Помимо воли Дино засмеялся, представив картину, нарисованную собеседником.
Глаза Лоренцо мрачно сверкнули.
— Я бы тоже с радостью похохотал над потугами Спини, — сказал молодой человек, — если бы они не приводили ни к чему, что могло бы угрожать спокойствию города и, в особенности, мессеру Джано. Встречайся он с одними лишь грандами, я бы фыркнул и втайне пожалел незадачливого интригана, поскольку усилия его пошли бы прахом. Однако всё намного хуже: мессер Джери, как мне кажется, сумел поладить со многими горожанами, которые прежде боготворили мессера Джано.
— О ком ты говоришь?
— О богачах, сумевших изрядно поживиться благодаря новым законам: о Магалотти, Веллути, Альтовити, Аччайуолли.
— Но ведь все они заседают в приорате! Или, во всяком случае, когда-либо становились приорами...
— Именно так.
— И Джери Спини встречался с ними.
— И не раз.
— И они заключили с ним союз?
— У меня есть основания так считать.
— Что же выходит? — пробормотал Дино. — По-твоему, мессера Джано могут предать?
— Или продать — разница невелика, — горько усмехнулся Френетти. — А теперь вспомни, что я говорил несколько минут назад, и подумай: не станет ли для Джано делла Белла смертельным ударом предательство людей, которых он когда-то считал соратниками?
— Господи! — схватился за голову Дино. — Нужно немедленно что-нибудь предпринять!
— Что именно?
— Скажем, предупредить мессера Джано о заговоре против него, — неуверенно произнёс молодой человек.
— А что, если никакого заговора на самом деле не существует?.. Уверяю, именно эти слова в первую очередь произнесёт любой здравомыслящий человек. И поскольку никаких доказательств нет — лишь мои предположения и домыслы...
Френетти выразительно развёл руками.
— Ну, во всяком случае, мессер Джано после нашего предупреждения будет держаться настороже, и никто не застанет его врасплох.
— Полагаю, у него и без нас имеется достаточно знакомых, беспрестанно твердящих об опасности и о том, что следует быть осторожным.
На этом разговор оборвался. Молодые люди шагали плечо к плечу, однако каждый размышлял о чём-то своём.
Путь их пролегал между старыми домами, которые, едва не касаясь друг друга фасадами, безликими громадами выступали из серой дымки, опустившейся на город, и через минуту стирались из памяти наших героев. Примёрзшие ночью улицы с наступлением дня размякли, превратившись в сплошное болото, безжалостно изрытое ногами людей, лошадей и свиней, а также колёсами телег. Исключении составляли лишь редкие места, где дорогу успели вымостить большими квадратными плитами, но несложно было догадаться, что вскоре и они окажутся погребены под слоем всепроникающей грязи. С небес, поутру чистых, а теперь скрывшихся за плотной тканью облаков, сыпали мелкие дождевые капли, отчего редкие прохожие старательнее кутались в плащи и прятали головы под капюшонами.
Дино даже не задумывался, куда бредёт — все его мысли занимал рассказ Лоренцо. В голове юноши возникали сотни вопросов, вспыхивали десятки идей, ни одну из которых, к несчастью, нельзя было считать разумной.
Наконец, молодого человека посетила мысль, от которой колени его задрожали. Несколько раз он открывал рот, чтобы заговорить со спутником, обращал на него робкие взгляды, пока всё же решился спросить хриплым, срывающимся голосом:
— А мессер Ванни?.. Джери Спини и с ним встречался?
Френетти опустил взор.
— Я знал, что ты спросишь об этом.
— И что же?
— Да, — со вздохом ответил Лоренцо. — Я собственными глазами видел, как они о чём-то беседовали, обмениваясь дружелюбными улыбками. Потому-то и решил встретиться с тобой и обо всём рассказать.
— Зачем? — резко остановился Дино. — Ты что же, считаешь, будто я...
— Нет, — произнёс Френетти. — Я не собирался предлагать тебе устраивать слежку за мессером Ванни... И знаешь, — холодно добавил он, — если ты испытал обиду и гнев, то и я ведь могу почувствовать себя оскорблённым твоим предположением.
Молодые люди замерли друг против друга. На мгновение взгляды их скрестились, затем Дино примирительно улыбнулся:
— Пожалуй, я немного погорячился. Не знаю даже, что за чёрт вложил в мои губы такие глупые слова.
Лоренцо улыбнулся в ответ и протянул руку, которую Мортинери с чувством пожал.
Благодаря этим нехитрым действиям мир был восстановлен, и Френетти промолвил:
— Я считаю мессера Ванни, пусть он и является грандом, одним из людей, действительно заслуживающих уважения: своей честностью и благородством, а не громким именем. И потому, не желая каким-либо необдуманным поступком погубить твоего покровителя, решил побеседовать с тобой. Как, по-твоему, мне следует поступить?
— А как ты повёл бы себя на моём месте? — в свою очередь спросил Дино.
— Принялся бы убеждать собеседника, что мессер Ванни ни в чём не виноват, и даже встречи его с Джери Спини — простая случайность. Разве оба они — не банкиры? И разве дельцам запрещено беседовать друг с другом?.. И вообще, — всё более увлекаясь, продолжил разыгрывать роль защитника молодой человек, — коль скоро неясно, на самом деле существует заговор (а человек, подозревающий градов в злоумышлениях, и сам не до конца уверен в собственных словах), как можно рассуждать о виновности или невиновности Моцци? И уж тем более, с такими глупыми домыслами нельзя идти к Джано делла Белла — хорошо ещё, если он сочтёт посетителя круглым идиотом. А если вдруг поверит? Если учинит расправу? Сколько невинных людей станут тогда жертвами грязного доноса!
Смолкнув на секунду, Лоренцо заключил:
— Уж лучше подождать, что будет дальше. Присмотреться повнимательнее. Найти доказательства вины мессера Джери и его сообщников. И пусть тогда городские власти решают, как покарать преступников.
— Пожалуй, я не сумел бы проявить такое красноречие, — покачал головой Дино. — Поэтому просто пошёл бы к мессеру Ванни и прямо спросил, действительно ли он участвует в заговоре, или нет.
— Господи! — побледнел Лоренцо. — Ты сумасшедший! Или, быть может, просто шутишь? Тогда, говоря откровенно, чувство юмора у тебя весьма необычное.
— Я не намерен шутить, — возразил Мортинери. — Ты ведь сам считаешь мессера Ванни человеком честным. Значит, и на вопрос мой он ответит откровенно.
— Но он — гранд! И предан своим друзьям — аристократам!
— А я предан ему.
— Чёрт возьми! — простонал Лоренцо. — Ты сведёшь меня с ума, Дино! И зачем только я решился на этот разговор? Предположил, что ради мессера Джано и его дела ты готов пожертвовать жизнью...
— Своей — да.
— Ничью другую я тебе отдавать и не предлагаю. Просто сделай выбор — а мессер Ванни сделает свой.
— Я не желаю выбирать между ним и Джано делла Белла.
— Отлично, — усмехнулся Лоренцо. — Значит, если вдруг гранды попробуют захватить власть, ты станешь спокойно наблюдать, чем всё закончится?
— Неправда!
— А что тогда? Бросишься на подмогу грандам?
— Никогда!
— А если на улицу выйдет мессер Ванни?
Дино вздрогнул всем телом. Лицо его исказила гримаса боли.
— Я приложу все силы, чтобы отговорить его, — выдавил молодой человек. — А если не получится... "стану спокойно наблюдать, чем всё закончится".
— Что ж, — со вздохом промолвил Лоренцо, — надеюсь, уговоры твои не окажутся бесполезными. — И он, протянув руку, добавил: — Спасибо за откровенность.
Молодые люди обменялись рукопожатием, после чего Френетти резко развернулся и зашагал прочь. Дино проводил его задумчивым взглядом, а затем медленно побрёл ко дворцу Ванни деи Моцци.
Глава 6
Замок в горах
Домой Дино вернулся, раздираемый самыми противоречивыми мыслями. Разговор с сыном пекаря вновь пробудил в душе его тревоги и сомнения, которые молодой человек испытывал когда-то, не успев ещё как следует познакомиться с жизнью во Флоренции, и которые ему удалось отбросить лишь благодаря громадному усилию воли.
Неужели мессер Ванни всё-таки ненавидит Джано делла Белла подобно другим грандам? Сейчас ответ на этот вопрос стал очевиден: да, ненавидит. И вспоминая слова его и поступки, Мортинери всё больше убеждался, что переубедить банкира едва ли удастся.
Хотя, с другой стороны, так ли это важно? И так ли велика опасность, как кажется Лоренцо? Быть может, никакого заговора на самом деле не существует, а Френетти сам всё придумал? И вообще, в сущности, что собой представляет этот сын пекаря? Вдруг после злодеяния Нери дельи Абати он обезумел от ненависти и желает уничтожить всех аристократов, какие только живут во Флоренции? Зато мессер Ванни всегда был добр к Дино и к своим сыновьям, пусть и проявлял иногда строгость, и являл собой подлинный пример честности и благородства. Так о каком выборе, в таком случае, идёт речь? Зачем выбирать между великодушным покровителем и почти незнакомым молодым человеком, который играет роль защитника "Установлений" и мессера Джано, однако кто же поручится, что Лоренцо действительно искренен? Что за глупость!..
Как видят читатели, Мортинери и на сей раз решил прибегнуть к испытанному приёму и взялся изо всех сил убеждать себя в тех вещах, в которые ему хотелось бы поверить. Ещё немного — и Френетти превратился бы в воображении юноши в интригана, мечтающего погубить Ванни деи Моцци.
Очутившись во дворце, Дино попробовал уединиться, однако желание его осталось неосуществлённым: тотчас к юноше явился Джованни, успевший уже успокоиться и обретший хорошее расположение духа. Поскольку последнее обстоятельство неизменно вызывало у Моцци чрезмерную разговорчивость, весь последующий час слуги могли слышать его голос, доносившийся из комнаты Мортинери.
Когда поток красноречия Джованни иссяк, и молодой человек покинул приятеля, Дино вздохнул с немалым облегчением.
Радость юноши, однако, оказалась преждевременной: судьба словно решила сыграть с ним злую шутку, принимая попеременно облики то кого-нибудь из слуг, то мессера Ванни, то вновь появляясь в комнате в образе Джованни, вспомнившего очередную занятную историю, а один раз обрядившись даже в шкуру Томмазо, который пожелал вдруг переброситься с Мортинери несколькими словами, — событие столь редкое, что тот на некоторое время потерял не только дар речи, но и способность размышлять.
Так продолжалось до самого вечера, пока не подошло время трапезы.
Сидя за столом, Дино, как ни пытался, всё же не мог совладать с собой и беспрестанно бросал взгляды на мессера Ванни. И с каждой минутой всё больше мрачнел.
Взор молодого человека улавливал вещи, которые прежде оставались им незамеченными. В глазах мессера Ванни, как виделось теперь Дино, вспыхивал иногда мрачный огонь, который тотчас угасал, едва мужчина опускал ресницы; выражение смуглого лица банкира в полумраке казалось зловещим, и ещё более зловещим делалось оно, когда тонкие губы Моцци кривились в мимолётной улыбке.
А как мессер Ванни говорил! Медленно, осторожно, точно подбирал каждое слово. И усмехался иногда мыслям, понятным лишь ему одному.
Нет, не таким был Лоренцо во время утренней беседы! В каждом слове его чувствовалась искренность, малейшие порывы души тотчас отражались на лице...
Когда ужин был завершён, Дино почти поверил: Ванни деи Моцци действительно способен на преступление. И что-то замышляет — в этом юноша готов был поклясться.
Между тем, банкир многозначительно посмотрел на молодых людей. Те поняли, что сейчас будет произнесено нечто важное, и в свою очередь обратили на него внимательные взгляды.
Сложив ладони на животе, мессер Ванни сказал:
— Сегодня я получил письмо из Пизы от наших торговых компаньонов. Они намерены сделать нам весьма выгодное предложение.
— Какое? — торопливо спросил Томмазо.
— Об этом они хотят побеседовать с представителем нашей компании, — задумавшись на мгновение, ответил Моцци-старший.
— Разве в письме ничего не сказано? — заметил Дино. — А что, если мы попусту потратим время?
— Разумное замечание, — одобрительно кивнул мессер Ванни. Мортинери показалось, что в глубине его глаз на миг вспыхнуло пламя ярости, а ладони под столом сжались в кулаки. — Я, однако, не сомневаюсь, что предложение компаньонов окажется достойным того, чтобы встретиться с ними.
— Кого ты намерен отправить туда, отец? — всем телом подался вперёд Томмазо.
— Дино и Джованни...
Мортинери уловил короткую усмешку.
— Почему?!
— Они прекрасно проявили себя во время поездки в Рим к Джакопо Гаэтани. — Уголки губ мессера Ванни дрогнули. — Полагаю, и на этот раз вам, — посмотрел он на двух приятелей, — не составит труда добиться для нашей компании самых выгодных условий.
— Знать бы ещё, о чём мы будем договариваться... — прошептал Дино.
Слова эти не ускользнули от чуткого слуха банкира, заставив губы его на секунду плотно сжаться.
В следующее мгновение мужчина невозмутимо произнёс:
— В дорогу вы отправитесь завтра утром.
— Слушаюсь, отец, — кивнул Джованни.
Едва молодые люди очутились в коридоре, он шепнул приятелю:
— В чём дело, Дино? Что-то сегодня ты выглядишь угрюмее, чем обычно, и даже возможность совершить путешествие тебя не обрадовала.
— Не очень-то приятно ползти по размякшим от дождя дорогам, когда лошади по самое брюхо утопают в грязи, — после секундного замешательства ответил Мортинери первое, что пришло ему в голову.
— С каких пор тебя начала беспокоить непогода? Кажется, сегодня ты пропадал где-то до самого полудня, и дождь не служил тому помехой.
Дино неопределённо пожал плечами:
— Одно дело — Флоренция, и совсем другое — большая дорога...
Джованни такой ответ, понятное дело, никоим образом не удовлетворил, однако ему пришлось оставить приятеля в покое, предварительно пообещав самому себе продолжить расспросы на следующий день. Благо, путь в Пизу обещал затянуться надолго, и за время его молодой человек намеревался вытянуть из друга все секреты, которые тот, несомненно, скрывал.
Рассвет ещё не наступил, а наши приятели уже облачились дорожную одежду, укутались в тёплые дорожные плащи, подбитые мехом — таким мог позавидовать даже принц, — и вскочили на тонконогих скакунов из конюшни мессера Ванни. Банкиру пришлось даже немного умерить пыл молодых людей, заметив, что в такой ранний час городские ворота ещё заперты.
Наконец, друзья, получив напоследок благословение Моцци-старшего, тронулись в путь.
Едва это случилось, банкир широким шагом прошёл в комнату Томмазо, не посчитавшего нужным проводить брата.
— Собирайся в путь, Томмазо, — сказал он.
— В путь? — изумился юноша.
— Да. И побыстрее.
— Хорошо, отец, — покорно произнёс Томмазо. — А куда я отправлюсь?
— Вскоре я всё объясню. Сейчас же нам нужно поторопиться, если ты не желаешь заночевать в горах.
— В горах... — потрясённо повторил вслед за мужчиной молодой человек. Брови его поползли вверх: — Постой, отец! Ты ведь сказал: "мы"!
— Верно. Я буду сопровождать тебя.
— Но ведь тогда нужно, чтобы слуги приготовили дорожный экипаж!
