Ген мужества

— Так он в сознании?!

— Да. Воробей удивительно быстро вышел из-под наркоза после операции. Он должен был минимум два часа спать, но он открыл глаза и сказал, что хочет видеть Филина...

В коридоре на стульях вдоль стен сидели добровольцы, все как на подбор — молодые здоровые парни. Как только открылась дверь кабинета главного кардиохирурга, все дружно встали и молча, с надеждой во взглядах, посмотрели на хирургиню и на идущего рядом с ней человека. Хирургиня прошла сквозь строй людей, не поднимая глаз. Стас же остановился и сказал:

— Идите домой, парни. Ваши жизни еще понадобятся, война скоро. А Воробей... он мужик железный. Сказал: нет, значит: нет.

Семен Воробьев, никогда не отличавшийся атлетическим телосложением, сейчас, неподвижный и белый как сама смерть, весь опутанный проводами и трубками казался подростком. Ступни его ног под белой простыней на полметра не доставали до спинки реанимационной кровати.

Стас присел на стоящий рядом с кроватью табурет. Семен открыл глаза.

— Филин...

— Привет, Воробей. Как ты? — спросил Стас.

Воробей облизал пересохшие растрескавшиеся губы.

— Ты меня прости, Стасик, — голос у Семена был слабый, но чистый, в нем даже отсутствовала характерная хрипотца. — Подвел я тебя...

— Да ладно, Семен, зачем сейчас об этом...

— Не говори ничего... просто слушай. Мне... доложить... У гигантов новое оружие... оно сжигает до тла. Наверно, по-новому... убивать будут... Чтобы ты знал...

— Хорошо, я понял, — кивнул Стас.

— Еще... попросить хотел.

— Говори, я слушаю.

— Когда я... помру...

— Да брось, Семен! Мы с тобой еще повоюем...

— Не надо... Просто слушай... Когда вы... победите... меня в Сибирь надо... Там мои... Дуся, жена... дочки — Настя... Аленка... Там они.

Воробей замолчал, устало закрыл глаза. Стас решил, что Семен бредил, посмотрел на хирургиню, вставшую у изголовья кровати, за которым тихо попискивали в разной тональности какие-то приборы, вскидывались острыми зубцами зеленые и желтые линии на темных экранах. Та поняла взгляд, отрицательно качнула головой: нет, не бредит ваш друг.

— Там хочу... лежать, — продолжил Воробей, не открывая глаз, — рядом... с моими... Кривощеково... знаешь?.. Кривощековские мы... Село такое... под Новосибирском... Известное... с него весь город начался... Там мост... железнодорожный... Обь... река.

Семен говорил все тише и тише, Стас весь подался вперед, склонился над умирающим. Неожиданно Воробей открыл глаза.

— Пообещай мне, Стасик... выполнишь...

И он замолчал. Разноголосое попискивание приборов сменилось однотонным длинным и тонким как натянутая нить звуком.

"Систола, — вспомнил Стас, — это называется систола..."

— Умер, — тихо сказала хирургиня.

Стас закрыл Семену глаза, положил руку поверх еще теплой руки Воробья.

— Выполню, — сказал он, — обещаю тебе, Семен: я увезу тебя в твое Кривощеково и похороню, как положено. По русскому обычаю.

Потом встал и повернулся к хирургине:

— Я заберу его.

— А надо ли? Мы сохраним тело. Заберете потом.

— Зачем откладывать на потом? — не понял Стас.

— Тело будет находиться в морге в специальной камере. Закончится война, заберете и выполните свое обещание.

— Если останусь в живых, — горько усмехнулся Стас.

— Кто-нибудь все равно останется. Не вы, так кто-то другой. В документах о смерти вашего товарища будет сделана особая пометка — завещание похоронить на кладбище села Кривощеково. Немного непонятен статус населенного пункта, но я запомнила. Только мне бы узнать настоящее имя умершего. И дату рождения желательно...

— Его звали Семеном Семеновичем Воробьевым. А родился он... — Стас замолчал, вспоминая, называл ли ему Воробей год и день своего рождения. Вроде, не называл. — День и месяц не знаю, а год... напишите: тысяча девятьсот пятый.

— Какой? — переспросила хирургиня и как-то странно посмотрела на Филина.

— Одна тысяча девятьсот пятый, — медленно повторил Стас. — Так и запишите. Потом поймете что к чему... Да, и дату смерти не сегодняшнюю укажите, а двадцать второе апреля одна тысяча девятьсот сорок пятого года... А лучше обе даты, Воробей дважды отдал свою жизнь за свободу людей.

27. Диверсанты

Глайдер-невидимка, на борту которого находился приглашенный Орлом Филипп Владимирович Горицвет, прилетел к вечеру.

Крдак, взятый в полет для связи с землей, регулярно передавал сообщения о местонахождении глайдера, поэтому примерное время подлета было известно. Однако Орлу не терпелось поскорей встретиться с химиком и обсудить детали предстоящего дела. Чем ближе подлетал глайдер, тем ему все сильней не сиделось на месте, наука не шла в голову. Орел прерывал свои занятия с Гришей Пожарским, специалистом по компьютерной и прочей технике, и, сославшись на то, что у него уже голова трещит от этих премудростей, вышел из дота, сохранившегося со времен русско-японской войны.

Григорий встал, с наслаждением потянулся и бодрым тоном сказал, обращаясь к девушке, находящейся тут же:

— Зоинька, а не испить ли нам чайку?

Зоя Ватанабова, хрупкая миловидная девушка с чуть раскосыми глазами и черной как смоль длинной косой, спускающейся до самой поясницы, проводив командира долгим нежным взглядом, с укором ответила:

— Как тебе не стыдно, Гриша! Ты практически один весь чай выдул.

— Что, совсем нет?

— Есть, но его запасы катастрофически убывают.

— Не горюй, Зойка, во Владик слетаю, еще привезу!

...Зоя Ватанабова появилась на острове недавно.

Орел буквально вырвал девушку из лап смерти, когда ту в колонне приговоренных вели на ликвидацию. Конечно, Орел не лично ее освобождал, да он даже не догадывался о ее существовании — отряд партизан под его командованием регулярно отбивал колонны, которые в последнее время стали сопровождать к месту казни гиганты, начавшие сильно сомневаться в преданности крдаков. Это была последняя боевая операция Орла в качестве командира партизанского отряда, после нее он решил передать полномочия командира одному из бойцов по имени Иван Башкатов, а сам планировал заняться кое-чем посерьезней.

Орел лично пристрелил одного из гигантов, конвоирующих колонну, второго прикончил Ваня Башкатов, остальные бойцы для вида разогнали по переулкам крдаков. В толпе испуганных людей Орел вдруг заметил девушку, которая не сводила с него огромных раскосых глаз. Он подмигнул ей и хотел было уходить, но вдруг услышал за спиной ее окрик:

— Постойте, не уходите!

Орел остановился, девушка подошла к нему.

— Вы... Орел? — спросила она, смутившись.

— Да, я Орел.

— Возьмите меня в отряд.

— Как вас зовут?

— Зоя. Зоя Ватанабова.

— Вот что, Зоя, в Приморье много отрядов, таких как этот. Никому из пожелавших стать партизаном отказа нет.

— Но я хочу воевать именно в вашем.

— Почему?

— Потому что вы герой!

— Все партизаны герои, — качнул головой Орел, но, подумав, сказал: — Хорошо. Какая у вас профессия?

— Я — химик. До вторжения инопланетян была аспиранткой кафедры неорганической химии дальневосточного химико-технологического университета.

— Вот как?.. В таком случае я хочу предложить вам кое-что другое...

И Орел тут же предложил Зое стать ассистенткой профессора Горицвета и поработать в лаборатории, оборудованной на маленьком необитаемом островке в заливе Петра Великого. Зоя, не раздумывая, согласилась, она сразу поняла, что Орел — ее судьба...

— Так что, Зоя, попьем мы с тобой чайку или нет? — не унимался Гриша.

— Обойдешься. Вон стоит чайник с отваром шиповника. Хочешь пить — пей. А чая я тебе не дам, там только Орлу и гостям осталось.

Зоя вздохнула. Она очень хотела бы сейчас, как впрочем, и в любое другое время, прогуляться по берегу вдвоем с командиром — с этим молчаливым и загадочным и таким красивым мужчиной. Но такой возможности не представлялось — Жилин всегда следовал за Орлом по пятам, не оставляя его ни на минуту без присмотра.

Так крдак стал себя вести после сообщения из Энска о смерти Воробья.

Выйдя из дота, Орел направился на пустынный берег и остановился у самой кромки воды, заложив руки за спину. Он всматривался в зеленоватую дымку над горизонтом и о чем-то думал. О чем он думал? Что пытался увидеть в океанской дали? Может быть, свое прошлое?..

Жилин стоял чуть поодаль и с тоской глядел, как волны лениво набегают на пляж. Такого количества воды прежде инопланетянину видеть не приходилось, и, находясь здесь, считай посреди океана, он четко осознал, что воду не любит совершенно.

Получив срочную мыслеграмму, Жилин подошел к Орлу и сообщил, что гости прибудут с минуты на минуту. Тот облегченно вздохнул:

— Ну, наконец-то...

Задрав голову, стал смотреть на небо, словно мог увидеть в нем невидимый глайдер. Подумал несколько раздраженно:

"Мимо бы не пролетели. Вдруг я неверно координаты острова передал... Черт меня возьми! Когда же я научусь всей этой современной аппаратурой пользоваться, не опасаясь, что что-то не так сделал?.. Вот конфуз выйдет, если я ошибся! Надо было Гришу попросить, чтобы проверил..."

— Пилот родом из этих мест, — вдруг сказал Жилин, так же как и Орел глядя на небо. — Он Приморье как свои пять пальцев знает, мимо не пролетит.

Орел подозрительно покосился на инопланетянина. А может, лгут крдаки, что мысли людей читать не умеют?..

Из дота вышел недовольный Григорий.

— Я в соседний дот смотаюсь, — крикнул он Орлу. — Что-то свет мигать стал.

Орел кивнул.

— О! — вдруг сказал Жилин и, подняв руку вверх, стал синхронно дублировать голосом свой мысленный разговор с соплеменником, находящимся на борту глайдера. — Прием. На подлете?.. Прямо над островом? Мы вас встречаем, видите нас?.. Ну, до встречи!

Посадочная площадка представляла собой очищенный от валунов и оставленного приливом мусора и отсыпанный галечником участок десять на десять метров, расположенный справа от дота. Орел и Жилин остановились на его границе. Спустя несколько секунд они почувствовали легкое движение воздуха и услышали шелест гальки, вдавливаемой резиновыми шасси глайдера. Пилот отключил ГОРН и хозяева увидели прилетевших гостей.

Первым из кабины выпрыгнул пилот — кудрявый и розовощекий парень, за ним глайдер покинул крдак. Вдвоем они собирались помочь выбраться пожилому человеку, коим являлся химик, но Филипп Владимирович даже не взглянул на протянутые руки, слез сам и тут же направился к улыбающемуся Орлу.

— Ну, вот зачем надо было меня торопить! — раздраженно произнес он. — Зачем надо было дергать! Я бы и там, в своей лаборатории, сделал то, о чем вы меня просили... Привезли на край света. Скажите мне на милость, где я буду работать?.. — Горицвет огляделся. — На берегу океана? Или в этой землянке? — он кивнул на дот. — Мне, знаете ли, условия нужны определенные...

— Здравствуйте, Филипп Владимирович! — приветливо поздоровался Орел. — Очень рад вас видеть в здравии и в прекрасном расположении духа. Как долетели?

— Ужасно, — ворчливо ответил Горицвет, и запоздало поздоровался: — Здравствуйте, Орел. — Жилину кивнул и изобразил на лице улыбку, которая получилась довольно кислой.

— Чайку с дороги отведаете? — предложил Орел. — С лимонником и шиповниковым вареньем. К сожалению, кофе предложить не могу, нет его — ни натурального, ни искусственного. Но есть чай. Зеленый. Вы как к зеленому чаю относитесь?

— Гадость. — Горицвету даже не пришлось менять выражение лица. — Не понимаю людей, утверждающих, что зеленый чай они предпочитают черному байховому... — И вдруг, заинтересовавшись: — А у вас, простите, чай какой, настоящий? Не из даров моря, случаем, выработанный? — он с отвращением посмотрел на узкую линию пляжа, усеянную, словно змеями, длинными гирляндами морских водорослей, потянул носом: — Йодом разит...

— Да, — улыбнулся Орел, — воздух приморья целебный, он буквально пропитан запахами океана... А по поводу качества чая могу заверить: он самый настоящий, китайский. Ну, что, прошу! — он сделал приглашающий жест в сторону дота. — Пойдемте, Филипп Владимирович, тем более, что дождь опять заморосил.

— Ну-ну, посмотрим, — Филипп Владимирович, гордо подняв голову, направился к низкому проему дота. Зайдя, удивился: — Однако!..

Дот был оборудован под химическую лабораторию. Здесь имелось все, что, по мнению Орла, могло пригодиться Горицвету, а точнее, все, что он смог раздобыть в оккупированном инопланетянами Владивостоке.

— Однако, — повторил Горицвет, озираясь вокруг, и тут заметил девушку, хлопочущую у чайного столика. — А это что за прелестное создание?

— Здравствуйте, профессор, — тихо поздоровалась девушка. — Я — Зоя. Зоя Ватанабова.

— Зоя будет вашей ассистенткой, — пояснил Орел.

— Вот как!.. Вы очень предусмотрительны, Орел, — наконец по-настоящему дружелюбно улыбнулся старик. Подошел к рабочему столу, взял на выбор одну из пробирок, критически взглянул на просвет. — А электрическую энергию откуда берете?

— Дизель-генератор находится в соседнем доте. Не обессудьте, Филипп Владимирович, вот освободим Владивосток, будет у вас самая лучшая лаборатория, оснащенная современной техникой и оборудованием. А пока придется поработать здесь, так сказать, в полевых условиях.

— За кого вы меня принимаете, молодой человек! Я же понимаю: война... — Горицвет выглянул наружу и окликнул пилота и крдака, стоящих под дождем и внимательно вслушивающихся в голос океана: — Эй, вы что так и будете лентяя праздновать? Время не ждет! Война, братцы... Несите-ка все сюда.

Зоя между тем, разлив чай по пиалам, одну с почтением протянула пожилому профессору, удобно расположившемуся в кресле, вторую — Орлу, одарив того нежным взглядом, который не укрылся от наблюдающего за девушкой Горицвета.

Сделав осторожный глоток, Филипп Владимирович почмокал губами, изобразил рукой неопределенный жест.

— Весьма недурной напиток... Это не моя ли ассистентка его заваривала? — спросил, взглянув на Зою.

— Да, Зоя мастерица по части приготовления чая, — кивнул Орел.

Зоя смутилась. Присев было на одно из кресел, тут же встала, растерянно огляделась, не зная чем ей заняться. Потом, решив, что мужчин надо оставить одних, посмотрела на Орла, взглядом спрашивая разрешение уйти. Получив утвердительный кивок, деликатно удалилась, прихватив с собой дождевик.

— Зачем вы отпустили Ватанабову? — спросил Горицвет у Орла, когда девушка вышла из дота. — Для прогулки по окрестностям острова, думаю, не самая подходящая погода.

Неожиданно Орел рассмеялся.

— Я сказал что-то смешное? — удивленно взглянул на него Горицвет.

— Вы сами того не желая, скаламбурили, профессор.

— Не понял, в чем каламбур?

— Фамилия Зои, по-видимому, происходит от японского слова "ватанабэ", что означает — прогулка по окрестностям.

— А причем здесь японский язык?..

— Вы заметили, что у Зои азиатский тип лица?

— Заметил, — кивнул Горицвет. — И еще я заметил, что девушка весьма не дурна собой и, как говорили в моей молодости: неровно дышит по отношению к вам.