Цель Перерождение

Заманчиво звучали слова двойника. Рука даже непроизвольно двигалась к нему навстречу, желая скорее заключить контракт. Но я, как можно сильнее, противился желанию разума. Мне не нужна была липовая сила и ее последствия.

-С кем ты говоришь? Явно не со мной. Заканчивай такие вещи и соглашайся. Вместе мы сила. Сила, способная на все. Давай назови имя зверя, скажи, кого боялись хуже убийцы в ночи, скажи на руках кого крови тысяч существ. Всего два слова. Два слова. И все будет кончено.

Темный... зверь...

-Да. Наконец! НАКОНЕЦ! Ты чувствуешь, ты чувствуешь эту мощь. Силу, которая спала так долго, что успели умереть десятки реальностей. Силу, которая может сразиться и сожрать остальных. Хаос дорогой, мы снова вместе. Пора откинуть оковы лжи. Вот она, правда. Жестокая, бесповоротная, правда.

Темный зверь вернулся, и он жаждет крови лжецов.

* * *

Память... как прекрасно чувствовать себя цельным. Чувствовать себя живым. Видеть свои руки, видеть мир своими глазами, наслаждаться приятным легким ветерком и страхом букашек вдалеке.

Они еще не понимают, кто вернулся. Им еще не дано узреть власть тьмы этого мира. Мгновение и все станет моим... прямо как в прежние времена.

Неизвестная планета, другие обитатели

Ничто и нигде не может предвещать беду. Спокойствие и тишина — вот правила мира. Но никогда не стоит верить в одно.

Спокойный разговор в древней обители прервался, так и не успев толком начаться. А мирные тихие шаги безумца, скрытого за улыбкой, вдруг стали издавать шум. Собеседники и странник резко утратили интерес к своим занятиям. Пусть их мировоззрение было непохожим, совсем непохожим. Они одновременно уставились на небо. И взгляды их были устремлены на черный столб огня.

Его завихрения и ветер, которые разлетелись в разные стороны, несли смерть. Там, где они пролетали, не оставалось ничего. Прекрасные и густые леса превращались: в лучшем случае — в мертвые, изгрызенные отравой и ненавистью, огрызки и труху, а в худшем — густой черный пепел.

Как предвестник чего-то нового, поток пламени нес новости. И обитатели толковали их одинаково. Смерть и хаос наступают.

И только одна близкая мысль, у всех разная, но в то же время такая похожая бежала в их головах: "Мы упустили из-под носа, не увидели такую силу. Пока каждый из нас строил планы о своем, невидимый враг набирался сил. Наша глупость стала причиной гибели ни в чем неповинной природы".

Неизвестная планета, Скиталец и Аватар Жадности

Скиталец и Век не знали, как это понимать. Ведь они непоколебимо верили, что безопасность преследует их на каждом шагу. Тем более подобный бездонный источник могущества Жадности бы не упустил. Да, что там, он пропал бы сразу, став еще одной частью безграничных сокровищ Века.

-И что это, Век? — бестактно нарушил молчание Скиталец.

-Не знаю, на Красноглазого не похоже. Даже в полной силе его оттенок красного или гнойного цвета. Но точно не такой. Кажется, кто-то сильный пробрался вслед за тобой, — облизывая губы и ища глазами точное местонахождение силы, ласково и страстно мычал Век.

-Говори нормально, Век. Я не намерен слушать и смотреть, как ты отдаешься порывами вместо нормального разговора, — грубо, но еще сдержанно говорил Скиталец.

-Претензии, одни претензии. Без них нельзя обойтись?

-Нел...

-Ой, не говори, — перебил Век, — все равно, ничего путного не скажешь. А я вот скажу. Это был твой "сын", Луун, кажется.

-Почему, ты, так решил? Он же должен быть под нами. Помниться мы вместе уложили его в келью под храмовым комплексом... Или было не так?

-Так, это так, но... посуди сам... Он мог очнуться, увидеть себя одним одиноким в пустых коридорах...

-И? — на этот раз уже не выдержал Скиталец. Глупые и пустые размышления порядком уже надоели Проклятому. Ему хотелось правды, которую скрывал Каннибал.

-Не перебивай. Так на чем я остановился, ах, да, вот. Твой Луун мог отправиться гулять по коридорам и случайно, случайно выйти в сеть аварийных выходов на случай осады. А оттуда по ним попасть как раз туда, откуда произошел выброс энергии.

-Ты врешь, — на последних издыханьях самообладания, сказал Скиталец. Еще немного и бывший бог пустился в нечто такое, что не предвещало бы ничего хорошего. Но здравый смысл преобладал в Скитальце больше остального. — Это видно, как ты повторяешься. Век, скажи, ты спланировал все это? Молчишь хорошо, я продолжу. Еще заранее тебе было известно о нем. Упускать легкую наживу не в твоем вкусе, а? — Век молчал, но его глаза наливались чем-то поистине диким и первобытным. Аватар Жадности лишь краем слушал догадки Скитальца. Настоящая цель была там далеко, в лесах, куда не добрались потоки черного столба.

— Мы отнесли Лууна в келью. Ты знал, что он скоро очнется. И невидимо для меня сделал так, чтобы после пробуждения его завело в катакомбы. А там уже произошло то, что вывело его пошатнувшуюся психику из строя окончательно. В конце концов, после увиденного, в моем бедном сыне, проснулось, — нарочито наигранно Скиталец сделал паузу, — то, что принято называть тьмой личности. Так?

-Да, так все и было, — напряженно ответил Век. Он чувствовал опасность всем своим нутром. Но увидеть не мог. Время тянулось для Аватара Жадности непомерно долго.

-Осторожно! — прокричал Скиталец, краем глаза заметив летящее с невиданной скоростью бревно.

Век увидел угрозу, но не увидел там никакого древа. Там было послание, четкое и ясное: "Пора прощаться с жизнью".

Будь на месте Каннибала кто-то другой, допустим тот же Скиталец, то ему не хватило бы ловкости, нет силы, чтобы даже уменьшить урон. Деревянный кол, пропитанный самым сокровенным безумием, заставил бы замереть человека, а потом убил. Вот оно — коварство Красноглазого.

Но Каннибал бы не был Аватором Жадности, если бы не знал других Аваторов Чувств, сгинувшего Творца. Испытывав раннее все коварство Красноглазого, Век отвечал тем же. Он направился прямо на снаряд. Казалось летящий кол, убьет Жадность, но нет.

Дерево, казалось, остановилось, прямо как само время, и Век скользнул под него, избегая фатального урона. Но на деле Скиталец видел совсем другое. Для бывшего бога время текло по-прежнему. И там Век стал молнией в ясный день, исчезнув в самый последний момент, оставляя лишь два отчетливых следа на камне, от которого потом ничего не осталось.

Скиталец был очень удивленно при виде нетронутого Века. Казалось, Аватар Жадности даже не сменил позу и все также искал глазами угрозу.

Ошарашенным от происходящего, немного, совсем чуть-чуть, нервным голосом прокричал Скиталец:

-Какого черта, это было? Что происходит?

-Красноглазый происходит, — не переставая облизывать губ, говорил Век. — Видишь он пришел, как я и обещал. Так что, будь готов и забудь о черном столбе.

-Постараюсь, — все также нервно говорил Скиталец, — но что будем делать?

-Ждать и уклоняться. Красноглазый должен показаться первым. В открытом бое у нас будет преимуществе, если конечно столб не решится двинуться в нашу сторону. Тогда, если это произойдет, можно будет прощаться и с планом и нашими головами.

Неизвестная планета, Красноглазый

-Они знали, что ты придешь!

-Срази их, отрави их пагубные души!

-Напади первым, стань неожиданностью!

-Не пристало врачу сражаться, наш долг лечить тело и душу!

-Не слушай этих болванов, следуй истинной воли клинка!

-Осторожно, враг на горизонте!

-Заткнись, уйдите, вам не место в моей голове. Вы слышите, исчезните, чертовы голоса! — безумно кричал Красноглазый сквозь улыбку.

-Ты пожалеешь...

-Слаб...

-Безумие...

-Настигнет...

-И покарает...

-...

Голоса затихли неожиданно, точно также как и появились. Не знал, что они способны на такое коварство. Стоило лишь на секунду расслабиться, потерять концентрацию, засмотреться на столб. И вот вам, пожалуйста, полный разгром — проигрыш на своем поле.

Хотя да, это мелочь. Столб концентрированной злобы явно поопаснее будет. Только ни обладатель столба, ни причина злости не показываются. А ведь как было бы проще. Если хоть знал, куда бить.

Но нет, стоит лишь рассчитывать на себя и проявления слабости противника. Но у трусов... нет слабостей. Сколько бегал Проклятый, сколько сражался с заведомо простыми соперниками, сколько он набирал сил... А, все равно, на открытый бой выйти не может.

Хотя мог бы, мог... Чего ему это стоит. Выйти сразиться и проиграть... или выиграть.

-Нет, нет, нет, нет, — неожиданно стал повторять я. Казалось, кто-то другой заговорил вместо меня, — Ты охотник, ты ищешь и убиваешь. Не надо отговорок, стоит лишь краем глаза заметить жертву и вот начало охоты будет положено. Оглянись, разве там, в стороне храмового комплекса не две дичи, которые ищут третьего игрока. А, да, именно они... Напади Кристоф, как в старые добрые времена... Времена охоты с воронами... когда мы еще были друзьями, а не псами, грызшее друг другу глотки за жизнь вместо смерти. Давай ринемся и убьем их, как велит наша миссия. Убьем Проклятого, — к концу монолога мой голос исчез. Нет, он был моим. Но нотки, мелькающие то тут, то там были от кого-то другого. Кажется, друга... Имя, не могу вспомнить имя.

Я шел по лесу и не понимал зачем. Его краски и мир перестали существовать. Вся эта приятная для глаза зелень, или мягкая живая земля для ног с теплым ветром, ласкающим кожу — ничего не чувствовал. Цель убить — заняла весь разум.

Не будь она такой маниакальной, страстной, я бы справился. Но безумцу внутри было плевать на мои желания. Его цель убивать, охотиться — и все.

Кажется, да я... я понял, почему одержим убийством Проклятого... Раздвоение личности... там внутри живет кто-то еще... слабый, но сильный, одержимый манией воскреснуть. Поймать в ловушку... Надо зеркало, зеркало... срочно.

На несколько мгновений я вырвал контроль. Мое настоящее "я" спаслось. Тело и без указаний знало куда бежать. Мне надо было его чуточку направить.

Преодолевая все опасности. Я вылетел к озеру. Небольшой обрыв не остановил тело, раздираемое двумя волями. Я оказался по грудь воде. Она освежало и придавало какой-то живости... Но главное я видел лицо. Нет, не свое кого-то другого. Оно улыбалось, той самой злой и беспощадной улыбкой, постоянно стоявшей на моем лице.

Кажется, я знаю его, но не могу вспомнить.

-Браво, но дичь в другой стороне, — резко промолвила то ли рябь на воде, то ли голос в голове, то ли я сам. — Ладно, хорошо, сам тебя отправлю...

-Нет, — твердо сказал я, на этот раз точно я.

-Не противься безумию. Мы одно целое, наша цель убивать и казнить во имя Творца. Вот безумие, вот...

-Безумие не в этом, — перебил я, — ты бредишь, как бредят и другие фанатики, которые неправильно верят. Безумие — это цель. Цель, которая недостижима. Она показывается и исчезает, дает советы и приходят в нужные моменты. Это просветление. Нечеткое, задающее больше вопросов, чем ответов, но все-таки просветление. Оно помогает не сбиться с пути и дает волю, а не глупое самоистязание в поисках жертвы для высшего блага.

-Браво, браво, аплодирую стоя. Прекрасный монолог, но не слишком ли он запутан, неправдив, — ехидно проговорило отражение.

-Я вспомнил... тебя... — после долгой паузы продолжил я, — мы были знакомы. Да, знакомы. Ты был графом, "любитель воронов" или "вороний император. Вся усадьба была заполнена клетками и жердями с воронами. Ты собирал людей, затаскивал в свой дом под предлогом показать лучшую жизнь, дать убежище... А потом творил то, что в твоем понимании "безумие"...

-Так, кто я, кто?! — лицо в воде исказилось. Улыбка пропала. А рябь и волны на воде усилились. Непонятная ярость, больше похожая на помешательство, стала проявляться из воды. Она росла, набирала силу. Пока из воды не встал образ человека, — Что я делал? Что стало с людьми? Давай говори, что молчишь? Не надо молчания говори! ГОВОРИ! — в последний раз прокричал человек.

-Проигравший в борьбе за жизни после смерти! — Граф Монтьер, умерший от чумы. Отголосок, не смерившийся судьбой, частица моего прошлого, моего личного безумия... Кары, от которой пришел черед избавиться.

Медленным шагом, еще сильнее раскачивая волны, направился к отражению. Оно пыталось сбежать. Знало, что участь его уже предрешена. Но сдвинуться не могло. Отражение оставалось всего лишь отражением... Частью... частью, которая хотела власти и получала её, пока.

Мои руки сомкнулись на теле отражения. Они чувствовали тепло и непонятную боль. Но моя боль была игрушечной по сравнению с болью Графа. Его лицо искажалось гримасой адских мучений. Страданиям подобным последней и самой страшной агонии. Тело хотело упасть и забиться в припадках, чтобы облегчить страдания. Но не могло, не могло. Граф испытывал последние мгновения еще раз. Ужасный крик боли заполнил все. Он был приятен мне. Под его звучания, с огоньком в глазах, присущем мне, я смотрел, как кожа слазит с отражения, как гнойные пятна разъедают мышцы, как невидимые вороны выклевывают глаза, и такие же крысы съедают внутренности.

Легкое безумие, скрывающиеся за танцами Смерти и плясками падальшиков, возвращалось обратно в лоно.

Только когда прах, сквозь мои пальцы, опал в воду, разум вернулся ко мне. Голоса затихли, пропали. Им было понятно, что случившееся с графом может повториться, и не лезли. Власть снова была в моих руках. А безумие снова несло праведный смысл.

Только смущала улыбка, так и не пропавшая после исчезновения графа. Кажется, она несло что-то новое, неизвестное. Но на правде, улыбка просто стала частью меня самого. Она показывала скрытое желание. Смех среди противоречивых чувств.

Неизвестная планета, Скиталец-Проклятый

Сражение с Красноглазым началось неожиданно. Он просто взял и появился на дереве. Клянусь, минут назад его там не было. Но это... ладно, ладно. Да, черт побери, какое ладно! Красноглазый изменился, в нем чувствуется порядок. Он больше не метается и не хочет сделать несколько вещей одновременно. У него одна цель и это я.

* * *

Наши глаза встретились. Но Красноглазый лишь не пренебрежительно махнул рукой. Его жест говорил за него. Старику было плевать меня. Он сразу же кинулся на Века.

За происходящим в бою я следить не мог. Лишь некоторые отрывки мне были понятны. Все остальное, казалось, происходило на каких-то других слоях... а может и во всех сразу.

От меня требовалось лишь одно — ждать. Но не мог, я не мог. Злость, кипевшая так долго, начинала брать верх. Да, еще и события, и страх за жизнь Лууна страстно желали стать частью моей ярости. Как на зло, "Арсенал" был полностью согласен с ними. После последнего сражения оружие не хотело останавливаться. Ему надо было еще, еще больше крови и адреналина, способного казалось выпустить что-то неизведанное наружу.

Только воля моя, пока была еще сильна. "Арсенал" и чувства держались на стороже. Сам же я тихо отступал к краю площадки, откуда можно было спуститься вниз.

Еще немного и задуманное удалось бы. Вмешалась удача. Ей как будто интересно было посмотреть на мой бой с Красноглазым.