Демоны прошлого. Часть 1

— Но мне никто ничего об этом не говорил, — испуганно пробормотал Мих.

— Вот я и удивляюсь: почему? — ответил Арчи. — Конечно, эти случаи очень редки. Но во многих книгах есть записи о том, что маг, сумевший объединиться с кромешной тварью на темной стороне, приобретает возможности, просто не сравнимые с тем, на что способно большинство некромантов.

— А как это: объединиться?

— Честное слово — не знаю, — честно ответил Арчи. — Если бы у тебя был более опытный учитель, чем я, он, наверное, смог бы тебе помочь. А я... Я видел, как маг обращается в кромешную тварь, минуя этап бесформия. Но как это произошло, я не успел понять. Честно говоря, не до того было. Так что я лишь проведу тебя на Кромешную сторону. А там... там нам придется искать твоего двойника. Может быть, он сам ощутит твое присутствие и поспешит навстречу. А уж с ним вы как-нибудь разберетесь. Запомни главное: он — твоя суть, а ты — его. Так же, как тебе видится во сне тот ледяной мир, о котором ты рассказывал, так и он грезит твоей жизнью. Ночами он пьет вино в кабачках Школьного квартала или слушает россказни твоей тетки, не имея представления ни о вине, ни о женщинах. Ведь ни того, ни другого в Кромешном мире просто нет.

В ответ рыжий баронет лишь тяжело вздохнул.

— Ладно, хватит разговоров, — проворчал Арчи. — Сейчас я прочту заклинания. Твое дело — все время осознавать меня рядом. Постарайся не потеряться в Меджумирье!

* * *

На Кромешной стороне расстояния не имеют такого значения, как в нашем мире. Достаточно помнить какое-то место, чтобы в нем оказаться.

Вот и сейчас Арчи после перехода Грани осознал себя на склоне возле снежного плато. Однажды он видел эти горы со стороны дороги, ведущей в сторону Тимовых чертогов, и когда услышал от Миха о холоде и ледяных скалах, сразу подумал о них.

Представив, как придется карабкаться по откосу, Арчи фыркнул и неспешно потрусил наверх. Первое время он ощущал присутствие Миха где-то рядом, но вдруг почувствовал, что бесплотный дух, в которого превратился юный баронет, нагло уселся на него верхом.

"Вот нахал, — подумал некромант. — Ладно, дух — он и есть дух, не тяжелый. Хорошо хоть за хвост не цепляется".

Дорога оказалась не такой трудной, как раньше. Попрыгав по камням, хорек добрался до снежного "языка", спускающегося с откоса. Спрессованный, покрытый ледяной корочкой снег прекрасно держал юркого зверька.

И вот уже — граница плато.

Арчи остановился, чтобы передохнуть, и замер в восхищении. Ледяной мир был жуток и одновременно — прекрасен. Все оттенки синего и голубого, глубокие сиреневые тени и огромное белесое небо наверху — такое, каким оно никогда не бывает на земле. Искристые блики на ледяных осколках. Редкие черные скалы — словно клыки какого-то древнего зверя.

Ветер нес над равниной тучи снежной пыли, то свивал их воронками, то разворачивал широкими полотнищами, и блеск крошечных ледяных кристаллов складывался в радужные переливы.

— О боги! — вслух пробормотал Арчи. — Вот бы Ланю сюда или Норситу. Какая красота!

Но вот в ближайшем снежном облаке ему почудилось какое-то движение — и на край плато выскочил... он!

Некромант с испуганным писком метнулся за ближайший валун, и оттуда стал рассматривать зверя.

Серебристо-белая шерсть — такая плотная, что, несмотря на ее длину, шкура кажется лоснящейся, как круп хорошо ухоженного коня. Мощные лапы и грудь. Широкая морда с высоким лбом и желтыми глазами. Черный треугольник носа — единственное черное пятно на белом фоне. Огромные клыки, выпирающие из пасти. Гибкий хвост, нервно бьющий зверя по бокам.

Создание — такое же жуткое, и такое же прекрасное, как эта ледяная равнина.

Арчи почувствовал, что дух рыжего баронета уже не цепляется за его спину. Сжавшись в комок, хорек ждал дальнейших событий, лихорадочно соображая, что он сделал не так, и сумеет ли он удрать отсюда, пока герой самых древних легенд — ильберс — занят знакомством со своим земным двойником.

Но великолепный зверь и не думал нападать. Простояв несколько мгновений в неподвижности, он зарычал так, что где-то эхом загрохотала сорвавшаяся со скал лавина. Но потом, к удивлению Арчи, завалился на бок и начал кататься по снегу. Вскочил, отпрыгнул в сторону, зарылся носом в наст — и сразу же перекувыркнулся через голову. Сейчас он был похож на играющего котенка. Порезвившись, ильберс уселся посреди взрытой его прыжками площадки. На морде зверя расплылась довольная улыбка.

— Мих, ты как? — осторожно высунулся из-за камня Арчи.

— У! А! — ответил ильберс и фыркнул.

— Мих! — Арчи вылез из-за камня целиком и встал прямо перед кромешной тварью.

— Учитель! Ты даже не представляешь! Это! Это!

ильберс свечкой взмыл вверх и огромными скачками помчался куда-то вглубь плоскогорья.

Мих... — простонал Арчи и обессилено сел на свой хвост.

Впрочем, вскоре радостный зверь вернулся.

— Давай домой, — недовольно сказал Арчи.

— Не хочу! Тут так... так... словно я жить по-настоящему начал! — капризно ответил ильберс, но убегать никуда не стал.

— Мало ли, что ты хочешь, парень, — проворчал Арчи. — Пора возвращаться. Хорошенького помаленьку!

— Агр!!! — ответил ильберс и тяжело вздохнул.

Арчи прочитал заклинание, с помощью которого они должны были вернуться в Гербовый зал, и почти сразу же услышал чей-то испуганный крик.

— Мих! Ты совсем ошалел от радости? — рявкнул маг и откатился в сторону.

Его ученик и в земном мире сохранил образ Снежного Льва.

Огромный белый кот лениво потягивался на одеялах.

— Мих, ты — человек! — как можно убедительнее сказал Арчи. — Ты — баронет Эрн-Лисский, сын рыцаря и маг. Ты сможешь вернуть себе этот образ в любой момент, но будь другом, сейчас стань человеком! Иначе магмейстер эт-Лотус не слезет со шкафа!

— Агр! — ответил ильберс и затряс головой.

Через миг перед молодым некромантом стоял на четвереньках его студент. Рыжий баронет совершенно по-кошачьи фыркнул и неуверенно поднялся на ноги.

Из дальнего угла зала раздался грохот и звон разбитого стекла.

Молодые маги, не сговариваясь, бросились на звук.

— Что же вы так неосторожно? — укоризненно спросил Арчи, помогая подняться магмейстеру эт-Лотусу.

— Да, действительно, — ответил толстый стихиальщик, глядя на разбитую витрину. — Я же обещал старине Влишику, что все тут будет в целости и сохранности!

И тяжело вздохнул.

— А я не понимаю, как вы могли залезть на шкаф, господин эт-Лотус? — удивленно пробормотал Мих Эрн-Лисский.

— Ты бы себя со стороны увидел, вообще бы на потолок залез, — ответил стихиальщик.

Глава 22

На каретной бирже возле храма Тима Пресветлого появился новичок. Нет, порядком потрепанную карету и солового жеребчика местные возчики хорошо знали. Но на козлах восседал не старик Порей, а какой-то незнакомый мужик.

— Эй, земляк, а за стоянку-то кто платить будет? — подкатил к новичку биржевой старшина Мусим.

— Дык... это... дядько Век сказывал, что за седьмицу уплочено, боле не надоть, — недоуменно ответил незнакомый кучер.

— Какой Век? Порей?

— Дык... это... он самый.

— Так ты пореев племяш? А чо сам-то старик? — не отходил от кареты биржевой старшина.

Остальные возницы повыглядывали из своих экипажей. По утрам седоков немного, скука донимает, а тут — хоть какие новости.

— Дык это... приболел дядько. В спину ему вступило — с лавки встать не может. Вот и послал меня. А чо лошадке в конюшне томиться? Да и лишний грош не лишний, — словоохотливо начал рассказывать новенький. — А меня Высиком кличут. Высик Втолх, я от вековой сестры сын, от Хунэтты, ну, той, которая за бочкаря в Польту замуж вышла. Вот — приехал я, бочки продал, а дядко говорит — подмогни. А чо не подмогнуть? Счас не сезон на бочки, вино уже разлили, теперь до весенней путины — хошь спи на печи, хошь по бабам гуляй...

— А, точно, Век говаривал, что у него в Польте родня есть, — степенно кивнул старшина. — Ну, тогда ладно уж, отдашь плату в Наинин день. А вечером, коли что, заглядывай в кабачок "У стены", он тут неподалеку. Выпьем за знакомство.

В это время под навес биржи вошел молодой магик в теплом зимнем плаще и широкополой шляпе. В руках парень держал дорожный сундучок и еще что-то длинное, завернутое в неброскую ткань, что возницы разом определили как посох.

Поискав глазами по экипажам, магик уверенно подошел к соловому жеребчике и спросил у кучра:

— До Влыт сколько возьмешь?

Новичок вроде как растерялся, но не успевший отойти старшина подсказал ему сумму, раза в полтора большую, чем обычно платят, когда едут в пригород. Магик немного поторговался, сбил цену — сошлись на той, которую кучера признают правильной, и легко запрыгнул в карету. Возница щелкнул кнутом, и соловый затрусил по направлению к Ремесленному кварталу.

— Везет новичку! — пробормотал кто-то из возниц, проводив глазами отъехавший экипаж. — Первый заказ — и на весь день. Небось, магик к кому из влтских рыцарей направился, так что, поди, и подождать попросит, и обратно с порейским племяшом поедет.

— Так что не видать тебе, старшина, вечером дармовой выпивки, — хохотнул другой возчик, здоровенный детина, которого на бирже не особо любили из-за его злого языка, но терпели и предпочитали не связываться. — До Влыт и назад — цельный день, а ежели магик в гостях застрянет, то и ночью ворочаться будут.

Однако, выехав на широкий Храмовый проспект, карета свернула не налево, как надо бы было, если ехать действительно во Влыт, а направо, вверх по течению реки.

— Господина магмейстера эт-Лотуса подберем на набережной, — сказал возница. — Если он, конечно, ничего не перепутал и будет там, где должен быть.

Арчи эт-Утус — а именно он в это пасмурное утро отправился в путешествие по предместьям Келе, — коротко хихикнул.

Он вспомнил, как третьего дня магмейстер эт-Лотус забыл запереть мышей, на которых они испытывали противоядие против пыли с Троп мертвых, и обожравшиеся целительных зелий зверьки сбежали из клетки.

Неизвестно, что забыли мыши в приемной декана, но к утру они каким-то непонятным образом оказались именно там. Все бы ничего, да девицы, что там работают, оказывается, боятся их больше, чем своего патрона. В общем, декан очень удивился, когда в его кабинет, задрав юбки, влетели две визжащие девицы и с разбегу заскочили на стол. Магистр эт-Манетоли — мужчина спокойный и серьезный, но в этой ситуации он слегка растерялся. И сделал то, что ему в первым пришло в голову. На беду девиц — и мышей тоже — декан стихиального факультета — один из самых знающих мастеров огня в королевстве. Поэтому неизвестную опасность он встретил заклинанием "драконьего пламени".

В общем, мышей, которые остались в живых, отловили студенты-некроманты, с которыми Арчи проводил занятие в соседней аудитории. В ходе поимки на перепуганных зверьков наложили такое количество проклятий, а потом — целительных заклинаний, что результаты проведенного опыта уже вряд ли можно называть корректными. А в кабинете декана придется делать внеплановый ремонт.

Радовало только одно: Арчи и эт-Лотус уже успели убедиться в действенности разработанного магмейстером эт-Баради зелья, а эти мыши были контрольной группой...

— А вы посмотрите, мой юный друг, на этот раз господин магмейстер оказался точен, как никогда! — снова подал голос возница.

Арчи выглянул из окна: эт-Лотус стоял у парапета набережной и задумчиво смотрел в туманную даль над рекой.

Хотя, по большому счету, смотреть особо не на что — противоположный берег казался сероватой полоской на фоне чуть более светлого серого неба и такой же серой воды.

И все же магмейстер эт-Лотус умудрился найти в этом пейзаже что-то настолько для себя интересное, что даже не сразу обернулся на оклик возницы.

— О! Приветствую вас, господин Сатин, — радостно сказал старый маг, подходя к карете. — А я все смотрю-смотрю, а вас нет и нет.

Забравшись в экипаж, эт-Лотус немного повозился на сиденье и спросил возницу:

— А к чему опять такая таинственность? Неужели я сам не мог добраться до Мириволы? По-моему, я уже бывал в загородной резиденции господина маршала, когда мы показывали ему новые взрывчатые смеси. У него там на берегу — что-то вроде испытательного полигона для артиллеристов.

— Дело неофициальное. Его Высочество не хочет, чтобы о его болезни знало слишком много народу, — ответил Сатин — а именно он сидел на козлах.

— Ну, тогда ладно. Я приготовил все бумаги, готов доложить, — сказал эт-Лотус и надолго замолк, задумавшись о чем-то.

Арчи в нетерпении вертелся на сидении, то выглядывая в окно, то путаясь сверлить взглядом спину Сатина.

Пейзаж за окном не радовал. С утра погода испортилась. Над столицей нависли густые тучи. Время приближалось к полудню, но было настолько пасмурно, что фонарщики поленились гасить огни на набережной, и теперь фонари истекали блеклым желтоватым светом. С неба сыпался не то снег, не то дождь — мелкая морось, моментально превращавшаяся на мостовой в склизкую грязь.

До выезда из города Сатин упорно молчал. Но стоило карете миновать сады, окружающие дома на окраине, он остановил лошадь и сказал:

— Господин эт-Утус, не могли бы вы перебраться на мое место? Мне нужно переодеться, все же секретность — секретностью, но господин маршал не поймет, если я предстану перед ним в этом маскарадном костюме.

Арчи забрался на козлы.

Какое-то время молодой маг прислушивался к возне внутри кареты и радовался, что догадался надеть зимний плащ. В лугах за городом поднялся ветер, а снег усилился. Теперь он летел большими мокрыми хлопьями.

— Господин эт-Утус, а что вы молчите? — вдруг услышал Арчи голос Сатина. — Вы там не замерзли?

— А что говорить? — Арчи усмехнулся про себя, подумав, что он оказался прав в своих предположениях.

Сатин не способен долго молчать, особенно если его распирает от новостей.

— Ну, хотя бы спросить, чей образ встроили в заклинание приворожки. Неужели вам не интересно?

— Интересно. Но имею ли я право знать? — подлил масла в огонь молодой маг.

— Имеете, чего вы только теперь не имеете! — раздалось из кареты. — За две последних седьмицы на Араса Вильмирского десяток покушений. После второго красавчик усилил свою охрану и стал прислушиваться к моим советам. Но последнее покушение увенчалось успехом: маршала ранили в руку. Сейчас он лежит в лихорадке и спасти его можете только вы.

— А кто все-таки та женщина? — не выдержал Арчи.

— Можете смеяться, но это — супруга маршала, леди Соретта. — Так что вы, мой юный друг, правы: дочка маршала — светлый дух. С крылышками, или что там положено светлым гениям?

Арчи неожиданно для себя почувствовал облегчение. Он всего один раз в жизни, и то мельком, видел девушку, но почему-то ему было бы очень обидно, если бы она сознательно сделала что-то дурное.

— Тогда все складывается, — сказал он. — Манрика начала выезжать в свет и наконец-то услышала все сплетни, которые рассказывают про ее отца и Ее Величество. Девочка добрая и чуткая, видела, наверное, как мать страдает. И с юным максимализмом попыталась исправить ситуацию. Хотя, подозреваю, что кто-то более опытный мог натолкнуть ее на эту идею.