Сейги. Ассимиляция

Старец этот, не спешивший раскрывать секретов своей личности заинтересовавшему его мальцу, и научил Аллекви выживать в жестоком мире пост-Глобальной Катастрофы. Помог понять, что в этом жестоком мире нельзя полагаться ни на кого, кроме себя и своих инстинктов. Возможно, подобный ход мыслей был несколько... древним и нетипичным для жителя более-менее развитой цивилизации, но, как говорил все тот же старец: "Человечество зародилось в лесу, слезло с веток вековых деревьев... но видит природа: ему еще предстоит туда вернуться".

Скрипнула дверь на входе в медпункт. Аллекви вздрогнул, отгоняя воспоминания прочь. Подойдя к нему и удовлетворенно кивнув показаниям датчиков, Мэйси осторожно отсоединила все провода. Жизненно важные показатели были в норме, организм в целом уже успел регенерировать после потери небольшого количества крови.

— Можешь идти, — улыбнулась Мэйси, убирая провода в специальную выемку под кушеткой. — Ребята как раз интересовались, как у тебя дела. Да и у Арча много вопросов к тебе, думаю.

Парень внимательно посмотрел на медсестру. В ее взгляде ему чудилось понимание куда большее, чем она сейчас говорит.

— Что ж он их Элиасу тогда не задал... — еле слышно проговорил он.

— Не успел, у Элиаса дела срочные образовались, Арч куда-то его отправил, — с готовностью ответила девушка. — Еще и глаза такие гневные были...

Аллекви, только-только собираясь выйти в коридор, резко повернулся к ней.

— Куда он его отправил?

— Я же сказала, не зна...

Мэйси не успела договорить. Сорвавшись с места, Ал со всех ног побежал к профессору Штейну. Если последние события и говорили ему о чем-то, так это о том, что испытать гнев Арч мог лишь к одному человеку... к тому, кто был интересен по личным причинам и самому Аллекви.

* * *

Выругавшись, Элиас еле смог унять все нараставшую и нараставшую дрожь в руках. Несмотря на то, что в данный момент он находился в Сайбане, который, в принципе, должен был минимизировать подобные физические "неполадки", получалось это у костюма из рук вон плохо. Парень нервничал, ориентируясь, фактически, только на показания навигатора, а не на собственные знания. Впрочем, откуда знание о том, как добраться из колонии Сейгов в его родную колонию, вообще могло появиться? В его прошлое путешествие вместе с контрабандистами, перевозившими ценные вещи, внимание подопечного Данка Эрстела было сосредоточено не столько на дороге, сколько на неожиданном попутчике.

"Запомни — рано или поздно он сделает свой ход. Мы не упустим этот шанс. Мы воспользуемся им".

В голове его, перебивая монотонный голос навигатора, звучал голос профессора Штейна, еще несколько недель назад предвидевшего возможность подобного развития событий — предвидевшего, что Данк не сможет долго оставаться на дне, в затишье: его действия рано или поздно выйдут за рамки материи, которую невозможно заметить.

И вот это произошло. Профессор Штейн оказался прав — Данк явил свое местоположение, подтвердив тем самым теорию Элиаса — его бывший наставник на самом деле находился на территории северной колонии. Он мог бы явиться к своему ученику и воспитаннику лично, однако предпочитал лишь голографическое присутствие. Как говорил Арч, "Данк дышит ложью, его душа пропитана ей до самых краев, и одно лишь то, что ты лишь раз видел его вживую, уже доказывает его недоверие к тебе". Что ж, похоже, Штейн в очередной раз оказался прав.

"Знаешь, откуда я знаю всё это, Элиас? Когда-то он поступил со мной точно так же. Взял под свое крыло, позволил трудиться над тем же, над чем трудился сам... но при этом ни слова не сказал о том, ради чего всё это. Остальные ребята еще не знают этого, но тебе, я думаю, стоит сказать об этом. Я не хочу, чтобы ты допустил моих ошибок, парень. Я не хочу, чтобы ты слепо верил в то, что Данк Эрстел, создатель трейтов, способен взять себе на воспитание ученика, не решив его каким-либо образом использовать. Ты не знаешь этого ублюдка так хорошо, как его знаю я".

Именно эти слова произнес Арч Штейн несколько недель назад, в день, когда с Ньютом произошло несчастье. И тотчас привел живое доказательство предательству Данка — в его череп, прямо в лобной кости, оказался вживлен передатчик. Все это время Данк Эрстел имел возможность слышать всё, что происходит с его "любимым" подопечным: все его разговоры, мысли вслух, все происходящее вокруг. Безумный создатель трейтов был, как всегда, на высоте... если бытие самым лживым человеком на планете вообще можно было считать достижением.

Известие это Элиас, стоит отметить, воспринял почти спокойно. Все, что оно в нем породило — это легкое разочарование и обиду. Возможно, дело было в том, что между ним и наставником никогда не было сильных уз. Их почти ничего не связывало. Все, чего хотел парень — это защитить свою сестру от существ, представлявших угрозу для человечества. Данк ему такую возможность даровал. Все, чего хотел сам Данк — удержать воспитанника возле себя. Не дать возникнуть инакомыслию. Взрастить послушного солдата, который мог бы послужить пешкой в его игре. Всё это Элиас всегда осознавал в глубине своего сердца, однако никаких попыток к исправлению данной ситуации он не предпринимал. Все потому, что он не видел цели в своей жизни. Все потому, что единственным важным человеком для него была сестра. Та, ради кого стоило жить и что-то делать. Служение Данку Эрстелу позволяло внести в серые будни хоть какой-то, пускай, наверное, и призрачный, смысл.

Встреча с Сейгами послужила для Элиаса неким катализатором. Неким прозрением. Она открыла ему глаза на то, что между воспитанниками и наставником могут наличествовать чувства, которые основаны отнюдь не на страхе или безразличии. Что между людьми могут возникнуть доверительные отношения, даже если они встретились всего несколько часов назад. Что незнакомец, с которым ты сражался полчаса назад, может ратовать за жизнь твоего знакомого так сильно, словно знал его всю свою жизнь.

Вывести передатчик из строя не составило особого труда — всего-то понадобился один-единственный выстрел Элиасу в голову. Прямо в район лба. Звучит, конечно же, безумно, однако сгладить последствия от этого безумия помог надетый на воина Сайбан. Безусловно, со сдерживанием огня противника он справлялся куда лучше, чем с нормализацией состояния своего оператора.

Уже в нескольких десятках метров от въезда в колонию Элиас заподозрил неладное — обычно у основных ворот стояла своеобразная "таможня", охранники, проверявшие всех въезжавших в колонию людей. Как наследники тех, в чьих жилах текла славянская кровь, справлялись они обычно с подобной работой хорошо... для себя. Историки во времена единого государства говорили, что коррупция полностью изжила себя, что подобное просто исчезло... но на развалинах старого мира северная колония возрождала былые традиции. Попасть на территорию колонии было несложно — требовалось всего лишь задобрить охрану. Это и собирался сделать воин, положив на заднее сидение броневика "гостинцы".

Вот только угощать было уже некого.

Остановившись в паре-тройке метров от ворот, Элиас вышел из машины и, проверив работоспособность всех основных узлов костюма, подошел к границе колонии. Осмотрелся. Не увидел ни души. Даже в окнах стоявшей здесь же таможенной каморки не было света, что само по себе не являлось хорошим знаком. Свет там горел всегда. Даже спали таможенники с включенным светом... если они вообще утруждали себя сном, а не кутили 24 часа в сутки.

Вокруг стояла тишина. Настолько зловещая, что ее, пожалуй, даже можно было назвать мертвой.

Неожиданно тишину прорезал еле слышный стон. Рванувшись ко входу в каморку, Элиас, не рассчитав cилы своей брони, с корнями вырвал дверь и стал свидетелем ужасного зрелища. На полу каморки в огромной багровой луже пугающе понятной природы лежали двое человек... если их еще можно было назвать таковыми. Один из них лежал лицом вниз, пока воин не перевернул его и не почувствовал, как к горлу подкатил ком — всё его лицо оказалось выгоревшим. Только лицо, но не остальное тело.

Источником стонов, однако, служил не он. Элиас повернулся к лежащему рядом человеку и, перевернув его набок, услышал еле различимый судорожный шепот.

— Они... они падали с неба... я не... не... не знал, что делать...

— Кто они? О чем вы говорите? — парень осторожно повернул человека лицом к себе, дабы тот смог его увидеть. Впрочем, особо заметных корректив это не внесло — глаза мужчины, казалось, уже видели вечность, а единственным незаконченным делом в этом мире оставалось донесение до Элиаса важной информации.

— Они... я был у девочек... когда... когда это началось... — мужчина закашлялся со страшным булькающим звуком. Изо рта текла струйка крови. Шептать он, однако, продолжал. — Они падали с неба... и я... я пытался убежать... пришел сюда... а у него лицо... лицо... лицо дьявола...

Его дыхание стало совсем прерывистым. Элиас легонько потряс мужчину, не позволяя тому провалиться в забытье, из которого уже не будет возврата.

— О чем вы говорите, что падало?

— Дождь... дождь... град... они... они все... больше никого...

Тело мужчины дернулось, неестественно выгнувшись, рот исторг очередную порцию крови, а затем... все кончилось. Жизнь покинула бренную оболочку организма.

Пошатываясь, воин встал и, не видя ничего, вышел из каморки. Когда Арч говорил, что Данк сделал свой ход, он и подумать не мог, что столкнется здесь... с такими последствиями. Знал ли об этом сам Арч? И... и что означали последние слова этого мужчины?..

C быстрого шага переходя на бег, Элиас рванулся к некогда оживленным улицам колонии, желая найти других людей. Убедиться, что все в порядке. Что возникшая в его мозгу страшная мысль — не более чем результат шока от увиденного. Что все куда лучше, чем есть на самом деле...

Богини судьбы, впрочем, имели свое мнение на этот счет.

Первый квартал, по которому пробежал Элиас, оказался пустым. Это вселило хотя бы маленькую, но надежду на то, что жители колонии укрылись от происходящего катаклизма, а сейчас просто боятся выйти наружу... однако то, что увидел парень потом, отпечаталось в его памяти на всю жизнь. И в памяти его организма, еле сдерживающего рвотные позывы, тоже.

Данк Эрстел и правда сделал свой ход. Данку Эрстелу не важен был ни Элиас, ни его колония. Все они были лишь пешками в его махинациях. Пешками, чья роль уже была сыграна. И чьи трупы сейчас лежали на земле перед Элиасом. Сотни и тысячи трупов ни в чем не повинных людей.

— Вижу, ты уже оценил масштабы произошедшего.

Элиас резко обернулся назад, в глубине души даже радуясь, что ему хотя бы в течение нескольких минут не придется смотреть на трупы. В нескольких метрах от него, улыбаясь, стоял тот, по чьей вине все и произошло. Безумец по имени Данк Эрстел.

— Какого ты...

— Но-но, — покачал Данк головой и издевательски погрозил своему воспитаннику пальцем, — я что-то не припоминаю разрешения так фамильярничать, Элиас. К своему учителю стоит обращаться на "вы".

Воин в Сайбане медленно сжал кулаки.

— Ты... ты чудовище, гнида...

Данк Эрстел зацокал языком.

— Элиас, ты с каждой новой секундой падаешь в моих глазах. Кто это научил тебя таким плохим словам? Неужто Арч? Ай-яй-яй, профессор Штейн, чему вы учите детей...

Элиас продолжал пристально смотреть на убийцу, бывшего его наставником. Мужчину, который дал ему цель в жизни лишь для того, чтобы отнять ее позднее. Чтобы заставить осознать собственную беспомощность и ничтожность. Ведь, возможно, догадайся он раньше о планах своего учителя, пойми он все еще до встречи с Арчем и Сейгами... возможно, он еще мог бы что-то изменить. Мог спасти собственную колонию, мог спасти людей, которых он знал...

Лицо же Данка выражало лишь скуку. Обычную скуку ученого, разочарованного в том, что очередной эксперимент закончился неудачей, а тут еще и требуется отвлечься на что-то, совсем не представляющее интереса для гения. Даже невозможно было предположить, что именно этот человек стал причиной смерти сотен людей в колонии. Невозможно было представить, что под обложкой этой "книги" окажется ужастик.

В особенности невозможно было представить это в самом начале их совместного пути, в день их знакомства. В тот день, когда он впервые увидел представителя иной цивилизации, увидел, как неведомое чудовище, имеющее человеческий облик и при этом неимоверно длинные когти (назвать их ногтями просто не поворачивался язык), практически сбрило голову мужчине и женщине, которым не посчастливилось с ним столкнуться. Элиас тогда направлялся домой по знакомому ему переулку рядом с мясной лавкой, и даже подумать не мог, что увидит здесь подобное. Но судьба ведь штука такая — ей нравится подбрасывать подобные сюрпризы.

Элиас попятился. Неведомое чудище, похожее на мужчину, быть может, лет на 5-6 постарше его самого, повернулось к нему, видимо, учуяв чужака по запаху. С когтей монстра, только-только изведавших свежей плоти, стекала кровь. Пугающе густая — почему-то он очень хорошо запомнил этот момент.

Монстр медленно открыл рот, словно собирался что-то сказать, однако слушать его Элиас не собирался — повернувшись, он со всех ног побежал назад, к мясной лавке, туда, где были другие люди. Страшному существу это не понравилось — и оно, в пару прыжков преодолев разделяющее его и потенциальную жертву расстояние, схватило парня за плечо.

Элиас закричал и попытался вырваться, однако хватка монстра была куда более крепкой, чем возможности человека. И именно в тот момент, когда Элиас мысленно смирился с тем, что его мгновения сочтены, словно из ниоткуда возник он.

Мужчина с кудрявыми волосами в легкой кожаной куртке прыгнул на монстра, оттолкнув его в сторону и подняв оказавшийся в его руке (парень не сразу его заметил) лучевой пистолет. Прозвучали два выстрела. Чудовище с прожженной грудью предпочло скрыться.

Неодобрительно цокнув языком, мужчина повернулся к спасенному им парню и, подав руку, помог ему подняться и отряхнуться.

— Как тебя зовут, парень?

Элиаса била дрожь. Увидев это, спаситель снял с себя куртку и накинул ее на плечи парня.

— Парень, как тебя зовут? — повторил он свой вопрос. — Где твой дом? Давай я отведу тебя домой...

— Я... я... просто шел домой, а он... — попытался справиться с охватившим его от страха ознобом Элиас, однако не особо в этом преуспел.

— Это существо называется "трейт", — проговорил мужчина, быстро взглянув на парня. — Это и не человек вовсе, парень. Андроид. Это так, на случай, если ты еще раз повстречаешь подобных...

Мужчина помолчал немного. К Элиасу же наоборот вернулся дар речи.

— П-подобных?.. Он ч-что, не о-о-один?..

Его собеседник кивнул. Выражение его лица оставалось серьезным и даже несколько снисходительным. Заметно было, что он понимает, из какой задницы только что спас ни в чем неповинного парня, впереди у которого должна быть еще долгая жизнь. Или, быть может, не особо долгая, но уж точно не оборванная таким нелепым способом.