Девятимечье. Красный Меч

И Тальг почувствовал, как кровь в жилах зажигается яростным пламенем. Тело наполнилось пьянящей энергией, смывающей усталость, рвущейся стать движением, бегом, схваткой...

Из лап Тал'Рхаада чаша перешла к Сабалу.

— Лунный Охотник благоволит вам, стая!

Непроглядная тьма вокруг сменилась зыбким полумраком. Ночь расцвела букетом незнакомых оттенков, звуков, запахов. Только через пару секунд Тальгиар осознал, что мир остался прежним, изменилось лишь его восприятие. Благословение Сабала дало охотникам зоркость ловчего сокола и нюх варга, а вместе с тем — ощущение небывалого единства, сплоченности. Теперь каждый из налетчиков ощущал остальных, как продолжение себя, а себя — как часть единой своры, стремительной, чуткой и беспощадной.

Сабал хищно улыбнулся и перевел взгляд на Хранителя.

— Агеон желает тебе удачи, Красный. Он очень хочет знать — ты принимаешь его предложение?

Тальг пару секунд помедлил.

— Я еще не готов дать ответ. Хороший охотник не идет с сетью на клыкача, а с копьем — ловить птиц. Так и я не могу выбрать покровителя, пока не пойму, куда меня заведет мой Путь.

— Ты очень рискуешь. Агеон мог бы стать ценным союзником в любых твоих делах. Какой бы дорогой ты не шел, тебе не избежать путей завоевания, Войны и Власти — путей Князя-В-Золотом-Шлеме. Впрочем... я передал то, что было велено. Поступай, как считаешь нужным.

Сабал вынул из костра горящую ветку. Пристально посмотрел на нее, и оранжевый лепесток пламени стал серебристо-белым. Тальгиар поморщился. Призрачный Огонь виден только несущему, он превосходно выявляет скрытое, но берет свою плату — жизненной силой владельца. Немного, но все же...

— Иди, — древний дух протянул ветку шаману, — Темные Тропы откроются для тебя. Огонь покажет дорогу. Удачной охоты и славной добычи, Алый!

Отряд бесшумно скользил сквозь ночь. Хранитель шел первым, освещая тропинку, петлявшую между черных, перекрученных древесных стволов. На Темных Тропах, проходящих где-то между миром живых и миром духов, водилось достаточно темных тварей, но благословение Лунного Варга укрывало налетчиков пеленой зыбких теней, мягко отводя любое враждебное внимание. Так что период относительного спокойствия нужно было использовать для размышлений. Например, попытаться понять, зачем Анзулу понадобился этот внезапный поход, о котором еще вчера не было и намёка, что может означать внезапная сговорчивость Старейших... Агеон отказался от мысли его использовать? Предупредил кого-то из баронов, и теперь их ждет засада? Не похоже, по многим причинам... Или они...

"Так. Спокойно. Эта задачка с налета не решается, тут подумать надо. Вообще хорошо бы определиться с приоритетами, а то что-то я совсем заучился. Начнем с... да, собственно, с самого Пробуждения"

* * *

Первые дни после "воскрешения" запомнились Тальгу плохо. Анзул, убедившись, что пациент в состоянии ходить и разговаривать (что тоже случилось не сразу), заявил Хранителю:

— Я взялся учить тебя на шамана. И я это сделаю. Учить буду быстро — враги не оставят тебя в покое надолго. Учить буду на совесть — по-другому не умею. Поэтому если я говорю тебе что-то делать, ты делаешь всё в точности. Ясно?

Тальгиар хотел было кивнуть. Он еще не до конца оправился от действия Инферно. Иногда на него нападали приступы беспричинной паники или слепой ярости, порой тело охватывала фантомная боль, но в основном в душе царила апатия. Слишком многое обрушилось на него за последнее время. Слишком многое. Поэтому первым побуждением было согласиться, чтобы от него, наконец, отстали. Но слова Анзула всколыхнули что-то в глубине полудремлющего разума, как ветер раздувает тлеющие угли. Парень твердо посмотрел в непроницаемо-черные глаза шамана и ответил:

— Только если это не будет мешать моему Пути.

Анзул удовлетворенно кивнул, а потом сделал быстрое подсекающее движение рукой. Внезапно полог шатра кувыркнулся у Тальга перед глазами, земля ушла из-под ног и тут же больно ударила по спине.

— Слабоват, слабоват еще... ну ничего, исправим. Теперь слушай. Пока я твой учитель, твой Путь — мой Путь, твоя честь — моя честь. Наказ учителя не может унизить или обесчестить тебя. На время ученичества я отвечаю за все твои поступки перед духами и перед смертными. Любой спрос — с меня. Поэтому, делать ты будешь то, что я говорю. Ясно?

Тальг перекатился и, пошатываясь, поднялся на ноги. Сейчас, когда его ветром сдувает, конфликтовать с шаманом смерти подобно. Размажет по полу тонким слоем. И всё-таки...

— За мои поступки несу ответственность только я сам. Никто другой не может взять её на себя — ни Меч, ни духи... ни ты. Я не стану делать того, что противоречит Пути.

Анзул по-птичьи склонил голову, внимательно рассматривая собеседника. Хранитель подобрался, готовясь к новому удару, но внутренне оставался спокоен. Он твердо знал, что поступает правильно. Остальное не имело значения. Тем более неожиданным для него стал смех старого шамана.

— Ха, а ведь всё-таки неплох. Я уж было засомневался. Ладно, урок первый — иногда не нужно верить учителю. Больше своей головой думай, бывает полезно.

Первые дни ученичества были наполнены черной работой и неутихающей злобой на Анзула. Шаман, отличавшийся в быту изрядной ленью и неаккуратностью, злорадно поинтересовался, не противоречит ли Пути рубка дров, походы за водой, приготовление пищи и уборка шатра, после чего спихнул все вышеуказанное Тальгу. Хорошо, что охотиться не пришлось — дичью и другими продуктами шамана исправно снабжали охотники.

Отношения с племенем тоже складывались не слишком гладко. К счастью, гоблины были трусоваты. После неудачной попытки "попросить" у Тальга вязанку дров, они перешли к пакостям исподтишка. На этом поприще отличился Гвирх. У только-только прошедшего посвящение в охотники подростка-сироты был настоящий талант к созданию неприятностей. Более того, если остальные диверсанты после ряда ответных мер (с демонстрацией кое-каких шаманских приемов) предпочли выбрать жертву послабее, то Гвирх изводил Хранителя просто из любви к искусству. Для него было делом принципа застать Тальгиара врасплох и с безопасного расстояния полюбоваться на мокрого, грязного, обожженного и просто очень злого человека, с руганью выбиравшегося из очередной ловушки. Учитывая, что каких-то других принципов у Гвирха почти не имелось, идею воззвать к его совести Тальг забраковал. Угрозы и пинки не помогали. Зеленоухий мерзавец прятался, удирал, при поимке клятвенно обещал исправиться, но каждый раз продолжал свои проделки. Тогда, обдумав ситуацию и посоветовавшись с Мечом, Тальгиар решил переиграть противника на его поле. Выбравшийся из-под упавшего шатра, чьи опорные шесты за одну ночь сгрызли жуки-древоеды, Гвирх правильно понял намек и... не то чтобы прекратил свои проделки, но теперь много времени посвящал обороне. Постепенно соперничество стало скорее дружеским... ну, почти дружеским. Это было очень кстати, потому что учеба отнимала у Хранителя все больше времени и сил.

Поначалу занятия были только теоретическими. Причем начинались они не раньше, чем вся работа по хозяйству будет сделана. Из-за этого замотанный и сонный Алый Охотник регулярно испытывал на себе неудовольствие учителя.

— Я учу тебя мастерству шамана. До этого ты был магом Предела... недолго. Так в чем разница между магами и шаманами?

— Маги думают, шаманы чувствуют, — не задумываясь выдал Тальг вычитанную еще где-то на Земле цитату.

Короткое гудение рассекаемого воздуха и сочный звук удара.

— Ай!

— Почувствовал? — поинтересовался Анзул, снова укладывая посох рядом, — А теперь подумай.

— Ну-у-у... Маги работают с энергией напрямую, шаманы вызывают духов и приказывают им сделать то или другое.

— Для профана сойдет. Но посмотри, какое дело. Ведь и маги умеют призывать духов. А шаманы, как ты помнишь, умеют без посредников действовать на мир. Не сходится.

— Тогда... Не знаю.

— Так внимай же великой мудрости древнего шамана... или древней мудрости великого?

— Я весь внимание, о учитель.

— Давно пора. Хорошо, слушай. Нашим миром в отсутствие Владыки Предела правили силы четырех стихийных Иерархий — Огня, Земли, Воды и Воздуха, и в каждой тьма разных духов, магов, жрецов и простых смертных. Даже сейчас их остатки продолжают ошиваться за границами Унии. Но кроме этих, есть еще четыре силы, иерархий которых нет на Эвклазе давным-давно — это Жизнь, Смерть, Разум и Дух. Так вот, шаманы гоблинов и троллей — все, что осталось от Иерархии Духа. Мы никогда не имели своего архонта, уважая всех старших духов. Именно они дают шаману доступ к части своей Силы и проводят его через испытания по ступеням посвящения.

— Это вроде моего забега под Серой Рекой?

— Да-да, угадал, умник. Ученик шамана может только торговаться с духами и подкармливать их жертвами. И надеяться при этом, что они послушают его просьбы и сделают за него всю работу. По сравнению с магом, такой все равно, что связанный по рукам и ногам боец против свободного. Только и может, что на помощь звать. Ну и башкой еще крутить — глаза-то открыты, духов он видит, эфир чувствует. И вот когда ученику надоедать стелиться перед каждым мелким зверодухом, а учитель решает, что он готов, происходит испытание Нижним Миром. Раньше этим занимался сам Балх-Хагон, архонт Земли, но он куда-то исчез в Дни Страха, и теперь Нижним Миром заправляет твой знакомец Агеон. Пережившие прогулку получают глоток мертвой воды, который дает им желанный доступ к Силе... хотя и отнимает взамен немало. Так что для духов ты уже считаешься полноправным черным, иначе — боевым шаманом. Но для меня ты останешься учеником, пока я не решу иначе.

— Ну а сам-то ты на какой... эм... ступени, учитель? И сколько их всего?

— О-о-о, — нараспев протянул Анзул, на лице которого отразилось странное чувство — что-то вроде смеси мрачного веселья и глухой звериной тоски, — Десять лет черным шаманом был я, к духам Нижнего Мира камлал, в шкуру зверя облекался, в птичьи перья, в чешую змеи, могучих демонов покорял и связывал службой! Волей Короля Ветров белым шаманом стал. Двадцать лет белым шаманом был я, к духам Верхнего Мира камлал, лунным лучом скользил по мировому древу, слабых учил, помогал стать могучими. Волей Янтарного Клинка и Ийнеда-Дракона красным шаманом стал. Сорок лет красным шаманом был я, к духам Великого Красного Океана камлал, торил путь для Кхаэрта через Хаос...

"Меч, он правду говорит? Шаманы могут работать с Пределом?"

"Никто по-настоящему не знает, на что способны красные шаманы. За всю историю Кхаэрта их не набралось бы и трех десятков, и каждый отличился по-своему. Весьма любопытно, я и не подозревал, каких высот достиг Анзул за это время"

— ...а потом вернулся. Я устал от груза ответственности за обреченный мир. И снова стал черным шаманом. Да, возможностей поменьше, но зато применять их можно почти как угодно. И прямо сейчас мне угодно попросить тебя...

Уроки не ограничивались информацией о ритуалах призыва духов. История Иерархий, их взаимоотношение, ключевые фигуры. Политическая обстановка мира смертных, на основе доступных гоблинам сведений — племена лесов, болот и гор, тролли, Баронства, Приграничье, Уния. Травы волшебные, лекарственные и ядовитые. Отношение духов к разным материалам и их использование при создании артефактов. Основы законов и табу. Песни, мифы и легенды...

— И когда Красный Дракон вершил первый полет над новорожденным миром, восторг и ликование охватили его. Желая даровать Кхаэрту самое драгоценное, что он имел, Ийнед когтем отворил себе жилу, и дождь сияющих рубиновых искр оросил землю. Он пролетал над лесами, и из чащоб ему навстречу поднимались грациозные лесные драконы. Он пролетал над горами, и могучие горные драконы приветствовали его трубным ревом. Он пролетал над степями, сотворив мощнокрылых степных драконов, и над болотами, где создал самых хитроумных и самых ядовитых своих детей. Наконец, облетев всю землю, Красный Дракон увидел звезды в небе и устремился к ним, но как он не мчался, звезды не становились ближе. Тогда Ийнед размахнулся изо всех сил и швырнул полную горсть своей крови к светилам иных миров. И неведома была судьба его крови, пока однажды из межзвездной пустоты не начали возвращаться его потомки, звездные драконы. Превзошли они сородичей не только мощью и совершенством своих тел, способных нести их сквозь космос, не только красотой звездного узор на чешуе цвета ночного неба, но и несравненной мудростью — ибо смысл их жизни составляла любовь к познанию и стремление делиться своими знаниями с тем, кому они нужны. Малочисленны были дети звезд, но каждого из них высоко чтили прочие драконы... Мне только одно непонятно. Красный Дракон что, правда не знал, что такое звезды и что на своих крыльях он до них за тысячу лет не долетит? Ай, учитель! За что? Я же только спросил!

* * *

Маленький боевой отряд шел сквозь мрак, что темнее обычной ночи, сквозь неясные шорохи по бокам от тропы, сквозь пляску темных силуэтов на грани восприятия... Но несмотря на все произошедшее с ними сегодня и все, что ждало их завтра, сейчас Алый Охотник почему-то улыбался.

Глава 12

— Замечательно, — с сарказмом произнесла Аль, откидываясь на спинку кровати, — Ве-ли-ко-леп-но. Подводя итог — мы втроем торчим то ли в гостях, то ли в плену у какого-то приграничного барона. Как отсюда убраться — мы не знаем, зачем мы ему понадобились — мы не знаем, где остальные наши девочки — мы не знаем, и что мы будем делать, когда выберемся...

— ... мы не знаем? — неуверенно закончила Нэад.

— Мы должны сейчас решить. Любое дело, подруга, должно начинаться с постановки цели... И в чем, как вы думаете, сейчас может заключаться наша цель?

— Ну... выбраться из замка незамеченными?

— Очевидно, нет. Допустим, мы выберемся, и что ты предлагаешь делать дальше?

— Не очень-то разумно задавать такой вопрос нам двоим, — улыбнулся молчавший до сих пор Тэлаф, — Учитывая, что пару месяцев назад я спокойно жил с родителями в Бенеде, а Нэад — в своем мире. Потом, заметь, мы оба встретили тебя, и пошло-поехало. Все это время мы сначала находились под твоим руководством, а потом, пока ты была... недоступна, так скажем... мы пытались тебя вылечить и вернуть в строй. Чтобы ты, на основе известной тебе — и только тебе — стратегической информации обозначила нашу цель и составила генеральный план. Так что, если хочешь услышать наши мысли, предложи свою программу. А мы покритикуем... в смысле, попытаемся адаптировать её к известным нам условиям.

— Всё-таки жизнь кошмарно несправедлива, — Альтрая страдальчески закатила глаза, — Нэад, почему из всех моих спутников не потерялось именно это недоразумение?

Нэад бросила на ведьму короткий и неожиданно холодный взгляд.

— Это "недоразумение" волокло тебя на спине двое суток. Без Тэла мы обе остались бы на том озере.

Ведьма и Тэл воззрились на девочку с почти одинаковым недоумением. Такого демарша от тихой Нэад не ждал ни один из них. И если для Тэлафа этот сюрприз оказался приятным, то Аль безошибочным командирским чутьем уловила готовящийся бунт. Но сил для наведения порядка у ведьмы пока не было, так что она сочла за лучшее сгладить конфликт: