По ту сторону сна (Игра)

ПО ТУ СТОРОНУ СНА

Комарова Валерия

Я хочу поблагодарить тех, кто свято верил, что эта история всё-таки закончится хорошо, когда я и сама уже почти не верила в это. Спасибо Куликовой Яне за то, что разрешила увести у неё мужа, а её саму сделать почти отрицательной героиней. Авербух Наталье за то, что согласилась попасти овечек, хотя так не любит животных. Дубровиной Ирине за прекрасные стихи, написанные совсем к другой моей истории, но так прекрасно подошедшие к этой. Быковой Марине поддержку и полуночные разговоры, которые помогли не сдаться. И, в особенности, Лысенковой Анне за дельные советы и потраченное на вычитку время.

ПРОЛОГ

Она открыла глаза, пробуждаясь от сна. Два пса-сторожа, спавших в изножье огромной кровати, подняли тяжёлые головы, настораживаясь.

Нет, они вновь никого не почуяли — продремали всю ночь. Никто и ничто не нарушало покой королевской опочивальни, в воздухе разливался запах роз, пьянящий и приторно-сладкий.

Она ненавидела розы, но раз в году, в этот день, они непонятным образом оказывались на столике в её спальне, и Королева ничего не могла с этим поделать. Это было напоминание из далёкого прошлого, напоминание о том, что путь к трону, пройденный ею, как раз лепестками роз усыпан не был. К власти каждый приходит по-разному.

— Я заслужила. — Королева встала и подошла к изящному столику. Вытащив из букета одну розу, она смяла бутон и разжала ладонь, позволяя лепесткам осыпаться на ковёр. Отбросив колючий стебель и успокоив встревожившихся и заворчавших псов, она вернулась в постель.

Ещё слишком рано. Ещё два часа до того момента, когда распахнутся двери, впуская стайку щебечущих служанок и её первого советника. В этот день она всегда просыпалась на два часа раньше обычного.

— Ты ведь знаешь, что я ненавижу розы? — спросила она в пустоту. — Знаешь, я сто раз тебе об этом говорила. Поэтому ты их и выбрала.

Королева откинулась на подушки, морщась от боли в плече: старые раны напоминали о себе. Вот уже десять лет прошло с того дня, когда...

Да, десять лет назад Королева Ярь взошла на трон, убив узурпаторшу и отомстив за гибель родителей и брата. Десять лет её народ живёт в мире и покое, процветает, благодаря благословению Короля. О том, какой ценой достигнуто всё это, Королева вспоминала лишь в этот день. Ей не давали об этом забыть.

— Да, да... — Она прикрыла глаза ладонью. — Ты никогда не умела прощать. Ты никогда ничего не забывала. Говорила, что не злопамятна, просто злая и память у тебя долгая.

Королева устало вздохнула и с тоской подумала, что этот букет — далеко не последний. Иногда прошлое нельзя оставить в прошлом, как бы этого ни хотелось. А ещё она в очередной раз убедилась, что нет врагов более жестоких, чем бывшие друзья.

ГЛАВА 1

ЗЕМЛИ, КОТОРЫХ НЕТ

Морской бриз играл моими волосами, бросал в лицо холодные солёные брызги. Я скинула куртку и сапоги, отложила в сторону ножны, оставшись в тонкой полотняной рубахе, насквозь пропахшей потом, и плотных мужских брюках, ставших бурыми от дорожной пыли. Ноги ныли: я всё же умудрилась натереть пару мозолей. Надо бы их подлечить, да жаль ману тратить: уж больно много её требуют от меня заживляющие заклятья, а до ближайшего мага-торговца, у которого можно пополнить запас, идти и идти. Так что пусть уж сами пройдут до утра, благо регенерация у меня — дай боги каждому. А пока обойдусь пластырем.

— Эх, Каримка, ну что стоило тебе принять предложение теневиков? Сидела бы сейчас в ложе, судила поединки. Так нет же, захотелось "свободным художником" остаться, ни от кого не зависеть. Получила что хотела? Вот и радуйся теперь! — За время, что я провела охотником, совершенствуя мастерство и зарабатывая на жизнь, у меня появилась неискоренимая привычка болтать самой с собой. Ещё одна странность, в дополнение и так не короткому списку.

Волны ластились к босым ступням, словно игривые котята. Умирающее солнце окрасило воды Бурного Океана в алый, кровавый цвет. Одна из волн выбросила к моим ногам веточку красных водорослей, что прозвали "вампирскими". Сейчас-то это подношение морских богов не опасно, а вот попав в их заросли на глубине, обратно не выберешься: буквально за минуту эти полуживотные-полурастения высасывают из попавшейся им жертвы всю кровь. Отсюда и цвет тонких игольчатых листьев, кстати, острых, как самые настоящие стальные иглы.

Что же... Предупреждение получено и проигнорировано. Это только новички помчались бы отсюда подальше, сразу растеряв весь энтузиазм. Тот, кто хоть немного попутешествовал, знает, что вампирские водоросли встретить можно на глубине от семи метров, не любят они отмели, тем более что по велению богов, вода у берега пресная, которой кровососущие растения боятся, как чумы. А заплыв устраивать я не собиралась — мне бы пот да пыль с себя смыть, чтобы в чистое переодеться, тут и по пояс зайти хватит.

Сбросив остатки одежды и захватив из тюка кусочек мыла и жёсткую мочалку, я зашла в воду. Пыхтя, словно нашедший яблоко ежик, я начала отмываться. Кожа тут же покраснела. Зато я теперь чистая, а раздражение через пару минут само пройдёт.

А я ведь опять похудела. И так непонятно в чём душа держится! Что ж такое? Нет, надо было всё-таки принять предложение. Ещё пара месяцев бродяжничества, и останутся от меня одни кожа да кости.

Закончив смывать с себя пыль, я вздохнула и помедлила. Волосы мыть ой как не хотелось, но раз уж выдалась возможность, ею воспользоваться необходимо. Выдернув шпильки и воткнув их в мочалку, плавающую неподалеку, я распустила косу. Пришлось вернуться ближе к берегу, чтобы вода доходила только до колен. Сейчас волосёнки казались серыми, почти мышиного цвета, немало пыли они собрали за неделю пути. Вновь вздохнув, я начала намыливать пряди, доходившие почти до талии. Промучавшись почти час и истратив остатки мыла, я всё же умудрилась промыть их все. Мокрые, они начали виться, а уж что будет, когда высохнут!

Собственно, поэтому я и скрываю их под капюшоном или шляпой. Обрезать жалко, но такие волосы только клановики да Владыки носят: те, кто давным-давно забыли, когда сражались на арене последний раз. Все свободные маги и воины стригутся коротко — своего рода цеховой знак наёмников. И если я буду разгуливать, сверкая своей гривой, меня не так поймут, и сразу найдутся желающие её укоротить. А мне жалко. Не для того столько маны в них вкладывала, столько монет потратила, чтобы избавляться от этой красоты. Собственно волосы да раскосые светло-карие, почти жёлтые глаза — вот вся моя красота и есть.

Выбравшись на берег, я плюхнулась на розовый песок и отдала волосы, которые до этого скрутила в узел и придерживала, на милость ветров. Будем надеяться, что в эту глушь никто не забредёт, а то примет меня неоперившийся охотник за русалку — и хана. Я отобьюсь, конечно, благо маны пока хватает: одним ударом всю дурь повыбиваю, но как это будет выглядеть! Меня же потом засмеют. Такие анекдоты мигом по миру расходятся, да ещё и обрастают невероятными подробностями. Однажды я рискую услышать о том, как любилась на берегу с русалом, где меня и застукали.

— О, Каримка! А ты чего забыла в этом секторе?!

К слову о русалах...

— Привет, Посейдон. Какими течениями тебя занесло в эту глушь? Неужели, не мог никого из подчиненных послать?

Морской бог по пояс высунулся из воды. Я подтянула колени повыше. Ветра пошли навстречу моей скромности и поутихли, золотые пряди плащом укрыли наготу от лукавых глазёнок хвостатого пройдохи. Посейдон обиженно насупился, щёлкнул пальцами, преобразовывая тело, и вышел на сушу. Я фыркнула:

— Постыдился бы! А ещё богом зовётся! Неужели жаль пару манок на одежду потратить, срам прикрыть?!

Посейдон покраснел, тут же сотворив себе некое подобие тоги. Помявшись, он сел на песочек рядом и стянул с голубых кудрей корону, украшенную жемчугом и причудливыми ракушками. Бросив символ своей власти рядом, он потянулся. Тонкая ткань затрещала, но выдержала. Вспомнив, что всё ещё сжимает в руке трезубец, бог отложил и его.

— Так ты не ответила, что забыла здесь? Я-то думал, ты давно у теневиков. Слышал, очень уж заманчивое предложение тебе сделали. Неужто отказалась?

Я кивнула. Будто он не знает, что я когда-то поклялась перед всей столичной ареной, что не вступлю ни в один клан и всего добьюсь сама. Добилась ведь! Заставила о себе говорить весь мир. Неужели теперь, когда я по-настоящему независима и свободна, я продамся за какие-то жалкие привилегии? Есть ещё порох в пороховницах, не все дороги этого мира ещё прошла, не вся пыль осела на моих сапогах. Это я и сообщила разом погрустневшему морскому богу. Значит, не ошиблась, не случайна эта встреча. Небось, собирался под шумок к себе в клан заманить. А вот фигу ему, с маслом! Мне, магу хаоса и порядка, идти к русалам, водникам?! Да я скорее себе горло перегрызу, чем совершу такую глупость! Стара я, чтоб менять ориентацию, да и хвост мне не к лицу: знаю, мерила.

Похоже, Посейдон, прочитал мои мысли. Есть такое заклинание, из тех, что доступны лишь богам да главам кланов.

— Жаль, Каримка, жаль... А я-то, дурак, уже обрадовался. Мы же с тобой лет пять, как знакомы. Думал, не откажешь старому другу...

А вот эмоциональный шантаж со мной никогда не срабатывал. Старый друг мог бы это знать! Я никогда не поддаюсь на такие дешёвые уловки. Теперь уже не поддаюсь. Как говорится, умные люди на своих ошибках учатся, а я, как-никак, полагаю себя разумницей.

— И куда ты теперь? Неужто, снова охотой промышлять? — спросил бог, вновь натягивая корону и хватая "вилку-переросток". — Стары мы уже для таких забав, пора место молодым уступить. Тебе ведь и самой надоело!

— А не пойти ли тебе?! — выплюнула я. — Если ты выдохся и превратился в рохлю, это не значит, что я тоже. Если ты забыл, что такое, когда вокруг тебя кипит бой, когда тебе приходится выбирать между жизнью и победой, это не значит, что забыла я.

— Жалко мне тебя, ты шагнула за грань... — Он покачал кудрявой головой. — Бросай, Каримка, всё это, хоть ненадолго. А то, боюсь, грань сотрётся окончательно.

Сказал и зашёл в воду, вновь меняясь. Махнул хвостом на прощание и исчез в глубинах Бурного Океана. Вот позёр! Неужто думает, я поверю в то, что он поплывёт своим ходом до самой резиденции клана, подводного города Атлантиды?! Небось, через пару гребков выдохнется и уйдёт телепортом!

Эх, но доля правды в его словах есть, охотником мне не больше быть, сама не хочу. Остаётся идти в наёмники, подвизаться на аренах и предлагать свои услуги тем, кто больше заплатит. Найм... Антинайм... Скука! На дракона, что ли, отправиться? Так последнего недавно Тёмный Ястреб положил, а других достойных моего внимания чудовищ в мире не осталось, повывелись. Или их повывели такие вот, как я, неуёмные искатели приключений на свою пятую точку. Можно, конечно, пойти по трактам: авось чего интересное подвернётся, но как-то мелковато это, не моя высота полёта, не неоперившийся я уже воробышек и не орёл даже — мне над облаками положено кружить, задевая крыльями солнце.

Волосы тем временем почти высохли. Поднявшись, я добрела до вытащенных из рюкзака вещей, сваленных в кучу, и, покопавшись пару минут, нашла таки гребень. Спустя полчаса ругательств и взвизгов, сумела придать гриве подобие порядка и заплести её в косу, которую обвернула вокруг головы. И удобно, и защита, опять же, дополнительная, а то воины страсть как любят в лоб бить, видно считают, что у магов голова — самый ценный орган. Ох, как они ошибаются. Самый ценный орган у нас — задница. Почему? Потому что у нас всё через неё получается. И спасаем мы в первую очередь именно "госпожу-сижу".

Так... С волосами разобралась. Осталось натянуть на себя чистую одёжку и можно отправляться в путь. Тут всего в часе пешего хода деревенька рыбачья, там и остановлюсь отдохнуть, а то, ведь прав Посейдон, немолода я уже, чтобы жить под открытым небом и питаться ягодами, грибами и дичью. Уюта хочется, постельки мягкой да супа наваристого.

Пора завязывать с бродяжничеством. Вот точно, если за пару месяцев ничего интересного не подвернётся, вернусь в столицу. К теневикам, конечно, не пойду, но вот в клан хаоса, к Ястребу под крылышко — это можно обмозговать и провернуть, причём, с огромной выгодой для себя, представив дело так, будто это я делаю им одолжение, а не они мне.

Да, так и сделаю...

Не век же перекати-полем быть?

Я тащилась по Ольховскому тракту третий день. Одёжка вновь покрылась пылью, а нос обгорел и начал облезать. Красавица! Первый же охотник на нежить тебя атакует, потом не докажешь, что ты не зомби!

Надо на пару дней остановиться в какой-нибудь деревеньке. Отъесться, отдохнуть, заживить, наконец, ноги — фиг с ней, с маной...

Вызвав в памяти карту седьмого сектора, границу которого перешла сегодня утром, я обнаружила, что если сверну с тракта на следующем же перекрестье, то уже сегодня попаду в подгорную гномью деревеньку. Вот уж повезло! Давно хотела себе оружие обновить, а то стыдоба уже с таким мечом ходить. Магу-то меч, конечно, не особенно и нужен, но перестраховаться на случай, если попадётся противник с "комаром", высасывающим ману до капли, стоит. Деньги у меня есть, а гномы — лучшие кузнецы этого мира.

Да, так и сделаю...

Насвистывая весёлый мотивчик, я бодро шагала в сторону гномьей деревушки. Настроение улучшалось с каждым шагом и каждой ноткой. Я уже мысленно подбирала себе новый клинок, одновременно раздумывая, что больше люблю — гномий самогон или всё же гномье пиво...

— Смотри-ка, а птенчик-то с железякой! Упакованный! Брось каку, малыш, не дай боги, поранишься! — донеслось до меня из придорожных кустов. Я остановилась. Судя по всему, какой-то молокосос умудрился отойти от города дальше, чем следовало бы, и попался в лапы к тем, кто специализируется на обирании таких вот неумех. Не повезло. Надо было бы пройти мимо и предоставить глупыша на милость судьбы и разбойников, но вдруг вспомнилось, как я сама так лопухнулась. Мне тогда помогли. Наверное, стоит вернуть долг. Не думаю, что на этих разбойников потребуется много маны.

Я вломилась в кусты и оказалась свидетельницей того, как двое бородатых мужиков в шапках-ушанках и с мясницкими тесаками за поясами, пинают свернувшегося в клубочек паренька. Меч его — и правда неплохой для новичка — валялся поодаль.

Нда... Просто таки вопиющая несправедливость! Я одна на этих двоих?...

— Ребят, может, оставите новичка в покое? Видите же, он защитить себя не может! — Я бросила рюкзак на землю.

— Иди своей дорогой! — огрызнулся в ответ тот, чья шапка была без одного уха. Второй, в серых брюках с красной заплатой на заднице, поддакнул: — Да-да, иди-ка ты!

— Меня так часто посылали, — я сосредоточилась и потратила разом два десятка манок, послав в обоих разбойников по магическому аналогу кулака. Хмыкнув, перешагнула через окровавленные тела и завершила мысль, — что я разучилась уходить.

Я наклонилась к парнишке, не без жалости расставаясь ещё с десятком манок, подлечивая его. Что-то щедрая я сегодня, не заболела ли? Интересно, а он сочтёт моё вмешательство достойным вознаграждения, или, как всегда, обойдусь одним "спасибо"?

— Ты как? — Я помогла ему подняться. — Нормально?

— Ох, даже не знаю, как вас благодарить! — Он потёр шею и поднял на меня взгляд серых глаз. А мальчик-то совсем не так прост... Не верится, что у обычного молокососа может на шее вдруг оказаться кулон радуги, а за поясом торчать пламенный кинжал. Хотя одет он и не слишком броско, но одежда сшита на заказ, а не куплена готовой. Как же он умудрился попасться-то так глупо? И почему не защищался? Маг ведь, как пить дать, маг! Воины кольца-накопители не носят, у них больше всё по ловкости да удачи амулеты да печатки. Да и уровень у него не ниже шестнадцатого, зря я сочла его желторотиком.

— Оплата беспокойства и потраченной маны — лучшая благодарность наёмнику, — закинула удочку я. Не то чтобы я нуждалась в лишнем десятке монет, но благотворительностью заниматься никогда не любила, у меня на неё ярко выраженная аллергия. Добрые дела должны соответственно вознаграждаться, таков закон этого мира.

— Конечно-конечно! — Мальчишка закивал. — Только после того, как вы вылечите моих помощников, и я сделаю вам одно очень интересное предложение.

Ну вот! Так и знала, что дело тут нечисто! Уж слишком карикатурным выглядело это нападение, словно режиссер его был отъявленным шутником. Чего стоит только алая заплатка на заднице "бандита".

— Согласны? — спросил мальчишка.

— Куда ж я денусь... — Я подняла рюкзак и закинула за спину. — Но учти, с тебя ужин. Я не собираюсь обсуждать сомнительные по своей выгоде предложения в придорожных кустах, да ещё на голодный желудок.

Вспомнив о просьбе "спасённого", я потратила ещё несколько манок на то, чтобы привести "бандитов" в чувство. Мальчишка кинул им кошелёк, и те удалились через короткий телепорт. Мой потенциальный наниматель вытащил из кустов свой рюкзак и прицепил к поясу меч. Я покачала головой. Нет, точно новичок, скороспелый уровень, заработавший опыт в поединках со слабыми противниками и ни разу не удалявшийся от города дальше, чем на пару километров. Ходит, выставив себя на показ, будто нарывается на неприятности, а сам, небось, ни черта не умеет, кроме как подстраивать ничего не подозревающим наёмникам ловушки и проверки.

Мы вышли обратно на дорогу, и я, окончательно плюнув на экономию, залечила себе и спутнику царапины, оставленные колючими ветками. До деревеньки недалеко, там ману пополню, а заплатить заставлю этого шутника, в качестве компенсации за моральный ущёрб.

Солнце стояло в зените, облака словно кто-то распугал: небось, опять ветродувы шалят, всё неймётся им. Решив, что стесняться некого, я остановилась и попросила спутника подождать. Скинув плащ, я засунула его в рюкзак, благо тот был крепко зачарован и вмещал в себя в десятки раз больше, чем обычный, одновременно уменьшая вес поклажи.

Мальчишка охнул, разглядев моё лицо и, главное, золотую косу. Нет, только этого мне не хватало!

— Вы член клана? Простите, госпожа, что принял вас за наёмницу. — Он склонился в поклоне, после едва разогнувшись, ибо снять рюкзак, прежде чем подметать волосами пыль, не потрудился. — Как я могу загладить свою вину? Какому клану мне предстоит принести извинения?

— Спокойно! — Я рассмеялась. — Не пугайся так сразу. Я не Владыка и не состою в клане. Я обычная наёмница, так что прекрати издеваться над своей спиной и идём.

Я чертыхнулась и, не обращая внимания на круглые глаза своего спутника, вновь зарылась в поклажу, пытаясь найти шляпу. Мало ли кто по дороге встретится? Если мальчишке нужен наёмник, он с моим неподобающим видом смирится, но вот если напорюсь на кого из так неумно помянутых Владык... Это в Столице меня знают все и каждый, и с прихотями моими мирятся — какие волосы хочу такие и ношу — а в этот сектор я давно не заглядывала.

— Как тебя зовут-то? — спросила я, закидывая рюкзак обратно и продевая руки в лямки. — Или имя — тайна?

— Перун, — машинально представился мальчишка. Я кивнула, показывая, что запомнила. Хорошее имя... Значит, точно из наших — сложно представить чтобы такой ник взял американец или француз — что радует: с земляками дело иметь, оно как-то спокойней.

— Перун Разящий? — по-доброму усмехнулась я. — Ну что ж, меня зовут Каримка. И если ты всё ещё хочешь меня нанять, я с удовольствием выслушаю твоё предложение.

Мальчишка заметно расслабился: видно тоже был рад встретить землячку.

— Хочу. Только я сразу предупрежу, это дело скорее связано с той стороной, а не этой.

Я задумалась, Перун же продолжать не стал, видно, решил, сказанного достаточно для того, чтобы я могла принять решение, стоит ли слушать дальше. Желание отказаться от контракта, даже не узнав его сути, признаться, крепчало. Мало кто согласился бы на моём месте. Не принято это. Не принято и незаконно. Но я ведь искала приключений? Так, может, это мой шанс? По эту сторону я перепробовала всё, что могла, но вот по ту...

— Я ничего не обещаю, но предложение выслушаю, — нарушила я установившееся между нами молчание. — Но только если ты не станешь врать. Поверь, по эту сторону у меня есть возможность проверить...

Он промычал что-то невразумительно-согласное. Да уж. Припекло его, если он готов довериться первой же наёмнице. Что же могло такого произойти там, что искать помощи нужно здесь? Ничего не понимаю. Надеюсь, что Перри, как я решила его звать, объяснит...

Подгорная уже показалась из-за деревьев. Я ускорила шаг, предвкушая всё, что сулило мне это место. Всё-таки, что выбрать, пиво или самогон? Эх... Была не была... Кто мне мешает насладиться и тем и другим, да ещё уткой "по-гномячьи" с морошкой и грибами?

Правильно — ничего. Вот и я так считаю.

Мы устроились за крайним столиком. Перри неодобрительно покосился на моё пиво, но ничего не сказал. Себе он заказал морс. Сев напротив, я получила возможность как следует рассмотреть нового знакомого. Внешность этого мира, конечно, иллюзорна, но она может многое рассказать о человеке. Моя — вот явно указывает на самодовольство и некую показушность, а Перри обладал серой, ничем не примечательной. Светлые, серо-голубые глаза светились умом, но была в них какая-то лукавая хитринка. Широкие, почти сросшиеся на переносице брови, тонкий острый нос, две родинки на правой щеке, золотое колечко в ухе, шрам над правым глазом, светлые кудрявые волосы стянуты в хвост, сразу на них внимание и не обратишь.

— Ты... мням... говори... — Я махнула вилкой и отправила в рот новую порцию тушёного картофеля. — Не обращай внимания, я могу поглощать пищу и информацию одновременно.

Похоже, убедить я его не смогла, но всё же он неохотно начал:

— Как я уже сказал, меня зовут Перун. Я кто-то вроде частного сыщика: ищу пропавших по эту сторону и доставляю их на ту. Недавно мне поступил необычный заказ. Я использовал все возможности, но обнаружить исчезнувшего не смог. Я смог лишь выяснить, что он на этой стороне, и определить его примерное месторасположение. Я, к сожалению, слабо ориентируюсь в этом безумном мире, поэтому ищу проводника. Само собой, оплата в валюте той стороны: рублях, долларах или евро, на выбор.

Так, а это уже интересно. Я, конечно, в деньгах не особо нуждаюсь, но... Деньги не бывают лишними, на то они и деньги. Особенно если это деньги той стороны, курс обмена которых — примерно один к ста.

— Ты выкладываешь подобную информацию первому же наёмнику, согласившемуся выслушать? — задала я мучивший меня вопрос.

— Нет, конечно, седьмому. Шестеро до вас прошли мимо, не обратив никакого внимания на мои крики. Вы же бросились на помощь новичку, хотя не были уверены, будет ли ваш труд оплачен. — Перри улыбнулся, но как-то неловко, и я ему не поверила. — Я, знаете ли, неплохой психолог. Хотя я не могу быть уверен, что вы согласитесь, но и болтать не станете.

Что-то подсказывало, причина довериться у него иная. Но что мне-то до этого? Верит — и ладно.

— А что, секретное дело?

— Да не то чтобы очень... — Он подозвал бородатую официантку и попросил принести ему ещё морса и той же картошки, что так аппетитно дымилась передо мною. Когда она ушла, Перри продолжил: — Вы же знаете законы этой стороны. Моя деятельность нелегальна, до сих пор мне просто везло, и я не попадал в поле зрения Владык, но если они обратят на меня внимание, то лавочку придётся прикрыть.

Да-да, могу понять. Эта сторона очень не любит вмешательства той в свои дела. Розыск людей по заказам той стороны, определённо, сочтут за вмешательство. Мы гордимся тем, что не выдаём своих... И, между прочим, законы той стороны, опять же, не позволяют насильно вытаскивать людей с этой. Похоже, мой новый знакомый, не робкого десятка, я бы, например, не рискнула оказаться меж двух огней. Хотя... Ведь рискну же? Рискну потому, что мне опостылело это бесконечное и бесцельное путешествие по дорогам этого мира. И если мне нужно поиграть с Владыками в кошки-мышки, то я это сделаю, благо, в случае чего, у меня хватит влияния, денег и друзей выйти сухой из воды. Чем я рискую, кроме репутации и потери пары высокопоставленных должников? Да ничем...

— Я согласна, — произнесла я между двумя картофелинами, отправленными в рот. — Я готова приступить немедленно.

Он подавился своим морсом и посмотрел на меня, будто видел перед собой тяжелобольную. Ну и что его не устраивает? Мне что, нужно было поразмышлять подольше? Ладно, в следующий раз на такое предложение отвечу не раньше чем через неделю. Стоп! О чём это я?! Нет, в следующий раз на такое предложение я отвечу кулаком в морду и вызовом Владык. Это уникальный эксперимент, повторять который я не намерена.

— Вы уверены? Вам точно не надо подумать? Вы понимаете, что это грозит вам... — Он словно бы уже не рад был, что предложил.

— Во-первых, перестань мне "выкать". Во-вторых, я совершеннолетний дееспособный человек, что по ту сторону, что по эту, и отвечаю за свои слова. Запомни раз и навсегда, что усомниться в этом — значит, оскорбить, а оскорблений я не прощаю. Мы поняли друг друга?

Он кивнул и уставился в свою тарелку. Хм... А уши-то покраснели. Не так ты мил и безобиден, малыш, как хочешь казаться. Совсем не так. Не была б я тебе зачем-то нужна, боюсь, не миновала бы эта милая харчевня капремонта.

Что-то подсказывало мне: не стоит связываться с мальчишкой. Может, в честном бою у него и нет против меня шансов, против меня мало кто устоит, по пальцам можно пересчитать, но вот в спину удар Перри нанести не погнушается. Говорят же, что юристы — прислужники дьявола, а он юрист, зуб ставлю. Драконий. Тот, что мне Тёмный Ястреб подарил на день рождения.

— Мне нужно утрясти дела по ту сторону. — Перри утёрся салфеткой и с сожалением отставил в сторону бокал с недопитым морсом. — Вы... Ты останешься здесь?

— Да, я переночую наверху, хозяин сказал, что сдаёт комнаты. Не бойся, я не сбегу, что-что, а слово я держу всегда. Тебе я слово дала.

Он кивнул и, кинув на столик пару монет, направился к дверям. Я вздохнула и щёлкнула пальцами, подзывая гномиху-официантку. Надо подкрепиться. Да и самогон я ещё не попробовала, а он тут особый, на липовом меде и травках. Неужели я пропущу такое?

Хотя... Надо бы ещё к оружейнику сходить, в лавке запасы пополнить, да и маг тут есть, торгующий маной, его надо обязательно навестить: меньше половины запаса осталось, а силы мне потребуются. Как говорится, в бою каждый патрон на вес золота. В нашем случае — каждая манка.

Внезапный звон в ушах пробудил меня от раздумий. Я замахала гномихе и, вытащив из кармана монеты, оставила их на столике рядом с недопитым пивом и недоеденной картошкой, схватила вещи и пошла к дверям. Если честно, то хватило бы и платы Перри, но я не люблю быть обязанной, а так буду знать, что ничего ему не должна, ни монетки...

Звон не прекращался, только нарастал, казалось, что в моей голове бьют колокола. Ненавижу!

Остановившись на пороге харчевни и приложив ладони к вискам, я скомандовала:

— Дрим. Выход.

Расплылись контуры построек, растаяли персонажи, исчезло ощущение полного желудка...

Несколько секунд, и я окончательно покинула несуществующие земли, открыв глаза по ту сторону, в мире реальном. Попискивали приборы, зудела кожа, а на мониторе мерцало сообщение, что концентрированная питательная смесь, которая вводилась внутривенно в то время, пока я ела в Дриме, закончилась три минуты назад. Чёрт! Придётся идти в магазин, это была последняя ампула.

Судя по накопившейся пыли, я проспала не меньше недели. С трудом выбравшись из дрим-капсулы, я, покачиваясь, поплелась к огромному зеркалу, единственному предмету в этой комнате, кроме аппаратуры сна.

Нда... Похоже, не неделю и не две. Я думала, что похожа на скелет там? А здесь тогда на кого я похожа? На оголодавший скелет? Фу, не могу этого видеть. Нет, стоит бросить Дрим и хоть месяц пожить в реале. Откормить себя любимую, в спортзал походить.

Я поплелась в ванную. Каким бы навороченным ни было моё оборудование, никакая очистка кожи нормального душа не заменит, как питательная смесь не заменит еды. Только вот волнует это меня сейчас, пока я не ушла обратно. По ту сторону мне наплевать, как я выгляжу и чувствую себя здесь. Дрим — наркотик. В странах Евросоюза его запретили и приравняли к героину. Это только мы, русские, решили, что запретить — лишь разрекламировать. Вот поэтому и живёт половина населения Великой и Могучей во снах, давно позабыв, что такое реальность.

Я запустила пятерню в короткие мышиные пряди и запрокинула голову, ловя губами горячие капли. Абрикосовая пена таяла под водными струями. Где-то в квартире надрывался сотовый...

Мыслями я уже была далеко отсюда. Моя реальность — не этот мир, а земли, в которых я живу вот уже десять лет. Земли, где я однажды умру...

Земли, которых нет.

ГЛАВА 2

ШАГНУТЬ ЗА ГРАНЬ

В супермаркет пришлось бы идти так и так. Во-первых, раз уж выдался случай, надо бы пополнить запасы питания. Ну, а во-вторых, не мешает хоть раз в месяц нормально поесть в реале. Я проверила по календарю: оказалось, что спала я почти месяц, если быть точной — двадцать три дня. Что же, значит, один вечер реала не помешает. Всё же, я не готова ещё перейти ту грань, что отделяет меня от вечного сна. Конечно, говорят, что уйти в Дрим возможно, что можно избавиться от плоти и сделать тот мир реальным целиком и полностью. Так говорят, но проверять, правда ли это, меня пока не тянет. Я не люблю бездушный холодный реальный мир, почти ненавижу, но есть в нем кое-что, что меня держит. Кое-кто...

И пока он здесь, пока есть эта ниточка, что связывает меня с реальностью, я не уйду. Однажды она порвётся, как рвутся все гнилые нити, и тогда я точно узнаю, правдивы ли слухи, но пусть это случится нескоро.

Дойти до магазина было просто, гораздо сложнее найти в чём туда дойти. Как я говорила, жизнь в Дриме моей так называемой фигуре дорого обошлась. Хм... И когда-то я жаловалась, что толстая! Не ценила своего счастья.

Наконец, найдя джинсы и рубашку, что висели на мне мешком, но, по крайней мере, не спадали, я вернулась к зеркалу. Мда... Сейчас мне и шестнадцати не дашь, не то что моих законных тридцати. Надеюсь, у меня не попросят удостоверение? Кстати, а где оно? Хм... Покопавшись на столе, я всё же нашла персональную карточку-идентификатор, заменявшую кредитку и все документы вместе взятые: от медицинской карты до паспорта.

Вот, теперь можно отправляться в магазин. Если что, смогу доказать, что совершеннолетняя. Да и монетами за покупки в реале не расплатишься, совсем запамятовала с этим сном...

Сотовый жалобно запищал. Я оторвалась от тарелки с макаронами и вздохнула. Ну, кому я понадобилась? Все же знают, что единственный способ меня поймать — прислать мейл, в интернете я всё ещё бываю. Да и номер мобильника знают лишь единицы: родители да друзья, бывшие когда-то близкими.

Вставать было лень, но есть такое слово "Необходимость". Ненавижу его.

Решив, что если дело действительно важное, то перезвонят, я с новой силой набросилась на слипшиеся переваренные макароны. Готовить я не умела никогда и, наверное, уже не научусь. Не моё это. Максимум, на что меня хватает, — это поставить пиццу в микроволновку и включить таймер. А так... Смеяться будете, у меня даже яичница подгорает.

Неизвестный позвонил вновь. Я выругалась сквозь зубы, но всё же оторвала задницу от табуретки. Ну, если ошиблись номером...

— Привет. Ты чего трубку не берёшь?

Помимо воли я улыбнулась. Моя ниточка. Мой маяк. Моя связь с реалом. Человек, которого я видела всего два раза в жизни, но много лет общалась в инете. Он наивно полагает, что я считаю его другом. Ну, или врагом, учитывая, что моим любимым развлечением всегда были ссоры с ним. Вроде и всерьёз ругалась, но понарошку. Из-за каких-то мелочей, совершенно не важных ни для него, ни для меня.

— Саш, я в Дриме была, — ответила я абсолютно честно.

— Месяц?! — хмыкнул он. — Не вешай мне лапшу на уши, Крис...

Он единственный, кроме родителей и Ястреба, называет меня так. Мало кто помнит моё настоящее имя. Кристина. Я ненавижу его, но только не тогда, когда оно произнесено этим мурлычущим хриплым голосом.

— Угу. Месяц.

Он рассмеялся. Не поверил. Ну, вот и хорошо.

— А я уже совсем отчаялся тебя застать. Хоть бы мейл проверяла раз в неделю! Ты едва не пропустила главное событие в моей жизни со своими снами.

— Похороны? — не удержалась я от традиционной между нами подколки. — Да, вот уж чего себе бы никогда не простила! На какое назначены? Я успею прикупить себе траур и взять билет на самолёт?

— Хватит прикалываться, — чуть обижено пробурчал он. — Я женюсь, между прочим...

Женится? Это шутка?

— Пока мы не назначили дату свадьбы, — продолжил он, — но обещаю, что сообщу сразу, как мы определимся. Ты же прилетишь?

Я смотрела на экран мобильника. Из динамика звучал его обеспокоенный голос:

— Крис... Крис, ты что? Эй, ты не рада? Или, наоборот, от радости голос потеряла?

Тикали ходики старых напольных часов, притулившихся между креслом и шифоньером...

— Крис?!

Я нажала отбой. Пару секунд не отпускала, пока экран телефона не погас.

— А на что ты рассчитывала, Кристина? — спросила я у себя. — На то, что он полюбит наркоманку, находящуюся в последней стадии зависимости от Дрима? Что однажды увидит в тебе девушку, а не придаток дрим-капсулы? Там ты можешь быть кем угодно, но здесь — никому не нужная неудачница.

Бросив полный отвращения взгляд на принесённые с собой с кухни в зал макароны, я подсчитала в уме время, проведённое в реале. Шесть часов? Всего-то? И за эти несчастные шесть часов я успела заглянуть за грань? Мало того, спустя шесть часов в реале, я готова шагнуть за неё. Потому, что ниточка порвалась. Как говорится, когда умирает вера и любовь, остаётся надежда. Надежда? А на что мне надеяться? Что Саша вдруг бросит невесту-красавицу и примчится сюда?

Я подняла трубку городского телефона. Странно, его ещё не отключили за неуплату? На самом деле, странно. Так, где тут у нас служба такси?

— Девушка, вы уверены, что хотите выйти здесь? — неуверенно спросил водитель. Я кивнула и протянула ему карту. Списав со счёта плату, он вернул мне идентификатор. Я поблагодарила и вышла из машины. Дождавшись, пока такси уедет, я направилась к выщербленным ступенькам. Тысячи звёзд смотрели на меня с удивлением, будто не могли поверить в то, что человек посмел нарушить их уединение. А я спускалась по длиннющей лестнице, ведущей к забетонированному берегу Волги. Не была здесь сто лет. Ну, не сто, но десять точно. Помню, последний раз приезжала с родителями. Тогда здесь ещё был пляж. Интересно, когда его уничтожили? И почему?

Усевшись на широкий парапет, я перекинула ноги на ту сторону. Носки потёртых босоножек почти касались чёрной воды, в которой, будто в зеркале, отражалось ночное небо. Красиво здесь. Спокойно. Словно на мгновение я вернулась в детство, когда ещё не была изобретена эта зараза — Дрим. В то время, когда я ещё могла без искажений видеть реальный мир, не считать его мутным отражением снов.

— Дрим. Вход. — Я улеглась на ложе и закрыла глаза.

Маска опускается на лицо, в руку вонзаются иглы системы жизнеобеспечения, я проваливаюсь в сон, навсегда прощаясь с реальным миром. Питания хватит на три месяца, коммунальные счета я оплатила через инет, родителям позвонила, сказала, что уезжаю отдыхать. Интересно, сколько времени пройдёт, пока кто-нибудь забеспокоится? Год? Два? Сколько к тому времени я буду вне реальности?

Не важно... Невозможно разбудить человека. Он сам должен захотеть вернуться. Я никогда не захочу. Я шагнула за грань.

Я очутилась на пороге всё той же харчевни "Три весёлых гномика". Из-за гор выглядывал краешек алого солнца. Я вздохнула и, поправив рюкзак, зашла внутрь. Вчерашняя гномиха встретила меня чуть ли не с распростёртыми объятиями. Вспомнив о том, что так нормально и не поела, я заказала порцию рагу и — что-то нашло на меня — клюквенный морс. Спать всё равно не хочется. Сейчас поем и пойду по намеченным специалистам. Мне больше нельзя умирать. Когда теряешь ощущение реальности, погибнув здесь, рискуешь исчезнуть из обоих миров. А я хочу жить. Пусть даже здесь. Хотя, почему "пусть"? Именно здесь.

— Можно присесть? — раздался у меня над ухом знакомый баритон. Я поперхнулась и закашлялась. Ястреб со всей силы приложил меня по спине. Вот спасибо!

— Всегда пожалуйста, — ехидно ответил он на невысказанную мысль. Телепат хренов! — Я тут, можно сказать, по делу. Мне Сашка звонил только что. Что-то случилось? Он сказал, что случайно тебя расстроил.

Ястреб был одним из троих, кто одновременно знал и дрим-личность, и меня в реальности. С ним я познакомилась ещё раньше, чем с Сашкой. Надо было мне когда-то влюбиться именно в него. Надо было... бы... Но этот черноволосый вампир-аристократ, глава клана хаоса, так навсегда и останется моим другом. Кажется, я однолюб.

— Ничего страшного, Ястреб. Всё пройдёт. — Я улыбнулась и махнула официантке. — Будешь что-нибудь, я тебя угощу?

— То же, что ты ешь. Выглядит аппетитно. — Обеспокоенность из его голоса не пропала, только усилилась, как бы он ни пытался это скрыть. Он слишком хорошо меня знал. Мы вместе пришли в Дрим когда-то. Мы делали первые шаги в этом мире, держась друг за друга, не давая упасть партнёру.

— Ястреб, я была бы рада с тобой подольше поболтать, но мне надо многое успеть этим утром. — Я отставила пустую тарелку в сторону. — Ты простишь меня? Я обещаю, как только разберусь с делами и контрактом, за который взялась, я приеду в Столицу. Хочу вступить в твой клан. Примешь блудную сестру?

Странно, почему он не обрадовался? Почему его высокий лоб пересекли глубокие морщинки? Разве не этого он добивался все эти годы? Не он ли при каждой встрече чуть ли не силком пытался затащить меня в свой клан?

— Ты ушла. — Он не спрашивал, а утверждал. — Кристина, что ты наделала, дурочка?!

Я зашипела на него и подхватила вещи, направляясь в заранее оплаченную комнату. Не люблю ссориться, предпочитаю сбежать, но не слушать нравоучения.

— Одумайся, идиотка! Никто не стоит такого! Даже твой разлюбезный друг! Никто! — Ястреб вскочил и ухватил меня за локоть.

Я вырвалась из его хватки и, ничего не ответив, продолжила путь. Впервые за тринадцать лет дружбы мы не попрощались.

Я поднималась по скрипучим ступенькам, а он стоял у подножия лестницы и смотрел мне вслед. Я знала, что не исполню обещания, что не приду к нему, не вступлю в клан. Потому что он будет знать. Знать, что я слабачка, не сумевшая устоять на ногах и свалившаяся за грань. Я не смогу смотреть в его глаза, не смогу видеть в них жалость. Это было бы унизительно и мерзко.

Я почувствовала, как сработал телепорт. Опустившись на верхнюю ступеньку, я закрыла лицо руками. Я не плакала, просто пыталась справиться с желанием построить телепорт в Столицу и последовать за другом. Я знала, что если не сделаю этого, то потеряю его навсегда.

Но сделать это означало бы потерять себя.

Заказав меч и пару колец-накопителей у кузнеца, оказавшегося по совместительству и здешним ювелиром, я пополнила запасы маны и вернулась в харчевню. Перри уже ждал меня там.

— Деньги перевести сейчас? — спросил он вместо приветствия. Похоже, не у одной меня проблемы, невесел сегодня мой наниматель. Интересно, что у него-то случилось? Впрочем, это не моё дело.

— Держи, — я вытащила из кармана кошелёк и протянула ему. Перри распустил завязки и вложил в мешочек чек, предварительно показав его мне. Что же, сумма немаленькая, грех жаловаться, не обманул.

— Выходим сегодня? — спросила я у нового напарника. — Мне только вещи забрать из комнаты, зайти к кузнецу, заказ должен быть уже выполнен, и я готова.

Он отрицательно мотнул головой и отхлебнул морса:

— Завтра. Мне надо отоспаться: всю ночь бегал, улаживал дела. Не понимаю, как люди могут спать неделями? Тут за пару дней набирается уйма проблем...

Я никак не прокомментировала его слова. Как? Не знаю. Но я же сплю? Наверное, нормальному человеку не понять этого и не суметь.

— Отлично, тогда я тоже пойду, отосплюсь.

Он кивнул и, отставив пустой стакан, позёвывая, отправился наверх. Я же неожиданно улыбнулась. И чего я грущу? Я, наконец-то, избавилась от всего, что держало меня в реале. Впереди захватывающее приключение. Этот мир — теперь мой дом, и я больше не наркоманка-неудачница. Чего ещё можно желать? Да ничего.

Мы оба проспали почти сутки. Дрим — не Дрим, а потребности у тела одинаковы, что по ту сторону, что по эту. Рассвет следующего дня мы встретили на ногах. Когда Перри постучал в мою комнатушку, я как раз начала собираться. Впустив его, я продолжила перебирать вытащенные из рюкзака амулеты. Он смотрел на их разнообразие квадратными глазами, но не спросил, откуда у простой наёмницы могли взяться раритеты, за которыми охотятся даже боги. Не ошиблась я в нём, мальчишка не глуп. Хотя, почему я называю его мальчишкой? Совсем не факт, что он на самом деле юнец, внешность в этом мире иллюзорна, ты выглядишь таким, каким хочешь себя видеть. Я, например, здесь совсем не похожа на себя реальную, хотя и выгляжу на свой возраст.

Я успела одеться ещё до прихода Перри, сейчас я щеголяла в коротенькой безрукавке, военных брюках и полуботинках. Надев накопители и убрав остальные амулеты в рюкзак, я повернулась к своему спутнику и вопросительно приподняла бровь:

— Ты готов? Выходим?

— Угу, только вещи заберу. Внизу задержимся, поесть надо бы.

Я согласно кивнула и натянула на голову шляпу. Когда это я отказывалась поесть?! Когда такое было?! Не было и не будет!

Захватив рюкзаки, мы спустились в общий зал. Официантка, уже новая, без бороды, но с длинными висячими усами, принесла нам две тарелки с яичницей, блюдо гренок и кувшин столь любимого Перри морса. Мы накинулись на завтрак, словно оголодавшие птеродактили. Отвоевав себе пару золотистых гренок и стакан морса, я угомонилась. Конечно, можно было бы и побольше урвать, но меня остановила мысль, что питательную смесь надо экономить. В реал я, конечно, не вернусь, но знание, что мост не окончательно сожжен, придавало сил и уверенности в себе.

Я встала.

— Ты куда? — встрепенулся Перри. — Дай поесть нормально!

— Да ешь, я пока к кузнецу наведаюсь, заберу заказ.

Накопители мне как-то без особой надобности, я их заказала скорее по привычке, но вот меч пригодится в дороге, не ходить же с раритетным или, упаси господи, артовым, которые хранятся в Банке: это всё равно, что повесить на грудь табличку: "Ищу неприятности". Да и оплатила я уже работу, жалко было бы не забрать заказ, кто знает, когда я вновь окажусь в этом секторе.

Вещи я бросила на попечение спутника. Даже если он решит проявить любопытство, ничего страшного. Мой рюкзачок сделан по специальному заказу: чужие пальчики, лезущие ему "в душу" он просто откусывает. Да и нет, вообще-то, ничего особого в моей поклаже — так, мелочёвка, все действительно стоящие вещицы хранятся в моём сейфе в Столице. Так оно надежней.

— Эй, Каримка, ты тут какими судьбами?!

Я обернулась. Вот уж не было печали, так послали боги Владыку! Барс, Владыка из клана воинов, взирал на меня со смесью удивления и любопытства. Мундир его переливался всеми цветами радуги, в наивных синих-синих глазах плясали лукавые искорки, алая спутанная грива спускалась до лопаток.

Ещё один из тех, с кем я начинала когда-то. Наши пути разошлись давным-давно, но друзьями мы остались. Каждый раз, встречаясь, мы закатывали грандиозную попойку, а утром, проснувшись в одной постели, смущённо прятали глаза, одевались и вновь расставались на неопределённый срок.

— Барсик! — Я бросилась ему на шею. — Как же давно я тебя не видела! Забыл старую боевую подругу?

Он покраснел и пробормотал что-то о моей неистребимой привычке уродовать его имя, превращая его в кошачью кличку.

— Да что ты, Каримка, разве можно тебя забыть?! Только, понимаешь, у меня сейчас нет времени, я в этот сектор по делу. Ты надолго тут? Я думаю, что скоро управлюсь. Встретимся и посидим где-нибудь?

— Дела? — насторожилась я. — Какие такие дела у Представителя Власти могут быть в этом занюханном диком секторе? Что-то темнишь ты, дружок...

Он натянуто рассмеялся. Похоже, не расскажет. Нехорошее предчувствие кольнуло душу. Не случайно он тут оказался, ох, не случайно. Не по наши ли души его послали? Ну не в смысле, именно по наши, а по души тех, кто нарушил закон невмешательства?

— Жаль, — я всегда владела собой много лучше, чем Барсик, поэтому моё огорчение вышло на редкость натуральным, я сама почти в него поверила. — Жаль. А я вот сегодня ухожу, нанялась к новичку проводником, не меньше месяца буду занята. А сегодня никак не можешь освободиться? Я бы уговорила своего птенчика до завтра потерпеть с путешествием?

Видно было, что Барсик колеблется, но долг перевесил, и он помотал головой.

— Ну тогда до следующей встречи, дружище. — Я поцеловала друга в щёку и пошла к "Трём весёлым гномикам". Надо хватать Перри в охапку и тащить отсюда. Барс только кажется недалёким воякой, если он действительно пришёл по наши души, и получаса не пройдёт, как просечёт личности преступников. К этому времени нам надо оказаться как можно дальше отсюда. Придётся, видно, тратить ману на длинный телепорт, на своих двоих мы не сбежим...

— Здесь Владыка. — Я уселась за стол и ухватила свой недопитый морс. — Похоже, по твою душу, а, значит, и по мою. Нужно отсюда убираться как можно скорее.

Он кивнул, но волнения или испуга не показал, продолжил лениво потягивать морс.

— Значит, уходим. У нас есть время? Или уйдём телепортом?

— Телепортом. Здесь Барс, его ещё зовут Синеглазым, ты должен был о нём слышать. Если он на самом деле за нами, то времени нет, минут через пятнадцать он будет знать обо всех, кто находится в секторе. Если сильно повезёт, по старой дружбе начнёт проверять меня последней, но вот тебя... Ты достаточно подозрительная личность, к тому же, нанял высокоуровневого мага, без ложной скромности, одну из лучших в этом мире. Сделка уже зафиксирована. В контракте, конечно, не указан предмет договора, но суммы будет достаточно для того, чтобы он уверился в своих подозрениях.

Он отставил стакан и покачал головой.

— Не думаю. Я не впервые занимаюсь подобными делами. Договор поступил совсем на другую сумму, много меньшую реальной оплаты. И я не новичок, у меня двадцать третий уровень, просто стоит антиопределитель-маскировка.

— В любом случае... — Я подхватила рюкзак и кинула на стол оплату. Усатая официантка тут же подбежала и сгребла деньги своей лапищей. Щербато улыбнувшись, она попрощалась и пригласила заходить ещё. Похоже, нечасто у них посетители с таким аппетитом появляются.

Перри закинул свой рюкзак за спину и пропустил меня вперёд. Я вздохнула, ведь сейчас это не галантность, а просто приглашение исполнить свои обязанности.

Остановившись перед дверьми, я сосредоточилась. Наведение порталов не было моим коньком, я тратила на это много больше маны, чем средний маг. Не моя это специализация. Вот что-нибудь разрушить — это да, это я в мановение ока обтяпаю, потратив минимум маны.

— Куда?

— Столица, — одними губами произнёс он, так тихо, что я скорее угадала, чем услышала. Интересно, к чему такая скрытность? Барс — Владыка. Стоит ему захотеть, и Дрим предоставит полный отчёт о порталах, открытых сегодня. Он без труда вычислит, кто и куда ушёл из этого сектора.

— Хорошо. — Я щёлкнула пальцами, высвобождая сорок три манки, минимальный для меня заряд портала. Надо было бы, конечно, вложить раза в два больше, но я же не обещала обеспечивать Перри комфорт? Я привычна к путешествиям портами, а он, в конце-то концов, мог бы и сам его создать. Я не транспортное средство, моё дело — охрана и консультации.

Добрая я...

Мы остановились в небольшой гостинице на самой окраине Столицы. Перри принарядился и убежал по каким-то таинственным делам, я же осталась в своём номере. Цель нашего путешествия и имя разыскиваемого человека наниматель мне сообщить не потрудился, похоже, зря я влезла в эту авантюру. Тупого мордобоя без вопросов хватало мне и раньше.

Но раз уж я в Столице...

Первым делом я выкопала из недр своего рюкзака плащ. Накинув его, я вышла из комнаты, запечатав за собой дверь парочкой противных заклинаний из арсенала хаоса, что убить — не убьют, но вырубят надолго. Надеюсь, мой наниматель не полезет в комнату в отсутствие хозяйки? На всякий случай я оставила ему записку у портье. Вежливость — главное. В конце концов, он не говорил мне сидеть тихо и не рыпаться? Правильно... Значит, я вполне могу навестить пару подруг и сверкнуть своим личиком на арене. Да и запас маны надо пополнить, раз уж выдалась возможность. Сорок три манки — это, конечно, мизер, но в бою они могут спасти мне жизнь.

Накинув капюшон и заклинанием зафиксировав его, я вышла в город. Влившись в толпу, задумалась, куда же направиться сперва. Наверное, на арену. Если повезёт, то там и с подругами встречусь, они-то давно по кланам устроились. Да, правильно, именно туда. Кстати, давненько я в поединках не участвовала, небось, уже позабыли меня. Надо исправить это. Всё равно ману идти пополнять, так почему бы не пошиковать?

Один из конных стражников пронёсся мимо меня, едва не затоптав. Я подняла глаза к небу и в очередной раз спросила себя, я сумасшедшая или этот мир. Ответа, как и раньше, не получила... Наверное, всё же мир.

— Простите, могу ли я увидеть вашу регистрационную карту? — один из стражников, на сей раз пеший, в чине сержанта, что соответствовало двадцать первому уровню, заступил мне дорогу. Похоже, новичок. В Столице меня знает каждая собака. По крайней мере, недели две назад было именно так.

— Вот, — я протянула ему вытащенную из воздуха карту. — Только побыстрее, я тороплюсь.

Сержант положил карту на ладонь и закрыл глаза, считывая информацию. Ясно, стажёр, новичок, ещё даже не может постоянно связь с Дримом поддерживать.

— Простите за беспокойство, госпожа Каримка, — он вернул мне карту и отдал честь. — Вы можете идти. Кстати, для вас хранится три сообщения, советую заглянуть на почтамт.

Я фыркнула и, ничего не ответив, направилась дальше. Сообщения.... Эти сообщения там валяются с начала мира. Все прекрасно знают, что достать меня через почтамт невозможно, только лично.

— Внимание! Только сегодня! Только у нас! Великий и неподражаемый Маркиз исполняет ваши любимые песни! — надрывался зазывала у одного из кабачков. Я чуть было не соблазнилась. Бард был моим старым другом, и послушать его песни я не отказывалась никогда. Однако... Времени у меня не так много. Перри сказал, что уже завтра нам предстоит отправиться в путь, а это значит, что нужно расставить приоритеты. Раз уж решила пойти на арену и поиграться, то планы менять не стоит. К тому же, с Маркизом у нас всё почти как с Барсом, исключая пробуждение в одной постели. Зато уж если мы с бардом начинаем куролесить по пьяни, то ставим на уши всю Столицу. Помню как-то нас отлавливали все стражники и Владыки, что оказались на дежурстве. Это мы решили, что центральный парк Столицы не такой зелёный, как должен быть, и спалили его к чертям собачьим. Не поймали, кстати. Даже не выяснили личности "придурков", зато их выяснила создательница этого парка, Леди Нат, богиня клана земли. Вот уж она нам разнос устроила... От вечного блока нас спасло только то, что Маркиз в реальности был её любимым мужем, а меня она знала ещё со времён ночёвок в интернете.

Арена уже показалась между домами. Это был огромный амфитеатр, построенный магами и вмешавший до ста тысяч зрителей. Своеобразный мир в мире, живущий по своим законам. Владыки почти не имели там власти: решающее слово принадлежало клановикам. Я не была завсегдатаем арен, предпочитала иметь дело с ботами и такими же, как я, наёмниками, а не с искателями дешёвой славы. Правда, был у меня в самом начале жизни по эту сторону период, когда нужны были деньги, тогда я и прославилась на арене Столицы, тогда обо мне и заговорили.

Пришла пора тряхнуть стариной. Дабы клановики не расслаблялись и не считали, что лишь они да Владыки диктуют правила в этом мире. Один в поле воин, да ещё какой! По крайней мере, по эту сторону сна.

ГЛАВА 3

СТАВКА — ЖИЗНЬ

Когда я только пришла в Дрим, эта арена была единственной. Для меня она таковой и осталась. Здесь я стала той, кем являюсь сейчас. Можно сказать, столичная арена меня создала.

Впрочем, и она не избежала перестройки, я помню времена, когда она с трудом вмещала пришедших поглазеть на поединки новичков. Деления на сектора тогда тоже не было, как и клановых и судейских лож. Тогда, в самом начале, у поединков было лишь одно правило: выжить любой ценой. Наверное, благодаря этому я и смогла пробиться, умения выживать мне не занимать, это единственное, что я умею действительно хорошо. Мой талант, так сказать. Но времена вседозволенности канули в Лету, теперь только человек с абсолютной памятью может запомнить все правила. У меня таковой не наблюдается, но правила я знаю, как никто, только так я могу их нарушать. Банально, но от того не менее мудро.

Купив билет, я прошла в ложу. Опершись о перила, начала рассматривать арену, разделённую на четыре цветных сектора. Я находилась в сером, свободном — сегодня он был почти пуст. Остальные три — тёмный, светлый и стихийный — были заполнены до отказа. Вымираем мы, свободные художники, вымираем. Обидно. Всего пара лет пройдёт, и этот сектор упразднят, за ненадобностью. Пожалуй, осознание этого причиняет мне почти физическую боль.

Ничего не имею против кланов, но, придя в этот мир в поисках свободы, я не понимаю людей так легко её отдавших. Мне это кажется верхом глупости. Но, как говорится, каждому своё, ведь многие точно так же не понимают моего стремления не зависеть ни от кого.

— Вы будете подавать заявку? — Ко мне подскочил один из регистраторов, мальчишка-бот, обряженный в форменную тёмную ливрею и держащий в руках стопку заявочных бланков. — Сегодняшний лимит одиночных поединков ещё не исчерпан, у меня есть три свободных вызова, а через час состоится "свалка".

— Какой приз в "свалке"? — живо заинтересовалась я. — Под чьим патронажем проходит?

— Судьями будут Свет и Древо, приз предоставлен кланом хаоса. Что именно на кону не известно, но ходят слухи, что победителю достанется один из Великих Артефактов, Хаос не поскупился, — услужливо подсказал регистратор. — Так вас включать в список?

— Включай. — Я вздохнула. Зря, конечно, я ввязываюсь, артефактов у меня в Банке пруд пруди лежит, я собрала весь магический перечень, но уж слишком сильно искушение покрасоваться, победа в "свалке" ценится много больше, чем в дуэли, тут нужно обладать не только мускулами и огромным запасом маны, но и мозгами, найти нужную стратегию. А в том, что победа останется за мной, я не сомневаюсь. Опыт — незаменимая вещь, а у меня его хоть отбавляй.

— Как вас записать? — он вытянул из-за уха перо и уставился на меня.

— Я пойду как "безликая", — безразлично ответила я, но всё же не удержалась и решила покрасоваться: — Отметь что я маг хаоса и порядка.

Такие вот уточнения не являлись обязательным условием регистрации, но высшие уровни частенько давали их, мы можем позволить себе толику благородства и дать противникам лишний шанс. Правда, в моём случае, этот шанс — иллюзия. Я не непобедима, но очень недалека от этого. Магов хаоса в Дриме мало, по пальцам можно перечесть, а магов порядка — всего трое. Универсал же единственный — Ваша покорная слуга. Чисто теоретически, указывая эту информацию я заявке, я раскрываю инкогнито. Теоретически. Практически же новички редко задаются целью изучить справочник "Кто есть кто?" и из моей подачки извлекут лишь то, что атаковать меня магией — дело гиблое. Полезут со сталью и серебром. Тут-то их и ожидает самый большой сюрприз: клинками я убиваю едва ли не быстрей, чем заклинаниями. Существует, конечно, вероятность того, что высшие уровни, принимающие участие в "свалке", объединятся и вместе выведут меня из игры, но он ничтожно мал, почти равен нулю, иначе бы я не рискнула и не поставила на кон жизнь. Все те, кто хоть чего-то стоит, — безнадёжные индивидуалисты и эгоисты. Эти два качества — неотъемлемое условие успеха по эту сторону. Наверное, тому есть причины.

Регистратор внёс меня в список и выдал бляху с номером. Поморщившись, я стянула плащ и приколола её на рубаху. Тут же тонкая чёрная плёнка окутала меня, изменяя тело, теперь визуально даже мой пол определить невозможно. Среди маслянисто поблескивающей тьмы маскировки выделялась только серебряная бляха с номером.

— Удачи вам. — Регистратор поклонился и, щелкнув пальцами, исчез. Я осталась одна в ложе; хорошо, что пришла рано, теперь даже если появится кто-то из знакомых, шанс быть опознанной ими до объявления списка участников минимален.

Я не люблю заключать альянсы, но отказывать друзьям было бы неприятно.

— Смотрите-ка! Безликая. А я-то уже думала, ничего интересного сегодня не предвидится! — В ложу вошли две девушки, и я едва удержалась от того, чтобы выругаться. Только их ещё не хватало мне для полного счастья!

Первую звали Никанория, Никка. Готическая девушка с явно выраженными вампирскими наклонностями, Порождение Бездн, как кто-то её метко охарактеризовал. Тёмноволосая, высокая, худющая, она не выглядела достойным противником. Казалось, стоит ударить посильнее, и она переломится, словно сухая ветка. Это было видимостью, которой Никка умно пользовалась. Немало противников попалось на эту удочку, но обнаружили, что всё их преимущество кажущееся. Вампирша двигается так быстро, что задеть её почти невозможно, а если не повезёт подставиться под её клыки, то можно без раздумий надевать белые тапочки: Никка превращается в берсерка.

Вторая внешне была не столь примечательна, но менее опасна от этого не становилась. Хелтья казалась обычной наёмницей. Темноволосая, коротко стриженная, сероглазая, крепко сбитая... Если не знать, что она — одна из семи высших оборотней, можно даже счесть её слабым противником. Только вот узнавая об этом, многие отзывают заявки. Чёрный Дракон Хаоса — это вам не шутки. Причём, её не берёт никакая магия, а антрацитовую шкурку пробить можно только артефактом, да не из слабых.

Обе девушки когда-то входили в клан хаоса, но, достигнув тридцатки, заплатили отступные и вышли из него, став свободными наёмниками. Вот уже полгода они шлялись по секторам и брались за любую работёнку, что им подкидывали. Говорили, что они ищут кого-то, задают странные вопросы.

Какого чёрта они тут потеряли, да ещё на пару?! Два тридцатых уровня?! Мне всё это начинает не нравиться. Что ж за выдающийся приз выделил Ястреб, что они решили принять участие? И скольких ещё соблазнила возможность его получить?

— Приветствую, безликая, — Никка чуть склонила голову. — Вы собираетесь принять участие в "свалке" или же бросили вызов дуэлянтам?

— И вас, Кровавая Никка, приветствую, — не менее вежливо прозвучал мой искажённый маской голос. — Я, конечно же, приму участие в "свалке". Как я понимаю, Вы и Чёрный Дракон, станете моими противницами в ней?

Девушки переглянулись, похоже, я прошла проверку. Тем не менее, они были разочарованы. Я едва заметно усмехнулась. Оценив меня, они справедливо заключили, что я принадлежу к высшим уровням и наверняка собирались предложить альянс. Я же своим ответом совсем не тонко намекнула, что шансов заручиться моей поддержкой у них нет.

— Вы правы, безликая, — Хел клыкасто улыбнулась, но я видела, она нервничает, тонкие пальцы, унизанные кольцами, постукивали по оплетке ножен. — Есть ли у нас шанс убедить вас отказаться от участия?

Ого! На кону стоит что-то очень-очень дорогое, раз уж эта парочка так серьёзно настроена. Такие предложения не делают просто так, отказ от участия стоит дорого, очень дорого.

— Прошу прощения, но такого шанса у вас нет. — Я вежливо склонила голову. Хел раздражённо отмахнулась от напарницы и, не попрощавшись, вышла из ложи. Никка последовала за ней, бросив на меня настороженный взгляд.

Так-так, значит пошли попытать счастья ещё с кем-то. Не думаю, что удача им улыбнётся... Впрочем, Фортуна и мне сегодня подложила кнопку под задницу, знай я, какой ажиотаж вызвал этот бой среди сильнейших воинов, плюнула бы и понаблюдала за его ходом из ложи.

Потому, что ставлю на кон много больше остальных. Я ставлю жизнь. Если не хочу погибнуть, придётся мне победить. Поднапрячься и победить.

До начала боя оставалось чуть меньше сорока минут. Сколов значок участника, я вновь закуталась в свой безразмерный плащ и, поглубже надвинув капюшон, вышла из ложи. Предъявив на выходе бляху, я пояснила, что от участия не отказываюсь, просто хочу зайти в Банк, находящийся всего в паре шагов отсюда, через дорогу, и сменить оружие. Билетёр вежливо кивнул и сделал отметку на моём билете, моё желание не было чем-то удивительным.

В Банке я нашла свободного клерка и, не слушая невнятных возражений, потащила его к хранилищам. Он давился недоеденным бутербродом и придерживал жирными пальцами очки. Можно было конечно дать ему прожевать, но как раз времени у меня и не было. Отказаться от участия в свалке значит умереть, Дрим не любит тех, кто нарушает своё слово, в качестве профилактики устраивает им путешествие на ту сторону. Я должна появиться на арене ровно через тридцать две минуты, и не секундой позже...

— Подождите! Госпожа, да подождите же вы! У меня указание! Госпожа, я не могу нарушить указание президента Банка! Госпожа, выслушайте же! — Бутерброд он потерял где-то по дороге, я даже подумывала о том, чтобы пожертвовать драгоценными секундами и вернуться подобрать: молчаливым и жующим банковский клерк мне определённо нравился больше. Иногда мне жаль, что служащие — не боты, а игроки-неудачники, не сумевшие стать воинами или магами, но не желающие уходить из Дрима.

— Какое ещё указание?

— Ревизия, госпожа! Мы не имеем права открывать хранилища ещё семь часов и три минуты!

— Не имеете?! Да пошли вы знаете куда со своими заморочками! Мне нужен доступ, и я получу доступ! — Я подтолкнула начавшего заикаться клерка к двери моего хранилища. — Открывай, или я просто снесу дверь.

— В-вы не п-посм-меете! — Клерк покраснел и скрестил руки на груди, словно ставя точку в нашем споре. Заикание свело на нет все его попытки казаться контролирующим ситуацию.

— Не посмею? — Я скинула капюшон и уставилась на несчастного, будто оголодавший питон на жертву. — Это я-то не посмею? Ты что, Динь, позабыл, кто я такая? Да я весь Банк по кирпичику раскатаю, если ты немедленно, слышишь, немедленно, не откроешь эту проклятую дверь! Мне нужно моё оружие, и я его получу! Ты понял меня, Динь?

Динь понял. Он энергично закивал и приложил ладонь к сканеру.

— Скажите пароль, госпожа Каримка. — Он нервно облизнул губы.

— Не дождёшься. Свободен. — Я мотнула головой. Только полная дура произнесла бы пароль в присутствии постороннего, пусть и служащего Банка. Я дурой не была, и Динь прекрасно это знал, всё-таки он тут уже три года работает, не раз со мной встречался.

— Госпожа Каримка, я буду вынужден доложить обо всём Президенту, — смущённо пробормотал он и направился к лестнице, ведущей на административный этаж. Я только хмыкнула. Он что, думает, эта угроза меня остановит? Президент — мой старый знакомый и лучший друг Ястреба. Ну пожурит немного, ну выпишет штраф... Это будет большой штраф, деньги он любит больше чем друзей.

Мне нужно победить. Любой ценой. Если придётся заплатить огромный штраф, я заплачу. Заплачу, но выживу. С собой в могилу богатство всё равно не забрать.

В хранилище я хватала всё, что попадалось под руку. Наконец, засунув за голенище изрыгающий пламя кинжал, я накинула плащ и вышла. Прошептав пароль, я взглянула на часы и опрометью бросилась бежать. Семь минут всего осталось. На бегу я вытащила из кармана билет, но контролёр даже не посмотрел на него, кивнув, без лишних вопросов пропустил меня внутрь. Оказавшись в ложе, я избавилась от плаща и прицепила бляху. Фух! Успела!

Маска скрыла не только все черты, по которым меня можно было опознать, но и оружие. Я-то его чувствовала, но вот противники разглядеть мой арсенал не смогут, для них я буду выхватывать его словно бы из воздуха. Это радует: никогда не помешает иметь лишний козырь в рукаве.

Я вышла из ложи и направилась к воротам, ведущим на арену. Там уже собирались остальные участники. По пути я проверила ману и обалдела сама. Да уж! С таким запасом на стаю драконов идти можно без опаски! Сколько же я накопителей прихватила-то?!

Ладно, много — не мало, теперь можно не думать об экономии маны и лупить заклинаниями во всё, что движется.

Правда, увидев собравшуюся толпу, я резко изменила намерения. Без экономии тут не обойтись, перед закрытыми воротами собралось, по меньшей мере, две сотни участников. Почти половина принадлежала к высшим уровням. Под масками скрывалось ещё семеро, что я обнаружила, пробившись к вывешенному на стене списку. Семеро безликих, и ещё два десятка равных мне.

Я зажмурилась и помянула крепким словцом свою исключительную глупость, а ещё попыталась вспомнить, всех ли упомянула в составленном года два назад завещании. Не всех. Да и надо бы пару личностей, лишившихся за это время моего расположения, вычеркнуть. Я не готова умирать! Совсем не готова!

Нехорошее у меня предчувствие. Кажется, сегодня мой секрет будет раскрыт. Никто не знает, за что я получила своё ироничное прозвище, кроме Ястреба, его давшего. Я надеялась, что никто больше и не узнает, почему меня называют Каримкой Чудовищем.

Традиции были слегка нарушены, герольд не перечислил имена участников, слишком уж длинный был список. Он поименовал лишь высшие уровни, а также прочёл предоставленную безликими информацию. Едва прозвучало: "Безликий участник, выступающий под номером шестьдесят семь, маг порядка и хаоса", послышались перешёптывания. Моё имя не прозвучало, но скрестившиеся на мне взгляды рассеяли все сомнения: меня опознали. Никка, стоявшая рядом, положила мне руку на плечо, привлекая внимание.

— Удачи, — прошептала она одними губами.

Я пожелала ей того же, и тут раздался сигнал начала схватки. Не долго думая, я отправила вампирше в подарок кинжал и отскочила из-под атаки Хел. Девочки, видимо поняв, что со мной им ничего не светит, отправились разбираться с противниками послабее, а я бочком-бочком выбралась из толпы и перевела дыхание. Пару минут можно подождать, а уже потом вмешиваться. Сейчас высшие уровни скопом задавят мелюзгу, а потом начнут разбираться между собой. Конечно можно было внести свою лепту в "естественный отбор", но я предпочла поберечь силы.

Постоять в сторонке не удалось, из толпы выбрался ангелочек в серой хламиде и, обрадовавшись мне как родной, запустил молнию. Я отбила презент в толпу и с удовлетворением отметила вопль оборотня, которому досталось это счастье.

Ангелок поправил сползший набок нимб и вытер нос грязным рукавом. Я хмыкнула. Кто ж это такой? Не помню его среди высших.

Хотя нет, стоп! Безликий. Точно. Просто маска на порядок выше моей, сделанная по специальному заказу. Вот чёрт! Ну что ему в этой куче мале не сиделось, вылез на мою голову!

Он поднял вверх руку, сжатую в кулак — знак вызова на дуэль. Я кивнула, не скрывая досады, отсидеться в сторонке не удалось.

Мой безликий противник использовал самые элементарные заклинания, но вкладывал в них мощь, которой я могла только восхититься и позавидовать. Казалось, запас маны у него не ограничен. Впрочем, его транжирство мне только на руку, как только он истратит все манки, его можно будет взять голыми руками, не думаю, что передо мной универсал. Пока же мне остаётся только скакать зайцем и уворачиваться. Хорошо, что остальные на нас внимания не обращают, разбираются между собой. Мелюзга уже вся выбыла, бой вошёл в новую стадию, но решится всё не сейчас, а когда останутся трое-четверо сильнейших и хитрейших. Вот тогда я выложусь на полную катушку. Пока же попрыгаю, не гордая... Авось, до чего-нибудь и допрыгаюсь.

Ангелочек замер, с его ладони сорвался дымок. Он резко помрачнел, я же, наоборот, расплылась в довольном оскале. Вот и допрыгалась до победного конца, теперь этого несчастного можно брать голыми руками. Впрочем, я не жадная, не пожалею кинжала, этого добра у меня с собой навалом, главное потом не забыть забрать у распорядителей. По правилам после боя они собирают оружие и возвращают хозяевам.

Кинжал вошёл ему под ключицу. Я для верности послала вдогонку слабенький магический кулак и хотела уже забыть об этой схватке, переключившись на основное сражение, в котором осталось всего семеро участников — трое безликих, Никка, Хел, незнакомый мне тёмный маг и Аргуас, полуэльфийка-наёмница, которую я терпеть не могла.

Заклинание, заготовленное специально для последней, пришлось отправить не по назначению. Оказалось, что рано я расслабилась: моя дуэль была далеко не окончена.

Ангелок, пошатываясь, поднялся и щёлкнул по бляхе, болтающейся на длинной цепочке. Осколки маски осыпались на землю, и я охнула, не в силах поверить в то, что вижу.

Нет, не его я ожидала увидеть здесь. Не от него могла ожидать такого.

Решив, что скрываться больше нет смысла, я проделала ту же операцию, возвращая своё истинное обличие. Амфитеатр содрогнулся. Зрители неистовствали. Я же смотрела в глаза единственного человека, которому могла до этой секунды без сомнений доверить свою жизнь и пыталась понять, почему произошло то, что произошло.

За что?

За что он хочет меня убить?

Ястреб смахнул с плеча невидимую пылинку и поклонился судьям. Артист! Всё способен превратить в театральную постановку! Помнится когда-то он рассказывал, что едва не поступил во ВГИК.

Но... За что? Не верю, что он не знал, кто я такая. Но всё-таки атаковал. Всё-таки не поддался и хочет продолжить бой.

Единственный из оставшихся, кто способен меня убить.

Единственный, кто знает, что я ушла, что эта смерть для меня — конец всему.

— За что? — тихо спросила я. Он не мог расслышать — прочитал по губам. И не ответил. Вскинул руку и послал в меня излюбленную атаку магов хаоса — копьё разрушения. Я легко могла отбить его, но...

Но не стала. Бессмысленно. Он — тридцать третий уровень, а я — тридцатый. Он сильнее меня, намного, а я никогда не видела смысла в сопротивлении неизбежности.

Я зажмурилась, ожидая удара, но ничего не произошло. Я приоткрыла один глаз, всё ещё не зная, что увижу и на каком я свете. Оказалось, на этом. Тонкая плёнка защиты погасила заклинание, но не выдержала удара, один из кулонов, который я захватила их хранилища, осыпался серой пылью. Чёрт подери, я ведь чуть не сдалась! Да что со мною?! У меня уйма маны и десяток тузов в рукаве, а я собиралась покорно принять смерть?!

Ястреб нахмурился. Шестеро оставшихся бойцов прекратили сражение, решили дождаться завершения нашего поединка. На что смотрят судьи?!

— Ким, покажи этой заднице! — донёсся до меня вопль Хел. Не любила она главу клана, в котором когда-то состояла, ох, не любила. По крайней мере, могу надеяться, что если Ястреб будет играть нечестно, она подсобит.

— За что? — громко спросила я и, сорвав со шнурка, бросила себе под ноги переливающийся всеми цветами радуги кулон. Надолго защиты не хватит, но, прежде чем драться, хотелось бы выяснить, что, чёрт побери, происходит. — Скажи, Ястреб, почему?

Из столба искр на арену вывалилась Адиан, заместительница Ястреба и судья поединка. Наконец-то! Я уж думала, вмешается ли хоть кто-то.

— Господа, что здесь происходит? — тихо спросила валькирия. — Ястреб? Каримка?

Она не сводила с Ястреба сердитого взгляда. Похоже, симпатии не на его стороне.

— Ади, когда-то мы с Каримкой поклялись не поднимать друг против друга оружие. Может ли это послужить достаточным основанием для её отказа от участия, чтобы Дрим не счёл это нарушением законов и не отправил на ту сторону? — открыл, наконец, рот Ястреб.

— Боюсь, что нет, — Ади покачала головой. Она выглядела чем-то раздражённой, поглядывала на главу своего клана с нескрываемой злостью, будто не ожидала от него таких слов. — Вам придётся выяснить, кто сильнее. Могу предложить прекратить эту дуэль и сразиться с остальными претендентами. Возможно, проблема разрешится сама собой.

— Нет, — резко возразила я. — Ади, не вмешивайся в это. Наша клятва уже нарушена.

— Но, Ким, послушай... — Что происходит? На моей памяти, Ади никогда не демонстрировала чувств на публике, оставаясь беспристрастной и справедливой. Чем она так обеспокоена?

— Мне плевать, что ты предложишь, — продолжила я, не слушая её. — Вмешательство судей не требуется, благодарю за заботу.

Ади мотнула головой и прошипела что-то о глупых детях, но вынуждена была покориться законам Дрима и уйти, оставив нас с Ястребом один на один. Ну, не совсем так, но остальные решили подождать с собственными разборками и посмотреть, чем закончится наша дуэль.

Для них это было красивым представлением. Слишком известна была в Дриме наша дружба, чтобы в их головах возникла мысль о том, что эта свара — не обычная дружеская ссора. Знай они, что мой лучший друг пытается меня убить, что бы они сделали? Впрочем, я не собираюсь кричать о его предательстве во всю глотку. Не дождётся.

— Так ты не ответил. — Во рту было сухо, словно в пустыне. Сейчас бы отдала всё что угодно за глоток воды. — За что, Ястреб? Ради артефакта, который ты сам и предоставил в качестве приза? Или это такая изощрённая месть за что-то, что я сделала? Ещё вчера ты искренне беспокоился за меня, это была игра?

Он размял шею, волнение не отразилось на лице, но я чувствовала его смущение. Может быть, есть всё же логическое объяснение? Я цеплялась за эту вероятность, словно утопающий за соломинку. Не хочу его терять. Не могу. Эта дружба — мой костыль. Не будет её, не знаю, как смогу идти дальше.

— Простите, ничего личного, — вдруг пробормотал он, и с его ладони сорвалась серебристая кисея душителя. Не успев отреагировать, остальные участники свалки повалились на землю, хватаясь за горло. Мы остались вдвоём. Ястреб стёр со лба выступивший пот, не так легко ему даётся высшая магия, как он хочет показать. — Ким, прости, но это относится и к тебе. Ничего личного. Мне жаль, что ты оказалась не в том месте и не в то время, но этот бой я выиграю любой ценой. Так нужно, слишком многое зависит от моей победы.

— Ничего личного? — Я горько усмехнулась. — Ястреб, ты ведь знаешь, что для меня проигрыш? Знаешь, но не отступаешь. За твою победу мне придётся заплатить собственной жизнью, не думаю, что цена справедлива.

Он ответил шквалом заклинаний, которые впитал слабо мерцающий щит, не выдержавший такого напора и тут же схлопнувшийся. Следующее заклинание было из разряда запрещённых, но, похоже, Ястреб решил плевать на правила, лишь бы победить. Сама так поступаю, не могу его винить. Не будь пожиратель душ натравлен на меня, я бы даже восхитилась виртуозным владением заклинания вызова, сама бы так не сумела. Выставив перед собой десяток плёночных щитов и получив небольшую отсрочку, я сорвала с шеи связку амулетов.

Не то... Опять не то.

А, вот он, надо же, захватила...

Я кинула маленький клык из авантюрина в бесформенную тень, уже прорвавшуюся сквозь половину щитов и с удовлетворением обнаружила, что создатель амулета, скромный деревенский артефактор, не солгал: неказистый камушек уничтожил пожирателя в мгновение ока. Надо будет наведаться к нему и заказать ещё десяток.

Что-то я слишком спокойна для той, чья жизнь висит на волоске... Не к добру это.

За этими размышлениями я пропустила момент, когда Ястреб решил перейти от магии к обычному мордобою. Оказавшись на земле, прижатая его телом, я только и могла, что, извернувшись, ткнуть коленом ему в пах. Ястреб застонал, но не отпустил. Причём удерживал он меня, насадив на когти мгновенно трансформировавшихся рук.

Дело — дрянь, даже если сумею вырваться, руками шевелить смогу с большим трудом, если смогу вообще, да и головой я не слабо ударилась.

Ястреб выдернул когти и медленно поднялся, я осталась лежать у его ног. Бесполезно. Мне с ним не справиться, он на три уровня выше, никакие артефакты не покроют такую разницу.

— Прости... — прошептал он одними губами и ударил. Я зажмурилась, но боли не последовало, только что-то тяжёлое упало на меня. Чьё-то тело. Тело Хел. И точно, совсем запамятовала, что на неё и в человеческой форме не действует магия, уж Ястреб мог бы знать, оставил за спиной раненого врага — какой конфуз.

— Убей эту мразь... — прошептала она и ушла на ту сторону. Я спихнула с себя её пустое тело, которое тут же растаяло, но только затем, чтобы через несколько часов сформироваться вновь. Ястреб зажимал ладонью рану на плече. Что же, шансы уравнялись. А может и нет... Если я решусь оправдать своё прозвище, то мои шансы резко возрастут, я бы даже поставила на себя пару сотен монет...

— Что, уже не так весело? — спросила я, отправляя в Ястреба одно из своих любимых заклинаний: разжижающее плоть. Он уклонился, но с трудом, Хел неплохо подрала ему плечо, а у него нет тех пяти минут, что необходимы для заклинания исцеления. — А вот так? Или так?

Он зарычал, тонкая губа приподнялась, обнажая клыки, не слишком длинные, но внушающие уважение. Горло ему подставлять точно не стоит: в таком состоянии он вполне способен забыть об имидже джентльмена, коим столь кичится, и вырвать мне глотку.

— А так? — Очередное заклинание.

— Неплохо, но недостаточно. — Энергетический кинжал вошёл мне в левый бок. Только и успела, что охнуть и проклясть свою тупость. Покрасоваться решила. Знала ведь, чего от Ястреба стоит ждать.

Выхода не осталось. У меня есть три-четыре минуты до того момента, когда кровопотеря станет критической. В реальности с такой раной я бы уже была мертва, но в Дриме протяну подольше. И это оставшееся у меня время нужно использовать с умом.

Кажется, он понял, что я задумала. Переменившись в лице, Ястреб попытался меня остановить. Словами, ради разнообразия:

— Каримка, ты ведь помнишь, в последний раз ты едва не застряла. Ты исчерпала лимит удачи, не рискуй...

— С чего это ты так озаботился моим благополучием? — Я сконцентрировалась и запустила механизм трансформации. — Если тебе интересно, то я предпочту жить Чудовищем, чем не жить вообще.

Каримка Чудовище. Да, так меня и зовут. Почти все думают, что прозвище мне дали в шутку, но они ошибаются. Возможно, в светловолосой магичке, моей основной форме, и нет ничего чудовищного, но вот во второй, той, которую сейчас принимаю — хоть отбавляй.

Я не оборотень. Что я такое — не знает никто, в том числе я сама. Мой персонаж — "человек на 99,9%", способность превращаться в этакое чудо-юдо досталась мне от нечеловеческой одной десятой.

Я трансформируюсь в монстра и при этом не могу быть уверена, что вернусь обратно: последний раз я едва не застряла на середине превращения. Остаётся только молиться, чтобы и в этот раз Миледи Фортуна обратила на меня свой взор.

На заднем плане гремели зрители, не каждый день случается такое увидеть. Оборотни — дело обычное, но такого как я, ставлю зуб, они видят впервые. Никогда не видела себя со стороны, но, по описанию Ястреба, зрелище не для слабонервных: трёхметровый монстр, покрытый ало-золотой чешуёй. Широко расставленные, лишённые белка чёрные глаза с двумя парами век, утопленный в череп нос, даже не нос, а дыхательные отверстия, безгубая пасть с тремя рядами зубов — не слишком привлекательное личико. Суставы у меня гнутся в обе стороны, задние конечности словно у кузнечика. Тонкий пятиметровый хвост-плеть заканчивается ядовитым жалом. Лысый чешуйчатый череп венчает роговая корона. То ли ящер, то ли гигантская саранча, то ли порождение ночных кошмаров... Кто угодно, но точно не человек.

Я шагнула к застывшему Ястребу. На его лице была не просто досада — злость. Он знал, что не сможет меня одолеть. Магия против меня бессильна, в этой форме я практически неуязвима для неё, а его повисшая плетью правая рука не сможет удержать оружие, да и не был Ястреб никогда мастером меча.

Я прыгнула, перемахнув десяток метров разделявших нас, и вонзила обе лапы ему в грудь, разрывая, вдруг ставшее в моих глазах таким хрупким, человеческое тело. Надо отдать ему должное, он попытался ударить в меня чем-то на редкость мерзопакостным, но не повезло, не подействовало, всё, что я почувствовала — пробежавшее по прикрытому пластинами позвоночнику тепло.

— Я всё равно приду за ней, — сорвалось с его губ, и Ястреба выкинуло. Отбросив пустое тело, я зажмурилась, молясь всем богам скопом. Осталось самое трудное — вернуться. Тело сопротивлялось, ему совсем не хотелось вновь становиться человеческим, на миг мне показалось, что я не справлюсь. Справилась. Содрогаясь от омерзения стёрла с лица бурую жижу, которая, как я подозревала, являлась растворившейся чешуёй. Пару раз моргнула и попыталась встать с колен. Гонг, означающий окончание боя, уже прозвучал, ко мне спешил целитель, но в его помощи я больше не нуждалась, у меня, как у всех оборотней, трансформация излечивает все раны.

Адиан долго извинялась за Ястреба. Говорила, что я должна дождаться его и поговорить. Я нагрубила, заявив, что не собираюсь встречаться с ним ни при каких обстоятельствах и всеми силами постараюсь этого избежать. Второго такого боя я не переживу.

Как ни странно, после этих моих слов она не стала дальше возражать. Только кивнула.

— Возможно, ты права. Мой тебе совет, избавься от этого... — Она протянула мне завёрнутую в алый бархат книгу, я попросила судей избавить меня от церемонии награждения, так что сейчас мы находились в ложе, где я оставила вещи. — Отдай мне, я знаю, где спрятать Книгу, чтобы Ястреб до неё не добрался.

— Книга? Не помню в перечне... — Я развернула свой приз и уставилась на сафьяновый переплёт. Золотые буквы плясали перед глазами. — Книга Имён? Хм...

— Её нет в перечне. Не спрашивай почему, я не могу ответить. — Она подошла ближе и накрыла мою ладонь своей. — Ким, пожалуйста, избавься от неё. Эта вещь очень-очень опасна. Ты же сама это понимаешь. Ради неё Ястреб пожертвовал вашей дружбой. Ради этой книги.

— Ты всегда любила напустить туману. — Я усмехнулась и активировала десяток заготовленных ещё до драки заклинаний. Ну вот, одежда как новенькая, до гостиницы продержится, а там переоденусь. — Эта книжонка нужна Ястребу? Отлично! Он её не получит.

— Он придёт за ней.

Я махнула рукой и направилась к выходу.

— Ким, ты уже отомстила ему. Не рискуй больше! Смотри, чего тебе стоила эта победа! Смотри!

Она взмахнула рукой, и передо мной из воздуха возникло зеркало. Я едва не отскочила от своего отражения, но, собравшись с силами, сумела усмехнуться:

— Теперь понимаю, почему судьи так неохотно пожимали мне руку...

Похоже, Фортуна на меня сегодня была сердита. Тело я трансформировать обратно смогла, но вот лицо... Лицо осталось мордой.

— Ким! Ты меня вообще слушаешь?! Ты не выдержишь ещё одной трансформации, останешься в форме хриса навсегда! И зачем я тебе это говорю?! Всё равно ведь не послушаешь, сложишь голову!

— Плевать! — Я развеяла зеркало и вышла из ложи.

Стоп. Что она сказала?! В какой такой форме?!

Я резко развернулась и бросилась в ложу, но Адиан там уже не было. В ярости я ударила кулаком по стене и зашипела от боли. Эта чёртова любительница секретов что-то знает! Хрис... Она назвала чудовище именно так!

Хрис. Не помню таких монстров. Я если я, живущая в Дриме с первого дня и исходившая его вдоль и поперёк, не помню — значит, хрисов не существует!

Правда сейчас мне не стоит быть в этом настолько уверенной... Дрим, до сегодняшнего дня казавшийся таким правильным и понятным, вдруг преобразился. Не прошла ли я сквозь зеркало утром? Это бы всё объяснило.

Надвинув поглубже капюшон, я решила отправиться в гостиницу. Часа два у меня есть до того, как Ястреб сможет вернуться, их надо использовать с умом: убраться из Столицы. Да и наниматель мой наверняка заждался.

Кстати о нанимателе... Как я ему объясню своё внезапное преображение? Не думаю, что Перри придётся по вкусу путешествие в компании такой "красавицы". Впрочем, во всём нужно искать положительные стороны, грабители будут прятаться по кустам и не высовываться оттуда, пока мы в зоне видимости. Как бы ни был Дрим причудлив, я навожу ужас даже по его меркам. И ведь магией не воспользоваться, в прошлый раз я пробовала, когда совсем отчаялась трансформироваться, личина спадает ровно через тридцать семь секунд!

Это был определённо паршивый день!

ГЛАВА 4

МАСКИ И ИМЕНА

Перри ещё не вернулся. Я решила для себя, что если он не появится через час, увольняюсь и ухожу одна. Неразумно будет с моей стороны ждать, когда Ястреб так близко. Но и этот час я собиралась потратить с умом.

Рассмотрев себя хорошенько, я обнаружила, что не до конца трансформировалось не только лицо: не исчезли пластины, прикрывающие позвоночник и живот. Да уж, а я-то понадеялась, что отделалась малым. Чёрт подери, я монстр! Чешуйчатый монстр, звероящер-саранча! Куда уж больше?!

Одежду, в которой я сражалась, пришлось выбросить. При трансформации мало что уцелело, с арены меня уводили почти голой. Хорошо ещё, что у меня были запасные вещи: к портному я бы точно не успела, а готовое платье покупать не люблю. На ванну времени не было — пришлось довольствоваться очищающими заклинаниями. Волосы — к счастью, сохранившиеся — я уложила в корону. Эффект получился просто потрясающий: с распущенными лохмами я была просто страшной, а теперь стала страшной неимоверно. Теперь, когда лицо больше не обрамляли пряди, я обнаружила, что форма черепа изменилась: нижняя челюсть чуть выдавалась вперёд, нос, хоть и не казался больше отверстиями, но был словно расплющен, а мои нынешние глазки могли бы принадлежать змее или ящерице, хотя к первоначальному цвету вернулись. Кошмар! Уж про отсутствие бровей и ресниц не буду и упоминать. На правой щеке осталось несколько чешуек. Я сорвала одну и зашипела от боли. С остальными решила не рисковать: на месте оторванной кожа была такой тонкой, что я побоялась даже дотронуться до этого места.

И всё из-за этой книжки! И из-за Ястреба!

Не поторопилась ли я заявить, что такая жизнь лучше смерти? Что бы я там ни говорила, но я люблю себя любимую, и мне крайне нравится быть красивой. Во многом именно этим меня и держал Дрим: не будучи красавицей в реальности, тут я могла ею стать, использовав пару манок и наложив личину.

— Книга Имён... — пробормотала я, поглаживая переплёт. — Чьи же имена в тебе перечислены?

На этот вопрос я вполне могла добыть ответ, просто открыв книгу, но что-то меня останавливало. Почему-то мне казалось, что стоит бросить на страницу взгляд, и Рубикон будет перейден. Но в то же время желание раскрыть тайну странного артефакта толкало на риск.

Я ведь всегда любила рисковать...

Я открыла случайную страницу и разочарованно вздохнула. Ни фейерверков, ни чудес, ни знания... Ничего кроме имён. Имена, имена и ещё раз имена. И ничего больше. Десятки имён на одной странице, значит во всей книге их тысячи. И рядом с каждым пометки: родился, жил, умер, был.

Тьерри Анатоль (18.08.1986 — 6.01.2012) — Вар, Апполо

Я перелистнула несколько страниц назад...

Смит Симона (13.10.1991 — 21.11.2008) — Вар, связь установлена не была

Моё внимание привлекла запись чуть выше, отличавшаяся от остальных:

Смит Саид (11.03.1983) — Хрис, Ашан

Так. Что, чёрт подери, мне даёт всё это? Только то, что какой-то псих решил сделать перепись населения Дрима, и за оной теперь охотится Ястреб.

Чепуха!

Стоп. Перепись населения Дрима. Имена. Реальные имена. Анонимность всех и каждого — вот главный закон этого мира. На той стороне мы можем быть врагами, любовниками, друзьями или братьями — здесь же мы друг другу никто. Наша жизнь здесь не имеет никакого отношения к реальности. Но эта Книга... Она может всё изменить. Она может разрушить Дрим.

Так почему Ястреб жаждет её получить?! Так... Кузнецов. Кузнецов Леонид.

Для верности я проверила трижды, но не обнаружила имени Ястреба в списке. Что это может значить? Либо он все эти годы лгал мне и остальным, что маловероятно, либо... Второй вариант казался мне много правдоподобней, слишком уж тонкой была Книга, значит, в ней перечислены далеко не все игроки, а только те, кто...

Кто что?

Горина Кристина Евгеньевна (19.06.1997) — Хрис, Каримка

Я в этой книге есть, версия шутки отпадает — знанием моего реального имени мало кто может похвастаться, тем более, даты рождения. Я — есть, а Ястреба — нет, но он жаждет получить книгу любой ценой. Значит, ему известно, по какому принципу отобраны имена. Единственной страстью Ястреба всегда была власть, он не чурался никаких способов её заполучить. Иногда его методы даже мне, привыкшей смотреть на "шалости" друзей сквозь пальцы, казались чудовищными.

Единственное, что я не могу вписать в стройную систему своих рассуждений, так это "свалку". Зачем Ястреб выставил в качестве приза то, что было необходимо ему самому? Какой смысл был драться за то, что и без того ему принадлежит? И зачем было пытаться убить меня, зная, что я никогда не откажу в просьбе и верну выигранный приз, стоит ему только намекнуть? Почему он не уладил это дело миром? Почему?

Эти бесконечные "Зачем?" и "Почему?" сведут меня с ума. Слишком их много. Если хочу остаться в здравом рассудке, придётся принять как данность то, что Ястреб пытался меня убить. И не доискиваться до причин.

Однако, что-то положительное можно вынести из этой истории, я как никогда близко подобралась к тайне своей второй формы. По крайней мере, один товарищ по несчастью у меня есть. Возможно, он знает больше меня. Как только разделаюсь с работой на Перри, наведаюсь к этому Саиду-Ашану. Хрис... Да, именно так и назвала моё чудо-юдо Адиан.

Откуда она могла знать? Прочитала в этой книге или сама хранила такую тайну?

Так, не важно. Сначала работа, потом буду разбираться с собственной жизнью. Кстати о работе... Если Перри не придёт через десять минут, я ухожу. Если я ему нужна, пусть догоняет.

Не повезло. Едва я засунула книгу в рюкзак, раздался стук в дверь: Перри соизволил явиться. Не скрывая раздражения, я сообщила ему, что нажила себе нового врага и должна убраться из Столицы как можно скорее. Втайне я надеялась, что он начнёт возражать, и я смогу со спокойным сердцем разорвать контракт. Но Перри лишь пожал плечами и сообщил, что закончил в Столице все дела, и ему нужно только пять минут, захватить вещи. Оставалось ещё одно средство заставить его отступиться и уволить меня, им я и воспользовалась.

Ожидаемого мною испуга Перри не выказал, только приподнял бровь и осведомился, что произошло. Распрощавшись с надеждой избежать столь опрометчиво принятой работёнки, я пообещала рассказать всё по пути и отправила спутника забрать вещи. Сама же натянула плащ и вновь спрятала лицо под капюшоном. Уже через двадцать минут мы влились в поток покидавших Столицу бродяг, авантюристов и новичков. Закутанные в тёмную потрёпанную одежду, мы ничем не выделялись среди них. Ястребу будет сложно отследить меня.

Мы шагали по пыльной дороге, ведущей в пятый, эльфийский, сектор. Точку назначения я узнала, когда мы уже вышли из Столицы, причём, от предложения отправиться телепортом Перри подозрительно резко отказался. Ой, не так прост он, как хочет казаться, есть ему что скрывать. Могу поставить что угодно, он рассказал далеко не всё, что мог. Кого же он ищет?

— Так что с тобой произошло? — спросил он.

— Неудачная трансформация, — коротко ответила я. — Обратно не до конца перекинулась.

— Странно, никогда о таком не слышал... Разве у оборотней бывают промежуточные формы? — заметил он.

— А ты прямо эксперт по Дриму! — ощерилась я в ответ. — Я необычный оборотень.

— И чем ты необычна? — осведомился Перри. — Я, может, и новичок, но об оборотнях знаю достаточно, поверь — сам им являюсь.

— Да? И в кого трансформируешься? — Я попыталась его отвлечь и увести со скользкой дорожки обсуждения моей необычности.

— В птицу, — неохотно пояснил он. — Огромную птицу, если уж быть совсем точным, но не пытайся уйти от темы. Что именно в тебе необычно?

— То, что иногда я застреваю в промежуточной форме. Наверное, это потому, что я почти чистокровный человек, а оборотень — лишь на одну тысячную.

— А в кого превращаешься?

— А разве не заметно? — слукавила я. — От кого, как думаешь, мне такие глазки достались? Дракон я. Ало-золотой дракон.

— Понятно, — вполне миролюбиво согласился он и ускорил шаг.

Я мысленно перекрестилась. Хорошо иметь дело с новичком...

— Хей, Каримка, знаешь, я не так давно познакомился с Ладой. Почему-то ей казалось, что именно она — Ало-Золотой дракон-оборотень. Не знаешь, как так вышло, что она о тебе не знает? — не оглядываясь, со смешком бросил он.

Всегда любила иметь дело с новичками. Только вот мой наниматель — кто угодно, только не новичок.

Мы расположились на ночлег в небольшой пещерке, судя по кострищу, не нам первым давшей приют. У входа развели костёр, Перри натаскал еловых лап, из них и плащей мы соорудили вполне приличные постели. Не перины, конечно, но мне не привыкать. Надеюсь, и ему тоже: не хочется утром иметь дело с невыспавшимся спутником.

Кстати, я ведь ему предлагала пройти чуть дальше и переночевать в небольшом селении; если меня не подводит память, там была небольшая гостиница, где за умеренную плату можно было бы снять шикарную комнату.

Казалось, я ему предложила снять штаны и побегать с голым задом — он на меня так зыркнул, будто ничего глупее в жизни не слышал. Что ж, хозяин — барин, посмотрим, что он утром запоёт. Даже не знаю, чего мне больше хочется: чтобы он выспался нормально или позлорадствовать над его мучениями утром.

— Хей, Перри, расскажи поподробней про это дело, которое расследуешь? Ты сказал, что ищешь человека по заказу с той стороны. В чём он провинился?

Он заворочался и пробурчал невнятно, что ничего рассказывать не собирается, и не моего ума это дело, но я не отставала. В конце концов, отчаявшись отделаться от меня, Перри перевернулся и подпёр голову рукой.

— Этот человек ни в чём не провинился. Он... Скажем так: ему повезло, но он об этом ещё не знает. Я в этой истории выступаю в роли душеприказчика, передаю наследство, так сказать...

— Ух ты! — восхитилась я. — Наследство! Да неужели! А сказочку поинтересней придумать слабо?

— Слабо! — огрызнулся он. — Знаешь ли, я никогда не лгу. Ложь — великий грех.

— Тебя бы с Ади познакомить, — проворчала я, отворачиваясь и оставляя его созерцать мою спину. — Что ты, что она — мастера лгать, говоря правду. Вы не родственники случайно?

— Ади? Ты о ком? — живо заинтересовался он.

— Да есть у меня одна знакомая, — неохотно уточнила я. — Адиан, правая рука главы клана хаоса, его заместительница.

Он ничего не спросил, только тяжело вздохнул. Минут пять мы лежали молча. Уже на грани сна я услышала:

— Не имей с ней дел, Кимка... Она подставит тебя. Те, кто умеет лгать, говоря правду, не стоят того, чтобы им доверять.

Странно, не приснились ли мне эти слова? Не их я ожидала услышать от Перри. К тому же, Ади мне нравилась, и я не чувствовала, чтобы от неё исходила опасность.

И почему-то мне кажется, что сам он много-много опасней моей давней знакомой. Хотя бы потому, что он сейчас рядом, а она — далеко. Он ведь тоже умеет правдиво лгать?

Утро встретило нас проливным дождём и раскисшей дорогой. За три часа мы только и успели, что добраться до деревушки, где я вчера предлагала остановиться на ночлег. Перри скрипел зубами, но молчал, а вот я себя не сдерживала, на все лады проклиная его параноидальную осторожность.

— Может всё-таки телепортом? — жалостливо попросила я. — Этот ливень дня на три зарядил, уж я-то знаю! Ну давай переместимся, Перри!

— Извини, но я не могу так рисковать, — бросил он. — Я вынужден был воспользоваться услугами наёмника как раз из-за необходимости путешествия. Телепорты слишком легко отследить, а я не имею права выдать пункт своего назначения. Мы остановимся в деревне, переждём дождь.

— Угу, — согласилась я неохотно.

Хозяин постоялого двора радушно принял нас: он ни на секунду не переставал улыбаться. Впрочем, такова его суть — привечать усталых путников и заботиться, чтобы у них ни в чём не было нужды. Морок, созданный Дримом, не человек. Две трети персонажей иллюзорны и существуют лишь ради того, чтобы удовлетворять требования пришельцев с другой стороны. Но иногда мне кажется, что под масками ботов кроется что-то ещё, в их глазах я вижу не пустоту, а разум. Бред, конечно, но относиться к ним, как к куклам, у меня не получается. Всё время всплывает мысль: "А вдруг? Вдруг они нечто большее?"

Мы сняли две комнаты, хотя я и настаивала на том, чтобы поселиться вместе. Какой же я телохранитель, если мой подзащитный находится через стенку? Но Перри убедил меня не волноваться. "Здесь мне ничего не грозит, не беспокойся", — сказал он. Не беспокойся! Вы слышали его?!

Перри ушёл к себе, досыпать, наказав разбудить его к обеду. Я же устроилась на своей кровати и вплотную занялась проблемой своего внешнего вида. Спустя час, после семи попыток, я разочарованно констатировала, что если и смогу вернуться в человеческий облик, то только чудом или с чьей-то помощью. Единственным результатом моих нечеловеческих усилий стала дикая головная боль, не поддающаяся лечебному заклинанию. Да ещё совсем некстати вспомнилось, что я натворила в Столице. Интересно, какой с меня сдерут штраф? Нужно будет в следующем же городе наведаться в Банк, уладить это дело, не то рискую потерять своё хранилище и все накопленные артефакты. Было бы обидно пустить коллекцию псу под хвост, получив взамен одну несчастную книжонку, не сулящую мне никакой практической выгоды. Конечно, заманчиво владеть ею, но, не понимая назначения, использовать я её не могу.

И всё-таки, как мне узнать, что такое хрис? Кто может мне объяснить? Адиан? Да, скорее всего, но она в Столице, а мне туда путь заказан. Да и не станет она мне помогать. Хотя Ади ни в чём не зависит от Ястреба, всегда преследуя лишь свои собственные цели, поперёк дороги ему не встанет. Значит, придётся последовать первоначальному плану и отправиться к обнаруженному собрату по несчастью. Только бы он что-то знал! Меня терзают смутные сомнения в этом. То, что он хрис, не означает, что его осведомлённость больше моей: ведь если бы не книга и Ади, я даже не знала бы названия своей второй формы. Велика вероятность, что он знает ещё меньше меня. И все это приводит меня обратно. К кому пойти? Кто может знать о Книге Имён больше меня? Кто может объяснить мне, что же я за зверь такой?

— Чем занимаешься? — Перри вошел без стука и остановился на пороге, скрестив руки на груди и насмешливо глядя на то, как я пытаюсь прикрыть лицо. Он уже видел моё "прелестное" личико, но демонстрировать его лишний раз — увольте.

— Да вот, играю в "кроссворд наоборот". — Я словно бы случайно тряхнула головой, предварительно рассеяв скрепляющее заклинание, и спряталась за золотой занавесью.

— Это как? — заинтересовался он, садясь на постель и бесцеремонно отбрасывая мои волосы с лица. Я шлёпнула его по руке и вновь тряхнула головой, возвращая пряди на место. Может быть, это глупо, но так я чувствую себя уверенней.

— Да вот, пытаюсь найти значение слов.

— Может, я подскажу? — предложил он, пряча усмешку. По-моему, он решил, что я стесняюсь своей внешности. Ничего подобного! Просто не хочу его пугать...

— Не думаю, что ты можешь мне помочь... — Я вздохнула и, решившись, заправила волосы за уши, представ перед ним во всей красе. — Мне нужно узнать, что такое хрис...

Он побелел. Не просто побледнел — именно побелел, его лицо разом лишилось всех красок.

— Где? Ты? Слышала? О хрисах? — спросил он, выделяя каждое слово. Похоже, я умудрилась ткнуть пальцем в небо и попасть.

— Ты знаешь, что такое хрис? — повторила я вопрос.

— Знаю. — Он впился пальцами в покрывало, комкая его. — Но откуда ты о них знаешь? Тебя прислала она, тётка всё-таки не выдержала, решила устранить меня, невзирая на последствия? Так?

— Ты о чём? — Я непонимающе уставилась на Перри. Он же зажмурился и сглотнул.

— Бей, не тяни...

— Да что ты вообразил себе?! Я всего лишь хотела узнать, что означает это слово. Ничего больше! А ты меня сразу же в наёмные убийцы записал! Перри, тебе никогда не говорили, что паранойю лечить надо?!

Перри открыл глаза и расслабился, но испуг не исчез, я видела, что он не до конца поверил моим словам.

— Ким, где ты слышала это слово?

— Адиан, о которой я вчера тебе рассказывала, упомянула, что именно так называется моя вторая форма. Я солгала, что являюсь драконом-оборотнем, ты ведь уже понял это. До вчерашнего дня я понятия не имела, как называется монстр, в которого перекидываюсь.

Кажется, он окончательно успокоился, по крайней мере, по губам вновь скользнула усмешка.

— Значит, ты хрис? И понятия не имеешь, что это такое? — Недоверие в голосе осталось, но в нем была необидная насмешка, почти дружеская подначка. — Вот уж не думал, что мне так повезёт. Хрис! Ну надо же!

— Так ты мне скажешь, в конце концов, что такое, этот хрис?!

— Я уже сказал... Ты удивилась, что я принял тебя за наёмного убийцу? А знаешь, почему я совершил такую ошибку? Потому, что сейчас хрисы — они и есть. Лучшие убийцы, палачи Королевы.

— Чьи палачи?!

— Не спрашивай, — отмахнулся он. — Всё это слишком сложно, чтобы ты поняла. То, что ты ничего о себе не знаешь, значит лишь, что все эти дрязги тебя не касаются. Ты поможешь мне, и мы расстанемся навсегда. Забудь о хрисах и не лезь в это дело.

— Адиан советовала то же самое, но я никогда не слушала умных советов.

— Этот — выслушать и принять к сведению стоит, — отрезал он и встал, взмахом останавливая меня. — Поверь мне, на некоторые вопросы ответа лучше не знать. Я вниз, закажу обед. Ты что будешь?

— А я знаю, что у них есть? — проворчала я. — Мясное что-нибудь возьми мне. И кувшин пива.

— Мясо и пиво, — он кивнул и вышел, продолжая хихикать. — Хрис. Ну надо же! Только со мною может случиться подобное! Жертва-хрис! Да ещё задающий вопросы. Только мне, во имя Короля, только мне!

Пообедав в моей комнате, Перри вновь слинял к себе. Теперь я знаю, что я такое. Теоретически. Практически же, не понимая, кто такая Королева, её наёмным убийцей и палачом быть не могу. Значит, придётся выяснить. Нет, я совершенно не собираюсь идти в личные киллеры сей венценосной особы, но её личность — часть общей головоломки, которую я решила собрать во что бы то ни стало. Отрезав путь на ту сторону и став пленницей этой, я не оставила себе выхода. Мне жить здесь, и чтобы выжить нужно понять этот мир, понять саму себя. Дрим совсем не тот, каким мне казался ещё пару дней назад, словно обрубив связи с реальностью я одновременно сняла с глаз шоры.

Что мне дал разговор с Перри? Многое. Во-первых, хоть что-то я узнала о себе, пусть и не слишком приятное. Ну, а во-вторых, начала вырисовываться общая картина. Похоже, власть в Дриме принадлежит совсем не кланам...

Вытащив книгу, я начала бездумно пролистывать страницы, потом решила проверить, нет ли в списке знакомых. Проверила все имена, что вспомнились, но никого не обнаружила. Ради порядка внимательно просмотрела весь список на "К", Ястреба не было.

— Это ты что читаешь? — Я так увлеклась, что не заметила Перри, вошедшего, как всегда, без стука. Прятаться было поздно, так что, скрепя сердце, я протянула ему книгу. Перри пролистал пару страниц, на его лице не отразилось ни капли удивления. Впрочем, я тут же нашла объяснение этому:

— Я вижу только пустые страницы. Зачарована на хозяина? — Он протянул томик обратно.

— Да, мой дневник... Иногда полезно перечитать. — Скрывая ликование, соврала я. Потрясающе! Значит, список могу видеть только я. Что это мне даёт? Прежде всего, можно прекратить прятаться от спутника и изучать книжонку на привалах. Но вот о причине этой избирательности артефакта нужно поразмыслить. Слабо верится, что он действительно зачарован, нет, причина в чём-то ином, и что-то подсказывает мне: Ястреб знает эту причину.

Дело за малым, вытрясти из него информацию. Сущий пустяк!

— Ким, слушай, я тут поразмыслил... — прервал мои раздумья Перри. — По-моему, мне стоит немного рассказать тебе о хрисах. Много есть того, что я не имею права открыть, но даже незначительные подробности могут тебе пригодиться.

Я вся превратилась во слух, ожидая, пока Перри соберётся с мыслями. Похоже, Фортуна мне сегодня не просто улыбнулась, а одарила поцелуем.

— Ну, ты уже поняла, что не являешься обычным оборотнем. Точнее... Хм... Даже не знаю, как сказать тебе. Дело в том, что оборотень ты самый обычный, но у тебя уникальная вторая форма.

— Уникальная — это слабо сказано, — не удержалась я от ворчания.

— Ты не поняла меня. — Он вздохнул и, собравшись с духом, выпалил: — Твоя вторая форма: человек. Ты поэтому и застряла между двумя ипостасями — истинная не желает тебя отпускать.

— Эй, Перри! Ты серьёзно?! При регистрации персонажа я выбрала человека! Че-ло-ве-ка! Не монстра из кошмаров, способного в человека превращаться!

— Кого бы ты ни выбрала, ты бы была той, кто ты есть. Хрисом. Это... врождённое. — Он тяжело вздохнул. — Но я так и знал, что ты не поверишь. Ладно, слушай дальше... хрисы — убийцы и палачи. Рождённые воинами, они не знают иной судьбы. Правда, тупыми Хрисов не назовёшь, они не всегда образованны, не слишком эрудированны, но обладают острым умом и дьявольской хитростью, именно это и делает их столь ценными.

— Стоп! Стоп-стоп-стоп! — Я запустила пальцы в волосы и резко дёрнула — привычка, оставшаяся с реала. — Ты о чём?! Я окончательно перестала тебя понимать. Дрим — ментальная реальность. Здесь я могу быть хрисом, кем угодно. Но рождена я человеком. О каких врождённых качествах может идти речь?!

— Может, Кимка... Может... — Он вздохнул. — Не имею права объяснить, прими это как данность. Хрисом рождаются, а не становятся.

На этом он замолчал и, как я не старалась, ничего более определённого выбить из Перри не удалось. От только повторял, что не имеет права объяснить.

Тем не менее, я попыталась последовать его совету и вернуть себе истинный облик. Ну, или тот, что является истинным по его утверждению. Не вышло. Впрочем, я ничего не ожидала от этой попытки. Перри же только и мог, что заявить, дескать, пока я не поверю, ничего не получится и я останусь в промежуточной ипостаси. Поверить? Легко ему говорить! Как мне поверить в то, что я — монстр, а человек — маска. Не уверена, что смогу смириться с подобным.

ГЛАВА 5

РИСУНКИ, ДЕМОНЫ И СНЫ

Из-за дождя мы застряли в деревне почти на сутки. Делать было абсолютно нечего, так что я продолжила попытки узнать у Перри ещё хоть что-то. Надо отдать ему должное, он сумел отбиться от обрушившегося града вопросов.

Он не скрывал, что знает ответы, и это бесило меня больше всего. Знание было так близко, на расстоянии вытянутой руки, но получить его я не могла. Будем надеяться, Перри, в конце концов, сломается. Теперь я даже рада, что работёнка обещает затянуться: чем больше времени я проведу с ним, тем больше шансов узнать хоть что-нибудь.

После ужина Перри прочно обосновался в моей комнате. Обнаружив на столе папку с рисунками, вытащенную мною во время поисков сменной одежды, он улёгся с ней на кровать и, болтая ногами, словно ребёнок на пляже, начал перебирать листы. Это была такая умилительная сценка, что я не решилась выгнать обнаглевшего спутника.

— Ух ты! А вот этот рисунок мне действительно нравится! — воскликнул Перри. Я встала со стула и подошла к кровати. Он чуть подвинулся, чтобы я смогла разглядеть заинтересовавший его набросок, это была одна из моих любимых работ. Ястреб долго не соглашался позировать, хотя мне нужно было лишь полчаса, в конце концов я его уговорила, но он так и не смог сидеть спокойно, всё время вертелся. Таким он и вышел у меня: хрупким мальчишкой-непоседой с растрёпанными волосами и недовольно поджатыми губами.

— Кто это? — спросил Перри. — Твой парень?

— Мой враг. — Я схватила лист и скомкала его. Невзирая на протестующий окрик Перри, я бросила бумажный шарик в весело потрескивающий огонь, пляшущий в камине. — Я считала его другом, а он попытался меня убить.

— Убить? — удивился Перри. — И что? Здесь все друг друга периодически убивают. Скажешь, сама никогда не отправляла его на ту сторону?

— Ты не понял. — Я села и запустила пальцы в волосы. — Он пытался убить, зная, что меня ничто больше не держит на той стороне. Ты знаешь ведь, что мы возвращаемся туда ради кого-то или чего-то, но у меня там никого и ничего не осталось. Я не уверена на сто процентов, но, скорее всего, смерть в Дриме станет моим концом. Извини, что сразу этого не сказала, но моя последняя ниточка порвалась уже после того, как мы заключили контракт.

— Ясно. — Он, на удивление, спокойно воспринял мои слова. — Не пойми меня превратно, Каримка, но это твои дела, я в них не стану лезть. Помочь ничем не могу, а сочувствие и жалость тебе не нужны. В конце концов, с обязанностями моего телохранителя ты справиться можешь. Пусть ты и не веришь, но ты — хрис, а это — лучшая рекомендация.

Он вернулся к рисункам, я же налила себе пива.

— Принеси мне чистый лист, — попросила я Перри. — Внизу пачки должна быть парочка. И карандаш прихвати, он в креплении на обложке.

Без лишних вопросов Перри исполнил просьбу и вернулся к своему занятию. Искоса поглядывая на него, я задумчиво начала работу, перенося на лист отпечатавшуюся в памяти картину. Это всегда помогало мне избавиться от терзающих душу демонов.

Я хотела нарисовать Ястреба, вскинувшего руку для завершающего удара, но вместо пытающей руны заклинания почему-то получилась роза. С искажённым ненавистью лицом он протягивал мне цветок, а по его запястью сбегала тоненькая струйка крови.

Чёрт подери! Я скомкала испорченный рисунок и швырнула его через всю комнату в камин. Не попала. Пришлось встать и закончить начатое.

— Слушай, а не можешь подарить мне вот этот рисунок? — вдруг попросил Перри. Я посмотрела на протянутый мне лист. Странно. Я думала, он попросит какой-нибудь из портретов или тех, что запечатлели сражение — все просили их. Но Перри почему-то привлёк этот — один из самых ранних моих набросков, сделанный впопыхах, кое-как, просто для того, чтобы восстановить позабытые навыки, полученные в художественной школе. Я даже не знаю, откуда взялся сюжет, скорее всего из какой-то прочитанной книги.

Мужчина на рисунке стоял на коленях, опустив голову. Длинные волосы полностью скрывали лицо. Была в этом наброске какая-то обречённость...

— Бери, — я без жалости рассталась с ним. — Только объясни, почему этот? По-моему, он не слишком получился. Может, возьмёшь какой-нибудь другой? Мне не жалко, я раздариваю почти всё, что рисую.

— Этот рисунок мне кое о чём напомнил. Я не видел, как это произошло, но, наверное, всё было именно так. — Его глаза затуманились. — Я даже уверен, что так, что в последние минуты жизни он вот так стоял на коленях и просил своих палачей пощадить его жену, сына и дочь.

— Ты о ком?

Он не ответил, только свернул рисунок в трубочку и направился к двери.

— Спокойной ночи, Кимка... Завтра утром выходим, несмотря ни на что. У меня мало времени, слишком многое я поставил на одну карту, чтобы медлить.

Я смахнула с покрывала рисунки, и они рассыпались по полу. Чертыхнувшись в сердцах, я начала подбирать их. Один из незаконченных набросков привлёк моё внимание. Длинноволосая девушка с надменным, жестоким лицом крепко сжимала меч, выставив его перед собой и отведя другую руку назад. Что-то было в ней злое, неправильное, но, тем не менее, я чувствовала, что она мне по душе. Жестокая к врагам или тем, кого за них принимает, но способная отдать жизнь за тех, кого любит — вот какая она. До недавнего времени она напоминала мне Ястреба.

Этот рисунок тоже полетел в огонь.

— Убирайся отсюда, Первый! Мне плевать на приказы твоего хозяина, я не стану больше терпеть тебя поблизости. — Она развернулась и быстрым шагом пошла прочь, а я остался в комнате.

— Почему ты терпишь это, Великий? — раздался хриплый голос. Я резко обернулся — передо мною стоял хрис. От меня он отличался только цветом, его чешуя отливала всеми оттенками сини. — Она избалована и надменна, ей не быть хорошей Королевой, ей не получить благословения. Ты должен поговорить с её отцом, ты должен отказать ей в поддержке...

— Твои слова — измена! Она — законная Наследница по праву рождения, по праву крови, по паву выбора. Кто ты такой, чтобы судить её?!

Синий хрис отступил на шаг и склонил увенчанную роговой короной голову.

— Ты не прав, Первый. Ты забыл, что мы служим, прежде всего, народу, а уж потом правителям его. Наследница Ярь поведёт нас лишь к гибели, мы не должны поддерживать её!

Я почувствовал досаду, смешанную с гневом, но и опровергнуть слова синего не мог. Она действительно не годилась в Королевы. Избалованное дитя, не знающее отказа ни в чём, подсевшее на сны молодого мира, действительно повело бы нас прямиком к истреблению. В ней не было ни величия отца, ни мудрости матери, ни смелости младшего брата. Но её единственное достоинство перекрывало все недостатки: она умела любить как никто иной, защищая дорогих её людей с яростью обезумевшего хриса. Той яростью, которой так гордится мой род. За это я прощал ей всё: бесконечные насмешки, грубость, леность и глупость. Когда-то я относился к ней так же, как остальные мои собратья, но потом случилась очередная попытка переворота. Я помню тронный зал, залитый кровью, и её, стоящую посреди круга трупов. Их было всего двое против наёмников тётки — четырнадцатилетняя девушка и четырёхлетний мальчик. Брошенные на погибель. Преданные. Никому не нужные. С того дня я больше не смог презирать избалованную девчонку. С того дня я храню её. Она не знает, что стала Наследницей только потому, что я сказал так. Она не знает, что Король не отдавал мне приказа, я сам вызвался быть её личным телохранителем. Вот уже три года я — её тень. И пока я жив, никто не дотронется до будущей Королевы и пальцем. Все знают это и всеми силами пытаются искоренить эту мою преданность сумасбродной девчонке, доказать, что она недостойна. Напрасно. Никто и ничто в этом мире не заставит меня отказать ей в поддержке. Она станет Королевой. Я не меняю своих решений.

В бальном зале я подпирал стену. Сегодня я здесь гость, а не охранник, но это мало что меняет. Я мог бы пригласить на танец любую — никто не посмел бы отказать, но и удовольствия танец с дрожащей при взгляде на меня глупышкой не принёс бы. Был один способ насладиться сегодняшним праздником — принять форму вара.

Я бы так и сделал, но что-то во мне протестовало. Я мечтал о том, чтобы потанцевать с моей Ярь. Если я превращусь в вара, она, несомненно, примет приглашение, но танцевать она будет не со мной, а с симпатичным придворным, знакомым ей по прошлому, в котором она притворялась безродным бардом, поющим в дешёвом баре странные песни молодого мира. Ради этого менять ипостась?! Мало того, что братья осудят — не принято у нас щеголять во второй ипостаси — так ещё и нападение, если оно случится, отбить не смогу.

Поэтому я просто стоял у стены и смотрел, как она пьяно улыбается очередному кавалеру. Но вдруг тот наклонился к ней и что-то прошептал. Наследница Ярь рассмеялась и громко, на весь зал, заявила, что скорее придёт на бал голой, чем пригласит меня на танец. Её кавалер, не ожидавший такого, с испугом смотрел на меня. Все приглашённые смотрели на меня. Король и королева не отрывали от меня взгляда. Мои братья глухо ворчали и ждали, когда я отдам приказ.

И она смотрела на меня. Ухмыляясь. С вызовом. Пьяная, растрёпанная девчонка, которая не побоялась оскорбить Первого. Она смотрела на меня, а я — на неё. Смотрел и улыбался.

— В любом случае, я бы никогда не принял приглашение Наследницы, — заметил я. — Я недостоин этой чести. Возможно, ей лучше пригласить кого-нибудь из друзей её брата?

Напряжение тут же спало. Кто-то даже захихикал над моей неумелой шуткой, которой я Наследницу до положения неразумного ребёнка. Она же вырвалась из объятий кавалера и направилась ко мне.

— Ты заплатишь мне за это! — прошипела моя Ярь. — Первым моим указом будет указ о твоей смертной казни.

Я лишь покачал головой. Ну что за ребёнок!

— Как пожелает Наследница. — Лёгкий поклон. — Если Вам будет угодно, я с радостью умру во славу Вашу.

Король, лежащий в луже крови. Королева, задушенная её же длинными косами. Двое мои братьев, убитых ренегатами, перешедшими на службу к позору королевского рода, тётке Наследницы.

Она была ещё жива. С распоротым животом, лежащая в луже своей крови, она цеплялась за ускользавшую ниточку жизни. Я подхватил её на руки, не заботясь о том, чтобы быть аккуратным. Она живучая, моя Ярь, смогла дождаться меня.

А меня-то провели, как дурака! Заманили в обитую металлом комнату. Пять минут я потратил на то, чтобы выбраться, и этих пяти минут моим бывшим братьям хватило.

— Король Ярин мёртв, — прошептал я древнюю формулу признания. — Да здравствует Королева Ярь, да падёт на неё благословение Короля!

Сжимая в лапах тело новой Королевы Алларии, я мчался по дворцу. Сотни мертвецов следили за мною невидящими глазами. Они перебили всех, кто поддерживал мою Ярь. Всех. Но не рискнули устранить меня, посчитали, что после её смерти я смирюсь и приму новую Королеву. Так сделают остальные, но не я. И пусть считается, что хрисы — цепные псы трона, но если я пёс, то только её, моей Ярь. Моей Королевы.

Быстрее... Вар бы не смог донести, а я смогу. Впервые я возносил хвалу богам за то, что я такой, как есть. И пусть я уродливый монстр, но, благодаря этому, я могу успеть. Могу добежать. Спасти. Пусть я не так умён, как вары, но за считанные секунды я смог принять решение, смог всё просчитать. Я знаю, кто мне поможет, знаю, как обеспечить моей Ярь безопасность на время, пока сам я подготовлю всё для нового переворота.

Один из ренегатов вылетает мне навстречу. С его клыков капает кровавая слюна, а в мутных глазах нет ни капли разума. Берсерк. Я бегу, не отвлекаясь... Не останавливаясь. Я быстрее. Быстрее его. Его когти задевают моё плечо, но я ничего не чувствую. Что может значить физическая боль, когда сердца разодраны на мелкие кусочки?

Успеть. Пока она ещё жива. Пока её душа ещё не покинула тело. Донести. Спрятать.

— Мы выходим, — Перри хмурился, на его лице были заметны следы бессонницы, похоже, что-то его тревожило. Спрашивать, что именно случилось, я не рискнула. Кивнув, подхватила вещи и закинула вещмешок на плечо. Надвинув капюшон поглубже, я поплелась за Перри. Он же не обращал на меня ровным счётом никакого внимания, словно я превратилась в пустое место.

Дороги развезло, приходилось плестись по колено в грязи. Подумав, я решила рискнуть и наложила на нас заклинание "хождения по воде", хорошо, оно не из авторских, отследить не получится. Дальше мы пошли по грязи аки посуху, Перри никак не отреагировал на моё самовольство, и это было обидно в двойне. Я, понимаешь ли, стараюсь тут, а этот хранитель секретов даже спасибо не скажет. Я ведь не нанималась к нему в личные маги. Или нанималась? Что, по его версии, включает в себя понятие "проводник"? Что бы он там себе ни думал, "проводник", "телохранитель" и "маг на все случаи жизни" — вовсе не синонимы.

— Эй, Перри! Может, поговорим? — окликнула его я.

— О чём? — он остановился и обернулся. Широкие брови сошлись на переносице, придав ему грозный, немного бандитский вид. Похоже, он сейчас меньше всего настроен разговаривать...

— Слушай, я понимаю, что ты не можешь мне ничего рассказать, но, может, скоротаем время в пути за игрой в "горячо-холодно"? Ну, знаешь, я буду говорить, а ты потом скажешь близко или далеко я?

— Ну, давай попробуем. — К нему поразительно быстро вернулось хорошее настроение. — Только не слишком надейся угадать...

Он пошёл вперёд, а я, собравшись с мыслями, начала выкладывать, до чего сумела дойти:

— Смотри... Ты сказал, что хрисом нужно родиться, что это либо есть, либо нет. Чисто теоретически, тогда можно родиться и кем-то иным. Если есть такие монстры, как я, хрисы, то, наверняка, есть и другие какие-нибудь.

Он издал звук, который с одинаковой вероятностью мог быть как смешком, так и кашлем.

— Предположим, ты почти права. Таких монстров, как хрисы, ты больше не встретишь, но родиться можно не только ими. Продолжай... Мне даже интересно, чего ты там способна напридумывать.

— Общеизвестно, что Дрим — это ментальная реальность, созданная людьми. Здесь мы — лишь набор волн, сознание, отделённое от тела, можем быть кем угодно. Значит, хрис — это какая-то особенность мышления или разума. Врождённая особенность, как например склонность к логическому мышлению или фотографическая память. Некое внутреннее уродство...

— Холодно, — оборвал он меня. Увлечённая своими догадками, я не сразу поняла, что он имеет в виду. — Может быть, внутреннего уродства в хрисах хватает, но они им не являются. Одна из принятых тобой за отправную точку аксиом неверна по своей сути, так что и все основанные на ней выкладки ложны. Догадаешься, в чём ошиблась?

— Подожди... — Я сосредоточилась. — Так... Я сказала, что Дрим — ментальная реальность. Ты об этой аксиоме говоришь?

— Я не обещал отвечать на твои вопросы. Всё что мог — сказал, а уж какие выводы ты сделаешь, меня не касается.

Всё оставшееся до привала время я убивала, наблюдая за его спиной. Как я ни старалась его расшевелить, Перри молчал, как партизан на допросе.

Ненавижу таких людей! Дал понюхать деликатес и съел сам, не угостив ни кусочком!

Мы остановились в одном из разбросанных по эльфийскому сектору "шалашей бродяги". Всё-таки, что касается удобств для путешественников, этот сектор — лучший. Впрочем, он один из самых крупных и богатых, уступает только столичному. Объяснить это просто: здесь царит клан Древа, один из самых богатых и многочисленных.

— До Эльграда два дня пути, — заметила я. — Ты всё ещё резко возражаешь против порталов?

— Да, — он вздохнул. — Наверное, просто так ты не отвяжешься? Ладно... Объясняю... Нужный мне человек позавчера был в Столице, но я не успел с ним встретиться. Мы переместились телепортом и те, кого послали за мною, смогли его отследить. Я едва отбился, в результате опоздал, и мой объект уже исчез. На сей раз я решил не рисковать.

— Объект? Так кто же он? Перри! Эй, Перри! Перри, не смей спать!

Он демонстративно захрапел. Я чертыхнулась и прокляла все секреты этого мира скопом. Впрочем, наверное, я поторопилась. Если знаешь всё, жить становится скучно. Каждому человеку нужна цель, красный флаг на вершине, которую он стремится покорить.

Минут пять мы делали вид, что спим. Неизвестно, кто сдался бы первым — он или я — но наш поединок прервали...

— Чёрт, Хел, здесь уже занято! Говорила же, надо было в той пещерке остановиться! Так нет, тебе приюта повышенной комфортности захотелось!

Блин, я знаю этот голос! О нет! Только их мне не хватало для полного счастья!

Перри, видя, что я не спешу хвататься за амулеты и активировать заклинания, тоже отложил в сторону кинжал, который он перед сном положил рядом с собой, но хмуриться не прекратил. Наоборот, как-то посуровел.

— Хел, Никка, какой сюрприз! — Я приподнялась с низкой лежанки и скрыла лицо, надев плащ, которым до того укрывалась. — Заходите, нас тут двое, мы потеснимся.

Очень хотелось погнать их отсюда, но это было бы нарушением всех негласных законов Дрима, которые я чтила, несмотря ни на что. Наверное, они — единственные, на которые я не плевала с высокой башни. "Шалашик" был просторным, выстроенным на совесть, места здесь хватит на десятерых, не то, что на четверых. Нет никаких причин не потесниться.

— О, Кимка! Привет, пропащая! Глядите-ка, её по всей Столице третий день ищут, а она к эльфам подалась! Ну, рассказывай, контуженная героиня, что в книжонке было?! Мы с Хел кучу денег угрохали, пытаясь её заполучить, дай хоть одним глазком взглянуть на это чудо! — затарахтела Никка, распаковывая одеяла и устраиваясь на прозванном в народе нарами лежаке. — Что там у вас с этим уродом произошло? Наконец-то разругались? Говорила я тебе, что от Ястреба ничего хорошего ждать не стоит, так ты же умных советов не слушаешь!

Хел снисходительно смотрела на подругу и только качала головой, но по блеску в глазах я заключила, что ей так же не терпится услышать ответы на эти вопросы. Вот влипла! Теперь придётся сознаваться во всём Перри, ему-то я про книжонку совсем другое сказала. Как бы выкрутиться? Как же я не люблю сознаваться во лжи!

— Хм... Каримка, не представишь нас? — Кажется, Перри даже находил удовольствие в сложившейся ситуации. Может, удастся таки избежать откровений?

Что-то не нравилось мне в том, как мой спутник смотрел на девушек, и вопрос он задал безо всякого интереса, просто потому, что я его ожидала, будто ответ он знал.

— Эта хохотушка — Хелтья Чёрный Дракон Хаоса, если мне не изменяет память, она вне кланов. Готическая девушка — Никанория Порождение Бездн, вампир, также вольный охотник. Девушки, знакомьтесь, это Перун, я нанялась к нему проводником. Собственно говоря, по его делам мы прибыли в Столицу, где я так неудачно... разошлась во мнении с Ястребом.

— Ой, какой зайка! — Никка метнулась к севшему на лежанке Перри и вцепилась ему в плечи. — Можно я буду называть тебя Перри?

— Никка... — в том, как я это сказала, было явное предупреждение.

— Зайка, а какая у тебя группа крови? — Никка не обратила на меня никакого внимания. Мы с Хел переглянулись. Драконица пожала плечами, дескать, ничего сделать не может.

— Обычная, — машинально ответил совершенно обалдевший Перри. Его глаза были сейчас размером с блюдца, а с лица вновь исчезли все краски, и я ничуть не преувеличиваю.

— О, моя любимая! — образовалась Никка, впиваясь глазами в его горло. Пока глазами... Что взбредёт в голову этой сумасшедшей вампирше через пять минут не может сказать даже она сама. — А резус какой?

— Никакой...

— Зай, да ты просто воплощение всех моих мечтаний! — Она облизнулась.

— Никка, не трожь его! — Я встала, благо в этой хижине потолки были высокими, и я могла не сгибаться в три погибели, как частенько бывало.

— А что, ты уже застолбила участок? — нахально спросила она, всё-таки отпуская несчастного. — Так табличку вешать надо, а то у него на лбу не написано, кому он принадлежит!

— Никка, заткнись, — вмешалась Хел. — Ты что, смерти ищешь? Забыла, как она Ястреба размазала по стенке.

Вампирша зашипела на подругу, а потом двинулась ко мне. Прекрасные черты исказились, сквозь маску человека проступило её истинное лицо. Лицо демона.

Мы все здесь, за исключением Перри, монстры, и, кажется, сейчас выясним, кто больший.

Тряхнув головой, я скинула капюшон, натянутый впопыхах и заклинанием не закреплённый. Хел пискнула, а Никка, сглотнув, отступила назад. Только Перри, уже оправившийся от интереса Никки, остался спокоен: он-то уже привык к моей экзотичной внешности.

— Проверим, кто из нас страшнее? — Я демонстративно зевнула, демонстрируя набор зубок. Да уж, её клыкам до моей пасти далеко! — Никка, не забывай, кто я...

— Я такой же тридцатый уровень, как и ты! — продолжала петушиться она. — Мы равны!

— Равны? Не много ли ты о себе возомнила? Ты забыла, как заработала свой уровень? И как я это сделала? То, что я не добралась до тридцать третьего, как это сделал Ястреб, означает лишь, что я не люблю убивать поверженных противников. Если сравнишь списки наших побед, мой окажется раз в десять длиннее, и, заметь, большую часть жертв ты просто гипнотизировала и выпивала! — Я сбросила плащ и потянулась, захрустев всеми костями. — Но если уж тебе так неймётся, давай выйдем. Я даже даю тебе преимущество: ночь — твоё время... Идём?

— Никто никуда не пойдёт. — Хел встала между нами. Никка попыталась что-то возразить, но Хел рявкнула: — Не пойдёте! Ясно?! Или ты хочешь, чтобы Кимка надрала тебе зад, а я потом от себя добавила? И не думай, что сможешь выстоять против Дракона Хаоса, я ведь не поленюсь перекинуться! И ты, Кимка, молчи! Как дети малые, ей богу!

— Девочки, я вам не мешаю? — подал голос Перри. Мы все трое шикнули на него, но добились лишь смешка в ответ. — Если вы уже выяснили, чьи яйца круче, может быть, поговорим спокойно?

Я демонстративно скрестила руки на груди, но Никка оказалась умнее. Ослепительно улыбнувшись, она уселась у магического бездымного пламени, которое вспыхнуло в тот миг, когда мы с Перри переступили порог.

— Кимка? — Хел всё ещё стояла на моём пути. — Успокоилась?

— Вот ещё... просто убийство вампиров плохо сказывается на моём аппетите... — Я просто не могла не оставить за собой последнее слово. Хотя нет, последнее осталось за Хел.

— Они всегда такие? — спросил у неё Перри.

— Почти... И, кстати, тебе нечего нас опасаться. Мы пришли не за тобой... — сообщила Хелтья, потягиваясь, потом с сомнением глянула на меня. — Мы можем поговорить без лишних ушей?

Перри кивнул и провёл указательным пальцем за ухом, отключая переводчик, которого обеспечивал Дрим. Хелтья и Никка поступили так же. Их дальнейший разговор вёлся, как мне показалось, на повышенных тонах. Хелтья что-то объясняла, а Перри внимательно слушал. Я бы сказала, он был удивлён. Язык, на котором разговаривали эти трое, показался мне странно знакомым, но, убей Бог, не могла определить, какой именно. То ли испанский, то ли итальянский... Я когда-то даже английский не осилила: нет способностей к языкам.

— Значит, договорились. — Сказал Перри, вновь активируя переводчик.

— Эй, а вы ничего не хотите мне объяснить? — спросила я.

— Извини, это не имеет к тебе никакого отношения. Перри испугался, что нас послали за ним, но мы с Никкой здесь совсем по иному делу, имеющему к нему лишь косвенное отношение.

— И зачем было устраивать это представление, делать вид, что вы не знакомы? — разозлилась я.

— Потому, что таковы правила. — Хел пожала плечами. — Тебе не понять.

— Значит, и вы из них! — пришла внезапная догадка, которую я не могла не озвучить.

— Из кого, из них? — спросила Хел удивлённо.

— Из тех, кто знает, кто такие хрисы!

— Возможно, — не стала отрицать та. — Многие знают о хрисах.

Когда у Хел такое выражение лица, это значит, что больше она ничего не скажет. Если из Перри ещё можно было хоть что-то вытрясти, то Хел будет молчать. Она ничем мне не обязана, наоборот.

Вновь надвинув капюшон, я вернулась на лежанку и, достав из вещей пакет орешков, захрустела ими. Никка и Хел устроились у нашего импровизированного очага и поджаривали хлеб, левитируя его над огнём. Никка вновь разулыбалась Перри, сверкая клыками и жадно поглядывая на его шею. Этот лопух ничуть не беспокоился по этому поводу, так что это осталось на мою долю. В конце концов, я ведь взялась хранить его тело?

— Держи, — я, не глядя, нащупала в грозди висящих на груди амулетов медную монетку, сняла с шеи вместе со шнурком и кинула Перри.

— Что это? — Он спросил, уже надев его на шею. Вот дурачина! А если бы меня переманили к себе те, от кого он убегает, что тогда? Я могла бы всучить ему поджигателя, вредитель или что-нибудь проклятое... Он так же легко купился бы?

— Амулет от вампиров, — я покосилась на Никку. — Места здесь незнакомые, мало ли кто на огонёк заглянет... Не все вампиры так умеют держать себя в руках, как... Никка...

Никка фыркнула и демонстративно вгрызлась в хлеб — хоть и вампир, но всё-таки не кровью единой... Хел тайком показала мне большой палец.

— Кимка, так что там с книгой? — минуту спустя, напомнила Никка. Я прокляла её болтливый язык и цепкую память, но всё-таки нашарила засунутый под одеяло томик и кинула его девушке. Та, надо отдать ей должное, поймала.

— Это что, шутка? — спросила она, вертя книгу в руках. — Да эти любовные романы можно купить в любой лавке!

— Ты о чём? — Хел выхватила у неё артефакт. — Это же свод молитв Королю... Откуда он взялся на Пе... в Дриме? Кто-то занялся контрабандой? Подожди-ка... да, это она без сомнений, это Книга Имён. Но почему...

— Девушки, не хотелось бы вас разочаровывать, но, похоже, этот артефакт открывает своё истинное лицо только хозяйке. Я, например, вижу только пустую общую тетрадь... — разрешил их спор Перри.

— Кимка? — Хел эффектно приподняла бровь.

— Это неважно. — Я встала, выхватила артефакт из ручек драконицы, заметив, что та едва не потянула книгу обратно, и вернулась. — Она совершенно бесполезна для меня или вас, но Ястреб жаждет её заполучить. И он её не получит. Я храню её просто потому, что он придёт за ней, и я смогу набить ему морду ещё раз. А потом он придёт снова... И снова... Пока книга у меня, я регулярно буду получать наслаждение от его убийства.

— Хотелось бы мне на это посмотреть... — мечтательно потянула Хел. — Никогда не думала, что ему доведётся на собственной шкуре испытать горечь поражения... Но, как говорится, нашла коса на камень?

— Что-то вроде...

— Хел, слушай, а почему бы нам не пойти с Кимкой? Раз уж всё равно нас послали за Книгой Имён? — Вдруг предложила Никка. Я поперхнулась очередным орешком. Это ещё что за новости?! А меня кто-нибудь спросит, не имею ли я чего-нибудь против попутчиков, да ещё тех, кого "послали за Книгой Имён"?! Казалось, Хел тоже удивилась.

— Это было бы просто замечательно, — просиял Перри. О, Боже! За что мне это?! И этот идиот на их стороне! Только бы Хел отказалась, на неё вся надежда!

Но Хел не отказалась... Кто бы на её месте отказался? Тем более, Перри предложил им гонорар за присоединение к его охране!

Жутко недовольная, я отвернулась к стене и, стараясь не вслушиваться в болтовню спевшейся троицы, задремала. Хорошо бы мне сегодня приснился какой-нибудь хороший сон... Но я не вижу снов. Никогда.

ГЛАВА 6

ВСЁ МОГУТ КОРОЛИ?

Эльград поражал тех, кто первый раз видел его. Даже мне, бывавшей в нём не раз, не удавалось не очароваться его строгими чистыми линиями. Это был город-мечта, город-сказка, как пелось в одной из любимых мною в детстве песен. Город, в котором хотелось остаться навсегда. Казалось, что шпили его башен подпирают небо, стоит им исчезнуть — и оно упадёт на землю. Серебряные шпили... Белые, светящиеся в темноте камни... А ещё цветы. Цветы были везде. Розы, гладиолусы, фиалки, тюльпаны, подснежники и сотни других — известных в реальности и тех, которые могли видеть только мы, жители Дрима. Город был окутан их ароматом, словно тончайшей вуалью, оказавшись на его улицах, ты мгновенно забывал обо всех проблемах. Оставались лишь эйфория и чувство, что стоит оттолкнуться посильней, и ты сможешь взлететь к слепящему глаза солнцу, дотронуться рукой до бесконечно глубокого синего неба.

— Дальше я один, — Перри явно нервничал. В Столице я не поняла, что означает эта надменная маска, но теперь, получше его изучив, могла сказать точно: он волнуется. Кого же он ищет, что предстоящая встреча его так пугает?

— Уверен? — тем не менее, спросила я. — Может, кому-то из нас всё-таки стоит пойти с тобой?

— Уверен. — Он побледнел, но слова прозвучали твёрдо. — Я буду признателен, если вы подождёте меня в Висячих Садах. Я управлюсь быстро, а потом найду вас. Тогда и решим, что дальше. Возможно... моё путешествие не закончится. Могу я рассчитывать, что кто-нибудь из вас согласится меня сопровождать в этом случае? Само собой, я заплачу ещё...

Мы все закивали. Кто же от такой халявы отказывается? Все страхи Перри на поверку не подтвердились, даст-то Бог, не подтвердятся и впоследствии. Не очень хотелось делить такое прибыльное дельце с Хел и Никкой, но отвязаться от них я уже отчаялась. Они собирались следовать за мной, пока Ястреб не появится. Говорили, будет что рассказать в тавернах... Я не верила, признание Никки, что их отправили за Книгой, лишило меня всех иллюзий насчёт случайности нашей встречи. Они идут не со мной, а за мной. Стоит мне притупить бдительность, и они нападут и заберут Книгу. Впрочем, любопытство тут тоже свою роль сыграло, ненависть Хел к Ястребу была мне хорошо известна...

Не уверена, что хочу, чтобы мои с Ястребом разборки оказались предметом пьяных разговоров, но тут уже от меня ничего не зависит. Не увидят своими глазами — так придумают. В конце концов, однажды я услышу историю о том, как Ястреб хотел уничтожить Дрим, а я его остановила, причём нам припишут неземную любовь и будут утверждать, что после победы я покончила с собой, не вынеся разлуки. В случае если Хел с Никкой увидят всё своими глазами, можно рассчитывать хоть на какую-то объективность.

— Я пошёл, — Перри махнул нам рукой. — Как выгляжу?

— Как запылившийся путник, не успевший ещё отдохнуть с дороги.

Он покраснел и торопливо зашагал прочь, мигом затерявшись в толпе. Мы трое переглянулись и захихикали.

— Могу поспорить, что его таинственный объект — девушка, — хихикая, заявила Хел.

— Ставлю пару монет, — согласилась я. — Молодая и симпатичная девушка, я бы даже сказала.

— А вот и нет! — насупилась Никка. — Вы видели, как он на меня смотрит? Он точно в меня втюрился!

В Висячих Садах мы устроились в одной из беседок, тут же взмывшей в воздух и поплывшей между деревьями. Я боком уселась на тонкие перила, поставив на них одну ногу, а правую свесив внутрь. Спиной я упиралась в столбик, увитый серебряным плющом. Казалось, стоит беседке чуть дрогнуть, и я вывалюсь, но чары "клея" всегда легко мне давались.

— Глупо всё это. — Никка скривилась. Ей, в отличие от нас с Хел, в Садах совершенно не понравилось. Дитя ночи, что с неё взять. — Нужно было пойти в гостиницу, снять номера. Не мешало б, кстати, и на ту сторону смотаться. Родители наверняка в ужасе, что я так долго сплю, да и питание почти кончилось, надо сменить капсулу.

— Да, на ту сторону сходить не помешало бы, — согласилась Хел, как-то странно переглянувшись с напарницей. — Когда Перри вернётся, выясним его дальнейшие планы. В любом случае придётся остаться в городе на ночь, мы не успеем выбраться до вечерних колоколов. Ночью на ту сторону и сходим. Согласны? Никка, Ким?

Я кивнула, благоразумно не упоминая, что мне по сути всё равно и на ту сторону я не собираюсь. Меньше знают — крепче спят. В современном мире эта пословица стала как нельзя более актуальна.

— Берегись! — мы пролетали мимо парящей в воздухе лужайки, когда с неё к нам перемахнула девушка, приземлившаяся точнёхонько Хел на коленки. Драконица раздражённо фыркнула, и остроухая нахалка полетела на пол. Впрочем, она, ничуть не смущаясь, тут же встала и начала отряхивать роскошную одежду. Эта одежда и ввела меня в первое мгновение в заблуждение: никогда раньше я не видела Аргуас в платье...

— Аргуас?! — ...и не только я. Думаю, ни Хел, ни Никка до сегодняшнего дня тоже подобной чести не удостаивались. Если честно, то мне до сих пор не верилось, что дымящая сигарами наёмница, лихо хлещущая водку, словно воду, и это неземное создание в шелках — один человек. Может, у неё есть сестра-близнец?

Как я уже говорила, мы с Аргуас друг друга на дух не переносили. Она была лишь уровнем ниже меня, но гонором превосходила в десятки раз. А ещё она когда-то пыталась подкатиться к Ястребу. Он её, конечно, отшил, а расхлебывать последствия отказа пришлось мне. Аргуас с чего-то вбила в голову, что это я виновата в провале её планов и объявила личную вендетту. Вот уже три года она пакостила всеми доступными ей способами, вечно уводила у меня из-под носа добычу: будь то деньги, заказы, упакованные боты или парни.

— И что вы на меня так уставились? — Аргуас подобрала рассыпавшиеся по спине светлые волосы, закрутила их в узел и закрепила на затылке сотворённой из оторванного листика плюща заколкой. — Я, в отличие от вас, бесприютных, клановик.

Ох, тогда всё понятно. Хотя, если честно, я никогда бы не подумала, что эта полуэльфийка может состоять в Клане. А ее длинные волосы объясняла блажью — я же ношу такие, хотя в клане не состою.

— Аргуас, детка, мы конечно рады тебя видеть, но не объяснишь ли, чего это ты горной козочкой заделалась? — Никка закинула ногу на ногу и изобразила внимание. — Ну?

Никогда не думала, что увижу такое. Аргуас покраснела. Кто не видел, как краснеют эльфы, объясняю: они заливаются краской все, от кончиков ушей до ногтей. К счастью для них, количество эритроцитов в крови эльфов заметно меньше, чем в человеческой — она скорее розовая, чем алая. Но Аргуас-то полуэльфийка... Зрелище было потрясающее.

— Аргуас, так что случилось? — прервала затянувшееся молчание Хел. — Рассказывай...

— Девчонки, просто позвольте мне переждать катаклизм под вашей гостеприимной крышей, — Аргуас уселась на скамью, расправив складки роскошного ярко-зелёного платья и сверкнув глазами-изумрудами. — Как только я окажусь в безопасности, я тут же вас покину.

— Во что вляпалась-то? — не удержала я своё любопытство в узде. — Ты учти, мы тебя спасать от не обманутых клиентов нанимались.

— Если бы у меня были разногласия с клиентами, поверь, я бы от них по всему Дриму не бегала. — Аргуас скорчила лицо, словно съела что-то кислое. — Ради разнообразия я бегаю не за парнем, а от парня... Представляете, один идиот решил на мне жениться и отказа не принимает.

— Точно дурак, — пробурчала я себе под нос. — Жениться на тебе может хотеть только полный псих, если не сказать больше.

— Что ты там сказала?! — тут же встрепенулась Аргуас. — А ну-ка повтори?!

Намечающуюся драку предотвратила Хел, грозно взглянув на меня и усадив Аргуас обратно на скамейку. Не знаю, что бы мы без неё делали. Когда в Дриме собираются компании больше двух человек, миротворец становится необходимым условием того, что встреча закончится бескровно и все её участники разойдутся более-менее довольными. Хел надо идти во Власть, такие люди там на вес золота. Не понимаю, как её могли упустить. Хотя, она ведь такой же одиночка, как я, слышала я, что ей предлагали место главы клана оборотней, а она отказалась.

Когда Аргуас успокоилась, то Хел сумела выпытать у неё, что же всё-таки произошло. Мы с Никкой благоразумно во время этого помалкивали: как бы там ни было, а услышать причины столь экстравагантного поступка хотелось.

Рассказанная полуэльфийкой история меня немало позабавила. Оказалось, что она была не просто клановиком — она была наследницей. Понимаю теперь, почему она это не афишировала. Наследники кланов — лакомая добыча для всяческих охотников за наживой и авантюристов. Наследники были будущими главами кланов, и сменяли предшественника по достижении тридцать третьего уровня, но до вступления в наследие были крайне уязвимы.

Но какой-то пройдоха таки сумел прознать про неё и, не тяня кота за хвост, сделал ей предложение. В Дриме не существовало официального института брака, но пары частенько соединялись, регистрируя свои отношения у Представителей Власти. Такие отношения не признавались той стороной, но в Дриме считались вполне законными. Муж главы клана вполне мог претендовать на высокое место в его иерархии, он мог бы занять даже место заместителя, второе в клане после главы.

Претендент на руку Аргуас оказался парнем настойчивым и не в меру продуманным, он сумел каким-то образом перетянуть на свою сторону нынешнего главу клана древа, и тот устроил ему свидание со своей наследницей. Аргуас пойти против главы не могла, так что была вынуждена принять "достойный её положения вид" и отправиться на свидание с проходимцем. Первыми словами того было предложение пожениться.

Отказ самовольного жениха не остановил, так что "невесте поневоле" пришлось спасаться бегством. Хорошо, что беседка наша ей вовремя подвернулась...

— Кстати, Каримка, я слышала, что именно ты выиграла Книгу, увела победу прямо из-под носа у Ястреба... — уточнила Аргуас с каким-то нездоровым любопытством. Ах да, она ведь тоже участвовала в "свалке".

— Имеешь что-то против? — тут же ощетинилась я.

— Да нет, конечно. — Аргуас пожала плечами. — Просто предупредить хотела, что Ястреб этого тебе не простит. Глава моего клана рассказывал, что он пытался заручиться его поддержкой в твоих розысках. Можешь не волноваться, он её ни от кого не получил. Тем не менее, все его клановики ищут тебя, будь осторожней.

— Тоже советуешь мне избавиться от приза? — Я нахмурилась.

— Что ты... Книга не должна попасть в его руки. Если честно, я собиралась отправиться на твои поиски и предупредить тебя, если надо — помочь.

Я уж хотела было усмехнуться, но вовремя остановила себя. Аргуас была серьёзна, как никогда прежде. Её действительно волновала судьба Книги. И, в отличие от Хел и Никки, она не замышляла её отобрать, предложение помощи было искренним. Да что же такое творится?

— Ты знаешь, что она такое?

— Почему я должна это рассказывать? — Аргуас вздёрнула подбородок. — Книга попала в твои руки, Кимка, но что она такое — знать тебе ни к чему.

— Ни к чему? — я соскользнула на скамью и резко сдёрнула капюшон. — Смотри, мать твою, на что я пошла ради этой книжонки. И ты теперь говоришь, что у меня нет права знать, что же такое эта долбанная Книга Имён?! Ты знаешь, что она такое?! Ведь знаешь?! Все вы знаете, одна я брожу среди секретов и недомолвок, словно ёжик в тумане!

Она смотрела на меня расширившимися от страха глазами. Что-то было не так. Совсем не так. Не спорю, выгляжу я сейчас премерзко, но этот ужас был... словно она знала что-то такое... Такой ужас мог бы вызвать у жертвы разыскиваемый убийца, выскочивший навстречу в тёмном переулке или бешеная собака, загнавшая в угол.

— Не может быть, — выдохнула Аргуас. — А я ведь не поверила, когда мне сказали, что ты — хрис. Вот чёрт! Ты и правда хрис...

— ...не имеющий понятия, что он такое, — уточнила я. — Как вижу, о хрисах знает половина Дрима, но не я. Не объяснишь ли? Только не надо ссылаться на то, что не имеешь права, мне это начинает надоедать!

— Ты действительно не знаешь? — недоверчиво спросила Аргуас. — Тогда... Это же невозможно! Хрисов-жертв можно по пальцам перечесть!

— Что невозможно? Ты можешь перестать удивляться и объяснить, наконец, во что я влипла?! — Моё терпение подошло к концу.

— Я не могу рассказать.

Чёрт подери, так и знала, что как только Аргуас оправится от шока, то скажет именно это!

— Ты. Должна. Сказать, — отчётливо проговорила я, делая паузу после каждого слова, словно хотела быть уверенной, что до Аргуас дойдёт. — Мне надоели ваши игры в тайных агентов. Либо ты объясняешь мне, что такое Книга Имён, и рассказываешь о хрисах, либо... Я не уверена, но твоё имя наверняка есть в этой книжонке? Я ведь не пожалею времени, отыщу...

В её глазах загорелся огонёк торжества. Чёрт, не попала!

— Это тебе ничего не даст, мне плевать, проори ты моё имя хоть на всех площадях Дрима... И ты ошиблась, меня в этой Книге нет, — она довольно улыбнулась. — Ты не в силах меня заставить...

Не хотела я до этого доводить, но приплывшую прямо в руки удачу упускать больше не намерена. Надо было так и с Перри поступить, но совесть не позволила. Из Хел и Никки можно было и не надеяться что-то вытащить, но вот в отношении Аргуас моя совесть помалкивает. А если вдруг решит заговорить — я найду подходящий по размеру кляп.

— Ты уверена? — Я встала и нарочито небрежной походкой перешла на другую сторону, остановившись перед Аргуас. Наклонившись к ней, я зарычала. — Я убью тебя. Поверь, убью... Хотя нет... Я буду пытать тебя, но на ту сторону не отпущу... Ты ведь слабей меня, ты знаешь... И знаешь всё о хрисах. Наёмные убийцы королевы, так? Я не убийца... и не палач... может мне стоит попробовать себя в этой роли, раз уж я — хрис?

Она сглотнула и инстинктивно попыталась отодвинуться. Вжавшись в перила, она смотрела на меня взглядом затравленного зверя. От неё остро пахло страхом.

— Так ты расскажешь, или мне попробовать понять самой? Проверить, действительно ли я палач? Как думаешь, смогу ли я изуродовать тебя до неузнаваемости, но при этом не отпустить? Попытаться? — Если честно, самой тошно о таком думать. Если она не купится на устроенное мною, я не смогу исполнить свои угрозы.

Я клацнула зубами прямо перед её лицом, почти насладившись пробежавшей по её телу дрожью. Может и выгорит... Только бы не она не разгадала, что я блефую.

— Х-хорошо... Но не сейчас... Не здесь.

— Согласна. — Я отступила, оставив Аргуас приходить в себя, натянула капюшон и вернулась на перила. — Не вздумай никуда сбежать, наследница, иначе глава твоего клана узнает, как дёшево ты ценишь своё слово. Сейчас мы дождёмся ещё одного нашего товарища, а потом отправимся в гостиницу, там ты и расскажешь...

Она нехотя кивнула. Угроза и впрямь была нешуточной. Пообещав что-то, ты должен держать слово. Только так. Дрим не любит лжецов.

Вот уже два часа прошло, как мы расстались с Перри. Пора бы ему уже было появиться. Мы заставили беседку снизиться у входа в Сады и стали ждать. Аргуас старалась особо не высовываться, предчувствуя, что жених так просто не отступится и наверняка её ищет. Я уже предложила ей сменить наряд, но наёмница лишь вздохнула и сообщила, что это не поможет, да и нет у неё с собой вещей. Вот доберёмся до гостиницы, где она уже сняла номер и оставила вещи, там она и примет привычный нам вид. Не скажу, что эта перспектива казалась мне заманчивой: такая Аргуас, милая и женственная, нравилась мне много больше сыплющей ругательствами наёмницы. Ей богу, с такой её ипостасью я даже могла бы подружиться.

— Ну долго там ваш друг будет где-то ходить? — Аргуас перегнулась через мои ноги и тут же, ахнув, отпрянула. — Чёрт, спрячьте меня!

Я не сразу поняла, что она имеет в виду, а когда поняла, было уже поздно, Хел замахала руками, привлекая внимание Перри. Беседка, повинуясь мысленному приказу Хел, опустилась, и наш спутник запрыгнул внутрь. Аргуас попыталась спрятаться за Хел, но не успела, её заметили. Перри смотрел на полуэльфийку взглядом голодного кота, поймавшего упитанную мышку.

— О, моя дорогая! А я вас ищу!

— Аргуас? — натянуто спокойно произнесла я. — Только не говори мне...

— Вы не дослушали меня, леди Аргуас... — Перри поклонился. — По-моему, вы приняли меня за охотника за наживой. Поверьте, это совсем не так.

— Перри, ты что, её всё это время искал?!

Ни Аргуас, ни Перри на нас никакого внимания не обращали.

— Так что же вам нужно? — раздражённо спросила девушка.

Перри плюхнулся на одно колено и выудил из кармана кольцо, широкий ободок из серебряного кружева. С сомнением посмотрев на налипшие на драгоценность соринки, он вытер его о манжету и протянул Аргуас. На её месте я оскорбилась бы... Но она... Раскрыла рот и глотала воздух, словно выброшенная на берег рыба.

— О, мой Бог! Это же...

— Леди Аргуас, окажите мне честь, выходите за меня замуж и станьте моей королевой, — торжественно проговорил лже-детектив.

Сегодня день открытий, однако. Перри, судя по его словам, оказался ни больше ни меньше чем королём, а Аргуас продемонстрировала, что и ей свойственны человеческие слабости. Закатив глаза, она хлопнулась в обморок.

Хел первой отправилась от изумления. Она же быстрее всех додумалась поставить полог вокруг беседки — теперь мы могли не опасаться привлечь к себе внимание.

Удовольствие приводить Аргуас в чувство досталось всё ей же, как мы с Никкой ни хотели попробовать себя на этом поприще. Думаю, пара хороших пощёчин живо поставила бы наёмницу на ноги, но Хел была сторонницей гуманных методов. Сняв с пояса флягу, она набрала воды в рот и прыснула в лицо "умирающего лебедя". По беседке тут же поплыл столь дорогой сердцу любого наёмника запах и загремел дикий вопль Аргуас.

Хм... Всё-таки, пощёчины были бы гуманней, да и не так расточительно. Это ж надо столько чистого спирта зря перевести!

— Хелари, ты совсем свихнулась? — Аргуас была со мной полностью солидарна. Хм... Возможно, мне стоит узнать её получше? И почему Хелари?

Пару минут девушки переругивались. Мы с Никкой молча наблюдали за этим, а Перри всё порывался вмешаться, но под грозными взорами спорщиц сникал и не мог выдавить из себя ни слова. Так ему и надо! Нашёлся тут, король без королевства! Или с королевством? В Дриме нет правителей. Или есть?

— Ваше Высочество, простите, что не узнала вас сразу, — Аргуас присела перед Перри в реверансе.

Аргуас?! В реверансе?! И, похоже, Перри ещё не король. Ведь к принцам обращаются "Ваше Высочество"?

— Ничего страшного, — Перри невесело усмехнулся и сцепил руки за спиной. — Но я всё-таки хотел бы получить ответ от вас. Вы выйдете за меня замуж?

Аргуас отвела взгляд.

— Это предложение чрезвычайно лестно для меня, Ваше Высочество, но... Боюсь, что я — не та, кто вам нужен.

Перри сник, но уговаривать, как ни странно, не стал. Хел одобрительно кивнула, переглянулась с Никкой и бросила на Перри сочувствующий взгляд. Я же наблюдала за этим фарсом с недоумением. Похоже, Перри только что получил отказ? Но почему? Завидная ведь партия, принц, пусть и неизвестного мне королевства. Я бы и сама... Стоп, мы сейчас не обо мне, а об Аргуас. Зная её так, как знаю я, не могу поверить, что она по собственной воле отказалась от трона.

— Ребята, так что, приглашения на свадьбу можно не ждать? — нарушила я затянувшуюся паузу.

— Ты обзавёлся собственным хрисом? — всё ещё не обращая на меня никакого внимания, спросила Аргуас. — Не боишься, что Королева не одобрит...

— Скорее, это она мною обзавелась, — уточнил Перри. — А на Королеву мне теперь плевать. Как только я женюсь, ей придётся уступить трон, даже ренегаты не поддержат её, если она пойдёт против законов. Ты уверена, что не хочешь занять её место?

— Я не так сильна, чтобы пойти против неё. — Аргуас покачала головой. — В детстве мы дружили с тобой, в других обстоятельствах я бы ухватилась за твоё предложение обеими руками, но она сделает всё, чтобы сохранить власть. Я не доживу до свадьбы, а тебе второй раз не уклониться от брака с её дочерью.

— Ребята, эй! — Я вклинилась между этой парочкой. — Вы обо мне не забыли? Может, поясните, что происходит?

Они упрямо молчали, наверняка мысленно проклиная свои чересчур длинные языки и наши слишком большие уши.

— Хорошо, я объясню, — наконец сдался Перри. — Мне придётся отправиться к следующей кандидатке, и я бы хотел продлить ваш найм. Вы имеете право знать, во что влезаете. Только давайте отправимся туда, где нам никто не помешает. Вам же, — он кивнул Хел, — лучше уйти. Я не могу втягивать вас в это... Кимке-то всё равно, а вот вы рискуете.

— Возможно. Когда я пойму, что ты задумал, я решу, поддержать ли тебя. Ты ведь знаешь, у меня есть в этом деле свой интерес, не смотря ни на что, твой дядя всё ещё... — Хел многозначительно посмотрела на Перри, потом подхватила вещи и поторопила нас с Никкой. — В гостиницу. Ну, давайте же, копуши...

Если честно, я не думала, что доведётся шанс отработать выплаченную Перри умопомрачительную сумму, так тихо проходило до этого наше путешествие. Оказалось, что я рано радовалась. Как говорится, сглазила. Отработать пришлось, причём много раньше, чем хотелось бы.

Едва мы вышли на залитую солнцем центральную площадь Эльграда, как инстинкты завопили об опасности. Я ещё не видела их, но знала, что враги рядом. Отшвырнув Перри за спину, я направила в любующуюся чёрными розами парочку поток огня. Если ошиблась — не беда. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

Мигом позже я поняла, что мне в этих туристах показалось странным: они слишком наигранно обсуждали аромат, а чёрные розы не пахнут.

В огненное заклинание я вложила уйму маны; не локализуй я его, мощи хватило бы на уничтожение половины города. Выжить в этом огненном аду не мог никто, ни один щит бы не сдержал напора моей магии.

Но когда дым рассеялся, они стояли перед нами. Расплавились пуговицы на камзоле мужчины да обгорели брови и ресницы женщины — вот и весь эффект, даже одежда не слишком пострадала. Чёрт подери!

— Ким, ты что разучилась колдовать? — Хел оттолкнула меня и, поплевав на ладони, выхватила меч. — Уступи-ка, теперь моя очередь.

— Хел... — В голосе Перри отчётливо прозвучало предупреждение. — Это за мной, тебе не стоит вмешиваться.

Бом...

Сердце со всей силы вломилось в рёбра, словно хотело вырваться из ставшей тесной для него грудной клетки. Перед глазами цветные хлопья. Чёрное. Красное. Золотое.

— Ваше Высочество, Королева обеспокоена вашим отсутствием. Вы должны пойти с нами, — мужчина поклонился, один из оплывших кусочков золота, бывшая пуговица, оторвался и покатился по мостовой.

Бом...

Сердце ударилось о рёбра с такой силой, что могло бы сломать их. Этот удар был таким громким... Таким громким... Почему никто не услышал? Почему все замерли? Почему мир замер?

— Можете передать тётке, что я вернусь только вместе с той, кого изберу королевой, — выкрикнул Перри. — И тогда я займу то место, что принадлежит мне по праву рождения.

— Помни своё место, ублюдок... — зашипела женщина. — Ты — всего лишь бастард, ставший Наследником из милости. Ты женишься на том, кого изберёт Королева, будь доволен, что этим можешь послужить своему народу!

Бом...

В ушах шумит, в висках стучит кровь. И кажется, что сейчас всё закончится, сердце всё-таки проломит грудную клетку, полопаются все сосуды в мозгу.

Но когда наступает пора, тело действует отдельно от разума.

— Ты не имеешь права жениться по своему выбору! — кричит женщина и бросается на Перри. Хел и Никка отступают назад, они, чёрт их подери, не собираются вмешиваться, Аргуас загораживает Перри собой, но напавшая отбрасывает её, словно играючи. — Ты не можешь!

А потом она отлетает к своему напарнику и катится по покрытой копотью мостовой. А я стою на коленях, выкинув вперёд раскрытые ладони. Капюшон, больше не удерживаемый заклинанием, слетает и время останавливается.

— Он может всё, — рычу я. — Он — Наследник.

ГЛАВА 7

ТОТ, КТО ВНУТРИ

— Он может всё! — рычу я, упираясь ладонями в грудь женщине и отталкивая её, отбрасывая назад. — Он — Наследник!

Сердце колотится, словно сумасшедшее. Я не знаю, кто эти двое, но что-то во мне требует: убей, они посмели поднять руку на Наследника. В голове каша, мысли путаются.

— Убей. Убей. Убе-е-ей! — Требует Тот-Кто-Внутри.

За моей спиной четверо. Никке и Хел, я уверена, ничто не угрожает, сейчас они вне игры. Аргуас, по большому счёту, мне тоже безразлична, но она и не нужна нападающим. Им нужен Перри, и его я должна защитить любой ценой. Кровь говорит во мне, кровь говорит со мной, кровь приказывает защитить Наследника.

— Кто это? Ты втянул в свои дела человека? — брезгливо спросил мужчина. — Низко же ты пал... Ниже, чем твоя сестра когда-то.

— Не смей даже упоминать о ней! Ты, пес, укусивший руку, кормившую тебя! — зашипел Перри, выступая из-за спины Аргуас. — Я помню вас, Гар и Ганна, ренегаты и убийцы. Я знаю, за что Королева возвысила вас, как вы стали её любимцами. Это вы были там, в тронном зале, это вы отняли жизни...

Затрещала одежда и вот передо мною хрисы, два грязно-серых хриса, почти неотличимых друг от друга. Рычащих, оскалившихся, разъяренных словами неразумного мальчишки. Два хриса, а между ними и Перри стою только я, застрявшая между ипостасями и не способная оказать достойный отпор двум монстрам.

— Убей! Ренегаты! Предатели! Они должны быть убиты! — кричит Тот-Кто-Внутри и словно щелкает переключателем у меня в голове. Только что я боялась, но страха не осталось. Не осталось ничего: ни эмоций, ни посторонних мыслей, только цель — защитить Наследника, убить ренегатов.

Всё остальное не имеет значения.

Трансформироваться больно. Сейчас я не думаю о том, что делаю и как я это делаю. Цель требует, чтобы я приняла форму хриса, и я её принимаю. Серые отступают: могу поклясться, они неприятно удивлены. Там, где только что была перепуганная наёмница-человек, теперь нервно хлещет хвостом их собрат. Хорошо, площадь пуста, никто не будет мешаться под ногами, пока я преподаю предателям последний в их жалких жизнях урок.

— Первый... — вздыхает потрясённо та, кого Перри назвал Ганной, — Откуда...

Тот-Кто-Внутри не слушает её. Из моего горла вырывается рык, и я бросаюсь на замерших собратьев. Хотя, какие они мне собратья? Предатели! Ренегаты! Позор всего народа! Жалкие убийцы!

Они не могут оказать должного сопротивления, их попытки защититься — ничто. Мои когти легко пробивают их тонкую чешую, словно бумагу, а их мою пробить не могут — всего дважды Гар сумел задеть меня, но лишь оставил почти незаметные царапины на прикрывающей живот пластине.

Потом я буду вспоминать этот бой с содроганием. Потом. Сейчас же я наслаждалась, раздирая противников на части. И пусть это — лишь сон, я могу отправить их на ту сторону, но не убить. Это всё не важно, сейчас им больно: я разрываю их тела на куски, и это доставляет мне удовольствие...

А потом... Потом что-то тяжёлое опускается мне на затылок...

Я очнулась в кровати, но совершенно не помнила, как в ней очутилась. Последнее... Последнее, что осталось в моей памяти это... Ну же!

— Ты в порядке? — раздался знакомый голос. Впервые я слышала в нём беспокойство. Обо мне? — Кимка, ты в порядке?

— Никка? — Я села и тут же закашлялась. Внутренности жгло, как огнём. Да уж... Попала я, похоже, под раздачу. Кто ж меня так отдубасил? — Никка, что ты здесь делаешь? Ты же...

Так. Никка. Никка и Хел. Мы путешествовали вместе, точнее, они шли за мной, из-за Книги Имён. Мы охраняли кого-то... А потом... вчера... Так, что я помню? Помню... Аргуас, надевшая платье? Бред какой-то...

— Их забрали... Всех. Перри, Аргуас и Хел забрали слуги Королевы. Там был третий хрис, он сумел вырубить тебя. Я подставилась, и меня выкинуло на ту сторону. Когда я вернулась, на площади было полно народа, а ты лежала на земле в беспамятстве, вновь застряв между формами.

Я нахмурилась. Помню... Туристы. Чёрные розы. Перри. Сердце, вламывающееся в рёбра. А потом — словно отрезало. Пустота. Будто кто-то подкорректировал мою память, вырезал из неё кусок. Скорее всего, я головой ударилась, у меня и раньше бывало такое, со временем воспоминания вернутся.

— Их всех доставили к Королеве, — сообщила Никка.

— И что теперь делать? — спросила я. — Есть ли шанс их вытащить?

— Нет, — Никка покачала головой. — Только... Знаешь, Королева ничего не сделает Перри, но вот Аргуас и Хел могут пострадать, если Королеве не предложить выкуп за их жизни. У тебя ведь есть, что ей предложить? Она многое отдаст, чтобы вернуть украденную у неё Книгу Имён...

Что-то не понравилось мне в том, как Никка это сказала. Книгу-то, может, Королева и возьмёт, но вот выполнит ли она свою часть договора? Сомневаюсь. То, что я успела о ней узнать...

— Никка, что тебе до этого? Ты не пострадала, могла бросить меня. Но ты здесь. Почему?

— Хел — моя старшая сестра, — призналась Никка. Она упала в кресло и в задумчивости начала грызть длинный, чуть загнутый алый ноготь, похоже, привычка с реала. Откусив кусок, она поняла, что делает, и сплюнула, разглядывая изуродованный маникюр. — Я кровно заинтересована в том, чтобы она вышла из этой передряги живой и здоровой. Пока ты приходила в себя, я смоталась на ту сторону ещё раз — её капсула перешла в алый режим. Ты ведь знаешь, что это такое?

Знаю. Режим, когда Дрим становится твоей тюрьмой. Его могут применить Владыки и главы кланов по отношению к преступникам. Когда индикатор сна загорается алым, родственники тут же обязаны известить власти. Когда и если красный режим снимают, то проснувшегося отправляют в клинику и его имя вносится в чёрный список — список тех, кто не имеет права входить в Дрим.

Чёрт подери, это плохо. Это очень-очень плохо.

— Хреново, — заключила я, наконец. — И что нам теперь делать?

— Договариваться.

— Этот вариант оставим на самый крайний случай, ещё предложения есть? Если Королева так хочет получить эту книгу, значит, она чем-то ей угрожает. Ты должна знать, что такое Книга Имен? Как она работает?

— Прости, я не знаю. Хел знала: ей поручили вернуть книгу, а я просто увязалась следом. Я понятия не имею, зачем нужна эта макулатура. Мы должны договариваться, мы должны выкупить жизнь Хел...

Что-то слишком рьяно она меня убеждает отдать Книгу Имён. Не верю, что нет другого выхода...

Тот-Кто-Внутри недовольно заворочался, ему совсем не нравилась перспектива лишиться книги, но его беспокойство затихало. Тот-Кто-Внутри словно бы засыпал, я больше не чувствовала его. Кажется, он решил оставить меня один на один со всеми свалившимися нам на голову проблемами.

— Никка, я не верю тебе.

Вампирша едва не рыдала. Ей и в самом деле не безразлична судьба сестры, на сей раз Никка искренна.

— Я могу попробовать выяснить о Книге, — решила вампирша. — Я ненадолго уйду. Я знаю, кто может помочь, объяснить, как действует Книга. Дождёшься?

— Куда ж я денусь с тонущей подводной лодки? — неуклюже пошутила я.

— А не хочешь ненадолго выйти из Дрима? Тебе не помешает, исцелишься.

— Я ушла, мне путь заказан, — спокойно сказала я. Никка побледнела, открыла рот, но под моим взглядом проглотила уже готовый вырваться вопрос.

— Я буду через полчаса, — вместо этого сообщила она, щёлкнула пальцами и исчезла. Я вздохнула и уронила голову на подушки. Всё равно она бы узнала, но... Чёрт, до чего же стыдно! Сейчас мой уход начинает казаться величайшей глупостью, что я совершала в жизни. Хотя нет, величайшими всё-таки были первый вход в Дрим и решение бросить ради него университет. Может быть, всё поправимо? Смогу ли я проснуться?

Я уже хотела испытать удачу, но остановилась, так и не произнеся заветных слов-ключа. Лучше не пробовать...

Вновь откинувшись на подушки, я начала перебирать в памяти воспоминания о том, что мне было когда-то дорого, словно бусины на чётках, пытаясь отыскать то единственное, что могло бы вернуть мне веру: реальна та сторона. То, что позволило бы мне проснуться.

Ничего. Всё, что сейчас я любила и желала, принадлежало Дриму.

В моей комнате никогда не было зеркал. Не любил я их. Думаю, причины у меня были весомые — кому бы захотелось видеть каждое утро в зеркале отражение уродливой морды? Да, именно морды, в отличие от многих моих братьев, я не закрываю глаза на то, что выгляжу, по меньшей мере, непривлекательно. Моё тело полностью отвечает своему предназначению, но иначе, чем уродливым, его назвать нельзя.

Бесполое существо из ночных кошмаров — вот кто я. И не важно, что при дворе выше меня лишь Король, если единственное чувство, которое ко мне способны испытывать вары, — это страх. Ну, ещё брезгливость. Нет, конечно, я могу принять облик одного из них, но ненадолго. Да и неуютно я себя чувствую в нём, словно надел одежду с чужого плеча.

Как же мне всё это надоело! Во что превратился мой народ?

Тысячи лет назад варраны и христы, предки варов и хрисов, жили в симбиозе. Так говорят учёные. Я же думаю, это сотрудничество было чем угодно, но не симбиозом. Мелкие зверьки варраны просто-напросто паразитировали на огромных ящерах христах. Мы помогли им выжить и развиться в варов, а взамен получили вечное рабство. Да-да, рабство — иначе не назовёшь. Мы много сильнее варов, но в результате естественного отбора выживали сильнейшие христы и умнейшие варраны. Вары переделали мир под себя, их магия открывает дороги меж звёзд. А мы так и остались для них чем-то вроде животных. Умных, сильных, хитрых, но животных. Даже мне, имеющему научные степени, никогда не превзойти самого ленивого студента-вара.

Выживание — мы добились его, но не слишком ли дорого мы заплатили за то, чтобы не быть истребленными доминирующей расой? Стали псами на службе трона, наёмниками и телохранителями.

Не совершил ли мой предок ошибку, убедив свой народ принести присягу правящей семье варов? Не соверши он эту глупость, всё могло повернуться иначе. Кто знает, не свяжи мы себя договором, кто сейчас сидел бы на троне и правил бы этим миром и обеими расами? Может быть, я?

Такие мысли до добра не доведут. Пора перестать думать о том, что было бы, и сосредоточиться на реальном положении вещей. Наследница Ярь скоро войдёт в возраст принятия благословения, её отцу уже почти сто пятьдесят, он стар. Но Король не верит, что его дочь получит благословение, мои собратья ропщут, говорят, что королевский род вырождается, что на троне — гнилая ветвь. Пока я могу держать их в узде, но надолго ли хватит моего авторитета? Сколько ещё я смогу прикрывать глупую девчонку, которая и не думает быть благодарной за это и ведёт себя со мною, словно я — шелудивая дворняга?

Да и, по большому-то счёту, почему я продолжаю её поддерживать?

Ха! Красавица и монстр! Жестокосердная принцесса и тот, кто возведёт её на трон. Однажды она изберёт короля-консорта. Они нарожают кучу детишек. Скорее всего, я этого не увижу: задолго до того, как Королева Ярь изберёт мужа, я дам жизнь своему сыну. Всё это глупости, что хрисы бессмертны, и нам отведён свой срок, пусть больший, чем варам. Мы бесполы — да, но к размножению способны. Только вот, дав жизнь, мы умираем, дитя пожирает нас изнутри.

Мне всего сто семьдесят лет, при желании я могу прожить ещё пять раз по столько; многие собратья сочтут меня сумасшедшим, если я решусь подарить жизнь ребёнку, но никто не станет останавливать. Свобода выбора для каждого — наш основной закон.

Мы бесполы и не нуждаемся в партнёре для размножения, но это не мешает нам идентифицировать себя как существо того или иного пола. Я — мужчина. И мой ребёнок будет таким, это наследственный признак. Хрис, считающий себя мужчиной, может породить только сына.

Итак, я — мужчина. И я влюбился. Влюбился в принцессу варов, в Наследницу. Наверное, я дефективный, или же жизнь среди варов изменила мой род много больше, чем принято считать.

— Кимка, эй, просыпайся!

Я с трудом приоткрыла глаза. Похоже, пока я дожидалась Никку, умудрилась задремать. Всё-таки сказывается полученная трёпка, по-хорошему, стоило бы пару дней отлежаться. Только вот нет у меня этой пары дней.

— Ну что? — спросила я, вспомнив, что Никка уходила не просто так. — Получилось?

— Не поверишь, получилось, — вампирша устроилась в кресле. — Я не могу рассказать о том, кто мы, за это положена смертная казнь, но кое-что ты и так знаешь. Ты знаешь, что нами правит Королева, а Перри — её племянник. Так вот, Королева когда-то взошла на трон, уничтожив своего брата и его семью. Считается, что Наследница Ярь погибла вместе с родителями и братом, но... Она жива, её имя есть в Книге Имен, но Книга отдаст его лишь тебе. Почему именно тебе, не спрашивай, не отвечу. Итак, если ты сумеешь вынуть из Книги нужное нам имя, мы сможем отыскать Наследницу. Та сменит Королеву у власти, и все будут довольны. Перри женится на Аргуас, Хел вернётся к мужу, а мы с тобой станем героинями. Только найти ее надо быстро: Королева не станет ждать, у Хел не больше недели, потом состоится суд и её казнят за помощь Наследнику.

Перспективка...

— Ладно, я попробую. Ты, надеюсь, мой рюкзак не бросила?

Никка притащила мне рюкзак с оборванными лямками. Покопавшись в его внутренностях, я вытащила завёрнутый в чистую рубаху томик. Вампирша вернулась в кресло, а я решила, что самый верный способ найти Наследницу: прочитать книгу с самого начала. Больше, по крайней мере, ничего путного в голову не пришло.

Спустя три часа и семьдесят одну страницу я, заложив книгу одеялом, оторвалась от своего пока не принесшего никаких плодов занятия. Никка, всё это время проведшая в подобии транса, тоже встрепенулась. Не знаю, кто из нас сейчас выглядел хуже. Вампирша оголодала, ей нужно на охоту, только вот оставлять меня она отказалась наотрез. Придётся, наверное, отправлять её на охоту силой: ещё пара часов — и она на меня начнёт кидаться, а я совсем не уверена, что моя кровь безопасна для вампиров, мало ли, ещё отравится... Будь я уверена в обратном, то без возражений покормила бы свою спутницу: всё-таки не чужие, досуха она бы меня не выпила, а анемию вылечить — всего пара сотен манок нужна.

— Ничего? — спросила Никка.

— Пока ничего, — сделала я чёткое ударение на первое слово. — Пока. Я уверена, что найду.

Никка кивнула и задумчиво уставилась в окно. Ночь уже накрыла мир снов своим бархатным плащом и развесила по нему яркие звёзды. В Дриме не бывает беззвёздных ночей, тучи никогда не закрывают алую луну. Не знаю почему, но меня это раздражает, лишний раз напоминает о том, что как бы я ни хотела верить в обратное, Дрим искусственен. Он словно яблоко на фотографии — выглядит так, что слюнки текут, но в руки не возьмёшь и на вкус не попробуешь.

— Я пока пролистаю книжку до конца, а ты сходи на охоту.

— Боишься? — усмехнулась Никка, обнажив клыки.

— Да нет, не то настроение, чтобы экспериментировать. Или ты уже пила кровь застрявших между ипостасями хрисов? Я не могу гарантировать, что, выпив моей кровушки, ты не откинешь копыта.

— Ты права, — нехотя согласилась вампирша. — Пойду я... А ты смотри, из комнаты чтоб ни ногой. Я узнаю, если что.

Покачивая бёдрами и расстёгивая на ходу верхние пуговицы рубашки, вампирша отправилась ужинать. Что ж, не мне кидать в неё камни — все мы звенья пищевой цепи, просто кто-то в ней выше, а кто-то ниже. Я в форме хриса тоже не вегетарианка, даже думать не хочется, чем мне придётся питаться, если я не смогу обрести контроль над своим телом. Что-то подсказывает мне: в той самой пищевой цепи я стою на самой верхушке.

Я захлопнула книгу и чертыхнулась. Похоже, моя полоса невезения ещё не закончилась. Я промахнулась. Но ведь Наследница обязана быть в этой дурацкой книжонке! Или нет? Я ведь так и не знаю, кто именно в ней перечислен. Может быть, этот список — лишь верхушка айсберга? Вдруг узнать имя Наследницы можно лишь зная, как работает этот артефакт. Я ведь понятия не имею, как его активировать и использовать. Вопрос: а кто знает? Если рассуждать логически — тот, кто всеми фибрами своей чёрной души хочет её заполучить, Ястреб.

Никки всё ещё не было, я надеялась, что она не позарилась на слишком большой кусок и не ввязалась в битву против более сильного противника. В нормальном состоянии она сумела бы выпутаться, но вампир, одержимый голодом, теряет нюх на опасность.

Дверь скрипнула и не к ночи помянутая вампирша ввалилась в комнату. У меня вырвалось ругательство — выглядела она, будто только что побывала в пекле. Чуяло моё сердце!

— Никка, какого дьявола ты натворила?! — я попыталась встать, но тело всё ещё слабо слушалось, лишь книга свалилась на пол, да боль прошила левую ногу. Настроение испортилось окончательно.

— Извини, — Она упала в кресло и расслабилась, прикрыв глаза, ставшие от переедания алыми. — Первая жертва оказалась слишком сильной, он выбросил меня на ту сторону. Пришлось ждать, а потом искать другую еду. Ты не скучала?

— Надо было мне с тобой пойти, — проворчала я. — Увидев мою морду, твой несостоявшийся обед сам бы подставил шею, решив, что лучше уж поделиться кровью, чем мясом.

— Не говори глупости, — Никка облизнула мизинец и поморщилась. — Чёрт, на редкость тухлый человечишка... Ты-то как? Нашла что-нибудь?

— Если бы... Ничего. Книга оказалась пустышкой.

— Ну, я говорила, что проще всего обменять Книгу на Хел. Я ведь...

— Да знаю! Ты меня предупреждала! Только вот не надо такое лицо делать! — Я возмущённо фыркнула и попыталась поднять книгу, перевернувшись на живот и свесившись с кровати. — Ну что смотришь? Помоги! Видишь же, что мне не дотянуться!

Никка машинально повиновалась, сползла с кресла и подхватила томик.

— Ты его весь перепачкаешь, — зашипела я и, всё-таки не удержавшись, скатилась на пол. — Никка, чёрт тебя дери, у тебя все руки в крови! Ты когда-нибудь слышала о том, что благовоспитанные вампиры после еды их моют! Во имя Короля, что ж ты...

Я сама не поняла, откуда взялось у меня последнее. Я хотела сказать "Во имя Бога", но почему-то произнесла то, что произнесла. Но эффект этой моей фразы оказался воистину неожиданным. Книга завертелась на полу, разбрасывая вокруг себя алые искры. Мы с Никкой одновременно отдёрнулись. Вампирша затрясла рукой, а я зашипела от боли в спине, позвоночник словно прошило раскалённой иглой. Чёрт подери!

— Приветствую тебя, проливший кровь и произнесший ключ... — произнёс глубокий бархатный голос. Мы с Никкой уставились на полупрозрачную голограмму, созданную раскрывшейся книгой. — Я знаю, что однажды Книга окажется в твоих руках, поэтому и оставляю это письмо тебе.

— Кимка, это... что... ты?! — Никка уставилась на хриса, медленно вращающегося вокруг своей оси.

— ...не имею права, но всё-таки прошу. Я пожертвовал ради тебя жизнью, и взамен умоляю довести до конца начатое мной...

— Не думаю: толстоват, да и у меня нет шрама на плече, если правильно помню... — прошептала в ответ я, не отрывая взгляда от так напоминающего меня существа. Он был моей копией. Алой уменьшенной полупрозрачной копией, только шрам отличал его от меня. Хотя... шрамы на хрисах вполне могут заживать со временем, ведь так?!

Стоп, Кимка, это уже сумасшествие. Он не может быть тобой хотя бы потому, что ты никогда не писала голографических писем и не оставляла их в книгах. Значит, это кто-то другой...

— Ты не знаешь ничего о своём народе, скорее всего ты даже не понимаешь, кто такой, поэтому я объясню. Ты — хрис. Ты — Первый. Твоя настоящая форма — та, которую ты сейчас видишь перед собой. Ты должен принять её, иначе не справишься. Обязательно прими свою настоящую форму... И отправляйся на поиски. Эта книга поможет тебе, в ней все жертвы, до единой. Найди тех, кто родился на два года раньше тебя, в тот же день. Отправляйся к ним и узнай, кто из них — Наследница. Ты узнаешь её по родимому пятну, оно обязано было сохраниться... обязано... сохраниться... Алое пятно между лопатками, корона... между... лопатками... Найди её... Найди её и она уничтожит... Королеву...

С громким хлопком книга закрылась. Изображение пару раз мигнуло. Я инстинктивно потянулась к нему, будто пытаясь остановить тающего в воздухе Хриса. Никка изумлённо моргала, помощи от неё было не дождаться.

— Найди, и она уничтожит Королеву... Бинго! — пробормотала она. — Кимка, ты потрясающе удачлива...

— И притягиваю неприятности, словно магнит булавки! — огрызнулась я, пролистывая страницы.

— Кимка, да что с тобой? — Никка непонимающе уставилась на меня. — По-моему, ты тут горела энтузиазмом? Нам преподнесли на блюдечке волшебный клубок, нужно лишь бросить его на землю — и ниточка приведёт нас к Наследнице. Ты не понимаешь... ты не представляешь...

— Мне не нравится всё это. Никка, мы не справимся с этим, что бы оно ни было! Это, чёрт подери, не игра!

— Кимка, только не нервничай... — Никка уселась в кресло, подобрав под себя ноги и пристроив подбородок на подлокотник, словно кошка. Тёмные волосы рассыпались по её спине, а в отливающих алым глазах застыло странное выражение, словно у хищника, почуявшего добычу.

— Ты это мне говоришь? — Я фыркнула и засунула книжонку под подушку. Меня колотило, на простейшее действие мне потребовалось столько сил, будто марафонскую дистанцию преодолела. — Я-то как раз спокойна как удав. Это ты воспылала совершенно неуместным энтузиазмом.

— Ты видишь другой выход?

— Да. Обратиться к главам кланов, к Представителям Власти, в конце концов. Владыки наверняка смогут отследить месторасположение Хел.

— И как ты объяснишь алый режим? Даже если они её обнаружат, то не выдадут нам координаты. Ким, мы — единственный шанс Хел! Чёрт подери, ты нам задолжала! Ты ей задолжала! Она ведь прикрыла тебя на арене! Не вмешайся она, ты бы погибла! — Вампирша оскалилась. В глазах плясали алые блики. — И ты поможешь мне её вытащить! Слышишь?! Если эта дурацкая Книга сказала, где искать Наследницу, мы перевернём Дрим, но её найдем! Сколько бы времени это ни заняло.

Я вздохнула и пригладила волосы. Даже это движение было мне не по силам, рука безвольно упала обратно на покрывало. Тысяча чертей! Ну как я отправлюсь куда-то в таком состоянии?! Да мне месяц надо отлеживаться!

Надо было всё это высказать Никке, но...

— Хорошо. Отправляйся к травникам, покупай все укрепляющие настойки, что найдёшь. Завтра отправляемся.

Никка кивнула и, накинув плащ, отправилась за лекарствами для меня. Прислушавшись к бурчанию в животе, я окликнула её уже на пороге.

— И закажи мне в номер ужин.

— Уже почти завтрак...

— Какая разница! Попроси мяса. Сырого.

Никка удивлённо обернулась и с сомнением переспросила:

— Ты уверена? Сырого?

— Да! — рявкнула я в ответ. — Не задавай дурацких вопросов! Думаешь, мои зубки для того, чтобы травку жевать, такие острые?!

Кажется, времени отрицать свою физиологию не осталось... Как сказал тот хрис, иначе я не справлюсь. Смущало только одно... Какого чёрта он обращался к мужчине?

— Чёрт, не слишком-то помогли эти травы... — Я наклонилась и обнаружила, что в глазах по-прежнему темнеет, стоит сделать резкое движение. — У тебя есть неавторские лечебные заклинания в запасе?

Никка отрицательно мотнула головой. Я чертыхнулась. Обращаться к лекарям было чревато ненужными вопросами, а у меня самой в запасе были лишь авторские заклятия, по которым меня отследить можно в мгновение ока.

— Как у тебя с маной? — спросила я у вампирши. Та пожала плечами: точно, она же универсал, мана ей нужна в гораздо меньшем объёме, да и восстанавливается быстрее. А вот у меня запас почти на нуле. — Кинь-ка мне вон тот серебряный кругляш.

Никка выразительно покрутила пальцем у виска. Чёрт, она же вамп! По своей воле к серебру не прикоснётся.

Пришлось мне вставать с кресла, в которое я кулем свалилась, пытаясь отдышаться после своих экспериментов, и самой забирать валяющуюся на столе связку амулетов. Активировав серебряный накопитель, я пополнила собственный запас маны. Кругляш нагрелся в ладони: похоже, скоро он окончательно опустеет, надо не забыть заглянуть к магам-накопителям, пополнить запасы. Судя по всему, манки будут у меня утекать сквозь пальцы...

Никка тем временем покончила со сборами. Её рюкзак оказался значительно меньше моего, она явно следовала принципу "меньше-легче".

Натянув очищенные магией от бурой засохшей крови чёрные джинсы и алое вязаное поло, Никка кинула гостиничный халат на незаправленную постель, с хрустом потянулась, прогибаясь назад, и широко зевнула, демонстрируя клыки. Всё-таки, вампы — ночные существа. Может, нам и правда стоило бы передвигаться по ночам, как она настаивала? Да нет, по ночам за городом можно незнамо на кого напороться, лихой люд таких вот ночных путешественников ужас как любит... оставлять без единой монетки. Ограбить — нас не ограбят, но вот ману на объяснение им их глупости потратить придётся. Расточительность — не моя слабость.

Сама я надела найденные в поклаже серые джинсы, разодранные на коленях, и чёрный свитер "под горло". Покидав вещи в рюкзак, я накинула плащ и закрепила капюшон — действие, ставшее уже почти рефлекторным. Лямки удалось починить Никке, уж не знаю как.

— Может легче маску купить, знаешь, такую, полностью закрывающую лицо? — неуверенно спросила Никка.

— Да нет, так удобно.

— Как знаешь... — Она закинула лямки на плечи и последний раз окинула взглядом комнату, проверяя, не забыли ли мы чего. Я последовала за ней, захлопнув за собой двери. В карманах позвякивали монеты, после восстановления запаса маны я стала чувствовать себя много лучше, впереди ждал двухдневный переход... Мир вновь начал приобретать краски, а желание биться головой о стену медленно покидало меня.

Я бы сказала, что чёрная полоса в моей жизни закончилась. Будет надеяться, что белая окажется не слишком узкой.

ГЛАВА 8

ЧТО-ТО БОЛЬШЕЕ, ЧЕМ ЛЮБОВЬ

— А почему ты выбрала именно её? — спросила Никка, нарушив затянувшееся молчание. — Она ведь по списку пятая...

— Понятия не имею. Ник понравился. — Я ухмыльнулась под капюшоном. — К тому же, найти её легче, чем остальных. Если ты уже запамятовала, то ни с одним из восьми остальных лично мы не знакомы и выяснять их местоположение придётся через осведомителей и знакомых.

— А Ночную Певицу ты знаешь лично?

— Не сказать, что знаю... Мммм... Мы встречались... на дороге...

— Надеюсь, дорога была не слишком узкой, чтобы вы разминулись без проблем?

— Ну... не то, чтобы без проблем... Но на ту сторону никто никого не отправил, и то, слава Богу. Будем надеяться, она уже успела позабыть столь неудачное начало нашего знакомства. Тем более, спровоцировала она меня. И не смотри на меня так! Она! Ради разнообразия, не я начала драку! Могу же я хоть раз быть жертвой?!

— Ну-ну... Зная тебя, верится с трудом.

— Заткнись! — зашипела я. — И вообще, иди вперёд, нечего толкаться!

— По-моему, дорога достаточно широка для нас обеих! А ты так медленно плетёшься, что мне надоело постоянно оглядываться назад и останавливаться! Смени ты, наконец, форму, наверняка лучше себя почувствуешь. Даже я знаю, что промежуточные состояния отнимают уйму сил!

— Не могу! Сама же видела, что я весь вечер просидела медитируя!

— С каких это пор, медитируя, храпят?! Да ещё с присвистом! К тому же я имела в виду твою чешуйчатую форму!

— И как ты себе это представляешь? — ядовито поинтересовалась я. — Как ты собираешься идти по оживлённому тракту в компании трёхметрового чешуйчатого чудовища? Да меня каждый первый будет за бота принимать и пытаться проверить, как хорошо я упакована! Или, хочешь сказать, мне на грудь повесить табличку: "Не бот, охотникам просьба не беспокоить"?

Никка не нашлась что ответить, просто фыркнула и зашагала дальше, впрочем, уже не слишком беспокоясь, не отстаю ли я. Когда её спина почти скрылась из вида, я позволила себе довольно захихикать. На что, собственно, я и рассчитывала — пара подколов и она оставляет меня в покое. Приманка много заманчивей, если она выглядит уязвимой. Ставлю зуб, ни один разбойник не удержится, чтобы попробовать такой лакомый кусочек, как одинокая путница, у которой на виду нет оружия. Серьёзных грабителей на этом тракте днём с огнём не сыскать, так что Никка отобьётся, но настроение ей эти бездарности подпортят. Не вылавливать же охотников по лесу ей на обед?! А так, и мне весело, и ей сыто... Вот что значит: всеобщее счастье.

На ночёвку мы остановились в одном из шалашей, благо из эльфийского сектора мы ещё не вышли. Никка ворчала и сверкала голодными глазами. Вниманием её почтили всего трое любителей лёгкой наживы, да и те сумели сбежать, так и не поделившись кровушкой. Вампирша осталась голодной и теперь с вожделением и каким-то нездоровым интересом посматривала на мою шею. Я демонстративно нацепила амулет, защищающий от ночных кровопийц и напомнила, что состав моей крови неизвестен и мне самой.

— Пойду, в реал выйду... — Никка отбросила в сторону пустую фляжку с заменителем, которую таскала "на всякий случай". Голод-то суррогатная кровь утолила, но по вкусовым качествам она была далека от настоящей. По крайней мере, со слов Ястреба, который хоть и не был вампиром полностью, но кровушку попить любил... — Надо заесть эту мерзость. Да и проверить, как там дела, не помешает.

— Угу. Иди. — Я попыталась поудобней устроиться на жёстком лежаке, но тело яростно восставало против этого сомнительного удобства. Надо было попросить у Никки её плащ, но когда эта здравая мысль пришла мне в голову, вампирша уже скомандовала: "Дрим. Выход!" и вместе с поклажей растаяла в воздухе. Я выпуталась из плаща и села. Магический костерок вспыхнул с новой силой.

— А ведь могла сейчас спать на пуховой перине... — посетовала я в пустоту.

Я сидела на деревянном полу и перебирала найденные среди амулетов чётки. Заснуть мне, видимо, не удастся, так что я решила использовать время с умом. Да, я не оставила попыток вернуть своё прежнее тело и не оставлю никогда. Впрочем, помедитировать так и не получилось: мысли скакали, словно резиновые мячики в пустой комнате, я ни на чём не могла сосредоточиться. Пришлось вытаскивать папку и рисовать, пытаясь перенести гложущее меня на бумагу.

Я не задавалась целью создать законченные образы, карандаш порхал по бумаге и угадать, что же я хотела изобразить, кроме меня самой, не смог бы никто.

Когда лист был весь исчеркан, я смяла его и бросила в магическое пламя. Он мгновенно вспыхнул и осыпался пеплом, унося с собой всё моё беспокойство, даря долгожданный покой.

Впрочем, не покой, а спокойствие и пугающе трезвое осознание, что в этот раз мне не выпутаться. Даже моя удачливость, вошедшая в легенды, имеет свои пределы.

— Что я делаю? — Я дёрнула себя за волосы и зашипела: — Чёрт меня дёрнул ввязаться во всё это?! Отдала бы эту дурацкую Книгу Имён Ястребу и дело с концом! Так нет же, мало того, что я бегаю от своего лучшего друга, мечтающего о моей смерти, так ещё и решила какой-то сумасшедший квест выполнить! Блин! Кимка, ты сдурела окончательно!

Самоуничижение не помогло. Я не перестала чувствовать себя дурой, сунувшей нос в дела, которые её никак не касались, и которой этот самый нос прищемили дверью.

Почему-то вспомнился один из вечеров, которые мы с Ястребом провели вместе. Это был мой день рождения... А после полуночи — его. Мы тогда напились и начали нести такое, за что в трезвом состоянии потом долго извинялись. Но именно после той ночи все секреты между нами двумя исчезли, мы действительно поверили друг другу. То была странная ночь... Ночь откровений. Полная горечи и смеха ночь, навсегда связавшая нас.

По крайней мере, я верила в это. Напрасно ли?

— Пытаешься понять, во что верить и как жить дальше? — раздался знакомый до ломоты в зубах голос. Я машинально вскочила и активировала огненное заклинание. Впрочем, завершить его я не успела — моё запястье перехватили и то, что должно было стать сферой, осыпалось холодными искрами. Дыхание холодило шею. Вторая рука обвила мою талию.

— Да нет, Ястреб, строю планы, как тебя убить. — Я выдернула руку из его хватки и попыталась освободиться из объятий, но он не позволил. — Отпусти меня! Какого чёрта?!

— Кристи, неужели ты считаешь, что моё единственное желание — тебя убить? Если бы был иной выход... Если бы ты не вмешалась, не начала путаться у меня под ногами...

Он всё же отпустил меня и отошёл. Я обернулась. Дыхание перехватило.

Он уселся на лежак, скрестив ноги по-турецки и отбросив иссиня-чёрные, ставшие с нашей последней встречи ещё длинней, волосы за спину.

Даже то, что он пытался меня убить, не мешало мне сейчас его...

Хотеть?

Любить?

Восхищаться им?

В этом мире ещё не придумали определения подобному чувству. Не любовь. Не ненависть.

Необходимость. Невозможность существования без него. Желание дотронуться до этих нереально совершенных черт и размазать надменную улыбку по этому невероятно прекрасному лицу. Желание уничтожить и спасти. И ощущение цельности, когда он рядом.

Это не любовь. И не ненависть. Просто он моё отражение. Он это я. Я — он.

В жизни он не был красив, я видела фотографии. В той жизни, что я когда-то считала реальной. Теперь же мне кажется, что его настоящее обличие — это. Обличие его души. Чертовски мне нравящееся обличие.

— Ты едва не убил меня. — Я уселась у костра, стараясь не делать резких движений. Чёрт бы побрал Никку! Ну где она, когда столь нужна?! Вдвоём мы бы его с лёгкостью положили. — Я считала тебя своим другом, но ты меня едва не убил. Я имею право спросить, почему? И получить ответ?

Он запрокинул голову и рассмеялся. Я вздрогнула. Я слишком хорошо его знала, чтобы не заметить, что всё его веселье — напускное. В его глазах не было и тени улыбки.

— Наивная девочка... Разве ты до сих пор не поняла? Ты была полезна мне, ты возвела меня на вершину. Я видел эту жажду в твоих глазах — жажду ласки и внимания. Я дал их тебе, а взамен ты втащила меня на уровень, которого сам бы я достиг значительно позже. Ты умная девушка, неужели ты никогда не понимала этого?

— Понимала, — я кивнула. — Ты использовал меня, но и я использовала тебя. Это было взаимовыгодное сотрудничество, что бы ты ни говорил.

— Но к сожалению, я так и не добрался до вершины. Пока не добрался. Я пытался сам сделать этот последний шаг, но ты вмешалась. Ты сама виновата...

— В чём? Почему ты пытался убить меня, Ястреб?! Я уже спрашивала, но повторюсь... Она стоит того?! Эта дурацкая Книга Имён стоит моей жизни?! Жизни человека, который верил тебе, который делал для тебя всё, выполнял все просьбы, расчищал путь к вершине?! Ты готов мной пожертвовать?!

Он не ответил ни на один из вопросов, да и не ждала я этого. Он смотрел на меня не мигая, чуть склонив голову набок, будто настоящий ястреб, высматривающий добычу.

— Ястреб, за что?

— Хорошо, я расскажу... — Ястреб вздохнул и устроился поудобней. — Эта книга оказалась у меня совершенно случайно — вдруг появилась на рабочем столе, и я не мог вспомнить, кто её принёс. Проверив её на наличие магии, я обнаружил, что книга открывает свой истинный лик только владельцу, а я им не являюсь. Ты же знаешь, кто у нас специалист по взлому таких вот своенравных вещиц? Да-да, я отнёс книгу Ади, а та... Она словно с ума сошла, сказала, что эта вещь очень опасна, что она украдена и её нужно немедленно вернуть владельцу.

— Ты, конечно же, отказался... — хмыкнула я. — Ади совершила огромную ошибку, будто не знала, что опасность тебя лишь привлечёт. Ты решишь покорить книгу, чтобы использовать.

— Конечно же. Какой дурак откажется от такого артефакта? Когда я отказался его отдать, моя верная, честная Ади призналась, что этот Артефакт — ключ к контролю над Дримом. А потом... Потом, когда я уже предвкушал то удовольствие, которое получу, благодаря Книге, она сообщила, что лишь завоевав артефакт в бою, я смогу им воспользоваться. Чёртова Ади! Если бы не она! Я ведь всё сделал, чтобы исключить возможность потери Книги. Я убедился, что тебя нет в Столице, я договорился, чтобы участники не могли получить доступ к своим хранилищам, я дал Адиан всего день на то, чтобы подготовить "свалку". И всё пошло прахом из-за тебя. Ты всё испортила, ты украла Книгу!

Мне было его жалко. Сильный Ястреб оказался на поверку столь слаб, что я могла его лишь пожалеть... Он действительно не понял. Он действительно считает, что моя жизнь стоит много меньше его желаний. И в его глазах я — отрицательная героиня, укравшая у него победу. Я всегда была слепа к недостаткам тех, кого любила, но меньше всего мне хотелось прозреть таким способом. Неужели то, что я принимала за расчетливость и эгоизм, было трусостью и безумием? Впрочем...

— Не считай меня безумцем. — Он сверкнул глазами, в очередной раз доказывая, что все мои щиты ничто и мои мысли он читает, словно раскрытую книгу. — Ты не понимаешь, что поставлено на кон. Знай ты это, сама бы не удержалась. Я человек, Кристи. Всего лишь человек, который не способен устоять перед таким искушением. Ты ведь никогда не задумывалась, кому на самом деле принадлежит власть в Дриме?

— Ястреб, — я устало вздохнула и потёрла глаза. — Я так понимаю, что ты не разговаривать пришёл? Давай закончим с этим сейчас. Ты нападёшь, я порву тебя на лоскуты и высплюсь, согреваемая уверенностью, что в ближайшие пять-шесть часов ты в Дриме не появишься.

— Ты ведь не понимаешь о чём я? Глупая девочка, не видящая дальше своего носа... Ты так ненавидишь живущее в тебе чудовище, так мечтаешь избавиться от него... — Он встал и вытащил из кармана резинку. Собрав волосы, он затянул их в хвост и похлопал себя по карманам, словно проверяя, всё ли с собой взял. — Я не стану драться с тобой. Сегодня не буду. Понимаешь ли, я всё ещё не выследил тебя. Перед тобой — моя проекция. Материальная, но не обладающая магией.

Я скептически хмыкнула, но всё же проверила. И правда, клон... Подсознательно я хотела поговорить с Ястребом, и он воспользовался этим желанием, как путеводной ниточкой.

— Это последний наш разговор, Кристи. — Он вытащил сигарету и закурил. Странно, никогда не знала об этой его привычке, или она появилась уже после того, как наши отношения охладели. — В память о том, что было, я отвечу на один твой вопрос. Любой.

— Ты знаешь, кто такие вары и хрисы? — Он ведь не надеялся, что я спрошу что-нибудь отвратительно сентиментальное, глупое и абсолютно неважное?

— Меньше, чем хотел бы. Я знаю, лишь что власть в Дриме принадлежит им, а не людям. И ещё я знаю, что Книга сможет сделать меня одним из них.

Все кусочки мозаики вдруг встали на свои места. Словно по волшебству. Догадка была столь невероятна, что, выскажи я её кому здравомыслящему, сразу же послали бы за санитарами со смирительной рубашкой. Но я знала, что попала. "Бинго!" — воскликнула бы я, если бы не потеряла дар речи, если бы у меня не перехватило дыхание.

— Мне пора. Скоро должны явиться с докладом о том, как продвигаются твои поиски. — Ястреб отбросил недокуренную сигарету. — До свидания, Кристи. Рад был повидать тебя...

— Прощай, друг, — сумела выдавить я, борясь с так некстати подступившими слезами. Ястреб покачал головой и исчез. Я же повалилась на пол и захохотала. Я смеялась, а по щекам текли слёзы.

Дура! Дура, не видящая дальше своего носа! Перри дал мне все ответы, а я, как правильно заметил Ястреб, пропускала их мимо ушей. Слепая и глухая дурочка — вот я кто.

Всё просто... И я действительно могу понять Ястреба. Не простить — понять. Но он никогда не достигнет вершины, просто потому, что родился человеком. Он родился не в том мире. Но он этого не понимает. Каким-то образом в его руки попала Книга Имён. Но он не вар и не хрис, он даже не знает о них, не понимает, что единственное предназначение Книги — поиск Наследницы. Власть, которую она даёт, — не для него, он не сумеет ею воспользоваться. Ястреб случайно заглянул туда, где людям не место, и это сломало моего друга.

Иногда аксиомы лгут. Дрим — ментальная реальность? Совсем нет...

Это мир... Другой мир, настоящие владыки которого надели маски и затерялись среди людей. Они правят Дримом, который мы, люди, по глупости считаем своей игровой площадкой. Эти нелюди живут среди нас, но мы не замечаем их. Вары и хрисы.

Но, чёрт подери, почему же я не знала об этом?! И что мне теперь с полученным знанием делать?!

Когда истерика закончилась, я продолжила распутывать клубок изо лжи, которую всегда считала правдой. Лихорадочно перебирая свои рисунки, я находила в них всё новые и новые подтверждения своей догадки. Да... Всё верно. Я не могла этого придумать. И это тоже... Эти лица, переходящие из наброска в набросок. Эти странные одежды. И эта девушка. Она — Наследница. Точно. Это она. И письмо, скрытое в Книге, его наверняка отправила я. Это как в фантастическом романе. Я не человек. Да, наверняка. Меня почему-то замаскировали под человека, или, может быть, переселили сознание в искусственно созданное тело. Был переворот. Короля убили. Королева захватила власть. Наследницу, как меня, отправили к людям: то ли спрятать пытались, то ли хотели от неё избавиться, но убить не решились. Я была хрисом и, похоже, не согласилась лизать пятки узурпаторше. Два года меня терпели, а потом тоже сослали. А перед этим стёрли память, чтобы не болтала лишнего.

Я зашагала по хижине, пытаясь избавиться от излишней энергии, так и распиравшей меня изнутри. Нужно было что-то придумать. Надо как-то вернуть себе память. Надо вернуть себе память, найти Наследницу, а потом надрать задницу Королеве и посадить на трон истинную правительницу... Потом...

Стоп! Кимка?! Ты о чём?! Навыдумывала незнамо что и на основе своей шаткой теории собираешься устроить государственный переворот! И это если учесть, что пару часов назад ты проклинала себя за глупость, совершённую, когда ты ввязалась во всю ту историю!

Зарычав, я плюхнулась на лежак и щёлкнула пальцами — магическое пламя послушно уменьшилось до размеров светлячка. Хижина погрузилась в полумрак.

Надо поспать. Завтра, на трезвую голову, ещё раз рассмотрю свою догадку. Под микроскопом рассмотрю, отыщу сотню неточностей, несостыковок и допущений. А сейчас — спать. Хорошо, что в моём арсенале есть заклинание сна... Порой оно бывает полезней огненного шара.

— Зачем тебе всё это? — Она впервые подошла ко мне. Впервые заговорила со мной. Ведь те потоки оскорблений, что изливались обычно из её ротика, и мои язвительные насмешки за разговоры не считаются?

— Что "это", Наследница? Вы не могли бы выражаться яснее? — не удержался я от сарказма. Она смотрела на меня снизу вверх, скрестив руки на груди и нервно постукивая носком туфельки.

— Я только что говорила с отцом. Он упомянул, что никогда не назначал тебя моим телохранителем, более того, именно ты заставил его отказаться от идеи лишить меня права наследования. Так почему?

— Это имеет значение? — я сел на пол, ничуть не смущаясь того, как это выглядит со стороны.

— Имеет. Я не просила тебя об этом, Первый! И если... если ты ждёшь благодарности...

— Я. Ничего. Не. Жду. — Положительно, я начал уставать от этой девчонки. — Мне всё равно, что ты обо мне думаешь, но мою помощь тебе придётся принять. Помощь и защиту.

Она топнула ножкой и надула губки. Ну прямо непослушное дитятко! Ярь-Ярь, ну когда же ты поймёшь, что я на это не куплюсь?

— Он был прав. Ты влюблён в меня. — Она поморщилась, словно съела что-то кислое. — Отец приказал мне воспользоваться этим, но...

Я терпеливо ожидал окончания фразы, но его не последовало. Вместо этого Наследница подобрала юбки и опустилась на пол, напротив меня. Наши взгляды встретились.

— Но?

— Я не могу, Первый, не могу воспользоваться твоей слабостью. Это было бы подло. Ты же понимаешь, что эта любовь убьёт тебя. Я никогда не отвечу на твои чувства. Я даже дружбы тебе дать не могу: ты мне неприятен. Я ведь изучала хрисов, учителя не давали мне отлынивать от уроков. Ты себя убьёшь. Возведёшь меня на трон и убьёшь себя. Как Третий когда-то. Он любил моего предка, но тот женился и сердце его верного пса было разбито. Нынешний Третий — его сын. Я не хочу, чтобы и ты ушёл. Ты нужен здесь. Тётка мечтает о троне, брат слаб, а меня не любят. Этот мир умирает, а молодой мир, к которому мы присосались, требует новых и новых жертв... Первый...

— Это не любовь, Наследница Ярь. — Я вздохнул. — Это что-то большее, чем любовь. Это то, названия чему ещё ни придумали ни в одном из миров. Есть во мне что-то неправильное. Я словно христ, живу лишь для того, чтобы защищать своего симбионта. Я останусь. Пока нужен вам, я останусь. Клянусь.

Она долго смотрела на меня, словно ища подтверждения моей клятве. Она смотрела на меня, а я на неё... И впервые тишина между нами не была наполнена искрами раздражения и ненавистью. Это была почти дружеская тишина...

Никка разбудила меня на рассвете. Она выглядела непозволительно свежей и бодрой. Мне же больше всего хотелось забраться обратно на лежак и досмотреть продолжение сна. Я не помнила, о чём он был, но мне точно снилось что-то хорошее. Что-то тёплое.

Уже через полчаса, позавтракав на скорую руку, мы выбрались на тракт.

— Знаешь, это смотрится страшно, — заметила ни с того ни с сего Никка.

— Что? — не поняла я.

— Улыбка. Ты всё утро улыбаешься. Страшно улыбаешься. Словно съела кого-то... — Её передёрнуло.

— Ааа... Да нет, просто сон хороший приснился. — Подумав, я решила не сообщать вампирше о своём вчерашнем визитёре и о посетившем меня озарении. Меньше знаешь — крепче спишь, а у неё и так со сном проблемы. К тому же, я до конца так и не смогла поверить в её добрые намерения. Возможно, вовсе не жажда спасти сестру движет ею?

— Сон? А что снилось? — похоже, ей хотелось поболтать.

— Да так... Что-то большее, чем любовь.

ГЛАВА 9

СОЛОВЕЙ-РАЗБОЙНИК И ЕГО УЧЕНИК

Мы засели в кустах. В густых колючих кустах, невзлюбивших меня с первого взгляда. Никка только посмеивалась над моими попытками избежать царапин. Её почему-то несговорчивые растения не тронули, впустили внутрь переплетения своих ветвей без возражений.

Ладно, ради дела потерплю. Но как только надобность в осторожности исчезнет, подпалю к чёртовой бабушке эти заросли, даже пепла не оставлю! Будут знать, как с магами связываться!

Словно прочитав мои мысли, ветки расступились, освободив для меня местечко рядом с Никкой.

Ладно уж! Пощажу на первый раз... Но чтобы больше ни-ни!

Невысокий рыжеволосый паренёк с тощими ручонками, слишком широко расставленными глазами и носом-флюгером сидел у костра, подбрасывая тонкие веточки на потеху шипящему огню и насвистывая себе под нос что-то отдалённо напоминающее "Мурку".

— Возьмём в заложники? — Никка вопросительно приподняла бровь.

— Смеёшься? Она и пальцем не шевельнёт, чтобы этого придурка спасти. Да и я бы не шевельнула... Будем ждать. Вот появится сама, разомлеет, почувствует себя в безопасности, тогда и брать будем.

— Кимка, ты что, детективов перечитала? — Никка хихикнула. — Или пересмотрела? Под копа косишь?

Чего с неё возьмёшь? Даже разозлиться на такие вот глупые замечания не получается. Знаю же, что не со зла она, просто в голове ветер гуляет...

— Поверь, я знаю, что делаю...

— Да, а коровы летают...

— Если учесть, что я всегда считала драконов — чешуйчатыми коровами-переростками...

— Кимка!

— Да тихо ты! Вот услышит нас сейчас этот мелкий, шум поднимет. И будем мы потом нашу жертву год по лесам вылавливать!

— А сама заткнуться не хочешь?!

— Не хочу! Делай, что старшие говорят, а то сейчас отправлю домой!

Как ни странно, Никка заткнулась. Обиженно пыхтя, она продолжила всматриваться в раздираемую светом костра ночную тьму, напомнив мне ёжика, ожидающего, пока с ветки свалится яблоко.

Стараясь не засмеяться, я скрючилась под своим плащом и уже приготовилась к долгому ожиданию, как на поляну сквозь кусты продрался высоченный мужик с клокастой чёрной бородой, свирепыми кустистыми бровями и спутанной полуседой гривой. Одетый в серую мешковатую одежду, он не носил оружия, но я прекрасно помнила его пудовые кулаки и коронный удар, после которого не то, что сражаться не сможешь — на ногах не устоишь.

— А это ещё кто? — ошарашено поинтересовалась Никка. — Чёрт, да он высший уровень!

— Познакомься. Соловей Ночная Певица, больше известный под другим, пожалованным ему народом, прозвищем: Разбойник.

Никка глядела на Соловья осоловелыми глазами. Да-да, не она первая попалась на удочку официального ника. И не она первая ожидала увидеть хрупкую девушку, а не эту... этого... Ну что ж поделать? Ночная Певица — оборотень. Уникальный оборотень, можно сказать. Она может принимать облик любого человека: как женщины, так и мужчины. Её первоначальное обличье не известно никому, кроме неё самой. Я после нашей первой встречи заинтересовалась, попыталась выяснить поподробней, но кроме пола и национальности узнать ничего не удалось. Впрочем, второе я и так подозревала — уж слишком колоритно звучала её речь для перевода, да и работать под героя русских сказок могла лишь моя землячка.

Я не соврала Никке: мы встречались лишь однажды, и инициатором знакомства была не я. Впрочем, и в долгу я тогда не осталась. Когда здоровенный мужик заступил мне дорогу и предложил поделиться праведно нажитыми финансами и артами, я, недолго думая, залепила ему меж глаз каким-то слабеньким заклинаньицем. В покое он меня не оставил, так что пришлось тогда потратить немало маны. Сначала в драке, а потом на лечение и регенерацию барабанных перепонок. Соловью досталось не меньше, в общем и целом, наш бой закончился вничью. Конечно, потом я сумела себя убедить, что ещё пара секунд — и я бы отправила противника на ту сторону... Убедить-то сумела, но вот проверить уже не могла. Очухавшись, Соловей наотрез отказался от второго раунда и скрылся в лесу, бурча себе под нос. Я расслышала только "высший уровень" и "ходят тут, не сидится им на аренах"...

— Люцик, пожрать сготовил чего, али опять Ваньку валял?! — прокатилось по поляне рычание Соловья. — Тащи давай, умаялся я, проголодался как собака!

Он плюхнулся на бревно и вытер руки о рубаху, когда-то бывшую белой. Мальчишка засуетился, заметался, едва не сшиб криво установленный шатёр, держащийся разве что на заклинании, а не на опорах. Соловей, нахмурившись, следил за своим рыжим подручным. Рассеянно морщась, он почёсывал руку и нервно сглатывал каждый раз, когда рыжий спотыкался или ронял что-нибудь.

— Опять бутерброды? — спросил он, глядя, как мальчишка кромсает хлеб на приспособленном под стол и застеленным какой-то тряпицей пеньке. — Люцик, я ж тебе говорил, по-русски просил! Уж кашу сварить — дело нехитрое!

Мальчишка сопел, пилил тупым ножом чёрствый хлеб, но оправдываться не спешил. Честно, я посочувствовала... Соловью... Такие, как Люцик, если уж сели на шею, то не слезут. Маяться разбойнику с этим горем до морковкина заговенья, если не дольше.

— И ты хочешь с этим справиться? — всё ещё не веря, спросила Никка.

— А ты предлагаешь просто подойти и вежливо попросить раздеться, дабы мы могли проверить, нет ли у неё родимого пятна на спине? Да он нас пошлёт куда подальше, все равно придётся драться... Или ты считаешь, что это нам согласится устроить стриптиз?

— Люцик, да шевели ты своими ручонками! Ну что ты копаешься, паршивец маленький?! Нет, избавлюсь я всё-таки от тебя, как есть избавлюсь! Помощничек нашёлся! Даже каши сварить не можешь, а всё туда же! В разбойники! Говорил я тебе — сиди на арене, смотри и учись. Говорил — иди в маги! Так нет же, романтик большой дороги, нашёлся на мою голову!

Мальчишка не обращал на бурчание Соловья ровным счётом никакого внимания: похоже эту тираду разбойник выдавал уже не первый раз. То-то мне она мне показалась отповедью бабушки любимому внуку. Ругать-то ругает, но скорее для порядка, чем всерьёз. Похоже мальчишка не посторонний. Не удивлюсь, если эта парочка в реале — родственники.

— Я подремлю чуток, разбуди меня, когда они успокоятся и отправятся на боковую, — одними губами прошептала я, рассчитывая на исключительный слух вампирши.

— Почему я? — так же тихо возмутилась она. Я лишь покрепче завернулась в плащ и уткнулась носом (тем, что мне сейчас его заменяло) в колени. К чему объяснять очевидные вещи?

В этом баре я ещё не бывал. Ни в истинном своём обличии, ни в том, что принял сейчас. А главное, риск встретить здесь кого-нибудь из братьев был минимален.

— Стакан Солнечного Ветра, — бросил я подбежавшей официантке, молоденькой светловолосой девчушке с россыпью веснушек на конопатом носике и потрясающе зелёными глазами. Она подмигнула мне и лукаво улыбнулась. Почему-то всё впечатление оказалось смазано этой улыбкой. Девочка сразу превратилась в девку, а лукавство в распущенность. Нахмурившись, я поправил воротник. Кто придумал этот дурацкий фасон? Это же форменная удавка!

Янтарный напиток искрил и шипел. Я вертел стакан в ладонях, но попробовать не спешил. Заказал я его скорее для вида, пришёл я сюда не за этим. Я пришёл, чтобы собственными глазами увидеть то, о чём судачил весь дворец.

Принцесса Ярь выкинула очередной фортель. Мало того, что она бродила по снам той стороны, так ещё и в менестрели подалась! Поёт какие-то странные песни, одевается, словно продажная девка, обрезала волосы и таскает на себе уйму черных амулетов.

Если всё так, то придётся поддержать Короля. Впрочем, я и так его поддержу. Девчонке тринадцать уже, но до сих пор ни одного поступка, достойного Наследницы, она не совершила.

Продолжая крутить стакан, я наблюдал за усевшейся на стойку девчонкой, стараясь ничем не выдать отвращения. И это предполагаемая Наследница?!

Можно было и не приходить сюда. Король прав. Если она взойдёт на трон, этот мир долго не протянет.

А девчонка тем временем начала наигрывать разнузданный мотив. Я всё-таки не справился с собой и поморщился. Молодёжи надо запретить контакты с тем ужасным миром, а то наберутся вот такого вот...

"А голос у Принцессы Ярь не так уж и плох", — вынужден был отметить я. Всё-таки кровь — не водица. Правители всегда славились своими талантами. Её мать, вон, рисует так, что придворный портретист со стыда за свои работы должен сгореть, отец стихи пишет... А ей голос достался. Не женский: хриплый, сильный, богатый, совсем не похожий на её обычное щебетание.

Кошка хочет курить,

У кошки намокли уши,

Кошка хочет скулить,

Ей как и собаке хоть кто-то да нужен.

Над кошкой плывут облака,

Московские звёзды щекочут лапы,

Хотя бы немного молока,

И можно быть сильной,

А нужно быть слабой.

Словно удар поддых. Она продолжает песню, но я уже не слушаю.

Случайно ли? Случайно ли она выбрала эту песню? Или же я ошибался, мы все ошибались насчёт неё? Не может та пустышка, которую мы знаем, петь такие песни. Не может их так петь. Словно она понимает.

— Тебе понравилась моя песня? — раздалось вдруг над самым моим ухом. Признаюсь, я едва удержался от того, чтобы трансформироваться.

— Это было... поучительно... — выдавил я из себя, стараясь не думать, чем привлёк внимание Принцессы. Хорошо ещё, что она никогда не видела меня в человеческом облике. Собственно говоря, она и не знает, что я этот облик способен принять.

— Мне обидеться? — Она поблагодарила мальчишку, принесшего ей стул, и подозвала официантку, попросив то же, что пью я. Задорно улыбнувшись, она сложила руки на груди и вперилась в меня взглядом. Я не знал, куда девать глаза.

— Да нет, я неправильно выразился. Знаешь, песня очень... правильная. И честная. Никогда не слышал ничего подобного.

— И не мог. — Она улыбнулась и тряхнула головой. — Знаешь, это песня из молодого мира. Здесь давно поют лишь о героях и чернооких девах. Не замечал?

Я вынужден был кивнуть. Замечал, конечно. Мир вырождается, а вары давно живут лишь ради удовольствий. Иногда я задумываюсь, так ли не правы сторонники побочной ветви? Король мудр, но в нём нет того, в чём этот мир нуждается сейчас больше всего. В нём нет желания увидеть и понять, он ни к чему не стремится, он не ищет и не слушает. В это смутное время мудрость значит много меньше чем жажда перемен.

Никогда бы не подумал, что эту жажду я найду в Принцессе.

— В этой песне нет ничего: ни красоты, ни гармонии, ни глубокого смысла, — заметил я. — Она — словно крик. И каждый, кто услышал, никогда её не забудет.

— Ты просто не слышал их стихи. Вот что забыть на самом деле невозможно. Иногда мне кажется, что наши пророки в подмётки не годятся их поэтам...

Закрыв глаза, она продекламировала:

Видел я тот венец златокованый...

Не завидуй такому венцу!

Оттого, что и сам он ворованный,

И тебе он совсем не к лицу.

Туго согнутой веткой терновою

Мой венец на тебе заблестит.

Ничего, что росою багровою

Он изнеженный лоб освежит.

Она покачала головой и отставила в сторону недопитый стакан. Я молчал...

— Как считаешь, мне пойдёт терновый венец? — с усмешкой спросила она наконец. И столько в этих словах было горечи, что мне вдруг захотелось её утешить. Сказать, что всё будет хорошо, что она не будет знать печали и горести. Я защищу её...

Только вот она мне не поверила бы... Я сам не верил себе.

— Кимка, эй! Да просыпайся ты! — Никка потрясла меня за плечо. — Просыпайся, а то укушу!

— Отравишься, — усмехнулась я, продрав глаза и сбросив сладкую дрему.

— Между прочим, ты во сне разговариваешь, — заметила Никка. — Скажи спасибо, что эти двое не могут похвастаться осторожностью и хорошим слухом!

— Разговариваю? — удивилась я, сбрасывая плащ и выползая из кустов на поляну, оглашаемую дружным храпом нашей сладкой парочки. Соловей храпел смачно, с причмокиванием и присвистом, а рыжий поскуливал и что-то бормотал под нос. Шатёр трясся, только что на месте не подпрыгивал.

— Знаешь, кто-то во сне бредит, кто-то в любви признаётся, — Никка вылезла за мной, — а ты стихи читаешь. Красивые стихи, но жестокие, странные какие-то, о терновом венце. Правда я смысл не совсем уловила смысл — заслушалась. Всё-таки красивый ваш язык; сложный, но красивый.

Нда. Вот уж не замечала за собой страсти к поэзии. Если быть честной, то я её не люблю в принципе и читала лишь тот минимум, что входит в школьную программу. А уж о том, чтобы вспомнить сейчас хоть пару строк, и говорить нечего — не вспомню.

— Ладно... — Я отряхнулась и припала на одно колено, формируя в ладонях огненный шар. — Давай на счёт три.

Никка оскалилась и кивнула.

— Раз, два...

— Три! — проревели из палатки. Звуковой волной нас с Никкой снесло в те самые, ставшие почти родными, кусты. Хорошо ещё, что они нас признали и ухитрились помочь — как могли, смягчили падение.

— Чёрт... — простонала я. Надо же было так лопухнуться? Конечно же нас заметили, Соловей — не новичок, к нему так близко незаметно не подобраться.

Как чуяла, что драки не избежать.

— Я справлюсь с Соловьём, возьми на себя рыжего, — прошипела я, выбираясь из кустов. Никка материлась.

— Люцик, смотри-ка, кто к нам в гости пожаловал! — неприкрыто обрадовался Соловей, взмахнув руками. — Вампиры! А ты говорил, что они здесь не водятся!

Я фыркнула, оскорблённая в лучших чувствах. Меня за вампира принять? Конечно, кровососы в боевой трансформации — далеко не красавцы, но всё равно не чета моему нынешнему виду! Впрочем, хриса он во мне не признал, следовательно ни о каких Королевах и Наследницах не осведомлён. Вопрос: должна ли Наследница знать, кто она такая? По идее, должна, но чем чёрт не шутит? На всякий случай проверить не помешает.

Не мудрствуя лукаво, я метнулась навстречу закатавшему рукава разбойнику. Мы закружили по поляне, круша всё на своём пути. Рыжик тем временем вполне успешно отбивался от насевшей на него вампирши. Его серебряный меч уже оставил на ней пару царапин, неопасных, но, судя по ярости Никки, болезненных.

Всё-таки мальчишка — дурак. Теперь я на него и монетки не поставлю. Вампиров надо убивать одним ударом. Если не уверен — не бей. Раненные, они становятся стократ опасней и практически лишаются разума, желая лишь одного — крови.

Каюк рыжику. Быть ему Никкиным ужином...

У меня дела шли хуже. Я понятия не имела, как справиться с этой грудой мышц, не используя магию. Нет, конечно, мне были доступны неавторские заклинания, но что-то подсказывало: они не помогут. Разбойник и сам маг, и ему, в отличие от меня, не нужно сдерживаться и использовать лишь стандартный набор. Пока он магию не использует, соблюдает кодекс: магия против магии, сталь против стали, кулак против кулака. Только вот долго ли я продержусь на этих самых кулаках? Не уверена...

— Получай, отродье... — Никка вогнала клыки в шею мальчишке. Я же говорила.

Только вот исход у трапезы был неожиданный. Неожиданный и неприятный. Вампирша с воем выдрала клыки из шеи мальчишки, тут же забормотавшему заклятье регенерации. Никка повалилась на землю и затряслась. Хлопок — и её тело рассыпалось прахом.

Вот чёрт!

— Простите уж мальчика, — пробасил Соловей, не прекращая, впрочем, молотить кулаками. — Пунктик у него насчёт вампов-то, вот он и колет себе какую-то гадость, чтоб кровь ядовитой для них сделать.

— Да ничего... — прогундосила я, пытаясь провести подсечку. — Говорила ей не брать в рот всякую гадость. В следующий раз будет умнее.

— Сдаваться будешь? — почти добродушно спросил мой противник. — Мы кодекс чтим, сдашься — не обидим.

— Угу. Только почистите поклажу и заберёте всё ценное, что найдёте, — хмыкнула я. — Нет уж, извините, я лучше уйду на ту сторону, а часа через три вернусь и отправлю тебя туда же.

— Ну-ну...

Мальчишка окончательно залечил раны и присоединился к нам. Соловей продолжил махать кулаками, а я всё-таки вытащила меч — Люцик не побрезговал использовать сталь.

Через пару минут, после первой нанесённой мне царапины, я полностью изменила своё мнение о рыжем. Не дурак. Точно не дурак. А я-то думала, почему он такую детскую ошибку совершил — ранил вампа... Неплохая стратегия: вамп теряет голову, кусает и подыхает в муках.

К его несчастью, я вампиром не была, и ничего кроме раздражения он от меня не добился. Кусать эту немытую шею? Фу....

Тем не менее, с двумя противниками мне не справиться. Надо что-то придумать.

— Ты не вамп? — тем временем удивился рыжий.

Меня словно по голове шандарахнуло. И правда, чего это я?

— Да нет, спасибо, что напомнил, — я ухмыльнулась, впрочем, ухмылка тут же сменилась гримасой боли. Нет, я определённо ненавижу трансформироваться.

Одежда затрещала по швам и очередной удар разбойника завершился его шипением и отбитой о мой "панцирь" рукой. Мальчишка попытался ударить в спину, не растерялся, но я оказалась быстрее.

— Стоять! — рявкнула я Соловью. — Шевельнёшься — вгоню жало ему в глаз.

Он не послушался. Как я и думала. Мальчишка завопил и покатился по земле, а я тем временем уже сжимала лапой шею Соловья. Он хрипел и трепыхался, но вырваться не мог.

Я выиграла этот бой.

Мальчишка и Соловей были посажены на бревнышко и притихли, как мыши под веником. Люцик даже постанывать прекратил, стоило Соловью на него цыкнуть. Вот это дисциплина! Надо попросить поделиться секретом дрессировки.

Ипостась я, само собой, не сменила. Банально не знала, как. И не была уверена в самой возможности смены. Если повезёт — опять застряну в промежуточном состоянии, если нет — придётся нам с Никкой передвигаться по ночам.

Странно, но я смирилась с мыслью о том, что такова моя настоящая внешность. Даже начала находить в этом теле свои плюсы. Например, хвост — очень удобная штука, можно не опасаться удара в спину.

— Ну ты сильна, мать! — выдавил из себя Соловей, адресовав мне вымученную улыбку. Голос у него сел и говорить ему было больно — вон как поморщился. Придушила я его неслабо. — Не хочешь в долю войти?

Я фыркнула. По-моему, Соловей и сам понимал всю абсурдность предположения — что я побила его исключительно чтобы присоединиться к его честной компании. Не понимал он, почему же я не отправила его на ту сторону. Я могла сломать ему шею, а вместо этого лишь чуть придушила.

— Я тебе не мать, и не могла бы ей быть даже теоретически, — я попыталась произнести это дружелюбно, но, видимо, не слишком получилось. Люцик побледнел, даже Соловей сглотнул тайком. — Собственно говоря, Анна, ты старше меня на два года.

— Кто ты такая? — Соловей вновь переменился в лице. В его глазах сверкнула решимость.

— Тихо, тихо... Спокойно. Даже не пытайся. Чёрт! — Я отбила магический кинжал ладонью. — Да не берёт меня магия! Тьфу! И сталь не берёт. Да послушай же меня!

Пришлось Соловья ещё разок придушить. Дождавшись, пока тот выпучит глаза, я отшвырнула разбойника. Тот упал на землю ничком и, с трудом приподнявшись, начал откашливаться. Он стоял на четвереньках, задницей ко мне. Удачно, ничего не скажешь. Подойдя ближе, я ухватила рубаху и разодрала её.

Короны не было. Чёрт подери!

А как хотелось верить...

Что ж, теперь можно и избавиться от ненужных зрителей, больше эта парочка мне не нужна. Будем считать, что я мщу за смерть Никки.

Шатёр и все припасы растаяли вместе с разбойниками. Никка ещё не вернулась, а ведь именно в её вещах были все припасы. В моём, вытащенном из кустов, рюкзаке отыскались лишь сухари. Моё тело возражало против такой пищи и настаивало на мясе. Желательно с кровью. Где я должна это мясо искать его не волновало.

Чёрт подери! И ведь не уйти с поляны пока Никка не появится.

Трансформироваться обратно я попробовала тотчас, как отправила Соловья на ту сторону. Не вышло. Я и не надеялась.

Но есть-то как хочется!

Никка... Ну где же ты?!

Устроившись на земле, я снова и снова пыталась сменить ипостась. Словно билась головой о каменную стену. К нормальному состоянию я вернуться никак не могла.

Стоп. К нормальному. Что там говорил об этом Перри? Вспоминай, дурья башка! Он говорил, что моя необычность не в том, что я превращаюсь в хриса. Я оборачиваюсь в человека, а это чешуйчатое существо — моё истинное "я". Если это так... А это так, я уверена, он не врал. Если это так, значит я иду в неправильном направлении. Я пытаюсь провести обратную трансформацию, а должна захотеть именно трансформироваться.

Зажмурившись, я попыталась вспомнить, как это описывают оборотни. Собраться. Представить себе вторую ипостась. Так...

Ну давай же!

Боли не было. Ничего не получалось. Кажется, это безнадёжно.

Открыв глаза, я встала и тут же покачнулась. Не сумев удержаться на ногах, я рухнула обратно. Острый сучок впился пониже спины и я ойкнула.

Оказывается, я забыла, что это такое — быть человеком.

ГЛАВА 10

ИСТИННЫЙ ЛИК

Я рано обрадовалась. Станцевав джигу и ощупав всё, до чего могла дотянуться, я наколдовала зеркало и рассмотрела себя повнимательней. Мама родная! Лучше бы я осталась чешуйчатой!

Нет, не спорю, оригинально смотрюсь, но это не я!

Растительность вернулась на законное место, только вот вся она была алой. Даже ресницы и брови — и это только цветочки. Все волосы на теле стали такими. Представили? Я казалась человекозверем... Глаза стали насыщенного золотого цвета, а зрачки — вертикальными. Кожа, словно для контраста, приобрела неестественную бледность. Фу!

Успокоившись, я решила, что всё поправимо. Первым было испробовано заклинание маскировки. Не подействовало. Кто бы сомневался. Когда это мне удавалось отделаться малым?

Заклинания депиляции в моём арсенале не нашлось, пришлось искать в справочнике, найденном среди поклажи, а потом ещё переделывать его, вводя пограничные условия, всё-таки волосы, брови и ресницы мне ещё пригодятся. Это подействовало, хотя кожа ещё минут десять горела так, что хотелось выть.

Найдя расчёску, я привела гриву в относительный порядок и уложила короной. Бросив взгляд в зеркало, я обнаружила, что всё не так и плохо — смотрюсь почти обычно. В Дриме никого расцветкой особо не удивишь, если кто и отметит, то спишет на эксцентричность.

Одежда восстановлению не подлежала. Пришлось облачаться в старенькие вещи, откопанные на самом дне поклажи. По счастью, я обладала поистине хомячьей запасливостью и редко что-то выбрасывала до того, как вещь пришла в полную негодность. В клетчатой рубашке и потёртых линялых джинсах я выглядела этакой "девочкой-из-прерий", для полноты образа не хватало только широкополой ковбойской шляпы и узконосых сапог.

Устроившись на брёвнышке, я принялась грызть сухари и костерить Никку за то, что она подставилась. Надеюсь ей там икается...

— Ну ты даёшь, Кимка! — Никка недоверчиво рассматривала меня. — Вечно у тебя все не как у нормальных хрисов. Ладно, чудо, хватай вещи и давай линять, пока Соловей не вернулся. По-моему он не обрадуется, если застанет нас. Не знаю, как ты, а я не горю желанием продолжить знакомство. Не поверишь какая гадость у этого рыжего недоноска в крови: не просто убивает, а растворяет заживо. Садист хренов!

Я благоразумно не стала напоминать вампирше, что никто ей эту "отраву" в рот силком не вливал, совсем наоборот... Надев плащ и пристроив на спине поклажу, я зашагала за Никкой. В голове настойчиво крутились слова любимой в детстве песенки:

Куда идём мы с Пятачком?

Большой-большой секрет.

И не расскажем мы о нём.

О нет, о нет, о нет!

Шли мы, как оказалось, к ближайшей таверне. Меня сразу же покорило название: "На полпути с обрыва".

Обстановка соответствовала, что несколько уменьшило мой энтузиазм. Не знаю, как вы, а я предпочитаю пить чай с сахаром. Впрочем, заменив отвратительный несладкий чай пинтой пива, хозяйка меня задобрила.

— Капюшон-то сними, — прошипела Никка.

По привычке, я осталась в плаще. И правда, чего это я? Поднявшись, я сняла его и бросила на скамейку. Наёмник, сидевший за соседним столом, восхищённо присвистнул. Одарив наглеца многообещающим взглядом, я уселась обратно и вгрызлась в куриную лапку.

Я уже упоминала, как люблю покушать?

Спустя час я, наконец, отвалилась от стола, поглаживая набитое пузо и зевая. После еды меня, как всегда, потянуло в сон. Хорошо, что мы загодя сговорились о комнате, так что я без промедления могла улечься спать. До рассвета часа два, а потом — снова в дорогу.

Длинные алые волосы; золотые глаза с вертикальными зрачками, обрамлённые длинными ресницами; высокий лоб; белая кожа; длинные нервные пальцы; тонкие запястья. Я произвожу впечатление изнеженного придворного: птичьи косточки, тонкая кожа, отсутствие шрамов и мозолей. Кажется, что одним ударом меня можно переломить пополам.

Я ненавидел это тело, но ради того, чтобы увидеть её, чтобы поговорить с ней, вновь и вновь перешагивал через отвращение и трансформировался в вара. Я боялся, что это вошло в привычку. Смогу ли я когда-нибудь отказаться от этих вечеров в таверне? Смогу ли снять маски с нас обоих?

Смешно. Она думала, что личина может меня обмануть, что я считаю её обычным бардом. Она верила в то, что я — вар. А ещё она хотела знать обо мне всё: о жизни, о семье, о мечтах. Это было бы смешно, если бы я не понимал, для чего ей это надо. Я ведь разыгрывал из себя аристократа. Чем не кандидат в супруги? Тем более, Наследницей ей не быть, значит и к мужу требования будут не так строги.

— Хей, Рим, ты слушаешь меня? — она наклоняется и дёргает меня за прядь волос. Вот дитя малое! Не знаю уж чем, но моя грива её покорила. Теперь она пользуется каждой возможностью, чтобы запустить в неё руки.

— Извини, Риль, о своём задумался.

— О чём таком, своём?

— Да так...

— Знаешь, — неожиданно заметила она, — а меня скоро отец от дома отлучит. Вызвал сегодня, отругал, прочитал нотацию и заявил, что если не прекращу выкидывать коленца, то лишит наследства.

Я для приличия поохал, но, по-моему, она заметила что-то.

— Считаешь, я заслуживаю?

— По-моему, девушка из хорошей семьи не должна себя вести так, как ведёшь себя ты, — осторожно заметил я, памятуя о тех неконтролируемых вспышках гнева, коими так славилась Принцесса Ярь.

— Ты прав, — сникла она. — Только вот не понимаю я, почему не должна. Все эти правила... такие глупые. Там, в молодом мире, всё по-другому. Хотела бы я родиться там. Я бы стала певицей. Или учёным. Или актрисой. Не знаю кем. Там столько возможностей! Можно стать тем, кем захочешь, представляешь? Дитя последнего нищего может вырасти и занять важный пост. Там людей судят не по крови, а по сердцу и уму. Почему у нас не так?

— Ты преувеличиваешь. Я не бывал в том мире, но много слышал о нём. Он разный, зла и несправедливости в нём не меньше, чем здесь. Просто это другое зло и другая несправедливость. Идеальных миров не бывает, "рай" — утопия, ты должна помнить это из курса обучения, если, конечно, его прошла. Тот мир молод, наш был таким же когда-то. Но мы пришли к тому, к чему пришли. Тот мир тоже изменится, возможно, станет таким, как наш, или даже хуже. Таков путь всех миров.

— Ты говоришь прямо как один из моих учителей... — Она засмеялась и плавно сменила тему, начав рассказывать о поэзии молодого мира, которую так любила. Хорошо, что языки молодого мира можно было выучить, заплатив любому магу.

Эх, девочка. Знала бы ты, кому раскрываешь свои мечты. Тому, кто однажды выступит против тебя. Ты мне нравишься, ты могла бы быть великой, ибо чувствуешь жажду мира, но в тебе нет той трезвой жестокости, что необходима каждому правителю.

Ты не сможешь убить. Я давно научился читать души. В тебе этого нет. Ты не сможешь перешагнуть через себя и отнять жизнь.

Если бы могла — завтра же была введена в наследство и приняла титул Наследницы. Я бы позаботился об этом.

— Кимка, Кимка, ну давай же, просыпайся! — Никка похлопала меня по плечу. Я вяло отмахнулась и перевернулась на другой бок, спиной к нарушительнице моего покоя. — Кимка, там Ночная Певица и этот... Люцик! Что делать будем, они ж нас...

— Ничего они нам не сделают, если ты не сверкнёшь личиком. Меня-то они точно не узнают, — пробурчала я, закапываясь в одеяло. — И вообще, дай ещё поспать, до рассвета ещё полчаса небось!

— Кимка, они уже знают, что мы здесь. Я внизу сидела, когда они вошли. Как рыжего увидела, попыталась слинять, но опоздала. Они послали меня за тобой, поговорить хотят.

Пришлось просыпаться. Поговорить им, значит, хочется? Ну я сейчас поговорю... По взрослому. Как полагается говорить с теми, из-за кого я лишилась заслуженного сна.

В конце концов, теперь ничто не мешает мне трансформироваться, уверена, что больше я не "застряну" между обликами. Если уж им приспичило ещё разок вылететь на ту сторону — их дело, я с удовольствием поспособствую.

Натянув стащенные из поклажи Никки джинсы — поновей тех, что я нашла у себя — я натянула вытащенную оттуда же чёрную майку и подхватила Никку под руку.

— Идём. Только прошу, не лезь вперёд меня. Я сама разберусь — если что, не хочу тебя ждать.

Они сидели за угловым столом: рыжий мальчишка и худенькая черноволосая девчушка с острым носиком и россыпью веснушек на переносице. Что ж, обнадёживающе, может и не драться пришли, а вправду поговорить. Случаются же чудеса на этом свете? Впрочем, расслабляться не стоит. Мало ли...

— Каримка, — с удивлением констатировала Соловей, когда мы подошли. — И как я тебя не узнала?

— Да уж, не узнала. — Я уселась на лавку напротив, Никка пристроилась у меня под боком, бросая на рыжего Люцика полные ненависти взгляды. Тот отвечал ей тем же. — С чем пожаловали?

— С вызовом, конечно же, — в тон мне ответила Соловей. — Я, знаешь ли, не привыкла оставлять за собой долги.

— И что, хочешь помочь мне прогуляться на ту сторону? — удивилась я. — А тебе не кажется, что мы это уже проходили?

— За тобой было преимущество неожиданности. Я понятия не имела, что передо мной оборотень. Если бы ты так вовремя не трансформировалась, мы бы тебя положили.

— И что? — несказанно поразилась я. — Не помню, чтобы в кодексе говорилось о нечестности использования всех своих преимуществ.

Никка и Люцик помалкивали, продолжая свой безмолвный поединок взглядов.

— Ничего. — Соловей кивнула. — Я и не обвиняю тебя. Если бы обвиняла, не вызывала бы а ударила чем помощнее в спину.

— Не знала, что ты мстительна.

— Не знала, что твоё прозвище оправдывает себя.

Что ж, значит драки не избежать. Отказываться от вызова равных не принято. Это мелюзгу можно отшить лишь приподняв бровь, да и за отказ от боя с уровнем выше никто не осудит, но Соловей — тридцатка. Мы равны. Значит, придётся драться, иначе она растрезвонит об этом на весь Дрим, уже через пару часов об этом будут говорить все. И дело не в том, что я не смогла бы это пережить, а в Ястребе. Не стоит дарить ему такой прекрасный шанс меня поймать, не нужно ему знать, в каком я сейчас секторе и кто со мной рядом.

— Я принимаю вызов, — спокойно ответила я. — Здесь и сейчас. Выйдем за дверь и решим всё один на один.

— Двое на двое, — поправляет она.

— Двое на одного, — уточняю я. — Никка не имеет отношения к нашим разногласиям, у вас нет к ней претензий. На ту сторону вас отправила я.

— Хорошо, — легко соглашается она. — Бой без правил, с оружием и заклинаниями.

Я киваю. Что мне заклинания? Трансформируюсь — и пусть тратит ману попусту, авось на лечение не останется!

Причёска растрепалась за время сна, а прибрать волосы заново я не догадалась. Пришлось просить Никку сбегать наверх за заколкой. В ожидании её возвращения, я уселась прямо на землю и задремала. Соловей и Люцик никак не прокомментировали это. Что ж, и правда, ничего странного. В конце концов, они-то всё ещё в игре. Для них это просто одна из миллионов схваток, которые ничего не меняют, просто опыт начисляют или отнимают.

— Держи, — Никка протянула мне заколку, свою, по крайней мере у меня такой точно не было. Красивая заколка, пожалуй, выпрошу её в подарок. Всё равно Никке закалывать нечего.

— Можем приступать? — раздражённо спросила Соловей. — Или ещё за чем пошлёшь свою ручную кровососку? Смотри, рассвет близко, не дай бог рассыплется.

— Соловей, ты совсем что ли ополоумела? — удивилась я. — Или разучилась уровни определять? Никка — высший вамп, ей не то, что солнце — огонь нипочём. До сих пор поражаюсь, чего это его, — я кивнула на Люцика, — отрава подействовала.

— Никогда не интересовалась их племенем, — отмахнулась девушка. — Это вон, он на них помешан. Насмотрелся "Баффи"...

Похоже, я была права насчёт того, что эта парочка — не просто случайные партнёры. Что ж, значит буду бить по рыжему: в бою она инстинктивно будет его прикрывать.

Никка отошла в сторону, от греха подальше. Убедившись, что вампирша в относительной безопасности, я вскинула руку, объявляя готовность к началу поединка. Соловей повторила мой жест, и тут же мне пришлось уходить в сторону, спасаясь от сверкающей кисеи "смертельного мороза". Ненавижу магов! И это притом, что сама отношусь к этому достославному племени. Наверное, потому и ненавижу: знаю, на что мы способны.

Соловей сначала подивилась тому, что я не прихватила с собой никакого оружия, но она знала о моей "универсальности", решила, что я хочу магией обойтись, поэтому и начала сразу с заклинания. Впрочем, рыжик попытался атаковать меня со спины, даже умудрился поцарапать. Определённо, эти двое привыкли работать в паре. Если не трансформируюсь, то пожалею об этом.

Что ж... Давай же!

И ничего. Ни боли, ни тошноты, ни трансформации как таковой. Как была человеком — так и осталась. Вот чёрт!

— Что, не получается? — сочувственно вопросила Соловей, остановившись. Вокруг меня мерцало поглощающее поле, она решила не тратить силу понапрасну и дождаться, пока заклинание растает. Люцик тоже не спешил атаковать, мне решили объяснить как я была не права и расписать в подробностях чего же то они такого удумали со мной в отместку сотворить. — Две твоих ипостаси разделены некоей метафизической стеной. В стене — воображаемая калитка. Но если на калитку повесить замок, то превратиться ты не сможешь. Мне повезло, у меня такой замок есть: амулет, создающий помехи в радиусе километра. Пока мы ждали твою кровососку, я его активировала.

Соловей продемонстрировала браслет, охватывающий её левое запястье. Я зарычала от бессилия, пытаясь дезактивировать амулет, но тот не поддавался.

Это перестаёт быть смешным. Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Придётся либо подыхать, либо использовать магию. Не ту, что предоставляется в стандартном наборе, а свою, авторскую, по которой Ястреб отследит меня в два счёта!

Щит рухнул, и лишь то, что я своевременно отпрыгнула, меня спасло. Впрочем, ненадолго. Соловей кинулась на меня, будто хотела протаранить. Я ещё успела усмехнуться, решив, что в этой форме она и синяк-то мне поставить не сможет, но...

— Сюрприз-сюрприз... — Она... он прижал меня к земле. — Знаешь, что самое смешное? Амулет не даёт оборотню трансформироваться, но если он уже во второй форме — через какое-то время принудительно возвращает его в истинную. Я всё предусмотрела, не правда ли?

Сердце ёкнуло, и я испугалась по-настоящему. Испугалась, что ослышалась...

— Ты и правда всё предусмотрела, — прохрипела я, пытаясь глотнуть воздуха, но горло мне пережимала лапища разбойника. — Кроме одного.

Сейчас... Сейчас... Её же трансформировало, значит и меня сейчас... Только бы слова Перри были правдой. Вот и выпал шанс проверить их. Ну?

Да!

Ладонь, которой я упиралась в волосатую грудь мужчины начала изменяться. Он, занятый моим удушением, не замечал ещё ничего. Всегда говорила, что садистские наклонности до хорошего не доводят.

Впервые я могла наблюдать своё изменение, все прошлые разы меня скрючивала боль, не до любования было. Не знаю как тогда, а сейчас зрелище было впечатляющее, даже в чём-то красивое...

— Берегись! — Люцик заметил опасность первым. Ухватив Соловья за ворот, он стянул мужчину с меня.

— Ты ошиблась только в одном, и эта ошибка дорого будет стоить тебе, — прорычала я, поднимаясь. — Понимаешь ли, Соловей, моя истинная форма — вот эта.

Они отступали, пятились от меня, а я шла нарочито медленно, словно давая им шанс. Ну же, бегите! Спасайтесь!

— Что ты такое?! — по-девчоночьи взвизгнул Соловей, срывая браслет-замок, словно это могло помочь: отмотать всё назад, вернуть меня в человеческий облик. — Да что ты такое, Каримка?! Я же проверила, ты чистокровный человек!

Я медлила. На ту сторону отправить всегда успею, но перед этим стоит их припугнуть, чтобы не болтали особо, а, главное, чтобы им не вздумалось повторить вызов на бис.

— Я не человек. Я — хрис.

Оттолкнувшись посильней, я прыгнула, одним махом преодолев разделяющие нас метры, хватая обоих за горло и без малейших усилий удерживая так, что им приходилось балансировать на цыпочках. При моих нынешних размерах даже огромный Соловей казался невысоким.

— Это последнее предупреждение, — рыкнула я, не обращая внимания на то, что брызгаю ядовито-жёлтой слюной прямо в их лица. — Я узнала то, что мне было нужно, больше я не хочу вас видеть.

Странное тепло пробежало по телу, невидимые обжигающие браслеты охватили запястья, я не удержалась от рыка. Соловей и Люцик стали белее мела, даже дёргаться перестали, видимо отнесли моё недовольство на свой счёт и приготовились к худшему.

— Я ясно выражаюсь? — Для пущего эффекта я вздёрнула обоих в воздух. Я не хотела их убивать... пока не получу клятву.

"Браслеты" нагрелись ещё пуще. Не думала, что в этом теле могу испытывать такую боль — казалось, что чешуя начала плавиться.

И вдруг боль исчезла, словно и не было её. Зато Соловей и Люцик выпучили глаза и забулькали. Я разжала руки и мои жертвы двумя кулями повалились на землю. Я легонько пнула скорчившегося разбойника, проверяя, не окочурился ли он раньше времени. Он был жив, но что-то странное происходило с этой парочкой. Их колотило, словно в лихорадке, внешность мерцала и плавилась, словно они были восковыми фигурками, положенными слишком близко к огню.

— Хей, Кимка, ты чего с ними сотворила? — Никка подошла ближе и теперь наблюдала за разворачивающимся перед ней представлением чуть склонив голову набок и закусив губу.

— Я не специально. Я им ничего не делала, — пробормотала я, понимая, как странно такое звучит из пасти монстра, коим я сейчас была. — Может они сами?

Кажется, Никка не поверила. Впрочем, я и сама не слишком-то верила в то, что не имею отношения к происходящему.

— Что происходит? — прохрипел Соловей. — Чёрт, что ты сделала?

Я скрестила лапы на груди и приготовилась наблюдать. Помочь я им всё равно ничем не смогу, так хоть наслажусь представлением.

Логика маньяка? Ну я и не претендую на абсолютное психическое здоровье. И никогда не претендовала.

К тому же... это ведь сон! Даже если я чего непоправимое натворила — их всего лишь выкинет на ту сторону.

— Кимка, они не загнутся? — с подозрением спросила Никка.

— Загнутся, конечно, раньше или позже. — Я кивнула и для профилактики попинала подвывающего Люцика. — Эй, рыжий, ты там живой? Мы продолжать будем? У меня времени мало...

— Кимка, а он уже не рыжий, — поправила меня Никка.

— И правда... — подивилась я, перестроив зрение. — Слушай, по-моему они оба как-то изменились. Вон и Соловей меньше стал...

Спустя ещё минуту, перед нами давились кашлем двое: высокая черноволосая женщина лет двадцати пяти — тридцати и светловолосый юноша, Люцика в котором можно было опознать только по внушительному носу.

— Чёрт подери, — опередила меня Никка. — Ставлю последний клык, что ты опять сотворила нечто невозможное.

— Толя? — женщина первой пришла в себя. — Отку... Нас выкинуло?

— Да нет, — подала я голос. — Не думаю, что это место напоминает ваши дрим-капсулы. И я точно ещё на этой стороне...

Женщина нахмурилась. Одежда Соловья мешком висела на узких плечах, она машинально поправила несуществующие очки и пригладила волосы.

— Простите, Анна Сергеевна, но... — Люцик, оказавшийся Толей, протянул женщине свою куртку. — Накиньте, замерзнете ведь.

Я помотала головой.

В Дриме невозможно появится с собственной внешностью. Это не-воз-мож-но! Даже теоретически! Мы можем сохранить в "теле-для-сна" какие-то черты, присущие реальному, но не более. Это одна из основ анонимности, один из китов, на которых держится Дрим. Ха-ха, а потом пришёл хрис, и китов стало меньше.

Мы вернулись в таверну. По счастью, никого кроме хозяина-бота в зале не обнаружилось, а тот не выказал никакого удивления при виде нашей потрёпанности.

— Это ваша настоящая внешность? — Я отхлебнула кофе и тут же выплюнула на пол отвратительно горькую мутную жижу, которую здесь выдавали за благородный напиток. — Хозяин! Пива!

— Как ты умудрилась? — спросила Анна, смотря на меня с плохо скрываемой тревогой. Сейчас она казалась мне похожей на укротителя, оказавшегося запертым в клетке с тигром.

Передо мной бухнулась кружка с пенистым пивом. Хозяин удалился. Пододвинув пиво поближе, я дунула на белую шапку.

— Кимка? — Никка с тревогой посматривала на часы. — Не тяни, нам давно пора отправляться.

— А я что? — возмущённо. — Вот сейчас с этими разберёмся, и в дорогу.

— Верни нас обратно! — категорично заявил Лю... Толик.

— Скажи как это сделать, верну. — Я глотнула пива. Чёрт, вкус, словно у мочи! Хозяин что, решил так экстравагантно меня потравить?

Толя подавился своим морсом, Анна неодобрительно цыкнула на разом зардевшегося юношу. Да уж, переоценила я его возраст, ему не больше семнадцати... Сын? Брат? Ей тридцать два, точно не первое.

— Чёрт, написал курсовую, называется! — Толя одним глотком опустошил стакан с морсом и потянулся за заказанной вдогонку рисовой водкой. — Анна Сергеевна, вы же гарантировали, что никакой опасности я не подвергнусь. Мои родители с вами ещё по...

— Да пошёл ты, Луцай! — огрызнулась женщина. — Я-то тут при чём? По мне, так шла бы Кимка на все четыре стороны. Это ты возгорелся жаждой мести! Решил жить "по законам Дрима"! Говорила я тебе, что не стоит связываться, если не уверен в победе. Вампироборец недоношенный! И это я буду разговаривать с твоими родителями, по поводу твоего перевода из моей группы!

Мальчишка побагровел и махнул хозяина, прося повторить заказ. Второй стакан он опустошил тем же манером, меня аж передёрнуло — так пить спиртное...

— А если выйти из Дрима, а потом войти обратно? — первую здравую мысль подала, как ни странно, Никка. — При входе тело ведь заново генерируется.

— Не всегда, — не удержалась я от уточнения, вспомнив свои собственные мытарства с первым застреванием между формами. — Но ты права, попробовать стоит, авось чего и выйдет.

Анна кивнула.

— Дрим. Выход.

Ничего не произошло.

— Попробуй ты, — женщина хотела казаться спокойной, но губы у неё подрагивали.

— Дрим! Выход! — Толик зажмурился.

И снова ничего.

— Алый режим, — Анна побледнела ещё сильней, став белой, словно снег. — Кимка, ты что, перевела нас в алый режим?!

— Каким макаром?! Я вне-кланов и не имею никакого отношения к Власти! — искренне обиделась я на незаслуженное обвинение. — И, к тому же, алый режим не меняет внешность!

Повисла тишина. Мы с Анной пытались убить друг друга взглядами, Толик под шумок стащил коктейль своей напарницы, а Никка задумчиво разглядывала нашу троицу, словно перед ней были какие-то диковинные музейные экспонаты.

— Кимка, у нас нет времени, — напомнила она. — По-моему, мы можем подумать над решением этой проблемы и по дороге...

— Ни за что!

— Они? С нами?

— Мы? С вами? Да я скорей повешусь!

И конечно же, путь мы продолжили вчетвером... Кто бы в этом сомневался.

ГЛАВА 11

НЕДОВЕРИЕ

Оказалось, что путешествовать с парочкой простых смертных, не способных ни колдовать ни даже удержать в руках меч, — это пытка. Поручив Никке приглядывать за мальчишкой, сама я пристроилась поближе к Анне. Дороги в этом секторе не отличались безопасностью, а если на нас нападут, Анна и Толик не смогут себя защитить.

— Почему вы не захотели решить всё на месте? — спросила Анна. — Зачем было так срываться с места? Или за вами кто-то гонится?

— За мной всегда кто-нибудь гонится. — Я вздохнула и ускорила шаг. — А направляемся мы в сектор Кошмаров. Слышала о пастушке Мерит-Сегер?

— Кто же о ней не слышал? — Анна хмыкнула. — У меня один из дипломников писал по ней работу. Два месяца провели рядом с ней, после седьмого вылета на ту сторону чуть не плюнула на всё. После того раза я зареклась курировать темы по этому сектору...

— Значит ты преподаватель? — Вот уж никогда не подумала бы.

— Нет, что ты! — скривилась Анна. — Всего лишь проводник. Сама знаешь, как дорог Дрим, вот я и выкручиваюсь, как могу. Предложила одному из московских университетов свои услуги, доказала, что являюсь незаменимым куратором и проводником для тех, кто изучает Дрим. Оборотни-универсалы, знаешь ли, на дороге не валяются...

— Ясно. А Толя? Он один из дипломников? Не маловат?

— Да нет, он не диплом, а курсовую пишет: третий курс, историк, мать его так! О разбойниках пишет. А так как Соловей — одна из главных моих ипостасей...

— То ты никак не могла отказаться? Или не хотела?

— Оставим эту тему, — Анна помрачнела. — Давай лучше поговорим о том, что ты с нами сделала и как будешь возвращать обратно. У меня, между прочим, питания осталось хорошо если на две трапезы...

— Я понятия не имею, что с вами сделала. Такое чувство возникло, будто руки окольцевало браслетами, причиняющими мне жуткую боль, а потом я стряхнула эту боль на вас.

— Значит, заклинание... Скорее всего авторское, я о таком не слышала... — приободрилась Анна. — Ну, значит, не смертельно. Главное, чтобы не алый режим...

— Не хочу тебя расстраивать, — я понизила голос и оглянулась, удостоверившись, что Никка и Люцик порядочно отстали от нас. — Только вот не факт, что это заклинание и я не уверена, что смогу вернуть вас обратно. Я тут пораскинула мозгами... То, что я с вами сделала не может быть алым режимом, внешность-то он не меняет... Но... Тут такое дело... Заклинанием это тоже быть не может. Нет на вас никаких проклятий и заклинаний, я даже попробовала парочку навесить для проверки — так они вас не заметили. Будто... вас здесь нет.

Анна молчала, я в очередной раз порадовалась, что от моих выкидонов пострадала именно она. Авось, не станет устраивать истерик, а поможет справиться с последствиями и понять.

— Сначала ты полночи сидишь в кустах, потом нападаешь на нас, хотя мы, заметь, тебя не трогали... Потом превращаешься непонятно во что, берёшь нас в плен, отправляешь Люцика на ту сторону, раздеваешь меня, лапаешь, тоже отправляешь на ту сторону. И, в довершение, применяешь в поединке что-то, чего сама не понимаешь и чем не можешь управлять, запирая нас в Дриме?!

Так, кажется, я поторопилась. Прямо сейчас ни о чём с Анной конструктивно поговорить не получится. Придётся подождать до вечера, как я и собиралась.

— Почему неизвестно во что? В хриса! И я тебя не лапала: мне всего лишь нужно было проверить, нет ли у тебя родимого пятна между лопаток.

— А спросить?

— У Соловья-Разбойника?! Как ты себе это представляешь?

А, может, и не поторопилась... По крайней мере, спорить со мной она не расхотела. Только вот скользкой темы, богатой подводными камнями (как быть и что делать), мы старательно избегали. Но Анна обдумывала... Я почти слышала, как скрипят её шестерёнки.

— Значит квест? Найти девушку с родимым пятном на спине? И каковы условия?

Я заскрипела зубами, но делать нечего, одной ложью тут не обойтись...

— Это не обязательно девушка, в конце концов, пол в Дриме — относительность. А условия... Она родилась ровно на два года раньше меня.

— Ты же в Дриме с первых дней, если я правильно помню... — удивилась Анна. — Я пришла значительно позже.

— А разве я говорила про возраст перса? Я имела в виду реальный, возраст той стороны...

В конце концов, я всё ей рассказала. Не знаю уж, что меня заставило довериться Анне. Наверное то, что она была посторонней, не частью этой истории, и могла смотреть на все события по-другому. Со стороны-то, оно виднее; я втайне надеялась, что новоприобретённая спутница сможет заметить что-то, что я пропустила.

— Значит, всё началось с книги, в которой содержатся реальные имена какой-то определённой группы чаров, причём ты считаешь, что все они — жители Дрима, который на самом деле — параллельный мир?!

— Не только имена, ещё даты рождения, а у кого-то — и смерти. У кого-то не указан ник в Дриме. У каждого имени пометка — "вар" или "хрис", что, судя по всему, означает расу.

— Интересная книжонка, — Анна присвистнула. — Понимаю Ястреба: за такое я бы и сама убила...

— Лучшего друга? Который ушёл? — не поверила я.

— Не знаю, — подумав, ответила Анна. — Не буду врать, не знаю. Возможно, что убила бы. Слишком уж заманчива та власть, которую предлагает артефакт... Я не уверена, что не поддалась бы искушению. Чёрт, да я уверена, что почти все поддались бы!

Я вздохнула и вынуждена была признать, что Анна права. Власти жаждут все, и я не уверена, что променяла бы полученные за последние дни знания на дружбу Ястреба. Даже уверена — не променяла бы.

— А потом оказалось, что Перри связан с... — я продолжила рассказывать, стараясь ничего не пропустить. Анна оказалась на редкость внимательным слушателем.

— Кимка, а ты точно нас не разыгрываешь? — тихо спросила Анна.

— Если бы... — Я покачала головой и вновь оглянулась. — Слушай, что-то не нравится мне в поведении Никки: её сестра на алом режиме, а она идёт весёлая, будто на прогулке. Не говори, что я всё тебе рассказала... Память о произошедшем на площади начала понемногу возвращаться. Не было там третьего хриса, меня ударили сзади, но кто — я не видела. Если Никка соврала о третьем нападающем, то...

— Хорошо. Да и не касается всё это меня. Вечером попробуешь разблокировать нас и вернуть нормальные тела. А потом мы расстанемся. Ты меня извини, Кимка, но я не стану помогать тебе.

— Почему? Мне показалось... тебя заинтересовала эта история?

— Заинтересовала. — Анна кивнула. — Только вот я не хочу умирать. Ты влезла во что-то очень-очень опасное. Даже если я, как ты говоришь, такая же, тоже принадлежу этому миру, во что я не верю и поверить не смогу без очень веских доказательств, тем не менее, я не хочу рисковать. Я не хочу умирать ради того, во что не верю...

— Ты считаешь, я умру? — спросила я тихо.

— Если всё так, как ты рассказала, то несомненно. У тебя нет шансов, Кимка, совсем нет. Невозможно в одиночку пойти против системы и победить. Ты проиграла двум своим сородичам, что уж говорить о шансах выжить, столкнувшись с десятком. Да и Ястреб, насколько я его знаю, не оставит тебя в покое. И он не станет тебя вызывать, не станет рисковать и устраивать дуэль. Я бы на своём месте навесила на спину побольше щитов.

— Книгу можно завоевать только в честном поединке. Она не откроет свои секреты тому, кого сочтёт недостойным. Так ему сказала Адиан. Ястреб верит в это.

— Убив тебя, он получит Книгу. Пусть та и не откроет ему свои секреты, но он просто-напросто устроит ещё одну свалку и выйдет из неё победителем. Кимка, ты, по-моему, смотришь на мир сквозь розовые очки. Игра для тебя закончилась, не рассчитывай, что твои враги будут и дальше помнить о правилах.

Дальше мы шли молча, стараясь не смотреть друг на друга и не оглядываться. Я размышляла о том, стоит ли верить Никке и какого чёрта ей от меня надо. Ей нужна Книга? Или я? Или... Участвует ли в этом Хел? Участвует... не может не участвовать... Наверняка она меня и вырубила там, на площади, со спины ударила, Никке вырубить хриса не под силу, но вот дракон мог бы. Вот ведь подлюга...

На чьей стороне Никка? Зачем она идёт со мной?

Кому верить? Кому я могу поверить?

Получается, что никому.

— Эй, Кимка, да подожди же ты! — Никка почти нагнала нас, Толик плёлся шагах в двадцати позади неё, запинаясь через шаг и зябко ёжась.

— Что? — Я резко остановилась. Анна приподняла одну бровь и обернулась к Никке.

— Ты чего такая злая? — безошибочно угадала моё настроение вампирша.

— Ничего. — Я постаралась успокоиться, но раздражение уходить не хотело. — Так что там случилось?

— Я тут сверилась с картой. Если мы на следующей развилке свернём, то можем переночевать в особняке моего друга. Ну как?

— Вампира? — скептически уточнила я. — Знаешь, я ваше племя не очень-то... да и Толя...

— Почему вампира? Обычный маг, в клане тьмы состоит, а здесь у него нечто вроде охотничьего домика. Меня его заклинания узнают, пропустят даже если его самого дома не окажется. Так как, идём?

Предложение выглядело заманчиво: поспать в нормальной постели я бы не отказалась. Но, в свете последних догадок, не окажется ли этот домик западнёй, в которой мы сгинем? Хотя у Никки была возможность убить меня, она ею не воспользовалась. Ждала подходящего момента? А чем её уже выдавшиеся не устраивали?

— Вы как? — спросила я у Анны, пусть она решает.

— Почему нет? — Она пожала плечами. — Если ты согласна, мы с тобой.

— Хорошо. — Я кивнула Никке, но на всякий случай решила уточнить: — А как твоего друга-то зовут?

— Хронос.

— Не слышала... — я покачала головой. — Странно... Хотя я с тёмными редко пересекаюсь. Новичок?

— Да нет, неделю назад был на двадцать седьмом.

Вдвойне странно. Я была уверена, что знаю всех клановиков от двадцать пятого, их не так много. Что-то мне окончательно разонравилась идея Никки. Но отказываться уже поздно, я пока не готова требовать объяснений. Вот когда у меня будут хоть какие-нибудь доказательства, что Никка преследует совсем не те цели, что говорит, вот тогда и озвучу свои подозрения.

Теперь Никка шла с Анной, а мы с Толиком отстали. Вампирша и разбойница о чём-то переговаривались, но, как я ни прислушивалась, ничего из их беседы расслышать не смогла. Чёрт, только бы Анна не додумалась задать ненужные вопросы. Будем надеяться, ума на это у неё хватит.

— Да уж, написал курсовик... — не понятно к чему хмыкнул Толик.

— Сочувствую... — поддержала я его.

Хозяина дома не оказалось, но заклинания были настроены на то, чтобы пропустить Никку, она не обманула. Домик на поверку был совсем небольшой, недотягивал даже до того скромного особнячка, что держу я. И правда — охотничий, он мог бы принадлежать той стороне.

— Здесь пять гостевых комнат, на втором этаже. Выбирайте. — Никка явно не первый раз была здесь — она уверенно ориентировалась в доме.

Изнутри он тоже не представлял из себя ничего особенного, создавая иллюзию того, что мы — в реальности. Если бы ни головы ботов, над камином, то иллюзия была бы полной.

— Хей, Кимка, ты чего мнёшься на пороге? — окликнула меня Никка. — Да проходи же!

Я закрыла за собой дверь, отрезая путь к отступлению. Страх холодной змейкой пробежал по позвоночнику. Во что я ввязалась, приняв это настойчивое предложение? Стоило ли рисковать?

Есть у меня привычка, жалеть о том, чего уже не воротишь.

— В погребе должны быть соленья. Надо ещё холодильный шкаф проверить: Хронос, он запасливый, у него всегда есть чем нежданных гостей накормить.

— А вымыться здесь можно? — озвучила я свою мечту. У большинства магов в домах удобства были не хуже, чем в современных квартирах той стороны.

— Душевая на втором этаже, в конце коридора, — бросила через плечо Никка, направляясь к неприметной дверке, притулившейся между двумя гобеленами, на которых были изображены какие-то охотничьи сценки. — Я пока соображу что-нибудь на ужин. Ты у нас чего будешь?

— Мяса, — не задумываясь, ответила я. — И не слишком зажаривай...

Уже поднимаясь по лестнице, я услышала, как Никка бурчит себе под нос:

— Ох уж эти хрисы... Могла бы и не спрашивать...

Я посоветовала Анне и Толику занять одну комнату, соседнюю с моей. Они покраснели и начали возмущаться. Анна-то быстро успокоилась, а вот юноша так и не понял, с чего это мы должны тесниться в двух комнатах, если можем разместиться в трёх.

— Если бы в комнату можно было три кровати вместить, я бы настояла на одной, оборвала я его возражения. — Так... Ванная в конце коридора. Анна, ты, наверное, возьми что-нибудь из никкиного рюкзака, у неё примерно твой размер, мои вещи, боюсь, тебе маловаты будут. Вы пока размещайтесь и найдите одежду на смену, а я пойду первой ополоснусь.

Раздав ЦУ, я ухватила последние чистые джинсы и рубаху, и отправилась смывать с себя пыль. Надо будет после ужина разобрать вещи и постирать одежду, в которой я сегодня была.

Душевая встретила меня шумом воды и песенкой, которую стоящий под струями воды мужчина мурлыкал себе под нос, вспенивая шампунь.

Похоже, хозяин всё-таки дома...

Я смущённо кашлянула, отступая к двери и стараясь не покраснеть. Мужчина не обратил на меня ровным счётом никакого внимания, только замурлыкал другой мотивчик, что-то весёлое и до боли знакомое...

Там-там-тадам, там-там-тадам, там, там, тадам-там, тадам, там, тадам...

В глазах потемнело. Я нащёпала за собой стену, выложенную узорчатым кафелем, и с облегчением прислонилась к ней. Душно здесь...

Славься, славься Король, славься, славься Король, славься благословенный во веки веков...

— Эй, а ты кто? — раздался над моим ухом возмущённо-встревоженный голос. Я с трудом разлепила глаза и обнаружила, что сползла по стенке и теперь сижу на мокром полу, судорожно стиснув кулаки. Чистая одёжка, на которую я возлагала столько надежд, валялась рядом, мужчина не вытерся, только замотал бёдра полотенцем. Вода с него чуть ли не ручьями стекала. А стоял он прямо над моими тряпками.

Не получив ответа, незнакомец наклонился и осторожно подхватил меня подмышки, вздёргивая и ставя на ноги. При этом я почти впечаталась в его тело.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Духота, — слабо простонала я. — Слишком душно. Помоги мне отсюда выбраться...

Он колебался секунды две, а потом подхватил меня на руки, и вынес из душевой. Я уткнулась носом ему в шею, уже скорее притворяясь, чем на самом деле нуждаясь в помощи — дурнота прошла, словно и не было. Ну грех было не воспользоваться! Не так часто меня таскают на руках мускулистые почти обнажённые красавцы. Имею я право хоть раз в жизни почувствовать себя беззащитной и слабой девушкой? Даже если я давно не то, не другое и даже не третье.

— Вы гостья? — спросил он, остановившись и разглядывая коридор.

— Да... — выдохнула я, окончательно потеряв голову... От мужчины пахло ежевикой и ванилью. Совершенно немужской запах, но меня он опьянял и заставлял терять голову.

Стоп. Терять голову. Что-то здесь не так.

— Я могу стоять, — уже нормальным голосом проговорила я. — Поставь меня...

Он послушался, придержал меня в первую секунду, когда я пошатнулась на непослушных ногах, а потом отступил на пару шагов и еда не сшиб одну из огромных напольных ваз.

Минуту мы играли в гляделки. За это время я сумела окончательно избавиться от наваждения, вызванного то ли перегревом, то ли феромонами, которые он так щедро источал.

Взглянув на него вновь, я поняла, что была введена в заблуждение. Стоящего передо мной мужчину едва ли можно было назвать красивым. Он был скорее породистым, чем по-настоящему привлекательным. Чёрные волосы крупными кольцами спадали на шею. Тёмные глаза холодно осматривали меня, тонкие губы поджаты. Ширококрылый острый нос, слишком светлая кожа, слишком изящные для такого тела руки, слишком маленькие ступни. Я бы дала ему лет тридцать пять, по меркам той стороны.

— Я спросил, ты гостья? — недовольно повторил он.

— Да, а ты?

— Что-то вроде... Странно, я тебя не узнаю. Кто ты?

— Меня зовут Каримка, — я чуть склонила голову и выжидательно уставилась на него.

— Каримка? Каримка... Каримка... Не припомню.

— А ты кто? — раздраженно спросила я, посчитав, что сам он представиться не догадается.

— Я? — В его голосе было такое удивление, будто я спросила какую-то азбучную истину. — Ты уверена, что ты — гостья? Меня зовут Лаин.

— Приятно познакомиться, — издевательски произнесла я. — Я гостья. Моя подруга знакома с хозяином. Мы переночуем здесь и завтра отправимся дальше.

Он помрачнел. Окинул меня каким-то недовольным взглядом и направился обратно в душевую, поправляя сползающее полотенце и раздражённо качая головой.

— Опять эти уроды собрались... Как не вовремя! — донеслось до меня, но окончание фразы потонуло в шуме льющейся воды.

— Вот и познакомились... — буркнула я и попыталась вспомнить, есть ли у меня в запасе бытовые неавторские заклинания. Сменная одежда осталась мокнуть на полу в душевой и возвращаться за ней у меня не было никакого желания.

Заплетя волосы в косу и приведя себя в относительный порядок, я направилась вниз. Никка уже накрыла стол. Одетый в ослепительно-белый костюм, Лаин восседал во главе стола и недовольно косился на Никку. Та тоже выглядела не особо довольной.

— Это не твоё дело, Лаин. Я делаю то, что должна... Зачем ты вообще явился? Не помню, чтобы ты поддерживал дружеские отношения с Хроносом.

Он что-то фыркнул в ответ, но слов я не разобрала. Никка передёрнула плечами и бухнула перед ним пустую тарелку.

— Сам наложишь, не развалишься... — И она уселась на другом конце длинного стола, как можно дальше от него. Увидев меня, Никка выдавила из себя доброжелательную улыбку. — Кимка, познакомься, это Лаин.

В ответ я так же ненатурально обрадовалась и сообщила, что уже знакома с этой личностью.

Никка побледнела. Лаин иронично приподнял бровь и сообщил, что едва ли можно назвать нашу встречу в душевой знакомством.

— Ты садись, ешь, — Никка засуетилась, вскочила, выдвинула мне стул, поставила передо мной полную тарелку и даже пива налила в высокий бокал. Я непонимающе смотрела на неё.

— Ну прямо хозяюшка, встречающая мужа с работы и старающаяся отвлечь его, пока любовник вылезает из шкафа и смывается через балкон. — Лаин отхлебнул жасминовый чай. Ухваченную с блюда булочку он машинально крошил, но в рот так и не отправил ни кусочка.

И ещё: мне показалось, или в его взгляде, брошенном на меня, было предостережение?

— Знаешь, Никка, я не голодна, — я отодвинула тарелку в сторону. — Раз уж Анна и Толик задержались, может быть, пойдем, побродим вокруг дома, поговорим?

— О чём? — неискренне удивилась она, и я поняла: Никка знает, что я знаю.

— А ты не догадываешься? О неких несостыковках. Я умею считать до трёх, а ты, как оказалось, нет. Вначале я поверила в твою сказочку, но сейчас мне нужна правда. Ты хочешь поговорить об этом здесь? Я не постесняюсь при нём... — Я кивнула на Лаина. Тот наблюдал за разворачивающимся представлением всё с той же лениво-брезгливой улыбкой.

— Что ты ей сказал? — спокойно спросила вампирша.

— Ничего. — Лаин пожал плечами. — Лучше жертв надо выбирать. С чего это ты притащила сюда высший уровень, да ещё жертву? Что, слабаки на Перекрытии закончились?

— Идиот! — зашипела Никка и кинулась на меня. Я уже приготовилась трансформироваться, понимая, что в этом теле не справлюсь с вампиршей, но миг помедлила, прикидывая, не пробью ли потолок головой...

Этот миг промедления стоил мне всего. Затылок обожгло болью и я рухнула на пол... Дежавю. Мне кажется, или я дважды попалась в одну и ту же ловушку?

Никка меня переиграла.

Наследница сейчас с отцом, у меня появилось два-три часа свободы. Дело только в том, что я понятия не имею, чем занять себя на это время.

Роговые наросты на пятках постукивают по каменным плитам. Цок-цок-цок... Сейчас, когда не нужно таиться, нет риска выдать себя, я обнаруживаю, что отвык производить шум, меня почти пугает это цоканье...

Он вылетает из-за поворота, прекрасный в своей яростной брезгливости, белые церемониальные одежды пузырятся за спиной. На лице выражение: "Да пропадите вы пропадом!" Ослепительный, изысканный, невозможный, он — одно из самых опасных существ, которых я встречал. Иногда я думаю, что было бы, не обойди его когда-то в гонке за наследством старший брат? Не ошибся ли их отец в выборе? Не стал бы младший лучшим?

— Первый, — он останавливается, натягивает на лицо привычную скучающе-вежливую маску и кивает. — Приветствую.

— Рад видеть вас в добром здравии. — Тоже склоняю голову, пересиливая себя, ведь у нашего народа этот жест скорее оскорбителен, чем вежлив. — До меня дошли слухи, что вы избрали жену. Поздравляю вас.

Он кривится. Похоже, я не угадал. Вместо поздравлений нужно было выразить сочувствие.

Он тем временем прислушивается и, убедившись, что рядом никого нет, шепчет:

— Я ошибся, поторопился с выбором. Будь осторожней, Первый: до меня дошли слухи, что моя сестра собирает своих сторонников.

Он коротко кивает, прощаясь, и мчится дальше. Он всегда такой. Вечно куда-то торопится, всегда опаздывает, не тратит ни мгновения на пустое.

Он сказал, что хотел и мог. Остальное — моё дело.

Я смотрел вслед главе тайной службы Короля и пытался решить, кто же он мне: друг или враг?

ГЛАВА 12

БОЛЬШАЯ ОХОТА

Я очнулась от боли, прошившей ногу, поднявшейся вверх по позвоночнику и пойманной птицей забившейся в висках.

— Кимка, ты как, нормально? — раздался встревоженный голос Анны.

— Да, — хотела сказать я, но вместо этого закашлялась. Пробив горло, я попыталась ещё раз. — Да. Где мы?

Открыть глаза я так и не рискнула, боясь, что боль усилится. Поэтому ориентироваться могла только на слух и ощущения.

— В подвале, в камере с решёткой. — Сообщила Анна. — Ким, ты в порядке? Сама сядешь? Я не могу отойти от Толи.

— Что с ним? — вскинулась я, открывая глаза и садясь, за что тут же поплатилась очередным приступом обжигающей боли, разрывающей тело на клочки. — Вы пострадали?

— Я — нет. А он попытался сопротивляться, когда Никка со своим Хроносом пришли нас вязать. У него десяток ран, но серьёзная — одна. На голове.

— Значит, Хронос всё-таки существует. — Я потрясла головой, прогоняя оцепенение.

— Да, когда нас сюда притащили, ты уже валялась на полу. Никка всё рвалась тебя добить, но Хронос ей запретил. Сказал, что грех не загнать такую добычу. Потом он вкатил тебе какой-то наркотик и надел на руки наручники. Тут ещё один был парень, но он участия ни в чём не принимал, просто стоял и смотрел.

— Черноволосый, в белом костюме?

— Угу. С тросточкой, шляпе. Прямо гангстер из третьесортного боевика. И, знаешь, мне кажется, что Никка с Хроносом его... опасались.

— По-моему, он не из их компании, — сказала я. — Только рассчитывать на него нет смысла. Он был там, когда на меня напала Никка, но и пальцем не пошевелил, чтобы помочь.

Дальше мы сидели молча. Я пыталась справиться с болью и трансформироваться Наша единственная надежда сейчас на хриса. Выломать решетку сможет только он.

— Что будем делать? — тихо спросила Анна, стараясь поудобней пристроить у себя на коленях голову Толика. — Ты сможешь выломать решётку?

— Чем? — я вскинула закованные руки. — Понятия не имею, что это за гадость, но я уже десять минут безуспешно пытаюсь перекинуться. Они прекрасно знают, с кем имеют дело, и как это дело иметь без вреда для своего здоровья.

Толик застонал. Я заскрипела зубами. Если мы не найдём выход, мальчишке конец. Такие травмы не совместимы с жизнью. Кто знает, что случится, если он сейчас умрёт. Выкинет его на ту сторону, или это будет концом?

— Если эту гадость можно разломать, я её разломаю, — решилась я. — Ты можешь встать?

Анна сняла куртку и осторожно положила под голову раненому.

— Посмотри в волосах, заколку видишь? Сними. Да хрен с ними, с волосами. Вытащила? Так... Теперь ломай. Да ломай же! На две половинки, дубина! Нашла?

— Иглу? И что мне с ней делать?

— Вгони мне в шею. — Я склонила голову к плечу.

— Кимка, ты уверена? — голос Анны дрожал.

— Уверена! — рыкнула я. — Эффекта хватит на полчаса, за это время мы успеем выбраться отсюда и добраться до безопасного места. Ну что ты так на меня смотришь?!

— Ты понимаешь, что это тебя убьёт? Берсерка используют только в командных стенках, и то разменные чары. Ты помнишь, что тебе на ту сторону путь заказан?

— И что? — резко вскинулась я. — Что ты предлагаешь?! Сидеть ждать, пока эта ублюдочная кровососка и её приятели дойдут до нужной кондиции и явятся сюда продолжить развлечение?

Я сплюнула. Слюна была бурой. Хреново. Похоже, я не жилец при любом раскладе.

— Нет, — вдруг заявила Анна и опустилась рядом с Толиком. — Это не обсуждается. Либо спасаемся все, либо все подыхаем.

— Да забудь ты о своем чёртовом кодексе! — Я попыталась встать, но правая нога подвернулась и я рухнула обратно. Голень опухла и налилась багрянцем. Не перелом, но вывих — точно. — Анна, они нас убьют! И я не могу гарантировать, что вас выкинет. Это не игра! Давай же, не дури. Я всё равно не жилец, а вас вывести могу успеть.

— Нет, — бескомпромиссно ответила она и воткнула иглу в ворот рубахи. Если не останется выхода, я успею воспользоваться ею, но пока время терпит. Толик продержится ещё пару часов, а за это время многое может произойти.

— Чудес не бывает.

— Бывают. — Она покачала головой и грустно улыбнулась. — Просто мы их не замечаем. Но они бывают.

— Анна, — пришлось прибегнуть к последнему аргументу, хотя очень не хотелось. — Дело не в Толике. Я не продержусь эти два часа. Чёрт, да у меня и часа в запасе нет. Либо сейчас, либо никогда...

Анна побледнела.

— Что с тобой?

— Понятия не имею, но что-то на редкость мерзопакостное. Похоже, то, что мне вколол этот Хронос, было не наркотиком, а каким-то ядом.

— Ладно, тогда...

Она потянулась к вороту, но тут же отдёрнула руку. Лязгнула дверь. Я сдавленно выругалась, помянув про себя и Анну с её нерешительностью и честью, и Толика, так некстати подставившегося, и ублюдка Хроноса с его садистами друзьями, и Никку, при виде которой я понимала, что такое жажда крови. Не будь сейчас между нами решётки, я бы её убила. Без магии, без оружия, просто глотку зубами порвала бы.

— Ну-ну... Первый, неужели этой игрушке удалось тебя сдержать? Вот уж не думал, что хрис может выглядеть таким... слабым. Определённо, всех вас надо принести в жертву, это вас... украшает, — противно хихикнул светловолосый толстячок, в котором я методом исключения опознала Хроноса. Лаин брезгливо поморщился. — Я ожидал от тебя большего. Честное слово, я разочарован...

— Я тебя убью, — я пропустила издевательства мага мимо ушей. Я вообще старалась забыть о том, что их трое, меня интересовала лишь Никка. — Клянусь, убью...

— Слово Первого нерушимо, Нори, — совершенно серьёзно заметил Лаин. — Мне кажется, тебе лучше уйти. Мало ли...

— Мне плевать, что тебе там кажется! — огрызнулась вампирша, поправляя ножны так, чтобы иметь возможность мгновенно выхватить меч. — Тебя никто не звал. Сидел бы дома!

— Нори... — в голосе отчётливо было слышно предупреждение, но Никка пропустила его мимо ушей. — Нори, я не хочу объяснять Хел, почему позволил тебе рисковать. Тебе придётся уйти!

— И пропустить самое интересное?! — возмутилась она. — Лаин, ты запамятовал, кто я?! Это моё задание, и я собираюсь до конца насладиться им!

Я пыталась определить, какие же отношения связывают этих двоих. Казалось, что Лаин беспокоится о Никке, но почему-то возникало ощущение неискренности этой заботы. Да, они определённо не ладили. Более того, они ненавидели друг друга.

Как же плохо, что враги наших врагов совсем не обязательно оказываются нашими друзьями.

— Как хочешь, — Лаин первым сдался. Махнув рукой, он удалился, поигрывая тросточкой и ни на миг не отрывая от носа надушенного платка. Я поморщилась. Да уж, с этой стороны помощи нам ждать не приходится. Даже если Лаин не жаждет моей крови, то и заступаться за нас он не собирается. Он в этой компании далеко не главный.

— Слизняк, — подал голос Хронос.

— А то ты не знал! — язвительно выпалила Никка. — Только и может, что за юбками волочиться и сплетничать. Никогда не понимала, что сестра в нём нашла.

Так-так. Похоже, Никка в одном всё-таки не лгала. Она действительно сестра Хел. А Лаин, с которым я имела неудовольствие познакомиться, — её муж.

— Так, гости дорогие... — Хронос уже позабыл об уходе Лаина и вновь переключился на нас. Не скажу, что меня порадовало это внимание. Хорошо хоть Анна молчала и не высовывалась, может, удастся выторговать ей свободу? — У вас есть два варианта на выбор. Либо вы умираете здесь, без еды и воды, как собаки. Либо я даю вам шанс выжить. Один на миллион, но всё-таки шанс. Этот домик не зря называют охотничьим. Здесь мы с друзьями собираемся, чтобы немного поиграть.

Я похолодела. Нет, не может быть! Только не это!

— Ты правильно поняла Кимка, — Никка благосклонно кивнула. — Было бы скучно убить вас просто так, много забавней будет дать тебе шанс. Через полчаса начнут собираться остальные охотники. Мы выпустим вас и дадим полчаса форы. Сумеете сбежать — выживете. Но вы не сумеете... Хотя попытаетесь, ведь так? Или ты выберешь лёгкую смерть?

— Ты достаточно меня знаешь, чтобы выбрать за меня, — глухо произнесла я. — Я согласна поиграть, но взамен отпустите их. Они ни при чём и не имеют никакого отношения к нашим... разногласиям.

— Кимка, у меня идеальный слух, — с милой улыбочкой сообщила Никка. — Я слышала ваш разговор там, на дороге. Если бы ты верила мне, то ничего этого не произошло. Но ты вспомнила кое-что совсем ненужное мне и задумалась. Я не могла так рисковать. В конце концов, теперь я знаю, как найти Наследницу — я запомнила все имена. Ты мне больше не нужна, и Королева, я уверена, обрадуется, что с тобой покончено.

— Это моё окончательное решение. — Я решила, что терять мне нечего. И если ради спасения Анны и Толика мне надо перед смертью побегать по лесу, воображая себя лисицей, то я это сделаю. Может быть там, в загробном мире, в который я никогда не верила, мне это зачтётся. Интересно, попадают ли хрисы в Рай? — Вы отпускаете их, не причиняя никакого вреда. Взамен я побегаю от вас по лесу. Или можете убивать меня прямо сейчас. Я не буду сопротивляться.

В Никке боролись азарт и осторожность. Я была уверена в том, что вампирше до боли хочется унизить меня, поиграть со мной, но отпускать Анну и Толика она боялась. Хотя даже я понимала, что за меня не будут мстить. Если им удастся, они вернутся на ту сторону и попытаются забыть об этой истории, как о кошмарном сне. И они никогда не будут упоминать в разговорах моё имя. Я это заслужила. И перед смертью я хочу хоть немного искупить свою вину перед ними.

— Нет, — вмешался Хронос. — Это невозможно. Мы не можем отпустить их.

— Тогда убивайте нас здесь и сейчас, — упрямо ответила я. — Я не стану развлекать вас, и не надейтесь. В конце концов, я — хрис, а не кролик!

— Вы ещё не закончили? — Лаин прикрыл за собой дверь и вновь прижал к носу платок. — Там собираются ваши... друзья.

— Хронос, мы можем стереть им память... — Никка умоляюще посмотрела на Хроноса, полностью проигнорировав Лаина. — Ну что нам стоит пощадить их, раз уж Первый так вежливо просит?

Блондин задумчиво покачал головой, но я видела, что он готов сдаться. Он жаждал насладиться охотой не меньше вампирши.

— Так что им передать? — нетерпеливо переспросил Лаин. — Они там скоро столовую на кусочки разнесут от нетерпения.

— Передай им, что через пятнадцать минут мы выпустим добычу. Десять минут форы. Кто не успеет к отправлению, участия в охоте не примет.

Лаин кивнул и ушёл. Я мысленно поздравила себя и попыталась встать. Лодыжка вновь подвела. Хронос, увидев это, цокнул языком и забормотал заклинания. Нога онемела. Опухоль не спала, но теперь я по крайней мере могла стоять, пусть пошатываясь. По ту сторону я не смогла бы даже пошевелить ею.

— Если мы останемся недовольны развлечением, то они умрут, — предупредил Хронос. — В их интересах, чтобы ты постаралась, как следует...

— Я могу попрощаться? — холодно спросила я и, не дожидаясь ответа, доковыляла до Анны. Наклонившись, обняла её за плечи. Мои волосы пеленой скрыли нас от глаз Никки и Хроноса.

Я почти не почувствовала, как игла вошла в шею...

Меня вывели на улицу и поставили на колени. Никка самодовольно улыбнулась. Охотников пока собралось шестеро, но, судя по звукам, доносящимся из дома, в погоню отправится много больше. У ног Хроноса нетерпеливо поскуливал пёс.

— Последнее желание? — спросила Никка, осклабившись и продемонстрировав собравшимся ослепительно белые острые клыки.

— Я уже пожелала, — я пожала плечами. — Сдохни.

Она размашисто ударила меня по лицу так, что я чуть не упала. Голова мотнулась, я закусила губу, а на глазах выступили непрошенные слёзы. Ещё один пункт в счёт, который я ей предъявлю. И по каждому из пунктов она мне заплатит.

— Первый всегда держит слово, — процитировала я Лаина.

— А ты — не Первый! Ты всего лишь человек! И неважно кем ты была! Ты грязный мерзкий вонючий человек! — взвизгнула она и вновь замахнулась. Хронос перехватил её руку.

— Милая, не убей добычу раньше времени. Обещаю, я подарю тебе её голову под самыми надёжными консервирующими чарами. Повесишь над камином...

Меня передёрнуло. Да уж, перспективка...

А потом был выстрел. Меня толкнули в спину и я, под улюлюканье и свист, помчалась к лесу. Я чувствовала как медленно тает игла, растворяясь в моём теле. Минут десять ещё, а потом подействует. Главное, продержаться, не дать себя поймать до того, как заклинание активируется.

"Берсерк" мало кто решался использовать, разве что молодняк. Игла растворялась в теле и стократ увеличивала силу. Заклинание действовало не дольше получаса, а потом наступал откат и выброс на ту сторону. Самым поганым было то, что вернувшись, ты продолжал чувствовать слабость ещё несколько месяцев, расплачивался головными болями и снижением большей части способностей. Маги обычно теряли силу на срок, достаточный, чтобы тысячу раз проклясть себя за то, что поддался соблазну.

Подволакивая ногу, я доковыляла до раскидистой ивы и укрылась среди её ветвей. Бряцнули браслеты. Игла ещё не подействовала, но я всё-таки попыталась. Когда-то я слышала или где-то читала о том, что от наручников можно освободиться, если выбить из сустава большой палец. Боязно было пытаться, но я решила, что под "берсерком" справлюсь.

— Чёрт, Кимка, ты понятия не имеешь, как это на тебя подействует и подействует ли вообще... — простонала я тихо и тут же зажала рот ладонью, чувствуя подступающую тошноту. Чем бы ни накачал меня этот гад, его не слишком заботило моё самочувствие.

Охотники были уже близко, я слышала их голоса. Вот чёрт! Да когда же эта гадость подействует? Мне ведь ещё за Анной и Толиком вернуться надо. А я не успею... Даже под "берсерком" мне не протянуть долго. Чёрт!

Голоса раздавались уже совсем рядом. Минута-две, и они обнаружат моё укрытие. Если уже не обнаружили и не пытаются развлечься, вспугнув меня и дав пару секунд форы, лишь для того, чтобы вновь догнать и посмеяться.

Дрим всегда казался мне сказочным миром, почти утопией. Когда я стала думать о нём, как о клоаке, о бездне, в которой копошатся чудовища? Не сейчас ли?

— Эй, смотри, следы ведут к той иве, — раздался голос Хроноса. — Эй, Каримка, а мы тебя нашли! А ну-ка выходи, хватит прятаться! Ка-рим-ка!

Я затаила дыхание и зажмурилась. Сволочная игла действовать не спешила. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Ну, давай же!

— Она ушла по воде, — раздражённо бросил Лаин. — Если бы она была здесь, собака бы унюхала.

Кто-то хмыкнул, зашуршали шаги. Я сжалась в комочек и постаралась забыть, что мне нужно дышать. Только бы они попались, только бы поверили. А Лаин-то! Вот уж не думала, что этот надушенный чистоплюй примет участие в этой мерзости.

— Я, пожалуй, вернусь в дом. — Он словно бы подслушал мои мысли.

— Ну и иди... — буркнула Никка, и я едва не выдала себя. Закусив кулак, я постаралась загнать жажду Того-Кто-Внутри поглубже. Не время. Ещё не время. Когда... если игла подействует, тогда и раздам долги. Как там сказал Лаин? Первый всегда держит слово?

Голоса охотников удалялись. Они шли вниз по течению ручья, звонко шлёпая и не считая нужным таиться.

— Вон, смотрите. Она точно прошла здесь. — В голосе Никки была неподдельная радость. Я не успела удивиться такому благоприятному для меня повороту событий, как зелёный занавес раздвинулся и в моё убежище вполз... Лаин.

— Тихо! — одними губами прошептал он. — Не дёргайся, Первый. Идти сможешь?

Я помотала головой и закашлялась, зажимая рот ладонями. Сквозь пальцы потекла кровь. Когда я подняла голову, Лаин уже на коленях стоял надо мной, озабоченно вглядываясь в моё лицо. Чёрт, если бы я не была так уверена в обратном, то поклялась бы, что этот хмурый мужчина ничего общего не имеет с тем надушенным хлыщом, который напоминал мне манерного аристократишку. Кажется, чудо всё-таки произошло, как Анна и говорила...

— Не действует... Берсерк... — простонала я. Он недоумённо сдвинул брови, а, поняв о чём я, выругался и зашипел:

— Куда? Где игла?

— Поздно... Рассосалась... — Я перестала чувствовать пальцы ног. Вдоль позвоночника разливался холод.

— Дура! — он шипел-шептал, но почему-то я была уверена — это он проорал. Вытащив из внутреннего кармана капсулу с сизой жидкостью, он вставил её в вытащенный из притулившейся на бедре кобуры пистолет. "Иньектор", — коротко пояснил он. Я ещё успела удивиться: до этого я ни разу не видела, чтобы в Дриме использовали медицину той стороны.

— Спокойно! — он зажал мою голову коленями. Сказать, что было больно, значит ничего не сказать. Если выживу, то эта боль будет сниться мне в кошмарах. А он шептал: "Тише, тише... Сейчас пройдёт", — и зажимал мне рот ладонью. Не выдержав, я впилась в неё зубами. Он не попытался освободиться, только поморщился.

Стало легче. Боль осталась, но её уже можно было терпеть. Заставив себя разжать зубы, я глубоко вдохнула, во рту стоял вкус крови. Почему-то сладкой...

Лаин встал и замотал руку платком. Неуклюже пытаясь действовать одной он залез в карман и вытащил короткую рукоять, из которой тут же вылетело светящееся полотно лезвия.

— Молекулярный нож, — и вновь он ответил на незаданный вопрос. — Давай руки.

Я с трудом села и протянула руки. Морщась, Лаин разрезал цепочку наручников.

— Не трясись, а то отрежу что-нибудь, — он удерживал мои ладони повреждённой рукой. Орудуя ножом, он за минуту сумел разрезать браслеты, не оттяпав мне попутно кисти.

На месте, где были браслеты, запястья окольцовывали алые следы. Я попробовала дотронуться, и тут же ойкнула. Не смертельно, но...

— Перекидывайся. — Лаин явно предпочитал не тратить лишних слов.

Я послушалась и тут же об этом пожалела. В моём укрытии с трудом помещались двое людей...

— Я возвращаюсь в дом. — Лаин раздвинул ветки. — Постарайся не задерживаться и не упоминай... слышишь, не упоминай обо мне. Если ты проговоришься, кто тебе помог, мне конец. И не только мне. Поняла?

Я кивнула и выбралась вслед за ним. Лаин махнул рукой в направлении, куда отправились охотники. Я вновь мотнула головой.

— Пусть их смерть не будет милосердной... — бросил он мне в спину, и в голосе его было злорадство пополам с тоской.

Как ни странно, чувствовала я себя просто замечательно. Ничего не болело, нигде не зудело, голова была ясной. Только во рту стоял отчётливый привкус сладкой крови. Нервно подёргивая хвостом, я принюхалась, напомнив себе охотничьего пса.

Охотников не было ни слышно ни видно. Похоже, Лаин предусмотрел всё. Не верится, что они просто так пошли по ложному следу. Только вот когда он успел?

Предвкушая расправу, я, тем не менее, побаивалась, что среди охотников окажутся и хрисы. Надо было спросить у Лаина. Я не уверена, что справлюсь с кем-то, равным мне по силе.

— Чёрт, она нас провела! — раздалось слева. — Возвращаемся к той иве, она наверняка была там. Чёртов Лаин, вечно он приносит несчастье!

— Чего взять с такого растяпы? — примирительно заметил кто-то. — И слава Королю, что он такой. Нам только ещё одного претендента не хватает для того, чтобы воцарился хаос.

— Тихо ты! — заворчала Никка. Я глухо зарычала, услышав ненавистный голос. Ну сейчас она узнает... — Эй, Хрон, ты слышишь?

— Никка, это у тебя слух обострённый! Бот какой-то шляется по лесу, вот и всё... — Я могла представить себе его досадливое выражение и раздражённый взмах руки. И обиженное лицо Никки. — Возвращаемся!

Они шли прямо мне навстречу. Решив не тратить силы, я остановилась.

Первой из-за деревьев вышла Никка, её за собой тащил пёс, рвущийся с поводка. Хороший стаффорд, но трусливый: едва завидев меня, он заскулил и растерял желание броситься на добычу.

— Гор... Вот чёрт!

— Согласна. Твой персональный, личный чёрт. — Я кивнула и скрестила лапы на груди. — А теперь вспомни, что я тебе пообещала.

— Стреляйте же! — крикнула Никка, отпрыгивая за дерево. Я не стала дожидаться, пока её товарищи опомнятся и откроют огонь. Оттолкнувшись посильней я прыгнула, на мгновение почувствовав себя кузнечиком...

А потом были сладость крови во рту, попавшая в плечо пуля и обломанное жало на хвосте... И Никка, которую я держала за горло и прижимала к стволу дерева. Она была последней, я приберегла самое вкусное на десерт.

— Чёрт, Кимка, как ты перекинулась? Кто помог?!

Я лишь усмехнулась. Так я тебе и сказала, моя милая. Убить ведь тебя не получится, воскреснешь.

— Никогда не слышала о "берсерке"? — я оскалилась. — Тщательней надо было мою одежду проверять. Или ты думаешь, что я, с моей-то паранойей, не прячу в рукаве пару ядерных бомб?

Она хрипела и пыталась разжать мои пальцы, но тщетно.

— Давай же милочка... Давай... Похрипи для меня... — Я провела когтём по её щеке, оставляя кровавый след. — Давай... умри для меня. И учти, если я снова увижу тебя, я повторю. Снова и снова... Мне никогда это не надоест... Клянусь, ты дорого мне заплатишь!

— Это ты заплатиш-ш-шь... — умудрилась прохрипеть она прежде, чем рассыпалась в прах.

Я отряхнула лапы и зашагала обратно к дому. Пора получить ответы на мои вопросы. И, чёрт подери, я знаю, кто мне их даст.

ГЛАВА 13

ОТВЕТЫ, КОТОРЫЕ ЛУЧШЕ НЕ ПОЛУЧАТЬ

— Итак, Первый, где же ты пропадал все эти годы и почему решил объявиться именно сейчас, да ещё на Перекрытии? Ты же всегда крайне нелестно отзывался о снах молодого мира?

Лаин поморщился, глядя на меня. Хотя я и успела переодеться в найденные в одной из гостевых комнат брюки и тунику, но всё равно видок у меня был ещё тот.

Анна сидела у постели мальчишки, до сих пор изображающего из себя умирающего лебедя, так что нам никто не мешал. Правда, хозяева часа через полтора могли вернуться, но Лаин заверил меня, что через час Толик окончательно оклемается и мы сможем уйти через портал, который он, конечно же, для нас выстроит. В любую точку Дрима.

— Первый? — задумавшись, я пропустила вопрос мимо ушей, так что ему пришлось повторить.

— Ты знал меня? — ответила я вопросом на вопрос.

— А почему ты спрашиваешь?

— Потому что не помню, идиот! — не выдержала я. — Я понятия не имею, кто ты такой и какого чёрта здесь происходит. Все мои знания — догадки, основанные на непроверенных фактах и допущениях. Я не знаю, кто ты! Да я и про себя почти ничего не знаю!

Лаин выслушал эту тираду с непроницаемым выражением лица.

— Да, раньше ты был поспокойней. — Он потер подбородок и осторожно переспросил: — Совсем ничего не помнишь?

— Совсем!

— Ублюдочная сука! — прошипел он и добавил ещё пару крепких выражений. — Значит, посмела! А я-то думал, почему это она совсем не опасается твоего возвращения, хотя знает, что ты быстро разберёшься с её так называемыми правами на трон! Ну ничего, посмотрим, сколько хрисов останутся ей верны, когда я пущу слух о том, что она принесла тебя в жертву! Да её же сторонники ей глотку за это порвут!

— Ты о ком? — Я округлила глаза, Лаин опять удивил меня, вот уж не ожидала обнаружить, что он может ругаться словно портовый матрос.

— О Королеве так называемой! — Он глубоко вдохнул и уже спокойней заметил: — Дело в том, что до сегодняшнего дня я, как и вся страна, пребывали в уверенности, что ты вот же тридцать два года лежишь в этом вашем целительном сне, так как при перевороте пытался защитить Короля и был тяжело ранен.

— Не хочу тебя разочаровывать, но мне от роду всего тридцать.

— О чём я тебе и говорю. Тебя принесли в жертву молодому миру, поддерживающему наш. — Он наклонился вперёд, чуть не опрокинув свой чай. — Душу и разум вынули из прежнего тела и вселили в мертворождённого человеческого ребёнка. А, между прочим, Королева клялась, что ни одного хриса в жертву принесено не было и не будет, иначе как по собственному согласию. А дураков, чтобы совершить такую глупость, среди вас нет и не было по определению. И уж тем более ты, Первый. Никогда не поверю, что ты мог согласиться на это. Ты бы скорее на казнь пошёл своими ногами!

— Лаин, боюсь, что это всё-таки было осознанное решение. — Я вздохнула и кивнула на лежащую между нами книгу. — Послушай одну запись, а потом скажешь, верна ли моя догадка.

Я ухватила нож, которым до этого намазывала масло на хлеб, и чиркнула себя по пальцу. Пара капель упало на переплёт. — Во имя Короля!

И опять алые искры и голограмма, твердящая, что я обязана найти Наследницу. Лаин слушал речь Первого с всё возрастающим недоверием, а когда тот закончил и исчез, откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

— Это многое объясняет, — глухо произнёс он. — Вот уж не думал, что он такой дурак.

— Значит, я права? Это был мой выбор?

Он покачал головой.

— Боюсь, нет, Кимка. Тебя никто не спрашивал, хочешь ли ты участвовать в этом безумии. — Он помолчал, подбирая слова. — Ты ничего странного не заметила в облике Первого?

— Нет, а должна была? По-моему, он ничем не отличается от меня, разве что потолще и шрам на плече.

— Вот именно! Потолще! Он не просто пошёл против своих собратьев в безумной попытке спасти Наследницу, он пожертвовал собой и своим родом! Ро-дом! Не просто какой-то занюханной Десятой или именной линией! Он решил, что Наследница стоит Первого! Да этого предательства ему никогда не забудут! Он фактически оставил свой народ без власти!

— Лаин, я ничего не поняла. Ты можешь объяснить по-человечески?!

— По-человечески как раз не могу, не владею ни одним из языков. — Ядовито заметил он, а потом тяжело вздохнул и зарылся пальцами в свои волосы, дёргая их. — А вот по-алларски попробую, только вот объяснять, похоже, придётся с самого начала. Почти три десятилетия назад в Алларии произошёл переворот. Правящая ветвь выродилась окончательно, Наследница Ярь не вызывала доверия ни у простого народа, ни у аристократии. Её бы давно отлучили от рода, но Первый хрис с какой-то маниакальной настойчивостью поддерживал её. Он запугал всех противников, охранял её днём и ночью и не давал Королю изменить своё решение, как тот хотел. С ним боялись связываться. Но в один прекрасный день его сумели обвести вокруг пальца и нейтрализовать на те несколько минут, необходимых, чтобы мятежники ворвались в тронный зал, где в это время находилась вся правящая семья. Король, королева и принц погибли на месте, но Наследница оказалась совсем не так проста, как было принято думать. Она сумела продержаться против хрисов две минуты. Её смертельно ранили, но Первый успел. Никто не знает, что произошло с телом Наследницы Ярь. Когда Первого обнаружили его собратья, перешедшие на сторону захватившей власть Королевы, он отказался отвечать. Принято считать, что он всё-таки не смог спасти ей жизнь. Но, судя по тому, что я сейчас услышал из его послания, Первый сумел таки. Не уверен, что тело её выжило, но он каким-то образом сделал её одной из жертв. Он договорился с кем-то из жрецов и подменил одну из жертв Наследницей. При захвате его сильно ранили, поэтому все поверили в то, что он впал в лечебный сон, который у вас может длиться много лет. Я тоже верил, но... Ты правильно обратила внимание на его живот. Я не эксперт в физиологии хрисов, но как раз два года, разделяющих тебя и Наследницу, — это срок вынашивания ребёнка у хрисов. Он знал, что Королева не рискнёт убить его, знал, что даже ренегаты, перешедшие на её сторону, не допустят того, чтобы уничтожить правящую линию. Но вот его потомок мог бы обрести доверие Королевы и, выждав, подготовить новый переворот, найдя в молодом мире Наследницу и вернув трон законной линии. Похоже, что это не сработало. Королева слишком умна. Она наверняка сообщила Первому, что его ребёнок тоже станет пленником. Тогда он каким-то образом договорился, что вместо плена сын займёт место очередной жертвы. Через кого-то, кто поддерживал его, он передал это вот послание. Перепись жертв не могла так просто оказаться в руках человека, её тебе подбросили — она хранилась в Храме, и лишь жрицы имели к ней доступ. И я слышал, что как раз тридцать два года назад какой-то хакер взломал систему жертвенника и заблокировал доступ к части систем. Думаю, это был Первый. А сегодня ко мне обратилась с просьбой жрица, она и рассказала о тебе, сказала, пришла пора исполнить обещание, данное мною много-много лет назад. Поэтому я пришёл сюда, хотя, признаюсь, очень сильно рисковал.

Я сидела, словно оглушённая, пытаясь хотя бы осознать то, что на меня сейчас вывалил Лаин. Я — не Первый. Точнее, Первый, но не тот. Сын. Или дочь?

— Почему ты считаешь, что Первый мёртв? Может быть, он до сих пор в плену? — спросила я просто чтобы не молчать.

— Он мёртв. Передо мною его дитя, поэтому я уверен, что он мёртв. Вы странный народ: практически бессмертные, вы расстаётесь с жизнью ради потомства, дитя пожирает вас изнутри чтобы родиться, прогрызает себе путь наружу. Я никогда не понимал, как ваш народ умудряется не исчезнуть, с таким-то способом размножения...

Я слетела со стула и упала на карачки. Ужину стало тесно в желудке. Лаин, надо отдать ему должное, не скорчил очередную мину, а помог мне встать и заклинанием очистил пол.

— Тихо, дитя. Это не твоя вина. Он прекрасно понимал, на что шёл. Будь ты воспитана в Алларии, своим народом, ты бы не находила в этом ничего страшного.

— Но я нахожу! — Желудок болезненно сжался. — Чёрт, Лаин, я даже представить себе не могу такого, не то, что счесть нормальным! Это чудовищно...

— Таков ваш народ. — Он пожал плечами и бросил взгляд на часы, висящие между голов над камином. — Иди-ка ты, поднимай своих спутников. Пора отправляться.

— Лаин... — Я вдруг поняла, что у меня сотни вопросов остались. Тысячи. Растерявшись, я потратила время зря. Вот нужно мне было знать о судьбе Пер... моего родителя?! Уж лучше бы посоветовалась, что дальше делать!

— Потом. Я отправлюсь с вами. Доберёмся до какого-нибудь относительно безопасного места, там и поговорим, — опередил он меня. Похоже, он всё-таки умеет читать мысли, как я и подозревала. — Ты давай, поторапливайся. Если меня увидят в вашей компании, мне конец — даже моя неприкосновенность имеет свои пределы, и помощь мятежнику их переходит.

Я послушно направилась на второй этаж, делая зарубку в памяти, спросить Лаина, кто же он, чёрт побери, такой и кто его прислал. Возможно, я найду друзей там, где и не жду?

Но прежде надо узнать, сможет ли он вернуть Анну и Толика на ту сторону. Да, это прежде всего. Сегодняшний день окончательно убедил меня в том, что тащить их за собой — убийство. Это сегодня всё обошлось, а завтра? А послезавтра?

Плюнув на конспирацию, я дала Лаину координаты своего дома. Этот небольшой коттедж стоял в самом сердце леса. В этот дикий сектор и охотники-то не рисковали заходить: боты здесь водились — закачаешься. Даже мне, с моим уровнем, и то приходилось несладко. Не знаю, почему я выбрала это место, но решение себя оправдало, незванные гости меня не беспокоили, единственным, кто знал об том доме был Ястреб, он даже побывал здесь однажды.

Была велика вероятность того, что за домом следят, но меня это не беспокоило. Мне есть, что противопоставить Ястребу, если он посмеет явиться.

Из припасов на кухне нашлось немногое, давненько я сюда не заглядывала, а в последний визит было не до пополнения.

Лаин брезгливо осмотрелся и одним взмахом заставил гостиную засиять чистотой. Сев в уже чистое кресло, он скрестил руки на груди.

— Итак? — спросила я, усаживаясь в кресло напротив. Я уже успела попросить его о помощи, но он так и не ответил, сможет ли.

— Теоретически, то, что ты совершила, пойдёт им лишь на пользу. — Он демонстративно не обратил внимания на язвительное замечание Анны о том, что сам бы оказался в такой ситуации, она посмотрела бы, сколько пользы он извлечет. — Иногда молодой мир отторгает жертв, тех, кто не способен прижиться. Я могу отправить их в Алларию. Там они пройдут курс адаптации и вернутся к той жизни, для которой были рождены.

— Подожди, — я замахала руками, бросая грозный взгляд на Толика, порывавшегося что-то спросить. — Для начала объясни, что такое перекрытие и где находится Аллария. Из того, что я знаю, я заключила, что Дрим — самостоятельная реальность, которую контролируете вы, вары и хрисы, — нелюди, живущие среди нас. Но ведь всё не так просто?

— Не так. — Он кивнул. Ты права, не веря в то, что Дрим — ментальная реальность. Он — нечто иное. Но ошиблась, посчитав варов и хрисов жителями той стороны. Мы — алларианцы. Мы пришли из мира, лежащего по другую сторону Дрима. Дрим — это перекрытие, образовавшееся, когда Аллария присосалась к другому миру. Тому, в котором ты жила. Мы называем Дрим Перекрытием или сновидениями. До того, как мы подкинули вам технологию капсул, люди приходили сюда в своих снах. Это был странный, постоянно меняющийся мир, опасный и непредсказуемый, не поддающийся контролю и не похожий ни на что. Когда жертв стало не хватать, чтобы удержать миры связанными, мы решили укрепить перекрытие и через жертву передали в молодой мир немного изменённую технологию проникновения. Это оправдало себя; вот уже восемь лет мы отказались от практики жертвования. Статичность перекрытия и присутствие здесь существ из молодого мира дали нам то, чего мы не могли достигнуть многие годы — слияние миров.

— А они оба — жертвы?

— Оба. А ты не видишь?

— Нет, я уверена только насчёт Анны, её имя есть в Книге.

— Гм... — Анна прокашлялась. — А нас кто-нибудь спросит, хотим ли мы отправляться в эту вашу Алларию?

— А вы не хотите? — несказанно удивился Лаин, переведя на неё взгляд.

— Нет, — отрезала она. — У меня и сейчас неплохая жизнь. У меня там родители, сестра младшая скоро мамой станет. Я не собираюсь менять эту жизнь непонятно на что, тем более в мире, где была принесена в жертву. Может, я преступница какая? Или кого там у вас отправляют на ту сторону?

— Возможно, и преступница, — кивнул Лаин. — Но принесение в жертву списывает все грехи. Когда вы вернётесь, будете чисты перед законом и сможете жить, как сами захотите. Жить, по крайней мере, раза в три дольше, чем человеком. Да и уровень жизни у наших бедняков выше, чем у среднего человека. Аллария — старый мир, очень богатый и развитый.

— Всё равно, — Анна мотнула головой. — Я предпочту остаться собой. Я бы подумала, если б не знала о Королеве и Наследнице. Пусть ваш мир богат и развит, но он не даст мне безопасности. Я не намерена жить в стране, охваченной гражданской войной.

— А почему вы решили, что вас это коснётся? — вновь удивился Лаин. — Кто бы ни правил, народ поддерживает его. Эпоха войн в Алларии давно канула в лету, тысячелетие уже мы живём в мире.

Я вздохнула. Хороший мир... Без войн, сказочно богатый да ещё и высокоразвитый. Прямо сказка какая-то, ставшая явью. Только вот я больше не верю в сказки, выросла и поумнела.

— Лаин, не уговаривай их. — Оборвала я уже начавшего говорить мужчину. — Это их выбор. Если они хотят вернуться к своим жизням, пусть так и будет. Ты же сам говоришь, что они не имеют никакого отношения к перевороту.

Он сердито посмотрел на меня, но, видя, что я серьёзна, тяжело вздохнул.

— Хорошо. Вас сейчас отправлять?

— Да. — Анна встала. Толик, похоже, сомневался, но страх победил. Он кивнул. — Нам не стоит слушать дальше. Меньше знаешь — крепче спишь.

Лаин поднялся и подошёл к ним. Соединив ладони, он пропел что-то и ударил Анну в грудь. Женщина отлетела к стене и с хлопком испарилась. Повторив то же самое с Толиком, Лаин в очередной раз сокрушенно покачал головой и вернулся в кресло.

— Это был их выбор, — заметила я. — Нельзя насильно осчастливить.

— Ты не права, — упрямо ответил он. — Это был выбор, продиктованный трусостью. Их место в Алларии, они просто побоялись, что окажутся втянуты в раздор между претендентами на трон. И это иначе как трусостью не назвать.

Всё-таки, Лаин не так совершенен, как мне казалось. Или "свобода выбора" в Алларии — пустой звук?

— Лаин, ты сказал, что у твоей неприкосновенности есть свои пределы. А откуда у тебя вообще неприкосновенности и как ты оказался в столь... странной... компании? — осторожно спросила я задумавшегося Лаина.

— Я третий претендент, — ответил он так, как будто это всё объясняло.

— И на что претендуешь? — передразнила я его тон, уже понимая, кто передо мною.

— Само собой, на трон. Причём, третий я — официально. По старшинству я — первый в очереди. Сестра мало того, что из побочной ветви, — дочь какой-то придворной, на которую позарился мой любвеобильный родитель, так она ещё и младше меня на два года. Но вот после того, как моя племянница стала Наследницей, я счёл, что трон мне не светит и женился на своей давней любовнице. Как королеву её бы никогда не приняли: она по молодости и глупости прошла стерилизацию и детей иметь не может. А сестричка только этого, оказывается и ждала. Пока я стоял между ней и троном, ей не было резона организовывать переворот, поддержки бы она не получила и голову не уберегла. А так... Я остался третьим и последним претендентом на наследие, и то номинально. Все прекрасно знают о состоянии моей жены, хотя официально это не объявлялось.

— Значит ты брат свергнутого Короля и нынешней узурпаторши?

— Ты поосторожней со словами. — Он поморщился. — Она законная Королева. Доказать, что она имеет отношение к смерти Короля и всей его семьи невозможно. Было объявлено, что они погибли от рук недовольных политикой в отношении молодого мира юнцов, вообразивших себя этими... как их там... освободителями. Сестра взошла на престол законно. Единственный вариант, при котором она будет вынуждена уступить трон, — это возвращение Наследницы. Причём, просто вернуться ей мало, необходима поддержка кого-то, кто сможет её защитить, иначе она не протянет и часа во дворце, а народу объявят, что самозванка казнена сразу же, как её разоблачили.

— Под защитником, конечно же, ты подразумеваешь меня... — Я скривилась.

— Не только. Одна ты ничего не добьёшься, только сама голову сложишь.

— И?

— У меня достаточно влияния, чтобы у моей племянницы появился шанс. Я знаю тех, кто может поддержать её.

— Осталось только найти её. — Я нахмурилась. — Никка знает имена. У неё остался список.

— Я слышал... — Он нахмурился. — Значит, придётся играть на опережение. Если она найдёт Наследницу раньше нас, той не жить. Никка — мелкая гадина, но сама она и не полезет, вызовет цепных псов Королевы и отдаст им приказ, на это её власти хватит. К кому вы собирались идти вначале?

— Мерит-Сегер, пастушка из сектора Кошмаров.

— Я иду с тобой. — Он встал и потянулся. — Отправляемся утром, надо отоспаться.

Я кивнула и объяснила что где есть в этом доме. Лаин, поклявшись, что не станет заходить в комнату с синей дверью, отправился наверх, а я устроилась поудобней и телепортировала себе в руки книгу, которую не дочитала когда-то, оставила на середине. Теперь ведь уже и не помню, про что она... Надо начинать сначала...

Едва я просмотрела первый абзац, как за дверью что-то грохнуло и взорвалось... А потом дверь открылась и Ястреб шагнул внутрь...

Я застонала... Кажется, мне сегодня будет не до чтения...

— Ну-ну, Кимка, разве так встречают старых друзей?! — Он картинно всплеснул руками. — А если бы попала?

Я вздрогнула. Мелькнула непрошенная мысль, что я чудовище, раз у меня рука на такую красоту поднялась. Я запихала её в самый дальний уголок сознания и попыталась взять себя в руки.

Всё хорошо. Я справлюсь с ним. Он один. Если я перекинусь, у него нет ни единого шанса против хриса. И Лаин поможет.

— Что здесь происходит? — раздался холодный голос. Стоило вспомнить — и вот он. Стоит наверху лестницы. В моём халате. Белом, что закономерно. Стоит и смотрит. Брезгливо. В качестве разнообразия, брезгливость его направлена не на меня. — Я не помню, чтобы ты говорила, что ждёшь кого-то.

— Я и не ждала. Это Ястреб, — пояснила я.

— Я знаю, кто это. Тот самый человечек, который возомнил, что сможет изменить судьбу.

— Кто это? — довольно невежливо рявкнул мой старый друг. — Только не говори мне, что пока я гоняюсь за тобой по всему Дриму, ты тут... Ты...

В его голосе звучало праведное негодование, словно у мужа, вернувшегося из командировки и обнаружившего любимую жену в кровати с соседом. Это стало последней каплей.

Я захихикала.

Определённо, наша с Ястребом "последняя встреча, с которой живым уйдёт один", превращается в какой-то театральный фарс.

— Что тебе нужно? Хотя нет, не отвечай... Перепись жертв. Мы рассчитывали, что ты передашь её Кимке, но Адиан, проговорившись, спутала все карты. — Лаин хмыкнул и устроился в кресле, закинув ногу на ногу и демонстрируя, что под халатом на нём ничего нет. Причем ничуть этой демонстрации не стесняясь. — Глупый человечишка, даже не жертва. Ты вознёсся высоко, едва ли не выше всех в этом мире... Но власти жаждешь всё больше и больше. Наблюдая и слушая, ты, как тебе кажется, проник в тайны этого мира... Ты захотел сам стать варом, словно змея из легенды вашего мира. Змея, мечтающая полететь. Глупый-глупый человек.

— Вижу ты не теряла времени даром. — Ястреб опомнился. На его лицо вернулась прежняя самоуверенность. Он не боялся Лаина, и мне не хотелось думать, что на это у него есть причины. — Думаешь, тебе поможет этот аристократишка? Да он и оружия в руках держать не умеет! Один из тех хлыщей, которые только и могут, что кичиться своей избранностью!

— А с чего ты взял, что мне нужна помощь?! — Я ощерилась и приготовилась трансформироваться. Жаль внутри не особо развернёшься, но я и не собираюсь драться. Я просто убью его. Одним ударом. Интересно, на что он вообще рассчитывал, придя сюда в одиночестве, без поддержки?!

И тут Лаин меня вновь удивил. Молниеносно выскользнув из мягких объятий потрёпанного кресла, он оказался между нами.

— На нём "обратка", — пояснил он через плечо. Я чертыхнулась, понимая, что Лаин только что во второй раз спас мне жизнь. "Обратка" — одно из наимерзейших заклинаний Хаоса. Любой твой кулачный удар причиняет вред тебе же. Его не принято использовать в честном бою.

Ястреб предупредил меня, что правила в нашей с ним войне больше не действуют.

— Стоять! — рыкнул Лаин. Ястреб замер и отступил на шаг. На его лице мелькнуло недоумение. — Убирайся отсюда, она со мной! Попробуешь прикоснуться, я тебя уничтожу.

Я ещё успела удивиться прозвучавшей в голосе Лаина уверенности, а в следующий момент Ястреб прыгнул на моего защитника, оскалившись и сформировав между ладонями шар хаоса.

Он не успел использовать заклинание. Неведомая сила отбросила его к противоположной стене. А Лаин... Лаин обернулся ко мне...

— Чёрт подери, это... — выдохнула я, не успев подумать.

Лаин остался собой. Все изменения в нём были неуловимы. Я не могла сказать точно, в чём они заключались. Он остался собой, но такого его принять за человека было невозможно. Передо мной стоял вар. Всё в нём так и осталось "слишком", но теперь это было "слишком для человека". Его вьющиеся волосы были наполовину седыми, а из уголков губ лучиками разлетались морщинки. Он был стар. Много старше, чем я решила сначала. Много-много старше.

— Что это? — спросила я, просто чтобы не молчать, сама не понимая, о чём спрашиваю.

— Я переместился на Перекрытие полностью. Так же, как ты вытащила ту парочку. До этого здесь был мой разум, — пояснил он.

— Ублюдок! — Ястреб, шатаясь, поднялся. — Какого чёрта ты ей помогаешь? Ей не стать никем, она не способна удержать власть в своих руках. Отдай мне книгу! Я достоин!

— Пошёл вон, — бросил Лаин. — Людям не место в нашей власти. Тебе не понять.

Лаин шевельнул кистью и Ястреба вновь впечатало в стену. Ещё раз и ещё... А потом один из двух мечей, висевших над камином, сорвался и вошёл ему в грудь. Ястреб захрипел и его тело рассыпалось в прах...

— Нужно уходить в другое место... — Лаин хмыкнул, но в его голосе больше не было этих презрительно-холодных ноток, пугавших меня. — Он вернётся, а мне совсем не хочется повторять это избиение. Это недостойно и бессмысленно. Да и магия Перекрытия не слишком хорошо работает в моих заклинаниях.

И тут я захохотала. Лаин тут же надел на себя маску аристократа-сволочи и осведомился, что меня так насмешило. Я покачала головой, всё ещё хихикая и стараясь не смотреть на спасителя.

Не объяснять же ему, что весь эффект от его красочного перевоплощения в не-человека пропал по одной простой причине. Пояс халата развязался и я обнаружила, что под ним всё-таки что-то есть... Мои розовые бикини с кружавчиками и белым зайчиком на самом интересном месте...

ГЛАВА 14

ПАСТУШКА МЕРИТ-СЕГЕР И ЕЁ ОВЕЧКИ

В сектор Кошмаров нельзя было строить порталы, так что мы оказались на границе и нам предстояло пройти почти полсектора вглубь.

— Почему всё время белый? — спросила я у Лаина, поддергивая лямки рюкзака и мысленно ворча, что он, свободный от поклажи, мог бы предложить помочь. — Или другие цвета носить особам королевской крови запрещено?

— Почему же? — усмехнулся он, помахивая тросточкой. Выглядел он, будто не по самому опасному сектору Дрима шёл, а в парк на прогулку выбрался. — Носить я могу что угодно, но я люблю белый цвет. Да и розовый мне не пошёл, сама могла в этом убедиться. А если серьёзно, то это официальный цвет формы той службы, которую я возглавлял при брате. Это было забавно — демонстрировать, кем я являюсь так, чтобы никто этого не понял.

— А какую службу ты возглавлял?

— Тайную.

— Ну теперь-то ты можешь сказать.

— Я и сказал. Тайную. В молодом мире её называют службой безопасности. У нас, в последние годы, тоже. Только вот как ни назови, тайная служба должна быть тайной. А сейчас она — издевательство над вековыми традициями. Эти олухи не смогли выяснить даже такой мелочи, как личность прежнего главы, хотя и пытались. Впрочем, не то чтобы я жаловался... Ты видела, что меня считают неудачником ни на что не годным франтом. Это заблуждение очень полезно. Никому и в голову не придёт, что я способен выступить против сестры. Даже она ничего не заподозрила...

Как только я решаю, что узнала своего спутника, он преподносит новые сюрпризы. Его личность словно матрёшка...

— Лаин, а почему ты снова выглядишь, как человек?

— Здесь вновь мой разум — персонаж, как вы говорите. В физическом теле находиться на Перекрытии опасно. Да ты и сама это уже поняла. Я уже прощупал, как же ты умудрилась вытащить себя на Перекрытие, да ещё и порвать привязку к молодому миру?! Первый раз вижу такое.

— Я "ушла", — хмуро объяснила я, не желая вдаваться в подробности, но Лаина такой ответ не устроил.

— "Уход" — утка, пущенная нашими умниками. Человек не способен переместиться на Перекрытие в физическом теле. Те, кто застревают здесь, считая, что "ушли" — психически нестабильные существа, сами себя убедившие в невозможности возвращения. А ты здесь — чистый разум. У тебя нет тела, ты не привязана ни к одному из миров. Если бы ты вернулась в Алларию, мир бы вернул тебе тело, сформировал заново, так как помнит тебя. Но Перекрытие на такое не способно. Или я чего-то не знаю, или ты совершила невозможное. Кстати, а из-за чего ты ушла?

— Ничего не осталось в том мире, что держало бы меня там. Я всегда чувствовала, что мне там не место, "уход" был закономерен, я знала, что однажды это случится.

— Не место? — задумчиво произнёс Лаин. — Странно... Жертвам внедряют в сознание блоки, которые ещё ни разу не подводили. Похоже, ты смогла частично разрушить их. Интересно... Ладно, об этом подумаем потом... Слушай, через два часа стемнеет, нам ещё далеко?

— Через час должны добраться. Вон там, видишь, зеленеет? Нам туда.

Солнце ещё не село, когда мы с Лаином достигли огромной лужайки. В траве, разложив пышные розовые юбки, сидела пастушка. Из-под широкополой кружевной шляпки торчали две коротких толстых рыжих косички с вплетёнными в них ленточками. Изящную шейку обхватывала бархатка с подвеской-колокольчиком. В наивных голубых глазах плясали озорные искорки, а переносица была усыпана светлыми веснушками. Рядом с ней лежал тонкий посох, перевитый разноцветными ленточками и увенчанный гроздью бубенцов.

Овечки бродили, казалось, без присмотра, но стоило одной из них отойти слишком далеко, как пастушка поднималась, брала посох и стучала им о землю. Гремели бубенцы и стадо вновь собиралось в кучу.

— Это не моя племянница, — категорично заявил Лаин. — Моя племянница ненавидела животных. Ещё собаки или кошки, я бы поверил, но она бы и близко к овечкам не подошла.

— Люди меняются, — заметила я. — Проверить стоит. Мало ли... К тому же эта пастораль обманчива. Мы в секторе Кошмаров, и эта пастушка совсем не та, кем кажется. Вот зайдёт солнце — увидишь.

— Эй, вы кто? — Мерит, наконец, заметила нас, или ей просто надоело ждать, пока мы сами подойдём ближе. — Идите сюда!

Мы с Лаином переглянулись. Ступить на лужайку, значило подпасть под чары этого места, которое мы не сможем покинуть, пока Мерит сама нас не отпустит. Лаин этого не знал, но он интуитивно чувствовал, что с этим приглашением не всё ладно.

Но идти придётся.

— Привет. — Я улыбнулась и перешагнула ту невидимую черту, что разделяла дорогу и лужайку Мерит-Сегер. — Не приютишь ли на ночь бедных путников?

На простодушном лице Мерит на миг проступило удивление. Она знала, кто я такая. И знала, что я знаю о ней. Пастушка не понимала, что мне надо, но, похоже, решила не нарушать правила игры.

— Конечно, вы можете переночевать здесь. Взамен я попрошу вас рассказать сказку. Только такую, чтобы я её ещё не слышала.

Уточнять, что случится, если сказка будет ей знакома, Мерит не стала. Как и о том, что почти никому не удалось угадать с историей.

— Сейчас начинать? — спросил Лаин.

— Нет, когда сядет солнце, — пояснила Мерит. Пока подумайте, о чём можете мне рассказать, да отдохните с дороги.

Мы устроились на траве чуть поодаль.

— Что будет, если сказка ей не понравится? — тихо спросил Лаин. Я пожала плечами. Что толку рассказывать, если всё и так понятно? Но Лаин не отстал:

— Так что?

— Она попытается нас убить.

— Чем? — удивился он. — Посохом зашибёт или овечек своих хищных на нас натравит?

— Лаин, мы в секторе Кошмаров! Неужели ты действительно поверил в эту пастораль?! — Я покачала головой. Кем бы там ни был Лаин в своей Алларии, но здесь он — новичок.

Мерит делала вид, что не слышит нас, хотя, я была уверена, любое слово, произнесённое в этом месте, достигало ушек хозяйки.

— Ладно, давай тогда...

— Не вздумай! — я ухватила его за руку. — Лаин, ты что, совсем идиот?! На этой поляне мы — гости. Если вздумаем напасть на хозяйку, нарушим законы Дрима. Неужели ты совсем не ориентируешься в этом мире?

— Солнце садится, — заметил Лаин.

— Ага, сейчас начнётся, — прошептала я, наблюдая за Мерит, ударившей посохом о землю. — Смотри, драконий зуб ставлю, ты такого ещё не видел...

Последний луч умирающего солнца скользнул по траве и всё погрузилось в сумрак. А потом Мерит начала меняться. И менялись вместе с ней её овцы...

— Во имя Короля, что такое?! — не сумел скрыть изумления мой спутник.

Черноволосая девушка с золотыми глазами оборотня улыбнулась. Клоками осыпалась шерсть с овечек, словно снег услал траву, а потом вспыхнул колдовским пламенем и из этого пламени выступили, окружая нас, волчицы.

— Это Мерит-Сегер, пастушка стаи оборотней-волчиц и их богиня. Если мы не расскажем ей сказку, что она не слышала, то станем ужином стаи...

— Рассказывай, — рыкнула Мерит. — Не тяни время! Мои волчицы голодны!

Я уже открыла рот, чтобы начать историю, как Лаин меня остановил. Улыбнувшись, он подмигнул мне:

— Кажется, я знаю историю, которая непременно понравится нашей хозяйке. Позволишь? Итак... Давным-давно в одном далеком-далёком королевстве...

— Да что ж такое?! У вас у всех что, фантазии придумать новое начало не хватает? — перебила его Мерит. — Я все эти сказки наизусть знаю!

— Эту не знаешь, — возмутился Лаин. — Не перебивай, дай с мыслями собраться, а то что-нибудь точно упущу, давно это было... Давным-давно в одном прекрасном королевстве, которое называлось Аллария...

...жили два народа. Хорошо жили, дружно, помогая друг другу. Первый народ звался вары. Красивы были вары, великие маги рождались среди них, великие учёные и правители. Вторым же были хрисы. Огромные чудовища-воины, давным-давно заключили они договор со своими соседями, что будут охранять Алларию и её Короля от любой опасности: что внешней, что внутренней. И пусть хрисов не любили, но вары к ним привыкли и забыли уже, что когда-то чуть не уничтожили этот народ, возжелав захватить их земли.

Шли века, а Аллария процветала. И не был среди известных миров ни одного, что мог бы сравниться с ней. И вот однажды...

У старого Короля было три сына. Первый, как известно, красавец-удалец, второй — умник-разумник, а вот третий...

— Дурак. Что он, что ты! Что я, по-твоему, не распознаю переложение народной сказки на современный фентезийный манер?

Волчицы сомкнули кольцо вокруг нас. Холодные жёлтые глаза горели во тьме, будто звёзды. Голодные звёзды, жаждущие. Признаться, я испугалась. Не хотелось мне закончить свою жизнь в качестве позднего ужина стаи. А вот Лаин даже бровью не повел, только укоризненно заявил Мерит, что перебивать некрасиво и в приличном обществе за такое бьют по мордасам. Причём, сказано это было без тени улыбки. Чёрт знает что там за нравы, в этой Алларии! Может, и правда бьют?

...третий сын в мать пошёл. Не был он умником, но знания впитывал, словно губка и вскоре его начали ставить в пример среднему, который ленился и образование получать не желал. Красотой младший тоже не блистал, чернявенький, востроносый, худой, лет до пятнадцати он напоминал девчонку-замарашку. Так его и дразнили... Только вот не знали его мучители, что мал был он, да удал, что решил всего в жизни добиться сам, не рассчитывая на призрачный шанс занять трон. Вот он и учился всему. Фехтовать учился, в политике разбираться, танцевать, магии. Даже взял пару уроков у признанной придворной красавицы, как себя подать так, чтобы недостатки внешности скрыть.

Шли годы. Старший принц закончил обучение и отправился в странствия, решив и миры другие посмотреть, и себя, такого раскрасавца, показать. Придворный предсказатель жизнью поклялся, что вернётся он цел и невредим. Принц не вернулся, а предсказатель исчез, словно сквозь землю провалился. Искали его искали, а через месяц труп нашли — задушили предсказателя.

Погоревали Король с королевой, но надо было как-то дальше жить. И вот перед ними встал вопрос, кого же Наследником назначить из оставшихся двух принцев. Младшенького не любили, говорили, что породой в мать, нет в нём того, что позволит Королём хорошим стать. Да он, надо сказать, и не рвался к трону, понимал, что не его это.

А что его, понять не мог. Вот и прожигал жизнь, меняя дам как перчатки, без устали танцуя на балах и с каждым днём чувствуя себя всё несчастней и несчастней.

Но однажды, возвращаясь с очередного свидания, наткнулся он в коридоре на Первого хриса, главного телохранителя Короля. Испугался он, надо сказать, изрядно, не понял с похмелья, кто это. Решил, чудовище какое-то по дворцу бродит. Первый же скучал. Покушений на Короля отродясь никто не совершал, в стране спокойно было, ни бунтов, ни недовольных. А мальчишка ему приглянулся. Надо сказать, до этой встречи, он на младшенького принца внимания не обращал, понимая, что Королём тому не быть. Отчёты наставников хвалебные он пропускал мимо ушей, посчитав, что те преувеличивают способности ученика, чтобы порадовать не чаявшую в нем души королеву. Это он так потом сам и рассказал...

Как-то так получилось, что Первый и младший принц подружились. Первый был совсем не стар, по меркам своего народа, почти подросток, так что общий язык они нашли легко. Принц стал единственным варом, кто узнал одну из самых страшных тайн народа хрисов, что те способны менять облик, превращаясь в очень похожих на самих варов существ.

— Первый оказался заколдованной принцессой, и в результате они поженились? Потом принц всё-таки стал Королём и они нарожали кучу наследников? — Мерит покачала головой. — Нет, так не пойдёт. Если у сказки такой конец, можешь дальше не рассказывать. Это банально.

— Тихо ты! — шикнула я на повелительницу волчиц. — Дай послушать! А то сейчас Лаин обидится и не станет рассказывать дальше! А интересно же!

— Интересно, — неожиданно согласилась она. — Давненько я не слышала ничего занимательного. Он случайно не писатель?

— Нет, он принц, тот самый, младший....

— Девушки, я вам не мешаю? — недовольно спросил Лаин. — Мне рассказывать дальше, или по-старинке решим, кому чьим ужином быть? Рассказывать? Ну тогда не перебивайте больше... Так, на чём я остановился?

На пару эти два молодых бездельника каждую ночь ставили на уши всю столицу. Не было ни одного кабака, который бы они пропустили, ни одного забияки, кто не получил бы от них по ушам. Король не один раз вызывал младшего сына "на ковёр", но тот личность своего собутыльника выдавать отказывался и раскаиваться не спешил.

"Слушай, принц, а что ты умеешь, кроме как развлекаться?", — спросил его однажды Первый. Принц пожал плечами и ответил, что ничего толком и не умеет. Первый не поверил. Хрисы — они варов насквозь видят, поэтому он младшеньким и заинтересовался так, увидел в нём что-то такое...

"А ты не хочешь попробовать себя в одном очень опасном деле"? — не отставал хрис. Как принц не пытался скрыть это, но он невольно заинтересовался. Никто ещё не предлагал ему заняться чем-то полезным, разве что батюшка как-то намекнул о свободной должности распорядителя балов.

И он решил попробовать. Пришёл к отцу и прямо заявил, какую должность собирается занять. И занял ведь, сумел, и предшественник его с радостью уступил место главы тайной службы Алларии...

Прошло много лет, дружба охладела, но Принц всегда помнил, кто показал ему дорогу, приведшую его туда, где он сейчас. И он тайно поддерживал Первого во всём, хотя был с ним часто не согласен... Старый Король умер и старший брат принца стал новым Королем. Женился, его дети выросли и была объявлена Наследница. А потом и младший принц женился на своей давней любовнице и с головой ушёл в работу: неспокойно было в Алларии...

Но вот однажды, когда дело стало совсем худо и Аллария впервые за тысячи лет оказалась на пороге войны, да ещё гражданской, Первый вновь пришёл к принцу.

"Пришла пора расплатиться со мной", — сказал он.

"Разве я тебе что-то должен?" — удивился принц, хотя знал, что должен, не много — не мало, а жизнь, о чём ему и напомнил хрис.

"Если я погибну или меня объявят ренегатом, ты должен будешь спасти Наследницу. Или, если я успею спасти её, ты поможешь ей вернуть себе трон. Ты поклянёшься мне в этом?"

И принц поклялся. Самым святым для него, жизнью обожаемой жены.

А потом был переворот. Погиб Король, погибла Королева и их старший сын, а Наследница и хрис исчезли, и никто не знал, что произошло с ними. Взошла на трон Королева-самозванка и стала жена принца одной из её верных слуг. Сам же принц сумел скрыть, кем являлся при прежнем Короле и жил, словно спал. Ничего у него не осталось в Алларии, что он любил. Ни семьи, ни работы, ни друга. И только клятва его, пусть залогом была жизнь женщины, как он считал, предавшей его, но всё ещё любимой. И пусть он не верил, что Наследница жива, но всё-таки ждал. Курил сон-траву, мечтал о смерти, но ждал...

Лаин замолчал и вздохнув, сообщил, что закончил. Взвыла белая волчица, а Мерит как-то странно посмотрела на него и кивнув, сказала:

— Правильно. У этой истории нет конца, но я не понимаю, почему Принц согласился дать клятву. Объясни мне, почему он не послал этого Первого куда подальше, и тогда я приму эту историю в уплату за твою жизнь. За твою и только. Твоей спутнице нужно будет придумать свою сказку.

— Он испугался, — Лаин пожал плечами. — Он был всего лишь варом, и он, как все вары, боялся "псов короны", как пренебрежительно называли хрисов его сородичи. Первый сделал его главой тайной службы, именно он устроил всё и убедил Короля дать сыну шанс. Он "сделал" его и так же легко мог уничтожить.

Мерит кивнула:

— Да, я так и подумала. Что ж... Ты заплатил за свою жизнь и утром ты сможешь уйти, мои волчицы не тронут тебя. А ты, Кимка, сможешь рассказать мне что-нибудь столь же занимательное?

— Я не такой хороший рассказчик, как Лаин, но я попробую... Только... Ты не хочешь удвоить ставки?

— Ставки?

— Да. Если история тебе не понравится, то ты попробуешь забрать и жизнь Лаина тоже. Но взамен двух жизней я прошу поставить одно желание. Пустяковое, которое тебе ничего стоить не будет.

Мерит задумалась.

— Хорошо, — решилась она. — Только если история действительно мне понравится. И не пытайся отделаться так легко, как он... Я хочу услышать что-то на самом деле особенное....

— Особенное, говоришь? — я перебрала в памяти подходящие истории. — Хорошо, будет тебе особенное, слушай... Я расскажу тебе о Дорогах. Не о тех, которые мы выбираем, а о тех, что выбирают нас...

Каждый из них жил согласно своим убеждениям. Каждый умер за них. Они шли разными путями, разные дороги выбирали их. Встреться они до того, как их призвало Равновесие, стали бы врагами. Хотя, они всё равно ими стали. Врагами, вынужденными делать одно дело, сражающимися на одной стороне. Ибо так решили те силы, что владели ими. Ибо такова была дорога, выбравшая их.

И их всегда было равное количество. Кто-то уходил, искупив свою вину и исполнив условия договора, кто-то приносил себя в жертву ради Цели. Уходил один — приходил другой. Но их всегда было восемь. И ничто не могло этого изменить. Ибо Равновесие превыше всего. Сколько светлых, столько же тёмных.

Я расскажу тебе о них, о тех, чьё время — ночь. О тех, чья дорога однажды выберет и тебя...

— Хей, Брайя, ты что там, уснул!

Атаман банды разбойников, что не давала житья честным путникам и была головной болью всех купцов, что водили свои караваны в столицу, потянулся и зевнул. Неуловимое движение — и один из его кинжалов вонзился в ствол дерева, срезав с головы посмевшего потревожить его сон подчинённого прядь волос. Тот нервно сглотнул, об искусстве обращения с ножами Атаману не было равных по обе стороны гор.

— Атаман, только что вернулся Лопух. Говорит, стража прочёсывает лес. Уходить надо.

Брайя вновь зевнул. Стража? Прочёсывает лес? Ну что ж... Не в первый раз, и не в последний. Их убежище не удалось найти ещё никому.

— Атаман, Клыка вчера в таверне взяли. Что, если...?

Мужчина вскочил на ноги.

— Что ж ты молчал, гнида?! Почему я не знал об этом?! Собираем вещи и уходим! Быстро!

Они недалеко ушли. Стража настигла их на краю леса. Многие погибли в той схватке. Схватке, в результате которой банда призраков перестала существовать... Но вот Атамана взяли живым. Уж очень хотелось командиру стражников продемонстрировать пойманного им неуловимого атамана в столице. А больше всего хотелось ему выпытать у Брайи место, где тот хранит награбленные богатства.

Выпытал. В конце концов, Брайя был лишь человеком. И как все люди боялся боли.

Но честность не спасла разбойника. И вот неделю спустя он сидел в камере и молился. С первыми лучами солнца его должны были повесить. Сам Брайя предпочёл бы что угодно, но только не виселицу. Уж лучше бы ему отрубили голову, думал он. Однако, судья решил, что Брайя достоин верёвки, но не топора.

И Брайя молился. Впервые в своей непутёвой жизни он молился, толком и не зная, к кому обращается. Он молил не о жизни, нет. Молил о том, чтобы смерть была лёгкой. Брайя действительно боялся боли. В конце концов, он был лишь человеком...

Он молил о быстрой смерти, но получил много больше. Едва затянулась на его шее верёвка и хрустнули шейные позвонки, боль исчезла. Где-то ещё дергалось тело висельника, но душа стояла в огромном зале. И бесплотный голос спрашивал, готов ли он служить ему.

— Как тебя зовут? — спросил голос.

Атаман силился вспомнить своё имя, но вместо этого с губ слетело чужое:

— Призрак, — сказал он. — Я — Призрак.

Так он стал тёмным воином. Призраком. Непревзойдённым мастером кинжала и бесплотным духом, повредить которому не могла ни сталь, ни серебро. Никто и ничто больше не могло причинить ему боли.

Дорога привела Брайю туда, где он стал Призраком. Ценой его служения стало отсутствие боли. Но, не чувствуя боли, он больше не чувствовал ничего. Призрак. Бесплотный дух, не способный прикоснуться ни к чему кроме своих кинжалов.

— Милорд не принимает, — отвечал учтивый слуга всем визитёрам и тем приходилось уходить несолоно хлебавши. — Милорд плохо себя чувствует.

А милорд тем временем второй месяц не выходил из своего кабинета. Служанка приносила ему еду и оставляла под дверью, дважды постучав. Утром она забирала пустой поднос.

— Милорд тяжело болен...

А милорд третий день ничего не ел. Из его кабинета раздавались странные звуки, слуги старались вообще не заходить на этаж, где располагался хозяин.

— Опять не получилось! — Антуан выругался сквозь зубы и, рассвирепев, смахнул со стола колбы с неудавшимся зельем. — Я был уверен... в этот раз должно было получиться. Обязательно должно было...

Верховный маг королевства внезапно обнаружил, что даже у его, казалось бы, всемогущества есть границы. Он мог погасить солнце, он мог трансмутировать металлы в золото, он мог... Он мог почти всё. Лишь две силы не признавали его своим владыкой — жизнь и смерть. Но именно за власть над ними он был готов отдать всё, что угодно. Он изучил некромантию, он создал философский камень, он сумел продлить себе жизнь на невообразимо долгий срок, но... Но он не мог воскресить мертвого. Смерть смеялась ему в лицо, а жизнь укоризненно качала головой и отказывалась возвращаться в покинутое тело. Всё чего он достиг — создание зомби. Оживить тело он мог, но вернуть душу — нет.

— А, может, пепел феникса? — осенило мага. — Если смешать его со слезами русалок, живой и мёртвой водой, эликсиром бессмертия и толченым рогом единорога, а затем влить ангельскую кровь, то может получиться...

Антуан схватил с полки один из фолиантов, затем второй. Бросил их и потянулся к третьему. Должно. Должно. Должно. Ничего не мешало ему смешать эти компоненты. Хотя... Ангельская кровь в соединении с мёртвой водой даст непредсказуемый эффект. Шансы пятьдесят на пятьдесят — либо всё пройдёт нормально, либо весь дом взорвётся к чертям собачьим. Но риск есть всегда. Даже проводя самые невинные эксперименты, алхимик рискует жизнью. Никто не может предсказать, что произойдёт, когда два вещества соприкоснутся.

Но риск того стоил. Без пепла зелье могло поднять тело. Но если добавить ещё этот компонент... Всё обязательно получится!

Взрыв уничтожил всё правое крыло особняка. Слуги, по счастью, не пострадали, но тела Антуана Дегара так и не было найдено. Лет сто спустя его именем начнут пугать детей, а за развалинами его дома навсегда закрепилась дурная слава. Говорили, что маг не погиб при взрыве, что тело рассыпалось в прах, но душа всё ещё заперта внутри развалин. Само собой, это были лишь сказки...

Антуан получил то, чего жаждал всей душой. Он получил ту власть, о которой мечтал. Смерть стала его спутницей, а Жизнь верной наперсницей. Он отдал своё имя и получил взамен новое. Некромант...

Антуан Дегар стал Некромантом. Ценой его служения была власть воскрешать умерших. Лишь однажды он воспользовался ею. Получив эту власть, он не знал, что делать с ней. Его обманули, как и всех нас... Но ступив на этот путь уже нельзя было повернуть обратно.

Миледи Вероника отбросила в сторону пяльца и уткнулась лицом в ладони. Три дня прошло со смерти её отца, но она всё ещё пребывала в глубоком шоке.

Так глупо... Погибнуть так глупо! Как он мог?!

Лорд Грегори Кроун, один из самых влиятельных вельмож королевства, ближайший советник короля и его верный рыцарь погиб от стрелы, выпущенной его родным сыном. Нет, это не было убийством, — всего лишь нелепой случайностью. Одной из тех, в которые невозможно поверить. Но случайностью.

Он пережил три войны с соседями и семь переворотов, избежал двадцати семи покушений и не ел ничего, что не попробовал до него личный слуга. Он не расставался с мечом даже в постели, а под подушкой хранил пистоль. И погиб на охоте от сорвавшейся со слишком крепкого для одиннадцатилетнего мальчика лука стрелы.

Какая ирония.

Какая глупость.

После смерти отца вскрылось столь многое, что Вероника не знала что и думать. Похоже, что Лорд Кроун оказался очень удобным "козлом отпущения". На него валили свои грехи все, кто мог. Можно сказать, его смерть стала большой удачей для придворных интриганов. Веронике страшно было подумать о том, что ждёт её семью в эти тёмные дня них времена. Сколько продержится мать без поддержки мужа? Год? Два? Её брату всего одиннадцать, взять на себя управление поместьем он сможет в лучшем случае лет через десять. Останется ли за эти десять лет от их состояния хоть что-то?

Рыжеволосую красавицу Веронику, обладательницу огромных зелёных глаз и поистине удивительной интуиции, слуги давно за спиной называли ведьмой. Девушка не раз слышала это. И огорчалась. Но сейчас она отдала бы всё на свете, лишь бы на самом деле обладать колдовским даром. Если бы она могла... Если бы умела... Она бы смогла предвидеть трагедию и уговорить отца не ехать на эту злополучную охоту.

Да, определённо, умение предсказывать будущее могло бы изменить всё. И ради него...

Снаружи послышался шум. Женский крик, лязг стали и... тишина.

Вероника вскочила, прижимая к груди пяльца с так и не доделанной работой.

"Именем короля все носящие фамилию Кроун приговариваются..."

Позади было открытое окно. Вероника отбросила пяльца и до крови закусила губу. Плаха или падение? Рай или ад? К чёрту! По крайней мере, ей хоть на миг удастся поверить в то, что этот выбор она сделала сама.

А потом была темнота. И падение.

И одна задержавшаяся на грани жизни и смерти мысль:

"Если бы я знала... если бы могла..."

Тёмная Провидица. Она слабо различала ту грань между прошлым и будущим, что мы зовём настоящим. Но была обманута и Вероника. Мечтая о том, чтобы зная будущее, менять настоящее, она не понимала, что будущее остаётся неизменным. Оно определено и неотвратимо. И всё, что ей оставалось, это жить, зная его, но не имея возможности изменить. Сходя с ума от свалившегося на неё груза, Провидица ослепила себя, надеясь, что вместе со зрением потеряет и ненужный ей дар. Но не видя настоящего, она не смогла убежать от будущего, её дар лишь стал сильнее... Ей оставалось лишь ждать. Ждать, пока её проклятье не примет кто-то другой.

Вулф прислонился к стене и, зажимая рану на левом боку, сполз вниз, на асфальт. Похоже, его легендарному везению пришёл конец. Крови, оставшейся на том месте, где его нашла пуля, хватит, чтобы выследить его.

Даже если ему удастся уйти от погони, его двойной жизни пришёл конец. А ведь всё так хорошо складывалось. Кто мог заподозрить, что под маской банковского клерка скрывается один из лучших киллеров, за которым вот уже семь лет охотятся по всему миру?

Он знал, что однажды допустит промах. Это было неизбежностью, с которой он давно примирился. Но, чёрт побери, почему так рано?!

Свободной рукой Вулф вытащил из кармана заряженный пистолет. Он трезво оценивал свои шансы. Убежать он не сможет. Он не сможет даже встать. Вместе с кровью из него вытекала жизнь.

Вулф снял пистолет с предохранителя и положил его на колени. Где-то вдалеке послышался лай собак. Скоро. Уже скоро. Они взяли след. И ему остаётся лишь ждать. Сидя тут в луже вытекшей из него крови. Словно раненому волку.

Он закрыл глаза. Голоса и лай были уже совсем близко. Смерть прислонилась к кирпичной стене и смотрела на него со снисходительной усмешкой на губах. Ей некуда было торопиться, она готова была подождать, пока он будет готов.

А Вулф пытался отогнать настойчиво всплывающие в памяти кадры из какого-то мельком увиденного фильма. По снегу, оставляя за собой след из алых капель, мчался серый зверь, а за ним, заливаясь лаем, неслась свора шавок. Тогда Вулф не испытывал к волку никакого сочувствия — он с детства усвоил, что слабым в этом мире не выжить. Убивай или умри — таков закон.

Но сейчас ему хотелось вспомнить, сумел ли волк уйти от погони. Но он не помнил...

Накатило сожаление. О матери. О жене. Детях. О том, что они постараются забыть. И хотя тот человек, что был их сыном, мужем и отцом, не имел к Вулфу никакого отношения, был совершенно другой личностью, они его возненавидят.

И будут вспоминать его лишь когда по телевиденью в новостях передадут об очередном заказном убийстве. Вспоминать недобрым словом.

Впрочем, Вулф не был склонен к самообману. Он знал что заслужил это.

Но на миг в нём всколыхнулась надежда. Что всё обойдётся. Что о его двойной жизни так никто и не узнает. Но... Как бы ни были различны две уживающиеся в нём личности, тело было одно на двоих. И судить будут обоих за преступления одного.

Луч фонаря ослепил его на мгновение. Он по-волчьи ощерился и, схватив пистолет, выстрелил наугад. Судя по вскрику — попал. А потом был удар в грудь и короткая вспышка боли. И странная тишина. И улыбка на губах отлепившейся от стены Смерти.

И её тихий голос:

"Ну вот ты и пришёл, Оборотень..."

Он привык менять лица, словно перчатки. Он прожил сотни жизней и звался десятками имён. Стая псов шла по его следу, но ему всегда удавалось запутать следы и скрыться. Две личности в одном теле...

Он согласился принять новое имя. Потому, что это имя было его сутью и раньше. Единственный из всех, он никогда не пожалел о сделанном выборе. Ему нравилось быть одной личностью в двух телах. И ему нравилось убивать.

Только иногда, когда алый диск луны не был скрыт облаками, он задирал морду к ночному небу и выл. И этот вой-плач нёсся сквозь миры. И каждый, кто слышал его, вздрагивал...

— Однажды эта дорога выберет и тебя, — закончила я. — Ты уже почти стала на этот путь...

Мерит молчала. И молчали её волчицы.

— Ответь на один вопрос и я признаю твою победу, — наконец, решила она. — Какая дорога выберет тебя? Ответь честно, я почую ложь...

— Моя дорога лежит там, где вечная тьма, мне нет места там, где сияет свет.

— Ты лжешь! — рыкнула она. — Ответь правду!

— Моя дорога там, где нет тьмы, но нет и света. Моя дорога там, где в пустоте, среди пепла сгоревших звёзд, танцуют тени... — с трудом вспомнила я клятву.

— Хорошо. Ты выиграла пари. — Она покачала головой и произнесла уже нормальным голосом, ни к кому конкретно не обращаясь, скорее для себя: — Вот уж не думала, что однажды услышу такую историю...

Мы уходили из сектора Кошмаров уже зная, что Мерит — не Наследница. А жаль... Из неё получилась бы неплохая Королева. Королева-сказительница.

— Странные истории, — заметил Лаин. — Откуда ты их выкопала?

— О! Сама придумала, давным-давно. Была когда-то такая ролевая игра в интернете. Много лет с тех пор прошло, но у меня неплохая память и ники участников узнаю иногда в Дриме. Мерит вот... Она тоже из тёмных была, вот я и рассказала о своих персонажах, надеясь, что она меня узнает и по старой памяти решит уступить... Она мне ещё с тех времён должна, я ей пару раз бои слила.

Лаин рассмеялся.

— Ладно, сказительница, давай лучше говори, куда портал строить, мы скоро выйдем из сектора.

— В замок Артура, — выбрала я. — К деве Селене. Будем надеяться, там нам придётся полегче.

ГЛАВА 15

ЗА ПОЦЕЛУЙ ПРЕКРАСНОЙ ДАМЫ

В этом секторе уже выпал снег. Пришлось тратиться на плащи и сапоги: в нашей с Лаином одежке в такую погодку не походишь. Тяжёлые, подбитые мехом плащи, обошлись мне в кругленькую сумму, да ещё пришлось искать заклинание и перекрашивать для Лаина в белый цвет — другой он не признавал категорически: говорил, что стар уже привычки менять.

Сама же я с удивлением начала замечать, что меня тянет на красный, даже алый. Это притом, что я никогда не обращала внимание на внешний вид, предпочитая удобную одежду немарких цветов. И тут влияние хриса...

— "XI Рыцарский Турнир пройдёт в честь дня рождения Прекраснейшей Селены. Приз — поцелуй девы Селены. Принять участие может каждый! По окончании Турнира состоятся состязания лучших лучников и мечников", — Лаин громко зачитал висящее на стене объявление и вернулся за наш стол.

— Что думаешь? — спросил он, почёсывая подбородок, на котором начала пробиваться неаккуратная щетина. Всё-таки магом его персонаж был посредственным, почти никаким, а меня попросить о бреющем заклинании он то ли не догадался, то ли постеснялся.

— А что тут думать? — Я мысленно прикинула наши шансы. По всему выходило, что наличие законного повода приблизиться к деве Селене значительно облегчит дело. Пробираться в замок, из которого вышеупомянутая дева выходила на люди только по большим праздникам, было много сложней, чем победить десяток упакованных в консервные банки лопухов.

— Я не так силён, — пояснил он. — При всём желании, мне не устоять против тяжеловооруженного рыцаря, да и не допустят меня к участию без экипировки, напялив которую, я не смогу и шага сделать, не то, что драться.

— Тьфу! — сплюнула я. — Ну ты и дремучий, Лаин! Ты что, "Айвенго" читал?

— Читал, — кивнул он, чуточку покраснев: видно читать книги молодого мира было не слишком прилично. — А что, здесь не так?

— Конечно не так. Мы же не в средневековой Англии, мы в Дриме. Здесь рыцарем можно стать за пару минут. Напялим на тебя доспехи-артефакт — есть у меня такие, почти ничего не весящие. Копьё, опять же, найдём такое, чтоб ты его легко поднимал. С конём сложнее, но у меня в одном из амулетов есть многофункциональный бот-оборотень. Жалко на такое тратить, но, видимо, придётся. Меч тоже найду. Вместо оруженосца сама буду. Вот и все дела.

— Каримка, а может, ну... ты лучше, — смутился Лаин. — Я, конечно, высший уровень, но он не заработанный. Мы быстрей чем люди развиваем персонажей, благо поддерживает систему один из наших биокомпьютеров, с которым вполне можно договориться. Я на Перекрытии ни разу не дрался, понятия не имею, на что способен.

— Лаин, в турнире может принять участие любой желающий, но если вдруг победит девушка, то ей предложат другой приз. Деньги, артефакт, поцелуй короля Артура... На черта девушке Селена?! Как думаешь, что обо мне подумают, если я попрошу не заменять приз?! Лаин, нет, нет и нет. Если ты решил помогать мне, тем более, если поклялся, то делай это, а не отсиживайся в сторонке.

— Заклинание личины справится. Зарегистрируешься под мужским именем, и делов-то!

— Лаин, я могу зарегистрироваться только под своим именем! А его знают все, кто хоть немного ориентируется в Дриме. Таких, как я, мало! Высших уровней всего несколько сотен персонажей, а уж вне-кланов и десятка не наберётся!

— Кимка, да пойми ты, я не справлюсь! Мой персонаж создан не для участия в турнирах, я им и от разбойников отбиться не сумею! Ну придумай что-нибудь ещё, не могу я пойти туда!

— Лаин, знаешь, есть такое слово: "необходимость". Я могу что-нибудь придумать, но, заметь, любой другой план требует времени. А времени у нас нет. Не удивлюсь, если среди участников уже зарегистрировалась Никка или кто ещё из прихвостней твоей сестры.

— Никка? А она...

— Она не так глупа, чтобы упустить шанс легально приблизиться к Селене, однако, не настолько умна, чтобы просчитать на несколько ходов вперёд и понять, что приз заменят. На моей памяти она никогда подолгу не оставалась на Аренах и предпочитала зарабатывать опыт клыками, а не мечом.

— Слушай, а ты правда уверена, что...

— Да прекрати ты ныть! Ведёшь себя, словно маленький ребёнок, которого ведут на приём к зубному! — раздражённо бросила я.

— Кимка, а ты хоть помнишь, сколько мне лет? — тихо спросил Лаин.

— Лет... Хм... Не меньше шестидесяти. — Я вспомнила седину и морщины. — Может, семьдесят.

— Ты помнишь, я рассказывал, что вары живут дольше, чем люди. Мне почти сто семьдесят, и я стар даже по меркам собственного народа. Я понимаю, что ты не можешь относиться ко мне иначе, как к своему ровеснику, но постарайся всё-таки не забываться окончательно, — спокойно сказал мой спутник.

Я покраснела. Мне вежливо, не повышая голоса, показали, где моё место. А то, и правда, забылась я. Не удивлюсь, что в Алларии мне бы отрубили голову за всё, что я наговорила Лаину. Меня оправдывает лишь то, что для меня, что Король, что последний нищий... Все едино. Дитя демократии, блин.

— Ладно, Ваше Высочество, я постараюсь не забывать, насколько сиятельная у вас задница...

Лаин побледнел, но кивнул. Я же скрыла улыбку, сделав вид, что закашлялась. Пусть уж лучше считает меня дремучей девочкой из дикого мира. Не люблю следить за своими словами.

— Придётся идти в Банк, — заключила я, перебрав все имеющиеся в наличии арты. — С этим мы каши не сварим.

— А мы собрались варить кашу? Зачем и из чего? Можно просто спуститься в зал и заказать ужин. — Лаин с интересом смотрел на меня. Пока я копалась в вещах отбирая то, что могло пригодиться на предстоящем турнире, он успел смотаться на ту сторону, ну в смысле "свою" ту сторону, и подкрепиться. Он в Дрим выходил заклинанием, просто отделив разум от тела. Капсулы вары использовали редко, только уж совсем бездарные в магическом плане, поэтому Лаину нужно было минимум раз в сутки выходить приводить себя в порядок: переодеваться, мыться и набивать желудок. Конечно, он мог бы и переместиться на перекрытие во плоти, как сделал это в поединке с Ястребом, но без крайней необходимости этого делать не хотел. Слишком опасно да и энергии отнимает немало.

— Поговорка такая! — Я оторвалась от утрамбовки поклажи. Не знаю, как раньше, но сейчас вещи влезать не желали, приходилось чуть ли не прыгать на рюкзаке. — В смысле, что в бой идти с таким набором — форменное самоубийство. Да и доспехи я тебе обещала... И копьецо у меня где-то в хранилище валялось подходящее, самонаводящееся и облегчённое, под мою руку перенастраивали когда-то. Я же тоже не качок, вот и приходилось подстраивать вещички у кузнецов.

Лаин кивнул и потянулся. Сняли мы две комнаты, но он категорически заявил, что глаз с меня не спустит и подождать у себя отказался. На моё замечание, что это-де не слишком прилично, Лаин лишь пожал плечами и сообщил, что он — Принц и на эти приличия плевать он хотел с самого высокого пика Рыжего Хребта. И вообще, стесняться такого дедушки-маразматика, как он, смешно. Что он там у меня не видел за свои полтора с лишком века?

Думается, издевался он. Решил проучить нахалку. Дедок — не дедок, но немощным маразматиком его назвать язык не повернётся. Особенно сейчас, когда он выглядит моим ровесником и нахально пялится на то, как я переодеваюсь в купленные там же, где и плащи, шмотки.

Надо сказать, меня словно кто под руку толкнул. Столь радикально обновлять гардероб я не собиралась: нам в этом секторе пробыть от силы два дня, так что можно было бы и не обзаводиться тёплой одеждой. В плаще бы переходила, не замёрзла бы. Но бордовый костюм, сшитый на хрупкого юношу, так мне приглянулся, что я не удержалась и купила, не торгуясь и даже не примеряя.

Костюм мне обошёлся дороже плащей, но он того стоил: нигде не жал и не тянул, сидел как влитой. Заклинания подгонки под любой размер и самоочищения только портным доступно, сам его не наложишь.

— Ну как? Сойду за оруженосца? — Я застегнула последнюю пуговицу на курточке и покрутилась перед Лаином. Тот с интересом осмотрел меня с ног до головы и, фыркнув, сообщил, что на мне всё как на корове и носить я такую одежду не умею. Впрочем, люди — никто не умеет. Рылом не вышли. Вот вары — они да, на них можно дерюгу напялить, и выглядеть они будут, словно в шелках. Потому, что они — вары.

— Ладно, пойдём, — я накинула плащ и поёжилась. Не хотелось покидать натопленную комнату, зиму я не любила никогда. — Только, Лаин, будь наготове. Ястреб не успокоится, едва мы выйдем из Банка, он будет знать об этом.

— Может, просто убить его? — с сомнением спросил Лаин. — Я могу вытащить его на Перекрытие. Смысл оставлять этого идиота в живых?

— Он мой друг.

— Странные у тебя друзья. В Алларии их называют врагами.

— Он мой друг, — повторила я. — Умом я понимаю, что должна его ненавидеть и убить, но что-то внутри не даёт, шепчет, что он — единственный человек, которому я когда-либо верила целиком и полностью. Вспоминается только хорошее... Наверное, если действительно встанет вопрос я — или он, то я смогу перешагнуть через это, но не сейчас, когда не в его силах мне навредить.

— Ты странная, — заметил Лаин. — Не нравится мне это. Странная для человека и более чем странная для хриса. Такое чувство, словно... — Он оборвался и махнул рукой. — Ладно, о чём это я, быть такого не может. Пойдём лучше, до начала Турнира всего пара часов...

В банк мы попали без особых проблем. Хранилище не было заблокировано, хотя счёт за то безобразие, что я устроила в Столице, мне вкатили. Немаленький, да и чёрт с ним. Главное, я могла снарядить Лаина. А денег этой стороны у меня гора, не обеднею.

Доспехи нашлись быстро, благо не так давно я их изымала ненадолго из хранилища. Лаин старался не морщиться и не фыркать, но получалось у него плохо. Доспехи были из вороненой стали, чёрные, как смертный грех. Я решила помучить его ещё немного, но после десятого тяжёлого вздоха сдалась и пояснила, что цвет их напрямую зависит от профиля хозяина. На Лаине они станут белыми... Если, конечно, под его белыми одеждами не скрывается душа чёрного мага. Видели бы вы, какое у Лаина лицо стало. Похоже, я попала пальцем в небо.

— Кимка, я не чёрный маг, — поспешил заверить он. — Только... Знаешь, у нас нет деления на школы. Я много чем владею, нахватался за долгую жизнь. Я вот думаю, а они радужными не станут?

Я неуверенно покачала головой, на самом деле, понятия не имея, что случиться с доспехами, когда Лаин их наденет. Вот когда наденет, тогда и посмотрим. В крайнем случае, перетерпит. Хотя, узнав Лаина поближе, я начала понимать, что и он не без крупных недостатков. И один из них — крайняя упёртость. Если он решил, что не наденет, то не наденет ведь. Пошлёт меня лесом.

— А, вот он, — я сняла со стояка меч. Меч Света. Копьё Теней стояло рядом. Его перекрасить не удастся. Лаин скривился, но возражать не стал, сказал, что серебристый, в исключительных случаях, может себе позволить.

Арена этого сектора был необычна — размером с хорошее футбольное поле, она была разделена на четыре сектора Два занимали шатры, один — администрация, а последний был отведён под конюшню. В центре арены располагалось ристалище, где и будут проходить поединки. Первый — командный, стенка на стенку. Он особенно меня беспокоил: в этом хаосе частенько терялись и опытные бойцы, и Лаин, по его словам, ни разу не участвовавший даже в обычных сражениях Дрима, сильно рисковал. Пока он регистрировался, я внимательно просмотрела список заявок, мечтая отыскать знакомые имена. Лаину нужен был хоть кто-то, чтобы подстраховать его в стенке.

Знакомых не нашлось. Было семь "безликих", но не подходить же к ним, не выяснять, знакомы мы или нет? Кстати, я уверена, что под одной из масок скрывается посланник Королевы. Чую, что неприятности грядут... Хорошо, я уговорила Лаина тоже скрыть имя; не думаю, что ему стоит светиться...

Лаин получил бирку со своим номером, активировал маску и, поклонившись Герольду, направился в отведённый ему шатёр.

— А ваш конь? — окликнул Лаина Герольд. — Наличие коня — необходимое условие.

— Бот, — я вытянула из кармана подвеску и продемонстрировала Герольду. — Многофункциональный оборотень седьмого класса.

Герольд на миг прикрыл глаза, запрашивая каталог и проверяя, правду ли я говорю. Убедившись, он кивнул, отпуская нас готовиться. Тут же его вниманием завладела ещё пара участников, один из которых вёл в поводу огромного белого жеребца. Бот класса десять, если мне не изменяет память, один из тех, что по стоимости сравним с великими артефактами. Лаин завистливо покосился на это чудо... вище.

— Как думаешь, он не согласится поменяться?

— Лаин, ты совсем помешанный. Я понимаю, что у каждого свои зверьки в голове, но нельзя же доводить цветовые пристрастия до такого абсурда! — Я ухватила его за плечо и подтолкнула к шатрам.

— Значит, ты находишь меня одержимым? — с интересом спросил он.

— Да! Это твоё "белое и только белое" странно!

— Интересно, — он послушно направился к нашему шатру, стараясь не столкнуться с мечущимися по арене конюхами, оруженосцами, слугами и распорядителями. — Неестественность ты замечать способна. Ты понимаешь, где кончается "норма". Но... Это действительно очень-очень странно. И если вспомнить, диплом какого направления получил Первый... Да уж... Вот не подумал бы, что он пойдёт на...

— Эй, ты о чём? — Я догнала его и вцепилась в рукав.

— Потом объясню, мне нужно ещё подумать. Возможно ли... И если да, то что с этим делать. Ты не волнуйся, ничего страшного, скорее всего я ошибаюсь...

Легко ему говорить! Перепугал меня, а теперь просит не волноваться. Что же такого мог сотворить Первый со мной? Да что он способен был сотворить, если вспомнить о том, что я родилась в тот момент, когда он умер?!

Наш шатёр не отличался размерами, но всё-таки мы сумели расположиться в относительном удобстве. Лаин стянул с себя шлем и дезактивировал маску. Короткий меч, который он нёс за спиной, он отбросил в сторону в первую очередь. Копьё я пристроила на стояк перед входом в шатёр. Бот ждал своего часа в кулоне.

— Ничего не выйдет, — нахмурился он. Не спорю, экипировка просто потрясающая, с такой проиграть стыдно, но мой персонаж — не воин. У меня неплохая координация, я быстро и ловко двигаюсь, но меня победит любой, даже новичок.

Я вздохнула. Это наш единственный шанс опередить наших оппонентов. Участвовать придётся, хочешь — не хочешь. Нам эта победа нужна, как воздух, и так много времени я потеряла в гостях у Хроноса. И ведь смухлевать никак не получится...

— Хорошо, если надо, значит надо, — он потёр переносицу и начал стягивать доспехи.

— Эй! Через полчаса начало, мы тебя в них запаковывали помнишь сколько времени?!

— Я не выстою персонажем, придётся идти во плоти, — он раскинул руки и резко свёл вместе. Глухой хлопок — и он меняется.

— Чёрт, Лаин, это опасно! — вскинулась я. — Ну-ка, давай обратно!

Он не обратил на меня никакого внимания, усевшись перед разбросанными частями доспехов, Лаин запел на незнакомом мне языке, совершая странные пассы. С его ладоней сыпались искры, на висках выступила испарина. Волосы лезли в лицо, Лаин морщился, но терпел, не в состоянии отвлечься. Покачав головой, я подошла ближе собрала его волосы. Резинки или чего-нибудь, способного её заменить, под рукой не оказалось, пришлось стоять и придерживать самой.

Волосы у настоящего Лаина были жёсткими, как проволока. Крупные кольца делали их зрительно короче, но если их можно было бы распрямить, грива Лаина спускалась бы до середины спины. И это была именно грива, а не человеческие волосы. Не удержавшись, я провела ладонью по спине стоящего на коленях мужчины и убедилась, что тонкая полоска жёсткой поросли-щетины проходит по всему позвоночнику. Лаин заворчал, что я его отвлекаю и, глубоко вдохнув, вновь запел.

Сейчас, получив возможность внимательно рассмотреть своего спутника, я обнаружила, что принять его за человека можно только при плохом освещении с дальнего расстояния. Отличия были не так велики, но сразу же бросались в глаза. Ну, во-первых, грива. Пусть рудиментарная, но самая настоящая грива. Во-вторых, его руки были устроены совсем не так, как у людей. Удлинённые тонкие пальцы имели по четыре фаланги и гнулись в любую сторону. Вот сейчас один правый указательный изогнулся лесенкой — дикое зрелище. Ушная раковина была карикатурно-маленькой, а глаза — слишком широко расставленными. Он вообще не был пропорционален по человеческим меркам. Встреть я такого "красавца" по ту сторону, пожалела бы, сочла больным.

Как ни странно, но сейчас он мне уродливым не казался. Просто странным. А ещё у меня появилась теория, объясняющая все странности его внешности. Не знаю, действительно ли люди произошли от обезьян, но предками варов точно были какие-то кошки.

— Фу-у-ух, — он резко разогнулся и зашипел, когда я не успела отпустить его волосы и пребольно дёрнула за них. — Ты что, меня лысым решила оставить?

Он вновь фыркнул и поднялся. Закинув руки за спину, он потянулся, захрустев всеми костями и донельзя напомнив мне сытого хищника.

— И что ты сделал с моими любимыми доспехами? — хмуро спросила я, стараясь не поддаваться его виноватому взгляду. — И вообще, ты слышал, что я сказала? Отправляйся в Алларию, я не позволю тебе рисковать, выходя на поединок в этом... в теле.

— Или я иду так, или вообще не иду. Как я уже сказал, персонаж у меня слабоват. А так, я получаю хоть небольшой шанс на победу. — Он пожал плечами. Его пальцы ни на секунду не переставали двигаться, он словно играл на невидимых струнах. Заметив, что я уставилась на его руки, Лаин пояснил: — Не обращай внимания, профессиональное заболевание, что-то вроде нервного тика. Так вопрос исчерпан? Скоро дадут сигнал к началу первой схватки, а мне ещё надо подготовиться и нацепить этот металлолом.

— Лаин, ты понимаешь, что можешь погибнуть?

— И что? Могу. Я, знаешь ли, не раз так рисковал. Работа у меня такая... была.

— Тьфу! Лаин, ни одна Наследница не стоит того, чтобы за неё умирать!

— Ну-ну, — он цокнул языком, разглядывая меня, словно образец под микроскопом. — Вот уж не ожидал услышать от тебя столь здравую мысль. Если учесть, что ты сама рискуешь... Рискуешь много больше, чем я. У меня хотя бы есть определённые основания идти на риск, но я до сих пор не услышал от тебя ничего, что бы объясняло твой выбор. Твоя нелогичность просто... неестественна.

— Ты о чём? — насторожилась я. — Лаин, не отворачивайся! Смотри на меня! Лаин!

— Нет времени, — он покачал головой. — Это долгий разговор, и его мы продолжим в другом месте в другое время. Я уже сказал, что должен сначала подумать и разобраться в своих подозрениях.

Он подвигался, привыкая к доспехам. Не знаю, что он там с ними сотворил, но, похоже, остался этим доволен. Теперь они были не серебристыми, а чисто белыми, снежными. И, что самое удивительное, кожа Лаина была ничуть не темней. Таких белокожих людей не бывает. Словно лист дорогой бумаги... Интересно, какого цвета у него кровь? Не может быть красной... Серебряная? Бесцветная?

Тьфу! Делать мне сейчас больше нечего, как размышлять о физиологии варов!

— Чего-то не хватает, — пробурчал он, вертясь и стараясь рассмотреть себя. — Не помнишь, что там в обязательном перечне экипировки?

— Вот, — я протянула Лаину свёрток, принесённый с собой. — Я в последний момент вспомнила. Хорошо ещё в поклаже у меня был, а то пришлось бы срочно к портным бежать.

Лаин встряхнул отрез чёрного шёлка и поморщился. Очередной пасс и ткань меняет цвет и разглаживается. Ещё одно движение кисти — и плащ занял положенное место.

— Шлем, — напомнила я, любуясь. Да, что-то в его идее есть. Персонаж Лаина двигался в доспехах так осторожно, словно боялся упасть, сделав слишком резкое движение. Сейчас же мой напарник не обращал на доспехи никакого внимания.

— У людей центр тяжести в другом месте, — пояснил он. — Поэтому персонажи варов не бывают чистыми воинами. Мы вынуждены принимать ваш облик и учиться управлять чужим телом. Конечно, со временем приходит слияние, но это всё равно — одёжка с чужого плеча. Вспомни, как ты себя чувствуешь в шкуре хриса.

— Неплохо чувствую, — возразила я. — И хватит оправдываться. Решил сложить голову во славу Наследницы — это твоё дело!

— Ты сердишься.

— На себя. Потому, что понимаю — я тебя втравила. И понимаю, что ты взрослый че... вар, решения которого я изменить не могу. Пусть очень хочу.

Лаин надел шлем и опустил забрало. Передо мной стояла отлитая из странного белого металла статуя. Красиво...

Стоп! Опять не туда мысли сворачивают. Он отправляется на смерть, а я тут стою, любуюсь!

— Кимка, — странно, но голос не был приглушен, звучал, будто шлема на Лаине не было, — если увидишь, что дело худо, — вмешайся. Я и в самом деле не собираюсь так просто расстаться с жизнью.

Я мотнула головой. Ну вот! Правильно! Он не собирается! Значит, мною можно пожертвовать? Или он просто не понимает? Да, скорее всего, не понимает...

— Лаин, я не смогу вмешаться. Никоим образом. Как только я ступлю на ристалище, Дрим сочтёт меня нарушителем. И удалит. Для меня это означает смерть. Я ведь ушла, помнишь?

— Что за чушь! — буркнул он. — Какие правила?!

— Обычные. Законы. Правила. Нарушаешь — Дрим убивает персонажа.

— Мне повторить, что ты сейчас на Перекрытии? Это тело сейчас для тебя единственное. Правила — для персонажей. На тебя они не действуют, на меня — тоже. Система контроля не в состоянии убить человека или вара. Когда персонаж нарушает одно из правил, система выбрасывает его, воссоединяет тело и разум. В нашем с тобой случае всё будет точно так же. Но наши тела здесь. Что из этого следует?

— Что ничего не случится, — с сомнением произнесла я. — Лаин, а если ты ошибаешься? Если...

— Дрим не способен убить! Искусственные существа не способны убивать, это заложено в них! Закон! Аксиома! Ну что ж вы за существа такие, люди. Навыдумывали себе страшилок!

— Но ты боишься умереть в Дриме!

— Меня может убить персонаж, это так. Я умру, поскольку сейчас этот мир для меня реален настолько же, насколько реальна Аллария. И если мне нанесут рану, она будет так же реальна, как те раны, что я получал от своих недоброжелателей. И умру я так же. Но система меня убить не может.

Снаружи раздался сигнал к началу. Лаин раздражённо махнул рукой, видимо, решив, что мне ничего не докажешь.

— Активируй бота. Давай же, поторапливайся...

Я закусила губу. Лаин, не глядя в мою сторону, вышел из шатра, хлопнув пологом, словно дверью. Хлопок был тихий, но мне почему-то он показался сокрушительным ударом. Так я когда-то сама хлопнула дверью, когда со скандалом покидала отчий дом, решив, что пришла пора стать самостоятельной, но не сумев убедить в этом родителей.

Выскочив из шатра, я ухватила Лаина за плащ.

— Что? Активируй, давай же.

— Я вмешаюсь, — тихо пообещала я. — Прости, я обещаю, что вмешаюсь. Ты только постарайся не подставляться. Я не хочу умирать... так...

Он не обернулся.

ГЛАВА 16

КОНТРАСТЫ И ПРАВИЛА

Лаин прищёлкнул пальцами, телепортируясь прямо в седло. Я облегчённо вздохнула: служить подпоркой в ином случае пришлось бы мне.

Всего участников зарегистрировалось порядка полусотни, пятьдесят три, если быть точной. Как всегда в таких случаях поступают, в чашу жребия помимо белых и чёрных камней положили один красный, освобождающий от участия в стенке и дающий право сразу перейти в следующий тур. Я всем сердцем желала Лаину удачи, но эта вредная леди сегодня улыбнулась не ему, а какому-то новичку, уровня пятнадцатого, не выше. Обрадованный, тот удалился с ристалища и занял место среди оруженосцев и служителей. Лаину же выпал белый камень. Кто бы сомневался...

Пока рыцари выстраивались в две линии друг против друга, пока служители проверяли участников на наличие запрещённых в стенках защитных и отводящих артов, я присматривалась к противникам Лаина.

Никого особенного. Пара высших уровней да три "безликих". Всё-таки этот сектор — не Столичный. Здесь кроме Артура да его правой руки, девы Селены, тридцаток не водится.

Единственным привлекшим моё внимание был "безликий", которого, в противовес Лаину, нарекли Чёрным Рыцарем. У них даже номера были тридцать второй у Лаина, и двадцать третий у его противоположности. Я не я буду, если судьбу Турнира не им решать. Дрим любит такие поединки.

Успокаивало меня, что Чёрный чувствовал себя на коне почти так же неловко, как и Лаин. Огорчало, что они оказались в одной команде: то есть, желать ему проигрыша значило пожелать Лаину того же.

Первый поединок Турнира — лишь дань зрелищности. Выбывают отнюдь не худшие, а те, кому не повезло. Не повезло с командой. Даже если ты устоял и сшиб своего противника, ты можешь выбыть из Турнира. Значение имеет общий счёт. Глупые правила, но таков Дрим. И иного люди не желают.

Служители закончили проверку. Герольд развёл руки в стороны и резко свёл их. Оглушительный хлопок — и кони срываются с места. Сверкают копья и бликуют доспехи, вьются за спинами рыцарей разноцветные плащи. Это действительно красиво. Совсем неправдоподобно: по ту сторону такого не было и быть не могло, но здесь и сейчас происходящее красиво. Моё сердце пропускает пару ударов, когда стены смыкаются и слышится треск ломаемых копий. Хорошо ещё у Лаина оно полностью из металла. По правде, таких на весь Дрим — раз-два и обчёлся. Этот арт недавно появился; видно, распорядители Турнира ещё о таком не слышали, вот и не включили в список запрещённых.

С замиранием сердца я пересчитывала оставшихся рыцарей. Чёрных выжило семнадцать, белых — девятнадцать. Ох, нет, восемнадцать, этот — чёрный, просто поотстал от своих.

Значит, ещё раз сойдутся. Только бы...

Лаин развернул коня и поудобней перехватил копьё. Рядом с ним оказался тот самый, Чёрный Рыцарь. Кажется, они о чём-то договорились. Когда Герольд дал сигнал, оба вырвались вперёд и первыми встретили соперников. Только сейчас я поняла, почему Лаин переложил копьё в левую руку. Вдвоём с временным союзником они вывели из игры сразу четверых чёрных. Двух выбили из седла их копья, а двое, те, кто нёсся им навстречу, вылетели при столкновении и попали под копыта своих же коней. Никто больше не пострадал, остальные участники, обменялись ударами, но неудачными, в столкновении пострадали только те четверо. Что автоматически означало...

— Встречаем победителей первого состязания! Лучшие наездники сектора, великие рыцари! — гремел голос Герольда. — Встречаем героев этого поединка! Белый Рыцарь и Чёрный Рыцарь, чьи истинные имена будут названы лишь в конце нашего Турнира! Но кто бы ни победил в конце, их мы приветствуем сейчас! Наши герои!

Я похлопала в ладоши и, подпрыгивая от нетерпения, дождалась, пока рыцарям разрешат удалиться в шатры, передохнуть. Пока же на ристалище вышли шуты-акробаты, чтобы зрители не скучали.

Я кинулась к Лаину. Тот уже успел спешиться и вернуть копьё на стояк. Он слегка прихрамывал, но на белых доспехах не было ни единого пятнышка, ни единой вмятинки, даже плащ, с виду, был цел.

— Ты в порядке?

— По-моему, в обязанности оруженосца входит снимать с меня это железо? — спросил он хмуро и прошёл в шатёр.

— Турнир сейчас продолжится, дальше поединки будут один на один. Рано расслабляться...

— Да знаю, — он махнул рукой. — Чёрт, и не сесть в этом! Ну вы, люди, умеете издеваться над собой! Неужели когда-то ваши воины действительно так одевались?! Зачем?!

Я пожала плечами. Если ему интересно, пусть прочитает где-нибудь, я ему не справочник, а на истории когда-то предпочитала спать, а не слушать.

— Костюмы абсолютной защиты много удобней, — продолжал бурчать он. — И вид принимают, какой пожелаешь.

— Абсолютная защита? — живо заинтересовалась я.

— Угу.

— От всего защищает? Абсолютно?! Так что ж ты не додумался надеть такой?!

— Он защищает от любого современного оружия. — Лаин покосился на меч. — Волнового, лазерного и атомарных клинков. Такое холодное оружие, которое вы используете, у нас давно считается церемониальным, а костюмы разрабатывались для военных.

— Стоп! Подожди! У вас же нет войн!

— Войн нет, а армия есть. Из-за того, что есть армия, нет войн. Что здесь непонятного? Между прочим, твой отец был главнокомандующим. И ты станешь, если мы сумеем вернуть трон моей племяннице.

— Мы опять не о том, — я осмотрела Лаина со всех сторон. — Ты почему хромаешь? Задело?

— Да нет, неудачно вдел ногу в стремя. Строение стопы сильно отличается от человеческого. Ты же видела, как я хожу?

— Видела. И понимаю теперь откуда пошли легенды об эльфах. Никак вары кому-то приснились...

— Вполне может быть. Между прочим, наши маги посещали ваш мир. Может, кто из них и послужил прототипом. Хотя, судя по тому, что я видел в эльфийском секторе, изуродовали вы нас — не дай Король.

Я уже хотела спросить, почему он поминает Короля, словно Бога. Всё-таки правитель у варов — земное существо, а Лаин сам вполне мог сесть на трон...

— Сигнал к началу! — встрепенулся вар. — А ну-ка, помоги мне напялить эту кастрюлю...

Участников вновь было нечётное количество. Красный камень, как назло, на сей раз упал в руки Лаина. И это было плохо. Сейчас он означал не освобождение от участия, а то, что сражаться придётся дважды. Не повезло в этом, зато повезло с противниками. Больше всего я боялась, что ему выпадет сражаться с Чёрным Рыцарем. Не выпало. Тому достался грозный усач, который в рукопашной мог бы сломать его пополам. В поединке эта стать лишь мешала. Он был слишком неповоротлив, да и доспехи его были на класс ниже, чем у противника. Чёрный вышел в следующий круг, как я ни молилась о противном. Радовало, что и Лаин не подвел. Как не подвёл он и в оставшихся до финального поединках. Я не знала, радоваться этому или начинать бояться. По всему выходило, что я угадала, и герои "стенки" решат судьбу главного приза Турнира между собой. Зрители болели как раз за такой исход. Я — за любой, только не за этот. Мне определённо не нравилась на лёгкость, с которой Чёрный побеждал. Дважды он спускался на землю и добивал вылетевших из седла противников. Копьём он владел слабо и побеждал лишь волею случая, но мечником был великолепным. Хотя не великим — мне бы проиграл. Я совсем не вовремя вспомнила, что, по правилам, финальный поединок — пеший.

Только бы он не оказался слугой Королевы. А если уж окажется, то молю лишь об одном: чтобы дева Селена не оказалась Наследницей. Я уже не верила в то, что Лаин победит.

А ещё я проклинала себя за длинный язык. За то, что пообещала вмешаться. Может, он и не врал насчёт правил, но проверять было боязно. Да и толку-то с того, что Дрим меня не убьёт? Живыми нарушителей с арены не выпустят, даже трансформация в хриса меня не спасёт: слишком много народа. Вон, в одной из лож, отряд лучников засел, а по бокам от Артура двое магов двадцать восьмого уровня. Да ещё распорядители, выбывшие рыцари, половина из которых уже вернулась с той стороны.

— Красиво дерётся, — заметил мальчишка-оруженосец, стоявший рядом со мной. — Небось высший...

Это он о Лаине. А тот и правда неплохо дрался. Для непосвящённого. Сама я только морщилась, да проклинала неумеху. Если он так покажет себя в финале — победы ему не видать. Сейчас он справляется только за счет незаслуженного уровня, да улучшенных доспехов. В бою с равным уровнем, а Чёрный ему равен, я почти уверена, Лаину и минуты не прожить.

Мой напарник был хорош. Незаменим. Как вор или шпион. Но не рыцарь. Когда он спешился, продолжая поединок со своим противником, меня поразила его неловкость, неуверенность его движений. Там, в шатре, мне на миг показалось, что он не замечает доспехи. Теперь я убедилась, он лишь пытался меня успокоить.

— Чёрт! — прошипела я. — Вот чёрт!

Мальчишка, о котором я совсем забыла, удивлённо глянул на меня.

— Тебе не нравится, как сражается твой хозяин?

Я решила не отвечать, но мальчишка не отставал.

— Мой хозяин будет рад такому противнику. Такого победить — честь.

Я насторожилась.

— Твой хозяин?

— Его здесь зовут Чёрным Рыцарем. Хотя ты, Кимка, знаешь его совсем под другим именем.

Я поворачиваюсь к мальчишке, и застываю...

— Ари... ана... Ари?!

Последняя, кого я ожидала здесь увидеть. Правая рука Ястреба. Одна из высших. Ариана. Вар.

Она усмехается, сдвинув берет набекрень. На миг я даже обрадовалась этой встрече. Если она — оруженосец Чёрного Рыцаря, значит я могу с ним договориться, убедить его "слить" бой.

Только мигом позже приходит понимание.

— Ястреб... — прошептала я, холодея. — Ястреб, чёрт подери! Он всё-таки договорился с вами. Он вам Наследницу, а вы ему власть, или хотя бы её иллюзию?

Ариана кивнула.

— Да, Никка временно отстранена от этого дела — Королева сочла, что я справлюсь лучше. Взять Ястреба в напарники и сделать всю работу его руками показалось мне справедливым, ведь именно из-за его жажды власти всё так неудачно сложилось.

Я была права, но лучше бы я ошиблась. Когда Лаин услышал о том, кто будет его противником, он только усмехнулся. Ястреб не произвёл на него никакого впечатления. Что ж... Он просто никогда не видел моего старого друга в настоящем бою.

Хотелось бы, чтоб и не увидел, но мои желания в последнее время имеют тенденцию не исполняться. Конечно же, судьбу Турнира предстояло решить двум его героям. Двум противоположностям. Чёрному и Белому. Дрим любит контрасты.

Серебряное на белом. Я была права, она серебряная — кровь варов. Серебряная и густая, словно расплавленный металл.

Лаин каким-то чудом смог уклониться от последнего удара противника, но я понимала — это конец. Он упустил свой шанс. Теперь Ястребу остаётся лишь подождать, пока Лаин ослабеет и начнёт совершать ошибки.

— Не делай этого, — удивительно, как Ари сумела угадать моё намерение. Она положила руку мне на плечо и крепко сжала. — Это их поединок. Дрим тебя уничтожит. Мне приказано уничтожить тебя, но я не стану, если ты не будешь мешаться под ногами.

Я сбросила её руку и расстегнула пряжку, скреплявшую плащ спереди. Он соскользнул на утоптанный тысячами ног снег. Холод тут же пробрался внутрь и меня пробил озноб.

— Кимка! — предостережение в голосе, но никаких попыток помешать. Ари скрестила руки на груди. — Что ж, это, в конце концов, не моё дело. Если хочешь погибнуть ради какого-то идиота, который ввязался в это дело, хотя его никто об этом не просил, дело твоё. По мне, так человеком больше — человеком меньше.

— Ты хотела сказать: "варом"? — я проверила, как выходят кинжалы из скрытых в рукавах ножен.

— Как варом? — Я уже шагнула к черте, ограничивающей ристалище, когда Ари ухватила меня за рукав. — Кимка, это же человек! Никка сообщила, что ты вытянула кого-то на Перекрытие.

Я вырвалась, да так, что швы рукава треснули и он повис, наполовину отпоротый. Оценив положение Лаина, и поняв, что пара минут ещё у меня есть, я повернулась к Ариане и зашипела:

— Это вар. Не один из принесённых в жертву, которых ты за варов уже не считаешь. Нет, совсем нет. Мой спутник — из Алларии. И он здесь в собственном теле. Мне плевать, на кого ты работаешь и почему здесь вместе с Ястребом. Я уже говорила Никке и повторю тебе: мне терять нечего. Ари, не советую мешать мне или пытаться выяснить личность моего спутника. Или я уничтожу тебя!

Чёрный меч подныривает под выставленную Лаином руку, и я прыгаю, одним махом преодолевая разделяющие нас два десятка метров. Лаина сносит в сторону, я не забочусь о том, чтобы быть осторожной. Даже если сломаю ему пару рёбер — вылечится. Медицина у варов не чета человеческой.

Странно, все звуки в мире исчезли. Все, кроме моего хриплого дыхания.

— А рискнёшь сойтись с равным противником? Мы так и не узнали, кто же лучший. Ты или я? Итак, Ястреб? — прошипела я, просто для того, чтобы убедиться, что не оглохла. Мой голос разнёсся по всей арене, усиленный одним из заклинаний, наложенных на неё в преддверии Турнира.

— Почему бы нет, Каримка, мой старый друг. Пусть собравшиеся будут свидетелями того, что вызов был брошен, и вызов был принят. И то, что стало меж нами, смыть может лишь кровь. Твоя кровь.

Зрители зашумели, но Артур взмахнул рукой, и тут же воцарилась тишина. Он кивнул нам и поудобней устроился на своём троне. Да уж, могу его понять. Какой, к чертям собачьим, Турнир, если его сектор почтили вниманием двое столичных высших, один из которых — глава клана. Такое увидеть не каждому удаётся.

— Кимка, ты в порядке? — Лаин встал, тяжело опираясь на левую ногу, подволакивая правую, он подошёл ко мне. — Я же говорил тебе...

— Не сейчас, — отмахнулась я, не отрывая взгляда от Ястреба. — Подожди меня в шатре. Я должна закончить здесь...

— Тебе нужен меч?

— Нет, мне нужно, чтобы ты ушёл. — Раздражённо.

Ястреб с усмешкой наблюдал за нами. Я не видела его лица, скрытого забралом, но твёрдо знала — он смеётся. Ему весело. Он счастлив.

Что ж, он посмеялся — первым. Я же посмеюсь последней. После того, как размажу его усмешку по лицу. Интересно, до улыбок ли будет ему, когда я сожму его ещё бьющееся сердце в кулаке?

Я всё ещё оставалась в костюме оруженосца. Коса, которую я прятала под капюшоном, наполовину расплелась. Оружия на виду я не держала. Понятно, почему зрители возмутились, требуя соблюдать кодекс. Меня пожалели... Знали бы, кого жалеть надо!

Но Ястреб уступил. Поклонившись мне, он переговорил с подбежавшей Арианой и начал скидывать доспехи, под которыми обнаружились тёмные брюки и полурасстёгнутая рубаха.

— Мы можем начинать? — спросил он, поправляя перекрутившиеся шнурки амулетов и пряча их под ворот. Ари утащила всё железо с ристалища, оставив Ястребу лишь короткий чёрный меч и круглый кинжал. Я не обольщалась, зная, что у него в одежде всегда спрятана пара ножей, да и не будет наш поединок поединком воинов. Мы оба универсалы, боевые маги. А я, так вообще...

— Тебе так не терпится умереть? — не удержалась я от поддевки.

— Мне так не терпится пролить твою кровь. Ты предала меня...

— А мне казалось, что это ты меня предал. Или теперь отказ умереть, чтобы освободить путь, называют предательством?

Чего он хочет добиться, устраивая это выяснение отношений на арене? Или ему хочется предстать в нашей ссоре оскорблённой стороной? Не получится. Я слишком часто уступала ему. Слишком многое ему прощалось, потому, что я или Ари успевали замять, уговорить, расплатиться. Хотя, может статься. Он действительно верит в то, что говорит. Мы оба с ним далеко не нормальны.

— Да-да, ты — предательница.

— Ястреб, не смеши народ! — выкрикнула я. — Давай приступим. "Время — деньги": — разве не помнишь, это моя любимая поговорка!

Ястреб отечески улыбнулся мне. Ещё неделю назад я бы приняла подобную улыбку за честь, не так часто друг был доволен мною, но вот сейчас я чувствовала неискренность, даже лживость этой натянутой на лицо маски, словно прозрела. Неужели того Ястреба, что я любила, никогда не было? Неужели я вновь наступила на те же грабли, видела в человеке лишь то, что хотела видеть?

Ложь... Моя жизнь всегда строилась на лжи. С тех самых пор, как...

Нет, не вспоминать. Забыть. Прошлое осталось в прошлом, каким бы оно ни было, а сейчас и в настоящем проблем хватает. И наипервейшая сейчас проблема — выжить. И не просто выжить, а ещё и сбежать отсюда.

Он кланяется: издевательски и не прерывая наш безмолвный поединок взглядов. Кланяется, а потом срывается с места. Это не попытка застать меня врасплох — он красуется. Ястреб никогда не упускал шанса себя показать. Ему бы актёром быть, или певцом: жажда славы — его больное место. Впрочем, слава для него — лишь компонент власти. А вот власть — самоцель. Власть ради власти.

Я отпрыгиваю, кинжалы скользят в ладони. Я перелетаю через его голову, качусь по земле. Он следует за мной. Зрители ревут; не понимаю, как можно не оглохнуть при таком шуме. Они кричат, свистят и запускают взрывающиеся заклинания в окружающий нас купол. Ни он ни я не обращаем никакого внимания на эту свистопляску. Мы кружим друг против друга, кружим и кружим...

— Я ненавижу тебя... — шепчем мы одновременно.

И прыгаем мы одновременно. Его меч срезает пару выбившихся из растрепавшейся косы прядок, а мой кинжал вскользь чиркает по его плечу, оставляя глубокую царапину.

— Я люблю тебя... — два голоса становятся одним. Я тону в его глазах, и знаю, что он также тонет в моих.

Слишком поздно. Всё слишком поздно. Поздно любить. Поздно ненавидеть.

Нам осталось лишь одно. Убивать.

А трибуны безумствуют.

Мы кружим, всё легче и легче становятся шаги, всё быстрее и быстрее, мне начинает казаться, что мои ноги не касаются земли. Снег припорошил его волосы, и, наверное, мои. Снежинки виснут на ресницах. Холодные капли бегут по щекам. Не слёзы — просто растаявшие снежинки.

Как я жила без него? Как он жил без меня?

Да и жили ли мы? Существуем ли мы отдельно друг от друга?

Где-то на задворках сознания бродит мысль, что надо заканчивать. Зрители получили своё зрелище, хватит, надо трансформироваться и добивать. Но я с ужасом понимаю, что не могу. Не могу так. Не хочу. Впервые за долгое время я чувствую что-то кроме страха, неуверенности и ненависти. Впервые за долгое время я свободна. И не хочется пытаться понять, почему сейчас. Это не так уж важно... Или важно, но не нужно? Или нужно...

Хочется смеяться. Хочется провести так вечность. Мысли путаются, а потом прячутся куда-то.

Я пьяна? Я сошла с ума? Я...

Я жива... Впервые с того момента, как я нажала отбой на телефоне и последний раз легла в дрим-капсулу я по-настоящему жива.

Он замирает, и я замираю.

И я считала, что они с Лаином — противоположности? Я считала так?

Нет... Контрастны не они. Мы. Чёрное и красное.

Он утирает мокрое лицо, брезгливо стряхивает липкий полурастаявший снег. Я стираю кровь с разбитых его кулаком губ.

Это не любовь. Это не ненависть.

Это сумасшествие. Безумие.

А потом он отбрасывает меч и вздымает руки к серому зимнему небу. Я припадаю к земле и прощаюсь с полюбившейся за это недолгое время одеждой.

Боли больше нет. Я перекидываюсь мгновенно, просто пожелав.

Молнии бьют в то место, где я только что была.

А арена замерла. Не слышно даже дыхания, даже шороха.

Сюда ещё не дошли слухи о Каримке Чудовище. Или им не дали дойти.

Снег уже не падает — валит. Белая пелена застилает взгляд, отрезает нас от остального мира. Зрители получили своё зрелище, им не стоит видеть то, что произойдёт дальше. Это не для них.

— Хочешь моей крови? Попробуй, получи!

Хвост бьёт из стороны в сторону, выбивая снежные искры.

Он тяжело дышит, всё новые и новые заклинания летят в меня.

Я не отражаю их, просто уклоняюсь, жду, пока Ястреб устанет. Парочка меня настигла, но особого вреда мне, обладающей почти полным иммунитетом, причинить его заклинания не смогут. Он знал это, но рассчитывал, что если вложит достаточно маны, моя защита не устоит.

Не выйдет. Только бы дотянуться, только бы удержать его. Удержать несколько секунд. Вытянуть в Дрим. Вытянуть и убить. Я знаю, я смогу. Я верю, что смогу. Только это мне и остаётся — верить.

Только сейчас я поняла, почему хрисов считают совершенными боевыми машинами. Мне не нужно заботиться о том, чтобы контролировать своё тело. Оно будто само знает, что делать. Человек не способен так быстро реагировать; кажется, что я живу секундой раньше остального мира — заклинание не успевает сорваться с рук Ястреба, как я уже уклоняюсь.

А вот он не так быстр. Дважды я смогла задеть его: продрала когтями бедро и поцарапала жалом щеку. Яд не подействовал на моего старого друга: он всегда был перестраховщиком и состряпал себе полный иммунитет к любой отраве, но я не и не собиралась заканчивать всё так быстро.

Мне нужно было вытянуть его на Перекрытие. Нужно было закончить эту затянувшуюся дуэль. Смертью. Его смертью. Я не могу вечно бегать от него, не могу каждый миг ждать удара в спину.

Подгадав тот миг, когда Ястреб отвлёкся на активацию очередного арта, я подобралась поближе и прыгнула ему на спину. Как, однако, вовремя повалил снег. Он бил почти наугад, а вот моим глазам белая пелена помехой не была, я просто переключилась в инфракрасный спектр.

Навалившись на Ястреба всем телом, я прижала его к земле, впиваясь когтями ему в плечо, сжимая клыки на его запястье так сильно, что едва не раздробила ему кость.

Сейчас. Где же оно? Где? Почему не получается...

— Не выйдет, ты не сможешь... — шепчет он и дергается, пытаясь сбросить меня. У него получается, я не могла не поддаться соблазну и разжала клыки, чтобы ответить ему. Когти разрывают его плечо, кажется, на них остаются куски мяса, кровь хлещет на снег. Но он встаёт и, морщась, одним движением залечивает рану — это что-то новенькое, высшие лечебные заклинания он применять раньше не умел. Я жду, почти распластавшись по земле, тихо порыкивая, хлеща хвостом по бокам. — Не получится... Не выйдет. Ты не сможешь перенести меня. Убьёшь меня, я приду снова. Ты бессильна...

Он хохочет, алая пелена застилает мне глаза, и я прыгаю на него, вгрызаюсь в беззащитное горло. А он вгоняет выхваченный откуда-то кинжал мне в бок, захлёбываясь смехом и кровью...

Герольд опасливо подходит, стараясь не делать резких движений, он смотрит на растерзанное тело. На меня он старается не смотреть вообще. А я словно отключилась. Смотрела на происходящее со стороны. Кто-то другой управлял моим телом, кто-то... неразумный. Хищник. Животное. Тот-Кто-Внутри наконец вырвался наружу.

А боль в боку не утихала, жгло, словно огнём...

Надо уходить. Добраться до шатра, забиться в угол и, под охраной Лаина, отдохнуть. Пару минут — не дольше. Дольше — опасно. Тот-Кто-Внутри был полностью согласен со мной.

Только сначала...

Герольд отскакивает от меня. Я несусь сквозь толпу, помогая уйти с дороги тем, кто не догадывается сам. Прыгаю, чуть-чуть не долетаю, когтями впиваюсь в дерево, перебрасывая своё тело через перила. Двое рыцарей заслоняют от меня Артура и Селену, я убираю их с дороги, сбрасываю вниз. Это для меня десяток метров сейчас — пустяк. Они расшибаются в лепёшку.

— Я хочу получить свой приз... — рычу. Артур бледнеет, Селена прячется за его спину. В другое время я бы посочувствовала им, извинилась бы, но сейчас сил на вежливость не осталось. Приблизив окровавленную морду, я шиплю в лицо Артуру. — Так я получу свой приз? Поцелуй?

Он не отвечает, и это окончательно доводит меня. Отшвыриваю его в сторону, хватаю деву Селену, пытающуюся поставить защитный полог.

Треск рвущейся ткани. Меховая накидка летит на таящий труп главы её клана. Я разрываю её платье...

И отступаю.

Не она. Не та.

Всё зря.

Тот-Кто-Внутри ворчит что-то. Он чует опасность. Надо бежать...

Бежать...

А бок жжёт, словно кинжал всё ещё внутри, и его проворачивают, расширяя рану. Странно, всё должно было уже зарасти...

Ещё один прыжок. Я пролетаю над головами рыцарей и зрителей, сшибаю пару шатров. И бегу. Бегу сквозь белую вязкую пелену. Снег, ненадолго прекратившийся, словно бы исключительно для того, чтобы продемонстрировать собравшимся унижение девы Селены, вновь валит.

Где же он? Где шатёр Лаина?

Я не могу найти его, выбрать из десятков похожих. Замираю. Тот-Кто-Внутри воет, а я пытаюсь удержать хоть крохи контроля. Если я сейчас отключусь...

Он выбегает мне навстречу. Бежит, почти невидимый в этом белом аду. Белый...

Тот-Кто-Внутри ползёт к нему на брюхе, словно верный пёс, принесший палку и ждущий награды. Лаин хватает меня за шею и взлетает мне на спину, его плащ укрывает нас обоих.

— Беги, — шепчет он. — Давай же, Кимка. Беги!

И я бегу, не задумываясь о том, что, вообще-то, не являюсь ездовым животным. Тот-Кто-Внутри согласен нести Лаина, а мне сейчас всё равно.

Меня сейчас нет.

ГЛАВА 17

БЕСПОМОЩНОСТЬ

Очнувшись, я обнаружила, что лежу на топчане во времянке-убежище. Лаина рядом не было, лишь белый плащ, которым я была укрыта, напоминал о нём. На полу рядом лежали мои вещи, видно, Лаин успел забрать их из гостиницы. Это радует...

Я уже хотела сесть, но обнаружила, что тело меня не слушается. Точнее слушается, но плохо. Сбросив плащ, я соскользнула на пол.

Красиво сказано: "соскользнула", но вернее будет: "скатилась-шмякнулась".

Скатилась и заскребла когтями по грубо обструганным доскам пола, пуская стружки и с трудом справляясь с паникой.

Почему я не чувствую тело ниже пояса?! И почему мои руки выглядят так, словно я опять застряла между ипостасями?!

Стоп. Спокойно. Ничего страшного. Хрисы неуязвимы, почти бессмертны. Сейчас придёт Лаин, поможет мне трансформироваться, и все повреждения исчезнут.

Но почему его сейчас здесь нет?!

— Лаин! — позвала я. Попыталась позвать. Голос срывался, я сумела выговорить имя только с третьей попытки — две предыдущих закончились плачевно.

Ни шороха, ни отклика. Тишина и мёртвые с косами. И один слишком доверчивый хрис, ползущий по полу в неизвестном направлении. Вот что мне даст эта несчастная пара метров, которую я проползла?!

— Лаин! — попыталась я вновь. — Ну Лаин, хватит издеваться!

Кажется, меня бросили. Ха-ха, сколько раз меня бросали в моей идиотской жизни? Десяток раз? Сотню? Только вот ещё никогда мне не было так больно. И никогда я не мечтала о том, чтобы бросивший вернулся.

Ладно, не впервой. Справлюсь сама. Где-то в поклаже должны быть зелья, наверняка одно из них поможет — не зря же я таскаю с собой лишний груз. Просто не могут не помочь.

Только бы добраться до вещей, суметь найти их...

Пять минут, которые я отвела себе на то, чтобы добраться до вещей, превратились в час. По крайней мере, мне так показалось. Никогда бы не подумала, что это так сложно, передвигаться, волоча за собой отказавшие ноги. Да ещё и в глазах потемнело; я несколько раз отключалась, а когда приходила в себя, вещи были так же недосягаемы, как и раньше.

По щекам текли слёзы, злые и колючие. Резко пульсировала вновь открывшаяся кинжальная рана. Я подтянула себя всего на метр, оставляя на полу кровавую полосу и пытаясь сдержаться. Не завыть от отчаяния и беспомощности. Не обращать внимания на безумный страх.

Страх умереть так. Я не боюсь умереть больно — я боюсь умереть ни за что, сдохнуть, словно собака с перебитыми лапами. Меня пугает то, что я не могу сопротивляться.

В той жизни, которую я когда-то считала реальной, я была труслива и нерешительна. Уже позже, придя в Дрим, я научилась бороться. Я научилась держаться. Падать и вставать. Пусть для этого мне нужен был костыль, нужен был якорь — человек, которому я была хоть чуть-чуть нужна. И я ни за что не позволю себе умереть от какой-то незначительной раны.

Сжав зубы, я ползла. Впивалась когтями в податливое дерево и ползла.

— Кимка! Какого...?!

Он ворвался во времянку, принеся с собой запах крови и снега. Ворвался и бросился ко мне, подхватывая под мышки, поднимая непослушное хозяйке тело, не обращая внимания на то, что мои когти раздирают ему спину.

Он дотащил меня до лежака и с трудом уложил. Я всё порывалась свалиться, ползти, бормотала, что мне нужны мои мази и я их возьму, чего бы мне это ни стоило.

— Тихо, тихо... — он морщился, но терпел, хотя я так и не разжала руки, продолжая раздирать его спину. Он почти лежал на мне, придавливал к лежаку. Никогда бы не подумала, что он может столько весить, словно бетонная плита. Или мне кажется? — Тише, сейчас я дам тебе твои мази... Всё хорошо, мы всё поправим. Это просто маленькая неприятность. Не смертельно...

А ещё Лаин не умел врать, что нетипично для его коллег. Он успокаивал меня, доказывал, что всё будет хорошо, а в глазах стыл ужас. По-моему, в какой-то момент он едва не решил меня добить. Чтобы не мучилась и не мучила его. Но что-то его остановило. И он продолжал бормотать слова, в которые сам не верил...

Он сидел на полу, держа спину неестественно прямо и отстранённо наблюдая, как я перебираю своими неуклюжими руками баночки и пакетики. Не то, не то, нет, нет и нет.

— Ты не найдёшь там ничего, что может помочь, — напряженно произнёс он и вздрогнул, словно от удара. Глупо. Даже если бы я хотела его ударить, не дотянулась бы. К тому же, я всегда уважала способность говорить правду, какой бы страшной она ни была.

— Что со мной? — С этого вопроса надо было начинать, но паника — не лучший советчик.

— Ты видела, чем Ястреб тебя ударил? — спросил он.

— Какой-то артовый кинжал, изогнутый, напоминающий коготь.

— Не просто напоминающий, — Лаин нахмурился, — а самый настоящий коготь. Коготь хриса. Только им или жалом можно убить хриса. Я... Я не понимаю, как ты ещё можешь быть жива. Ты, как должно, застряла между ипостасями, но, как рассказывал мне Первый, ты и часа не должна была прожить с такой раной. И... залечить её невозможно.

— И ты ушёл, чтобы не видеть мой конец... Да ладно, не прячь глаза, я понимаю. Я бы и сама, наверное, ушла. Но, раз уж не умерла, то Первый ошибался или просто не рассказал тебе всего. Я не чувствую себя умирающей, уж извини...

— Но ты... — он многозначительно покосился на мои ноги. — Кимка, я не хочу врать, в этот раз на меня рассчитывать не стоит. Медицина варов тебе не поможет, магия тоже. Хрисы же, даже если знают что-то, не скажут. И я не могу оставаться с тобой. Нужно отправляться дальше. Если слуги Королевы найдут мою племянницу раньше, то всё окажется напрасным.

— На твоём месте я поступила бы так же.

Или не поступила. Не могу утверждать точно. Кого бы я выбрала: товарища, спасшего мне жизнь, или незнакомую мне и заранее не вызывающую никаких добрых чувств Наследницу? Дилемма.

— Ты поступила бы так же, — он кивнул и встал.

Дальнейший наш разговор никак не касался моего самочувствия, Лаин старался вообще на меня не смотреть. Он потребовал у меня оставшийся список кандидатов в Наследницы, расспрашивал, что я знаю о них. Я же, сохраняя на лице невозмутимую маску, выкладывала без утайки. И тоже на него не смотрела.

Хуже мне, вопреки всем опасениям Лаина, не становилось. Лучше тоже. Что ж... Вопреки всему, что я делаю и говорю, лучше я останусь такой, но живой, чем умру.

По крайней мере, у меня есть время и возможность бороться. Я не верю, что полученную в Дриме рану нельзя залечить. Даже если её нанесли оружием, вытянутым из Алларии, даже если кто-то там когда-то сказал, что лекарства нет.

Я не верю в безысходность. Ведь даже если ты попал в желудок, у тебя остаётся целых два выхода.

Лаин навесил на времянку все мыслимые и немыслимые пологи. Смотавшись куда-то телепортом, он принёс корзину еды. Сначала он хотел перенести меня в другое место, туда, где обо мне могли бы позаботиться, но я отвергла эту идею. Пусть Ястреб уверен, что я мертва, но и кроме него есть у меня враги. Та же Никка. Уж лучше я останусь тут, в глуши сектора Артура, где меня никто не догадается искать. А лекари, на которых тонко намекал Лаин, по его же словам, помочь не в состоянии.

Потом он ушёл, хлопнув на прощание скрипучей хлипкой дверью и оставив после себя запах крови и карамели.

Я поудобней пристроила голову на принесённой им подушке и закрыла глаза.

Надо подумать.

Надо поспать, а потом уже подумать. Теперь мне некуда торопиться.

Это было седьмое в череде покушений на правящую семью. Заговорщики были схвачены, допрошены лично главой тайной службы, но ничего действительно важного от них узнать не удалось. Это были мелкие сошки, наёмники, которым передали заказ через посредника. Посредника нашли с перерезанным горлом; даже единственный в Алларии специалист по магии смерти ничем помочь не смог — кто-то провёл над трупом ритуал очищения.

Впервые в жизни я испытывал стыд. За то, что дал себя провести, за то, что опоздал. Я ведь должен был присутствовать на совете: единственный не входящий в него, но имеющий допуск. Но я не пошёл, решил не тревожить душу, не встречаться с Принцессой. Сегодня её лишат права наследования, я уверен. Присутствовать при этом — выше моих сил.

Членов совета перебили мгновенно. Тронный зал был защищён от любого вида магии и входить с оружием дозволено не было. Лишь члены правящей семьи носили на поясе ритуальные шпаги.

Кто мог подумать, что заговорщики проникнут в святая святых дворца через тайный ход, известный лишь Королю и его близким? Кто мог поверить, что главу тайной службы можно обмануть, заставить отослать всех людей на поиски мифического мага-террориста и отправиться за ним самому?

Но кто знал, что совет начнётся чуть позже и заговорщики ворвутся в разгар дебатов, когда судьба Принцессы ещё не будет решена? Кто кроме меня знал, что Король, королева и принц носят эвакуаторы, которые при активации переправляют владельца в одно из убежищ, скрытых в горах?

Я ворвался в зал, снеся двери с петель и едва не задохнулся.

Кровь везде. Серебряная кровь варов. Та кровь, которую мой далёкий предок считал нектаром богов и пил словно вино из драгоценного кубка, инкрустированного мерцающими самоцветами.

И девушка, залитая этой кровью с ног до головы, заслоняющая собой младшего из принцев, незаконного отпрыска Короля, признанного им лишь месяц назад и не охраняемого так строго, как его сводный брат.

А ей ведь всего четырнадцать. И пусть вары выдают своих дочерей замуж, едва они достигают зрелости, и по их меркам она — совершеннолетняя, но для меня, разменявшего семнадцатый десяток, она — дитя. И это дитя родители бросили, оставили на смерть вместе с нежеланным подкидышем-ублюдком.

Иногда мне хочется уничтожить род варов. За такие вот гнусности.

А ещё чаще мне хочется согласиться с мнением оппозиции. Гнилая ветвь пришла к власти.

Но даже гнилая ветвь может породить здоровый плод. Такой, как эта девочка. Глупый избалованный ребёнок, поющий странные песни, не вылезающий из сновидений молодого мира и тщательно скрывающий своё настоящее лицо.

Я ошибался, когда считал её не способной на убийство. О, как я ошибался. Она не убьёт ради власти, она не отнимет жизнь из мести или злости. Но то, что ей дорого, она будет защищать с яростью обезумевшего хриса. Как защищала этого мальчишку, которого, в сущности, почти не знала, но в котором текла родная кровь.

Она тяжело дышит, мальчишка рыдает, а я стою, и за спиной моей толкутся стражники и мои родичи.

Принцесса разжимает сведённые судорогой пальцы и шпага выпадает из них. Тихий звон звучит громом в этой гнетущей тишине. Я колеблюсь...

А потом шагаю к ней, и шагают за мною вары и хрисы.

— Слава Наследнице! — гремит мой голос, и я склоняю голову пред той, кто однажды взойдёт на трон Алларии. Я сделал свой выбор и уничтожу всё, что встанет на её пути.

— Слава Наследнице! — неуверенно повторяет кто-то, а за ним ещё и ещё... — Да здравствует Наследница Ярь!

Просыпаюсь я с трудом: глаза закрываются, дрема не желает отступать. Не хочется возвращаться в относительно реальный мир из пустоты, заполняющей мои сны. На мгновение я решаю, что всё произошедшее — сон, что сейчас в дверь влетит Лаин и вызверится, что я сплю, когда нам надо идти.

На мгновение. Потом я вспоминаю, что мне никогда не снятся сны.

Тело всё так же оказывается меня слушаться, но, по крайней мере, ничего не болит, я просто не чувствую ног. Странное ощущение, но всё-таки не боль.

Корзина с едой стоит на втором лежаке. Я выпутываюсь из оставленного Лаином одеяла, пахнущего табаком и жженым сахаром, и пытаюсь решить, как добраться до неё. Потом хлопаю себя по лбу, вспоминая, что пологи скроют любую магию, даже авторские заклинания.

— Да уж, Кимка, совсем плоха ты стала!

Взмах, короткое слово, и корзина зависает около лежака. Меня затопило небывалое облегчение. Я ещё могу побороться, даже если тело подвело, моя магия со мной. Я справлюсь. Я выживу.

Папка с рисунками, Книга — стоит пожелать, и они подлетают ко мне. Чуть больше маны требуется на то, чтобы подняться. Я не иду — лечу. Ноги висят мёртвым грузом. Это не левитация, я передвигаюсь с помощью магии. Какая разница, корзина или тело? Главное здесь — концентрация. Стоит на миг ослабить контроль, и я упаду. Долго так я не протяну: маны не хватит, но на то, чтобы переместиться ко второму лежаку и сесть, опираясь спиной и вытянув непослушные ноги, потребовалось меньше минуты.

Сменить повязку некому, пришлось самой разматывать бинты и, досадуя на неловкие, изуродованные руки, накладывать мазь и перевязываться чистым полотном.

Рана выглядела ужасно, но лишь слегка зудела, благодаря сильнейшему обезболивающему компоненту мази. Плохо было, что от неё шёл сладковато-приторный запах разложения. Края воспалились.

И я понятия не имею, как устроено моё тело и как себя лечить.

Час и почти весь запас маны я трачу на все известные мне лечащие заклинания. Не помогает. Видно, Лаин прав, эта рана не поддаётся лечению. Стараясь не запаниковать, я вернулась в свою импровизированную постель и, устроившись поудобней, вновь задремала.

Мои сердца бьются потому, что она не приказывала им остановиться. Я дышу потому, что она ещё не догадалась сказать: "Прекрати!". Это не то нелепое чувство, что вары зовут любовью и воспевают в бездарных виршах. Это чувство ближе к их ненависти, хотя и не является ею.

Так, наверное, они чувствовали себя, если бы могли увидеть Короля. Нет, не своего правителя, аватару, наместника, а Короля-бога, первого, кто объединил наши народы и, по легенде, стал бессмертен.

Я боготворю Наследницу. Я служу ей. Я принадлежу ей.

Кто-то назовёт меня безумцем. Кто-то ужаснётся, посчитает меня чудовищем. Но я и есть чудовище. Монстр. Даже в собственных глазах.

Это так, то, что я совершаю во имя её, чудовищно. Даже то, что никто и никогда не узнает, не способно облегчить мою участь. Я буду знать — этого достаточно. Я буду помнить.

Я спас её в тот день, когда Королева пришла к власти, а правящая ветвь была срезана с древа Алларии. Она — единственная. Она — настоящая Королева. Что бы там ни говорили мои братья, нынешняя Королева править не может: дух Короля не живёт в ней, не направляет её. Она была отвергнута когда-то. И пусть на её голове корона, от этого Королевой она не стала, кто бы её ни признал.

Возможно, случись всё иначе, откройся во время коронации двери зала Короля, впуская новую правительницу, чтобы та получила благословение, я бы смирился со своей участью и оставил бы всё, как есть. В конце концов, моя Ярь жива. Пусть в молодом мире, пусть не помня обо мне и о своей прежней жизни, но она жива. Я сумел принести её в жертву молодому миру. Я мог стереть её имя из файла. Никто и никогда её не найдёт. Даже если они сумеют взломать файл, если помогшая мне жрица заговорит, всё равно, Наследницу не найдёт никто, кроме меня. Только я знаю имя, только я могу указать путь.

Но всё случилось так, как случилось. Королева не получила благословения, Аллария погибает. Вары не могут жить без Короля. Она бы не простила мне гибели своего народа. Если бы я спросил её, то она приказала бы мне отвоевать для неё трон.

Второй год я живу в этой камере. Когда меня схватили, я успел инициировать процесс. Через три месяца плод выберется наружу, он уже начинает прогрызать себе путь. Я пока не чувствую боли, но последний месяц будет адом. Он пожрёт меня заживо.

И я умру. Зато он будет жить.

Эта идиотка думает, я рассчитываю на то, что дитя сможет остаться в Алларии. Она ведь чуть не поддалась соблазну воспитать из него собственного цепного пса. Пришлось немного подтолкнуть её к верному решению...

Как только моё дитя родится, его принесут в жертву молодому миру, не подозревая, что лишь следуют моему плану, тем самым, помогая мне достигнуть цели.

Скоро технология нашего мира попадёт в тот, и люди придут на Перекрытие Миров, в мир своих снов и страхов. Моё дитя будет там, как будет Наследница и все жертвы, что были до них и после. Аллария будет звать их домой, они не смогут противиться.

А потом... Потом жрица принесёт Перепись Жертв. Только мой сын сможет открыть её, в нём — ключ. Он найдёт Наследницу и вернёт ей трон Алларии. Потому, что не сможет иначе.

Потому, что такова его суть. Его цель. Единственное, что есть в нём.

Да, я совершил великое преступление. Я породил дитя и изменил его. Искалечил. Если мой план провалится, если я не справлюсь или не справится он, это будет означать уничтожение моего рода. Есть всего двадцать высших три линии, те, кто не имеет собственного имени и зовутся так же, как их род. И только одна из них — Первая, правящая линия. Мы — хранители своего народа, предводители. Наше слово — закон. И пусть мои родичи предали меня, но убить, прервать род, не могли. Уверен, что ни один хрис не знает о моей судьбе, как не узнает о ребёнке. Меня будут считать пропавшим без вести и искать по всем обитаемым мирам. Без Первого мой народ погибнет.

Если мой план увенчается успехом, то у хрисов вновь будет Первый, а у варов — благословенная Королева. Если нет, оба народа погибнут. Я ставлю всё на одну карту.

На карту, созданную мною во всех смыслах этого слова.

Перекинуться не получалось, тело отказывалось возвращаться в одну из конечных форм. Лаин тут был прав — я крепко застряла между ипостасями. Жаль.

Оставалось лишь одно не испробованное мною средство, то, что я оставила напоследок, на случай, если ничто иное не поможет. На самый крайний случай.

Вернуться на ту сторону. В Алларию или в молодой мир. Всё равно куда, главное, уйти из этого.

Закрыв глаза я словно бусины чёток перебирала воспоминания о том, что могло бы быть мне дорого там, на той стороне, в оставленном мною мире. Я пыталась найти новый якорь.

Не получалось. Там не было ничего важного и ценного. Ни единой вещи.

Меня никто не ждал.

Или я ошибаюсь? Действительно ли я никому не нужна?

Цепляясь за эту мысль, как за спасительную соломинку, я собралась с силами.

— Дрим. Выход.

Как тяжело дались мне эти слова.

Слова, так и оставшиеся лишь словами.

— Дрим! Выход!

Есть ли смысл в них? Ведь не слова возвращают нас, а наше желание. Нельзя перейти грань, лишь произнеся ключ. Надо сделать шаг.

— Дрим! Выход!

Или хотя бы захотеть сделать этот шаг.

— Дрим! Выход!

Кажется, будто к Дриму меня приковывает цепь. Я словно сторожевая собака, рвущаяся к сидящей на заборе кошке, задыхающаяся в своём ошейнике, но не способная разорвать железную цепь.

Но я не сдаюсь, как та собака. Рвусь к грани, не обращая внимания на ошейник, твержу слова-ключ...

— Дрим! Выход! Выход!

И в какой-то момент цепь рвётся. Как рвутся все цепи, если на них посадить чудовище.

В последний момент я успеваю открыть глаза и увидеть, как распахивается дверь, как белый призрак одним прыжком пересекает разделяющее нас расстояние и обнимает пустоту...

Я падаю. Падаю куда-то. Вокруг меня кружат тени предметов и людей, полупрозрачные тени. Я падаю сквозь них, я падаю в них. Короткая вспышка боли в левом колене. Я снова чувствую ноги...

А из вязкой тьмы, заполненной призраками, ко мне обращается знакомый откуда-то голос...

Он рассказывает мне о моих снах. О снах, которые я забывала, едва открыв глаза. О снах, в которых я была Первым. Отцом. Тех снах, что он мне подарил.

Снах, ведущих меня к цели.

Единственной цели, что есть у меня.

Найти Наследницу и сделать её Королевой.

ГЛАВА 18

ЗАБЛУДИВШИСЬ ВО СНАХ

Открыв глаза, я обнаружила, что мир вокруг изменился. Изменился настолько, что я трудом поняла, где нахожусь. Реальность "плыла", всё вокруг менялось со скоростью калейдоскопа. Я сидела посреди огромной лужи вязкой серой жижи, а вокруг вибрировал тонкий ртутный кокон. Несмотря на то, что сейчас я была человеком, отражалась в мерцающей пленке Я-хрис.

— Что это? — спросила я у отражения, просто чтобы не молчать, но оно вдруг ответило:

— Это сдвиг Перекрытия, миры медленно наползают друг на друга и Перекрытие изменяется. Ты рвалась в молодой мир и это вызвало его. Всех, кто был на Перекрытии, выкинуло в родные миры и вернуться они смогут не раньше, чем реальность восстановится. Сдвиги опасны, сейчас Перекрытие — мир "вне".

— "Вне" чего?

— "Вне всего" — серьёзно ответил хрис и шагнул мне навстречу, прорывая разделяющую нас пленку, выбираясь из зазеркалья и садясь рядом со мной. — Вне времени и законов, вне здравого смысла и логики. Фактически, сейчас Перекрытие не существует.

Хрис засунул лапу в серую жижу и вытащил из неё какую-то алую ящерку. Свернув ей шею, он запихал её в пасть и сосредоточенно задвигал мощными челюстями.

— И сколько этот Сдвиг будет продолжаться? Мне идти надо, меня ждут. — Да, меня ждут. Лаин, который вопреки всему вернулся за мной. Ко мне.

— Столько, сколько нужно. — Хрис облизал коготь.

— Кому нужно?

— Мне. А спутник твой в Алларии сейчас, лечится от головной боли. Этот идиот почувствовал, что миры сдвигаются и попытался тебя с собой забрать, чуть себе кровоизлияние в мозг не заработал. И ведь получилось почти! Вот уж не ожидал — маг из него никакой был. А тут, гляди-ка...

Я зажмурилась, бормоча про себя единственную известную мне молитву, ту, что когда-то бабушка заставила выучить. Не знаю, почему сейчас она вспомнилась... Может потому, что передо мной сидит мертвец? Мертвец, который... меня создал? Или всё-таки родил? Странно как-то звучит.

— Первый? — спросила я, не зная, радоваться ли встрече с родителем, или визжать от ужаса. Почему-то, радости я не чувствовала. Только противный, липкий страх змейкой полз вдоль позвоночника. Я боялась его. Боялась, как никого в своей жизни.

— Догадалась... — Он благосклонно кивнул. — Вижу, ты не безнадёжна, хотя и выросла в этом гнусном мирке. Да ещё эта путаница с полом: ещё чуть-чуть — и ты бы себе раздвоение личности а этой почве заработала.

Несмотря на добродушный голос и покровительность, прозвучавшую в нём, страх исчезать не думал. Наоборот, лишь усилился. Больше всего на свете я хотела оказаться как можно дальше отсюда. Где угодно, хоть рядом с Ястребом, хоть в темнице Королевы, хоть на той стороне, в своей ветхой квартирке. Всё равно где, но не здесь.

Не рядом с этим существом, являющимся моим биологическим родителем. Мёртвым родителем, которого я съела в первые часы жизни.

— Знаешь, не нарушь ты мои планы, я бы гордился тобой. Ты — гениальное творение. Только вот сейчас это лишь мешает. Ты так упорно сопротивлялась программе, что я начал сомневаться, что она сработает. Пришлось подталкивать тебя на каждом шагу. — Он как-то устало вздохнул и сгорбился, раздраженно мотнув хвостом и не смотря на меня. — А половина команд вообще не сработала. Если б не Сдвиг, всё бы рухнуло.

— Я ниче... — Я закашлялась и вынуждена была начать снова. — Я ничего не понимаю.

— Кимка, прости, но я буду звать именно так, поскольку Первым тебе не быть... Итак, Кимка, как ты поняла, я являюсь твоим биологическим родителем. И Лаин правильно рассказал о том, что произошло со мной в тот момент, когда ты решила появиться на свет. Поверь, зрелище это неприятное...

— Ты мёртв? — сорвался с губ мучавший меня вопрос.

— Не совсем, — Хрис покачал мордой. Зачерпнув шматок грязи, он прицелился и метнул его в окно проносящегося мимо нас гусеничного поезда, в тот же миг превратившегося в дерево. — Тело мертво, но я — нет. Я сумел уйти на Перекрытие и выжить здесь. Поверь мне, это было сложно. Тот Дрим, который ты знаешь, — сказочная страна, но до его возникновения я почти два десятилетия провёл в таком вот месте, среди хаоса сновидений.

— Сочувствую, — сказала я, хотя, на самом деле, никакого сочувствия к нему не испытывала. Только омерзение и страх.

— Врёшь. — Он оскалился. — Врёшь, по тебе, так лучше бы я сгинул. Не нравлюсь я тебе.

— Не нравишься, — не стала отрицать я. — Знаешь ли, нечему нравиться и не за что. Кем бы ты там ни был, но сегодня я вижу тебя впервые и антураж встречи к доверию не располагает. К тому же твои оговорки о планах, в которые я не вписываюсь, настораживают. Да и ты, как вижу, обнимать любимое дитя, не собираешься.

— Я же говорю... Слишком умна. — Он махнул лапой. — И да, ты права, наша встреча — не воссоединение отца и сы... гм... дочери. Ты существуешь только потому, что у меня не было иного выхода — так я получил последний из инструментов, с помощью которых осуществляются мои планы. Ты, правда, оказалась не столь послушна, как я ожидал, но за неимением лучшего...

Странно, но страх уступил место совсем другому чувству. Ярости. Холодной ярости.

— Инструмент? — переспросила я. — Интересно. Так вот кем я являюсь, папочка. Спасибо, что просветил. И на что же ты собрался использовать меня?

— Инструмент. — Он ничуть не смутился. — Не забывай, я тебя породил. Я тебя создал! Всё в тебе — моё. Будь благодарна за то, что я сейчас с тобой разговариваю, что пытаюсь объяснить, хотя мог бы...

— Ни хрена бы не мог! — выплюнула я. — Поэтому и говоришь сейчас со мной. И если я откажусь сотрудничать, то ты ничего... Ни-че-го! Ничего не сможешь сделать! Разве что убить меня. И то....

— Ты забываешься! — рыкнул он, хвост обвился вокруг моей шеи. Будь я в нормальном состоянии, почувствовала бы себя, как минимум, неуютно. То в нормальном состоянии, а не в этом. От такой меня шарахались даже родители в том мире, те, кого я три десятилетия считала семьёй. Впрочем, они ею и сейчас быть не перестали. Плевать, кто меня породил, но они меня вырастили. И я — их дочь. Не инструмент. Пусть они меня не понимают и не слишком ценят, но...

— И что дальше? Задушишь меня, папа? — Я хмыкнула и закрыла глаза, не желая больше любоваться на оскаленную морду, покрытую желтоватой пеной. — Пошёл ты! Убивай. А потом веками живи в Перекрытии. А твоя Наследница так и сдохнет человеком. Да, я знаю, ради неё всё. Ради этой девчонки, которую, заметь, никто кроме тебя Королевой не видел и видеть не хотел. Ради неё меня превратил непонятно во что. В робота, который исполняет программу, заложенную в него. Шаг за шагом! Думаешь, я не поняла?! Да, я не должна была об этом задумываться, но Лаин намекнул... А я всегда намёки умела понимать. Робот! Иди туда, сделай то, найди её, возведи на трон, перебей всех несогласных, а потом сдохни? Нет, папочка, иди ты лесом погуляй!

Я почувствовала, как сжалось кольцо вокруг моей шеи, а потом резко расслабилось. Только сейчас я поняла, сколь близка была от того, чтобы задохнуться. Судорожно глотая воздух, я рухнула на колени. Хрис же смахнул выступившую на морде ядовитую пену и отступил на шаг, внимательно глядя на меня.

— Похоже я переоценил себя, — устало заметил он, садясь в появившееся из серой жижи кресло. Странное кресло, текучее, принимающее форму тела. — Точнее, не учёл одного обстоятельства. Садись, дитя, поговорим как равные. Ты доказала, что имеешь на это право.

Он не извинялся и не сожалел. Просто оценил обстановку и перестроился под новые обстоятельства. Меня передёрнуло. Мне всё больше и больше не нравились хрисы. Если они все такие, как мой папочка, то... Я понимаю, что он — не человек. Даже не вар. Понимаю, что он живёт по другим законам и мораль человеческая для него — пшик. Но...

— Что, я уже не инструмент, а дитя? — хмуро спросила я, скрестив ноги и стараясь не думать, что напоминает жижа, в которой я сижу. — Мне всё это не нравится.

— Мне тоже. — Он кивнул. — Только вот выбора у меня действительно нет. Сам виноват, не проверил плод на синдром берсерка. Знаешь ли, я гений в нейропрограммировании; если бы не этот маленький дефект, программа сработала бы. Но... Я умею признавать свои ошибки.

— А поподробней?

Разговаривать с этим существом не хотелось, но во мне проснулся прагматик. Из-за остатков его гребанных программ я влезла в самую глубь алларианской политики. Уже влезла и вылезти не получится. Слишком многое я поставила уже на карту, чтобы остановиться. Но если я пойду дальше и продолжу розыски Наследницы, то я хочу получить что-то взамен. Я хочу... Чего же я хочу?

Я хочу свободы. Хочу понять, кем я стану, если отбросить в сторону программу папочки.

— Плод обретает разум на третьем месяце развития. — Хвост, торчащий сквозь дырку в спинке кресла, метался из стороны в сторону. — Я сумел не допустить этого. Первый год развития плода мы способны его умертвить и растворить. Я сумел умертвить своё дитя, но так, что сам плод продолжил развиваться. Говоря проще, я стёр личность, которая зародилась во мне, оставив пустую оболочку, в которую поместил созданную мною матрицу. Набор команд. Теперь понимаешь, почему я считаю себя вправе использовать тебя по своему усмотрению? Ты всего лишь программа. Пусть живая, пусть обладающая неким подобием разума, но ты — всего искусственно созданная псевдоличность. Чтобы ты могла исполнить то, что мне было нужно, я оставил нетронутыми все физические параметры. Физически ты — хрис. Ты осознаёшь себя хрисом, и то тело, развившееся во мне, это твоё тело. Тело, оказавшееся не так идеально, как я думал. Я не учёл одного. Синдром берсерка — одно из самых страшных генетических отклонений моего рода. Он был у моего прадеда и деда. Отец и я почему-то родились нормальными, поэтому я и посчитал, что всё в порядке...

— И что такое синдром берсерка?

— Если хрису, подверженному этому заболеванию, грозит опасность, он превращается в совершенную боевую машину. Разум блокируется, а тело действует на автомате. Это тоже своеобразная программа, вложенная с рождения. Но хуже всего то, что эта программа перебивает любую вложенную в дальнейшем, пожирает её. Никто не знает почему. Берсерки не поддаются программированию, а если и поддаются, то программы действуют совсем не так, как должны. Я до сих пор не могу понять, что же ты такое теперь. Ведь по сути, программа и есть ты...

Программа. Не больше. Всего лишь программа. Набор команд. Этот сумасшедший превратил тело своего ребёнка в биокомпьютер и вложил в него меня: программу "спасение Наследницы и возвращение ей трона". Матрица личности. Искусственная. Неживая. Созданная для выполнения единственной задачи. Эту программу зашвырнули в молодой мир в тело младенца, так и не сделавшего свой первый вдох. А потом возник Дрим. Наверняка не без помощи моего... создателя.

— Ты согласна, что я имею право быть недовольным? — спросил он, продолжая хлестать хвостом.

— Я согласна, что ты мудак! — не сдержалась я. — Убил своё дитя, а потом сделал из него робота. А когда этот робот взбунтовался и не захотел тебе служить, ты говоришь, что недоволен. А чего ты ожидал?!

— Если бы не Берсерк... — вновь начал он.

— Если бы не Берсерк. — Я кивнула. — Только вот он есть, и из этого тебе придётся исходить. Не знаю, уродство это или нет, но меня оно устраивает, если благодаря нему я стала тем... кем стала.

— Кимка, — хрис устало вздохнул. — Ты не понимаешь... То, что ты считаешь "собой" это... Я даже не могу дать этому определения. Но у тебя нет личности. Ты всего лишь программа. Даже если синдром берсерка не позволяет тебе работать так, как задумано, ты — программа. Битая, как говорят в молодом мире.

— Если тебе нравится так думать, — не стала спорить я. Что толку объяснять слепому, каков красный цвет? Как доказать, что я мыслю и я существую. Кем бы я там ни была. У меня есть желания, есть мечты и планы на будущее. — Давай оставим рассуждения о том, кто я. Лучше расскажи, что я должна сделать для того, чтобы найти Наследницу Ярь и освободиться, наконец, от вас всех.

— Освободиться? — похоже, Первый удивился. Я не так хорошо разбиралась в мимике хрисов, но, по-моему это выражение морды обозначало крайнюю степень непонимания. — Хм... знаешь, это интересно. Я не закладывал в тебя ничего такого. После того, как Наследница взойдёт на трон, ты должна самоуничтожиться. Ты существуешь лишь для одной цели, и когда её достигнешь...

Он не считал нужным врать, обманывать меня. Похоже, Первый так и не понял, что перед ним не кукла. Ниточки оборваны, ему не за что дёргать. А мне... Мне придётся научиться двигаться самостоятельно, не полагаясь на кукловода.

— Я не согласна. Если возвращение Наследницы означает мою гибель, то я сделаю всё, но помешаю этому. И мне плевать, что за программа во мне. Мне нравится жить и умирать ради... ради кого-то, кто мне безразличен, я не собираюсь. Ты можешь предложить какой-нибудь выход из этой дилеммы?

По-моему, это выражение — интерес. Или злость? Чёрт их разбери, этих монстров!

Интересно, когда это я вновь начала думать о хрисах не как о "нас", а как о "них"?

— Ты хочешь сказать, что сможешь остановиться, не достигнув цели?

— Смогу, — уверенно ответила я, хотя внутри всё бунтовало против этой мысли. Мне было физически больно даже думать об этом. Программа в действии... Интересно, почему я почти ничего не испытываю по этому поводу? Не бьюсь в истерике, не пытаюсь доказать, что я — не набор команд? Я словно смотрю на всё со стороны. Или это безразличие — тоже часть меня? Ведь программа не может испытывать чувства? А я их испытываю... Мне больно, страшно, даже чуть-чуть смешно...

— Не врёшь, — констатировал он. — Хорошо. Теоретически, я могу удалить команду на самоуничтожение. Я даже могу дать тебе некое подобие свободы воли. Есть одно "но". В мои планы входит возвращение, а для этого мне нужно тело. Моё тело. То, которое я временно одолжил тебе.

— И? — Я загнала вспыхнувшее раздражение поглубже. "Его тело"?!

— И по завершении я собираюсь забрать его.

— Это тело было уничтожено при жертвоприношении.

— Оно восстановится, как только ты появишься в Алларии. После твоего самоуничтожения оно освободится. Я смогу занять твоё место. Но два существа в одном теле находиться не могут, это одна из Великих Аксиом. Если ты поклянешься, что оставишь его, уступишь место, то я заблокирую команду. Заблокирую, не удалю. Удалю я её тогда, когда буду уверен в том, что наш договор исполнен.

— Ты параноик. Я согласна. Только я больше не намерена играть в поиски Наследницы. Не верю, что ты не знаешь точно, где она. Мне нужно имя.

— Я дам тебе имя, — кивнул он. — И, кстати, если бы программа работала как надо, ты бы вскрыла второе послание, запечатанное в Переписи, но, похоже, ключ к нему повреждён, и эту команду ты не исполнила.

— Прекрати так говорить обо мне, — поморщилась я. — Либо ты признаёшь меня живым разумным существом, пусть искусственно созданным, но живым и мыслящим, либо сделка отменяется. Я предпочту смерть такой жизни, что ты мне приготовил.

Хрис хмыкнул, но согласно кивнул. Выбирать ему не из чего. По каким-то причинам сам он не может помочь Наследнице, я нужна ему. Ему нужен кто-то, кто сыграет роль Первого.

— Итак? Мне нужно имя...

И он назвал мне имя. Два имени.

— Это были близнецы, родившиеся в полночь. Наследница в том из них, кто родился первым, — уточнил он в конце.

Сдвиг закончился, мир пришёл в норму. Я оказалась у времянки. Внутри горел свет, но было тихо.

Так тихо... В Дриме всегда шумно, даже в самом глухом лесу ты никогда не денешься от звуков.

Я стояла под проливным дождём, тупо уставившись себе под ноги. Холодная струйка стекала за ворот, мокрые волосы облепили лицо. Всего в десятке шагов от меня был навес, но эти смешные десять шагов казались мне сейчас дорогой длинною в жизнь.

Хотелось смеяться. Хохотать. Над собой. Над глупой девчонкой, мечтавшей когда-то о мире меча и магии: совершать подвиги, сражаться со злом, спасать прекрасных принцев... Хотела ли я этого? Могу ли я вообще чего-либо хотеть? Существую ли "Я"? Как понять, кто я? Есть ли у меня личность, что-то кроме заданных параметров? Сделала ли я хоть раз в жизни то, что хотела сама и что не было обусловлено командой Первого?

— Кимка, вот ты где! Слава Королю, ты в порядке! Вот уж не думал, что Сдвиг может тебе помочь! — в голосе Лаина прозвучало нескрываемая радость. Он облегчённо вздохнул и вышел из убежища, впрочем, не рискуя высовываться из-под навеса над дверью. — Иди сюда, расскажешь, как оно тебе! Сдвиг увидеть своими глазами — на мелочи ты не размениваешься! Да любой наш маг бы за такое первенца отдал и свою душу в придачу!

Я молчала, не понимая, как он может радоваться, если я...

— Кимка?

Что ему от меня надо? Он заодно с Первым? Знает ли он, кто я такая... Знает, наверняка. Там, на Турнире, он проговорился.

— Кимка? — Беспокойство в голосе и непонятная злость. — Иди сюда, сумасшедшая, там же льёт, как из ведра, а у тебя запасной одежды нет.

Я мотнула головой. Мокрые пряди хлестнули по лицу, облепив его, кровавыми струйками стекая по лбу, щекам, и ниже: по груди, до талии. Надо их обрезать. Наверняка это глупое желание — носить длинные волосы — от него. Команда.

Лаин заскрипел зубами и, что-то прошипев, выскочил под дождь. Ухватив за плечо, он поволок меня к навесу.

Попытался поволочь. Я вырвалась, оттолкнув его, уронив в грязь.

— Не трогай, — странно, как глухо звучит мой голос. Никогда не замечала, что он такой... Мужской? Хриплый? Да, наверное именно мужской. Интересно, а какого я пола? Или программам пол иметь не положено, и я — оно?

— Что случилось? — Лаин даже не пытался встать. Сидел в грязи и смотрел на меня. — Кимка, что случилось? Что ты видела?

— Неправильный вопрос. Спроси, кого я видела, и я отвечу: Первого. Отца.

— А... Ну, во время Сдвигов всякое случается, — казалось, он успокоился. — Ты догадалась спросить его, кто такая Наследница?

"Кто такая Наследница", больше его ничего не волнует. Она нужна всем. А я нужна только для того, чтобы эту Наследницу найти. Не больше. Не дольше. Что со мной случится после никого не волнует.

— Да, завтра я пойду за ней. Первый перестраховался, имени Наследницы нет в Переписи. Послание было фальшивкой. — Всё так же глухо произнесла я. — Завтра.

— И всё-таки, что с тобой? — Лаин почуял неладное, он всматривался в моё лицо, будто пытаясь что-то найти в нём. — Ты какая-то не такая...

— А какая я "такая? — спросила я устало, протягивая ему руку, помогая встать. Он руку принял и не отпустил, когда поднялся на ноги. Сжал до хруста.

— Что он тебе наплёл? — спросил вар. — Что этот сумасшедший тебе сказал?

— Всё. Он объяснил мне, кто я и где моё место.

— И кто же ты, по его версии?

— Программа. Ты знал, не притворяйся. Знал, что я — всего лишь робот, биокомпьютер, единственная задача которого — поиск Наследницы и помощь ей.

— Он так сказал? — Лаин нахмурился, но поражённым не выглядел. — Ох, Первый... Когда-то я верил, что ты умён... Кимка, успокойся, Первый солгал. Или же он просто ошибается. Невозможно создать искусственный интеллект такой сложности, как ты. Это Аксиома.

— Он уничтожил личность своего сына и внедрил внутрь зародыша меня, — продолжила я. — А когда Наследница будет найдена, я... Я того...

— Что "того"?

— Самоуничтожусь. А он займёт моё тело. То есть его тело, которое он временно мне предоставил.

Лаин мотнул головой.

— Бред какой-то... Кимка, успокойся, это всё глупости! — Он положил руки мне на плечи и притянул ближе. Уткнулась носом ему под ключицу. — Пойдём внутрь. Обсохнешь, отогреешься, а потом поговорим. Хорошо?

Я отрицательно мотнула головой, цепляясь за него.

— Не хочу.

— Кимка, давай же.

— Лаин, пообещай мне одну вещь, — попросила я. — Пообещаешь?

— Если после ты согласишься пойти внутрь.

— Когда всё... когда всё закончится... Я хочу увидеть тебя ещё хоть раз. Пообещай, что ты придёшь. Пообещай, что мы cнова встретимся. Не в Дриме, не в Алларии, а там, куда я уйду, в молодом мире. Я знаю, ты умеешь перемещаться между мирами. Ты обещаешь, что придёшь?

Он провёл ладонью по моим волосам, словно ребёнка успокаивал:

— Конечно я обещаю, глупая. Мы же друзья? Мы обязательно встретимся. Я ещё детишек твоих буду на спине возить. Они будут звать меня "дядей" и требовать подарки, едва я переступлю порог. Ну как, теперь пойдём?

Я шмыгнула носом и отпустила Лаина. Он скептически осмотрел меня с ног до головы и, невзирая на моё сопротивление, подхватил на руки.

— Не дёргайся уж. Не такой я и старый, чтобы не унести тебя. Ты как перышко...

Тяжёлая, дверь захлопнулась за нами. Он упустил меня на лежак и устроился рядом. От нашей одежды шёл пар. Нужно, конечно, было бы сменить её на сухую, но двинуться не было сил. Как будто всё, что имела, я потратила там, под дождём.

Лаин перешёл на второй лежак, лёг на живот и устало опустил голову на скрещенные руки, продолжая краем глаза следить за мной...

— Может, расскажешь?

— Нет, не сейчас. Ты поспи пока, поговорим утром — я прикрыла глаза ладонью. — Мне надо... подумать обо всём.

Например о том, как теперь жить и во что верить.

ГЛАВА 19

ПО ПРАВУ ПЕРВОРОДСТВА

— Куда ты? — Стоило мне шевельнуться, Лаин проснулся. Или не спал он вовсе, а притворялся, следя за мной из-под угольно-чёрных, длинных ресниц?

— Мне нужно ненадолго уйти.

— Я с тобой. — Он поднялся и потянулся, закинув руки за голову, разминаясь.

— Извини, — я покачала головой, — я должна пойти одна. Ты мне ничем помочь не сможешь.

— Ты идёшь за ней? — понял Лаин. — Кимка, это опасно. И не возражай, я в любом случае отправляюсь с тобой. Одну я тебя не отпущу.

— Прости, Лаин, но тебе придётся остаться. Первый настоятельно рекомендовал мне отказаться от твоей помощи. Я вынуждена подчиняться ему, — солгала я. Лаину не стоит идти со мной, и не потому, что это опасно. Просто это — моё дело. И только моё.

Лаин прошипел что-то нелицеприятное о моём "папочке", но неохотно кивнул.

— Мне подождать вас здесь? — спросил он наконец.

— Нет, уходи из Дрима в Алларию. Я найду тебя там. Подготовь место, где мы сможем укрыть твою племянницу. Первый сказал, что на восстановление памяти ей потребуется несколько дней.

— А как вы попадёте в Алларию? — ехидно спросил Лаин.

— Своим ходом. Думаешь, мой любимый папочка, забыл о такой мелочи, как эта? Он кто угодно, но не дурак. Я бы назвала его гением. Если бы он был человеком, то мог бы стать великим шахматистом.

— И всё же, как? — не отставал Лаин.

— Я же сказала: своим ходом. Когда мы умираем в Дриме, куда система нас выкидывает?

— В родной мир... Аааа... — Лаин просветлел, но тут же сник: — Но Наследница считает своим молодой мир. Даже если ты объяснишь ей всё, по-настоящему поверить у неё не получится.

— Лаин, я же говорю, Первый продумал всё до мелочей. Память Наследницы не была стёрта, как у остальных жертв, просто заблокирована. Блок можно снять, произнеся контрольную фразу. Он действительно гений программирования, этот Первый, у него не отнять.

— Не понимаю, восхищаешься ты им или ненавидишь... — задумчиво потянул Лаин, кутаясь в одеяло и выглядя почти трогательно, с заспанными глазами и растрёпанными волосами.

— Ненавижу, — ни секунды не колеблясь сказала я, продолжая закидывать вещи в рюкзак, — что не мешает признавать его силу. Нельзя недооценивать врагов, это отрицательно сказывается на продолжительности жизни.

— Так ты считаешь его врагом? — Лаин тоже начал собираться. Вещей у него не было, так что он занялся приведением убежища в порядок. Меня эта его хозяйственность не обманула, Лаин тянул время, не хотел уходить с Перекрытия.

— Я считаю его врагом, — согласилась я. — Это тебя удивляет?

— Скорее да, чем нет. На твоём месте я бы чувствовал то же, но это я. Если принять во внимание откровения Первого, ты даже в теории не можешь испытывать к нему отрицательных чувств. Твои слова лучше всего доказывают, что он ошибся. Ты — что и кто угодно, но не программа.

Это просто. Так просто, что даже смешно вспоминать, как началась эта история, через что мне пришлось пройти. Мне предстояло сложить головоломку из сотен кусочков. А потом пришёл Первый и одним взмахом поставил все кусочки на положенные им места.

А ещё мне жаль Ястреба. Всё, что он делал, было напрасно. Он потерял мою дружбу, не получив взамен ничего, кроме разочарования. Ему не повезло родиться человеком и, более того, ему не повезло родиться вторым из близнецов. Он рассказывал мне эту историю. Его сестра празднует своё рождение на день раньше, в один день со мной.

Щедро пользуясь открытым допуском, я запросила систему. Дрим без возражений предоставил мне информацию о местонахождении моего старого друга. Вопреки моим догадкам, его не было ни в клане, ни в Столице. Ястреб ужинал в какой-то задрипанной пустой таверне, на самом краю мира, в одном из диких секторов.

Выглядел мой друг не просто паршиво — хуже некуда. Я бы его с первого взгляда не узнала в этом осунувшемся бледном вампире. Говорила же ему: не налегай на кровь. От вампира в нём немного, но если Ястреб будет постоянно пить кровь, то со временем станет нелюдем полностью. Если уже не стал: вон как глазные клыки трансформировались.

И с чего это он в запой ушел? Неужели, совесть замучила?!

Ястреб и вдруг совесть? Не верится.

Всё-таки связь с системой значительно облегчает жизнь. Теперь понимаю, почему Ястреб считает варов хозяевами этого мира. Подозреваю, что он получал доступ для чего-то, но потом его отобрали. Испытав это опьяняющее чувство всевластия однажды, он не смог забыть и смириться.

Первым делом я привела себя в порядок. Ястреб, сумасшедший эстет, терпеть не мог, когда я являлась к нему в своей обычной одежде. Теперь, по прошествии долгого времени, я понимаю, что я была частью его имиджа, вещью, и, как всякая вещь в его окружении, должна была соответствовать. Или, по крайней мере, не выделяться.

Сейчас, когда я иду разговаривать, а не драться, не стоит действовать ему на нервы. Тем более, изменить наряд система способна по первому же требованию.

Зажмурившись, я вызвала временное зеркало и представила себе то, во что хочу оказаться одета. Драные джинсы тут же потемнели и стали уже, прорехи с колен исчезли. Широкая рубаха превратилась в длинную алую тунику с воротником-стойкой и высокими разрезами по бокам. Сапоги остались, но и они выглядели иначе, будто только сшитые. Причёска тоже изменилась. Вместо косы: тугой узел, закреплённый острыми серебряными шпильками, украшенными алыми искристыми камнями. Испарив зеркало, я закинула на спину рюкзак и открыла портал, не заботясь о том, что на такие расстояния могу перемещаться только с помощью авторского заклинания. Отследят так отследят. Больше мне незачем бегать. И не от кого.

Он не удивился, только приподнял бровь в своём извечном: "посмотрите, кто то тут у нас". Кивнул, будто ждал меня, и уставился в стакан.

— И не спросишь, как жизнь? — поздоровалась я. Не стоило начинать разговор так, но разговаривать с Ястребом как прежде я не смогу никогда. Некоторые вещи невозможно склеить, разбив, мы теряем их навсегда.

— Не спрошу. Сам знаю, что неплохо. — Ястреб откинулся на стуле и взболтал остатки крови в стакане. Поморщившись, одним глотком допил. Отставив в сторону пустой стакан, он скрестил руки на груди и уставился на меня. — Ты присаживайся, в ногах правды нет. Да и нервируешь ты меня.

— А уж как ты меня нервируешь, — но всё-таки я села. — Знаешь ли, не я всё это время гонялась за тобой по всему Дриму, не я пыталась тебя убить.

— Но убивала всегда ты, — уточнил Ястреб.

— Благодари за это богов. Знаешь ли, последний твой "подарок" чуть не оказался взаправду последним. Могу спросить, кто надоумил? Или когти хрисов валяются на каждом шагу, просто я этого не замечала?

— Значит, коготь хриса? — оживился мой друг. — А я-то думал, что это такое. И это не секрет. Мне Ариана подарила, сказала, что это — один из новых артов, созданных исключительно для внутреннего пользования.

— Значит, Ариана. — Я поджала губы. — Ну, ладно, не будем об этом, счёт ей я выставлю позже.

— А что, действительно сработало? — уже всерьёз заинтересовался Ястреб.

— Теоретически этот кинжал должен был меня убить. Раны, нанесённые им, не закрываются. Раненный когтем или жалом собрата, хрис застревает между формами, рана загнивает, и спустя пару часов летальный исход. Тебя не обманули. Просто забыли, что Дрим — не Аллария.

— Не Аллария? Ты о чём?

— Об Алларии. Я думала, ты знаешь.

— Нет, где это?

— По ту сторону.

— Это так вары называют наш мир?

— Так вары называют свой мир, Ястреб. Ты что, действительно считал их аборигенами?! Не смеши меня! Даже я достаточно быстро поняла, они такие же гости, как мы. Просто из мир лежит по другую сторону снов.

— Это много объясняет, — он махнул рукой, подзывая официантку. — Повторить. А ты, что будешь?

— Мне пару кусков мяса, полусырых, с кровью, и кувшин пива — попросила я. Официантка кивнула, такие заказы — не редкость. Оборотни только так и питаются.

— Твои вкусы изменились, — заметил Ястреб, не дожидаясь, пока официантка удалится. Стесняться ботов? С чего бы?

— Я и сама изменилась. Ты и сам видишь. — Я потянулась к его стакану. Брезгливо подняла его двумя пальцами, поднесла ближе и втянула носом солёный запах. — Впрочем, ты тоже. Не помню, чтобы ты когда-либо так налегал на кровь.

— Ты просто не знала об этом, — Ястреб усмехнулся и взялся за принесённый ему полный стакан. — Знаешь ли, мой путь был не таким ровным, как твой. Даже когда вары предложили мне сотрудничество и я получил часть доступных им возможностей, ты меня опережала. И всё потому, что ты — одна из их слуг.

— Хрисы не служат варам, — поправила я друга перед тем, как вгрызться в принесённое мне мясо. — Если бы ты ляпнул такое при другом хрисе, то мгновенно лишился бы головы. Знаешь ли, цепные псы не любят, когда им напоминают об ошейнике.

— Значит, ты уникум? Если при тебе я такое говорить могу.

— Я уникум, — согласилась я. — Мне и дня не было от роду, когда меня отправили в другой мир. Я выросла скорее человеком, чем хрисом.

— Интересно, — вновь оживился он. — Значит ты не испытываешь добрых чувств к своим родичам? Тогда, может быть, мы сможем договориться? Ты мне эту их Наследницу, я тебе что-нибудь ещё. Ну как, согласна?

— Об этом я и пришла поговорить. — Я с сожалением отодвинула от себя тарелку. — Я знаю, где Наследница. И мне нужна твоя помощь, чтобы добраться до неё.

Ястреб недоверчиво покачал головой:

— И почему ты решила обратиться ко мне? Я не обольщаюсь, что ты до сих пор считаешь меня своим другом и доверяешь. Так почему?

— Ястреб, у тебя ведь есть сестра-близнец?

— Да, и что? — Глаза его вспыхнули и он застонал. — Нет, ты же не хочешь сказать. Нет, Кристи! Кристи, не говори мне, что Аля...

— Именно это я и хочу сказать. Александра Кузнецова, сестра, которая старше тебя на полчаса, родившаяся за семь минут до полуночи, и есть Наследница. Тебе не повезло — родись ты первым...

— Вот чёрт! — Ястреб уронил голову на руки.

— Так что, поможешь? Я с твоей сестрой никогда не общалась, понятия не имею, где её искать в Дриме.

— Помогу. Куда ж я денусь... — А в глазах на мгновение мелькнуло что-то такое... И это "что-то" заставило меня насторожиться. Но Ястреб был почти весел и ничего не предпринимал. Он вышел на ту сторону, вернувшись, сообщил, что сестра будет дома вечером, он оставил ей записку с просьбой появиться в Дриме и навестить брата. Мне ничего не оставалось, как поверить ему на слово, проверить всё равно никакой возможности не было.

В покоях Ястреба, куда мы отправились из таверны, ничего не изменилось. Даже книга, которую он читал в последний мой визит, валялась на столе. Не удивлюсь, если с того посещения он больше не брался за неё: тогда я высмеяла его вкус и сообщила, что детективы не идут его имиджу. Похоже он воспринял моё замечание всерьёз: из нового на полке стоял десяток фантастических романов. С книгами соседствовали кинжалы, пара свечей, фиалы с духами, к коим Ястреб был неравнодушен, и отполированный до блеска череп волка.

— Садись, не стой столбом, — Ястреб устроился на краешке постели, застеленной вышитым сапфировым покрывалом. Брезгливо понюхав рукав своей рубашки, он извинился и вышел в ванную, прихватив с собой чистые брюки и белую шёлковую рубашку. Я же устроилась в глубоком кресле и задремала, зная, что наведение красоты займёт у Ястреба час как минимум.

Первый сидел всё в том же кресле, скрестив лапы на брюхе и вглядываясь в огни раскинувшегося перед ним призрачного, постоянно меняющегося города. Мимо него, дребезжа и громыхая, с бешеной скоростью пролетел поезд.

— Сумасшедшее место, — заметила я. — Разве поезда могут ходить без рельсов?

— Тут могут, — не открывая глаз, сообщил он. — Это ведь не тот мир, что контролируется из Алларии. Та часть более-менее стабильна, но это — настоящее Перекрытие. Сны молодого мира. Человеческие сны, безумные и бесконтрольные...

— Зачем ты меня позвал?

— Я не звал тебя. Просто ты спишь, а когда ты спишь, ты приходишь сюда, в этот мир. До сегодняшнего дня я показывал тебе свои воспоминания, но теперь необходимость в этом исчезла, да и не осталось у меня воспоминаний, которые могли бы тебе помочь. Всё, что я теперь могу, ответить на вопросы. — Он наконец посмотрел на меня.

Я поймала синюю полупрозрачную бабочку, мельтешившую передо мной и атакующую мой нос, словно ястреб. Бабочка тут же трансформировалась, превратившись в покрытую росинками голубую розу. Сумасшедший мир.

— Я нашла младшего брата твоей обожаемой Наследницы. Уже сегодня вечером я встречусь с ней и переправлю в Алларию. Лаин обещал подготовить всё. Могу я надеяться, что на этом моя миссия завершена и дальше ты справишься сам?

— К сожалению, нет. Ты ведь помнишь наш договор? Тело взамен твоей свободы. Мне нужно тело. Ты отправишься в Алларию.

— Получу своё тело и отдам его тебе. Дальше справляйся сам. У меня нет никакого желания сражаться за трон.

— Не получится, — он скривился. — Мне потребуется не меньше года, чтобы освоиться в новом теле. Я не смогу помочь Наследнице, это придётся сделать тебе.

Я поморщилась и махнула рукой. Уверена, на этот раз он говорит правду. Он предпочёл бы сам возвести свою обожаемую Наследницу на трон, не уступая эту сомнительную честь посторонним.

— Сейчас ты проснёшься, — Первый к чему-то прислушался. — Не забудь, ты отвечаешь передо мной всем. Если я заподозрю, что ты ведёшь свою игру, я не сотру команду.

— Конечно-конечно, — я мило улыбнулась и, в то же мгновение, улыбка сменилась оскалом, — только и ты, "папочка", не забывай, что тело пока что моё, и я вполне могу его... подпортить. Да так подпортить, что ты пожалеешь, что куда-то вернулся. Мы поняли друг друга?

Я махнула рукой на прощание. Вокруг меня клубился густой туман, болотного цвета, пахнущий горелым мясом и кошачьей мочой...

Кажется, в этот раз я его сделала.

Ястреб разложил свою тушку во втором кресле и смотрел на меня с каким-то непонятным умилением. Это начинало пугать. Сначала Ястреб пьющий кровь, потом он же, смотрящий на меня, будто на любимого котёнка. Да что с ним творится?

— Зачем тебе Наследница? — спросил он. Его взгляд стал тяжёлым, угрожающим. — Я поговорил кое с кем, мне сказали, что тебя наняли убить её. Не лучше ли мне будет доставить сестру прямиком к разыскивающей её уже годы тётке?

— Лучше убей её собственноручно, — посоветовала я. — В компании своей тётки Наследница проживёт ровно столько, сколько потребуется для вызова хрисов. Если честно, то я, на месте твоей сестры, не ввязывалась в это дело. Сила не на её стороне.

— Но ты не на её месте. Я вот всё пытаюсь понять, на каком же. Зачем тебе Аля?

— Я должна защищать её, я должна доставить её в Алларию, я должна уничтожить Королеву и возвести на трон благословенную Наследницу, — оттарабанила я без запинки.

— Почему ты? — он наклонился вперёд, вглядываясь в моё лицо. — Кимка, я понимаю, что хрисы — великие воины, ты много сильней меня, но... Почему ты? Ты одна, а Королева может приказать сотням твоих собратьев. И что тогда? Одна ты не устоишь.

— Нет, ты не понимаешь, — почти прошептала я. — Ты не понимаешь, кто такие хрисы. Мы, словно муравьи молодого мира. И Первый — матка. Смерть матки — смерть муравейника. Смерть Первого — смерть всего народа хрисов. Даже Наследница не столь ценна: есть шанс, что её сводный брат или кузина смогут получить благословение. Но Первого заменить нельзя, и если мой народ узнает, что Королева сотворила, ни один хрис её не поддержит. А они узнают, поверь.

Он будто не слышал меня. Его взгляд расфокусировался, он смотрел куда-то мимо меня.

Спас положение стук в дверь. Ястреб собрался, подтянулся, взгляд стал жёстким.

— Да!

— К Вам посол Порядка, — сообщили из-за двери. — Вы назначали...

Ястреб тихо выругался и, попросив прощения, удалился. Я же, от нечего делать, начала рассматривать безделушки, валяющиеся здесь повсюду. Одна привлекла моё внимание тем, что выбивалась из общей картины. Этому снежному шару было не место в покоях рафинированного эстета Ястреба. Совсем не место.

Память о ком-то? Подарок дорогого ему человека

Я рассматривала безделушку, пытаясь понять, откуда подобная безвкусица могла взяться в покоях Ястреба. На моей памяти он никогда не демонстрировал любви к пасторалям.

Сильные руки обхватили меня со спины, и я оказалась притянута к горячему, сильному телу. Словно в каком-то любовном романе оказалась! Только вот я не чувствовала себя в безопасности и, уж точно, не сгорала от страсти. Если меня и потряхивало, то скорее от страха.

— Почему ты выбрала не меня? — шею щекотало его дыхание. — Почему его? Не меня? Я десять лет добивался этого. Я десять лет мечтал, чтобы ты посмотрела на меня. Я не добился, я не смог тебя получить. И я тебя возненавидел. Или полюбил? Что это, Кимка? Почему я брежу тобой? Почему я хочу получить тебя? Всю. Получить и уничтожить, стереть в порошок.

— Именно потому, что не смог меня получить. — Я попыталась освободиться, но не смогла, лишь оказалась прижата к столу, поймана между ним и Ястребом. — Ястреб, пусти. Даже если бы ты остался последним мужчиной на Земле...

И что? Что тогда? Кимка, признайся, тебя тянет к нему. И освободиться ты хочешь не потому, что тебе противно это объятие. Совсем наоборот. Тебе хочется забыть обо всём, тебе хочется прижаться к этому телу так близко, чтобы вы стали единым целым. Потерять себя хочется, раствориться в этом хаосе, кипящем под ненадежной маской покоя.

— Считаешь, что я, человек, недостаточно хорош для тебя? — прошипел он. — Ты и Сашку поэтому никогда близко не подпускала? Он ведь ждал почти десять лет, пока ты определишься... А ты им играла, как хотела поиграть мной...

— Ты прекрасно знаешь нашу с ним историю, а мы с тобой когда-то решили не пробовать. Ястреб, ты что, свихнулся! — Я дернулась. Ну же, ещё чуть-чуть!

— И что?! Мы оба здесь сумасшедшие! — Он, удерживая меня одной рукой, вытащил шпильки. Волосы рассыпались. Он уткнулся носом мне в затылок и шумно вдохнул. — И я освобожусь лишь тогда, когда уничтожу тебя. Кем бы ты ни была и что бы ни предлагала.

Я похолодела. Плохая была идея, придти сюда. Даже хуже чем плохая — ужасная. Ой-ё! Ястреб окончательно свихнулся. Лучше бы я потеряла пару дней, разыскав его сестру своими силами.

— Ястреб, зайка, отпусти. Ты же знаешь, я сильнее. Неужели хочется ещё раз отправиться на ту сторону? Не надоело?

Он усмехнулся и, горячо дыша мне в ухо, прошептал:

— Да, тебя не убить обычным оружием. Даже великие арты не справятся. — Что-то упёрлось мне в живот. Что-то острое. Он издевается?! Оказалось, нет, не издевается. — Только вот тебе не повезло, совершенно случайно мне в руки попало одно удивительное оружие. Или ты забыла? Кинжал всё ещё у меня и, на этот раз, я не вытащу его так быстро, буду держать в ране, пока ты не сдохнешь...

Горячо. Не больно, просто горячо. И обидно, что я попалась так легко. Зная, что Ястреб не вполне нормален... Да что уж там, зная, что он окончательно слетел с катушек, я всё равно пришла к нему. Привычка доверять. Привычка не ждать от него беды. Всё-таки десять лет дружбы так просто не забываются.

Руки, судорожно сжимающие край стола, покрылись мелкими чешуйками, удлинились пальцы. Ястреб шумно дышал, похоже, крышу ему сорвало окончательно. Его возбуждало всё это. Он орудовал кинжалом, расширяя рану, странно, что мои внутренности ещё не вывалились на стол. И странно, что я ещё способна думать. И мне не больно, ни капельки...

— Это было ошибкой, — прошептал он. — Самой большой ошибкой в твоей жизни. Тебе не стоило приходить. Не стоило...

Ястреб захихикал и отпустил меня, мгновенно отступая, позволяя мне кулем сползти на пол. Где же его сестра?! Она уже должна была придти. Обязана! Или... А звал ли Ястреб сестру?

Он попятился к кровати, не отрывая от меня взгляда и продолжая хихикать. Моё зрение вдруг обрело неимоверную чёткость. Я могла разглядеть даже родинку на его щеке...

— Посмотри, ты мне всю рубашку заляпала... — обиженно пробормотал он, вытирая окровавленные руки о белый шёлк. — И, Кристи, зайка, я не всегда говорю правду... Не знаю, почему я тогда сказал, что Аля старшая?

Я больше не чувствовала тела. Окружающий мир потерял все краски. Ястреб покачал головой и отвернулся. Я больше его не интересовала...

Ястреб стянул с себя рубашку, и последним, что я увидела в этой жизни, было чёрное родимое пятно между лопатками. Родимое пятно в форме короны.

ГЛАВА 20

ДУБЛЬ

Сегодня будильник выбрал для побудки какой-то весёленький марш. Я вслепую нащупала его и отключила. Перевернувшись на другой бок и поглубже зарывшись под одеяло, я уже собралась было досыпать, но странное ощущение неправильности, нереальности происходящего прогнало ленивую дрёму и заставило чуть ли не подскочить.

Странно... Ничего необычного в этом утре нет. Всё как всегда. Каждое утро мой будильник играет одну из ста двадцати содержащихся в его памяти песен, я отключаю его, а потом полчаса дремлю, пока не подаст сигнал будильник на телефоне. Этот порядок заведён уже давно и редко нарушается. Сегодняшний же день ничем не отличается от многих таких же. Лекции начнутся только через два часа, у меня как минимум полтора — в запасе до выхода. Меня никто нигде не ждёт, я никому ничего не обещала...

Только сон возвращаться не хотел, зато откуда-то пришла уверенность, что у меня из памяти вылетело что-то очень-очень важное. А ещё перед глазами, стоило их закрыть, вставала странная картинка: высокий темноволосый мужчина идёт к разворошённой кровати, стягивая с себя белую рубашку, заляпанную чем-то алым.

— Кристи, ты окончательно ополоумела. Вот узнает Сашка, что тебе посторонние красавцы снятся...

И вновь странность. Почему-то мысли о том, с кем я живу вот же пять лет, и кого все давно считают моим мужем, хотя мы о свадьбе и не думали, не радовали а, наоборот, вызывали глухое раздражение. Я тщательно вспомнила, что было вчера. Ничего не было. Как обычно. Он умотал к родителям на два дня, пообещав думать обо мне каждую минуту и пообещав привезти диски, которые его брат одолжил пару месяцев назад и до сих пор не вернул. Но не из-за этих же дурацких дисков я подскочила ни свет ни заря? Они мне нужны, как козе баян, и Сашка прекрасно об этом знает.

Трёхцветная кошка Мышка поскреблась в дверь, потом просительно мявкнула. Вообще-то кормить её входило в Сашкины обязанности, а он вставал много раньше меня.

Да что ж такое-то? Что за день такой?

— Сейчас, чудовище, — рявкнула я. — Дай проснуться толком, не помрёшь за пять минут.

Мяв за дверью смолк, зато завизжал валяющийся на тумбочке мобильный, сообщая, что кому-то не терпится услышать, как я матюгаюсь. Все знакомые давно уяснили, что с двух ночи и до восьми утра услышать от меня они могут только непечатные выражения.

Наверное ошиблись номером. Не буду брать. Если действительно что-то важное, то перезвонят.

Телефон замолчал. Я снова откинулась на подушки. Назло всему, не встану. Вот пока телефон не сообщит, что восемь утра, не встану. Хоть третья мировая начнись!

"Получено новое сообщение. Отправитель неизвестен", — приятным женским голосом сообщил телефон. Я заскрипела зубами, но решила, что перетерплю.

"У вас имеются неотвеченный вызов и непрочитанное текстовое сообщение", — невозмутимо напомнила адская машинка. Ну кой чёрт меня дёрнул установить ежеминутное напоминание?!

Я продержалась ещё две минуты, потом плюнула и ухватила сотовый, тут же предъявивший мне сообщение о неотвеченном вызове. Номер был мне незнаком. Ну и ладно. Перезвонят.

Сообщение оказалось послано с того же номера и окончательно убедило меня в том, что неизвестный ошибся номером. Ну или пошутил. Кто мог прислать мне сообщение столь идиотского содержания?

"Ты знаешь, что находится по ту сторону сна?"

— Маразм крепчает... — буркнула я, не позволив себе задуматься, когда это у меня появилась привычка разговаривать самой с собой. — Или проклял кто из студентов? Чёрт, такими темпами точно поверю во всякие бредни... Или заработаю инфаркт. Не зря же построили одним комплексом психушку, университет и кардиоцентр.

Мышка из-за двери возмущённым мявом сообщила, что не намерена больше ждать и требует жратвы. Зачем я завела кошку? Проедает половину моей зарплаты, а пользы от неё нет и не было никогда. Не мурлычет, мышей не ловит по причине их отсутствия, постель согревать тоже не горит желанием, спит в кресле в зале, да ещё и кусается, стоит попробовать её погладить. Одни убытки от этой кошки.

"Получено новое сообщение..." — вновь сообщил телефон, который я до сих пор держала в руках. Я машинально открыла смс.

"Это не твоё место. Это не твой сон".

И всё тот же незнакомый номер. Я даже оператора не могла определить.

— Да иду! — в коридоре продолжала подвывать Мышка. — Заткнись, чудовище! Вот у всех кошки как кошки, только у меня такой проглот!

Ещё и халат куда-то подевался. Вот точно помню, вчера, перед тем как лечь, я бросила его на стул. И куда он мог исчезнуть?

Халат обнаружился в стиральной машинке. Белая ткань была покрыта бурыми пятнами. Даже моих ограниченных знаний хватило, чтобы понять — это засохшая кровь.

Я запихала безнадёжно испорченную вещь в мусорное ведро. Вспомнить, откуда на вещи взялась кровь, да ещё в таком количестве, я даже не пыталась.

Выходя из ванной, я едва не споткнулась о вертящуюся под ногами кошку. Пнув несчастное животное и тут же пожалев об этом, я вцепилась побелевшими пальцами в резную раму огромного зеркала, висящего в прихожей. И уткнулась лбом в холодное стекло.

Меня трясло. Хотелось схватить сотовый и позвонить Саше. Попросить приехать. Только вот гордость не позволяла. Я всегда была ведущей в этих отношениях, считала себя сильнее и главнее, и теперь просить его о поддержке из-за глупого иррационального страха и пары странностей было стыдно.

Только вот осознание иррациональности страха никак не помогало с ним справиться.

Что это? Глупая шутка? Кто мог проникнуть ночью в мой дом? Кому это было надо? Не студенты же решили избавиться от меня? А других недоброжелателей у меня нет...

— Сверхъестественные события происходят только на страницах жёлтых газетёнок, — продолжила убеждать я себя. — В такое верят только глупые подростки, перечитавшие фантастики, и люди с явными отклонениями в психике. Ты не первое и не второе, ты даже в приметы не веришь! Кристи, просто успокойся и подумай хорошенько, и тогда найдёшь всему нормальное объяснение.

Мышка уже успела пробраться на кухню. Что-то из посуды полетело на пол, сбитое ею из мести нерадивой хозяйке. Впервые в жизни от неё хоть какой-то толк: злость помогла мне справиться со страхом.

На миг справиться. На тот короткий миг, что потребовался мне для того, чтобы отстраниться от зеркала и открыть глаза.

Когда я пришла в себя, то обнаружила, что сижу на полу среди курток, шляп и шарфов: попятившись, я обрушила вешалку. А самое смешное: я не могла вспомнить, что же меня так испугало.

Решив повторить эксперимент, я поднялась на ноги, стряхивая с себя Сашкин шарф. В зеркале отражалась моя заспанная, осунувшаяся мордочка. Ничего странного или страшного зазеркалье мне не продемонстрировало.

— Кристи, ты окончательно свихнулась. До климакса тебе далеко, так что списать на него не получится. Значит, тебе срочно надо идти голову проверять. Пока не стало слишком поздно...

Пнув тяжёлую вешалку и погрозив виновному в этом погроме зеркалу пальцем, я пошла проверять, уцелело ли что-нибудь из посуды...

Спустя полчаса кошка наконец была накормлена, а осколки любимой Сашкиной кружки выброшены в мусорку. Я устроилась за столом с кружкой крепкого кофе и усердно вспоминала, нет ли в доме сигарет. Я бросила почти десять лет назад, а Сашка никогда и не курил... Десять лет я продержалась. Сегодня, похоже, сорвусь.

Мобильник валялся передо мной. Ещё три новых смс ждали, пока я наберусь смелости и прочту их.

Одну, четвёртую я уже прочла...

"От кого ты бежишь? О чём ты мечтаешь?"

Руки мелко тряслись, первую кружку кофе я разлила по всему столу. Хорошо, телефон не пострадал...

Или плохо?

Схватив подаренный отцом сотовый, я размахнулась...

...и положила его обратно на столешницу. Из-за глупого розыгрыша уничтожать почти новый мобильник, стоимостью в три моих зарплаты? Не слишком ли расточительно? Да и отец обидится.

А ещё из головы не выходил приснившийся мне парень. Его рубашка была в крови. Мой халат тоже. Вот и связь. Только какая может быть связь между ночным кошмаром и реальной вещью?

Решившись, я прочитала оставшиеся сообщения. Хуже от этого не будет...

"Кристи, это твои мечты?"

"Ты хочешь знать, что лежит по ту сторону?"

"Ты хочешь узнать, кого отражает зеркало?"

Сигареты нашлись у соседа. Он многозначительно подмигнул мне и предложил обращаться, если что ещё вдруг потребуется. Я вежливо поблагодарила, пообещав, что как только — так сразу.

Вернувшись обратно в квартиру, я с трудом прикурила: руки тряслись как у алкоголички с десятилетним стажем, просто ходуном ходили.

Первая затяжка вызвала приступ кашля. От второй запершило в горле... А после третьей в голове появилась первая за сегодняшний день умная мысль.

Впрочем, не принесшая никакой пользы.

"Неправильно набран номер", — сообщил мне бесстрастный механический голос.

— Но сообщения с этого номера мне как-то приходят... — пробормотала я сама себе.

И всё-таки, когда я успела заработать привычку болтать самой с собой?!

И откуда неизвестный шутник узнал про зеркало? Совпадение?

"Получено новое сообщение"...

"Верхняя терраса. Десять. Ты меня вспомнишь".

Сбиваясь и путаясь в клавишах, я набрала короткий ответ:

"Кто ты?"

Извещения о доставке так и не поступило.

Похоже, номер, чей бы он ни был, работает только на исходящие... И единственный шанс узнать, что всё-таки происходит — пойти на встречу.

Хотя, опять же, всё это может оказаться глупой шуткой. Студентов, которым очень хочется сорвать мои сегодняшние лекции, а заодно довести меня до психоза. Как бы узнать?

Никак. Выбора у меня нет. Придётся пойти и разобраться с шутником, ежели он явится. А если я прожду там без пользы, то смогу с чистым сердцем выбросить из головы всё произошедшее этим утром и успокоиться.

Впервые в жизни я не пошла на работу. Позвонила в деканат, попросила заменить мои лекции, сама не помню, что наврала. И как я завтра буду объясняться?

Осень накрыла город золотым плащом листопада. По-настоящему летняя жара уже не могла обмануть даже самых доверчивых горожан — сентябрь вступил в свои права. Сотни летних кафе, радовавшие глаз пестротой и буйством весёлых зонтиков, тоже начали потихоньку исчезать.

Казалось, что белоснежная набережная соткана из тумана, сплетена из паутинок снов и мечтаний, задержавшихся на миг в этом мире. Она призраком парила среди холодной дымки и каждый порыв ветра грозил рассеять чудесное наваждение. Обычно шумная и полная народа, этим ранним утром набережная была пуста и уныла. Лишь дворники да голуби нарушали её тишину.

Я стояла на одном из балкончиков. Чёрный пиджак и сумочка валялись на скамейке. Ветер ерошил мои волосы, напоминая, что давно пора сходить к парикмахеру. Где-то перелаивались псы, и ещё громче, почти заглушая питомцев, переругивались их хозяева. Внизу, прямо под облюбованным мною балкончиком, устроился пенсионер с книжкой.

Шутник и не думал появляться. Я уже пятый раз проверила телефон. Экран сообщал, что уже почти половина одиннадцатого, что новых сообщений нет, а неотвеченный вызов был с деканата, и только оттуда. Кажется, цели своей неизвестный достиг. Запугал меня, заставил потерять голову, наплевать на работу и обязательства. Будем надеяться, что всё ещё поправимо.

Прождав ещё десять минут, я прокляла себя за глупость и, продолжая самоедствовать, подхватила сумочку и пиджак и направилась по аллее вверх, туда, где шумели оживлённые центральные улицы. Я собиралась как можно быстрее убраться отсюда. Нужно ехать на работу... пару последних лекций я ещё успею провести. Скажу, утром плохо себя почувствовала, многозначительно промолчу о причине, авось подумают, что мне в декрет скоро, простят на радостях... Хочется в это верить.

Я не дошла даже до лестницы, ведущей к фонтану — сердцу набережной. Стоило мне выйти с балкона и сделать пару шагов — что-то белое налетело на меня и едва не сбило с ног.

Что-то белое, оказавшееся потрясающе красивым мужчиной, поддержавшим меня, засыпавшим извинениями и ослепительно разулыбавшимся, когда я извинения приняла.

— Лев, — сообщил он, когда тащил к ближайшей кафешке. — Можно просто Лева.

— Лева, послушайте, я...

— Никаких возражений! Я только что встретил самую красивую девушку этого города и не могу отпустить её, даже не угостив чашечкой кофе и не узнав её номер телефона!

— Лева, я... Я, конечно, польщена...

— Ясно. — Он остановился и осмотрел меня с ног до головы. — Значит, обойдусь без номера телефона. Но кофе вы со мной выпьете? Я, в конце концов, едва не убил вас...

Он смотрел на меня "щенячьими" глазками. Помимо воли, я рассмеялась. Даже зная этот тип мужчин, не пропускающих ни одной юбки, я не могла не признать, что это столкновение и случайное знакомство подняли мне настроение. Чёрт с ней, с работой. Не уволят. Выговор вынесут, а увольнять не станут. Молодыми специалистами не раскидываются, тем более, такими, как я.

— Хорошо, но только одну чашечку.

Одна чашечка быстро превратилась в две, потом в три, потом он соблазнил меня фисташковым мороженым. Всё это время он расспрашивал меня: кто я, чем занимаюсь, чем увлекаюсь, что читаю и где бываю. А меня не покидало ощущение, что надо мной издеваются, что вот он — шутник, сидит передо мной. Сперва я не сообразила. Растерялась. Да и внушал он доверие. А сейчас будто что-то щелкнуло во мне, я взглянула на Льва и обнаружила, что первое впечатление — обманчиво. И глаза у него искрятся не смехом, а ледяным холодом. Спокойные такие глаза, мертвые, как у убийцы. Только вот откуда я знаю, какие глаза у убийц, если ни разу с оными не сталкивалась?

Окончательно убедило меня в том, что передо мной назначивший мне встречу, видение, вставшее перед глазами. Белый рыцарь стоит на коленях. Он снимает шлем и отбрасывает его в сторону. У рыцаря лицо Льва...

— ...это просто потряса...

— Я узнала тебя. — Я оборвала расхваливавшего город Льва на полуслове. — Ты сказал, что я узнаю, и я узнала.

Он хмыкнул, а я почувствовала себя дурой. Вот сейчас он спросит, что я имею в виду...

Но он спросил совсем другое:

— Я рад. Значит, ты знаешь, зачем я здесь?

— Нет, но очень хочу узнать. Зачем тебе это надо? Ты сумасшедший?! Как ты пробрался в мою квартиру?! Это розыгрыш какой-то? Ты что, с телевидения? Или из газеты? Это вторжение в частную жизнь...

— Успокойся, — он покачал головой. — Вот оно подтверждение, которое ты так хотела получить. Не знаю уж, кем себя возомнил Первый, но создать такое он бы не сумел. Никто бы не сумел. Чувства не поддаются копированию, только живые существа способны их испытывать.

— Сумасшедший, — заключила я.

— Просто ты не помнишь, — Лев окликнул официантку и попросил принести ещё кофе. Та покосилась на нас, но всё-таки обслужила. Сейчас им каждый клиент на вес золота... Даже если этот клиент — психованный маньяк.

Я знала, что должна уйти. Теперь я знаю, что все эти странности — дело рук сумасшедшего. Надо просто уйти. А потом, вернувшись домой, сменить замки и подать заявление в милицию.

— Тебе уже скучно? — Лев пригубил горячий напиток, который здесь выдавали за кофе. — Вот гадость... Извини, это я о кофе. — Он отставил кружку в сторону. — Так о чём я? Ах да, я о скуке... О безграничной скуке твоей жизни. Никогда бы не подумал, что ты мечтаешь о таком мире. О такой жизни. Мне казалось, что твой сон будет похож на хаос, а ты сама окажешься либо великим воином, либо правителем. Ты меня разочаровала... Этот мир скучен, словно могила. Никаких потрясений, никаких войн. Мир, спокойствие и скука...

— Угу, никаких войн... — Я потёрла воспалённые глаза. — Лев, ты новости давно смотрел? Полмира только и делает, что воюет.

— А ты живёшь на другой половине, которой эти войны никак не касаются, — возразил он. — У тебя есть любимый человек, любимая работа и относительный достаток. Никаких катаклизмов в твоей жизни нет и не было. Скажешь, не так?

— Кто тебя нанял? Это шутка? Типа "ха-ха"? — в очередной раз попыталась выяснить я. — Лев, мне не смешно. Совсем не смешно.

— И не должно быть. — Он оскалился. — Потому, что я никогда не шучу. Давай же, Кимка, вспоминай! Вспоминай, чёрт тебя дери! Не время спать: моя племянница-идиотка явилась к Королеве.

Бред. Бред-бред-бред! Почему я всё ещё здесь? Почему слушаю бредни этого психа?! И почему его слова вызывают во мне досаду и злость. Не на него. На кого-то другого...

Я сжала зубы и попыталась абстрагироваться от окружающего мира, который сходил с ума прямо на моих глазах. Один из дворников сел на свою метлу и полетел, два голубя отрастили себе по третьему крылу и схватились в воздухе, словно хищные ястребы. Небо потемнело, за Волгой гремела гроза. Лежащая передо мною ложка отрастила десяток тонких ложноножек и деловито поползла ко Льву, который, глядя на меня, улыбался. Его пластмассовый стул превратился в ледяной трон. Он сжимал в руках тонкую трость, напомнившую мне волшебную палочку.

— Вспоминай, давай же. Ты ведь узнала меня, так почему бы тебе ни вспомнить, как мы познакомились? Вспомни, Кимка, вспомни охоту. Вспомни...

Я сглотнула и попыталась встать, но меня словно приклеили к стулу.

Стоп. Не время паниковать.

— Я не знаю, как ты это сделал, но...

— Не хочешь возвращаться? — На лице Льва проступило разочарование, по губам скользнула холодная усмешка. — Да, я понимаю. Это так приятно, жить в мире. Так просто. Но мне почему-то казалось, что спокойствие не для тебя, что ты не ищешь лёгких путей. Я ошибался.

Горячий колючий ком встал в горле. Я никогда не пыталась казаться лучше, чем есть на самом деле, я — обыватель. Самая обычная среднестатистическая гражданка, не стремящаяся поднять голову. Я — всего лишь одна из толпы. Но пренебрежение Льва почему-то меня задело, больно ударило по самолюбию, захотелось возразить, опровергнуть. Но возразить было нечего. Лев был прав... Часто передо мною стоял выбор, и я всегда шла по пути наименьшего сопротивления. Трудности меня пугали.

— Что же, — Лев наблюдал за сменой эмоций на моём лице, — если ты не хочешь вспоминать, придётся мне тебя заставить. Прости, но я не собираюсь разбираться с теми проблемами, что ты создала. Когда ты их решишь, вот тогда и вернёшься в свои сны.

Стол, разделявший нас, исчез. Его трон — тоже. Лев поднялся и шагнул ко мне. А потом... Потом он наклонился и поцеловал меня. Даже не поцеловал — прокусил губу. Он словно наказывал меня за что-то, словно...

Я упёрлась ладонями ему в грудь, пытаясь отпихнуть, но спустя мгновение стул подо мной испарился и мы повалились на землю. Провалились сквозь землю. Мы падали, и в то же время оставались на месте. В ушах шумело, а в голове осталась одна мысль: "Не он". Потом всплыла ещё одна: "Хел оторвёт мне всё, до чего дотянется".

А потом была боль, разрывающая голову, бьющаяся изнутри, взрывающаяся и жгучая. Словно в виски вогнали по раскалённому пруту, словно в ноздри залили расплавленный свинец. Я не могла дышать, не могла кричать, я ничего не слышала и не видела. Зато я помнила...

Я вспомнила, и тут же пожалела об этом. Я не хотела помнить, как мой друг меня убил.

— Два кофе, пожалуйста, — Лаин улыбнулся хмурой официантке, вытирающей руки грядным полотенцем. — И принесите пепельницу.

Да, покурить не помешает... После такого.

— Лаин, что произошло?

— Это я у тебя хотел спросить. Ты ушла, а спустя сутки Королева объявила о том, что ещё одна самозванка посмела явиться к ней и объявить себя Наследницей. Её казнят...

Дальше я не слушала. Закрыв глаза, я схватила пластиковую ложку и трансформировала её в тонкий стилет. Лаин, не ожидавший от меня такой поспешности, попытался перехватить мою руку, но не успел.

Остальное он расскажет на той стороне. Пока я буду приходить в себя...

ГЛАВА 21

ДРУГАЯ СТОРОНА

— Смотри, смотри, он пошевелился... — Тихое хихиканье. — Ой, Гайри, смотри... Ещё пошевелился!

Открывать глаза и осматриваться было страшно... Но надо. Хотя бы определить, на каком я свете, необходимо.

— Дани, это же хрис! Надо немедленно доложить Королеве, — вмешалась более рассудительная спутница хохотушки. — Ты была на последнем собрании?

— Ой, ну Гайри, да какое дело королеве до какого-то там хриса? У неё их тысячи! А вот если мы сообщим Второму, то можем рассчитывать на его благодарность. Он недавно приходил в Храм, говорил со Жрицей Хелари.

Кажется, я поторопилась... Хохотушка-то какова!

— А ты подслушивала... — недовольно перебила подругу та, кого называли Гайри. — Король дал право Слышать только Тайникам, а ты — жрица нижней ступени. Неужели, не боишься, что чёрные камни перетянут? Король справедлив, и он всё видит!

Король... Значит, всё-таки в Алларии. Только здесь могут так поминать его. Что странно, поминают на русском. Или "лингвистический эффект перемещений", который так любят фантасты, имеет место быть?

— Я не подслушивала, просто проходила мимо. Они громко разговаривали, — возмутилась Дани. — И право обвинять Король дал судьям, а ты такая же жрица, как я. Не забывай, ты подсудна Ему, как все под этим небом.

Жрицы продолжали спорить, забыв на время обо мне. Я же собиралась с силами. Нужно бежать отсюда. Как можно дальше. А Лаин-то где?! Он должен был позаботиться, чтобы здесь никого не было, кроме него самого. Мне реклама не нужна. Сильно сомневаюсь, что хрисы обрадуются моему возвращению и дружными рядами отправятся штурмовать Дворец. Нет, обрадоваться-то — обрадуются. Закуют в оковы, засунут в камеру и подождут, пока я сдамся и подарю жизнь наследнику. Его-то они и воспитают...

Вариант с Королевой нравился мне ещё меньше.

Я с трудом приоткрыла глаза и попыталась встать. Лапы тут же разъехались в разные стороны, словно у котёнка, пытающегося сделать первый шаг. Да уж, Первый тут попал впросак, нет у меня контроля над вновь приобретенным телом.

— Ой, Дани, смотри, он пришёл в себя! Давай быстрее, надо доложить...

— Кому именно будем докладывать? Королеве или... — не успокаивалась та. — Да не дрожи ты так! Он сейчас и пальцем пошевелить не сможет...

— Пальцем может и не смогу... — Я всё-таки сумела подчинить себе голос. — А вот хвостом сумею...

Я щёлкнула жалом по золотистым шершавым плитам, на которых лежала и зашипела-рассмеялась, когда две девушки в песочных одеяниях взвизгнули и отпрыгнули от полетевшей им в ноги каменной крошки. Тело медленно, но верно подчинялось.

— Эй, что здесь происходит? — голос появившейся из-за одной из колонн жрицы был резок, отрывист и сух, словно щелчок кнута. — Дани, Гайри, почему вы не доложили мне, что одна из жертв возвращена?!

Девушки рухнули на колени и наперебой начали оправдываться. Видно, ложь здесь грехом не считали, "испортить карму" не боялись или, что вероятней, этой черноволосой жрицы боялись больше. Я бы тоже её испугалась, останься у меня на это силы. Было в синеглазой женщине что-то такое... Она напомнила мне героиню одной из прочитанных когда-то книг: девушку-фейри, способную уничтожить мир одним пальцем и позволяющую ему существовать просто из жалости.

— Забудьте, что видели. Именем Короля я приказываю вам забыть, — приказала жрица и резко махнула рукой, отпуская девушек. Те умчались, не чуя под собой ног и не оглядываясь. Почему-то я была уверена, что болтать они не будут.

— Умеешь ты, Кимка, спутать все планы, — Жрица опустилась рядом со мной и закинула мою лапу себе на шею. Не успела я сообщить, что во мне живого веса — не меньше трёх центнеров, как девушка, без усилия, вздёрнула меня на ноги. — Давай же, двигай лапками, через полчаса моя смена закончится и сюда заявится эта стерва Аннами. Пикнуть не успеешь, как окажешься в темницах Королевы.

— Ты... Кто... Такая? — я старалась сама держаться на ногах, но не получалось, Жрица почти несла меня.

— Идём, горе моё, давай же... — Она пропустила вопрос мимо ушей. — Да прекрати ты дёргаться, меня Лайгон накачал стимуляторами по самые уши, как раз на случай, если ты не сможешь сама дойти.

Лайгон? А это ещё кто такой?! Лайгон... Лайгон... Лаин?! Похоже, он самый.

Окончательно успокоившись, я позволила жрице тащить меня по широкому коридору туда, где стояло что-то, отдалённо напоминающее ворота-портал.

ж— Сейчас отправимся к нему, — сообщила жрица. — Старый хитрец быстро тебя на ноги поставит... Он там с ума сходит, проклинает тебя за дурость и неумение дослушивать до конца. А если бы не моя смена была? Если бы он не успел со мной связаться? Где бы ты сейчас была? Вот вечно ты так, Кимка. Сколько раз тебе говорила: "Думать надо головой, а не задницей!"

— Хел? — простонала я, цепляясь хвостом за тонкую колонну, скорее украшение, чем опору здания. Жрица не остановилась. Похоже, даже не заметила моего сопротивления. Рывок — и колонна не выдерживает. — Хел, я никуда с тобой не пойду, пока ты не объяснишься!

— Да кто тебя спрашивать будет? — пробурчала она. — Шевелись давай, не упирайся! Кимка, я кому сказала?! Мой драгоценный муж заждался тебя, а с его привычкой дёргать себя за волосы, чтобы унять волнение, он рискует облысеть. Мало ему дурной славы, ещё первым лысым варом войдёт в историю. Я такого позора не переживу!

Поняв, что сопротивление бесполезно, я позволила втащить себя в светящуюся арку. Хел, ничуть не смущаясь, бросила мою тушку на испещрённый рунами металлический диск. Жрица вытянула из стойки врат голографическую клавиатуру. Набрав команду, она шагнула ко мне.

— Вон они! — я не успела увидеть кричавшего, но поняла, что переоценила страх перед Хел. Девочки не промолчали...

Что ж, вот и ещё один че... вар пострадал ради Наследницы. Интересно, дождёмся ли мы когда-нибудь благодарности за принесённые жертвы? Сомневаюсь... Если случившееся — не мираж, не бред больного рассудка, то Наследница — Ястреб. Ястреб, окончательно сошедший с ума. При таком раскладе не будет ли лучшим выходом забыть о нем и позволить Королеве уничтожить воскресшую из небытия племянницу?

Кем бы ни была ныне правящая братоубийца, но сумасшедшая маньячка, одержимая жаждой крови — не лучшая альтернатива. Стоит ли менять шило на мыло? Кому от этого станет лучше?

Нас выкинуло в лесу — вполне земном, берёзовом лесу. Почти сказочно прекрасным. Почему почти? Для полноты картины не хватало лишь шелеста листьев и щебетания птиц. Или...

Да, похоже, лес идеален, это я оглохла...

— ..дёт ...чный ...ект... — Хел вновь закинула мою лапу себе на лечи и вздёрнула меня на ноги. Глухота и правда была недолгой — уже минут через пять я готова была молить о её возвращении. Здесь было слишком... громко. Сейчас бы зуб драконий отдала за минуту тишины. Да что там драконий — свой бы выдрала, не пожалела.

— Ничего, сейчас будем дома... Лайгон что-нибудь придумает, чтобы ты смогла перетерпеть. Это всего пару дней так будет, потом привыкнешь... Ну же, Кимка, неповоротливая ты корова, не смей отключаться! Кимка, ты меня слышишь, мы почти пришли. Вот вечно мне приходится с детьми неразумными возится. Одна Никка чего стоит, а теперь ещё и ты на мою шею. Я что, двужильная ломовая скотина, всем этим заниматься?! Кимка, ты меня слышишь?! Да не сопи ты так...

— Хел... — сумела выдавить я, — Хел, я сделаю что хочешь, дойду куда скажешь, доползу если надо, только умоляю... Заткнись.

Это было нереально, словно один из снов. Посреди земного леса стоял вполне земной двухэтажный коттедж, на красной черепичной крыше которого примостилась огромная спутниковая тарелка. Такой домик мог бы принадлежать московскому бизнесмену или волгоградскому мэру, но я бы никогда не заподозрила, что Лаин живёт здесь.

Определённо, этот чело... вар полон сюрпризов.

Кованые ворота распахнулись перед нами, по посыпанной гравием дорожке мы доползли до крыльца, где нас встретил высокий че... вар, одетый, словно старый англичанин-дворецкий. С подобающей всё тому же англичанину чопорностью, он открыл перед нами массивную дверь и сухо сообщил, что хозяин Лайгон ожидает нас в своём кабинете.

Возникло ощущение, что ему каждый день приходится впускать в дом хозяйку, тащащую на себе обессилевшего хриса, и подобное давно его не смущает.

Определённо, Аллария — странное место.

В кабинет мы ввалились, едва не сорвав дверь с петель. Действие принятого Хел стимулятора закончилось как раз в тот момент, когда она собралась постучать. Я, не ожидавшая, что лишусь опоры, зацепиться ни за что не успела и рухнула прямо на пороге. Хел, не успевшая отцепиться, упала рядом.

Пару секунд спустя над нами разделся тихий смех. Хозяин кабинета учтиво помог встать моей спасительнице.

— Насколько всё плохо? — спросил он, впрочем, в голосе не было ни грамма беспокойства. — Она хоть что-то соображает?

— А мне кто-нибудь поможет? — Я не дала Хел ответить. С трудом приподнявшись, я сумела встать на карачки. — Да что вы стоите?

— И как прикажешь тебе помогать? — равнодушно и как-то устало спросил Лаин, опускаясь на одно колено и рассматривая мою морду. — Мы не на Перекрытии, где твоё тело было лишь пустой оболочкой, формой хриса, но не содержанием. Ты хоть представляешь, сколько можешь весить? Даже вдвоём мы не поднимем тебя, а стимулятора у меня больше нет: на Хел я истратил последнюю капсулу.

И встал. Прошёл к столу и устроился в кресле, отодвинув в сторону бумаги, которые, видимо, просматривал до нашего прихода. Хел тоже не обращала на меня внимания. Сев напротив Лаина, она начала рассказывать обстоятельства нашего побега. Меня они больше не замечали, словно и не валялся на пороге полутруп хриса, шипящий и хлещущий хвостом — единственной более-менее подчиняющейся мне частью тела.

Не знаю, чего я ожидала от Алларии и Лаина, но точно не этого.

Может, лучше было бы не просыпаться? Осталась бы в своём мирке? Ну и что, что иллюзорном, зато — счастливом. Мирке, где я чувствовала себя нужной.

— Лайгон, мне кажется, нам не стоит в это ввязываться. Шансов спасти Наследницу Ярь— нет. — Хел тряхнула головой, сложная причёска, в которую были уложены её длинные волосы, рассыпалась. Она встала и потянулась, выгибая спину дугой. Я невольно залюбовалась, а когда вновь сосредоточилась, обнаружила, что стою на ногах. Впившись когтями в косяки, пошатываясь, — но стою.

Лаин и Хел, казалось, не обратили на мой успех внимания, но я успела заметить хищный огонёк, промелькнувший в льдистых глазах вара. Похоже, им не всё равно...

— Ну не знаю, что там натворила Каримка, но ты права, моя племянница — битая карта. Её казнят через три дня, — лениво заметил он и вытащил из стола длинную прозрачную трубку, загнутую спиралью.

— Эй-эй, почему сразу я виновата? — вырвалось у меня. Впрочем, Лаин не ответил. Сделал вид, что ничего не услышал. Вот чёрт, специально меня бесит!

— А у нас, как назло, нет ни одного шанса пробраться во дворец. Меня туда не пускают вот уже три десятилетия, а тебя раскрыли... — Лаин прикусил конец трубки и шумно втянул воздух. — Был бы у нас хрис... Но что говорить? Кимка ещё год будет обживаться в новом теле... Сама знаешь.

— Да, жаль... Будь у нас хрис...

— Да будет у вас хрис! Будет! Хватит издеваться! А то у хриса не будет вас. Слышали о берсерках? — я, раскинув лапы и вытянув хвост, пошатываясь, добрела до стоящего между двумя книжным стеллажами диванчика и рухнула на него, в последний момент поняв, что стоило бы сначала подумать. Впрочем, диванчик выдержал, хоть и заскрипел от натуги.

— Кимка, не порть мне антиквариат, — недовольно поморщился Лаин. — Между прочим, эта вещица видела подписание Договора. А ты своей тушей...

— Лаин, я давно тебя не била?

Кажется, я начинаю понимать, в чём тут штука. Человек контролирует тело, почти любое движение — есть осознание движения, рефлекторна лишь малая часть. У хрисов всё наоборот. Пока я пытаюсь управлять своим телом — у меня ничего не получится. Я должна представить цель, а тело её достигнет само. Чёрт... Сложно... Просто. Но сложно.

Стоит подумать о том, чтобы схватить ухмыляющегося вара за горло, как я уже сижу на массивном столе, оставляя когтями глубокие царапины. Тело двигается само, такой выверенности движений осознанно я добиться не смогла бы даже в человеческом теле.

— Лаин, невежливо держать гостей на пороге. Мне казалось, наши отношения требуют оказать мне большее... внимание.

— Кимка, будь добра... — Тонкий стилет упирается мне в висок. — Отпусти моего мужа. Этим я тебя, конечно, не убью, но тебе будет очень больно, обещаю...

Ворча, я разжала хватку.

— Хел, ты поаккуратней с этой игрушкой... — острие прошло сквозь тонкую чешую и упёрлось в кость, но стоило бы мне шевельнуться...

— Хелари, прекрати, — Лаин поморщился и, опрокинув кресло, поднялся на ноги. — Девочки, у нас полно дел, поделите меня, когда разберёмся с Королевой.

Клинок занял положенное ему место, вновь спрятался у Хел в рукаве. Я сползла со стола и постаралась отбросить контроль. Чёрт, я свихнусь!

— Хел, сколько раз на дню ты пытаешься его убить? — спросила я между прочим.

— Минимум пять, и это — в хорошие дни, когда мы видимся только мельком, — понимающе усмехнулась она. — Давай, поторапливайся, в столовой уже должны были накрыть стол. Я бы сейчас дракона съела...

В столовой мне предложили устроиться прямо на полу. Я было попыталась возмутиться, но Лаин возразил, что в его доме стульев, которые выдержат мой вес, не водится. Я уже было собралась сдаться, но вспомнился один из подаренных Первым снов...

— Лаин, не одолжишь мне костюмчик?

Здесь, в реальности, в настоящем теле Первого, я была мужчиной. И это смущало. Бесило. Но тут моё желание ничего изменить не могло. У Первого родился сын, и то, что его место заняла теперь я, ничего не меняет.

— Красавчик! — Хел присвистнула. — Значит, вот оно как. А я всё думала, куда делся тот дворянчик... А ларчик-то с секретом, с двойным дном. Ты знал? — Накинулась она на мужа. — Знал, конечно же! Есть ли хоть что-нибудь, чего ты не знаешь?

Лаин кинул мне заранее приготовленный белый халат. Похоже, программа моей адаптации разработана им до последней мелочи. Садистская программа, но, надо отдать должное, действенная.

— А ничего нет... не такого белого? — Я поморщилась, кутаясь в тяжёлую скользкую ткань, чем-то напоминающую мокрый шёлк.

Лаин укоризненно покачал головой и вернулся к поеданию какого-то салата. Хел щелкнула пальцами и тут же на пороге возник слуга. Он услужливо заменил тарелку, положив мне того же, что ели хозяева и унеся тарелку с мясом. Я проводила так и не попробованное блюдо тоскливым взглядом, устроилась на единственном свободном стуле и принялась запихивать в себя салат. На третьей ложке я сдалась и потребовала, чтобы хозяева прекратили издеваться и накормили меня как положено кормить хрисов. Лаин с усмешкой сообщил, что синтетическое мясо хрисы не едят, желудок не принимает, а настоящее в Алларии перестали есть три века назад. Так что все хрисы — вегетарианцы.

Определённо, этот мир — много более странный, чем я рассчитывала.

После несытного обеда мы переместились в небольшую гостиную. Там стояло всего два кресла, так что Хел устроилась на коленях у мужа. Я старалась не смотреть на них, но, по-моему, получалось очень демонстративно. Хел ехидно улыбалась и млела в объятиях Лаина, перебирая длинными пальцами его волосы. А я злилась, опять же — демонстративно.

Спрашивается, какое право я имею ревновать чужого мужа к его же жене? Да никакого. Но ревную. И самое обидное, они оба это видят.

— Давайте о деле. — Я всё-таки нашла выход. Закрыв глаза, я откинулась в кресле. — Где Наследница сейчас?

— Во дворце. Её доставила одна из жриц. Я присутствовала при воссоединении любящих родственниц, но, знаешь... Я не узнала Наследницу. Она безумна. Всё плела про власть над Дримом и завоевание варами молодого мира. Она больна, больна рассудком. Королева тут же объявила её самозванкой, и ни у кого не возникло и тени сомнения. Такая Наследница никому не нужна, она опасна. Если честно... Кимка, я была той, кто принесла когда-то Наследницу в жертву, а спустя тридцать два года доставила на Перекрытие Перепись и позаботилась, чтобы оная попала к тебе в руки. Я подтолкнула тебя, зная, что ты единственная можешь найти Наследницу. Я не обманывалась в отношении Первого, он никогда не совершал ошибок. Никто кроме тебя информацию получить не мог. И если ты сама не вступила в игру, то пришлось тебя ввести в неё. Но что-то пошло не так. Сперва Никка, с её фанатичной преданностью Королеве, которую я всегда считала игрой, в которую не верила. Меня устранили, вывели из игры. Мне оставалось лишь признаться во всём Лаину и уговорить его помочь. Но и его помощь ничего не дала... Мы едва не потеряли тебя, а след, который ты взяла, оказался фальшивым. Если бы не сдвиг и не вмешательство Первого... И всё равно мы проиграли.

— Мы ещё не проиграли, — возразила я, накручивая на палец прядь волос: привычка ещё с Дрима. — Да, Ястреб сумасшедший. Да, он не лучшая альтернатива нынешней власти. Но это пока. Я ошиблась, посчитав, что из двух близнецов сестра родилась первой, но, судя по всему, Наследница заняла тело брата. Не зная этого, я пришла к Ястребу и рассказала ему всё. Когда я поняла свою ошибку, было уже поздно, я не смогла разрушить блок, скрывающий память Наследницы. Но если нам удастся вытащить его из лап Королевы... Ястреба свёл с ума именно блок, сквозь который пробиваются воспоминания и стремления. Он сам не понимает, что с ним происходит. Две личности в нём борются за доминирование. Та, что активна сейчас, будет уничтожена. Она должна быть уничтожена.

Да, должна быть уничтожена. Я до сих пор люблю Ястреба, он до сих пор мой друг. Но Ястреб мёртв, а в его теле сейчас живёт демон...

Его возбуждало всё это. Он орудовал кинжалом, расширяя рану, странно, что мои внутренности ещё не вывалились на стол.

...и этого демона я должна уничтожить. Ему нет места ни в одном из миров. Звучит отвратительно по-героически, но что делать?

— И ты предлагаешь... Что ты предлагаешь? — тихо спросил Лаин, вырывая меня из воспоминаний. — Ты понимаешь, что весь план полетел, как говорят люди, к чертям собачьим? Теперь мы действуем на собственный страх и риск. Ты уверена, что хочешь этого! Кимка, ты ничего не должна этому миру больше, ты сделала всё, что могла. Первый не имеет права...

— При чём тут Первый? — я всё-таки открыла глаза. — Лаин, о чём ты?! Всё что я делаю, я делаю не потому, что меня создали и запрограммировали. Я делаю то, что считаю правильным. Ястреб мой друг, из-за меня он вляпался, я не справилась, не смогла ему помочь, убедить его принять помощь. Мне отвечать.

Да, я — не совершенство, не так сильна, как должна быть. Да, я совершила ошибку, порушив то, за что мой... отец... заплатил столь многим. Но я умею отвечать за свои ошибки.

Я справлюсь. Я вытащу Ястреба и верну Алларии Наследницу.

ГЛАВА 22

ЗЕЛЁНАЯ БАНДА

— Я до завтрашнего дня сойду с ума! — я перевернулась на живот. Оставаться во второй форме в Алларии оказалось сложней, чем я ожидала, так что пришлось вернуться к истинной ипостаси. Лаин морщился, стоило мне шевельнуться, и чуть ли не рыдал над каждой испорченной мною вещью. Послушать его, так моя неуклюжесть поставила его на грань разорения. Ну, подумаешь, пару ваз смахнула хвостом, да тот диванчик всё же не выдержал моего веса. С кем не бывает. Знал, кто я, когда привёл в дом, теперь пусть терпит.

В глубине души я понимала, что Лаин мне нужней, чем я ему. Он уже не был так уверен, что новое зло лучше старого, и постоянно спрашивал, могу ли я дать гарантию, что верну Наследнице разум или это всего лишь ни на чём не основывающаяся надежда.

— Лаин, ты слышишь меня?! Я говорю, что до завтрашнего вечера свихнусь от безделья!

— Найди Хел, попроси её включить тебе тренажёр, — хмуро отмахнулся он, не поднимая головы от бумаг. За эти два прошедших дня я так и не сумела разузнать, над чем он работает. Кем вообще может работать принц? Тайная служба — его прошлое. Сейчас же он, как заметила Хел, скучающий бездельник. Бездельник, круглыми сутками корпящий над какими-то бумагами и ежеминутно принимающий вызовы через коммуникатор — широкий браслет, аналог земного идентификатора, но обладающий более широкими возможностями, например, служащий чем-то вроде мобильного телефона.

— Лаин, мне осточертело избивать голограммы, я достаточно натренировалась, хватит! — Я села, вырывая из шикарного белого ковра клок и старательно пытаясь выглядеть виноватой. Лаин наконец оторвался от работы и тоскливым взглядом проводил кусок, который я стряхнула с когтей. Отшвырнув в сторону тонкую палочку-ручку, он нахмурился.

— Что ты там всё пишешь? — спросила я, стараясь загородить изуродованное место своей тушей.

— Я не пишу — я считаю.

— И что считаешь?

— Сколько ты мне останешься должна после того, как эта история завершится, — серьёзно сообщил он. — Знаешь ли, я вар не богатый, просто так позволить ломать мои вещи не могу. Придётся тебе, Кимка, подзадержаться после коронации по эту сторону Перекрытия, подзаработать. По первым прикидкам тебе потребуется всего лет десять на то, чтобы расплатиться, а если не будешь брать выходные, то всего восемь с половиной.

— Ты шутишь? — округлила я глаза, точнее попыталась округлить — в этой форме подобный фокус не получался. — Лаин, шутка неудачная. Ты знаешь, мне придётся уйти, я пообещала! Да и нет у меня желания прожить жизнь хрисом: я в этом теле, как в одежке с чужого плеча себя чувствую — всё кажется, что тут тянет, а там жмёт.

Он покачал головой, будто сетуя на отсутствие у меня чувства юмора.

— Пошла бы ты прогулялась, что ли? — бросил он в сердцах. — А то и не увидела ничего в Алларии. Может, понравится здесь, решишь остаться.

— Лаин, я не останусь, но за предложение спасибо. Только вот опасно это. Меня же первый встречный опознает, или у вас тут Первого в лицо... в морду не знают?

— В морду знают, а вот в лицо — нет. Если сменишь ипостась, можешь взять мою жену и пройтись... ну куда там вы, женщины, ходите, чтобы убить время. Ты меня очень обяжешь, если дашь хоть ненадолго отдохнуть от вас обеих. Определённо, хуже двух женщин в доме не может быть ничего.

— Лаин, ты серьёзно? — удивилась я. — А как же конспирация? Те жрицы видели Хел, её наверняка разыскивают.

— Жрицу Хелари? — несказанно удивился он. — Лучшую подругу Королевы?! Она уже успела побывать во дворце и полностью оправдаться. Врать она всегда умела...

Последнее было сказано шёпотом, с понятной мне горечью. Да, подружка-противница, наворотила ты дел. Не могу тебя винить, не знаю, как сама бы поступила, но Лаина жаль. Насколько я успела его узнать, он не умеет прощать. Предав его раз, ты потеряла всякий шанс на то, что муж будет тебе доверять. Любовь без доверия? Чего она стоит? Ровным счётом ничего.

Но какая мне разница? Что мне до их семейной жизни?

— Ладно, так и быть, если спишешь мне долг, я займу твою жену до позднего вечера. Согласен?

— Иди уж, шантажистка... Можешь взять что-нибудь из моей одежды. Хел покажет, где. — Лаин низко склонился над бумагами. Я махнула ему на прощание, подхватила с восстановленного слугами чуть-чуть кособокого диванчика плед и, трансформируясь на ходу, завернулась в мягкую тёплую ткань. Тело бунтовало, требовало вернуться в истинную форму, но мне удалось с ним справиться. Может, и правда продержусь до вечера. Попытка не пытка.

— А ничего не такого... белого... у него нет? — с сомнением спросила я. — Признаться, эта снежная чистота действует мне на нервы, а я и так... не самое спокойное существо.

— Цвет изменю, когда наденешь. — Хел кинула мне плотные обтягивающие брюки, тунику, закалывающуюся у ворота украшенной каким-то камнем булавкой, и полупальто из какой-то гладкой, тяжёлой материи, на ощупь напоминающей атлас. Ботинки мы уже подобрали — что-то вроде кроссовок, но верх из той же атласной ткани.

Хел вежливо отвернулась, пока я натягивала на себя незнакомые шмотки. Было б ещё вежливей с её стороны отвернуться не к зеркалу. Впрочем, как я уже говорила, это — проблемы Лаина.

— Не самой последней моды, но для провинциала, приехавшего поглазеть на столицу, сойдёт, — сообщила жрица. — Так, а что с цветом? Какой предпочитаешь?

Я выразительно закатила глаза.

— Хел, а цвет моих волос тебе ни о чём не говорит? Чёрно-красный, пожалуйста.

— Боюсь тебя огорчить, но у нас считается, что носить одежду под цвет волос — недопустимо.

— Тогда чёрный, — решила я. — Только матовый...

Хел исполнила, всего лишь прошептав пару слов. Хорошо быть магом. Жаль, мне в Алларии это не доступно.

— Идём? — сама она облачилась в такие же тёмные одежды, что были на ней храме, пояснив: — Никто не посмеет остановить Высшую Жрицу и её сопровождающих. Главное, не слишком демонстрируй любопытство.

— Думаешь, сойду за вара? — я критически осмотрела себя в том самом зеркале. — По-моему, я сейчас похожа на Питера Пена. Или на Робина Гуда. Только лука не хватает.

— Оружие носят только аристократы, служащие Королеве, тебе придётся обойтись вот этим, — она кинула мне тонкий стилет. Таким она давеча чуть не препарировала мне череп.

— Не нужно, — Я поймала его и бросила обратно. — В крайнем случае, я всегда могу трансформироваться. Да и не умею я с ними обращаться.

Хел пожала плечами и воткнула стилет в волосы, став похожей на японку. Интересно, она сама придумала или молодой мир влияет на жизнь Алларии много больше, чем я решила? Как там сказал Лаин? Минет пара тысячелетий, и два мира станут одним, Перекрытием. Наложением. Сумасшедшей техномагической реальностью. Но уже сейчас миры проникают друг в друга, срастаются, тысячи нитей сшивают их воедино.

— Идём, портал совсем недалеко. Ах да, совсем забыла! — она протянула мне широкий браслет-коммуникатор. — Если вдруг потеряешься и тебя остановят стражи порядка, покажешь им это. Лаин позаботился о том, чтобы подделать данные.

После этих слов Хел у меня проклюнулись подозрения, чем может заниматься отставной безопасник... Полицейский и вор — две стороны одной медали, не так ли?

Столица Алларии, Вечный Город Азур, поражал воображение, по крайней мере, моё. Для меня, жительницы молодого мира, архитектура Азура казался невероятным сплавом средневековья и современности, будто я оказалась в старой Праге или Пскове. Впрочем, в земных средневековых городах не было таких высоких зданий и невероятно чистых улиц, как не было голограмм и воздушного транспорта.

— Мама, мама! — а дети везде одинаковы. Один из карапузов тащил за руку мать, указывая на витрину магазина игрушек. Мать упиралась, но против напора любимого чада устоять не смогла, наверняка уже мысленно подсчитывала, во что ей обойдётся порадовать сына. — Мама, да смотри же!

— Похоже на ваш мир? — тихо спросила Хел.

— А ты разве не видишь? — удивилась я. — Ты же бывала у нас.

— В молодом мире я не бывала, а Перекрытие... Не мне тебе рассказывать, что оно такое. Так похоже? Мне всегда хотелось побывать там, но, к сожалению, сейчас это запрещено.

— Похоже, но не более. У нас всё совсем не так. Не хуже, наверное, но не так. — Я проводила взглядом двух высоких девушек, одетых, словно они сошли со страниц комиксов. — А Лаин не догадался подарить мне пару тысяч этих ваших... кредитов?

— Пару тысяч?! — поразилась жрица. — Кимка, ты меня убила наповал! Ты что, собралась квартиру покупать? Или небесный кар? Лаин упоминал, что положил на твой счёт сотню, этого на прогулку тебе хватит за глаза.

Наняв воздушного робота-рикшу, мы час мотались в небе над Азуром, рассматривая красоты с высоты птичьего полёта. Потом Хел повела меня обедать. В небольшом ресторанчике, скрытом среди деревьев, подавали исключительно вегетарианские блюда, так что я могла не волноваться. Пара хрисов, сидящих прямо на полу и пожирающих какой-то одурительно пахнущий фруктовый салат, не удостоили меня и взглядом. Хел тоже не обратила на соседей внимания. Предоставив выбор блюд Хел, я поддернула рукав и дотронулась пальцем до символа на браслете. Передо мной развернулся видимый лишь мне экран. Принцип информационного пространства Алларии ничем не отличался от аналогичного земного, так что мне потребовалось всего полчаса на то, чтобы освоиться. Лаину пришлось лишь показать, как пользоваться экраном.

— Завтра в час заката Синоби будет казнена самозванка, выдающая себя за оплакиваемую нами Наследницу Ярь, — прочитала я одно из сообщений новостной ленты. — О, по рейтингу важности это сообщение лишь чуть ниже, чем новость о том, что первый советник Королевы награждён орденом чести первой степени и теперь является полным кавалером.

— Ох, будто ты не знаешь, сколько этих самозванок было. Король Великий, это же уму непостижимо. Все мы уверены: Наследница Ярь мертва. — Хел незаметно кивнула на наших соседей. — Лучше попробуй вот этот сок, могу поклясться именем Короля, что ты никогда не пробовал такого в своем христовом углу. Это последний столичный рецепт!

Я делала вид, что слушаю щебет жрицы, но сама продолжила копаться в новостях. План Лаина был хорош, но подстраховаться не помешает. Должны же быть в этом мире силы, противодействующие Королеве, наверняка есть, какие-нибудь сверхлевые радикалы-нигилисты. Надо же мне куда-то тащить Наследницу, когда я выну её из петли... Или как там её казнить собрались?

О, вот! Зелёная Банда — барды, распевающие песни молодого мира и плюющие на цензуру, установленную Королевой, с высоченной башни. Их мало, и не будь они все столь популярны и любимы народом, давно бы сидели в подземельях, пели крысам.

— Хелари, ты кушай, а я пойду... выйду...

— Куда ты? — насторожилась жрица.

— Мне надо, — как можно беспечней бросила я. — Знаешь, не люблю замкнутых пространств. Я подышу свежим воздухом пару минут и тут же вернусь, не беспокойся.

Хел недоверчиво покачала головой и, нахмурившись, сообщила, что если вдруг я отойду на пару шагов и не найду дороги обратно, то должна взять рикшу и добраться до центрального портала, Хел будет ждать меня там. Я заверила жрицу, что поняла, и, поблагодарив её за совет, почти выбежала из ресторанчика. Опёршись стеной о серые, поросшие мхом стены, которым, судя по словам Хел, было больше тысячи лет, я вновь вызвала экран и заказала рикшу. Активировав маяк, по которому тот должен меня найти, я прикрыла глаза и пару раз глубоко вздохнула. Алый узор чешуек, проступивший на левом запястье, побледнел.

— Вы уверены, что вам нужен именно этот дом? — спокойным, лишённым эмоций голосом осведомился робот-рикша. — Этот адрес занесён в чёрный список, я обязан предупредить, что компания не несёт ответственности за то, что произойдёт с вами, когда вы покинете кар. Согласно пункту 5-90...

— Я уверен, — я приложила браслет к панели оплаты и подождала, пока та погаснет и робот сообщит, что оплата произведена.

Азур был поделен на семь секторов: пять из них считались полностью безопасными, один, дворцовый, напоминал крепость и попасть в него без специального пропуска было невозможно. А вот седьмой сектор, южный, один из самых молодых, казался "городом в городе". Стражи не рисковали забредать сюда, в сектор, который контролировали молодёжные банды. Всё это я узнала из информационного поля, как узнала и о том, что Зарин, молодой лидер Зелёной Банды, когда-то сделал заявление, что считает себя верным слугой истинной Наследницы и, когда та вернётся, он сложит оружие и распустит своих последователей. Мне вся эта организация показалась немного странной, не верилось, что барды способны на такое. Впрочем, вары — не люди, в очередной раз убеждаюсь, что не стоит их мерить привычными мне мерками.

— Н-да, готы здесь порезвились не слабо! — присвистнула я, обозрев мрачные здания и десятки черных кованых мостов, связывающих их воедино. Над домами парила сцена, где готовились к выступлению музыканты. Мосты и балконы постепенно заполнялись молодыми варами, одетыми, словно рокеры моего мира. У всех у них на рукавах были повязки зелёного цвета.

Я там, где надо...

Устроившись на одном из мостиков, я порадовалась, что удачно выбрала цвет одежды. Если я чем и выделялась из толпы тинэйджеров, так это отсутствием украшений и цветных татуировок на лице. Зелёный платок я банально стянула с чужого рукава, пока проталкивалась на мостик.

Инструменты были мне знакомы, всё те же гитары, ударные, что-то отдалённо напоминающее синтезатор. Словно попала на очередной рок-концерт, которых в своё время навидалась. Только вот публика здесь была не в пример дисциплинированной: спокойно ждали, пока кумиры настроят инструменты, никаких наркотиков, ни одной драки. И правда, армия... Солдаты Наследницы.

— Тарина! — вдруг закричал мой сосед. — Тарина, ты лучшая!

Девушка, поднявшаяся на сцену, поклонилась и дотронулась до браслета.

— Приветствую вас, братья! Сегодня я буду петь новые песни, вошедшие в запрещённый альбом. Королева думает, что если уничтожит записи, то убьёт и песни. Она ошибается. Я буду петь, пока жива. Петь для вас, для тех, кто способен услышать.

Музыканты заиграли вступление, что-то нежно-лиричное, а я всё пыталась понять, кто же из них Зарин. До заката Лара, первого солнца Алларии, всего пара часов, а к этому времени мне надо появиться у Центрального Портала, иначе Хел меня убьёт. Но как же узнать, кто из них? Фотографий я не нашла: по вполне понятным причинам лидер Зелёной Банды предпочитал не сверкать личиком.

Ночь вплетает в листву ленты лунных лучей,

Зажигает огарки небесных свечей...

Я уже не ищу ни замков, ни ключей —

Эта партия кем-то разыграна.

Я же черная пешка в умелых руках —

(Тает жаркое пламя в бездонных зрачках) —

Я сейчас не уйду, чтоб исчезнуть в веках:

Человек, я сама тебя выбрала!

Я вернее богов и мудрее людей,

Я тебя проведу через сети дождей,

Лабиринты дорог, городов, площадей...

Наши флаги пока что не спущены!

Знаю, кромка клинка и узка, и остра —

Но развеют несчастье шальные ветра,

И проклятье сгорит на осенних кострах:

Даже тени — не больше, чем сущее.

...Только это потом — и спешить, и менять...

А сейчас мы молчим у ночного огня.

Притаился рассвет в загустевших тенях.

Мы ведем поединок со временем. —

И мгновения кружатся — так же, как снег.

Или льдинки в течениях северных рек...

Я сама тебя выбрала, мой человек.

Я... хочу быть хоть в ком-то уверенной...

Красиво. Глупо в чём-то, но красиво. Определённо, мне нравится эта Тарина. Я не меломан, но даже мне понятно, не зря её любят. Но я ведь не по её душу явилась, а по душу Зарина. И как мне его найти в этой толпе?

— Кому мы поём? — кричала тем временем Тарина.

— Наследнице! — отвечала толпа.

— Кого мы зовём?

— Наследницу!

— За кого мы отдадим наши жизни?

— За Наследницу Ярь! — бушевала толпа малолеток. На мгновение мне стало жаль их, молодых и глупых. Если уж они так очарованы молодым миром, должны бы знать и его историю, а она отучила людей от войн за идеалы. Оказавшись на пороге ядерной войны, мы всё же сумели остановиться и подумать. За идеалы можно бороться, но не убивать. Разница почти неощутима для тех, кто не жил в мире, где каждую секунду могли объявить о запуске ядерных ракет.

Но это не мой мир и не моя головная боль. Мне эта их пустоголовость только на руку. Но почему же так обидно?

— Имя твоё мы славим, Ярь!

Время. Нужно что-то решать. Либо уходить и завтра вечером идти во дворец, не имея за спиной никого, либо рискнуть и показаться лю... варам. В этой толпе наверняка полно шпионов Королевы, уже через пару минут она будет знать, что Первый в Алларии.

Но ведь она и так знает?

Я присмотрела себе свободное местечко на сцене и, резко перебросив себя через перила, полетела вниз. Кто-то из молодых магов успел кинуть заклинание, рассчитывая притормозить падение, но оно не подействовало.

— Ты в порядке? — Тарина первой оказалась около меня. Отбросив за спину медовые косы, она опустилась на колени и начала вполне профессионально ощупывать меня. — Тихо, я посвящённая жрица, сейчас станет легче.

Я улыбнулась, открывая глаза:

— Мне и так неплохо, бард Тарина. Я только выгляжу хрупким.

Она мгновенно нахмурилась и поднялась. Оглядев меня, певица констатировала:

— Жить будешь. Можешь встать?

Я поднялась и размяла шею. Никогда больше не буду повторять этот трюк. В последний момент перед тем, как меня должно было размазать в лепёшку, я сменила ипостась. Всего на долю секунды сменила, никто и не заметил из-за пыли и сценического тумана, выпущенного магами.

— Кто ты такой? Я не помню тебя. — Во взгляде девушки появилось подозрение. Её синие глаза стали холодными. Варов что, в школе этому учат? Или она родственница Лаина?

— Я бы хотел поговорить с Зарином. Ты можешь отвести меня?

— Кто ты такой? — повторила та вопрос.

— Это важно?

— Ты просишь отвести тебя к брату, но пока я не буду уверена, что ты не связан с Королевой, ни о какой встрече не может быть и речи. Брат слишком важен для нашей борьбы.

А в синих глазах фанатичный огонь. Да уж, я обратилась не по тому адресу. Эти детки подстать нынешнему Ястребу, ох, не к добру это. Нельзя ставить во главе армии фанатиков сумасшедшего, которого те почитают за бога. Только вот выбирать не из кого: либо они, либо никто.

— Зарин твой брат? — переспросила я, для уверенности. Та кивнула. Остальные музыканты окружили нас.

— Хорошо. Тогда будем договариваться по-плохому. — Я схватила певицу за горло, мгновенно трансформируя руку в лапу и исключая всякую возможность к сопротивлению. — Я надеюсь, ты поняла, кто я такой и больше глупых вопросов не последует?

Девчонка захрипела и я ослабила хватку, не стоит доводить до убийства.

— Эй вы, — я улыбнулась замершим, словно кролики, увидевшие удава, варам. — Да-да, вы! Не отворачивайтесь! Кто из вас Зарин?

Вары молчали, людское море вокруг нас рокотало, но не вмешивалось без приказа.

— Так кто их вас Зарин? — повторила я вопрос. — У тебя так много сестёр, что ты спокойно можешь пожертвовать одной-двумя?

— Зарина здесь нет, — хмуро сообщил один из музыкантов. — И у него одна сестра. Если ты, пёс, посмеешь что-нибудь сделать Тарине, то тебя не спасёт ни Король, ни Первый.

— Всегда придерживался принципа: помоги себе сам. — Я сосредоточилась, отпуская на волю рвущегося наружу хриса. Трансформация волной прокатилась по телу, девчонка ойкнула и задрыгала ногами в воздухе. Я опустила лапу, позволяя её ногам коснуться сцены. — Вы знаете, кто я?

— Первый! — охнул кто-то из варов и тысячи голосов подхватили: — Первый! Первый?! Первый вернулся!

Зарин мне понравился. Темноволосый, как большинство варов, он, тем не менее не напоминал изящную статуэтку, как Лаин. Мускулистый, высокий, одетый просто и удобно, он завоевал моё доверие сразу же. А вот мне пришлось несладко: едва я вошла в просто обставленную, полную техники комнату, откуда-то на меня упала светящаяся сеть. Я чуть не рассмеялась, но вдруг стало не до смеха: когти сеть не взяли. Впрочем, хвост легко прошёл сквозь одну из ячеек и успел обвиться вокруг лодыжки моего провожатого.

— Сними сеть, Зарин, и мы поговорим.

— Отпусти Лоша, хрис, тогда поговорим, — спокойно ответил тот, усаживаясь на высокий табурет.

— Ты знаешь, кто я?

— Мне сообщили, что ты — Первый. — Зарин кивнул. — Но, пойми меня правильно, Первый пропал тридцать лет тому назад, и вот ты объявляешься здесь и требуешь встречи. Как я могу быть уверен, что ты на моей стороне? Или, может быть, Королева сумела найти похожего хриса, вас ведь различить непросто...

— А может ты на самом деле служишь Королеве, откуда мне знать? — ощерилась я в ответ. — Мы либо верим друг другу на слово, либо расходимся. Поверь, я тебе нужнее, чем ты мне. Некрасиво ведь получится, если Наследница вдруг взойдёт на трон без помощи своих верных последователей, совсем некрасиво!

Зарин задумался. Покачал головой, словно сам себе удивляясь, и дезактивировал ловушку. Я отпустила заложника и, не дожидаясь приглашения, уселась на жалобно заскрипевший табурет.

— И чем я могу служить Великому Первому? — с насмешкой спросил главарь Зелёной Банды.

— Не мне... Нет, не мне. Пришло время послужить Наследнице Ярь.

ГЛАВА 23

САМОЗВАНКА?

Шаг, поворот, шаг, поклон. Вперёд — правой, назад — левой. Мои руки на её талии, её — обвивают мою шею. Легко запомнить, но вот повторить не так просто, как кажется. Как оказалось, я слишком неуклюжа для танцев. Хел сумела вбить в меня пару основных движений, но посоветовала после первого же танца, обязательного для всех присутствующих, отойти в сторону.

Да-да, мы ехали на бал. Самый настоящий королевский бал. В детстве мы с подружками часто воображали себе, как наденем прекрасные платья, сядем в роскошные кареты и поедем в сказочный дворец, где нас, конечно же, ждут наши принцы. Увы, моя глупая детская мечта исполнилась самым неожиданным образом. Я ехала в королевский дворец, но ждал меня там совсем не прекрасный принц, а сошедшая с ума Наследница.

Подготовка к этому балу велась уже давно: он был посвящен заключению помолвки между принцем Перишем и принцессой Дариной, дочерью Королевы. Казнь так вовремя появившейся самозванки должна была стать достойным подарком молодой паре от любящей матери и тётки. Королева не побрезгует запачкать свои руки в крови — Меч Короля, реликвия рода, пронзит сердце Наследницы Ярь, и все поверят в то, что она — не она. По легенде, этот меч не способен пролить королевскую кровь. В руках истинного владельца, получившего благословение Короля, он действительно обретает силу, но сейчас он — обычная железяка, которой всё равно, чью кровь пустить. Вары знают это, но предпочитают молчать. Я уверена, многие узнали Наследницу Ярь, но даже те, кто мог бы поддержать законную претендентку на трон, кто чтит законы, решили, что безумная Королева — не лучшая альтернатива нынешнему положению вещей.

— Ты не о том думаешь! — Хел отпустила меня и отступила на шаг. — Да что с тобой?

— Ничего, — я тряхнула головой, старательно прогоняя посторонние мысли, но те уходить не желали. Танцы сейчас не стояли в списке моих приоритетов — много больше меня занимало окончание сегодняшнего вечера. Если повезёт, и всё пройдёт по плану, Наследница будет у нас в руках. Зарин приютит нас в подземном дворце, о котором Королева не знает. Лаин и Хел уже знали о нашем договоре: принц связался с Зарином по каким-то своим каналам и договорился, что тот предоставит убежище не только Первому и Наследнице, но и их сопровождающим. Весь день слуги грузили в кар ценные вещи. Сегодня Хел окончательно потеряет доверие своей подруги, а Лаин никогда его не имел. Как я ни старалась, я не могла прогнать мысль: что будет, если я не сумею вернуть Наследнице разум, если это необратимо? Что тогда останется поставившим всё на кон Лаину и Хел? Вечно прятаться под землёй?

— Кимка, ты не о том думаешь, — повторила Хел. Меня всегда раздражала эта её проницательность: она читала мои мысли словно открытую книгу. Даже не читала, а угадывала по лицу. — Единственное слабое место нашего плана — ты. Если ты не сможешь выдать себя за аристократа, приехавшего из провинции, если не сумеешь подобраться к помосту, где будет проходить казнь, мы с Лаином окажемся бесполезны. Только ты способна вытащить оттуда нас троих. Мы можем освободить путь, поддержать, но спасать её придётся тебе. Тебе придётся убедить хрисов пропустить нас, ты выступишь против Королевы.

Я молчала, глядя на слишком длинные носы бальных туфель.

— Может, проведём спарринг? — спросила я, наконец. — Лучше, чем сейчас, я танцевать не буду, даже если бы у нас был год на тренировку. Давай хоть пар спустим?

Хел отрицательно покачала головой. Адаптируясь к новому телу, я много дралась, но с голограммами — ни Хел, ни Лаин не соглашались. Боялись?

— Ты слишком хочешь моей смерти, чтобы я рискнула, — вновь угадала она непрозвучавший вопрос.

— Ты о чем, Хел? — не поняла я, оскорблённая, что жрица сочла меня способной причинить ей вред. Это недоверие обижало.

Хел приблизилась ко мне почти вплотную и одними губам произнесла:

— Говорят, что хрисы бесполы. Говорят, что они не способны любить, тем более, варов. Так говорят, но я вижу совсем другое. Я вижу, как оживают легенды, что давно забыты всеми, кроме жрецов. Легенды оживают, Кимка. Оживают. И я не хочу для своего мужа той судьбы, что сулят они. Не хочу. Ты не получишь его.

И, развернувшись, покинула комнату, оставив меня ошарашенной и полностью раздавленной. Неужели со стороны всё так выглядит? Лаин поддержал меня, помог мне, спас жизнь. Я ему благодарна, я им немного восхищена и поражена, он необычен, он — первый вар, которого я увидела в настоящем его облике. Но это не любовь. К тому же, он мне годится в отцы! Да что там в отцы — в прапрадеды! Почему Хел решила, что я хочу отобрать у неё мужа? Мы достаточно давно знакомы, она видела, что я со всеми более-менее близкими людьми веду себя одинаково, как с Лаином.

А Лаин? Вот уж кто не давал ей никаких поводов! Да он на меня смотрит так, будто видит перед собой дитя неразумное, ругает меня, ведёт себя, словно папочка.

Да, определённо, с Хел что-то не так.

Мы прошли сквозь портал и оказались у подножия длинной лестницы, по которой не спеша поднимались приглашённые. Лар уже скрылся за горизонтом; два часа сталось до того, как Королева поднимется на помост и возьмёт в руки меч Короля. Она поднимет меч над головой, а слуги с помощью зеркал направят последние лучи Синоби так, чтобы они собрались на его острие.

— Не трясись так! — прошипела Хел. Я шла за ними, отстав на шаг, как того требовал этикет. Они приглашённые, а я — лишь гость. Я думала, это защитит меня от Хел, и немного ослабила самоконтроль, позволив страху вырваться наружу. Но нет, у жрицы, как оказалось, и на затылке есть глаза...

Хел и Лаин были в белых традиционных одеждах: пышных, струящихся, неудобных и мешающих нормально двигаться. Меня тоже хотели нарядить подстать, но я настояла на том, чтобы мой наряд не путался и не мешался. Сошлись на лосинах и спускающемся до колен камзоле. Оказалось, средневековье молодого мира оказало огромное влияние на Алларию. А из Алларии на Землю пришли все эти молодёжные прикиды, которыми щеголяют модницы. Взаимопроникновение миров наращивало обороты с каждым днём.

Таких огромных танцевальных залов мне не приходилось видеть даже в Дриме, где архитекторы воплощали в жизнь самые безумные идеи. Но это удивление было ничем, по сравнению с той паникой, которая охватила меня, едва я бросила взгляд на обитый белым помост. Прикованная меж двух столбов черноволосая девушка стояла на коленях. Тот-Что-Внутри зашевелился, завозился, грозясь сорваться с цепи. Я с трудом успокоилась...

Немного пришибленная всем этим, я позволила Хел ухватить меня под руку. Лаин извинился перед нами обеими и присоединился к кружку седовласых мужчин, бурно что-то обсуждавших. Хел повела меня по залу, раскланиваясь со знакомыми, называя меня "котёнком" и предоставляя возможность рассмотреть поле боя. Едва мы подошли к помосту, я затаила дыхание. Вот сейчас, сейчас она поднимет голову, и...

Но она не подняла.

— Обидно, — заметил подошёдший к нам жрец, знакомый Хел. — Вы уже слышали, Хелари? Эта сумасшедшая окончательно лишилась разума. Говорят, перспектива пыток так её напугала, что она предпочла убить себя сама.

Хел вежливо кивнула, посетовав, что самозванка сумела избежать должного наказания, а я сжала кулак так сильно, что ногти до крови впились в ладонь. Неужели мы всё-таки опоздали? Неужели Ястреба... Яри больше не существует?

— Простите Рима, он впервые в Столице, — слащаво пропела Хел, толкая меня в бок. — Котёнок ещё совсем неразумный...

— Конечно-конечно... — благосклонно кивнул жрец и удалился. Заиграли первые аккорды и я, подхватив Хел, закружила её среди других пар, молясь, чтобы ни с кем не столкнуться и окончательно не опозориться.

— Хрисов не будет, — шепнула мне Хел. — Королева решила, что на этом балу ей не нужна стража.

— Странно...

— Ничего странного. Наверняка до неё уже дошла весть о твоём появлении. Она испугалась.

— Чего? Она могла выставить против меня десятки тех, кто верен ей с самого начала, ренегатов. У неё таких немало.

— Да, но кто знает, не изменились ли их взгляды за три десятилетия? Ты нужен своему народу, Первый... — впервые она так обратилась ко мне всерьёз, без доли насмешки.

— Им нужен не я, а настоящий Первый. — Мы говорили тихо, я не боялась, что в окружающем нас шуме кто-то расслышит хоть слово из произнесённого. — Давай не будем говорить об этом сейчас. Лучше скажи, не Перри ли это вон там?

— Ох, и правда, он. А рядом с ним принцесса Дарина, его будущая невеста. — Хел поморщилась. — Сам видишь, почему он так рвался жениться на другой. Дарину недавно лишили права наследования, как Королева ни старалась предотвратить это. Генетическое отклонение, очень серьёзное.

На мой взгляд, это не генетическое отклонение, а результат обжорства. Впрочем, до этого я не видела ни одного столь толстого вара, так что не стану ничего утверждать.

— Подойдём к ним? — спросила я, когда танец закончился.

— Почему нет? — Хел пожала плечами. — Только держи себя в руках. Принцесса Дарина может быть очень... впечатляющей.

По-моему, она хотела сказать что-то другое, но вовремя придержала язычок.

Вновь взяв меня под руку, жрица направилась к принимающим поздравления Перри и его предполагаемой невесте. Если парню повезёт, то Дарина ею и не станет. Он ведь не бросит сестру, пойдёт с нами?

— Долгих лет вам, Наследник Периш. — Хел едва заметно склонила голову. Меня покоробило это "Наследник", но я знала, Перри не выбирал свою судьбу и с радостью уступит трон настоящей Наследнице. За время нашего недолгого путешествия, я успела узнать его. У Перри куча недостатков, но он не похож на человека, жаждущего власти.

— И вам, жрица Хелари. Представьте нам своего спутника, прошу вас.

— Да, представь нам своего котёночка... — пробасила Дарина и захихикала. Меня едва не передёрнула. Кто тут монстр, скажите? Да любой хрис по сравнению с этим — просто красавец.

— Это Рим, из рода Ораноа. Когда-то я знала его родителей, — Хел подтолкнула меня, я поклонилась, гораздо ниже, чем сама жрица.

— Для меня честь познакомиться с Вами, Наследник, и вашей избранницей. Примите мои поздравления.

— Рим? — Перри пристально смотрел на меня, будто не мог решить, не обманывают его глаза, но, заметив предостерегающий взгляд Хел, смог взять себя в руки. — Мы с благодарностью принимаем поздравления.

Дарина только что слюной не истекала. По позвоночнику змейкой пробежал холодок. Больно голодный у неё взгляд, уж не на варятине ли она так разжирела? Бр-р-р...

Мы с Хел вновь поклонились и удалились. Ведя ни к чему не обязывающий разговор и обходя танцующих, мы бродили по залу. Вары налегали на белый шипящий напиток, смех становился всё громче, всё веселей — музыка.

— Пир во время чумы, — едва слышно пробормотала я, но у Хел был хороший слух.

— Хорошо сказано, — заметила она. — Он и есть.

— Это не я сказала. — Я отвернулась, стараясь не смотреть на Ярь, когда мы оказались вблизи помоста. — Скажи, сколько времени осталось? Нам не пора расстаться?

По разработанному Лаином плану, я должна была затесаться в толпу провинциалов. Все придворные будут держаться от помоста подальше, но жадные до зрелищ гости его окружат. Мне нужно выбиться в первые ряды.

— Ещё двадцать минут до того, как выйдет Королева. — Хел проверила по браслету. — Ты прав, стоит разделиться. Будь.... Будь осторожней.

Она незаметно сжала мою руку и, громко извинившись, отправилась искать мужа. Я же прибилась к группе молодых повес, громко обсуждавших предстоящую казнь самозванки. На меня они особого внимания не обратили. Вот и хорошо...

— А вы слышали, что Первый вернулся? Его видели в Зелёной Банде.

— Чушь! По прогнозам медиков, Первый не проснётся ещё век. Это утка, пущенная сторонниками самозванки.

Я стояла в шаге от спорящих; так и подмывало бросить, что сегодня им выдастся шанс проверить слухи и убедиться, что они правдивы. Минут через двадцать.

Сегодня ложь будет разоблачена. Бойся, Королева, твоя ложь обернётся против тебя самой, обещаю.

— Простите, могу ли я попросить вас потанцевать со мной? — Высокая светловолосая жрица чуть насмешливо улыбнулась и, не дожидаясь согласия, продала руку. Я едва не отказалась, но лицо женщины показалось мне знакомым. Сумев приглушить опасения, я приняла руку и вывела партнёршу на середину зала. Поклонившись, я вспомнила уроки Хел и, попросив о помощи всех богов скопом, закружила жрицу в танце.

— Неплохо выглядишь. Я едва узнала тебя, а, узнав, не поверила своим глазам. Неужели ты стала варом, Каримка?

Я знаю этот голос! Даже не голос — интонации.

— Адиан... — простонала я. — Ну конечно же! Это ты!

Лихорадочно соображая, что делать, я продолжила танец.

— Это ты привела Ястреба к Королеве? — спросила я, уже зная ответ.

— Он сам попросил меня, — честно ответила Ади. — Это был его выбор. Ты нашла Наследницу первой, Каримка, у тебя был шанс, но ты им не воспользовалась. Не смогла.

— Я не понимаю одного, Ади... Ты будешь просто смотреть, как Ястреба казнят?

— Это уже не Ястреб. Он окончательно сошёл с ума. Такая Наследница не нужна Алларии. Будь иначе, я первая встала бы на сторону закона.

Мы танцевали уже минут пять, а я всё не могла решить, что делать. Не хотелось, чтобы Адиан была врагом: не знаю, какое положение она здесь занимает, но, по всему видно, высокое. И она будет нужна Наследнице. Ярь не та, что раньше — она в большей степени останется Ястребом. Вернутся знания, навыки, память, но это будет новая Ярь — повзрослевшая и прожившая жизнь с самого начала. Адиан — одна из тех, кто сможет поддержать новую Королеву, стать ближайшим другом и помощником.

Ястребу нужен будет хоть кто-то, кому он сможет безоговорочно доверять. Адиан это доверие завоевать смогла в Дриме, сможет и здесь.

Конечно, Первому это может не понравиться, но где он сейчас? Вот именно. Здесь я, и мне принимать решение. Это опьяняет лучше дорогого вина: знать, что от тебя сейчас зависит судьба целого мира. Я где-то даже понимаю Ястреба, понимаю его жажду власти. Это — наркотик, на который легко подсесть.

— Что ты сделаешь, если я скажу, что сумею вернуть Наследнице разум и память? — спросила я шепотом, чуть наклонившись к партнёрше.

— А ты сможешь? — так же тихо спросила она.

— Да. — Ни грамма неуверенности в голосе. Адиан не из тех, кто рискует. Она не поставит на карту, рискующую оказаться битой. — Да, я смогу.

Танец закончился, мы поклонились друг другу. Адиан испытующе смотрела на меня и молчала, а потом улыбнулась.

— Прошу простить, у меня неожиданно разболелась голова. Мне, наверное, стоит вернуться домой. Столько волнений! Столько впечатлений!

Камень упал с сердца. Я не хотела её убивать, хотя была готова. Всё это время один из моих пальцев был изменён в коготь; под прикрытием пышной манжеты это было незаметно остальным танцующим. Адиан не знает, как тонка была проволока, по которой она только что прошла...

Музыка затихла, с тихим звоном открылись двери, над которыми висел символ правящей семьи: муляж Меча Короля. Придворные тут же создали живой коридор — от дверей к помосту, — выстроившись в две линии. Склонив головы, они приветствовали Королеву.

— Славься, Королева! Славься благословенная Королева!

Я стояла слишком далеко, но, могу поклясться, во время приветствия лицо "благословенной" исказила гримаса недовольства. Эти слова прозвучали насмешкой над ней, так и не сумевшей войти в Зал Короля: двери не открылись перед братоубийцей.

Перри и его невеста шли чуть позади Королевы, Лаин и Хел стояли среди придворных, но... Чёрт побери! Я думала, что обойдётся, но нет, Королева всё-таки взяла с собой хриса. Одного, но тот шел рядом. Хуже всего было то, что хрис этот был стар, я помнила его по одному из своих снов. Стоит ему увидеть моё лицо, как он тут же поймёт, кто перед ним.

Медлить нельзя. По плану я должна была дождаться, пока Королева поднимется на помост и толкнёт приветственную речь. Я всегда знала, что планы имеют обыкновение рушиться в мгновение ока, благодаря какому-нибудь мелкому обстоятельству. Запасного плана у нас не было, оставалось действовать по ситуации.

Королева остановилась у помоста и я, наконец, смогла рассмотреть её внимательней.

Да, она была красива: в облаке чёрной газовой ткани, она казалась хрупкой, её хотелось защищать и оберегать. А ещё я начинаю понимать, почему старый Король так прохладно относился к своей дочери: та до боли напоминала ему нелюбимую сестру. И как же она объяснила такое сходство самозванки с ней самой, какую ложь придумала на сей раз?

Едва маленькая ножка коснулась первой ступени, я оттолкнулась посильней и подпрыгнула, взлетая на помост. Никто не успел меня остановить.

Теперь если Королева хочет меня отсюда скинуть, ей придётся сделать это самой. По древним законам, лишь её нога может ступить на этот помост.

Она оказалась трусливей, чем я думала, мгновенно отступив за спину своего телохранителя-хриса. Королева приказала одному из придворных сжечь меня. Её тихий дрожащий голос был полон непролитых слёз. Да, теперь я понимаю, как она сумела удержать власть. Чудовища прячутся под самыми причудливыми масками; это — выбрало лицо невинности и беззащитности.

Я ждала удара спокойно, с насмешкой на губах. Попробуйте, остановите меня. Паники мой поступок не вызвал: никто и подумать не мог, что я серьёзна. Многие сочли, что я пьяна или просто сумасшедшая.

Огненная стрелка коснулась моего лба и замерла, словно в нерешительности. Тихий хлопок — и заклинание дезактивировалось. Магия не действует на хрисов, по крайней мере, магия варов.

Пожав плечами, я опустилась на колени и вытащенным из потайного кармана молекулярным ножом разрезала цепи. Браслеты остались на запястьях Наследницы, их мы снимем потом, когда окажемся в безопасности.

Ярь безучастно позволила поставить себя на ноги. Я оценила ее состояние и решила, что Наследница способна стоять сама, пусть чуть пошатываясь. Сейчас мне нужны свободные руки, мало ли...

— Почему ты помогаешь самозванке, посмевшей выдавать себя за нашу погибшую племянницу? — спросила Королева, выступив из-за спины своего цепного пса. Синий хрис смотрел на меня, будто видел перед собой привидение. Я встретила его взгляд и улыбнулась. Да-да, ты почти угадал.

— А почему ты считаешь её самозванкой? — спросила я. Сейчас, конечно, не время вести беседу, но... Я не смогу пробиться к выходу, а Лаин и Хел не в силах расчистить путь. План полетел ко всем чертям, нам не уйти, не победить. Стоит мне сойти с помоста, меня тут же уничтожат. Но есть другой путь: там, где не взять силой — возьму правдой. Я уйду, и никто не посмеет заступить мне путь.

— Наша любимая Ярь мертва! Как ты смеешь?! — слёзы в глазах Королевы выглядели почти искренними. Ей надо было идти в актрисы, такой талант пропадает.

— Ты видела тело? — спросила я и сама же ответила. — Тела ты не видела, поэтому все годы так и тряслась, боялась, что Наследница жива. Боялась не зря: видишь, она здесь.

— Тебе не уйти. Сойди с помоста и я гарантирую тебе жизнь. Не глупи... — пророкотал хрис.

— Нет. — Я скрестила руки на груди, косясь на Ярь. Только бы она продержалась до конца, только бы не проснулось безумие. Сейчас мне крайне нужно произвести положительное впечатление. — Даже если я сдамся, любой взошедший на помост суда должен быть казнён, это закон. Ведь ты не хочешь меня отсюда снять? Тебе твоя голова дорога?

Тонкий хвост выстрелил в мою сторону, жало едва не вошло в бедро — в последний момент я отбила его тыльной стороной трансформировавшейся ладони. Всё произошло так быстро, что никто не заметил, как на долю секунды моя рука стала лапой. Никто, кроме хриса, но как раз это мне и было нужно. Почему-то я не чувствовала ненависти к нему. Первый запрограммировал меня убивать ренегатов, этот же хрис, по-видимому, им не был. Многие присоединились к Королеве уже после переворота за неимением альтернативы. Конечно, кто-то вернулся в горы, к остальному народу, но это стало бесчестьем. Избранные воинами не должны забывать об ответственности. Все эти знания всплывали откуда-то из глубины, они не были моими; кажется, программа Первого всё-таки заработала. Пока она помогает, а не контролирует, меня это только радует.

Ситуация зашла в тупик. Королева единственная могла согнать меня с помоста, но не хотела рисковать. Я же не собиралась спускаться, ждала и просчитывала вероятности.

Единственным моим шансом было изменение: я должна была показать, кем являюсь на самом деле, доказать, что Первый вернулся.

— Скажи, Данья, давно ли лишённые благословения Короля стали способны использовать Его Меч? — ядовито спросила я, косясь на лежащий в шаге от меня белый свёрток. Надо не забыть прихватить с собой, нечего реликвии делать в недостойных руках.

— Тебе не спасти самозванку, сдайся... — А это Перри. Решил поддержать тётушку? Нет, это не его решение. Обруч-артефакт, с которого сыпались искры, сдавил его голову: похоже, Королева решила застраховаться от дальнейшего неповиновения племянника.

— Что дальше будешь делать? — Хрис. Он всё ещё загораживает Королеву, но атаковать не пытается, хотя мог бы. Как-то неуверенно прозвучал его голос, словно он чего-то опасается.

Ха! Чего-то? Я знаю, чего он боится. И его опасения не напрасны. Другого выхода у меня нет. Придётся обменять секрет хрисов на жизнь Наследницы. Обмен более чем несправедливый, но единственно возможный.

— Ты знаешь, что я сделаю. — Я опускаюсь на одно колено и смотрю ему прямо в глаза. — Ведь знаешь?

Его хвост выстреливает вновь, но уже поздно, волна трансформации накрывает меня, ядовитое жало вскользь задевает плечо, оставляя незаметную царапину. Больше Синий атаковать не пытается: незачем, тайна хрисов теперь — секрет полишинеля.

— Первый... — неуверенный шёпот, переходящий в гул. — Это же... Это Первый! Первый проснулся! И он защищает самозванку! Самозванку? Это Ярь... Это Наследница! Смотрите! Это действительно она.

А мы молчим, я и синий хрис; смотрим друг другу в глаза, словно ведя мысленный разговор:

— Стоила она того? — спрашивал его взгляд.

— Она — нет. Оно того стоило, — отвечала я.

— Я обвиняю тебя, Данья, Королева, отказавшаяся от своего имени, но не получившая благословения. Я обвиняю в том, что ты пыталась убить законную претендентку на трон, единственную, кто угрожает твоей власти! — Я выпрямилась и краем глаза заметила, что в толпе гостей появились хрисы. Видно, они скрывались во второй ипостаси, но когда я трансформировалась, решили, что скрывать нечего. Так... Шесть и тот, что передо мной. На меня одну? Мне не нравится это соотношение сил.

Кукольно-красивое личико Королевы исказила гримаса ненависти. Я смотрела на неё с превосходством и пренебрежением. Я обвиняла, а ей нечем было ответить. Я раскрывала её ложь, а правда была неприглядна, как её истинное лицо.

— Наследница Ярь безумна, Первый, — глухо проворчал синий хрис. — Мы все узнали её, но...

— Седьмой! Это не Ярь! Он — не Первый! — взвизгнула Королева, оглядываясь. Никто из придворных не спешил поддержать свою правительницу, все прятали глаза. Перри отошёл в сторону.

Седьмой! Вот значит кто! О нём рассказывал Лаин. Седьмой был одним из старейших хрисов и мудрейшим. С незапамятных времён он был правой рукой Первого, его совестью.

— Я могу вернуть ей разум, — я постаралась изгнать неуверенность из голоса, чтобы эти слова прозвучали настолько твёрдо, насколько только возможно. — Блок свёл Ярь с ума, но если произнести ключ, он рассыплется.

Не обращая внимания на галдящих придворных и гостей, я подхватила Ярь передними лапами и медленно спустилась с помоста, внутренне холодея, понимая, если Седьмой сделает не тот выбор, мне конец. Но Седьмой...

Он опустился на все лапы и униженно склонил голову, повторяя слова клятвы. Откуда-то я знала, никогда ещё и никому он не говорил этих слов, ни одному Первому, говорил, что ждёт достойного:

— Имя твоё ведёт нас. Кровь твоя течёт в нас. Жизнь твоя поддерживает наши. Твоё слово — закон. Веди свой народ, Первый. Ты — Тот-Кто-Указывает-Путь

Шесть хрисов повторяли за ним, слово в слово...

Я могла сейчас спокойно убить Королеву, но не стала этого делать. Нет, ещё не время. Я не до конца уверена, что смогу вернуть разум Наследнице, а незаконная Королева лучше сумасшедшей. И не моя рука должна покарать братоубийцу, а рука Ярь. Это — её право.

Никто не посмел остановить нас. Мы шли к порталу. Я несла Наследницу в лапах. Мы шли. Мы. Шли за мною хрисы, шли Лаин и Хел, пославшая на прощание бывшей подруге полный ненависти взгляд. Шли десятки придворных, хотя их никто и не звал. Шёл Перри, морщась — обруч сдавливал его голову. Придворные дамы сбрасывали неудобные бальные туфельки и босыми ногами ступали на холодные ступени. Выбивая четкий ритм, цокали лапы хрисов. А я мурлыкала себе под нос почему-то вспомнившуюся песенку...

Кто-то сидел в прокуренной кухне,

Кто-то гулял босиком,

Кто-то ночью не спал, кто-то утром не встал,

Кто-то целовался в лифте тайком.

Мы шли к порталу: маленькая группка существ, поверивших и рискнувших. Это не было переворотом, это пока ничего не меняло. Это было лишь первым, неуверенным шагом.

Кто-то думал: "Я как Гребенщиков,

Я даже круче умею петь!"

А кто-то стал у края крыши и захотел полететь...

Но, впрочем, у каждого есть право на Выбор...

Право на Выбор...

Но ведь именно первый шаг всегда самый трудный?

Кто-то поставит всё на Удачу,

А кто-то бросит семью,

Но только один хоть что-то изменит,

Тот, кто встанет на крыше на самом краю!

К порталу шли вары и хрисы, которые скоро изменят судьбу Алларии. Те, о ком однажды напишут в книгах и расскажут в легендах.

ГЛАВА 24

ТАМ, ГДЕ НАС НЕТ

Мы собрались в одной из подземных комнат. Зарину не понравилось то, скольких мы привели с собой, а ещё больше, что мы притащили с собой, как он выразился, "незаконного Наследника". Но то, что в моих лапах лежала Наследница Ярь, в его глазах перевесило. Он смотрел на безумицу словно на богиню, спустившуюся с небес. Обожание и поклонение — меня совсем не радовали эти его чувства. Я много надежд возлагала на Зарина, но все они пошли прахом. Ястре... Ярь не нужны фанатично преданные псы, не обсуждающие приказы и не способные отказаться их выполнять. Жаль, что лидер Зелёных оказался не так умён, как я решила вначале.

Наследницу уложили на жёсткую кровать. Оставшиеся в комнате выжидательно уставились на меня, только молодые хрисы жались к Седьмому, не смея поднять на меня глаза. Все они родились после переворота; Королева верила, что сумела воспитать из них своих верных псов. Седьмой, похоже, сумел ей помешать. Если они кому и были верны, то только ему. Я же в их глазах была кем-то вроде Короля: легендой, богом, живущим совсем в другой реальности. Они ещё не знали, что я ненамного старше их ...

— Первый? — вопросительно произнёс Седьмой. — Что дальше?

— Мне нужно попасть в его разум, — чуть подумав, ответила я. Наконец-то программа Первого заработала. Я точно знала, как должна поступить. Тот-Что-Внутри одобрил мой план и вновь задремал.

— Это опасно, — возразил молчавший всю дорогу Лаин. — Я не позволю тебе так рисковать.

— Ох, дядюшка, и как я вас не заметил! Первый решит сам, как ему поступить, а Вам стоит уйти. И жену с собой захватите! — вспылил Перри, с которого маги Зелёных ещё наверху сняли обруч, перед тем, как провести на подземную базу. Надо сказать, характерец он показал ещё тот, ему не нравилось всё: и база, и союзники, и хрисы. А особенно он протестовал против того, чтобы идти рядом с Хел. Да уж, поверив жрице однажды, больше он решил этой ошибки не повторять. Хел-Хел, говорят, у каждого есть судьба. Твоя — предавать.

— Перри! — шикнула я на принца. — Немедленно прекрати. Лайгон и Хелари очень помогли мне: они рисковали всем, чтобы спасти твою сестру. Не смей так разговаривать с ними. В конце концов, они твои старшие родственники, имей хоть немного уважения!

Не знаю, откуда взялись эти слова, но они устыдили Перри, неловко извинившегося перед дядей и подчёркнуто вежливо поклонившегося Хел.

Странно всё это: сначала знания всплывают непонятно откуда, потом начинает работать программа Первого, или то, что я ею считаю. И эти слова, сказанные будто и не мной. Да, всё это очень-очень странно. Если бы Лаин не подтвердил, что два разума не могут делить одно тело, я бы поклялась, что Первый не утерпел и потеснил меня. Первый — отец, я имею в виду.

— У нас есть маги, способные связать ваши сознания воедино, но принц Лайгон прав — это очень рискованно, — Зарин колебался, но честность победила желание помочь Наследнице. Любой ценой. — Вы сказали, что нужно произнести ключ. Передайте его одному из магов, тому, кто согласится рискнуть.

Даже Лайгон поддержал предложение главаря Зелёной Банды. Уж он-то мог бы знать...

— Это невозможно. — Я скрестила лапы на груди. — Этот ключ — часть меня. Я не могу передать его.

— Мы не можем позволить тебе так рисковать, Первый, — вздохнул Седьмой. — Мы так долго жили без тебя, так долго молили о твоём возвращении, что не можем вновь потерять. Ты должен понимать это, ты должен понять нас!

— Это не обсуждается, — рявкнула я. — Прекратите, никакой опасности для меня нет. Да, связать свой разум с безумным — чистое самоубийство, но Ярь — не безумица. Думаю, что в какой-то момент Ястреб... Ярь опомнилась. Не знаю, как, но она сумела вырваться на Перекрытие. Даже не на Перекрытие... Вы слышали о снах-ловушках? Вне контролируемой области Перекрытие изменчиво и хаотично, но именно там возникают миниатюрные мирки, созданные нами; личные райские уголки, где мы забываем о прошлом и проживаем свои жизни так, как мечтаем. Меня занесло в такой по пути в Алларию. Лаин, ты ведь не побоялся пробраться внутрь моего сна? Так почему я должна отступить?!

Хрисы переглядывались, вары — тоже. Не все ещё здесь знали мою историю, многие до сих пор считали, что я — старый Первый.

— Я иду. Зовите мага! — приказала я. Седьмой укоризненно покачал головой.

— Кимка, я ничем не рисковал, придя за тобой. У тебя не было тела, я не связывал своё сознание с твоим. Это... Если хочешь — дар. Я могу свободно, ничего не опасаясь, ходить по Перекрытию. Это талант, опыт, везение — всё вместе.

Впервые я видела, чтобы Лаин так волновался. Наверное, даже там, во времянке, говоря, что я не выживу, он лучше держал себя в руках.

— Лаин, не надо, — остановила его Хел. — Прекрати, ты её не переубедишь.

Лаин фыркнул. Взяв себя в руки, он продолжил убеждать меня. Была в его голосе какая-то одержимость, я даже испугалась. Промелькнула мысль: вдруг Хел не зря беспокоилась? Что, если?... Но я отмахнулась от неё: не хватает ещё навыдумывать всякого.

— Я закончил. Нить, соединяющая тело и разум очень тонка, пройти по ней сможет лишь кто-то очень близкий Наследнице. Я бы не стал рисковать, — а вот и маг, юноша лет пятнадцати по человеческим меркам, но здесь уже считается специалистом в своём деле.

— Я пойду. И не возражайте, у нас нет времени на споры.

— Кимка, подожди, пойду я. Я верну его, а здесь уже ты разрушишь блок, — предпринял Лаин последнюю попытку.

— Он не пойдёт с тобой. — Я покачала головой. И магу: — Я готова.

Нет, не такой мир я ожидала увидеть. Никогда бы не подумала, что Ястреб выберет это воспоминание, чтобы спрятаться в нём. Я создала мир-сон, полный спокойствия, а он...

Собравшись с духом, я перешагнула порог "Одноглазой Феи" — места, бывшего для нас с Ястребом особенным. Первые месяцы нашей дрим-жизни мы встречались здесь каждый вечер. Мы пили отвратительное пиво, заказывали самые дешёвые блюда и строили грандиозные планы...

Зал корчмы ничуть не изменился, он был именно таким, каким я его запомнила. Изменился Ястреб. Он сидел за "нашим" столиком, пил всё то же пиво, но это был уже не тот хрупкий мальчишка — это был Ястреб будущего.

Зал был пуст, даже хозяин не вышел мне навстречу. Ястреб скользнул по мне взглядом и вновь уткнулся в свою кружку. Словно не узнал.

Я осмотрела себя в призванном зеркале: магия работала. Странно, сейчас я выгляжу, будто и не было всех этих лет. Словно бы мне снова двадцать...

— Ястреб? — я подошла к столику. Он вновь поднял голову.

— Кто ты? — спросил Ястреб. Я грустно улыбнулась и села напротив.

Мы назначили встречу на четверть десятого, я пришла чуть раньше, но обнаружила, что Ястреб уже ждёт меня. Он сидел за столиком с таким видом, будто уже тысячу раз бывал здесь. Не знай я, что он первый раз вошёл в Дрим, поверила бы. Сама я в Дриме с первых дней, уже почти месяц, и успела дойти до шестого уровня.

— Ястреб? — спросила я, для верности.

— Кристина? — узнал он меня.

— Так кто ты? — повторил Ястреб.

— Меня зовут Каримка, разве ты не помнишь меня?

— Каримка? Нет... не помню. Мы встречались?

— Может, имя Кристина тебе что-нибудь скажет?

— Кристина? Я знал одну Кристину, Горину... Но она умерла, Каримка. Умерла совсем недавно.

Я вздохнула. Да, кажется, понимаю. Идеальный мир Ястреба — тот, где нет меня; он действительно верит, что во всех его бедах виновата исключительно я. Эх, Ястреб...

Пиво здесь подавали просто отвратительное, но выбирать не приходилось. Новичкам выдавали тощий кошель с несколькими монетами. Свои "стартовые" я давно потратила, а Ястреб получит их после первого боя. Хозяин "Одноглазой Феи" открывал кредит для тех, кто перешагнул пятый уровень. В счёт его мы и сделали заказ.

— Фу, в него что, обмылки добавляют? — скривился друг. Я поморщилась, отхлебнув из своей кружки. — Гадость какая.

— Какая гадость, — скривилась я, отхлебнув их кружки Ястреба. — Помнится, после первого же заработка ты поклялся, что никогда не возьмёшь его в рот, но на следующий же день нарушил обещание.

Ястреб насторожено смотрел на меня.

— Кто ты такая? Откуда ты?

— Я уже сказала. Я — Кристина Горина, Каримка. Ты знаешь меня, Ястреб.

— Кристи, привет!

— Ка-рим-ка! Неужели так сложно запомнить?! — Хмурюсь и сажусь за "наш" столик. Он запрокидывает голову и смеётся. Потом лохматит отросшие до плеч волосы и допивает своё пиво. Заказывает ещё.

Мы в Дриме уже три года, я — двадцатка, а Ястреб уже почти на двадцать третьем уровне. Мы ещё не стали легендами, но обязательно ими станем, иначе и быть не может. Я уже ушла из университета и переехала в квартиру бабушки, подальше от родителей, не перестающих убеждать меня отказаться от Дрима. Будто сны — это наркотик! Ничего они не понимают... Монеты этой стороны уже признаны той, курс обмена грабительский, но мы Ястребом держимся на плаву благодаря найму и охоте. Высокоуровневых ботов в Дриме полно, а вот охотников, способных их положить, почти нет.

— Говорят, сегодня здесь будет выступить Ночная Певица. Останемся? — Он, как всегда, игнорирует моё недовольство. Ястреб вообще склонен не замечать мои обиды. Он эгоист до мозга костей, я мирюсь с этим лишь потому, что сама такая. Или хочу считать себя таковой...

Мой ответ ничего не изменит, Ястреб уже решил, но я всё-таки делаю вид, что моё мнение тут что-то значит:

— Останемся, конечно.

Ведущий и ведомый... Да, в дружбе всегда так. В любви, наверное, тоже.

Ты — демон, стоящий пред взором моим,

Ты — ангел, парящий на крыльях любви,

И если на землю ты падаешь вниз,

Меня не забудь и с собой позови.

С тобой я вступаю в земные врата

И к солнцу лечу, чтобы в пепел сгореть.

Ты в бездну низвергнешь меня с высоты,

Но волны подхватят, не дав умереть.

Мы сидим и молчим. Пьём ставшее уже привычным отвратительное пиво и слушаем барда. Каждый думает о своём... Я — о том, что давно не говорила с Сашкой, а он...

Вода принимает в объятья свои

И нежно ласкает, целуя в глаза.

А ты вырываешь меня из мечты

Туда, где темно и вокруг тишина.

Во мраке вселенная тысячи лет.

Где ад, а где рай разобрать нелегко.

Зачем тогда вечность, когда тебя нет?

Другой мне не нужен никто...

Спроси я, он не скажет, чем заняты его мысли. Ястреб редко откровенничает, он — "вещь в себе", абсолютно самодостаточная личность. Это и привлекает меня в нем, ведь мне как раз нужен кто-то рядом для того, чтобы чувствовать себя комфортно. Я ненавижу одиночество.

— Кристи, завтра турнир на арене. Вступим? — спрашивает он.

— Сколько раз повторять, чтобы ты не называл меня так? — Качаю головой и вздыхаю. По-моему, он назло.

Ястреб хмурится и вскидывает руку, но вместо вспышки заклинания — ничего.

— Кристина мертва, — повторяет он. — Зачем ты пришла?

— Тебе так хочется верить в это? — не скрываю любопытства. Это больно, но ещё больнее вспоминать. Неужели он готов забыть всё то хорошее, что было? А ведь оно было... Я верю, последние поступки Ястреба — не его вина. Не он хотел меня убить — треснувший блок свёл его с ума, он не понимал, что творит. Настоящий Ястреб не пожертвовал бы мною. Он не привык разбрасываться ценными вещами.

Его глаза стекленеют, он смотрит сквозь меня. Я тянусь за новой кружкой, только что возникшей на столе, и поспешно прячу руки. Узор чешуек обвил запястья...

— Кристина Горина мертва, — повторяет он. Я облизываю пересохшие губы...

— Тогда кто я? Как я могу быть мертва, если сижу здесь, с тобой?

— Какие цветы я ненавижу? — спрашивает Ястреб. — Настоящая Кристина знает... А ты — нет!

— Розы. Ты даже рассказывал, почему...

— Ненавижу розы! — Бот, на которого мы так неудачно поохотились, закинул его в непонятно откуда взявшиеся посреди леса заросли диких роз. — Пчхи! Пчхи!

Я едва удерживалась, чтобы не захихикать. Бедный Ястреб...

— Аллергия? — я постаралась, чтобы это прозвучало сочувствующе, но смех всё-таки прорвался. — Ястреб, неужели и у тебя есть обычные человеческие слабости?

— Не аллергия, — Ястреб выбрался из колючих зарослей. — В реале у меня гемофилия. Знаешь, что такое? Так вот... В детстве на даче я свалился в клумбу с розами, весь расцарапался, перепугался до заикания. С тех пор терпеть не могу эти цветы...

Стул затрещал под моим весом, я спешно встала, не желая сломать его. Я вновь стала хрисом... Кажется, всё идёт как надо...

— Ястреб, ты должен вернуться. Ты не можешь вечно прятаться здесь. Этот мир, на твой взгляд, идеален, но он — мираж, — я пыталась говорить как можно мягче, почти шептала. — Жизнь нельзя прожить заново, ты обманываешь себя, прячешься. Неужели ты настолько боишься?

— Я ничего не боюсь! — вскидывает он голову: в глазах бешенство, губы кривятся. — Слышишь, я ничего не боюсь!

Кого он пытается убедить в этом? Меня или себя?

— Ты пойдёшь со мной? Тебя ждут. Ты нужен нам.

Он бросается на меня, переворачивает стол, я инстинктивно защищаюсь, бью навстречу. Он налетает на когти, кровь фонтаном бьёт из развороченной груди, но он не умирает. Здесь, в своём мире, он умрет, только если захочет сам. Всё-таки, это — сон. Его личный сон.

— Ястреб... Проснись! — рычу. — Ярь, проснись! Ты должен!

Он ненавидит меня: да, сейчас я это ясно вижу. Ненавидит до такой степени, что становится страшно. Это — не безумие, нет. Трещина в блоке больше не сводит его с ума. Он нормален настолько, насколько может быть. Но он всё равно ненавидит меня.

— Ястреб! — кровь не останавливается. Он трепыхается, пытаясь освободиться. Что ж, значит, придётся снимать блок сейчас. Я надеялась подождать, пока мы вернёмся в Алларию, но, как оказалось, не судьба. — Ястреб, слушай мой голос, ты должен слушать меня! Слушай...

Никогда не задумывалась над тем, есть ли у хрисов собственный язык, но если есть — значит, я говорю сейчас на нём. Этот переливчатый рык-шипение может воспроизвести только пасть, вару или человеку не повторить его. Ключ всё это время плавал где-то на грани моего сознания. Первый сказал, что у меня будет лишь один шанс, теперь я понимаю, что он имел в виду. Я не знала ключ, он просто хранился во мне. Единожды выпустив, я его потеряла.

— Ты слышала меня, Ярь? — Чёрт, ненавижу эту путаницу с полом. Интересно, как Ястреб воспримет то, что в Алларии ему придётся жить в женском теле? Или Ярь в нём перевесит? — Ярь, ты слышишь меня?

Тело Ястреба, насаженное на мои когти, медленно сползло с них и, упав на пол, начало меняться. Минута — и у моих ног лежит черноволосая девушка. Раны исцелились, даже кровь исчезла с его... её одежды. А вот я была вся забрызгана ею, с лап до рогов.

Наследница открыла светлые, холодные глаза и чуть приподнялась на локтях. Всё вокруг таяло, словно воск. Иногда мне думалось, из чего сделаны наши сны? Из какой материи создано всё это?

— Моим первым приказом будет твоя казнь, — неприязнь в глазах. — Того, что ты натворил, хватит на сотню приговоров.

Я поклонилась и, вспомнив один из подаренных отцом снов, произнесла:

— Как пожелает Наследница, я повинуюсь... Если угодно, я умру во славу Вашу...

Я не стала уточнять, что мой смертный приговор подписан вовсе не ею, и мне нечего терять. И вообще, то, что она будет делать в качестве Королевы, меня не касается. К этому моменту я буду либо в аду, либо в другом мире. А с этой девчонкой пусть мой так называемый отец разбирается. Эти двое друг друга стоят.

Только вот тоска накатила. Словно потеряла что-то ценное, словно умер кто-то близкий...

Мы вернулись. Оба. В глазах Лаина было такое облегчение, что я запоздало испугалась: что же со мной могло произойти? Хел казалась довольной. Зарин чуть ли не повизгивал от восторга; стоя на коленях рядом с Ярь, он смотрел на неё собачьими, преданными глазами. Вот уж нашелся на мою голову!

— Прими мою благодарность, Первый. — В голосе Ярь было что угодно, только не благодарность. Будь её воля, меня б казнили прямо здесь и сейчас, но, к счастью, Ярь не глупа и понимает, что сейчас я — её проводник к трону. На чужом горбу въехать в рай всегда было проще, чем войти в него своими ногами.

А ещё мне интересно, насколько Ярь осталась Ястребом? Что в ней от него? Должна же прожитая ею новая жизнь наложить хоть какой-то отпечаток? Мне, конечно, сложно судить. Моё восприятие Наследницы субъективно и основывается лишь на воспоминаниях родителя, лично им отобранных и, скорее всего, дающих неверное представление.

— Тебе не стоит меня благодарить. Благодари существо, породившее меня. Каково это знать, что ради тебя Первый пожертвовал своим ребёнком? Каково это, Наследница Ярь? Скажи, я имею право знать, ради кого меня искалечили и изменили... — Я не хотела этого говорить, но, как всегда в стрессовых ситуациях, не выдержала. Я понимала, что вины Ярь в случившемся со мной нет, она не просила Первого об этом, но лишь ей я могла высказать наболевшее, лишь её могла обвинить. Ястреб так часто перекладывал свою вину на меня...

Странно, но я не успела среагировать. Ярь вскочила и, отпихнув Зарина, бросилась на меня. Нет, она не отвесила мне пощёчину — заехала кулаком в грудь, выше не достала. Я даже не почувствовала удара, а вот Наследница скривилась и затрясла ушибленной рукой.

— Первый! — в голосе угроза-предупреждение. Да уж, Хел неплохо меня знает... — Не смей, она Наследница, женщина и вар. Если ты поднимешь на неё лапу, я тебя самолично убью, и Лайгон не возразит.

А вот Седьмой молчал. Остальные хрисы разошлись, лишь он подпирал стену в ожидании. Странно, но особой радости при виде Наследницы он не выказал, а когда та ударила меня — угрожающе рыкнул. Сейчас же он едва удерживался, я видела, Седьмой воспринимает оскорбление Первого, как собственное.

— Лапу не подниму, а вот руку... А насчёт женщины, Хел, не забывай, кто я.

И трансформируюсь. Одежда на мне — лохмотья, едва прикрывающие тело. Хорошо, хоть такая осталась.

Ярь охает и совсем по-детски прикрывает рот ладонью. Пялится на меня, будто призрака увидела. Впрочем, так ведь оно и есть? Мы с ним как две капли воды — я и молодой вар, которого любила Ярь, и который исчез, когда она приняла наследие.

Отталкиваю Зарина и шагаю к Ярь. Потом размахиваюсь и отвешиваю ей оплеуху. Не слишком сильную, но девушка отлетает, падает на руки Зарину. Лишь это удерживает лидера Зелёных от того, чтобы броситься на меня.

Хмыкаю, издевательски-вежливо кланяюсь. Разворачиваюсь и ухожу. План добрых дел на сегодня перевыполнен, пора и честь знать. Вот найду себе комнату, и спать... Сутки — не меньше.

Странно, но перед глазами туман, и стены как-то странно покачиваются. Или это не стены? А потом кто-то подхватывает меня и поддерживает, не давая упасть, почти тащит на себе — я с трудом переставляю ставшие вдруг ватными ноги.

— Не смей трансформироваться! — Шипит. Голос Лаина. — Кимка, слышишь, не смей трансформироваться, я тебя-хриса не дотащу до постели, а сама не дойдёшь: сил ты потратила — не знаю, как жива осталась.

— Дай-ка я, — Седьмой. — Всё обойдётся, как думаешь, Лайгон? Выживет?

— Выживет, куда денется! — Седьмой наклоняется и осторожно подхватывает меня лапой. Лаин тут же отпускает. Как только он отступает на шаг, я ослабляю контроль и тут же ощущаю себя лучше.

— Комната. Постель. — Мысли путаются, сказать что-то связное — можно и не мечтать. Но Седьмой понимает, что мне нужно, и без подсказок. Он дотаскивает меня до сваленных кучей одеял и осторожно укладывает на это импровизированное ложе. Уже на грани беспамятства я чувствую, как он укладывается рядом. Это ощущение чужого тела рядом неожиданно приятно. Спокойно. Безопасно. Уютно. Седьмой мне никто, тем более удивительно доверие, которое я чувствую. Пожалуй, я понимаю, почему Королеве не удалось вырастить из молодых хрисов своих верных псов, почему они так преданны Седьмому. Хрисы вырастают, не зная родительской любви, и то, что предлагает Седьмой — единственное, что они могут получить: поддержку старшего, дядюшку, опекуна. Уже позже я узнаю, что правильно догадалась о том, какую роль исполняет Седьмая линия. С начала времён Седьмой отвечает за воспитание молодняка, учит и направляет.

— Неправильно, — терпеливо повторил Седьмой. — Ты словно забываешь, что у тебя есть хвост, а он — твоё главное оружие. Зачем ты подпускаешь врага так близко? Смысл? Твой радиус поражения — пять метров.

— Когтями оно как-то удобней. Этот хвост мне только мешается, — смущённо ответила я. — Ты ведь помнишь, что я — человек, а не хрис.

— Чушь! — Седьмой фыркнул и отключил голограмму, позволяя мне покинуть программу спарринга. — Первый, ты — хрис. Когда ты рассказал мне свою историю, я сразу понял, что версия твоего отца — полный бред. Он тебя обманул.

— Вот и Лаин так говорит, — я сменила ипостась и оделась, не обращая внимания на осуждение в глазах Седьмого, который крайне отрицательно относился к тому, что я предпочитаю форму вара. — Только вот Первый был очень убедителен. Я верю ему, в этом — верю.

Седьмой рыкнул и устроился на полу, скрестив лапы и внимательно глядя на меня. Я устроилась на стуле и продолжила:

— Мои поступки сейчас кажутся мне абсолютно нелогичными и необоснованными. Я верю, что они — следствие программы.

— Вот-вот! Следствие программы! Но ты утверждаешь, что сама являешься этой программой! Эта теория — полный бред. Не знаю, специально ли отец обманул тебя, но, уверяю, ты — хрис. Обычный хрис с синдромом берсерка, в сознание которого внедрили программу. Это изменило тебя, как изменила жизнь среди людей, но изначально ты — это ты. Хрис.

Возможно, и так. Я не стала спорить, понимая, что хрисы, как и люди, верят в то, во что им хочется верить. А Седьмой, подумав, добавил:

— Я могу ошибаться, но мне кажется, что Первый действительно верит, что ты — не его сын. Так ему проще смириться, проще себя оправдать. Мне жаль его...

А мне нет. Но этого я тоже не сказала. Седьмой и сам всё прекрасно понимал.

— Продолжим? — я потянулась. — Ты обещал рассказать о хрисах поподробней.

— Надо же, Кристи, никогда не замечала за тобой любознательности. — Лениво протянула Ярь, неслышно вошедшая в зал. Одетая во всё чёрное, она была красива настолько, что у меня перехватило дыхание. Усилием воли, я прогнала нахлынувшее возбуждение. Это — от отца. Это — не моё.

— Наследница, — Седьмой поднялся и чуть склонил голову. — Чем обязаны честью видеть вас?

— Я искала Кристи, — Ярь проигнорировала вежливый жест хриса. — Но, раз вы заняты, я могу подождать.

Наследница демонстративно прислонилась к стене. Я скривилась. Кажется, назревает очередная свара. Оно мне надо? Нет... Тратить нервы на Ярь не входит в мои планы.

— Мы не можем заставить Наследницу ждать, это наши дела подождут, — вежливо растягиваю губы в улыбке, встаю и кланяюсь. — Чем могу я быть полезен Вам, Наследница Ярь?

— Я хочу проверить, не потеряла ли навыки. — Она отлепилась от стены и вышла на середину зала. — Кристи, ты ведь не откажешься вспомнить былое?

— Наследница, при всём моём уважении, вам стоит попросить кого-нибудь другого. Уверен, Зарин или принц Лайгон будут счастливы... — Седьмой балансировал на грани между правилами приличия и раздражением на сумасбродную девчонку. Я подняла руку, останавливая хриса. Ястреб всегда получал то, что хотел и всегда очень чётко представлял, что именно хочет получить. Ярь — такая же. За двое суток, что прошли с момента пробуждения Наследницы, я успела понять: Ястреб и Ярь одинаковые. Разные имена, разные жизни, но личность — одна.

— Почему бы и нет?

— Программа спарринга активирована, — сообщил Седьмой. Я поклонилась сопернице. В её руках сформировался тонкий клинок, я выпустила когти. Сделав вид, что собираюсь ударить справа, я ударила Ярь хвостом по ногам, словно плетью, подсекая и сбивая с ног. Она охнула, роняя меч.

Один — ноль.

Странно, в моих снах она была сильней. У нынешней Ярь было мастерство, но не было возможности показать его на деле. Её тело не было тренированным, много лет ей придётся потратить на то, чтобы вернуть форму.

Десять — ноль.

— Спарринг закончен.

— Наследница довольна? — я склонила тяжёлую голову. Ярь разъярённо отмахнулась от меня, устало опускаясь на стул и с неверием глядя на свои ладони.

— Ты был прав, Седьмой, следовало начать с ботов, — почти примирительно сказала Наследница. — Посоветуешь что-нибудь?

— Боюсь, мои знания здесь бесполезны, — не менее вежливо извинился хрис. — Вам стоит обратиться к принцу Лайгону. Я слышал, когда-то он разработал специальную программу тренировок.

Показательно не обращая на меня внимания, Наследница удалилась. Я лишь вздохнула, вновь меняя ипостась и одеваясь. На сегодня с меня хватит драк: не думала, что в форме хриса могу испытывать такую усталость.

— Она ещё ребёнок, не обращай внимания, — непонятно зачем сообщил Седьмой.

— Ты забыл, что я младше её на тридцать лет? — хмыкнула я. — Так на чём мы остановились? Ты, по-моему, что-то хотел мне рассказать.

Седьмой начал лекцию, а я, слушая одним ухом, думала о своём...

О том, как хорошо там, где нас нет. И о том, что дата переворота уже определена, план разрабатывается Лаином и Седьмым. Да, через две недели всё закончится. Так или иначе, но закончится.

ГЛАВА 25

ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ

Мирное население покинуло Азур, мы позаботились об этом. Этот переворот не будет тайным, нам незачем скрываться и ползти по тайным тоннелям. Хотя, если честно, я не понимала, почему так. Мне казалось глупым то, что Лаин и Седьмой называли "жертвой". Но потом я поняла — объяснил Седьмой, на которого я наорала в запале спора.

— Ты спрашиваешь, зачем? — тихо пророкотал хрис. — Всё просто, Первый. Мы давно забыли, что такое "война", мы слишком долго жили в мире. Этот сонный мирок пора встряхнуть. Нужны перемены, нужна жертва, нужно, чтобы и вары, и хрисы вспомнили, что покой — не всегда благо. Пусть сотни погибнут, но зато выживет мир. Тебе не понять.

Я опустила голову. Да, пожалуй, тут мне не стоило вмешиваться. Это не мой мир, не мне решать, что лучше для него. Если Лаин и Седьмой верят, что кровь даст Алларии новую жизнь, что лишь на политой ею почве взойдут семена перемен, значит, я буду проливать кровь.

Только вот внутренний голосок не умолкал, твердил, что это неправильно, неверно, что земная история знала много войн, и к лучшему мир ни одна из них не меняла. Но кто я, чтобы высказывать своё мнение? Кого оно здесь интересует, если Наследница Ярь была всецело "за" предложенный план?

Мы стояли на крыше одного из зданий; у внешней стены, окружающей дворец, собирались наши войска. Здесь были и Зелёные Барды, и похожие на киборгов молчаливые воины — бывшие безопасники, пришедшие по первому зову Лаина. В последний момент ещё двадцать три хриса присоединились к нам, передав, что с Королевой остались лишь ренегаты, кому нечего было терять. Остальные ушли из дворца, отказавшись идти против Первого. До сегодняшнего дня дожило пятьдесят семь ренегатов. Больше, чем есть у меня, но разве в количестве дело? Десятки боевых роботов, несколько жрецов, группа магов. Кто-то держал в руках мягко сияющие мечи, кто-то — бластеры. На ком-то были пластинчатые доспехи, на других — костюмы абсолютной защиты. Бредовая картина, я думала, такое можно увидеть только в Дриме.

— Первый, где Наследница Ярь? — спросил Седьмой, которого я убедила не бросаться в гущу схватки, а остаться рядом со мной, помочь советами.

— Я оставила её с Зарином и принцем Перишем, — рассеянно ответила я, всматриваясь в мелькающее среди хрисов белое пятно. Вот чёрт, я же просила его! — Здесь слишком опасно, мы не можем ею рисковать, тем более, она ещё не до конца восстановила форму.

— Ты правильно поступил, — не смотря на то, что Седьмой вкратце знал мою историю, он упорно продолжал обращаться ко мне, как к мужчине. — Маги подготовились? Нужно снести часть стены.

— Да, они готовы, — сообщил Лаин, выходя из кара. Я рыкнула, обнаружив, что не ошиблась.

— Лаин, ты бы ещё мишень на спину прилепил! — рыкнула я, но меня проигнорировали. Лаин и Седьмой углубились в тонкости тактики и стратегии, забыв обо мне. Раздражённо махнув лапой, я отвернулась от них и продолжила рассматривать своё маленькое войско.

Несмотря на то, что я считалась командиром, была им лишь номинально. Распоряжаться здесь мне никто не даст. Оно и правильно. Я представления не имею, на что способны те или иные отряды, как правильно их использовать, так что пусть Лаин и Седьмой сами руководят, а я буду делать, что они скажут.

— Первый, мы атакуем, — Лаин не спрашивает, а сообщает. — Ты останешься здесь или возглавишь отряд хрисов?

— Возглавлю, — мгновенно решаю я. Отряд хрисов должен был стать основной ударной силой нашей маленькой армии. Чтобы добраться до дворца, надо было преодолеть четыре кольца обороны. Маги пробьют стены, но в бою они практически бесполезны, на стражниках амулеты, а на хрисов магия не действует.

Я ступаю в кар, за мной следует Лаин. Седьмой опасливо присоединяется к нам.

— Готовы? — спрашивает Лаин.

— Всегда готова! — пытаюсь скрыть страх за бравадой, но вар что-то замечает. Улыбается: чуть насмешливо, ободряюще. Эта улыбка неожиданно преображает его лицо, делает по-настоящему красивым. Я ничем не выдаю себя, но меня посещает желание побиться головой о стену. Хел волнуется не зря.

— Мы победим. — Седьмой кладёт лапу мне на плечо. — Первый с нами, значит, мы победим. Король за нас!

— Да, победим... — стараюсь не смотреть на вара, что в замкнутом пространстве кара почти невыполнимо. Спутники относят моё волнение к предстоящему бою, хочется рассмеяться. Или зареветь. Ну почему я такая непутёвая?!

Мимо пролетает выпущенная кем-то из магов молния. Боевой робот Королевы заваливается на бок, дёргается и замирает в этом неустойчивом положении. Кто-то врезается в него и оказывается погребён под грудой мёртвого железа. Когда маги пробили стену, оказалось, за ней ждёт отряд, ничуть не уступающий нашему. Битва длится уже час, но предсказать её исход я уже не берусь. Нас спасает лишь то, что Королева не рискнула пустить против нас всех ренегатов: выставила десяток, троих мы уничтожили, но потеряли и одного из своих.

В первые минуты я отпустила Берсерка, это и спасло мне жизнь. Сама я вряд ли уцелела бы в этой мясорубке. Я помню всё отрывками. И рада этому: не уверена, что после такого смогла бы спать спокойно по ночам.

Зато я наконец рассчиталась с долгами. Никка была здесь, в группе магов Королевы. Я заметила её сразу же, узнала, хотя эта девушка ничем не напоминала вампиршу из Дрима.

Я говорила, что убью её, а Первый всегда держит слово. Её предупреждали...

И плевать, что Хел, тоже участвующая в сражении, попыталась меня остановить. Плевать, что она, залитая серебряной кровью, прокричала, что я заплачу за эту смерть своею.

Плевать. Если выживем — тогда решим, чего стоит моя месть.

Хрисов и роботов мы уничтожили спустя два часа, потеряв почти половину собственных бойцов. Остались вары-стражники. Я уже хотела отойти назад, к магам, перевести дух и оценить общую картину, но тут увидела в самой гуще сражения того, кого здесь быть не могло. И не должно.

— Зарин?! Что произошло?! — я подобралась поближе к нему. — Какого черта ты здесь делаешь, ты должен охранять Наследницу!

— Она ушла! — прокричал он. — Я не смог не остановить. Мы узнали, что вам приходится несладко, что штурм захлебнулся, и Наследница сказала: единственный наш шанс — убить Королеву.

— Что ты сказал? — проревела я, отбрасывая посмевшего поднять на меня лапу сородича. — Как вы её отпустили?!

Лаин прорубился сквозь заступивших ему путь стражников Королевы и оказался рядом. Зарин сообщил ему то же, что и мне. Принц замер и едва не пропустил направленный ему в спину удар когтистой лапы. В последний момент кто-то из наших хрисов отбросил атакующего подальше, сохранив Лаину жизнь, а мне — спокойствие. Я ведь едва не опоздала: даже хрису нужно время, чтобы отреагировать на опасность, пусть много меньше, чем человеку или вару. Я же, раздавленная известием, ее не заметила.

— Значит, она решила взять власть своими руками, не дожидаясь, пока мы поднесём её на блюдечке. Похвально, но... как глупо! Если Наследница Ярь погибнет, все это окажется напрасным... — я зарычала. Хрисы окружили нас кольцом, давая передышку и предоставляя время на то, чтобы подумать. Да, тут надо подумать, хорошенько пораскинуть мозгами.

— Она рассчитывает, что в тронном зале будет только Королева, но там полно верных ей хрисов и стражи. Ярь не выстоит против них всех, — озвучил мои страхи Лаин.

— Мы не успеем пробиться во дворец, — добавила я. — Мы сейчас контролируем лишь внешний круг, осталось взять ещё три, пока доберёмся до внутреннего.

— А как она туда попадёт?

— Понятия не имею, наверное, ей известны какие-нибудь тайные ходы или спрятанный портал.

— Что нам-то делать? — не вытерпел Зарин. — Я не могу оставить Наследницу без помощи!

— Лично ты ничего не сможешь сделать, — Седьмой немного рассказал мне о хрисах, так что я не удивилась, когда из глубины памяти всплыло готовое решение. Наверное, память всех предков, память линии просыпается, когда в этом возникает необходимость. Стоит лишь решить, что выхода нет, как прошлое врывается в тебя, доказывая, что невозможное возможно. — Лаин, ты знаешь, почему тысячелетия назад Король вёл в бой армии, сидя верхом на спине Первого?

— Какое отношение это имеет к нашей ситуации? — удивился тот.

— Всё просто, — я опустилась на четыре лапы, — садись мне на спину, и мы прорвёмся во внутренний круг.

— Смеёшься? Кимка, ты не всемогуща.

— Лаин, садись, кому говорю! В Дриме, помнишь, ты сумел удержаться на моей спине, значит, и сейчас должно получиться. Обязано получиться!

На самом деле я не была так уверена, что фокус удастся: лишь Король и его Первый могли объединяться, обращать эволюцию вспять, возвращаться к симбиозу — никто другой. Но ведь нёс Берсерк Лаина на спине там, на Перекрытии. Хрисы — не ездовые животные, но я несла и, даст Король, понесу Лаина.

— Давай же! — поторопила я, глядя, как сужается круг хрисов: снаружи напирали враги. — Лаин, не трусь, мы прорвёмся! Король с нами, он не даст пропасть!

Не знаю, что его убедило, но Лаин всё же снял свой заляпанный в крови плащ и остался в чём-то, отдалённо напоминающем военную форму молодого мира. Примерившись, он взлетел мне на спину.

— Что теперь? — спросил он, неловко устраиваясь где-то ближе к хвосту.

— Видишь золотые отметины, словно углубления в чешуе? Да, именно тут. Вторую ладонь приложи.

Меня скрутила боль, дернулся Лаин, но процесс слияния уже пошёл, нам некуда было отступать.

Великие Доспехи Короля... Они были потеряны во тьме веков, вары забыли о них. Никто и представить не мог, что они появятся здесь и сейчас, появятся не на Короле и даже не на Наследнице, а на отрекшемся от трона принце Лайгоне, взгромоздившемся на хриса.

Моя чешуя становится его доспехами, оставляя незащищенным лишь лицо. Кажется, что он просто оседлал меня, но в местах, где его тело соприкасалось с моим, мы срослись. Он не способен теперь отделиться, он даже пошевелиться не может без моего позволения. Ему и не нужно, ведь я — его защита. Я — сила, а он — магия и интуиция. То, чего нет у меня, есть у него. Вместе мы непобедимы. Почти непобедимы... Наверное, если на нас нападёт сотня хрисов, мы погибнем, но где Королеве взять эту сотню, если с ней остались лишь ренегаты, а все присоединившиеся уже после переворота, просто не имевшие альтернативы, остались в стороне? Они были не за нас, но и не за неё, просто ждали, чтобы затем встать на сторону победителя и принести клятвы Королеве. Всё равно, какой.

— Это потрясающе... — прошептал Лаин. — Словно... Словно я могу всё, словно я бессмертен.

В этих его словах такой детский восторг, что я невольно ощериваюсь в улыбке.

— Дай мне магию, — рычу я в ответ. — Дай мне магию, вар, и мы станем воистину всемогущи ...

Я тороплюсь, не обращаю внимания на те удары, что не могут причинить нам вреда, не отвлекаюсь на атакующих нас варов. Трёх хрисов, встретивших нас на площадке у дворцового портала я уничтожаю магией. Да-да, магией. Эту силу не остановить даже хвалёной защите хрисов. Нас не остановит ничто. Никто. В это мгновение я понимаю, что такое — всемогущество.

Зарин помчался за нами, в безрассудстве своём, не понял, что это — самоубийство. Жаль. Мне жаль его, но эта смерть — не худшее, что могло случиться. Он был лишним, как ни цинично это звучит.

Мы несёмся по каменным коридорам, я не знаю дороги — её знает Лаин. Он словно начертил план в моей голове. Поворот, ещё один. Налево, потом направо — целый лабиринт. Когда-то этот дворец строили как крепость: в те времена вары ещё не забыли о войнах. Уже не воевали друг с другом и хрисами, объединённые Королём, но ещё помнили.

Мы мчимся по пустым коридорам, магические светильники, висящие на стенах, сливаются в две сияющие линии, я не успеваю задуматься, с какой же скоростью нужно бежать, чтобы так показалось? Не важно, главное — мы успеваем. Магией вышибаем двери тронного зала и в последний момент загораживаем собой глупую девчонку, как всегда переоценившую свои силы. Её меча не видно, на шее серебряная полоска — похоже в последний момент успела отшатнуться, сохранить голову на плечах.

— Любой, кто подойдёт, умрёт! — рычу я, а Лаин окружает нас сферой защиты. Ярь, залитая серебряной кровью — своей и чужой — смотрит на нас с каким-то странным восхищением.

— Король с нами... — шепчет она благоговейно, словно монах, узревший явление Христа. — Король за нас!

Получив небольшую передышку, я осмотрелась. Огромный тронный зал почти пуст, светильники притушены, полумрак. Семеро варов мертвы, остальные пятеро ранены — может Ярь не так и слаба, как мне казалось. Хрисов двенадцать, трое закрывают собой Королеву, сидящую на белом троне. Я не вижу её за их спинами, но чувствую запах страха, исходящий от неё.

— Король с нами, — повторяю я тихо. — Король против вас. Я — против вас. Отойдите, и я пощажу вас. Пощажу предателей, оставив им жизнь, но не честь.

Нет худшего позора, чем жизнь без чести. Хрисы бесчестьем считают не поражение, а слабость и страх. Тот, кто предпочтёт жизнь смерти, будет навечно проклят и изгнан из этого мира. Нет судьбы хуже, позорней.

Они это понимают, поэтому и ждут. Без страха ждут, надо признать.

— Ну? — рыкаю я, но Тот-Кто-Внутри торопит. — Значит, вы погибнете как хрисы. Похвальный выбор, это достойно уважения.

Лаин, не церемонясь, забрасывает Ярь мне на спину, усаживает перед собой, обнимает, прикрывая от ударов. Я не волнуюсь за них: Лаин погибнет только вместе со мной, а Ярь сама подставилась. Если не выживет, значит, на то воля её Короля. У нас всё ещё есть запасной вариант — Перри.

У хрисов кровь тёмно-красная, почти чёрная, ядовитая. В двух местах чешую проедает яд, раны чешутся — заживают. Жало я обламываю о чью-то чешую ещё в первые мгновения — не рассчитала силу удара, Седьмой зря бился, он так и не смог привить мне хоть малейшие навыки.

Осторожно... Вот этот — Десятый. Самый опасный из оставшихся. Его просто так не убить. Откуда взялось это знание? Память линии?

Одеваю лапы в перчатки из магического пламени и бью в грудь бросившегося мне наперерез черно-жёлтого, похожего на осу, монстра. Кровь залила меня с ног до головы, зуд становится невыносимым. Лаин сумел защитить Ярь от чёрной смерти, но сам понадеялся на доспехи. Пара капель попала ему на щеку, не прикрытую чешуей. Шрам останется — проело почти до кости. Я этого не вижу — чувствую, будто это моя щека. Рана тут же начала заживать — может, я и поторопилась, насчёт шрама. Моя регенерация теперь и его тоже.

Шух!

Свистит жало перед моей мордой, заставляя отшатнуться, попятиться. Посылаю вперёд волну пламени, времени на честный бой больше нет, внутри шевелится страх...

Я начала чувствовать Лаина, как себя. Откуда-то я знала, если затяну, то не смогу разъединиться. Пожалуй, такая судьба — хуже смерти.

Всего трое осталось, они продолжают защищать свою Королеву. Я уже не рычу — вою. Глаза застилает кровавая пелена. Только бы успеть, только бы не слиться, не потерять себя. Я уже жалела, что пошла на симбиоз, что сделала эту глупость. Нет, только не слияние. Что угодно — но не оно. Даже смерть предпочтительней.

Кровавое безумие отступает. Я отшатываюсь от груды мяса, бывшей ещё минуту назад тремя моими собратьями и заваливаюсь на бок. Лишь чудом Лаин успевает выбросить "из седла" Ярь, иначе бы та оказалась раздавлена моей тушей.

Чешуя сползает с нас, растворяется, превращается в ало-желтое желе. Меня колотит, но облегчение, которое я испытываю, не сравнимо ни с чем. Запоздало понимаю, как сглупила. Если бы у Королевы в запасе был ещё хоть один хрис — нас бы уничтожили.

— Ярь... — шепотом. — Ярь, займи свой трон.

Она осторожно поднимается, Королева тоже встаёт и раскидывает руки, глядя на племянницу с непонятной грустью. В этот момент я понимаю — она знала, чем всё закончится, и была готова к этому. Ярь вскидывает голову и поднимает меч, который выронила ещё до нашего появления. Медленно она идёт к тётке, идёт по залитому жидким серебром полу. Она кажется мне языческой богиней-мстительницей. А Королева, отказавшаяся от имени ради власти, ждёт, раскинув руки и глядя почему-то не на Наследницу — на меня. И в этот момент за тщательно взлелеянным образом узурпаторши я вижу что-то большее, кого-то иного.

— Твой отец поставил наш мир на край гибели, — спокойно говорит она. — Он должен был умереть. Он — или мир. Мой выбор был единственно верным.

Ярь не отвечает.

— Ты этот мир спасёшь, я вижу... Да, девочка, ты — его спасение.

— Ярь, не надо! — шепчу, голос не слушается. — Ярь, нет!

Лаин с трудом приподнимается и, видно, тоже что-то понимает, он скользит по залитому кровью полу, пытаясь встать, но у нас обоих не осталось сил.

Нам не остановить Ярь.

Меч входит в грудь миниатюрной женщины с испуганными глазами.

Я не закрываю глаз, хотя очень хочется. А по щекам текут слёзы. Да, Ярь нанесла удар, но настоящая убийца — я. Не понявшая, не увидевшая.

Седьмой сказал, что этому миру нужна жертва, кровавая жертва, благодаря которой он оживёт. Нет, не сотни варов, погибших под стенами дворца, стали этой жертвой, а Королева. И она знала. Знала, чёрт побери!

Что же произошло тридцать два года назад, кто же в этой истории отрицательный герой? И есть ли он вообще? О Боже, что я натворила?!

Ярь опустилась на трон и легко улыбнулась. Лаин, всё же сумевший сесть, активировал коммуникатор. Тихо, одними губами прошептал: "Это твои слова..." Я кивнула и, словно впав в транс, произнесла:

— Королева мертва! Да здравствует Королева Ярь...

И всё замерло, затихло. Я закрыла глаза и закончила:

— ...да падёт на неё благословение Короля.

В тронном зале собрались все выжившие. Я с надеждой искала среди них знакомые лица, но нет, ни Хел, ни Перри так и не появились. Лаин, уже оправившийся и принявший дозу стимулятора, стоял рядом. По его лицу было видно — он волнуется.

— Где Хелари? — спросила я у подошедшего к нам жреца. Я помнила его лицо: он был в группе вместе с Хел, там, под стенами. — И принц Периш?

— Жрица Хелари ранена, — жрец помрачнел. — Медики опасаются за её жизнь. Принц Периш потерял руку, ему предстоит провести месяц под наблюдением целителей, пока она регенерирует.

Лаин застыл, на его лице проступило отчаяние. Я с ужасом отметила, какую боль это доказательство его любви к Хел причинило мне. Нет, я не хотела её смерти, но...

А что "но", Кимка? Завтра тебя уже не будет в этом мире. Оставь пустые желания, которые исполнить всё равно не сможешь.

— Как Зарин? Его нашли? — вспомнила я о лидере Зелёных, так неосмотрительно подставившегося под клешни роботов, охранявших второй круг.

— Мы нашли его, он мёртв, — ответил жрец и, извинившись, отошёл поприветствовать вошедшую в зал... Адиан?!

— Верховная Жрица Аннами, — он поклонился. Я заметила, как встрепенулась принимающая поздравления Ярь. Женщина кивнула и подошла ко мне.

— Так было нужно, — сказала она вместо приветствия и, сообщив Лаину, что его ждут в дворцовом госпитале, подошла к Ярь. Та улыбнулась: открыто, радостно. Кажется, я угадала, по крайней мере, один верный советник у новой Королевы есть.

— Иди, — я подтолкнула Лаина. — Иди, здесь уже всё закончилось.

Он кивнул и торопливо пошёл к выходу. Я грустно смотрела ему вслед, уже понимая, что это — последний раз, когда я вижу его...

Ещё одна жертва на алтарь Алларии. На сей раз, принесённая мною.

— Останься здесь, — я остановила Седьмого, собравшегося последовать за нами. — Тебе туда идти нельзя.

— Тебе тоже, — резонно заметил тот.

— Мне нужно. Двери пропустят меня, — не знаю, откуда взялась эта уверенность. Взяв Ярь — уже не Наследницу, но ещё не Королеву — за руку, я потянула её к двери. — Идём, если ты не получишь благословения, то все смерти окажутся напрасными. Если ты его не получишь, я лично убью тебя. Перри тоже способен стать Королём и, на мой взгляд, лучшим, чем ты.

Ярь повиновалась, она двигалась, словно зачарованная, не сводя глаз с герба, сияющего над дверью. Мы шли распахнутым дверям Зала Короля, и сотни людей смотрели нам вслед: кто-то с надеждой, кто-то с нескрываемой злостью, кто-то с испугом. Я различила чей-то шёпот: "Никогда раньше сопровождающие не требовались".

Да, раньше не требовались, но сейчас Король ждёт нас обоих. Ярь идёт туда, чтобы стать Королевой, а я — просить о милости. Милости, за которую меня проклянут все, кто будет знать.

Ярь не справиться одной, ей нужен кто-то, кому она сможет безоговорочно доверять, а ещё нужен тот, кто будет её любить, несмотря ни на что. Нужен Первый. Но не Первый-хрис, а Первый-вар. Не знаю, откуда у меня взялась эта идея, может подспудно зрела с нашей встречи во время Сдвига, когда я вспомнила свои сны?

Мы шагнули через порог одновременно, держась за руки: хрис и будущая Королева, залитые кровью, словно два язычника, принесшие жертву своим богам.

Этот зал, заросший паутиной и лишенный окон, выглядел пустым. Лишь огромная статуя Короля, оседлавшего хриса, говорила: мы там, где должны были оказаться.

Двери захлопнулись за нами и зал погрузился во тьму. Ярь медленно шла к статуе, я следовала за ней. Роговые наросты на пятках тихо цокали по пыльным плитам, это казалось мне кощунством — нарушать сейчас тишину.

— И что теперь? — как-то испуганно спросила Ярь. — Как мне получить благословение?

— А я знаю? — я опустилась на четыре лапы. — Может быть, стоит о нём попросить?

Ярь недоверчиво покачала головой, но всё же опустилась на колени и склонила голову.

— Я прошу благословения...

— И что? Меня многие о нём просят, мое благословение ценно, я не одариваю им кого попало... На что благословить тебя, Ярь? — сначала я не поняла, кто это сказал, а когда поняла — лишилась дара речи.

Всё не могло быть так. Просто не могло! Но ведь было? То, что мы с Ярь приняли за статую, пошевелилось и, стряхнув с себя пыль и паутину, спустилось с возвышения. И заговорило:

— На что ты просишь благословения? — раздалось из пасти хриса.

— Для кого ты просишь благословения? — продолжил вар, сидящий на его спине.

Короля всегда изображали так, верхом на приученном чудовище. Могу поспорить, он был большим шутником. Знал ли хоть кто-то из варов, что их Король — не вар? Их Король — симбиоз двух существ, хрис и вар, слившиеся воедино. Мне, только что пережившей это, было несложно почувствовать цельность, законченность двух соединенных воедино существ.

Ярь не знала, поэтому старалась не смотреть на хриса, обращалась лишь к тому, кого считала варом. Ох, не к добру это.

— Я прошу благословить меня на царствие, — она склонила голову. Будь я сейчас человеком, вздохнула бы, а так — зашипела. Всё тот же старина Ястреб! Кажется, шансы Перри взойти на трон повышаются.

— Это не то, о чём ты должна просить, — вар покачал головой, а хрис рыкнул-засмеялся. Определённо, Король был шутником.

— Я молю тебя благословить меня на царствие, — с трудом выдавила из себя гордячка-Ярь. Да, непросто ей далось это "молю". Что Ястреб, что Ярь: оба требовали или приказывали, но не просили и, тем более, не молили.

— Просишь или молишь, это не важно, — сообщил хрис. — Мы — Король. Бессмертный Король, основатель Алларии, объединивший мир и два народа. Мы долго правили, но, устав от суеты и света, удалились сюда, где в тишине, не беспокоимые никем, следим за нашими потомками. Да-да, Первый, не удивляйся, я сумел продолжить род, не погибнув при этом сам.

— Мы следили за вами, — продолжил вар. — И за тобой, Ярь, и за тобой Первый. Вы радовали нас и огорчали. В чем-то мы вам даже помогли, зная, что вы должны дойти, войти в эти двери и встретиться с нами. Потому, что это нужно Алларии. Алларии нужна Королева и нужен Первый.

— Я... — Ярь смотрела на Короля с каким-то суеверным ужасом. — Я...

— Говори, Ярь, наш потомок, — подбодрил её хрис. — На что благословить тебя?

— Я... Я прошу, благослови Алларию и её народ. Благослови меня, чтобы могла я править справедливо, чтобы процветал этот мир.

Вар довольно улыбнулся. Сняв с пояса кошель, он вытащил потускневшую монету и переложил во второй, висящий на другом боку.

— Мы частенько спорим, — сообщил он Ярь. — Мой Первый считал, что ты не догадаешься, о чём нужно просить. Он вообще считает моих потомков крайне бесполезными существами — то ли дело его.

Королева Ярь выглядела несколько пришибленной словами Короля. По-моему, она так ничего и не поняла. А если поняла — не поверила. Да и кто бы поверил, в здравом-то уме?

— Так ты благословишь меня? — переспросила она, будто не веря. Король-вар удивлённо приподнял бровь, а Король-хрис насмешливо фыркнул.

— Разве я уже этого не сделал? Или тебе так важно, чтобы я произнёс торжественную речь и наколдовал иллюминацию? Иди, Королева Ярь, и пусть однажды твоё дитя войдёт в эти двери, мы будем ждать. Иди-иди, тебя ждут.

Она неуверенно глянула на меня. Как бы угадав её сомнения, Король произнёс:

— Она останется. Это наше дитя пришло сюда не просто так, и мы не отпустим её без дара. Иди, Королева Ярь, пусть твоё правление будет долгим и справедливым.

Невидимая рука подхватила новую Королеву за шиворот и поднесла к дверям. Створки распахнулись. Переступив порог, Ярь оглянулась. Такой я её и запомнила: растерянной, испуганной и грустной. Этот образ вытеснил все остальные. На миг ушла неприязнь, ушли обиды, остались сожаления о несказанном и несделанном, о том, что мы не успели и не смогли.

ГЛАВА 26

КОНЕЦ ИГРЫ

— Она будет счастлива? — спросила я у Короля.

— У тебя остались в этом сомнения? — спросил вар.

— Она будет счастлива. Или не будет. Всё в её руках, дитя, будущее невозможно предсказать, ведь его не существует. Все пророки — лгуны и обманщики, — сообщил хрис.

Мне начинал надоедать этот маленький спектакль. Король мог обмануть Ярь, но не меня, испытавшую и познавшую единение.

— Ты бы не мог перестать притворяться, что вас двое? — с досадой попросила я, устраиваясь на холодных плитах.

— Умная девочка, — пророкотал хрис.

— Но всё равно глупая, — рассмеялся вар.

— Нас действительно двое, и это — не обман. Ты так испугалась, что потеряешь себя, сольёшься с другим существом. У страха, как говорят люди, глаза велики. Мы едины телом, мы живём в симбиозе, но в этом едином теле две души. Мы частенько спорим, расходимся во мнениях, симпатизируем разным существам, даже в шахматы играем.

— Он всегда проигрывает, — уточнил Король-вар.

Всё это с трудом укладывалось в голове. Хотелось истерически захихикать. Кто бы мог подумать, что Король окажется таким? Кто бы мог поверить, что я буду вот так запросто сидеть перед бессмертным хранителем Алларии и слушать его шутливый спор с самим собой.

— Итак, детка, теперь разберёмся с тобой, — уже серьёзней произнёс Король-вар. — Ты порадовала нас, давно мы не встречали таких интересных существ, как ты. Умных, но глупых. Сильных, но слабых. Забавных и страшных. Когда живёшь вечно, начинаешь уставать от святых и грешников, а ты сумела нас удивить.

— Да, ты пошла в меня... — согласился хрис. — Вот помню...

— Первый, не время для ностальгии! — возмутился вар. — Сейчас мы должны помочь девочке, а потом ты расскажешь мне ещё одну свою байку, старый ты фантазёр.

По-моему, у этого существа не все дома, но раз оно хочет мне помочь, буду держать своё мнение при себе. Король — мой билет домой.

— Ты знаешь, что задумал мой отец? И что на самом деле произошло тридцать лет назад? Я устала не знать, кем являюсь на самом деле: программой, хрисом, человеком?

Король задумчиво оглядел меня с ног до головы, потом хрис вздохнул, а вар покачал головой. Помедлив, он всё же спустился со своего каменного ложа.

— Тебе не кажется, что здесь мрачновато? Вот девочка и впадает в панику... — прошипел хрис. Вар согласно кивнул и щелкнул пальцами. Я едва успела понять, что происходит...

— Ты же не думала, что мы на самом деле живём в той зале? — спросил Король, отряхиваясь. Сверкающие капли воды разлетались во все стороны. Я изумлённо осмотрелась.

— Это молодой мир, — сама не знаю, с чего я так решила.

— Да, это молодой мир....

И тут я поняла, как ошибалась, не поверив в честность Короля. Он менялся... Разъединялся. Вот только что в реке сидело странное чудовище, словно слепленное из человека и ящерицы-кузнечика, а вот на берег выходят два симпатичных парня. Человека. Рыжий и чернявенький — оба одеты в джинсы и светлые летние рубашки. В ухе одного серьга-клык, запястье второго обхватывает плетёный браслет из тонких полосок кожи. Рыжий морщится, ступая на нагретый летним солнцем песок, брюнет смеётся и прямо из воздуха достаёт две пары резиновых шлёпанцев.

И тут до меня дошло, что и я — больше не монстр. Я с удивлением глянула на не отмеченную загаром тонкую кожу рук — никакой больше чешуи.

Я в белых парусиновых шортах и купальнике, волосы закручены в узел. Странно, в этом мире у меня нет таких длинных волос...

— Ты не стала человеком, просто миры подстраивают нас под свои законы. Ты всё ещё хрис, — поняв моё недоумение, пояснил рыжий.

— Ну а теперь, давайте поедим, — рассмеялся брюнет, доставая из воздуха корзинку для пикника. — Не знаю, как вы, а я голоден как хрис.

— Так что со мной теперь будет? — спросила я, отставив в сторону пустую бутылку. — Мне нужно вернуться в Алларию. Там меня ждут.

— У тебя была просьба, — полуспросил-полуутвердил брюнет, бывший, как я вычислила, Королём-варом. — Или уже передумала?

Я подтянула колени к груди и обхватила их руками. Мужчины ждали.

— Первый сказал, что сможет вернуться в новое тело, моё тело, — сообщила я и, не дождавшись реакции, продолжила: — А есть ли шанс, что у него получится занять другое, тело вара?

— Сам он не сумеет такое провернуть, но для нас давно не осталось ничего невозможного, — с непонятной мне тоской произнёс хрис. — Знаешь, это скучно, быть всемогущим. А ещё мы не можем помочь даром, тебе дорого придётся заплатить за это.

— А почему бы вам ни спросить плату с моего отца? — недовольно осведомилась я.

— Это твоя просьба, — покачал головой вар. — Тебе и платить.

Первым же порывом было отказаться, но потом...

— Что случится, если я отдам тело хриса отцу, а сама вернусь сюда, в собственное тело? — спросила я.

— Мы не предсказываем будущее, оно ещё не определено, — напомнил хрис. — Мы можем лишь предполагать. Скорее всего, всё сложится неплохо. Где-нибудь лет через пять-шесть Королева изберёт короля, а Первый породит сына.

Я грустно улыбнулась. Почему меня вообще всё это волнует? У Алларии есть Королева, у хрисов будет Первый. Всё отлично, и неважно, что план отца — гениальный план — ему самому не принесёт ничего хорошего. Его надежды не сбудутся, он идеализирует Ярь, но мне ясно — она никогда не полюбит хриса. Он так и останется для неё псом-телохранителем. Какое мне до этого дело?! Что я видела хорошего от Ярь и отца?! Ничего! Но... Я не могу не сделать этого.

— Я согласна, — тихо сказала я. — И какова цена?

— И оставишь Алларию без Первого? — недовольно спросил хрис. — Нет, так не пойдёт.

— Я останусь в Алларии, — эти слова дались мне тяжёлей всего. — Останусь на два года, за это время... Через два года будет рождён новый Первый, настоящий хрис.

Меня передёрнуло при одной мысли об этом, но, сказав "а", нельзя не сказать "б".

— Уверена?

— Да.

— Похвальное чувство ответственности, — улыбнулся вар. — Не бойся, такой жертвы от тебя никто не потребует. Мы разберёмся с этим делом, мы дадим Первому выбор, и если он умён, он выберет правильно. Ты ведь помнишь, мой Первый нашёл когда-то способ продолжить род, не отдав жизнь. Думаю, Первый согласится подождать пару лет, а потом, как ты просишь, я сделаю его варом.

— А теперь проси, что нужно лично тебе. Я знаю, у тебя есть желание. Говори же...

— Объясни, — я смотрела в глаза рыжему, — Объясни, зачем всё это? Что произошло тридцать два года назад? Ради чего?

— Умная девочка... — вар скрестил ноги и откупорил очередную бутылку тёмного пива. — Ты права, переворот произошёл не потому, что Королева Данья сошла с ума и возжелала власти. Она пошла на это лишь потому, что такова была моя воля. Алларии нужны были перемены.

— Она с самого начала знала, что никогда не станет истинной Королевой. И знала, кем должна быть и что делать. И чем всё это закончится.

— Она стала бы великой Королевой. В другое время, при других обстоятельствах, — вздохнул вар.

Я глотала подступившие к глазам слёзы. Мне было жаль. Жаль всех нас. Для этих существ мы — всего лишь муравьишки, копошащиеся где-то внизу. Можно раздавить сотню, но муравейник должен выжить. Я столько пережила, столько времени пыталась сделать выбор... Но выбор был сделан за меня.

— Я хочу, чтобы в этот день каждый год в спальне Королевы оказывался букет. Белые розы, — произнесла я. — И я хочу оказаться в молодом мире, в своём собственном теле.

Король кивнул. В глазах потемнело, я закрыла глаза, а когда открыла...

Я открыла глаза. Белый потолок и три знакомые до боли трещины на нём, образующие букву "z" сказали о том, где я. Выдрав из вен иглы системы жизнеобеспечения, я села на ложе и попыталась собрать разбежавшиеся мысли в кучку.

В комнате за время моего сна ничего не изменилось. Всё так же валялся на полу халат, сброшенный перед погружением в сон, слой пыли, покрывавший подоконник, стал ещё толще, книга, которую я не дочитала три года назад, лежала на нем, заложенная на той же странице. И всё-таки что-то изменилось...

Или это я изменилась? Что со мной такое? Почему я не чувствую досады, почему не расстроена возвращением на эту сторону? Я ведь решила уйти, но что-то заставило меня изменить это решение. Что именно?

Накинув халат, я поплелась на кухню. После сна нужно прочистить мозги, кофе здесь подойдёт как нельзя лучше. Пожалуй кофе — единственная вещь, которая у меня дома есть всегда. Не то, чтобы я его любила, просто это для меня предмет первой необходимости, как капсулы с питанием.

Схватив со стола коробок спичек, я пошла к плите. Чайника у меня не было, воду я грела к небольшой кастрюльке с погнутыми ручками. Ухватив эту самую кастрюльку, я открутила кран и набрала воды. Немного, на одну чашку... Поставив на горелку свой "чайник", я устроилась на табуретке и насыпала в щербатую кружку пару ложек коричневого порошка, гордо именуемого производителями "кофе". Знаю, что гадость, но варить натуральный всегда ленилась, да и кофемолка сломалась, дай бог памяти, года два как...

Что-то казалось мне неправильным. Где-то на грани сознания таилось недоумение. Будто что-то лишнее вплелось в картину мира. Что именно, понять не удавалось, поэтому я плюнула на высокие материи и уставилась на пофыркивающую кастрюльку. Кофе. А потом уже всё остальное... Хотя нет, сначала надо помыть руки. Где я умудрилась изгваздаться?

Стоп! Какая грязь? Я же была на той стороне! Всё ещё не в силах поверить, я поднесла трясущиеся руки к лицу. Приступ тошноты согнул меня пополам. Я всё вспомнила...

Встав с табуретки, я впервые за много лет подошла к окну и подняла пыльные жалюзи. С трудом повернув ручку, я распахнула створки и чуть не ослепла. Прикрывая глаза ладонью, я мелко дрожала, купаясь в лучах полуденного жаркого солнца.

Я не знала, какой будет моя жизнь, не знала, какое будущее меня ждёт. Лишь в одном я была уверена точно: моё солнце светит по эту сторону сна. Я больше не забуду об этом.

Я боюсь. Боюсь открытых пространств, незнакомых людей, бескрайнего ночного неба над головой. Боюсь этого мира. Я никогда не понимала его, и мир отвечал мне тем же. Я чужая. Я — паразит, вирус. Мир живой, реальность корректирует себя. Такие, как я, подлежат уничтожению.

Глупо так считать. Сама понимаю, что виной всем страхам детские комплексы, но избавиться от них не могу. Не хватает силы воли. Не хватает мужества. Не хватает... Много чего не хватает.

Но я сейчас не об этом. Так. Позвонить родителям. Где же этот дурацкий сотовый, купленный через интернет чтобы хоть немного пойти навстречу родителям? Ненавижу эту игрушку, но почему-то считается, что она необходимая вещь в наше неспокойное время.

Чёрт! Мать не отвечает. У отца номер заблокирован. Что ж такое? Надеюсь, эта парочка не решила вытащить блудную дочь и не отправилась меня спасать? Вот радости-то если решили! С них станется! Попробуем домашний. Хм... Трубку никто не берёт.

Стоп.

Я хлопнула себя по лбу. Вот идиотка! Три часа дня, оба на работе, наверняка заняты, не могут ответить! На что я рассчитывала? Ладно... Отправлю смс, что со мной всё в порядке и хватит с них.

Я бросила мобильник на диван, поставив зарубку в памяти, что надо будет захватить его с собой. Переодеваться не стала, краситься тоже. Ограничилась тем, что взлохматила непривычно короткие пряди и надела очки. Не то, чтобы у меня было такое плохое зрение, просто это был ещё один барьер, за которым я пряталась от реальности.

Звонок раздался едва я убрала телефон во внутренний карман куртки. Чертыхнувшись, я вытащила "раскладушку" и, не глядя на высветившийся номер, приняла звонок.

— Мама, со мной всё в по...

— Я рад, что с тобой всё в порядке, Крис! Что происходит? Ты не отвечаешь на звонки, не реагируешь на письма! А потом и Леня пропал. Что произошло?!

Я закусила губу. Хотелось ответить. Хотелось накричать на него. Нагрубить. Послать его к чертям собачьим. Но он ведь не понимает? Не понимает... И не он виноват. Он просто хотел как лучше, а получилось как всегда.

— Извини, мне нужно бежать. Поговорим потом.

Я нажала отбой и с ненавистью посмотрела на несчастный сотовый. Тут же вновь раздалась трель. Мой старый друг не собирался сдаваться без боя...

Что я люблю в мобильных телефонах, так это то, что их можно отключить в любой момент. Что я и сделала. Собственно говоря, мне он всё равно не потребуется. Так что можно бросить его дома...

Проверив всё ли я взяла, я захлопнула за собой дверь и на миг остановилась, глубоко втянув в себя воздух и прикрыв глаза, справляясь с собой и готовясь ступить в реальный мир. А реальность тем временем насторожено всматривалась в меня, удивляясь и не спеша принять блудную дочь в ласковые объятия.

Будто я рассчитывала на что-то иное...

— Итак, записываем тему: "Сложение и вычитание матриц". Горина, Вы слушаете меня или, как обычно, ворон считаете?

А? Что? Это он мне? Точно мне... Не видать мне зачета как своих ушей. Не любит меня Михал Иваныч. Ой, как не любит. Считает, что место мне за прилавком супермаркета, а не на первом курсе. Шутка ли — тридцать лет почти бабе, а она в науку лезет!

— Горина, вы свободны. Раз уж Вы и так всё знаете, то на лекции вам делать нечего.

Я, не споря, подхватила сумку и вышла из аудитории. Я и правда всё это знаю: как-никак три курса проучилась на матфаке. До Дрима. Нужно просто освежить в памяти пару тем.

В коридоре было пусто. Только старушка-техничка возюкала по полу шваброй, неодобрительно поглядывая в мою сторону.

Кинув сумку на пол, я сползла по стене, сев на корточки. До конца пары всего четверть часа, а расписания я, как всегда, не знаю. Отобьюсь от группы, потом буду бегать по всему корпусу, искать. Придётся ждать здесь.

После того, как я вернулась в этот мир, я почти полгода пролежала в больнице. Истощение крайней степени, проблемы с сердцем и ещё десяток столь же неприятных диагнозов. Даже сейчас, почти год спустя, я страдала от бессонницы, отсутствия аппетита и частых депрессий.

Но это всё мелочи. Даже родители считали, что это — небольшая плата за излечение от дрим-зависимости. А от неё я избавилась раз и навсегда. Я так и не вернулась в Перекрытие, хотя были дни, когда я металась по пустой комнате, капсулу из которой давно увезли на свалку. Нет, я больше не считала, что принадлежу той стороне, я крепко стояла на этой земле обеими ногами. Эта жизнь не казалась мне чужой, я выбрала её сама. Но... По ту сторону сна остался человек, который стоил для меня всего этого. Если бы мне предложили выбор, я отдала свою теперешнюю жизнь за возможность встречи с Лаином. С тем Лаином, что когда-то пообещал мне... Пообещал, что не бросит меня и не забудет. Он обещал, что навестит меня.

Хотя, с какой стати ему помнить? Он помирился с женой и, наверняка, вновь возглавил свою тайную службу. А обещание... Что ж, это всего лишь обещание, данное глупой девчонке бьющейся в истерике. Я вынудила его пообещать. Заставила.

— Простите, вы не подскажете, где аудитория 3-4? — раздался мужской голос.

— Да вон, девушка, видите, сидит, — объяснила техничка, продолжая размазывать грязь.

— Спасибо, — поблагодарил он старую ворчунью и направился прямиком ко мне.

А я старалась вспомнить, как дышать. Я узнала этот голос сразу, да и как я могла не узнать, если он звучал для меня каждую ночь? Стоило мне закрыть глаза, и я слышала, как он зовёт меня.

В кошмарах, после которых неделями ходила, пугалась каждой тени.

— Ястреб, — я встала и закинула на плечо сумку. В этом мире мы были одного роста, а я с недавнего времени начала носить каблуки. Теперь ему приходилось смотреть на меня снизу вверх.

— И я рад тебя видеть, — он усмехнулся и поправил очки, сползшие с переносицы. Странно, но такой Ястреб не вызывал у меня никаких чувств, кроме лёгкой неприязни. Почему-то такого его ненавидеть не получалось. — Не ожидала увидеть меня по эту сторону?

— Не ожидала, — не стала я отрицать. — Год прошёл. Только не говори, что это твоё тело смогло выжить. Или ты решил отказаться от трона Алларии?

— Почему же, я ни от чего не отказывался. Не от чего было отказываться. Помнишь, я упоминал, что являюсь лишь третьим в очереди. А с возвращением моей племянницы потерял все шансы...

Я зажмурилась.

Не может быть. Это невозможно. Почему Ястреб...

— Кимка, что с тобой? — заботливо спросил он, но его голос заглушил звонок. Двери аудитории распахнулись — наш математик не задерживал студентов даже на лишнюю секунду

— Горина! Эй! — одногрупница потянула меня за рукав. — Пошли, у нас сейчас информатика.

Я отмахнулась от неё. Если честно, я не помню даже, как её зовут. Да и какая теперь разница?

Они пронеслись мимо нас. Потом из другой аудитории вывалилась толпа старшекурсников. Кто-то из них приветственно махнул мне. Имени я вновь не вспомнила, да и не пыталась.

Коридор вновь пуст, даже уборщица ушла. И тихо, будто исчезли все звуки в мире. Тот, кто занял тело Ястреба, улыбнулся:

— Помнишь, ты обещала, что твои дети будут звать меня дядей? — а в глазах хитринка. — Знаешь, когда ты ушла, я понял одну вещь... Мне бы не понравилось, если бы они так меня называли.

— Лаин, а не пойти ли тебе... к жене? — прошипела я. Почему-то его слова причинили мне боль...

— Она умерла, — по его лицу скользнула тень грусти. — Умерла через три часа, после того, как захлопнулись двери зала Короля. Она была в сознании и всё уговаривала меня поспешить. Говорила, что из-за глупой привычки, которую я считаю любовью, я упущу то, что искал всю жизнь. Я её не послушал... А потом узнал, что всё-таки опоздал. Три дня я ждал под дверьми, надеясь, что они вот-вот распахнутся. А потом пришёл Первый и рассказал обо всём. О том, что ты отдала ему своё тело, что Король поможет ему породить сына и при этом выжить, а потом окончательно сделает варом. Потом Король приснился мне и сказал, что если я готов, он может дать мне человеческое тело, отправить меня в молодой мир.

Странно, но никакой радости я не испытывала. И Лаин, видя это, мрачнел. Кажется, его ожидания не оправдались. Я не собираюсь бросаться ему на шею и клясться в вечной любви. Да и люблю ли я его? Или воспоминания о нём. Может, это просто благодарность за поддержку в трудный для меня период жизни?

— Мне нужно на лекцию, — пробурчала я.

— На лекцию? — он непонимающе смотрел на меня. — Я бросил всё, переселился в это, с позволения сказать, убогое тело, едва не расщепил разум при перемещении, потом почти три месяца провалялся в этой вашей убогой больнице, у меня вместо крови — лекарственный коктейль. И, заметь, я сбежал оттуда, чтобы увидеть тебя. А ты мне говоришь, что у тебя лекция и тебе нужно идти?

А голосом он владеть не разучился, пусть даже чужим, не похожим на собственный. Только вот на меня больше этим холодом не испугать.

— Да, извини, если я пропущу ещё хоть одну, меня погонят из универа. Если ты подождёшь, мы можем потом поговорить где-нибудь в месте потише. Подождёшь?

У него были обиженные глаза, словно у побитой собаки. Вот уж не думала, что смогу пробить его легендарную невозмутимость. На мгновение мне даже стало стыдно. Всего на мгновение.

— Нет. Я ошибся, придя сюда, — он покачал головой. — Не стоило мне надеяться. Говорил же Первый, что я вижу в тебе то, чего нет. Говорил, что программа чувствовать не может по определению. А я, дурак, не поверил.

Он развернулся. Миг помедлил, пытаясь сориентироваться.

— Направо. Там главная лестница, — подсказала я. Он коротко кивнул и, не оборачиваясь, пошёл в указанном направлении.

Я знала, что он уходит навсегда. Лаин не из тех, кто даёт второй шанс.

"Что ты делаешь? — прошипела совесть. Или не совесть? — Ты вот так его отпустишь? Просто отпустишь, и всё?!"

И правда, что я делаю?! Чёрт побери, что я делаю?!

И я побежала. Едва не врезавшись в тащившую полное ведро старушку-техничку и получив вслед порцию отборного мата. Едва не пропустив нужный поворот и прокляв архитектора, создавшего этот лабиринт, в котором и старшекурсники ориентировались с трудом. Едва не свалившись на лестнице, споткнувшись о ступеньку и чудом удержавшись. Я бежала так, как никогда в жизни не бегала, задыхаясь и отчаянно боясь. Боясь не успеть. Не догнать. Боясь, что в очередной раз совершила ошибку, которую не сумею исправить. Много таких было, и, не стоит обманываться, их я совершила сама, не из-за команд или Первого.

Я выскочила из корпуса, даже не забрав из гардероба куртку. Осенний ветер обрадовался мне, как родной, сразу же пробрав до костей: тонкая рубашка не спасала.

Людской поток подхватил меня и понёс куда-то. Середина дня, центр города...

И я понятия не имела, в какую сторону он пошёл.

Минут пять потолкавшись и поискав Лаина, я вернулась обратно. Скорее всего, он уже уехал. Сколько я там простояла, в коридоре, размышляя о том, что натворила? Минут пять? Он уже уехал. Сел в маршрутку и уехал. В аэропорт? На вокзал? Или в гостиницу? И как его теперь искать? Я знаю лишь город, но не адрес. А пока я буду разыскивать, Лаин вернётся обратно. Домой. В Алларию. Зачем ему оставаться в незнакомом, непонятном мире теперь, когда я...

Вернувшись в корпус, я забрала из гардероба куртёшку-культяпку и достала мобильный, собираясь выяснить, какие рейсы сегодня уходят на Москву. Если повезёт, то...

Но звонить не потребовалось. Лаин промчался мимо меня, словно за ним гнались черти. Я едва не выронила телефон.

— Лаин! — он то ли не услышал, то ли не захотел услышать, вылетел в двери, едва не сорвав их с петель, откуда только силы взялись. Я побежала за ним, благословляя архитектора-шутника. Хорошо, он растерялся у входа, решая, в какую сторону направиться. Замер всего на секунду, но мне хватило. Я врезалась ему в спину. Сумка соскользнула с плеча и плюхнулась на асфальт. Я же обхватила его, не отпуская, сцепила руки...

— Не уходи, — все, что я хотела сказать, все извинения и объяснения вылетели из головы. Осталось только это. — Не уходи, не надо... Я не могу тебя отпустить.

— А зачем мне оставаться? — тихо спросил он, почти прошептал. Прохожие косились на нас, какой-то идиот выкрикнул, что он много лучше моего ботаника. Мы не обращали на них никакого внимания. Весь мир сузился до нас двоих. Никогда не читала любовные романы, но, по-моему, именно так описывают романисты это состояние. — Кимка, этот мир для меня чужой. Мне здесь не место. Я боюсь его, боюсь и не понимаю. Но я рискнул, потому что на миг позволил себе поверить, что на старости лет заслужил хоть капельку счастья. Решил, что могу хоть раз подумать не о короне и народе, а о себе. И я правда верил, что ты дашь мне шанс, хоть малюсенький шанс.

Я продолжала обнимать его, уткнувшись носом в чёрные волосы и стараясь не зареветь. Не время устраивать истерику, нужно что-то сказать. Что-то, что позволит ему поверить. Снова поверить мне.

— Кимка, отпусти. Не надо... — Он попытался освободиться.

Надо было сказать, что я люблю его. Но это чувство не было любовью. Наверное, только сейчас я смогла по-настоящему понять Первого.

— Прости меня... Я испугалась. Испугалась, что проснусь, что ты — иллюзия, — прошептала я ему в затылок. — Пожалуйста, не уходи... Я сделаю что угодно, только не уходи. Я убью или умру, я возненавижу или полюблю, я вернусь с тобой в Алларию, я уничтожу оба мира. Я буду, кем ты захочешь: человеком, варом, хрисом, программой. Всё, что захочешь, только не уходи...

Он перестал вырываться. Что-то холодное скользнуло по моей щеке...

— Отпусти, — мягко попросил он. Я мотнула головой но, всё-таки, разжала судорожное объятие. Что толку удерживать того, кто...

Он развернулся и ухватил меня за подбородок, не давая отвернуться:

— Зачем же так радикально? Ты как всегда бросаешься из крайности в крайность, — всё так же мягко продолжил Лаин. — Разве я требую от тебя таких жертв? Мне нужно всего лишь быть с тобой рядом. В любом из миров. Ты плачешь? Не плачь... Я никуда не ухожу. Я там, где хочу быть. И я не уйду, даже если ты попробуешь меня прогнать...

Я не буду врать, что всё оказалось легко и просто. Ни в наших отношениях, ни в нашей жизни ничего простого не было и нет. И не будет никогда. И я не жалею об этом. Спокойствие — не для меня. Спокойствие — не для него. Не для нас.

Меня раздражало в нём абсолютно всё: от привычки носить белое и длинных волос до предпочтений в еде. Он ненавидел мою учёбу и то, что я почти не бывала дома. Он ревновал меня к каждому столбу, но никогда ни в чём не упрекал, только сверкал глазами и уходил спать на диван. Мне не нравилось, что он слишком явно использует знания Алларии, устроившись в один из научно-исследовательских институтов.

Но никогда, даже после самых ожесточённых ссор, мы не пытались разойтись. Та сила, что когда-то связала нас, не давала нам даже подумать об этом. Мы были необходимы друг другу.

Это не было любовью — лишь необходимостью.

Когда-то, тысячелетия назад, два существа образовали союз с целью выживания. В момент наивысшей опасности память об этом пробудилась в их потомках и толкнула их навстречу друг к другу. Всего лишь инстинкт... Всего лишь способ выжить.

Не знаю, понимал ли это Лаин, а если понимал, хотел ли, чтобы было иначе?

Не важно. Случившегося не изменить.

— Опять грустишь? — Он неслышно входит в комнату. Всё такой же нескладный, невысокий, почти некрасивый. И всё так же обожающий задавать ненужные вопросы в совсем неподходящее время. Он не меняется.

— Ты же знаешь, какой сегодня день, — вздыхаю. — Десять лет...

Он качает головой и усаживается рядом. Я машинально нахожу его ладонь и прослеживаю подушечками пальцев линию жизни: длинная, нам ещё долго предстоит друг друга терпеть.

Или любить?

— Ты всё ещё не можешь простить его? — Лаин притягивает меня ближе. Так всегда, когда нам плохо мы ищем защиты друг у друга. Инстинкт...

Или доверие?

Мы сидим так и молчим, а где-то в Алларии Ястреб открывает глаза, утро встречает его ароматом роз... Он всегда ненавидел эти цветы. Король выполнил мою просьбу.

Однажды я всё-таки соберусь с духом, и вместо букета цветов Королева обнаружит в своей спальне письмо. Мы встретимся в "Одноглазой фее" и закажем пива, не ставшего лучше с первого нашего визита, всё так же отдающего мылом. Мы помолчим, а потом мой старый друг улыбнётся и скажет, что я ничуть не изменилась, на что я отвечу...

ЭПИЛОГ

— Ты ничуть не изменилась.

— Ты тоже.

Мы сидели в "Одноглазой фее". Лаин хотел пойти со мной, но его срочно вызвали на работу, что-то там случилось. Мой муж нарасхват у физиков-математиков...

— Ты знаешь, я почти полюбила запах роз, — Ярь подозвала официантку и заказала ещё пива. — Он напоминал мне о тебе.

— Почему Первый не с тобой? — спросила я, потягиваясь. Лицо было скрыто под капюшоном: я не хотела, чтобы меня узнали.

— Он остался встречать послов из какого-то подвластного мирка. Знаешь, мой старший дядя нашёлся. Оказывается, он выжил и даже завоевал нам несколько диких миров. Хрисам, наконец, есть, где развернуться: мятежи следуют один за другим.

Я отмахнулась от этих ненужных сведений, какое мне дело, что там творится, в Алларии?

Только в груди засвербело при упоминании о новых мирах, о войнах. Вспомнилось, с какой тоской иногда глядел Лаин на тонкий стилет — единственное, что он когда-то забрал из родного мира. Вспомнились хрипы умирающих варов и кровавая пелена, застилающая глаза. Вспомнилось заклинание, срывающееся с пальцев Ястреба-Ярь и испуганные глаза Королевы, раскинувшей руки в ожидании удара.

А Ярь всё рассказывала и рассказывала. О том, что Перри женился на Аргуас. У неё самой есть маленький сын, который, она не сомневается, станет Великим Королём. Ариана всё ещё Верховная Жрица и доверенный советник Королевы...

— Знаешь, сегодня здесь будет выступать сказительница, — вдруг, непонятно к чему, произнесла Ярь...

Мы молча пили пиво и ждали. Ждали непонятно чего.

А вышедшая на сцену черноволосая женщина погладила волчицу, идущую за ней по пятам, и начала свой рассказ. Все затаили дыхание, хотя, как мне показалось, знали историю едва ли не наизусть.

— Это история о дружбе и предательстве, о любви и смерти. О двух великих магах, о двух великих людях... Я расскажу вам о Каримке Чудовище и Тёмном Ястребе, я расскажу вам их настоящую историю...

Владыки (Представители Власти) — клановики и свободные наёмники высоких уровней, служат год, по желанию, могут остаться в службе и дольше. Обладают почти неограниченной властью, следят за соблюдением законов и порядком на аренах, отчитываются только перед главами и богами кланов. Не имеют права зарабатывать, единственный доход — жалование.

Боги и главы кланов имеют одинаковый статус. Богов — четыре, в четырёх стихийных кланах. Остальные же управляются главами.

Манка — единица изменения маны.

Антинайм — найм, когда в команде противников уже есть наёмники.

Короткий телепорт переносит в пределах одного сектора, доступен даже новичкам.

E-mail — письмо по электронной почте.

Стражники — низшие Владыки, находящиеся на испытательном сроке и не получающие жалования. Чтобы получить статус полноправного Представителя Власти, нужно отслужить в страже не меньше года.

Боты (от "робот) — игровые персонажи, созданные Дримом и управляемые им.

Свалка — бой "все против всех".

Древо — эльфийский клан, принимающий в свои ряды также земных магов и оборотней. Один из двадцати крупнейших в Дриме, контролирует третий по величине город.

Авторские заклинания — личные, созданные магом. Никто другой применить их не сможет. Легко отслеживаются.

"Упакованный бот" — сленг охотников. Игровой персонаж, за победу над которым получаешь вознаграждение.

"Московская Кошка", группа Ночные Снайперы.

"Предсказание", Анна Ахматова

Так называется первая книга цикла "Галактическая полиция" Кира Булычева.

На Детском Острове, где выросла главная героиня "На полпути с обрыва" сахар был запрещён. Причины можете узнать из книги.

Чар — персонаж в игре.

Второе солнце Алларии

Ирина Дубровина — "Кошка"

гр. "Неприкасаемые" — "Право на Выбор".

Виноградова Л.