Хлесть!
Хо выплеснула весь оставшийся чай на старого извращенца — версию 2.
Прости господи, эти японцы называют извращенцами всех и вся! Но иногда они правы просто потому, что очень хочется!
По крайней мере, Хо не станет от таких признаний визжать на весь дом. Её исконно-русская рациональность говорит, что, во-первых, все под контролем, а во-вторых, визжать посреди поместья якудзы бессмысленно.
Чай, выплеснутый в лицо, был оптимальным решением. Тихо и доходчиво.
Одуванчик заткнулся и обтекал.
— Тишина, — мечтательно произнесла девушка, наливая себе новую порцию, — Нагачика-сан. Вы и Ямато-сан меня достали. Но вы слишком полезные, чтобы вас проклинать.
— Моууу... — "расстроено" протянул Тетсумару, продолжая добродушно скалиться. Половина его афро съехала набок, все попугайское кимоно было в коричневых подтеках и чайных листьях.
— Вы не представляете, как это освежает, — как бы по секрету призналась Хо.
Настроение девушки поднялось так же неуклонно, как если бы она кого-нибудь прокляла.
Другое дело, что ведьма сгруппировалась, как перед прыжком, сосредоточенно отмечая любую реакцию якудзы.
После таких выкрутасов её либо запишут в близкие друзья, с которыми все можно (во что как-то уже не верится), либо затаят обиду.
Причем, если второе, то Хо возьмет ноги в руки, ребёнка в охапку и ходу, арендовать квартирку на другом конце города. К черту все планы, жизнь дороже!
— Да уж представляю, — хмыкнул Одуван, — Может, вам привести сенсея? Для большей свежести.
Пять минут, полет нормальный, однако.
Идея вылить чаю на лысину старика тоже весьма импонирует. Но...
— Я не переживу вас и Рьючи-сана одновременно. И всё же прокляну его, — с сожалением отказалась Хо.
— А меня вы всё же любите! — обрадовался босс якудза.
У ведьмы что-то заклокотало в легких. Еще не утробный рык, но уже что-то подозрительно похожее.
— Только из уважения к Ю... — начала было она, но была снова перебита очередной дурной идеей Нагачики:
— А! Вы влюбились в Юме-чан!
Секундой позже Хо сообразила, что её новая чашка чая снова пуста.
Нагачика Тетсумару обтекал.
— Кажется, я не всегда перевариваю ваш юмор, Тетсумару-сан. Боюсь, нам не быть вместе, — с фальшивым сожалением заявила Хо.
— Жаль, — хмыкнул Нагачика, — Еще чаю?
— Да, пожалуйста.
Бумажные перегородки раздвинулись, внутрь просторной комнаты с расписными стенами пробралась очередная то ли гейша, то ли служанка. Размалеванная девица дольше елозила коленями по полу, отрабатывая японский этикет. Но дело свое она сделала: заменила чайник, донесла новую порцию сладкого.
На своего обтекающего босса она обратила ноль внимания, лишь немного повозюкала салфеткой пол рядом с ним.
И все.
Её невозмутимый вид был весьма удивителен для Хо, которая все ещё была готова бить или бежать в ответ на ярость оскорбленного главы клана якудзы.
— Хм... онее-сан, скажите, у вас часто такое случается? — ведьма помахала рукой в неопределенном направлении Нагачики, — Сорванные переговоры, пролитый чай, мокрый босс...
Девушка успела заметить короткий кивок мокрого босса, прежде чем служанка ответила:
— Постоянно, Хо-сама.
— И что, все так делают? — изумилась она.
Служанка с невозмутимостью носорога замолчала, обдумывая даже не ответ, а сказать или не сказать. Новый едва заметный кивок босса развязал ей язык.
— По-разному, но многие. Семья и близкие друзья — чаще, — прикрыв руковом кимоно рот, она позволила себе короткий смешок, введя Хо в недоумение.
Несмотря на показушное добродушие Нагачики, Хо ожидала санкций.
— Э... почему? — спросила ведьма в ступоре.
Третий кивок босса.
— Потому что друзьям можно, а другим нельзя, — изящно пожала плечиками полугейша, придерживая рукава и чайник, — Есть те, кому совсем нельзя, их убивают. И есть те, кому можно простить — им мстят. И есть те, кому просто можно. С ними смеются. И тоже мстят. Но — не серьезно.
— Логично, — медленно признала Хо.
Извиняться за две опрокинутые чашки её не тянуло совершенно, но задуматься это откровение её заставило изрядно.
Служанка выполнила короткий поклон, отползла к выходу из зала, раздвинула седзи, села за ними лицом к господам и закрыла за собой. Приглушенного топота не раздалось, видимо, девушка осталась на месте, ожидая дальнейших распоряжений.
Хо нервно хохотнула.
И была удивлена, когда со стороны Нагачики раздался второй сдержанный смешок.
Две минуты они только и делали, что посмеивались.
Но к концу этих двух минут Хо уже не собиралась кидаться искать Кен-чана, чтобы драпать отсюда.
— Хо-сан... — Нагачика поставил свою чайную чашку на столик. Помолчав, он продолжил, — Вы друг мне. Надеюсь, и я друг вам. Я не обижаюсь на пролитый — пусть и на меня, — чай. Что вы, я знаю свой характер. И очень уважаю вас, Хо-сенсей. Я вам даже, случись такое, карточный долг прощу! — выразил он всю глубину уважения, — Даже — самое сокровенное — смерть моих людей! Если причина действительно стоящая, конечно.
Честно признаться, Хо выдохнула с облегчением. Заводить себе во врагах клан якудза, оставаясь при этом совсем одной в большом Токио, ой как не хотелось.
Но, честно, от общения с этим типом она устала. Сама конечно, виновата. Но так устала, что хоть трава не расти.
— Вы то серьезны, то веселитесь... — пожаловалась она в потолок.
— Я живой человек, Хо-сенсей. Мне ещё не опротивел вкус к жизни.
— Ясно, — устало кивнула ведьма.
Нагачика — это взрыв мозга. И его хорошо принимать в небольших дозах.
Видимо, понимая, что она сейчас чувствует, Нагачика Тетсумару продолжил издавать короткие гортанные смешки, перемежая их бульканьем ароматного чая.
Наступившая на полчаса тишина была едва ли не благословением.
Чай со сладостями тоже неплохо помогли.
— Так чего же вы хотите, Хо-сенсей? — наконец, отставив выпитую чашку, осведомился мужчина, — Вы уже месяц смотрите на меня так, словно хотите занять денег. Хо-сенсей.. О... Да вы что! — протянул он, глядя на девушку во все глаза.
Ошеломление на загорелом, исчерченном морщинами лице быстро сменилось осознанием, а в глазах заплясали табуны чертей.
Хо с трудом переборола желание уронить лицо в руки и спрятаться за ладошками.
Переборов желание спрятаться под стол, Хо выпрямилась, упрямо уставившись на Нагачику. Ну хотела денег занять, ну и что?!!
Тот глупо хихикал в ответ.
— Вот так номер! — не переставая кряхтеть и крякать, в чем выражалось его глупое хихиканье, Одуванчик мял рукава кимоно, размазывая по мокрой ткани кусочки взятой с тарелки вагаси. Чего он совершенно не замечал, так это того, что выглядел, как свинья, вел себя, как свинья, и вконец смутил ведьму, готовую уже побиться головой об стену, лишь бы прекратить эту пытку.
Нагачика Тетсумару веселился.
И Хо, уже в полной отрешенности, чувствовала одно: ей определенно недостаточно лет.
Не тех, которые сделают её проклятия мощней, а тех, которые позволят реагировать на всю эту чушь иначе, чем диким желанием провалиться сквозь землю.
* * *
Октябрь.
Нагачика Тетсумару.
Нагачика Тетсумару веселился.
И веселился он ещё минут пятнадцать, пока гостиная не опустела.
После ухода ведьмы босс смотрел в потолок и прикидывал варианты.
Широкого жеста "вытащил пачку банкнот и преподнес" не вышло: ведьма сбежала раньше. Ну, оно и к лучшему.
Ситуация открывалась щекотливая.
Советники порадуются возможности давить на Канеки Хо. Ну конечно! "Дружба" — понятие растяжимое, а финансовая зависимость — нет.
Сам Нагачика все ещё глядел на вещи иначе. Он заключил союз с равной силой, другой, чуждой, но достаточно могущественной, чтобы постоять за себя. Все равно, что гулей прикормил, только безопаснее.
Впечатления от Резни были ещё свежи в его памяти, но и прошедший месяц живого общения не прошел даром. А завершился вообще феерически, с этим дурацким чаем и красной, как маков цвет, колдуньей.
Совсем девчонкой.
Как-то все его возражения на совете приобрели внезапно глубину и смысл для самого Тетсумару.
При всей своей волшебной силе, ведьма не делала главного: она ею не пользовалась!
Ну не чудо ли?
Вот чего ей стоило бы заставить кого-нибудь, кого угодно, дать ей — сколько ей там надо? — денег? Придти, заставить, взять, стереть память... Она может! Она могла бы...
Есть лишь одно "но".
Ответ прост: девчонка в первую очередь обыватель, пусть и ведьма. Не якудза, не преступница, не воровка, не мошенница, а мамочка-одиночка, сама едва-едва вырвавшаяся из-под опеки.
Ну что тут скажешь? Финиш!
Как ответственному другу, Доброму Соседу следует ей нанять психоаналитика. И сыну её психоаналитика, впридачу. Каждому магу по психологу, и мир будет лучше!
Ха-ха!
Конечно, ведьма-ведьмой, а клану Нагачи-кай интересен в первую очередь её маленький сын и ученик. Но и тут все вырисовывается в самом лучшем свете.
Никуда Канеки-старшей от них не деться.
Ни одни переговоры о дружбе и жвачке не способны сплотить больше, чем прилипшие друг ко другу детишки. Даже если один из них — принц преступного мира, а второй — начинающий колдун.
Кен-чану пять лет. Колдовских сил — никаких. Зато любопытства, энергии и желания везде засунуть свой нос — хоть отбавляй.
Вдвоем с наследником самого Тетсумару, Хидеёши, эти двое — просто конец света. Никого другого не надо, всех и так на уши поставят.
Уже поставили.
Так и тянет пустить скупую мужскую слезу: растут ведь.
Заодно следует проверить, на месте ли школа. А то мало ли? Конец света начинается с мелочей.
— Довел Цветочка? — хмыкнул Учитель, когда Тетсумару вышел на веранду. Учитель и ученик переглянулись. Их лица осветили абсолютно одинаковые ухмылки.
В том, что Рью-сенсей слышал весь разговор, не было ничего удивительного. Еще бы, для секретных переговоров есть специальные звукоизолированные помещения. А если говорить с кем-то за единственной преградой из бумажной седзи, то вот тебе и сплетня готова. А сплетни разлетаются быстро.
Остается её только дополнить собственным мнением.
Ну, за этим дело не постоит. Уже завтра клан будет спокойней относиться к Канеки-старшей, появится больше уверенности как в её лояльности, так и в том, что внезапного повторения Резни можно не ожидать.
Что тут скажешь?
Итак, ведьма сильна, но бедна. И доставать йены из шляпы вместе с кроликами не умеет. Сказать перестраховщикам, что будет финансовый крючок. Повторить параноикам, что она домохозяйка, а не боец. Рецепт добрососедского с ней отношения прост и незамысловат, причем уже десять раз был доведен до сведения каждого члена клана.
Не трогайте медвежонка, не получите маму-медведицу на пороге.
— Советники порадуются, — хмыкнул Тетсумару, подводя итог размышлениям.
Ямато Рьючи выгнул седую бровь, услышав недосказанное.
— Но?..
Одуванчик вздохнул, повернувшись к саду. Успокаивает.
— Знаешь, сенсей, что я вижу, когда смотрю на Канеки? На обоих? — протянул он, — вздыхая.
— Что?
— Потенциал. — сообщил Нагачика, — Большой потенциал. И у меня такое чувство, что мы его можем загубить. А можем обратить против себя.
Учитель и ученик замолчали. Наедине они снимали каждый свою излюбленную маску. Лицо старика было жестким и сосредоточенным. Лицо главы клана — безмятежным.
— Убей обоих, — предложил старик.
Нагачика выгнул бровь, обернувшись на старого учителя.
Тот прекрасно понимал, что все уже окончательно решено и без его советов. Но хотел увидеть реакцию Тетсумару.
— Ты серьезно, сенсей? — уточнил Нагачика.
— Ученика жалко, — с кривой ухмылкой признал тот, не называя, которого ученика, — Но если избавляться, то от обоих.
Нагачика пожал плечами.
— Это так, — хмыкнул он, — Или взять их обоих на содержание. Смотря, какие у ведьмы аппетиты.
— Как вариант.
— Саке?
— Давай.
Как по волшебству, из рукава обсыхающего кимоно Нагачика достал склянку с рисовой настойкой и две пиалы для клятвы саказуки.
Впрочем, не успели почтенные господа присесть на теплые доски веранды, как их прервали.
-Йо, папа! — Хидеёши налетел, как всегда, неожиданно.
-Йо! — хмыкнул Тетсумару, не отвлекаясь от разливания саке, — А друг твой где?
Ребёнок ответил по-детски непосредственно.
— Так его тетя Хо забрала, когда домой шла, — расстроено сообщил он, — Ничего! Завтра в школу!
Босс якудзы и его старый сенсей хмыкнули хором.
— Ну-ка, тигр! — внезапно спросил Рью-сенсей, — Ты не знаешь, чего это Хо-чан такая... м... уставшая в последнее время? Уж не проиграла ли она кому-нибудь в казино?
И если проиграла, то сколько.
В самом деле, зачем ведьме столько денег, сколько она не может заработать сама? Ведь совсем недавно хорохорилась и была готова оплачивать обучение своего сына боевым искусствам за крайне респектабельную цену!
Хидеёши сделал большие глаза.
Вот отца-то и сенсея в их Большой Заговор и не посвятили!
— Хо-обасан хочет построить дом! — громким шепотом, по секрету сообщил он.
И папа— Нагачика, и старый хиппи-учитель удивились, едва не подавившись глотком саке.
— Дом? Какой дом? Чтобы жить в нем? — уточнил Рью-сенсей.
— Не, — замотал головой Хидеёши, — Большой дом, чтобы быть домохозяйкой. Хозяйкой дома.
— Э...
Взрослые зависли от открывшейся информации.
Что вообще им мешало спросить у наследника раньше? Хиде — готовый шпион, и хобби у него такие же.
Вот же!
И вся эпопея с подозрениями и кипящей от косых взглядов паранойей завершилась бы давным-давно.
— Хе-хе... — закряхтел сенсей, булькая саке, — Ну, Цветочек! Ну, жжет!
Нагачика хмыкнул тоже.
И на пустом месте столько возни?
В голове у Тетсумару моментально промелькнуло несколько вариантов, как можно организовать любое дело без стартового капитала. Вообще, с позиции обывателя брать денег у якудзы — глупость. И его всегда удивляло, почему люди не топают в обыкновенные, полностью законные банки?
Ах...
Понятно.
Ведьма, как ни смотри, не обыватель.
По сути, она может и у него денег занять. Не как у якудзы, а как у кого-то вроде богатого дядюшки, которому не трудно помочь родственникам. Конечно, с возвратом, но не обязательно с процентами.
С процентами — она и в банке кредит возьмет. Просто поменьше и с ежемесячными выплатами.
Хм...
Тетсумару бросил взгляд на старого Учителя.
— Что, ученик, уже намеревался подарить Цветочку золото и брильянты и забрать в свой гарем? — хмыкнул тот, — Ну, дерзай!
Тетсумару коротко рассмеялся.
Хиде потрясенно глядел то на сенсея, то на отца.
Упс, а вот этот наивный (и хитрющий) взгляд наследничка очень, очень опасен!
— Ничего подобного, — решительно открестился от интересной идеи Тетсумару, — Эй, тигр, ты только маме не говори!
— А...А...А что мне за это будет? — со смехом спросил его четырехлетний сын, уворачиваясь от подзатыльника.
