Чем дольше они ждали эвакуации, тем менее срочной начинала казаться нужда в ней. Вот только Кэд рос без родителей. Найнер колебался между ожиданием новой жизни и опасениями, что он потратит её впустую, просто потому что он не знает, что с ней делать.

— Что сделали с её телом? — проговорил Дарман. Стена отчуждения, похоже, дала трещину, выпустив наружу вопросы, которые, должно быть, пожирали его изнутри. — Я не знаю где она. Они её забрали? Никак не могу выкинуть из головы. Я даже не знаю, как это выяснить.

Время рассказать ему всё было вполне подходящим.

— Я спрошу Ордо. — сказал Найнер.

Дарман очень медленно поднял взгляд.

— Ты на связи с Нулевыми.

— Да.

— И когда вы планировали мне это рассказать, нер вод? — Дарману восемнадцать месяцев не рассказывали что у него есть сын. То что, его держали в неведении он воспринял очень... недружелюбно, и это подтверждали оставшиеся у Скираты шрамы. — Это многое объясняет.

— Нет, это...

— Я понял. Ты себя странно вел...

— Клянусь, они связались со мной только сегодня. Вот почему мы сейчас тут.

Дарман не слишком быстро соображал.

— Хватит осика, говори...

— Они пришли, чтобы забрать нас.

Взгляд Дармана прояснился.

— Они здорово рискуют.

Скирата часто говорил про выращенную в клетке нуну. Их трудно освободить, говорил он, потому что они выросли в клетках, и решетки — это всё, что им известно. Они часто забиваются обратно в клетку, когда их выпустят, словно простор открытого поля пугает их. Найнер подумал, что он видит такую нуну в выражении лица Дармана.

— Вот почему нам надо пошевеливаться. — сказал он. — У нас ещё есть несколько часов. — Он постучал по шлему. — У Джайнга, похоже, есть сотни способов влезть в правительственные системы. Находчивый парень.

— Ладно. — заговорил Дарман. — Могу я с ним поговорить? Могу поговорить с Ордо? И почему они связались с тобой, а не со мной?

Не требовалось быть телепатом, чтобы понять — что хочет спросить Дарман.

— Их шпион не смог добраться до твоего шлема, чтобы встроить комлинк. — пояснил Найнер.

— Хочешь, чтобы я спросил его... про Этейн?

Дарман надел шлем.

— Да. Давай. Спасибо. Слушай, мне, наверное, лучше встретить Реде. Эннен пока что не слишком общителен.

Глядя, как он уходит, Найнер понимал, что потерять жену — это совершенно особый вид горя. Скорбь по погибшему в бою брату была тяжела, и она не становилась легче, коммандо просто находили способы день за днем жить с этим; свой способ найдет и Эннен. Но у них не было ожидания определенных событий совместной жизни, ничего из того, что представляют себе людские парочки — завести детей, видеть как эти дети растут и заводят своих, и в конце концов стариться вместе. То, что по ожиданиям Дармана, должно было случиться и с ним, и чего у него не будет, даже если он женится снова. Будущее вместе с Этейн, что мелькнуло перед ним, перед тем, как эта дверь с треском захлопнулась. Это выглядело как-то ещё более жестоко, чем просто потерять брата, в обычной "его с нами больше нет" манере.

Найнер надел шлем и активировал комлинк, всё ещё настороже, и почти уверенный что его подслушивают.

— Ордо ты на связи?

— Прием, нер вод.

— Дарману нужно узнать, что стало с телом Этейн.

Ордо молчал несколько секунд, словно ему пришлось обдумывать ответ.

— Мы забрали её на Мандалор, и она была кремирована согласно её обычаям.

— Джедайским обычаям.

— Кэл'буир хотел так. — Ордо говорил почти пристыжено. — Её пепел ещё не развеян. Мы ждем, когда Дарман вернется домой.

Найнер почувствовал знакомую боль где-то позади глаз и крепко зажмурился, пока та не прошла.

— Я ему расскажу. Найнер закончил.

Дарман и Эннен сидели в столовой за одним столиком с клоном, который, должно быть, и был Реде. Это трудно было объяснить существам, рожденным случайным образом, но несмотря на почти идентичную внешность, тот был чужаком. Глаз не замечал сходства, выделяя мелкие отличия — морщинки, жесты, тон голоса — всё отличительные признаки. Найнер ещё не составил мнения о Реде.

Тому был год. Может, чуть больше, или чуть меньше.

Почти всё, что он знал и каждый навык, который у него был — были результатом скоростного обучения. Он попросту ещё не прожил столько, чтобы пройти любую из базовых тренировок, которые занимали первые годы жизни клона на Камино. В Специальных Операциях ему, должно быть, придется нелегко.

— Сержант. — Сидевший Реде вытянулся в струнку. — Пехотинец ТК-семь-ноль-пять-пять-восемь, Сержант.

— В конце концов, ты будешь меня звать Найнером. — Он сел за столик. — Обычаи маленьких отрядов. Ты доброволец?

— Нет, Сержант. Направлен по оценке способностей.

— Ну, и что ты думаешь по поводу присоединения к нам? — Парень должен научиться тому что он может говорить то что думает. — Счастлив? Раздражен? Обижен, что оторвали от старых приятелей?

Реде помедлил, словно обдумывая вопрос с подковыркой.

— Мне их не хватает. — ответил он. — Но это честь — служить в пять-ноль-первом, особенно в корпусе коммандо.

Честь не настолько замечательная штука. Найнер хорошо знал, каково это — начинать в совершенно новой команде, среди совершенно незнакомых людей.

— Достаточно честно. Можешь стрелять лучше остальных парней с Центакса?

— Мы всегда можем провести в тире добавочное время.

— Хорошее уточнение. — Найнер был уверен что Эннен нахмурился. — Итак; что, по твоему мнению, наша главная задача?

— Нейтрализовать мятежников, политических агитаторов, и прочие угрозы безопасности, которые стараются дестабилизировать новое правительство, Сержант.

Звучало так, словно Реде выучил это наизусть. Бедный мальчишка; и как только кому-то удалось за год напихать в людей столько, чтобы они могли работать и не превратить их при этом в овощи? И теперь внезапно оказалась целая армия тех, кто занял место в списке жертв ещё ниже него. Он не знал, стоит ли радоваться по этому поводу.

— Через полгода я ещё раз тебя про это спрошу, если ты всё ещё будешь у нас. — хмыкнул Найнер.

Эннен осушил свою чашку кафа и поднялся.

— Если будем живы.

Реде посмотрел на Найнера с выражением мрачного ожидания, словно он ждал каких-то наставлений.

— Что мы будем делать теперь, Серж?

"Серж" было ещё не "Найнер", но это было началом. Найнер почувствовал укол вины за то, что его не будет здесь, чтобы присмотреть за Реде. Он надеялся что Эннен в будущем подхватит его. Трудно было смотреть человеку в глаза и ободряюще разговаривать, когда Найнер знал, что он уйдет завтра утром.

— Мы начинаем планировать следующую миссию. — сказал он. — Эннен, покажи Реде его шкафчик и койку. У меня есть срочное поручение, а потом я вернусь к вам. Дар? На пару слов.

Он произнес это так, словно собирался устроить Дарману приватную выволочку. Как и всякая ложь, это ему не слишком нравилось, но это было временным. Потому что завтра, в это же время, он будет уже на пути к Мандалору, или даже устраиваться дома, в Кириморуте.

Найнер никогда не видел Мандалор. Это было странно — у него был полувоображаемый дом, где он никогда ещё не был, и настоящий родной город Типока, куда он совершенно не хотел возвращаться, разве что только затем, чтобы вбомбить его в море.

Он вместе с Дарманом вышел на одну из посадочных площадок у казарм, и оперся на оградительные поручни, глядя на лес башен и жилых блоков, чьи основания были больше чем на километр ниже него. Они никогда раньше не замечал, как много в городе голокамер наблюдения. Когда-то они были полезным источником информации; теперь они стали угрозой.

И он был уверен, что сейчас тут установлено ещё больше камер, чем шесть месяцев назад.

— Дар, я говорил с Ордо. — сказал он. — Когда ты вернешься домой, тебе надо будет кое-что сделать... кое-что, что ты, думаю, захотел бы сделать в первую очередь...

Найнер попытался представить, каково это — держать пепел кого-то, кого ты любил; станет ли это в каком-то роде завершением, или же просто разбередит ещё и не начавшие заживать раны. Если бы это было с ним...

Если бы это было с ним, он просто увидел бы, как мало ему отпущено жизнью.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

"Я ничего не считаю гарантированным. У Империи могут быть миллионы солдат, но она всё ещё хрупка, всё ещё во младенческом возрасте, и всегда будут те, кто желает опрокинуть её. Но они смотрят в будущее, когда они будут достаточно сильны чтобы это сделать; они не представляют себе, что лучшее время для их удара — сейчас, пока мне всё ещё нужно укрепить свою власть. И как всегда — на меня работает равнодушие и апатия населения."

Император Палпатин, своему дроиду-секретарю.

Кириморут, Мандалор.

Скирата слышал приглушенные расстоянием звуки того, как кто-то яростно спорил с генералом Зеем. Но Зей уже был мертв, и этот факт раздражал его настолько, что он решил, что видит сон.

Он действительно спал. Он проснулся в кресле, но спор продолжался — потому что это была реальность. Перебранка была в самом разгаре. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы прислушаться и понять, что один из голосов был женским.

Шаб, Джилка, в конце концов, сцепилась с Бесани...

Он вскочил и выбежал в коридор, едва не споткнувшись о Мирда на полдороги. Если бы это были чужаки, то стрилл уже рвал бы их на части; значит проблемы были внутренние.

— Менав ни! Менав ни таан!

Джилка не говорила на Мэндо'а — нет, это был не Мэндо'а, это был конкордианский. И это Арла кричала, чтобы её отпустили, и что она всё равно убежит. Скирата влетел в открытую дверь заднего холла, инстинктивно дав ножу скользнуть из рукава в правую ладонь. Он обнаружил там Джусика, заломившего руки разъяренной Арле.

Теперь Скирата мог увидеть, что она сестра Джанго. В её глазах был тот же неукротимый, бешеный гнев.

— Извини, Кэл'буир. — Лицо Джусика было исчерчено кровоточащими царапинами. Арла замерла, словно собираясь с силами. — Это всё, что я мог сделать, чтобы вернуть её, и ничего ей не ломать.

— Шаб. — Скирата выглянул за двери и рявкнул: — Мидж'ика? Мидж'ика, ты проснулся? Медика!

Арла двинула Джусика локтем в грудь в ту же секунду, как он ослабил хватку.

— Держись от меня подальше, Мэндо! — выплюнула она. — Я перережу твою криффову глотку. Обещаю. И ты, дедуля — подойдешь ко мне, и я тебе кишки выпущу.

Скирата слышал приближавшийся топот ботинок. Арла резко откинула голову, со звучным "хрясь" ударив Джусика затылком в лицо. В следующее мгновение она разом обмякла, и Джусик аккуратно опустил её на пол, капая кровью из носа. Скирата не понял — оглушила ли она сама себя, или просто свалилась в обморок. В дверях появился Гиламар с санитарным ранцем, скользнул взглядом по Скирате, потом по Джусику, и снова посмотрел на Кэла.

— С ней всё будет в порядке. — сказал Джусик. Он вытер нос рукой. — Это не вредно. Можешь спросить Руу.

— Что?

— Силовой паралич. Жаль, но пришлось это сделать. — Мирд подошел, обнюхал Арлу и лизнул её в лицо, но та осталась неподвижной. — Это лучше, чем ломать ей руки.

Скирата порой забывал, какого именно рода боевые умения были в рукаве у Джусика.

— Не думаю, что это её остановило бы. Что случилось?

— Я нашел её, бродившей снаружи, и она была слегка не в себе. А когда я попытался отвести её домой, она взбесилась и кинулась на меня с деревяшкой. И она точно знает толк в драке.

Гиламар поднял иньектор к свету, проверяя его, затем присел возле Арлы и прижал его к руке.

— Это случилось от того, что мы резко сняли её с препаратов. — заметил он. — Теперь я понимаю, почему они накачивали её по уши. Мне надо будет найти замену себенодону, и хорошенько выверить дозировку.

— Мог бы иногда переводить это для меня на Базовый. — хмыкнул Скирата. Он поманил к себе Джусика и осмотрел его ранения. Нос у того слегка скривился на сторону. — Это повторится? Терпеть не могу слушать, как Вэу говорит "а я предупреждал".

— Одно то, что она осуждена за убийство, не значит что это её нормальное поведение. — заметил Гиламар. — Её сняли с транквилизаторов, от которых отрубился бы и хатт, она травмирована, и она напугана. Но нет ничего, что заставляет считать, что мы не сможем вывести её из этой стадии.

— Очень рад это слышать. — ответил Скирата. Да это была его идея — и Джусика — вытащить её из психушки, точно зная, что в её досье было написано "убийца". Он сам убивал, и далеко не один раз, так что он не собирался воротить нос от других только потому, что у них досье было подпорчено. — Насколько она опасна?

— Достаточно. — Джусик получил холодный компресс на нос и встал, слегка запрокинув голову. Гиламар заставил его снова наклониться вперед. — Я не могу всё время так вот с ней драться.

— Ладно, для начала будем запирать двери и поставим замок на её комнату, ради общей безопасности. — сказал Скирата. Такие осложнения были ему совершенно не нужны, но с ними всё равно надо было разобраться. — Ты в порядке, сынок?

— Жить буду.

Все уже проснулись, и подтягивались посмотреть что происходит. У дверей собралась небольшая толпа под предводительством Фая и Вэу.

— Давай её перетащим. — сказал Фай. Он и Парджа совершенно не выглядели удивленными. Скирата мог только восхититься способностью его семьи сходу включаться в какую угодно ситуацию. — Ты же не хочешь приводить её в сознание прямо посреди этой толпы, верно?

Вэу покачал головой.

— А я говорил.

— Угу... говорил. — Скирата был вынужден отвернуться, когда Гиламар начал вправлять нос Джусика на место. Он почувствовал боль, когда хрящ с влажным хрустом вернулся на место. — Но мы не можем выкинуть её обратно в клинику, и даже если найдем кого-то из родни Фетта на Конкорд Давне — они не справятся с ней в таком состоянии. Так что нам надо подумать.

— Почему ты решил, что мы можем вылечить то, что не смогли в Валорум-центре? — спросил Вэу.

— У нас есть личный интерес в том, чтобы её освободить. А они просто хотели убрать её с улицы.

Гиламар, похоже, старался разбавить происходящее юмором. Хотя ему совершенно не было весело, и Скирате не требовалось быть джедаем, чтобы это почувствовать.

— Кэл, сделать из психа нормального — работа долгая, особенно если он съехал с катушек после травмы. Мозговая биохимия разбалансируется довольно легко, а фармацевтикой ты можешь запросто подлить масла в огонь. И исправить результат неудачного эксперимента не выйдет.

— Может, я смогу это сделать. — сказал Джусик искаженным из-за сломанного носа голосом. — С мозгами у меня неплохо получается.

Он вытащил Фая из мертвых, и внезапно он оказался ещё и нейрохирургом. Гиламар подмигнул ему.

— Ты можешь себе представить, что творится в её мозгу и вызывает проблемы? Ты ведь так лечил Фая? Представить что-то перед мысленным взглядом, и работать с этим через Силу.