— Испорченные данные, — сказал Ордо небрежно. Это была абсолютная правда. Он сам испортил их столь качественно, что их невозможно было восстановить. — Я тебя перезагрузил. Ты на Квиилуре. Здесь не хватает медицинского оборудования, и я назначаю тебя в распоряжение коммандера Левета. Возможно, тебе придется лечить и раненых из местного ополчения.

— Пациент есть пациент, капитан, — дроид включил диагностическую панель на руке. — Меня беспокоит, не потерял ли я каких—либо важных данных.

Сейчас голос дроида звучал куда более скромно, чем до очистки памяти. Если бы Ордо не знал, он сказал бы, что дроид взволнован ошибкой памяти — возможно, даже напуган. Но все знают, что дроиды не чувствуют страха.

Что есть страх? Механизм для защиты тебя от опасности и уничтожения. Все дроиды запрограммированы избегать ненужного риска, для разных моделей отличался только уровень необходимости риска. Если это не страх, Ордо не знал, что это.

Теперь ему следует подумать о дроидах не так, как раньше.

Но это не значит, что он не будет разносить их на куски, если это необходимо.

Он передал 2—1 Левету, который все еще ждал на ступеньках внизу, и коммандер послал дроида на посадочную площадку, ждать прилетающие корабли.

— Я хотел бы обсудить состояние генерала между нами, чтобы не смущать ее, — сказал Ордо. — Дроиду очищена память. Осторожность никогда не бывает лишней. Забавный народ эти джедаи.

— Это точно, — Левет включил голокарту над столом в тесной комнате, которая заменяла ему кабинет. Здесь на вкус Ордо все еще слишком воняло трандошанами. — Так что там с генералом. Простите, у меня скверная память.

Левет знал все, и, по мнению Ордо, был только один способ раз и навсегда «очистить» память человека. Но его совесть и порядочность, которую воспитал в нем Кэл'буир, сказали ему оставить этого человека — его брата — в покое.

— Я увезу ее на некоторое время. Думаю, вы будете рады продолжить… эвакуацию колонистов самостоятельно.

— О, думаю, мы можем допустить некоторые ошибки…

— Сколько времени займет зачистка планеты?

— Возможно, еще неделю, это зависит от их реакции. Мы потеряли слишком много наших на минах. Эти туземцы ловко научились маскировать их от сенсоров металлическим мусором, и нам пришлось изменить тактику.

— Они или согласятся уйти и сами погрузятся на транспорты…

— Или мы вызовем поддержку с воздуха, — Левет провел пальцем по трехмерной карте рукава Тингель и северо—восточных квадрантов. — 35—й готовится принять участие в атаке на Гафтикар, так что нам нужно заканчивать здесь скорее, даже если придется проявить жесткость.

Не будет лучшего времени, чтобы увезти Этейн. Как только она узнает, какие сложности возникли у Дармана, она захочет найти его. А Гафтикар относительно близко к Квиилуре.

Ордо остановился в коридоре, чтобы проверить сообщения на своей деке. Джусик сообщал последнее местоположение «Дельты» на их пути к Да Сутче. Кэл'буир летел на Дорумаа.

Ордо подумал, не связаться ли с Бесани, но это показалось ему эгоистической поблажкой себе, в то время как Этейн и Дарман не могли так легко поговорить друг с другом. И Кэл'буир оставил еще одно сообщение:

«Думаю, что имя Венку подойдет, сынок».

Позволить назвать ребенка казалось безвредной уступкой страстному желанию Этейн. Если Дарману или самому ребенку не понравится имя, его всегда можно сменить. Ордо попытался представить, как будет реагировать Дарман, когда узнает, что никто не сказал ему о ребенке, и что он последний, кто о нем узнал. Ордо не сомневался, что сам он в такой ситуации был бы очень расстроен, хотя секретность действительно могла быть необходимой.

— Генерал? — Ордо поднялся по ступенькам. — Вы готовы?

Этейн вышла с тяжелой сумкой через плечо, и это было единственное изменение в ее одежде. У джедаев было не слишком много личных вещей, так же, как и у клонов.

— Мне нужно попрощаться с Леветом, — сказала она.

— Кстати, он знает, что вы беременны. Он не слепой и не дурак.

Этейн на секунду остановилась на ступеньках.

— О…

— И… — «давай, имя важно для нее, так же, как важно оно для Кэл'буира, иначе он не сказал бы его тебе». — Кэл сказал, что Венку будет хорошим именем.

Этейн на секунду выглядела абсолютно сбитой с толку, ее губы двигались.

— Венку, — сказала она наконец. — Венку. Оно что—то означает?

— Оно происходит от слова «венкуйот» — «будущее».

— В смысле…

— Хорошее будущее.

— Ах… — она кивнула и улыбнулась. Будущее было для нее явно столь же хрупким, как и для любого клона. — Скажи Кэлу, что это прекрасное имя.

Ордо стоял у челнока Мерееля и смотрел на молчаливую чистоту снега, ожидая, пока Этейн попрощается с Леветом. Каждый раз, когда он пытался быть вежливым с ней, ему казалось, что это не действует. Не то, чтобы она ему не нравилась. Просто он не мог найти точек соприкосновения, хотя в их жизни было много общего.

Она вышла из здания и с трудом пошла по снегу, стараясь идти по уже протоптанной дороге.

— Куда мы летим?

Ордо открыл люк.

— На курорт.

— Издеваешься?

— Нет, правда. Думаю, это как раз то, что принято называть тропическим раем. Я достану для вас новую одежду.

Этейн уселась в кресло второго пилота, казалось, ей трудно было понять происходящее. Ордо неожиданно понял чувства джедая, который не испытывал удовлетворения от власти, как Зей, или счастья жить обычной жизнью, как Джусик.

Этейн никогда это не было свойственно. Она никогда полностью не расслаблялась. Она так же отдавала себя службе, как любой клон—солдат. И у нее не было Кэл'Буира, который присмотрел бы за ней.

Да, он жалел ее, как он когда—то сказал ей. И его самого удивило, что он мог жалеть ее, если радоваться тому, что он не на ее месте, означало жалость.

— Мне кажется неправильным лететь на курорт, когда наши люди сражаются, Ордо.

— Это самобичевание не принесет никакой пользы, учитывая то, что вы беременны и есть риск потерять ребенка.

— Думаю, это такой особенный способ сказать мне, чтобы я была добрее к себе.

Насколько же легче было разговаривать с Бесани. Она была очень пунктуальной женщиной, и бесконечно терпеливой, когда он не понимал некоторых моментов гражданского этикета.

— Дорумаа, — сказал Ордо, стараясь ради Дармана. — Мереель говорит, что это отличное место для отдыха.

Кэл'буир сказал ему только убедиться, что Этейн в порядке и в безопасности. Он не запрещал ему возвратиться и участвовать в охоте на Ко Сай.

Как и Этейн, Ордо не любил сидеть на шебс, пока те, кто был ему небезразличен, подвергались опасности.

Глава 9

Миллионы из нас были стерты с лица земли, когда моря восстали и затопили Камино. Мы выжили, как вид, потому что мы посмели задуматься о немыслимом. Некоторые генетические характеристики помогали нам пережить голод и перенаселение, некоторые — нет, и здесь не было места для сомнений… или же для слабых. Мы отбирали, мы улучшали, мы подбирали. Перспектива вымирания превратила нас в вид, который сам решал каким ему быть, в чистейшее воплощение духа Камино; на том уровне социальной зрелости, которого никогда не достигнут слабые полукровки, потому что им не хватает смелости вести выбраковку. Мы повелители генетики и единственные властители нашей судьбы, и никогда больше не отдадимся на волю случая вновь.

Черновики мемуаров бывшей шеф—ученой Ко Сай, заметки о каминоанской евгенике и превосходстве кастовой системы; никогда не публиковалось.

Город Эйат, Гафтикар, Внешние Территории, 477 дней после Геонозиса.

Тела двоих солдат из отдела тайных операций были куда тяжелей, чем думал Дарман.

Два часа в ожидании Найнера и Фая были самыми длинными в его жизни, и каждый треск и щелчок заставляли его думать, что полиция Эйата окружила квартиру. Когда, наконец, появились его братья, он почувствовал необъяснимое чувство вины, словно он должен был оправдываться.

Найнер замер, глядя на двух солдат.

— Ты их прибрал, Дар?

Дарман сделал все, что мог. За исключением ранения того, которому он стрелял в лицо — оба солдата выглядели теперь совершенно мирными. Они выглядели так же, как он — — только мертвый — и ему непросто было с этим свыкнуться. Их руки были аккуратно уложены вдоль тела а ноги выпрямлены.

— Не мог оставить их просто валяться, словно мясо. Что будем с ними делать?

Фай пожал плечами.

— А может, оставить их тут — освежать воздух…

— Фай, они — свои. — Дарман больше не мог смотреть на лица и сдернул с кровати одеяло.

— Мы должны подобающе о них позаботиться.

— Мы заберем их броню. — сказал Фай. — Сержант Кэл захочет получить их жетоны. У него пунктик насчет этого.

— Ладно, давай опишу иначе — что, если бы здесь лежало твое тело? Как бы ты хотел с ним поступить?

— Я бы хотел чтобы кто—нибудь покачал головой и сказал «Как жаль потерять такого милого и элегантного юношу!» а потом устроил мне пышные похороны. — ответил Фай, выдергивая одеяло из рук Дармана и заворачивая в него одного из оперативников. Со множеством женщин, рыдающих оттого что у них никогда не будет шанса оценить мое очарование. Но если серьезно — я бы и моттовой задницы на это не дал, ясно? Это — всего лишь временная оболочка. Остается только броня.

Найнер осторожно выглянул в окно.

— Примерно через час стемнеет. Мы заберем их в лагерь и похороним. Броню оставим где—нибудь в укромном месте.

— И скажем ящерицам их не выкапывать и не есть.

— Дар, мариты не едят других разумных. Только своих мертвецов.

— Ну, тогда все в порядке.

— Дар, эти парни пытались тебя убить…

— Нет, они пришли за Суллом, серж, и это именно то, что совсем недавно готовы были сделать мы, помнишь? — Трудностей с убийством у Дармана не было. Это была его работа, он вырос, привыкнув убивать, и после этого у него никогда не бывало дурного настроения или кошмаров — которые, как поговаривали, случаются у людей. Но он убил своих товарищей а не врагов. И обстоятельства его не утешали.

— Не думаю что я смог бы так пойти на своих, неважно по какой причине. Разве что это было бы личным, потому что они сделали что—то страшное именно мне…

Он понял что начал нести ерунду. Даже Фай странно на него посматривал. Найнер закатывал второго солдата в одеяло и Дарман помог ему. Мускулы мертвых солдат еще не окоченели, и когда Дарман переворачивал одного из них, движение выдавило воздух из легких мужчины; тот испустил протяжный звук, напоминающий вздох — словно он возвращался к жизни. В боях Дарман повидал много неприятных вещей, но этот момент так врезался ему в память что он знал — он никогда его не забудет

Когда тела скрутили фиброкордом — они могли сойти за неровно свернутые ковры. При плохом освещении.

— А'ден говорил что удар по Эйату будет, возможно в течении недели. — с отсутствующим видом заметил Найнер. — Так что, если мы оставим их здесь — разницы не будет…

— Нет, мы их похороним.

— Ладно, ладно.

— Я серьезно.

— Дар, я что, спорю?

Более разумно было бы бежать; чем дольше они оставались здесь — тем большему риску подвергались. Снаружи было не так жарко, и если выкрутить на минимум кондиционер и закрыть окна — может пройти пара недель прежде чем соседи почуют, что что—то не так.

Но это было неправильно, пусть даже их и послали пристрелить Сулла.

Фай зашел на кухню. Дверца холодильника с шипением открылась и захлопнулась снова; он вышел, держа в одной руке тарелку с едой, а в другой — кусок торта, который он протянул Дарману.

— Лопай. — скомандовал он. — Давай, а то я разозлюсь.

Дарман взял торт и принялся жевать, но тот застревал у него в глотке, словно опилки. Ему хотелось поговорить с Этейн. В первый раз он хотел искать успокоения у кого—то со стороны, а не в ближайшем кругу братьев, и это заставляло его чувствовать себя изменником. Словно ему больше было недостаточно их поддержки и утешения.

— Тебе надо будет поговорить с Кэл'буиром. — тихо проговорил Найнер. — Он убил коммандо. Случайно. Помнишь? Пожалуй, он лучше других знает что ты пережил.

— Я ничего не пережил. — Дарман внезапно почувствовал себя открытым для всех и беззащитным.

— Я просто нервничаю, ожидая когда появится полиция. Не пойму, как это никто не услышал бластерную стрельбу.

— Комната тихая. — негромко сказал Фай. — Довольно неплохая звукоизоляция, разве что полы скрипучие.

Дарман понимал, что он никого не обманет, и ушел дожидаться темноты на кухню, под предлогом того, что собирается обшарить шкафчики. Да, он говорил со Скиратой. То, что испытал Скирата, было хуже: во время обучения, на боевой тренировке, он застрелил коммандо, одного из его ребят. И хотя все понимали, что несчастные случаи неизбежно случаются — Скирата не был после этого прежним. Должно быть трудно, очень трудно жить, когда ты стал причиной смерти кого—то, о ком ты заботился. Солдаты из отдела тайных операций были в какой—то мере посторонними.

Но Дарман слышал, что во время атаки на Камино ЭРКи были готовы перебить клонов—детей, чтобы не дать войскам сепов захватить их — не ради их же блага, не ради того, чтобы спасти их от чего—либо — просто чтобы они не достались врагу. Стал бы медлить Сулл, если бы ему пришлось убить собрата—клона, вставшего у него на пути? Дарман в этом сомневался.

В последнее время все становилось чересчур неясным и нечистым. Он тосковал по добрым старым временам, когда врагом были только дроиды и врага было легко распознать.

* * *

— Ладно, двигаемся. — скомандовал Найнер.

Найнер подвел спидер прямо к входу в съемные квартиры — так вот, на что он потратил два часа, добывал новый транспорт — и они перетащили тела, словно свернутые ковры. На улице было несколько человек, но те не обратили на них внимания, решив, наверное, что кто—то переезжает. Затем Фай отправился забрать спидер Дармана, пока Найнер и Дарман ждали в машине с трупами в багажнике.

Это было просто обычная поездка до лагеря. Дарман был уверен, что он с ней справится и начал думать о том, как копать могилы в темноте. Он совершенно не собирался оставлять трупы на ночь. Он живо представил, как мариты готовят из них жаркое и это было совсем не смешно. Хоть он и не думал что это возможно, но его это задело всерьез, и от этих мыслей рот у него наполнялся горькой слюной, словно его начинало тошнить. Но все же он должен был держать это при себе, и работать с ящерами до тех пор, пока не начнется штурм Эйата.