Сердце Арронтара. Две судьбы

И Лирин чувствовала — конец уже близок. Ей даже не нужно было смотреться в зеркало, она просто понимала это.

— Ты уж прости меня, — шептала она, сидя на подоконнике в своей комнате и вглядываясь в постепенно светлеющее небо Арронтара. — Прости, что сдалась. Я не могу больше ждать. Это ничего? Он ведь здесь, он вернулся. А остальное он сделает сам... Не так уж и много осталось... Это ничего?

Арронтар гладил её по щеке и тихо плакал. Очень тихо. Лирин знала, что никто не услышит этого плача. Он принадлежал только ей.

Ей, Сердцу Арронтара.

* * *

Нарро нашёл Лирин в её комнате. Она сидела на подоконнике, в одной ночной рубашке, босая, с распущенными волосами. Теперь он видел, насколько они поседели... они были уже практически белыми, как его собственные волосы. Только вот Нарро поседел сознательно после смерти Фрэн. А Лирин...

Она даже не обернулась, услышав его шаги. Продолжала смотреть в окно. Над лесом медленно вставало ярко-красное солнце, и верхушки деревьев были словно кровью окроплены.

— Лири...

Она была так не похожа на ту Лири, что он оставил в Арронтаре восемьдесят лет назад. Или думал, что оставил. Ведь та Лирин, которая всё это время жила у него в голове, никогда не стала бы жертвовать собой во имя брата-горбуна. Она ведь его ненавидела...

— Всю свою жизнь я гадал — почему именно я, Лири? Почему Арронтар выбрал меня для того, чтобы снять проклятье? Ведь Аравейн говорил мне, что были и другие оборотни. Их было много, очень много... Так почему я?

Сегодня ночью я понял. Ответ был не во мне, а в тебе, Лири... Арронтар выбрал не меня, он выбрал тебя.

Она по-прежнему не шевелилась, и Нарро продолжил:

— Только оборотень может снять проклятье. Но как я мог им остаться, уехав отсюда? Никак, пока оно действует, это невозможно. Возможно только при одном условии, я всё понял сегодня. Амулет Рональды — это амулет сердца, та связь, необходимая для того, чтобы остаться волком. Она создала эту связь сама.

Но я ничего не оставлял в Арронтаре. Никаких амулетов, ничего... Кроме тебя.

Лирин молчала. Солнце над лесом поднялось уже почти наполовину, на него было больно смотреть, и Нарро шагнул вперёд, встав так, чтобы фигура сестры закрывала небесное светило.

— Я не потерял силу, потому что ты ждала меня. Ты сама стала Сердцем Арронтара, связью между лесом и оборотнем. Поэтому ты превратилась в анта — отдала свою силу лесу.

Лирин не отвечала, и Нарро вдруг осознал, что она сидит на подоконнике почти голая, да ещё и босиком... Замёрзнет же.

Он сделал вперёд последний шаг, отделяющий его от фигуры сестры, прикоснулся рукой к её подбородку, заставив посмотреть на себя... И отшатнулся.

Глаза...

Даже в полумраке комнаты Нарро видел, что глаза Лирин больше не светло-жёлтые. Они были голубыми. Совсем как в детстве.

Он опоздал.

Глаза оборотня возвращаются к своему первозданному цвету только перед смертью...

Опоздал...

Нет, нет. Ещё не поздно. Не может быть поздно, нет. Не может быть!

Нарро подхватил Лирин на руки и отнёс на диван. Укутал пледом — о Дарида, какая же она ледяная! — сел рядом и обнял, пытаясь согреть. Но даже чистый Свет не помогал, он просто просачивался сквозь тело Лирин. Так всегда бывало с умирающими, и Нарро знал это.

— Лири...

Она не улыбалась и не двигалась. Просто смотрела на брата, будто впитывая в себя его черты, стараясь запомнить их.

Лирин хотела сказать ему, чтобы он не грустил, ведь ей впервые за последние восемьдесят лет не было больно. Наоборот — она ощущала лишь небывалую лёгкость... Арронтар отпускал её.

Но сказать этого она не могла. Не хватало сил.

Да и держать глаза открытыми тоже больше не получалось...

— Лири... Нет! Лири, пожалуйста...

Нарро гладил её лицо, целовал щёки, вливал Свет... Но всё было бесполезно. Она уходила.

Он достал руку сестры из-под пледа и сжал ледяные пальцы.

— Лири, ты слышишь меня? Пожалуйста, только не сейчас. Я очень люблю тебя. Очень, слышишь? Я всегда любил тебя. Я любил тебя в детстве, ты была такой милой маленькой девочкой с глазами цвета неба... Я любил тебя, даже когда ты гнала меня по всей деревне с булыжниками... Я любил тебя, когда пятьдесят лет жил там, в Снежной пустыне... Я люблю тебя и сейчас, ты слышишь? Только не уходи!

Лирин хотела ответить, что слышит. И что она тоже всегда любила его... и как Дэйна, и как Нарро. Ведь имя не важно... И она любила его больше всего в жизни.

Но Лирин просто не могла больше говорить.

Да и последние слова Нарро она уже не слышала...

— Арронтар, помоги мне. Помоги, прошу. Я не могу её потерять. Только не сейчас... Пожалуйста, помоги.

Лес за окном шелестел листьями, и в этом шелесте Нарро услышал всего одно слово:

— С-с-с-сам...

Дартхари сжал зубы.

— Я не могу сам! Не получается... Она уходит, помоги же мне!

Окно распахнулось так резко, что оба стекла разбились, ударившись о стены, и в комнату влетел ветер.

— Ду-у-у-ума-а-ай! — завыл он, раскидывая по полу бумаги с письменного стола Лирин. — Ду-у-ума-ай! Я де-е-ержу-у-у!

Думать?

Он восемьдесят лет не мог догадаться, неужели он может придумать что-то сейчас, в последние две минуты жизни сестры?!

Стоп.

Дартхари отбросил в сторону плед и прижал к себе холодное тело Лирин. Где-то в глубине этого тела ещё теплилась жизнь, Нарро знал это. Как знал и то, что она умирает из-за того, что у неё нет сил...

— Сила, — прошептал Нарро, целуя лоб сестры, — она так переменчива... Сегодня её нет, а завтра есть... Иногда она дремлет в нас самих, Лири... Или переходит в тех, кого мы любим. Перетекает... Уж за столько-то лет в меня много перетекло благодаря тебе. И твоей собственной силы, и силы Арронтара. Благодаря этому я и стал Вожаком, непобедимым дартхари... — Он усмехнулся. — Хочешь часть моей силы?

* * *

Оборотни верили, что часть силы перетекает из более сильного волка в более слабого во время близости.

Так оно и было. Вот только близость бывает разной. И в своём стремлении быть сильными и красивыми они совершенно забыли о том, что у одного и того же слова может быть несколько смыслов.

И после фразы "хочешь часть моей силы?" не обязательно поднимать хвост. Достаточно просто обнять и поделиться силой с близким...

Лирин была его близкой. Самой близкой...

И Нарро лишь возвращал ей то, что она когда-то ему подарила. От него не убудет. Как ни странно, когда делишься силой подобным образом, твоя собственная сила не уменьшается.

И он чувствовал, как теплело тело Лирин. Как оно наполнялось тем, что так ценили его сородичи.

Происходило и ещё кое-что.

Она больше не была седой. Волосы Лирин медленно, начиная от корней, становились ярко-золотого цвета... цвета, который он помнил. Они густели, разглаживались и блестели, как настоящее золото...

Исчезали морщины. Губы стали красными, а щёки — нежно-розовыми. И теперь Лирин никто не дал бы больше двадцати лет.

— Просыпайся, Лириэн, — прошептал Нарро, сжимая руку сестры и нежно целуя её в висок.

Она послушно открыла глаза. Ярко-жёлтые.

Ара...

— Лириэн? — повторила, глядя на Нарро с удивлением. Как будто спрашивала — почему я не умерла?..

Он кивнул.

— Лириэн. "Сестра".

* * *

— Я должен сказать тебе кое-что.

Лирин минут десять стояла перед зеркалом и просто смотрела на себя, вытаращив глаза. Она уже очень давно не видела себя такой... Слишком давно, чтобы помнить это отражение.

Она поняла, что именно сделал Нарро, и хотела спросить, как он это сделал и зачем, но не успела. Дартхари сделал шаг вперёд, и в зеркале Лирин увидела, как он, улыбаясь, обнял её за плечи. А потом наклонился над самым ухом и прошептал:

— Я простил тебя.

Она вздрогнула.

— Я уже давно тебя простил, но мне не хватало одной маленькой детали, чтобы признать это.

— Какой детали? — прошептала Лирин, подняла руки и положила свои ладони поверх ладоней Нарро. Как же приятно прикасаться к нему, не боясь, что скривится и оттолкнёт...

— Я думал — ты жалеешь обо всём, что случилось с нами в детстве, просто потому что я вернулся сюда такой сильный. Попросить прощения у дартхари намного проще, чем у маленького горбуна — так я рассуждал.

— В тот день, когда ты встретил нас с Рэйни в лесу, мы шли к тебе, чтобы попросить прощения, — тихо сказала Лирин.

— Я знаю. Я понял это сегодня ночью, когда Рональда рассказала мне про дудочку.

Лирин слегка покраснела, и Нарро засмеялся.

— Такая крошечная деталь всё расставила по своим местам. Я понял, что ты ждала меня. И...

— Я тебя люблю, — перебила его Лирин. — Люблю независимо от силы и... наличия или отсутствия горба. Правда, Нарро, я очень жалею...

— Я знаю, — он улыбнулся, смотря в её глаза, отражающиеся в зеркале. — Я простил тебя, Лири. И теперь мне нужно сделать так, чтобы и ты меня простила.

— Что?.. — изумилась она, и Нарро, засмеявшись, развернул сестру лицом к себе.

— Простишь меня за мою глупость? И за тугодумность? За мои заблуждения по отношению к тебе? За...

— Стой!

Лирин подалась вперёд, закрыла ладонью губы Нарро и уже открыла рот... но вдруг расплакалась.

— Что? Что такое? — пробормотал дартхари, усаживая своего плачущего советника на диван.

— Ничего. Я... просто Рэйни вспомнила. Он очень просил попросить у тебя прощения и за него тоже... И ты... Он был бы так рад... Он тоже... жалел...

... Лирин ещё долго плакала. А Нарро ещё долго повторял, что прощает. И её, и Рэйнара. Больше она ни про кого ни спрашивала.

А потом он снова просил у неё прощения сам. И целовал её руки, когда она вновь начала плакать и смеяться, ни в силах ответить. И вытирал щёки, и обнимал, пока она не уснула.

Лириэн... Хорошее имя, к которому им обоим ещё предстоит привыкнуть.

И с завтрашнего дня старшего советника зоры Лирин больше не будет. Будет Лириэн, сестра дартхари Нарро. А уж захочет ли она оставаться советником или нет... Решит потом.

Всё потом. А сейчас нужно поспать.

Нарро улыбнулся, лёг рядом с сестрой, обнял её и закрыл глаза.

Он уже не слышал, как за окном радостно шептался Арронтар.

Ведь сегодня его Сердце впервые не болело.

* * *

Проснувшись через несколько часов, Лирин вдруг обнаружила, что Нарро собирает вещи, и даже поначалу испугалась.

— Ты что делаешь?..

Дартхари поднял голову от небольшого чемоданчика, куда он укладывал арронтарские травы для Форса, и улыбнулся.

— Собираю кое-что. Сегодня мы с тобой уедем на несколько дней.

— Мы?..

— Ну да.

— А... куда?

— В Нерейск, — Нарро подошёл к дивану и сел рядом с сестрой. — Это город в...

— Я знаю.

Он удивился.

— Что? Ты ничего не путаешь?

— Нет, — Лирин улыбнулась. — Это город в Снежной пустыне, где живут потомки оборотней, потерявших свою силу. Именно там ты жил до возвращения в Арронтар.

Увидев откровенно изумлённое лицо Вожака, она засмеялась.

— Но откуда ты знаешь? Я же сам запретил тебе задавать вопросы о моём прошлом... — Нарро нахмурился. — Да, кстати, я с сегодняшнего дня снимаю все свои глупые запреты. Все до единого. Ну так что, откуда ты знаешь?

Лирин смутилась, чуть наклонила голову и посмотрела на брата исподлобья.

— Дело в том, что это такой эффект... От связи с Сердцем Арронтара... Я видела сны о тебе. Каждую ночь... Я видела всё, что с тобой было...

— Всё?!

Она кивнула и покраснела так сильно, что Нарро даже испугался.

— Ладно, — он пожал плечами. — Не переживай, я не вижу в этом ничего страшного. Хотя, погоди... Я ведь хотел познакомить тебя с Форсом... Получается, ты его уже знаешь?

Лирин вздохнула.

— Вот это да! Значит, ты именно поэтому тоже мне снилась — из-за связи...

— А я тебе снилась?

— Конечно. Но не в таком количестве и качестве, — дартхари хмыкнул. — Так что я о твоей жизни ничего не знаю, Лири. Но это ничего. Расскажешь, пока мы будем добираться до Нерейска?

Она вновь кивнула, приподнялась и обняла Нарро.

— Расскажу. И ты мне расскажешь, да? Ведь сны — это совсем не то. И я очень хочу познакомиться с Форсом. Он мне всегда нравился.

— Ты тоже ему понравишься, Лири, — улыбнулся Нарро.

И Лирин вновь покраснела с ног до головы.

Часть четвёртая

Рональда

Я помню свой последний вздох. Короткий, как удар сердца. А дальше — ничего.

Темнота, такая чернильно-чёрная, без малейшего проблеска света. И никакой боли, никаких чувств и воспоминаний. Ничего.

Я летела сквозь неё, всё дальше и дальше, зная только одно — так нужно. А больше я ни о чём не думала и не вспоминала. Первое время мне чудилось, будто я что-то забыла там, позади, что-то очень важное, но потом и это тоже ушло.

Я не знаю, сколько продолжался тот полёт, но закончился он ударом об воду.

Чернильно-чёрное пространство сменилось не менее чёрной водой, которая сомкнулась у меня над головой, принимая в свои объятия. Я открыла рот от неожиданности... и ничего не случилось. Вода была ласковой, она действительно обнимала, а не топила.

Мне показалось, что я растворяюсь. Она будто вымывала что-то из меня и забирала себе. И наверное, навсегда.

Нежные водяные руки держали меня и направляли, и я, повинуясь течению, плыла и плыла вперёд... хотя почему вперёд? Здесь, в этой тьме, не было никакого "вперёд". Как и "назад"...

Я не знаю, сколько времени я находилась в воде. Вдруг оглядевшись, я поняла, что оказалась на берегу.

Темнота постепенно отступала. Первыми я увидела звёзды. Ослепительно-яркие и совсем не знакомые. Потом небо чуть осветилось светом луны, тоже совершенно мне не знакомой, и несколькими яркими вспышками, похожими на фейерверк, — они взорвались и почти тут же погасли, стоило мне повнимательней присмотреться.

Песок на берегу был белым. И тёплым. Я лежала на нём, как на кровати, почти не двигаясь, и наблюдала за тем, как постепенно светлеет небо, исчезают звёзды и восходит солнце.

Рассвет был так прекрасен, что у меня перехватило дыхание. Морская вода ближе к берегу казалась нежно-розовой, а чуть дальше от него была всех оттенков оранжевого и ярко-алого — возле солнечного диска, медленно поднимающегося из-за линии горизонта. Пенные барашки пробегали по волнам, в лицо дул ветер, пахнущий солью и водорослями, над морем парили большие белые птицы — то ли просто летали, то ли искали рыбу.

Спокойно. Как же спокойно!

Я не знаю, сколько я просидела так, но солнце почти полностью взошло над морем, когда позади меня раздались чьи-то тихие шаги.

Я обернулась.

Берег был широким и чистым. Он весь состоял из белого песка, на котором ветер своей невидимой кисточкой рисовал линии и дорожки; а там, за песком, начинался лес. Зелёный, цветущий и совершенно дивно пахнущий.

Я сначала увидела только лес — ветки деревьев, зовущие меня к себе, листву, чуть влажную от росы, птиц, парящих высоко в небе, блеск воды где-то между стволами... Наверное, там есть озеро...