Цена за Жизнь

— Не понимаю.

— А что тут непонятного? Даже у людей бог триедин, а ты считаешь что Творец единственный кто приложил руку к появлению Сферы. Творец лишь треть единого существа, которое зовётся Изначальным. Он — Сила Изначального, обредшая свободу. Летописец — Знание... Я же Душа.

— Значит ты?! — Я вскочила на ноги. — Ты...

— Не совсем так. Изначальный сотворил Сферу. Затем его Знание занялось временем и мудростью, Сила — сотворением жизни, а я бездельничал. Я же рассказывал тебе эту историю.

— Угу, только забыл упомянуть что Творец не просто твой соратник и друг, а часть тебя.

— Не меня — Изначального. Я свободная душа, но не сила.

— Но тогда, ты можешь спасти Драконов! Ты можешь остановить Войну!

— Нет, Силь. Я не могу ничего. Я истратил последние крохи магии давным-давно — остались лишь воспоминания да тело. Лишь соединившись с остальными частями я обрету свою магию вновь, но Фьирильсен ушёл, и я не знаю как вернуть его. Нас двое в Сфере — не трое, и мы не можем ничего сверх обычных фокусов, которые под силу даже людям.

— Что ж, буду утешаться тем, что знакома с третью Бога.

— Утешайся.

— Вот и буду!

— Силь....

— Фикс?

— А у нас есть время выпить?

— Время выпить есть всегда, — философски пожала плечами я. — Что будем отмечать? Или ты собрался устроить поминки по нашим молодым жизням заранее?

— Фи! Твои потуги на юмор совсем не смешны. Разве у нас нет поводов порадоваться? Мы с тобой молодцы — за двое суток одолели трёх элементалов и восьмерых магов, увидели главное сокровище Сферы, Книгу Книг, и завладели Ключом Врат Сферы. Это ли не повод отпраздновать?!

— Ладно, ладно! Куда идём?

— Знаешь "Лесную Поляну", это в эльфийской зоне Тропы?

— Туда? Ты уверен? Там же собирается одна молодёжь Сотворённых. Мы там будем словно белые вороны!

— Думаешь нас попробуют выгнать?

— Только не говори, что ключевое слово "попробуют"! Фикс, давай лучше в "Золотое Древо", там готовят замечательные пирожные.

— Не думал, что ты сладкоежка. Что ещё я не успел о тебе узнать за два тысячелетия?!

— Ну я ненавижу кофе, юбки и своего братца, играю на гитаре и никогда не знаю как на меня подействует тот или иной спиртной напиток.

— Напиток... — в его голосе прозвучали мечтательные нотки, — что ж, в таком случае сегодня попробуем узнать это вместе. Может, найдётся в меню "Древа" что-нибудь, что заставит тебя переменить мнение насчёт наших отношений.

— У нас нет никаких отношений!

— Ты не сказала "и не будет"!

— Не придирайся к словам, и вообще, мы идём или нет?!

— Да идём, уже идём. И всё же ты не сказала этого, значит всё возможно!

— Фикс, как ты меня достал, не будь ты бессмертным...

— Ты бы зацеловала меня до смерти?

— ФИКС!

Глава 15. Предавшие и преданные.

"Жизнь за жизнь, кровь за кровь — то воля не людей, а богов..."

Странная песня странного мира.1

— Мы скоро нападём. Всё уже готовы. А ты колеблешься, или решился?

— Не знаю... Они моя семья. Мне не нравится то, что они сотворили с человеческими детьми, превратив их в своих слуг, но Драконы не так плохи, как вы пытаетесь меня убедить.

— Ты всё ещё любишь её...

— Люблю...

— Но она считает тебя низшим. Она никогда не ответит на твои чувства!

— Но...

— Вот, — он вырвал один из золотистых щупов, заменявших волосы и вплёл в густую гриву демона, — этот локон позволить тебя видеть всё в истинном свете. Найди её, поговори с ней. И тогда ты примешь решение...

Мы сидели за одним из общих столов в уютной эльфийской таверне. Я всегда любила бывать здесь, эльфы славились своими поварами. Никогда не понимала. Откуда в них эта страсть к приготовлению изысканной пищи, сами-то они могли питаться даже святым духом, Изи создала самый совершенный в своей всеядности организм. Гибрид кошки, растения и гуманоида, зеленокожие красавцы питались через фотосинтез, а когда солнечного света не хватало, становились свирепыми хищниками. Нет, всё же в сотворении жизни у сестрички нет и не было равных, по крайней мере, среди Драконов. Её детки были самой живучей расой Сферы и самой многочисленной после людей.

Но я сейчас не о происхождении остроухих. Я об эльфийской кухне...

Фикс с изумлением наблюдал за тем, как я поглощаю заказанную гору пирожных. Сам он ограничился бокалом лёгкого вина и парой печений, которые, впрочем, всё ещё дразнили мой взор. Разрываясь между желанием добить собственное лакомство и попробовать чужое, я даже на миг остановилась. Видимо, поняв мои намерения, Фикс быстро отодвинул свою тарелку вне пределов досягаемости моих шаловливых ручек.

— Итак, что дальше?

— У нас пятнадцать суток по времени Утопии. Я уже отправила брату весть о том, что всё хорошо, он созывает Совет. Не знаю до чего они там договорятся, но это уже и не столь важно. Я вижу исход.

— Значит у нас всего пятнадцать суток. И чем ты собираешься занять их?

— О, дел много. Нужно подготовить всё для того, чтобы пророчество, которое я оставлю, свершилось. Печати не падут сами по себе, кто-то должен разбить их. Хотя нет, не так, через десяток тысячелетий магия сама разрушится, но ждать так долго не входит в мои планы.

— И что ты задумала?

— Рубиус придумал шутку, достойную даже тебя. Он оставит несбыточную надежду, что Печати можно разрушить. Он создаст легенду об Ищущих Мира. Но никто, кроме Дракона не сможет воспользоваться Ключами, никто не сможет дойти до конца.

— И?

— Ищущие Мира пройдут по Тропе, я вижу это, и я сделаю так, что они дойдут и сломают Печати.

— И в чём же месть, Силь?

— Ищущие Мира найдут лишь Войну. Последнюю Войну, в горниле которой сгорят предавшие нас дети.

— Это злая шутка, Силь. Не по нраву она мне.

— Зато я посмеюсь, и мои братья и сестры. Пройдут века, и мы рассмеёмся в лицо своим убийцам.

— Не по нраву мне всё это, — вновь покачал головой Фикс. — Как бы эта шутка не обернулась против тебя самой!

— Ну почему ты не можешь меня понять!

— Почему? Я не понимаю откуда в тебе эта жажда возмездия. Откуда она?!

— Я Бог этого мира. Вы, сотворившие нас, оставили Сферу. Теперь боги мы. Люди породили нас, мы отражаем их представления о высшей силе. Их боги не прощают предательства.

— Силь... Какая же ты всё-таки дурочка. Ты так и не повзрослела. Всё возишься в песочнице.

— Не тебе судить.

— Не мне, ты права. А кому же?

— Лишь я себе судья, и никто больше.

— А это уже мания величия.

— Кто бы говорил.

— Хватит занудства. Ешь свои пирожные и мечтай о мести, — он нахмурился, — а я то, наивный, полагал, что знаю тебя. Верил, что ты одумаешься! Ну зачем тебе всё это? Спаси своих братьев, засни вместе с ними и жди, как буду ждать я!

— Ищущие мира соберутся вместе когда настанет срок, — упрямо продолжила я. — Их будет семеро. Они дойдут и сломают Последнюю Печать, и обретут силу сломать остальные. И этой силой буду я.

— Силь, — он застонал, — ну почему ты не слушаешь меня!

— Я слушаю, слушаю. — Отправив в рот первое из вновь заказанных пирожных, я закрыла глаза и отдалась ощущению кислой сладости, тающей на языке. — Ты сам твердил, что невозможно изменить то, что уже записано в Книге Книг. Так чего же тебе волноваться! Ты же думаешь, что у меня ничего не выйдет.

— Думаю..., я так думаю. Я в этом уверен. Лишь Изначальный мог управлять Волнами времён, не под силу это даже Летописцу. Но я боюсь. Я слишком хорошо знаю тебя, Силь, и я боюсь, что у тебя может получиться. Я ведь знаю ту историю об идеально нежизнеспособном организме...

Я поперхнулась, а Фикс продолжал:

— ...и многое вывел из неё. Ты как странный гений, ошибающийся в самых лёгких задачках, но в миг щёлкающий "трудные орешки". Чем сложнее для других, тем легче для тебя. И я боюсь, что невозможное для тебя как дважды два... Я боюсь.

— Почему тебя это так волнует, Фикс? — Я растерянно елозила руками по столу, пытаясь нащупать салфетку. Фикс усмехнулся и протянул мне искомую тряпочку.

— Потому что два века назад Летописец сделал новую запись. Запись обо мне. Я отдал бы всё, чтобы эти строки исчезли, но твоя месть станет тем источником, из которого родится эта страница истории Сферы.

— Ты погибнешь? — Во мне боролись противоречивые чувства. Я ждала ответа, зная, что он всё равно ничего не изменит. Фикс сделал свой выбор когда согласился помочь мне.

— Нет. — Чуть помедлив сказал он. — Я не погибну.

— Тогда и говорить нечего, — отрезала я и попыталась сменить тему, — и вообще, кто-то собирался меня спаивать? И где обещанные коктейли, от коих я должна проникнуться к тебе великими чувствами и прочей чепухой?

— Сейчас будут, — грустно улыбнулся он. — Но я сомневаюсь, что вы, Майледи дай Драгон, способны проникнуться чувствами хоть к кому-то. Я начинаю думать, что вижу в тебе то, чего нет и не было, да и не могло быть в Драконе.

— И что же ты видишь?

— Кого, Силь. Кого... Я вижу в тебе Человека....

— Ох, только не надо всей этой метафизической чепухи! У меня от неё уже голова пухнет!

— Ладно, не буду, пей коктейль, вон его уже несут, и не думай о словах старого глупого бога.

— Ты разочарован во мне?

— Чуть-чуть. Я думаю, что месть удел слабых духом, а тебя я всегда считал сильной.

Я молчала.

— Ты не передумала? — внезапно спросил Фикс. — Насчёт того, что можешь дать мне?

— Для этого я слишком мало выпила, — слабо усмехнулась я, всё ещё прокручивая в голове его слова. "Месть удел слабых духом"... Что ж, возможно и так, но я сделала свой выбор давно.

— Что с тобой? Ты словно ушла куда-то далеко.

— Я думала о том, как сложилась моя жизнь после смерти. Я ведь знала, Фикс. Всегда знала, что однажды продам душу за возможность развернуть русло великой реки. Я видела это там, стоя посреди разрушенного храма несуществующих богов. И Рубиус знал. Наверное я всегда ненавидела себя за то, что не взвалила эту ношу на его плечи. Ведь выбор был... Был... Отдать ему дар Видеть и Знать. Оставить себе что-нибудь менее опасное. Но нет, я ошиблась в выборе.

— Всё будет хорошо, Силь. Всё будет хорошо...

Я растеклась по стулу и глотком опустошила четвёртый из принесённых бокалов. Во всём теле разлилась лёгкость, в голове поселилась благословенная тишина. Я чувствовала себя почти счастливой.

— Ты знаешь какие-нибудь красивые баллады, Фикс? — спросила я. Оборотень пожал плечами и кивнул, но как-то неуверенно.

— Я не Дарш, но что-то могу. Как, впрочем и все бессмертные. Это у нас в крови — мы слышим музыку Сферы, мы слышим её голос. Кто-то, как Дарш, способен становиться этой музыкой. Кто-то просто бездумно повторяет услышанное.

— Спой мне.

— Здесь?

— А почему нет? Или ты не способен совершить подвиг ради своей прекрасной дамы?! Быстро же ты отступаешь! А кто-то распинался о зависти к рыцарям!

— Хорошо, хорошо, но это первый и последний раз! Я позорюсь только ради тебя!

Он жестом подозвал официанта и тихо обменялся с ним парой фраз. Тот пожал плечами и махнул в сторону барда, который, восседая на высоком стуле, наигрывал печальную эльфийскую мелодию, услаждая слух посетителей. Минуту они спорили, но, в конце концов, эльф сдался. Что ж, Фиксу сложно отказать, если не сказать — невозможно. Это-то я в нём и люблю.

Но вот чего я не могу понять, что он хочет от меня. Ему не нужен секс, лишь любовь. Но кому как не ему знать, что для бессмертных это чувство запретно. Я люблю многое в нём, но не его самого. Хотя нет, я вру... последнее время я часто вру, даже сама себе. Я люблю его просто потому что люблю. И полюбила я его в тот момент, когда вышла из портала и увидела мальчишку, увлечённо спорящего с одной из задержавшихся душ. Глупо.

А Фикс тем временем занял освободившееся место и сложил в ладонь эльфу пару монет, в благодарность за одолженную гитару. Он размял пальцы и пробежался по струнам, пробуя инструмент. Было видно, что он не привык к эльфийской разновидности, пятнадцатиструнной, но через пять минут он уже свободно наигрывал тихий мотив.

Я уткнулась подбородком в ладони и смотрела на него. Что ж, остаётся надеяться, что он безголос настолько, что это затмит все прочие замечательные качества. Соблазн сказать ему, что моё мнение изменилось, был слишком велик.

...Рен уревай дегорен сет пероу.

Рен варед, порен виг дерр...

Он пел на языке своего родного Изначального мира. Он пел для меня и обо мне.

...Ты держишь в руках судьбы мира.

Ты важен, напыщен и строг.

Ты знаешь все тайны Вселенной.

Кто ты? Ты, конечно же, Бог.

Проблемы людей непонятны

Еще бы! Они ж не твои!

Их просьбы глупы и невнятны,

Зовешь про себя их — "рабы".

Для тебя они словно дети:

Неумны, низкорослы, слабы...

Охраняешь создания эти,

Хоть они безнадежно глупы...

Ты считаешь — вполне справедливо,

Что твой дар бесполезен порой,

И всегда отвечаешь гневливо,

Когда кто-то сравнит их с Тобой

И они ничего не умеют,

Чего бы ни умел и ты сам,

И часто безумно наглеют

Призывая тебя к чудесам.

Но вглядись... есть чему поучиться:

Они могут прощать и любить,

За любимого заступиться,

Ненавидеть, искать и дружить...

Скажешь — можешь и ты это?

Разве было в твоей судьбе

Хоть одно безумное лето,

Отданное счастью, любви, луне?

Скажешь — ты этого просто выше?

И не нужно это тебе?

Знай же — поцелуй под дождем на крыше

Куда круче Земли в руке...

Да, ты можешь любить, я знаю,

Но не ты — человек в тебе,

И безбожно людей презирая,

Ты завидуешь их судьбе.

И однажды, задохнувшись от боли

Одиночества тысяч лет,

Ты найдешь в себе силы признаться

И в зеркало посмотреть.

Что увидишь ты там? Человека.

Того самого, что презирал.

Того самого, что в счастье том

Благодарность тебе кричал...

Да, открытие будет жестоко,

Но со временем, счастливым тебе,

Ты порадуешься умному Богу,

Что открыл Человека в себе...2

Он отложил в сторону гитару и поклонился. Ответом ему было молчание.

— Что, я так плохо спел?! — ухмыльнулся он.

— Убирайся! — Эльф вырвал из рук Фикса гитару. — Убирайся, чужак. Ты не нужен здесь, ты здесь лишний.

Он вновь широко улыбнулся. Фикс смеялся над собой, над своей наивностью. Я чувствовала как внутри у него поселилась горечь. "Чужак"... Он был частью существа создавшего Сферу, но чужим ей.