Всего одно желание

— Он кое что оставил перед уходом. Не на память. Оставил просто так. Но думаю, это может остаться у тебя. Более того, я бы хотел что бы это осталось у тебя. Так сказать, маленький подарок, который научит вас принц ди Эрро, думать о последствиях, прежде чем совершать какие либо необдуманные шаги.С этими словами Рогоза кинул ему запечатанный конверт. Алисин поймал его на лету и разорвал почти машинально. А затем сердце его пронзали острая болезненная судорога. На ладонь ему скользнула знакомая алая сигна. — Роман отказался от своего герба и от приставки ди. Этот подарок он передал королю. После этого, у меня не было желания чинить ему препятствие в его намерениях. Роман ди Валь добровольно отказался от титула. И не только от него — прибавил Рогоза с непонятным осуждением — Так же, он просил передать вам, Алексис Сорра, что титул, абсолютно ничего не значит. И мир померк. Нет ничего не изменилось. Солнце по прежнему продолжало светить с синих небес, трава была всё такой же зелёной, а город хранил в себе тысячи звуков и запахов. Но в них больше не было одной единственной ноты. Которая придавала всему этому смысл.Роман исчез навсегда. И надеяться на его возвращение было так же бессмысленно, как пытаться умолить реку повернуться вспять. Ромейн никогда не поворачивал и не отступал от принятых решений. Но несмотря на это, Алексис не собирался сдаваться. Даже если Роман ненавидит его, даже если само имя Сорры, причиняет ему боль, Алексис отыщет его, во что бы то ни стало. Посреди этих бескрайных, заснеженных дорог отчаяния, он побежит за ним, и обязательно найдёт его, для того, что бы если не вернуть, то хотя бы суметь вымолить его прощение, а если не вымолить, то отговорить от этого безумного шага.Куда бы ты ни пошёл Роман. Я буду следовать за тобой. И по этой дороге мы пройдём вместе. Даже если она будет заранее обречена, на свете не существует силы, способной остановить меня сейчас. Ведь мы с тобой напарники Роман. И я. Я люблю тебя.— Благодарю вас магистр Рогоза — сказал Алексис зажимая алую сигну в кулаке. — Спасибо за то, что вы передали мне этот дар, и благодарю за то, что рассказали мне эту историю. А теперь, я прошу не препятствовать мне, в моём решении. Завтра я собираюсь покинуть академию. — Ди Эрро не дурите — Рогоза попытался говорить, но Алисин оборвал его одним властным, не терпящим возражений жестом — Я вернусь сюда, вместе с Романом. Или не вернусь вовсе. Но видит бог, я найду его.— Алексис — тихо сказал Рогоза и непонятно было почему, глаза старого магистра впервые были полны такой острой и откровенной жалости — Судьба очень странная вещь. Иногда она так причудливо играет нами — он оборвал сам себя и отвернулся — Вы вольны делать, всё что пожелаете ваше высочество. Не в моей компетенции чинить вам препятствия, и — он развернулся — Если вы действительно желаете найти его, мой вам совет Алисин, уезжайте немедленно. Уезжайте прямо сейчас. И я надеюсь, что вы...не опоздаете — он повернулся к окну и глаза его внезапно остекленели — Слишком поздно — сдавленно прошептал магистр — Мужайтесь, принц. Ваша судьба ждёт вас. Дай вам бог, принять верное решение.— Поверенный короля — запыхавшийся Сидер ворвался в кабинет Рогозы без стука, что практически никогда не случалось на памяти академии — Он желает видеть Сильванира дан Рогозу и — взгляд его упёрся в Сору с каким то благоговейным ужасом — И принца Алисина ди Эрро. — последние слова, Сидер заканчивал трепещущим шёпотом — Принц, это герцог Брамс. Он... — Сидер замолчал, подчинившись яростному жесту Рогозы — Он ждёт в приёмной — пробормотал студиоз смущаясь.— Скажите ему обождать. Я приму его как только освобожусь — коротко приказал Рогоза и дождавшись когда Сидер уберётся, повернулся к взволнованному принцу. — Аллиссин, сейчас за этой дверью, будет решаться ваша судьба. Вы можете взять коня, и уехать на поиски Романа. Ещё не поздно и вы успеете. А можете остаться и узнать, что готовит вам будущее.Как поступать решать только вам. Но если вы останетесь, то возможно вы уже никогда не увидите Романа. Готовы ли вы к такой судьбе? — Я уеду — сказал Алисин твёрдо — Но после того, как узнаю, что за вести привёз мне Брамс.— Да будет так — на секунду прикрыв глаза, возвестил Рогоза, словно принимая на плечи, какой то тяжкий и невидимый груз, и позвонил в колокольчик вызывая, слугу.— Передайте герцогу, что мы готовы принять его незамедлительно.

Вести которые привёз Брамс были ужасающие.— Ваш отец, мужественно сражался. Мужайтесь принц — Брамс говорил долго и красноречиво, но Алисин почти не слушал его, потому что, что то случилось с его глазами, и стены комнаты внезапно поплыли, растекаясь в разные стороны. Этого не могло быть. Этого просто не могло быть. Это не могло случиться вот так. Брамс дождавшись, когда Сорра немного придёт в себя и оправиться от страшного известия продолжал рассказывать и было непонятно кому он рассказывает, ибо принц его слушать сейчас, был просто не в состоянии, а судя по ничего не выражающему взгляду Рогозы, Сильванир уже был в курсе всех привезённых герцогом новостей.Как оказалось, за время пребывания Сорры в академии, страна была втянута в войну с соседним государством Барайей. В одном из сражений его отец был убит, а так как на престол больше не было претендентов, и страна находилась в критическом положении, герцог, ни много ни мало, привёз Алисину — корону.Правда для того, что бы донести до раздавленного этой страшной вестью принца, слова, понадобился почти час. — Иттания нуждается в вас мой принц — говорил Брамс, дождавшись когда тактичный Рогоза оставит их наедине — Или если выражаться прямо король. Я смею настаивать на том, что бы вы вернулись домой незамедлительно. Армия Барайи уже прошла первый рубеж. Королевство находится в критическом положении. В министерстве царит полный разброд. Королева вдова не имеет никакой реальной власти. Справится с ситуацией она не в состоянии. Она понимает, что ваше возвращение в столицу ей более чем невыгодно. И более того несёт для неё определенного рода угрозу, но тем не менее, так же она понимает, что если в ближайшее время ситуация не будет взята под контроль, за её жизнь никто не даст и ломанного гроша. Я привёз вам её личное письмо. Говоря это Ар прищурился. — Но мы оба понимаем, что это не более чем формальность. Я прошу вас вернуться мой король и взять то, что принадлежит вам по праву. Страна нуждается в вас Алисин ди Эрро. Я понимаю, ваши чувства, и то, что вам сейчас больно и скорее всего неприятно слышать мои слова, но видит бог, у нас просто нет времени. Я почти неделю добирался до Армейна, неделя нам понадобиться на обратный путь. За неделю можно сделать слишком многое. В армии Филиппа опытные полководцы. Барайя военная страна, мы практически ничего не может противопоставить ей. Герцог Мантейн в одиночку сдерживает натиск врага. У нас пятидесятитысячная армия, против стотысчной армии Барайи. Прошу вас ваше величество, любое промедление сейчас смерти подобно. Я уже встретился с вашим дядей. Он желает лично говорить с вами. Вам нужно убедить Анрейм оказать поддержку Иттании. Ваше величество, вы слышите меня?Алексу показалось, что на него обрушилось небо. Когда то, несколько лет назад, находясь между небом и землёй, мучимый неизвестностью, он мечтал лишь об одном — вернуться однажды в Итанию, вернуться для того что бы стать королём. Законным королём. Взять себе то, что было отнято у него, такой жестокой и несправедливой насмешкой судьбы. Отомстить своим врагам. Заставить каждого из них заплатить за все причиненные ему страдания. Даже если ради этого, ему однажды придётся пойти против воли собственного отца, даже если ему придётся силой пробиваться к престолу отнимая его у своего младшего брата, который в отличие от него, родился истинным королём. Иногда в своих мечтах, он представлял это. Страстную, подчас жестокую и неистовую борьбу. Мучимый собственной душой, иногда он ощущал, что готов к ней. Готов принести все те жертвы, который потребует от него этот путь. Ради того, что бы вернувшись отомстить за смерть своей матери. До встречи с Романом, это было так важно и необходимо для него. После встречи с ним, его небо и земля поменялись местами. После встречи с ним, на какое то время, ему начинало казаться, что его боль и ненависть утихли, заполненные новым, светлым, всепоглощающим чувством. И тогда вместо ненависти и мести, он мечтал о том, что бы обучение в академии никогда не заканчивалось, ибо лишь здесь, приобретая поистине уникальную силу для своей будущей борьбы, он одновременно обрёл покой. И понял, что его желание ненавидеть и бороться прошло, а все честолюбивые замысли, как то внезапно утратили свою остроту.Всё что он хотел это быть с ним. Пускай не королём, пусть даже не принцем, просто быть, всего лишь самым обычным Алексисом Соррой из Итании, даже если уже тогда понимал, что это невозможно. Но надежда ведь как известно, всегда умирает последней.После ухода Романа, у него не было времени подумать над всем этим, не было времени осознать, потому что весь его мир, рухнул и вот теперь словно в насмешку, судьба, снова перевернула всё с ног на голову, бросая его в стремительной эскападе событий, но одновременно предоставляла ему шанс. Не просто шанс, а великодушно давала ему всё то, о чём он так страстно мечтал. Легко, без всякой борьбы.И возможно ты никогда больше не увидишь Романа.Прощай Роман ди Валь. Дай бог, что бы наши пути, никогда не пересеклись более. Эта мысль, эта мечта, эта надежда, больше не имела смысла, она умерла разбитая правдой внезапно обрушившейся на него реальности. Всё о чём он так страстно мечтал, всё к чему стремился.Прощай Роман— Я готов следовать за вами незамедлительно герцог — сказал Сорра выпрямляясь.Где то в своём кабинете в академии, Сильванир дан Рогоза с какой то бессмысленной пустотой жеста водил по враз опустевшему хрустальному шару. Всё это больше не имело смысла. Их судьба отныне не подчинялась человеческой логике поступков. Она всё решила за них, и отныне, эти два человека, которые своим соединением, казалось бы, могли потрясти мир до основания оказались разбросаны по разные стороны баррикад, так и не узнав, и уж тем более ни выполнив ни одного из тех великих замыслов, которые так надеялся осуществить с их помощью основатель академии. И покидая стены академии в сопровождении герцога Брамса и своих друзей, Алисин ди Эрро думал лишь об одном. Отныне, для того, что бы выжить на том пути, которое было избрано его сердцем, он должен навсегда забыть Романа ди Валя. А когда сердце не желает больше страдать и изнемогать от любви, оно защищаясь от боли, вырабатывает совершено противоположные чувства. Покидая стены академии, принц Алисин ди Эрро вышвырнул алую сигну в грязьРомана ди Валя, больше не существует в природе. Этот человек предал его, а ди Эрро никогда не прощал предателей.

Что значит слабость? Трусость может быть?Роман трясся в седле, уже вторые сутки. И у него было много времени для размышлений. Трусость? Слабость? Он безвольный никчёмный червяк, у которого не хватило сил и желания? Который пошёл на поводу своих чувств. А были ли чувства? В душе не было ничего. Дыра. И усталость.Месть? Он не хотел мстить. Он вообще ничего не хотел. Раньше он любил думать о своих родных. Вспоминать те дни, когда они были вместе, тщательно разделяя воспоминания, на до и после. Теперь он не имел права даже вспоминать. Он предал свою семью. Предал её в ту секунду когда сорвал с плеча сигну, навсегда отказавшись от звания своего рода. Прервав нить ди Валей. Если бы отец был жив, он бы плюнул ему в лицо. Смерть его родных, гибель учителя. Всё оказалось напрасным и его мать. Как же она была права, обозвав Романа трусом и слабаком. Будет ли он когда нибудь прощён ими? Роман не хотел об этом думать. Это было слишком мучительно и стыдно. Он не мог сейчас думать. Когда он умрёт, он будет бежать от встречи с создателем, для того, что бы никогда не увидеть глаза своих родных, глаза в которые он даже не имел права смотреть. Будь проклято всё. Абсолютно всё. Вся эта дурацкая проклятая жизнь. Что он может сказать в своё оправдание? Что он не справился, потому что он просто устал. Безумно, отчаянно устал от всего: от мести, которая была ему не по силам, от ноши, которая оказалась ему не по плечу. Он не смог принять тошнотворного предательства Алексиса. Но что же сделал он сам? Его слова сказанные Алиссинди, его клятвы, его обещания. Когда пришла пора потвердить их на деле он оказался раздавлен и уничтожен настолько, что был не способен понимать происходящее, потому что такое происходящее не просто не укладывалось в его голове, оно жгло его раскалённым железом. Алексис лгал ему, всё это время говоря о своей дружбе и любви он лгал ему, подло прикрываясь чужой личиной, под видом которой склонил его к греху. Отвратительно, мерзко, грязно, жестоко...

Он бы мог простить ему многое, но это...Это было невозможно простить. Ни простить не оправдать и в итоге не в состоянии принять такой правды он поступил с Алексисом точно так же, трусливо сбежав от него в ночь, предав, растоптав, уничтожив. Оставив его одного осознавать последствия их обоюдных поступков. Сорра плачущий, трясущийся Сорра стоявший перед ним на коленях, протягивающий к нему руки, Сорра умоляющий его о милости...Это было страшно. Он видел его, слышал его слова с трудом проникающие через вату окутавшую сознание, и содрогался, содрогался от отвращения видя на его месте другого человека, ненавистного Вальдо. Даже в мыслях Роман никогда больше не называл его братом. И всё что он был в состоянии сделать это бежать, бежать прочь от наяву повторившегося кошмара, кошмара в котором самый близкий и любимый человек предал его во имя своей похоти.... Нет, он не мог думать. Он не хотел больше размышлять, тупо пялась на окружающий его осенний ландшафт. Перед глазами тянулась неровная пыльная дорога, временами переходящая в каменистый трактам, временами в откровенную грязь. За плечом висел меч, на поясе кинжал. К седлу был приторочен арбалет, и колчан металлических болтов. Такие запросто пробьют доспехи. А если не пробьют наготове есть кое что понадёжнее оружия. Магия жила в нём, так же естественно и привычно, струилась по жилам, как струиться кровь, а может быть была чем то сродни дыханию? Раньше Роман не замечал такого единения со своим магическим даром, но видимо несколько лет в академии не прошли бесследно. Он многому научился. И был весьма опасным противником. По крайней мере, хозяин каравана, следовавшего в Барайю, нанял его не задумываясь, пообещав заплатить весьма приличную для охранника сумму — десять золотых. По условиям договора заключённого с академией, один золотой он обязан был перечислить на счёт академии. Роман внутренне усмехнулся. Рогозу наверняка позабавит этот факт. Но игнорировать данность договора он тоже не мог. Магический знак на плече заменивший ему сигну не даст ему нарушить условия сделки заключённой с Рогозой. Только сейчас Роман начинал понимать всю масштабность и мощь академии девятки которая тянула свои невидимые нити щупальца по всему миру, поддерживая эту магическую связь печати с каждым кто когда либо обучался в этих стенах. При желании для Рогозы не составить труда узнать его местоположение. Но причин не доверять Рогозе у него не было. Сильванир отпустил его. Перед расставанием они говорили о многом. После этого Роман отказался от сигны, и Сильванир устало прикрыв глаза, произнёс формулу соглашения. По дороге на них пытались напасть разбойники и даже один раз пришлось столкнуться с разновидностью ночных оборотней. Роман сумевший расправиться и с теми и с другими, доказал что не зря ест свой хлеб, а хозяин каравана проникся к молчаливому мрачному парню таким уважением, что разговаривал с ним исключительно на вы, не забывая каждый раз прибавлять господин. И хотя на плече ди Валя больше не было герба, тем не менее его благородное происхождение, и его манера держаться, выдавали его за версту, невольно выделяя среди обычных воинов и простолюдинов. Романа не то что бы сторонились. После того как он практически в одиночку сумел расправиться с бандитами, его встречали восторжённым рёвом и даже его браться по оружию, такие же вроде наёмники как и он сам, отнеслись к нему довольно дружелюбно. Но в то же время Роман кожей ощущал, чёткую невидимую дистанцию, отделявшую его от этих людей. Настороженность, царившую в их взглядах несмотря на приветливые улыбки и льстивые речи. Более того, он понимал, что возможно отныне так будет всегда. Барайю они пересекли на рассвете двадцатого дня. Не сказать, что бы Барайя сильно отличалась от того же Армейна, но тем не менее, всё здесь было чуточку иным. Другие люди, другие лица, немного иная речь и покрой одежды. И хотя в Барайе было много чужестранцев и путешественников, их караван встречали настороженно и негостеприимно. На границе и в самом городе их несколько раз останавливала стража для проверки документов. Особенно долго и тщательно присматривались к Роману. А стоило ему показать удостоверение выданное Рогозой, как перед ним вежливо извинились и непреклонно взяли под стражу, для тщательного выяснения обстоятельств и целей его пребывания в Барайе. Роман удивился, однако спорить не стал и уже сидя в охранном отделении и беседуя с распорядителем по делам иностранцев, с удивлением узнал, что Барайя находиться на военном положении.