'— И вовсе я не похож на девчонку', — раздалось обиженное бурчание в ее голове.
'— Праматерь, как я могла забыть — мы все для Правителя как раскрытые книги! И моя семья снова оскорбила Владыку!' — эльфийка застонала и, схватив сына за шиворот, резко вскочила ноги.
— Прошу простить меня и мою семью, Повелитель, — Тариэль вытянулась, как по струнке, Роми обиженно надул и без того пухлые щечки.
Дени улыбнулся, его так и подмывало подшутить над упитанным темноволосым эльфенком. Он так напоминал ему маленького Ксандриэля, что сердце защемило от нежности.
Красная от смущения Тариэль попыталась присесть в реверансе перед Правителем, но их с Роми браслеты запутались, и она начала жестами показать сыну, чтобы он тоже присел. Эльфенок, возмущенный тем, что ему придется делать реверанс, словно девчонке, с бешеной скоростью замотал головой. Он же чувствовал, что взгляды собравшихся сосредоточены на нем, его маме и Повелителе. Да уже завтра все малолетние эльфы будут обсуждать, как он опозорился! Он осторожно выглянул из-за плеча Тариэль и посмотрел на рыжего и конопатого Джимми, который стоял рядом со своим мастером и внимательно за ними наблюдал. 'Теперь надо мной будет смеяться даже этот человечишка!' — Роми в нетерпении дернул браслетами.
'— Никогда не смей оскорблять живое существо только из-за его происхождения, — раздалось в его голове. Эльфенок в ужасе завертел головой, пытаясь понять, что происходит, пока не встретился взглядом со своим Повелителем, — Посмотри, как этот смертный мальчик переживает за тебя, за того, кто постоянно смотрел на него свысока'.
'— Но он всего лишь человек, мой Повелитель'.
'— Вот именно, Роми, и его уже не станет тогда, когда тебя еще будут называть подростком. Подумай об этом'.
Роми повернул голову в сторону Джимми, и тот неожиданно кивнул ему и прошептал одними губами: 'Держись'.
Эльфенку стало так стыдно за себя, что он отвел взгляд и опустил голову так низко, что черные пряди скрыли пылающие лицо.
'— Я об этом никогда не думал, — этот негодный Джимми скоро постареет и умрет! Роми и сам не знал, почему рыдания подступили к горлу, — Почему люди так быстро умирают?'
'— Я думаю, люди и сами хотели бы это знать', — Дени грустно улыбнулся, вспомнив, что на Земле, быть может, все еще оставалось его тело, его человеческое смертное тело, и невозможно было предвидеть, сколько времени ему отмерено в этом мире.
'— Дени, Глэнтон в любой момент может прийти в себя, — раздался голос Ксандриэля, — Хранители прибыли, они ждут только моего сигнала, чтобы показаться, но их силы на исходе — они не смогут на равных противостоять целому отряду. Мне позвать их?'
'— Нет, Ксандр, еще не время', — Дени посмотрел на Глэнтона и увидел, что он внимательно следит за ним своими темно-вишневыми глазами. Эльфенок поежился, этот красноволосый чем-то неуловимо напоминал ему хирурга. Жесткость, стремительность его движений резко контрастировали с вкрадчивостью и осторожностью. Тонкие, скорее даже мелкие черты лица — с широкими крыльями носа. Чего только стоили его белесые руки с изогнутыми тонкими пальцами! Казалось, что мужчина просто забыл снять перчатки, и они от времени слегка потемнели. Дени хотелось задержать дыхание — этот Супримо ассоциировался у него с запахами лабораторий и смерти, а перед глазами все еще стояли картины длинных полок со склянками и органами в желтовато-мутных растворах.
'— Аарон, как можно снять эти жуткие браслеты?' — эльфенок решил побыстрее освободить эльфов и, ненадолго прикрыв глаза, увидел, что эти предметы медленно, но верно выкачивают все силы из Предрассветных.
'— Снять их может лишь тот, кто надел. В этом даже мы с тобой совершенно бессильны, по крайней мере, пока', — отозвался Древний.
Дени пришел в отчаяние. Что же ему тогда делать? Позвать Хранителей, но ведь Ксандр сказал, что они не могут сражаться с отрядом?
'— Ты должен учиться вычленять главное, мой маленький, я сказал, что мы не сможем снять браслеты, но я не говорил, что мы не сможем их уничтожить', — Дракон обвился вокруг мальчика и ухмыльнулся.
'— Драконье вымя, Аарон, ты опять начинаешь!..'
'— Драконье вымя? — Древний поперхнулся, — Дени, как только мы останемся наедине, я расскажу тебе кое-что о физиологии драконов. Вернее, с удовольствием это продемонстрирую'.
Мысли Дени заметались по кругу: 'А что, круглосуточная охрана Санто Диеро — это и вправду жизненно необходимая вещь!'
'— Да ты просто невозможен!' — воскликнул эльфенок.
Древний рассмеялся:
'— Кажется, мы это уже проходили'.
'— Так ты подскажешь, что нужно сделать, чтобы эти браслеты снять?' — мальчик с надеждой дотронулся до чешуи древнего Хищника. Аарон вздрогнул и лизнул маленькую руку:
'— Ты ведь даже не представляешь, кто ты для меня', — прошептал Древний.
'— Аарон, я...'
'— Так, сперва тебе нужно нырнуть на Изнанку, — наставительно начал Дракон, — Рассредоточь зрение, давай же, у тебя все получится. Вот так, хорошо. Дыши глубже, это только кажется, что ты смотришь сквозь толщу воды. Ты уже видел, что браслеты потихоньку тянут энергию из тех, кто их носит, но обрати внимание на то, из чего они сделаны. Они покрыты серебром, чтобы оттолкнуть магические колебания, но внутри — крупицы морийской стали'.
'— Той самой, из которой был сделан кинжал Даркуса?'
'— Именно. И если для тебя не будет проблемой ношение такого изделия, то для остальных это означало бы неминуемую гибель'.
'— Тогда следует не просто разорвать наручни, но сделать это так осторожно, чтобы не было даже маленького пореза?'
'— Вот именно'.
Дени озадаченно перевел взгляд на запутавшиеся браслеты Предрассветных.
'— Дотронься до них, почувствуй, где находятся частички морийской стали'.
Дениэль присел перед эльфами, и все, включая воинов императора, непроизвольно придвинулись к маленькому принцу, чтобы рассмотреть его движения. Правитель вздохнул и полностью погрузился сознанием на Изнанку.
Время потекло вязким потоком, каждое существо, будь он эльфом, человеком или полукровкой открыло перед мальчиком свои цвета. Грязно-красные вспышки гнева сменялись темно-синим — глубокой задумчивости и грусти, желтые — радости и алые — пылкой натуры. Оттенки страсти и неприметности, страха, надежды или отчаяния, а также родные, присущие каждому неповторимые сияния Силы. Миллионы цветов и оттенков, названия которых Дени не знал.
Браслеты поглощали все. Ни цвета, ни жизни, ни Силы не оставалось в том месте, где они соприкасались с кожей. От Касси отходили последние лучи бледного света. Нужно было торопиться, если он хотел спасти всех.
'— Есть, Аарон, я чувствую, где находятся осколки!'
Дени понял, что морийская сталь не имела на Изнанке своего цвета, но ее можно было обнаружить, проследив, куда именно уходит жизненная энергия.
'— Что теперь, Аарон, ты меня слышишь?'
Ответом Дени была тишина. Неужели на Изнанке Древний не может его слышать, или он просто не в силах ответить, или решил не вмешиваться, чтобы мальчик справился самостоятельно? Удивительно, но эльфенок почувствовал внутри вместо желанной свободы тупую боль. Словно в груди находилась дыра, а ее края кровоточили. Одиноко, страшно. Дени забыл, зачем он здесь.
'Сосредоточься, сосредоточься, ну же. Мне нужно... Мне нужно спасти эльфов!' — Дени хватался за частички воспоминаний, чтобы не раствориться в Пустоте.
'Изнанка — это то, что есть, но скрыто, почему же я чувствую Пустоту? Почему у меня дырка внутри? — Дени знал, но боялся признаться — это дуэно, половинка, которой у него больше нет, — Что будет, если я обо всем вспомню?'
Дениэль отогнал боль и сосредоточился на браслетах. 'Сейчас это важнее'. Эльфенок сосредоточил энергию в своих руках, как и учил его Древний. Пронзительно-белый свет ударил по наручням.
'Раз я не могу уничтожить морийские осколки, я просто выну их из серебра'.
Невидящие Изнанку наблюдали за тем, как Правитель коснулся браслетов, и наручни вспыхнули. Тариэль с надеждой посмотрела на своего Господина, а Роми тыкал в белое пламя, не понимая, почему оно не обжигает его кожу.
Глэнтон нахмурился и рявкнул отряду:
— Держите Предрассветных, олухи!
Воины кинулись исполнять приказание своего командира. Схватив закованных за наручни, они оттеснили их к стене, не забывая при этом поглядывать на принца.
А браслеты в это время превращались в пепел: серебро темнело, крошилось, и из него стали выпадать крошечные осколки, напоминающие ртутные шарики. Все в ужасе уставились на то, как Правитель подхватил их голыми руками и начал рассматривать.
Тариэль вскрикнула и схватила руку Правителя:
— Выкиньте это немедленно, мой Повелитель, скорее же!
Все знали, что это вещество, неимоверно ценное, доставшееся в наследство от самого Даркуса, было смертельным. Только в серебре его разрушающие свойства слегка уменьшались, но и в нем морийская сталь тянула энергию до тех пор, пока она не заканчивалась, и эльф или какое-нибудь другое существо не умирало от истощения.
Предрассветные завыли — мальчик, вероятно, был в шоке, оттого и не чувствовал боли. Не доглядели! Их Повелитель, которого они так долго ждали, погибнет! Обезумившие Предрассветные кинулись на стражников, орудуя наручнями, они пытались прорваться к своему Господину. Воины, защищаясь, выхватили мечи, и по всей зале стал раздаваться лязг серебра о металл. Ксандриэль призвал Хранителей, и на стенах замелькали гибкие тени. Обретя объем, они достали хлысты и начали вырывать оружие из рук императорского отряда. Воины, несшие подол Повелителя, побросали мечи и вместе с Рэйей кинулись на помощь маленькому Правителю. Глэнтон, забыв себя, подлетел к Дениэлю, кровь лекарей взывала: 'Спасти, уберечь'. Оттолкнув Тариэль, он разжал маленький кулачок, опасаясь увидеть обугленную рану. Холодный пот выступил на лбу Кантро Супримо, перед глазами поплыли красные круги, он сморгнул раз, потом еще раз, но нежная ладонь Повелителя так и оставалась невредимой, на ней лежали осколки, а сам Дени улыбался сквозь серебристые ткани.
'— Негодник, очаровал-таки красновласую пиявку!' — голос Древнего лучился от гордости.
Как же Дени обрадовался Хищнику!
'— Так, а теперь быстрррро, пока никто не очухался, уничтожаем браслеты и прямиком к Касси. Твоя серовласая, хм, дуэно, — Древний насмешливо выделил это слово и продолжил, — Кажись, долго она не протянет'.
Дени молниеносно развернулся к близняшкам: 'Почему, почему я не видел, что все настолько серьезно?!!'
'— Потому что я тебе этого не позволил'.
'— Самодовольный ящер, ты не имеешь права!'
'— Ты в этом так уверен? — Древний укусил мальчика в шею, — Ты мой, я делаю только то, что на самом деле нужно тебе'.
'— На сапоги пущу', — прошипел Дени, но пока Глэнтон с замершими эльфами смотрели на него округлившимися глазами, серебристой змейкой проскользнул к остальным Предрассветным и на бегу стал зажигать антимагические наручни на их руках. Белое пламя вспыхивало, не причиняя вреда, серебро превращалось в пепел, а Дени собирал марийскую сталь в руку и добрался, наконец, до близняшек.
Глаза Миры опухли от слез, она прошептала одними губами:
— Прошу, помогите.
Последние силы темноволосая девушка отдавала сестре, но Касси не становилось лучше. Дени присел рядом с Мирой и переложил голову ее сестры себе на колени. Повторив процедуру и освободив девушек от браслетов, Дени прижал к себе серовласую и позвал ее:
— Возвращайся, Касси, не оставляй нас, — и начал переливать в нее собственную энергию.
Забытый всеми Павлиэль, все это время прячущийся от гнева Глэнтона за спинкой кресла, вылез, наконец, из своего укрытия. Все это время он был вынужден наблюдать, как все любовались этим мелким уродцем в демоновом понье. Он не позволит, чтобы какой-то там малолетка привлек его приближенных! Это он, Павлиэль, взойдет на трон и станет полновластным Владыкой! Русоволосый эльф незаметно вынул кинжал, украденный у императора. Обычный, без каких-либо украшений, которые он так любил. Простой, за исключением маленького сюрприза — наконечник был выполнен как раз их марийской стали. Может, она не так сильно влияла на этого уродца, как на остальных эльфов, но уж рана, нанесенная заговоренным кинжалом, так просто не затянется. 'Если вообще когда-либо затянется', — усмехнулся Комподжоу.
Павлиэлю повезло, что близняшки лежали рядом с нишей, в которую можно было незаметно проскользнуть с одного из переходов. Он ползком добрался до коридора, прошел через пару комнат и вернулся к гостиной с другой стороны. Шустро проскользнув в нишу, он прислонился к стене рядом с выходом в гостиную. Взглянув в зал через витражи, он убедился, что принц не изменил своего положения и до сих пор вливает в свою подчиненную свои собственные силы. 'Ну не идиот ли? Одной служанкой меньше, другой больше, зачем ослаблять себя в присутствии врагов?' Спина принца была всего в паре метров от Павлиэля. Комподжоу поднял руку, намереваясь достать до сердца маленького уродца, чтобы уж наверняка...
— Вот так, Касси, у тебя все получается, ты можешь, не отталкивай боль, она скоро пройдет, — Дени улыбался, но Дракон чувствовал, что малыш истощен. Хищник пощекотал мальчика, привлекая внимание: 'Дени, с ней и так все будет в порядке'.
'— Еще немного, Аарон, спасибо тебе за все', — усталый голос ласкал Хищника.
Павлиэль весь подобрался: 'Сейчас!'
Он выскочил из ниши и кинулся на Повелителя. Расстояние между ними было крошечным, и никто бы не успел добраться до Комподжоу, чтобы отвести кинжал.
— Идиооот! — закричал Глэнтон и кинулся на перехват.
Предрассветные вскрикнули, а Ксандриэль понесся к своему малышу быстрее ветра: 'Кинжал, Камина!'
За миг до того, как наконечник продырявил маленького принца, из стены рядом с Дени вынырнула Камина и накрыла собой Господина. Павлиэль, стараясь попасть по принцу, а не эльфийке, не сумел на лету изменить направление, и острие со свистящим звуком оцарапало розоволосую Хранительницу. Камина обвисла на спине мальчика, Дени подхватил женщину, не понимая, что сейчас было, а Павлиэля сшиб с ног подлетевший Ксандриэль. Хранитель схватил Комподжоу, выламывая ему руки, подоспевший Глэнтон выхватил кинжал и отвесил племяннику императора оплеуху. Павлиэль разревелся.
— Камина, Камина, как ты? — уже две девушки лежали перед Правителем. Кровь тонкой струйкой полилась из живота Хранительницы. Дени с ужасом понял, что сил на исцеление у него попросту не осталось.
'— Аарон', — позвал мальчик своего Дракона.
Древний зарычал, теряя последние крохи разума.
'Разорррвать, уничтожить! Защитить!' — рев Дракона сотряс эльфенка до основания.
Древний заполнял собою тело мальчика.
'— Аарон, Аарон, что ты творишь, я не могу пошевелиться! Перестань, что же ты делаешь!', — душа эльфенка заметалась, пытаясь найти выход.
Глаза Правителя зажглись звериным желтым цветом, зрачок превратился в тонкую ниточку и начал затягивать душу Павлиэля. Комподжоу, заметавшись в руках Тени, пронзительно закричал. Хищник рукою ребенка отдернул ткани с лица, и племянник императора лишился голоса. Нереальная красота резала по живому. Глэнтон уронил кинжал и впился в эльфенка безумным взглядом. Ксандриэль подумал, что никогда еще Дени не был так похож на Даркуса, вернее, на сражающегося Владыку, когда тот отпускал на волю своего Зверя. Темные изогнутые брови были нахмурены, чувственные губы — плотно сжаты.
