Тело архимага

Анна СТРИКОВСКАЯ

ТЕЛО АРХИМАГА

Глава 1. В которой Мелисента знакомится с лабораторией Эликсиров

— Уважаемая Мелисента, добро пожаловать в наш маленький, но дружный коллектив!

Когда я впервые вошла в лабораторию Эликсиров научного центра Совета Магов, этими словами меня приветствовал ее начальник архимаг Ригодон. Высокий, статный, даже красивый господин, на вид средних лет, но я-то знаю: маги живут столько и выглядят так, как хотят сами. С классически правильного лица на меня глядели голубые, как незабудки, глаза, полные доброты и благоволения.

Будь я наивной девочкой-цветочком, за которую меня все обычно принимают, я бы поверила в его искренность. Но у таких, как я, пробившихся из низов, розовые очки отсутствуют как класс. Поэтому обольщаться не спешила: доброе выражение лица начальника, как и окружающие меня улыбки, скорее всего фальшивое. Как только новенькая аспирантка приступит к работе, на нее тут же навешают всех собак и сделают прислугой за все. Плавали, знаем. Все эти ласковые приветствия — простое сотрясание воздуха. А вот процедура представления полезна во всех смыслах: запомнить и оценить на вредность присутствующих просто необходимо. Хорошо, что у меня отличная зрительная память. И не только зрительная.

Считается, что в научном центре Совета Магов работают лучшие из лучших, самые выдающиеся специалисты всех магических специальностей. и попасть сюда хотя бы лаборантом для любого мага великая честь. Но уже довольно давно маги перестали нанимать лаборантов, употребляя для этой работы аспирантов. Те стремятся вырасти и пашут задаром так, трем лаборантам не угнаться. Это мне рассказал парень, встретивший меня в портальном зале Совета Магов и проводивший к зданию отделения Эликсиров. Его рассказ несколько сбил мой радостный настрой и позволил взглянуть на стуацию трезво.

Десять лет назад, поступая в Магический Университет Элидианы, я и не мечтала о таком: меня взяли туда, куда каждый год принимают только по одному аспиранту из всех, повторяю: всех магических высших учебных заведений нашего мира. А их у нас семь: пять университетов и две академии. Университет Элидианы среди них котируется, верно, но все равно никаких гарантий. Мне чертовски повезло: я была лучшей по своей специальности среди всех, с самым высоким баллом и самым интересным дипломом, и набирали в этом году именно на мою специальность. Если бы не это, оставили бы при кафедре. Тоже неплохо, но не то.

Валариэтан, где находится Совет Магов и его научный центр — это город-государство. Он находится на слиянии двух рек в месте, где встречаются границы тех государств: Элидианы, Кортала и Мангры. Его граждане — маги. Там живут и обычные люди, но их работа — служить и подчиняться. Такой человек не является гражданином, а только работает в Валариэтане. Некоторым кажется, что неполноправным жить плохо, но желающих получить разрешение поселиться в государстве магов великое множество, потому что это очень-очень выгодно. За год здесь можно заработать больше денег, чем за десять лет в любом из людских королевств. Маги богаты. Они берут за свои услуги много золота, но и платят хорошо. Это простым людям, а магически одаренным работникам они платят великолепно! А я, по большому счету, нищая, поэтому и поставила себе целью попасть на работу в научный центр Совета Магов. Даже если не удастся сделать карьеру и стать магистром, пять-десять лет в здешних лабораториях сделают меня состоятельной женщиной и высокооплачиваемым специалистом. Я сама буду решать, что делать со своей жизнью и никто, никто не посмеет смотреть на меня с жалостью! За это все десять лет в Университете я трудилась как проклятая, на износ. Костьми легла ради этой цели.

В общем, своего я добилась, а теперь смотрю и думаю: а оно мне было нужно? Я попала в серпентарий, в просторечии гадюшник.

Архимаг между тем разливался соловьем:

— Юное дарование, которое украсит нашу жизнь и сделает ее веселее и приятнее.

Все верно: собираются навешать на меня обязанностей до чертиков.

— Позвольте же дорогая Мелисента, представить Вам Ваших коллег. Магистр Белон.

Полный мужчина средних лет и среднего роста в дорогой шелковой мантии. Лицо приятное, но невыразительное, глаз тухлый. Такие прижимают девушек в углу и думают, что этим оказывают им благодеяние. Связываться с ним себе дороже.

— Магистр Эдилиен

Пожилой, высокий и сухой господин с непроницаемым лицом. Темные волосы с сильной сединой, крючковатый нос с горбинкой, густые кустистые брови, пронзительный взгляд темных глаз. В кровать не потащит, а вот работой загрузить по самое «не хочу» — это всегда пожалуйста. Если не испортить с таким отношения в самом начале, то можно иметь дело. Он много знает и всегда даст полезный совет.

— Магистр Арсент

Красавчик. Сравнительно молодой, невысокий, стройный и изящный. Каштановые кудри до плеч и маленькая аккуратная бородка делают его облик стильным. Прямой нос, пухлые губы, большие миндалевидные голубые глаза с длинными ресницами... Классический сердцеед. Мантия из ткани значительно более дешевой чем у Белона, зато отлично сшитая. Клеиться такой не будет, ему самому девицы прохода не дают. Если попробует эксплуатировать... Сделаю вид, что на что-то претендую: тут же отвяжется.

— Магистр Теодолинда

Тощая стервь. Улыбается так, как будто выпила пинту неразбавленного уксуса. Держаться от нее подальше!

— Магистр Герион

Местный весельчак и балагур. Рыжие патлы, красная морда, пивной живот, веселый лукавый глаз. Так называемое меньшее из зол. Будет щипать за попу и подкалывать. Поладить с таким несложно, надо просто смеяться его шуткам.

— Магистр Мартония

Толстая стервь с ласковой улыбкой людоедки. Вот эта будет искать способы сесть мне на шею. Ишь, нацелилась! Ничего, где сядет, там и слезет. Ну, магистры кончились, пошли аспиранты. Аспирант здесь звание растяжимое. Они могут как диссертацию писать, так и просто работать у магистров на подхвате. Многие числятся аспирантами долгие годы, пока денег на обустройство во внешнем мире не накопят. По большому счету находятся на положении лаборантов.Эти могут, конечно, жизнь испортить, но ресурсов для этого у них маловато. Так что будем приятельствовать.

— Аспирант Келедар

Симпатяга. Глазки синие, наивные. Знаем таких: все проказы и шалости в отделе его рук дело. На голове ворох соломы вместо волос. Весь складный и ладный, и мантия на нем не дешевле чем у Белона. Сын богатых родителей, надо полагать. Или он всю стипендию на шмотки спускает? Нет, непохоже. Таких я люблю: с ними можно быть хорошими приятелями. Будет клеиться, но его не опасно отшить, после чего можно переводить в разряд друзей.

— Аспирант Семпроний

Вальяжный красавец брюнет. Роскошные густые волосы, точеный профиль, глаза с поволокой. Смотрит оценивающе, а у самого ботинки магией чиненые. Это несмотря на более чем щедрую стипендию. Значит, спускает все денежки на карты или шлюх. Такие ищут богатых невест, к которым я не отношусь. И не надо на меня так плотоядно пялиться. Ну и что, что у меня новая дорогая мантия и отличные ботинки? Я их честно заработала, избавив склады целого города от моли и кожееда. Мантию, кстати, пошила сама, да не магией, а ручками. Ну, как только он со мной познакомится поближе, то вопрос будет решен. В невесты я не гожусь, а остальное его не заинтересует, такие зря патроны не расходуют.

— Аспирант Юстин

Серьезный мальчик. Лицо умное, глаза внимательные, рот без улыбки. Высокий, стройный. Был бы красивым, если бы хоть чуть-чуть следил за собой. А так... Второе издание меня: ботан-заучка. С ним мы будем отлично общаться на профессиональные темы. То, что я девушка, он даже не заметит, его в этой жизни интересуют другие вопросы.

Вот научные сотрудники и закончились. Лаборантов здесь нет, каждый моет свою посуду сам. Вернее, этим занимаются аспиранты в свободное от науки время.

Свою персону Архимаг представлять не стал, его все и так знают. О себе крайне высокого мнения. Этот будет настойчиво тянуть в койку. Не потому что я ему нравлюсь, просто чтобы оприходовать. Для порядка. Но сейчас он играет роль отца-благодетеля и представляет технический персонал.

— Заведующий нашим лабораторным хозяйством господин Форгард. Если что-то понадобится для опытов — это к нему.

Обычно завхоза себе воображаешь толстым и добродушным, хотя и хитрым, или наоборот, сморчком-скрягой. Форгард же выглядел как старый воин: высокий, жилистый, худой, в нем чувствовалась сила. Выражение лица суровое, взгляд прямой. Такой и сам воровать не станет, и другим не позволит. Где только Ригодон разжился таким сокровищем? На меня он посмотрел как на пустое место.

— И наша дорогая Матильда, экономка, сестра-хозяйка и мать родная для каждого сотрудника нашего отдела. Она нас кормит, поит и следит за нашим внешним видом.

Хоть одно лицо с нормальным искренним выражением. Она от меня не в восторге и не скрывает этого. Полная красивая женщина средних лет, привыкла всеми тут помыкать, но Архимага побаивается и недолюбливает. Ригодон взял меня за руку и подвел к сердитой тетке.

— Сейчас я передам Вас ей. Матильда, поселите аспирантку Мелисенту в бывшие комнаты Гиаллена.

Тетенька аж захлебнулась от возмущения.

— Да как же так? Аспирантку в помещение архимага?

— Дорогая Матильда, а у нас есть выбор? Все остальные заняты, Вы же знаете. Ничего, пусть пока поживет, потом что-нибудь придумаем. А Вы, Мелисента, устраивайтесь на новом месте, отдыхайте. Три дня Вам на устройство личных дел. В первый день декады приходите и получите задание. Все ясно?

Я изобразила придворный реверанс, что в мантии сделать непросто, и пролепетала:

— Я поняла, господин Архимаг. В первый день к Вам за заданием.

— Вот и умница. Все свободны, господа. Работать! А Вы, — он снова обратился к Матильде, — отведите и поселите девушку. Ясно?!

— Чего уж тут неясного. Отведу и поселю. Только пусть потом не жалуется.

Ага, значит, с комнатами не все ладно. Только в чем тут дело никто не скажет. Ничего, по дороге постараюсь выспросить, что возможно, у этой Матильды.

Глава 2. В которой Мелисента селится в бывшие покои архимага Гиаллена

Выспрашивать особо не пришлось. Тетка сама стремилась рассказать мне все, что знала, и даже немного больше. Начала, как водится, с того, что попыталась напугать:

— Ой, попала ты, девка! Догадался наш архимаг тебя в комнаты Гиаллена поселить.

— А что с ними не так, госпожа Матильда?

— Да все! Ты хоть знаешь, кто такой был Гиаллен?

К чести моей я это знала прекрасно. Самый молодой из ныне живущих архимагов, изобретатель Усовершенствованного Эликсира Силы и Эликсира Регенерации, он каждый год читал нам вводную лекцию о последних достижениях зельеварения и составления эликсиров, а потом проводил короткий недельный цикл у боевиков. Если честно, получив направление в аспирантуру Совета Магов по моему профилю, я была уверена, что попаду в отдел Гиаллена, и очень удивилась, увидев на его месте мессира Ригодона.

— Кто же не знает мессира Гиаллена? Он у нас лекции читал. А что с ним случилось?

Матильда тяжело вздохнула.

— Пропал. Как есть пропал семь месяцев назад. Считается, что погиб, когда эксперимент делал. А я так тебе скажу, девочка:

Тетка остановилась, притянула меня к себе поближе за пуговицу, и зашипела таинственно:

— Тело-то так и не нашли. Нет тела! А тела нет, нет и покойника. И потом: почему Ригодон в его комнаты как въехал, так и выехал? Двух дней не прожил. А ведь у мессира Гиаллена такие покои! И кабинет, и спальня, и столовая, и собственная лаборатория. Все хотели занять. Все пробовали там жить. А вот теперь девчонке с улицы отдают. Ты уж меня извини, милая, но ты ведь никто. А тебя в эти хоромы селят. Неспроста это.

Это уж точно. Неспроста. Но если у Гиаллена были такие, как Матильда выражается, хоромы, и меня туда вселяют... То потом они меня оттуда хрен выселят! Я всю жизнь прожила в комнате с соседкой и удобствами в конце коридора. У меня в первый раз в жизни комфортное жилье намечается, и никакая нежить или нечистая сила мне не страшна! Я зубами буду за эти комнаты держаться, и тут посмотрим кто кого!

По ходу дела мы обошли все здание. Оно трехэтажное, приземистое, состоящее из трех частей. Встреча меня любимой состоялась в центральной, административной части. Тут располагаются Актовый зал, кабинеты начальника и всех магистров, а еще столовая на первом этаже и кухня в подвале. Левое крыло занято лабораториями, правое — жилое. В нем находятся квартиры магов. Обычно одинокие магистры живут при Научном Центре, только женатые снимают квартиру в городе. А так как брак среди магов редкость, то все сотрудники живут здесь. Мне досталось помещение на втором этаже, он считается престижным, там самые большие и удобные квартиры.

Наконец мы дошли до двери, на которой висела латунная табличка «Архимаг Гиаллен Элойский». После окончания школы и получения первой магической степени бакалавра каждый маг лишается фамилии. А вот становясь магистром, он получает прозвание по какому-нибудь населенному пункту. Принцип тут может быть разный: это или место рождения, или то, где он провел большую часть жизни, или подвиг совершил, или открытие... Элоя — деревня, при которой не так давно произошла кровавая битва. В ней был использован Усовершенствованный Эликсир Силы, изобретенный Гиалленом. А раненых солдат лечили Эликсиром Регенерации. Поэтому Гиалллен стал Элойским. А я, например, собираюсь стать Мелисентой Арнерской, по месту рождения. До сих пор я была Мелисентой Мери. Но если буду жить в этих апартаментах, нужна другая табличка. Об этом я сказала Матильде и получила ответ:

— Деточка, листочек с твоим именем можешь сверху приклеить. Табличку от двери оторвать пока никому не удалось. И меня это наводит на кое-какую мысль...

Знаю я, о чем она думает.

— Вы полагаете, Матильда, что мессир Гиаллен жив? Но как...

— Как я до этого додумалась? А по-твоему, всю жизнь работая на магов, я в магии ничего не смыслю? Мессир себя любил самозабвенно, так что если табличку повесил, то и зачаровал ее. Пока он жив, табличку от двери никакими силами не отодрать.

С этими словами тетка вытащила из кармана ключ и открыла дверь. Боги! Какая роскошь! Я как будто в рай попала! Большая, но уютная гостиная: светлые обои на стенах, темная дубовая мебель, бархатные зеленые шторы, камин и два глубоких кожаных кресла перед ним. В центре комнаты круглый стол и четыре стула, на полу ковер, где сочетаются зеленый, темно-коричневый, бежевый и молочно-белый цвета. Прекрасный вкус и удобство. Стиль мужской, но меня это не смущает: я сама именно такой люблю. С двух сторон от камина двери. Левая привела меня в еще две комнаты: спальню и кабинет. Обе в том же духе, что и гостиная: комфорт, стиль, ничего лишнего, но все, что надо, на месте. Особенно мне понравилась спальня в теплых золотистых и медных тонах: огромная кровать без этого дурацкого пылесборника, называемого балдахином, зато с идеальным матрасом: не слишком мягким но и не жестким. Кабинет, кроме удобного кресла и письменного стола порадовал также обилием книг. Правая дверь вела в лабораторию, а еще туда, куда король пешком ходит. Отличная ванная комната и туалет в одном помещении. Через нее можно пройти в спальню: очень рациональная планировка. В спальне я дверь в ванную не заметила, и сейчас обрадовалась, что этот удобный ход существует..

Раньше такую роскошь мне приходилось видеть только на картинках или в поместье моей богатой соученицы, куда мы как-то ездили на практику. Там похожим образом были устроены покои хозяина дома. Только здесь мне нравилось больше: не так дорого и роскошно, нет позолоты и драгоценных безделушек, зато все гораздо удобнее продумано и устроено. Похоже, мессир Гиаллен был не только небедным человеком, но и обладал хорошим вкусом.

Матильда таскалась за мною и комментировала все увиденное. Делала она это в стиле: тебя, соплю недостойную, поселили так, как ты и мечтать не смела. Я не обижалась: на правду обижаться глупо. Приняв молчание за милые сердцу таких дам скромность и безответность, совершенно мне не свойственные, она сменила гнев на милость и заговорила уже в другом ключе: покровительственном.

— Располагайся, деточка. Твои вещи принесут. Можешь всем пользоваться, только ничего не уноси, даже не пытайся, и ничего не порть. Все-таки это собственность господина архимага Гиаллена. Живи пока, если сможешь. А если не сможешь...

— Дорогая Матильда, а почему я не смогу?

— Не знаю, деточка. Не ведаю. Но господин архимаг Ригодон тут два дня только вытерпел, мессир Белон сутки, все остальные господа ночь переспали, а наутро в свои старые комнаты стремглав бежали. Дамы, те даже и не пытались туда соваться. Нет, вру, Теодолинда попробовала было, но даже ночевать в результате не осталась. Что там случилось, они никому не сказали, но не могли же все просто так от такого отличного жилья отказаться?

— Но мы с Вами тут уже битый час бродим, и ничего. Может, это все воображение магов, на самом деле ничего страшного не происходит?

— Э, детка, даже не мечтай. В том-то и дело, что когда маги сюда по двое и по трое приходили, никто ничего не замечал. Единственное — вынести отсюда хоть нитку никому не удавалось. Но это и при мессире Гиаллене так было. А вот как в одиночку оставались... Тут-то все и происходило. А вот что именно, я тебе не скажу. Не знаю.

— Ладно, придется мне самой понаблюдать.

— Вот-вот, понаблюдай. Думаю, и тебя наш Архимаг не просто так сюда поселить велел: хотел проверить, что и как. Не изменилась ли ситуация со временем. Ему-то страх как хочется эти покои занять, надоело в своих ютиться. Но боязно.

— То есть, если все у меня пройдет гладко, Архимаг меня выселит, а сам въедет? Так что ли?

— Не совсем. Полгода он в любом случае тебе даст тут пожить, иначе некрасиво будет, а он любит в глазах других хорошо выглядеть. А потом... Да ты не волнуйся. Если что случится, я найду где тебя пристроить. Ну, переедешь в квартиру для аспиранта. Есть тут одна, только там ремонт нужен. Но это ничего, сделаем живо. Не так роскошно, как здесь, но жить можно. Комната с альковом, ванная и кухонька. Ты же не балованная девочка, из простых. Я-то уж вижу. Тебе понравится.

— Спасибо, — только и смогла я вымолвить.

— Да не за что. Пойду я, дел по горло. Да, обед тут общий, столовая на первом этаже в левом крыле. Завтрак и ужин каждый сам себе промышляет. Продукты можно у Форгарда заказать, он их на всех оптом закупает, со скидкой. С уборкой так: или золотой в декаду, или сама убирай. Стирка с глажкой в ту же цену. Если будут вопросы, мое жилище у входа, спросишь у привратника. Поняла?

Ну что ж, за квартиру платить не надо, а моя здешняя стипендия составляет тридцать золотых в месяц, то есть десять в декаду... Три золотых на еду... Убирать все равно буду сама, так надежнее, но могу себе позволить стирку переложить на чужие плечи. Своей профессиональной работы будет выше крыши.

— Спасибо, все поняла и очень благодарна за помощь.

Изобразила придворный поклон и хлопотливая тетка наконец ушла. Я прошлась по комнатам и уничтожила пыль своим любимым заклинанием. Ее, кстати, было на удивление мало, если учесть, что жилье семь месяцев стоит пустое. Ну да ладно. Сейчас принесут мои вещи и можно будет устраиваться. Хотя... Если старый хозяин или его неупокоенный дух всех выживает, распаковываться не стоит. Вдруг придется срочно переезжать?

Но, не проведя эксперимента, нельзя судить о том, каков будет результат. Может мы со здешним ужасом найдем общий язык?

Я снова обошла всю квартирку, изучая ее в подробностях. Старалась запомнить, что где лежит, чтобы сохранить имеющийся порядок. Квартира с первой минуты поразила меня тем, что каждая вещь знает свое место. Такие бывают у убежденных холостяков-педантов. Не дай боги, ты сдвинешь любимую безделушку на пару дюймов! Беда! Я сама склонна к педантизму, поэтому меня это не раздражает. А вот дух хозяина на нарушение заведенного порядка мог обидеться. С обиженным же духом, как известно, шутки плохи.

Тут в дверь постучали: мальчишка-посыльный принес-таки мои саквояж и корзину. Теперь можно было заняться наконец собой. Первым делом я достала халат и умывальные принадлежности и потопала в ванную.

Глава 3. В которой Мелисента рассказывает о себе и узнает кое-что новое.

Пока я моюсь, есть время немного рассказать о себе. Что меня зовут Мелисента, вы уже знаете. Я бедная сирота. Нет-нет, не то, что вы подумали. Никаких подкидышей, приютов и тайн рождения. Мой отец был достойный гражданин, потомственный аптекарь-зельевар, владелец маленькой аптеки в провинциальном городке. Мама помогала ему и вела дом. Говорят, наш предок был сильным магом, специализировавшимся на зельеварении. Но уже его сын был практически лишен дара. Он переехал в наш городок Арнер из столицы и открыл аптеку. Хороший семейный бизнес: всегда при куске хлеба. Золотых гор не заработаешь, но и по миру не пойдешь. Выбрал предок Арнер в расчете на то, что тот будет расти и развиваться: рядом открыли залежи какой-то руды, и город рос. Но к сожалению залежи эти быстро кончились. Город наш захирел, жители из него уезжали, бизнес не рос, а уменьшался. К моему рождению родители едва сводили концы с концами. Еще и дар в семье тоже не рос, а уменьшался. Это сводило на нет возможность производства собственных зелий на продажу: без магии отец не мог достойно конкурировать с точно такими же аптекарями.

Так что когда в возрасте трех лет у меня открылся дар, мой папа бросил все на то, чтобы вырастить из меня мага-зельевара. С четырех лет учил меня сам, потом отдал в школу, а затем отправил в столичный Магический Университет.

И вот, когда я училась на первом курсе, произошло несчастье: наша аптека сгорела, а мои родители погибли на пожаре.

Почему-то наш куратор, доцент кафедры зельеварения, принял тогда во мне участие. Сам отвез на похороны, кормил, поил, утешал, а еще выяснял, что мне причитается. Оказалось, ничего. Отец все деньги вкладывал в мое обучение, а на громоотвод потратиться не захотел. Соответственно, страховая компания не согласилась страховать нашу аптеку. Она сгорела от удара молнии, и никакой компенсации мне не полагалось. Даже похоронили родителей на средства благотворительного фонда. Я, по сути, осталась нищей и являюсь ею до сих пор. Все мои сбережения на сегодняшний день составляют двадцать семь золотых. Ни уму, ни сердцу: на такую сумму можно купить много хорошеньких вещичек, но аптеку на это не откроешь. Даже простой патент на занятие магической деятельностью стоит на три золотых дороже.

А тогда... Я осталась практически только с тем, что было на мне.

Жалеть меня не стоит: мне было где жить, что есть и пить, да и наготу прикрыть было чем. Университет предоставлял мне все, а еще и стипендию платил как отличнице. Да, крохи, но лучше, чем ничего. Еще и куратор помог, предложил работу на выбор: в библиотеке книги на места расставлять, или в университетской аптеке зелья готовить. Я выбрала аптеку. Работа знакомая, кроме того, с книгами бегать надо, а тут сидеть. Ничто не мешает попутно учиться, читать те же книги. Декан похвалил мой выбор и предоставил мне эту должность. С тех пор и до конца обучения я три раза в декаду трудилась, превращая корешки и листья в зелья. С каждым годом росла как квалификация, так и оплата. А когда я стала специалистом по эликсирам, денег стало достаточно для того, чтобы время от времени позволять себе маленькие радости: новые туфли, коробочку пирожных, заколку в волосы или красивое белье. Только вот сбережения делать не выходило.

Я рано поняла: надо, чтобы о тебе заботилось государство или Совет Магов: у них денег больше, а подопечных меньше. Для того,чтобы тебя взяли работать на Совет Магов, надо быть лучшей из лучших. И я вкалывала денно и нощно, не отвлекаясь ни на что. Хотя вру. За три года до окончания у меня случилось помрачение ума: я влюбилась в парня с боевого факультета. Сделала я это, как сейчас понимаю, по неопытности.

Он он был из очень состоятельной семьи и жениться не торопился, потом родители приищут подходящую выгодную партию. Сам он был скуповат, денег на шлюх жалел. Микель искал временную любовницу, чтобы оделяла телесными радостями, заботилась и помогала с учением. Ему кто-то посоветовал обратить на меня внимание. Он и обратил. А для неопытной меня внимание симпатичного юноши оказалось ловушкой, и я радостно в нее полезла. Год впахивала за себя и за того парня, а еще и в постели его ублажала. Кончилось все внезапно и не так, как вы думаете. Я его ни с кем не застала, никто мне на него глаза не открыл и я никакого разговора не подслушала. Просто на каникулах он на две недели уехал, а я осталась одна. Как хорошо-то! Никто от меня ничего не хочет, над ухом не зудит, работы уменьшилось больше чем вполовину, а денег на свои нужды, наоборот, стало больше. Секс оказался не так уж необходим, а одной спать удобнее: никто одеяло на себя не стягивает. И вообще здорово! Так что когда он приехал, я его отправила.

К его чести надо сказать, что он все понял и не стал меня тиранить. Быстренько нашел себе другую дуру. А я снова с головой нырнула в учебу, в дополнение к которой стала заниматься научной работой на кафедре Эликсиров. Если кто не знает, эликсир от зелья отличается примерно как артефакт от простого кольца. В зелье только травы, ну, максимум одно заклинаньице: от порчи, там, или фиксатор, а вот в эликсире, кроме материальных ингредиентов, еще и заклинание на заклинании сидит и заклинанием погоняет. Так что я стала ходить заниматься на кафедру составления эликсиров. На этой кафедре и диплом делала. Тема: «Разновидности Эликсира Молодости для наружного и внутреннего употребления». Защита прошла успешно, я получила диплом с отличием, да еще и выиграла конкурс научных работ. Так что, когда на Университет пришла разнарядка из научного центра при Совете Магов: один аспирант в отдел Элисиров, ректор выбрал меня. Я не рвалась, честно, но тогда как раз умер мой первый научный руководитель, к которому я была искренне привязана... В общем, сдала экзамены, собралась и поехала. И сходу влетела в непонятную историю с бывшим начальником отдела и его квартирой.

Пока я мылась и обдумывала свою жизнь, ничего странного не происходило. Потом, уже в халате, я снова стала обходить свои временные владения, пытаясь понять, где тут можно еду держать и готовить. Ну, или хотя бы чайник вскипятить. Очень я всякие вкусные чаи люблю и уважаю. Оказалось, что в лаборатории. Вернее, изначально это была кухня. Хозяин-маг переделал ее под лабораторию, установил два вытяжных шкафа, но кухонные функции тоже оставил, очень грамотно разделив помещение на зоны.

Общими оказались плита и стазис-ларь для хранения всякой всячины. В общем, я разожгла плиту (она же алхимический очаг) и вскипятила воду. Заварила чай из своих запасов и достала галеты. Сегодня перебьюсь тем, что есть, а завтра схожу в город и что-нибудь себе куплю, тем более что стазис-ларь здесь огромный, не менее шести локтей в длину, разделенный на три части внутренними перегородками, можно делать запасы. У каждой секции была своя отдельная крышка, которую штырями можно было соединить с ее соседками в единое целое. Не знаю зачем, такую дуру поднять даже сильному мужчине трудновато. В двух секциях лежали продукты, а третья отводилась под мои родные алхимические ингредиенты. Это я потом посмотрю. Сейчас меня еда интересует. Пока чай настаивался, подняла крышку и пошуровала в ларе, чтобы выяснить, что за припасы мне достались. Ларь бы полон прекрасных продуктов. Там было все, что душа может пожелать: мясо, окорока, сыры, колбасы, овощи, фрукты и даже пирожные с кремом. Так и лежат тут со времен мессира Гиаллена? Ну, ему они сейчас не нужны, а мне пригодятся. Я вытащила коробочку со сладостями и громко сказала:

— Прошу меня извинить, но пирожные я съем. Очень уж они вкусные. Спасибо, что положили их сюда. Надеюсь, Вам не жалко?

Странно, но мне послышался смешок, причем смешок довольный. Ничего другого не произошло, и я устроилась пить чай. Напившись, все вымыла, вытерла, убрала, и только потом покинула кухню-лабораторию. Очень хотелось изучить тяги и лабораторный журнал, но я рассудила, что это не к спеху. Сначала надо наладить быт. Весь вечер вытирала пыль и перебирала вещи в шкафах. Одежду архимага убирать совсем не стала, просто потеснила немного, а кое-что сложила в чемодан и спрятала на антресоли. Моих-то вещей кот наплакал. Все время, пока я убиралась, подсознательно ждала какой-то бяки. То ли голос услышу, то ли увижу что-то... еще страшила возможность магического несчастного случая: духи на такое горазды. Но ничего не происходило, только время от времени я слышала на грани сознания тот самый довольный смешок.

Когда совсем стемнело, а я уработалась как лошадь, настала пора ложиться спать. Ночи я боялась больше всего, но... Спала всю дорогу без задних ног и проснулась только утром, отлично выспавшись. А еще мне приснился сон. Не стану описывать в подробностях, скажу только, что сон эротический. Такие мне раньше никогда не снились. Я не видела лица своего партнера, но все остальное... Оно было как наяву и доставило гораздо больше удовольствия, чем реальный секс с моим бывшим. Поэтому утром я ходила по квартире и довольно урчала, как большая сытая кошка. По ходу решила вопрос с питанием. Не буду стесняться, стану пользоваться продуктами. Если Архимаг все-таки вернется, возмещу деньгами. Эти соображения я произнесла вслух, ожидая реакцию. Ее не последовало, поэтому решение было принято. В ларе нашлись яйца и молоко, так что удалось отлично позавтракать. Зашедший меня проведать аспирант Келедар напросился на угощение, после чего распевал дифирамбы моему поварскому таланту.

Я не понимаю, что он так раскудахтался. Если ты зельевар, то уж яичницу сготовить не должно быть неразрешимой проблемой. Мы не менталисты, у нас руки должны быть правильным концом приделаны. Но говорить этого Келедару я не стала, наоборот, сделала вид, что мне очень приятно. Он тут же стал расспрашивать, как прошла ночь. Я искренне ответила, что прекрасно. Не видела ли я чего-нибудь странного? Нет. А может слышала? Тоже нет. И сны мне нормальные снились? Абсолютно. Рассказывать по мой эротический сон я не стала, ибо незачем. Ничего ненормального в этом я не вижу.

Практически сразу, как ушел аспирант, приперся архимаг. Его я напоила чаем. Задавал те же вопросы и пялился на мою грудь, которую я обычно прячу под мантией. Сейчас на мне было домашнее платье с довольно глубоким вырезом, так что мессир Ригодон только что слюной не капал. Положила себе больше не надевать это платье перед гостями-мужчинами. Буду носить юбку и закрытую кофточку, а если уж платье, то надо надеть сверху рабочий фартук. Он вообще все закрывает, да еще и цвет у него противный. Я здесь не сексуальный объект а научный работник.

Почему-то все думают, что я наивное дитя, целиком посвятившее себя науке и ни бельмеса не понимающее в простой жизни. Да если бы так было, мне бы уж давно полагалось сдохнуть под забором от голода и холода. Но я детских лет усвоила: вокруг опасные хищники, а оружия против них у меня нет. Значит, именно моя беспомощность вкупе с наивностью и должна стать моим оружием. Далось это знание и умение непросто. Для начала за меня взялись девицы. Не то, чтобы они видели во мне соперницу: я была тощая, длинная и нескладная; но сделать своей служанкой девчонку из бедной семьи, за которую некому заступиться хотелось многим. После того, как у некоторых красоток из ушей выросли цветочки, а из носа полезли пиявки, от меня отвязались. А если учесть, что пострадавших еще и наказали за то, что они пользовались непроверенными зельями... Моя победа была почти полной. Почти, потому что когда девицы отстали, за меня решили взяться парни.

Несколько раз на младших курсах соученики втравливали меня в опасные проделки. Отказаться — значит подвергнуться общей травле, согласиться — поставить под удар свое будущее в Университете. Я почти сразу догадалась, что меня привлекают в качестве козла отпущения: за моей спиной никто не стоял. Приходилось влезать в организацию каждого безобразия и тихой сапой брать на себя руководство, а потом обставлять все так, чтобы на меня не пала тень подозрения. Научный склад ума и тут пригодился: я изучала, сравнивала, анализировала, и в результате выдавала беспроигрышный план. А потом никто из педагогов не верил, что все это придумала скромная серая мышка-отличница. Даже когда парни в открытую называли мое имя, им советовали по-честному признаться и не пытаться свалить вину на невинное дитя. После того, как двух красавчиков отчислили, от меня все отстали. А я вынесла убеждение, что люди все разные, и к каждому можно подобрать ключик, надо только не лениться: наблюдать, запоминать, сравнивать и анализировать. Сейчас я уже представляла себе, какой тактики придерживаться с Ригодоном. Скромность, старательность, послушание. Возможно, впоследствии придется пару раз с ним переспать, но активность в этом вопросе проявлять не стоит. Вести себя бревно бревном, и он отстанет, но будет покровительствовать.

А пока что я поила козла чаем и отвечала на вопросы. Те же самые, что задавал до него Келедар. Как спала? А что видела? А что слышала? Были ли сны, а если да, то какие?

Услышав, что у меня все в порядке, Архимаг удивился, но промолчал. Велел только, если что случится, сразу ему сообщить, и ушел. Разбежался! У меня такое чувство, что он последний, с кем надо советоваться. Лучше уж Матильда, чем он.

Я вздохнула с облегчением, выпроводив начальника, но это оказались еще цветочки. В течение этого и последующего дней ко мне по очереди заявились все. Пили чай, ели галеты (вкусности из ларя Гиаллена я предусмотрительно не выставляла), болтали о разной ерунде и задавали вопросы. Каждый раз одни и те же. Естественно, получали одни и те же ответы. Я даже подумала, что удобнее было бы созвать пресс-конференцию и ответить одним махом всем. Зато реакция на мои слова у всех была разная. Юстин и Форгард, задавая вопросы, волновались, но услышав ответ, успокоились. Семпроний, пришедший с Юстином, выслушал все с величайшим равнодушием, зато внимательно разглядывал мое платье и туфли. Весельчак Герион, узнав, что у меня все в порядке, искренне обрадовался, А красавчик Арсент, напротив, был недоволен. Магистр Эдилиен, спрашивая, был абсолютно спокоен, но ответ его взбудоражил. А пришедшему позже всех и слопавшему половину моего ужина магистру Белону все было до фонаря. Зато он не преминул намекнуть, что готов меня облагодетельствовать своей близостью. Я прикинулась дурой и ничего не поняла.

Больше всего меня обеспокоили обе наши стервы: толстая и тонкая. Я прозвала их жаба и пиявка. Мартония явилась в первый день и задавала вопросы таким сладким голосом, что от него могло слипнуться все вокруг. Узнав, что меня ничто не беспокоит, она вдруг снизила количество сахара и меда и стала втирать, что я, наверное, что-то пропустила или от усталости просто не заметила.

Теодолинда пришла на следующий день. К тому времени я мирно проспала в покоях Гиаллена две ночи. Во вторую вырубилась намертво, мне даже эротического сна не показали. Так что Теодолинде я вполне искренне отвечала, что ничего не видела и не слышала. Она заявила, что это очень странно и предложила пройти обследование в отделе Целителей. Ага, размечталась. Я сделала вид, что обиделась, затем сообщила тетеньке, что перед получением направления сюда прошла полную диспансеризацию и признана здоровой по всем параметрам.

Глава 4. У Мелисенты начинаются трудовые будни.

В первый день декады я, как было предписано, явилась к архимагу Ригодону, чтобы получить задание. Он не стал со мной заниматься, а перекинул меня магистру Мартонии. Вот не повезло, так не повезло. Эта елейная дамочка, вырабатывающая мед пополам с ядом, меня в качестве научного руководителя не устраивала. Что-то я не читала интересных работ ее авторства. Но с начальством не поспоришь. Я приперлась к ней в комнату и радостно заявила, что прибыла в ее распоряжение.

Она встретила меня как родное дитя, до того где-то болтавшееся, но наконец вспомнившее об отчем доме. Устно обласкала, обливая своим словесным сиропом, а затем огорошила: я должна создать Эликсир Невидимости. Хорошенькое дело! Это не работа на соискание степени магистра, это уровень архимага. Шедевр, который увенчает его карьеру. Где-то так я ей и сказала.

— Милая моя, наш предыдущий шеф, мессир Гиаллен, практически создал этот эликсир. Вам остается только повторить его работу. Насколько мне известно, полная пропись находится в голубой тетради.

— Но он великий ученый, архимаг, а я...

Внезапно голос мерзкой жабы зазвучал металлом:

— Деточка, я не ставлю перед Вами неразрешимых задач. Все до Вас уже сделал мессир Гиаллен. Если Вы без затруднений живете в его покоях, то имеете доступ и в его лабораторию. Там есть его записи, журналы... Поищите. Кстати, в его кабинете вся литература, которая Вам может понадобиться. Я не стану так уж фанатично висеть у Вас над душой. Свобода творчества прежде всего. Отчитываться будете раз в декаду, в последний рабочий день. Но если найдете что-то интересное — сразу ко мне! Будем пробовать вместе! А сейчас... Вы пойдете к себе. Не спать, а в лабораторию! Я зайду проверю!

Это вот научное руководство?! Да она просто хочет моими руками обворовать Гиаллена. Даже если он умер, все равно это отвратительно. А если жив? Но я ничего не сказала жирной каракатице. Присела и выдала вежливое:

— Да, магистр Мартония, я все поняла. Я могу идти?

В ее голосе снова прибавилось сахара:

— Идите, дитя мое, и помните, что я Вам сказала.

Ну надо же, какая сладкоречивая тетка. А диабет от общения с ней не развивается? Можно было бы провести наблюдение и написать статью.

Я вернулась к себе, вошла в лабораторию, села на стул и громко стала жаловаться на мадам Мартонию. Полностью передала ее слова и свои мысли по этому поводу, а затем спросила, что мне делать.

В ответ на мои жалобы со шкафа вдруг упала толстая тетрадь в голубой обложке. На ней значилось: «Лабораторный журнал №28». Могу поклясться, еще сегодня утром ее там не было. Я восприняла это как разрешение и схватила рукопись. Открыла, разобрала пару страниц и поняла: этого я жабе не отдам. Ни за что и никогда.

Она обещала зайти? Значит, надо закамуфлировать ценные данные, а ей подсунуть какую-нибудь туфту. Но такую, чтобы она не смогла понять, что это туфта. А как? Магистр Мартония все-таки не Матильда, а профессиональный зельевар, ее так просто не проведешь. Я пошарила по всей лаборатории и под тягой нашла залежи лабораторных журналов. Двадцать семь штук. Вытащила парочку с самого низа и положила на стол, а голубую тетрадь обернула в серую оберточную бумагу и сунула на их место. Мне показалось, или я и впрямь услышала все тот же довольный смешок?

Ближе к обеду Мартония пришла меня проведать.

Схватила со стола один из журналов и попыталась было вынести его из комнаты. Но только подошла к двери, как она распахнулась и со всей дури заехала ей в лоб! Жаба рухнула на пол без сознания. Пришлось бежать в коридор и звать на помощь: самостоятельно я этот мешок костей и сала не подняла бы. Пришел Форгард, осмотрел помещение и спросил, что произошло. Я честно все рассказала, хотя и думала, что он мне не поверит. Но завхоз удовлетворенно кивнул, как будто я подтвердила его гипотезу, взвалил жабу на плечо и вынес. Лабораторный журнал остался на месте. Уф! Я вздохнула с облегчением и пошла на обед.

Это был первый и последний раз, что Мартония посетила меня в апартаментах Гиаллена. После того случая я сдавала ей отчеты в конце декады, время от времени она приглашала меня к себе, но ни разу не решилась переступить порог проклятой лаборатории. Теодолинда, кстати, тоже. Вероятно, жаба передала пиявке, что ей тут ничего хорошего не светит.

А я не могла нарадоваться. Штудировала старые журналы с наклейками №2 и №3, в которых шли не очень мне понятные опыты по привязке заклинаний к растениям, из которых постом готовится вытяжка, по ним составляла отчеты для жабы Мартонии, а для себя изучала голубую тетрадь. Похоже, Гиаллен и впрямь очень близко подошел к созданию Эликсира Невидимости. Заклинание невидимости известно давно, но его может наложить и удерживать только маг, и требует оно прорву силы. Амулет невидимости тоже есть, но он очень неудобен в использовании: никогда не можешь быть уверен, что заклинание не слетит. А Эликсир... Его доза рассчитывается на вес и на время, и пользоваться им может любой человек, даже лишенный дара. Но до сих пор не удавалось привязать заклинание невидимости к жидкой субстанции. А вот Гиаллен, кажется, нащупал путь к созданию своего шедевра. Следить за ходом его мысли было удовольствием. Но тратить все время на это не получалось, приходилось еще и для жабы стараться, а она халтуры не терпела.

В общем, я была занята по самую макушку весь день. Днем я работала. Из предыдущего рассказа может показаться, что я не выходила из лаборатории Гиаллена, но это не так. Меня, как любого аспиранта, загружали все, кому не лень. Я и посуду мыла, и сырье для зелий сортировала и сушила, и чьи-то опыты караулила. Не реже трех раз в декаду меня посылали за чем-нибудь на склад или в город. Так что на месте я не сидела.

Так прошло три декады, в конце которых я получила свои тридцать золотых гитов в холщовом мешочке. Куча денег! То, ради чего я подписалась на этот комфортабельный гадюшник! Если вспомнить, что моя стипендия на первом курсе составляла пятьдесят серебряных гортов, то есть половину гита, и была ровно в десять раз больше стипендии студента из немагического учебного заведения... На седьмом курсе я получала три гита, это мне именную назначили, больше студент не получает. Если сравнить, то теперь я почти богатая дама! Если через пять лет защищусь, стану магистром и меня оставят в отделе, буду получать уже сто золотых, и это не считая стороннего приработка, а он тут есть почти у всех. Если лет через двадцать не стану архимагом, то накоплю достаточно денег, чтобы уехать в какую-нибудь столицу, купить дом, нанять слуг и открыть там практику. Еще очень пригодится то, что после получения магистерской степени я буду считаться гражданкой Валариэтана, и при любой сложной ситуации в любой стране я смогу обратиться к нему за защитой, и Совет Магов станет меня защищать. Хочу быть свободной, независимой, состоятельной женщиной! Ради этого и вкалываю с утра до вечера. Ну, не совсем до самого вечера, работаю я до ужина, перед сном только читаю.

А вот вечерами ко мне обязательно кто-то приходит. То какой-нибудь аспирант напросится на ужин, то архимаг захочет выпить чаю в моем обществе, то кто-то из магистров решит, что ему срочно нужно со мной что-то обсудить, узнать мнение нового лица, получить свежий взгляд на проблему. Если в случае с магистром Эдилиеном или аспирантом Юстином все так и было, то остальные таскались явно по другой причине. Ни слова о работе, зато на другие темы распространялись весьма охотно. Магистр Белон рекламировал себя и никак не мог понять, почему я не покупаюсь. Арсент кокетничал и пожирал мою выпечку. Да-да, мне пришлось между делом еще и печь пироги и пышки, иначе мой бюджет не вынес бы нашествие этих проглотов. А тесто — это вкусно и дешево. Для фигуры плохо, но я же не для себя, а для гостей.

Магистр Герион был настолько мил, что обязательно приносил что-нибудь с собой, то пива, то конфет, а то и окорок или сыр. Так же поступал и Форгард, только его приношения были скромнее. Конечно, доход у честного завхоза значительно ниже, чем у магистра-зельевара. Келедар и Семпроний приходили вместе. Блондин веселил меня всяческими байками, в то время как брюнет молча уничтожал продукты. Но, к счастью, они не засиживались, намекая, что шеф не поощряет их визиты ко мне. Сам же Ригодон являлся как по расписанию в первый выходной к обеду. Я думала, он будет склонять меня к более близкому общению, но, как оказалось, ему не давало покоя то задание, которое мне поручила Мартония. Похоже, она действовала не самостоятельно, а в интересах этого типа. Я прикидывалась ответственной и старательной дурочкой, рассказывала ему, как разбираю лабораторные журналы исчезнувшего Гиаллена, и ни словом не упомянула про голубую тетрадь. Но во время своего второго визита он сам о ней спросил! Значит, знал?

Я, честно глядя ему в глаза, сказала, что разобрала едва ли пять процентов лабораторных журналов, но ничего голубого до сих пор не видела. В доказательство повела Ригодона в лабораторию и продемонстрировала залежи под тягой. Действительно, серые, зеленые, черные и коричневые корешки. Пусть мессир Ригодон убедится: ничего голубого и даже синего. Может, архимаг Гиаллен прятал тот самый журнал? Но я уверена, если даже данные утеряны, то разбирая его записи подряд, мы сможем восстановить ход мыслей гениального мага. Правда, времени на это уйдет...

Мне показалось, или, когда я закрывала за Ригодоном дверь, за моей спиной снова раздался довольный смешок?

Этот самый смешок слышался мне регулярно с первого дня и только в апартаментах Гиаллена. Он возникал на границе слуха то в спальне, то в кабинете, то в столовой, но чаще всего в лаборатории.

Скажу прямо: теперь я была уверена, что мне это не кажется. Смешок возникал, когда я совершала что-то, что мне самой нравилось. Как будто некая невидимая сущность наблюдала за мной и поощряла мою деятельность. Я уже готова была поверить в то, что архимаг Гиаллен действительно умер, а его душа поселилась здесь, где он проводил большую часть жизни, где творил, и где осталось его незаконченное детище. Изгонял тех, кого считал недостойными, но почему-то принял меня.

Странно. Живого Гиаллена я бы никогда не заинтересовала, да и он бы меня не привлек при всей его гениальности. В этом я могла поклясться. Да, он был гением, великим ученым, но человеком не самым лучшим, если не сказать больше. Откуда знаю? А я его прекрасно помню, да такого и не забудешь... На его ежегодные лекции сбегался весь университет. В нем сочетался талант ученого с талантом популяризатора науки, а эти две ипостаси редко встречаются в одном организме. Читал Гиаллен потрясающе, увлекал всех рассказом настолько, что после его лекции люди не сразу могли вернуться в обычную жизнь. Внешность у него тоже была примечательная: ярко-синие глаза на смуглом и довольно неправильном, но очень мужском лице. Он не был красавцем, как, например, Арсент, но излучал мощное, просто бронебойное обаяние. Его бы на неприятельские армии послать, чтобы они стройными рядами переходили на нашу сторону. Все девицы в радиусе видимости пищали от восторга и влюблялись в заезжего профессора пачками. Странно, но на меня его выступления так не действовали. Вероятно все дело в свойствах моего разума: я не способна его выключить ни на минуту, и никто другой этого сделать не в силах. Поэтому я очень хорошо усваивала содержание его лекций, но оставалась при этом внутренне спокойной. Как говорится, в здравом уме и твердой памяти.

В этом месте заканчивается то хорошее, что я могу сказать о великом архимаге, и начинается плохое. С девицами он вел себя по-скотски. После лекции выбирал какую покрасивее, манил к себе пальцем. А когда она, еще полная магии его голоса, подходила, как зачарованная, довольно грубо хватал за руку и куда-то уволакивал. Подозреваю, что в спальню. Даже имени не спрашивал. Да, ни одну красотку он не уводил с собой дважды и ни одна на моей памяти не отказалась от этой сомнительной чести. На следующий день девушки возвращались несчастные, погасшие, но на это уже никто не обращал внимания. И я бы не обратила, если бы однажды он не увел так мою соседку по комнате.

Азильда училась на факультете природной магии (он выпускает ведьм), была очень хорошенькая и грезила Гиалленом с первого курса. На его лекции бежала с восторгом в первых рядах. Так что, когда он ухватил ее за лапку, она просияла. А наутро вернулась вся в слезах. Нет, Архимаг ее не обижал, не насиловал, она сама ему отдалась. А он... Он просто взял ее, как вещь. Попользовался и выкинул. Даже не попытался изобразить увлечение, как-то эмоционально скрасить девушке этот момент. Тут надо сказать, что магички никогда не отличались строгими нравами, но они не проститутки и не рабыни. За такое отношение простой человек и даже не слишком сильный маг получил бы от ведьмочки хорошее проклятие и пожалел бы, что связался. Но что девчонка третьекурсница может против архимага? Только плакать от оскорбления, сжимая кулачки. Если представить, что он проводил в нашем Университете две недели в году, и каждый день трахал новую телочку, можете посчитать, сколько оскорбленных в лучших чувствах и униженных девиц он оставлял за собой. Не знаю, как для Архимага, а для порядочного человека такое поведение непростительно.

Вот поэтому я всегда радовалась, что не являюсь писаной красавицей. Не урод, но и только. Все среднее: рост, вес, лицо, фигура. Даже волосы у меня какие-то средние: не блондинка, не брюнетка, не рыжая, а не пойми-бери какая. Серая мышь, да и только. Среди наших богинь и полубогинь я всегда выглядела довольно убого. На такую Гиаллен никогда и не взглянул бы, зато и горького разочарования мне довелось избежать. Лишнее мужское внимание может только помешать успешной учебе. Конечно, у девушек есть шанс сделать карьеру не головой, а другим местом, но это дело неверное, да и работает недолго. Всегда найдутся помоложе и покрасивее, готовые тебя подсидеть и увести покровителя. А если еще учесть, что с годами мы не молодеем... Так что труд и мозги — дело более надежное. Они-то всегда с тобой. Кстати, доказательство перед глазами. Теодолинда и Мартония страшны как смертный грех, но обе сделали ставку не на постель, а на профессиональный рост, и сейчас обе — магистры престижного отдела. Беспристрастно оценивая их потенциал, с уверенностью скажу: они достигли того максимума, на который могли рассчитывать. А где их красивые сокурсницы? Вот то-то и оно-то!

Но возвратимся к нашей невидимой сущности. По тому, что ко мне она неплохо относится, делаю вывод, что это не дух Гиаллена. Хотя как-то мой весельчак с ним связан: не зря жабе в лоб дверью засветил и голубую тетрадь подбросил.

А может я поторопилась с выводами: дух человека, бывает, сильно отличается от него самого при жизни. А вдруг это все же знаменитый архимаг? Если он действительно видел все, что происходило в его комнатах? Если его бестелесная сущность невидимо присутствует тут? Но тогда...

Тогда это ужас и кошмар! В качестве бестелесной сущности он наблюдает как я переодеваюсь, купаюсь и даже сижу на унитазе... А еще... Мне нравится спать без одежды. Так тело лучше отдыхает. В общежитии я не могла себе это позволить, а здесь расслабилась... За ночь одеяло сбивается, и под утро у меня из-под него вечно задница торчит. А он, выходит, на все это любуется? Похоже что так. Особенно если принять во внимание еще одну странность...

С тех пор, как я поселилась в комнатах Архимага, почти каждую ночь вижу эротические сны. И чем дальше, тем больше они похожи на реальность. Лица мужчины я никогда не вижу, но ощущения необыкновенно реальные. Вдруг это здешний дух балуется? Бестелесные сущности должны уметь проникать в сны. Что-то такое нам читали на менталистике. И тогда все сходится. А может быть я просто схожу с ума на почве длительного воздержания и все это мне мерещится? Ведь любые явления можно объяснить с рациональной точки зрения.

Но мне почему-то не хочется этого делать. Бестелесная сущность, дух, призрак, называйте как хотите, меня устраивает больше. Все-таки я маг!

Вот только как быть с тем, что этот дух меня наблюдает даже в самые интимные минуты моей жизни? А, плевать! Пусть любуется. Шаловливых ручонок у него все равно нет, за попу хватать не станет. Приняв это со всех точек зрения правильное решение, я успокоилась.

Еще через три декады я опять получила стипендию. Они прошли так же, как и предыдущие, если не считать мелких нюансов, а именно того, что практически все мужчины отдела попытались наконец за мной приударить. Их можно понять: наши отдельские дамы к нежным чувствам не располагают как по возрасту, так и по внешним данным. Во всем научном центре женщин едва ли десять процентов, и большинство из них кондиций наших жабы и пиявки. Почему так, не знаю. Вообще-то магические способности не зависят от пола, но на Острове Магов, как прозвали наш Центр, действительно в основном мужской контингент. Женщины здесь по большей части на вспомогательных работах, вроде нашей Матильды и ее подопечных уборщиц. В Университете было иначе, там нас примерно поровну. Но магички редко рвутся в науку, предпочитают хлебные места в больших городах или замужество. Поэтому сюда из женщин попадают единицы. и единицы эти чаще всего роскошной внешностью похвастаться не могут. Красотки есть только на менталистике, да среди ведьм, но их мало и они гордые.

В город наши маги выходят редко, это не поощряется, дамы из других отделов заняты. Одна я и остаюсь для ухаживаний. Другое дело, что мне это ни к чему. Когда я наконец решусь на отношения с мужчиной... Ладно, не стоит вдаваться в подробности. В общем, никто из здешних стать этим мужчиной не имеет шанса, кроме, пожалуй, Юстина. Тот хоть молодой, умный и не противный. Но вот он как раз поползновений на близость к телу не проявлял. Из общей тенденции выпал также, как ни странно, наш шеф мессир Ригодон. А я полагала, что он будет в очереди первый и станет настаивать на особых правах. Приятно так ошибиться в людях. А остальные... Цветочки, конфетки, попытки пожать то руку, то коленку...

И вот что удивительно: если что-то подобное происходило в общих помещениях, то ничего странного не случалось. Ну, вывернусь я, и все дела. А вот когда попытки обольщения имели место за вечерним чаем в моей (теперь уже моей) квартирке, то случались разные чудеса. Магистр Герион случайно перевернул на себя кипящий чайник, магистр Белон облил свою роскошную шелковую мантию смородиновым вареньем, магистр Эдилиен (к моему удивлению он вдруг тоже начал меня хватать за коленки) наступил на собственный подол и навернулся со стула. Красавчик магистр Арсент ухитрился подпалить рукав и чуть не устроил пожар. На Форгарда, который попытался прижать меня в дверном проеме (а он-то зачем, если живет с нашей Матильдой?), со шкафа свалилась тяжелая коробка с книгами и стукнула по башке. Келедар с Семпронием тоже пострадали. Первый, подобно Мартонии, получил дверью в лоб, когда пытался прошмыгнуть за мной в спальню, а второй свалился со стула и начал уверять, будто стул из-под него выдернули. И это я только по одному случаю для каждого описала. Вообще, с мужчинами, пришедшими ко мне на чай, творились разные мелкие, но очень пакостные чудеса. В результате все ходили вокруг меня, как пресловутая лиса вокруг винограда. В самом деле: в общих комнатах меня в койку не завалишь, в моих вечно что-то мешает, а в их комнаты я не хожу. И рычага воздействия ни у кого, кроме заведующего, нет. А он, как собака на сене, и сам не ам, и вам не дам.

Меня вся эта ситуация только развлекала.

Глава 5. Мелисента знакомится с духом и заключает с ним договор.

Зато работа по-настоящему захватила. Как ни странно, обе ее части: и изучение голубой тетради, и то, что я делала для Мартонии. Последнее даже больше. К сожалению, на голубую тетрадь времени катастрофически не хватало, пока получалось только читать, а вот повторить ни один из опытов я не рискнула.

Со старыми журналами дело шло веселей, за шесть декад я проштудировала две тетради. Мне достались очень древние, времен разработки Усовершенствованного Эликсира Силы. Надо сказать, эликсир этот был известен давно, но, как большинство эффективных зелий, с ним все было по пословице: «что-то лечим, а что-то калечим». Небывалый прилив сил сменялся полным бессилием, причем очень скоро. Успеешь совершить нужный подвиг — молодец, потому что если не успеешь, тебя можно будет брать голыми руками, сил останется как у дохлого воробья. Доза этого эликсира стоила как небольшое поместье. Поэтому в военных действиях его не применяли, давали с собой диверсантам на самый крайний случай. Гиаллен сумел усовершенствовать рецептуру: теперь и прилив сил длился дольше, и уйти после окончания действия удавалось своими ногами. А главное, Архимаг еще и производил его в масштабах, близких к промышленным, правда, поставлял только королю, который оплатил исследования, по астрономическим ценам. На этом, кстати, и разбогател. До сих пор повторить его достижение удавалось лишь единицам. Я, кстати, научилась готовить это зелье еще в Университете. Рецепт был невообразимо трудным и муторным, приходилось не отходить от тяги двое суток, а в результате получалось не больше одной дозы. При пропорциональном увеличении ингредиентов выходила страшная, вонючая и совершенно бесполезная гадость.

Сейчас же, разбирая записи Архимага, я поняла, что опубликовал он далеко не окончательный вариант и в описании упустил очень много мелких, но существенных моментов. Это мы, дураки, корячились, пытаясь повторить успех мэтра. Сам он делал этот эликсир красиво, легко и изящно, его способ действительно позволял получить сразу сотню-другую доз без потери качества, только бутылочки подставляй. Сообщить об этом Мартонии? Она начнет торговать чужим изобретением направо и налево, а денежки положит в свой большой карман. Ну, может, с Ригодоном поделится. А вот фиг ей!

Если кто-то думает, что изучение лабораторных тетрадей состояло в чтении, он глубоко ошибается. Если только читать, можно было быстренько все прочесть, только толку с того ноль. Настоящий ученый ничего не берет на веру, проверяет и перепроверяет каждый факт! Начав работу с лабораторными журналами Гиаллена, я старательно повторяла все его опыты. Даже при таком подходе двигалась я на удивление быстро: все опыты были описаны точно и подробно, гадать и выдумывать не приходилось. И вот, когда я поняла, в чем тут фишка, то решила: чужие результаты никому не дам! Есть же какая-то научная этика! А что делать?

Довольно быстро родилась идея: Мартонию с Ригодоном надо водить за нос.

В начале второй тетради Гиаллен наметил направление, которое потом отбросил как тупиковое. Вот им я и займусь. Кто знает, что архимаг отказался от этого пути почти сразу? Может, он его хорошенько разработал, и только потом решил, что оно бесперспективное. Приняв такое решение, я начала выдавать Мартонии собственные измышления за работу над тетрадями гения. Если учесть, что тетради эти вынести из его лаборатории не получалось, она даже проверить мои слова не могла! Вернее, могла, но не рисковала прийти ко мне с визитом и лично почитать чужие записи. Она, правда, намекала на то, что я бы могла не валять дурака и сразу заглянуть в конец, наплевав на научную добросовестность... Я сделала вид, что не поняла, а потом пояснила, что приходится работать поэтапно: Гиаллен все время дает отсылы к предыдущим опытам. Это, между прочим, чистая правда! Но не вся. Сейчас я уже была готова повторить знаменитый эликсир, но не делала этого. Наоборот, я все глубже и глубже забиралась в дебри тупикового направления.

Хотя... Не такое уж оно тупиковое. Эликсир силы так не получишь, а вот кое-что другое... И это будет не повторение работы Архимага, а мое собственное творение!

Когда я поставила первые опыты, уводившие меня с проторенной дороги, довольный смешок сменился скептическим хмыканьем. Но чем дальше я двигалась, тем реже его слышала. А однажды...

Но прежде всего надо напомнить: в лаборатории было две тяги. Когда я пришла, одна была чисто вымыта и открыта. Под ней я и трудилась. Зато вторая была закрыта наглухо, поднять стекло не удавалось. А внутри все осталось так, как будто Гиаллен только что работал, и вдруг, не закончив опыта, встал и ушел. Была смонтирована перегонная установка, стояли колбы, реактивы, были разложены пучки трав и прочая рабочая дребедень. Сбоку можно было видеть листок с несколькими строчками текста и рисунком. Но прочесть текст или разглядеть рисунок через стекло не удавалось. Я особо и не пыталась, мне голубой тетради хватало, а также всего остального.

Но как-то раз, закончив работу и вымыв тягу, я вдруг по неизвестной причине потянулась к закрытой тяге, взялась за стекло и оно поехало вверх! Нелюбопытной меня не назовешь: тут же сунула нос внутрь и первым делом схватилась за бумажку. Прочитала и обалдела. Обычно так кладут пропись, по которой собираются работать. Но это была совсем не пропись! Листочек оказался половинкой двойного тетрадного листа, не очень ровно оторванной. На нем была нарисована магическая двенадцатилучевая звезда непонятной конфигурации и написано заклинание.

В этот день я пропустила ужин. Пришедшему ко мне на чай магистру Эдилиену я сделала от ворот поворот, сославшись на усталость и головную боль. Заперлась в кабинете и достала все справочники по начертательной магии. Копалась в них до глубокой ночи. Получалось, то, что тут написано и нарисовано, призвано соединить. Только вот что с чем? Об этом история благополучно умалчивала. В конце концов, не мое это дело. Я ничего ни с чем соединять не собираюсь. Разобрала заклинание и тоже в нем ничего не поняла. Спасибо, хоть прочесть удалось. Взяла листочек и понесла его на место, пусть лежит, ждет хозяина. А вот когда клала в тягу, неловко его перехватила и порезалась об острый край бумаги, да так, что кровь потекла очень обильно. Несколько капель упали на рисунок, я ощутила боль в груди, начала задыхаться, рванула ворот мантии и рухнула на пол без сознания.

Пришла в себя очень скоро, никаких неприятных ощущений больше не было, наоборот, я чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Ну и отличненько. Листок лежал рядом. Но пятен крови на нем не наблюдалось. Убрала его от греха на место. Уже утро скоро, так что я прямо сейчас позавтракаю, а если днем вдруг захочется спать, то посплю. Никто не запретит.

Сварила себе кофе, зажарила пару яиц с беконом, намазала булку маслом. Съела и поняла: мало! Я не наелась, еще хочу. Но это просто невозможно! Нельзя столько жрать, да еще в пять часов утра! Выпила вторую чашку кофе — не помогло. Я уже собиралась волевым усилием встать, но вдруг услышала около самого моего уха голос:

— Ну что же ты? А еще омлетика?

Как я по второму разу сознание не потеряла?! Но все же осталась сидеть, а еще спросила неуверенно:

— Какого омлетика?

— Вторую порцию. Ты же не наелась.

Голос был низкий, красивый и... знакомый. Если бы я не ждала этого, то не узнала бы, а так... Все-таки мессир Гиаллен. Но я не показала виду, что голос мне знаком, зато успокоилась и смогла сформулировать вопрос:

— А ты откуда знаешь, что я не наелась?

Нарочно назвала дух архимага на «ты», чтобы спровоцировать на беседу. И он поддался.

— А с чего это разговор идет на «ты»?

— А с чего это я буду с каждой бестелесной сущностью на «вы» разговаривать?

— Сообразительная и нахальная. Это хорошо. А на твой вопрос отвечу: ты должна быть голодной, потому что твой завтрак достался мне. А я бы от добавки не отказался.

— Это как это мой завтрак достался тебе?

— А вот так! Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?

— С духом архимага Гиаллена?

— Нет, не с духом! Ты разговариваешь со мной, то есть, тьфу! с самим Гиалленом!

— Так я и поверила! Если бы ты был самим Гиалленом, я бы тебя видела! А если не вижу, значит ты дух бестелесный!

— А если я невидимый?

— Под заклятием невидимости? Ой, что-то я сомневаюсь? Или эликисра своего таинственного нахлебался? Тоже не может быть: Гиаллен давно пропал, действие за это время должно было выветриться.

— Так, красавица, не спорь со мной, а послушай. Я архимаг Гиаллен, вернее, его часть. Душа, личность, надеюсь, это понятно?

— Я же говорила — дух!

По-моему, я его разозлила.

— Это у покойника дух! А я живой!

— Вот с этого места поподробней, пожалуйста.

— С удовольствием все расскажу. А ты пока еще одну яичницу сооруди, а?

Пришлось встать к плите, а дух начал вещать.

Начал с доказательства своей личности и, надо отдать ему должное, придумал, как доказать. Пересказал мне близко к тексту куски из тех тетрадей, с которыми я работала. Логично: кроме самого автора и меня к этим тетрадям никто не прикасался. Пришлось поверить: он и в самом деле оказался духом великого архимага.

— Ну, мессир Гиаллен, я убедилась в том, что имею дело с твоим духом. Давай дальше: что с тобой случилось и что тебе от меня надо?

— Вот так с места в карьер? Без экивоков и реверансов? А что, мне нравится. Деловой подход. Итак, что со мной случилось...

По словам духа кто-то в мантии с капюшоном и чем-то еще, закрывавшим лицо и делавшим неузнаваемым голос, вошел к нему в лабораторию ночью и провел обряд, отделяющий душу от тела. Тело он при этом погрузил в стазис. Действовал не методами зельеваров, а классической темной магией. Но Гиаллен, хоть и был захвачен врасплох, все же успел выпить свой новый эликсир и стать невидимым, а еще активировать защиту лаборатории, чтобы из нее ничего нельзя было вынести.

К сожалению, злодей знал, где лежит его тело, поэтому сумел его найти и где-то перепрятать. Но вот обряд связи провести не смог.

— Какой такой обряд связи?

— Ну, он, видимо, хотел меня к себе привязать, сделать зависимым, и заставить работать на себя в уплату за освобождение и возвращение тела.

— А тело можно вернуть?

— Конечно, можно! Если с ним ничего не случилось, то не ушедший за Грань может снова его занять после определенного обряда. Только смерть необратима, а я не умер.

— Ты это точно знаешь? Ну, что ты не умер?

— Абсолютно. Я тебе больше скажу: после того, как ты провела обряд связи, я даже обрел частичную телесность.

— Что? Частичная телесность? Бред какой-то.

— Не бред, деточка, а Высшая Магия. А почему ты не спрашиваешь про обряд связи?

— Я так поняла, что связь установилась, когда я порезала руку тем противным листочком из твоего вытяжного шкафа. Одно мне не ясно: почему таинственный злодей не смог его провести? Трудов-то на одну минуту.

— Видишь ли, это дело сугубо добровольное, должно быть мое согласие на обряд. А вот согласие получить от меня тогда можно было лишь под подчинением. Обряд подчинения требует работы с телом. Видимым, невидимое не подходит. Понятно объясняю?

— Очень. Просто голова кругом. У меня вопрос: а моего согласия не требовалось?

— Нет, конечно. Обряд-то ты проводила, значит, априори согласная.

Ой, во что это я вляпалась? Во что-то магическое, гнусное и с непредсказуемыми последствиями. Блин горелый! Всю жизнь старалась быть внимательной и осторожной, а тут влетела как кур в ощип! Эй, Мелисента, берегись! Таинственный злодей хотел использовать Гиаллена, а он, в свою очередь, собирается использовать тебя. Ладно, пусть использует, но границы буду выставлять сама и попытаюсь выжать из него за это максимум. Для начала пусть объяснит, что это за связь.

Он и объяснил, да так, что я не поняла, зачем злодею такое могло понадобиться. Геморрой жуткий. Оказывается, он теперь будет таскаться за мной везде, как привязанный, потому что его дух связан со мной по жизни. Причем не только с духом, но и с телом. До этого его дух был привязан к месту, где он расстался со своим телом, то есть к лаборатории, а теперь куда я, туда и он. Он полностью от меня зависит. Питаясь, я теперь питаю и его телесность. Вот зачем ему вторая яичница. Насчет телесности я не поняла, переспросила. Оказывается, это не сам организм, а некая способность к материальности. Без нее он не мог бы вернуться в собственное тело и умер окончательно и бесповоротно. Теперь может. А пока не вернулся, телесность дает ему возможность совершать вполне материальные вещи. Да вот хоть мебель двигать.

На моих глазах стул переместился из угла за стол.

Или меня ласкать. Ой! Я почувствовала на своем теле невидимые руки, одна обнимала за талию, другая легла на грудь. Пришлось завопить:

— Прекрати немедленно! Убери руки, подонок! Или я найду— таки подходящий обряд и распылю тебя к чертям собачьим!

В ответ прозвучало удивленное и чуть обиженное:

— Я думал, тебе понравится.

Но руки убрались.

— Меньше думай, крепче будешь спать. В общем я поняла: я к себе привязала пучок неприятностей. А теперь объясни три вещи. Первая: что ты хочешь? Вторая: почему ты выбрал для этого именно меня? И третья: что мне будет за то, что я тебе помогу?

Не была уверена, ответит ли он на мои вопросы, но услышала:

— Я начну со первого вопроса. Думаю, он самый простой. Я хочу, во-первых, вернуть свое тело. Во-вторых, вернуть все остальное: мое место в Совете, мой отдел, мои деньги, мою квартиру и мои материалы. В третьих и последних, я хочу найти тех, кто это со мной сделал, и с ними разобраться.

Я хмыкнула:

— И ты знаешь, как все это сделать?

— Имею представление. Как только я вернусь в тело, все остальное окажется легче легкого. Значит, в первую очередь мне надо вернуться в собственное тело. И ты мне в этом поможешь. Вот ответ на вопрос чего я хочу от тебя. Теперь последний вопрос: что тебе за это будет? Ответ: все, что захочешь и что в моей власти. Сделаю тебя магистром и своей правой рукой. Разделю с тобой свое состояние, поверь, это немаленькие деньги. Да в конце концов женюсь на тебе!

Он что, и правда себя таким подарком считает, что думает меня своей персоной осчастливить?

— А вот этого не надо. Я за тебя не пойду.

— Почему?

Удивление бесплотного архимага было безмерно.

— Без почему. Не хочу, и все. Пожалуйста, мне нужен ответ на второй вопрос. Потом можешь сам меня спрашивать.

Дух задумался, замолчал, потом заговорил, подбирая слова:

— Почему я выбрал тебя... Мне особо не из кого было выбирать. Ко мне в квартиру селили всех сотрудников по очереди, но... Они все были под подозрением, кроме, может быть, двоих, но и им я не смог бы доверять... так что я выжил отсюда их всех. У меня по всей квартире разные штучки рассованы, я имею в виду мелкие, но вредные заклинания. Замкнуты они на мою личность, так что и в состоянии бестелесного духа я мог их активировать. Так что сотрудники приходили, а я их гонял и не давал и шагу сделать в лабораторию. В результате все ушли. А потом сюда поселили тебя. Ты пришла с улицы, никого тут не знала и ни с кем не была связана. А еще ты мне понравилась.

— Так уж и понравилась…

Выбрал меня по бедности, потому что другого свежего дурака не нашлось. То есть дуры.

— Конечно понравилась, а ты как думала. Пришла и не стала изображать хозяйку, а попросила разрешения тут жить и работать. Оказалась умной и сообразительной. Вела себя с достоинством. Не попыталась сдать меня Ригодону и Мартонии, сохранила тайну голубой тетради. В лаборатории работаешь отлично, у тебя есть хватка. Не трусиха и не курица. Я не зря целых семь декад за тобой наблюдаю.

Ага, то есть он семь декад наблюдал и наконец решился. Знала бы... А с другой стороны, и знала бы, вела бы себя точно так же. Ну вот такая я дура. И другой мне уже не быть. Послушаем, что он еще скажет.

— И потом, ты симпатичная. Очень симпатичная девушка.

Симпатичная, как же. Так я тебе и поверила, красавчик. Да ты при жизни на таких как я плевал с высокой горки. Дух между тем продолжал разглагольствовать.

— Конечно, когда ты замотаешься по самые уши в мантию, затянешь волосы в кукиш на макушке и сделаешь морду кирпичом, то об этом трудно догадаться. Но я имел возможность наблюдать тебя, так сказать, в естественной среде... Так вот, у тебя роскошные волосы, не слишком длинные, зато густые, блестящие и красивого оттенка. Глаза не очень большие, волоокой тебя не назовешь, но я не поклонник коровьего взгляда. Зато живые и выразительные. Даже когда ты делаешь непроницаемое выражение лица, по глазам можно догадаться о твоих истинных чувствах.

Ну-ну. Придется тщательнее за собой следить, а то вдруг еще кто-то умеет читать по моим глазам.

— Рот у тебя свежий и красивого рисунка, носик прямой и аккуратный, кожа чистая и гладкая. Уже этого довольно, чтобы счесть тебя привлекательной. Но главную красоту ты прячешь под мантией.

Я покраснела и зашипела, а этот наглец и не думал останавливаться:

— У тебя прекрасное тело. Стройное, гибкое, изящное, но не тощее. Где надо тонкое, где надо округлое. Дивная грудь, которой не нужны никакие корсеты, чтобы соблазнительно выглядеть, длинные стройные ноги и восхитительная попка...

Могла бы дать в глаз, дала бы.

— Жалею, что в качестве духа был все это время лишен обоняния: ты должна божественно пахнуть: здоровым страстным женским телом.

Можете представить, как я разозлилась.

— Так, еще одно слово, и я тебя точно развоплощу! Маньяк сексуальный! Тела нет, а тоже туда же! В общем, я тебя послушала, теперь ты меня послушай. Был бы у меня выбор, ты летел бы отсюда впереди собственного визга. Терпеть тебя не могу, архимаг Гиаллен! Но к сожалению я или тебе помогаю или обречена таскать по жизни эту обузу. Значит, мне придется тебе помочь, а тебе придется объяснить, как это сделать.

К счастью, он не стал спрашивать, почему я его терпеть не могу, сказал просто:

— Что ж, дорогая, не буду делать вид, что мне приятно твое отношение, но ты согласна помогать, а этого уже достаточно.

— Слушай дальше. Я тебе помогу, а ты в благодарность научишь меня всему, что знаешь и умеешь сам. На твое я не претендую, но если в процессе мы что-то совместно придумаем или изобретем — доходы пополам. Это все, что касается оплаты. Зато я кое-чего потребую.

— Оплата более чем божеская. Я сразу понял, что ты приличная девушка, из тех, кто никогда не возьмет чужого. А учить тебя будет истинным удовольствием: за семь декад наблюдения можно было догадаться, что голова у тебя варит.

— Отлично. Раз ты принял условия оплаты, выслушай и требование. Прекрати свои сексуальные домогательства. Прекрати совсем! Я ни за что не стала бы связываться с живым Гиалленом, тем более не интересуюсь в этом плане его духом!

— Требование понял, но хочу получить разъяснения: почему ты не стала бы связываться со мной живым? Ни одна девушка ни разу мне не отказала.

Так и знала, что он об этом спросил. Ну, держись теперь, герой-любовник!

— А хоть одна девушка была с тобой счастлива? Молчишь? Не знаешь? Ты просто никогда не задавался этим вопросом. Да и не отказывали они тебе потому что не могли. Были очарованы твоим волшебным голосом и не принадлежали себе. Ментальное подчинение. вот как это называется. Да, они были готовы на все. Это ты видел. А как потом они страдали от унижения видела я!

Сейчас будет оправдываться и смешивать всех девиц на свете с грязью! А я не собираюсь этого слушать. Мне есть, что сказать, но сейчас я думаю о другом. Надо добиться желаемого.

— Но Мелисента...

— И кстати, ты выбирал из тех, кто не мог тебе отказать, на других и не смотрел, ведь правда? Все, тема закрыта. Или ты принимаешь это мое требование, или я все же ищу способ тебя упокоить. Думаю, в Высшей магии такой найдется.

Архимаг, по-моему. обиделся. По крайней мере ответил очень недовольно:

— Ты крайне самоуверенна, если думаешь, что я позволю себя развоплотить или упокоить. При этом грубо ошибаешься: в Высшей Магии такого заклинания нет, только в Магии Крови, а она под запретом. Можешь рискнуть своей головой, но я лично тебе не советую. Я почему-то был уверен что мои, как ты их называешь, домогательства, будут тебе приятны, ты ведь не невинная дура. Но если тебе так хочется... Обещаю, я не стану тебя домогаться.

Вот добилась я своего или нет? Одно успокаивает: он дал обещание, а маги обычно их держат.

— Хорошо, договорились. А пока... Мне надо работать. То, что мне придется делать, ты мне расскажешь вечером после ужина, когда я освобожусь.

Пока мы препирались, я съела-таки вторую яичницу, приправив ее для разнообразия луком и помидорами, а также выпила еще чашку кофе с молоком. Никогда не любила с молоком, но тут... Кажется, это Гиаллен на меня влияет. Наевшись и накормив своего телесно-бесплотного, взялась за то, что запланировала на сегодня. Доделать отчет за декаду для жабы и пойти его сдать. Устроилась в кабинете и начала строчить, время от времени сверяясь с лабораторным журналом Гиаллена и своими записями. Дух пристроился у меня за плечом и контролировал работу. Сужу об этом по тому, что он не остался безучастным свидетелем. То хихикал, то фыркал, то подпускал комментарии вроде: «Ну, от этого старая жаба усрется» или что-то столь же возвышенное. Раздражал и мешал страшно. Одно порадовало: он, как и я, прозвал Мартонию жабой. В общем, до самого обеда я творила, а после обеда потащилась к жабе на прием. Она, как всегда, разбирала чуть ли не каждую фразу, задавала кучу вопросов и вообще мучила меня как могла. Когда она решила о чем-то проконсультироваться с мессиром Ригодоном и вышла на пару минут, я услышала шепот:

— Она всегда тебя так?

— Всегда!

— Старая сволочь!

— Вот ты мне скажи, ты-то что тут делаешь? Мартонии на мою голову не хватало!

— Детка, ты что, еще не поняла? Мы связаны! Я не могу удаляться от тебя дальше, чем на десять локтей. Придется тебе терпеть мое присутствие.

Ой-ой-ой! Знала бы заранее — удавилась бы еще до поступления в эту долбаную аспирантуру!

Тут раздались шаги Мартонии, так что отвечать я не стала. В уме прикинула: десять локтей — это очень, очень мало. Это же хуже, чем замужем. Муж может уехать на пару дней, или я могу пойти погулять без него. А Гиаллен теперь ко мне как пришитый. Все же я могу обязать этого бесплотного спать в соседней комнате, расстояние позволяет. Но скажу ему об этом только вечером. Пусть порадуется.

* * *

Глава 6, в которой Мелисента с Гиалленом идут в ресторан.

Он и порадовался, но предварительно вынес мне весь мозг. Я грешным делом полагала, что уже этим вечером он начнет меня чему-нибудь учить. Но он для начала заставил меня наготовить на полк солдат, а затем наготовленное съесть. Пришедшего в гости Форгарда выжил, облив горячим супом. Если и дальше так пойдет, он вообще всех разгонит. После ужина загнал меня в кабинет и объявил, что ему нужно кое-что почитать, прежде чем он сможет сообщить мне в точности порядок действия. А кроме того, придется сначала найти тело. Где оно, неизвестно, но точно где-то рядом. Он, как дух, это чувствует. Только как искать невидимое? Коварный злодей сильно усложнил задачу. Невидимость давно бы прошла, если бы поверх не был наложен стазис. С другой стороны, у тела без души вне стазиса никаких шансов сохраниться для последующего воскрешения.

В общем, наша первая задача — найти тело.

Я согласилась: это логично. Убедившись, что я не спорю, дух развеселился. Когда я спросила, каков план на завтра, он легкомысленно ляпнул:

— Не парься, детка. У тебя выходные. Завтра мы сходим с тобой в город, поедим в хорошем ресторане и купим тебе приличные тряпки. Нельзя же ходить как пололка, это неприлично.

— Ты вообще в уме? С какой это стати? И на какие деньги?

— На мои. Здесь в кабинете припрятана примерно тысяча гитов на мелкие расходы. Думаю, сотни нам хватит.

Сотни? Да он спятил! Чтобы я такие деньжищи спустила за один день на тряпки? Да никогда. Примерно так я ему и сказала. И получила ответ.

Я попросила всему меня учить? Вот он и учит. Учит, как жить хорошо, правильно и с удовольствием. Для начала он хочет научить меня одеваться и получать удовольствие от еды, а не от готовки.

Я имела в виду специальные знания? Ну, он трактует это несколько шире.

В этот момент из-за полки с книгами по магическому конструированию вылез мешочек и плюхнулся передо мной на стол. Обещанные гиты.

Ну что ж, я его деньги экономить не нанималась. Куплю себе завтра все, что душеньке угодно. Дух обрадовался моему согласию и предложил пообщаться. Не знаю, что он имел в виду. Я уже хотела спать настолько, что у меня язык заплетался. Дух обиделся:

— Я же должен хоть что-то о тебе знать.

Ах, должен знать? Я вытащила из сумки текст своего диплома и положила на стол. Думаю, моя работа прекрасно характеризует меня с профессиональной стороны, а с других ему меня и знать не надо.

— Можешь почитать вот это, а я пойду посплю. Прошлую ночь ты мне зарезал, так что хоть сейчас не мешай. И учти: спать я люблю одна! Ночью твое место где угодно, только не в моей спальне!

— А десять локтей?

— Кабинет! — я ткнула пальцем, — Ванная! Все ясно?

Тяжелый вздох был мне ответом.

Не будучи на сто процентов уверена в духе, я достала и надела ночную рубашку, а рядом на стуле пристроила халат. Не хватало, чтобы этот полутелесный глазел на меня голую. Еще забудется и за части тела хватать начнет! Недаром же он на мою попу слюни пускал? Или у духов нет слюней?

Утром, естественно, меня разбудил шепот в самое ухо:

— Вставай, засоня, пойдем гулять!

— Я рявкнула:

— Ну-ка быстро покинул мою территорию! Я кому сказала: в спальню не лезть!

— Ты сказала, что ночью любишь спать одна. Но уже не ночь. Утро давно наступило. Так что быстренько вставай, у нас грандиозные планы на сегодняшний день.

— Это какие такие?

— Одеть тебя как подобает, поесть в ресторане и вообще погулять и поболтать! Ты можешь взять в толк: я уже девять месяцев не покидал своих комнат! А из них семь вообще был тут в гордом одиночестве! Это же с ума можно сойти! Так что быстрее собирайся. Я жду!

Пришлось вставать, умываться, одеваться, готовить завтрак и варить кофе на двоих, а затем потреблять все это в одну харю. Наконец все было готово для прогулки: я в парадной мантии и с сумочкой через плечо стояла у выхода из нашего здания. Сердце колотилось от предвкушения чего-то необычного.

Я уже неоднократно выходила за пределы Научного центра или, как его еще называли, городка. Но одно дело короткие вылазки по заданному маршруту, другое дело — прогулка. Валариэтан считался одним из чудес нашего мира, его стоило посмотреть. Честно сказать, если бы я не попала в такое положение с этими тайнами, духами, тетрадями и эликсирами, то давно бы выкроила время для знакомства с магической столицей мира. Так что дух, по большому счету, выполнял мое подспудное желание. Он-то здесь давно живет и сможет стать отличным гидом.

У самых дверей моя прогулка чуть было не сорвалась. Откуда ни возьмись появился Ригодон с милой улыбкой:

— Мелисента, дорогая, куда это Вы собрались? Вы не забыли, я собирался с Вами поговорить за обедом? Сегодня же первый выходной декады.

Беда, из головы вон, что он со мной обычно в этот день обедает. Я уже готова была отказаться от прогулки, но почувствовала на своем локте вцепившиеся в него пальцы Гиалленской сущности. Да я же сейчас заору от боли! Дернув локтем, я расшаркалась перед архимагом.

— Ой, мессир Ригодон, мне очень стыдно, но забыла. Вот, стипендию получила, собралась по магазинам пройтись, а то совсем обносилась. И обедать планировала в городе: ничего приготовить я уже не успею, да и вообще не знаю, когда вернусь.

— Ну что ж, Мелисента, может, это и к лучшему. Завтра и послезавтра меня не будет... Приглашаю Вас поужинать со мной во второй день декады. Удачных покупок!

Я изобразила глубокий реверанс и скорей рванула на улицу, пока архимаг меня не задержал. Пробежала по аллее городка локтей пятьдесят, прежде чем сбросила скорость, и услышала:

— Молодец, девочка. Выкрутилась. Слушай, имя у тебя такое длинное, я буду звать тебя Мели.

Меня так мама звала. А отец не ленился выговаривать полное имя. Ну что ж, Мели, так Мели. А мне его как называть?

— А я тебя буду звать... погоди...

— Можешь выбрать: Ги или Ал. Меня и так, и так называли.

— Хорошо, я рассмотрю оба варианта и сообщу о своем решении.

— Тебя надо назначить главой нашего Совета Магов. Канцеляритом ты уже овладела...

Повезло этому бестелесному, что нечего ему набить, а то уже давно ходил бы с фингалом!

Валариэтан располагается на слиянии двух рек. Там, где смешиваются воды Лиеры и Киоссана, находится могучая скала Рок. Частично на ней, частично в ней давным-давно было выстроено здание Совета Магов. Вода омывает Рок со всех сторон, но мостом он соединен только с треугольником, располагающимся между двух рек. На нем и раскинулись сады научного городка, в тени которых располагаются здания отделов. В Совете восемнадцать архимагов: двенадцать действительных членов совета и шестеро в ранге наблюдателей. А в городке восемнадцать отделов, и каждым из них руководит член Совета. Любой отдел представляет из себя автономную структуру, там есть все, что может понадобиться: лаборатории, кабинеты, жилье для всех сотрудников согласно рангу, столовая, библиотека отдела и подсобные помещения. Еще в городке есть общая библиотека, гордость Центра, и здание, где проходят конференции, выставки и конкурсы. А вот портальное помещение для магов находится на самом Роке, в здании Совета. Оттуда топать в городок приходится на своих на двоих. Своя портальная есть у пространственников, но ею воспользоваться могут только они.

Я обо все этом знала теоретически, а Гиаллен показал мне наш городок в подробностях и рассказал, как он создавался. Как маги Совета первого созыва решили построить каждый себе по отделу, как соревновались друг с другом, у кого здание красивее и удобнее для работы. Мы гуляли часа два и любовались. Здание отдела зельеварения оказалось обвито каменной резьбой, изображающей травы, отдел боевой магии был похож на крепость, окна в отделе некромантии были выполнены в виде пентаграмм, вокруг всего отдела менталистики шел поясок из масок, изображающих все эмоции человека.

— Говорят, скульптор их со своей тещи лепил, очень эмоциональная была женщина, — прокомментировал Гиаллен.

Я захихикала. Прогулка мне нравилась. Мы как раз дошли до отдела начертательной магии, который выглядел как математическая головоломка, и я увлеклась ее разгадыванием. Вдруг мой гид вспомнил, что планировал показать мне город и увлек на находившийся рядом мост, который связывал городок с левым берегом. До сих пор я ходила на правый: там были лавки зельеваров и букинистов, в которых можно было купить нужный ингредиент или заказать книгу, уютные сонные улочки, недорогие магазинчики и кафешки, да и сам стиль жизни мне импонировал: так жил мой родной городок. Левый берег считался берегом богатства и роскоши, я там никогда не была. Сам мост оказался гораздо шикарнее того, который вел на берег правый. Тот был деревянный, на огромных понтонах, а этот — ажурная каменная арка, широкая, удобная и надежная, когда по ней идешь, и совершенно невесомая, когда смотришь со стороны. Отсюда открывался потрясающий вид на Рок и научный городок. Полюбовавшись, мы ступили на набережную, и тут прогулка закончилась и начались мои мучения. Гиаллен шипел мне в ухо, гоняя из лавки в лавку, из магазина в магазин и заставляя покупать. Да ладно бы только покупать: он заставлял меня мерить! Это был какой-то утонченный садизм. Через три часа покупок я устала так, как не уставала за год учебы. А результаты... Результаты не впечатляли. Три платья, которые мне обещали подогнать по фигуре и прислать на дом, несколько шарфов, четыре пары туфель и сапожки, модный плащ с капюшоном из непромокаемой ткани, гребни и заколки, духи, которые мне выбрал дух ( а еще жаловался, что лишен обоняния) и элегантная шляпа с большими полями, украшенная облаком уложенного фестонами газа. Меня она пленила тем, что ее можно было носить множеством способов, каждый раз создавая другой образ. Газ превращался то в ленты под подбородком, то в вуаль, закрывающую лицо, то становился просто украшением вокруг тульи. Гиаллен все время пытался комментировать происходящее, забывая, что от торговцев надо шифроваться. Что я скажу, что у меня тут с собой ручной дух на привязи?

Кроме тех лавок, в которые меня загонял неугомонный дух, я заглянула туда, где торговали мантиями для магов. Мои уж очень старые и поношенные, а кроме того, они зеленые, болотного цвета, как принято у зельеваров. Конечно, к моим глазам подходят идеально, но у эликсирщиков традиционно мантии пурпурные, цвета запекшейся крови. Мне больше всего нравятся сиреневые, как у менталистов, но приходится довольствоваться тем, что положено. Пришлось заказать целых четыре: одну выходную бархатную, другую шелковую и две суконные на каждый день.

Надо сказать, что в этом городе магов уважали, даже очень. Когда я в своей потертой мантии заходила в любой магазин, продавцы готовы были бросить самых расфуфыренных покупательниц и заниматься мной. Все старались угодить. В Элидиане я привыкла к другому, и тут просто нежилась в лучах внимания и заботы. Правда, и цены здесь были не чета Элидианским, все как минимум в два раза дороже. Несколько раз я порывалась плюнуть и уйти, но мой привязанный дух готов был мне за это уши отгрызть. Приходилось давить жабу и раскошеливаться. Очень помогало то, что в качестве жабы я представляла Мартонию.

Все купленное я отправляла на свой адрес.

Последней покупкой стало нижнее белье и две ночнушки на всякий случай, после чего я засбоила и потребовала обещанный обед в хорошем ресторане. Еще одного магазина я просто не выдержу. Дух на удивление легко согласился. Видно, и сам проголодался. Я боялась, что мне велят войти в одно из тех заведений, мимо которых мы проходили: со стеклянными дверями, окнами на весь этаж и швейцаром, похожим на важного генерала, на входе. Но Гиален увлек меня в довольно узкую улочку и предложил зайти в низкую дверь погребка. Вывеска там была. Но такая незаметная, что я прошла бы мимо и не догадалась, что тут может быть ресторан. Зато внутри... Там было шикарно. Мореный дуб, охотничьи трофеи на стенах, полумрак и всякое такое.

— Попроси отдельный кабинет: тебе надо посидеть подумать, — шепнул на ухо Гиаллен, Я так и сделала, и меня проводили в небольшое уютное помещение. Стол, кресла, диван и низкий сервант для официанта, которым оказался симпатичный юноша. Вместе с меню он вручил мне амулет безмолвия, который я тут же активировала. Отлично! Можно хоть в голос кричать и ругаться, никто не услышит. Нехорошо будет, если посторонние заметят, как мы с духом общаемся. Мы же это делаем вслух.

Дух, казалось, тоже обрадовался. Его вдохновило меню. Ресторан был охотничий, и Гиаллен резвился, выбирая на обед оленину, перепелов, уток и кабанятину. Против первых трех пунктов я возражать не стала, но кабан... Я это есть не буду! Он жесткий и воняет! Сошлись на зайчатине. Дух настаивал также на бутылке вина, но я не сдалась и решила взять всего полбутылки. На свой вкус заказала салаты, легкий фруктовый десерт и кувшин ягодного взвара.

Когда я огласила официанту свой выбор, у того глаза на лоб полезли, но школа сказалась: парень проглотил свои комментарии, просто повторил заказ. Теперь он пойдет на кухню и расскажет там про монстра: тоненькую девушку, которая жрет, как рота солдат.

Как только он ушел, дух радостно заявил:

— Ну вот, теперь мы на нейтральной территории, нас никто не слышит, можно поболтать. Сейчас, дорогая, ты мне расскажешь о себе: откуда ты такая взялась. Я прочел твою дипломную работу и впечатлен: моя была много слабее.

— Не может быть!

— Правда-правда! Это я потом стал знаменитым архимагом, а поначалу был, как и все, бестолковым студентом. Чуть более талантливым, чуть более везучим, но и все. А ты способная, толковая и очень трудовая. На твоем фоне я лентяй. И характер у тебя есть, что ценно. Так что предрекаю: ты далеко пойдешь. А теперь расскажи мне, откуда ты такая взялась.

— Из Элидианы. Мой отец был потомственным аптекарем-зельеваром в маленьком городке Арнере.

Так, слово за слово, я рассказала Гиаллену все, что вы уже знаете. Про предков, аптеку, молнию и пожар. Про учебу в институте и про дар. Несильный, но для эликсирщика достаточный. Дух слушал внимательно, время от времени вставляя замечания. Потом вдруг спросил:

— А любовник у тебя был?

Вместо того чтобы спохватиться и поставить нахала на место, я внезапно ответила:

— Был.

— А куда делся?

— Наши отношения исчерпали себя и мы расстались, — протянула я многозначительно.

Дух засмеялся.

— Ты просто не любила этого парня.

— Почему это ты так думаешь? — обиделась я.

— Ты это говоришь так, как будто рассказываешь: у меня на кухне был половник, потом он сломался и я его выбросила. Эмоций ровно столько же.

Хотелось его осадить, но... Он был прав на все сто, даже на двести процентов. Я и тогда не любила Микеля по-настоящему, а сейчас даже лица его вспомнить не могла. Но... мне кажется, или этот бесплотный опять ко мне клинья подбивает? Мы же вроде договорились?!

А он лихо сменил фронт.

— Детка, я тебя не просто так сюда привел и не просто так расспрашиваю. Мне надо было убедиться, что за твоей спиной никто не стоит. Теперь я знаю твою историю и понимаю твои трудности. Ты хочешь выбиться из нищеты, стать зажиточной и независимой. Больше всего тебе нужны деньги. Но ты не готова ради них подличать, предавать, воровать и идти по головам. Ты честная и порядочная. Поэтому предлагаю тебе свою помощь. Ты в любом случае далеко пойдешь и многого добьешься. Но с моей помощью ты пойдешь не только далеко, а еще и быстро.

— Хорошо, мессир Гиаллен, согласна. Только что это значит: твоя помощь?

— То и значит. У меня есть то, чего не хватает тебе: знания, имя и связи. Знания я по договору тебе передам, готовься. Имя ты создашь свое. А вот воспользоваться моими связями тебе не помешает. Я наблюдал за твоей работой и сначала удивился, зачем ты разрабатываешь направление, которое я отмел как тупиковое. А прочитал твой диплом и понял: это для моих целей и задач оно было тупиковое. А для тебя может быть очень даже перспективным. Я собирался создать нечто для военных нужд, получить финансирование от короля. Ты пошла по другому пути: то, что ты хочешь сделать, рано или поздно купит каждая женщина. А баб на свете значительно больше, чем королей.

Демоны, он все-все усек. Наверное, даже лучше, чем я сама. Вот и связывайся после этого с великими гениями. Что бы ты ни сделала, все обязательно скажут: она воспользовалась его идеями, она только руки, а голова — это он. Обидно, досадно, ну ладно...

— Так ты понял, над чем я работаю?

— Конечно. Ты хочешь усовершенствовать собственную пропись. Сделать так, чтобы твой Эликсир Молодости не только морду лица омолаживал, но и внутренние органы. Отличная мысль! Я тебе помогу! Очень скоро ты упрешься в неразрешимую на первый взгляд проблему. А у меня уже есть решение, тебе понравится. Этим ты сократишь время работы минимум на год. Я сам два года над этим вопросом бился. Условие одно.

— Какое же?

Я была готова к чему угодно, только не к этому:

— Мартония ни в коем случае не должна получить с твоего изобретения хоть медный гаст.

— Отлично. Я и не планировала ее обогащать. Не люблю эту елейную жабу. Но... я с помощью разработки твоего тупикового направления скрываю от нее истинное положение с твоими изобретениями. И так сразу в трех направлениях вкалываю. Что же мне теперь, еще одно на себя брать?

— Зачем? Наоборот. Бросай мою голубую тетрадь, тебе она ни к чему. Невидимость — моя наработка, туда не лезь, я ее потом тебе сам покажу. На нее можешь забить, главное, чтобы мои записи конкурентам не попали. Занимайся своим эликсиром. А для жабы у меня есть отличная приманка: дорога в никуда длиною месяцев шесть, не меньше. Дома покажу. Подсунешь ей — она от тебя отстанет. Будет ждать результатов, аА за это время ты меня вернешь в мое тело, и тут Мартония запоет по-другому.

То, как он говорил о жабе, навело меня на кое-какие мысли.

— Ты думаешь, это она?

— Что «она»?

— Она тебя от тела отделила?! Или ты грешишь на кого-то другого?

— Не исключаю, что это наша жабочка. По росту подходит. Но темная магия? Ею, как минимум, надо владеть.

— А что ты вообще знаешь о Мартонии? Она и при тебе здесь работала?

— Нет, ее привел Ригодон. Он раньше подвизался у зельеваров. Твой коллега, так сказать. А она была его ассистенткой. Они, кажется, вместе учились в университете, только не помню в каком. Я его плохо знал, за исключением того, что он метит на мое место в Совете. Ну как же: он значительно старше, заслуженный весь из себя такой, а выбрали меня, наглого мальчишку.

— Не стоит так: когда я только поступила в Университет Элидианы десять лет назад, ты был уже знаменитым архимагом и членом Совета.

— Детка, я стал архимагом примерно в тот год, когда ты родилась, практически только закончив аспирантуру, а Ригодон еще лет за двадцать до этого. Ты же знаешь, маги живут так долго, как смогут и захотят. Так вот: он двадцать лет, уже будучи архимагом, ждал, что его выберут в Совет. А выбрали меня, получившего это звание буквально накануне.

— То есть, ты думаешь на него?

— На него? Нет. Во-первых, я хорошо знаю его послужной список. Темной магией там и не пахнет. А во-вторых... Ригодон высокого роста, а мой злодей был ниже меня на голову. Я уверен, это был его настоящий рост: на иллюзию ему бы сил не хватило.

— Получается, гад был маленького роста. Или хотя бы среднего. С другой стороны... Ссутулившись и ходя на полусогнутых, под мантией можно хоть за карлика сойти. Но на полусогнутых долго не проходишь. Значит, все-таки невысокий маг. У нас в отделе подобных не так уж мало: Белон, Арсент, Герион и Келедар. Вот, пожалуй, и все, если не считать Мартонию. Ее со счетов сбрасывать глупо, она, хоть и женщина, а самая подозрительная. С другой стороны, тогда она не работала в отделе и вряд ли могла попасть в здание ночью. Теодолинда высокая, как жердь, на нее думать глупо.

Я замолчала, задумавшись, и даже жевать перестала. Надо отметить, за это время официант посетил нас не однажды. В первый раз принес кувшин ягодного взвара и свежевыпеченные булочки в плетенке, затем салат с кусками вяленого мяса, потом суп в горшочке. Порции огромные и все очень вкусное. Так что разговор был, по совместительству, праздником живота. После супа я взяла тайм-аут и перебралась на диванчик. Вот переварю первую часть банкета, возьмусь за вторую. Как ни странно, Гиаллен меня не торопил: ему все нравилось. Пристроился где-то по соседству и отвлек меня от мыслей о том, кто отделил его дух от тела.

— Рыбка моя, ты хоть понимаешь, что твое изобретение — это бомба?!

Честно говоря, я думала не об этом, поэтому не сразу сообразила:

— Какая бомба?! Ах, да, ты об эликсире... Не торопись, я еще ничего не сделала.

— Нет, сделала и еще сделаешь. Даже твой дипломный Эликсир лучше аналогов. Ты уже на нем можешь неплохо зарабатывать.

— Как?

— Ну. для начала изготовь пробную партию. Флаконов десять. Потом я сведу тебя к одному типу и научу, что ему сказать. Если ты не продашь каждую баночку минимум по двадцать золотых, можешь называть меня ослом! И это только начало!

Он прав насчет связей! Когда я пыталась пристроить опытную партию эликсира, оставшуюся от дипломной работы, мне предлагали не по двадцать гитов, а по два горта за флакон, и уверяли, что я должна быть счастлива. Я и была счастлива: зелье-то несертифицированное. А этот тип, похоже, знает все ходы и выходы.

— Получается, ты не только умеешь создавать эликсиры, а еще и знаешь, как их выгодно продать? Ты не только талантливый маг, но еще более одаренный торговец?

— Я практичный, моя прелесть. А ты молоденькая и и неопытная дурочка. Тебе никто не говорил, что у тебя золотые руки?

— Говорили, — вздохнула я с горечью.

— Это значит, что ты этими самыми руками можешь золото грести. Обеими! При этом не творя зла и не нарушая закон. Я как будто вижу себя молодого. Одна разница: ты не задорный пацан, а скромная девушка.

Он опять кокетничает. Ну что за личность?! Тела нет, одни сложности и неприятности, а этот тип уже строит планы по завоеванию здешних рынков и попутно пытается прибрать меня к рукам.

— Ладно, скромная девушка устала и хочет отдохнуть.

— От чего это ты устала? От прогулки по магазинам? Девушки не должны от этого уставать.

Он меня будет учить, от чего я должна уставать, а от чего нет! Зануда жизни! Мало того, что загонял, а потом еще о обкормил. Нет, ну надо же! Пусть идет других учит, а я что хочу, то и делаю.

— А я замучилась! И еще эта еда бесконечная! Тебе нужно телесность питать, а у меня сил не хватает всю это жратву для тебя переваривать!

— Мели, рыбка моя, ну что я могу поделать?! Зато когда все кончится и я смогу есть за себя сам, ты не пожалеешь, что помогала мне. Кстати, от еды на мой счет ты не поправишься и не испортишь фигуру.

Только разговора о моей фигуре не хватает. Надо менять тему. Срочно.

— Это единственное, что меня утешает. Да, хочу посоветоваться.

— Я весь внимание.

— Ты, наверное, заметил, что Ригодон пригласил меня к себе на ужин. Вот я и думаю: что он от меня хочет? Чего мне ждать? У тебя есть идеи?

— Ну, очевидно, он хочет перетянуть тебя на свою сторону и сделать своим орудием.

— Общие слова. И потом, что он с этим тянул семь декад? Ведь регулярно в гости заявлялся, и в рабочие дни ему никто не мешал со мной общаться...

— В рабочей обстановке — это не то. А в моей квартире…, — это он МОЮ квартиру имеет в виду, — Хитрец явно знает о моем присутствии. Убедился за те два дня, что проторчал там, пытаясь ее забрать. Другое дело, что он уверен: любой дух привязан к месту. То, что я теперь привязан к тебе, ему и в голову не придет.

— В принципе, ему ничто не мешало пригласить меня к себе для беседы гораздо раньше.

— Ты плохо себе представляешь этого типа. Он никогда не торопится, всегда выжидает наилучшего момента. Наверное, по его расчетам, это момент как раз настал. Но не бойся, девочка. Я буду с тобой, и если что...

— Не вздумай! Он не должен узнать, что ты можешь покидать свои комнаты. И потом... Я сама буду строить отношения с Ригодоном. Так, как сочту нужным.

— А если он будет тебя принуждать?

— К чему?

— К тому, в чем ты мне заранее наотрез отказала. Или ты хочешь сказать, что этому хрычу ты готова уступить? Мели?!

Он волнуется. Ревнует? Да нет, вряд ли. Просто боится, что я перейду на сторону вероятного противника. Я не перейду, но знать ему об этом незачем, а то будет меня тиранить почем зря.

— А вот это не твое дело. Как решу, так и будет. Ригодон, конечно, не подарок, но переспать с ним — не самая глупая идея.

— Зачем? Зачем, Мели?! Зачем тебе спать с этим хрычом?

— Чтобы отвязался.

— Дурочка. Он, наоборот, привяжется на всю оставшуюся жизнь. Это ведь не ваши университетские мальчики, которые домогаются, чтобы отметиться. Ригодон умен и хитер, он не может не видеть твоего потенциала. Не сомневаюсь, он хочет застолбить тебя за собой. Привязать всеми доступными способами. И тут все средства хороши, а постель — лучшее. И не важно, что ты останешься равнодушной. Уступив ему однажды, ты не сможешь отказать и в следующий раз. У тебя просто не будет аргументов. Поняла?!

Интересно, с этой точки зрения я проблему не рассматривала. Не исключаю, что он прав. Действительно, если уступила мужчине однажды, потом не знаешь, как отшить. Он либо оскорбится и начнет мелко и гадостно мстить, либо привяжется, как банный лист: не отклеишь.

— Спасибо за полезную лекцию по мужской психологии. Можешь считать, что ты меня убедил. Пожалуй, я все же попробую отказать Архимагу. Но... Ты уверен, что это безопасно?

— Сердце мое, я не обещал, что будет легко. Но уступить будет еще опаснее. Ригодон сильный маг, да еще и неплохой менталист в придачу. Ты об этом не знала?

— Откуда? Кто нам, подопытным кроликам, сообщает что-то, отправляя сюда? Я вообще думала, что меня берут в твой отдел.

— Смешная. Я никогда не брал девочек. Никогда и ни за что. И тебя не взял бы.

Тут я наконец решила обидеться.

— Это еще почему? Я выиграла конкурс, меня рекомендовал Университет, у меня были лучшие результаты за последние пять лет...

— Все равно. Не скажу, что это правильно, но я всегда избегал брать в отдел представительниц прекрасного пола. И в этот раз бы отбоярился. В крайнем случае сплавил бы тебя к зельеварам. Совершил бы эту грубую ошибку, но отказал тебе.

— А что это ты так не любишь женщин?

Хотела сказать «низко ставишь», но не решилась. Женщин этот змей любит только в одном смысле. Прикладном, причем прикладывать он их спешит к кровати. Примерно такого ответа я ожидала, и несколько удивилась, услышав:

— Не люблю? Да я их обожаю! Только... В коллективе они по большей части зло, особенно в мужском и особенно красивые. Действуют по методу «разделяй и властвуй». А я признаю в своем отделе только свою власть.

— Тогда есть ли мне смысл тебя возвращать в тело? Ты же меня тут же выгонишь.

— Сладкая моя, мы же теперь связаны договором, так что выгнать тебя мне никак не удастся. А еще я поклялся помочь тебе стать магистром. Кроме того, это раньше ты была для меня просто абстрактная женщина, имя на листке бумаги. Теперь мы знакомы, и, смею надеяться, я неплохо тебя узнал. Ты, конечно, не подарок, но твои недостатки — не типичные женские. На власть ты не претендуешь, скорее борешься за независимость, а против этого я не смею восставать: сам грешен. Поэтому я предпочту выгнать других, а тебя оставить. Ты слишком ценная, чтобы разбрасываться такими кадрами.

Ну просто маслом по сердцу. Для меня всегда признание моих профессиональных заслуг было дороже и приятнее любых комплиментов моей «несравненной» внешности. Эти-то, по крайней мере, искренние. Похоже, я действительно смогла произвести на Гиаллена впечатление моими способностями. Хотя... Когда он хвалил мои лицо и фигуру, мне, если честно, тоже было приятно. Ведь я сама знаю, что не такая уж уродина. Просто стараюсь не выставлять себя напоказ.

Тут принесли новые блюда. Как я ни куксилась, пришлось встать и снова приступить к еде. Дух, желая обрести телесность, меня подгонял. Во время еды взялся меня развлекать: рассказывал всякие байки о своем студенческом житье-бытье. Было забавно, я хохотала, но одновременно мотала себе на ус (или на что-то другое, у девушек ведь нет усов?) полезную информацию, которая там и сям проскакивала между смешными сценками. При поступлении парень был едва ли не более нищий, чем я. Он как раз был круглым сиротой, выросшим в доме зажиточного, но патологически скупого дяди, который отправил мальчика учиться на казенный кошт как только смог это сделать. Но уже к пятому курсу Гиаллен сумел начать зарабатывать деньги своим трудом. Он, как и я, подрабатывал в аптеке, но не в университетской, а в городской, и платили ему в два раза больше, чем мне. Почему? Этот парень не только готовил зелья, он их продавал и имел процент с продаж. Здорово. Поставь торговать меня — и можешь быть уверен: плакали твои денежки. Проторгуюсь, как пить дать. Так что это очень хорошо, что Гиаллен готов взять на себя реализацию моих творений. Половина ему? Да хоть две трети! Иначе я и этого не увижу.

А он между тем рассказывал, как дядя узнал об его успехах и пришел отнять у мальчишки заработанное. Заявился к хозяину аптеки и потребовал передать все ему. По закону до наступления совершеннолетия он является опекуном и имеет все права. Я бы в такой ситуации не нашлась, что делать. А этот ловкач обо всем подумал заранее. При поступлении отдал себя под покровительство ректората. В результате ректором для него был открыт счет в банке, куда не магам ход был закрыт. Аптекарь перечислял заработанное туда. Деньги снять до совершеннолетия было невозможно: обобрать мальчишку не получалось. Правда, и ему самому средства были недоступны, приходилось жить на стипендию. Когда же на седьмом курсе Гиаллен стал наконец совершеннолетним, у него накопилась приличная сумма. Закончил он Университет с более скромными учебными, но гораздо лучшими финансовыми результатами, чем я. Но в аспирантуру все же попал: в тот год никто, кроме него, не выпускался по эликсирам, к тому же диплом с отличием и победа на конкурсе научных работ у него были.

Из рассказов поняла: у парня есть то, чего катастрофически не хватает мне: природная удачливость и легкая толика раздолбайства. А еще, назовите как хотите: чутье, нюх, интуиция. У меня это отсутствует напрочь. Так я ему и сказала.

— Ну почему, Мели? У тебя есть интуиция: ты тонко чувствуешь, куда двигаться. Просто пока это работает только в науке. Ее надо развивать, и посмотришь: все у тебя станет в шоколаде.

— А ее можно развить?

— Конечно! Я же тоже не таким родился. Все приходит с опытом.

Если представить, насколько я моложе этого нахала, то да. У меня есть шанс. Но для начала надо вернуть этому типу тело. Он тоже об этом подумал, потому что сказал:

— Какое счастье, что от нашей связи я получаю телесность: я теперь могу брать книги и перелистывать страницы. Дня три поизучаю те, которые у меня есть, затем сходим в библиотеку. Нужно найти описание ритуала возвращения в тело. Конечно, это запретная магия, но у меня есть допуск.

— Это конечно хорошо, а мне что прикажешь делать?

— У тебя три задачи. Первая — искать мое тело. Вторая — работать над своим эликсиром. И третья — водить за нос старуху. Я помогу тебе с двумя последними. Есть идея.

— А что там с телом? Где я должна его искать?

— Где-то рядом. Если бы его утащили далеко, меня бы тоже туда потянуло. Но оно тут, я чувствую.

— Тут — это где?

— В моей квартире. Не в гостиной, я уверен. Может быть в лаборатории, кабинете, спальне или ванной. Но где точно, не скажу.

— Милый мой, я, пока убиралась, там все облазила, ничего похожего не видела.

— Ты и не могла видеть: тело под невидимостью.

— Ну, на ощупь я могла бы определить, когда пыль вытирала. Но ничего не попадалось. Это же не иголка и не пудреница. Ты был, помнится, довольно крупным мужчиной. Вряд ли я могла не обратить внимание, если бы тело лежало на поверхности. Может, у тебя там есть кладовки, стенные шкафы, подпол, тайники в стенах? Ты что-то об этом знаешь? Потому что я ничего такого не нашла.

— Я тоже без понятия. Здание старое, несколько раз перестраивалось. Может, что-то и есть. Но мне не было нужно, я особо не искал. Так что давай, доедай, и пойдем домой. Попробуем для начала пошарить в спальне и ванной. Или ты хочешь еще десерт?

— НЕТ!!!

Еще один кусочек чего-нибудь, и я лопну! Взорвусь! Во мне уже не осталось места! Все! Это был первый и последний раз, когда я поддалась на провокации этого бестелесного монстра! Больше никакой жратвы! Обычное скромное питание. Максимум лишняя булочка или бутербродик. Приняв это решение, я почувствовала себя чуточку лучше и даже смогла подняться, подойти к двери и кликнуть официанта, чтобы нес счет.

Он и принес, а еще притащил корзину: то, что я заказала, но не съела. При виде счета и корзины меня охватил ужас. Во-первых, хватит ли мне наличных, а во-вторых, как я все это попру? Надорвусь ведь!

Корзину отнес мальчик, я дала ему два медяка, и он остался доволен. Наличных хватило, даже осталось немного. Но мой ужас не проходил: я за день прогуляла почти сто золотых! Я, скромная девушка, в месяц тратившая не более десяти гитов, из которых семь уходило на книги, алхимическую посуду и ингредиенты для зелий, просадила восемьдесят девять за одну прогулку. Сказать кому — не поверят. Осознав это, я вдруг зашаталась и чуть не упала. Образовавшаяся телесность моего домашнего духа подхватила мое ослабевшее тело у самой земли.

— Мели, детка, что с тобой?

— Ой, что-то мне нехорошо, — жалобно проблеяла я.

— Кажется, мы с тобой перестарались. Ну ничего, ты меня подкормила, я тебе помогу.

Дальше мы шли практически обнявшись. Я с трудом переставляла ватные ноги, а Гиаллен, обхватив меня за талию и повесив одну мою руку на шею своего бесплотного тела, волок меня вперед с упорством, достойном лучшего применения. Я бы уж наплевала на экономию и наняла экипаж, но к нам в городок попасть можно только пешком, для кареты требовалось специальное разрешение. Получить его ничего не стоило, но кто же знал заранее?! Хорошо, что уже стемнело, да и в сторону городка магов почти никто не шел, потому что картину я представляла более чем нелепую. Раскорячившаяся девица, задрав руку, куда-то плетется на полусогнутых. Гиаллена-то было не видно! В общем, намучилась я изрядно, да и духа приморила. Так что, когда Гиаллен наконец сгрузил меня в родной гостиной, я поняла: вот оно, счастье. Дом, милый дом! Никуда больше отсюда не пойду! Пусть не выманивает!

При переползании в спальню услышала голос:

— Да, детка, ты не пушинка, однако. Все, что набрал, уже спустил на твою доставку. Похоже, я переоценил твои возможности.

Я вяло зашипела:

— Сволочь! Раньше не мог прикинуть? Да, энергия идет тебе, а вот желудок все равно не резиновый. И пищеварительных ферментов на двоих не напасешься. Мог бы сообразить.

— Ты бы мне сказала.

— Ага, скажешь тебе. Ты же самый умный и лучше всех все знаешь. Все, я спать. А ты сначала думай головой, или что у тебя там вместо нее…

Глава 7. Мелисента становится аспиранткой Ригодона и получает предложение руки и сердца.

Утром, еще не открыв глаз, я вспомнила вчерашний день и ужаснулась. На что я подписалась?! Если и дальше так пойдет, то Гиаллен, несомненно, обретет тело. А я потеряю голову. И не как-то там фигурально, как теряют влюбленные девицы, а вполне себе конкретно-практически: на плахе. Возвращение тела — черномагический ритуал. И пусть он будет предпринят с добрыми намерениями: их закон не учитывает. А вот сам факт... Я существо от природы законопослушное, если буду действовать сама, обязательно попадусь. И не так уж мне мешает этот дух, пусть и дальше болтается рядом. Все лучше, чем казнь. Отрубленная голова мне не пойдет, это я знаю точно. Так что смирюсь с наличием неугомонного духа. Пусть пользу приносит, в лаборатории помогает, учит, направляет, подсказывает. Даже спать со мной на кровати разрешу: пусть заодно поклонников отгоняет. Ну, схватит разок-другой за попу, от меня не убудет. Телесность-то у него ограниченная, сам сказал. Только не надо торопиться знакомить его с моими соображениями, пусть питается иллюзиями, а я пока найду средство держать его в ежовых рукавицах.

В метаниях и сомнениях прошли три дня. Наконец я приняла решение: с ритуалом не связываться, терпеть неугомонного духа и по возможности приучить его к более приемлемому поведению. Для начала стоит научиться контролировать его местонахождение.

Только я решила взять дух под строгий контроль, как у самого моего уха замурлыкало:

— Мели, сладкая моя, ты не забыла — тебе сегодня с Ригодоном встречаться?

— Да помню... Ты-то тут при чем?

— А я хочу с тобой условиться, как с ним договариваться. Что ты ему можешь пообещать, а что нет.

— Миленький мой, сначала надо узнать, что он скажет. А я ему ничего обещать не собираюсь, чай, не дура. Пусть он свои карты раскроет, а там подумаю.

— Ну ладно, поговорить ты не хочешь... Но все равно, подготовиться надо. Там, принять ванну, волосы вымыть, прическу...

— Ты меня к нему в постель уложить собираешься или на мой стриптиз в ванной полюбоваться? Кыш отсюда! Распылю!

Зря я его пугаю. Не распылю. Во-первых, не умею, а во-вторых... Привязалась я к этому духу бестелесному. Привыкла. И потом: от него польза есть. Большая. Но это не значит, что его не надо держать в рамках. Еще как надо! В результате нашей пикировки я встала, умылась, оделась и приготовилась к походу на архимага Ригодона. Что бы он ни замышлял, я должна выглядеть на «отлично» и быть во всеоружии.

Поначалу мое понимание отличного внешнего вида разошлось с пониманием духа.

— Ну вот, вырядилась как старуха. Мантия, как будто не в гости идешь, и волосы зачем-то зализала, а ведь они у тебя красивые, между прочим. Пучок этот: фига на макушке... Жуть в полосочку!

— А по-твоему, я должна к Ригодону в бальном платье отправиться? Зачем, не подскажешь?

— Где-то ты права... Но все равно, так нельзя. Ты красивая девушка, Мели, не стоит об этом забывать. Красота — тоже оружие.

— Которым я не умею пользоваться. Отстань, а? И без тебя голова пухнет.

С каких это пор меня в красивые записали? Думает, это он мне приятный комплимент сделал? Меня такие разговоры только раздражают.

Как ни странно, Гиаллен замолк и не возникал, пока я не дошла до апартаментов Ригодона. Но это случилось не скоро: он же меня на обед приглашал? Вот я на обед и пришла. До этого успела переделать кучу дел по хозяйству и посчитать коэффициенты для продолжения работы над эликсиром Молодости. Пока считала, слышала у самого уха сопение. Можете меня стукнуть, если дух не проверял мои расчеты. Наконец, настало время обеда, я припрятала свои записи, пригладила волосы, надела новую шелковую мантию поверх шелкового же платья и отправилась в гости к Архимагу.

Ригодон ждал меня на пороге своей квартиры, приветливо улыбаясь. Приглашая внутрь, поцеловал руку и попытался приобнять. От объятий я ловко увернулась, но вошла.

Н-да... Понятно, почему все так переживали из-за моих апартаментов. У Ригодона все то же самое, но в два раза меньше. По крайней мере гостиная на фоне моей выглядит убого, и не из-за обстановки, а из-за размеров. Та же мебель на вдвое меньшей площади никакого вида не имеет, просто свалка. Держу пари, и все остальное в том же духе. Только ни в лабораторию, ни тем более в спальню я заглядывать не собираюсь.

В лабораторию я все же зашла на пути в ванную: надо было вымыть руки перед обедом. Что тут скажешь: все, как я и предполагала. Тесно, неудобно, вытяжной шкаф всего один, да и в остальном не развернешься. Но говорить об этом было бы нелюбезно. Так что я хвалила то, что стоило похвалы: блюда и сервировку.

Ригодон, как видно, заказал обед из ресторана. Не из самого лучшего: до того, что я ела в городе, всему поданному здесь было как до неба. Да и у меня аппетит пока не вернулся, так что удовольствия от еды получить не удалось. Сидела, из вежливости ковыряя в тарелке. Матильда нам прислуживала, но, подав второе, удалилась, поставив в известность, что у нее дела и она не вернется. Мол, с десертом сами справитесь.

Как только Матильда ушла, Ригодон, игравший до этого роль радушного хозяина-добряка, вдруг преобразился. До сих пор я не видела у него на физиономии такого хищного выражения. Не зря ли Гиаллен отвергает идею о его участии в зловещем ритуале? Такой тип способен на все, что угодно, зуб даю. Но это выражение мелькнуло лишь на секунду, после чего Ригодон взял себя в руки и снова надел на лицо приветливую улыбку.

— Дорогая Мелисента, я рад, что Вы нашли возможность посетить меня в моей холостяцкой берлоге. Конечно, обед, которым я могу угостить, это не божественное творение Ваших ручек...

— Ну что Вы, мессир Ригодон, все было очень вкусно.

— Вижу я, как вкусно... Вы ничего не съели.

— Знаете, я недавно так пожадничала в трактире... До сих пор нет аппетита.

— Ну. надеюсь, Вы все же окажете внимание десерту. Специально для Вас выбирал. Ягодный мусс в вишневом желе. Но прежде я хотел с Вами поговорить.

— Я вся внимание.

— Мелисента, я понял, что Вы не можете найти записи Гиаллена, касающиеся его последней разработки, — я закивала в подтверждение, — Это ничего. Если у Вас получится восстановить любую из его старых разработок, мы можем считать это настоящим успехом. До сих пор повторить их никому не удавалось, а государи всех стран крайне в этом заинтересованы. Так что я не хочу Вас ограничивать... Кстати, Мартония Вами не очень довольна, но это скорее придирки. Ей хочется всего и сразу, но я понимаю, так не бывает. Не думайте, что я сплавил Вас Мартонии и забыл. Я внимательно слежу за Вашими трудами и пока очень доволен Вашей добросовестностью.

Ну, раз уж разговор зашел о жабе...

— Я хотела попросить, мессир... Не могли бы Вы сменить мне научного руководителя?

— Вы недовольны Мартонией?

— Скорее она мной. Мы не нашли общий язык. Магистр Мартония меня все время ругает и подгоняет, но я не понимаю ее указаний. Вот если бы Вы сами...

Я картинно сложила руки на груди и глубоко вздохнула. Жабу дурить трудно, она въедливая, а тебя, голубчик, я в два счета вокруг пальца обведу.

Ригодон обрадовался. Он к тому и вел, или это мне кажется?

— То есть, Вы, дорогая, претендуете на мое научное руководство? Вообще-то я аспирантов не беру... Но для Вас готов сделать такое исключение. Вы девушка перспективная. Магия Гиаллена Вас признала, это о многом говорит. Да и Ваши результаты... Хорошо. Если Вы так просите, я забираю Вас от Мартонии. Будете моей личной аспиранткой.

— Спасибо, мессир Ригодон. Это такая честь... Я буду очень стараться.

— Надеюсь. А теперь десерт, моя милая.

Он достал из буфета две креманки с муссом, украшенным ягодами вишни. Пушистая нежно-розовая субстанция как будто плавала в темно-вишневом желе. Схватив ложечку, я отдала десерту должное. Вкуснятина! А главное, никакого мяса! После давешнего я на него еще год смотреть не смогу.

— Ну, раз уж ты теперь моя аспирантка, — весело перешел на «ты» Ригодон, — То позволь предложить тебе рюмочку моего фирменного ликера. Я его сам настаиваю на шести ягодах и тридцати четырех травах. Отлично сочетается с десертом.

Архимаг достал откуда-то бутылку их темного стекла и две ликерных рюмочки, налил в каждую и поднял тост:

— За наше плодотворное сотрудничество.

И я, как дура, опрокинула содержимое в рот. Ничего не скажу, ликер на ягодах и травах оказался вкусным и душистым, только, выпив его, я вдруг потеряла сознание.

Придя в себя, увидела, что лежу в незнакомой спальне. Чужой, не моей. Над головой синий бархатный балдахин, из-за свисающих с него занавесок ничего толком не разглядеть, зато на мне осталось только нижнее белье. Хорошо, кто-то догадался меня укрыть чем-то вроде камчатной скатерти. Может, это покрывало такое? Разрешите догадаться: я в спальне Ригодона.

Знакомый шепот раздался практически у меня в голове:

— Детка, ты вовремя очнулась. Пора делать ноги. Сейчас этот козел выйдет из ванной. Хватай мантию и беги!

Я не стала рассуждать и спорить. Вскочила, огляделась, увидела на стуле у кровати свои платье и мантию. Очевидно, что балахон надеть быстрее и проще. Чулки? Да плевать я на них хотела! Босиком добегу. Влезла в мантию, схватила туфли и бросилась к двери. Не тут-то было. Ригодон подстраховался и запер ее на ключ. Пока я лихорадочно перебирала в уме отпирающие заклятья, он вышел-таки из ванной в роскошном шитом золотом халате и застал меня за борьбой с замком. Неожиданно быстро пересек спальню и схватил меня:

— Куда это ты собралась, моя милая?

— Пустите! — жалобно пискнула я и замолчала, осознав всю бесполезность жалобных воплей.

Во-первых, их никто не услышит, а во-вторых, они показывают мою слабость. Надо изменить ситуацию, встать в более сильную позицию, только я пока не придумала как. Архимаг тем временем облапил меня и пытался отвлечь от моего занятия. Я же, вместо того, чтобы отбиваться, упорно возилась с замком. Ригодон, пользуясь случаем, тискал меня помаленьку, прижимался сзади и шарил своим длинным носом по моей шее. А мне еще казалось, что он довольно симпатичный. Фу, гадость! И как только я могла вообразить, что добровольно лягу с ним! Это же не мужик, а рвотный порошок!

Как только эти слова пришли мне в голову, замок наконец сдался. Я припустила из спальни на всех парах, забыв, что меня держат. В результате навернулись оба. Мне удалось довольно ловко вскочить и выбежать на середину гостиной. Тут Ригодон опять меня нагнал и попытался снова облапить.

— Ну куда же ты, сладкая моя, мы вроде договорились: ты теперь моя аспирантка. Моя! Моя...

От его воркования захотелось завизжать и начать драть все вокруг когтями, которых у меня нет. Не хватало мне этого козла в любовниках! Правильно Гиаллен говорил: не надо с ним связываться! А-аааааа!!! Орать бесполезно, тут звукоизоляция магическая отличного качества. Что делать? Что делать?!!!

Мелисента, прекрати паниковать!!! Пораскинь мозгами! Научному руководителю категорически запрещается принуждать аспиранток к сожительству! За это легко можно вылететь из Совета Магов. Свободная магичка потому и свободна, что ее никто не смеет против воли в койку тянуть! А этот гад тебя еще и опоил предварительно! Это же лет на десять лишения магии потянет! Только... Только нужен свидетель, а лучше два. И тогда ты его до глубокой старости сможешь шантажировать. Или подвести под монастырь, как получится. Где найти свидетелей? За дверью, разумеется. Зуб даю, Матильда там караулит, а может быть и из охраны кто-нибудь любопытный. Ребятки Форгарда не видны, не слышны, но дело свое знают и в свидетели годятся.

Я позволила Ригодону посильнее меня растрепать, а затем огрела по макушке туфлями, которые так и не выпустила из рук, и бросилась вон из его апартаментов.

Расчет оказался верным. Дверь в спальню он запер, а входную — нет. Ее все равно снаружи без ключа открыть нельзя. Так что я вылетела оттуда как пробка из бутылки с игристым вином и со всего маху наскочила... На кого? У нашей Матильды отродясь не было столько костей.

— Мелисента, Мелисента, что с тобой?!

Ой, батюшки, Юстин. С чего это он под дверью у архимага отирается? А, все равно, в свидетели годится, личной заинтересованности у него ни малейшей. Я обвела глазами коридор. Матильда! И она тут, милая моя! Да мне чертовски повезло! Два свидетеля лучше чем один. Кажется, я это уже говорила. А вот теперь пора орать и рыдать... Я упала на колени.

— Юс, спаси! Помоги! Он... Он меня опоил и пытался... Пытался...

— Мелисента! Он пытался тебя изнасиловать?! Это так?!

Юстин рычал как дикий дракон. По-моему, он очень разозлился. Я молча закивала, потом выдавила из себя несколько слезинок и картинно потеряла сознание, углом глаза заметив, что Матильда готова прийти на помощь парню.

Ригодон, кстати, так из дверей и не вылез. Показался, заметил народ в коридоре, и сразу назад. Хитрая сволочь.

Я пришла в себя тогда, когда Матильда с Юстином общими усилиями вытащили меня из здания и уложили на травку. Тетенька утирала со лба пот и жаловалась на то, что я не пушинка. Парень оказался догадливым: сунул ей монетку в два горта и предложил отдохнуть и выпить чаю. Она, не будь дура, схватила серебрушку и испарилась. Мы с Юстином остались одни. Вернее, это он так думал. Я-то знала: неподалеку ошивается дух Гиаллена. Пока он не влезал, но мало ли как дело пойдет. Лучше всего было бы продолжать прикидываться, но Юс может начать меня активно лечить, а этого я не выдержу. Лучше приду в себя помаленьку и попрошу отвести меня домой. Распахнула глаза, похлопала ресницами и спросила слабым голосом:

— Где я?

— Мелисента, какое счастье! Ты очнулась!

В огороде бузина, а в Элидиане Его Величество. Пришлось повторить вопрос.

— Где я?

— Не волнуйся, Мелисента, тебе стало нехорошо и я взял на себя смелость вынести тебя на свежий воздух.

— А-ааа.... Я поняла. Мы около нашего здания, да? А где Ригодон? В смысле архимаг?

Юстин стал вдруг очень серьезным, в его голосе зазвучал металл:

— Мелисента, скажи, что он тебе сделал! Это очень важно! Он не имел права! Я этого так не оставлю!

— Юс, я не знаю... Правда... Сначала мы обедали и беседовали. Он предложил мне сменить руководителя: забрать от Мартонии себе. Я согласилась. Мартония у меня уже в печенках сидит.

Глядя на то, как он утвердительно кивает, поняла: не у меня одной.

— Затем он угостил меня десертом и предложил выпить ликер его собственного изобретения. Так, кажется. Вкусный, на ягодах и травах. Я выпила. А потом очнулась раздетая на его постели.

— Он тебя...

— Он был в ванной. Я собрала свои вещи и поспешила убраться. Босиком, только мантию сверху накинула. Туфли держала в руках. А Ригодон вышел из ванной и погнался за мной. Хватал за все части тела и говорил, что я теперь его... Но мне удалось вырваться и выбежать в коридор... Юс, какое счастье, что вы с Матильдой были там!

Услышав мои последние слова, Юстин просиял. Затем помог сесть и вручил собственный гребешок.

— Причешись, Мелисента, а потом я отведу тебя домой. Но мне надо с тобой серьезно поговорить.

— Хорошо, Юстин, ничего не имею против.

Он протянул мне руку и помог встать на ноги. То ли я так здорово перевоплотилась, то ли это остаточное действие ригодоновского ликера, но меня шатало и подташнивало. Так что я с благодарностью уцепилась за предложенную мне руку молодого аспиранта. А кто, кстати, его научный руководитель? Мне казалось, что Эдилиен, или я ошибаюсь? Только я об этом задумалась, как почувствовала на своей талии еще одну пару рук, на этот раз бесплотную. Гиаллен объявился наконец. Как он нужен, так его нет, а тут здрасьте пожалуйста. Чтобы не расшифровываться перед Юстином, пришлось терпеть. Наконец мы дружно добрались до моей гостиной. Я в качестве хворой завалилась на диван, Юстин культурно устроился на стуле и начал меня допрашивать. Этому парню хотелось знать каждую мелочь, да вот беда, мне совершенно не хотелось эти мелочи обнародовать. Пободавшись с ним немного, я догадалась спросить:

— Юстин, а зачем тебе все это в таких мелких подробностях?

— Мелисента, ты знаешь, кто я?

— Аспирант, если не ошибаюсь, магистра Эдилиена.

— В том числе. А тебе не кажется странным, что в отделе Эликсиров так много молодых аспирантов?

А действительно, многовато. Юстин старше меня года на два, максимум на три, так часто аспирантов здесь не берут, маги все-таки. Я вытаращила глаза, показывая свою полную неосведомленность.

— Понятно, тебе ничего не сказали... Я восьмой ненаследный принц Кортала, мой будущий титул — Лорд-дознаватель. Моя задача — соблюдение магического правопорядка. Здесь я не занимаюсь научной работой, а учусь распознавать действие различных эликсиров. До этого я год отучился в отделе зельеварения, и еще год — в отделе ведовства. Мне предстоит учиться еще в трех отделах: менталистики, ну, и других. После этого я стану заместителем отца, а в перспективе займу его место. Несмотря на то, что я только учусь, у меня есть некоторые права и обязанности, связанные с моей должностью. Судя по тому, что ты рассказываешь, Ригодон нарушил закон. Конечно, здесь не Кортал, но если ты выдвинешь обвинение...

Ох, ни фига себе я попала... Обвинение-то мне выдвигать невыгодно. Но если Юстин и впрямь законник, увильнуть он мне не даст. Или даст? Мозг уже кипел, так что тихий шепот Гиаллена был как бальзам на мои раны:

— Мели, сладкая, скажи ему, что тебе надо подумать. Здесь не Кортал, ты не принцесса. Ты больше всего боишься не закончить аспирантуру. Для тебя это жизненно важно.

Правильно он мне советует. Сейчас озвучу что-то в этом роде.

— Юстин, Ваше Высочество...

— Прекрати, Мелисента, я для тебя никакое не Высочество, мы не в Кортале и ты не его подданная.

— Вот именно. Извини, Юстин, я не буду выдвигать обвинений. Все обошлось, я жива-здорова, и, надеюсь, Архимаг больше не будет ко мне приставать. Он тебя видел и знает, кто ты такой.

— Но твоя честь!

— А что с ней случилось? Ничего! Юстин, я не принцесса, а бедная девушка. Сирота. У меня ничего нет, кроме головы и рук, ни знатных родственников, ни сильных покровителей. Если я обвиню Ригодона в домогательствах, будет длиннющее расследование, в результате которого я пострадаю больше, чем он. Зато теперь он меня боится и не станет портить мне жизнь. А мне надо во что бы то ни стало закончить эту проклятую аспирантуру. От этого зависит мое будущее!

— Мели!

Голос Юстина дрожал. Он назвал меня точно как Гиаллен и взял за руку.

— Если ты захочешь, ты не будешь больше зависеть ни от Ригодона, ни от Совета Магов. Я женюсь на тебе, Мели, и ты станешь принцессой.

Еще один больной на мою голову! Только принца мне и не хватало для коллекции. Дух архимага у меня уже есть, живой архимаг тоже. Что они тут, все с цепи посрывались? Но хамить принцу, хоть и не наследному, я не буду.

— Юстин, спасибо тебе, конечно, мне очень лестно такое от тебя услышать, но...

— Мелисента, ты мне отказываешь?

— Ну, как бы да..., — произнесла я осторожно. Мало ли, вдруг он неадекватно отреагирует.

Как в воду глядела. Ответ был... не такой, на какой я рассчитывала. Всю нежность, доброту, ласку Юстин мгновенно выключил, заговорил холодным, колючим тоном:

— Почему, хотелось бы мне знать? Разве я урод? Или ты сомневаешься в моих моральных качествах? По-моему, мы с тобой успели подружиться, разве не так?

— Так.

— Объясни мне, Мелисента, что тебя не устраивает в моей кандидатуре?

Вот поди ему объясни... Ну не знаю я! Только замуж за него не хочу, и все! Не готова я к такому повороту событий. А это идея.

— Прости, Юстин, в тебе меня все устраивает. Ты хороший, красивый, честный, порядочный, умный... Я к тебе очень хорошо отношусь. Дело во мне. Я не собираюсь замуж в ближайшее время.

— Хорошо. В ближайшее — это как?

На этот вопрос у меня есть отличный ответ:

— Пока не стану Магистром.

— А совместить?

— Ничего не получится. Сейчас я отдаю занятиям все свое время. Дала себе отдых на два дня, и смотри, что из этого вышло!

Юстин не сдавался.

— Но ты же каждый вечер кого-то угощаешь. Тратишь на это время и силы.

— Так я все равно ужинаю, а готовить на одного или двух — какая разница. Зато поддерживаю хорошие отношения с коллективом. Брак — другое дело. Вряд ли тебе нужна жена, которая весь день тебя игнорирует, а ночью засыпает сразу, как дотянется до подушки.

Мне казалось, я отлично выкрутилась, поэтому следующая реплика меня сильно удивила.

— И тебе все равно, что я принц?

— А меня должно это заботить? По-моему, этот вопрос полностью в твоей компетенции. Ах, да. Вопрос еще в том, как меня примут твои родители. Я нищая и безродная, не пара Вам, Ваше Высочество.

— Прекрати, Мелисента! Не кривляйся, тебе не идет. И я все равно не понимаю, почему ты не хочешь принять мою защиту и стать моей женой. Если только я тебе не противен.

Ну вот как такому объяснишь? Придется попотеть.

— Юстин, а можно я тебя спрошу?

— Спрашивай.

— А как тебе пришло в голову предложить мне выйти за тебя?

Парень страшно удивился, потом задумался. Все верно, он ответственный и старательный, сейчас будет вспоминать.

— Ты мне понравилась сразу, как появилась. Воспитанная, порядочная девушка, и умная, иначе бы ты в аспирантуру не попала. С тобой было интересно разговаривать, спорить, обсуждать разные вопросы... И ты всегда была рада меня видеть, угощала вкусненьким... Не потому, что я принц, а просто так. С тобой легко и приятно, ты не выносишь мозг и ничего не пытаешься выгадать. Только у тебя в гостях я мог хоть ненадолго расслабиться, почувствовать себя человеком, а не функцией. А тут тетка Матильда прибегает и говорит, что Ригодон тебя к себе заманил. У Матильды о нем всегда было предвзятое мнение, но не скажу, что неправильное. Раньше я сомневался, а теперь я точно знаю, что он подлец. Опоить девушку... Но не в этом дело. Я понял, что ты совсем беззащитная перед этим гадким жестоким миром. Я хочу тебя защищать, а для этого должен иметь такое право.

Красиво сказал. Только не знает он, что я совсем не так беззащитна, как он думает. Мы, выросшие в нищете и считавшие каждый медный гаст, знаем, почем фунт лиха. У нас найдутся и когти, и клыки, только мы предпочитаем их не демонстрировать. Та защита, которую предлагает принц, мне не нужна. И кстати, о любви он так ничего и не сказал.

— Я благодарю за доброе мнение и желание защитить... Но... У меня с детства убеждение, что единственной верной причиной для брака может быть только любовь. Иначе счастье невозможно. Ты не любишь меня, Юстин, и я тебя не люблю.

— Мели! Не знаю, люблю ли я тебя, но ты мне нравишься гораздо больше всех знакомых девушек. Все еще может измениться, мы полюбим друг друга.

— Ну вот когда полюбим...

— Хорошо, я понял тебя. Я буду стараться.

Юстин встал, подошел ко мне, поднял с дивана, заключил в объятья и поцеловал. Не очень умело, зато от души. Затем отпустил, попрощался и вышел. Я осталась стоять столбом. Мне не было противно, как от ласк Ригодона, мне было... никак. Что в лоб, что по лбу. Хотя, конечно, сцена вышла очень трогательная.

Ветер прошел по комнате и по моему лицу скользнуло нечто неуловимое, но вполне ощутимое. Затем знакомый голос проворковал:

— Милая моя девочка. Как ты его... Вернее, как ты их! Я любовался.

— Любовался он! А на помощь кто должен бы прийти?!

— Во-первых, не должен. Со своими кавалерами сама разбирайся. А во-вторых... Кто тебе дверь из спальни Ригодона отпер?

— Так это...

— Ну да! Там такое приличное заклятие стояло, тебе бы ни в жизнь не справиться. А я еще ему подножку подставил, а то фиг бы ты сбежала! И Матильде нашептал тоже я!

— Что это ты ей нашептал?

— Что Ригодон на твою честь покушается! Тетка меня обожала, если ты не в курсе, а этого жулика только терпит, да и то с трудом. К моему нашептыванию относится не как ты: чуть что — в штыки! Нет, она меня уважает и слушается, хотя думает, что это ее внутренний голос. Вот я ей намекнул, а она Юстина привлекла. В отличие от тебя она знает, что тот принц. На других Ригодону плевать, а вот член королевской семьи страны, которая содержит наш научный центр... Ты в курсе, что шестьдесят процентов финансирования идут от Кортала? Это тебе не баран чихал. Ваша Элидиана обеспечивает только пятнадцать. Так что Юстин — лучший свидетель. Жалко только, я не знал, что он в тебя влюблен, а то пригнал бы магистра Эдилиена, этого нашему Архимагу тоже голыми руками не взять.

Про финансирование я поняла, но меня заинтересовало другое:

— Ты правда думаешь, что он в меня влюблен?

— Настолько, насколько он вообще может влюбиться. Лорд-дознаватель, что с него возьмешь. Понимаю, тебе хочется больше эмоций, но парень и так выдал практически все, на что способен. И да, он будет стараться. Так что готовься.

— Ты издеваешься?!

— Конечно, детка. А как ты думала? Вообще этот Юстин — странный парень. Это я брал его в отдел год назад. Не хотел, но требования короля Домиана игнорировать не удается никому.

— Наш Горан что, лучше?

Король Элидианы Горан Красавчик по умению достать подданных до печенок намного превосходит короля Кортала Домиана Решительного. Пока Домиан в тюрьму сажает и проводит следствие, Горан уже обезглавил и к стороне. Но у духа по этому вопросу свое мнение.

— Хуже, дорогая, гораздо хуже. Горан еще и глуп как пробка, а потому зол. Его можно так накрутить, что он свое мнение поменяет на диаметрально противоположное, и не заметит. А Домиан — мужик умный, но вредный и въедливый. Одно из его требований — чтобы никто не знал, кем является Юстин, кроме главы совета, меня и его научного руководителя. Правда, без толку — здесь ничего не удается скрывать достаточно долго. После моего исчезновения об этом только ленивый не знает, да еще ты. А вообще-то рациональное зерно во всем этом есть. Королю потребовалось, чтобы за магическими преступлениями приглядывал кто-то из королевской семьи. Знаешь: все под контролем. И не ошибся с выбором: парень — фанат своего дела.

Все это очень хорошо, но мне-то зачем? Хотя... Юстин может быть очень даже полезен. И как специалист, и как принц.

— Ал, мне тут в голову пришло... Давай подключим Юса к расследованию, если уж это его специальность. А то я никогда твое тело не найду, у меня ум не под то заточен.

— А на каких условиях? В случае успеха ты скажешь ему «да»? Я не согласен.

— Это почему?

— Ему еще три года учиться. Вот закончит, женится на тебе и увезет в свой Кортал. А у нас с тобой работы непочатый край, если ты еще не передумала стать магистром.

Я поспешила успокоить разошедшегося духа:

— Нет, Ал, я не собираюсь за него. Думаю, он нам поможет просто из любви к своему делу. Ты ведь его не подозреваешь?

— Если бы он не был принцем Кортала, подозревал бы как любого другого. Но у него нет мотивов. Совсем.

— Вот и отлично. На декаде буду поить его чаем, заодно и поговорим.

Тут в дверь постучали и разговор прервался. Я вышла. На пороге стояла тетка Матильда с моим платьем и чулками. Выцарапала-таки у Ригодона. Я взяла вещи и пригласила женщину войти. Она уселась у стола и на меня уставилась. Пришлось поставить чайник и достать печенье. Тетенька стала мне жаловаться на начальника. Знаю, она и раньше его не жаловала, вечно губы поджимала, когда о нем шла речь. Но тут ее просто прорвало. И такой он, и сякой, гад и жулик. Ворует чужие идеи и обирает бедных аспирантов. А его клеврет Мартония и того хуже. Попутно Матильда сравнивала нынешнее начальство с прошлым. Естественно, не в пользу нынешнего. В ее описании Гиаллен выходил просто ангелом во плоти. Ну, теперь он бесплотный, но на ангела не тянет даже в этом виде. Похоже, главной разницей между ним и Ригодоном является талант, которого у Ригодона нет и не будет. Как-то так я тетеньке и сказала. В ответ получила заверения, что Матильда точно знает: это Ригодон Гиаллена извел. В одну темную-темную ночь прокрался и убил, а тело спрятал. Ее не смутило противоречие с предыдущим заявлением о том, что Гиаллен жив. Обе эти возможности существовали в сознании Матильды наравне.

Отличный момент, чтобы получить показания очевидца! Я не стала скрывать свой интерес, наоборот, стала умолять тетку рассказать все, что она знает об исчезновении Гиаллена. Оказалось, это Матильда первая сообразила, что начальство исчезло. Принесла ему утром завтрак, а его нет! Обошла все комнаты, везде заглянула — пропал, да и только! Сначала она подумала, что шеф куда-то вышел и вернется, но когда он не пришел ни на обед, ни на ужин, она доложила в Совет. Те поискали своими методами и сказали, что Гиаллен исчез из этого мира. Вот тогда-то и прислали Ригодона. А ночью...

— Какой ночью, Матильда?

— Той самой ночью. Когда Гиаллен пропал. Тогда Форгард вышел в коридор на вашем этаже...

Я не стала спрашивать, что человек, живущий на втором, делает на первом ночью, потому что знала точно: он шел к Матильде на свидание. Только ойкнула тихонько, показывая, как мне страшно и интересно.

— Так вот. Форгард и увидел... По коридору кто-то пробирался вдоль стеночки. Невысокий, в широченной мантии с капюшоном.

— А почему невысокий? И насколько, он не говорил?

— Ему примерно по плечо.

Это ниже меня ростом. Я-то довольно высокая, Форгарду до уха. Такой персонаж у нас один — Мартония. Мужики все меня хоть немного, да повыше. А если кто-то шел пригнувшись или в полуприседе?

— Матильда, а Форгард больше ничего не заметил? Ну, худой был этот незнакомец или толстый? Может, горбатый, или еще что-то странное?

— Если и было, мне он не рассказал. Можешь у него сама спросить.

— Хорошо, спрошу. И что было дальше?

— Дальше? Этот маленький вошел в покои мессира Гиаллена. Форгард остался стоять в тени. Решил подождать, он все-таки наш охранник. Так вот. Примерно через полчаса, может, минут через сорок этот низенький вышел и ушел в обратном направлении. Самое удивительное — Форгард его видел, но шагов не слышал. Абсолютно. Как если бы это было привидение.

Заклятие «кошачьи лапки». Весьма сложное в исполнении, зато магии на него идет чуть-чуть, даже я справлюсь. Наш враг — искусный маг, но о силе судить пока преждевременно. А что еще Форгард такого интересного увидел?

При дальнейшем опросе выяснилось: дверь магу никто не открывал, свет не горел, голосов не слышалось. То есть этот низенький проник внутрь а) беззвучно, б) беспрепятственно. Если бы не жила в этих покоях, меня бы это не напрягло. Но я-то знаю, какие у Ала на всех дверях охранки и запоры! Пройти их без содействия хозяина просто нереально!

— Матильда, а кто последний заходил в тот день к Гиаллену?

— Да я же и заходила. Покупки ему принесла, которые из города доставили. Еды целую тележку.

Ага, этой едой я до сих пор кормлюсь. Конечно, много свежих продуктов купила, но Гиалленовские регулярно добавляю. Тем более, он мне разрешил. Хорошо, а до Матильды кто заходил?

Полно народу. В тот день начальника отдела посетили все магистры, а еще два мага из Совета: глава и секретарь. Вспомнила! Заходила Мартония со своей подругой из другого отдела.

— Теодолиндой?

— Нет, эта пьявка уже тогда у нас работала. Она, кстати, приходила раньше, с утра. Еще грохнула большой стеклянный графин для воды. Графин огромный, а осколки вышли такие мелкие: все порезались

— Все?

Ну да. Сама Теодолинда, Гиаллен, который бросился ей на помощь, да и она, Матильда, когда пришла убирать. Кровищи было! Как будто не посуду кокнули, а дрались насмерть.

О чем-то это мне говорит, только не знаю, о чем. Похоже, обе наши красавицы в деле. Для темной магии нужна кровь — вот она. Пару окровавленных осколков в сумочку, и готово дело. Но... Теодолинда тощая и длинная, почти с Форгарда ростом. Маленькая у нас Мартония. Получается, эти две бабы спелись. Нет, не может быть! Они любят друг друга как кошка собаку. Если бы могли, удавили бы соперницу. Значит... Значит, был кто-то третий. Посредник. Ригодон? Нет, не сходится. В случае с Мартонией он годится, а Теодолинда всю картину путает.

Тут Матильда допила, наконец, свой чай и ушла. Я так от всего устала, что приняла ванну и улеглась в кровать с книжкой. Все равно в лаборатории работать нельзя: от пережитых волнений руки дрожат.

Не успела я уютненько улечься, как у самого уха услышала:

— Рыбка моя, что ты на все это скажешь?

Опять этот гад вперся в мою спальню! Убью! Уничтожу! Как только оживлю, сразу убью! И кол осиновый, чтобы не встал!

Примерно это я ему и сказала. Обиделся:

— Ну, маленькая, ты такая... Такая... Слов не подберу. Мне с тобой надо все обсудить, а ты...

— А мне надо отдохнуть! С каких это пор мои потребности стали по рангу ниже твоих?! У нас был уговор относительно моей спальни? Был?!

— Ты спишь одна. Но сейчас ты не спишь!

— Собираюсь. Вот, книжку взяла, чтобы успокоиться и заснуть.

— Интересную хоть? Так. Посмотрим. «Основы общей магии», раздел «основы магии крови». Ты спятила, девочка? Где ты взяла эту книгу?

— У тебя на полке! Что ты взвился? Это же обычный учебник.

— Это устаревший учебник, ему примерно семьсот лет. В новом нет той главы, которую ты читаешь. Магия крови запрещена.

— А я и не собиралась колдовать, я хочу понять, как к тебе вошел таинственный некто, и как вышел, если везде настроенные на тебя охранки понатыканы. Да и ритуал возвращения души тоже основан на магии крови, разве нет?

Внезапно меня погладили по голове, а потом Гиаллен тяжело вздохнул:

— Это то, почему я боюсь привлекать Юстина. И одновременно то, почему я хотел бы его привлечь.

— Что боишься, это мне понятно. А почему хочешь?

— Юстин может стать твоей защитой. Лорды-дознаватели имеют право на то, что категорически запрещено обычным магам. В интересах следствия он может применять магию крови, и никто слова не скажет против. Так что, солнышко, он нам нужен.

— Хватит меня уже звать рыбками и солнышками! Ты что, так и будешь меня клеить? Мы же вроде договорились... Тогда зачем?

— Не зачем, а почему. Потому что я мужчина, душа моя. Есть тело, нет его — я все равно не могу перестать им быть. Понятно?!

— Понятно. Ты хочешь сказать, что мне придется это терпеть?

— Не зуди, сладкая, лучше давай по делу: Юстин нам нужен, но привлекать его придется очень осторожно.

— А ты его не подозреваешь?

— У него нет мотива. Наоборот. Ты же знаешь, я работал на короля. А не задавалась вопросом: на какого?

— То есть?

— Ну, не на твоего же элидианского государя я работал. Я с дураками вообще дела вести опасаюсь. Моим заказчиком был Юстинов дядя, король Кортала Домиан. Так что ты понимаешь...

— Против интересов собственного государства Юс не пойдет. Верно. Ты ему больше подошел бы живой, здоровый и на своем месте. И как ты его собираешься привлечь?

— Я? Никак. Это можешь сделать только ты.

— ???!!!

— Конечно. Ты ему нравишься и он тебе доверяет, разве нет? Расскажешь парню, что заинтересовалась моим исчезновением. Всю подноготную выкладывать не стоит, просто поделишься своими мыслями, опасениями, наблюдениями...

— Думаешь, дальше он сам подключится? Знаешь, если бы я собиралась за него замуж, так бы и сделала.

— Это именно то, чего я опасаюсь. Что он тебя у меня уведет. Я же собирался научить тебя всему, что знаю сам, а это дорога не на один год... Или ты уже передумала?

— Не передумала и предпочту любому замужеству.

— То есть, любовь, о которой ты так убежденно говорила Юстину, тебя не интересует.

— Любовь! Мои родители очень любили друг друга, но это им не помогло. Меня интересуют в первую очередь деньги. Они дают независимость. Я хочу сама решать, как мне жить, а не быть чьей-то игрушкой, даже обожаемой. Хотя это я загнула. Никакого обожания от вас не дождешься! Используете и в хвост и в гриву, и это называется любовь! Иногда даже неземная. Нет уж! Мне нужна профессия, деньги в банке, дом и свое дело, приносящее постоянный доход. Без всего остального я обойдусь.

— Любовь тебя не волнует? Совсем?

— То есть абсолютно. Так что кончай на ухо мурлыкать и клинья подбивать, и у нас вполне может получиться деловое взаимовыгодное сотрудничество.

Глава 8. В которой Мелисента подряжает Юстина на раскрытие преступления.

Такое чувство, что, объявив о моей полной незаинтересованности в любви, я Гиаллена вконец разочаровала. После этого разговора на целую декаду он от меня отстал капитально. Не будил по утрам, не шептал на ухо в течение дня, даже советы по работе перестал давать. Обиделся, наверное. Но я сделала вид, что не обращаю внимание, тем более что после истории с Ригодоном декада выдалась напряженная. В первый же день меня вызвала в свой кабинет Мартония и зашипела:

— Ты отказалась от моего научного руководства, милочка? Как бы тебе об этом не пожалеть.

— Ну что Вы, мистрис Мартония, — пропела я сладко, — Я ни от чего не отказывалась. Это мессир Ригодон предложил мне свое научное руководство. Как я могла отказать архимагу? Вот только я не догадывалась, что он имеет в виду постель.

Жаба раздулась так, что я попятилась. Еще лопнет и все тут забрызгает! Но вместо этого она велела мне заниматься моими делами, а сама поскакала к Ригодону. Разбираться. Ой, сейчас будет веселье, но лучше мне в нем не участвовать. Я быстренько собрала свои записи, покинула кабинет Мартонии и стала пробираться на выход. Где-то на середине пути меня поймали сразу двое: Эдилиен и Белон. Эдилиен был нахмурен и очень сердит, а на пастозном унылом лице Белона в кои-то веки появилось нечто вроде интереса и даже азарта. Но вопрос задал не он.

— Стой, стой, Мелисента. Это правда, что Ригодон пытался тебя опоить, чтобы затянуть в постель?

— Какая разница? Мессиры магистры, давайте не будем об этом. Жалобу я подавать не собираюсь, так что…

— Почему это не будешь? — грозно спросил Эдилиен и нахмурился еще сильнее.

— Не буду, и все.

Белон протянул лениво, но уверенно:

— Вы не правы, Мелисента, это Ваш долг.

— Не хочу, — уперлась я.

— Ну что ж... Скажите, Мелисента, а если Вас вызовут для дачи показаний, Вы не откажетесь их дать?

Откажусь, как же. Если вызывает Совет Магов, отвертеться не удастся.

— Насколько я знаю, у меня нет такой возможности — отказаться.

— Надо же, как хорошо нынче молодежь знает магический свод законов. Весьма приятно это слышать.

Тут уж я решила полюбопытствовать:

— А вам зачем, если не секрет?

Как ни странно, Белон мне ответил, и, похоже, чистую правду.

— Не секрет. Ригодон уже всех достал. Но только серьезное нарушение закона может нас от него избавить. Или с нашей стороны, или с его. Мы закон нарушать не собирались, дождались, пока он его нарушит.

Он внезапно схватил меня за руку, поцеловал запястье и быстро ушел. Я обернулась к Эдилиену.

— Может Вы, мессир Эдилиен, объясните, что происходит?

Вместо того, чтобы прямо ответить, магистр огляделся по сторонам и пробормотал.

— Мелисента, разрешите, я зайду к Вам сегодня вечером? Тогда и поговорим.

— Хорошо, мессир, буду ждать.

Кого это он вдруг испугался? Не Теодолинду же. Пиявка как раз показалась в конце коридора, видно, в туалет ходила.

Вернувшись в лабораторию, я открыла тетрадь там, где остановилась прошлый раз и попыталась работать. Дудки! Ничего не получалась. Через полчаса я поймала себя на том, что по пятнадцатому разу перечитываю одну и ту же фразу, и до сих пор не уяснила, о чем она. Эх, сейчас бы с Гиалленом посоветоваться, а он изображает обиженного. Был бы живой, нашла бы и придумала, как подъехать, а с этим духом... Нет у меня к нему подходов. Замолчал и стал недосягаем. Не орать же извинения и кланяться пустому месту...

Я все-таки взяла себя в руки и пробилась через буквы к смыслу. Но вот обдумать прочитанное не получалось, хоть тресни. Тогда я решила заняться какой-нибудь рутинной работой. Все равно нужно что-то выпаривать, перегонять, экстрагировать и фильтровать. Дело простое, но требует сосредоточенности и внимания, а то до пожара недалеко. До вечера я трудилась, как встарь, в качестве простого подмастерья зельевара. Нудное занятие, но помогло мне взять себя в руки. Так что, когда пришел Эдилиен, его встретила не бестолочь во встрепанных чувствах, а вполне разумная женщина.

Расшаркавшись, он сразу перешел к делу. Оказывается, после исчезновения Гиаллена все магистры отдела стали бороться за то, чтобы стать его преемниками, и мало не передрались. Так что поначалу решение Совета о назначении на эту должность Ригодона была воспринята чуть ли не на ура: все-таки действующий архимаг с именем. Для начала наш красавец всех очаровал улыбками и сладкими речами. Затем он выжил из отдела двух очень грамотных магистров, а вместо них привел свою жабу.

Это он о Мартонии. А вторая наша дама-магистр?

Теодолинда работала здесь еще до Гиаллена, была любовницей предыдущего начальника, старого архимага Аминофраста. Ой, помню я его. Вернее, про него. Он еще учебник по эликсирам написал, мы по нему в Университете занимались. Так вот, о Теодолинде. Ее неоднократно пытались выжить, но в результате она так и сидит, а все пытавшиеся давно неизвестно где. Гиаллен, кстати, в том числе.

Интересная, скажу я вам, информация. Похоже, эту дылду не стоит сбрасывать со счетов.

Далее я прослушала о сагу о том, как за полгода Ригодон развалил один из лучших отделов Научного центра. Оказывается, я пришла как раз тогда, когда все стало совсем плохо. Разработки Гиаллена, которые приносили славу и деньги, накрылись медным тазом, попытки их реанимировать в отсутствии автора не увенчались успехом. Своих идей у Ригодона нет, да еще он и чужие зарубить норовит.

Это понятно, кому хочется смотреть на чужие успехи, когда своих нет, а живые магистры так просто своими разработками не поделятся. Мертвых и отсутствующих обирать проще.

Эдилиен долго рассказывал, как процветал отдел при Гиаллене и под конец предложил мне присоединиться к коалиции, ставившей задачу свержения неэффективного руководителя.

— Простите, мессир Эдилиен, я не могу. Понимаю Вас, всей душой разделяю Ваши чувства, но... Ригодон сделал меня своей личной аспиранткой. Для меня выступать против него просто технически невозможно.

Он похлопал меня по плечу.

— Ладно, девочка, я не буду тебя заставлять. С точки зрения этики ты права. Но ты хотя бы можешь обещать нам не противодействовать?

— Это всегда пожалуйста. Найдете способ свалить архимага — буду только рада. Представляете: они с Мартонией требуют, чтобы я повторяла разработки Гиаллена по его лабораторным журналам!

— А ты?

— У меня есть свои идеи. Может, они не такие гениальные, но они мои!

Впервые с начала нашей беседы магистр по-доброму улыбнулся.

— Гиален бы тебя одобрил. Он ненавидел плагиат.

Я решила идти ва-банк.

— Жалко, что такой человек умер.

— Умер? Детка, кто тебе сказал?

— Ну как же... Его нет уже много времени... Все говорят...

Магистр сверкнул глазами из-под кустистых бровей и сказал ровно то же, что и Матильда:

— Тело-то не найдено! А у такого мага не могло не быть запасного выхода! Я предрекаю: год еще не закончится, а Гиаллен вернется!

— Ну, мне этому радоваться не стоит. Во-первых, из квартиры он меня выселит, а я к ней уже привыкла, а во-вторых... Говорят, он не брал на работу женщин.

— Ты права, девочка, не брал. Но для тебя, уверен, сделал бы исключение. Я тут случайно видел твой последний отчет для Мартонии....

— И что скажете?

— Эта старая интриганка не способна понять, насколько интересную работу ты делаешь. Она умеет только повторять старые прописи.

— Простите, мессир Эдилиен, эта работа — заслуга архимага Гиаллена. Я делала ее по его журналам.

— Ерунда! Я хорошо знал как он работает. Ты только брала его записи за основу, но делала свое. И не надо изображать скромность: мы все основываемся на трудах предшественников, это путь науки. Мелисента, тебе нечего бояться возвращения Гиаллена. Если только квартира... Да на радостях я тебе свою уступлю, она немногим хуже!

Я рассмеялась, показывая, что оценила хорошую шутку. Мы поболтали еще немного, допили чай, и Эдилиен ушел. Столько информации! Мне бы сейчас с духом посоветоваться! А он, видите ли, обиделся. Вот не буду его искать...

Прошло еще два дня, и ко мне на вечерний чай наконец заскочил Юстин. Чмокнул в щечку и заявил:

— Мели, я все понял. Мне надо начать за тобой ухаживать. Я, конечно, не умею этого делать, но обещаю: буду стараться.

Не было печали, черти накачали. За что это мне? Не иначе, за все хорошее.

— Юс, дорогой, давай только не сегодня. Сейчас просто попьем чаю. Я булочек с корицей напекла.

Булочки оказали свое действие: парень забил рот выпечкой и перестал городить ерунду. А я попробовала подъехать насчет поиска тела. Для начала расспросила Юса, как он сюда попал. Король заплатил неплохие деньги, чтобы будущий лорд-дознаватель тут обучился, как определять применение эликсиров, а заодно уже выучился их изготавливать. Следующий мой вопрос был о Гиаллене: каким он был. Тут мой гость открыл рот и заговорил... Дальше я только слушала да вставляла междометия: будущего лорда-дознавателя было не заткнуть. Знал он архимага давно, с тех пор как тот стал работать на Кортал, но плотно пообщаться сумел только здесь, да и то недолго.

Юстин Гиалленом восхищался. Искренне, самозабвенно. Для него архимаг был талантливым, гениальным ученым, почти что богом. За гений ему прощалось что угодно: не самый лучший характер, заносчивость, раздолбайство, любвеобильность и даже некоторая жуликоватость. Последнюю Юс прощал потому, что она имела отношение к денежным делам, но никогда не влияла на научную работу. В ней Гиаллен был кристально добросовестным и честным. В общем, я выслушала доклад о творческом пути моего домашнего духа, перемежаемый славословиями. Когда дело близилось к концу, ловко ввернула:

— Как ты думаешь, он от чего-то скрылся, или его убили?

Зацепило! У Юстина сверкнули глаза, он схватил меня за руку.

— Гипотезу случайной или естественной смерти ты не рассматриваешь?

Я прикинулась дурочкой и повторила за Матильдой и Эдилиеном:

— Ну, тела-то нет... Если смерть случайная или тем более естественная, его бы нашли.

— Предположим, он применил некое заклинание, после которого и пепла не осталось...

Я сморщила нос, выражая сомнение.

— По глупости или незнанию? Сомневаюсь. Тот Гиаллен, о котором ты рассказываешь, не поступил бы так по-дурацки. И потом... У меня есть причины не доверять такой версии.

Парень тут же забыл про любовь и ухаживания, бросился на меня, схватил за плечи, потряс немножко и зашипел:

— Ты что-то знаешь? Говори!

— Юс, успокойся. Не тряси меня! Конечно, я скажу тебе все, что знаю.

Юстин отпустил мои многострадальные плечи, сел на соседний стул и взял обе мои руки в свои. Затем тяжело вздохнул и приступи к самому настоящему допросу:

— Что ты вообще знала о Гиаллене, когда сюда приехала?

Пришлось все ему рассказать, начав от Адама. Как я поступила в Университет, как Гиаллен читал у нас лекции и как портил жизнь моим соученицам. Далее я сообщила, что была уверена: еду в аспирантуру к нему, любимому и дорогому. В смысле гаденышу.

— Ты знала, что он девушек в аспирантуру не берет?

— Откуда? Официальной информации не было, а слухи... Знаешь, я слухами не интересуюсь. Стараюсь пользоваться проверенной информацией.

— Иногда они как раз ею и являются. Хорошо. Дальше. Ты приехала сюда и обнаружила...

— Обнаружила, что меня поселили совсем не так, как подобает аспирантке. Бьюсь об заклад, ты живешь далеко не так шикарно.

— Если интересно, можешь зайти и посмотреть. Но ты права, это значительно лучшее помещение. У меня во дворце немногим хуже. а лаборатория так значительно уступает. Значит, твоя квартира навела тебя на мысли...

— Навела. Настолько, что я стала расспрашивать Матильду, а за ней Форгарда.

— Мне оба говорили, что ничего не видели, не слышали, не знают.

Не стала я расстраивать лорда-дознавателя, что к нему народ доверия не испытывает. Но не поленилась, пересказала все, что рассказывали мне и часть того, до чего я дошла собственным умом. Затем провела Юстина в лабораторию и между делом показала закрытый вытяжной шкаф. Не стала открывать, делая вид, что мне это недоступно, но обратила его внимание на лежащую там бумажку. Все, что нужно, Юс увидел.

— Что это? Не похоже на пропись. Скорее, описание обряда. Видишь: там что-то вроде пентаграммы?

— У тебя такое острое зрение? Мне все же кажется, что это очередная пропись, по которой Гиаллен делал опыт.

— И как ты это определила?

— По месторасположению. Я всегда туда кладу листочек с описанием, чтобы было с чем сверяться в процессе.

Юстин согласился с моей логикой, но заметил, что это не единственный вариант. Возможно, злоумышленник спрятал туда описание опасного колдовства, сгубившего гениального архимага, желая иметь его под рукой, но потом что-то пошло не так и он не сумел забрать листочек обратно.

Я-то в этом была уверена, но сделала вид, что восхищаюсь Юсовой проницательностью.

— Потрясающе! Как ты до этого додумался? И... Юстин, по-твоему, Гиаллена убили?

— Скорее всего.

— Магией?

— Очевидно да. Вряд ли он дал бы себя убить просто так. Во-первых, он был молодой сильный мужчина, прекрасный боец, а во-вторых... Если бы его убили обычным способом, то скажи, куда делось тело?

Он всегда теперь будет повторять мои доводы. выдавая за свои?

— И вот что еще меня смущает…

Юстин наморщил лоб и потер пальцем переносицу. Я преданно глядела на него в ожидании, когда он изречет очередную умную вещь.

— Что?

— Обычно колдовство развеивается со смертью своего автора. Но все охранки, поставленные Гиалленом, действуют!

— То есть, он жив?

— Нет, Мели, не сходится. Если бы он был жив... Должен был как-нибудь проявить себя. Или нет?

Тут уже я решила проявить сообразительность.

— Не знаю. А если артефакты? Ну, охранки, привязанные к материальным объектам? Такие веками не развеиваются.

— Тоже вариант. Ты умница, Мелисента. Голова у тебя варит. Я не я буду, если не распутаю это таинственное убийство. Так что решено: я начинаю расследование. Для меня оно — дело чести, я все-таки будущий лорд-дознаватель. Я с самого начала пытался выяснить, что случилось с нашим руководителем. До сих пор не мог толком ничего узнать, никто не хотел мне ничего рассказать, а титул мой здесь ничего не значит. Но с твоей помощью... Предлагаю заключить договор об обмене информацией. Все, что удастся разузнать, рассказываем друг другу и потом вместе обсуждаем.

Разве я могла от такого отказаться? Особенно если парень сам рвется помогать и считает это для себя делом чести? Мы торжественно пожали друг другу руки, а затем он потянулся, чтобы скрепить его еще и поцелуем. Я увела губы с линии огня и сама клюнула Юстина в щеку в знак того, что договор заключен. Он был слегка разочарован, но понял меня правильно. Потребовал бумагу, чтобы записать все, что нам на сегодняшний день известно. Мы переместились в кабинет и там вспоминали и записывали часа три, пока я не выгнала нашего лорда-дознавателя. Нечего ему делать в квартире одинокой девушки так поздно.

Глава 9, в которой Мелисента ведет расследование.

И вот когда я с чувством выполненного долга завалилась наконец спать, откуда ни возьмись вылез неугомонный дух.

— Мели, Мели, ты молодец! Умница, светлая головушка. Привлекла-таки нашего лорда-дознавателя, и при этом ничего лишнего ему не рассказала.

— Отстань, зануда. Дай поспать спокойно.

Нематериальная рука погладила меня по плечу, невидимые губы нежно поцеловали в щеку, легким ветерком прошел над ухом шепот:

— Спи, моя радость. Спи, девочка.

Приятно. Это он за свои глупые обидки извиняется. Конечно, я боюсь, ругаюсь, но дело делаю. Почему? Сама не знаю. Наверное, не приучена я людей в беде оставлять. А может ли быть большая беда, чем разлучение души с телом? Тут есть и еще одно соображение. Как бы я ни относилась к Гиаллену, но с ним поступили преступно, и, что очень может быть, эти самые преступники (или преступник?) сейчас нами командуют. Разоблачить их — мой долг. Эх, Мелисента, Мелисента! Долгов каких-то себе напридумывала. Для лорда-дознавателя это так и есть, а для тебя?

Ну не смогу я спокойно жить, глядя на всех этих местных монстров и думая, кто же из них извел беднягу. Если убийца чувствует себя безнаказанным, он еще кого-нибудь может убить. Тебя, дуру, например, чтобы не лезла со своим расследованием. Другую это бы напугало и отвратило, а для меня вопрос так не стоит. Тут важно успеть первой. А с Юсом мы сила. Должны справиться. С этими мыслями я заснула.

Утречком пораньше Гиаллен уже зудел над ухом:

— Просыпайся, рыбка моя, пора за дело. Ты вчера весь день вола водила, сегодня придется поработать.

— Иду уже, отстань.

— Знаешь, я все обдумал. В ближайшее время откроешь Юстину мою тягу. Пусть полюбуется. Может, он сообразит, что за ритуал и где искать обратный.

— Ал, он может обо всем догадаться. Там моя кровь.

— Где?

— На бумажке.

— Глупости, птичка моя. Она вся израсходовалась на процесс привязки. Бумажка чистенькая, как новая. Так что показывай смело.

— А что я Юсу скажу? Вчера не открывалось, сегодня открылось? Не будет ли это слишком...

— Не будет. Надо же ему показать, что дух жив и действует? Так парень тело станет активнее искать. Ты же ему рассказывала, что все охранки тебя пропускают, а на других реагируют? Напомнила, как они тут к тебе все по-очереди приставали? Сообразит, парень он умный, я еще когда его принимал, обратил внимание.

Я согласилась с духом, умылась, позавтракала и отправилась в лабораторию. Теперь, когда Ал больше на меня не сердился, на душе стало легче, и я целиком погрузилась в эксперимент. Если заклинание завязать на руну, ее выплести из нужной травы, а уже из этой плетенки экстрагировать...

В общем, с обедом я опоздала, пришла тогда, когда практически все поели. За столиком в нашей столовой сидел одинокий и очень недовольный Ригодон. Я налила себе супа и оглянулась в поисках места. Хотелось сесть подальше от начальника, но он поманил меня пальцем. Пришлось идти за го столик.

— Мелисента, сколько Вас ждать?

— Простите, заработалась. Пыталась повторить Гиалленовскую методику.

Заинтересовался:

— И как результат?

Нечего его радовать раньше времени.

— Пока нулевой. То ли я что-то делаю не так, то ли в журнале не все...

— Понятно. Но я о другом. Мелисента! Я слышал, эти шакалы подбивали тебя подать жалобу.

Выпад против магистров я проигнорировала, ответила просто.

— Если слышали, знаете — я отказалась.

— Почему?

— Мне нужно защитить диссертацию и получить звание магистра. Обязательно. Тогда то, за что мне сейчас платят гаст, станет стоить гит.

Ригодон прямо замурлыкал. Соблазняет:

— Остаться здесь, со временем стать архимагом и войти в Совет ты не планируешь?

— Думаю, нет. Архимаг — это еще и уровень силы. А он у меня самый что ни есть рядовой. После аспирантуры я вернусь в Элидиану. Ну, или поеду куда пригласят.

Взгляд Ригодона впивался в мое лицо, ища на нем признаки того, что я пытаюсь его обмануть. Но я в принципе не вру. Умалчиваю, но не вру. Даже Мартонии не врала. Делала то-то? Делала. Вот результат. А что я еще что-то делала, это уже другой разговор. Поэтому даже с ментальной магией меня не разоблачить. Тем более сейчас я говорю чистую правду.

— Мелисента, я теперь официально твой научный руководитель. Все бумаги подписаны. Мартонию я отстранил. Прошу тебя не отказываться от моей помощи. Я был неправ. Но... Ты мне очень нравишься, поверь. И я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

— Я все понимаю, мессир Ригодон.

Вот так, ничего не сказала, а он волен думать, как ему нравится.

— Мелисента, теперь по первым дням декады ты будешь сдавать отчеты мне. Если нужно что-то обсудить, я в твоем полном распоряжении. Твое задание — воссоздать методику Гиаллена, любую, на твое усмотрение. Сила, регенерация, невидимость — безразлично. Ты поняла меня?

— Да, конечно. Воссоздание любой из методик Гиаллена по его лабораторным тетрадям. А если я по ходу что-то свое придумаю?

— Меня это не интересует. Приоритет — методики Гиаллена.

Отлично. Он, сам не заметив, дал мне карт-бланш на собственные разработки и обещал на них не покушаться.

— Ты умная девушка, Мелисента, и все понимаешь. Если ты меня не предашь, я тебя защищу. Сделаю все, чтобы твои мечты сбылись. Ну, и ты мне поможешь по мере собственных сил. Я готов предложить тебе руку и сердце, но не стоит торопить события. Сейчас это было бы несколько преждевременно.

Он даже не представляет себе насколько. Боюсь, это время никогда не настанет. Я скромно потупила взор, вздохнула с грустью и заработала ложкой. С этими архимагами не поешь спокойно! Ригодон понял правильно:

— Приятного аппетита, Мелисента, не буду тебе мешать.

Что-то они все на меня слетелись как коршуны на дичь, и каждый тянет в свою сторону. Ну, Ригодоновы посулы меня не интересуют, а с Юсом и Алом я как-нибудь разберусь. Главное, чтобы налетали не одновременно.

Ну вот, сглазила. Стоило мне от супа перейти к жаркому, как тут услышала шепот духа:

— Ну как тебе, детка, Ригодон во всей красе? Правда, прелесть? Практически сделал тебе предложение, жених несчастный.

Я продолжала меланхолично жевать и глотать. А то начнешь трепаться со всеми встречными-поперечными — останешься голодной. Дух не унимался.

— Старый пердун возомнил, что может безнаказанно клеиться к свободной магичке. Совсем сбрендил. Испугался, как бы ты его не потащила в суд магов за домогательства и за то, что он тебя опоил. Пытался перетянуть на свою сторону. А ведь другие маги его готовы съесть без соли, заметила? А ты удачно ему ввернула про деньги, этот жмот только такую мотивацию и понимает.

Пришлось все-таки открыть рот:

— Ал, может, хватит уже констатировать факты? Я не слепая, не глухая и с памятью у меня все в порядке.

— Ну не сердись, Мели, мне так понравилось! Это было отличное представление. Полностью заморочила мужика. Он теперь думает, что купил тебя с потрохами.

Я наконец доела жаркое, а десерт в виде эклера завернула в салфетку и встала. Все равно поесть спокойно не удастся, а у себя я заварю хороший чай. Матильда, конечно, женщина славная, но ее бурду пить невозможно: пареный веник. Да и общаться с духом в общей столовой, куда в любую минуту могут войти, я не собиралась. Дома я поставила чайник, уселась и произнесла:

— Ну, давай, что ли, выкладывай свои соображения.

— Соображения будут у тебя. А у меня ценная информация. Я случайно слышал, как ругались Ригодон с Мартонией. Из-за тебя, между прочим. Жаба возмущалась, что он отнял у нее перспективную аспирантку и чуть ли не жениться на ней собрался, а сам обещал Мартонии совсем другое. Неужели он на ней жениться планировал? Во что не верю, в то не поверю никогда. Жалко, я не дослушал. Мы разошлись: они пошли в сторону хранилищ, а мне пришлось тащиться за тобой в столовую. Кстати, тебе надо больше есть: моя телесность опять почти на нуле.

— Ладно тебе. Вот съем сейчас эклер...

— Ну что такое один эклер! Было бы их хоть полдюжины....

— Уговорил, сейчас поставлю тесто и вечером напеку пирожков с яблоком.

— Ага, и скормишь их первому попавшемуся болвану, который заглянет к тебе на огонек! Да эти халявщики и обжоры просто повадились тебя объедать!

— Ну так попробуй их отогнать. Из всех меня сейчас волнует только Юстин.

— Ты влюбилась-таки в этого зануду?

— Если ты еще помнишь, у меня с ним соглашение. Тебе же хочется обратно в свое тело?

— Извини, забылся.

— Так вот. В свете вышеизложенного, мне бы сейчас очень не помешала беседа с нашим лордом-дознавателем. А еще я просила бы тебя подробно рассказать мне обо всех, кто сейчас здесь живет и трудится.

— Зачем?

— Есть идеи. Хочу составить список и проверить всю информацию перекрестным опросом.

— Опросом? Не допросом?

— Ну, я же не лорд-дознаватель. Просто если про одного и того же человека рассказывают разные люди...

— Можешь не продолжать. Отличная идея! Если найдутся противоречия и нестыковки...

— Их надо будет проверить. Еще меня интересуют слухи. Некромантский обряд просто так, без подготовки, не проведешь. Они, вон, годами учатся. прежде чем первую пентаграмму нарисуют. Не может быть, чтобы кто-то занимался запретными науками, и никто во всем свете ничего не заподозрил.

Ал живо подхватил:

— Про Мартонию и того же Ригодона можно узнать у их бывших коллег по зельеварению.

— Я об этом уже подумала. Нужен только благовидный предлог.

— Можно заказать у них в отделе стандартные основы для эликсиров. Это общепринятая практика. Да, знаю, ты все варишь сама и не доверяешь...

— Чушь. Я варю сама из экономии. Мне надо накопить на свою аптеку. Но если у тебя есть, на что сделать такой заказ...

— Найдем. Слушай сюда. Там есть трое, с кем стоит поболтать. Магистр Альцест, хранитель Зелим и Кисаор, не знаю, кем он там теперь работает. С Зелимом ты пообщаешься в любом случае, заказы принимает он. Если что-то сложное, то тебе позовут Альцеста. Кисаор... Не знаю, как на него выйти.

Мужики… Опять станут клинья подбивать, а ничего существенного из них не вытянешь.

— А женщин там нет?

— Мартония теперь у нас, а больше я никого не знаю. Хотя постой... Магали! Их сестра-хозяйка — отъявленная сплетница, хуже Матильды в тысячу раз. Она сама тебя не пропустит, стоит только намекнуть о давешнем скандале. Конечно, Магали не маг…

Так это даже лучше. Не маги очень интересуются жизнью магов и собирают про них всякие слухи и сплетни. А если этой Магали особенно поболтать не с кем...

— Какая разница: маг, не маг. Тогда фиг с ним, с Кисаором. Обойдемся Магали. Ее магия мне без разницы, наоборот, такая не сортирует слухи на правдивые и неправдоподобные.

— Зачем тебе ложные слухи?

— Знаешь, как говорила моя мама, всякий слух на чем-нибудь да основан. Например, наш сосед господин Герн каждый восьмой день декады уезжал в соседний городок и возвращался следующим утром. Из этого сочинили сплетню, что он там встречается с любовницей. Никакой любовницы не было, он ездил играть в карты, но тем не менее основа у сплетни была.

— Регулярные поездки.

— Именно. Примерно такие сплетни и слухи я хочу собрать и обработать: вычленить рациональную составляющую. Но прежде всего надо посоветоваться с Юстином.

— А со мной недостаточно?

— Опять двадцать пять. Ал, надоел. Если это ревность, то зря. Мне нужен совет специалиста. Ты ученый, а Юстин следователь. Молодой, неопытный, так и я не видавшая виды старушка, чтобы его этим попрекать. Мозги у парня есть, ты сам убедился. Вообще, тебе нужно твое тело? Не нужно, ты так и скажи!

— Мели, я пошутил!

— У меня твои шутки в печенках сидят. Ты лучше мне объясни, как ты намереваешься морочить голову Ригодону. Я имею в виду мою работу.

— Хорошо, пойдем в лабораторию.

Он заставил меня разгребать его многочисленные тетради, но наконец у меня на столе лежали три лабораторных журнала, два коричневых и один серый. Просмотрев их бегло, я поняла одно: они времен разработки эликсира регенерации. Дух тут же дал необходимые пояснения.

— Мели, это очень просто. Здесь журналы тех опытов по эликсиру регенерации, которые не дали результата. Я долго шел, пробовал, пытался, но почти три года пахал зря: тупиковая ветвь. Ничего из этого никогда не публиковалось. На этих материалах ты сможешь морочить голову своему Ригодону еще очень и очень долго.

— А то, что я до сих пор уродовалась с эликсиром силы?

— Ерунда. Он же сказал, что сгодится любая моя разработка. Скажешь, что с силой у тебя не пошло, зато ты нашла описание создания эликсира регенерации. Будешь повторять опыты, они несложные, даже особой кропотливости не требуется. Твоя работа с силой тебе еще пригодится, как я понял. С твоим эликсиром молодости я тебе помогу. Ты ведь хочешь довести его до совершенства?

— А как же! И еще у меня мелькнула идея...

Я задумалась, стоит ли озвучивать Алу, то, что пришло в голову буквально вчера, но он развеял мои сомнения.

— Запиши, потом и ее в дело пустим. Знаешь, у меня тоже вечно идеи в голове бродят, а я их на бумажку... Потом восемьдесят процентов отсеивается, а с оставшимися двадцатью я работаю. Думаю, у тебя то же самое. Так что записывай, записывай и еще раз записывай...

Не стала ему говорить, что я вообще-то так и делаю. Конечно, хотелось показать свои придумки мэтру, У меня там не одна идея, но он прав: сейчас не время. Вот соединится душа с телом, тут я на него и наеду.

Следующие две декады прошли в настолько плотном графике, что память не удерживала последовательность событий. Пришлось в авральном режиме трудиться в лаборатории, забросить вечерние посиделки с коллегами и регулярно докладывать Ригодону о свершениях. Хоть он и обещал сохранить сдачу отчета раз в декаду, как было при Мартонии, но в результате теребил меня через день. Раздражало страшно, потому что отрывало от дела. А оно наконец пошло. Я ставила опыт за опытом, и они удавались! Дух время от времени направлял меня, но в основном я все придумала сама. Как смешать, к чему привязать заклинание, на что опереть энергетический поток... Этот новый эликсир я назову Объединенным Эликсиром Здоровья и Молодости, а в продажу он пойдет как «Экстракт Мелисенты». Или лучше как-то покудрявее? «Идеальное здоровье»? «Чудо красоты»? Надо с Алом обсудить, он в этом лучше соображает. Конечно, работы там еще непочатый край, но в конечном результате я уверена.

То, что я выдавала за свои эксперименты по воссозданию гиалленовских эликсиров Ригодону, меня напрягало. Тут приходилось халтурить, потому что делать две научные работы параллельно просто невозможно. Половину опытов я тупо переписывала с тетради Гиаллена, даже не попытавшись повторить. Это мучило, как незаживающая язва. Все-таки добросовестность — моя вторая натура. В результате я отправилась-таки к зельеварам и закупила несколько экстрактов и настоев. Попробую работать с ними, все-таки значительная экономия времени. Заодно познакомилась с тамошними специалистами и сестрой-хозяйкой.

Хранитель Зелим, заведующий складом трав и готовых форм, сразу ко мне проникся. Не знаю уж почему, наверное потому, что я сразу положила на стол готовый список того, что мне нужно, и выразила готовность ждать сколько потребуется. Меня усадили за крошечный столик, предложили чаю, и через полчаса большая часть заказа стояла передо мной.

Зелим подтвердил, что остальные экстракты и смеси на складе отсутствуют и предложил поговорить об этом с магистром Альцестом. Пока все идет по плану. Альцест оказался занят и предложил на выбор: подождать минут сорок или прийти в другой раз. Я решила подождать. Сказала, что день для работы и так пропал, лучше уж я все добью сегодня, и осталась с Зелимом на складе. Этот симпатичный старичок явно был рад, что кто-то разделил его одиночество. Он принялся болтать обо всем понемногу, а я слушала, прихлебывая отменный чай из огромной кружки. К чаю подавались крошечные и невероятно вкусные пирожные с суфле и ягодами, я раньше таких никогда не ела.

Зелим оказался неудержимым сплетником, и тут, наконец найдя уши, готовые слушать, вылил на меня все сплетни отдела, по-моему, за последние сто лет. Практически не давая вставить слова. Он говорил, говорил и говорил. Сначала я даже не пыталась сопротивляться, а потом... Уловив паузу, взятую Зелимом для того, чтобы набрать в грудь воздуха, я произнесла задумчиво с вопросительной интонацией:

— А вот архимаг Ригодон...?

И понеслось. За десять минут мне доложили всю его подноготную. Что он действительно довольно сильный и талантливый маг, особенно в области менталистики. Но характер у него — полное дерьмо. У менталистов он делать карьеру не захотел, слишком много конкурентов. Вообще, Ригодон напрягаться не любит, предпочитает, чтобы за него это делали другие, а он только присваивает их результаты. Знакомая картина. Работая в отделе зельеварения, он занимался весьма предосудительным делом: обрабатывал аспирантов и молодых магистров, заставляя пахать на себя. Их результаты публиковал как свои собственные, а ребята потом не могли добиться справедливости, да и не добивались, по правде говоря. Да, еще девиц в постель укладывал теми же методами.

А вот это уже уголовщина. Девица должна идти в постель добровольно, а не под действием приворота, не важно, зелье это или ментальное подчинение. Вообще-то, по законам Элидианы, если девушка не магичка, то приворот не уголовщина, хотя тоже не приветствуется. Не знаю пока, как с этим обстоит здесь, в Валариэтане. Неужели никто не пожаловался? И как такой гад стал членом Совета? Но это все по большому счету ерунда. По словам Зелима выходило, что наш начальник говнюк, но это я и без него знала. О том, что Ригодона подозревали во владении запретной магией, я не услышала. Поэтому снова дождалась паузы в излияниях Зелима и ляпнула:

— Мой бывший научный руководитель магистр Мартония....

Хранитель молниеносно перестроился и понес уже про Мартонию. Про нее он мог сказать неизмеримо больше, чем про Ригодона. Мерзкое, подлое существо (полностью с ним согласна), выдвинувшееся и получившее звание магистра благодаря крепкой, извините за выражанс, жопе. Имеется в виду усидчивость? Бездарность (правильно, я угадала насчет усидчивости), ее диссертация прошла с трудом, в основном за счет формальных критериев. Зато она всегда собирала на всех компромат и ловко шантажировала коллег. А еще была мастером выживания и подсиживания. Подсидела двух своих предшественников, выжила из отдела и того больше. Все истории выживания сотрудников и подсиживания начальства мне были рассказаны чуть ли не в лицах. Но, опять же, где связь с черной магией? Похоже, ничего такого за Мартонией не водилось.

Честно? Ничего не понимаю. Чувствую, тут без нее не обошлось, но ни единой зацепки, даже намека никакого...

Пришел магистр Альцест, высокий, статный, представительный господин среднего возраста, не худой, но и не толстый, скорее плотный, крепко сбитый. Красотой не блещет, но лицо приятное. Было бы, если бы не выражение: “ходят тут всякие, от работы отрывают”. Это ничего, попробуем справиться. Сначала Альцест был со мной очень и очень официален, прочел список и поинтересовался, зачем мне все это нужно. Типа: “Дура ты, дура, куда ты полезла. Зельеварение и эликсиры — дело серьезное”. Я не стала ничего из себя строить, а попросту все ему объяснила. Это — для этого, то — для того. После чего мужик сменил гнев на милость и мы очень плодотворно пообщались. Оказывается, он писал отзыв на мой диплом, они у нас анонимные. Отличный, между прочим, отзыв, я читала. Убедившись, что перед ним автор Улучшенного Эликсира Молодости, магистр Альцест повел меня в свой кабинет, где долго жаловался на бестолковое начальство, недостаток финансирования и происки врагов. После чего выставил мне счет и пообещал сделать все в ближайшее время. Попытка поговорить с ним о Ригодоне и Мартонии вылилась в короткий, но емкий монолог, не содержавший иных приличных слов, кроме предлогов. Ясно, дело иметь с ним можно, но информацию от него не получишь. С этими мыслями я вышла в коридор и устремилась к выходу. Кабинет Альцеста был на втором, так что пришлось спуститься по лестнице. На площадке между двух пролетов мне встретилась немолодая крикливо одетая женщина. Раз она не в мантии, значит не маг, а Магали, та самая сестра-хозяйка. Я тут же упустила из рук бумажку со своим заказом и бросилась ее поднимать. Тетка сделала то же самое, в результате мы столкнулись лбами, да так, что искры из глаз посыпались. Лучше не придумаешь! Я тут же схватилась рукой за лоб и тихонько застонала. Магали, а это была она, потерла рукой свой лбешник и стала горячо извиняться. Повела меня к себе. Дала лед, чтобы приложить к гипотетической шишке, сама сделала то же самое, села напротив и предложила чаю. Я уже обпилась его у Зелима, но от предложения сестры-хозяйки отказываться не стала. Лучше пострадать, но не пропустить крупицы информации.

Магали оказалась свойской теткой, простой и веселой. У нее не было, как у Матильды, постоянного кавалера, поэтому она молодилась и носила яркие платья. Усадив меня за стол и налив чая, она осторожно стала спрашивать, кто я и откуда. Чтобы расположить ее к себе я тут же сообщила, что перед ней та самая аспирантка Ригодона, которая разработала эффективный Эликсир Молодости, а сюда пришла за ингредиентами.

Знаю я, чем потрафить молодящейся дамочке. Пообещала подарить флакончик, и после этого могла из Магали веревки вить.

Очень быстро разговор с ухода за собой перешел на местные сплетни, и я ни на минуту не пожалела, что приняла приглашение сестры-хозяйки. Магали проработала в отделе более тридцати лет, пришла юной девочкой-уборщицей и сделала карьеру, предельную для не мага. Она обладала цепким умом и потрясающей наблюдательностью. Ее рассказом я просто заслушалась. Излагала не только канву, но и подробности, а обычно в них вся соль. Истории, рассказанные Зелимом, представали в другом свете.

Итак, Ригодон. О нем я не узнала особо нового, кроме некоторых пикантных и не очень подробностей. Единственное, что я поняла: этот козел трахал все, что шевелится, пользуясь для обольщения ментальной магией. Магали на заре своей карьеры прошла через его постель, но положительных воспоминаний у нее не осталось.

— Представляешь, дорогая, обычно любовник дарит женщине подарки, старается сделать приятное, а этот гад, наоборот, норовил тобой не только в постели попользоваться.

Мощная характеристика, ничего не скажешь.

В общем, все дамочки отдела ( а на зельеварении их на порядок больше, чем на эликсирах) прошли через его койку. Кроме одной. Мартонии. Хотя она очень туда рвалась и готова была на все, лишь бы стать подругой архимага. В данном конкретном случае я Ригодона не осуждаю. Мартония — это рвотный порошок. Даже при дефиците женщин в нашем Научном центре на жабу никто не позарился. Уж Ригодон-то, с его любовью к красивому и шикарному... Зная нашу красотку, могу сказать: он ее тоже привлек не за красивые глаза. Увидела перспективного мужичка и решила через него делать карьеру. Только силы свои не рассчитала.

— И вот, милочка, архимаг послал ее куда подальше. Тогда она и еще две ее подружки что-то затеяли. Бегали, шушукались, запирались то в кабинете, то в лаборатории. А кончилось все тем, что Ригодон Мартонию сделал своим заместителем, а когда к вам на эликсиры уходил, взял с собой.

— О каких подружках речь, Магали? До сих пор не видела, чтобы Мартония с кем-то общалась, кроме Ригодона. Не видать у нее подружек.

— Так она, как только перешла на эликсиры, с ними рассорилась. Одна из них, Сосипатра, даже приходила мне жаловаться, мол, какая гадюка оказалась подруженька. Пока помощь была нужна, только что под ноги не стелилась, а тут и нос воротит. Потом, правда, помирились, видела я их вместе, гуляли тут по парку. Только это давно было, больше полугода прошло. А вторая ее подружка у вас работает. Теодолинда.

Ого, они подружки? А я полагала, что злейшие враги. Кто же первая?

— А эта Сосипатра, она кто?

— Ну. эта. Из темных, которые в черных мантиях ходят.

Ну вот мы и нашли некроманта.

Глава 10, в которой у Мелисенты рождаются идеи.

Обратно домой я не шла — летела. Мою эйфорию поддерживал дух, мурлыкавший мне в ухо, что я талант, гений, потрясающая и необыкновенная. Он тоже обрадовался, узнав, из каких источников по его душу явилось не запылилось темное колдовство. По мнению Гиалена, это не могло быть что-то сверхсложное и энергоемкое. Он знал Сосипатру и уверял, что красотка файербол не изобретет. Посредственность, как и две других. Он имел в виду Теодолинду и Мартонию.

Зря он так. По опыту знаю: посредственности — самые страшные люди и маги. Ими движет ненависть и зависть к таланту, а это один из самых мощных двигателей. Вместо одной сложной изящной бяки они применят сто тупых и простейших, но сразу, а это гораздо хуже. Так что рано радуетесь, архимаг Гиаллен, эти Мартония со своей Сосипатрой не так просты, как кажется. Тем более, они женщины, а значит, способны на изощренную гадость. И не говорите мне, что тупое не может быть изощренным. Может, еще как.

Вернувшись, я зашла в столовую, где народ доедал обед, вспомнила, сколько чая плещется у меня в животе, и есть не стала. Зато сделала знак Юстину: приходи вечером.

Узнать о Сосипатре это еще даже не полдела. А вот докопаться, что там на самом деле произошло... Для этого мне нужен следователь. А еще возвращающий душу обряд, да и тело найти необходимо... Гиаллен, гад, свое собственное тело искать не желает, предпочитает мое по мелочи тискать. К счастью, инструмент, чтобы сдерживать его порывы, есть и работает. У меня все еще зверский аппетит, но я стараюсь не переедать. Результат: телесности у моего духа сейчас хватает ровно на то, чтобы страницы в книгах перелистывать. Правда, я сама похудела и еле ноги таскаю, но в этом нет ничего страшного. Потом отъемся.

Отвлеклась я от мыслей о следователе, естественно, из-за духа, который увидел, что я не собираюсь обедать и начал зудеть. Я-де обещала его кормить и поддерживать телесность питанием, а теперь нарушаю договор. Как дите малое, а еще архимаг! Но не в моих правилах поддаваться на провокации. А еще чай стал настоятельно проситься наружу. Пришлось отмахнуться и ускорить шаг.

Добравшись до своей квартиры, я пулей бросилась в туалет: еще бы, столько воды выпить. И жутко разозлилась, когда это бестелесное несчастье стало приставать ко мне, сидящей на толчке. Ну не нахал?! Знала бы как — упокоила бы.

В общем, мы опять поругались. А я столько вопросов хотела задать Гиаллену. Не только по работе, но и по его делу тоже. Если он говорит, что знает Сосипатру, то что он о ней может сказать, кроме того, что она типичный середняк? Почему она дружила с Мартонией? Верно ли, что наша пьявка Теодолинда дружила с ней и с жабой? И что могло поссорить Мартонию с Теодолиндой? Потому что сейчас эти две язвы держат вооруженное перемирие, друг с другом не разговаривают, а при случае злобно зыркают и говорят гадости так, чтобы другая слышала.

Ничего, я Юстина поспрашиваю, он здесь уже больше года. Должен был хоть что-то слышать.

До вечера я копалась в лаборатории. Разбирала присланное от зельеваров, расставляла все по местам, записывала, что мне еще может понадобиться, в общем, не работала, но и не отдыхала. И думала, думала...

Около шести все оставила, достала из ларя готовое тесто ( я его делаю сразу на пять-семь дней и бросаю в стазис) и накрутила булочек с корицей. Поставила тушиться овощи с мясом в горшочках и села дожидаться нашего лорда-дознавателя.

Когда пришел Юстин, у меня было записано около двадцати вопросов, которые ему нужно задать. Но стоило мне рассказать про мой поход и его результаты, как выспрашивать больше не понадобилось. Он сам стал сыпать фактами и предположениями, как будто мешок прорвался.

Знает он эту Сосипатру. В начале года, когда еще жив был Гиаллен, она приходила несколько раз. В отличие от Мартонии и Теодолинды очень даже красивая дама. Высокая стройная брюнетка с роскошным бюстом, что при таком имени кажется удивительным. Но последний раз Юстин ее видел месяца за полтора до исчезновения архимага. Если она встречалась с Мартонией после этого, то где-то на нейтральной территории.

Это точно. К нам довольно часто заходят маги из других отделов, но роскошной брюнетки в черной некромантской мантии я среди них не замечала. До сих пор меня это никак не трогало. Некроманты не пользуются эликсирами, только зельями, к которым сами привязывают свои специфические заклятья, так что им у нас делать нечего. А теперь я задумалась. И задала непредусмотренный списком вопрос:

— Скажи, Юс, а как Сосипатра относилась к Гиаллену?

— Хороший вопрос. Не знаю, Мели... Думаю, он ей нравился, как и всем здешним дамам. Бюст свой она ему под нос регулярно совала. У нее даже мантия была для этого неуставная, с вырезом. Подойдет поближе, встанет прямо напротив, вся изогнется и спросит какую-нибудь глупость вроде: «А какой у нас сегодня день декады?».

— А она ему нравилась?

— Не особенно. На ее выходки он реагировал спокойно. Отвечал на вопросы по существу, так что она выглядела полной дурой. Но я не понимаю, Мели, почему ты в нее вцепилась.

— Потому что только некромант способен без прямого убийства отделить душу от тела!

Ой, кажется, я проговорилась, и Юстин это понял. Глаза округлились. Он положил на место булочку с корицей и схватил меня за руку:

— Мели? Ты что-то не договариваешь. О каком отделении души от тела речь?

Пришлось срочно изобретать лапшу и вешать ему на уши. Я все еще храню верность нашему с Алом соглашению.

— Юс, но это же логично. Если тела нигде нет, а все охранки архимага действуют, как будто он жив, то можно предположить, что дух и тело существуют сейчас раздельно.

— Хочешь сказать, Гиаллен посещает тебя в виде призрака?

— Не хочу. Ничего подобного!

Караул! Юстин уже не сидел на своем стуле, а стоял около моего, нависая надо мной с видом грозного судьи.

— Мелисента, мы договорились обмениваться ВСЕЙ информацией. Я вижу, что ты недоговариваешь.

— Прсти, Юс, это не моя тайна. Я все тебе расскажу, как только получу на это разрешение.

— Интересно, чье разрешение тебе надо?

Тут уже я рассердилась.

— Сказали тебе: тайна не моя. На твоем месте я бы немного уважала напарницу, лорд-дознаватель.

Я так злобно сверкала глазами, что парень мгновенно сдулся. Сел на место и протянул примирительно:

— Ну извини, Мели. Я знаю, ты просто так меня обманывать не станешь. Но мне все же интересно...

— Обещаю, что как только можно будет, ты первый обо всем узнаешь. А теперь о некромантке. Она могла что-то сделать с Гиалленом? В принципе?

— Если он не защищался, спал, например, то да.... Хотя, в его собственных комнатах, где на каждом предмете охранка стоит... Она должна была предварительно оглушить его или усыпить как следует, чтобы он потерял связь со своими артефактами. Нормальный сон этого не эффекта не дает.

— Здорово ты сечешь. Кто бы мне еще это объяснил? А некромант может как-то наслать такой сон?

— Нет, это дело ментала, такими способностями Сосипатра не обладает. — Ты откуда знаешь?

— У меня есть список тех, кто в этом центре работает с ментальной магией или хотя бы имеет такие задатки. Вопрос государственной безопасности, как ты понимаешь. Так вот, там нет никакой Сосипатры. А вот Ригодон имеется. Еще Теодолинда, но у нее дар слабенький, она его никогда не развивала.

— Понятно. А какое отношение имеет список менталов к государственной безопасности? Скорее там нужен список некромантов.

— Ты правда не понимаешь? Некроманты по большей части совершенно безопасные, наоборот, полезные маги. Они у нас в органах дознания и правопорядка работают. Ну, там, допросить покойника, упокоить нежить, развеять призрака... А менталист опасен тем может подчинить своей воле и заставить выполнять любые действия. Может наложить ложные воспоминания или заставить забыть важные сведения. Может внушить другому выгодные ему мысли и чувства. В конце концов может усыпить и лишить сознания на долгий срок. Контролировать их невероятно трудно.

Вот так живешь и ничего не знаешь. Закопалась я в своих эликсирах, совсем не представляю себе, чем живут другие специальности. А зря, как выяснилось. Надо будет заняться, расширить свой кругозор. Но усыпить Гиаллена можно было и зельем. Или эликсиром. Есть такой, эликсир Глубокого сна. Его для операций применяют: можно резать по живому, пациент ничего не почувствует. Я так Юсу и сообщила. Неужели он об этом снадобье не подумал?

— Подумал. Как ты себе представляешь попытку напоить архимага известным ему эликсиром? Насколько я помню, у него совсем не нейтральный вкус и очень специфический запах.

— Ментал мог бы и напоить. Слушай, ты не помнишь, Ригодон в тот вечер не заходил? А Теодолинда?

Юстин поднялся.

— Мели, спасибо за вкусный ужин и интересную беседу. Мне надо срочно посмотреть мои записи, а я их у себя оставил. Разреши, я еще раз попозже зайду?

— Конечно, заходи. Буду рада.

Он ушел, а я перебралась на диван и задумалась. Если бы Гиаллен был под действием эликсира... да нет, ерунда! Он бы не смог быстро среагировать, да и эликсир Невидимости с Глубоким сном мог дать любые непредвиденные эффекты... Стоп! Непредвиденные эффекты! А если туда еще некромантский ритуал... Нет, все равно не получается.

Так, Мелисента, сосредоточься. Дано: Гиаллен находился в своей лабора

тории, когда пришел злоумышленник. Он его впустил. Сам. Выходит, изначально он не спал, да и под принуждением не был. Значит... Да ничего это не значит! Не сходится, хоть убейся! Как его смогли так оглоушить, чтобы он целый некромантский ритуал проворонил и только к самому концу заметил, что происходит? Так не бывает! А если по-другому?

Если предположить, что злоумышленник пришел, сел с Гиалленом чай пить, и подлил ему... синеоку, например? Ту, которую детям дают? Другие снотворные имеют специфический вкус, а она просто сладенькая. Ее в чае с медом или сахаром не почувствуешь, а через пару минут будешь спать, как младенец. Недолго, правда, зато от души.

Значит, вырисовывается картина. Некто тайно, под покровом ночи приходит к архимагу. Спонтанно или по договоренности? Думаю, второе. Вряд ли Гиаллен ни с того ни с сего постороннему ночью дверь открыл. Выходит, они сговорились заранее. В гостиной не остались, прошли в лабораторию, сиречь кухню. Логично, там чайник. Среди ночи затевать парадное чаепитие по меньшей мере странно. Если бы ко мне сейчас Юс заявился, я бы его на кухне принимала. Подлить что-то архимагу в таких условиях не проблема. Попросить печенья, вот он и отвлекся.

Значит, он выпивает чай со снотворным и падает со стула. Нет, так не пойдет. Надо провести следственный эксперимент, а для этого мне нужен подопытный. Юстин обещал вернуться? Подождем.

Юный лорд-дознаватель постучал в дверь тогда, когда я решила что сегодня он не вернется и приготовилась ко сну. Пришлось надевать халат и идти дверь открывать. Было уже около полуночи, и я готовилась сказать парню, что в это время неприлично являться к девушкам, но, увидев его круглые глаза и прижимаемую к животу объемную папку, решила все же узнать, что случилось. Впустила и пригласила присесть, но он почему-то стоял и таращился на меня.

— Юс, что-то случилось? Ты почему прибежал чуть не ночью? Поздно уже, неприлично разгуливать по гостям. Так что если у тебя важные известия, сообщи и можешь быть свободен.

Я наглая, конечно, но что делать, если парень на меня пялится и молчит?

— Прости, Мели, что я так вламываюсь, но я тебя увидел… Извини. Действительно, я раскопал кое-что. Сейчас отдышусь...

— Отдышись, а я пока спрошу: нет ли у тебя желания принять участие в следственном эксперименте?

— В каком? Ты что-то придумала? Я с радостью!

Ишь, как у него глазки загорелись. А только что такой смурной был. Я постаралась в двух словах пересказать ему то, что пришло мне в голову. Идея насчет снотворного вызвала удивление.

— Синеока, Мели? Но это же детское средство. Вряд ли им можно усыпить взрослого мужчину.

— Учи матчасть, лорд-дознаватель. Да, синеоку применяют для беспокойных детей, когда они плохо засыпают. В разведении один к двадцати, семь капель на чашку. А если неразведенного настоя подлить пол чайных ложечки в чай, за пару минут вырубит любого. Заметить же ее сложно, особенно если чай сладкий. Синеоку можно было бы использовать вместо солодки, если бы не такой мощный снотворный эффект.

— Не знал. Я был уверен: детское средство всегда слабое. Беру свои слова назад. А ты откуда это знаешь?

— Юс, я с детских лет в аптеке помогаю. Уж что-что, а лекарственные растения помню все назубок. С методами приготовления, концентрациями и дозировками.

— Все, Мели, все вопросы сняты, рассказывай, что ты придумала.

Я изложила. Если неизвестный вошел к Гиаллену около полуночи, а вышел через полчаса, и после этого архимага никто не видел, то надо понять, как это могло произойти. Реконструировать ситуацию.

Для начала мы разыграли сцену. Вот злоумышленник входит, здоровается, проходит за хозяином в лабораторию, Предположим, чай уже вскипел. Но даже при таком раскладе чтобы усыпить Ала нужно на круг минут десять. Мы долго спорили, Юс даже готов был принять синеоку, чтобы я засекла время начала воздействия. Не хватало, чтобы у меня в квартире валялся спящий мужчина. Пришлось показать ему книжку по токсикологии, там время было указано в таблице. Но в конце концов мы сошлись на десяти минутах предварительных действий. Теперь встал вопрос: как долго длится черномагический ритуал?

Тут Юстин открыл наконец свою папку и показал пару листочков с пентаграммами.

— Вот смотри. Это из моей коллекции. Заклинание и свечи — ерунда. Три-пять минут, не больше. Самое трудное здесь — правильно нарисовать пентаграмму. Без специальной подготовки это занимает уйму времени. Новичок может и два часа провозиться. Опытный некромант нарисует ее тебе, в зависимости от степени сложности минут за сорок — час. У нас не сходится. Да и следов мела или другой краски на полу не было.

Меня как что стукнуло:

— А нельзя было ее нарисовать заранее на большом листе бумаги и принести с собой готовую?

Юстин воззрился на меня как на чудо природы:

— Мели, а ведь правильно! Дома же можно нарисовать без ошибок, пользоваться чертежными инструментами, да и время не ограничено.

— Ага. А потом на месте раскатал, свечами в подсвечниках придавил, и работай себе на здоровье. А длинный тонкий рулон под мантией никто не заметит.

— В принципе да. А где злоумышленник взял такой большой лист бумаги?

— В лекционном зале.

— Точно! Если на такой положить человека, то...

— Весь не поместится, но свечи будет где расставить. Кстати, это объясняет отсутствие следов от воска. Бумагу потом просто скатали, а вместе с ней и все следы. Мели, ты гений!

Юстин вдруг подхватил меня на руки и закружил по лаборатории.

— Отпусти, безумный! Уронишь! Сломаешь что-нибудь!

А он, вместо того, чтобы поставить меня на пол, вдруг ринулся в ванную. Не успела я сообразить зачем, проскочил это замечательное помещение и ворвался в спальню. Там уронил меня на кровать и рухнул сверху. Все с ним ясно: обольщать будет. Явочным порядком, так сказать.

Глава 11. В которой Мелисента знакомит Юстина с Гиалленом и находит тело.

Юстин действительно настроен был серьезно, по боевому. Одновременно целовал меня куда попало и пытался стащить халат. Так как еще приходилось меня придерживать, это у него не слишком хорошо получалось: руки-то всего две. По ходу он еще бормотать успевал: «Милая, хорошая, дорогая...». Я даже не отбивалась особо, ждала, когда у парня мозги снова включатся. Сейчас он меня не услышит, а и услышит — поймет неправильно. В такой ситуации только если в лоб дать. Сильно. А у меня руки несвободны, вон их как халатом спеленало. И где дух со своей частичной телесностью, хотелось бы мне знать?

Наконец Юстин стянул-таки с меня халат и сорвал рубашку. Приподнялся, чтобы самому освободиться от одежды, и тут наконец проявил себя Гиаллен.

Дал парню в лоб, точно как я хотела. Наш лорд-дознаватель покачнулся, закатил глаза и свалился с кровати. А Гиаллен злобно зашипел. На меня:

— Мне запрещаешь в твою спальню заходить, а сама?! Что этот щенок тут делает? Почему ты это ему позволяешь, хотел бы я знать?

Как прикажете отвечать? Оправдываться? Не виноватая я, он сам пришел? Глупо и неправильно. Была у меня соседка по комнате, она учила: никогда не оправдывайся. Лучшая защита — нападение. Надо сказать, ей все с рук сходило. Она умела сделать из любого обвинителя виноватого, а потом стребовать компенсацию. Мы с ней почти что дружили, пока она внезапно не вышла замуж за богатого и красивого парня. Ее тактике я и последовала.

— Ты что, больной? Меня из-за тебя чуть не изнасиловали, и ты же на меня кричишь?!

Дух немного смутился. Это было слышно по интонации.

— Почему это из-за меня?

— А мы чье исчезновение расследуем? Если бы не следственный эксперимент, я в жизни не пустила бы в квартиру мужчину глубокой ночью. А ты, вместо помощи, претензии предъявляешь.

По ходу дела я завернулась в халат и ушла в ванную. Надо же целую рубашку надеть. Вернувшись, увидела, как кряхтя, охая и держась за голову, Юстин встает с пола. Мне его жалко стало. Совсем парень не умеет с девушками обращаться, а тоже туда же. Подошла, помогла ему подняться, усадила на стул.

— Что это было, Мели? — спросил Юс слабым голосом.

— Ну..., — протянула я, не зная, что сказать.

И тут раздался голос Гиаллена, мощный, как будто тот говорил в рупор.

— Не смей руки распускать! Еще раз тронешь мою женщину — голову оторву!

Юстин обвел взглядом комнату, с ужасом прошептал: «Гиаллен...», и, закатив глаза, начал медленно падать со стула. Надо же, по голосу узнал. Пришлось его подхватить и переложить на пол. Хорошо, что в спальне у меня ковер пушистый. Все-таки Юс высокий, крепкий парень, хоть и худой, до кровати мне его было не дотащить. Когда я отдышалась, то сказала громко, ни к кому не обращаясь:

— Я ничья женщина, и никакая сволочь, даже архимагическая, не имеет на меня никаких прав.

— Мели, ты обиделась? Мели, ты не права! Должен же был я тебя защитить?! А то этот молокосос тебя чуть не изнасиловал! Прямо при мне! Это получается, мне нельзя даже пальчиком, а ему можно все? Мели?!

— Ал, я бы прекрасно справилась сама. Юстин приличный человек, он бы не стал меня насиловать.

— Ага, всю одежду посрывал...

Пока мы так пикировались, Юс пришел в себя и с ужасом на меня уставился. В его глазах медленно, но верно появлялось понимание... Я же продолжала цапаться с духом.

— Ничего, я бы ее назад надела. А теперь ты раскрыт, дорогой, и я очень этому рада.

Эти две реплики прозвучали вместе:

— Как раскрыт?

— Это Гиаллен?

Еще кому-то что-то надо объяснять? Я забралась с ногами на кровать и объявила:

— Можете общаться. Спрашивать, отвечать, да хоть драться. Только идите-ка в кабинет, а я спать.

Это решение было правильным. Утром Юстин вышел из кабинета и присоединился ко мне за завтраком. О своем давешнем поведении не заговаривал. Не извинился, но и не возобновил приставания. Вел себя так, как будто ничего не было. Я тоже сделала вид, что все нормально. Сейчас не время разбираться. Зато его слова меня порадовали:

— Мелисента, мы с Гиалленом все обсудили и пришли к согласию, то есть заключили соглашение. Я помогаю вам вернуть ему тело и найти злодея или злодеев.

— Очень рада. Мне так будет гораздо легче, не надо будет морочить тебе голову и что-то скрывать. Все-таки ты у нас следователь, а не я. Тебе и карты в руки.

Тут раздался голос духа:

— Мели, мы тут посовещались и решили: тебе не надо связываться с некромантией и некромантами. Тем более с некромантками. Твоя задача искать тело. А выяснить, какой ритуал применили и есть ли обратный, эту задачу возложим на нашего друга Юстина.

Ого, они уже друзья? Отлично, я и сама это собиралась предложить. Ал же продолжил:

— По вечерам будем собираться у тебя и делиться всем, что удалось узнать или найти.

Это меня тоже устроило, я согласно закивала, допила чай и намекнула Юсу, что пора на работу. Ригодон требовал, чтобы по утрам все собирались в главной лаборатории, это давало ему ощущение собственной значимости. Не стоит злить начальство.

Эх, зря я согласилась на вечерние встречи у меня, особенно после того, как Юстин провел ночь в моей квартире. Народ понял, что я определилась с любовником и бросал на меня разнообразные взгляды, от завистливых (Теодолинда) и злобных (Мартония) до сочувственных (Форгард) и разочарованных (Белон). Последний не мог мне простить, что я выбрала не его. Но взгляды — не самое страшное. Хуже то, что я теперь никогда не буду для них своей, как ни старайся. Плюшки, чай, даже жаркое не помогут. Если бы я стала любовницей Ригодона, меня бы поняли. Это нормально. Но я выбрала мальчишку, и тем унизила всех остальных. Если все узнают, что Юстин не просто мальчик, а принц Кортала, лорд-дознаватель, это ничего не изменит. Наоборот, станет еще хуже. Получится, что я хитрая коварная дрянь, выведала секретную информацию и обольстила перспективного жениха. В общем, репутацию здесь я себе испортила окончательно и бесповоротно. Когда все закончится, Гиаллену вернут тело, а я защищу диссертацию, мне придется отсюда уехать. Может это и к лучшему. К тому времени скоплю деньжат и открою свое дело. Никто мне не запретит, магистр магии имеет особые права.

Первый результат ночевки Юстина в моем кабинете не заставил себя ждать. После утренней пятиминутки Ригодон пригласил меня в свой кабинет и сказал желчно:

— Мелисента, Вы, кажется, считаете себя на особом положении? Извольте работать в общем зале. Нечего ставить себя выше других в связи с тем, что Вам посчастливилось занять чужие апартаменты.

Это было настолько неожиданно, что я залепетала как полная дура:

— Но Вы же сами...

— Ничего не знаю. Порядок есть для всех, и нарушать его я никому не позволю. Извольте являться к началу рабочего дня и трудиться на общих основаниях. Я ясно выразился?

— Хорошо. Но тогда и воспроизведения эликсиров Гиаллена можете с меня не требовать.

— Я буду с Вас требовать как Ваш научный руководитель. Если не справитесь, что ж... Талантливые студентки в наших учебных заведениях не переводятся.

Спорить бесполезно. Он решил меня наказать, и накажет. Ничего, еще посмотрим, кто кого.

— Хорошо, мессир Ригодон, я буду работать в общей комнате.

Встала и пошла на выход. Мне в спину понеслось:

— Вы думаете, Мелисента, что этот мальчишка даст Вам больше. чем я? Ну-ну, тешьтесь иллюзиями. Посмотрим. Как Вы будете защищать свою диссертацию.

Я с трудом удержалась, чтобы не хлопнуть дверью.

Уже понял, гад, что жалобу я подавать не буду, и обрадовался. Думает, он на коне. Сволочь! Решил, что теперь сыграет на том, что у меня все списано. Несамостоятельная работа. Большего позора вообразить невозможно! Конечно, если бы я тупо воспроизводила опыты Гиаллена по его лабораторным тетрадям, мною можно было бы манипулировать. Тогда это я, а не он, была бы виновна в воровстве у великого мастера, и меня всегда можно было бы этим прижать.

Хорошо, что он ничего не знает о том, чем я на самом деле занимаюсь. Еще месяца два, максимум три, и первые флаконы с новым эликсиром можно будет тестировать на добровольцах. Надеюсь, к этому времени здесь будет царить не Ригодон.

Юстин подошел ко мне в обед и робко шепнул:

— Мели, они все тут считают, что я твой любовник. Но это же не так!

Я довольно злобно огрызнулась.

— А что ты от меня хочешь? Опровержения? Или чтобы это-таки было правдой? Допрыгался? Терпи теперь. Я вон молчу, а мне еще хуже.

— Почему?

Он правда такой наивный, или прикидывается?

— Неужели непонятно? Я женщина. Меня осуждают больше.

— Ты маг и имеешь право.

— А, это мы для обычных людей маги с расширенными правами, а среди своих... Гадюшник, он и есть гадюшник.

— Знаешь, Мели, я к такому не привык. Я принц, и вокруг всегда меня все уважали.

— А сейчас завидуют. Расслабься.

Надо же, мне плохо, а я еще этого красавчика утешаю, хотя самой хоть волком вой. После обеда я пошла к Ригодону и попытаться выпросить назад разрешение не работать в общем зале, приходить только на пятиминутку. Встретила его в коридоре. Подошла... Он посмотрел на меня как на стенку и прошел мимо. Блин, когда же я тело буду искать, если весь день придется торчать у всех на виду в большой лаборатории? А работать? Да у меня там и стола нет, а тяга пополам с Мартонией! Если она будет за мной наблюдать... Нет, так дело не пойдет. Придется что-то придумать. Самое простое и заманчивое — отравить жабу. К сожалению, абсолютно нереальное. Есть вариант с кем-нибудь поменяться и перекочевать в другой угол лаборатории. Только вот с кем? Юс бы на это пошел, но его место в соседней тяге, с другой стороны от Мартонии. А остальные... Никто не захочет иметь в соседках эту мерзкую бабу. Да и мне сейчас любой с удовольствием подгадит. У меня вопрос не в желании, а в безопасности, но это никому не объяснишь.

Следующие пять декад я мучилась. Вставала затемно, ложилась после полуночи. Спасла не больше четырех часов в сутки. Восемь часов рабочего времени отбывала на каторге, то бишь в общей лаборатории, делая ничего. Если вы думаете что делать ничего и ничего не делать — синонимы, то глубоко заблуждаетесь. Приходилось вкалывать, чтобы создать у жабы, да и остальных, иллюзию трудовой деятельности. Если учесть, что это само по себе мне глубоко противно... Официально пришлось объявить Ригодону что я выбрала для воспроизведения эликсир регенерации. Нашла подходящие прописи и буду их повторять. Должно быть архимаг сообщил об этом жабе и велел за мной приглядывать. Мартония чуть ли не с головой залезала в мои колбы и реторты, нюхала, даже лизала их содержимое... Какую часть тела она хотела регенерировать? Я умоляла ее быть осторожной, а в душе хохотала. Переписывала страницы из зеленых тетрадей Гиаллена и упорно воспроизводила его опыты, причем не по одному разу. Переписывать приходилось в свободное от работы время: тетради были зачарованы так, что вынести их не получалось. Снять защиту Гиаллен отказался: он их зачаровывал оптом, расколдовать одну-две тетради было невозможно. Зная, какую ценность представляют его записи, я не настаивала, но перед завтраком часа два тратила на то, чтобы переписать избранные места, а затем в лаборатории повторять по ним у всех на виду совершенно бесполезные эксперименты. Затем до глубокой ночи делала свою работу: модернизировала и перерабатывала собственный эликсир. Это занимало все мое время. Может быть, можно было наоборот, расслабиться и плыть по течению. Но я не могла себе этого позволить. Спасем мы Гиаллена или нет, через год у меня должна быть полностью готова экспериментальная часть, чтобы потом можно было сосредоточиться на тестировании эликсира и написании диссертации.

Я забросила все. Выбросила из головы проблемы моего духа. Не потому, что я такая сволочь, просто не хватало сил. Бытовые дела забросила полностью, удивляя Матильду. Перестала печь плюшки и угощать коллег. По первости они пытались напроситься ко мне на чай, но, не получив обычных к нему добавлений, быстро слиняли, тем более что не только по отделу, по всему Центру разнесся слух: я наконец выбрала себе мужчину и в обществе других не нуждаюсь. Стали говорить, что Юстин из очень богатой и влиятельной семьи, а я, гадюка такая, знала это заранее. Об этом Матильда болтала у входа с девчонками, приходившими сюда убираться под ее чутким руководством, а я услышала, случайно проходя мимо. Хорошо еще никто не знал, что он принц, а то бы сочинили версию повеселее. В другое время я бы оскорбилась и попыталась опровергнуть сплетню, но сейчас это было мне безразлично.

Юстин приходил ко мне через день. Приносил что-нибудь к чаю и рассказывал, что удалось узнать. Я смотрела на него мутными от усталости глазами и думала только об одном: «Спать хочу!».

Пару раз он меня спрашивал, как продвигаются поиски тела. Да никак! Ничего я не ищу! У меня на это нет ни времени, ни сил, ни идей. Но говорить об этом я не спешила. Отвечала: «Ищу», и все.

Единственный, кто поддерживал меня морально и физически, был дух. Да-да, можно смеяться, но без его поддержки я бы пропала. Он делал для меня все, что мог. Вовремя будил, подсказывал и поправлял во время работы, напоминал, что пора есть, не позволял заснуть и утонуть в ванне. От усталости я перестала возмущаться его присутствием в моей спальне или ванной, и неожиданно получила от этого несколько приятных бонусов.

Во-первых, получив доступ к телу, он стал невероятно мил. Терпел мое ворчание, не обижался, не язвил, не прятался, а старался помочь. Найти нужную книгу, достать с высокой полки банку с веществом или убрать разлитые реактивы, теперь мне не приходилось это делать самой. Подозреваю, он старался ради того, чтобы я не разнесла ненароком его любимую лабораторию. Все-таки от усталости у меня нарушилась координация движения и криворучкость повысилась: я теперь гораздо чаще, чем раньше, что-то разливала, разбивала, роняла, обо что-то стукалась всеми частями тела. Подозреваю, это было связано не только с недосыпом, но и с необходимостью подкармливать Гиалленскую телесность. Жрать в три горла я так и не научилась. По-моему, он тоже это понимал и просто меня жалел.

Вторым бонусом стал, ни за что не догадаетесь, массаж. Да-да. Бесплотная сущность с частичной телесностью оказалась способна разминать мышцы. Первый раз он это сделал, наверное, в конце первой декады моих мук. Я тогда пришла в спальню, разделась, и, вместо того, чтобы принять ванну и надеть ночную рубашку, упала на кровать поперек ничком, не в силах подняться и лечь как следует. Лежала и думала о суициде. В тот момент я так устала, что это стало мне казаться хорошим выходом. И тут на мою спину опустились призрачные руки. Они гладили, разминали, оживляли каждую мышцу и меня целиком. Удовольствие запредельное! В этот момент мне было глубоко плевать, что я голая, а Гиаллен как-никак мужчина. Тело отзывалось радостью на его действия, усталость отступала и мое сознание растворялось в этих ощущениях. Забыв, что я запретила духу посещать меня в спальне, я выдохнула: «Спасибо!», и удостоилась ответа:

— Всегда пожалуйста. Мели, я могу делать тебе массаж регулярно. С твоим графиком работы это необходимо, иначе ты себя в гроб вгонишь. Скажи, ты хочешь?

Вместо того, чтобы начать ругаться, я простонала:

— Да! О да!

Слово — не пташка, вылетит — не поймаешь. Сказав «да», я не стала брать его обратно. В конце концов, это только массаж. Был бы архимаг живым, я бы подумала, а тут, в конце концов, бестелесная сущность. Его действия тоже понятны: ему надо дотянуть меня до счастливого дня обретения собственного тела. В общем... Я перестала возражать против его пребывания в моей спальне, а взамен получила регулярный массаж, который помогал мне держаться.

Был еще один феномен... Не помню, говорила ли я об этом... Так вот, с тех пор как я поселилась в покоях Гиаллена, меня преследовали необыкновенно яркие эротические сны. Лица своего любовника я не видела, но ощущения были настолько правдоподобные, хоть и отличные от имеющегося у меня опыта, что я зачастую вставала утром и не знала, было это или не было. Сны повторялись чуть ли не еженощно, но после того как я пустила духа в свою спальню, это безобразие прекратилось. Мой сон был спокоен, как у младенца, а снились мне всякие невинные вещи, вроде цветущего луга или яблоневого сада. Не знаю, чему приписать, но это было очень кстати. Ложась около трех и вставая в семь, я бы не выдержала, если бы и сон был выматывающим.

Дух ухитрялся общаться с Юстином отдельно от меня. Обсуждал найденные улики и полученную информацию во время обеда. Погода стояла теплая, Юс выходил с едой на улицу, а я пристраивалась за столиком у окна, чтобы дать им пообщаться. Конспирация, как-никак. Полученные известия радовали Ала, похоже, Юстин напал на верный след. Прямых доказательств пока не было, но лорд-дознаватель увлекся и теперь землю рыл, чтобы распутать это дело.

И тут я нашла тело. Оно, как и следовало ожидать, лежало на самом виду, просто мы упорно проходили мимо.

Если вы помните, у меня в кухне-лаборатории стоял гигантский ларь, защищенный стазисом, для хранения продуктов. Он был настолько длинен, что по идее туда можно было запихнуть двух человек. Одно «но»: внутри ларь был поделен на три части. Крышки у него было тоже три, каждая поднималась самостоятельно. Да что там крышки, заклинания стазиса и то три было на него наложено. В принципе, запихнуть тело в любое из отделений проблемы не составляло, придать позу эмбриона, и отлично войдет, но было одно «но»: ларь не был пустым. Два отделения были забиты продуктами, а в третьем хранились скоропортящиеся ингредиенты зелий и сырье к ним. Поэтому я, пошуровав в ларе и не найдя в нем ничего, кроме продуктов, исключила его из рассмотрения. Как оказалось, зря.

В тот вечер я решила взять к чаю варенья. Было у меня несколько банок, которые я привезла из Университета, но их уже благополучно съели мои гости. Последняя банка сиротливо ждала меня в стазис-ларе, и то потому, что я про нее забыла. А тут полезла доставать, оступилась и грохнула драгоценное варенье прямо об край ларя. Мое любимое, ежевичное! Густая темно-фиолетовая жидкость растеклась по всему, на что попала. Банки у меня большие, варенья много. Целая секция оказалась залита этой вкусной гадостью практически полностью.

Молодец, Мелисента! Теперь вместо работы будешь перебирать продукты и мыть их вместилище. Эх, если бы я разбила банку в любом другом месте, воспользовалась бы чистящим заклинанием, и вся недолга. А стазис-ларь придется драить ручками, он посторонней магии не любит.

Притащив три тазика с водой, я начала вынимать предметы, обмывать, вытирать и составлять на пол. Лук, зелень, овощи, коробочки с готовой едой, тесто в корчажке, окорок, колбасы трех сортов, разделанные куски туши барана, пара головок сыра... Хорошо, что я все храню в упаковках: лотках, банках, коробках. Практически ничего от моей криворукости не пострадало.

Пока я копалась с верхними предметами, гадское варенье протекло до самого дня. Оно было устлано бутылками с вином в несколько рядов. До них я до сих пор не дотрагивалась: практически не пью вина, так зачем? А тут пришлось вынуть их по одной, обмыть и вытереть. И вот когда от них в ларе осталась половина, я увидела...

Лицо. Выглядело это странно: как будто стеклянную скульптуру местами обмазали лиловым сиропом. Я хотела закричать, но смогла только просипеть:

— Ал, Ал...

Он сразу отозвался. Сначала я почувствовала легкий ветерок, обдувющий щеки, затем тихий шорох в ларе завершился возгласом:

— Мели, ты нашла! Нашла!

— Ага. И что теперь делать?

— Как что? Ты о чем?

— Я облила твое тело вареньем. Его бы помыть...

— Дурочка, зачем? Потом помоешь, когда вернешь душу. Так его лучше видно.

— Может, невидимость снять?

— Ни в коем случае. Она сама слетит, когда снимут стазис. А его снимать преждевременно.

— Да, ты прав, без стазиса оно не доживет до оживления.

Ал расхохотался.

— Ну. Ты сказала! Дожить до оживления! Отличный девиз! Рыбка моя, вытаскивай все бутылки, я тебе помогу. Посмотрим, как оно там располагается. Потом закроешь чем-нибудь, например, плащом непромокаемым, и сложишь все припасы на место.

— Теперь, когда тело найдено… А оживлять когда? И как?

— Понятия не имею. Будет ждать удобного случая. Мы же не хотим афишировать то, что ты его нашла. Достанешь, когда время придет.

Он был такой радостный и довольный, а на меня напал ступор. В голове тупо крутились, не желая уходить, всего две мысли. Теперь его надо будет оживлять, а как? И что будет, когда оживим? Придется для начала всем доказать, что это он собственной персоной. Потом начнется официальное расследование, а это страшная нервотрепка. Потом будут выгонять Ригодона и ставить Гиаллена на место… Я сидела на полу среди бутылок, припасов, тазиков с водой, грязных тряпок и чистых полотенец, и не могла пошевелиться. Затем вдруг сбросила оцепенение и развила бурную деятельность.

Для начала вытащила все бутылки и рассмотрела, как тело помещается в ларе. Оказалось, в нем не три отделения, а два с половиной. То, где хранятся ингредиенты для лаборатории, отделено полностью, а два других сообщаются. Перегородка идет не до самого низа. Так как я в чужие винные запасы никогда не лазила, то и понятия об этом не имела. Тот, кто размещал здесь Гиалена, просунул его ноги под перегородкой и уложил тело на дно плашмя, а бутылками прикрыл сверху. Не удивлюсь, если раньше они стояли где-то в другом месте: стазис для хранения вина не нужен. Я слегка протерла потеки варенья на прозрачном лице, затем сбегала ко входу и принесла свой старый плащ. Если и пропадет, не жалко. Укрыла им тело архимага и навалила сверху все, что там раньше лежало. Спрятала. Дух зудел над ухом:

— Видишь, как я просчитался? Заклинание и амулет делают невидимым человека со всем, что на нем надето или лежит в карманах. Эликсир действует только на плоть.

— Да не оправдывайся, у тебя здорово получилось.

— Знаю, — подтвердил он гордо, — Но есть над чем работать.

Это он о чем? Что в ящик его запихали голого? Да какая разница, главное что нашелся. Завтра надо будет рассказать Юсу.

До глубокой ночи я суетилась. Варенье оказалось на редкость липким и въедивым, никак не хотело отмываться, а на уже отмытых предметах вдруг возникали лиловые пятна с характерным запахом. Это что, тоже магия? Чья, хотелось бы мне знать? Наконец около трех я волевым решением прекратила это безобразие и ушла спать. В жизни теперь ежевику в рот не возьму!

Хотела сказать, что утро прошло как обычно, но это было бы враньем. Моя находка так и стояла перед глазами, не хотела отпускать, превратив меня в феноменальную растяпу. Задумавшись, я внезапно замирала в самый неподходящий момент. Результат не замедлил сказаться. За время до работы я столько начудила, что хватило бы на несколько лет. Облилась чаем, уронила тарелку с бутербродами, сожгла омлет, надела мантию задом наперед. Надо было остановиться и задуматься: а стоит ли в таком состоянии вообще идти в лабораторию? Но мои мысли все были рядом с невидимым телом. Так что ничто меня не удержало от дальнейшего, даже то, что я ничего нового из тетради Гиаллена не срисовала.

Со вчерашнего дня у меня под тягой стоял эксперимент. Я смешала ингредиенты, нагрела, кое-что добавила и поставила на восемнадцать часов в термостат. Сегодня к нему надо было добавить еще пару веществ и закрепить эффект заклинанием. Придя в общую лабораторию, я этим и занялась.

Почти до самого обеда все шло хорошо. Я всего лишь разлила концентрированную серную кислоту и разбила пару колб. Но вот подошел ответственный момент. Эликсирная основа была почти готова, оставалось прилить по каплям настой маннирии и произнести заклятье. Что я и сделала.

Раздался дикий грохот, меня швырнуло об стену и от всей души приложило головой.

Глава 12. Мелисента и несчастный случай.

Очнулась я в свое постели. Точно в своей. Стену перед ней я всегда опознаю. Вон знакомая картина висит, а из под нее торчит хвост того пятна, которое она прикрывает. А вот голову повернуть не могу. И глаза открываются только до половины. Попыталась поднять руку. Облом! Руки забинтованы и засунуты под одеяло, а одеяло... Оно что, к кровати болтами прикручено? Почему держит, не отпускает? Я попыталась позвать на помощь, но раздался лишь сдавленный хрип.

Вдруг в поле моего зрения возникло лицо. Юстин! Живой, и здоровый! Почти: на щеке длиннющая царапина и глаз подбит. Но улыбается, как будто все в порядке.

— Мели, ты очнулась! Мели! Ты можешь говорить?

Хотела сказать «Могу» и снова нечленораздельно захрипела. Юстин погрустнел.

— Ты здорово пострадала. Никто не понял, что произошло. Ты думаешь, это была диверсия? Тебя хотели убить?

Я попыталась отрицательно помотать головой и замычала. Блин! Во рту нечто невообразимое: язык раздулся и не ворочается, сухо, как в пустыне, и отчего-то горько и кисло одновременно. Пить дайте, потом будем разговоры разговаривать.

До Юса наконец дошло. Он подставил мне под самый нос кружку с водой и попытался напоить. Половина вылилась на постель, зато другая... Ох, мне сразу полегчало. Даже язык вроде стал поменьше и начал слушаться. Как только я это осознала, то задала вопрос:

— Что случилось?

— Ты не помнишь? Взрыв! Что-то взорвалось в твоей тяге.

Это я помню отлично. Тело не функционирует, но мозги, похоже, в полном порядке. Не было никакой диверсии. Я сама справилась, без посторонней помощи. Все взлетело на воздух как только я договорила последний слог заклинания. Значит, это была моя ошибка. То ли прилила не то, то ли... Нет, никакой неправильный ингредиент не мог заставить мою смесь взорваться. Заклинание... Похоже, я напортачила именно в нем. Не тот звук, придыхание не в том месте, и фиксирующее заклятие превращается в разрывающее. А в рецептуре у меня еще вытяжка на основе земляного масла... То-то оно так грохнуло.

Дура я, дура! Сто раз меня учили: чувствуешь себя не в своей тарелке — в лабораторию ни ногой! А я... Хорошо, что жива осталась.

Но бить себя в грудь и каяться я не буду. По крайней мере пока меня ни в чем не обвинили. Вот покажут пальцем и скажут: «Твоя работа», тогда я буду реветь и просить прощения.

К моему удивлению, обвинять меня никто не торопился. Это в Университете мой учитель, чуть что, начинал орать: «Мелисента, опять ты...», дальше можно выбирать: «не погасила огонь», «не выключила воду», «куда-то задевала что-то»... и так далее. Действительно, усталая я опасна для окружающих, тем более что, как слепая лошадь, вечно упорно продолжаю делать начатое. Но здесь о моей особенности никто не знал. Вместо упреков я услышала:

— Ты не волнуйся, я найду злоумышленника, это ему с рук не сойдет.

Юс, какой ты смешной! Вот же он, твой злоумышленник, лежит и глазами хлопает, хотела я ответить, но подумала и предпочла промолчать. Юстин собирался еще что-то сказать, но тут в комнату ввалились мои сослуживцы Герион и Келедар.

— Мелисента, ты пришла в себя!

Из их бестолковых воплей я уяснила одно: все живы, никто, кроме меня, серьезно не пострадал. Мою тягу разнесло на кусочки, Юстину, работавшему за соседней, щепкой расцарапало щеку, взрывной волной ударило крутившуюся рядом Мартонию и приложило об стену так, что она два дня встать не могла. Ничего, теперь ходит ковыляет, злая, как оса. Все остальные отделались легким испугом. Привезли новый вытяжной шкаф, монтируют, к следующей декаде все будет в полном порядке.

Мартония два дня встать не могла, но уже ковыляет... Сколько же я провалялась без сознания? И что со мной было?

Юстин поведал: сегодня шестой день. А диагноз пусть мне целитель сообщает, это его право и обязанность.

Понятно, меня чуть ли не с того света достали.

Тут и впрямь пришел целитель, важный седой старичок в белоснежной мантии, по виду чуть ли не архимаг. Он выгнал всех и спросил:

— Ну как, жива?

— Да вроде да. Только пошевелиться не могу.

— Это потому что у тебя был поврежден позвоночник. Хорошо, спинной мозг не затронут. Еще две декады как минимум будешь лежать. Я наложил поддерживающие чары, чтобы ты не вертелась и себе вреда не нанесла. Потом сниму, будешь как новая. Только придется тебе на массаж походить.

— Спасибо. А Вы кто? — нахально спросила я.

Старичок улыбнулся.

— Ну у нас и сотрудники пошли. Начальства в лицо не знают. Я архимаг Эбенезер Карданский, глава Совета Магов и отделения целительства в одном лице. Это о чем-то тебе говорит?

Ну еще бы не говорило! Кто же не знает Главу Совета Магов, да еще такого, как Эбенезер! Уникум! За всю историю Совета впервые целитель стал его главой. Обычно это или Высшие маги, или боевики, или менталисты, на худой конец пространственники. Ой, еще трижды Совет возглавляли ведьмы, но целителя на этот почетный пост не избирали. Наверное потому, что глава совета по большей части разбирает конфликты, а целителям это несвойственно, для них конфликты в принципе глупость. А этого выбрали, потому что он оказался единственным, кто был приемлемой кандидатурой для всех. Обыватели считают, что глава совета — самый сильный маг. Да ничего подобного! Для этой позиции важна не сила, а ум и порядочность. И избирают их не пожизненно, как многие думают, а на двадцать лет, и переизбрания не предусмотрено. Так что на эту должность никто особо не стремится: реальной власти не так уж много, а геморроя выше крыши. Чтобы ни случилось — идут к нему, а так как никогда не бывает так, чтобы все остались довольны, то ругают несчастного кому не лень. А о нынешнем Главе Совета отзывы самые лучшие, все его считают приличным человеком. Так что Эбенезера Карданского я знала и уважала, только в лицо никогда не видела, о чем и сообщила:

— Ой, извините. Говорит, еще как говорит. Простите, но я Вас никогда не видела, только на картинке. А там Вас непохоже рисуют.

Эбенезер засмеялся.

— Да, творчески подходят наши художники. Ну и как, в жизни я хуже?

Я подумала и честно сказала:

— Лучше. На картинке Вы такой надутый, а в жизни симпатичный.

— Ну надо же! Юные прекрасные собой особы говорят мне комплименты. Ладно, отдыхайте, прекрасная девица Мелисента. Уход за Вами хороший, выздоровление должно идти правильно. Дня через три опять зайду, побеседуем. А пока за Вами присмотрят Ваш лечащий целитель магистр Авентил Горренский и Ваш коллега Юстин. Парень, конечно, и близко не целитель, но так как он все равно от Вас не отходит, так пусть приносит пользу. Проверить пульс, корнеальный рефлекс и температуру, да влить чуточку силы каждый сможет. Так что лежите выздоравливайте. До встречи.

Я бы еще поговорила со славным архимагом, но он сразу взял и ушел. Зато вернулся Юстин с высоким красавцем-блондином в белой мантии целителя. Дали же боги мужику внешность, просто загляденье: синие глаза, брови вразлет, золотистые кудри, прямой нос, подбородок с ямочкой... Ему только крыльев за спиной не хватает, а так вылитый ангел. Похоже, это и есть Авентил Горренский, если я правильно запомнила имя.

На меня этот красавец посмотрел как на пустое место, быстренько объяснив Юстину, что теперь, когда я пришла в себя, беспокоиться обо мне особо не нужно. Есть, пить, на горшок и отвары три раза в день. Эликсир регенерации Гиаллена? Хорошо, конечно, но где ж его взять? В королевской аптеке? Ну, если у Юстина такие связи, то лично он, Авентил Горенский, ничего против не имеет. Вообще странно, что вокруг этой незначительной девицы такую шумиху подняли. И так бы не сдохла.

И это целитель называется? Внешность у него ангельская? Да это просто ангел смерти какой-то! Очень хотелось встать и дать ему в глаз, но поддерживающие заклинания Эбенезера не давали такой возможности. Оставалось скрипеть зубами и сверкать глазами.

Судя по всему, Юстину Авентил тоже не понравился, потому что он поспешил его выдворить, чему тот не сопротивлялся. Оставшись со мной наедине друг взял меня за руку и сказал проникновенно:

— Мели, не переживай. Я сегодня же выпишу для тебя эликсир. Дня через три...

— Юс, не надо. Пойди ко мне в лабораторию и возьми эликсир в шкафу рядом с тягой.. В том, который не заперт. Синие флаконы с буквами ЭР. Принеси один, там полная доза. Надеюсь, мессир Гиаллен нас слышит и поможет тебе.

Последняя оговорка была не лишена смысла. Мало ли что духу в голову взбредет. Но Юстин не обратил внимания. Он радостно вскочил и бросился в лабораторию. Через пару минут он уже протягивал мне синий пузырек и стакан с водой. Все верно, этот эликсир — гадость порядочная. Если его сразу не запить, изо рта весь день будет тухлятиной вонять. Да и горький он как не знаю что.

Выяснилось, что он не только горький, но еще и чрезмерно эффективный. Меня выгнуло дугой, по всему телу прошли спазмы, мышцы взорвались болью... Этак трясло и корежило минуты три, в течение которых Юстин стоял рядом и смотрел на меня с жалостью, смешанной с ужасом. Затем я тряпочкой откинулась на подушки и замерла. Парень спросил осторожно:

— Мели, ты как?

— Вероятно, неплохо, но пока ничего сказать не могу. Сил совсем не осталось.

После этих слов я опять сомлела. Когда пришла в себя, а скорее просто проснулась после оздоравливающего сна, то поддерживающие чары куда-то делись: мне никто и ничто не мешало сесть и даже слезть с кровати, чем я и воспользовалась. Пошла в ванную, вымылась хорошенько, надела свежее белье и платье... Тут за мной влетел Юстин. Влетел, остановился и покраснел. Хорошо, что я уже практически все надела и застегивала пуговички на груди. А если бы он застал меня в исподнем, а еще того пуще, голой? Наверное помер бы от смущения. Пришлось парня срочно отвлекать.

— Скажи, Юс, почему ты считаешь, что на меня было покушение?

Он вскинулся, как гончий пес:

— Мели, а как иначе? Ты расследуешь обстоятельства исчезновения Гиаллена. Лезешь во все дыры, вопросы задаешь... И тут взрыв в твоей тяге! О чем можно подумать?

— О моей глупости. Юстин, это я во всем виновата.

— В чем, Мели? В том, что тебя пытались убить?

— В том, что в состоянии нестояния полезла куда не надо. Это была полностью моя ошибка: от усталости неправильно произнесла заклинание, вместо долгой «Э» дала короткую «е». И получилось вместо связывающего разрывающее.

Юстин смотрел на меня круглыми глазами:

— Ты уверена?

— Процентов на восемьдесят, может даже больше. У меня от усталости вечно ошибочные действия вылезают и руки как решето.

Наш лорд-дознаватель пригорюнился.

— А я, дурак, расследование затеял. Запросил у отца полномочия, к Эбенезеру ходил, объяснял ситуацию. Получил от него разрешение на ведение следствия и все такое.

Так вот почему Эбенезер пришел меня лечить. Не потому, что ему жалко стало бедную девочку, а хотел посмотреть из-за кого весь сыр-бор. Интересно, про Гиаллена Юс ему рассказал? Я бы на его месте промолчала в тряпочку. Как говорят в нашей Элидиане: что знает один — знает один, что знает двое — знает каждая свинья. Юстин тем временем продолжал каяться и бить себя в грудь.

— Надо же было так подставиться! Рассекретился перед всем отделом. Теперь все знают, что с ним вместе работает лорд-дознаватель из Кортала. Злодей сейчас затаится, и правильно сделает. Как теперь Гиаллена искать, ума не приложу.

И тут я все вспомнила! Гиаллен! Правильно! Я же вчера тело нашла. Или не вчера, но все равно. Юс еще не знает! Я погладила его по плечу, пытаясь успокоиться и его успокоить, а затем сказала тихим голосом:

— Юстин, я не успела тебе сообщить... Гиаллен нашелся. Тело в стазис-ларе под бутылками.

Он тут же схватил меня за руки и заглянул в глаза:

— Правда? Ты нашла? А когда?

— Накануне взрыва, вечером. Доставала ежевичное варенье, а банка случайно лопнула. Пришлось все из ларя вынимать и мыть, а там на дне... Он как стеклянный. Хотела тебе рассказать, но было поздно. Еще пришлось ларь до пяти утра отмывать, потом все обратно перекладывать... А в лаборатории, сам знаешь, такие разговоры не к месту. В общем, я хотела тебе вечером сообщить и показать, и тут этот взрыв, забери его нелегкая.

Юстин вывел меня в комнату и усадил на кровать.

— Отдохни, Мели. Сейчас я тебе поесть принесу.

— Ага, всего и побольше. После этого регенерирующего эликсира жрать хочется просто страшно.

— Мели, ты девушка, зачем же говорить так грубо: «жрать»?

— Ну что я могу поделать, если именно жрать хочу! Юс, я не бонтонная барышня, а маг-зельевар. Выбираю слова не из светского жаргона, а те, что наиболее точно выражают суть.

— Да, моя мама будет в восторге. Подожди, я принесу что-нибудь.

Юстин убежал и загрохотал посудой на кухне. А меня дрожь пробрала. При чем тут его мама? Он меня что, собрался ей представить? Ой, кошмар какой, только этого мне и не хватало. Я не успела додумать мысль: наш принц вернулся с подносом, уставленным мисками и плошками, полными ЕДЫ! Кое-что я узнала, сама готовила и в ларь убирала, а кое-что явно принесли из ресторана. Далеко не все из этого я ем в здоровом состоянии, но сейчас мне было все равно. Не стала выпендриваться, а набросилась на угощение, как будто из голодного края приехала. Все верно, зверский аппетит — одно из побочных явлений эликсира регенерации, как и эликсира силы. Использованные резервы надо восполнять. Главное, не было бы как тогда, когда я жутко переела.

Юс полюбовался, как я убираю в себя продукты, и вышел. Решил не смущать девушку? Да в таком состоянии меня не смутит и король со всеми советниками и королевским духовым оркестром впридачу. Но его уход оказался своевременным. Я тут же услышала голос духа:

— Ну наконец-то! Вот зануда! Ни на минуту тебя не оставлял, как ты очнулась, не давал поговорить! Как ты умудрилась, подруга?

— Умудрилась что?

— Да взорваться, вот что! И главное, в самый ответственный момент, когда дело практически в шляпе!

Неблагодарный, я его тело нашла, а он ко мне со своими претензиями!

— Он меня еще критиковать будет, как будто не его телесность все мои силы съела и не его тело я от варенья полночи отмывала! Отстань, ради всего святого. Устала я, понял! Устала. Ты из меня все силы выпил.

— Я тебе говорил, Мели, надо лучше питаться. Есть за двоих. А ты пренебрегла.

— У меня не два желудка, между прочим! Сам мог бы поскромнее со своей телесностью, не выдаивать из меня последнее, раз уж я так тебе нужна.

— Ну прости. Я погорячился. Но признайся, мой эликсир тебя вылечил.

— Ага. Спасибо. Ощущения незабываемые.

— Зато организм в полном порядке. Вот наешься, и все вообще будет отлично. Ну, не дуйся, Мели, я же его делал не для очаровательных девушек, чтобы им удовольствие доставить, а для солдат, чтобы спасать их от смерти на поле боя.

Тут он прав, конечно, но все равно — боль ужасная. Солдаты люди, а не скот, да и скотину тоже жалко. Надо что-то с этим делать.

— Принято. Надо твой эликсир усовершенствовать. Пусть процесс будет немного растянут во времени, но и боль будет поменьше.

— Хорошая идея. Вот вернешь мне тело, займемся. А сейчас доедай и подумай: пора сказать Юстину чего мы от него ждем.

— Вот ты и скажи. Объясни, что не хочешь меня подставлять с некромантским ритуалом. Здесь за него казнят, даже не разбираясь, что и почему.

— Ты думаешь, это должен сделать я?

— А кто? Это в твоих интересах, напоминаю. Мне лишнее тело ни к чему. Своего хватает.

Кажется, дух задумался. Замолчал, и его присутствие перестало ощущаться. Кстати, я давно заметила, что чувствую его далеко не всегда, хотя он и уверяет, что не может отойти от меня больше, чем на десять локтей. Может, врет? Я выпила последний стакан морса и отвалилась от стола. Регенерация сожжет съеденное в считанные часы, но пока я пошевелиться не могла. Заползла на кровать и угнездилась там, ожидая, когда станет полегче и я смогу ходить.

Не успела полежать с комфортом, как вернулся Юстин.

— Мели, я посмотрел на тело архимага. Действительно, прозрачное, как стекло. Получается, невидимость у него получилась! Только на одежду она не действует.

Он что, у меня там голый лежит? Ой, дура, можно подумать, только сейчас заметила. Когда протирала, видела же, что одежды на нем нет. Хорошо, что варенье только на голову и плечи попало.

— Юс, ты что, на Гиаллена ходил смотреть? И как?

— Здорово! Никогда такого не видел. Три заклинания сразу, и они так переплелись, что теперь фиг-два снимешь. Придется попотеть.

Я подозревала, что Юс, увидев тело, захочет сам снять заклятья, но боялась это сформулировать. Все вышло, как я ожидала. Просить не пришлось. Он сам горит желанием заняться. Но я что-то побаиваюсь. Все-таки Юстин еще аспирант, а он сам сказал: там сложнейшее сочетание заклятий.

— Там некромантия, Юс, ты справишься?

— Должен. Я ведь сильный маг, Мели, хоть и неопытный. Только я тебя умоляю: не встревай в это дело.

— В какое?

— Не пытайся сама расколдовать нашего архимага. Ты ведь не прошла специальной подготовки и сила твоя невелика, я правильно понял?

Защищает. А у меня силы действительно маловато.

— Совершенно верно, маг я довольно слабенький, поэтому с зельевареньем связалась, а не на боевку пошла. Я как раз тебя хотела попросить заняться нашим Гиалленом, но после твоих слов боюсь за тебя.

— Мне нравится, Мели, как ты говоришь «нашим». Ты нас объединяешь, и это приятно. А еще приятнее что ты за меня беспокоишься.

При этих его словах я почувствовала, как меня ущипнули за бок! Больно! Это что, Гиаллен меня ревновать вздумал? Я дернулась и зашипела. Юстин, который не мог знать, чем тут развлекается его соперник, очень удивился:

— Мели, что тебе не нравится?

— Да нет, Юс, все в порядке. Просто тут некоторые решили меня пощипать. Не знаю уж с какого бодуна.

У Юстина округлились глаза:

— Ты имеешь в виду?...

— Именно так. Мы тут на ушах стоим, придумываем, как его вытащить, как вернуть ему тело и нормальную жизнь, а он...

— Мели, не надо, я понял...— раздался вдруг густой баритон Гиаллена, — я был неправ.

Наш пижон публично признал, что был неправ, или у меня в ушах звенит?

Юстин сделал вид, что не заметил нашей перепалки, но продолжил говорить именно про спасение архимага, а не про наши с ним отношения. Разумный парень, мне в нем это нравится. И очень делом увлечен.

— У меня силы достаточно, чтобы снять заклятие, но вот опыта и знаний не хватает. С другой стороны, я в затруднении, не знаю, к кому обратиться. После того, как я получил кое-какую информацию, мне все в этом городке кажутся подозрительными, кроме, пожалуй, Эбенезера. Но он утверждает, что в черной магии несведущ еще более, чем я, и у меня нет оснований ему не верить.

— То есть Эбенезера на меня ты натравил? А он отбоярился, приставив в качестве целителя этого индюка надутого Авентила, как его там, Горренского... Понятненько...

— Мели, это не я, это отец... После того, как прогремел взрыв, мне пришлось ему все рассказать, а он уже связался с главой Совета и попросил... Понимаешь, его просьбу не выполнить...

— Понимаю. Невозможно. Но заодно он поставил Эбенезера в известность о том, что здесь происходит. Нашему расследованию хана. Зато появилась возможность все-таки расколдовать Гиаллена.

Дух не выдержал и влез:

— Ребята, я все понимаю, у вас тут интересный междусобойчик наметился. Но это ничего, что вы меня без моего ведома расколдовывать желаете? Я все-таки архимаг и что-то во всем этом понимаю.

Это он удачненько переключил на себя внимание. Юстин сразу повелся и стал объяснять ситуацию. Ага, мне — вкратце, а этому призраку недоделанному подробно. Сначала про то, как испугался, что я погибла, и как поднял на уши весь Валариэтан и половину Кортала. Затем про своего папу, которого боятся все сопредельные страны. Он, оказывается, не в восторге от нашего общения, но полагает, что в истории со спасением Гиаллена я — ключевая фигура, поэтому меня надо беречь. Если бы я на самом деле погибла, Гиаллена вернуть не удалось бы, он навеки потерял бы связь с телом и остался призраком. Поэтому и был задействован Эбенезер. Еще бы, Кортал заинтересован в возвращении своего главного поставщика полезных эликсиров. А если их воспроизведут такие нечистые на руку личности, как Мартония и Ригодон, то неизвестно, кто этими эликсирами завладеет.

Следующим номером оказалась потрясающая информация: если тело найдут (нашли уже!), то для его расколдовывания Совет Магов обязался предоставить главный ритуальный зал и специалистов.

Все верно, отдел некромантии и противодействия черной магии у нас имеется, магистров там полно, должны помочь. У них лицензия имеется и разрешение на проведение всяких таких зловещих обрядов в стенах отдела. Но никто не гарантирует, что среди этих самых специалистов не скрывается тот, кто не заинтересован в возвращении нашего архимага. А если при проведении ритуала что-то пойдет не так... Поэтому такое решение Совета следует рассматривать скорее не как подмогу, а как трудность на пути. Специалист-то нужен, но желательно независимый и при этом заинтересованный в положительном результате.

Еще одну трудность Юстин обнаружил, когда осматривал тело. Черномагический ритуал, которым дух отделили от тела, наложился на невидимость и припечатался стазисом. А потом сверху все это обмоталось нашей с Гиалленом связью. В результате все четыре заклинания сплелись, их надо снимать не просто одновременно, а в комплексе. Как — никто не знает. Нет такого опыта и в книгах ничего подобного не описано.

Я все выслушала, но никаких идей у меня почему-то не возникло. Может, это последствие травмы? А вот Гиаллен живо заинтересовался:

— Слушай, давай я тоже на тело взгляну? У меня сейчас есть особые возможности, которых не было раньше. Может, и пойму что-нибудь. Я же как-никак заинтересованное лицо, ладно, не лицо, но все-таки...

У меня эта идея вызвала скепсис, а Юстин обрадовался, как дитя. Интересно же посмотреть, как бестелесный архимаг работать будет. Мне, признаться, тоже, но я знаю точно: Гиаллен ни разу не некромант. Хотя... Он достаточно широко образован, да и личность творческая, глядишь, что-то интересное придумает.

Мы осторожно перебрались в лабораторию. Ларь стоял закрытый, зато все продукты были из него вынуты и рассредоточены по всему помещению. Ну, Юс, убью гада! Сам тут будешь убираться!

Крышка откинулась, вероятно, дух решил перейти на самообслуживание, и раздалось громкое и задумчивое:

— Мгмммм...

— Мессир Гиаллен, — заволновался Юстин, — Вы что-нибудь понимаете?

— Не сказал бы, что это так, но... Кое-что проклевывается. По крайней мере все небезнадежно. Мне так кажется.

Уффф... Если уж Гиаллен не теряет надежду, то мне и подавно надо сохранять бодрость духа. Еще немного, и я от него избавлюсь. От духа, разумеется. Мне уже надоело кормить его телесность и выслушивать всяческий вздор в самые неподходящие для этого моменты. Конечно, я лишусь бесплатного массажа. Но это к лучшему. Он и так мне слишком дорого обходится. Хорошо бы еще попутно нашу с ним связь разорвать. Думаю, если это заклинание наложено сверху, то его придется снимать в первую очередь. Невозможно снять белье, не сняв платья.

Подтверждая мою мысль, дух громко заявил:

— Я думал, мы сначала меня оживим, а потом разорвем связь с Мелисентой, но ситуация вынуждает нас идти по другому пути. Все так сплелось, что придется это делать одновременно. Мели, ты готова? Не боишься?

— Чего, хотела бы я знать?

— Грядущего обряда. Снова потребуется твоя кровь.

— Надеюсь, не ведро? — горько пошутила я.

— Трех капель хватит, я думаю. Осталось решить, кто его проведет. Юстин, ты у нас маг широкого профиля?

Тут я испугалась за Юса, да и за Гиаллена, если честно. Черномагические ритуалы запрещены не просто так. Они опасные, как для того, над кем проводятся, так и для того, кто их проводит. А если что-то пойдет не так, неопытный Юстин может не справиться, и тогда мы получим трупы. Один, два, а может быть и три. Ну, со мной вряд ли что-то страшное случится, но Гиаллен вполне может окончательно и бесповоротно помереть. А если это произойдет в результате запретного ритуала, то Юстина никакой статус не спасет. Казнят и фамилию не спросят. Это победителей не судят, а побежденных судят, да еще как! Эбенезер не посмотрит, что Кортал дает деньги на существование Валариэтана. Есть закон, и он будет исполнен. Мне, кстати, тоже не поздоровится.

Вот если все пройдет гладко... Тогда примут во внимание, что у лорда-дознавателя есть лицензия на то, на се, он имеет право, и так далее. Меня вообще сочтут невинной жертвой, а искать будут тех, кто отделил дух от тела в первоначальном ритуале. Но для успеха нашего предприятия нам нужен опытный некромант. Тот, кто не сделает ошибки. Примерно это я и высказала моим приятелям, телесному и бесплотному.

Они уставились на меня, как баран на новые ворота. Два барана! Почему-то такие простые соображения никому из них в голову не пришли. Ну да, мальчики увлеклись нестандартной задачей. О прозе жизни они не побеспокоились, для этого девочки существуют. Одна девочка, которой эти два красавчика все время пытаются сесть на шею.

— Мели, мы же получили разрешение на использование ритуального зала, — попытался мне напомнить Юстин.

— И что? Ритуальный зал еще ничего не гарантирует. Потом, как ты доставишь туда стазис-ларь с телом? Порталом не выйдет, на руках эту дрыну с кухни не вытащить...

— Но тело можно ведь извлечь...

— Ага, стазис слетит и мы получим то, чего получить не хотим: труп. Ал, ты хочешь помереть окончательно?

— Жажду. Мели, ты действительно думаешь, что полчаса без стазиса мое тело не переживет? Не отвечай, вижу, что думаешь. И ты, раздери меня демоны, права на сто процентов. Оживление придется проводить на месте.

Выражение лица у Юстина стало такое, что я испугалась. Сейчас он куда-то побежит и напортачит. Либо наведет на нас силы магического правопорядка, либо попытается в реке утопиться. В общем, сделает что-то глупое и ужасное. Надо его остановить.

Я обняла своего друга за плечи и сказала ласково:

— Юс, нам надо посоветоваться с кем-нибудь, кто во всем этом разбирается и кому можно доверять. В ведомстве твоего отца ты никого подходящего не знаешь?

Кажется, мне удалось вернуть парня к конструктивному мышлению. Он похлопал меня по руке и ответил:

— Ты как всегда права, Мели. Для начала я посоветуюсь с папой. Не буду слать вестников, чтобы не перехватили, просто съезжу домой и поговорю. А Вы тут без меня ведите себя хорошо. Ничего не предпринимайте. Это тебя, Мелисента, касается в первую очередь. Наш злодей может активизироваться. Сегодня уехать не удастся, завтра тоже еще есть дела... Поеду через два дня. Надеюсь, вы потерпите.

Он обращался ко мне, но ответил Ал:

— Уж как-нибудь потерплю. И Мели потерпит, не развалится. Днем больше, днем меньше. А Злодей... Будем ждать, что он себя проявит, хотя я все больше склоняюсь к мысли, что это не злодей, а злодейка. Кстати, Мели, когда тебе разрешат покинуть кровать и выйти на работу?

Мне тоже хотелось бы знать. Но ответила я совсем другое.

— Если судить по самочувствию, то можно было бы уже сегодня. Твой эликсир действует просто отлично. Попрошу красавца-целителя, когда придет, чтобы отпустил. Я уже здорова.

И Юстин, и дух вдруг заволновались:

— Не торопись, отлежись, поешь как следует, наберись сил...

Поесть — это я всегда, а все остальное... Ну не люблю я просто так валяться. Скучно мне. Решено, завтра же выйду на работу, а там хоть трава не расти. Если же целитель не разрешит... Я в своей лаборатории найду чем заняться, тут мне никто не указ.

Глава 13. Мелисента воюет. Лорд-дознаватель.

Наутро пришел Авентил, вытаращил глаза, увидев, как я лихо убираюсь в собственной комнате, и снова загнал меня в постель. Информация о том, что я воспользовалась регенерирующим эликсиром Гиаллена, на него не подействовала. Сказал, это для солдат, а я барышня, поэтому еще как минимум двое суток должна лежать тихо. Выпустить меня раньше под мою личную ответственность он не соглашался. Взятку в виде трех флаконов эликсира взял, а потом сказал, что все равно не выпустит раньше времени. Зануда.

Пришлось два дня сидеть в своей спальне. Компанию мне готовы были составить многие, но желания их видеть особого не было: мы с Алом совещались, рисуя схемы наложенных на него заклятий в поиске путей их снятия. Он диктовал и указывал, я водила карандашом и раскрашивала. Картина получилась впечатляющей и совершенно непонятной. Даже не представляю, с какой стороны за такое браться. Положительным результатом было то, что Гиаллен и сам уверился: без помощи специалиста нам это не снять, и с надеждой стал ждать поездки Юса.

Между тем Авентил вдруг к нам зачастил. Проверял, гад, насколько строго я следую его предписаниям, и регулярно загонял в кровать. Эбенезер его натравил, что ли? Так что я даже в квартире не убралась и ничего не сготовила. Ела, что Матильда принесет.

В общем, на работу я вышла тогда же, когда Юстин отправился советоваться с Кориоланом, лордом-дознавателем Кортала и своим собственным папашей по совместительству.

Почему-то у меня было убеждение, что наши магистры и аспиранты неплохо ко мне относятся и будут рады моему выздоровлению. Щазззз!!! Обломись!

Стоило мне войти в общую лабораторию, как все вдруг замолчали и отвернулись каждый к своему столу или к своей тяге. Никто даже не поздоровался. Нет, вру. Белон тухло улыбнулся и спросил:

— Вы уже здоровы, Мелисента? Ну-ну...

Как будто я ему в суп нагадила.

Ладно, от Мартонии и Теодолинды я добрых чувств не ждала, особенно если вспомнить, что Мартония больше других пострадала. Но Герион, Эдилиен, Арсент, Келедар и Семпроний... Они же меня навещали, желали здоровья, а тут... Но если они ждут, что я разрыдаюсь и убегу, пусть не надеются.

Я прошла через зал с высоко поднятой головой, улыбнулась каждому, села за стол, который к счастью при взрыве не пострадал, и вытащила свои записи. Буду работать несмотря ни на что.

Долго все сидели в полной тишине, только звякала посуда да шуршала бумага. Наконец молчание нарушила Мартония, обратившись к Теодолинде:

— Дорогая, Вы могли себе представить подобную наглость? Сидит себе, как ни в чем не бывало. А я могла погибнуть ради ее интриг!

— Не говорите, дорогая, эти плебейские девицы такие разнузданные! — она бросила на меня косой взгляд, — Интриганки до мозга костей.

Интересно, с каких это пор наша жаба разговаривает с пиявкой? Или они теперь против меня дружат? И о каких интригах речь? Спросить, что ли?

Но я не успела. Пришел Ригодон, взглянул на меня мельком и велел идти в его кабинет. Есть разговор. Пришлось встать и тащиться за архимагом. Может, он мне расскажет, почему все смотрят на меня как на гадюку?

Он открыл дверь, на которой висела табличка «Заведующий отделом Архимаг Ригодон Эммеранский», пропустил меня вперед, велел садиться, вошел и запер ее за собой. Ого, разговор предстоит серьезный.

Ригодон сел напротив меня за стол и воззрился, как прокурор на бедного преступника, укравшего кусок хлеба.

— Мелисента, — начал он многозначительно, — во-первых, позвольте Вас поздравить с выздоровлением. Во-вторых, Юстин тут бегал с версией о покушении. Ни в какое покушение я не верю. Вам придется возместить ущерб. Надеюсь, это не будет для Вас слишком обременительно.

Не будет? Да он представляет, сколько стоит такая тяга? О чем это я… Прекрасно знает, вплоть до последней медяшки. Что я не богачка он знает тоже. Плакали все мои сбережения. Архимаг между тем не заткнулся, как я о том мечтала.

— А в-третьих... Ходят слухи, что Вы нас покидаете?

— Покидаю? Кто Вам сказал такую чушь?

— Почему чушь? Вы выходите замуж за ненаследного принца Кортала и становитесь принцессой, а принцессы не могут быть аспирантками в нашем Центре. Я и не предполагал, что Вы — такая хитрая и пройдошливая особа. Втерлись в доверие к принцу и окрутили его просто со сказочной быстротой! Как только разузнали… Ах, да, Юстин — юноша наивный, поел Ваших знаменитых булочек с корицей и проболтался. Ну что ж, для любой девушки такой выгодный брак — просто находка. Жаль, жаль, я полагал Вас способной к научной работе.

Я сидела перед ним как обосранная и не могла даже слов найти для ответа. Сказать, что ни за кого я замуж не выхожу? Опровергнуть всю эту наглую ложь? Оправдываться? Глупо, он мне не поверит. Так вот, значит, о чем шепчутся сотрудники... Я — подлая интриганка, пробравшаяся в святая святых магической науки только затем, чтобы окрутить принца и стать принцессой.

Пусть мне объяснят, откуда я заранее знала, что Юстин — принц. О том, что я ему уже пару раз отказала, вообще молчу. Ну, бабы это все развели от зависти, на них я даже не злюсь. А мужики? Потому что я им всем дала от ворот поворот? Никому не обломилось, вот они и завидуют Юстину, а на меня обижаются? Скоты. А я еще им булки пекла.

Ригодон все трындел что-то бессмысленное, а я молчала, только мысли метались в голове как белки. Что ни скажи, все будет против меня. Никому ничего не объяснишь. Демоны! Я никогда не оправдывалась, и сейчас оправдываться не буду! Хватит отсиживаться, пора наступать! Кажется, у меня есть идея, как умыть всю эту гоп-компанию.

— Уважаемый мессир Ригодон, о чем мы с Вами говорим, — произнесла я самым сладким голосом, на который в тот момент была способна, — Наша с Юстином свадьба — это вопрос времени. Длительного времени. Нечего сейчас о ней толковать. Он не может жениться на дочке провинциального аптекаря из другого государства, а на Магистре, полноправной гражданке магического Валариэтана, может. Все упирается в мою магистерскую диссертацию, Вы же понимаете? Так что нам с Вами рано прощаться.

Ну, раз я теперь в глазах общественности нареченная невеста принца, буду этим пользоваться. Пусть не я за ними, а они за мной бегают. Встала, попрощалась и направилась к двери.

— Куда Вы, Мелисента?

— Как куда, мессир Ригодон? Работать.

Он бросился вперед, распахнул передо мной дверь и придержал ее. Правильно, пусть боится, раз другие варианты отпадают.

Не успела я выйти в коридор, как в мои уши впился грозный шепот духа:

— Мелисента, что все это значит? Немедленно объяснись! Ты же говорила, что не собираешься замуж? Когда ты успела сговориться с Юстином?

Он что, принял все за чистую монету? Идиот!

— В прошлые выходные!

— Что? Но как? Ты же лежала в бессознательном состоянии...

— Я о том же! Если я сейчас пойду и всем стану рассказывать, что ты был любовником королевы Геладины...

Вдовствующую королеву Элидианы я назвала, потому что она, во-первых, стара как мир, во-вторых, страшна, как грех, а в-третьих, помешана на посмертной супружеской верности. Ал повелся.

— Но это же ложь!

— Это такая же правда как то, что я окрутила Юстина чтобы стать принцессой. Понятно?!

— У тебя еще более невыносимый характер, чем у меня, — констатировал Гиаллен.

— С вами вообще монстром станешь. А вообще-то я мягкая и пушистая.

Прошло три дня. Я продолжала работать, как ни в чем не бывало. Ходила с высоко поднятой головой и не обращала ни на кого внимания. Надо сказать, это поведение принесло свои плоды. Каждый счел своим долгом подловить меня в кулуарах и что-нибудь сказать или спросить.

От Мартонии я ничего доброго не ждала и не услышала, она просто прошипела, проходя мимо по коридору:

— Думаешь, окрутила принца и стала принцессой? Ты еще поплачешь, выскочка!

Теодолинда подсела ко мне в столовой во время обеда и лицемерно заахала:

— Деточка, нельзя же так! Здесь не брачное агентство. Сначала надо было диссертацию защитить, а потом уж романы разводить. А Вы не успели попасть в аспирантуру, и уже замуж собрались! Мы себе такого не позволяли!

Хотела я ей напомнить, что она и не могла себе ничего подобного позволить: за столько лет на нее никто не позарился, но промолчала. Ограничилась вполне людоедской улыбкой, от которой у пиявки вдруг пропал аппетит.

Магистр Белон поймал на выходе из здания, когда я отправилась подышать свежим воздухом.

— Милая, мне только одно интересно: когда Вы узнали, что наш бедняга Юстин — на самом деле принц?

Я облила магистра презрением:

— Для Вас, как я понимаю, это была секретная информация?

Белон — злостный сплетник, в этом я успела убедиться, а ничто не злит подобных типов больше, чем упрек в неинформированности.

Келедар с Семпронием притащились ко мне вечером на чай. Но я их не пустила. Встала в дверном проеме и задала вопрос:

— Зачем пришли, красавцы? Думаете, я вас после такого предательства плюшками угощу?

Келедар сразу стал просить прощения, уверяя, что ни минуты не верил дурному про меня, а что Юстин влюбился, так он сам виноват.

Семпроний же сообщил, что даже если все правда, то ничего плохого он лично в этом не видит. Если бы ему посчастливилось обратить на себя внимание принцессы, он бы ни минуты не сомневался.

Что же вы, мальчики, в лаборатории делали вид, что меня не знаете, а теперь еще хотите чтобы я вас привечала и угощала? Размечтались! Не будет этого!

Парней я выгнала. Потом прощу, но слуплю с них по меньшей мере торт, а лучше что-то посущественней, вроде окорока или головки сыра.

Герион, видно, тоже вспомнил, где вкусненьким можно разжиться. Наш балагур не стал долго раздумывать, в своей обычной манере хлопнул меня по заднице и возвестил:

— Не обращай внимания, эти придурки просто завидуют, и мужики, и бабы. Я и сам завидую мальцу, такую девчонку себе оторвал: умница, красавица, а как готовит! Чем не принцесса!

Я стукнула весельчака по руке и сердито прошипела:

— Ведите себя прилично. Если есть желание шлепать дам по филейной части, предлагаю Мартонию: у нее желе долго дрожать будет.

Вместо того, чтобы обидеться, Герион развеселился:

— Желе! Желе! Ну, ты скажешь, однако, подружка! Желе! Я в восторге!

Присутствовавшие при этом Белон и Арсент засмеялись, но как-то натужно, после чего красавчик магистр, поймав меня в библиотеке, заставил сесть рядом с собой и горячо зашептал:

— Мелисента, прошу Вас, не сердитесь! Никто не верит сплетне, я первый считаю, что Вы ни в чем не виноваты. Но наши дамы жаждут крови. Вы же знаете, идти против Мартонии с Теодолиндой — все равно что плевать против ветра.

Что ему нужно? То всегда был тише воды, ниже травы, а тут прямо глава тайной оппозиции.

Эдилиен подошел последним. Поймал у входа в столовую и извинился:

— Прости, девочка, я не подумал, как нелепо выглядит мое поведение. Ты имеешь право выходить за кого угодно, меня это не касается. Просто обидно стало, что такой талантливый ученый уходит из науки.

Тут он, положим, покривил душой, но на него у меня никак не получается долго злиться, хотя, не скрою, его поведение обидело меня больше всего. Так я ему и сказала.

— Знаете, Магистр, от Вас я не ожидала, что Вы пойдете на поводу у наших каракатиц. На остальных мне, по большому счету, наплевать, но Вас я всегда уважала и думала, что и Вы меня уважаете хоть немного. То, что Вы вдруг от меня отвернулись, мне было действительно очень обидно.

— Прости меня, старого дурака. Я к тебе, ну, не как к дочери, но как к племяннице относился. А когда любимая племянница вдруг решает замуж выскочить, глупый дядька ревнует. Простишь?

— Прощу, куда денусь, — вздохнула я, — Только давайте эту конференцию прикроем, мне неприятно.

Надеюсь, когда Юстин вернется, он мне поможет расставить все по местам, а то от этого дурдома уже тошнит. Еще хотелось бы знать, кто эти сплетни распускает? А главное зачем?

Надо сказать, на общее положение вещей все эти встречи и признания не повлияли, я все еще находилась в показной изоляции. Теперь, когда я успокоилась относитеьно некоторых субъектов, меня это даже устраивало. Никто не пристает, не лезет с разговорами, не отвлекает от работы, да и думать в одиночестве значительно удобнее. Я так свыклась за три дня со своим особым положением, что, когда меня внезапно остановили, оказалась к этому совершенно не готова.

— Мистрис Мелисента!

Это я «мистрис»? Вот дура, а кто же? Для любого не мага называть так магичку естественно. Я обернулась.

Этого парня я уже видела: один из подчиненных Форгарда, из тех, кто красит, чинит, прибивает. Чуть повыше меня ростом, тощий, нескладный и совсем юный. Смотрит на меня голодным взором. Это я ему так нравлюсь, или и впрямь есть хочет? Лучше предположу второе, так спокойнее.

— Да, молодой человек, Вы что-то хотели мне сказать?

Он всем телом подался вперед, явно желая приблизиться к моему уху, но не решаясь.

— Мистрис Мелисента, а Вы правда невеста молодого лорда-дознавателя?

А это уже наглость? Кто ему позволил к магичке вязаться? Но я все же сдержалась и ответила вопросом на вопрос:

— А Вам, извините, зачем? Из любопытства?

— Ну что Вы, мистрис, и в мыслях не держал такого. Просто... Если это так, то у меня есть для Вас информация...

— А почему для меня, а не для лорда-дознавателя?

— Так он же уехал!

Если у него и правда есть интересные сведения, то надо его не спугнуть, а сведения вытянуть. Я открыла дверь своих апартаментов.

— Как Вас зовут, юноша?

— Мико.

— Заходите. Мико. Рассказывайте.

Я усадила парня за стол и выставила тарелку с печевом. Он смотрел на меня, не зная, за что приняться: есть или рассказывать. Пришлось успокоить. Пусть поест, сытый, он расслабится и больше расскажет.

— Мико, не волнуйтесь Вы так. Угощайтесь. Сейчас чаю принесу, колбаски, сыра... Я же вижу: Вы голодный.

— Вы добрая, мистрис Мелисента, я боялся, что Вы меня слушать не станете, а Вы меня угощаете., чаем поите..

Он ел и с лица уходило несчастное голодное выражение. Затем парень заговорил:

— Мистрис, Вас интересует то, как исчез наш бывший заведующий архимаг Гиаллен?

— Пожалуй да.

— Я все мучился, никак не мог решиться... Не знал сказать — не сказать, а если сказать, то кому. А тут узнал, что мессир Юстин — сын лорда Кориолана и сам будущий лорд-дознаватель... А Вы с ним, ну, дружны… Ну вот мне и пришло в голову… Я ведь родом из Кортала, за него душой болею.

— Похвальный патриотизм. Так что там с Гиалленом?

— Знаете, в ту ночь, когда исчез архимаг, я кое-что видел...

У Мико сделалось гордое и очень загадочное выражение лица. Я насторожилась. То, что он сейчас скажет... Это может быть чистой правдой, а может быть плодом воображения незначительного человека, желающего почувствовать свою важность. Определить степень правдивости имеющимся у меня амулетом не удастся: если он придумал это не вчера, то давно сросся с этой картиной и верит, что все было на самом деле. Придется судить по косвенным признакам.

— Что именно, Мико?

— Кто-то в мантии с капюшоном вошел в комнаты Гиаллена.

Так, это мы уже слышали от Форгарда. Может, из этого парня удастся вытянуть больше подробностей?

— Очень хорошо, Мико. Как он выглядел?

— Мантия не черная, но в сумерках я не разобрал, какого цвета. Вполне могла быть здешняя, пурпурная или фиолетовая, но может быть и коричневая. Не зеленая точно, я хорошо себе представляю, как выглядит зелень в темноте, несколько лет садовником работал. Довольно высокий, телосложение не разберешь,

Ни фига себе! Высокий? Это у парня что-то со зрением, наш Форгард путает или их было двое?

— Мико, Вы сказали «высокий». А насколько высокий? Выше Вас?

Парень задумался.

— Если и выше, то ненамного. Примерно того же роста. Но я-то не низенький. Да, плечи, пожалуй, пошире чем мои будут

Ну, это ни о чем не говорит, сам Мико довольно узкогрудый и разворотом плеч не впечатлит никого.

— А в руках у этого неизвестного что-то было?

— Рук я не видел, они были скрыты под мантией. Он постучался и мессир Гиаллен ему открыл.

— Сам? Лично?

— Ну да. Я его видел и слышал голос. Он сказал: «Заходите» или что-то вроде. Его голос ни с чьим не спутаешь, Вы уж поверьте.

Да уж, баритон Ала и я ни с кем не спутаю. Красивый голос. Значит, в тот момент архимаг был в полном порядке. Тут мне пришел на ум еще один вопрос, и я поспешила его задать, пока не ушел:

— Мико, а когда это было? Когда Вы видели этого человека и где при этом находились сами?

— Когда? — задумался парень, — так вечером же. Я в тот день в дальнем конце коридора стены и дверь перекрашивал. Стемнело уже часа два как, а я замешкался с работой и доделывал ее уже после того, как все разошлись.

Дело было осенью, значит, он видел типа в капюшоне вовсе не ночью. Два часа как стемнело... Прибавим еще минут сорок, ну ладно, час на его колебания. Не больше половины десятого. А Форгард видел человека около полуночи.

Мико меж тем продолжал рассказывать.

— Закончил я, значит, красить, только домой собрался, как вдруг свет в коридоре погас. На лестнице остался, а коридор весь темный.

Моя квартира как раз напротив лестницы, около двери должно было быть светло, а все остальное тонуть в темноте.

— Бывает, что магические светильники гаснут, но ненадолго. Пройдет какой-нибудь маг и снова засветит. Ну, я не стал торопиться. В темноте да с лестницей, да с ведром, долго ли навернуться. Стою, жду. Тут с лестницы кто-то как раз и вошел. Как я рассказывал: в мантии с капюшоном, и постучал к архимагу нашему. У меня к тому времени глаза привыкли, а этот тип, он на светлом месте был, поэтому я его рассмотрел. Меня он не заметил, я в темноте стоял, к тому же далеко.

Да, если со света войти в темное помещение, то ничего не видно. Мог и не заметить.

— Когда он вошел и дверь закрылась, тут же свет засиял. Ну, мало ли кто мессиру в гости зайдет... Дожидаться мне было нечего, я домой пошел.

Пока все логично, похоже, парень не врет. Ну, и последний вопрос. Остальное пусть из него Юстин вытаскивает, это его профессия, а не моя.

— Мико, а когда Вы домой вернулись? Вообще, Вы где живете?

Он заморгал, не понимая вопроса, затем лицо прояснилось:

— А, Вы время хотите уточнить. У моста я живу, на улице Полуденной. Отсюда полчаса ходу. Вернулся я домой в тот день... Как раз когда мост перешел, на башне часы били. Половина одиннадцатого.

Если посчитать... Дело было около десяти, плюс-минус пять-семь минут. Значит... Может быть и ничего не значит, а может значить очень многое. Мы давали нашему злодею на все полчаса, но если их было двое и первый пришел на два часа раньше... А когда ушел? Мико этого не видел, надеяться, что еще свидетели найдутся, бессмысленно.

— Мико, спасибо большое, Вы нам очень помогли. Вы готовы повторить все, что мне сейчас рассказали, перед мессиром Юстином? Он скоро вернется и я ему про Вас расскажу.

— Да, конечно, мистрис Мелисента! Я этого и хотел! Нашим, кортальским, я доверяю. А тогда... Тут эти из магической службы расследования шмыгали... Боюсь я их.

— Хорошо, Мико. Где мне Вас искать?

— А у господина Форгарда спросите. Если моя смена, я тут где-нибудь. Если нет, то адрес Вы знаете: правый берег, Полуденная улица пять. Спасибо Вам, мистрис. Выслушали простого парня, не стали насмехаться, разговаривали вежливо да еще и накормили до отвала. Вы добрая, не то, что другие.

Он ушел окрыленный. Бедняга. Знаю, многие маги имеют обыкновение третировать простых людей как тупых животных. Мол, мы выше. Глупая манера. Для таких работают неохотно, делают некачественно, а берут дорого. Вежливость с приветливостью не стоят ничего, зато мне все всегда рады услужить, да и на покупках я экономлю. Сама видела, как Мартония платила за редис втрое дороже меня.

На нас здесь, в этом самом здании работает несколько человек, у Форгарда, кажется, пятеро, да у Матильды шесть девушек. Я всегда им улыбаюсь и здороваюсь. Мало ли что мне от них понадобится. А вот та же Мартония, Теодолинда, Белон, сам мессир Ригодон, да почти все маги смотрят на них как на мебель. Герион, правда, девиц за попы щиплет, но мужчин тоже игнорирует. Мико не просто так ко мне пришел, а не к Юсу. Меня он не боится. Вот и пригодилась моя манера, которую тут считают панибратской и презирают.

Что меня в Мико насторожило, так это его несуразный аппетит. Можно подумать, его голодом морят. Неужели здешние работники получают так мало, что недоедают? Надо спросить. У кого? Проще всего у Матильды.

Вечером она мне попалась у входа вместе со своим мужчиной. Я решила совместить: сделать вид, что Мико заходил по делу, а заодно узнать, почему он такой голодный.

Обратилась к Форгарду, все-таки Мико — его работник:

— Господин Форгард, я тут попросила одного из Ваших служащих мне помочь. У меня дверь в кабинет скрипела и плохо закрывалась. Скажите, я должна была ему платить, или нет?

Завхоз пристально на меня посмотрел:

— А он просил?

— Нет, не просто не просил, отказался взять. Сказал, за такую ерунду ничего не надо.

— А ты?

— Чаем его угостила.

— Помог?

— Да, спасибо, с дверью все в порядке.

Лицо Форгарда разгладилось. Видимо, платить не следовало. Тут вступила Матильда:

— Это кто был? Рем? Нет? Мико? Он тебя объел, наверное. Такой проглот, как только в него влезает?!

— Он показался мне голодным и я его накормила.

— Добрая девочка. Парень на нашей Труде жениться собрался, дом купил, вот, долги раздает, а сам живет впроголодь. Мы его все подкармливаем, жалеем, но больно у него аппетит хороший. Не прокормить. Труда уже задумываться начала.

Я бы на ее месте тоже задумалась. Парень жрет как не в себя, а сам худющий.

Надо его к целителям послать, пусть проверят на предмет глистов. А я дура. Слушала-слушала, а записать показания не удосужилась. Ну ничего, Юстину будет повторять, тогда и запишем. Что-то он не возвращается, а обещал не задерживаться.

Юстин появился через два дня. Таким встрепанным я его ни разу не видела. Мантия скособочилась, от прически одни перья в разные стороны, глаза дикие. Он поджидал под дверью, когда я утром выйду из квартиры, и тут же схватил за руку и утянул на лестницу.

— Мели, Мели, ты только не волнуйся.

Ну вот, отличное начало. Если до этого я была совершенно спокойна, то тут начала вибрировать. Хотела спросить, что стряслось, но он сам сказал:

— Отец приехал. Хочет с тобой говорить.

О чем ему со мной разговаривать? Я думала, такие люди до нас, смертных, снисходят по большим праздникам. Конечно, во время ритуала ему придется со мной взаимодействовать, но и только. Личная беседа не нужна ни мне, ни ему. Или он меня в чем-то подозревает?

— Со мной? Я так поняла, что лорд Кориолан приехал чтобы принять участие в оживлении Гиаллена. Ты же за этим ездил.

— Ну да, ну да, — замялся Юстин, — Но... Папа очень своеобразный. Ты его только не бойся.

С чего мне его бояться? Лорд-дознаватель и брат короля — дело, конечно, серьезное, но вряд ли он может мне сделать что-то плохое. Я гражданка другого государства, а находимся мы вообще в третьем. Никаких законов я пока не нарушала. Так что пусть Юстин беспокоится, это его папаша.

Так себя уговаривая, я дошла до общей лаборатории, села за стол, открыла журнал... Только собралась поработать, как распахнулись двери и на пороге показался мессир Ригодон в сопровождении такого красавца, по сравнению с которым мой целитель Авентил — просто ноль без палочки.

Густые русые волосы волной падали на широкие плечи, ярко-синие глаза смотрели внимательно из-под черных ресниц, густые брови вразлет были как нарисованные. Довольно крупный нос благородной лепки с раздувающимися от внутреннего огня ноздрями добавлял значительности, изящно вырезанные темно-красные губы говорили о твердом характере и чувственности, а чуть тяжеловатый подбородок с ямочкой... Нет, пусть другие воспевают красоту лорда Кориолана, я молчу.

А еще от него кругами расходилась аура силы и власти. Рядом с ним благообразный Ригодон смотрелся жалко, он даже стал уже в плечах и ниже ростом. Видно было, что больше всего он сейчас хочет уйти и переждать визит высокого (действительно высокого, на ладонь выше архимага) гостя где-нибудь подальше отсюда. Но положение обязывало, так что Ригодон собрал силы в кулак и, натужно улыбаясь, объявил:

— Уважаемые коллеги, разрешите Вам представить нашего гостя , пятого наследного принца Кортала Кориолана. Он хотел бы пообщаться с некоторыми из Вас приватно.

Лорд выслушал эти слова, не двинув ни единым мускулом. За его плечом вдруг мелькнула голова Юстина и пропала. Ригодон вынужден был продолжить:

— Я уступил Его Высочеству свой кабинет. Те, кого пригласят на беседу, должны будут пройти туда. Сам я расположусь пока в комнате секретариата.

Была у нас такая комната, хотя секретариата никакого не было. Этот кабинет рядом с каморкой Форгарда вечно стоял запертый, но молва уверяла, что там нет ничего интересного: стол, стул и шкаф с архивами. Если в отдел приходила комиссия с проверкой, ее сажали там. Прикол был в том, что из секретариата было отлично слышно все, что происходило в кабинете Ригодона. Эти две комнаты сообщались через вентиляционный ход. Об этом мне как-то рассказал Келедар. Для своих это не было секретом. А для чужих?

Выходит, Ригодон боится лорда-дознавателя настолько, что решается подслушивать?

Подслушать, видно, хотела и Мартония. Тут же низко поклонилась высокому гостю и попросила разрешения обратиться к собственному начальству. Ей нужно срочно с ним поговорить.

Лорд Кориолан понимающе сверкнул свои синим глазом и ответил тихим, спокойным голосом, от которого кровь стыла в жилах:

— Простите меня, уважаемая мистрис Мартония, но я тоже желал бы с Вами пообщаться. Прямо сейчас. Прошу.

Провожаемая изумленными взглядами коллег Мартония выплыла из лаборатории, лорд-дознаватель улыбнулся хищно всем присутствующим, развернулся и вышел за ней, сказав:

— Не прощаюсь, уважаемые.

За ним ушел Ригодон.

Работа на сегодня завершилась, не начавшись. Кто же может думать о каких-то травах и отварах в такой ситуации? Зачем сюда притащился лорд-дознаватель? Что ему нужно? Почему-то народ пялился на меня, как будто я знала ответ. Они что, думают, брат короля приперся в такую даль чтобы полюбоваться на потенциальную невесту сына? Ну-ну, пусть пребывают в приятном заблуждении. Я-то знала: лорд-дознаватель прибыл из-за дела Гиаллена.

Через некоторое время пришел Форгард и велел Белону идти в кабинет, но Мартония так и не вернулась. За Белоном ушел Арсент, за ним Герион, за Герионом Эдилиен... Все уходили, но никто не возвращался. Обед нам принесли прямо в лабораторию, никого из нее не выпустив. Последним из магистров пригласили Теодолинду, за нею ушли по очереди Келедар и Семпроний, я осталась в лаборатории одна-одинешенька.

От не черта делать пересчитала коэффициенты для моего нового эликсира молодости и красоты, нашла ошибку и обрадовалась: день прошел не впустую. Наконец, когда я решила, что уже не понадоблюсь, вошел Форгард и сказал устало:

— Иди, детка, зовут. Ты не очень там...

К чему относились последние слова, я не поняла, но решила лишнего не говорить и вести себя скромно.

У дверей кабинета Ригодона я остановилась и тихонько постучала. Мне ответили:

— Войдите.

Да этот красавец здесь всю мебель переставил! Раньше было уютно, неформально. Сбоку письменный стол, а прямо перед дверью два кресла у камина и столик. Там Ригодон принимал своих подчиненных, и только если собирался устроить разнос, встречал их сидя за письменным столом. Тогда даже стул не предлагал, распекаемый стоял перед ним как нашкодивший пацан. А тут..

Письменный стол переехал в центр комнаты. Кориолан сидел за ним спиной к камину, лицом к двери. Кресла куда-то исчезли, напротив стола стоял жесткий деревянный стул, из тех, на которых долго не усидишь: очень уж неудобные, да и низкие.

Лорд решил подавить всех своим величием. Наехать с позиций доминирования. Не пойму только зачем. Если ему нужна информация, это бессмысленно. Здесь нет арестованных и подозреваемых, которых можно прижать. Даже если он думает на кого-нибудь, у него должны быть неопровержимые улики, чтобы ему разрешили проводить официальное следствие. Да и подданных Кортала среди магов нет, я знаю точно. Магистры — граждане Валариэтана, Келедар — мой соотечественник, а Семпроний из Мангры. Но я никогда не поверю, что у этого человека нет причин так поступать. Не зря же его считают одним из умнейших людей во всех сопредельных государствах.

— Мистрис Мелисента из Элидианы? — я кивнула, — Садитесь.

Села и молча уставилась на лорда. Не буду облегчать ему задачу. Пусть сам скажет, что ему нужно.

— Ну же, мистрис Мелисента, я жду!

Я вылупилась на него как солдат на вошь. Он ждет? Чего, хотела бы я знать. Ишь, глядит, лицо перекосилось. Сейчас я бы его не назвала красивым. Страшный как демон, глаза горят нехорошим светом, губы кривятся и дергаются, такое чувство, что еще минута, и меня начнут разделывать и есть сырьем. Успокойся, дурища, он тебя не съест, по крайней мере сейчас. Права не имеет. Так как я продолжала молчать, лорд Кориолан заговорил:

— Мелисента Мери, дочь Теофила Мери, аптекаря из Арнера. С отличием закончила университет Элидианы и поступила в аспирантуру Совета магов по специальности Эликсиры. Создательница Улучшенного Эликсира молодости и красоты. Все верно?

Я кивнула.

— Ни знатности, ни богатства, ни особой красоты, ничего кроме толики способностей и удивительной наглости.

Я в удивлении подняла на него глаза. Это тут при чем? Зачем ему мои красота и богатство?

— Все еще делаешь вид, что не понимаешь? — Он приподнялся на кресле и навис надо мной, — Тебе повезло, глупая девчонка, что ты не кортальская гражданка. Иначе сейчас тут бы не сидела с нахальным видом. Но я найду способ до тебя добраться.

Он схватил со стола и бросил мне на колени мятый и уже вскрытый конверт. На нем стояло его имя.

— Прекрати делать вид, что ты ничего не понимаешь. Лучше прочитай и ответь, в каких ты отношениях с моим сыном и что собираешься предпринять.

Я послушно достала из конверта бумагу и прочитала... В общем, все то же, в чем меня пытались обвинить Мартония со товарищи: обманула, соблазнила, заставляет жениться... Папа примчался спасать свое чадо. А я-то думала... Но вот кое-что меня действительно заинтересовало. Автор письма. Кориолан зря не зачитал его мне, а дал в руки. Дело в том, что я узнала почерк. Видела его не далее как сегодня утром в лабораторной тетради уважаемого магистра. Я бы еще поняла, если бы это были круглые расплывающиеся каракули Мартонии, вихлястые червячки Теодолинды или даже унылые ровные треугольные буквы Белона... Нет, это был бисерный аккуратнейший почерк Арсента. Он-то чего в это полез? Чем я ему поперек встала?

Ладно, об этом после. Сейчас надо отвечать на обвинения лорда-дознавателя. Оправдываться? Никогда! Моя позиция: сам дурак, поверил навету.

Я гордо подняла голову и прямо посмотрела в глаза человеку, для которого явно была хуже грязи под ногами. Выдержала паузу и спокойно сказала:

— Фи, Ваше Высочество. Я думала, Вы по делу. Прибыли расследовать заговор против Кортала и спасать архимага Гиаллена. Готова была с Вами сотрудничать, помогать всем, чем могу. А Вы за своего сыночка испугались. На Вашем месте мне было бы стыдно.

Мужчина аж зашипел, как вода на раскаленной сковородке:

— Ты еще пока не на моем месте.

— Надеюсь никогда там не оказаться. Завидного мало.

Тут вдруг лорд-дознаватель опомнился и сообразил, что я сказала. Да если бы я его сковородкой по голове отоварила, он бы меньше удивился.

— Ты хочешь сказать, что в письме все ложь? Ты не претендуешь на моего сына?

— Это он на меня претендует, с ним и разбирайтесь. Для меня он друг.

Лорд Кориолан произнес с угрозой:

— Девочка, ты мне лгать не боишься?

Очень он меня этим разозлил. Не люблю когда не по делу угрожают. Как бы ему не попробовать эликсир, улучшающий перистальтику кишечника.

— А с чего Вы взяли, что я Вам солгала?. Я не вру, поэтому и не боюсь. В общем, если это все, то я пошла.

Встала и направилась к двери.

— Стоять!

Ой, он так заорал, что я чуть не описалась. Едва удержалась на подкашивающихся ногах, остановилась, обернулась:

— Что еще?

— Я тебя не отпускал.

— Я себя отпустила. Если Вы не хотите разговаривать о деле, не надо. Я подожду у себя дома, когда у Вас в голове прояснеет. Тогда приходите и поговорим.

Выскочила в коридор и опрометью бросилась к себе. Забежала в квартиру, заперла все двери и забилась в ванную. Видят боги, как я боялась! Внутри тряслась, как осиновый лист, просто умирала от страха, но держала себя в руках и, кажется, этот раунд выиграла. Попытка меня обвинить бездарно провалилась. Лорд-дознаватель остался при своем пиковом интересе.

Гиаллен, который никак себя не проявлял, пока меня терзал Кориолан, вдруг вылез и заявил:

— Мели, ты была великолепна. Этот мерзавец в кои-то веки получил по носу. Я в восторге! Даже не ожидал, что ты так можешь. Он же пытался давить на тебя ментально, а ты не просто выдержала, ты его на место поставила.

Ни фига себе! Как это я так?!

Дух пояснил:

— Понимаешь, ты, вместо того, чтобы оправдываться, во-первых, с ним спорила, а во-вторых сумела его удивить. Он выпал из образа, а в таком виде он уже не менталист, а растерянный мужик. Да, что ты там болтала про заговор против Кортала?

— Я несколько дней подряд придумывала, как нам привлечь Юстина и структуру отца на нашу сторону. Среди прочих была мысль внушить, что твое исчезновение, очень невыгодное Корталу, это заговор против него. А тут это показалось мне уместным, вот я и ляпнула.

— Молодец, крошка! Интуиция у тебя фантастическая, а ты еще жаловалась на ее отсутствие. Представить сбе не можешь, как нужно королевской семье Кортала мое возвращение. Ты знаешь, что кроме эликсиров силы и регенерации для армии я поставлял королеве Энике эликсир Манор?

Тут мне стало нехорошо. Эликсир Манор? Он же запрещенный! Да, штука сильная, омолаживает глобально, но... Если об этом станет известно, и Гиаллена, и короля порвут разгневанные маги. Я пролепетала заплетающимся от ужаса языком:

— Ал, ты в своем уме? Какой эликсир Манор? О чем ты? Это же черная магия.

— Рыбка моя, никогда я ею не занимался. Эликсир делал, но только четыре порции в год и только для Эники.

— А кровь девственниц где брал? Или, скажешь, без нее обходился?

Все ритуалы и зелья, в которых использовалась кровь девственниц, были запрещены Советом абсолютно и безусловно более тысячи лет назад, когда ради этого ингредиента погибло множество девушек. Список запрещенных зелий кажддый маг знал наизусть. Одним из них был омолаживающий эликсир Манор, названный по имени изобретательницы. Надо сказать, мой новый эликсир по эффективности должен быть не хуже. Да что я, он будет гораздо лучше, потому что его не за что будет запрещать!

Значит, королева Кортала пользовалась запретным зельем, а Гиаллен ей его поставлял. Великий архимаг не просто неприяный человек. Он еще и преступник. А я спасать его собралась! Да что там, за последнее время я просто прониклась к нему добрыми чувствами, и от знания, что он нарушал наиболее незыблемый закон, мне стало невыносимо грустно. Он это заметил:

— Мели, ты что? Думаешь, я резал девственниц? Да никогда в жизни!

— А кровь их тогда где брал?

Дух вдруг засмущался.

— Ну, Мели, ты не девочка. Должна понимать. Они мне ее сами отдавали. Добровольно. На ложе страсти, так сказать. Понимаешь, единственная кровь, которая может называться кровью девственницы, это та, которую они теряют при дефлорации. Великие черные маги прошлого были просто маньяки-убийцы. А ведь все так просто...

И тут до меня дошло:

— Так ты выбирал в толпе студенток девственниц и добывал нужный ингредиент, обольщая их? Да, если прикинуть рецепт... Семи красоток тебе хватало на одну порцию. Как только определял? Ментально воздействовал? Ты подонок, Гиаллен. Я тебя расколдовать помогу, раз уж обещала, но с этой минуты не хочу иметь с тобой ничего общего. Сгинь!

Ушла в спальню, легла и долго не могла пошевелиться. В груди стоял ком. Хотелось плакать, но слез не было, одна злость.

Глава 14. Мелисента заключает договор.

Через три часа начался концерт под дверью. Ко мне рвался Юстин.

Надо сказать, в свое время Гиаллен наложил на свое жилище очень интересные чары. Снаружи невозможно было услышать, что творится внутри, а вот происходящее под дверью транслировалось во все комнаты, кроме ванной. Так что Юс бушевал практически у меня в ушах.

Полчаса я терпела, затем встала и открыла ему. Пока он просто ревет: «Мели, открой, я знаю, что ты там», это ничего. Но если он вдруг начнет через дверь выяснять отношения... Скандалы мне ни к чему, у меня и так репутация ни к черту.

Он ворвался и, не дожидаясь, когда я закрою дверь, бухнулся передо мной на колени:

— Прости, Мели, я даже подумать не мог...

— Встаньте, Ваше Высочество, Вам не к лицу.

Я заперла за ним дверь, замкнув этим самым заклинание от подслушивания, затем предложила парню сесть и изложить дело, по которому он пришел. От моего официального тона Юстин для начала оторопел, затем у него сделалось такое жалобное лицо... Ну прям бедняга сейчас расплачется.

Но разжалобить меня не так-то просто. Я села за стол напротив Юса и уставилась на него, как прокурор. Между делом рассматривала лицо моего коллеги (не решаюсь больше звать его другом).

На первый взгляд он совсем не похож на отца. На второй... Лепка лица, форма носа, разрез глаз... Сходство есть, и значительное. Все это помягче, потоньше, что объясняется разницей в возрасте. Да, ямочка на подбородке отсутствует, но сам подбородок такой же твердый.

Основная разница в колористике. Папа весь яркий и (или) золотистый, как драгоценность. Темное золото волос и золотисто-медный загар, сапфировые глаза... Юстин же темноволосый, темноглазый и бледный. На маму похож, наверное. А еще у лорда Кориолана широченные плечи, Юс же весь тонкий-звонкий. Так и хочется пожалеть и накормить вкусненьким.

Я сидела напротив него за столом, не выставляя, как обычно, угощения, и рассматривала мальчика, как насекомое через лупу. Думаю, он испытывал при этом не самые приятные чувства. Наконец он не выдержал:

— Мели, не смотри на меня так. Да, я виноват. По моей вине тебе пришлось испытать несколько не слишком приятных минут. Я прошу у тебя прощения.

Вот как тут поступить? Больше всего хотелось выгнать парня и велеть ему больше никогда сюда не возвращаться. Но тогда я навеки останусь с этим духом несчастным, а он мне уже надоел хуже горькой редьки. Особенно в свете моих последних открытий... Придется взаимодействовать с папой-дознавателем, а это возможно только при посредничестве сына. Наедине с лордом Кориоланом я теперь ни за что не останусь. Но сначала с сыночком разберусь. Расставлю всех по местам, а то совсем жизни не стало.

Юстин, зачем ты натравил на меня своего отца?

Честные глаза щенка, который просит косточку:

— Я не натравливал! Ему анонимку прислали, так что, когда я приехал, он уже знал о тебе.

— А ты?

— Ну, он меня спросил, какие у нас с тобой отношения. Я сказал честно, Мели! Я ответил, что мы друзья, но я тебя люблю и хочу на тебе жениться.

Чтобы ты честностью своей подавился! Кутенок глупый! Вместо того, чтобы о деле говорить, сдал меня папашке с потрохами.

— А про то, что я за тебя замуж не собираюсь, ты ему сказать забыл?

Юстин понурился.

— Он меня и слушать не стал. Велел собираться и сюда поехал. Вот только после разговора с тобой нормально выслушал. Скаазал, ты крепкий орешек. Теперь он готов обсудить с тобой воскрешение Гиаллена.

Спасибо, лорд-дознаватель. Он готов, видите ли. А мне бы его красивую морду век не видать. Как вспомню, от злости аж дрожать начинаю.

— Юстин, надеюсь, ты понимаешь, что я согласна сотрудничать дальше только в одном случае.

Парень заволновался:

— В каком?

— Если будут приняты мои условия. Принять их должен не ты, а твой отец.

— Мели, какие условия? Скажи, я передам.

— Их три. Первое: мы с лордом Кориоланом больше не общаемся наедине. Только в присутствии третьего лица, и это лицо — ты. Я бы выбрала другого, но его, к сожалению, взять неоткуда. Дух Гиаллена в качестве лица не рассматривается.

Тут дух не выдержал и влез:

— Почему, Мели? Почему я не рассматриваюсь?

А он что, разве лицо? Я продолжала его игнорировать и вместо ответа на этот выпад озвучила Юстину второе требование:

— Я согласна рассматривать только один вопрос: возвращение духа в тело.

— А вопрос о том, кто это сделал?

— Хорошо, два вопроса. О моих личных делах требую даже не заговаривать.

Юстин тяжело вздохнул. Кажется, не он один, или мне послышалось?

— А третье условие, Мели?

Я задумалась. В свете последней полученной информации мой договор с Гиалленом нужно пересматривать в вопросе вознаграждения. То, на чем мы сошлись в прошлый раз, подразумевало его широкое присутствие в моей жизни. Теперь я его видеть не желаю, но благотворительностью не занимаюсь принципиально. Всякий труд должен быть оплачен, особенно мой. Вот тут лорд Кориолан мне поможет. Вытрясет из Гиаллена как можно больше, и лучше деньгами. А магистерскую диссертацию я в родном университете допишу, здесь в любом случае не останусь. Эти соображения я озвучивать не стала, сказала коротко:

— Твой уважаемый отец выступит посредником между мной и архимагом Гиалленом по вопросу о моем вознаграждении за участие в его воскрешении.

У Юстина глаза на лоб полезли:

— А разве вы не договорились?

— Знаете, Ваше Высочество, пришла пора кое-что поменять.

Почему парень вдруг обрадовался? Вроде не с чего, но я же вижу: его отпустило, расслабился, на лице робкая улыбка появилась. У него тоже претензии к нашему архимагу?

Юстин встал, поклонился мне придворным поклоном, как королеве, и сказал:

— Мистрис Мелисента, все Ваши пожелания я передам Его Высочеству принцу Кориолану. Надеюсь увидеть Вас завтра в добром здравии.

Он ушел, а я осталась. Что значили его последние слова? Ничего? Просто вежливый оборот? Или это намек? А если да, то на что?

Ни до чего не додумавшись, я отправилась спать, поздно уже. Когда легла, вспомнила, что не ужинала. Надо же, все эти переживания так мне мозги затуманили, что поесть забыла.

Еще забыла сказать Юстину, что вместо гиалленова запрещенного эликсира Манор, может предложить мой эликсир Молодости и Красоты. Он, конечно, еще не сертифицирован Советом Магов, но эффективный, это точно, а еще его можно применять, не нарушая закон. Пока пропись еще не окончательная, да и есть у меня только два флакончика, но королеве хватит: он дает эффект на полгода примерно. А к тому времени окончательный вариант должен быть готов.

Думала, после такого разговора я не засну, но к моему удивлению, внутри что-то отпустило, и сон пришел, не успела ухо до подушки дотянуть. Ужинать я не стала, лень было с постели вставать, зато утром позавтракала с большим аппетитом.

В главной лаборатории нас ждал Ригодон. Ни Юстина, ни, тем паче, лорда Кориолана видно не было. Начальник милостиво всех оглядел и сообщил:

— Его Высочество отбыл на родину. Он очень доволен тем, как его сын овладел нашей специальностью. В связи с этим он предлагает нам расширить лабораторию и сделать ремонт в корпусе.

Теодолинда тут же вылезла:

— Что именно будут ремонтировать?

Меня это тоже интересовало. Если прямо сейчас, то не связано ли это с нашим делом? Ой, связано, зуб даю! Кориолан хочет всех отсюда удалить по-тихому и ищет предлог.

Ригодон величаво произнес:

— Уважаемая Теодолинда, не беспокойтесь Ваши покои не тронут. Реконструировать будут лабораторный корпус, после чего сотрудники перестанут ютиться по двое у одной тяги. Также лорд Кориолан предложил переоснастить нашу кухню, сделать встроенные стазис-лари, новые печи и систему водоснабжения. Как Вы понимаете, от такого щедрого предложения не отказываются. Наше здание вообще последний раз ремонтировалось более двухсот лет назад, тогда в отделе было всего три магистра. Сейчас мы работаем на пределе возможностей нашего помещения, а тем временем эликсиры становятся все более популярны. Так что давайте не будем сопротивляться собственной удаче. Правильно я говорю, Мелисента?

— Совершенно верно, мессир Ригодон.

Я выпалила это как солдат. Белон протянул своим тусклым голосом:

— А где мы все это время будем работать? Или отдел закрывается на реконструкцию?

— Все, у кого есть собственные лаборатории, будут трудиться у себя, это я, Теодолинда, Эдилиен, Мартония и Мелисента, остальным временно будет предоставлено место в отделе зельеварения.

Ого, оказывается, не у всех магистров есть тяги на собственной кухне. Может, предложить всем оставшимся переоборудовать их квартиры, а на это время выселить всех в город, например? Меньше народа — больше кислорода, или, в данной ситуации, секретности.

За Белоном вылез наш красавчик Арсент:

— А почему это Мелисента на привилегированном положении? Она даже не магистр.

Потому, мой дорогой, что ты в покоях Гиаллена не ужился. Сам отказался от такого счастья. Только я тебе этого говорить не буду. Вон, пусть Ригодон скажет:

— Мессир Арсент, Вы претендуете на квартиру Мелисенты? Не Вас ли оттуда на носилках вынесли? Если ловушки терпят ее, это не значит, что они станут терпеть Вас.

Правильный вопрос наконец-то задал Эдилиен:

— Когда начинается реконструкция?

— Она уже началась! Завтра придут рабочие. Посмотрите в окно: в этих ящиках наше оборудование. Только что доставили! Лучшая в трех королевствах фирма «Гидеон и Порем»!

Знаю я эту фирму. Действительно лучшая. А лорд Кориолан молодец, оперативно действует.

Поднялась Мартония:

— Если тут будет ремонт, я уезжаю. У меня аллергия на строительную пыль и еще две декады неиспользованного отпуска за прошлый год остались.

Вот почему она решила уехать? Ремонт ее квартиры не коснется. Может, она боится присутствия лорда-дознавателя? Но он тут вряд ли останется, у него в Кортале дел полно. А даже если не так, откуда ей об этом знать? Или ей есть чего бояться?

К моему удивлению за Мартонией потянулись остальные. В основном те, у кого в квартире не было оборудовано рабочего места, но пиявка присоединилась к жабе в этом вопросе, хотя у нее тяга на кухне имеется. Желающие уехать на время ремонта довольно быстро перегнали Ригодона из лаборатории в его собственный кабинет. У большинства нашлись неотгулянные дни, остальные взяли то, что полагалось за текущий год. Архимаг с ними торговался, но заявления безропотно подписывал.

К обеду сформировались две группы сотрудников. Одна, большая, дружной толпой шла в отпуск. Во второй осталось четверо: я, Эдилиен (ему некуда было ехать, а собственная лаборатория была), сам Ригодон (конечно, кто еще присмотрит за реконструкцией) и, к моему удивлению, Семпроний. Хотя чему я удивляюсь? У него, небось, опять ни гаста, продулся в карты. Единственный, про кого не было известно, остается он, или уходит в отпуск, был Юстин. Но у него год заканчивается, так что, возможно, срок его стажировки уже истек.

Больше всего радовало то, что я снова могу трудиться, не выходя из квартиры. Не знаю, почему, но мне легче работается одной. Может быть, это детские воспоминания, когда я вертелась в ногах у отца в нашей маленькой аптеке? Или я просто мизантропка? Как бы то ни было, присутствие посторонних меня отвлекает, мешает мыслительному процессу. Поэтому свое возвращение на собственную кухню я не могла не приветствовать, пусть даже это было ненадолго.

У меня осталось два вопроса. Первый: как лорду Кориолану удалось так быстро все организовать? Второй: что Ригодон подслушал вчера во время допроса сотрудников? Или ушлый лорд догадался и защитил себя от прослушивания? Узнать это можно было только при личной встрече с лордом-дознавателем.

Встреча не заставила себя долго ждать. Вечером ко мне постучался Юстин. Так как никто уже не сомневался, что парень — мой любовник, я спокойно его впустила. С чем он ко мне пришел? Принял ли его папаша мои условия? А если принял, то какие выставил в свою очередь?

Я не стала расспрашивать Юстина до того, как закрыла за ним дверь, а он не торопился начинать разговор по существу. Доложил только текущую обстановку, как адъютант своему генералу.

— Мели, почти все, кто собирался в отпуск, разъехались. Эдилиен ушел к своей любовнице на правый берег. Семпроний в игорном доме. Сейчас кроме нас и Форгарда с Матильдой здесь никого нет. Ригодон проводил моего отца до портального зала Совета и отправился в ресторан на левом берегу. За ним следит один из людей отца.

— А он сам? Уехал, оставив здесь тебя и своих людей?

Он ответил вопросом на вопрос:

— У тебя в кабинете окно открывается?

Конечно, как бы я там проветривала? А зачем...

Юстин прижал палец к губам:

— Тс-ссс...

И на цыпочках пошел в мой кабинет. Открыл окно. В ту же секунду оттуда выпрыгнул Его Высочество Кориолан собственной персоной.

— Ох, и неудобно у Вас окно расположено, любезная мистрис! Юс, закрывай окно и представь меня своей подружке как следует.

Я поджала губы. Не хватало, чтобы этот тип ко мне в окно лазил. Но если другого безопасного пути для него нет, то пусть хотя бы ведет себя пристойно. Надо сразу все расставить по местам, а то потом он мне на голову сядет и погонять начнет. Мелисента, бери себя в руки и начинай давить сама, пока тебя не задавили. Сделав вид, что не расслышала реплику лорда-дознавателя, я обратилась к его сыну:

— Юстин, Я озвучила тебе мои требования. Прежде чем будет сказано хоть одно слово, я хочу узнать, приняты ли они.

— Ну, Мели, я...

— Тогда проводи, пожалуйста, Его Высочество обратно в окно. Если мои условия не будут приняты, то разговаривать нам не о чем.

Ответил мне Лорд Кориолан лично:

— Милая моя, не торопитесь меня гнать. Мой сын мог мне передать Ваши условия, но права говорить за меня у него нет. Так что на этот вопрос я отвечу сам.

— Каков же будет Ваш ответ?

— Условия приемлемые, не вижу причин Вам отказывать. Но в свою очередь хочу выставить свои.

— Прошу Вас, лорд Кориолан, я вся внимание.

— Сначала повторим Ваши требования. Мне нужны разъяснения. Первое — общение со мной в присутствии третьего лица. Возможно, нам с Вами надо будет посекретничать...

— Не вижу проблемы. Накроете нас пологом тишины. Юстин будет нас видеть, но не слышать.

— Понятно. Посекретничать не удастся. Но это меня мало волнует, скорее, трудности могут возникнуть у Вас. Следующий пункт: обсуждать только то, что связано с делом Гиаллена. Личных вопросов не касаться. А если они окажутся связаны с этим делом?

— Я готова их обсуждать ровно в том аспекте и объеме, который необходим в интересах дела. Аспект и объем определю сама.

Лорд понимающе кивнул и продолжил:

— Принято. Ну, и третий пункт. Помочь Вам пересмотреть вопрос о награждении. У Вас с Гиалленом было соглашение?

— Да, с его духом. Но с ним самим соглашения не было, а дух — это совсем не то, что живой человек, да и мои первоначальные планы изменились. Гиаллен — хитрый и изворотливый тип, так что мне понадобится Ваша помощь.

— Хорошо, я присмотрю, чтобы Ваши интересы не пострадали. Если Вам, к тому же, удастся доказать то, что Вы мне сказали на нашей первой встрече, получите еще и вознаграждение от моего короля. Гиаллен в нашем раскладе человек и маг не последний, так что можете претендовать на почетное гражданство Кортала и дом в столице или адекватное возмещение в золоте. Не скрою, вариант с домом для меня предпочтительнее.

Я поклонилась, выражая удовлетворение тем, что мои требования приняты, затем предложила:

— Давайте пройдем в гостиную и сядем. Переговоры продолжаются. Мои условия Вы приняли, теперь я хочу услышать, каковы будут Ваши?

Лорд прижал руку к сердцу, слегка поклонился и быстро прошел из кабинета в гостиную, даже не спрашивая, куда нужно идти. Похоже, он здесь бывал, и не раз, во времена Гиаллена. Я тронулась вслед за ним, Юстин замыкал. Все уселись вокруг стола, и я порадовалась. Что он у меня круглый: доминирующее положение никому занять не удастся по определению. Круглый стол — стол равных. Лорд-дознаватель это явно понимал, потому что вдруг улыбнулся мне совершенно по-мальчишечьи.

— Ну, дорогая Мелисента, раз с Вашими условиями определились, то слушайте мои. Их тоже три. Первое: Вы, не скрывая, делитесь всей имеющейся у Вас информацией по делу.

— Принято. Не скрою от Вас ни информации, ни своих соображений. Это в моих интересах.

— Даже так? Отлично! Второе: на время проведения ритуала и расследования мы — одна команда. Я привык со своими сотрудниками церемоний не разводить. На «ты» и по именам. Идет?

— Вы можете меня называть Мелисента и на «ты», но я не сумею. Привыкла уважать старших.

— Хорошо, «Вы» и Кориолан. Только без всяких там Высочеств, пожалуйста.

— Договорились.

Это мне привычно, маги всегда так общаются.

— Третий пункт я озвучу после небольшого вступления. Ты заметила, Мелисента, что я довольно ловко сплавил большую часть сотрудников в отпуск?

— Это чтобы расчистить поле деятельности?

— Примерно. Кроме того, никто не знает, что я здесь. Для всех Его Высочество отбыл в Кортал через портал Совета. Ваш Ригодон, этот скользкий тип, лично меня проводил. Просто у меня есть свой личный портал в Валариэтан. Где он, тебе знать не надо.

Можно подумать, я его спрашивала.

— Сегодня я пришел сюда через окно, но каждый день так лазать… На время подготовки и проведения ритуала мне придется находиться здесь. Исходя из этого, я прошу твоего гостеприимства. Я неприхотлив, меня устроит диван в кабинете.

Вот только постояльца мне для счастья не хватало. Диван в кабинете отличный, он кого хочешь устроит, но... Я взглянула на Юса: у него был несчастный вид. Боится, что папочка за мной волочиться станет? Я ждала, что приятель вмешается, но он не произнес ни звука. Тогда я спросила сама:

— А не проще было бы остановиться у Юстина?

— Не проще. Во-первых, у него квартирка крошечная, спальня и кухонька, в ней нет никакого кабинета. А во-вторых, мне лучше не шнырять по коридорам, где меня могут увидеть, а находиться как можно ближе к месту действия.

Ой, что-то мне это не нравится.

— Вы на этом настаиваете из соображений секретности? Не знаю, как оно будет сочетаться с моим первым требованием. Втроем мы тут жить не сможем.

Лорд как-то очень загадочно улыбнулся.

— Юстин будет жить у себя. Не волнуйся, Мелисента, Обещаю в его отсутствие общаться только на бытовые темы. На твою честь я никоим образом не покушаюсь, а постой и питание будут достойно оплачены. Говорят, ты божественно готовишь.

Знает, собака, чем меня взять. Мелкая лесть и обещание денег... Вообще он на обещания не скупится. Думаю, на деньги тоже, говорят, он — один из богатейших людей своей страны. Наградой манит. В случае успеха гражданство и дом в столице... Мне бы аптеку в моей родной Элидиане, только не в нашем захолустном Арнере, а где-нибудь поближе к столице. Ладно, Мелисента, не зарывайся. Если он готов платить за диван в кабинете и еду, пусть платит.

— Хорошо, мессир Кориолан, я согласна.

Он рассмеялся.

— Оказывается, с тобой легко иметь дело. Кстати, как ты меня назвала?

— Мессир Кориолан.

— Как мага, да? А почему?

— Мне кажется, это логично. Вы ведь не только принц и сановник, Вы еще и маг неслабый, насколько я знаю, иначе бы не руководили магическим правопорядком. Вот я и общаюсь с Вами как со старшим коллегой.

— Умница. Похоже, мы обо всем договорились, можно приступать к работе. Но я бы хотел сначала поужинать.

Я поднялась, достала из буфета посуду и корзинку с булочками, расставила все на столе и вышла в лабораторию, чтобы поставить чай и собрать всем перекусить. Знаю не понаслышке: работа мозга требует усиленного питания, как и дружеская атмосфера.

Юстин оставил отца одного и вышел за мной.

— Мели, ты на меня сердишься? Я не ожидал...

— Юс, я не сержусь, правда. Только... Все это неожиданно. Он так просто принял мои условия.

— Ну, не так просто... Я вчера полночи его уговаривал, рассказывал, объяснял, убеждал. Он сказал, что все только под мою ответственность, а сейчас получается, что это его план. Он с тобой договаривается, а я так. Пешка.

Да, парень, ты пешка. Для такого, как твой отец, мы все — шахматные фигуры на доске, и отнюдь не ферзи. Но как ловко Кориолан все повернул. Он просто душа всего дела, идейный руководитель и вдохновитель, а мы его верные помощники. Если бы я была его сыном, обиделась бы на фиг. Но мне все равно, кто тут главный и все придумал, у меня другие приоритеты. Скорей бы уж Гиаллену вернули тело и освободили меня от этого упыря, то есть духа.

— Юстин, не бери в голову. Он твой отец и привык быть главным. А сейчас без его помощи нам никак. Лучше достань из ларя ветчину и сыр. Масло не забудь. И не переживай, это шанс для тебя показать себя в деле.

— А ты?

— А я наконец освобожусь от Гиаллена, не будет он из меня больше соки тянуть. Пойми, я не лорд-дознаватель, мне эти лавры даром не нужны. У меня есть, чем заняться. Все, чайник вскипел, пошли твоего отца чаем напоим.

Когда мы вернулись, Кориолан ходил по комнате, прицельно разглядывая то, что сюда привнесла я. Если он бывал здесь при Гиаллене, то легко мог вычленить мое вмешательство в интерьер, как бы ни было оно незначительно. Пара книг, лупа, большая квадратная корзина в углу и небольшой кожаный сундучок с разными хозяйственными разностями, начиная от иголок и ниток и кончая довольно большим кинжалом, единственное, что осталось мне от родного дома. Еще здесь лежали мои тетради и письменные принадлежности. Вообще-то писать положено в кабинете, но я им почти не пользовалась. Интересно, какие выводы сделал этот ас мирового магического сыска, разглядывая мои вещички? Он же, не успели мы с Юстином войти, все бросил и устремился к столу:

— О, у нас шикарный ужин! А я тут осматривал комнату: со времен Гиаллена почти ничего не изменилось. Почему ты не стала ничего переделывать, Мелисента?

— Потому что меня все устраивает. Поначалу разговоры о предыдущем хозяине и о том, что в этой квартире никто не мог прожить и двух дней, пугали, а потом привыкла. Здесь удобно и симпатично.

— Но стиль... Это совершенно мужская комната.

— Ну и что? Мне нравится. Давайте прекратим пустую болтовню. Вам как удобнее: сначала поесть, потом говорить, или общаться в процессе еды?

Голос Кориолана стал вдруг вкрадчивым:

— Все зависит от тебя, Мелисента. Ты ведь будешь рассказывать.

Глава 15, в которой Мелисента разговоры разговаривает.

Здорово придумал. Он есть будет, а я его развлекать. Нет уж, придется ему подождать, пока я наемся.

— Мессир Кориолан, я хотела бы сначала поужинать, меня мама учила, что говорить с полным ртом нехорошо. Так воспитанные девушки себя не ведут.

— Отлично, воспитанная девушка. Но после ужина ты расскажешь все, что знаешь.

Это его заявление испортило мне аппетит, хотя с чего бы, кажется? Так что я выпила чаю, а единственный бутерброд запихала в себя волевым усилием. Юстин, низко склонив голову и стараясь ни на кого не смотреть, убирал еду в себя, как в сундук. Один лорд-дознаватель получал удовольствие. Ел ветчину и сыр, мазал булки маслом и вареньем, выпил две чашки чая и все нахваливал. Можно подумать, он у себя во дворце ветчины и варенья годами не видит.

Наконец ужин закончился и я приступила к рассказу. Начала с самого начала: как я сюда приехала и обратила внимание, что в моей новой квартире живет чья-то бестелесная сущность. Лорд слушал очень внимательно, делал записи и время от времени задавал уточняющие вопросы по существу. Я пыталась рассказать все, включая то, что узнала от других, но он меня остановил. Сейчас он хочет услышать только то, чему я была непосредственным свидетелем.

Затем, когда я изложила, как случайно привязала к себе дух Гиаллена, потребовал, чтобы ему продемонстрировали место действия. Пришлось вести его в лабораторию и там чуть ли не следственный эксперимент производить. Затем Кориолан меня спросил:

— Мелисента, ты можешь сейчас призвать дух архимага?

Ответил ему Гиаллен:

— Дружище, зачем меня призывать, я всегда тут, рядом с Мели. Она меня игнорирует, но это ничего не меняет.

У нашего лорда глаза на лоб полезли, чем доставили мне ни с чем не сравнимое удовольствие.

— То есть, Ал, ты хочешь сказать, что мы можем с тобой общаться напрямую?

— Совершенно верно. Мели тебе для этого не нужна. Правда, я не могу от нее отойти дальше чем на десять локтей...

Кориолан сразу все понял.

— Если Мелисента в спальне, ты можешь находиться в кабинете? Тогда давай отпустим девушку и поговорим. Пусть только она покажет мне твое тело.

Я показала на ларь:

— Тело там, на дне пищевых отделений, заложено продуктами и бутылками с вином. В крайнем правом голова, в среднем ноги.

В глазах лорда полыхнул настоящий ужас:

— Как? По частям?

— Да нет, целиком. Там внизу перегородка до дна не достает. Просто если Вы голову хотите увидеть, открывайте правый ящик. Только... Он грязный немножко, я его случайно вареньем облила.

Не ожидала, что великий лорд Кориолан будет так непристойно, нет, даже не хохотать, ржать как целая конюшня жеребцов. Что такое смешное я сказала?

Юстин засуетился, открыл ларь и начал вытаскивать из него все подряд. К тому моменту, как он добрался до тела, лорд как раз отсмеялся и готов был знакомиться с очередной уликой. Я подошла поближе вместе с ним и удостоилась лицезреть уникальную картину.

Кориолан поводил руками, пару раз щелкнул пальцами и пропел какую-то фразу. Сразу вслед за этим на прозрачном, заляпанном вареньем теле архимага проступили цветные светящиеся полосы, окружности, прямые, кривые и завитушки. Высшая магия в действии: весь рисунок заклятий как на ладони. Я такого не смогу никогда, для этого нужен другой уровень дара. А впрочем... Если задействовать эликсир...

Тут я задумалась, и напрасно. Следующее действие было не менее впечатляющим. Кориолан создал объемную копию того, что лежало в ларе, вместе со всем рисунком заклинаний, которую вытащил и положил на пол. Казалось, тело под невидимостью лежит здесь, между тягой и очагом, но точно такое тело оставалось на месте. Мы с Юстином рты разинули. Довольный Кориолан снисходительно пояснил:

— Это муляж, один из видов иллюзии. Этот бесплотный и трогать его нельзя: развеется. На нем мы разберем, что произошло и как с этим теперь работать. Не знаю, правда, куда пока поместить, чтобы не испортить... Разве что на ларь сверху. Но тогда до еды не доберешься...

— На шкаф, — предложила я. Там пыльно, но пусто. Муляж никому не помешает и никто до него не доберется. Да и видно его с пола не будет: шкаф глубокий, для того, чтобы заглянуть на него, надо быть повыше Юстина ростом.

Лорд поднял руки, и вслед за его движением муляж поднялся с пола и поплыл прямо на шкаф, где и улегся. По крайней мере я так думаю. Стоя на полу то, что там творится, и впрямь не разглядеть.

Кориолан с довольным видом встряхнул руками, как будто желая удалить с них пыль, и все продукты снова вернулись в ларь на свои места. Захлопнув крышку, он заявил:

— Ну что ж, друзья, мы сегодня отлично поработали. Пора и отдохнуть. Юстин, ты можешь быть свободен, а Мелисенту я попрошу устроить меня на ночлег.

Хитрый какой! Сначала сделает из меня горничную, а потом постельную принадлежность? Фигушки! Сказала, что наедине с ним не останусь, так и буду за это держаться.

— Юстин, не уходи, пожалуйста. Я хочу тебя попросить мне помочь. Надо достать с антресолей одеяло, подушки и постельное белье для твоего отца.

— Развернулась и пошла в кабинет. Растерянный Юс обрадовался и побежал за мной. По дороге шепнул:

— Мели, ты молодец. Отец тебя проверяет, и пока ты все проверки проходишь.

Не знаю, на что он там меня проверяет, может, на вшивость, но сынок у него, даром что головастый парень, но наивный до жути. Как говаривала моя бабка: «умный-умный, аж дурак». Ясно же, лорд Кориолан хочет одним выстрелом подбить даже не двух, а минимум трех уток. Вернуть нужного его стране Гиаллена, решить вопрос с тем, кто правит бал на острове магов и отвадить сыночка от неподходящей партии. И, чует мое сердце, для решения последней задачи он не погнушается никакими средствами. Если решит, что для этого ему нужно уложить меня к себе в постель, то постарается этого добиться. Он не побоится испортить с сыном отношения или сделать ему больно.

Но это его точка зрения. Мне это никаким боком не нужно. Поначалу красота лорда Кориолана произвела на меня некоторое впечатление, но он сам все испортил при нашем первом разговоре. Теперь, как ни старается он быть милым и очаровательным, на меня это больше не действует.

А Юстина мне жалко. Папочка готовит его себе на смену, но совершенно не любит. Вообще, мое отношение к Юсу можно назвать странным. Он меня года на три постарше, а я к нему отношусь как к младшему братишке. Чудесному, умному, любимому, но младшему. Наверное потому, что я рано осталась одна и все решения должна была принимать самостоятельно. Мои учителя помогали, направляли, но и только. А Юстин родился чтобы стать лордом-дознавателем. Его по жизни вели под белы рученьки по узкому коридорчику. Сейчас он только учится принимать решения, а присутствие отца делает его слабым.

Размышляя об этом, я раскладывала и стелила диван, в то время как Юстин доставал с верхней полки все необходимое. Кориолан вошел за нами и встал в дверном проеме. Вдруг подумалось, что он тут раньше ночевал. Моя мысль подтвердилась.

— Мелисента, как ванной будем пользоваться? Вход туда из твоей спальни.

Дуру нашел.

— Вход туда из лаборатории. Нетрудно обойти через гостиную, Вы не находите? А со стороны спальни я дверь запру. Да, в ванной под раковиной в шкафчике есть ночной горшок. Можете взять, я им не пользуюсь.

Вот так. Теперь тебе незачем ко мне ломиться. Теперь попрощаться и проводить Юса:

— Спокойной ночи! Юс, пойдем, я тебя провожу.

Мы вышли с Юстином в гостиную, Кориолан за нами не поперся. Там мальчик взял меня за руки и, заглядывая в глаза, прошептал:

— Мели, ты ничего не думай. Он хороший, только... Ты ему понравилась, а я...

— Успокойся, Юстин, то, что я ему понравилась, ровным счетом ничего не значит. Ты помнишь мои условия? Так вот, я от них не откажусь. Спи спокойно и утром приходи завтракать, я оладушков напеку.

Я чмокнула парня в щеку и вытолкнула его в коридор. Уф, кажется, на сегодня все.

Размечталась! На пути в спальню меня ждал лорд Кориолан. Стоял в дверях кабинета, выставив в проход ногу. Ненарочито так, как будто просто устал стоять на прямой и согнул ее в колене. Я остановилась. Не прыгать же мне через нее, как козе! В мантии у меня есть все шансы навернуться. Да и выглядеть буду глупо в любом случае. А он вдруг произнес тягуче-лениво, совсем не так, как разговаривал о деле:

— Милая Мелисента, мне совсем не хочется спать. Давай поболтаем.

От звуков его голоса колени вдруг начали подгибаться, во всем теле образовалась томность... Это он меня ментальной магией опять решил обработать? Ну уж нет! Не дамся. Я собрала все силы и ответила жестко:

— Вам спать не хочется, вот и не спите. А я устала. Кстати, у нас договор: не общаться наедине. Прошу его придерживаться, а то вылетите в окно в два счета. Спокойной ночи.

Он посмотрел на меня удивленно, но промолчал и ногу убрал. Я с гордо поднятой головой прошла мимо, а вслед мне полетело:

— И кто же тебя учил ментальному воздействию сопротивляться?

Сделала вид, что не слышала, зашла в спальню и дверь заперла. Хорошо бы душ принять, но не буду: в ванной с той стороны дверь хлипкая, гад может вломиться в самый неподходящий момент. Утром помоюсь.

Спала я плохо и встала рано. Насадил мне Гиаллен на шею эту обузу, своих спасителей, а лорд Кориолан вместо того чтобы архимага спасать, ко мне клеится. К счастью, утром удалось спокойно принять душ и вымыть волосы, никто ко мне не ломился. Юстин пришел раненько, так что когда из кабинета выплыл сонный лорд, мы с ним дружно уплетали оладьи.

Кориолан сделал вид, что вечернего происшествия не было, я тоже. Нам с ним еще работать и работать, не хватало в первый же день поцапаться. Вместо этого я предложила мужчинам после завтрака заняться делом: изучить вязь заклятий на муляже. Мне этот уровень недоступен, пусть лучше потом сами все расскажут и покажут. А я своим эликсиром займусь, пока все в отпуске и нет необходимости каждые пять минут докладывать Ригодону или Мартонии.

Мы все расположились в лаборатории. Муляж разложили на ларе, а я заняла место у тяги и углубилась в работу. До меня доносились отдельные слова и возгласы, несколько раз Юстин бегал то к себе, то в гостиную, приносил тетради и что-то показывал отцу. Наши листы с жалкими попытками негодными средствами разгадать, что же случилось с архимагом, тоже пошли в дело. По довольному кошачьему урчанию Кориолана я поняла, что не такие уж мы дураки. От работы меня отвлек голос Ригодона. Архимаг маялся под дверью и требовал впустить.

Сообразила я моментально. Велела Кориолану сидеть тихо ( его тут нет), схватила за руку Юстина и потащила за собой в гостиную, куда открывалась наружная дверь. В другой руке у меня была одна из зеленых тетрадей, с помощью которых я водила начальство за нос.

Шепнув «Юс, ничему не удивляйся, все подтверждай», я открыла дверь. На пороге стоял Ригодон с благостной миной. Прямо отец родной зашел проведать непутевую дочку.

— Мелисента, добрый день. Знаешь, у нас из-за ремонта столовая не работает, вот я и зашел к тебе. У тебя всегда есть что-то вкусненькое.

Ну надо, какой наглец! Корми его теперь! Кориолан хоть питание оплатить обещает.

— Мессир Ригодон... Хорошо, что напомнили, а то я совсем про обед забыла. Мы вот с Юстином работаем, занимаемся. Без рабочего места ему все равно делать нечего. Так что он мне помогает разбирать записи Гиаллена. Ой, Вы же обедать пришли... А у меня ничего нет. Не готовила, Вы уж извините. Да и продукты кончаются... Как Вы думаете, их сейчас можно будет заказать, или лучше самой на рынок смотаться?

Ригодон волком глядел на Юстина, сердито — на меня, но сделать ничего не мог. Я действительно не готовила, и это легко подтверждалось: вкусных запахов по комнатам не витало. Пришлось давать задний ход:

— Хорошо, девочка, сегодня схожу в ресторан. Но ты же понимаешь: мне некогда. Завтра, прошу, обеспечь обедом всех, кто здесь остался: меня, Эдилиена. Семпрония и м..ммм... Юстина. Я тебе денег выделю, закажешь продукты через Матильду, как обычно.

Я прикинулась, что не понимаю ничего:

— А почему Матильда нам обед не приготовит? Она же ест сама и кормит господина Форгарда. Это ее работа.

— Общую кухню разорили, а своя у Матильды маленькая. А ты прекрасно готовишь и кухня у тебя просторная, вот я тебя и прошу.

Архимаг полез в карман и достал кошелек:

— Вот, десять золотых. Пять на продукты и пять возьми себе за труды. Закончатся — скажешь. Но чтобы завтра и во все последующие дни декады был обед.

Тут он обратился к жавшемуся у меня за спиной юному принцу:

— А Вы, Юстин, раз уж через две недели все равно нас покидаете... Нового задания я Вам не даю. Помогите коллеге. Вам тоже нужно питаться.

Повернулся и ушел. Я закрыла дверь, сунула деньги в карман и рассмеялась:

— Вот мы и с прибылью. Он прав: пора обедать.

— Ты же сказала, что у тебя ничего нет?

— Кому я сказала? Ригодону? Для него действительно ничего. А нас в стазисе суп дожидается, жаркое, я сейчас еще салат нарежу и пирожки в печь поставлю. А завтра, так и быть, закажу продуктов побольше. Придется Ригодона кормить, иначе он не отвяжется.

Из лаборатории вышел Кориолан и сказал:

— Вношу предложение. Завтра ты готовишь на всех, вызываешь Матильду и вручаешь ей судки с едой для этих ваших, как их там... Пусть разнесет по комнатам, а сюда никого не пускай. Я люблю есть в комфорте.

С одной стороны он прав, а с другой... так бы и стукнула.

За столом я вдруг вспомнила слова Ригодона о том, что Юстин через две недели покинет наш отдел. Он ничего подобного мне не говорил, так что я решила спросить:

— Юстин, тут Ригодон сказал...

— Что я черех две недели уезжаю? Так и есть. Еще через две вернусь, но в другой отдел. Я тебе, кажется, как-то говорил о том, на каких условиях я тут обучаюсь.

— А не проще ли было выбрать одну специальность и в ней совершенствоваться? Получить по ней степень магистра, а по остальным специальностям взял дополнительный курс? Тебе же вроде нравится тут учиться?

Я что-то не то спросила? Как-то странно смотрят на меня оба мужчины. Я даже думала, что ответит мне папочка, но слово взял сын:

— Мели, взгляни на моего отца. Как ты думаешь, каков его уровень как мага?

Я задумалась. То представление, которое он устроил в моей лаборатории, тянуло на архимага Высшей магии. Так я и сказала. Тут уже рот открыл великий и ужасный лорд-дознаватель.

— Браво, прелестная мистрис! В самую точку. Но, как видите, не я архимаг и даже не магистр, хотя, не скрою, в молодости было у меня такое желание: плюнуть на все и пойти по этой заманчивой стезе. Но я четвертый наследный принц государства Кортал, а мы по закону не можем себе это позволить, не лишившись прав на трон. А знаете еще что? Все мои потомки тоже потеряли бы это право.

— Но... Это Вы, а мы сейчас говорим о Вашем сыне. Насколько я знаю, Юстин ненаследный принц. Права на трон у него нет.

Кориолан ядовито усмехнулся.

— Пока, милая девушка, пока нет. Но если он заключит брак, который устроит корону, то займет место в нашей очереди. Восьмое. Не призовое, но достаточно близкое к началу.

Понятно, почему Кориолан вдруг так всполошился. Как же, сыночек решил совершить ужасный мезальянс. Кто он и кто я! Принц и аптекарша! Прямо сказку можно сочинять! А то, что мне не нужны ни он, ни его титул, никому и в голову не пришло. Кориолан нашел-таки способ указать мне мое место. А главное, я сама виновата! Черт меня дернул заговорить об отъезде Юса и магистратуре. Вот лорд и воспользовался случаем. А что? О моих личных делах речи не было, только об их семейных.

Пришлось сдать назад и сделать вид, что я поняла только про учебу. Я же изначально именно ее имела в виду.

— Ну, если дело обстоит так, то тут никуда не денешься. Против закона не попрешь. Но учиться-то никто при этом не мешает? Нельзя только звания получать?

— Все верно. Мы, принцы Кортала, не можем принимать никаких званий или знаков отличия от государственных органов других государств, кроме отдельных, оговоренных законом случаев.

Это была фраза, сказанная прожженным законником. А еще милашкой прикидывается. Я посмотрела на Юстина: во время всего выступления своего отца он сидел с видом, который склонны принимать малыши, когда обкакаются и хотят скрыть это от нянюшки, не соображая, что запах их выдает. Правильно: я вела себя образцово, что бы там ни казалось сторонним наблюдателям, а вот он проявлял безответственность, ухаживая за мной как за невестой. Только вот мне действительно было все равно, а паренька зацепило, и, похоже, именно моим безразличием.

Значит, я во всем виновата. Если бы он мне действительно нравился как мужчина, я бы вела себя с ним гораздо глупее, и уж никак не позволила бы себе непринужденный тон и манеру общения. Хотя... Нет, не знаю, не могу точно сказать, как бы я держала себя с тем, к кому была бы неравнодушна. Миккель — не показатель, тогда я вела себя как полная дура. Но лет мне было... Никакого жизненного опыта.

К счастью, Кориолан сказал все, что хотел сказать, и больше к этой теме не возвращался. Сразу после обеда он затеял опрос: кто что знает, кто что слышал, у кого есть какие сведения. Я пересказала слова Матильды и Форгарда.и по ассоциации вспомнила: Мико! Только вчера Мико мне рассказал о том, что видел, а я не нашла времени передать это все Юстину. Хорошо, что я сделала записи.

Достала свой блокнот и передала мужчинам то, что услышала от рабочего. Там и адрес нашелся: Правый берег, Полуденная улица пять. Кориолан сразу же отреагировал: вытащил из кармана небольшую плоскую коробочку. Раскрыл, достал оттуда палочку, похожую на стило, нацарапал что-то на внутренней поверхности и закрыл крышку. Затем снизошел до объяснений:

— Последняя разработка пространственников. Пишешь на специальной подложке, а тот, у кого парное устройство, читает. В его устройстве тут же возникает все, что я напишу. Так что к твоему Мико уже спешит мой агент. Ничего плохого он ему не сделает, только присмотрит, чтобы парень никуда не пропал. Кстати, надо будет тебе дать такую же штучку. Я не смогу безвылазно тут сидеть, а из другого места может возникнуть потребность в связи.

Он достал из кармана точно такую же по размеру. Но несколько другую на вид коробочку и передал ее мне. Я поблагодарила и задала вопрос, который вертелся на языке:

— А на каком расстоянии оно действует?

— На любом. Расстояние значения не имеет. Если завтра я уеду в Кортал, то записку от меня ты получишь, как только я ее напишу. Коробочка при получении сообщения слегка нагревается, чтобы ты не прозевала.

Интересно, сколько у него таких устройств? Лучше бы иметь одно, которое могло бы связываться со всеми... Что-то я размечталась. Вернувшись с облаков на грешную землю, я продолжила свой рассказ, передав все, что смогла вспомнить на тот момент. Юстин и Кориолан строчили за мной как безумные. Непонятно только, зачем это Юсу, он все слышал не по одному разу. Разве только для сравнения?

Когда я выдохлась, слово взял Кориолан:

— У нас две проблемы. Первая — это возвращение к жизни архимага Гиаллена. Вторая — поиск тех, кто его этой жизни лишил. Первый вопрос я практически решил, хотя правильнее будет сказать: решил теоретически. Практически мы его решим общими усилиями. Второй вопрос остается открытым. Я думал, ваши данные наведут на мысль, но пока ничего не складывается. Версий слишком много. Боюсь, без активной помощи пострадавшего мы ничего не сделаем.

В воздухе зазвучал язвительный смех духа, затем слова:

— Какую помощь хочет от меня получить четвертый наследный принц лорд-дознаватель Кортала?

Кориолан ничуть не смутился.

— Разнообразную. В основном мне потребуется информация. Но мы подождем, помощь получим от тебя живого. Ты же не откажешь в ней своим спасителям?

— Дурак буду, если откажу, а я глупостью никогда не отличался. Рассказывай лучше, что придумал? У меня есть одна идейка, подброшу, если зайдете в тупик.

Этот выпад Кориолан проигнорировал и продолжал в своей обычной уверенной властной манере:

— Так как воскресить Гиаллена нам под силу, с этого и начнем. Но! Придется сохранять полную секретность даже тогда, он в тело вернется. Иначе мы можем спровоцировать повторное покушение, уже с целью убить. Мы с Юстином согласно закивали.

— Поняли? Ну и отлично. Даже возрожденный Гиаллен не покинет этой квартиры до тех пор, пока мы не поймаем мага, на него покусившегося. Ой, еще один постоялец на мою голову. Видно, у меня сделался такой несчастный вид, что лорд добавил:

— Не бойся, Мелисента. К тому времени я от тебя съеду. Да, хотел тебя спросить: почему при нашей первой встрече ты сказала, что это заговор против Кортала?

— Ну. мне так это представлялось. А что, неверно?

— Не знаю, как по сути, но формально так и есть. Хорошо соображаешь, девочка. Все вы тут маги без гражданства, но каждый из вас — сын или дочь своей страны. Гиаллен работал на Кортал, об этом все знали. Кроме своих коронных эликсиров делал для нас много всего. Сейчас к власти в вашем отделе пришли Ригодон и Мартония. Насколько я знаю, они старались получить гиалленовские прописи и повторить их. Оба твои соотечественники, Мелисента. Если бы его разработки уплыли в Элидиану, для Кортала это стало бы серьезным ударом, но ты отказалась им помогать. Мне не очень понятна твоя позиция.

Я пожала плечами. Мне ему объяснять, что наука и магия границ не знают и странам не принадлежат? Что воровать чужие результаты — свинство, которому имени нет? Что сказать тому, кто рассматривает мир с совершенно другой точки зрения? Помог, как ни странно, Юстин.

— А мне абсолютно понятны мотивы Мелисенты. Она человек совестливый и порядочный, воровство и убийство для нее неприемлемы в принципе, она никогда не встанет на сторону воров и убийц!

Спасибо тебе, дружочек! Самой себя хвалить стыдно, а так можно мимо ушей пропустить. Я промолчала, только покраснела как свекла. Хоть и не видела себя в зеркало, но чувствовала: уши горели адски. Чтобы отвлечь от себя внимание, постаралась перевести разговор:

— Мессир Кориолан, Вы сказали, что знаете, как вернуть Гиаллена к жизни.

Глава 15. Мелисента готовится спасать архимага

Сработало! Он тут же переключился.

— В общем, это довольно сложно. Придется повторить все в обратном порядке, распутывая рисунок заклятий. План я наметил, должно получиться. Нам потребуется пара капель твоей крови, Мелисента, и полноценная жертва. Преступник взял для этого голубя, мы тоже можем так поступить.

— Голубя можно на базаре купить, а парой капель крови я поделюсь.

— Только...

Интонация лорда говорила сама за себя. Он уткнулся в проблему, решить которую ему не под силу, но надеется придумать, как это сделать. У нас говорят «Ум хорошо, а два лучше», особенно если это действительно два ума, пара пустых горшков. Так что пусть лучше озвучит, в чем затык.

— Мессир Кориолан, а что только?

— Ты знаешь, Мелисента, что, когда заклинание распутываешь, оно норовит опять свернуться как было...

— Да, и чтобы этого не происходило, существует эликсир Тэй.

Вот откуда это у меня выскочило? Знать-то я знала, но ни минуты про это зелье не думала. А тут прямо как на экзамене, нужное знание выскакивает само.

— Я о нем подумал, но как его применить? Погрузить в него тело? Это сколько его понадобится? А куда налить? В ванну?

Я сделала то, за что меня всегда ругала матушка: почесала затылок. Говорят, это неприлично, но думать помогает. Да, тут так просто не разберешься... Эликсир Тэй это зелье Тэй, усиленное парочкой заклятий. Довольно редкая штука, но ничего особо сложного. В основном его применяют артефакторы, когда на один амулет надо наложить несколько заклинаний так, чтобы они друг с другом не переплелись. Погружают в эликсир и работают спокойно. Для обратного действия он тоже годится. Если, например, на артефакте пятнадцать заклятий, а нужно снять второе, седьмое и четырнадцатое, не потревожив остальные. В эликсире Тэй подобное возможно, но как туда погрузить нашего архимага? Ванна нужна. А если вместо ванны использовать ларь? Он изнутри керамический, не протечет. Испортится? Ну и фиг с ним, заранее договорюсь с Кориоланом, он мне новый купит. Чтобы наполнить ларь длиной столько-то, шириной столько-то и высотой... Доверху наливать не стоит... А, померить надо.

Я поднялась, чтобы взять мерную ленту в своем сундучке. Мужчины смотрели на меня как на нечто сверхъестественное. Юстин первый пришел в себя:

— Мели, что ты собираешься делать?

— Надо померить ларь, чтобы понять, сколько эликсира Тэй готовить. Вынимать-то тело нежелательно.

Коиолан тоже отмерз и ласково так спросил:

— Ты понимаешь, что после всего... твой ларь потеряет стазис, причем безвозвратно?

— Понимаю, но надеюсь, Вы мне его возместите.

— А если нет?

— Тогда с Гиаллена стрясу. Его же спасали. Он, хоть и гад, но мужик нежадный.

— Ларь большой. Ты сможешь приготовить столько эликсира?

— А у меня есть выбор? Если бы просто зелье требовалось, то вообще никаких трудностей: залить воду и добавлять ингредиенты по прописи, а в конце один общий стабилизатор.. Тэй — простое зелье, на солях, а не на травах. А эликсир придется готовить порционно, сразу больше чем четверть ведра заговорить не получится. В одиночку я несколько дней провожусь, но если будете помогать, быстрее управимся. Только составляющие надо будет в городе закупить, у меня в таких количествах ничего нету.

По моему, я не сказала ничего особенного. Простое изложение профессионального умения и план моих действий. Почему они на меня смотрят как на чудо-птицу или возродившегося дракона? Первым отмер Кориолан.

— Я поражен. Не знаю, сколько человек найдется, кто хотя бы слышал об этом эликсире, если они, конечно, не высококлассные артефакторы, а ты готова его наделать целую ванну. Мелисента, мы тебе, конечно, поможем. Пиши список, что нужно закупить, и научи моего сына заговаривать эликсир Тэй.

Я взяла бумажку и стала считать. Не надо мелочиться, лучше заказать с запасом. Соли — соединения стойкие, не пропадут. Юстин пристроился рядом, чтобы заглядывать через плечо и задавать вопросы. Он, оказывается, об эликсире Тэй и не слыхивал. Странно. Университетской аптеке отделение артефакторики заказывало этот эликсир регулярно, так что я навострилась его делать в любых количествах, могу научить кого угодно. А Юс толковый, ему пропись дашь, он что угодно повторит. Я составляла список, попутно излагая, что надо будет делать и в какой последовательности. Утром парню придется за всем этим сгонять в город и закупить по частям в мелких лавочках. У наших зельеваров можно приобрести оптом все сразу, но лучше этого не делать, а то догадаются.

За всем этим я чуть не прохлопала время ужина. Спасибо, Кориолан напомнил. Пришлось идти готовить. Переслоила тонкие лепешки разными начинками: ветчиной, сыром, овощами, грибами, залила яйцом и запекла. Быстро и вкусно. Блюдо простецкое, во дворцах не подают, но я же не подряжалась королевским поваром работать? Главное, что принцы у меня не голодные.

После ужина Кориолан показывал нам схемы заклятий и то, как он собирается их расплетать. Поняла одно: привязку ко мне снимут первой, она самая свежая. Тут-то и понадобится кровь. А еще Кориолан сказал интересную вещь:

— Заклятия накладывали двое. Мужчина и женщина.

Знаю, что некоторые по заклинанию находят автора, но чтобы просто половую принадлежность определить? Может, он нам имена скажет или хотя бы приметы какие-нибудь? Юстин тоже заинтересовался и спросил:

— Отец, а как ты это определил?

— Точно не скажу, но я так чувствую. Это приходит с опытом. Поработаешь с мое, сам на автомате такое видеть будешь.

Я тут же встряла:

— А я слыхала, что по заклинанию, как по почерку, можно автора определить. Нас этому, правда, не учили, но на лекции вскользь говорили.

— Ты права. Сразу после наложения заклинание несет на себе информацию об авторе, и довольно подробную: след ауры. Но он довольно быстро развеивается. Сутки, двое, и все. Есть еще признаки, но из по одному заклинанию не определишь. Все равно как по одной букве идентифицировать почерк.

Я задумалась, и, кажется, в задумчивости сказала больше, чем хотела.

— Ага, поняла. А в анонимке не одна буква была....

— И ты узнала, кто ее писал?

— Ну, Вы же мне письмо показали. Что я, почерков наших сотрудников никогда не видела? Магистр Арсент на меня накапал. Не пойму только, зачем? Где я ему дорогу перешла?

Кориолан вдруг расхохотался:

— Ты его не оценила. Не пала к ногам. Арсент весь такой красивый, обаятельный, он должен нравиться всем женщинам, а тут ходит такая, и ни в одном глазу. Вот он и решил, что ты мерзкая расчетливая тварь, и, как верный сын Кортала, постарался эту мысль до меня донести.

— Вот козел! — не сдержалась я.

Вечером Юстин ушел спать к себе. А я приготовилась к новой серии осадных маневров со стороны его папаши. Ни фига. Кориолан вежливо попрощался и ушел в кабинет, даже не пытаясь ко мне пристать.

Хвала Богам! Я приняла душ и улеглась, размышляя, к чему бы это. Не иначе к дождю. Только я погасила свет, как над ухом стал зудеть дух.

— Мели, Мели, как ты? Все в порядке? Все хорошо? Я сказал этому царственному мерзавцу, чтобы он тебя не трогал. Пообещал, что если он тебя обидит, будет иметь дело со мной.

Вот что он зудит, как комар? Знает же, что я не жажду его общества.

— Избавь меня от своего присутствия.

— Мели, я не могу! Куда я без тебя?

— Куда хочешь.

Боги, еще три, максимум четыре дня, эликсир Тай будет готов в нужном количестве и мы проведем ритуал! А там... Он налево, я направо.

Но пока избавиться от него не удается.

— Мели, я не дам этому хлыщу тебя в обиду. Пусть не надеется уложить тебя в постель. Юстина я еще как-то терпел, он парень приличный, но его папаша — форменный мерзавец, даром что красавчик.

Можно подумать, я этого не заметила. Сам-то не лучше. Но говорить Гиаллену я этого не стала. Сообщила коротко:

— Раз уж я не могу тебя выгнать, то хотя бы не шуми. Я устала, хочу спать.

Он замолчал, но прошло минут двадцать, и я снова услышала:

— Мели, Мели, ты его здорово на место поставила. Идея выдвинуть три условия была гениальная. Он теперь бесится, но сделать ничего не может: слово дал. Если бы ты просто девушкой была, он бы свое слово сорок раз нарушил, не поморщившись. А ты маг...

Ох, он меня и разозлил.

— Слушай, заткнись! А то я сейчас пойду к Кориолану и попрошу меня от тебя оградить. Как думаешь, что он сделает?

Дух, видно, представил себе. что получится, и аж завизжал от гнева:

— Мели, не смей!

— А ты молчи и спать не мешай.

Повернулась на бочок, натянула одеяло на голову... Сплю.

За завтраком Кориолан вдруг полез в карман и достал давешнюю коробочку для связи. Открыл, посмотрел и задумался. Потом обратился ко мне:

— Мелисента, мой агент не нашел этого твоего Мико. Адрес правильный, он там живет, по крайней мере жил два дня назад. А тут исчез. Почти сразу после разговора с тобой, вернее, после того, как я всех тут опрашивал. О деле Гиаллена разговор не шел, можешь мне поверить. Что ты об этом думаешь?

Что я думаю? Фигово это. С парнем что-то случилось. Преступники, околдовавшие архимага простого парня могли и убить, их совесть не зазрит. А вот почему его убрали?

— У меня две версии. Первая самая очевидная: преступники поняли, что появимлся новый свидетель и поспешили его убрать. Простого парня здесь, в Валариэтане, никто искать не будет. Он не гражданин.

— А вторая версия?

— Вторая мне нравится меньше...

— Почему?

— Потому что по второй версии меня использовали как дуру, подсовывая Вам ложную информацию.

— Почему через тебя?

Я снова при всех почесала репу и созналась в своем несовершенстве.

— Логика такая: Вы связаны с Юстином. Юстин со мной, а я — слабое звено. Маг посредственный, менталист вообще никакой. Если парень был под подчинением или внушением, Вы бы это увидели, Юстин тоже, а я...

Лорд-дознаватель вздохнул.

— Ну что же. Мой сын прав, ты до смешного честная и порядочная. Даже себе не врешь. Мои люди этого вашего Мико ищут и найдут, не беспокойся, живого или мертвого. А когда найдут, допросят. Почему-то мне кажется, что он правду говорил. По крайней мере это сходится с тем, что я знаю точно: работали двое. Так, Юстин, доел? Ну-ка марш за покупками! На тебе еда и вещества для эликсира.

Юс вдруг решил поартачиться.

— А вы тут без меня как общаться собираетесь?

Ему сурово ответила я.

— Никак. Мы не будем общаться, мы будем работать. Готовить эликсир из того, что есть. Ведро к твоему приходу как-нибудь сделаем.

Юстин надулся, но понял, что ничего этим не добьется, и попросил его проводить хоть до крыльца. Я проверила наличие списков, едового и ингредиентов, и согласилась. Невозможно сидеть все время взаперти. Заодно с Матильдой перекинусь парой слов, договорюсь, чтобы она обеды по комнатам разнесла.

На крыльце я отпустила Юса, чмокнув на прощание в щечку: надо поддерживать у народа представление, что мы любовники. Сразу не ушла, огляделась вокруг. Все как всегда: погода, природа, солнышко светит, птички поют... Вдруг мимо меня прошел рабочий. В обеих руках он тащил по огромной пустой бутыли. Меня как молнией шарахнуло! Мы с Кориоланом сейчас эликсира море наготовим, а куда его девать будем? Сразу в ларь? Не пойдет. Мне нужны эти бутыли, и не две, а как можно больше! Я остановила мужика:

— Послушай, любезный, куда ты это тащишь?

— А на помойку! — радостно скалясь, объявил он, — мистрис Матильда сказала, что они никому не нужны, можно выбрасывать.

Никому не нужны бутыли объемом по четыре ведра? Они нужны мне!

— Милейший, Матильда ошиблась. Это лабораторное оборудование, его нельзя выбрасывать. Идемте за мной.

Рабочему было все равно, что и куда тащить. Он кротко развернулся и почапал за мной. У дверей своей квартиры я задержалась на минутку и обратилась к мужику с какой-то репликой, чтобы находящийся внутри Кориолан услышал и спрятался.

Когда я открыла дверь, в гостиной было пусто. Велела трудяге поставить бутыли в угол и тут догадалась спросить:

— А еще есть?

— Есть, как не быть. Их там восемь штук было.

Восемь? Здорово. Восьми должно хватить.

— Отлично, любезнейший. Неси их все сюда. После ремонта я их верну в лабораторию, а сейчас готова взять на хранение. Так что тащи, буду ждать.

— А...э... Мистрис, а на чаек бы?

Блин, вымогатели! Ладно, пусть Кориолан оплачивает.

— Вот все принесешь, будет тебе чаек.

— Сейчас, мистрис, я мигом!

Работяга убежал, а я зашла в лабораторию. Кориолан сидел там и отмерял нужные вещества на моих любимых весах. При виде меня улыбнулся неожиданно тепло и заявил:

— Мелисента, мы идиоты. Не подумали, где будем держать всю эту прорву эликсира. Я нашел только три полуведерные бутыли.

— Это Вы не подумали, мессир, а я позаботилась. Можете заглянуть в гостиную. Только подождите, сейчас придут принесут еще.

— Что принесут? Ты хочешь, чтобы я от любопытства сгорел?

— Десять минут, и Вы все узнаете.

Я оставила его и пошла в гостиную, так как услышала шум у двери. Работяга вернулся.

— Вот, мистрис, еще две. Вы дверь-то не закрывайте, а то неудобно, они стеклянные, еще разобьются.

Хотела я ему сказать, что это стекло хоть молотком бей, но не стала. Пообещала оставить дверь открытой. Стоило ему уйти, как я сунулась к нашему принцу.

— У Вас нескольких гастов не найдется?

— Девочка, я не таскаю в карманах такую мелочь. Вот пара гортов. Хватит?

— Вполне, спасибо.

Я зажала монеты в кулаке и ринулась обратно. Как раз успела. Рабочий занес еще две бутыли и убежал за последней партией. Быстро они тут работают. У нас в Арнере он бы полдня ползал.

За последние две бутыли мужик получил свои два горта и расплылся в улыбке.

— Спасибо, мистрис, счастья вам, денег, мужа хорошего! Всегда рад услужить такой хорошенькой мистрис. Меня Нор зовут. Ежели надо чего, Вы только скажите.

— Спасибо за помощь, Нор. До свидания.

Я заперла дверь и плюхнулась на стул. Кориолан вошел и присвистнул:

— Неплохо! Довольно редкий товар. Где ты ими разжилась, Мелисента?

— На лабораторном складе. Матильда их выбросить велела.

— Больная! — вынес он свой вердикт, — такие роскошные бутыли Восемь штук. Стекло магической закалки. Восемь штук по четыре ведра, тридцать шесть ведер... Этак мы ларь до краев нальем.

— Не до краев, а только до половины. В нем шестьдесят четыре ведра, я считала.

— А для тела нам двадцати четырех ведер хватит, это уже я считал. Пошли работать, время не ждет.

Мы перетащили пару бутылей в лабораторию, я их вымыла и поставила в углу. До возвращения Юстина никто больше слова не произнес, если не считать заклинаний, которые Кориолан пел, а не произносил речитативом, как нас учили. Интересно, они так сильнее или просто петь легче, чем говорить? И откуда он берет мелодии?

Вскоре от Юстина начали приходить посыльные с продуктами. Среди них удачно затерялись те, кто принес реактивы. Когда я, стоя у дверей своей квартиры, принимала очередного, из лавки зеленщика, мимо прошествовал Ригодон. Увидел меня и подошел поговорить.

— О, Мелисента, надеюсь, у нас будет вкусный обед. Вижу, ты стараешься. А где твой приятель?

— Юстин? По лавкам бегает. Я дала ему список.

Посыльный как раз выложил все, что принес, на стол. Я сунула ему пару гастов из собственных загашников и мальчишка. Довольный, убежал. Ригодон же стал наступать на меня всем корпусом и довольно ловко затолкал в собственную гостиную. Увидел бутыли и остановился.

— Это что такое?

Я стала изображать энтузиазм хозяйственной особы.

— Представьте, Матильда велела это выбросить, я чудом успела спасти. Роскошные небьющиеся бутыли из магически закаленного стекла. Ригодон скептически поджал губы.

— Зачем они нам? Мы ничего не делаем в таких объемах.

Это возражение я отмела с жаром.

— Продадим! Они по пять золотых стоят! Не коллеги-зельевары, так виноторговцы их у нас с руками оторвут.

— Ты практичная девушка, Мелисента, не ожидал. Но я хотел тебя спросить: ты знаешь, что Юстин уедет через две декады?

— Да, он мне сказал. Но потом он вернется, правда, уже не в наш отдел.

Архимаг посмотрел на меня свысока.

— У меня другая информация. Его отец мне сообщил, что принц Юстиниан больше не будет стажироваться в нашем центре. Ты огорчена?

Юстиниан? Ого! Но меня это не должно касаться. Я ответила максимально честно.

— Не знаю. В конце концов на мои планы это никак не влияет. Я должна стать магистром и я им стану.

— Ну-ну, советую тебе почитать законодательство Кортала...

Ригодон отечески потрепал меня по волосам и вышел. А что, собственно, он имел в виду? Что не так с этим законодательством?

Стоило Ригодону уйти, как вернулся Юстин. Я с гордостью продемонстрировала ему бутыли.

— Молодец, Мели! А я и не задумался, куда эликсир сливать будем. Но зато все купил, что ты велела. Почти весь правый берег обежал.

Хотела я его спросить, правда ли то, что сказал Ригодон, но решила не затевать дискуссий. Уедет, не уедет, не мое это дело. Так что мы собрали все необходимое и дружненько проследовали в лабораторию, где нас ждал недовольный Кориолан.

— Ну сколько можно ходить? Юстин, вот пропись, начинай работу. А ты, Мелисента, займись обедом и отправь его этим обжорам поскорее. Не хватало, чтобы Ригодон сюда каждую минуту бегал. Я обещал не комментировать твою личную жизнь, но этот козел просто выводит меня из себя.

— Если Вы думаете, что я питаю к нему более теплые чувства, то, уверяю, Вы заблуждаетесь. Буду счастлива, когда Гиаллен займет свое место, а этот придурок вылетит отсюда как пробка из бутылки.

Кориолан посмотрел на меня оценивающе:

— Девочка, ты уверена, что, как только Гиаллен воскреснет и заявит свои права, ему вернут отдел? Ну да, в результате так и будет, я нажму, где следует, Эбенезер меня поддержит... Но процесс будет долгий и непростой. Такие, как Ригодон, так просто не сдаются.

Так, Мелисента. Быстро соображай, что ты там наобещала духу? Вернуть все как было? Ты попала, девочка. А думала вот оно! Сейчас Гиаллена оживим, злодеев найдем и рай у тебя в кармане? Не тут-то было. Значит, от последней стадии, возвращения Гиаллену всего, что у него было отнято, надо отказываться. Как раз Кориолан тебе клятвенно обещал с этим помочь: разрулить ваши с Алом договоренности. Как только закончится расследование и Гиаллен выберется из своего заточения, надо будет переводиться обратно в родной университет.

Видно, я очень уж старательно молчала, раз лорд-дознаватель обратил внимание:

— О чем задумалась, Мелисента? У тебя по лицу видно, что что-то замышляешь.

Пойти, что-ли, ва-банк?

— Мессир Кориолан, а Вы мне можете помочь перевестись в аспирантуру Элидианского университета?

— Нет, дорогая. Только в Кортальскую Академию. А почему ты спрашиваешь?

Объяснить ему ситуацию? Нет, погожу все карты раскрывать.

— Да так, задумалась. Если в Кортальскую, тогда не надо.

— Что, по родине соскучилась?

— Можно и так сказать. Так, нечего болтать, давайте работать!

Мужчины принялись с новой силой за производство эликсира Тэй, а я стала обед готовить, попутно приглядывая за Юстином. Он не зельевар все-таки, больше полагается на магию, чем на собственные руки, а тут нужна филигранная точность, и не важно, делаешь ты глоток зелья или ведро.

Но парень старался от души, его можно было только похвалить.

Когда обед был готов, я сделала так, как советовал Кориолан: разлила по зачарованным судкам, где все сохраняется горячим (на общей кухне позаимствовала), нашла Матильду и мы вместе с ней разнесли обед всем, кто оставался здесь из наших. Наготовила я на полк солдат, так что досталось и самой Матильде с Форгардом. Осчастливила тетеньку: после вчерашних бутылей ее Ригодон запряг делать инвентаризацию, так что бедняжка даже простого супчика сварить не успела.

После обеда я присоединилась к Юсу с папашей, после чего скорость производства увеличилась почти вдвое. Я отвешивала, отмеряла и смешивала. А мужчины колдовали. Юстин, кстати, поет точно так же, как Кориолан.

К вечеру мы заполнили две бутыли и расползлись по местам еле волоча ноги. Зато приобрели навык: завтра дело пойдет быстрее, да и отвлекаться будем меньше.

Глава 16, в которой Мелисента подслушивает не по своей воле

Стоило мне забраться под одеяло, как дух снова возник с разговорами:

— Мели, еще три дня, и вы сможете провести ритуал.

— Сможем, сможем, отстань.

— Я хотел поговорить. Условиться, как теперь все будет. Нет! Я хотел сказать, что меня не устраивает то, как мы договорились.

— Могу тебя поздравить, меня тоже. Только новый договор мы будем заключать, когда ты оживешь.

— Мелисента, ты на меня сердишься?

Сержусь? Сердиться я могу на кого-то другого. На Юстина, например, или на Ригодона. А здесь... Я даже не могу сформулировать... Знание о том, что Гиаллен подонок, меня очень сильно ранило, оказывается. Все-таки я к нему за это время привязалась. Не к нему — мужчине, а к его неугомонному духу. Я и раньше знала, что он гад, но объясняла его поведение какими-то непонятными мне мужскими мотивами, вроде спортивного интереса. Все не так противно. А теперь я знаю точно: он так поступал просто из корысти. Если бы он убивал девственниц, это было бы злодейство, а так — грязь. Со злодеями можно бороться, а в грязь просто не хочется вляпываться.

— Нет, Ал, я на тебя не сержусь, просто не хочу больше иметь с тобой дела.

— Мели, ты считаешь, что я...

— Не надо лишних слов. Да, я так считаю. И закончим на этом.

Забралась под одеяло поглубже и на голову его натянула. По-моему, дух все понял и унялся.

Следующий день напоминал предыдущий тем, что мы трудились аки пчелки без продыху. Для обеда я использовала вчерашние заготовки, так что к ужину полными стояли уже пять бутылей. Я бы и еще зелья наделала, но мои маги замаялись чары наводить. Сил уже ни у кого не осталось.

Так что поели и сели у круглого стола языками почесать и пораскинуть мозгами. На роль злодеев примерили всех. Ригодона, кстати, отмели сразу: он тогда к эликсирщикам даже вхож не был, а вот Мартония казалась одной из самых подозрительных. Хоть тут и не работала, но дружила с Теодолиндой и нередко приходила к ней в гости. В тот самый день была у Гиаллена на приеме, могла договориться о встрече. Эдилиена никто не подозревал, я — потому что магистр всегда казался мне приличным человеком, Кориолан — потому что он корталец, а Юстин — потому что это его учитель. Герион мог принять участие в деле просто по приколу, а потом испугаться и затихнуть, Белон тоже мог, нравственности у него как у воробья, зато он лентяй и трус. Арсент анонимщик, у таких для настоящего преступления кишка тонка. Теодолинда? Она тоже могла и мотив у нее был: Гиаллен все время пытался от нее избавиться.

В общем, женщины в этой компании самые подозрительные.

Мы практически не рассматривали аспирантов, потому что им исчезновение начальника отдела явно было не на руку, они от него ничего не выигрывали, а в перспективе даже проиграли.

Из Гиаллена научные идеи сыпались как горох из худого мешка, а для тех, кто сам ничего придумать не может, это сродни дарам богов. Бери и пользуйся. А у Ригодона своих идей нет, он чужие тырить горазд.

Ног кто сказал, что злодей был один? Если Мико не солгал, их было как минимум двое, а могло быть и больше, если, например, идейный вдохновитель сам в деле не участвовал, а послал к Алу своих клевретов.

Тут мне вспомнилась Сосипатра и ее ссора с Мартонией. Могла ли она иметь какое-то отношение к делу?

Ее имя, прозвучав, вызвало у Кориолана оживление:

— Сосипатра? Такая роскошная брюнетка с умопомрачительным бюстом? Помню ее, как же. Если бы она не скрылась здесь, в Валариэтане, я бы ее засадил за решетку.

— За некромантию?

— За мошенничество с применением магии! Приехала в нашу столицу из своей заштатной Мангры вся такая красивая и начала обирать законопослушных граждан, опаивая и внушая отдать ей все свои сбережения.

Ни фига себе! А здесь ее все считают магистром некромантии.

— Она тогда уже была магистром?

— Магистром? Я сомневаюсь, что она сейчас магистр. Вечная аспирантка отдела некромантии. Дала тогдашнему главе Совета, он ее и пристроил. Дар у нее нашел, хоть и неразвитый. Я пытался ее выцарапать, но мне отказали. Некроманты, в отличие от других специальностей, сразу по поступлении становятся гражданами Валариэтана, чтобы обезопасить их от преследований. Только я эту сучку не за некромантию преследовал, как вы понимаете.

Как интересно... Вот так случайно и узнаешь много нового. Но если это все было много лет назад, Сосипатра могла за это время стать настоящим магистром черной магии.

— Это было давно?

— Еще до рождения вот этого молодого человека.

Ого! Сколько же ей лет? И кстати, сколько лет самому Кориолану? А Гиаллену? Но спрашивать об этом не стоит, а то красавца опять поведет на личные темы, а я буду виновата. Давайте лучше о Сосипатре.

— Ну, сейчас-то она свой дар развила, имела время. Может, она теперь настоящий магистр некромантии. Не зря же с ней Теодолинда с Мартонией дружили.

Кориолан так и подскочил:

— Дружили?!

А что, в его донесениях этого нет? Я же Юстину рассказывала и записи свои давала...

— Да, дружили, были не разлей вода до конца прошлого года. Поссорились незадолго до исчезновения Гиаллена. Так мне Магали сказала, тетка из отдела зельеварения.

— Знаю я Магали, сплетница, но не врушка.

Да он со всеми тут знаком, я тогда ему зачем? Сам бы всех опрашивал.

Кориолан задумался, помрачнел и вдруг поднялся:

— Мне надо кое-что проверить. Мелисента, выпусти меня через окно, а когда я пришлю тебе послание, снова впустишь.

Мне не трудно. Пара минут — и лорд-дознаватель, закутанный в темно-синий плащ с капюшоном, исчез в темноте. Мы с Юстином остались наедине. Хотя это только так говорится: я ни с кем наедине остаться не могу, дух караулит.

Юного принца уход отца несколько озадачил:

— Мели, что это он пошел на ночь глядя?... Ведь устал. Ему бы полежать отдохнуть...

— Не знаю, Его Высочество сам разберется, что надо, а что лишнее. Раз побежал, значит, дело срочное.

Следующего вопроса я не ожидала:

— Мели, скажи, он тебе нравится?

— Кто? Лорд Кориолан? Твой отец? Юс, а почему ты спрашиваешь?

Парень сделался мрачный, как на похоронах.

— Ты ему не нравишься, Мели, он только вид делает, а сам терпеть тебя не может. Я поклялся не передавать тебе, о чем мы с ним говорили, иначе...

Аг, в мое отсутствие меня чихвостили на все корки. Можно было догадаться. Плевать. Ничего знать не хочу. Отвечу честно:

— Юстин, если ты поклялся, то даже намекать не стоило. Расслабься, твой отец мне нравится не больше, чем я ему. Я восхищаюсь его профессионализмом, это все. Давай не будем об этом говорить, лучше ты мне еще раз повторишь, как мы будем снимать заклятия. Завтра уже эликсира будет достаточно.

Не успели мы повторить еще раз порядок действий, как вернулся Кориолан. Действительно, коробочка в моем кармане ощутимо нагрелась, напоминая, что от него пришло послание, и я рванулась в кабинет. Он стоял прямо за окном и, стоило его открыть, шагнул в комнату.

— Все в порядке, Мелисента. Жив твой Мико и здоров, только не вполне благополучен. Сидит для безопасности в погребе довольно далеко отсюда. Как только Гиаллен придет в себя, я туда съезжу, допрошу и освобожу.

Так он Мико ходил искать? Ничего не понимаю!

Я поблагодарила лорда и отправилась спать: они с Юстином и без меня справятся.

На следующий день уже после обеда но задолго до ужина мы закончили заготовку эликсира. Юстин хотел тут же начать ритуал, но отец его остановил:

— Сейчас у нас у всех вместе на него сил не хватит. Давайте разойдемся и хорошенько отдохнем.

Меня такая перспектива более чем устроила. Пусть идут. Я пока тут кое-что перегоню и кое-куда добавлю. А потом спать! Перед таким ответственным днем надо хорошенько выспаться и быть свежей, как майская роза.

Отдохнула одна такая!

Стоило прилечь, как неугомонный дух тут же стал зудеть в уши.

— Мели, неужели ты настолько на меня злишься? По-твоему, я самый плохой на свете человек?

Я не отвечала. Бесполезно объяснять. Полно людей гораздо хуже, но я их не знаю, знать не хочу и имею полную возможность игнорировать их существование. А этот гад мне в душу влезть старался, и почти что влез. Я не могу воспринимать его как чужого, и от этого больно. Пусть бы отвязался, я бы забыла, и все. А он все не унимался:

— Ну скажи, что мне сделать, чтобы ты меня простила? Я готов на коленях у всех этих девиц, чьих лиц я даже не помню, прощения просить. Между прочим, ни одной из них не было ни больно, ни страшно.

Ага, только потом повеситься хотелось.

— Поклянусь тебе чем хочешь, что больше никогда не стану так делать. Пойми: я изменился. Мели, я прошел через такое... Практически умер и живу загробной жизнью. Даже не представляешь, как сильно на меня это подействовало, дало возможность взглянуть на все с другого ракурса. Завтра я буду рожден заново. Неужели ты даже ради этого не сменишь гнев на милость?

— Может, и так. Хотелось бы в это верить.

— Мели, поверь, я отношусь к тебе так, как никогда не относился ни к кому другому. Ты для меня сейчас самый важный человек. Что мне делать, если ты от меня отвернешься?

Этот гад умеет-таки найти слова, чтобы за сердце зацепило. Мне уже плакать хочется.

Дух вдруг замолчал, а затем вдруг объявил:

— Слушай! И не говори потом, что я самый гадский гад.

В первую минуту я даже не поняла. Слушай! Что я должна слушать? А потом в моей спальне раздался четкий стальной голос Кориолана. Ал активировал какую-то свою подслушку и я стала свидетельницей разговора отца с сыном.

В первый момент хотелось потребовать немедленного прекращения, но разговор вышел настолько интересным, что я промолчала. Лежала, вцепившись в подушку, и слушала.

— ...если бы еще она была красива. А то одевается как чучело, кукиш этот вечный, мантия. Лицо самое обычное. Конечно, на фоне Мартонии красавица, но на фоне жабы и лягушка — принцесса. Сын, на тебя просто подействовала обстановка.

— Отец, я, думаю, достаточно насмотрелся на красавиц при дворе, чтобы отличать истинное от ложного. Для них всех я был и буду никому не интересный мальчик. Единственное мое преимущество — я твой сын. Принц, хоть и ненаследный. А Мелисента... Она не знала что я принц. Просто разговаривала со мной о том, что составляет содержание моей жизни. Ее никто не заставлял, я был интересен ей сам по себе. Не то, что в кармане, а то что в душе и в голове. Она всегда была ко мне добра, хотя я тут считался младшим, а значит никому не нужным, приглашала в гости, угощала вкусным, смеялась и шутила со мной, а не надо мной...

— Да, у девочки редкий уровень коммуникативных навыков. Она умна и талантлива, не спорю. Но неужели ты не видишь, что по большому счету она — обычная плебейка?! Ее в этой жизни волнуют деньги. Деньги, и больше ничего.

— Отец, тогда почему же она мне отказывает? У меня денег достаточно.

— Дурак! Потому что это твои деньги, а не ее. Додумался предложить ей брак! Зачем ей это? Она прекрасно понимает, что в качестве твоей жены ее не примут. Предложил бы стать твоей любовницей с хорошим содержанием, она бы с радостью согласилась.

— Ты считаешь ее продажной?

— А ты нет? Не думал, почему она работает против интересов собственной страны?

— Думаешь, за деньги?

— А за что же еще? За деньги и возможность повысить свой статус. Гиаллен за свое спасение ей все даст, да и я не поскуплюсь. Хоть и не переношу этого типа, но он нам нужен. Девочка поймала попутный ветер и в ее раскладе ты лишний.

— Отец, ты ошибаешься. Ты ничего в ней не понял. Она мне нужна. И нужна как близкий человек, как жена, а не как наложница.

Кориолан тяжело вздохнул.

— И в кого ты такой упрямый?! Ну вот как мне тебя убедить? О матери подумай. Она от такой невестки в ужас придет.

— Можно подумать, тебя так беспокоят чувства моей матери. Тебе на нее всегда было плевать.

— Ты неправ, сын. Да, я равнодушен к ней как к женщине, но как к своей жене относился всегда с большим пиететом. Она ни в чем не знала отказа. Никогда.

— Только ты всегда веселился с другими женщинами. У тебя любовниц... У короля столько нет.

— Мы будем обсуждать моих любовниц или твою Мелисенту? Кстати, у твоей матери любовников было не меньше, просто об этом мало кто знает. Я лично прикрывал ее похождения.

— Ты хочешь сказать?...

— Да, мы с ней давно договорились. Практически сразу после твоего рождения. Я не мешаю ей, она — мне. Главное — не плодить бастардов. Так что личной жизни твоей матери я не мешаю. А вот ее желание дать тебе подходящую супругу поддерживаю. И если ты будешь упираться насчет своей Мелисенты, живо поедешь в столицу под маменькино крылышко.

— У нее уже есть для меня невеста?

— Естественно. Такая, как нужно. Знатная и богатая, с великолепными связями. А еще красивая, здоровая, хозяйственная, не полная дура но и не светоч мысли. Отличная жена.

— Знаешь, отец, я, пожалуй, домой не поеду.

— Будешь тут своей Мелисенты домогаться? Да пойми, она тебе не пара, вернее, ты ей! Она тебя скрутит и раздавит! У девчонки характера хватит на целый кабинет министров да еще на парочку генералов останется, а ты пока сопляк, прости за грубость. Не стоит хвататься за то, что тебе не по зубам.

— Отец, что-то ты стал из стороны в сторону метаться. То она ничтожество и плебейка, то она мне не по зубам. Ты уж выбрал бы одну какую-нибудь линию, и ее придерживался.

— Я бы побился с тобой об заклад, что уложу ее в постель меньше чем за неделю, но боюсь...

— Что проиграешь?

— Что ты мне этого не простишь. В таких делах я не проигрываю, сынок.

А ведь он Юса подначивает! Ну, парень, только не поведись.

— Я и сам с тобой не стану спорить. Не потому, что боюсь проиграть, а потому что это грязно. Нечестно по отношению к Мели. Так что хватит меня уговаривать, я имею право добиваться любимой девушки и не отступлюсь.

Ой, молодец парень, не взял наживку! Умница моя!

— А если она опять тебе откажет?

— Она откажет, а не ты заставишь!

На этих словах все стихло. Дух решил, что развлечение оказалось немного слишком драматичным. Через пару минут тишины я услышала его задумчивый голос:

— Не думал, что этот прыщ такой приличный парень. Кориолан — жуткая скотина, ничего святого, да и маменька у него та еще штучка. А сынок у них... Достоин уважения. Конечно, тебе, Мели, он не подходит, но тем не менее...

Он еще рассуждает! А мне после всего этого захотелось вымыться. Самое обидное, что не все, что сказал Кориолан — ложь. По большому счету это правда. Я плебейка. Не графиня и не герцогиня. Меня в этой жизни интересуют деньги, и характер у меня не сахар. И про предложение брака верно: если бы с самого начала Юстин ухаживал с целью уложить меня в койку, он бы своего давно добился. Но не за деньги, просто он из всех тут самый симпатичный.

Своим телом я не торгую. У меня есть руки, мозги и знания, вот за них я хочу получить наивысшую цену. Его гордая супруга за флакон моего эликсира готова будет на что угодно, да и королева тоже. Причем любая, хоть наша элидианская, хоть кортальская, а хоть правительница островов. А дамы… Они всегда своих мужчин нагнуть сумеют, того же Кориолана в том числе. Так что за мою уникальную разработку я возьму с них по полной. Я не хочу, чтобы мне кто-то дал все просто так, за то, что я ноги раздвину. Мои деньги должны быть чистыми, чтобы никто никогда не смог меня ими попрекнуть.

А теперь Вы очень сильно обидели меня, мессир Кориолан, и за это я заставлю Вас заплатить. Так будет честно.

Единственное, что немного грело душу, это поведение Юстина. Он меня не предал даже под таким давлением. Даже жалко, что я воспринимаю его всего лишь как любимого братишку.

Ради него, а также ради собственной свободы я спрятала в кулак все свои обиды. Завтра важный день, и он должен пройти образцово.

Глава 17, в которой Мелисента участвует в некромантском ритуале

Утром меня разбудил не пришедший к завтраку Юстин, а Ригодон собственной персоной.

— Мелисента, можете сегодня на меня обед не готовить. Я на пару дней уеду. Вызывают в столицу, лично Его Величество меня требует.

Это он хвастается? Похоже на то. А зачем он Величеству? Но нам это на руку, еще одного опасного свидетеля не будет.

Я кивнула с сонным видом и сказала:

— Счастливого пути!

В душе присовокупив: «Скатертью дорожка!».

Стоило Ригодону исчезнуть в темноте коридора, как из своего убежища вылез Кориолан.

— Чистая работа! Маленькая диверсия с применением эликсира правды в столице Элидианы, и наш архимаг поскакал туда как ошпаренный. Будет научную экспертизу проводить.

— То есть это Вы...

— Естественно. Кроме него никто сюда не сунется, а он очень уж назойливый. Пусть лучше выясняет, почему вдруг парочка придворных стала каяться во всех грехах. Обратила внимание: он был счастлив? Не так часто король хочет его видеть.

Я закрыла дверь, повернулась и пошла на кухню. Завтрак надо готовить. А с Кориоланом я теперь наедине точно ни на секунду не останусь.

Не прошло и пяти минут, как прибыл Юстин. На лице у парня была написана такая решимость, что впору было испугаться. Но разбираться, что она означает, я не буду. Сейчас у нас другое на повестке дня.

После плотного завтрака, куда входили каша, омлет, сыр, ветчина, блинчики с яблоком и море кофе, мы перебрались в лабораторию. Первая задача — самая сложная: нарисовать правильную пентаграмму и поместить в нее ларь. Сделать это при том, что место очень и очень ограничено, непросто. Кориолан вытащил из кармана справочник и сверялся по нему, а бедный Юс ползал по полу с огромной линейкой. Я подавала ему разноцветные восковые мелки. Больше всего мешала моя плита, не давая расположить пентаграмму, правильно ориентировав ее по сторонам света. Но Гиаллен — везунчик. Не зря себе такую огромную кухню отгрохал. Когда из нее вытащили почти всю мебель, у нас получилось!

Следующим номером было перемещение ларя. Вот тут я узнала, что ничего не понимаю в сосбственной кухонной утвари. Оказывается, мой стазис-ларь — сборно-разборный. Когда я вытащила оттуда все продукты, мужчины на пару сняли обшивку и отделили часть с алхимическим добром. Без верхнего деревянного кожуха оба отделения напоминали ванны без ножек, большую и маленькую.

Естественно, после такого вмешательства стазис там больше не ночевал, заклинание разрушилось. Но, пока ритуал не был завершен, Кориолан запретил спасать продукты. Мало ли, может быть нам силы не хватит.

Теперь практически невидимое прозрачное тело Гиаллена лежало в большой керамической ванне и ждало своего часа. Ванну следовало поместить в пентаграмму.

Для начала мужчины попытались ее поднять просто так. Ха! Не тут-то было. Затем Кориолан задумался и начал бормотать: «Левитация? Облегчение? Микро портал?» Юстин предложил:

— Отец, просто добавь нам силы. Руками мы сможем достичь нужной точности, а все твои заклинания — только перевод энергии.

Кориолан кивнул, соглашаясь, после чего мужики подняли тяжеленную ванну как пушинку и поставили ее точнехонько туда, куда планировали. Я проверила по меткам:

— Отлично. Стоит где надо. Можно заливать.

Действительно, двадцать четыре ведра эликсира Тэй аккуратно покрыли тело. Хватило ровно-ровно. Просторный у меня ларь был. В голубоватой опалесцирующей жидкости прозрачное тело смотрелось как глыба льда или стекла.

После этого мы с Юстином расставили свечи и зажгли их для первой части ритуала. Сейчас наша связь с Гиалленом будет наконец разорвана! Кориолан поставил меня у тела в головах, велел протянуть вперед руки, чиркнул по обеим ножом так, что в ванну капнула кровь, и запел.

Ой, я даже вижу, как лента темного дыма сначала протягивается между мной, телом и чем-то невидимым над ним, затем она светлеет, истончается, тает...

Легкая вспышка, и я падаю как подкошенная.

Не ударилась головой только потому, что Юстин успел меня подхватить. Оттащил в сторонку, усадил на пол (больше не на что), дал стакан с теплым травяным отваром. Укрепляющее зелье. Молодец, что запасся.

Мне дали прийти в себя прежде чем начинать второе действие этого спектакля. Сейчас Кориолану придется непросто. Надо снять заклятия в том порядке, в каком они были наложены. Отделение души от тела одновременно с невидимостью, а затем стазис. Да еще проявляющее магию заклинание применять нельзя. Тут от меня пользы ноль, я могу что-то подать или убрать, зажечь свечи, и все. Магию такого уровня я просто не вижу. Юстину в этом смысле лучше, он как раз на это способен. Ему придется заняться невидимостью, пока папочка снимает некромантские чары. Да, еще жертва...

Оказывается, Кориолан и об этом позаботился. Принес из кабинета клетку, в которой сидели три голубя. На вопрос, зачем нам три, ответил:

— С запасом брал. Вдруг что-то пойдет не так.

— А откуда...

— Вчера мой агент принес и в окно передал. Ты спала уже.

Ага, спала я! Так, переключаемся. Думаем только о деле.

Кориолдан разложил все причиндалы: жертвенный нож, каменную чашу для крови, свечи, мелки и соль, затем поправил пентаграмму, нарисовал несколько новых знаков, а кое-какие старые стер, после чего с видом жреца древнего культа расположился там, где в прошлый раз стояла я. Юстин встал напротив. Оба картинно вскинули руки, после чего принялись мною командовать:

— Большие белые свечи туда!

— Черную свечу сюда!

— Лиловые свечи по бокам!

— Пять желтых свечей вокруг изголовья!

— Маленькие белые свечи в ногах!

— Большую красную свечу напротив сердца, вторую — с другой стороны!

Вы поняли, что они мне командовали? Я ничего не понимала, но, судя по тому, что мужчины одобрительно кивали, делала все верно. Принципы построения и работы пентаграмм мы проходили, а я хорошо помню все, чему училась.

Наконец я расставила и зажгла свечи в нужном порядке.

— Нож!

— Жертва!

Нож подать ничего не стоило, а вот вытащить голубя из клетки... Он же стал отбиваться, а товарищи ему помогали! Наконец я его слегка придушила и вручила Кориолану.

— Держи чашу!

Держу, держу...

Он снова запел, запел и Юстин, причем пели они хором, но разное. Молодцы, я бы сбилась. Наконец на особо высокой ноте Кориолан одним движением отхватил голубю голову, которая повисла на тонкой полоске кожи. Кровь струей ударила в чашу.

Тут и Юстин выдал фиоритуру, после которой тело в ванне перестало быть прозрачным. С каждым мгновением оно темнело, становилось плотным, живым, настоящим. Молодец Юс. Его работу я видела воочию, а вот как справился со своей частью Кориолан будет ясно только после снятия стазиса.

Мужчины еще немного попели и замолкли. Кориолан вылил кровь в ванну нагнулся к телу. Запустив руки почти по плечи в неаппетитную жидкость, он вытащил на поверхность голову Гиаллена.

— Вот теперь и стазис можно снимать, не захлебнется.

Снятие стазиса — самая простая процедура на свете, но даже ее я бы не решилась сегодня произвести. За нее взялся Юстин, позаимствовав у меня немного силы, для чего обнял покрепче и поцеловал. Контактный метод — самый действенный. В этот раз поцелуй произвел-таки на меня впечатление. Не знаю почему, может быть, повлиял подслушанный вчера разговор?

Но раздумывать об этом времени не было. Юстин тут же повернулся к телу архимага и несколько раз резко взмахнул рукой, как будто прогонял кого-то. Тело забилось в конвульсиях: прогнулось назад, затем скорчилось, опять выгнулось и забилось в бешеном приступе кашля. Живой! Осталось убедиться, что сознание тоже вернулось.

Когда Гиаллен прокашлялся, мужчины вытащили несчастного архимага из бывшего ларя и отнесли в настоящую ванну, куда напустили теплой воды. Отмыли от эликсира и варенья, завернули в банную простыню и уложили в мою постель. Поначалу я пыталась помогать, но меня прогнали: нечего приличной девице на голого мужчину любоваться. Когда же я стала возмущаться, зачем этой приличной девице голый мужчина в собственной постели, на меня посмотрели, как на полную дуру.

— А куда? Между прочим, это его квартира и его постель.

Ага, а я тут так, погулять вышла. Но вслух спросила:

— А что это он без сознания? Так и должно быть?

— Я привязал душу к телу, но ей еще надо привыкнуть, обжиться. Ты же помнишь, он был сразу под тремя заклятиями? Они выпили его силы. Теперь будем ждать, когда восстановится. Ясно, что это произойдет не сразу. Или ты думала, что как только чары снимут, он вскочит и заговорит как по писаному?

Я вздохнула. Он прав, это только в сказках героям все нипочем.

— Но он же может как-то проявить себя? Например, пить попросить?

— Мысль у тебя в правильном русле. Пить он скоро попросит, поэтому свари-ка ты ему общеукрепляющего отвара побольше. Вода тоже понадобится. Кружка с носиком есть?

— Есть маленький чайничек, пойдет?

— Отлично, это даже удобнее. Тащи сюда.

Я вернулась в свою любимую кухню и чуть не заплакала. Такое чувство, что здесь ураган прошел. Посередине стоит керамическая ванна с испоганенным кровью зельем, вокруг прогоревшие поломанные свечи, полустертая пентаграмма... К очагу не подойдешь. Если сейчас сюда зайдут работники магического правопорядка, нас тут же в тюрьму и голову долой. Меня первую: квартира-то моя?

Я достала спиртовку и водрузила на нее большой котелок. Пока он нагреется, пойду обсужу уборку в кухне с Кориоланом. Мне с этими ваннами не справиться.

Пришла, пересказала в чем проблема. Он въехал не сразу, привык к безнаказанности у себя в Кортале. Но когда сообразил... Его же тоже по головке не погладят: запрещенное колдовство на территории чужого государства. Эбенезеру тоже своем место терять не хочется, а в Совете такие орлы... Могут потребовать немедленной казни, а уж потом разбираться.

От кооптировал Юстина и мы все вместе пошли на кухню, бросив бедного Ала одного. Я бы могла с ним остаться, но хотелось же посмотреть!

Через час кухня была чистая, как новенькая. Мои маги даже ларь обратно собрали, только стазис не вернули: не хватило сил. Смотреть на процесс было интересно, особенно когда Кориолан отправил весь эликсир в канализацию. Тонкая струйка поднималась вверх дугой и устремлялась прямо в слив раковины.

На мою долю досталось все протереть и вымыть полы. Пришлось делать это вручную, отчищать пентаграмму заклинанием опасно, может случиться незапланированное взаимодействие, и прости-прощай половина здания. Так что я упахалась, как вол, но между делом укрепляющее и восстанавливающее питье сварила.

Вернулись мы к Алу очень вовремя: он как раз начал метаться и просить пить. Сначала ему дали немного воды, а затем я выпоила ему целый чайничек зелья. Несмотря на то, что напиток вышел довольно горький, он взахлеб высосал все содержимое чайника, а он у меня на две чашки. Видимо, организм сам понимает, что ему полезно.

После чего Кориолан нас выгнал. Сказал, что надо установить дежурство и сидеть с Гиалленом пока тот не придет в себя. Он в очереди первый, а мы с Юсом можем пока отдохнуть и заняться обедом для всех.

Отдохнуть, как же! Пришлось вернуться на кухню и взяться за труды. От Юса помощи не было никакой: он сидел рядом на табуретке и пялился на меня грустными глазами. Сразу видно: хочет поговорить. Но я не торопилась: здесь нас может услышать его папаша, а его делать свидетелем нашей беседы нет ни малейшего желания. Пусть лучше объяснит, почему они с отцом заклинания поют, а не проговаривают. Так что я резала овощи, разделывала мясо, солила, перчила, приправляла, варила, жарила и тушила, а Юстин читал мне лекцию по Высшей магии. Оказывается, пение не обязательно, важен правильный ритм. Про ритм я, кстати, знаю. Если подобрать мелодию, легче заклинание запомнить и потом не сбиться, воспроизвести его до конца в верном режиме. Естественно, для коротких бытовых это не актуально, а для сложных некромантических самое то.

Что-то я не помню, чтобы наши некроманты песни распевали. Может, это кортальский местный обычай? Или их семейная методика? А что, есть магические семьи, в каждой из которых свои прибабахи. Но смысл понятен. Жаль, что мне это по большому счету без надобности: эликсиры длинными заклинаниями практически не обрабатывают. Хотя петь я люблю, можно будет попробовать.

После обеда, который прошел над бессознательным телом Гиаллена, Кориолан нас снова выпер. Сказал, что пока подежурит он, после ужина будет черед Юстина, а с трех часов ночи наступит моя смена. Мне этот расклад не слишком понравился, но спорить я не стала, другие варианты казались ничуть не лучше.

Предложение поспать сейчас я отвергла, не могу дрыхнуть белым днем. Решила выйти прогуляться, потому что сидеть в четырех стенах уже не могла.

Теперь, когда моя связь с Гиалленом разорвана, я должна чувствовать колоссальное облегчение, но ничего такого я не ощущаю. Есть легкое чувство утраты, и все. Как будто кончилось приключение, и наступают будни. Мне надо побыть одной и подумать.

Недалеко от нашего корпуса есть прелестное местечко: круглый водоем со старыми ивами по берегам и разбросанными там и сям в их тени скамеечками. Близ этого замечательного водоема никогда никого не бывает, можно посидеть и отдохнуть, а вид воды всегда меня успокаивал. Было и еще одно соображение: если даже я решу прилечь на скамейке и подремать, это никого не удивит и мешать мне никто не станет.

Глава 18, в которой Мелисента выслушивает исповедь и признание.

Просидела я там в одиночестве недолго. Внезапно на меня упала тень и знакомый голос Юстина на удивление робко произнес:

— Мели, ты меня не прогонишь? Я хотел с тобой поговорить.

Только я все силы отдала на воскрешение, а меня собираются донимать выяснением отношений... Ненавижу это дело: бесцельная трата времени и душевного покоя. Но отбояриться больше не удастся.

— Юстин, я согласна тебя выслушать. Отвечу я тебе или нет, заранее сказать не могу. Если устраивает, пожалуйста. Если нет, давай в другой раз.

— Боюсь, другого раза не будет. Если ты согласна слушать, я буду говорить.

И он заговорил. Эта исповедь стоит того, чтобы привести ее полностью.

“Мели, я обещал Гиаллену, что не буду добиваться твоей благосклонности, пока вы с ним связаны магическими узами. Но теперь связь разорвана, ты свободна, и я хочу... Да, я хочу снова попробовать сделать тебе предложение.

Подожди, не отвечай сразу.

Тогда ты мне практически отказала, но, думаю, за это время кое-что изменилось”. “Мы через многое прошли вместе, ты лучше меня узнала, мы стали гораздо ближе, я это чувствую. Если ты сейчас скажешь, что нужно подождать еще, я подожду, Мели. В конце концов ты поймешь, как сильно я тебя люблю, и мы будем счастливы, я в это верю”.

“Я не хочу повторить судьбу моих отца и матери. Они не любят друг друга, от этого несчастливы. Отец, как ты понимаешь, прилетел сюда не Гиаллена спасать. Его прислала мама, чтобы он нас разлучил. Ее я как-то могу понять: она тебя не знает”. “А отец... Ему кажется, что все это игра, в которой он может расставлять нас, как фишки на поле. Он не верит в то, что я могу испытывать к тебе чувства. Он не верит в твою искренность. Даже теперь, когда провел с тобой столько времени, говорил с тобой, вместе работал, он все равно тебе не доверяет, считает, что ты низкая интриганка и хочешь меня окрутить. При этом восхищается твоим умом и талантом, силой духа и знаниями. Я его не понимаю, а он не понимает меня”.

А я понимаю вас обоих, но толку?

“Мои родители поженились, потому что так приказал король. У Домиана трое братьев, мой отец младший из них. Когда король вступил на престол, он женился сам и нашел подходящих невест всем, чтобы обеспечить династию наследниками. Тогда шла война, все участвовали в сражениях, и он боялся, что род прервется”.

“Мой отец, как младший, долго увиливал, но все же женился на моей матери. Его ты видела, он и сейчас очень красив, а тогда... Ты можешь себе представить. Моя мать в него влюбилась, а он... Ему было на нее плевать. Женился потому, что приказали. После моего рождения они разошлись. Неофициально, конечно. Это была инициатива лорда Кориолана, а моя мать была слишком горда, чтобы домогаться того, кто ее не любит. Она растила меня в своем доме лет до двенадцати. Всегда была добра и ласкова, хоть и не потакала моим капризам. Следила за моей учебой и радовалась успехам. Я очень ее люблю, хотя в последние годы мы отдалились”.

Да ты и в детстве видел ее пару раз в день, а сейчас ей совсем не до сыночка — занудного заучки.

“В двенадцать лет прорезался мой дар. О нем знали с самого начала. Но в этом возрасте он вдруг заявил о себе со значительной силой. Мать с этим справиться не могла, пришлось звать отца. Он меня забрал и стал учить и воспитывать сам. Принцев не отдают в школы и университеты. Мне кажется, это неправильно, но пока изменить это не в моей власти. Возможно, для своих детей я смогу добиться более разумного воспитания, чтобы они лучше знали не только учебники, но людей и жизнь”.

Ты еще заведи сначала этих детей, а потом уже будешь думать, как их воспитывать.

“Но меня самого растили в отдалении от других детей. Мне разрешали играть и общаться только с теми, кто равен мне по рождению, а таких ребят моего возраста в Кортале не было. У короля двое сыновей, у его братьев тоже есть дети, но все они меня или старше, или младше. А еще никто в семье не унаследовал магический дар в полной мере, кроме меня и еще одной принцессы, но она пока маленькая”.

Ого, а я слышала, что магический дар в кортальской королевской семье довольно сильный, и это дает Корталу преимущество.

“Отец с самого начала растил из меня преемника. Так уж повелось: первый брат короля — главнокомандующий, второй — глава казначейства, а третий руководит всеми службами правопорядка, магического в том числе. Отец не собирается складывать полномочия, он хочет, чтобы я взял на себя магический сыск, а он бы оставил за собой общее руководство всей системой”.

“К чему это я рассказываю? Я хочу, чтобы ты понимала, как я рос”.

“Мне всегда было интересно получать новые знания, мне нравилась магия. Я с удовольствием учился. Когда подошло время первого совершеннолетия, моя мать приехала, чтобы подготовить меня к представлению ко двору. При дворе я бывал и раньше, но это государственный ритуал, через который нужно пройти. После него ты считаешься взрослым и можешь претендовать на должности и невесту”.

Это он сейчас о чем?

“Мама поговорила со мной, тогда мне ее разговор показался странным. В тот же день она устроила моему отцу грандиозный скандал. Обычно юные принцы получают свой первый опыт со служанками, но они меня не особо интересовали. Не настолько, чтобы их домогаться. Из нашего разговора мама поняла, что я не знаю, что делать с женщинами. В результате отец выписал мне очень дорогую шлюху, чтобы она меня всему научила. Если честно, не скажу, что мне сильно понравилось. Но после этого меня сочли готовым для того, чтобы появиться при дворе”.

Ах, мальчику помогли расстаться с невинностью, шлюху наняли. Думаю, это непременное условие для успешной придворной жизни.

“Мне там не нравилось. Я искал любой предлог, чтобы улизнуть от светских обязанностей. Ушел с головой в работу отдела магического правопорядка, ездил на обыски и задержания, нанял себе учителей по разным отраслям магии, забил свое время до отказа”.

“Но все равно минимум три раза в декаду я обязан был появляться на балах и приемах. А там... Там ужасно. Все всем врут и не краснеют. Думают одно, говорят другое, делают третье. Поговорить не с кем, ни о чем интересном говорить просто не принято. А женщины! О девицах я вообще не говорю: они делают то, что маменьки приказала. Просто их научили, что надо быть глупенькими, так легче найти жениха. Их выпустили на охоту и ловлю, вот они и стараются. Но взрослые дамы еще хуже. Казалось бы, муж уже есть, можно дать себе волю и быть самой собой. Но нет. Ни одного естественного жеста, ни одного искреннего слова. Даже моя любимая мама, попадая туда, становилась картонной. Раскрашенной куклой в модном наряде”.

“Больше, чем другие, позволяет себе королева Эника, она далеко не дура. но ее интересует только ее красота. Если хочешь ей понравиться, скажи, как молодо она выглядит, и ты будешь принят как друг. Королева действительно кажется неправдоподобно юной. Она ровесница Домиана, но выглядит не старше тебя, Мели. Не знаю, как она этого добивается”.

Я знаю, но молчу.

“А еще... Все подряд тащили меня в постель, и не всегда от этого получалось уклониться. Наши замужние дамы любят молоденьких мальчиков, и не дамы тоже. Я боролся, как мог. Пожаловался отцу, он сказал: разбирайся сам. После того как я выскочил из окна одной графини прямо на лысину ее мужа, своротил скулу парочке знатных негодяев и спровоцировал еще один скандал, о котором не хочу говорить, отец призвал меня, чтобы сделать важное объявление. Это было три года назад”.

Ага, тогда-то тебя и сослали на Остров магов.

“В общем, моя матушка решила меня женить, чтобы прекратить безобразия. Выбрала пятерых по ее мнению подходящих девиц и объявила мне, что я должен сделать выбор. Дала мне на него полгода. Они все красивые, Мели, даже очень. Только либо дуры, либо стервы, а одна из них — и то, и другое. Ни на одной из них жениться мне не хотелось. Тогда я придумал план, как этого избежать, и буквально заставил отца отправить меня сюда повышать квалификацию. Отец сначала и слышать не хотел, но я ему напомнил, как он сам стремился избежать брака. Тогда он все устроил и уговорил маму погодить с моей женитьбой. Она не очень сопротивлялась, потому что здесь, на Острове Магов, вообще мало женщин, а молодых и вовсе нет. Никто же не знал, что сюда пришлют тебя, а я как раз буду в этом отделе”.

Да я сама удивилась.

“Когда ты появилась, я о тебе знал только одно: ты автор эликсира молодости и красоты. Абсолютно неинтересная для меня тема. Ты меня и не заинтересовала при первой встрече. Но потом все стали ходить к тебе пить чай и петь дифирамбы”.

“Я тоже пошел. Меня поразило, что ты сумела как-то выжить и угнездиться в квартире Гиаллена, откуда все вылетали как пробка из бутылки. Я сам... На меня в первый же час пребывания упал огромный перегонный куб, а потом из-под ног поехал ковер и я решил тогда не гневить судьбу. А ты ни на что не жаловалась, и я видел: это правда. У тебя действительно дела обстояли великолепно. Это было так удивительно”.

А чего мне стоило с Гиалленом договориться!

“Ну вот, я и пошел посмотреть что да как, и был поражен. Покои Гиаллена, где мне было плохо, тягостно, страшно, где, казалось, из каждого угла грозила опасность, в твоем присутствии преобразились. В них вдруг стало хорошо, приятно, спокойно”. “Я сразу почувствовал себя уютно, но не сразу понял почему. А это просто ты.

Никогда не забуду наше первое чаепитие. Чай душистый, булки и пироги вкусные, а ты сидишь напротив и слушаешь. По-настоящему слушаешь, не прикидываешься. Вопросы задаешь, соображения высказываешь, тебе интересно. С тобой и посоветоваться можно, и поговорить, и просто помолчать. Я всегда, с тех пор как мне исполнилось пятнадцать, чувствовал себя лишним, Мели. До этого хотя бы родители мною интересовались. Мама заботилась, отец обучал. А потом”... “Отдали чужим людям, учителям и воспитателям, прекрасным специалистам, которые научили меня всему, что я умею и знаю. Они не дали мне только одного: душевного тепла. Для них для всех я был объектом труда, но не человеком. Они не были привязаны ко мне и я ни к кому из них душой не привязался. Ни с кем из родных я тоже не сблизился. Среди моих многочисленных двоюродных и троюродных братьев у меня нет близкого человека. Даже здесь, на Острове Магов, у меня не появилось друзей. С Келедаром сложились неплохие отношения, но они у него со всеми хорошие. Но сближаться с ним и дружить... То, что его забавляет, у меня вызывает скуку”.

“А ты... Ты на меня очень похожа. Тоже любишь науку, стремишься к знаниям и мечтаешь о том, чтобы стать кем-то, проложить свою дорогу в жизни. Ты тоже одиночка, как и я, та, которая проходит свой путь без оглядки на окружающих. И в то же время ты другая. Во-первых, ты женщина, а во-вторых... Другой жизненный опыт. Ты пробилась из низов. Мне дали прочитать твое досье, я знаю, что тебе пришлось пережить. Отец прав, ты сильнее меня хотя бы потому, что сумела подняться там, где большинство утонуло бы безвозвратно”.

Тут он не совсем прав. Магички в таких ситуациях имеют массу преимуществ, им не надо идти ни в прислуги, ни на панель. Даже с начальным обучением они могут найти работу по изготовлению зелий, бытовых амулетов или удачно выйти замуж. Хотя для Юстина такая судьба может представляться болотом. Что греха таить, для меня, по большому счету, тоже.

“Я сказал про то, что ты вышла из простой семьи, но в этом, мне кажется, твоя сила. Твои корни дали тебе очень много, даже если ты сейчас этого не осознаешь. Ты была любимым долгожданным ребенком у твоих папы с мамой. Они были готовы отдать тебе все, лишь бы ты осуществила свои мечты. Они и отдали. А еще твои родители любили друг друга, поэтому в тебе столько любви и тепла. Ты их не осознаешь, но со стороны они видны, как солнце. Не для того, чтобы налопаться вкусных булок, а чтобы погреться у очага твоего сердца. Ведь мы все здесь одиночки, Мели, а где ты — там дом, тепло и уют”.

Зачем он о моих родителях... Я не выдержала, из глаз впервые за много лет потекли слезы. Они не были горькими, наоборот, как будто вместе с ними из души уходило что-то мучительно-холодное.

Юстин же, вместо того, чтобы замолчать, увидев мои слезы, не обратил на них внимания и продолжил:

“Мели, столько декад подряд я приходил к тебе в гости, пил чай, ел твои замечательные пироги и пышки, разговаривал с тобой обо всем на свете. Ты выслушивала меня, помогала советом и делом. Я привык считать тебя другом. Единственным другом, который у меня когда-либо был. Даже не думал о тебе, как о девушке. А потом эта скотина Ригодон”...

Да уж, никогда не забуду...

“Когда я увидел, как ты выбегаешь из его дверей растрепанная, босая, в растерзанной мантии, тут и понял, что за тебя порву на клочки любого. Как я тогда удержался и не изувечил мерзавца, сам не пойму. Наверное мне тогда было важнее помочь тебе. Ты прижалась ко мне, такая беззащитная, нежная, и при этом гордая... После этого уже не стоило скрывать от самого себя, что ты не просто мой друг, ты моя любимая девушка”.

“Да, я неромантичный зануда. Красоты во мне нет. Я не умею ухаживать, не знаю, как говорить красивые слова и при этом не смущаться. Я даже цветок не могу подарить, потому что не знаю, куда девать руки и глаза. Я знаю, для девушек это важно, но ты ведь не обычная девушка. Может быть мы сможем обойтись без этих ритуальных танцев и ты просто ответишь мне”...

“Не сейчас, я понимаю, ты слишком утомлена. Мели, я приму любой ответ. Нет, значит нет. Но если ты скажешь да... Я пойду на все, чтобы быть с тобой. Трон мне все равно не светит, так что теряю я немного. А дать тебе смогу не так уж мало, поверь. Во-первых, мою любовь, и все, что я имею, во-вторых”.

Я с трудом поднялась с лавочки. Погладила Юстина по руке и тихо произнесла:

— Юс, ты мой самый лучший и дорогой друг. Это так, и это уже не изменится.

Он встрепенулся, пытаясь заключить меня в объятья, я же продолжала:

— Я понимаю, тебе этого недостаточно. Но я не могу сейчас дать однозначный ответ. Мне надо подумать и спросить себя, могу ли я дать тебе то, что ты от меня ждешь.

Он стоял, держа меня за руку и смотрел глазами побитой собаки. Просто сердце кровью обливается. Ну что тут сделаешь? Пришлось сказать кое-что еще.

— Юстин, я могу хоть сейчас пойти и лечь с тобой в постель если ты этого хочешь. Меня ничто не сдерживает. Только нужно ли тебе это? Сможем ли мы завтра взглянуть друг на друга? Даст ли тебе это счастье?

Говоря это, я смотрела парню прямо в глаза. В какой-то момент он отвел взгляд и глухо пробормотал.

— Ты права, Мели, я подожду. Но поцеловать-то тебя можно?

Я сама закинула руки ему на шею и приблизила свои губы к к его губам. Руки Юстина сомкнулись у меня за спиной, затем одна из них легла мне на затылок, и мы поцеловались. В этот раз получилось впечатляюще. Видно, он вложил в это душу. Я просто плавилась в его руках и уже готова была забыть то, что говорила минуту назад и плавно перевести процесс в партер, но ту вспомнила, что надо идти! Сейчас очередь Юстина караулить нашего воскрешенного.

Так что я постаралась аккуратно прервать страстный поцелуй и вернуть Юстина с небес на землю.

— Юс, вспомни, один поцелуй. Теперь тебе надо идти сменить на посту отца.

Он с трудом отдышался. Глаза были шалые и счастливые.

— Да, Мели, я помню, я иду. Только не говори, что тебе не понравилось.

— Не буду. Мне понравилось. Правда.

В моих комнатах нас ждал Кориолан. Вместо того, чтобы сидеть тихо у постели больного, он метался как лев в клетке. Как только мы появились, тут же начал всех гонять и распоряжаться.

— Так, Юс, ты немедленно идешь и заступаешь на вахту. Мелисента, свари еще полный котел укрепляющего отвара, налей в кувшин и отнеси больному. Он уже выпил все, что было. Затем ложись и отдыхай, времени до трех часов ночи осталось немного. Я сейчас отбываю, вернусь завтра утром.

— Какое счастье, а то я гадала, где же мне отдыхать? Идти в квартиру к Юстину, пока они с отцом мою оккупировали? Нет, можно будет поспать в кабинете.

Дождавшись, когда я принесу в спальню, где Гиаллен продолжал лежать без сознания, кувшин зелья, которое я усилила парочкой заклинаний и добавлением моего любимого эликсира здоровья, Кориолан попрощался и вышел, как всегда, через окно. Надо сказать, кабинет для этого выбран идеально, под ним находится крыша сарая, а еще там никогда никто не ходит, так что увидеть вылезающего в окно лорда некому даже днем, не то, что в темноте.

Я закрыла за Кориоланом окно и легла, но сна не было ни в одном глазу. Столько всего за один день... Я чувствовала себя одновременно измотанной и взбудораженной. Воскрешение Гиаллена, признание Юстина и я посреди всего этого... Впору умом тронуться. Я перебирала в памяти все слова, все моменты прошедшего дня пока за мной не пришел Юстин.

— Прости, Мели, уже половина четвертого, и я подумал...

— Ах, да, надо было в три меня будить.

— Ты же не спала, Мели. Я вижу. Если бы спала, я не стал бы тебя поднимать, тебе нужно отдохнуть. Но так как ты все равно не спишь...

Ему было очень неудобно, но парень просто засыпал на ходу. Я не стала спорить.

— Правильно, Юс, пусть спит тот, кто может. Иди ложись, я подежурю. Зелье там еще осталось?

— Больше половины. Сейчас Гиаллен крепко спит и пить не просит.

Я поднялась и поплелась в собственную спальню. Долила в чайничек зелья, поправила сбившуюся простыню, осмотрела пациента. Выглядел он уже значительно лучше. Синева сошла, осталась бледность, но она не недостаток. Губы могли бы быть не такими фиолетовыми, а так ничего, жить будет.

Видно, мое хождение потревожило Гиаллена и он, не открывая глаз, заныл тихонько: «Пить, пить»... Я тут же сунула носик чайничка ему в рот. Он жадно зачмокал, втягивая жидкость. Выпив все, отвалился и снова впал в небытие, а может быть заснул.

Я села в кресло у кровати и приготовилась бдить. Через некоторое время он снова завозился и я снова дала ему пить, для чего присела на край кровати. Дальше не помню.

Глава 19, в которой Мелисента превращается в сиделку и няньку

Утром я проснулась от того, что солнечный лучик нагло залез мне в глаз. Поэтому я его открывать не торопилась, для начала постаралась определиться, основываясь на тактильном чувстве. Лежу я определенно в кровати, это раз. Полностью одетая, это два. И на талии у меня лежит чья-то чужая и очень тяжелая рука, это три.

Постаралась из-под этой руки выползти и все-таки открыть глаза. Блин, все верно. Кровать моя, спали мы на ней вместе с архимагом, он под одеялом, я на одеяле, он раздетый, я в полной выкладке, и его рука нагло обнимала меня за талию. Надо сказать, в себя он так и не пришел, хотя набок повернулся. Обниматься, видимо, полез машинально.

Я нашла под кроватью пустой чайничек (значит, он все выпил), подошла к столику и налила следующую порцию. Пить пациент пока не просит, но надо быть наготове.

Пока он так сладко спит, схожу-ка я в ванную, а то чувствую себя разбитой. В случае чего выскочу оттуда в халате.

Самая большая моя радость жизни на Острове Магов — это собственная ванна. Напустишь горячей воды, добавишь зелья, залезешь — и все проблемы отступают. Полежишь так полчасика, вылезешь новым человеком. Здоровым, сильным, бодрым. Так и в этот раз. Вошла я в ванну такая, как будто меня всю ночь ногами пинали, а вышла свежая и полная сил, забыв про все болячки.

Еще и голову помыла: не люблю с грязными волосами ходить. Хоть в моем пучке с виду и не разберешь, грязные они или чистые, зато я это очень даже чувствую.

И вот выхожу я из ванной в халате и полотенце, намотанном на голове, вся из себя такая чистая, и встречаю внимательный взгляд архимага. Пришел в себя, паршивец, пока я мылась.

Я замерла, не зная, что сказать, как поступить. Поить, кормить, за кем-то бежать? И вдруг он улыбнулся. Одними глазами, представляете? Я слышала о таком, но увидела в первый раз. Затем Гиаллен раскрыл рот и хрипло прошептал:

— Мели, успокойся. Сядь рядом. Все хорошо, я жив.

На ватных ногах я подошла к кровати и села на краешек. Он протянул руку, ту самую, которой обнимал меня во сне, и слегка сжал ею мое запястье.

— Теплая. Твоя рука теплая, Мели. Я все чувствую. Ты меня спасла.

Глаза закрылись, рука разжалась... Заснул. Да, сил у него сейчас... У новорожденного котенка больше. Пусть спит, я пока сварю новое зелье и сделаю его на меду. Раз пришел в себя один раз, придет и второй, и тут ему нужно будет усиленное питание. Бульоном, что ли, его кормить?

Кориолан сложил все мои припасы под лишнюю тягу и наложил на нее общее заклинание стазиса. Там есть все, что нужно. Но если оттуда что-то достать, стазис придется накладывать снова.

Разбужу-ка я Юстина и пошлю его за курицей, овощами, молоком и хлебом. Пусть пользу приносит.

Я вытерла и расчесала волосы, оделась для разнообразия в домашнее платье и потопала в соседнюю комнату, где Юс спал сном праведника. Постояла полюбовалась. Красивый мальчик. Во сне лицо у него делалось совсем детским и беззащитным. Длинные темные ресницы (мне бы такие) отбрасывали тень на щеку. Рот чуть приоткрыт, из уголка стекает слюнка.

Он почуял мой взгляд: ресницы затрепетали, темные глаза распахнулись.

— Мели!

— Доброе утро! Как спалось?

— Утро доброе. Я выспался, спасибо.

Ничего он не выспался, вон как глаза трет. Но я этим тоже похвастаться не могу.

— А Гиаллен только что в сознание пришел.

Юстин вскочил.

— Он... где?

— Да в постели. Спит. Два слова сказал и умаялся. Сил у него меньше, чем у цыпленка. Так что никуда бежать не надо. Ты лучше меня послушай.

— Слушаю, Мели.

— Сейчас я тебе предлагаю пойти и принять ванну или душ, как пожелаешь. Можешь, здесь, можешь к себе сходить.

— Я.. к себе схожу. Там у меня чистая одежда.

Он сделал пару шагов на выход, я сказала вслед:

— И заодно подумай вот о чем. Ларя-то продуктового больше нет. У меня под стазисом в тяге лежат все мои припасы. Если оттуда что-то брать...

Он живо обернулся и подключился:

— Стазис нужно будет по-новой накладывать. Знаю. Бери, Мели, не стесняйся. Я наложу. К вечеру привезут новый ларь, отец заказал. А этот отнесут на помойку.

Отлично, я и не знала. Поход на рынок отменяется.

— Юстин, тогда я сейчас приготовлю нам завтрак и поставлю варить легкую еду для нашего пациента. А ты давай мойся и возвращайся.

Юс ушел, я вернулась в кухню-лабораторию через спальню и еще раз глянула на моего подопечного. Он за это время даже не шелохнулся. Ну и пусть спит, сил набирается.

На кухне я тут же разожгла очаг и поставила вариться куру, а для нас с Юстином спроворила омлет с ветчиной, сыром и зеленым луком. Он вернулся как раз, когда я снимала его с огня.

— Мели, я встретил Матильду, она сказала, что сегодня обед на всех готовить не нужно. Ригодон еще не вернулся, Эдилиен еще вчера вечером ушел в город и предупредил, что до завтра не вернется, Семпроний... его тоже нет.

Отлично. Баба с возу...

— Она с Форгардом тоже собирается обедать в городе. Сегодня в лаборатории будут ломать стены, будет шум и гром, пыль и грязь. Так что Матильда и нам советовала уйти или уж носа не высовывать.

Уйдешь тут, как же.

— Мы будем носа не высовывать. Это самая дальняя от лаборатории часть здания, да еще и окна в большинстве своем на торец выходят. Сюда ни грохот не донесется, ни пыль не долетит. Ты садись ешь, будет время поговорить.

Но поговорить нам не дали. В кармане нагрелась кориоланова коробочка и я поспешила в кабинет. Красавец лорд влетел в окошко подобно большой хищной птице, плащ развевался за его спиной.

— У вас все в порядке, Мелисента? Гиаллен в себя пришел?

— Пришел и опять ушел, то есть заснул.

— Но он хоть соображает?

— Соображает и все понимает. Только слабый очень.

Кориолан сразу расслабился и перестал напоминать орла на охоте.

— Ну вот и отлично. Сегодня я еще за ним послежу, затем это будет уже излишним. Ты и сама прекрасно справишься.

Хотела я спросить, как идет следствие, но он не дал мне и слова сказать.

— Завтрак есть? Я голоден.

— Вы на кухню проходите. Я сейчас что-нибудь приготовлю.

Туда мы прошли через спальню, где Кориолан внимательно осмотрел спящего архимага и удовлетворенно кивнул:

— Отлично! Все идет просто великолепно! Сейчас поедим и можешь отдыхать. А вечером мы наконец тебя оставим. Я же вижу, ты устала оказывать мне гостеприимство.

Знает, что надоел мне хуже горькой редьки.

— Но заботу о Гиаллене, уж извини, пока снять с тебя не могу. Придется тебе дождаться, когда он наберется сил, а там вы сами решите, что дальше делать.

Я это и без него знала, поэтому задала другой вполне насущный вопрос:

— А о ходе следствия Вы нас будете ставить в известность?

— До определенного предела. Могу только сказать, что главный подозреваемый уже известен. Ты можешь назвать его имя?

— Мартония?

Ответом мне была сияющая, но не вполне искренняя улыбка.

— Совершенно верно.

— Как то это слишком просто, по-моему.

— А преступники, девочка, обычно довольно примитивные существа.

Ну-ну, поверим лорду-дознавателю на слово. Только вот омлета он не получит, пусть кашей довольствуется. Манной.

Через несколько минут каша уже булькала в кастрюльке, а Кориолан ездил сыну по ушам. Мол, следствие идет, колеса крутятся, а Юстину надо срочно ехать домой, в Кортал. Его Величество король Домиан собирается представить парня к награде за дело с оживлением Гиаллена. Больше всех ликует не король, а королева Эника. Она счастлива, что архимаг снова с ними.

Он не с ними, он с нами. Вон, в спальне валяется. А оживлял его не Юстин, а сам Кориолан лично. За что же парню награду? Ах, за то, что нашел тело и раскопал дело? Это мне надо орден давать. Но я не отношусь к кортальскому королевскому дому, так что мне ничего не светит.

Юстин попытался препираться с отцом, говорил, что домой не поедет, но кто его слушать станет?! Кориолан велел ему собираться и быть готовым на закате отбыть вместе с ним порталом.

Накормив лорда кашей, я собралась снова дежурить у больного, но меня отправили прогуляться. Кориолан лично его осмотрит и с ним побудет до обеда. А обед, естественно, должна обеспечить одна милая девушка.

Не знаю, кто такая?

В общем осталась я кухарничать, Юстин пошел к себе собираться, а Кориолан — к нашему архимагу.

Помня о том, что вечером принесут новый ларь, я расстаралась. Наготовила на декаду вперед, чтобы потом этим не заниматься. Пока я буду с Гиалленом возиться, мне будет не до этого, а он минимум дней десять с постели не встанет. У него и физическое и магическое истощение, заклятья-то силу не из воздуха тянули.

На целительстве нас учили: чем маг сильнее, тем он быстрее восстанавливается. Канал, что ли, шире. Мне бы в его состоянии месяц пришлось в лежку лежать и еще три месяца по стеночке ходить. Этот, думаю, весь цикл провернет за три декады. Но и это немало. Как я их вынесу, одним богам известно. Тут столько факторов... Его кормить-поить, за ним чистить-убирать, мыть, готовить, а еще конспирацию блюсти, и вдобавок работать... И это если он приставать попутно не будет, а он будет, я же знаю. На что-нибудь физическое его еще долго не потянет, но мозги полоскать у него сил хватит. А на это тоже время тратится. Время моей жизни.

С другой стороны, я же его не брошу. Подрядилась, значит, дело надо довести до конца.

Перед обедом я вышла-таки на улицу, вернее, на крыльцо, исполняя повеление «прогуляться». Встретила Матильду. Та выглядела недовольной: рабочие всюду шмыгают с грязными ногами, за собой не убирают, везде беспорядок, работы ведутся преступно медленно. А теперь еще Ригодона нет, чтобы этих лентяев к порядку призвать. Пришлось пройти с ней к бригадиру и немного с ним поругаться. Что-то там не завезли? Другую работу делайте, тут ее достаточно. Хотя бы уберите за собой, вам за это заплачено. Хотите, чтобы я на вас лорда Кориолана натравила? Его сын, между прочим, тут учится, так что не проблема довести все до его сведения.

Имя Кориолана подействовало: мужик пошел гонять своих работников. Матильда чуть не рыдала от счастья: у нее, оказывается, непереносимость строительной пыли. Ригодон дал ей зелье, но помогает слабо: нос так и чешется и сопли текут.

Выяснив, что за зелье дал Ригодон и пообещав, что вернусь и посмотрю, чем можно помочь, я решила прошвырнуться до отдела зельеварения и прикупить там мое любимое средство от простуды. Я бы сама сварила, но некогда. Готовое тоже годится. Над ним немного поколдовать, и от непереносимости будет помогать в лучшем виде.

Недалеко от нужного мне здания я встретила Магали. Она бросилась ко мне как к родной. Еще бы, я ей три флакона моего эликсира отвалила. Отлично, сейчас насчет зелья для Матильды спрошу.

Спросила. Она радостно схватила меня за руку и потащила к себе, приговаривая, что нужного мне средства у нее море, она мне сейчас отольет. Затем принялась нахваливать мою разработку, мол, чувствует себя как двадцатилетняя, а выглядит и того лучше.

Ну, на двадцатилетнюю она не тянет, но теперь ее никто не назовет немолодой и увядшей. Кожа подтянулась, морщины ушли, складок нет и цвет лица ровный. Цветущая женщина. Если она себя и чувствовать лучше стала... Я сделала ей комплимент и пообещала, что из следующей партии, которую я сварю, она получит флакончик в подарок. Таким, как эта Магали, стоит делать подобные презенты: никто лучше не разнесет весть о твоем волшебном эликсире.

Нужное зелье у нее действительно было в избытке, так что мне она налила стандартную винную бутыль. По глотку разлить в маленькие флакончики... Это двадцать пять пузырьков понадобится. И на Матильду хватит, и мне останется.

Раздумывая об этом я вдруг краем уха уловила имя «Сосипатра».

— Магали, а что там с Сосипатрой?

— Ну, я же только что рассказывала. Видела ее тут с мужчиной. У вас, кстати, работает. Магистр, пожилой, но интересный. Глаза такие черные, прямо как я люблю.

Пожилой с черными глазами? Эдилиен? А он-то тут при чем? Или это случайность? Магали между тем лопотала:

— Да я его с ней не первый раз вижу. Сиськи свои ему под нос засунет и что-то на ухо поет, а у него от удовольствия прямо вся физиономия лосниться начинает. Но на самом деле он ей даром не нужен, у нее другой есть, помоложе и из этих, как их... Членов Совета. Какие уж там у них члены, не знаю, старичье одно, хоть и выглядят не старыми. Но ее хахаль из свеженьких. А этот ваш магистр прямо губищи раскатал, на других и не смотрит. Обидно: чем я хуже? Сама бы с удовольствием охмурила, но против некромантки идти боязно. От них только гадости и жди. А она-то, она-то...

Дальше слушать я не стала. Извинилась, пообещала принести ей эликсир как только, так сразу, и рванула домой. Скорее все рассказать Кориолану.

Чем ближе я подходила к нашему корпусу, тем медленнее двигалась. Меня одолевали сомнения: а стоит ли рассказывать все лорду-дознавателю? На моей ли стороне он играет? Но я вроде обещала давать полную информацию...

Когда я, уже немного выдохшись, добралась до нашего здания, то увидела поджидавшую меня на крыльце Матильду. Пришлось идти с ней и на глазах у почтенной женщины зачаровывать зелье. Хорошо хоть она удосужилась найти заранее пять флакончиков. Нос и глаза у нее действительно были красные и распухшие, так что с помощью медлить не следовало. Пока лила и наводила чары, она зудела над ухом не переставая, так что выходя от нее я уже плохо соображала.

Закончив с Матильдой, вернулась к себе, а там на меня как вихрь налетел Кориолан.

Куда я делась, и скорее-скорее-скорее, ему надо срочно поесть и отдохнуть, он всю ночь не спал, а вечером еще портал строить. Погнал на кухню и велел подавать, Юстин подтянется. Надо сказать, он меня так закрутил, что я потеряла ориентацию и обо всем забыла.

Быстро выставила на стол готовый обед для папы и сына, забрала свою порцию, бульон и отвар для Гиаллена, и пошла в спальню. Там, может, не едят, но там спокойно. Пришедший Юстин кротко остался с отцом. Надо сказать, неправильные принцы мне попали: не требуют, чтобы я им в столовой накрывала, питаются для конспирации на кухне, и вообще, готовы деревянной ложкой из миски лопать, как крестьяне.

Я же расположилась у столика в изголовье и спокойно поела впервые за несколько дней. Видимо, запах пищи раздразнил обоняние архимага, так что тот начал крутить головой, не открывая глаз. Я тут же сунула ему в рот носик чайника с зельем, которое на этот раз сдобрила медом. Он допил жидкость и открыл глаза:

— Как хорошо, Мели.

— Что хорошо?

— Хорошо видеть тебя, а не этого засранца.

То есть, в мое отсутствие он просыпался, увидел Кориолана, и это ему не понравилось. Чем тот успел досадить пациенту?

— Теперь ты будешь видеть только меня. Лорд Кориолан возвращается домой.

— Я рад, Мели. Я тебе доверяю.

Он закрыл глаза, но не заснул сразу, так что я успела сообщить: в следующий раз будем есть куриный бульон. Он промычал в ответ что-то неразборчивое, которое я приняла за согласие, и наконец отбыл в царство бога сна.

Я подождала полчасика, затем сложила посуду и отправилась на кухню ее мыть. Юстина не было. Кориолан сидел там и что-то строчил в блокнот. Зыркнул на меня недовольно, но ничего не сказал.

Я вымыла посуду и вернулась к Гиаллену. Как бы мне тут устроиться поудобнее? Красавцы вечером оставят меня одну, надо будет как-то справляться.

Я перетащила из кабинета большое удобное кресло и установила в головах, подвинула столик поудобнее. Потом осмотрела лежащего мужчину.

Ну, раз уж мне выпало быть сиделкой, придется быть еще и лежалкой. Кровать у меня большая, места много. Пусть спит на правой стороне, я буду на левой. Не раздеваясь и под своим отдельным одеялом. Так выйдет безопасно для меня и для него. Ели с ним что-то случится, я буду спать рядом — услышу.

А если кто-то волнуется насчет моей репутации... Так нет ее давно. Здешние жабы и пиявки из нее фарш сделали и по земле растерли. Значит, незачем и заморачиваться. Будем исходить из удобства, а сейчас мне удобнее всего спать с эти мужчиной в одной постели, тем более что такой он совершенно безопасен. Я его в случае чего одной левой скручу.

Только наряды для сна надо подобрать поудобнее, чтобы нигде не тянуло, не впивалось и не сдавливало. Старые мантии отлично пойдут. Ну а пока посидим в кресле, почитаем. Вернее, поработаем.

Я достала собственные записи и пару старых конспектов (они у меня всегда в тумбочке у кровати прячутся), достала карандаш и принялась перечитывать то, что писала декаду назад.

Надо же, свои собственные строчки по прошествии времени читаются как чужие и их получается адекватно оценивать. В целом неплохо. Да что я, неплохо! Очень хорошо! Отлично! Вот тут и тут мелкие неувязочки, их продумать, поправить, сделать экспериментальную партию, и вперед!

Испытаем на Магали, она же на это подписалась.

Я подобрала под себя ноги и стала прикидывать, как развязать мои неувязки. Можно так, но лучше мы пойдем другим путем. Вместо бересклета возьмем ясновицу и на ней завяжем заклинание спрямления пути. Это должно прочистить желчные ходы и наладить пищеварение.

На этой мысли меня прервали. Аж два раза. Сначала проснулся Гиаллен и жалобно попросил бульона. Кувшин у меня сохраняет температуру, так что тепленький бульончик архимаг получил в ту же секунду. В этот раз я не стала поить его из чайника, тем более что тот занят под зелье, а покормила мужчину с ложечки.

Он, оказывается, такой трогательный, когда разевает рот и смотрит на меня умильными глазами. Такое чувство, что ест он не бульон, а что-то совсем другое, не имеющее отношение к пище телесной. Но целую миску слопал и не поперхнулся.

Когда я практически его докормила, вдруг влетел Кориолан. Сверкнул своими синими глазами, сказал: «Вижу, у вас все хорошо», и умчался назад в кухню, попути крикнув:

— Там ларь привезли и устанавливают, я велю старый на помойку вынести.

Ничего не понимаю. Я не слышала, чтобы что-нибудь привозили или хотя бы кто-то приходил. Он что, портал им открыл? Не может быть, на Острове Магов такое в принципе невозможно. Глаза мне отвел и уши? Вот в это я поверю.

Велев Гиаллену меня подождать, встала и поперлась на кухню. Два мужика, в одном из которых я узнала того, кто таскал мне бутыли, устанавливали новый ларь. Та же модель, немного другое оформление. В стене действительно был открыт портал на улицу, и через него шестеро других волокли останки моего прежнего кухонного оборудования. Причем получалось, что они сразу оказывались на земле, а у меня второй этаж. Значит, порталы тут все же возможны?

Увидев вопрос на моем лице Кориолан снизошел до объяснения:

— В пределах Острова Магов, сиречь вашего научного центра, портал открыть можно, но только местный. Тащить такую тяжесть и привлекать к нам всеобщее внимание? Я открыл портал отсюда до свалки, а туда ребята подвезли новый ларь. Им удобно, нам хорошо, и никто не заметит. Это мои люди, Мелисента, можешь не беспокоиться.

Это он хорошо придумал. Свалка здесь есть, туда вываливают все ненужное и сломавшееся. Раз в три декады приходят артефакторы и отбирают остатки энергии, после чего все превращается в труху, которую можно не убирать, за людей это сделают дождь и ветер. А в порталах я не очень хорошо разбираюсь. Выстроить по координатам смогу, нас учили, но вот энергией напитать... На это меня не хватит. Теперь буду знать про местные особенности.

Тут меня опять отвлекли: у дверей стал скрестись Юстин. Пошла ему открывать.

Парень стоял передо мной мрачный, как похоронная процессия. Стоило мне сделать шаг назад, чтобы он смог войти, как он прижал меня к себе и погрузил лицо в мои волосы. Затем отпустил и сказал:

— Мели, я должен отправится с отцом. Это приказ короля, а их не обсуждают. Но я вернусь, слышишь? Я обязательно к тебе вернусь и тогда ты дашь мне ответ.

В его голосе слышалась такая неподдельная боль, что я не могла это терпеть. Немного высвободилась, подняла голову, взяла лицо Юстина двумя руками и поцеловала от всей души. Он ответил яростно и страстно, так, что у меня дух захватило. Но вдруг его руки разжались и бессильно упали, поцелуй прервался. Лорд Кориолан, чтоб ему сдохнуть!

— Помнится, ты меня убеждал, что у тебя с Мелисентой чисто дружеские отношения. Я тоже не прочь так с ней дружить.

Думаете, я стала краснеть, мяться и говорить: «Ах, это не то, что Вы подумали, я сейчас все объясню»?Вспомните мое главное правило: не оправдываться! Я и сейчас не стала это делать, да и готовому что-то жалобное заблеять Юстину не позволила. Задвинула его за спину, что он, к моему удивлению, дал проделать с легкостью, и заявила первое, что в голову пришло:

— Мы прощались. И мы действительно друзья. Вы же настолько испугались наших отношений, что готовы испортить сыну жизнь, только бы от меня отвадить.

— Ну, если это дружеский поцелуй, то, может, ты и меня так поцелуешь?

— Вас? Вы мне не друг, Ваше Высочество. А я как хочу, так и целуюсь. И с кем хочу. Вас целовать не буду ни за какие коврижки.

Кориолан уставился на меня, взгляд его синих глаз из злобно-насмешливого стал тяжелым и манящим. Ментальным посылом обрабатывает. Знал бы он, как на нас менталисты тренировались, и как мы учились им не поддаваться! Да он же принц, никогда в университете не учился, не знает, на что бывшие студенты способны!

Я внаглую рассмеялась ему в лицо.

— Дорогой лорд Кориолан, это не сработает. У меня хорошая защита.

— Амулет?

— Нет, встроенная. Вы не первый менталист в моей жизни, ваши штучки я за милю чую. Давайте расстанемся по-хорошему.

Мужчина подошел ко мне вплотную.

— Ты все еще собираешься морочить голову моему сыну?

Отводить взгляд я не стала. Наоборот, выпалила все в лицо могущественному господину. Пусть знает: я его не боюсь.

— Я собираюсь делать совсем другое. Жить, учиться, работать, стать наконец магистром, создать свой эликсир, а возможно и не один, открыть собственную аптеку и заработать кучу денег. Так понятно?

Кориолан ответил презрительно:

— Тогда Юстин тебе не подходит. Он принц.

— Я знаю, примерно это я ему и сказала. Но Вы могли бы отнестись к нему с большим пониманием, как я поняла, это первая любовь в его жизни?

— А в твоей?

Вот кто меня дернул за язык? Открыла рот и сказала чистую правду.

— Я пока, как мне кажется, еще никого не любила.

Реакция лорда на эти слова была странная. Он наклонился и впился поцелуем мне в губы. Никакого удовольствие: в этом поцелуе была агрессия в чистом виде. Стоявший до этого у меня за спиной Юстин вдруг рванулся и врезал собственному папаше по уху. Судя по всему, Кориолан этого не ожидал, так как свалился на пол. Я тоже не устояла на ногах и плюхнулась на попу. Затем встала и заявила грозно:

— Выметайтесь! Оба! Валите в свой Кортал, и чтоб я больше вас не видела! Все дела, расследования, эликсиры, что там еще — через Гиаллена, когда он поправится. А меня оставьте в покое!

Юстин умоляюще протянул ко мне руки:

— Мели, за что?

Кориолан удовлетворенно улыбнулся и посмотрел на сына с нескрываемым презрением. Нарочно спровоцировал гад, знал, как я отреагирую. Да, менталистика — это не только магия, а еще и умение просчитывать чужую реакцию.

Но я свое слово уже сказала и менять его ни с того ни с сего не буду. Поэтому на реплику юного принца ответила гордым молчанием.

Юстин поднял с пола свою сумку, которую он туда бросил, как вошел, и с бесконечно подавленным видом поплелся в кабинет. Как я теперь понимаю, из окна у Кориолана местный портал куда-нибудь к мосту поближе. А в городе другой, прямо домой. Ну и скатертью дорожка!

Глава 20, в которой Мелисента отказывается выяснять отношения, зато узнает много нового

Когда через пару минут я зашла в кабинет, там никого не было, мне оставалось только закрыть окно. И тут я услышала слабый, но вполне узнаваемый голос:

— Мели, что-то случилось? Мели?!

Гиаллен проснулся. Я подхватилась и бегом в спальню. Он полусидел на кровати, ухитрившись подпихнуть под спину подушки. Если так пойдет, он через три дня бегать примется! Я прикинулась рассерженной:

— На минутку отойти нельзя! Ляг как следует!

Он откинулся назад и засмеялся, вернее, изобразил тихий смешок.

— Ты такая забавная когда сердишься. Ты не умеешь по-настоящему сердиться, Мели.

— Еще как умею. И не дай тебе боги это увидеть. Зрелище не для слабонервных. Так что лежи спокойно, тебе пока нельзя двигаться.

Я вытянула у него из-под спины лишнюю подушку. Он кротко улегся, но глаза не закрыл, а все смотрел на меня.

— Я слышал шум и ругань в гостиной. Ты кричала, Мели. Что это было?

Мне не хотелось посвящать его в произошедшее, поэтому я сказала коротко.

— А, ерунда, Кориолана с сыночком выгнала, а то они драться надумали.

— Ты их прогнала, Мели?! Молодец! Ты умница у меня.

Я у себя умница, а в этой ситуации была круглой дурой, но Гиаллену этого говорить не стала. Перевела тему:

— Это ты сейчас будешь умником и выпьешь еще укрепляющего зелья. — С медом?

— С медом.

— А поесть?

— Могу дать еще бульону.

— Э, нет, бульон — это попить. Но можно и его, только с булочкой.

Ой, ну прямо пусечка-лялечка. Глазки такие просящие, отказать невозможно. Пришлось принести булочку, покрошить ее в бульон и покормить красавчика с ложки. Съев последнюю, он взял меня за руку и поцеловал ее сальными от куриного жира губами. Пришлось тут же идти на кухню и мыть руку вместе с посудой. Заодно я взяла кое-что перекусить для себя.

Вернулась. Архимаг лежал в той же позе, в которой я его оставила, но , когда я села за столик и разложила свои припасы, встрепенулся:

— Мели, ты обещала мне напиток.

Вот как! Напиток! Не питье, не зелье… Что же я ему обещала? Вино или настойку?

— Обещала. Сейчас поем и напою. Тебе в чашку налить или из чайничка удобнее?

— Обижаешь, Мели, я уже не бессознательный больной. Вполне могу пить из чашки.

— Ну и отлично.

Я принялась за свой ужин, который состоял на этот раз из творожка с зеленью и пары булочек с луком. Это только мужчины вокруг обожают сладкое, я его практически не ем, для гостей готовлю. В смысле напитков предпочла на этот раз присоединиться к моему пациенту: укрепляющее питье и мне не повредит. Он посмотрел, как я наливаю из кувшина в две чашки:

— Мелисента, ты будешь пить то же, что и я?

— Ну да. Это тебя удивляет?

— Это меня радует. Мне приятно, моя девочка. Это как поцелуй.

Вот только поцелуев мне и не хватало. Этот тоже туда же.

— Ал, не надо, не серди меня.

— Ты так мило сердишься...

Откуда ушли, туда и пришли. Я рыкнула:

— Не прекратишь, уйду и сиди тут один!

Глаза стали круглыми от удивления. Такого он от меня не ожидал. Я вообще-то довольно стервозная особа, почему все вокруг считают меня ангелом с крылышками? Кроме Кориолана, разумеется, он-то уверен, что я низкая интриганка.

— Не уходи, Мели, я ничего плохого не хотел сказать.

Вот то-то!

Главное — поставить на своем, а смысл... Что нам в смысле! Зато Ал затих и ждет, когда я ему дам попить. Послушный больной — радость целителя.

Поужинав и напоив моего подопечного, я решила немного позаниматься перед сном, но на удивление робкий голос Гиаллена заставил меня переменить намерение.

— Мели, я не знаю... Придется просить тебя о помощи... Кориолан мне помог, но теперь его нету...

Блин, до меня дошло. Он писать захотел! И что прикажете делать? Могу тазик принести. Я так и сказала и удостоилась новой порции круглых глаз.

— Мели, мне неудобно...

— В смысле ты стесняешься, или трудно писать в тазик?

Он вдруг глупо захихикал:

— Да нет, в общем нетрудно. Я скорее стесняюсь. Ты видишь меня таким беспомощным...

— Ты не стесняйся, а двигайся на край кровати, тазик я тебе сейчас принесу.

Следующие полчаса мы писали, затем я обтерла его влажным полотенцем и переменила нижнее белье, которое на него, видимо, надел Кориолан. В моем ларе Ал лежал голышом.

Я к таким процедурам отношусь совершенно спокойно, как и к наготе. Наши практические занятия у целителей и работа аптекаря приучили меня не рассматривать пациента как мужчину. Это объект, и так к нему надо подходить. Но Алу-то это в голову не приходило. Он краснел и бледнел, начинал тяжело дышать и вдруг замирал вообще без дыхания, отводил глаза, а затем искал у меня на лице признаки смущения.

Взрослый мужчина, старше меня гораздо, не то, что Юс, а ведет себя как глупый мальчишка.

Потом я подумала: а если бы я была пациенткой, а он меня лечил... Я бы так же по-дурацки себя вела? Нет, наверное. Или да, но только в одном случае: если бы сама была влюблена в своего целителя.

Наконец когда с гигиеническими процедурами было покончено, мы так устали оба, что заснули. Ал сразу, как только я укрыла его одеялом, а мне пришлось еще убираться и переодеваться.

Но свой план с использованием собственной кровати я в жизнь воплотила. Притащила второе одеяло, пару подушек, и свила себе гнездо. Даже если Гиаллен проснется и меня увидит, шансов добраться до тела у него никаких.

Утро застало меня крепко спящей. За вчерашний день я так утомилась, что спала, спала и спала. Даже чувство долга не могло меня добудиться.

Проснулась же от того, что кто-то ласково гладил меня по волосам, время от времени цепляя уши. Они-то и просигнализировали о чужом вторжении в мое личное пространство.

Открыла глаз и увидела еще один, только не мой. Как интересно! Я всегда была уверена, что глаза у Гиаллена карие, а они у него темно-темно серые. Красивые.

Я приподняла голову и открыла второй глаз. Никто на меня не покушается, Ал лежит тихо и только смотрит на меня внимательно.

— Мели, ты уже не спишь? Я бы хотел позавтракать, ты не возражаешь?

Нахал! Позавтракать? Что ему можно дать, чтобы не навредить? Молока? У меня есть еще пара кувшинов. Омлетик? Тоже пойдет.

Я поднялась с постели, порадовавшись моей выдумке одеться в мантию. Предложила молоко, булку и омлет на завтрак и получила радостное согласие.

Ну, раз он у нас такой герой, сейчас я его умывать буду. Неумытых завтраком не кормят. Усадила его обложив подушками, принесла таз и кувшин, хотела уже умывать, но он отказался:

— Мели, не надо. Я сам. Мне уже гораздо лучше. Только... Ты мне потом, после еды, тазик подставь. А завтра я уже сам смогу встать.

Ну, если он у нас такой орел, что я могу возразить?

Умылись, поели, слили лишнюю воду из системы... Я тоже привела себя в порядок и позавтракала. Надо бы чем-нибудь полезным заняться, ан нет. Стоило мне попытаться уйти, как Гиаллен протянул руку и схватил меня за одежду.

— Мели, можно с тобой поговорить?

Какие все вокруг разговорчивые! Но сейчас его лучше не волновать, поэтому я сказала без энтузиазма:

— Поговори, если тебе так надо.

— Тогда сядь рядом, а лучше ляг.

Заметив, какое неприятно удивление вызвали эти слова, пояснил:

— Это чтобы у нас глаза были на одном уровне.

Ложиться я не собиралась, а сесть — села, после чего меня взяли за руку и повели разговор:

— Мелисента, Юстин уже тебя замуж звал?

— Звал.

— В любви признавался?

— Ага.

— А ты?

— А что я? Он принц, я аптекарша. Здоровье дороже.

Он вдруг рассмеялся странным смешком, в котором перемешались недоверие с удовлетворением.

— Ты удивительное создание, Мели. На редкость холодное и циничное, и в то же время фантастически доброе и душевное. Как в тебе все это уживается?

— Не знаю. А в чем ты видишь мою такую потрясающую доброту?

Он отпустил мою руку, затем снова дотронулся до моих пальцев.

— Да хоть в том, как ты со мной поступила. Не бросила, не уничтожила, вытащила и спасла, вернула жизнь, а теперь стараешься вернуть здоровье. А могла поступить совершенно иначе.

— Ой ли?

— У тебя была куча вариантов. Например, найти тело и сжечь его.

Больше делать мне было нечего.

— А дух бы меня преследовал всю оставшуюся жизнь.

— Не факт. Скорее всего, он бы развеялся, ведь это был не настоящий призрак. Он был очень привязан к своей телесности.

— Жаль, что это не пришло мне в голову раньше. Возможно, я бы так и поступила.

— Неправда. Это ты только так говоришь. Ты не сожгла мое тело, не развеяла мой дух, не сдала меня Ригодону, а ведь могла. Большой любви ты ко мне не испытывала, но губить не стала.

Зачем мне было его губить, когда я планировала стрясти с него вознаграждение?

— Мы с тобой договор заключили, ты забыл? Взаимовыгодный.

— Об этом договоре я и хочу с тобой поговорить. Внести в него некоторую правку.

— Я помню. Сама хотела его пересмотреть. Но пока ты во мне так сильно нуждаешься, готова подождать с обсуждением.

— Мели, ты думаешь, впоследствии я перестану в тебе нуждаться?

Я пожала плечами:

— Это естественно. Ты окрепнешь, и тебе не нужна станет сиделка и нянька.

— Мели, разве нуждаться можно только в сиделке или няньке? Сколько времени мы провели с тобою вместе пока я был духом?

Я уже счет времени потеряла. Работаю здесь не сказать чтобы давно, а кажется — всю жизнь.

— Да порядочно.

— Вот видишь. Времени у меня было достаточно, чтобы понять, как ты мне нужна, Мелисента! Такая, какая ты есть: добрая и вредная, ласковая и ворчливая, умная, циничная и одновременно по-детски наивная.

— Не морочь мне голову, Ал.

— Ты мне не веришь. Хочешь, я расскажу, как все было?

Можно подумать, я прямо-таки ничего не знаю.

— Все — это что?

— Все — это все. С того момента, как я осознал себя духом. Это случилось не сразу, пару дней меня как бы не существовало, но потом туман рассеялся и оказалось, что где плоть моя неизвестно. Зато я могу перемещаться по собственной квартире безвозбранно и даже залетать в соседние помещения. Как я потерял тело, вспомнить не удавалось тогда, не могу я этого и сейчас. Зато все остальное я постепенно вспомнил, как раз к тому моменту, как в отдел прислали нового начальника.

Обрадовался, наверное.

— Когда я увидел Ригодона... было бы лицо, меня бы перекосило. Он — последний, кого я хотел видеть на своем месте. Подонок, интригами выбившийся наверх, подлый и низкий тип.

Да, на его фоне ты у нас просто цветочек-одуванчик.

Он как будто подслушал мою мысль:

— Мели, я себя не оправдываю. Но уверяю тебя, если бы все те барышни, за которых ты так радеешь, встретили бы на своем пути не меня, а его, они расстались бы не только с невинностью, но еще и со всеми своими ценностями и сбережениями.

В этом у меня сомнений не было. Ригодон — он такой.

Едва появившись, он вселился в мою квартиру, но не стал раскладывать вещи по шкафам и испытывать кровать на мягкость, а бросился искать мои бумаги. К счастью, они у меня неплохо защищены. Дверцей шкафчика под тягой ему отбило все пальцы, так что потом ногти сошли напрочь, на него все падало и он падал сам: ковер несколько раз выдергивался у него из-под ног.

Ого, какие штуки! Оказывается, я видела далеко не весь репертуар.

— Наконец мне удалось его основательно приложить. Уронить так, что он ударился головой и потерял сознание на несколько часов. После чего Ригодон решил временно прекратить поиски и лечь в постель. Я вспомнил, что духи могут пробираться в сны, и решил попробовать. Сначала получалось плохо, Ригодон просто вскакивал от жуткой головной боли, и все. Но на следующую ночь я ему устроил развлечение. Все ужасы, какие я когда-либо слышал или наблюдал, были к его услугам. При этом мне удалось привязать их к теме поиска моих записей. Что-то вроде: «Что будет с тобой, если ты не отступишься». Утром он встал весь измочаленный и съехал, но вместо себя прислал следующего кандидата.

У меня родился закономерный вопрос:

— Неужели среди них не нашлось ни одного порядочного? Всех их ты целенаправленно выживал. Интересно, почему меня тогда не стал?

— Да они все, не успеют в дверь войти, бросались искать мои записи! Просто мародеры какие-то. Один, не буду говорить кто, так просто сгреб мои книги и попытался вынести. В общем, выйти ему не удалось, да и шишка на затылке была знатная. Твоей приятельнице Мартонии я, как Ригодону, все пальцы отбил. Еще мороками всех пугал. Внедрялся в сны, там тоже будил все их тайные страхи. Так продолжалось декады четыре. Затем все прекратилось, и много месяцев никто мой покой не тревожил. К счастью, духи не требуют еды и питья и могут впадать в состояние, похожее на сон. Это ожидание.

— Чего же ты ждал?

— Не чего, а кого! Я ждал тебя! И дождался.

— Меня?

Я скорчила гримасу: очень в этом сомневаюсь.

— Ну. не тебя конкретно, но кого-то вроде. Того, кому я смог бы довериться.

— И как же ты определил, что я тебе подхожу?

— Элементарно. По поведению. Сначала я увидел милую девушку из очень мне знакомой категории «отличница». Не стал гнать сразу, во-первых, потому что соскучился по людям, а во-вторых, решил посмотреть, может, с ней можно будет договориться. Полагал что, в случае чего, всегда смогу напугать тебя до заикания.

Напугать? Меня? Я осторожная, но не пугливая, это точно.

— До сих пор так думаешь?

— Э, нет, это ты скорее всех до этого самого доведешь, а еще до пупырышков и синих чертей. Но это я теперь знаю, а тогда ты мне понравилась своим поведением. Не бросилась шарить по ящиками и полкам, а стала обживаться. Убралась, навела чистоту, разложила свои вещи... Стало ясно, что ты не грабить меня пришла, а жить и работать. При этом ты делала все так деликатно, не нарушая заведенный мной порядок… Вопреки себе я почувствовал к тебе благодарность. А когда ты попросила разрешения взять из ларя пирожные, то тронула меня до глубины души. Сказал бы «до слез», но какие слезы у духа?!

Надо же, я и не подозревала в нем таких чувств.

— Я просто пыталась быть вежливой. Матильда своим рассказом настолько меня впечатлила: я не сомневалась, что в квартире живет некая сущность и хотела ее задобрить.

— Тебе это блестяще удалось. Вечером ты пошла принять ванну и тут я увидел, что ты по-настоящему прекрасна. Передо мной была не отличница-заучка, а воплощенная женственность.

Знаю, знаю, сейчас заведет про грудь и бедра.

— Это можно пропустить.

— Нельзя, Мели. Я тогда совершил не слишком красивый поступок, но просто не мог от этого отказаться.

— Ты имеешь в виду что внедрился в мой сон и занялся со мной любовью?

Темно-серые глаза опустились, скрытые ресницами.

— Ты давно это поняла?

— Давненько. Но что я могла с этим поделать? Орать и топать ногами? Какой смысл, если я все равно не могу тебя контролировать. Да и во сне все было очень мило.

— Только мило, Мели?

— Ты хочешь, чтобы я сказала, что сгорала от страсти? Обломись, не было такого.

— Жестокая девочка. Но все же: тебе было хорошо?

Все ему расскажи да покажи... Совсем обнаглел, гад.

— Не плохо. Давай рассказывай дальше.

— В общем, после этого я очень захотел чтобы ты осталась. Надеялся, что с тобой мы поладим, найдем общий язык и точки соприкосновения. Но не торопился: если бы ты сдала меня тому же Ригодону, то дни мои даже в виде духа были бы сочтены. С одним магом, вторгнувшимся в мой дом, я справлялся, тем более, что все приходившие были слабее меня. А если сюда пришел бы десяток...

Да, с десятком сильных магов целой армии не справиться. Но за его записями они гурьбой бы не отправились: такое каждый хочет для себя любимого.

— Я поняла.

— Потом ты пошла на встречу со своим новым начальством и получила задание. Но не ринулась его выполнять, а громко оповестила меня о случившемся и пообещала, что Ригодону с Мартонией моих результатов не видать, как своих ушей. В ответ я снял невидимость с голубой тетради. Не то, чтобы я хотел заставить тебя повторить мою работу, просто чтобы показать доверие. И ты его оправдала на сто процентов.

Еще бы. Для Ригодона с Мартонией я бы пальцем не пошевелила.

— Ты стала жить в моей квартире, и мне это нравилось. Ты работала, а по вечерам к тебе приходили сослуживцы, ты их поила чаем и кормила всякими вкусностями, готовить которые такая мастерица. Я ждал и боялся, что ты заведешь разговор обо мне и моих тетрадях, но ничего такого не происходило. А ведь каждый, кто к тебе шел, шел именно за этим, а не за вкусными плюшечками.

А тебе почем знать, может, и за плюшками. Ты же их еще не ел. Да и не заметила я в ребятах особой злонамеренности. Или мне это просто кажется?

— Но ты даже не давала им возможности свернуть разговор на эту тропинку. Сама его вела, интересуясь делами своего гостя и ничего не рассказывая о своих. В общем, я долго тебя наблюдал, а затем решился. Снял запор с той тяги, где все было приготовлено для моего связывания. Дальше все было вопросом времени и моего умения делать намеки во сне. Ты полезла в тягу и взяла в руки листок. Порезалась им случайно, но этого было достаточно.

— А если бы не порезалась?

— Тогда обязательно расшифровала бы надпись и сделала это уже сознательно. У тебя любознательность повышенная.

Вот как он меня себе представляет!

— Настолько, чтобы нарушить закон и стать участницей темного ритуала?

— Я бы нашел способ тебя к этому подтолкнуть.

Он бы что-нибудь придумал, не сомневаюсь. Талантливый, гад!

— Все остальное ты знаешь.

— Надеюсь. Если все, что ты мне до этого говорил, было правдой.

В ответ — совершено искреннее возмущение.

— Ты думаешь, мои слова — ложь? Да я столько правды подряд за всю жизнь не произнес! Тьфу, аж в горле пересохло!

Я тут же вскочила и налила ему еще одну чашку отвара. Он торопливо выхлебал напиток и заметил:

— Ты сама подтверждаешь мои слова. Сердишься, не хочешь доверять, но заботишься как о родном.

— Не хватало еще чтобы ты тут загибаться начал, не успев воскреснуть!

Гиаллен приподнялся на локте, а потом снова откинулся на подушку.

— У тебя сейчас так глаза сверкали, Мели! В тысячу раз лучше бриллиантов в кортальской короне. Знаешь, что меня больше всего обрадовало, когда я сегодня проснулся?

— Ну и что же?

— То, что я наконец узнал, как пахнут твои волосы. Сдобой, корицей, травами, медом, немного полынью и почему-то дождем.

Весь запал у меня прошел. Когда тебе вдруг такое говорят, ругаться дальше просто не получается. Ответить? Получится либо заигрывание, либо глупость. Лучше промолчать и сделать вид, что не слышала.

Мне вспомнились мои сны, где этот гаденыш играл главную роль... Если он в них внедрялся и делал так, чтобы мы вместе это переживали, значит, мне передавались его чувства? Или, скорее, тени его чувств?

Ал некоторое время ждал моей реакции, но когда ее не последовало, снова взял меня за руку:

— Мелисента, скажи, я тебе совсем безразличен? Или неприятен?

Вот зачем он? Хочет все-таки выяснить отношения?

— Знаешь, Ал, давай о чем-нибудь другом. Вот например: вчера я не успела рассказать Кориолану о том, что узнала от Магали. Оказывается, наш Эдилиен встречается с Сосипатрой, но в то же время у нее есть любовник среди членов Совета Магов.

Он живо переключился, но спросил меня не то, что я ожидала:

— Мели, а ты полностью доверяешь Кориолану?

— Нет конечно. У нас с ним разные цели и задачи. Но в деле твоего воскрешения он очень даже помог, без него бы мы с Юсом не справились. Думаю, в его интересах вернуть тебя, ведь ты работаешь на благо Кортала.

— Девочка моя, ты такая наивная, хоть и умненькая. Неужели ты веришь всей этой кориолановой пурге про то, что каждый маг — патриот той страны, где он родился? По договору с Корталом, который дал мне деньги на разработку моих эликсиров, я пятнадцать лет не имею право открывать никому секрет их изготовления. А сейчас эти пятнадцать лет истекли.

Вот это новость! Слышу первый раз.

— Когда?

— Примерно тогда, когда ты поступила сюда аспиранткой. Неделей раньше — неделей позже, какая к демонам разница?

Это получается, что Гиаллен имел полное право раскрыть свой секрет всем и продавать свой эликсир любой стране, которая заплатила бы деньги? Это было бы правильно, сила и особенно регенерация — не боевые эликсиры, скорее лечебные. Только Кортал смог сделать из них военную тайну.

Тогда я не просто дура, а совсем глупая телятина. В этой ситуации Кориолану наплевать на Ала с высокой горки, наоборот, ему было бы выгодно, чтобы тот никогда не вернулся, а все его разработки остались бы у лорда-дознавателя. Найти эликсирщика для повторения чужих работ несложно, не у всех, как у меня, есть личные научные амбиции. Мартония, вон, описалась бы от счастья.

— Ал, ты собирался обнародовать свои работы?

— Ну, не совсем так. Я собирался сделать производство здесь, в Валариэтане, на Острове Магов. Продавал бы Регенерацию всем желающим, Силу... Придумал бы что-нибудь. Для нее есть и медицинские показания. Налоги шли бы в казну Совета.

— А невидимость?

— Невидимость — особая статья. На нее я денег не брал, своими обошелся. Торговался и с Корталом, и с твоей Элидианой, еще с Мангрой и Таримтой... Да все наши девять государств Союза интересовались. Все спецслужбы желали приобрести в эксклюзивное пользование.

Ну да, тогда им казалось, что это идеальное средство для шпионов. Поглядели бы они на эту стеклянную глыбу... Прозрачность — да, но никакая не невидимость. Ал, кажется, разделяет мои опасения в ценности его новой разработки.

— Но я, как видно, рано радовался и торопился с переговорами. Практика показала, что результат далек от совершенства. Думаю, над ней еще работать и работать, чтобы до ума довести. Но я разочаровался. Твой подход мне понравился гораздо больше моего. Общеупотребительное средство. Не для вояк, а для граждан.

Это он на мой Эликсир Красоты и Молодости намекает? Но что-то мы далеко ушли от нашей темы.

— Все это хорошо и прекрасно, но мы уклонились. Я тебе рассказывала про Эдилиена.

— Нет, радость моя, все по теме. Ты знаешь, что Эдилиен — мой соотечественник? Корталец?

— Да. И очень его уважаю.

Гиаллен пожал плечами.

— Не спорю, он очень хороший человек. Неглупый, прекрасный профессионал, а еще совестливый и порядочный, гораздо лучше меня. У него только один недостаток: им очень легко манипулировать.

— Это почему же?

— Именно потому, что он чересчур честный и порядочный. Ему не хватает здорового цинизма чтобы рассматривать предметы и явления в том виде, в каком они существуют на самом деле. Для Эдилиена всякие красивые слов затмевают истинный смысл. Его можно заставить сделать любую гадость, и он с восторгом ее сделает, если только внушить что-нибудь вроде: ты делаешь это во имя своей родины, Великого Кортала.

Интересное рассуждение... Я задумалась:

— А во имя великой любви?

— Можно рассмотреть как вариант. Но одна женщина и целая страна... Масштабы, как ты понимаешь, несопоставимы. Это я к тому, что ради той же Сосипатры он пойдет на многое, но своей страны не предаст. А вот если лорд Кориолан укажет, в чем именно заключено блага Кортала… Ну, ты меня поняла.

Получается, по мнению Ала, Эдилиен, хоть уже не молод и опыт у него большой, все равно поддается на идеалистические вопли и Кориолан может им крутить как вздумает. А обо мне он такого же мнения?

— А я? Я такая же наивная?

— Ты? Нет, ты совсем другая. Я знаю, что ты любишь свою родину, но судишь обо всем здраво. Тебе красивыми словами голову не заморочишь. Просто по молодости лет и в связи с отшельническим образом жизни тебе не хватает информации. А если тебе ее дать в достатке... Выводы ты делать умеешь, я убедился.

Ну, хоть так. Не считает за дуру, за что отдельное спасибо. Кстати, мог про Кориолана заранее сказать, я бы с ним и связываться не стала.

— А что ты меня не предупредил? Я же не знала про твои дела с Корталом. Вот, Кориолана на нашу голову привлекла.

Гиаллен ответил как-то грустно и задумчиво.

— Мели, если бы я видел другой выход... На тот момент это было наименьшее из зол. Кориолан — сильный маг, универсал, имеет право на некромантские ритуалы. Только он мог помочь, вы с Юстином не справились бы. А его человеческие качества...

— Это ты сейчас о чем?

— О том, что гад он, каких мало. Ты меня подонком считаешь, но по сравнению с лордом...

Сейчас он будет ругать Кориолана чтобы обелить себя? Не стоит, я и так знаю, что глава спецслужб отдельно взятому магу всегда сто очков вперед даст.

— Так все, тебе пора отдохнуть. Нечего тут языком трепать и волноваться. Потом все скажешь, в другой раз.

Я вручила архимагу кружку с зельем, в которое на этот раз было добавлено снотворное. Ему действительно надо поспать, чтобы силы накопить, а мне — подумать. Архимаг мой выпил все без разговора, попытался что-то еще сказать, затем откинулся на подушки и вырубился. А как вы хотели: мои зелья осечки не дают!

Я перебралась в кабинет, принеся себе из кухни немного припасов: колбасы, копченой рыбы, хлеба и зелени. Дверь оставила открытой: если Ал проснется, я услышу и прибегу.

Устроилась на диване, взяла по привычке блокнот и карандаш и принялась размышлять о том, что узнала.

Конечно, можно считать, что Ал на Кориолана по старой памяти наговаривает, но, если честно, мне так не показалось. Вспомнилось, как лорд вел себя со мной и что при этом говорил у меня за спиной. В лицо — ну просто ангел небесный, любит меня и уважает, а Юстину на меня всякие гадости наговаривает. Причем по-умному: не врал напрямую, но выворачивал все наизнанку. А если принять во внимание что он мне говорил о Кортале и своих взаимоотношениях с Гиалленом... Это уж настоящая ложь, и получалась она у него легко и естественно, он лгал как дышал.

По сравнению с ним Гиаллен — почти простак. Я, конечно, утрирую, но архимаг мне практически не лгал. Умалчивал, но не врал напрямую.

Глава 21, в которой Мелисенте делают очередное предложение, а она понимает, что зря расслабилась.

Гиаллен спал, а я размышляла. Сначала о нем, затем о себе, а под конец о том, о чем следовало подумать с самого начала.

Если принять на веру то, что он мне сказал и сложить с тем, что я и сама знаю, то история лишения архимага тела и возвращения ему оного смотрится совсем по-новому. С одной стороны это было выгодно Ригодону и Мартонии, из которых жаба имела еще и возможность осуществления. Но тому же Кориолану и его службе это тоже было выгодно! Мог он использовать Мартонию втемную? Мог, например через ту же Сосипатру и Эдилиена, которого тоже припряг с помощью обмана и высокой риторики. А мог он заставить того же магистра действовать самостоятельно? Это тоже возможно, И тогда получается... Получается что было не просто два злоумышленника, а две группы злоумышленников, действовавшие либо в сговоре, либо порознь.

А я во всей этой петрушке сыграла роль «свежий дурак с мороза». Юстин... Боюсь, он был со мной в одной команде. Два придурка, считающие, что игра ведется по-честному... Понятно, Юс верит Кориолану потому, что тот его отец. А я-то с какой радости?

Прав Гиаллен, с моей осведомленностью надо дома сидеть, на кухне. Да я в сущности не высовывалась, плыла практически по течению, все произошло само собой, и все равно... Подставилась я знатно.

Теперь, когда у меня на руках живой, но еще очень слабый архимаг, нас вдвоем можно легко и непринужденно с кашей съесть.

Мелисента, соберись. Юстин тебе не помощник. Он у папочки из повиновения на секунду вышел, так его теперь к порядку призовут. Да и нет его рядом, укатил в свой Кортал и вернется, надо думать, не скоро. Значит, есть два пути: ждать, когда Ал придет в себя и восстановит не только здоровье, но и магические способности, или искать союзников.

Первый вариант для меня предпочтительнее, потому что где они могут быть, эти союзники, представления не имею. Но как минимум месяц скрывать архимага в квартире, ничем себя не выдав... Это нужно железные нервы иметь, а они у меня за последнее время совсем раздергались.

Есть еще одно соображение.

Ал скоро станет гораздо лучше себя чувствовать, это развяжет ему руки. Мне уже почти объяснились в любви, а тогда он перейдет от слов к действиям, и вряд ли я буду в состоянии что-то ему противопоставить. Может, напроситься к Эбенезеру на прием и честно рассказать о случившемся? Воспользоваться своим положением «свежего дурака», то есть дуры? Или это выйдет мне боком?

Да, дилемма... Куда ни кинь, везде клин.

Хорошо, зайдем с другой стороны. Сейчас весь мир будет против меня, кроме влюбленного Юстина, но его можно не учитывать. Помочь он ничем не сможет. Единственный, кто со мной в одной лодке — это Ал. Он, хоть и слаб сейчас, но телом, а не головой. И он жизненно заинтересован в том, чтобы со мной все было в порядке: кто его будет кормить, поить, купать и обслуживать, пока он сам не в состоянии о себе позаботиться? Не может быть, чтобы у него, кроме врагов, не было бы друзей, или хотя бы тех, для кого он важен.

Так что выбраться из этой муки без потерь я смогу только с его помощью.

К этому этапу моих раздумий наступило время обеда. Я пошла проверила подопечного: он уже начал ворочаться, скоро проснется. Ну вот и отлично, теперь я знаю, о чем с ним надо поговорить. Но прежде всего покормить гада, ему надо сил набираться.

Давешнюю курочку я измельчила в пыль одним примитивным аптекарским заклинанием, взбила со сливками и посыпала тертым сыром. Этакое суфле из птицы, прошу любить и жаловать. К нему подала бульон в чашке и свежую булку. На запах еды Ал открыл глаза и обрадовался:

— Мели, родная моя, ты мне обед принесла...

Сделала вид, что не услышала, помогла сесть и поставила перед ним поднос.

— Ешь давай, тебе надо сил набираться как можно скорее.

Он попытался что-то сказать, но уже сунул себе в рот первую ложку, так что вышло неразборчиво, то ли «очень вкусно», то ли «я постараюсь».

И суфле и бульон исчезли с рекордной скоростью.

— Спасибо, Мели, все было очень вкусно. Никогда не думал, что диетическая еда может быть такой восхитительной.

Приятно, когда тебя хвалят, даже за такую ерунду. Но я все еще демонстрировала суровость.

— Руки должны из правильного места расти, и все.

— Сладкая моя девочка... А у тебя что на обед?

Я показала: рагу с тушеными овощами и салат. Этого рагу я полтонны заготовила и разложила по горшочкам, теперь дней пять буду им питаться. Больше невозможно, надоест.

— Как вкусно пахнет! А когда мне будет можно такое?

— Через декаду, не раньше. Сейчас тебе подойдут только творожки, кашки, бульоны и суфле.

— А сыр?

Любитель сыра выискался. Прямо мой брат-близнец. Я тоже все норовлю с сыром съесть.

— Ал, я тебе в суфле тертого насыпала, неужели не заметил?

— Заметил, потому и спрашиваю.

— Будет тебе сыр. Поняла уже.

Он опять поднял на меня глаза больного щенка, но в глубине их посверкивала хитринка:

— Мели, посиди со мной. Пожалуйста. Мне лучше, когда ты рядом.

Вы бы могли отказать? Вот и я нет. Села в кресло, устроила свою еду на столике, после чего мы полчаса тихо сидели рядышком. Ели.

Когда я наконец составила в сторону грязную посуду, Ал снова завел:

— Не уходи. Побудь со мною.

Когда он так жалобно смотрит, невозможно противиться. Ну, не можем справиться с этим занудой, заставим его работать на нас. Я решила воспользоваться ситуацией и выспросить архимага как следует, чем мне может грозить его нахождение в моей спальне. Не в смысле физическом, а если его здесь найдут. А еще — к кому он может обратиться за помощью в случае чего.

Разговор должен был выйти доверительный, поэтому я не стала чиниться: разулась, забралась на кровать, села поудобнее поверх одеяла, подобрав ноги под себя, и завела речь издалека:

— Ал, сколько, по-твоему, понадобится времени, чтобы ты пришел в относительную норму?

С первого раза он меня просто не расслышал: уставился так, как будто не человек рядом сидит, а по меньшей мере дракон или птица-феникс. Затем осторожно вытянул руку, нащупал под подолом мою пятку, и расплылся в счастливой улыбке.

— Но-но! Пятки не щекотать!

— Не буду, Мели. Просто у тебя такие круглые аккуратные пяточки... Ты же не возражаешь, если я просто буду за нее держаться?

Фиг с ним, пусть держится. Может, внимательнее будет слушать.

— Держись, но руки не распускай! И не вздумай щекотаться, а то отделю душу от тела окончательно и бесповоротно! Ты помнишь мой вопрос? Отвечай-ка поскорее, а то у меня их много накопилось.

Он поморгал, вспоминая:

— Ты про норму? Не знаю, Мели, думаю, декады три-четыре, это если говорить о полном выздоровлении и восстановлении моего магического резерва. Физически я буду в порядке значительно быстрее: декада-полторы. Я уже сейчас гораздо лучше себя чувствую, чем вчера и даже чем утром.

Ого, какие он себе темпы планирует! Я на такое не рассчитывала.

— Это хорошо. Тогда давай обсудим такой вопрос: как ты предполагаешь возвращаться? Ты же хочешь вернуться и вернуть себе все, я правильно поняла?

Гиаллен задумался, затем заговорил медленно:

— Знаешь, когда я был духом, мне казалось, что, стоит снова попасть в собственное тело, и все вопросы решатся сами собой. Глупо было так думать. Сейчас я стал гораздо более уязвим, чем в бестелесном состоянии, особенно пока не вернулись все мои способности. Кстати, ты знаешь, что они должны усилиться и расшириться после моего пребывания на грани между жизнью и смертью?

Это, конечно, замечательно, но пока толку с того ноль. Пусть сначала в себя придет.

— Поздравляю. Но, пока они не вернулись даже в старом объеме, я бы на твоем месте подумала, как себя обезопасить. Раз уж не получилось разоблачить твоих врагов.

Острый и немного обиженный взгляд искоса и вопрос:

— Как я понимаю, держать меня у себя до полного выздоровления ты не хочешь?

— Ал, не обижайся. Не в этом дело. Просто, по-моему, здесь не безопасно. Если в деле замешан Кориолан... Он точно знает, где ты находишься.

Архимаг покачал головой:

— Ага, и ты боишься, что он может ударить по мне через тебя а по тебе через меня.

— Это ты к чему?

— Полагаю, ты не зря боишься, Мелисента. Насколько я понял, сын для него сейчас главный приоритет. Он не должен на тебе жениться. Если бы ты была гражданкой Кортала, у него нашлись бы простые и понятные рычаги, а так... Приходится изворачиваться.

Я представила себе все варианты борьбы Кориолана с браком собственного сына... Не нравится мне это.

— Думаешь, он бы мог меня убить?

Ал пожал плечами:

— Не своими руками? С превеликим удовольствием. Но сейчас твоя смерть сыграла бы против него, слишком нарочито, а Юстин еще не остыл. С другой стороны, если бы его нельзя было бы заподозрить... Кориолан мастер на такие интриги. А что ты не влюблена в принца и не пытаешься его окрутить, в это его мозги просто не способны поверить.

— Да я уж поняла.

После этих моих слов он немного помолчал, а затем заговорил каким-то новым, взволнованным и хрипловатым голосом:

— Есть одно средство, Мели...

— Какое?

— Чтобы успокоить Кориолана тебе нужно выйти замуж. За меня.

Вот еще! Жених выискался! Сам стоять не может, лежит с трудом, а еще вздумал свататься!

Ал тем временем вполне серьезно продолжал:

— Обдумай, моя хорошая. Для тебя это со всех сторон отличный вариант. Кориолан от тебя отвяжется.

Хорошенькое дело!

— Он-то отвяжется, зато ты привяжешься, причем на всю оставшуюся жизнь.

— А чем я не подхожу? Думаешь, буду тебе плохим мужем? Конечно, я старше тебя, но для мага я довольно молод, это не недостаток. Ты получишь все, что хотела и немножко больше: относительную свободу, звание магистра, свое дело и столько денег, сколько тебе за всю жизнь не потратить. А главное, Мели, у меня есть перед Юстином огромное преимущество: он никогда не позволит тебе осуществить свою мечту, а я сделаю все, чтобы она осуществилась.

Красиво звучит. Он прав: став принцессой, я должна буду распроститься с мыслью о своей аптеке и амбициозными планами прославиться в качестве создателя «Эликсира Мелисенты». По большому счету, если бы ко всему тому, о чем Ал говорит, не прилагался бы он сам, взяла бы не глядя. Хотя и его бы кооптировала, но в качестве учителя и компаньона. Но мужа?

— Ал, зачем тебе это?

— Что зачем? Зачем я делаю тебе предложение? Странный вопрос: чтобы ты стала моей женой.

У меня это в голове не укладывается. Может, есть тайные мотивы, о которых я даже не догадываюсь?

— Ал, этот брак никак и ничем тебе не поможет. Не защитит от врагов, не даст ровно никакого преимущества. Кроме себя самой и связанных с этим неприятностей, я не принесу тебе ничего. Глупо как-то. Не вижу никакого практического смысла. Поэтому я хочу знать твою цель.

— Мели, я не Кориолан. Моя цель проста. Я хочу, чтобы ты никуда не делась из моей жизни, Чтобы по моей подушке рассыпались твои волосы, чтобы обнимали меня твои руки, чтобы к обеду звал меня твой голос, чтобы за столом я видел перед собой твое лицо и твое тело сжимал в объятьях по ночам. В общем, чтобы быть с тобой, как говорится, в горе и радости, в богатстве и бедности, в здоровье и болезни. Горе и болезнь мы уже пережили, хорошо бы попробовать разделить на двоих также здоровье и радость.

Это он мне в любви признался? Старый прожженый циник Гиаллен, у которого ничего святого? Не верю, хоть дерись. Хотя звучит фантастически приятно. Нравится он мне? Конечно нравится. А если вспомнить, что я к нему просто привыкла, прикипела... Ну ладно, не к нему, к его духу, но все равно. Пусть это разные субстанции, но что-то общее в них есть.

Я смотрела на него, не зная, что ответить. Он увидел, должно быть, сомнение на моем лице, и заговорил снова:

— Мелисента, девочка, я не собираюсь тебя обманывать. Я говорю то, что есть. Когда-то я, образно говоря, порхал как мотылек, собирая пыльцу с каждого цветка.

Мотылек ты наш! Мотыль! Я фыркнула, сдерживая смех.

— Ты можешь смеяться, но когда-то у меня была дурацкая идея. Мне думалось, что, пока я молод, надо наслаждаться жизнью, а потом, когда-нибудь, я почувствую потребность продолжить себя в детях. Тогда я выберу себе красивую, здоровую, кроткую нравом и хорошо воспитанную девицу среди студенток, женюсь на ней, и мы произведем на свет многочисленное потомство, наделенное даром. Бред!

Да уж, бредятина порядочная. Хотя имела все шансы воплотиться в жизнь. Не знаю только, кто кому в таком браке жизнь сломает и испортит. Скорее всего пострадали бы оба.

— К счастью и к несчастью, но все повернулось иначе той самой ночью, когда неизвестный или неизвестные отняли у меня тело. Остался дух, который прожил бок о бок с тобой достаточно времени, чтобы понять: мне не нужна другая женщина. Я не собираюсь никого выбирать. Я хочу, чтобы всю мою оставшуюся жизнь рядом была ты и только ты. Если мне суждено увидеть моих детей, я хочу, чтобы ты была их матерью. Наверное, глупо звучит, но я люблю тебя, Мелисента. Ох, не думал, что смогу это произнести.

Он с надеждой уставился на меня, а я не знала, куда глаза прятать. Наверное, очень приятно услышать признание от любимого. Но когда сама не знаешь, какие чувства испытываешь, такое заявление в лоб выслушивать тяжело. Как ответить, если слова отказываются идти на язык?

Возникла длинная неловкая пауза, которую я прервала, соскочив с кровати. Чуть не упала: Ал крепко держал меня за пятку и не сразу отпустил. Зато следующие его слова показали, что он меня правильно понял.

— Ты полагаешь, что у тебя нет ко мне особого чувства, девочка. У меня есть причины думать, что это не так, но сейчас оно и не важно. Существенно то, что, выйдя замуж, ты станешь неинтересным объектом для Кориолана. Это вопрос безопасности. А со всем остальным мы не будем торопиться. Юстин же обещал тебе, что будет ждать? Я тоже могу. Ну как, согласна?!

Вот откуда он знает, что Юстин обещал? Ведь тогда он уже не был духом и не мог подслушивать. Насчет безопасности он прав, конечно, но, когда опасность пройдет, как от него самого отделываться прикажете? Брак-то придется заключать не шаляй-валяй, настоящий магический, а его разорвать может только смерть. Да и не решает брак стоящих перед нами задач, а только запутывает. Мы же не можем сейчас ни в храм бежать, ни документы составить: Гиаллена юридически не существует.

— Ал, все, что ты сказал, прекрасно, и, если бы это действительно могло нам помочь, я бы согласилась наверное.

— Наверное?

— Даже наверняка. Но как ты себе это представляешь? Действовать надо срочно, а ты пока — юридический нонсенс: человек, которого не существует. Вряд ли ты можешь жениться.

— Демоны, об этом я не подумал!

Ага, так торопился Юстину дорогу перебежать, что о главном забыл. Глаза Гиаллена забегали по сторонам, затем снова успокоились на созерцании меня любимой.

— Мели, тогда мы можем составить частный договор и заверить его магически.

Договор? Составить-то его надо, вот только что там будет написано и чем это нам поможет?

— И какого же содержания?

— Ну, ты меня спасаешь, я обязуюсь разделить с тобой все мои знания, а также движимое и недвижимое имущество и в благодарность жениться.

Ему кажется, что он хорошо придумал? Мне кажется, у него еще от слабости мозги плоховато работают.

— Чудненько. А в чем смысл? Что это дает? По-моему, ничего. С моей стороны Кориолана устроит только крепкий нерушимый брачный союз, а с твоей... Если он и тебе хочет насолить, то так мы еще сильнее подставляемся. Так что будем сидеть тихо до того счастливого момента, когда сможем объявить о твоем возвращении во всеуслышание. Еще бы тебя отсюда куда-то сбагрить...

— Мели, я без твоей заботы не выживу.

— Да знаю, а то бы ты уже давно ехал куда-нибудь в провинцию к какой-нибудь знакомой ведьме под крыло.

Гиаллен страшно удивился:

— Какой знакомой ведьме?

— Понятия не имею, но подозреваю, что у тебя таких не одна и не две наберется. А если нет... Со мной училась целая куча и, о счастье! С ними у меня всегда были отличные отношения. Ведьмы вообще отличаются повышенной женской солидарностью, иначе им не выжить. В твоем положении, при магическом и физическом истощении, лучше других тебе помогли бы именно они.

Маги от ведьм отличаются одним, но принципиальным свойством: источником своей силы. Если маг имеет так называемый резерв, который пополняется сам собой из окружающей среды, как яма песке водой. Ведьмы же собственного резерва не имеют, они берут то, что разлито в природе и пропускают через себя, трансформируя под задачу момента. Декан нашего ведьминского факультета как-то у меня на глазах обратила в пыль приличного размера валун для того, чтобы излечить ребенка от серьезного наследственного заболевания. Все связи в кристаллах она обратила в целительную силу.

Поэтому, кстати, говорить о силе ведьмы некорректно: тут речь идет скорее о навыке работы с ней, умениях и опыте.

Если маги с трудом делятся силой, предпочитая сливать ее не друг другу, а в зелья или артефакты, то ведьмы себя в этом не ограничивают: все равно про запас не оставишь. Поэтому, кстати, ведьму практически невозможно определить в тот момент, когда она не творит волшбу. Еще одно полезное свойство ведьм — возможность сливать силы и работать совместно, творя то, что ни один маг в одиночку повторить не в состоянии.

Я серьезно подумывала о том, чтобы попросить одну из бывших соучениц взять Ала на излечение. Если он какое-то время побудет далеко отсюда, а потом вернется, то сможет настаивать на признании его личности. Мол, у вас не было доказательств моей смерти, зачем же вы меня в покойники записали? Те, кто знают, как дело было, при таком раскладе вынуждены будут молчать, или выдадут себя. За некромантию у нас по головке не гладят.

Пока я так рассуждала, Ал смотрел на меня заинтересованно:

— А ты, случаем, не ведьма?

— Увы! Сим полезным даром природа меня обделила. Я всего-навсего третьесортная магичка.

— Не прибедняйся! Ты первосортный зельевар-эликсирщик!

— Я от этого не отказываюсь. Но магической силы у меня кот наплакал, а тебе ведь именно ее в первую очередь надо восстанавливать. Тут ведьмы незаменимы.

— Твое укрепляющее зелье меня вполне устраивает. Смотри, как я на нем улучшил здоровье всего за пару дней! О! Давай я встану и ты меня проводишь в ванную. Хорошо?

— Может, подождем?

— Чего ждать? Давай попробуем! Кажется, я уже способен на такой подвиг. А чем скорее я начну ходить, тем лучше.

С этим доводом трудно было спорить. Так что я помогла ему спустить ноги на пол и надеть тапочки, затем уложила его руку на свой загривок и мы дружно, хоть и медленно, встали. Затем в том же темпе добрались до ванной, где я для начала растерялась.

Что тут делать? Мыть? А как, если подопечный на ногах держится весьма условно и бросить его, чтобы хотя бы воду включить, не представляется возможным?

В общем, прикинула я, и поступила не очень прилично, зато разумно и практично. Усадила архимага на стульчак, стянула с него всю одежду (он попробовал было отбиваться, но у меня не забалуешь), Затем налила в ведро и в таз теплой воды, намылила мочалку и вымыла красавчика с мылом. Не беда, что вода на пол прольется, потом подотру и высушу.

Гигиенические мероприятия пошли архимагу на пользу. Он сразу похорошел: из серо-сизюлевого стал просто бледным. Сложен он изначально отлично, так, что даже излишняя худоба ему не вредит, скорее, подчеркивает достоинства. Когда высохнут волосы, будет вообще глаз не оторвать.

Гиаллен кротко терпел всю процедуру, до тех пор пока я не сделала шаг назад для того, чтобы обозреть результат собственных трудов. Я получила от этого еле живого задохлика, который сам стоять не может, такую улыбку...

Да он со мной заигрывает! Мелисента, ты круглая дура! Можно было догадаться, что он всю дорогу не страдал, а наслаждался.

Я почти грубо закутала его в большую банную простыню, из которой только глаза торчали. Ал замычал, пришлось ослабить хватку и освободить ему рот.

— Что не так?

— Все так, Мели, спасибо, ты замечательно меня помыла. Оказывается, я об этом мечтал все время, пока был духом. Скажи, тебе было противно?

Нашел, что спросить. А вот не стану отвечать! Я хмыкнула и отправилась в спальню за чистым бельем. Наш разговор мы продолжили, когда Гиаллен был вытерт, переодет и доставлен обратно на постель. Удивительно, но после мытья сил у него, кажется, прибавилось. Обратно он шел гораздо лучше, не так сильно на меня наваливался. Когда же я его уложила, укрыла одеялом и собралась пойти на кухню за едой, он поймал меня за рукав:

— Подожди, Мели, успеешь нам еду соорудить. Мы не договорили.

Ой, сейчас я опять его усыплю, а то он опять что-нибудь придумает. Гиаллен будто прочитал мои мысли:

— И не торопись поить меня снотворным. Я хочу сказать всего пару слов.

— Ну ладно, говори, только коротенько, мне еще еду тебе готовить, да и тебе пора отдохнуть.

— Рыбонька моя, ты же помнишь, что я внедрялся в твои сны.

Забудешь это, как же! Я посмотрела на него сердито.

— Не злись Мели, тогда же ты не злилась?! Понимаешь, сны — это сны. Там мы настоящие, даже если обстоятельства фантастические. Я не обладал твоим телом, у меня у самого тело отсутствовало. Сливались наши сущности. Если бы твое сознание и подсознание меня отвергали, ты бы просто просыпалась. Но у меня раз за разом получалось доставлять тебе удовольствие во сне. Там же я узнал тебя настоящую: ты нежная и страстная, живая и пылкая, вовсе не такая зануда, какую ты из себя строишь. И я тебе не противен. Ведь правда же?

— Иди на фиг, Гиаллен, на твоем месте я бы не стала это вспоминать, чтобы не получить по мозгам сковородкой.

— Ты же не будешь бить бедного беззащитного больного, Мелисента?

Не буду, тут и спорить нечего. В общем и целом я не могу не признать его правоты. Не противен он мне, совсем не противен. К духу его, вредному, заносчивому, самодовольному, но умному и незлому, я привыкла настолько, что он стал неотъемлемой частью моей жизни. Может ли занять это место живой человек? Настоящий Гиаллен из плоти и крови? Пока я не была готова ответить на этот вопрос, а время поджимало.

Пришлось сказать:

— Ал, конечно, ты мне не противен, скорее приятен. Я к тебе привыкла, и, хоть мне не нравятся многие стороны твоей личности, но с большинством твоих недостатков я согласилась бы мириться. Кроме невинных девиц, разумеется.

Он тихо рассмеялся:

— Мелисента, на этот счет можешь быть совершенно спокойна: в свое время я заставил Энику поклясться, что, когда найду свою женщину, то она перестанет с меня требовать свое любимое зелье. Теперь мы сможем продать ей твою разработку вместо запрещенного товара. Тысяча гитов за порцию.

Я прикинула:

— Боюсь, по этой цене не выйдет, королева не согласится так дорого платить. У твоего зелья одна доза в год, у моего — одна на месяц, да еще для начала стоит пропить короткий курс для оздоровления. Десять флаконов, каждый день новый.

Гиаллен радостно рассмеялся:

— Так это еще лучше, Мели. Десять флаконов за тысячу, остальные — еще тысяча на весь год. Итого две. Твой эликсир, как я понимаю, оздоравливает, возвращая молодость и продлевая жизнь естественным путем. Ну, почти естественным. А эликсир Манор омолаживает лишь внешне. Так что королева внутри почти старушка, ей твоя разработка как нельзя лучше придется.

Видно, я что-то не понимаю в торговле. Но такой расчет нравится мне гораздо больше моего, где за курс я планировала выручать всего сто гитов. Это если снабжать эликсиром Мелисенты только королеву. Но если посчитать... В той же Элидиане живет примерно десять тысяч женщин, достаточно состоятельных, чтобы раз в год заплатить сто гитов за красоту и молодость. Десять тысяч на сто... Это миллион! При себестоимости два золотых... И даже если половину придется отдать в казну, все равно! Полмиллиона золотом — это гораздо больше, чем две или даже три тысячи. А если продавать эликсир не только в моей родной стране... Это какие деньжищи можно заработать без всяких королев! Гиаллену с его госзаказом и не снились.

Но излагать свои соображения я не торопилась. Мало ли что, лучше придержать их до лучших времен. Возможно, придется торговаться за наши жизнь и здоровье, тогда, если я смогу предложить королеве интересный вариант, это может сыграть нам на плюс.

Но сейчас вопрос в другом: выходить мне в результате за архимага или не выходить? Если он оставит барышень в покое, то, получается, выходить. С ним у меня интересное будущее вырисовывается, гораздо интереснее, чем с тем же Юстином.

Правильно сказал Кориолан: я плебейка, и нечего мне во дворцы лезть, все равно ничего хорошего для меня там не припасли. А архимаг...

— Ал, я не хочу после получения звания магистра оставаться здесь, на Острове магов. Валариэтан, конечно, местечко престижное, но я бы предпочла частную жизнь вместо здешнего политического гадюшника. А ты — член Совета Магов...

— Мели, да я с удовольствием пошлю весь Совет куда подальше, если ты согласишься уехать.

— Но сначала мне нужно звание магистра.

— Будет тебе магистр. Так ты согласна?

Я опять сделала шаг назад:

— Давай не будем торопиться. Давай ты сначала хоть немного выздоровеешь. А там... Я дам тебе ответ.

— Положительный?

И я твердо сказала:

— ДА!

Сказала и не соврала. Если я дам тебе ответ, дорогой, то только потому, что деваться мне некуда. Тогда уж он точно будет положительным.

Гиаллен со счастливым лицом откинулся на подушки. Кажется, снотворное давать не придется. Он так умаялся, бодаясь со мной, что теперь проспит до самого ужина.

Я выбралась в кабинет и решила прилечь там на диван. Готовить я ничего не собиралась: взбить творог со сливками и ягодами — одна минута, зелья у меня еще пара кувшинов. Так что я со спокойной совестью могу отдохнуть. Но сначала...

Я достала все свои последние записи, которые не были сделаны на зачарованных тетрадях, и сожгла их в камине. Жалко? Еще как! Но так я точно буду уверена. Что они ни при каких обстоятельствах не попадут в чужие злонамеренные руки. Мои же лабораторные журналы были в безопасности, их я могла оставить где угодно и не бояться, что кто-то прочтет их секреты.

Еще в университете одна ушлая ведьмочка по имени Люсинда за десять золотых зачаровала мне десять тетрадей. На сегодня я исписала не больше половины. Прочитать, что там написано, могла только я. Если же кто-то другой пытался снять это колдовство, тетрадь осыпалась белым пеплом. Это довольно распространенный прием, но Люсинда не поленилась: обычно зачаровывают всю тетрадь и заклятие снимают тоже со всей, а тут каждый лист был зачарован отдельно, за то и заплатила золотом, а не серебром. До такого извращения ни один маг не додумается, а значит, злоумышленник сможет прочесть максимум одну страницу.

Не то, чтобы я не доверяла Гиаллену, или кому-то конкретно, я просто не доверяла никому. Даже себе не очень: ведь я практически согласилась на предложение архимага без особой внутренней борьбы. Вот в таком параноидальном настроении я уничтожила все мои текущие записи, половина которых относилась к расследованию, а другая — к созданию моего эликсира. Не то, чтобы по ним можно было восстановить ход моих мыслей, я просто не хотела давать гипотетическому врагу ни малейшей зацепки. Ничего, если понадобится, восстановлю. Уж факты и ход собственных рассуждений как-нибудь вспомню, память у меня хорошая.

Выполнив то, что сочла долгом перед самой собой, я все же улеглась и часочек-другой подремала. Затем поднялась, прошла на кухню, приготовила ужин для двоих и решительно разбудила Гиаллена.

— Ал, проснись, я тебе творожок принесла.

Он тут же открыл глаза и одарил меня той сияющей улыбкой, с которой начинались все его лекции. Но сейчас все это сияние предназначалось мне одной. Покормить себя с ложечки он мне не позволил, но вот вытереть обляпанные щеки и рот разрешил. Ужин прошел так, как будто мы давно женаты, и я выхаживаю своего дорогого мужа после тяжелой болезни. Убрав посуду, я решила вернуться в кабинет и лечь спать там. Гиаллену ночная сиделка, на мой взгляд, уже не требовалась. Но он ухватил меня за руку и так жалобно упрашивал остаться, мотивируя тем, что все равно сделать мне ничего не сможет, я в безопасности, а ему приятно... В конце концов я сдалась.

Знаю я этого типа: с него станется устроить мне веселую ночку и начать помирать просто назло. Зато теперь он доволен, а я смогу спокойно выспаться. Завернулась в отдельное одеяло и до утра...

Утро настало как-то внезапно. Разбудило меня непривычное чувство, что кто-то на меня смотрит. Открыла глаза и увидела, что Ал уже не лежит на боку тихонько, а приподнялся, опирается на локоть и смотрит на меня сверху вниз. Хотела вскочить и начать суетиться, а потом подумала: зачем? Мне и так хорошо, ему тоже. Сейчас еще полежу, потом встану и пойду готовить завтрак. Но Ал не захотел ждать, когда я соизволю подняться:

— Мели, ты мне поможешь? Сегодня я чувствую себя гораздо лучше, думаю, сам дойду до туалета. Ты только подстрахуй.

Не станешь в таком отказывать. Пришлось встать, привести себя в порядок т отконвоировать Ала в ванную. На этот раз шел он сам, только пошатывался, но я вовремя подставляла плечо. Там попросил сначала его оставить, затем позвал:

— Мели, ты мне не поможешь принять ванну?

Помогу, куда денусь. Налила воды, подогрела, помогла мужчине туда залезть. Он стыдливо не стал снимать белье. Можно подумать, я чего-то там не видела. Зато когда я взбила пену, он выбросил на поверхность грязные вещи.

Чистюля, по два дня в одном не ходит. По мне, так это плюс, причем огромный. Ненавижу грязных вонючих мужиков, которые благоухают помойкой но при этом считают себя подарками.

И вот, когда одетый в чистое и уложенный в кровать Гиаллен пытался удержать меня еще минутку, чтобы сказать что-то, по его мнению очень важное, в лаборатории послышался грохот.

Я рванулась туда, надеясь, что не случилось ничего особо страшного. Но меня опередили. Двери ванной распахнулись и в них возникла толпа народа. Впереди шел здоровенный мужик в синего цвета мантии охранных магов. Морда у него была... Как будто он надел когда-то шлем от древних доспехов, да так и не снял. За его плечами стояли другие, и было их много, большинство незнакомые. Но двоих я узнала: белую бороду Эбенезера и голубые глазки Ригодона. Оба смотрели на меня из-за широченных плеч мага в синем, и препротивно улыбались. Особенно гнусно выглядел Ригодон.

Охранец вытащил из кармана свиток и произнес, глядя на меня оловянными пуговицами глаз:

— Девица Мелисента, аспирант отдела эликсиров! Ты обвиняешься в запретной черной волшбе!