Спасти химеру

— Бегом! — скомандовал Невен.

И мы побежали. Перепрыгивали через надгробья и топтали цветы, и едва не врезались в запертые чугунные ворота. Трог быстро отпер их, и мы выбежали на улицу. Пронеслись между двумя высокими, темными, похожими на саркофаги зданиями и оказались перед кованым забором. Трог, недолго думая, махнул через решетку. Мы с Невеном замешкались, и, спрыгивая в сад, я готова была поклясться, что химера уже где-то неподалеку.

Меня угораздило приземлиться в куст кремовых роз. Впереди пестрела клумба с фиалками, слева отцветал жасмин. Из-за тумана аромат цветов был особенно резким. Чуть поодаль возвышался старый могучий дуб, узловатые корни коричневыми змеями выглядывали из травы. Сад выглядел спокойным и безмятежным.

— Она рядом, — тихо сказала я.

Ни Трог, ни Невен не нуждались в пояснениях, кто — она. Невен достал меч, Трог — усеянную шипами дубину, а я подумала, что лучше бы они приготовились удирать сломя голову.

От дуба вела тропинка, выложенная плоскими, обточенными морем камушками. По обе стороны от нее красовались алые шпалерные розы, создавая этакий цветочный туннель. Сквозь пелену тумана в глубине сада виднелись странные фигуры — видимо, затейливо подстриженные кусты.

Никакого движения заметно не было. Никаких признаков присутствия химеры.

Проклятье! Уж лучше бы она уже напала. А так мы в ожидании таращились по сторонам, не решаясь двинуться к дому — кто знает, не наткнемся ли мы прямо на химеру.

Шелест листьев, бледная лента в тумане... Я с приглушенным воплем отскочила в сторону. Но это не была химера. Это Посланник тяжело, неловко шлепнулся с дерева прямо на цветочную клумбу.

Он не шевелился. Над ним кружился уже целый рой, белые невесомые гераго над белыми маргаритками. И когда один из гераго опустился так низко, что задел лепестки, Посланник молниеносно вскинулся. Я успела заметить, как в тумане движется его голова с широко открытой пастью, а в следующий миг гераго уже трепыхался среди мелких острых зубов.

Я вспомнила о судьбе незадачливого бандита, которому я швырнула горсть гераго в лицо, и поежилась.

Но Посланнику все оказалось ни по чем. Он сделал несколько жевательных движений, выплюнул на маргаритки абсолютно неживой комок и в буквальном смысле провалился сквозь землю.

Невен кивком указал наверх, туда, откуда упал Посланник. Мы с Трогом задрали головы и, наконец, увидели ее. Среди мощных ветвей дуба, полускрытое туманом, замерло нечто. И едва мы взглянули вверх, как химера, словно сообразив, что обнаружена, ринулась на нас. Сопровождаемая ливнем сорванных листьев, она приземлилась на траву. Пробужденная в саду, она больше походила на ожившее растение, и уже это было лучше, чем чудовищная сборка из мертвых тел.

Корпусом химере служил старый пень, лапами — сухие ветви деревьев, обвитые вьюнком. Вместо головы — свернутые комом плети шпалерных роз.

— Прелесть-то какая, — сказал Невен.

Химера комплиментом не восхитилась. Неуловимо быстро просвистел в воздухе жесткий стебель. Невен закричал: стебель вонзился ему в плечо, как дротик.

— С-сволочь! — прошипел Невен и с мечом наперевес кинулся к химере.

— Стой! — на мой крик никто не обратил внимания.

Короткий взмах, блеск лезвия — и отсеченная шипастая плеть упала на траву. Зато вторая успела обвить ноги.

Трог опустил свою дубину на левую переднюю лапу чудовища. Раздался треск. Удар по правой — снова треск!

Химера накренилась, как подбитый корабль. Длинные плети роз хлестали воздух. Алые лепестки кружились в туманном воздухе.

— Бежим! — завопила я. — Бежим!

Мы понеслись по выложенной камнями тропинке. Трог задел плечом одну из шпалер и стена багровых роз упала нам под ноги. Гераго метались у лица, норовя попасть в рот.

Я знала, что где-то рядом наверняка пробуждается новая химера. И, возможно, даже более сильная, чем та, от которой мы убежали.

— Дом! — радостно крикнул Трог.

Слава Праотцам, в просвете между кустами жимолости действительно виднелись очертания большого здания. В тумане строение казалось почти призрачным.

Но химеры не дремали. Мою спину обожгло болью удара, и что-то теплое потекло вдоль позвоночника. Я споткнулась. Влажная, пахнущая перегноем земля стремительно приближалась к моему лицу.

— Держись!

Невен схватил меня за руку.

— Не останавливайся! — сквозь зубы простонала я.

Он и не остановился. Просто дернул меня в сторону, едва не вывихнув сустав. Усеянная шипами и мелкими желтыми розочками плеть рассекла воздух там, где только что была моя голова.

Собрав последние силы, мы рванулись к дому.

Затейливая лепнина обрамляла окно, как рама — картину. Собственно, и было что обрамлять — вместо стекла был вставлен огромный витраж. Даже сквозь пелену тумана ярко виднелся всадник, скачущий по стилизованному городу.

С криком Трог прыгнул в витраж, держа дубину перед собой. Осколки разлетелись разноцветным фонтаном. Мы с Невеном ворвались в образовавшийся проем, подхлестываемые химерой, и бегом пересекли комнату. В коридоре мы втроем навалились на двустворчатую дверь с другой стороны, торопясь запереть ее, пока химера не пробралась в дом.

Глава 22

Чаепитие с семьей Валлес

— Траханная сука, что ж она не уходит! — выругался Невен, едва удерживая сотрясающуюся от ударов дверь.

— Потерпи, счас Трог диван придвинет! Может...

Трог напряг мышцы, стараясь сдвинуть с места большой, обитый тисненой кожей диван, стоявший у стены просторного коридора.

— Давай быстрее!

— Легко говорить! Сучий диван как из свинца, у Трога счас руки отвалятся!

— Ладно, химера, вроде, успокаивается. Может, ну его в задницу?

— Что вам, собственно, угодно? — вдруг раздался очень высокий и очень холодный голос.

В коридоре стояла женщина — в черном шерстяном платье, светлые волосы убраны в строгий пучок. Она смотрела на нас, поджав тонкие губы, как на плесень, неожиданно обнаружившуюся в банке с вареньем. Ухоженные руки безотчетно проводили по подолу платье, будто стряхивая невидимую грязь.

— Зандра, придержи дверь, — сказал Невен. — Нужно... на всякий случай...

Вдвоем с Трогом они придвинули, наконец, злосчастный диван. И мы все втроем, не сговариваясь, уселись на него, переводя дух.

Женщина подняла бровь. Ее ноздри затрепетали, видимо, она не ожидала от нас подобной наглости.

— Простите за вторжение, госпожа Валлес, — сказала я, стараясь говорить по-светски небрежным тоном. — Вы, наверное, в курсе происходящего в городе. Нам пришлось пробиваться в ваш дом с боем.

Она холодно кивнула, соглашаясь со словами. Это приободрило меня, и я продолжала:

— Нас послал генерал Хорак. Он останавливался у вас и хотел бы знать, все ли у вас в порядке.

— Как любезно с его стороны! У нас, слава праотцам, все хорошо.

— Отрадно это слышать, госпожа. Еще генерал приказал нам забрать кое-что из его вещей.

— Ах, конечно. Но я в этих военных делах ничего не понимаю. Вам придется подождать моего мужа. Он отошел ненадолго. У него ключи, он сам вам откроет и все там покажет. А пока, может быть, желаете чаю?

Мы переглянулись. Отошел ненадолго? В городе, полном химер?

Озадаченные, мы потащились следом за хозяйкой в гостиную. Там половину комнаты занимал мраморный стол, такой громоздкий и тяжелый, что я поневоле вспомнила склеп. На белоснежных салфетках были чинно расставлены столовые приборы — всего шесть штук. Центр стола ломился от блюд: квашеная капуста, маринованные грибы, жареный гусь в озере застывшего жира. Три места за столом были заняты детьми: двое мальчишек-подростков и маленькая девчушка с бантиками в кудряшках сидели перед пустыми тарелками.

— Э-э... Привет! — неловко поздоровался Невен.

Дети встали. Старший мальчик провел ладонью по тщательно расчесанным на пробор волосам и, поклонившись, взял мать под руку.

— Добро пожаловать в наш дом, — сказал он.

— Это подчиненные генерала Хорака, — пояснила его мать, и обратилась к нам, — видите ли, мы не садимся обедать без мужа. Вы простите. Давайте попьем чаю тут в уголке.

У стены стоял небольшой сервировочный столик. Сейчас стопки тарелок были перенесены на комод, а на самом столике виднелись остатки трапезы — грязные чашки и блюдца, вымазанные соусом.

— Ох, никак не приучитесь убирать за собой! — всплеснула руками хозяйка. — Всех-то слуг выслали из-за генерала, не нравилось ему, что они крутятся здесь. Убирать самим теперь нужно.

Дети без слов прибрали грязную посуду и принесли чистую, а также хлеб, ежевичное варенье и колотые орехи. Под конец девчушка с невероятно серьезным лицом внесла плюющийся паром чайник, а старший мальчик поставил в центр стола початую бутылку вишневого ликера.

— Позвольте, я налью вам чаю, — хозяйка с учтивой улыбкой склонилась над чайником.

— Благодарю. Так когда, вы говорите, придет ваш муж?

— О, мы ожидаем его с минуты на минуту! — она пододвинула мне чашку. — Вам, вероятно, очень неловко в таком... гм, в таком одеянии.

Она неодобрительно посмотрела на мои штаны и куртку. Мало того, что это не было подобающее женщине платье или юбка, моя одежда была еще и выпачкана грязью и кровью.

— Чего не сделаешь ради Ордена, — пробормотала я.

— О, понимаю, понимаю! — закивала госпожа Валлес. — Дети, эти люди — солдаты Ордена, я вам рассказывала о них. Они защищают нас всех от нечистых тварей.

Трог ухмыльнулся перемазанным вареньем ртом. Он искоса поглядывал на большой стол, где пропадал жареный гусь.

Скорей бы уж появился этот несчастный отец семейства, где бы он ни был! У меня каждая минута на счету, а я тут чаи гоняю и светские беседы веду.

Я с раздражением откинулась на спинку кресла и едва сдержала крик боли. Рана на спине все это время тупо болела, так что я почти не обращала на нее внимания. А теперь меня снова будто кнутом ударили.

Хозяйка нахмурилась, глядя на мое перекошенное от боли лицо. Проклятье, хоть бы предложила перевязать. У Невена вон тоже, плечо в крови. А у Трога серьезно поранена руку — с трудом можно разобрать, где лоскуты драной куртки, а где кожа. И он этой рукой чашку поднимает!

Словно прочитав мои мысли, Трог уставился на свою руку.

— Как вам варенье? Моя повариха была ужасной потаскухой, вечно с мужчинами болталась, зато готовила отменно, — щебетала хозяйка.

— Варенье превосходное, — сказал Трог, вынимая из раны осколок стекла с изображением моста.

— У нее был какой-то свой секрет, кажется, она добавляла немного лимонного сока...

Вслед за мостом появилась часть храма и кусок лошадиной ноги с подковой. Все покрытое красно-коричневыми сгустками крови.

— Вы должны обязательно попробовать ликер!

— Может, ее там оставить? На счастье? — Трог положил стекло с изображением подковы на край блюдца, как печенье.

Он был бледен. Наверное, у него болевой шок.

— Желаете еще чаю? — вежливо обратилась к нему хозяйка.

— Нет, спасибо.

Только сейчас, глядя, как Трог достает куски зданий и лошадей из недр своей раны, а хозяйка упорно продолжает вести себя, как на приеме, только сейчас я поняла всю абсурдность ситуации.

— Где жил Хорак? — спросил Невен, бесцеремонно наполняя пустую чашку ликером.

— О, у него несколько комнат наверху, — поспешно проговорила госпожа Валлес. — Спальня, курительная и кабинет. Может быть, вам сахару?

— Сахару в ликер?!

Она улыбнулась чуть виновато. Так улыбаются люди, которые искренне желают вам угодить и не понимают причин недовольства.

Я окончательно уверилась в том, что в этом доме произошло нечто, подведшее хозяйку к самой границе безумия. Впрочем, можно попробовать угадать. Например, она видела, как химеры раздирают ее непутевого муженька на части.

— Где ваш муж теперь?

— Я же сказала, он вышел. Сейчас придет. Да, очень скоро, — затараторила она.

— Мы, пожалуй, не станем его ждать, — перебил ее Невен. — Просто взломаем дверь. Замок потом почините, мы вам заплатим...

— Нет! — женщина побледнела. — Нет, и думать нечего! Надо ждать мужа, он скоро придет. Если он обнаружит взломанную дверь, он будет сердит!

Впервые через маску любезности на ее лице пробилось настоящее, искреннее чувство — страх. Но перед чем? Перед возвращением мужа?

— Ах, у нас закончился кипяток! — вскричала она, порывисто хватая чайник. — Сейчас я принесу еще.

— Не надо!

Я, зашипев от боли в спине, вскочила на ноги, чтобы остановить ее. Но хозяйка стремительно обогнула огромный стол, будто мы с ней играем в догонялки, и захлопнула двустворчатую дверь, ведущую из гостиной в коридор, перед самым моим носом.

Я пробормотала ей вслед ругательство. Казалось бы, чего проще, пришли, забрали тхалакк, ушли. Так нет, возись теперь с этой истеричкой.

— Зандра... — Невен кошачьей походкой подошел ко мне и зашептал, обдавая щеку теплым дыханием. — Если хочешь, я выбью из нее признание, в чем тут дело. Если надо.

По спине пробежала дрожь. Я взглянула на детей госпожи Валлес, которые сидели за столом. Оба мальчика уставились в свои чашки с чаем, девочка играла бахромой скатерти. Все трое были бледны и казались больными. Хотя, возможно, дело было в том, что одеты все были в темные, мрачные одежды.

— Так что будем делать? — спросил Невен. — Если ты хочешь спасти своих родных, медлить нельзя.

— Знаю. Но пытать ее — чудовищно.

— Да. И, наверное, самой чудовищное то, что мне плевать на это, — он помолчал и прибавил изменившимся голосом, — там, в борделе, когда я смотрел, как пытают Хорака, во мне будто что-то сломалось. Какой-то механизм сочувствия. Может, так оно и лучше.

Меня затрясло. Я-то привыкла считать, что мои чувства отличаются от чувств других людей. И никогда бы не подумала, что Невен выразит то, о чем я думала сама, когда наблюдала за допросом генерала. Значит, все-таки все люди одинаковы, все их различия — не более, чем флер. И те опытные, закаленные жизнью усилиями своими меняют нас, еще зеленых, чтобы мы стали такими же жестокими борцами, способными выдержать все то дерьмо, которое посылает нам судьба. Пусть даже ценой потери части своей совести. Или она не дробится на части? И мы с Невеном можем гордиться, что прошли посвящение и стали, наконец, беспринципными отморозками...

Мы с Невеном. Простое сочетание этих слов заставило меня ощутить, как по телу проходит теплая волна.

Все еще не отвечая на его вопрос, я взяла Невена за руку. Он улыбнулся и свободной рукой приобнял меня за талию, так, чтобы не потревожить рану на спине. Мы стояли, прижавшись друг к другу, в чужой гостиной, где роскошные яства покрывались пылью и оплывали свечи в серебряных канделябрах. Мы с Невеном...

Идиллию разбило появление хозяйки. С горячим чайником в руке она замерла на пороге. Видимо, ожидала, что мы чинно рассядемся по местам, пока она готовит чай.

— Где ваш муж? — резко спросила я. — Отвечайте.

Ее руки затряслись:

— Я же говорила!

— Ради праотцов, поставьте этот несчастный чайник! — вмешался Невен. — Не то обварите кого-нибудь кипятком. И успокойтесь.