Марсианин. Книга первая

-Ничего себе пируэтик, — откомментировал Мишин, — кому это он в ножки бухается? Неужели Усольцеву?

— Похоже, — отозвался Кабыш. Антон промолчал, хотя вопрос, несомненно, в первую очередь был адресован ему. Но после случившегося он испытывал к Мишину глухое раздражение и внутренне отодвинулся от него. И делать шаг навстречу не собирался. Мишин, словно не замечая этого, продолжал:

— Ну, понятно — ему. Он же снимает. Так он у них теперь царь, что ли? Или даже бог?

А почему нет? — Пытался загладить трещину Кабыш.— Покажет им это кино и сразу станет богом.

— Он нам показывает. За бога мы его не примем. Значит царь... Интересно, чей. — Мишин покачал головой. — И для чего все это?

— Ну как для чего?— Ответил растерянно Кабыш. Он не любил вопросов, ему больше нравились четко поставленные задачи. — Хочет передать нам информацию.

— Он пока у нас не в штате, — отрезал Мишин. Не с Кабышем он пытался сейчас наладить контакт. Но Антон упорно молчал. Замолчал и сконфуженный Кабыш, ругая себя за то, что опять вляпался в начальское недовольство.

На третьем снимке запечатлена была группа безбородых мужчин, одетых в белые, а точнее, серые штаны. На некоторых из них были свободные в поясе безрукавки. Двое — длиннобородые — были в длинных балдахинах. Держались они с особым достоинством. Чувствовалось, что они составляют центр этой группы. Прически у них тоже отличались своеобразием. Большинство в толпе были коротко острижены, у этих же волосы были сплетены в косицы. Многие были с копьями. Среди бородатых мужчин стояла молодая женщина в длинном белом одеянии. Она сразу привлекала к себе внимание. Потому что была единственной женщиной в этом собрании и тем, что в отличие от смуглых, азиатского вида воинов со свирепыми лицами, имела совершенно европейские черты лица.

— А это что за дама? — Мишин остановил кадр, и Антон вдруг узнал ее. И впервые порадовался, что здесь нет Володи. Только вчера он видел портрет очень похожей женщины среди его работ. Сходство было настолько полным, что Антон встрепенулся. От Мишина это не ускользнуло. Он посмотрел на него выжидательно. Отмалчиваться было неудобно. Ответил:

— Вопрос не ко мне.

— То есть.

-К Гущину. Но его здесь нет.

— Павел, — Мишин сумел сдержать раздражение, — пригласите Гущина.

Тот выглянул в коридор и сообщил огорченно:

— Его нет, Николай Сергеевич.

Мишин побегал глазами по пульту, вывел на экран таблицу и нажал несколько кнопок. Антон усмехнулся и с интересом приготовился наблюдать. Через несколько секунд в сейфе переливисто зазвонило.

Мишин выругался и зло посмотрел на него.

-Ну, что ты улыбишься?! Твои выходки у меня уже вот где! — И провел ребром ладони по горлу.

— Я попросил бы вас объяснить характер ваших претензий ко мне, товарищ старший лейтенант.

— Да пошел ты! — Взорвался Мишин.

— Есть! -Антон поднялся с места и вышел из кабинета. Мишин не стал его останавливать, сообразив, что это бесполезно.

Володи в коридоре, действительно, не было.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Глава первая

Они стояли в нескольких шагах от чудесной двери, которая должна была открыть им путь из мрачного, тревожащего своей чуждостью подземелья к ясному простору родной пустыни. Но, кажется, пройти эти несколько шагов будет не таким уж легким делом. Даруэт взял из рук Оосты копье, осмотрел наконечник и, убедившись, что на нем действительно кровь, перебросил оружие воину. Это быстрое легкое движение сделал уже не тот угрюмый, удрученный непонятной ему ситуацией человек. Ощущение опасности преобразило его. Движения стали пружинистыми и быстрыми, глаза хищно заблестели. Он сразу стал заметней — словно выдвинулся на первый план. Так бывает, когда на ведущего в мизансцене актера направляют главный свет. Однако Даруэту не изменило чувство реальности, он не зарвался от чувства превосходства, выдвинувшись вдруг вновь в лидеры, а, придав голосу почтительные интонации, попросил Ооста разместить бессмертных так, как этого требовала ситуация. Те встали первой линией в качестве живых щитов. Воины Даруэта заняли позицию сзади них и изготовили копья.

— Высокочтимый гранд, — обратился Даруэт к Оосте, подчеркивая тоном свое желание сгладить то неравенство, которое образовалось в связи с перемещением его на первую роль, — не полагаете ли вы, что сейчас самое время открыть проход?

Усольцева перестроение воинов, последовавшее после осмотра копья, встревожило. Кажется, избегнув одной опасности, он попал в, может быть, еще более серьезную. Из огня, как говорится, да в полымя! Или все-таки из полымя в огонь? Из пожара в небольшой костерок, который при желании можно будет перескочить или обойти. Несомненно, здесь у него было больше шансов выкрутиться. Там, в поселке, его ждали неприятности. И крупные. Более того, неминуемые. Что ждет здесь, он не мог себе даже представить, но чувствовал — теперь у него возможности для маневра много шире. И главное — он ощутил перспективу: кажется, дело, которому он посвятил последние сорок лет жизни, сдвинулось с мертвой точки.

Пока отряд перемещался по туннелю, Усольцев постарался привести в порядок свои наблюдения и выработать верную линию действий. Многое было ему непонятно. Например, что это за коридор? Совершенно не вязался с видом дикарей туннель, выстроенный на основе современных технологий. Усольцев успел отметить и замечательную отделку стен, и хитроумное устройство освещения, и кодовые замки, запирающие проход. Почему в поселке об этом коридоре ничего не было известно? Кто и когда построил его? Явно не эти люди. Это еще одно свидетельство того, что они все крутятся в лоне внеземной цивилизации. Но само по себе это не открытие. А вот существование параллельного Марса — открытие. Не было сомнения в том, что движется отряд по известному предводителю маршруту и, скорее всего, возвращается к месту постоянного обитания. Раз так, кто-то научил их пользоваться переходом. Хотя, по всей видимости, только один человек — почему-то знакомый ему старик — и знал код. Странный старик... И окружавшие его существа, были странными. Вперемежку люди и... Как правильно их назвать? Зомби? При всей похожести на людей, это были не люди, или не совсем люди. Их отличали от людей стеклянный взгляд, некоторая неуклюжесть и главное — совершенная неподвижность в минуты бездеятельности. И Лида. Лиудау. Он хорошо помнил ее. Правильней сказать — ее предшественницу. Ведь уже лет тридцать прошло с тех пор, как она умерла. Ну да, лет тридцать. Сколько сейчас Володе? Тридцать пять? Тогда ему было года четыре. И вот она здесь. И Коломиец тоже с ними. Он-то каким образом? Зачем он им? И почему тоже в виде зомби? Странно: Усольцев такой, как есть, а Коломиец — зомбирован. Буянил? Ладно, потом. Не это главное. Надо начинать понемногу шевелиться. И он, вынув из бокового кармана телефон, приготовился осуществить первый пункт своего плана. Для этого встал так, чтобы хорошо был виден пульт. Тогда, на входе, он не сообразил это сделать. Да и, честно сказать, не до того ему было. И уже много раз пожалел о своей оплошке. Но теперь свой шанс не упустит.

Как только старик подошел к пульту, Игорь Валентинович включил камеру. Дикари не поймут ни смысла его действий, ни назначения предмета в руках. Но на всякий случай встал боком к пульту и смотрел на экран. Для человека непосвященного его действия выглядели так, будто он занят совершенно иным, пусть и странным, но не имеющим отношения к открыванию дверей, делом. Старик быстро нажимал камешки в заученном когда-то порядке. Это длилось довольно долго: запомнить последовательность, наблюдая за его манипуляциями, конечно же, было бы невозможно. Записать тоже — хотя бы потому, что на клавишах не было никаких знаков. Теперь можно будет и код выучить, — подумал Игорь Валентинович. — Хорошо бы, если бы на всех пультах он был одинаковым.

Чтобы не привлекать внимания, Усольцев не изменил позы, когда стал отъезжать в сторону камень, прикрывавший выход. Впрочем, спутникам было не до него. Как только дверь открылась, обнаженные воины, стоявшие первыми, тяжеловато ступая, осторожно двинулись наружу. За ними, к удивлению Усольцева, пошли женщины. И только после этого двинулись молодой вождь и Коут с одетыми воинами, один из которых чуть отстал, прикрывая Усольцева и старика щитом. Впереди в несколько голосов закричали протяжно, на одной ноте, резко прерывая крик и начиная его снова. Застучало дерево о дерево, суматошно топали ноги. Игорь Валентинович подался чуть в сторону, чтобы выглянуть из-за щита и посмотреть, что происходит. И получил ощутимый удар в лоб: брошенное в них копье, срекошетив о щит, больно ударило его древком. Коут посмотрел сочувственно

— С боевым крещением, — поздравил он себя, потирая ушибленное место. А если бы прямо прошло? Точно бы в лоб угодило. Осторожней надо быть.

Шум впереди резко усилившись, внезапно прекратился. Группа свободно переместилась наружу. Щит уплыл в сторону, и Усольцев увидел небо, от которого отвык в тесных марсианских коридорах. Простор и синь заполняли все вокруг. Над головой сияло солнце. Откуда солнце-то? На несколько секунд он обомлел, но, зазевавшись, споткнулся о труп, выпачкался в крови и стал смотреть под ноги. Несколько убитых лежали на маленькой площадке возле скалы, из недр которой они вышли. А метрах в ста от них, перекрывая дорогу, колыхалась толпа. И были это не случайный сход, а враждебно настроенные люди с ремнями в руках. Сечь они нас что ли собрались? — Подумал по поводу ремней Усольцев. Над толпой возвышались несколько всадников, восседавших на верблюдах. Одеты они были в светлую с яркими синими и красными вкраплениями одежду. Тот верховой, что располагался чуть впереди, что-то отрывисто выкрикнул. Молодой вождь ответил ему короткой резкой фразой. Они перебрасывались словами некоторое время, и не трудно было по тону сообразить, что дело идет к драке. Пока вождь вел переговоры, отряд, начал было отступать к туннелю, но сверху раздался пронзительный свист. На уступе скалы метрах в трех над входом сидели двое. Рядом с ним лежали большие камни, которые они готовы были столкнуть вниз. Это была ловушка. Те люди, что закрывали отряду дорогу, сдвинулись с места. Они разворачивали ремни и вкладывали в них камни. Пращи, — понял Усольцев. Несколько камней ударили по скалам за спиной у Игоря Валентиновича. Обозначают превосходство? Да, копьем их не достать. И тогда Усольцев расстегнул куртку...

* * *

Коут-я прикинул расстояние. Если суметь подойти чуть ближе, можно будет попробовать атаковать. Ничего, что врагов много больше. Пращники в рукопашном бою ничто. Да, они и не станут драться — убегут. Всадники? Бессмертные убьют гомакотов. А там, вместе с бессмертными воины Даруэта непобедимы. Бессмертные станут связывать рукопашным боем противника, а те — разить. Но их еще надо достать. Сколько раз пращники успеют выстрелить? Сколько человек поразят? Пока бросают камни через головы. Пока... Зубер-ю не прячет лица. Чувствует силу. Людей Даруэта, оставленных охранять вход в туннель, не видно. Убили или захватили в плен? Если убили, тогда и их в живых не оставят. Зубер-ю сказал сейчас Даруэту, что ему нужен только мастер Ооста. Так и сказал — мастер. А это значит, что и с Ооста не станут вести себя как принято в отношении благородных грандов. Многие одинаково сильно хотели бы заполучить Ооста, чтобы овладеть плодам его умения, но по-разному стремятся сделать это. Пример тому различию Даруэт-ю и Зубер-ю.

Ооста и Даруэт быстро переговорили между собой. Бессмертные, притопывая, потрусили вперед. Воины остались на месте. Коут-я обернулся к скале, на которой сидели те двое. Подойти к входу в туннель они не позволят. Можно попытаться сбить их копьями, но скорей всего пустое дело: они укроются за выступом. А подставить спины пращникам — самоубийство. Пращники вновь метнули камни. Прицельно и сильно. Застучали щиты. Один из зазевавшихся воинов, пораженный в голову, упал. Бессмертные, принявшие основной удар снарядов, остановились, будто столкнулись со стеной, но, придя в себя, вновь пошли вперед. Однако продвинулись они недалеко: навстречу им уже несся второй рой камней. И вновь бессмертные остановились. Вот тогда около десятка всадников выехали вперед. Они опустили копья и рысью направились к небольшому отряду. Это был тактический проигрыш. Бессмертные не успеют вернуться, не успеют пробежать это расстояние так же быстро как гомакоты. В этот момент отчаяния Коут-я увидел, как яркое красное пятнышко вдруг скользнуло по груди Зубер-ю, и тот час резкий сильный звук, раздавшийся рядом, прокатился эхом по ущелью. Зубер-ю в ответ на него откинулся назад, взмахнул руками и вывалился из седла. В горячке вскочил, упал, вновь сделал судорожное движение, словно пытался встать, и затих на руках у подбежавших пращников. Гомакоты испуганно дернулись, заставляя других всадников вцепиться в поводья. Лучик перепрыгнул на грудь другому всаднику, и вновь слева раздался резкий сильный грохот, напоминающий удар в походный барабан. Коут-я оглянулся. Игор-я с побледневшим лицом, выставив перед собой небольшой черный предмет, направлял его в сторону врагов. И в третий раз грохотнуло так, что замерло сердце. Еще один всадник вывалился из седла, остальные повернули скакунов и подались назад, прямо на пращников, которые, словно зачарованные происходящим, забыли про метание. И тот час же толпа, уступая дорогу верховым, распалась. Даруэт повернувшись всем корпусом, глядел на Игор-я с изумлением и восхищением, что совсем не приличествовало гранду-ю. Он быстро взял себя в руки и отдал команду своим растерявшимся воинам, которые были напуганы не меньше врагов. Однако отрывистые команды быстро привели их в себя. Пращники, увидев направленные на них копья, упали на колени, демонстрируя покорность. Их не тронули. Некоторые побежали вниз по тропе. Только несколько человек остались возле тел поверженных. В убегавших же метнули копья. Некоторым удалось убежать. Тех, кто был ранен, добили дубинками.

* * *

Игорь Валентинович спрятал пистолет во внутренний карман-кобуру. Довольно уверенно попал стволом в узкую прорезь сразу и пуговицу застегнул без особого труда. Тепло поработавшего ствола приятно грело бок. Ну что ж, вот и пригодилось оружие. Двое из тех, в кого он попал, были мертвы. Третий стонал и прижимал руку к груди. Сквозь стиснутые пальцы сочилась кровь. Игорь Валентинович нервным движением запахнул куртку и отвернулся. Усилием воли справился с собой. Ему протянули копье. Он никак не мог понять зачем. Наконец сообразил — предлагают добить. Отрицательно замотал головой. Тогда пращники, со страхом оглядывавшие его костюм, принялись перевязывать раненного.

Лида подошла к нему и сказала, трудно выговаривая слова:

— Игор-я, люди хотят спросить...

— Кто ты? — прервал он, заглядывая ей в лицо, и содрогнулся: глаза ее были направлены на него, но... у нее не было взгляда.

— Я Лиудау. Женщина дома Ооста.

— Откуда ты знаешь меня? — Он схватил ее за руку.

— Ты есть в моей памяти.— Она освободила руку. Мягким движением, которому невозможно было противостоять. Непреодолимая сила скрывалась в этой мягкости. — Ты не должен касаться меня. — Сказала она без интонации. — Я принадлежу дому Ооста Барку. — И добавила громче, — мой господин хочет узнать, желаешь ли ты отправиться в свой дом, или предпочтешь остановиться у кого-то из друзей...