Эльва

— Ты здесь или в астрале паришь?! Почем меч, я спрашиваю?!!!

Глаза продавца приняли осмысленное выражение, он оторвал от меня взгляд, упал на колени и ударил лбом о мостовую:

— Бесплатно, господин, — прохрипел он оттуда.

Балаут, как впрочем и остальные, смотрели на продавца, принявшего молитвенную позу ошарашенными глазами. Но когда он повернулся, оглядываясь в поиске того, что могло натолкнуть его на мысль о столь странном поведении, то увидел, как все смотрящие на его отряд продавцы на площади один за другим падали на колени. Правда, некоторые не падали — оставались в стазисе и не сводили с нас глаз по пять копеек. Но от этого вопросов меньше не становилось.

Зеваки и другие покупатели при виде подобного тоже впадали в ступор и следили за нами, но скорее с любопытством и недоумением, чем с великим трепетом, страхом или изумлением.

В конце концов, Балаут пришел к выводу, что его тут узнали, и, расплывшись в широкой улыбке и немного запинаясь, громко произнес:

— Спасибо, люди! Не стоило право слово... Я тронут...

Обернувшись к так и не поднявшемуся с колен продавцу и забросив стальную обновку на плечо, Балаут сердечно его поблагодарил:

— Спасибо за подарок! Не забуду! — С этими словами, довольно улыбаясь и поглаживая рукоять "рельсы" на плече, он зашагал в направлении спирального подъема, ведущего в крепость.

А я, украдкой оглядываясь на немногих из продавцов, оставшихся стоять и провожавших меня не верящими глазами, глубоко задумался. То, что Балаут тут ни при чем было ясно, как божий день. В моем мире столько известных людей, поп-звезд и политиков иногда прохаживаются по улицам, но еще никто и никогда не падал перед ними на колени. А учитывая схожесть этой странной ситуации с предыдущими, недоразумением или случайным совпадением тут не пахнет.

Тот демон на трапе шатла, вместо того чтобы атаковать, бросился от меня наутек; тот одноглазый, собиравшийся отдать паладинам приказ об атаке лорда, наткнувшись на меня взглядом, отдал приказ о бегстве. Эти продавцы странного вида упали на колени. Не перед лордом, не перед баронессой, а, уверен, передо мной. Вот только в чем причина?

— Балаут, ступайте ко мне в замок, — вдруг сказала рыжая, — а мне надо кое-что прикупить. Я догоню.

Лорд кивнул, и больше не обращая внимания на начавшую разворачивать коня ведьму, продолжил движение все с тем же важным видом. Через минуту мы оказались на спирали, обвивающей высокий утес, — еще пара оборотов, и мы выйдем прямо к воротам черного замка. Наверно такой легко оборонять: мало того, что он сложен из массивных блоков, выкрашенных в черный цвет, и имел высоту стен в пару десятков метров, так вдобавок наступающим пришлось бы подступать к воротам по спирали, где они стали бы легкой добычей лучников гарнизона.

Вновь поймав убежавшую мысль за хвост, продолжил накручивать ее на палец: надо разобраться, что происходит — не люблю странности и неопределенности.

Самые большие странности, с тех пор как очнулся после автокатастрофы на космическом корабле, стали происходить со мной после надругательства над моим мозгом извергами-учеными. Логичнее всего предположить, что первопричина, всех происходящих с той поры вокруг меня странностей лежит именно в этом.

Возможно, демоны чувствуют, что я умею оживлять металл — и боятся этой странности до чертиков... (хм, каламбур). Ну и соответственно, предпочитают держаться от меня подальше. А тот одноглазый священник был личностью неординарной — возможно, тоже почуял во мне что-то необычное. Но как тогда быть с этими продавцами на площади? Они что, тоже неординарны?

— Дядечка, — шмыгая носом, обратился я к Альфонсию, — а чего это продавцы так упали?

Менестрель почесал нахмуренный лоб, глянул на обоих своих учеников, удостоверился, что идущий впереди Балаут не услышит, пожал плечами:

— А кто их, магов, разберет? Мне не понятно, что они увидели в Балауте.

— Магов, дядечка?

— Да, Зыко. Это ярмарка магических товаров, зачарованного оружия и артефактов — раз в год, почти во всех городах, она устраивается гильдией магов. Конечно, продавцы не боевые маги, да и вообще не самые сильные, но тем не менее... Нет, не понимаю я их поведения.

Я мысленно присвистнул. Маги. Вот те на. Значит, все три вида — демон, священник и маг — объединяет повышенная чувствительность. Они почуяли, что я не простой человек, и... И упали на колени? Бред. Но этот бред произошел в реальности — от этого никак не отвертеться. А раз так... Поднимается новый вопрос, кто я для них в таком случае? Маг? Убермаг? Архимаг? Ммм, гадать бессмысленно.

Я почувствовал между лопаток пристальный взгляд, повернулся, вздернул голову и вцепился в крайне задумчивое лицо ведьмы. Она на своем скакуне с человеческими глазами уже догнала нас, и кажется, у нее ко мне есть вопросы. И надо же было такому случиться, но именно в этот момент лорд наконец соизволил обо мне вспомнить. Хотя мы подошли к гигантским, медленно растворяющимся дубовым воротам, на лицах обоих привратников казалось было написано аршинными буквами: "Крестьянам прохода нет".

— Ну все, парень, — провозгласил лорд, — до крепости мы тебя доставили, а теперь можешь проваливать. Думаю, не пропадешь.

Анивэй тихо вздохнула, юноша бросил на меня равнодушный взгляд, а Альфонсий глянул вопросительно, но вновь предложить ученичество не успел — вмешалась Лейа:

— Нет-нет, — всплеснула она руками со своего коня, — ни в коем случае. Я приглашаю всех в свой замок — его в том числе.

Все посмотрели на нее с недоумением и даже с подозрительностью, но спрашивать никто ничего не стал. А ведьма тем временем быстро спешилась, подтянув коня за поводья, перегородив мне дорогу так, чтобы отрезать от всех. Люди начинающие проходить ворота не оглянулись, но стражи мигом растопырили уши.

— Я знаю, что ты не тот, за кого себя выдаешь! — шепнула она мне, чтобы не слышали привратники. — Кто ты?!

Я сделал вид, что утер рукавом сопли, и посмотрел на нее бараньим взором:

— Тетенька, чего вы сказали?

Против ожиданий на её лицо не легла гримаса отвращения, а напротив, она улыбнулась:

— Не притворяйся, я сразу, как только тебя увидела, догадалась, что ты вовсе не глупый крестьянин!

— Спасибо, тетенька.

— За что? — поинтересовалась она, хлопая ресницами.

— За то, что вы сказали, что я умный крестьянин, тетенька! — нес ахинею я, чтобы выиграть хоть немного времени на раздумья. Мне этот разговор ну никак не нравился.

И снова она не показала на лице негативных эмоций, только вздохнула едва слышно и продолжила:

— Поначалу, я удивилась, когда заметила, что ты не испытываешь к моему телу интереса, словно ни молодой здоровый парень, а старик, переваливший за полвека, как Альфонсий. Потом, ты сыграл так, как не играют во дворцах, а спел, как не поет лучший менестрель в мире. Потом от тебя сбежал отряд паладинов, а теперь все маги на площади пали перед тобой ниц. И я спрашиваю: кто ты?

Пожевав сопли (все бы отдал за то, чтобы они сейчас действительно были) и почесав затылок, окинул рыжую красотку (жаль, что не блондинка!) долгим задумчивым бараньим взором и протянул:

— Че-е-го, тетенька?

От такого она чуть не поперхнулась. Посмотрев на меня злобным, ненавидящим, проклинающим и одновременно (как она так ухитряется?!) заискивающим и лебезящим взглядом, она понимающе улыбнулась:

— Да, мастер, я понимаю ваше стремление скрыть свои планы ото всех. Но в таком случае извольте быть моим гостем, и раз уж вы выбрали себе амплуа деревенщины, прошу, не мстить бедной, несчастной ведьме и ее слугам, если вас вдруг что-то оскорбит.

Никак не прореагировав на тираду умной ссс...стервы, театрально поглядел на остановившегося за открытыми воротами лорда и компанию. Они в окружении стражей и челяди смотрели на нас удивленно и даже ошарашенно — перехватив мой взгляд, Лейа улыбнулась еще более понимающе и прошелестела почти на ухо:

— Мастер, не беспокойтесь за свой секрет — я никому не скажу, — говорила она, переходя с шелеста на мурлыканье.

Мда... пожалуй, я бы с ней поразвлекся не один, а два денька. Только вот интересно, кто такой этот самый "Мастер"?

Она подняла ногу коня и сделала вид, что осматривает подкову. И будто удовлетворившись увиденным, сделала приглашающий жест к воротам и потянула коня под уздцы.

— Знаете что, мастер? — не удержалась она от шепота, когда мы проходили ворота. — Для меня такая радость принимать столь могучего чародея в своем замке!.. Хи-хи. Представляете, эти торгаши на площади даже приняли вас за бога! Хи-хи-хи.

Она прикрыла губы ладонью и хитро смотрела на меня, словно приглашая разделить с ней шутку. Вот только мое лицо внешне не изменилось. Бог... Они приняли меня за бога! Почему?!

— Чем вы там занимались?! — грубо спросил лорд, которому, видимо, надоело стоять в окружении конюхов и солдат, ожидая хозяйку.

— Я попросила крестьянина осмотреть подкову лошади, — ответила ведьма, обольстительно улыбаясь. — Он в этом разбирается.

— Лучше чем твои конюхи? — не поверил лорд.

— Не знаю... Мои конюхи боятся скакуна как огня, — нашлась рыжая. — Ну, чего вы все тут стали? Пройдемте в нашу обитель... Капитан, можешь не сопровождать нас.

— Простите, миледи, — поклонился воин в закрытом шлеме, — но я должен довести гостей до очей барона. Таков порядок.

Конюхи схватили узду и повели коня-демона в конюшню, несколько лакеев, низко кланяясь, заспешили перед нашим двинувшимся отрядом — будто бы хозяйка замка не знала дорогу. А капитан с десятком солдат "парадного эскорта" последовали за нами.

Замок разрушал мои представления о всяких цитаделях и прочих средневековых оборонительных сооружениях. Хотя бы тем, что сразу за плацем перед воротами, стоял не донжон, а такой, не хилый трехэтажный особняк, тянувшийся от правых до левых стен. Никаких бойниц, никаких выступов и бастионов — в черных стенах встроены огромные застекленные окна без всяких решеток. Черные кирпичи украшены вычурными барельефами, а крыши здания статуями горгулий.

Двери особняка были еще одними воротами, правда, меньше размером. Они приглашающее открыты нараспашку, и из них, как язык из черного зева демона, наружу высунута красная дорожка, которая, опускаясь по ступенькам, терпеливо ждала, когда лорд на неё ступит. Ведь хитрые лакеи обошли дорожку и встали сбоку в почтительном поклоне.

Топча красную дорожку латными сапогами, из дома на крыльцо вышел рыцарь... Не щадя ковра, он ткнул в него острием двуручного меча и оперся на рукоять. Когда он поднял забрало шлема, я понял, что именно мне показалось в нем не так: рыцарь был стар. И стар до такой степени, что вызывало удивление, как он был в силах носить на себе такую тяжесть. И вообще, как он мог ходить?

Землистое лицо изборождено глубочайшими морщинами, белая, как снег, жидкая борода опускалась до самого пояса (поначалу, когда забрало было закрыто, я принял ее за какое-то необычное украшение), бесцветные глаза с бессмысленным выражением смотрели на то, как рыжая девушка в обтягивающих одеждах вышла из отряда гостей и, поднявшись на ступени, преклонила перед ним колено:

— Муж мой, — сказала Лейа, — я так рада снова тебя видеть.

— Как смела ты, — надтреснутым голосом провозгласил он, — жена моя, уйти из замка, не спросив на то моего разрешения?!

— Но...

— Не важно, ведьма! — вновь вскрикнул старый рыцарь. — Твои проделки больше не интересуют меня. Ко мне приходили святые жрецы Ануида, и показывали указ консулата. Отныне ведьмы вне закона — жена моя, ты арестована и скоро будешь отправлена на суд!

— Что ты говоришь?! — вскрикнула рыжая, поднимаясь. — Опомнись, я твоя жена!

— Такова воля бога. Артур, брось ее в темницу.

— Слушаюсь, барон! — отозвался тот самый капитан, который вел за нами эскорт.

— Стой! — остановил его лорд. — Я не позволю

— Кто ты такой, чтобы не позволять мне что-либо в собственном замке?! — воскликнул белобородатый рыцарь.

— Я лорд Балаут и не дам в обиду эту женщину до тех пор, пока она сама не откажется от моего заступничества!

— Я её муж!

— А я её соратник! В эльвийских лесах одна из ведьм спасла мне жизнь — я должен искупить свой долг!

— Ну, тогда ты умрешь! Артур! Убить всех, кроме Лейи!

Мечи солдат со звонким лязгом вылетели из ножен, громыхающая лавина понеслась на наш маленький и практически невооруженный отряд, с тем, чтобы затоптать и утопить нас в собственной крови. Однако Балаут успел раньше.

Бросив мешающий двуручник на землю, вытянул из-за спины копье и одним прыжком ворвался в гущу солдат. Несколько неуловимых взмахов языческого креста, и три головы в закрытых шлемах покатились со ступеней вниз. Еще несколько взмахов крест-накрест, и рассеченные латники посыпались на землю, как горох из прохудившегося мешка — Балаут расправился с капитаном и со всем его эскортом за десяток секунд, однако из дома, из караулок и вообще отовсюду бесстрашно бежали новые солдаты.

Я оглянулся на барона — он, все так же опираясь на меч, стоял неподвижно, двое солдат рядом с ним удерживали трепыхающуюся, как рыба в сети, рыжую ведьму. Неожиданно старый хрыч снял с руки латную перчатку и уставился в камень перстня на костлявом пальце.

Одновременно с этим, примощенный к стене деревянный барак взорвался изнутри. Я успел подвиться, что в этом мире изобрели порох, но все оказалось сложней и проще — из барака с оглушающим грохотом выбежали пять гигантских стальных фигур. Роботы — не роботы, целиком сделанные из стали, вооруженные огромными мечами, похожими на остро заточенные рельсы с рукоятью, они бросились в нашу сторону.

Земля заходила у меня под ногами, грохот сотрясал весь замок и заставлял дребезжать стекла, а двух с половиной метровые фигуры уже вступили в бой. Успевший расправиться с первой волной солдат, Балаут бесстрашно бросился на железных людей, высек из одного искры, увернулся от сокрушающего удара, но почти мгновенно сломал копье.

Пока он скакал как угорелый, я обратился к бледному как полотно Альфонсию:

— Что это за гиганты?!

— Големы, — шепнул он. — Нас всех ждет смерть.

Глянув на переставшую брыкаться в руках солдат и до крови кусающую губы ведьму и на улыбающегося рыцаря-старика, я понял, что дело действительно плохо. Даже добравшийся до своего двуручного меча Балаут был не в силах совладать со стальными големами. А тем временем солдаты и пара големов перестали обращать на него внимание и нехорошо посмотрели на застывших нас: Альфонсия, его учеников и меня...

Когда первый голем добрался до ступенек и взмахнул мечом-рельсом, намереваясь смахнуть нас всех одним движением, — я вселил в него розовый туман.

Он так и замер с занесенным мечом. Постоял немного, а потом бросился на опешивших от такого счастья солдат.

Спустя десяток секунд я управлял всеми големами. Нет. Даже не управлял, а будто бы их перепрограммировал — они казалось, стали умней, и сами соображали, кто друг, а кто враг. Весь плац за минуту оказался превращенным в пересеченный рытвинами фронт — где кровавая каша тянулась от особняка до ворот.