Долгая дорога домой

Нир поспешил сказать:

— Да, мой император. За день до вашего прибытия я долго беседовал с ним и он со мной попрощался, сказав: — "Нир, я сделал всё, что было поручено мне Богами и теперь буду ждать, что они мне скажут. Поэтому давай на всякий случай попрощаемся".

Выслушав моего друга Тенуриз криво усмехнулся:

— Тогда я его у тебя забираю. Если этот Валент Карт посланник Богов, что ещё не доказано, то продавать его, как обычного раба, нельзя. Надеюсь ты не против, абертар Маренис?

Нир ответил вполголоса:

— Нет, я не против, мой император, тем более, что Валент мне и сам сказал, что вы его непременно заберёте в Тинадтикар. Вы позволите мне самому сказать ему об этом и дать ему в дорогу солдатский ранец с едой? Ведь это именно он посоветовал сделать его таким, какой он есть сейчас и вы остались этим очень довольны.

Тенуриз чуть шевельнул рукой и сказал:

— Я не запрещаю тебе этого, Нир. Можешь даже сказать своему рабу, что в столицу он поедет в отдельном фургоне, а не пойдёт пешком. Завтра утром ты поедешь вместе со мной, мой лучший абертар и я лично введу тебя в Сенат. То, что ты сделал, заслуживает наивысшего моего одобрения и тебя ждёт заслуженная награда, а вот Хулус Ларон Торвис, как это ни печально, оказался прав. Ещё ни один луртидар не вызвался перенять твой опыт, да и наместник провинции тоже всё время ворчит. Ему не нравится, что простолюдины в твоём городе живут столь зажиточно, что им завидуют некоторые луртии.

— Мой император, они много работают и производят такую продукцию, от которой в восторге прежде всего вы. Если на то пошло, то пусть наместник возьмёт и сочтёт все те налоги, которые выплачивают в казну жители всей остальной провинции, которые к тому же он не может собрать вовремя, и сравнит их с налогами, которые добровольно, без напоминаний, день в день платят в казну жители Эртуалана. Лично я эти расчёты уже сделал и так скажу вам, мы платим в три с лишним раза больше, тридцать миллионов сатернов против восьми с половиной, хотя число работников у нас в восемнадцать раз меньше, но даже не это главное. Мой император, эртуаланцы в минувшем году закупили во многих городах и провинциях империи товаров на пятьдесят семь миллионов сатернов и при этом очень часто платили вперёд, за ещё не произведённый товар и с этих денег в казну империи было выплачено ещё свыше четырнадцати миллионов сатернов налогов, а потому вашему наместнику, прежде чем ворчать, стоило бы подумать головой. Как и прежде, мой император, Эртуалан готовит мужчин к возможной войне с внешним врагом и потому у каждого бывшего раба дома есть доспехи для него и его коня. Когда вы призовёте нас под свои знамёна, то Эртуалан выставит отряд тяжелой кавалерии численностью в восемь тысяч всадников. Зато во всех остальных городах провинции и поместьях вы с трудом наберёте всего три тысяч всадников и это будет лёгкая кавалерия, да плюс к этому ещё тысяч пять пехотинцев с таким низким уровнем подготовки, что лично мне, глядя на них, хочется взять и кого-нибудь повесить потому, что это форменное безобразие. При первой же встрече я не только выскажу это всё вашему наместнику, но ещё и плюну этому тупому завистнику и ябеде в морду. Он даже не удосужился поинтересоваться, почему это Эртуалан был построен так быстро? Вы не спрашивали меня об этом и я молчал, но теперь скажу. Вчерашние рабы, такие, как мастер Теолад, мраморной говядиной которого вы так довольны, не копил деньги в кубышке, а вкладывал их в развитие других предприятий, передавая большую часть своей прибыли мне и назначал столь низкие проценты, что мне, право же, неловко. Мы дали работу почти четырём сотням тысяч человек из пяти провинций, и все они также уплатили налоги в казну в сумме ещё сорока двух миллионов. Вот кто такие зажиточные граждане Эртуалана. На сегодняшний день, мой император, я должен ремесленникам и земледельцам моего города триста семьдесят шесть миллионов сатернов, которые пошли на строительство города и всех его предприятий, а из них ведь в казну было выплачено налогов на сумму в шестьдесят девять миллионов, но не здесь, а во множестве других городов империи. Про то, что я вложил в его строительство ещё двести семнадцать миллионов, мой император, я вообще не хотел говорить, но вы меня вынудили. С этих денег в казну империи тоже были выплачены налоги. На каждый сатерн, взятый взаймы у ремесленников и земледельцев, мною выписан вексель и они используют эти векселя в расчётах между собой точно так же, как и серебряные сатерны с вашим ликом потому, что знают, я никогда их не обману, иначе опозорю вас, мой император.

Рожа у Тенуриза стала не просто задумчивой, а несколько испуганной, ведь если он вздумает турнуть Нира из его собственного в полном смысле этого слова города, то казна будет должна почти шестьсот миллионов серебряных сатернов или шестьдесят миллионов золотых дегасатернов. Это была наша самая хитрая уловка. Юристов и в том числе банковских адвокатов в империи хватало, только в нашем городе их поселилось свыше полутора сотен и они стали чуть ли не самыми главными помощниками. Если они явятся в имперское казначейство и начнут там трясти бумагами, то императору очень сильно не поздоровится, но что самое главное, Сенат будет на стороне эртуаланцев. Большинство сенаторов уже было подкуплено щедрыми дарами. В общем я не удивился, когда услышал смущённый писк:

— Нир, друг мой, поверь, ничего этого я не знал, а когда увидел триумфальную арку, то подумал, что ты с жиру бесишься.

— Мой император, я не, конечно, не голодаю и не бедствую, но в тратах стеснён куда больше, чем многие великие мастера моего города. Ещё раз прошу прощения за то, что я вам об этом сказал, но мы действительно всю свою прибыль вкладывали в развитие и дальше Эртуалану расширяться уже некуда. По площади он достиг своих предельных размеров и теперь будет только увеличиваться в числе жителей и все они будут трудиться на благо нашей империи.

Император зло оскалился и прорычал:

— Так ты говоришь, мой друг, кое-кого надо повесить? Да, ты совершенно прав, причём за яйца на главной площади столицы провинции. Нир, благодарю тебя за славную победу, одержанную над скопищем тупых идиотов. Ты воздвиг триумфальную арку из мрамора, а не из крашеного дерева, которой было бы вполне достаточно для того, чтобы ею ознаменовать въезд в новый город, не зря. Отныне твой город будет под особым моим попечительством и я уменьшаю налоги на тебя и всех его ремесленников и земледельцев на тридцать процентов сроком на двадцать лет. Это мой вам подарок, а теперь ступай и скажи Валенту Карту, что завтра утром он отправляется в столицу. Прости, Нир, но я не обещаю тебе, что отнесусь к нему с должным уважением. По-моему он плутует, говоря о том, что ему больше нечего сказать.

Разумеется я плутовал, но только до тех пор, пока не стал ред-куаром. Ровно с того момента Тенуриз со всеми своими военными приготовлениями стал для меня чуть ли не большим врагом, чем даже чёрный космофлот Земли. Тем не менее слова этого надменного типа меня насторожили. Он явно собирался любой ценой выдавить из меня нужные ему технологии военного характера и самое пикантное заключалось в том, что я как раз в них был дуб дубом. Животноводство, а также переработка животноводческой продукции это моё. Тут я мог блеснуть и знаниями, и эрудицией, если, конечно, не копать глубоко. Про то, как делают шоколад я знал также не по книжкам, поскольку друг нашей семьи, как и мы, номрадер, как раз был шоколатье и даже жил в Южной Америке, где в отличие от отца купил большую плантацию какао и построил шоколадную фабрику, на которой я бывал несколько раз. Миртус и какао отличаются друг от друга, как небо и земля, но ядра косточек миртуса почти точная копия какао-бобов, только гораздо выше качеством, так что я не сильно-то мучился.

Сёдел у меня было шесть штук и я прекрасно знал, как они устроены, так что тут тоже нечему удивляться, я всего лишь, как умел, нарисовал седло в разобранном виде, а всё остальное довёл уже Хул и несколько мужиков, которые были и без меня отличными шорниками. Сапоги я тупо содрал со своих космобутсов, только придал им вид кавалерийских сапог древности и объяснил, что такое сапожная колодка и для чего она нужна. Всё остальное также было сделано уже без меня и теперь в Эртуалане на второй обувной фабрики изготавливали женские и мужские туфельки, туфли, ботинки, сандалии и даже детскую обувь. Установки для очистки воды это вообще детский сад, тут было главным объяснить, что угольные фильтры задерживают любую грязь. Да и всё остальное, чему я научил редов сначала поместья, а потом города Эртуалан, нельзя называть чем-то выдающимся. Вот если бы на Редию попал человек двадцатого века, вот тогда другое дело. Вот он бы дел натворил.

Поэтому если честно, то я ничем не мог помочь Тенуризу, но что самое главное, не желал этого делать, но судя по всему мне следовало сказать, что мне известны военные технологии, но он их от меня никогда не получит. Как это сделать я ещё не знал, над этим нужно было подумать. А пока что Нир вышел из виллы, вскочил на коня и поскакал по дорожке к своему дому. По дороге его перехватил Хул и он отдал ему мой жетон. Мой друг поскакал прямиком к Рабскому двору, но не к воротам, а сначала к моему окну и только после этого въехал во двор и направился ко мне. Вскоре приехал Нир и привёз мне ранец, бочонок для воды и два больших кувшина вина, чтобы я не скучал в дороге, мы попрощались и мои друзья ушли.

Вскоре на Рабский двор приехало десять гвардейцев императора. Наутро во двор загнали большой деревянный фургон с решетками на окнах, внутри которого имелась лежанка и даже маленькая печурка, дрова в которую закладывались снаружи. Гвардейцы забрали все мои почеркушки, внимательно осмотрели содержимое ранца, попробовали, каково на вкус вино, набрали в бочонок воды и я забрался в фургон. Заковывать они меня не стали и к амулетам даже не притрагивались, хотя и ощупали всю остальную мою одежду. Сев за стол возле окна, я бросил последний взгляд на построенный при моём активном участии город. Мне было грустно покидать Эртуалан. В нём оставалось очень много людей, с которыми я за эти три года очень сдружился, но что самое главное — девять девушек, которые были моими женами, а также Нир, Лагеус, Хулус и члены их семей.

Впереди меня ждал город Тинадтикар с населением в четыреста с лишним тысяч человек и встреча с императором Тенуризом Отважным, который был теперь вдобавок ко всему ещё и весь в шоколаде, но хотя шоколад ему даровал я, ничего хорошего мне ждать от него не приходилось. Да, это так, но в столице моего прибытия дожидался целый отряд ред-куаров, с которыми я мечтал встретиться как можно скорее. О том, как бы понравиться им, чтобы поскорее подружиться, я даже и не помышлял. Скорее я начну издеваться над ними и высмеивать, как дикарей и варваров, а они ничего не смогут с этим поделать, ведь я же их брат, точно такой же ред-куар, как и они, только с другой планета. Мне было совершенно непонятно, за каким чёртом они влезли в эту клетку, но видно на то была причина. Что же, разберёмся.

Глава 13

Жесткая проверка

Дорога в столицу заняла почти две недели. Тенуриз по какой-то причине не торопился домой и мне это было непонятно, ведь судя по разговорам, которые до меня доносились снаружи, он очень радовался, что в его зверинец добровольно прибыл целый отряд ред-куаров и ему не терпелось посмотреть на то, что они из себя представляют, как воины. Гвардейцы императора не были настроены на то, чтобы сразиться с ними в поединке, но говорили об этом исключительно шепотом. Зато все те отморозки, которые ехали в императорском обозе, бахвалились, кто как мог и обещали изрубить воинов Куарата в капусту. В том, что им удастся это сделать, лично я сомневался. По слухам рабами Тенуриза сроком на пять лет согласились стать то ли сто двадцать, то ли сто восемьдесят воинов в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет, которых заранее обозвали сопляками те господа, которых императору собирали по всей империи.

Несколько я видел некоторых из них, это были шкафы ростом под два с половиной метра. Не знаю как мои собратья, но я рядом с ними действительно мог показаться карликом. Рожи у них были злодейские и они постоянно искали, с кем бы им подраться, вот только в драку против гвардейцев почему-то не лезли. Те посматривали на них настороженно, исподлобья и следили за каждым движением. Я всю дорогу внимательно наблюдал за всем происходящим, переходя от одного окна к другому. Мною никто не интересовался. Еды мне также никто не предлагал и я питался тем, что находилось в моём вместительном солдатском ранце. К счастью продуктов в нём было на три недели, имелся даже шоколад, а когда у меня закончилась вода, то я отдал бочонок и мне принесли его наполненным водой доверху, вот только она была мутной и неважно пахла. Вот тут-то мне и пригодился фильтр для очистки воды. Без него мне было бы туго.

На каждой стоянке меня выводили справить большую и малую нужду. Конвоиры меня не боялись, так как знали, что я не обладаю большой физической силой. Про меня даже распустили слухи, что мои жены меня частенько колотили, а я не мог им ответить потому, что таких слабаков ещё свет не видывал. Между прочим, ко мне был приставлен целый отряд из тридцати двух моих будущих тюремщиков и я уже знал, что буду посажен в специальную камеру, которую соорудили лично для меня прямо в подвале императорского дворца, на самом нижнем, пятом, этаже. Один из тюремщиков, которого звали Теберс, пыточных дел мастер, похвалялся: — "Из этого подземелья раб нашего императора точно не докричится ни до каких Богов, да и врёт он про то, что является их посланником. Ничего, когда я им займусь, он быстро выложит всю правду про то, кто он и откуда".

Все тюремщики были мужиками лет сорока, высокого, под два метра, роста и очень крепкого телосложения, раза в два гире меня с огромными банками туго накачанных мышц. Их было легко отличить по чёрной одежде и цестам на руках, но судя по тому, как они двигались в тех лагерях, где мы останавливались на ночь, я бы не сказал, что вижу перед собой мастеров абордажного боя. Это были просто излишне перекачанные мордовороты и таких я в своей жизни повидал в космофлоте немало. Естественно, что все они были ниггерами. Нормальные бойцы куда больше уделяли внимание не накачиванию мышц, а тренировкам и вырубали их быстро и жестко, хотя и не были номрадерами. Эти ребята были того же сорта, вот только не думаю, что я со своим месяцем интенсивных тренировок представлял из себя для них хоть какую-то угрозу. В общем признаюсь честно, мне стало страшно. Не то что бы я испугался до смерти, но быстро понял, что ничего хорошего меня в императорском застенке не ждёт.

Холёные, но звероватые на вид тюремщики посматривали на меня насмешливо, но в то же время оценивающе. Единственное, что меня радовало — они боялись моих амулетов. Вот тут они сразу же начинали противоречить самим себе, так как часто обсуждали между собой, что могут представлять из себя амулеты Богов. Они пугали моих тюремщиков, но не очень сильно. Кто-то убедил их, что из-под земли мольбы рабов до ушей богов не долетают. Иные в это верили, иные нет, а Теберс так и вовсе сомневался, что мои железки, как он их называл, являются амулетами Богов. Угрожать они мне не угрожали, но, находясь на приличном расстоянии, перешептываясь, чуть ли не делали ставки, через сколько дней они смогут меня сломать. Странное дело, но я их за это даже не ненавидел. Такая у людей была работа.