Время тянулось адски медленно.
Организм, подзаряженный на полную, требовал дать выход своей энергии, шерник подстегивал его, постоянно побуждая к активным действиям. Пик активности будет продолжаться еще около часа, потом пойдет на спад, и оставшиеся два дня будет сохраняться нормально бодрое состояние. До самого наступления "часа расплаты".
Стемнело. На востоке, то есть Эс-Хасте, заискрились первые звезды. Большинство сотрудников Управления отправились по домам, и в здании осталась лишь ночная оперативная смена. В этот, уже довольно поздний, час во внутренний двор въехала отправленная за чиновником Лонг-Фэнгом карета, влекомая двумя взмыленными, в пене, лошадьми. Господин Нариа, читавший дело номер 4582 (о пропавшей девице Лианн, с приложенным портретом), взглянул на возникшего в дверях своего младшего коллегу.
Имя не соврало, он был степняк, наверняка из тех самых ассимилянтов. "Прирученные" кочевники, и их дети, и все потомки очень хорошо служили властям Таварра, отличаясь исполнительностью и усердностью. Что в армии, что в полиции по их поводу шутили даже, что не худо бы и весь личный состав таким вот образом обработать — насколько бы возросли служебные показатели! Глаза Лонг-Фэнга выражали почтение и умеренное служебное рвение, но все-таки где-то там, на донышке, в них шевелился хорошо замаскированный страх — все-таки, зачем его вызвали на самый верх, ночью, да еще в такой спешке? Неплохой коктейль был замешан в загадочной степной душе...
По обе стороны от Лонг-Фэнга замерли конвоиры. Разумеется, он вполне логично решил, что это арест, и приготовился к самому худшему. Но держался потомок степных воителей неплохо, даже уверенно, молча дожидаясь своей участи. Господин Нариа отпустил конвойных, он хотел всего лишь поскорее уточнить подробности одного странного дела, так сказать, из первых рук и без лишних свидетелей, но в том и был весь смак, господа, что дело это очень странно пахло...
— Приветствую господина почтеннейшего дьюка. Лонг-Фэнг, эдир низшего ранга из пригородного селения Римгезы по вашему приказанию прибыл. — Выдержав некоторую паузу, довольно браво доложил о себе степняк.
— Прибыли — и замечательно. Тогда скажите-ка мне, Лонг-Фэнг, почему вы два дня назад отпустили нескольких задержанных по коронному подозрению людей? — Без предисловий осведомился господин Нариа.
Лонг-Фэнг удар принял твердо.
— Мною все отражено в докладе. Двое из них показали байзу с синей перевязью. Я не имел права чинить им препятствия.
— Кем была подписана байза?
На лице Лонг-Фэнга выражение спокойной твердости вдруг сменилось вначале удивлением, а затем... Затем дернувшиеся губы убедительно подтвердили, что их хозяин внезапно испытал острый приступ страха. С которым, впрочем, смог справиться. Лонг-Фэнг медленно, опустив взгляд, качнул головой:
— Я... Не помню. Там была подпись. Но я не могу вспомнить, чья.
— Как это так? — Давил господин Нариа. — Вы не помните подписи, потому что даже не посмотрели на нее?
— Я не мог не посмотреть. Подпись была, и печать, как полагается. Но я не помню, чьи.
— Вы понимаете, что выдать байзу с синей перевязью может только Ее Величество?
— Да.
— Вы понимаете, что в таком случае там обязаны быть личные подпись и печать королевы?
— Так точно. — Лонг-Фэнг держался, хотя отлично понимал, в какой переплет умудрился угодить. Лицо степняка вдруг окаменело, просто перестав отражать какие-бы то ни было эмоции вообще. Оно превратилось в деревянную маску. Господин Нариа мысленно одобрительно кивнул эдиру: он патологически ненавидел трусов.
— Но все-таки, неужели вы не смогли запомнить, были ли там личные атрибуты королевы? Неужели вы не опознали их?
— Тогда я, должно быть, ясно видел, что это были именно атрибуты королевы. Должны были быть именно они. Я не могу объяснить, почему... Почему я сейчас забыл это. Я не помню.
— Что именно вы не помните?
— Ничего не помню. Байза — была. Читать — читал. Но кем выдана, кем подписана — не могу знать!
— То есть она могла быть подписана не королевой?
— Теперь уже не могу знать!
— А кем же?
— Не могу... знать... — Степняк не в состоянии был соврать, и оттого боялся еще больше. Он и вправду ничего, ровным счетом ничего не помнил, и сам был этому больше всех удивлен. Господин Нариа философски вздохнул и вновь, по привычке, забарабанил пальцами по столу...
— Они спрашивали вас о чем-то?
— Да! — Обрадованно, что все-таки может дать какую-то информацию, почти выкрикнул Лонг-Фэнг. — Один из них спрашивал меня о том, как пройти в долину Сонных Тараканов.
— Куда?! — Брови на холеном лице начальника полиции взлетели вверх.
— То есть... Я хотел сказать... Дохлых Сколопендр!
— В каком смысле?!!
— В смысле... Виноват... Дремлющих Скорпионов!
— Вы в своем уме? Каких еще сколопендр? Каких скорпионов? Каких таких, к грыбу лесному, тараканов?! Что вы несете, младший чиновник?
— Апатичных Жучков... Квелых Кузнечиков... Дрыхнущих Муравьев!
Господин Нариа трижды дернул рычаг у себя под локтем. Через несколько секунд в его кабинет ввалилось трое дюжих оперативников, быстро и сноровисто заломивших Лонг-Фэнгу руки за спину. Его уже волокли по коридору, а до слуха почтеннейшего дьюка все еще доносились бессвязные вопли спятившего службиста, громко перечислявшего разнообразных, насколько хватало сдвинутого воображения, насекомых. Внизу, в подвалах, уже готовилась специальная одиночная камера. Если помрачение ума у римгезского эдира не пройдет само собой через пару суток, то... То даже и неизвестно пока, что придется сделать.
Господин Нариа знал только одно: в лечебницу для душевнобольных младший чиновник, пусть хоть трижды заслуженный, не попадет никогда. Нельзя допустить, чтобы хоть кто-нибудь, кроме него самого, услышал сумасшедшую болтовню. К тому же полицейский вдруг подумал, что внезапно случившееся сумасшествие может так же внезапно и излечиться. Как только Лонг-Фэнг окажется в надлежащей дали от него самого, господина Нариа. Вот этого уже допустить было ни в коем случае нельзя, а чутье все сильнее убеждало полицейского, что извращенная логика последних событий вполне допускает такой поворот. Донесение, рассказ и то, что только что случилось с Лонг-Фэнгом, окончательно убедили его в истинности своих, пока еще не окончательно сформировавшихся догадок.
Послужили последней точкой для складывающейся в уме версии. Гипотезы о том, что...
В этом некогда почти благополучном мире внезапно стало происходить что-то очень странное.
И это еще было чрезвычайно мягко сформулировано.
Если охарактеризовать происходящее более емко, точно и прямолинейно, то в стране уже которую неделю творилось ГРЫБ ЗНАЕТ, ЧТО! Некая сила напрочь путала все карты, планы, распорядки, она нарушала нормальный ход событий, при котором люди занимались своими людскими делами, эссы — своими полубожественными, господь бог Эссалон присматривал и за теми, и за другими, и в мире наблюдалась пусть относительная, но все-таки гармония.
Во всяком случае, не имелось никаких сверхъестественных факторов, способных эту самую гармонию, просим прощения за простонародность, похерить.
Должность верховного полицейского начальника обязывала хорошо разбираться в людских душах. Господин Нариа сам был далеко не безгрешен, и остальную массу людей в святые тоже не зачислял, но благодаря работе наверняка знал, что вменяемых, "хороших", положительных и честных в мире все-таки больше, чем полнейших отморозков. Он понимал, что даже Нижний Город был на самом деле не так страшен, как он сам же рисовал в красках госпоже почтеннейшему дьюку. Знал, что там сейчас кипит вполне нормальная жизнь, люди живут, работают и отдыхают точно так же, как и Наверху. Этот независимый анклав он вскорости, дайте только время, присоединит обратно к основной части города, а пока пусть наслаждаются своей незаконной "свободой"... Господина Нариа всерьез, по-настоящему, заинтересовало и даже начало слегка беспокоить именно это "нарушение гармонии".
"Кто-то начал путать карты" — как говаривал один старый, прожженный и битый жизнью шулер, незаметно подменяя бирюзовую розу на синий тюльпан.
Слишком много странных, очень странных событий произошло за полтора последних месяца. Событий, никак вроде бы не связанных между собой, но где-то там, за кулисами, в пальцах марионеточника первоистоками своими сходившихся воедино. Этот мир вел себя не так, как ему полагалось, неправильно, нелогично. Он медленно, но неуклонно шел вразнос, как часовая система, внутрь которой попали мельчайшие частички пустынного песка.
И, право же, господину Нариа очень не хотелось дождаться того момента, когда эта система встанет окончательно.
Когда песок сточит в пыль зубцы стальных шестеренок.
Добравшись в своих рассуждениях до этой аллегории, начальник полиции выглянул в темное, прикрытое легкой бязевой занавеской, окно. Синий свет газовых рожков подсвечивал часы под пирамидальным навершием ратуши городских старейшин. Если верить им, до рассвета оставалось не более двух с половиной часов, когда господин Нариа понял, что ему необходимо отдохнуть. Не физически — шерник обеспечил трехдневный заряд энергии, а морально. А моральную усталость можно снять, только хорошенько развеявшись...
Он улыбнулся.
— Дежур-р-рный!!! Оперативную бригаду общего состава срочно — на выезд!
Дежурный не замешкался, задергал рычагами у себя в караулке, отчего в кабинетах оперативников громко затрезвонили колокольцы. Кто-то у себя в кабинете подавился домашней котлетой, вздумавши перекусить по ночи, кто-то поперхнулся горячим чаем, вылив на себя половину кружки, а кто-то от неожиданности перевернул доску с новомодной игрой шах-маты, недавно изобретенной лично королевой. На эту ночь никаких особенных штатных мероприятий запланировано не было. Те, что были, не требовали столь мощного звукового сопровождения.
Непредсказуемость поведения господина Нариа также давным-давно вошла в легенду.
Почтеннейший дьюк прошелся перед выстроившимися в нижнем зале оперативными работниками. Никакой формы, никаких мундиров, неброская серо-коричневая цивильная одежда, но на поясах средней длины широкие шпаги. Глаза понятливые, лица слегка сонные — ночь, вообще-то, как ни крути... Ничего, сейчас взбодримся!
— На сегодня у нас по плану... — Кеш-га выдержал паузу. — Только что утвержденном лично мной, проверка дома Белой Мыши, принадлежащего некоей Матушке Суо. Которую вы, я думаю, все хорошо знаете! — Полицейские оживились, по строю пробежала усмешка. — Документы, запрещенное оружие, подозрительные связи. С клиентами можно не церемониться! С девочками — по обстановке. Пошли!
Придерживая шпаги в мягких небрякающих ножнах, незаметные серые люди тенями выскальзывали из ворот полицейского управления, и бежали вдоль стен, преимущественно переулками и проходными дворами, предпочитая не показываться на свету. Конские копыта слишком громко цокают по брусчатке, поэтому, когда шуметь нет причин, предпочтительней собственные ноги.
Благо, расстояние не так уж велико.
Лично господин Нариа не гнушался подобными пробежками. Он считал их отличным средством поддержания физической формы, и даже находил в них известную прелесть. Как приятно пробежаться ночью, по холодку, всматриваясь в пляшущие по сторонам тени, самим тобою и твоими людьми же и порожденные. Призраком кажется человек, внезапно выныривающий из темноты и в нее же ныряющий, нереальностью, игрой света и тени. Силуэтом, фигурой теневого театра он выглядит, а вся обстановка, дома, стены и фонари — декорацией. Нет звуков, только негромкий, совсем даже тихий шорох шагов, и шуршанье одежды, когда перемахиваешь через низенький забор, стремительно проносишься по чьему-то огороду и исчезаешь раньше, чем встревоженные хозяева успевают проснуться и подойти к дверям. В каких домах здесь есть собаки, а в каких нет, служители закона знали преотлично.
Прекрасен стремительный бег по ночному городу, когда впереди есть цель, на боку — оружие, а в душе — убежденность в собственной правоте. И тем более прекрасно, для тебя самого, разумеется, твое никем не ожиданное, а потому абсолютно внезапное появление. Господин Нариа, хоть и сознавал, что это ребячество, тем не менее обожал иногда преподносить людям сюрпризы...
В этом районе ночью спали все. Ну... Почти все. Никогда не гасил света в темное время суток здесь только один дом. Знаменитый Дом, эмблемой которого, нарисованной на большом металлическом листе, была жирная, размером два на три локтя, Белая Мышь.
В Ра-Туссе говорили: "Ты можешь не знать Горящий Факел священника. Ты можешь не знать Ножницы портного или Склянку аптекаря. Ты можешь не знать даже Змею Короля, грыб тебя побери, но Белую Мышь ты не знать не можешь!".
И знали — все, от мала до велика.
Белая Мышь была официально зарегистрированной эмблемой гильдии "торговцев счастьем". Почетным главой которой была дюна Суо Ткеши Камирра, содержащая самый элитный, самый привилегированный, самый высокородный публичный дом Таварра, предоставлявший, разумеется, самых элитарных, профессиональных и высокооплачиваемых девочек. Оно и понятно, только самым богатым и знатным, обладателям титулов никак не ниже графского.
Подходя (точнее, подбегая) к подъезду Дома, где под фонарем, поскрипывая, качалась на цепи огромная жестяная Белая Мышь, господин Нариа с усмешкой подумал, что, не стань он главой полиции города, никогда бы не побывать ему в столь благородном заведении. Перевел дух, приглаживая растрепавшиеся волосы, автоматически пересчитал людей. Все в порядке, все в сборе, все пятеро...
Оглядел свое героическое воинство. Вновь ухмыльнулся. И несколько раз ударил по бронзовой пластине на двери специально подвешенным молоточком.
Открывший ему дюжий мальчик был без церемоний, походя, но культурно отодвинут в сторону. На лице господина Нариа играла азартная улыбка. В неярком синем свете газовых фонарей он рассмотрел несколько хорошо знакомых ему экипажей, стоявших на улице рядом с Домом. На приворотного мальчика эта улыбка подействовала, как оскал изготовившегося к прыжку мреша, медленно выступающего из ночной тьмы...
— Спокойно, без шума и треволнений. Где находится дюна Суо?
— Здрасте... — Пробурчал привратник. И робко, даже наивно уточнил: — А вы точно именно к нам?
— Что ж мы, по-твоему, дверью ошиблись? — Хохотнул один из оперативников. По сравнению с мальчиком он был щуплее раза в два, но тот все равно косился на полицейского, как затравленный керлтайн на медленно приближающихся собак.
— Повторяю вопрос...
— Матушка Суо занята! Я ее позову, да?
— Не стоит, — великодушно отмел предложение господин Нариа. Его ребята быстро прочесали холл, просмотрели конторскую книгу, лежащую на стойке, и один из них кивнул Кеш-ге. Кажется, он угадал — сегодня в силки попались занятные птички... — Она с клиентом?
— Нет, отчеты за прошлый месяц подбивает.
— Ну и отлично, не будем мешать... Где тут у вас кто, я и сам разберусь. — Он просмотрел сетку с ключами от номеров, отметив, ключиков от каких комнат нет. Взял под мышку конторскую книгу и кивнул своим людям:
