Край ветров: ....

Ян любил прятать самое важное на самом видном месте, и поэтому идея пробраться в Остар под видом туристки пришлась шефу по вкусу. Кей много думала о том, не является ли ее миссия более важной, чем могло показаться по степени ее секретности — но раз на раз не приходится, и пока что разумнее думать о задании так, как оно преподнесено в инструкциях. Добываем бабочку и все, желательно незаметно, в лучшем из исходов в Остаре, среди персонала, будет находиться сотрудник поглощающих севера под прикрытием, и он передаст ей объект. Это если северным все удалось.

Если нет — они, вроде бы, закрывают глаза на действия коллег, по какому-то там выбитому Яном договору, и можно будет думать о том, как проникнуть на склады станции самой.

Кей завидела нужный автобус и поспешила к нему, стараясь не навернуться на отполированном множеством ног снеге.

— Карина Мас? — осведомилась экскурсовод, выискивая в списке пришедших недостающего пассажира.

Кей внутренне скривилась от выбранного коллегами подставного имени, но румяной барышне, закутанной в три слоя цветастых шалей, улыбнулась:

— Простите, долго не могла найти нужную площадь. Только меня ждали?

— О, нет, у нас еще несколько человек где-то бродят, — живо откликнулась экскурсовод. — Занимайте свободное место, какое нравится, минут через десять уже отправляемся.

Кей протиснулась в узкий салон, пригнувшись, добралась до одиночного места у окна и умостилась там, сунув руки в карманы.

Через несколько минут экскурсионный автобус завелся, заработало отопление. Девушка в шалях толкнула приветсвенную речь и пообещала, что через полтора-два часа туристы уже смогут насладиться горячим чаем в кафе на первом этаже гляциологической станции Остар, которая, кроме того, музей, а кроме этого — одно из хранилищ экстренных запасов семян всех существующих ныне растений, грибов и прочего, что не шевелится и не бегает.

Водитель выключил свет в салоне и небольшой экскурсионный автобус вырулил с автостанции навстречу занесенным снегом километрам.

Кей, надев наушники, не включала музыки, слушая в полуха разговоры вокруг. Оказалось, что женщины за ней не слишком горят идеей попасть в музей, но решили, что путевке от предприятия зря пропалать не стоит. А вот парочка молодых ребят слева, занявших сдвоенные места, наоборот ждали конечной остановки с нетерпением. Это были вчерашние студенты и сегодняшние кандидаты во что-то там, и их энтузиазму можно было бы позавидовать, если б не было так лень.

За последнее время Кей, пожалуй, все-таки наелась снега, холода и всего такого. "Вы не найдете того, что ищете..." Это что, проклятие такое? На юге бы просто послали в пешее эротическое, делов-то.

Кей достала из кармана телефон и снова открыла сохраненный файл письма от бывшего наблюдаемого.

Хотя читать там было особо нечего.

"Привет. Надеюсь, с тобой все хорошо.

Уверен, что писать многого тебе нельзя, ведь завтра это будет знать каждый поглощающий по эту сторону Поющей, несмотря на тайну переписки, которая, кстати, должна быть и этоотдельно оговорено в Заповеди.

Так получилось, что я оказался в Змеиной Косе сразу после того, как мы виделись. Это произошло из-за глупой дружеской шутки, но я уже направляюсь обратно.

Выяснилось, что твоих любимых пирожков больше, чем мы думали. Но это не точно.

Свяжись со мной, как вернешься.

Так же, пока ты там, рассмотри идею о визите в Чаячий Ильмен, Ирвис приглашала на новоселье.

Р."

Кей вертела в голове его слова так и эдак — и все больше утверждалась в мысли, что каждое короткое предложение надо разворачивать втрое. Ну, кивок на тайну переписки — понятно, это привет тем, кто будет читать письмо кроме нее. Дружеская шутка... наверное, так он объясняет свое исчезновение из закрытой квартиры на четвертом этаже. Кто пошутил? Друзья. Тут может быть кто угодно. Но, учитывая беседу у разгрузочной станции — это известно, кто. Пирожки — это проблемы, тут без вариантов. Ну, или Рейнхард таки свихнулся. Но если он и правда имел в виду неприятности... намеков на то, что там такое именно, он не дал. Ясно только, что их стало больше. Это он, конечно, написал не слишком изящно — этот "эвфемизм" поймет любой, кто хоть каплю напряжет мозги.

Просьба связаться... Вот это плохо, Ян же прямо указал поговорить с Рином так, чтобы тот окстился и перестал. Но он продолжает. Грозит это не самыми радужными последствиями.

Идея о Чаячьем Ильмене — вот тут какой-то эпический бред. Конечно, события ранней осени и пребывание в Тасарос-Фессе заставили Кей и Ирвис действовать сообща, но по итогу они остались, скорее, приятельницами, а не подругами. Ирвис очень самостоятельна, она знает себе цену. Девы с поломанной, покореженной психикой, вроде Кей, ей не очень-то и нужны. Нет, Ирвис милая и заботливая, но очень легкая, не из тех, кто... в общем, приглашение на новоселье? Нет. Рин что-то другое подразумевал.

Но о чем он?

Если только не... Это иносказание. Он не имеет в виду визит в Ильмен. Он имеет в виду повторение того, что было там, не "визит" но "возвращение", а упоминание Ирвис — для отвода глаз.

Но если этот романтически настроенный полудурок хотел вызывать в Кей воспоминания о себе любимом, таком горячем и в меру настойчивом на той крыше, то вызвал он так же память о том, что было дальше. Память о том, как она решилась и прервала первый эпизод этой эпопеи. Или не первый. Короче, ту часть пьесы, где у них происходил умеренный физический контакт. Вспомнился так же и Эрно, явившийся в компании других агентов — как всегда лощеный, самодовольный, находящийся, правда, на достаточном расстоянии... вспомнилось, чем закончилась история с ним. И нет, не та, где маленькая злая Никс разбивает ему об голову бутыль с недопитым спиртным — другая, где кто-то орет и грозится вызвать санитаров, где сил критически не хватает, потому что разные веса, неверные выборы и попытки бегства не туда и не от того.

И вот, раз решившись и отринув внезапную страсть эксцентричной "жемчужинки", она попадается снова, сдуру отвечает на поцелуй в снегу, что-то там снова про снег, метель, куда-то они идут, там волки, тут ресницы, тут поехавший совершенно ритуал-оргия, больница, концерт, вертолет, кексы, тугие полоски чулочных резинок впиваются в бедра, Рин имитирует идиота, лечит про вселившееся божество, делается грязным и потным, а оттого удивительно человечным, что ли? И его такого снова хочется, уже ей самой, и почти плевать, что таким, как она, нельзя, и тут... он исчезает, словно его и не было, и как тут не поверить в чужие россказни про вселенцев? Может и ей самой это все привиделось?

Но он пишет письмо, в котором нет извинений, да и не должно их там быть, и это, пожалуй что, интересно, но куда это все стремится? Какое будущее у этой истории? Никакого.

Когда Рин далеко, его ей не так-то и жалко, и становится почти все равно, что там за новая с ним беда. Если подумать, то он с этими бедами — будто бы алкоголик или наркоман, хотя он уже точно нет. Ходи его и спасай... Разве, только, он не против спастись, и вроде бы даже не сам, дурак, виноват. Говорит будто бы адекватно. Наивный, в каких-то моментах слишком простой. Думает, может склеить ее тем, чем его наградила природа. Но Кей всегда опасалась красивых. Красивых она старалась обходить стороной. Раньше изредка не получалось, но и это прошло.

Нет, не прыгнуть Рейнхарду выше своей головы, не постичь ограниченным своим умом, что он должен сделать на самом деле, что предложить и пообещать, а после — исполнить.

Но стоит признать, пока что он добился того, что она думает о нем — уже добрую часть пути. Он, конечно, хотел не таких раздумий, но вышло, как есть.

Да и по основной теме его ничего особо в сети не находится. Может, разве, Эксу больше повезет, и он отроет что-нибудь в архивах. Но сколько Кей не шерстила сеть и кое-какие доступные материалы гильдии на тему Рейнхардовых проблем, найти ничего толкогового, не скатывающегося в откровенную конспирологию, не смогла.

Волевым усилием она отвлеклась от всего этого и принялась освежать в памяти чертежи Остара, какие имелись в наличии. Данных прислали немного, и, похоже, только то, что не засекречено. Лучше, чем ничего, впрочем, но и вряд ли поможет в случае неожиданных проблем.

Конечно же лучшего снотворного сложно было бы сыскать, и следующий час Кей мирно дремала, пуская слюну на шарф.

Дрема развеялась, как только за запотевшими стеклами автобуса показались смутные очертания гляциологической станции.

Громадное здание, похожее на торчащий из снега, задранный к небу корабельный нос, было всего лишь "верхушкой айсберга". Подсвеченные со всех сторон серые стены, мелкие, чтобы не выпускать тепло, бойницы окон — и все это посреди снежной пустыни, ныне сокрытой тьмой. А там, под снегом и промерзшей землей — само "тело" комплекса, уходит вниз на несколько этажей и разрастается вширь на полкилометра точно.

Кей невольно поежилась, когда двери автобуса открылись и внутрь пробрался студеный воздух. Туристы принялись освобождать насиженные места и собираться в кучку на парковке. Кей выбралась тоже, последней, позволив пройти вперед себя всем самым медлительным.

Собрашвись, туристическая группа двинулась к зданию станции следом за экскурсоводом.

Все должно было пройти без проблем. И пока что было так.

Вот они подходят ближе, вот загораются лампы, реагирующие на движение, вот уже перед ними футуристические ворота из блестящего металла и толстого стекла, а вот девушка-экскурсовод рассказывает, какие крутые новейшие технологии тут применены, как важна станция и какие страны приняли участие в ее создании и финансировании. Туристы оглядываются вокруг, мерзнут и мечтают поскорее оказаться внутри, ведь им же обещали кафе, и только потом — саму экскурсию.

Кей думала о том, что вот такой современный форт одолеть было бы, наверное, сложнее, чем пробраться в полуразрушенный Лунный. Эта банка — без щелей, ну, почти. Королям севера стоило бы поучиться у своих потомков. Но объект не военный, живой охраны тут мало, вооружение в основном условное, и это Кей на руку.

Наконец группу пустили внутрь, провели в просторный холл, разлинованный белыми штрихами-лампами, и группа тут же распалась на время, чтобы собраться через полчаса и пройти всем вместе досмотр на входе в святую святых станции. Кто-то отправился сдавать верхнюю одежду, кто-то — сразу разведывать, чем тут кормят.

Кей не стала сдавать пуховик, но поспешила обменять деньги на пирожок и стакан кофе с амаретто. Пристроившись у стоячего столика в фирменном кафе с не слишком изобретательным названием "Остар", она еще раз просмотрела свои поддельные документы, чтобы, если что, не растеряться и точно не перепутать имя. Разговоры людей из других групп были малоинформативными, а это значило, что на станции все в порядке.

Время свободных гуляний вышло, люди стеклись обратно ко входу, зашептались, зашушукались. Экскурсовод, избавившаяся от своих пуховых платков, умело организовала группу и повела в специальное помещение, в котором осуществлялся паспортный контроль. Люди выстроились в очередь перед двумя трибунами. Одна была пуста, а за второй восседал оператор в нарядной форме, которому следовало показывать документы и представляться.

Кей шла почти последней, за ней было всего два человека. Она внимательно смотрела и вслушивалась, чтобы узнать, что спрашивают туристов перед ней и успеть освежить в памяти нужные факты. Кей надеялась, что ее сумку проверять не станут, ведь, если ее хорошенько помять, можно и обнаружить, что это сумка-холодильник. Могут возникнуть вопросы, которых не хотелось бы.

Да уж. Пусть объект и не военный, но достаточно хорошо охраняемый. Контроль, как на границе. Зачем же сюда водят экскурсии, если Остар так важен? Или это нововведение? Политическая обстановка-то в мире сейчас интересная. С другой стороны, все эти проходные обычно — не более, чем предосторожность и способ успокоить толпу, создать видимость принимаемых мер.

Настала ее очередь, и Кей протянула пластиковую карточку гладко выбритому парнишке-оператору. Тот принялся вбивать ее данные в компьютер, одновременно поглядывая в лицо, исследуя его контур и характерные опорные точки, сравнивая с тем, что выдает экран.

В глазах у оператора мелькнула озадаченность, и Кей впервые занервничала. Она узнала эту озадаченность — не в первый раз ей случалось использовать не совсем подходящие к ситуации документы, и ничего хорошего это ей не сулило.

— Что-то не так? — спросила она приветливо и спокойно.

— Эм-м... погодите, — неопределенно ответил оператор. — Я сделаю звонок.

С той стороны проходной вернулась экскурсовод и тоже осведомилась, все ли в порядке. Кей пожала плечами, недоуменно глядя на оператора. Тот держал телефон возле уха, и через пару секунд заговорил:

— До-обрый вечер... Тут гражданка Мас... Карина Мас, да. По документам с ней все в порядке, но в нашей базе... она зарегестрирована как скончавшаяся двадцать второго. Этого месяца. Нет. Нет. Вот передо мной стоит. Вполне... Да. Хорошо.

Брови Кей сами собой поползли вверх. Вот это номер. И... и что теперь?

Оператор поднял взгляд на нее и слегка виновато проговорил:

— Вам придется подождать управляющего станцией и начальника охраны, у меня нет полномочий пропускать вас.

— Эм... но как же моя экскурсия? — нежно улыбнулась Кей, желая, конечно, сказать отнюдь не это и не так.

— Очевидно, вашей группе придется проследовать без вас. В случае, если это окажется ошибкой, мы приставим вас к другой группе.

— Замечательно, — Кей уже не смогла сдержать своего настоящего отношения к ситуации. — Так и... что мне делать?

— Сейчас я проверю последних из вашей группы, а потом займусь вами. Постойте пока, пожалуйста, за чертой.

Кей отошла на пару шагов назад, скрестила руки на груди и принялась прикидывать варианты. Что это за хурма? Скончавшаяся? Что за подстава?

Она не знала точно, как именно гильдия получает нужные документы. Вероятно, тут работают какие-то договора с северными коллегами или даже с самим правительством и его секретными службами. И с ее документами все было в порядке ровно два дня назад, когда их проверяли по прилету в Тасарос-Фесс, то есть, двадцать первого числа. И тут оказывается, что она сумела умереть. Вчера. По каким-то базам. Может, глюк в системе? Или "привет" от того, кто с документами этими помогал? Хитро.

Ладно. Что делать? Какие варианты? Проверяют по базе... по базе она числится покойником. Ошибка ошибкой, но вряд ли в Остар пустят человека с проблемами в документах. Если предположить, что она возьмется доказывать, что жива — что для этого надо будет сделать? Скорее всего, ехать куда-нибудь со свидетельством о рождении, которого у нее нет, или ждать, пока шеф напряжет кого следует и ошибку исправят на более высоком уровне. И то и то — время. И лишнее внимание.

— Что-то меня тошнит, — Кей чуть согнулась, держась за живот. — Где тут уборная?

Оператор, уже отпустивший предпоследнего экскурсанта, приподнялся: