Тело архимага

Я внаглую рассмеялась ему в лицо.

— Дорогой лорд Кориолан, это не сработает. У меня хорошая защита.

— Амулет?

— Нет, встроенная. Вы не первый менталист в моей жизни, ваши штучки я за милю чую. Давайте расстанемся по-хорошему.

Мужчина подошел ко мне вплотную.

— Ты все еще собираешься морочить голову моему сыну?

Отводить взгляд я не стала. Наоборот, выпалила все в лицо могущественному господину. Пусть знает: я его не боюсь.

— Я собираюсь делать совсем другое. Жить, учиться, работать, стать наконец магистром, создать свой эликсир, а возможно и не один, открыть собственную аптеку и заработать кучу денег. Так понятно?

Кориолан ответил презрительно:

— Тогда Юстин тебе не подходит. Он принц.

— Я знаю, примерно это я ему и сказала. Но Вы могли бы отнестись к нему с большим пониманием, как я поняла, это первая любовь в его жизни?

— А в твоей?

Вот кто меня дернул за язык? Открыла рот и сказала чистую правду.

— Я пока, как мне кажется, еще никого не любила.

Реакция лорда на эти слова была странная. Он наклонился и впился поцелуем мне в губы. Никакого удовольствие: в этом поцелуе была агрессия в чистом виде. Стоявший до этого у меня за спиной Юстин вдруг рванулся и врезал собственному папаше по уху. Судя по всему, Кориолан этого не ожидал, так как свалился на пол. Я тоже не устояла на ногах и плюхнулась на попу. Затем встала и заявила грозно:

— Выметайтесь! Оба! Валите в свой Кортал, и чтоб я больше вас не видела! Все дела, расследования, эликсиры, что там еще — через Гиаллена, когда он поправится. А меня оставьте в покое!

Юстин умоляюще протянул ко мне руки:

— Мели, за что?

Кориолан удовлетворенно улыбнулся и посмотрел на сына с нескрываемым презрением. Нарочно спровоцировал гад, знал, как я отреагирую. Да, менталистика — это не только магия, а еще и умение просчитывать чужую реакцию.

Но я свое слово уже сказала и менять его ни с того ни с сего не буду. Поэтому на реплику юного принца ответила гордым молчанием.

Юстин поднял с пола свою сумку, которую он туда бросил, как вошел, и с бесконечно подавленным видом поплелся в кабинет. Как я теперь понимаю, из окна у Кориолана местный портал куда-нибудь к мосту поближе. А в городе другой, прямо домой. Ну и скатертью дорожка!

Глава 20, в которой Мелисента отказывается выяснять отношения, зато узнает много нового

Когда через пару минут я зашла в кабинет, там никого не было, мне оставалось только закрыть окно. И тут я услышала слабый, но вполне узнаваемый голос:

— Мели, что-то случилось? Мели?!

Гиаллен проснулся. Я подхватилась и бегом в спальню. Он полусидел на кровати, ухитрившись подпихнуть под спину подушки. Если так пойдет, он через три дня бегать примется! Я прикинулась рассерженной:

— На минутку отойти нельзя! Ляг как следует!

Он откинулся назад и засмеялся, вернее, изобразил тихий смешок.

— Ты такая забавная когда сердишься. Ты не умеешь по-настоящему сердиться, Мели.

— Еще как умею. И не дай тебе боги это увидеть. Зрелище не для слабонервных. Так что лежи спокойно, тебе пока нельзя двигаться.

Я вытянула у него из-под спины лишнюю подушку. Он кротко улегся, но глаза не закрыл, а все смотрел на меня.

— Я слышал шум и ругань в гостиной. Ты кричала, Мели. Что это было?

Мне не хотелось посвящать его в произошедшее, поэтому я сказала коротко.

— А, ерунда, Кориолана с сыночком выгнала, а то они драться надумали.

— Ты их прогнала, Мели?! Молодец! Ты умница у меня.

Я у себя умница, а в этой ситуации была круглой дурой, но Гиаллену этого говорить не стала. Перевела тему:

— Это ты сейчас будешь умником и выпьешь еще укрепляющего зелья. — С медом?

— С медом.

— А поесть?

— Могу дать еще бульону.

— Э, нет, бульон — это попить. Но можно и его, только с булочкой.

Ой, ну прямо пусечка-лялечка. Глазки такие просящие, отказать невозможно. Пришлось принести булочку, покрошить ее в бульон и покормить красавчика с ложки. Съев последнюю, он взял меня за руку и поцеловал ее сальными от куриного жира губами. Пришлось тут же идти на кухню и мыть руку вместе с посудой. Заодно я взяла кое-что перекусить для себя.

Вернулась. Архимаг лежал в той же позе, в которой я его оставила, но , когда я села за столик и разложила свои припасы, встрепенулся:

— Мели, ты обещала мне напиток.

Вот как! Напиток! Не питье, не зелье… Что же я ему обещала? Вино или настойку?

— Обещала. Сейчас поем и напою. Тебе в чашку налить или из чайничка удобнее?

— Обижаешь, Мели, я уже не бессознательный больной. Вполне могу пить из чашки.

— Ну и отлично.

Я принялась за свой ужин, который состоял на этот раз из творожка с зеленью и пары булочек с луком. Это только мужчины вокруг обожают сладкое, я его практически не ем, для гостей готовлю. В смысле напитков предпочла на этот раз присоединиться к моему пациенту: укрепляющее питье и мне не повредит. Он посмотрел, как я наливаю из кувшина в две чашки:

— Мелисента, ты будешь пить то же, что и я?

— Ну да. Это тебя удивляет?

— Это меня радует. Мне приятно, моя девочка. Это как поцелуй.

Вот только поцелуев мне и не хватало. Этот тоже туда же.

— Ал, не надо, не серди меня.

— Ты так мило сердишься...

Откуда ушли, туда и пришли. Я рыкнула:

— Не прекратишь, уйду и сиди тут один!

Глаза стали круглыми от удивления. Такого он от меня не ожидал. Я вообще-то довольно стервозная особа, почему все вокруг считают меня ангелом с крылышками? Кроме Кориолана, разумеется, он-то уверен, что я низкая интриганка.

— Не уходи, Мели, я ничего плохого не хотел сказать.

Вот то-то!

Главное — поставить на своем, а смысл... Что нам в смысле! Зато Ал затих и ждет, когда я ему дам попить. Послушный больной — радость целителя.

Поужинав и напоив моего подопечного, я решила немного позаниматься перед сном, но на удивление робкий голос Гиаллена заставил меня переменить намерение.

— Мели, я не знаю... Придется просить тебя о помощи... Кориолан мне помог, но теперь его нету...

Блин, до меня дошло. Он писать захотел! И что прикажете делать? Могу тазик принести. Я так и сказала и удостоилась новой порции круглых глаз.

— Мели, мне неудобно...

— В смысле ты стесняешься, или трудно писать в тазик?

Он вдруг глупо захихикал:

— Да нет, в общем нетрудно. Я скорее стесняюсь. Ты видишь меня таким беспомощным...

— Ты не стесняйся, а двигайся на край кровати, тазик я тебе сейчас принесу.

Следующие полчаса мы писали, затем я обтерла его влажным полотенцем и переменила нижнее белье, которое на него, видимо, надел Кориолан. В моем ларе Ал лежал голышом.

Я к таким процедурам отношусь совершенно спокойно, как и к наготе. Наши практические занятия у целителей и работа аптекаря приучили меня не рассматривать пациента как мужчину. Это объект, и так к нему надо подходить. Но Алу-то это в голову не приходило. Он краснел и бледнел, начинал тяжело дышать и вдруг замирал вообще без дыхания, отводил глаза, а затем искал у меня на лице признаки смущения.

Взрослый мужчина, старше меня гораздо, не то, что Юс, а ведет себя как глупый мальчишка.

Потом я подумала: а если бы я была пациенткой, а он меня лечил... Я бы так же по-дурацки себя вела? Нет, наверное. Или да, но только в одном случае: если бы сама была влюблена в своего целителя.

Наконец когда с гигиеническими процедурами было покончено, мы так устали оба, что заснули. Ал сразу, как только я укрыла его одеялом, а мне пришлось еще убираться и переодеваться.

Но свой план с использованием собственной кровати я в жизнь воплотила. Притащила второе одеяло, пару подушек, и свила себе гнездо. Даже если Гиаллен проснется и меня увидит, шансов добраться до тела у него никаких.

Утро застало меня крепко спящей. За вчерашний день я так утомилась, что спала, спала и спала. Даже чувство долга не могло меня добудиться.

Проснулась же от того, что кто-то ласково гладил меня по волосам, время от времени цепляя уши. Они-то и просигнализировали о чужом вторжении в мое личное пространство.

Открыла глаз и увидела еще один, только не мой. Как интересно! Я всегда была уверена, что глаза у Гиаллена карие, а они у него темно-темно серые. Красивые.

Я приподняла голову и открыла второй глаз. Никто на меня не покушается, Ал лежит тихо и только смотрит на меня внимательно.

— Мели, ты уже не спишь? Я бы хотел позавтракать, ты не возражаешь?

Нахал! Позавтракать? Что ему можно дать, чтобы не навредить? Молока? У меня есть еще пара кувшинов. Омлетик? Тоже пойдет.

Я поднялась с постели, порадовавшись моей выдумке одеться в мантию. Предложила молоко, булку и омлет на завтрак и получила радостное согласие.

Ну, раз он у нас такой герой, сейчас я его умывать буду. Неумытых завтраком не кормят. Усадила его обложив подушками, принесла таз и кувшин, хотела уже умывать, но он отказался:

— Мели, не надо. Я сам. Мне уже гораздо лучше. Только... Ты мне потом, после еды, тазик подставь. А завтра я уже сам смогу встать.

Ну, если он у нас такой орел, что я могу возразить?

Умылись, поели, слили лишнюю воду из системы... Я тоже привела себя в порядок и позавтракала. Надо бы чем-нибудь полезным заняться, ан нет. Стоило мне попытаться уйти, как Гиаллен протянул руку и схватил меня за одежду.

— Мели, можно с тобой поговорить?

Какие все вокруг разговорчивые! Но сейчас его лучше не волновать, поэтому я сказала без энтузиазма:

— Поговори, если тебе так надо.

— Тогда сядь рядом, а лучше ляг.

Заметив, какое неприятно удивление вызвали эти слова, пояснил:

— Это чтобы у нас глаза были на одном уровне.

Ложиться я не собиралась, а сесть — села, после чего меня взяли за руку и повели разговор:

— Мелисента, Юстин уже тебя замуж звал?

— Звал.

— В любви признавался?

— Ага.

— А ты?

— А что я? Он принц, я аптекарша. Здоровье дороже.

Он вдруг рассмеялся странным смешком, в котором перемешались недоверие с удовлетворением.

— Ты удивительное создание, Мели. На редкость холодное и циничное, и в то же время фантастически доброе и душевное. Как в тебе все это уживается?

— Не знаю. А в чем ты видишь мою такую потрясающую доброту?

Он отпустил мою руку, затем снова дотронулся до моих пальцев.

— Да хоть в том, как ты со мной поступила. Не бросила, не уничтожила, вытащила и спасла, вернула жизнь, а теперь стараешься вернуть здоровье. А могла поступить совершенно иначе.

— Ой ли?

— У тебя была куча вариантов. Например, найти тело и сжечь его.

Больше делать мне было нечего.

— А дух бы меня преследовал всю оставшуюся жизнь.

— Не факт. Скорее всего, он бы развеялся, ведь это был не настоящий призрак. Он был очень привязан к своей телесности.

— Жаль, что это не пришло мне в голову раньше. Возможно, я бы так и поступила.

— Неправда. Это ты только так говоришь. Ты не сожгла мое тело, не развеяла мой дух, не сдала меня Ригодону, а ведь могла. Большой любви ты ко мне не испытывала, но губить не стала.

Зачем мне было его губить, когда я планировала стрясти с него вознаграждение?

— Мы с тобой договор заключили, ты забыл? Взаимовыгодный.

— Об этом договоре я и хочу с тобой поговорить. Внести в него некоторую правку.

— Я помню. Сама хотела его пересмотреть. Но пока ты во мне так сильно нуждаешься, готова подождать с обсуждением.

— Мели, ты думаешь, впоследствии я перестану в тебе нуждаться?

Я пожала плечами:

— Это естественно. Ты окрепнешь, и тебе не нужна станет сиделка и нянька.

— Мели, разве нуждаться можно только в сиделке или няньке? Сколько времени мы провели с тобою вместе пока я был духом?

Я уже счет времени потеряла. Работаю здесь не сказать чтобы давно, а кажется — всю жизнь.

— Да порядочно.

— Вот видишь. Времени у меня было достаточно, чтобы понять, как ты мне нужна, Мелисента! Такая, какая ты есть: добрая и вредная, ласковая и ворчливая, умная, циничная и одновременно по-детски наивная.

— Не морочь мне голову, Ал.

— Ты мне не веришь. Хочешь, я расскажу, как все было?

Можно подумать, я прямо-таки ничего не знаю.

— Все — это что?

— Все — это все. С того момента, как я осознал себя духом. Это случилось не сразу, пару дней меня как бы не существовало, но потом туман рассеялся и оказалось, что где плоть моя неизвестно. Зато я могу перемещаться по собственной квартире безвозбранно и даже залетать в соседние помещения. Как я потерял тело, вспомнить не удавалось тогда, не могу я этого и сейчас. Зато все остальное я постепенно вспомнил, как раз к тому моменту, как в отдел прислали нового начальника.

Обрадовался, наверное.

— Когда я увидел Ригодона... было бы лицо, меня бы перекосило. Он — последний, кого я хотел видеть на своем месте. Подонок, интригами выбившийся наверх, подлый и низкий тип.

Да, на его фоне ты у нас просто цветочек-одуванчик.

Он как будто подслушал мою мысль:

— Мели, я себя не оправдываю. Но уверяю тебя, если бы все те барышни, за которых ты так радеешь, встретили бы на своем пути не меня, а его, они расстались бы не только с невинностью, но еще и со всеми своими ценностями и сбережениями.

В этом у меня сомнений не было. Ригодон — он такой.

Едва появившись, он вселился в мою квартиру, но не стал раскладывать вещи по шкафам и испытывать кровать на мягкость, а бросился искать мои бумаги. К счастью, они у меня неплохо защищены. Дверцей шкафчика под тягой ему отбило все пальцы, так что потом ногти сошли напрочь, на него все падало и он падал сам: ковер несколько раз выдергивался у него из-под ног.

Ого, какие штуки! Оказывается, я видела далеко не весь репертуар.

— Наконец мне удалось его основательно приложить. Уронить так, что он ударился головой и потерял сознание на несколько часов. После чего Ригодон решил временно прекратить поиски и лечь в постель. Я вспомнил, что духи могут пробираться в сны, и решил попробовать. Сначала получалось плохо, Ригодон просто вскакивал от жуткой головной боли, и все. Но на следующую ночь я ему устроил развлечение. Все ужасы, какие я когда-либо слышал или наблюдал, были к его услугам. При этом мне удалось привязать их к теме поиска моих записей. Что-то вроде: «Что будет с тобой, если ты не отступишься». Утром он встал весь измочаленный и съехал, но вместо себя прислал следующего кандидата.

У меня родился закономерный вопрос:

— Неужели среди них не нашлось ни одного порядочного? Всех их ты целенаправленно выживал. Интересно, почему меня тогда не стал?

— Да они все, не успеют в дверь войти, бросались искать мои записи! Просто мародеры какие-то. Один, не буду говорить кто, так просто сгреб мои книги и попытался вынести. В общем, выйти ему не удалось, да и шишка на затылке была знатная. Твоей приятельнице Мартонии я, как Ригодону, все пальцы отбил. Еще мороками всех пугал. Внедрялся в сны, там тоже будил все их тайные страхи. Так продолжалось декады четыре. Затем все прекратилось, и много месяцев никто мой покой не тревожил. К счастью, духи не требуют еды и питья и могут впадать в состояние, похожее на сон. Это ожидание.