— Мне тоже. — Он кивнул. — Только вот выбора у меня действительно нет. Сам виноват, не проверил плод на синдром берсерка. Знаешь ли, я гений в нейропрограммировании; если бы не этот маленький дефект, программа сработала бы. Но... Я умею признавать свои ошибки.

— А поподробней?

Разговаривать с этим существом не хотелось, но во мне проснулся прагматик. Из-за остатков его гребанных программ я влезла в самую глубь алларианской политики. Уже влезла и вылезти не получится. Слишком многое я поставила уже на карту, чтобы остановиться. Но если я пойду дальше и продолжу розыски Наследницы, то я хочу получить что-то взамен. Я хочу... Чего же я хочу?

Я хочу свободы. Хочу понять, кем я стану, если отбросить в сторону программу папочки.

— Плод обретает разум на третьем месяце развития. — Хвост, торчащий сквозь дырку в спинке кресла, метался из стороны в сторону. — Я сумел не допустить этого. Первый год развития плода мы способны его умертвить и растворить. Я сумел умертвить своё дитя, но так, что сам плод продолжил развиваться. Говоря проще, я стёр личность, которая зародилась во мне, оставив пустую оболочку, в которую поместил созданную мною матрицу. Набор команд. Теперь понимаешь, почему я считаю себя вправе использовать тебя по своему усмотрению? Ты всего лишь программа. Пусть живая, пусть обладающая неким подобием разума, но ты — всего искусственно созданная псевдоличность. Чтобы ты могла исполнить то, что мне было нужно, я оставил нетронутыми все физические параметры. Физически ты — хрис. Ты осознаёшь себя хрисом, и то тело, развившееся во мне, это твоё тело. Тело, оказавшееся не так идеально, как я думал. Я не учёл одного. Синдром берсерка — одно из самых страшных генетических отклонений моего рода. Он был у моего прадеда и деда. Отец и я почему-то родились нормальными, поэтому я и посчитал, что всё в порядке...

— И что такое синдром берсерка?

— Если хрису, подверженному этому заболеванию, грозит опасность, он превращается в совершенную боевую машину. Разум блокируется, а тело действует на автомате. Это тоже своеобразная программа, вложенная с рождения. Но хуже всего то, что эта программа перебивает любую вложенную в дальнейшем, пожирает её. Никто не знает почему. Берсерки не поддаются программированию, а если и поддаются, то программы действуют совсем не так, как должны. Я до сих пор не могу понять, что же ты такое теперь. Ведь по сути, программа и есть ты...

Программа. Не больше. Всего лишь программа. Набор команд. Этот сумасшедший превратил тело своего ребёнка в биокомпьютер и вложил в него меня: программу "спасение Наследницы и возвращение ей трона". Матрица личности. Искусственная. Неживая. Созданная для выполнения единственной задачи. Эту программу зашвырнули в молодой мир в тело младенца, так и не сделавшего свой первый вдох. А потом возник Дрим. Наверняка не без помощи моего... создателя.

— Ты согласна, что я имею право быть недовольным? — спросил он, продолжая хлестать хвостом.

— Я согласна, что ты мудак! — не сдержалась я. — Убил своё дитя, а потом сделал из него робота. А когда этот робот взбунтовался и не захотел тебе служить, ты говоришь, что недоволен. А чего ты ожидал?!

— Если бы не Берсерк... — вновь начал он.

— Если бы не Берсерк. — Я кивнула. — Только вот он есть, и из этого тебе придётся исходить. Не знаю, уродство это или нет, но меня оно устраивает, если благодаря нему я стала тем... кем стала.

— Кимка, — хрис устало вздохнул. — Ты не понимаешь... То, что ты считаешь "собой" это... Я даже не могу дать этому определения. Но у тебя нет личности. Ты всего лишь программа. Даже если синдром берсерка не позволяет тебе работать так, как задумано, ты — программа. Битая, как говорят в молодом мире.

— Если тебе нравится так думать, — не стала спорить я. Что толку объяснять слепому, каков красный цвет? Как доказать, что я мыслю и я существую. Кем бы я там ни была. У меня есть желания, есть мечты и планы на будущее. — Давай оставим рассуждения о том, кто я. Лучше расскажи, что я должна сделать для того, чтобы найти Наследницу Ярь и освободиться, наконец, от вас всех.

— Освободиться? — похоже, Первый удивился. Я не так хорошо разбиралась в мимике хрисов, но, по-моему это выражение морды обозначало крайнюю степень непонимания. — Хм... знаешь, это интересно. Я не закладывал в тебя ничего такого. После того, как Наследница взойдёт на трон, ты должна самоуничтожиться. Ты существуешь лишь для одной цели, и когда её достигнешь...

Он не считал нужным врать, обманывать меня. Похоже, Первый так и не понял, что перед ним не кукла. Ниточки оборваны, ему не за что дёргать. А мне... Мне придётся научиться двигаться самостоятельно, не полагаясь на кукловода.

— Я не согласна. Если возвращение Наследницы означает мою гибель, то я сделаю всё, но помешаю этому. И мне плевать, что за программа во мне. Мне нравится жить и умирать ради... ради кого-то, кто мне безразличен, я не собираюсь. Ты можешь предложить какой-нибудь выход из этой дилеммы?

По-моему, это выражение — интерес. Или злость? Чёрт их разбери, этих монстров!

Интересно, когда это я вновь начала думать о хрисах не как о "нас", а как о "них"?

— Ты хочешь сказать, что сможешь остановиться, не достигнув цели?

— Смогу, — уверенно ответила я, хотя внутри всё бунтовало против этой мысли. Мне было физически больно даже думать об этом. Программа в действии... Интересно, почему я почти ничего не испытываю по этому поводу? Не бьюсь в истерике, не пытаюсь доказать, что я — не набор команд? Я словно смотрю на всё со стороны. Или это безразличие — тоже часть меня? Ведь программа не может испытывать чувства? А я их испытываю... Мне больно, страшно, даже чуть-чуть смешно...

— Не врёшь, — констатировал он. — Хорошо. Теоретически, я могу удалить команду на самоуничтожение. Я даже могу дать тебе некое подобие свободы воли. Есть одно "но". В мои планы входит возвращение, а для этого мне нужно тело. Моё тело. То, которое я временно одолжил тебе.

— И? — Я загнала вспыхнувшее раздражение поглубже. "Его тело"?!

— И по завершении я собираюсь забрать его.

— Это тело было уничтожено при жертвоприношении.

— Оно восстановится, как только ты появишься в Алларии. После твоего самоуничтожения оно освободится. Я смогу занять твоё место. Но два существа в одном теле находиться не могут, это одна из Великих Аксиом. Если ты поклянешься, что оставишь его, уступишь место, то я заблокирую команду. Заблокирую, не удалю. Удалю я её тогда, когда буду уверен в том, что наш договор исполнен.

— Ты параноик. Я согласна. Только я больше не намерена играть в поиски Наследницы. Не верю, что ты не знаешь точно, где она. Мне нужно имя.

— Я дам тебе имя, — кивнул он. — И, кстати, если бы программа работала как надо, ты бы вскрыла второе послание, запечатанное в Переписи, но, похоже, ключ к нему повреждён, и эту команду ты не исполнила.

— Прекрати так говорить обо мне, — поморщилась я. — Либо ты признаёшь меня живым разумным существом, пусть искусственно созданным, но живым и мыслящим, либо сделка отменяется. Я предпочту смерть такой жизни, что ты мне приготовил.

Хрис хмыкнул, но согласно кивнул. Выбирать ему не из чего. По каким-то причинам сам он не может помочь Наследнице, я нужна ему. Ему нужен кто-то, кто сыграет роль Первого.

— Итак? Мне нужно имя...

И он назвал мне имя. Два имени.

— Это были близнецы, родившиеся в полночь. Наследница в том из них, кто родился первым, — уточнил он в конце.

Сдвиг закончился, мир пришёл в норму. Я оказалась у времянки. Внутри горел свет, но было тихо.

Так тихо... В Дриме всегда шумно, даже в самом глухом лесу ты никогда не денешься от звуков.

Я стояла под проливным дождём, тупо уставившись себе под ноги. Холодная струйка стекала за ворот, мокрые волосы облепили лицо. Всего в десятке шагов от меня был навес, но эти смешные десять шагов казались мне сейчас дорогой длинною в жизнь.

Хотелось смеяться. Хохотать. Над собой. Над глупой девчонкой, мечтавшей когда-то о мире меча и магии: совершать подвиги, сражаться со злом, спасать прекрасных принцев... Хотела ли я этого? Могу ли я вообще чего-либо хотеть? Существую ли "Я"? Как понять, кто я? Есть ли у меня личность, что-то кроме заданных параметров? Сделала ли я хоть раз в жизни то, что хотела сама и что не было обусловлено командой Первого?

— Кимка, вот ты где! Слава Королю, ты в порядке! Вот уж не думал, что Сдвиг может тебе помочь! — в голосе Лаина прозвучало нескрываемая радость. Он облегчённо вздохнул и вышел из убежища, впрочем, не рискуя высовываться из-под навеса над дверью. — Иди сюда, расскажешь, как оно тебе! Сдвиг увидеть своими глазами — на мелочи ты не размениваешься! Да любой наш маг бы за такое первенца отдал и свою душу в придачу!

Я молчала, не понимая, как он может радоваться, если я...

— Кимка?

Что ему от меня надо? Он заодно с Первым? Знает ли он, кто я такая... Знает, наверняка. Там, на Турнире, он проговорился.

— Кимка? — Беспокойство в голосе и непонятная злость. — Иди сюда, сумасшедшая, там же льёт, как из ведра, а у тебя запасной одежды нет.

Я мотнула головой. Мокрые пряди хлестнули по лицу, облепив его, кровавыми струйками стекая по лбу, щекам, и ниже: по груди, до талии. Надо их обрезать. Наверняка это глупое желание — носить длинные волосы — от него. Команда.

Лаин заскрипел зубами и, что-то прошипев, выскочил под дождь. Ухватив за плечо, он поволок меня к навесу.

Попытался поволочь. Я вырвалась, оттолкнув его, уронив в грязь.

— Не трогай, — странно, как глухо звучит мой голос. Никогда не замечала, что он такой... Мужской? Хриплый? Да, наверное именно мужской. Интересно, а какого я пола? Или программам пол иметь не положено, и я — оно?

— Что случилось? — Лаин даже не пытался встать. Сидел в грязи и смотрел на меня. — Кимка, что случилось? Что ты видела?

— Неправильный вопрос. Спроси, кого я видела, и я отвечу: Первого. Отца.

— А... Ну, во время Сдвигов всякое случается, — казалось, он успокоился. — Ты догадалась спросить его, кто такая Наследница?

"Кто такая Наследница", больше его ничего не волнует. Она нужна всем. А я нужна только для того, чтобы эту Наследницу найти. Не больше. Не дольше. Что со мной случится после никого не волнует.

— Да, завтра я пойду за ней. Первый перестраховался, имени Наследницы нет в Переписи. Послание было фальшивкой. — Всё так же глухо произнесла я. — Завтра.

— И всё-таки, что с тобой? — Лаин почуял неладное, он всматривался в моё лицо, будто пытаясь что-то найти в нём. — Ты какая-то не такая...

— А какая я "такая? — спросила я устало, протягивая ему руку, помогая встать. Он руку принял и не отпустил, когда поднялся на ноги. Сжал до хруста.

— Что он тебе наплёл? — спросил вар. — Что этот сумасшедший тебе сказал?

— Всё. Он объяснил мне, кто я и где моё место.

— И кто же ты, по его версии?

— Программа. Ты знал, не притворяйся. Знал, что я — всего лишь робот, биокомпьютер, единственная задача которого — поиск Наследницы и помощь ей.

— Он так сказал? — Лаин нахмурился, но поражённым не выглядел. — Ох, Первый... Когда-то я верил, что ты умён... Кимка, успокойся, Первый солгал. Или же он просто ошибается. Невозможно создать искусственный интеллект такой сложности, как ты. Это Аксиома.

— Он уничтожил личность своего сына и внедрил внутрь зародыша меня, — продолжила я. — А когда Наследница будет найдена, я... Я того...

— Что "того"?

— Самоуничтожусь. А он займёт моё тело. То есть его тело, которое он временно мне предоставил.

Лаин мотнул головой.

— Бред какой-то... Кимка, успокойся, это всё глупости! — Он положил руки мне на плечи и притянул ближе. Уткнулась носом ему под ключицу. — Пойдём внутрь. Обсохнешь, отогреешься, а потом поговорим. Хорошо?

Я отрицательно мотнула головой, цепляясь за него.

— Не хочу.

— Кимка, давай же.

— Лаин, пообещай мне одну вещь, — попросила я. — Пообещаешь?

— Если после ты согласишься пойти внутрь.

— Когда всё... когда всё закончится... Я хочу увидеть тебя ещё хоть раз. Пообещай, что ты придёшь. Пообещай, что мы cнова встретимся. Не в Дриме, не в Алларии, а там, куда я уйду, в молодом мире. Я знаю, ты умеешь перемещаться между мирами. Ты обещаешь, что придёшь?

Он провёл ладонью по моим волосам, словно ребёнка успокаивал:

— Конечно я обещаю, глупая. Мы же друзья? Мы обязательно встретимся. Я ещё детишек твоих буду на спине возить. Они будут звать меня "дядей" и требовать подарки, едва я переступлю порог. Ну как, теперь пойдём?

Я шмыгнула носом и отпустила Лаина. Он скептически осмотрел меня с ног до головы и, невзирая на моё сопротивление, подхватил на руки.

— Не дёргайся уж. Не такой я и старый, чтобы не унести тебя. Ты как перышко...

Тяжёлая, дверь захлопнулась за нами. Он упустил меня на лежак и устроился рядом. От нашей одежды шёл пар. Нужно, конечно, было бы сменить её на сухую, но двинуться не было сил. Как будто всё, что имела, я потратила там, под дождём.

Лаин перешёл на второй лежак, лёг на живот и устало опустил голову на скрещенные руки, продолжая краем глаза следить за мной...

— Может, расскажешь?

— Нет, не сейчас. Ты поспи пока, поговорим утром — я прикрыла глаза ладонью. — Мне надо... подумать обо всём.

Например о том, как теперь жить и во что верить.

ГЛАВА 19

ПО ПРАВУ ПЕРВОРОДСТВА

— Куда ты? — Стоило мне шевельнуться, Лаин проснулся. Или не спал он вовсе, а притворялся, следя за мной из-под угольно-чёрных, длинных ресниц?

— Мне нужно ненадолго уйти.

— Я с тобой. — Он поднялся и потянулся, закинув руки за голову, разминаясь.

— Извини, — я покачала головой, — я должна пойти одна. Ты мне ничем помочь не сможешь.

— Ты идёшь за ней? — понял Лаин. — Кимка, это опасно. И не возражай, я в любом случае отправляюсь с тобой. Одну я тебя не отпущу.

— Прости, Лаин, но тебе придётся остаться. Первый настоятельно рекомендовал мне отказаться от твоей помощи. Я вынуждена подчиняться ему, — солгала я. Лаину не стоит идти со мной, и не потому, что это опасно. Просто это — моё дело. И только моё.

Лаин прошипел что-то нелицеприятное о моём "папочке", но неохотно кивнул.

— Мне подождать вас здесь? — спросил он наконец.

— Нет, уходи из Дрима в Алларию. Я найду тебя там. Подготовь место, где мы сможем укрыть твою племянницу. Первый сказал, что на восстановление памяти ей потребуется несколько дней.

— А как вы попадёте в Алларию? — ехидно спросил Лаин.

— Своим ходом. Думаешь, мой любимый папочка, забыл о такой мелочи, как эта? Он кто угодно, но не дурак. Я бы назвала его гением. Если бы он был человеком, то мог бы стать великим шахматистом.

— И всё же, как? — не отставал Лаин.

— Я же сказала: своим ходом. Когда мы умираем в Дриме, куда система нас выкидывает?

— В родной мир... Аааа... — Лаин просветлел, но тут же сник: — Но Наследница считает своим молодой мир. Даже если ты объяснишь ей всё, по-настоящему поверить у неё не получится.