— Надо сообщить в Храм и Ордена. Маги обеспечат хоть какую-то защиту, а люди найдут успокоение в святых стенах, — сказал Джоас.
— Не понимаю, почему Ваше величество с такой лёгкостью поверили словам дикарки, — вздохнул приглашённый на совет гость из Ордена воздушной стихии.
Джоасу хватило бы присутствия Флокка с Тилуном и бабушки, вот только помощь магов была сейчас очень нужна. Следовало услышать мнение хоть одного из них.
Мнение оказалось весьма предвзятым.
— Доподлинно известно, что стихийные бедствия невозможно предсказать. Земля, вода, воздух, огонь — это материи, на которые действует магическая сила. Мы можем повелевать ими, но не предугадать их изменения под влиянием сил природы. Только животные благодаря своим примитивным инстинктами способны распознавать некие неведомые нам признаки надвигающейся опасности. Да и то за несколько дней до несчастья, а не за полгода!
— Может быть, дело в птицах? — предположил Джоас. — Они подали людям какие-то сигналы, и северяне встревожились. Хотя нет, не сходится. Во-первых, Маравин слишком подробно описала грядущее бедствие. Во-вторых, получается, что жители островов знали о нём ещё во времена королевы Ларлин.
— Вот именно, Ваше величество! — воскликнул маг. — Дикарка обманула вас. Причина их вторжения иная. Кто знает, что они станут делать на наших землях, пока мы будем заняты переселением жителей побережья?
— Эй, я не говорил, что не верю ей! Просто мы знаем не всё, это ясно. Я попытаюсь выведать больше.
— Кстати, я тут провёл небольшое изыскание, — подал голос Флокк. — Меня заинтересовало происхождения слова "коу'кхи". Оно явно имеет южные корни, причём очень древние. Если мой перевод верен, то он звучит как "связанные кровью".
— А на мне, по словам Маравин, есть след крови, — сказал Джоас. — Остался после нападения Борка. Она ещё говорила о даре, который преподносит тёмный маг.
— То есть среди северян могут скрываться маги крови? — сделал мрачное предположение Тилун.
— Наши гости чисты. Про других всадников мы не сможем узнать, пока не встретимся с ними. — Леата говорила уверенно и спокойно, будто только что явилась со святого совета.
— Ты проверяла их? — первым догадался Джоас.
— Да, я просила Творца прояснить мой взор и указать на тьму, если она таится в ком-то из жителей дворца. Так чисто, как сейчас, здесь не было очень давно. Конечно, мы можем организовать встречу послов со служителями Храма...
— Пока мне достаточно твоих слов.
Джоас посмотрел на бабушку не без укора. Он услышал всё, что хотела сказать Леата. Сердце тревожно заныло. Их дом не был бы "чистым", живи тут Айвет. Джоас собирался напомнить бабушке, что принцесса непременно вернётся и грязи с собой не принесёт, но совет ещё продолжался, а после навалились другие дела. На лишние разговоры времени не оставалось.
— Её высочество просили вас зайти к ней в покои, — доложила Криста, не упустив возможности послать королю самую милую из своих улыбок.
Когда-то они с Джоасом были близки, и он знал, что Криста всё ещё надеется вернуть его в свою постель, несмотря на новый высокий статус бывшего любовника. Едва ли она стремилась к перемене собственного положения, просто им и правда было хорошо вместе. Джоас всячески опекал ту, которая едва не погибла по его вине, — слава Творцу, Борк просто опоил, а не убил неудачливую служанку, — но ничего большего не обещал, хотя не мог избавиться от привычки заглядываться на красивых девушек. Криста же с удовольствием позировала для него и строила глазки.
— Вот как? И зачем я понадобился Её высочеству? — озадачился Джоас. С бабушкой они простились полчаса назад, пожелав друг другу доброй ночи.
— Не могу знать. Чайные приборы велено принести на троих.
— Ещё интереснее. Ладно, уже иду.
Никаких предположений по поводу внезапного вечернего чаепития Джоас не имел. Тем сильнее было его удивление, когда в огромном кресле напротив камина в комнате у бабушки обнаружилась Маравин.
— Садись и ты, радость моя. — Леата указала на другое кресло и потянулась к пузатому чайнику, чтобы разлить горячий напиток. Служанка была отправлена за дверь небрежным движением руки. — Простите мою бесцеремонность. Я помню Джоаса ещё в пелёнках, а теперь обращаюсь к нему Ваше величество. На самом деле я не собиралась задерживаться во дворце так надолго и покинула стены святой обители лишь для того, чтобы проведать внука, но вот беда — проклятая магия едва не убила его и оставила незажившую рану.
— Да, на нём след крови, — кивнула Маравин.
Она явно чувствовала себя не в своей тарелке и на Джоаса поглядывала не без смущения. Интересно, как бабушке удалось заманить её к себе?
— Ваши слова меня пугают, — призналась Леата. — Я потратила немало времени, чтобы справиться с недугом внука. По-вашему, опасность ещё не миновала?
— Не знаю. — Вид у всадницы стал ещё более растерянным. — След крови не указывает на болезнь или скорую смерть. Он остаётся после заклятия, наложенного тёмным колдуном. Если человек выжил, то носит его всю жизнь.
— Значит, мы можем не волноваться и оставить эту тему, — сказал Джоас.
— Но почему же? — воскликнула Леата. — Маравин делится с нами очень необычными знаниями. Я многие годы провела в монастыре, где изучала наследие достойнейших служителей Храма. Однако ни в одном письменном источнике мне не встречались подобные сведения. Скажите, Маравин, ваш народ почитает Творца?
— Старейшины ежедневно обращаются к нему с молитвами, как и каждый из нас.
Бабушка бросила на внука полный торжества взгляд. Джоас, признаться, не очень понял её радости. Леата довольна тем, что не ошиблась?
— А что за дар, который преподносит тёмный колдун? Джоас упоминал о нём.
— Это просто легенда. — Маравин поёрзала на месте. — Великий тёмный колдун из южной страны первым познал новую силу. Силу магии. Он увидел в ней смерть и научил своих учеников убивать, но некоторые пошли по иному пути. Они не убивали, а изменяли. Дарили живым существам неведомые прежде возможности.
— Такое не под силу никому, кроме Творца!
— Я же сказала, это легенда. Считается, что след крови остался на всех потомках изменённым существ. Коу'кхи чувствуют его.
— Они очень странные создания. На континенте таких и не видывали. — Леата отпила чаю, а Джоас чувствовал всё большую неловкость. Бабушка полностью завладела инициативой в разговоре, она буквально допрашивала Маравин. И, что самое удивительное, та отвечала.
— Коу'кхи жили на островах задолго до прихода туда людей.
— Чтобы приручить их, наверняка потребовалось немало мужества, — сказал Джоас.
— Да и летать на них — настоящая проверка на храбрость, — закивала Леата. — Я была удивлена, увидев среди всадников женщину. К тому же, вы выполняете дипломатическую миссию. Большая ответственность.
— Вождь прислушивается к словам каждого мужчины и каждой женщины. Посланник, побывавший здесь в прошлый раз, — мой прямой предок. Я должна находиться тут, — с достоинством отозвалась Маравин.
Новых вопросов Леата задавать не стала, умело нащупав грань, за которой терпению всадницы мог прийти конец. Далее последовала обычная светская беседа, и Джоас поддержал её не без облегчения. Он подумал, что надо будет отдать долг и ответить на новые вопросы Маравин, если они появятся, или рассказать что-нибудь по собственной инициативе.
— Меньше всего я ожидал такого окончания вечера, — признался он, когда чай был допит, темы для разговоров исчерпаны, а северянка, попрощавшись, выскользнула за дверь.
— Между прочим, я смогла заманить её сюда только благодаря тебе, — с хитрой улыбкой сообщила Леата.
— Как это?
— Неужели ты не заметил её взглядов? Никогда не поверю! Ты ведь искушён в общении с женщинами. Маравин увлечена тобой. Она и на вопросы-то отвечала, чтобы угодить тебе. Не мне же, старой карге! Воспользуйся ситуацией, вытяни из неё больше. И не упусти возможность доставить удовольствие и ей, и себе.
— Да что ты такое говоришь, бабушка! — возмутился Джоас.
— К чему столько эмоций? Ты не услышал от меня ничего нового. Тебе давно пора завести любовницу. Маравин по-своему привлекательна. Она недурна собой, умна, сильна, почитает Творца и может стать ниточкой, которая соединит наши народы.
— Прости, у меня другие планы на личную жизнь.
— Знаю я твои планы. Опомнись, милый! Не станешь же ты делить ложе со старухой! Твоя кузина приняла мудрое решение, избавив тебя от своего присутствия. Она не вернётся. Пора подумать о будущем. Не Маравин, так другая займёт место рядом с тобой. Агранду нужна королева, а тебе — наследники. Волею Творца именно ты продолжишь род правящей династии. В венах твоих детей не будет течь отравленная кровь.
— Всё, хватит! — Джоас резко поднялся. — Не смей оскорблять её. Ни прямо, ни косвенно. Она вернётся, и я буду рядом с ней. Я никогда её не оставлю.
— Уже оставил. Так отпусти совсем. Рано или поздно это придётся сделать. Не веди себя, как мальчишка. Я не дам дурного совета своему внуку.
Впервые со дня появления в замке Леаты Джоас почувствовал прилив острого раздражения. Злость, боль, отрицание плескались в нём и были адресованы даже не бабушке, а самому мирозданию. Он не бросал Айвет. Нет, не бросал! Он просто хранит принадлежащее ей место на троне и в своём сердце. Она вернётся. Не может не вернуться.
— Спокойной ночи, бабушка.
Голос Джоаса был холоден. Леата оставалась спокойна. Ничто не могло поколебать её убеждённости в собственной правоте, но и Джоас уступать не собирался.
13.
Дэя пришла в себя поздно ночью. Завозилась у Хареда под боком, тихонько попросила пить. Желание девушки было немедленно исполнено. Харед подбросил веток в огонь и с облегчением смотрел, как Дэя глотает воду. Исцеление, свидетелем которого он стал, поразило его до глубины души. Он до сих пор не мог поверить, что опасность миновала. Спасительница коргенки, принцесса Айвет, сгорбившись, сидела на телеге. В последний раз, когда Харед справился об её самочувствии, ему достался лишь отрешённый взгляд. Стиснув зубы, он оставил Её высочество в покое. Принцессу было не остановить.
Мир сошёл с ума. На глазах Хареда магия крови исцеляла жертву и убивала колдунью. Что случится завтра? Солнце взойдёт на западе?
— Уже ночь? Почему уже ночь? — пробормотала Дэя, неуверенно ощупывая укушенную руку.
— Ты была без сознания, — пояснил Харед. — Едва не умерла от укуса лесной вдовы. Ивета исцелила тебя.
— Что она сделала?! — с неподдельным ужасом переспросила магичка. — Ты... ты позволил ей коснуться меня? Ох... — судорожным движением она полезла под платье, едва не оборвав пуговицы. Её пальцы вцепились в мешочек с амулетом.
— Да, я снимал его, — признался Харед. — Выхода не было. Никто не выживет после укуса лесной вдовы. Даже алхимики из Гиолиса не знают противоядия. Целитель из Храма к нам на огонёк не заглядывал. Что мне было делать? Смотреть, как ты отдаёшь душу Творцу?
Дэя неопределённо затрясла головой. Кажется, до неё только сейчас начал доходить смысл сказанного Харедом.
— Исцеление? Ивета владеет исцелением?
— Никогда бы не поверил, если бы не увидал своими глазами. Она говорила про какие-то ручейки в потоке жизни. Я толком не понял.
— Я читала, что столетия назад маги крови могли исцелять. Думала, это просто легенда, которую они сами и сочинили. Зачем она меня исцелила?
— Ну у тебя и вопросы! Вот ты бы оставила в беде смертельно раненого товарища?
— Маги крови не ведают жалости. Она преследовала свои цели.
— Всё, хватит, — не выдержал Харед. — Я видел, как много сил Ивета отдала, спасая твою жизнь. Она себя приносит в жертву, понимаешь? Отыщи для неё хоть каплю благодарности.
Дэя надула губки, но выглядела жалкой и растерянной. Харед немедленно устыдился своей вспышки. Девушка ведь едва не погибла.
— Прости, — шепнул он и осторожно обнял её. — Тебе поспать надо. Ничего не бойся. Я больше не трону твой амулет, клянусь.
То ли Дэя доверяла ему, то ли сказалось минувшее потрясение: через минуту она засопела, прижавшись к Хареду всем телом. Не желая её тревожить, он так и провёл остаток ночи.
Утром он соорудил нехитрый завтрак, раздал спутникам их порции. Дэя за ночь посвежела и ожила, на Айвет было страшно смотреть, Дэрил меланхолично жевал, уставившись в пустоту.
— Спасибо, — нарушила молчание когренка, заслужив удивлённые взгляды Хареда и Айвет. — Что? Я умею быть благодарной и ценю добрые поступки, вот и говорю спасибо. Возможно, я погорячилась, когда хотела расстаться с вами, но ты сама виновата.
Дэя строго посмотрела на принцессу.
— Этого не повториться, — сказала Айвет.
— Конечно, у меня ведь амулет.
Тут она, кажется, поняла, что опять нарывается на ссору и сбавила тон:
— Забудем старое и продолжим наше путешествие. Есть у меня одна явка в Гиолисе. Вам будет интересно.
Увидев выжидательное выражение на лицах спутников, Дэя удовлетворённо рассмеялась. И вновь Харед поразился тому, как резко меняется её настроение. От ненависти — к расположению, от страха — к довольству жизнью.
— Если повернём на север после перехода через границу, то доберёмся до озера Листрис. Рядом с ним находится рыбацкий посёлок. Там живёт один человек, из наших. Когда около года назад до Единого Ордена дошли вести о появлении Белой башни, к ней отправили разведчика, точнее двух. Адепта третьей ступени и его слугу. Ещё через полгода пришло послание от слуги. Не очень понятное. Вроде бы, до башни они добрались, но вернулся из пустыни он один. Маг сгинул. Слуга отписал, что жить остаётся в Гиолисе и что если мы хотим знать о башне, то сами должны к нему прийти.
— Разве в Ордене не захотели сразу выяснить, что ему известно? — удивилась Айвет.
— Да выяснили уже. Ничего путного тот человек не рассказал, но я хочу ещё поспрашивать, мало ли... Пойдёте со мной?
Харед посмотрел на Айвет, та ответила задумчивым взглядом. Дэя невозмутимо доедала завтрак. Решение спутников её будто бы не интересовало. Всем своим видом она говорила: моё дело предложить, хотите идите, хотите нет.
— Помню я это озеро на картах, — сказала Айвет. — Два или три дня потеряем, зато сведения о башне могут быть полезны.
— Согласен, — кивнул Харед, почесав в затылке.
Едва различимое беспокойство трепыхнулось на краю сознания и тут же исчезло. Если сейчас о чём и стоило волноваться, так это о преследователях. Сделать крюк до озера — значит, запутать след ещё сильнее.
Всё верно. Решение и правда полезное.
Судьба, наконец, смилостивилась над ними, и следующие дни прошли без новых неприятностей. Телега с путешественниками катила к границе с Гиолисом, лошадка трудилась в меру своих скромных сил, Харед взял на себя заботу и о ней, и о спутниках. Он обустраивал ночлег, при необходимости сооружал навес от дождя или договаривался о комнатах на постоялых дворах. Айвет, после исцеления чувствовавшая себя совершенно разбитой, окончательно преисполнилась к нему благодарностью.
