Сейги. Ассимиляция

Вступление

Говорят, что в прошлом сокрыты ответы на вопросы, которые будут терзать нас в будущем. Говорят, что без учета ошибок прошлого невозможно грамотное бытие в настоящем. Говорят, что суть времени такова, что без прошлого никогда не наступит будущее. И мы на своем собственном опыте убедились в наличии этой связи.

Прошлым Земли, тогда еще совсем недавно рожденной в результате Большого Взрыва и сопутствующих ему событий и катаклизмов, был единый континент. Пангея. Величественная твердь планеты, омываемая со всех четырех сторон на первый взгляд бескрайним, но все-таки имеющим четкие границы и очертания, океаном. Но ничто в этом мире не может быть вечным — это противоречило бы самой сути природы как таковой. Не вечной была и земная твердь, расколовшаяся в результате естественных тектонических процессов на две большие части — Лавразию и Гондвану. Прошло много миллионов лет до того момента, как мир принял те очертания, которые он имеет сейчас, в настоящее время.

Таким было наше прошлое, то, которое никогда не озаботило бы человечество в виду своей... ненужности, быть может? Право, кому будет интересно думать о неведомых тектонических процессах, происходивших миллионы, а то и миллиарды лет назад на планете, кроме ученых, которые занимаются изучением этих неведомых явлений, придумывая своим наукам все новые и новые названия? Обыватели живут настоящим и смотрят порой с надеждой в будущее, совсем не вспоминая о далеком и незыблемом прошлом.

Мы бы тоже о нем не вспомнили... если бы оно не стало нашим будущим.

Это произошло вскоре после случившейся на Земле Глобальной Катастрофы. Так было принято называть катаклизм, навсегда изменивший жизнь существ, населяющих поражающую своей красотой и живописностью планету. Катаклизм, причиной которого явилось столкновение планеты с гигантским метеоритом, словно нарочно направленного в сторону цитадели человеческой расы из некой космической рогатки. О приближении конца не знал практически никто — о возможной катастрофе молчали и древние писания, и предсказатели, и маститые ученые, которые привыкли, видимо, лишь предсказывать ясную и солнечную погоду на завтрашний день, совсем забывая о том, что завтра может попросту не настать.

Случившееся навсегда изменило привычный нам мир. Некогда единое государство разбилось на колонии выживших и пытающихся выжить в том аду, которым стала некогда цветущая планета. Несмотря на то, что условия существования здесь были все еще пригодны для жизни, человечество искало все новые и новые способы и пути, направленные на совершенствование своей расы. Хотело стать сильнее в страхе перед завтрашним днем. Перед неведомым и страшным. Перед будущим, которое может оказаться слишком удивительным и слишком... смертоносным.

Почему несколько отдельных материков планеты Земля вновь стали едины, образовав новую Пангею, новые Лавразию и Гондвану, соединенные между собой маленьким перешейком, смахивающим по своим очертаниям на остров Японии, государства, которое стало частью общего около сотни лет назад? Почему планета вновь стала такой, какой она была миллионы лет назад, бросая человечеству, хоть и научившемуся продлять свою жизнь, но все равно смертному даже в обычных, совсем не критических условиях, вызов? Почему время повернулось вспять, забросив свое единственное разумное детище в этом кусочке Галактики в свое же прошлое, искусно перемешав его с будущим и получив временной коктейль? Ответы на эти вопросы нам еще предстоит найти.

Меня зовут Арч Штейн. И я — один из тех, кто знал о надвигающейся катастрофе и ее причинах. Один из тех, кто хочет бороться за дальнейшую жизнь человечества. Тот, с кого и началась эта история...

1

Время довольно часто бывает похожим на кисель — такое же вязкое, такое же противное и тянущееся — и такое же субъективно осмысляемое, как и пример с киселем. Как этот напиток может нравиться одним людям, но не нравиться другим, так и слишком медленное передвижение секундной стрелки часов по циферблату одних может свести с ума своей нудностью и неспешностью, а для других быть показателем размеренности настоящего отрезка дня, провоцирующим расслабление и умиротворение. Очень уж запутанная и непонятная это штука — время, и ткань его, к сожалению, несмотря на свою незыблемость и даже некую вязкость, может оказаться довольно хрупкой субстанцией, иногда дозволяя вмешательство в нее извне.

Подобную отличительную особенность этой своенравной незримой субстанции Ньют не особо любил. Несмотря на то, что его способность ощущать окружающий мир была несколько иной, нежели у других людей, в остальном он ничем особенным от человеческих существ не отличался. И его, как и любого более-менее активного (несмотря на имеющуюся любовь к одиночеству, работа обязывала быть активным) молодого человека двадцати лет, тянущееся время просто-напросто выводило из себя. Складывалось ощущение, что оно вытягивает из него все имеющиеся этим утром силы, оставляя его перед грядущей тренировкой подобием безвольной амебы, но никак не бойца.

Сейчас он лежал на кровати в своей личной комнате и смотрел в потолок. Время было слишком поздним, чтобы спать, — а это, в свою очередь, тоже являлось для Ньюта довольно странным состоянием, ибо заснуть он всегда не мог очень долго, находясь в своего рода трансе вместо сна, — и слишком ранним, чтобы встать и самому пойти в тренировочный зал. Он отлично знал, что через несколько минут Дрейк сам постучится к нему в комнату, а то и вовсе, забежав без стука, потащит его за собой. Не то, чтобы любящий одиночество молодой боец был ленивым, но в постоянство некоторых вещей он благоразумно считал нужным не вмешиваться.

Следование собственным традициям не подвело его и на этот раз — растянувшиеся, казалось, в целую вечность, три минуты прошли, отсчитав 180 шагов маленькой стрелки на циферблате часов, висящих на стене в комнате Ньюта, и тут же в железную дверь раздался громкий стук.

— Ты опять спишь допоздна, что ли?! — прозвучал за дверью громкий голос бойца, через несколько секунд зашедшего в комнату — хозяин комнаты кивнул отслеживающим движение датчикам, встроенным в систему управления дверью, тем самым позволяя им сдвинуть ее в сторону. — Ты бы хоть раз за мной зашел, что ли, соня...

Дрейку был двадцать один год, он был типичным европейцем с вечно растрепанными темно-рыжими волосами. Так можно было отследить своеобразный контраст между ним и куда более спокойным и уравновешенным "соней" Ньютом — тот всегда имел нормальную прическу и не позволял волосам самим диктовать хозяину правила своего поведения, как то, видимо, делали волосы Дрейка. Других причин для объяснения феномена их постоянного растрепывания даже после воздействия лаком попросту не находилось.

Ньют мимолетно улыбнулся наивности своего приятеля и, окончательно поднявшись с кровати, прошел к шкафу, в котором находилась его тренировочная форма. Она не представляла из себя ничего выдающегося — те же штаны и водолазка, что у и Дрейка. Такие же укрепления, появляющиеся после ее надевания, на месте коленных чашечек, локтевых суставов и прочих слабо защищенных от внезапных травм мест человеческого тела. Еще в первые годы Общей эры подобные технологии могли считаться диковинкой — как-никак, ими обладали только кадеты специальных военных корпусов, однако теперь любая секретная технология, изобретенная в годы мирного существования человеческой расы, стала доступна широкой общественности. Во всяком случае, в рамках той или иной колонии, наложившей, так сказать, в силу своего неимоверного любопытства, руки на какую-то до этого людям неизвестную, диковинную вещь.

Многие ровесники Ньюта (которому совсем недавно исполнилось двадцать лет) в свое время — и он довольно неплохо это помнил — только и делали, что отправлялись гулять к заброшенным развалинам некогда жилых домов, торговых центров, зданий какого-то иного назначения, дабы найти какую-то новую штуку для того, чтобы украсить собственную комнату. После катаклизма довольно просто было удивить своего ребенка — многие совершенно обыденные вещи достать практически не удавалось, и любой мусор, любой обломок, напоминавший о времени ранней Общей эры фактически являлся настоящим сокровищем, занимавшим свое почетное место в комнате современного мальчишки.

Так делали его ровесники — но никогда не делал он сам. Парень не видел смысла в собирании вещей, которые не принадлежали ему и не предназначались для использования им. Там, где можно было увидеть довольно неплохо обставленные комнаты молодых людей, у него царил минимализм. Дело было даже не в том, что жизнь в тренировочном центре сама по себе не подразумевала какую-либо роскошь — нет, Ньют и сам был сторонником минимализма. Почти пустая комната с кроватью и расположенными сбоку от нее часами; c компьютерно-письменным столом и стоящим там голографическим ПК, с ковриком для физических упражнений... визуально казавшаяся довольно просторной комната сжималась до того жилого уголка, в котором парень и обитал.

Его комната никоим образом не шла в сравнение с комнатой, скажем, Дрейка, в которой, помимо всего прочего, был уголок, предназначенный для мотоцикла. Неизвестно, каким образом парню удалось протащить его в центр, и знал ли о его механическом друге еще кто-то, кроме близких ему людй, но суть заключалась не в этом. Дрейк словно подсознательно пытался во всем отличаться от своего напарника. Возможно, это была лишь вереница бытовых совпадений, а, быть может, за этим стояло что-то иное и более осмысленное.

Снаружи в динамиках, установленных почти в каждом коридоре огромного тренировочного центра, в котором они, собственно, и находились, раздался сигнал, чем-то смахивающий на сигнал тревоги. Подобная схожесть была выбрана не просто так — ознаменованием каждой тренировки должно было быть понимание, что однажды им предстоит отправиться на борьбу с реальными противниками. Потому рефлекс, выработавшийся на подобный сигнал у обоих бойцов, был незыблем — спешить в зал на начало тренировки. Спешить в зал для очередной имитации боя вне костюмов, позволяющих им стать воинами. Стать Сейгами.

— Идем? — Ньют вопросительно посмотрел на стоящего рядом со ждущим выражением лица парня.

— Давно пора! — Тот быстро кивнул.

Покинув комнату Ньюта, бойцы поспешили в тренировочный зал. Опаздывать ни в коем случае было нельзя — несмотря на то, что фактически их тренировки никто не контролировал, кроме их наставника, наблюдающего за ними из своего собственного кабинета и порой дающего им советы путем проецирования собственной голограммы на поле жаркого боя (а по-другому у них и не бывало в пылу тренировочных баталий), оба молодых человека считали необходимым вытачивать у себя не только стальной стержень воли, который присутствовал в каждом из них в нужных пропорциях по отношению ко всему остальному внутреннему миру. Еще одним важным качеством, которым Сейги непременно должны обладать, считалась пунктуальность. "На свидание со смертью лучше не опаздывать" — так шутили между собой парни, отправляясь на то или иное задание, связанное с их непосредственной работой.

Сейгами воины были названы не случайно — это название дал им наставник, создатель технологии их костюмов. Как утверждал Ньют, который по внешнему виду для людей, живших до наступления Общей эры и тем паче до Глобальной Катастрофы, мог оказаться похожим на азиата, а, конкретнее, жителя Японии, этим словом в некогда существовавшей стране называлась справедливость. Воины справедливости — таким было их с Дрейком предназначение в бесконечных стычках с противником. Они сражались ради того, чтобы защищать ни в чем не повинных людей от угрозы, которая была разумна. Которая считала себя совершеннее, "чем ничтожные представители человеческой расы".

Что касается самого человечества, обычным обывателям было известно о Сейгах немного. Они считались городской легендой (хоть понятие города и исчезло с появлением колоний), увидеть их удавалось лишь избранным, — и сами воины не собирались никого в этом разубеждать. Они появлялись в любое время суток, они не скрывали своих личностей, — честно говоря, вряд ли их вообще кто-то в колонии мог узнать в лицо — и вместе с тем люди не до конца верили в их существование. Что ж, такая уж у человечества болезнь. Ее название коротко — "недоверие". Отсутствие веры в героев, которыми, возможно, однажды предстояло стать и их собственным детям. Героев, которые защищали колонию от страшной угрозы.

И называли ее трейтами. Они были расой из нескольких десятков кибернетических существ — или, если говорить проще, андроидов, — живших в колониях среди обычных людей и иногда пытавшихся возвысить себя над существами, в толпе которых они, собственно, и обитали. Такие трейты представляли большую опасность для находящихся рядом людей, и для борьбы с ними и были созданы и обучены Сейги, обладавшие необходимыми навыками и оружием для того, чтобы обезвредить или уничтожить яростное порождение кибернетического разума.

Досконально не было известно, откуда появились трейты. Среди выживших после Глобальной Катастрофы людей ходили слухи, что они были созданы некой особо секретной командой ученых как желание совершить прорыв в эволюции человечества. То, что люди понемногу начинали заходить в тупик, понимали многие, и необходимость принятия в связи с этим каких-то решений тоже считалась вполне оправданной. Наука еще до начала Общей эры на протяжении десятилетий изучала возможности человеческого организма и способы их усиления, доведения до пределов. Кто знает, возможно, трейты и являлись результатом подобного рискованного, но завершившегося не совсем удачно эксперимента?

Впрочем, это было уже не столь важно. Во время своих тренировок Ньют с Дрейком сражались против голографических версий своих противников — точнее, их можно было считать чем-то средним между физически осязаемым существом и голограммой. Их удары были довольно ощутимы — с прошлой тренировки у обоих парней остались не только "незабываемые ощущения", но и масса синяков на теле, их движение было физически осязаемым и создавало легкие колебания воздуха, однако в случае поражения они просто рассыпались на мириады полупрозрачных кубиков. Такая вот интересная особенность.

Коридоры, по которым быстрым шагом продвигались напарники, не отличались ничем особенным. Стены были составлены из плотно слитых друг с другом титановых пластин, которые могли бы выдержать вражеское нападение и даже взрыв, если бы подобной ситуации суждено было случиться. К счастью, пока столь невеселых моментов в жизни тренировочной базы не случалось, и все операции, проворачиваемые дуэтом воинов-Сейгов, носили внешний, а никак не внутренний характер.

За несколько метров до входа в тренировочный зал Ньют инстинктивно замедлил шаг. Рядом с прозрачными раздвижными дверями стояла Эйри, разговаривающая с двумя мальчиками лет десяти-одиннадцати, которые в составе небольшой группы выходили из зала — видимо, только что закончили заниматься. Среди многочисленного персонала она числилась как наставник младших групп всего тренировочного центра, и с Сейгами, которые считались своеобразной элитой среди своих младших товарищей по деятельности, им приходилось пересекаться нечасто. Однако каждая подобная встреча вызывала у Ньюта странные чувства. Их нельзя было назвать симпатией или чем-то подобным. Влюбленностью здесь тоже не пахло. Боже, да они даже не были особо близко знакомы! Но все же чем-то Эйри его привлекала. Чем-то, что он пока не мог осмыслить.

Задержавшийся на длинных, собранных в хвост, волосах взгляд напарника не укрылся от Дрейка, который в шутку подтолкнул его вперед, одним движением разрушив все попытки Ньюта идти как можно медленнее и наблюдать за тем, как девушка проверяет, все ли ее воспитанники в сборе и можно ли их отвести в их собственный жилой корпус, находящийся в правом крыле здания.

— Подошел бы к ней, поговорил, что ли... — хмыкнул Дрейк, приготовившись наблюдать за тем, как покраснеет и смутится его приятель. Не тут-то было — двадцатилетний юноша даже не обратил внимания на слова напарника, продолжая смотреть на представительницу прекрасного пола, до сих пор занятую с детьми. Его взгляд не выражал какой-то четко обозначенной эмоции — он просто с довольно спокойным и лишь немного заинтересованным выражением лица смотрел на Эйри. Подобная схема поведения до сих пор была не особо привычна для более активного и привыкшего действовать Дрейка. — Эй, Ньют, ты вообще здесь?

Сейг повернулся и встретился взглядом с отвлекающим его болтливым субъектом. Как и прежде, глаза его не выражали абсолютно ничего. Взгляд оставался точно таким же, каким он был всегда. Наверное, человек, незнакомый с Ньютом, мог бы удивиться этому, однако для напарника все было довольно обыденно. Парень по жизни был не особо эмоциональным, и эта его черта, казалось, была основополагающей. Нерушимым стержнем, который не подвергается изменению на протяжении всей жизни. У Дрейка же, напротив, таким стержнем была его постоянная активность.

— Ладно-ладно, забей, — Дрейк кивнул напарнику, признавая свое поражение. — Не обращай на меня вни... о, здравствуй, Эйри!

Взгляд Ньюта резко переметнулся с парня на девушку. Отвлекшись, он и не заметил, как быстро они преодолели разделявшие их с наставницей несколько метров и теперь вместе стояли около входа в тренировочный зал.

— Здравствуй, Ньют, здравствуй, Дрейк, — поправив прядку волос, выбившуюся из общего их строя, приветливо улыбнулась Сейгам девушка. Затем отвлеклась на одного из своих воспитанников. — Леон, еще раз так сделаешь, получишь несколько штрафных баллов! — Строгое выражение лица вновь резко сменилось приветливым, когда она повернулась к парням. — Чего ждете, ребята? У вас сегодня будет довольно необычная тренировка, думаю, вам она понравится...

Оставив парней переваривать полученную информацию, Эйри пошла вместе со своим "выводком" (а десятилетние галдящие мальчишки и правда были похожи на недавно вылупившихся и еще неокрепших до конца цыплят) в сторону, противоположную той, откуда пришли напарники. Завернула за угол и окончательно скрылась из виду, позволяя тем самым взгляду Ньюта сфокусироваться на иных объектах, в число которых не входили собранные в хвост волосы девушки.

Видя, что его напарника пока трогать не стоит — то, что происходило в душе тихони всегда оставалось тайной для рыжеволосого воина — Дрейк молча потянул его в открывшиеся перед ними двери тренировочного зала. Младшая наставница обещала им нечто необычное и интересное, и сейчас мысли парня, обожавшего нестандартные способы тренировки и тактики боя, занимал один вопрос — что же она такое имела в виду? Последние месяцы все, что делали Сейги — сражались со своими голографическими противниками. Да, это происходило на различной местности, воссозданной так реалистично, что, казалось, они подверглись влиянию телепортирующей матрицы, да, их иллюзорные враги становились все сильнее и сильнее с каждым днем, но все это было однообразно. Замечал ли это Ньют — неизвестно, однако его напарник из-за скуки порой начинал желать, чтобы несчастные случаи, связанные с деятельностью трейтов, происходили в их колонии чаще. Во всяком случае, тогда можно было бы размяться в куда более непредсказуемых условиях, а не продиктованных наставниками.

Точнее, наставником. У Сейгов мог быть лишь один наставник. И настоящими Сейгами могли стать лишь избранные создателем данной технологией люди. Тренировочный центр, владельцем и основателем которого он являлся, на самом деле обучал маленьких детей основам боя и готовил из них будущих Сейгов, однако стать одними из них могли лишь избранные. Всем подобной привилегии дано не было.

После катаклизма, получившего название Глобальная Катастрофа — падения огромного метеорита, уничтожившего более половины человеческой цивилизации, а остальную заставившего распасться из единого государства на отдельные колонии выживших — все оставшиеся в живых поколения задумались о том, чтобы повысить уровень военной подготовки собственных детей. Не везде подобную инициативу восприняли гладко — в силу того, что в колонии жили, как и некогда в начале Общей эры в едином государстве, представители различных рас, стран и вероисповеданий, жители страны, некогда занимавшей огромную площадь на Евразийском континенте, выразили свое несогласие с подобным предложением. Ситуация явилась довольно четким подтверждением того, что культурное наследие того или иного народа, к сожалению, живо еще многие поколения спустя после становления государства, в котором этот народ проживал, частью единого целого.

Колония, в которой жили Ньют и Дрейк, находилась на юге Новой Лавразии неподалеку от соединяющего ее с Новой Гондваной перешейка. В силу подобного расположения основными народами, населявшими ее, были потомки некогда японцев, американцев и французов. Русских — представителей еще одной распространенной в мире национальности — в этой колонии фактически не было — да и отметить стоило, что у них имелась, по слухам, собственная колония на севере материка. Некогда гостеприимный народ с течением времени несколько обособился.

Вернемся же от лирических отступлений к мыслям Дрейка. Заняв уже знакомую ему позицию у линии начала — половое покрытие зала было расчерчено напоминающим футбольное поле образом, — он повернул голову набок и посмотрел на Ньюта. Тот, похоже, уже оправился от неожиданной встречи и, переглянувшись с напарником, мимолетно улыбнулся. Тоже, видимо, ждал начала тренировки.

И оно пришло. Вместе с глубоким голосом наставника, доносившимся откуда-то сверху. Конечно же, находящиеся в зале воины знали, что эти звуковые волны создаются закрепленными под самым потолком динамиками, однако ощущение того, что с ними разговаривает кто-то свыше, от этого не исчезало. Воплощение некой божественности в поведении и речи их наставника существовало всегда, и в моменты тренировок оно было очень уж заметным. Да и вживую владельца и создателя данного тренировочного центра они видели довольно редко — всего пару раз с тех пор, как начали обучаться здесь.

— Ваша сегодняшняя тренировка будет отличаться от того, чем мы занимались прежде. Вам предстоит вспомнить то, что изучается младшими группами ближе к первому их серьезному тесту.

— Не томите уже! — крикнул Дрейк, закатив глаза. — Или сегодня день бесконечных загадок?! Вы не первый, кто сообщает нам о нестандартной тренировке, поверьте!

Ньют молчаливо покосился на своего напарника. Несмотря на то, что ему и самому было довольно интересно, что ожидает их обоих в ближайший час, он никогда бы не смог взять и перебить своего учителя. Дрейк, однако, в этом плане был несколько более раскрепощенным, позволяя себе и не особо приемлемое с некоторой точки зрения поведение, и — порой — даже фамильярность. Все это сходило ему с рук, что, в принципе, могло бы привлечь внимание любого, общающегося с наставником Сейгов, воина или работника персонала, но не Ньюта. Возможно, виновато в этом было воспитание, возможно, и нечто иное.

Если обладателя голоса, отражавшегося от стен зала, и удивило известие о том, что сообщаемая им информация уже достигла своих адресатов не из первых уст, то на самом произношении это не отразилось никоим образом. Мужчина смог умело скрыть свою реакцию.

— Бой друг против друга. Спарринг. То, что позволит вам лучше узнать слабые места друг друга.

Известие несколько поразило Сейгов. Если постоянные сражения с различного рода иллюзиями трейтов имели смысл, то в спарринге смысла для них попросту не было. Оба воина и так хорошо знали слабые места друг друга, будучи закаленными в различных совместных боях. И если придумывание новых тактик совместного боя могло оказаться полезным для них, то бой друг против друга... честно говоря, был довольно странным решением.

Это чувствовал не только Дрейк, привыкший оценивать свои ощущения несколько поверхностно, не вдаваясь при этом в подробности. Это понимал и Ньют, который обычно не выказывал желания возразить в том или ином вопросе своему наставнику. Возможно, сие просто было знаком интуиции — постоянное согласие с учителем могло спровоцировать того совершать ошибки, полагаясь на собственные неопровержимые знания, а быть может, просто секундным просветлением. Как бы то ни было, оба парня хорошо понимали, что принято такое решение было неспроста. Под этим должна была иметься хорошо подкрепленная чем-то серьезным подоплека.

— Могу я задать вопрос, наставник? — не услышав продолжения от мужчины, спросил, оправившись от удивления, Дрейк.

Ответ, полученный им, несколько не оправдал ожиданий.

— Сразу же, как только сможешь дослушать меня, Дрейк.

— Но вы...

— Сражаться вы будете в костюмах Сейгов, — по тембру голоса мужчины становилось заметным, что излишняя непокорность активного представителя дуэта воинов начинала выводить его из себя.

Даже слова о том, что сегодня им предстоит спарринг, не удивили воинов настолько, сколько ошарашила их последняя фраза. Дело было в том, что их тренировочные занятия никогда — и это стоило подчеркнуть — не проходили в боевых костюмах, предназначенных для внешних операций. Для тренировок существовала специальная форма, которая в данный момент и облекала тела двух воинов. Их мощности было достаточно, чтобы смягчить удары голографических противников и защитить от чего-то не особо серьезного. Это было намного лучше, чем устроить полномасштабное сражение в боевом облачении, которое могло подвергнуть опасности не только обе участвующих в бою стороны, но и весь тренировочный центр в целом. Мощности костюмов хватило бы, чтобы при должном умении не оставить и камня на камне от внешне прочного здания — и кому, как не разработчику этой технологии было не знать об этом?

— А-Арч... — на мгновение запнулся лояльный к нему Ньют, не желая верить собственному слуху и оттого, видимо, перенимая у напарника заразную привычку фамильярничать, — вы уверены, что хотите...

Голос наставника чуть дрогнул — так всегда бывало во время серьезных разговоров между ним и Ньютом, однако тут же вновь стал строгим.

— Я всегда уверен в собственных решениях. Призывайте броню, солдаты!

Парни медленно коснулись спрятанных под тканью формы браслетов, расположенных на правой руке каждого из них. Собственно говоря, эти устройства сложно было назвать браслетами в чистом виде. Это слово подразумевает нечто не особо большое, нечто, находящееся на запястье и с него снимающееся, верно? А браслет Сейг был иным. Он занимал около двадцати сантиметров на их руке, покрывая кожу и защищая ее порой от неожиданных ударов — несмотря на его внешнюю хрупкость, сломать подобный агрегат было довольно тяжело.

Представлял он собой некое устройство, снабженное дисплеем-индикатором его работы, окруженным литым корпусом с находящимися под ним многочисленными плоскими кнопками снаружи и чрезвычайно умным искусственным интеллектом внутри. Чем-то это напоминало так называемые смарт-часы, распространенные по всему миру за несколько десятилетий до свершившегося катаклизма. Постепенно их использование сошло на нет в виду того, что появились более продвинутые "девайсы". Конечно, браслет Сейгов по своим функциональным возможностям не шел с вышеупомянутыми часами ни в какое сравнение. По-другому, собственно, и быть не могло — устройства, благодаря которым обычные юноши могли облачаться в могучих воинов, просто не могли быть технически слабо оснащенными.

Все еще не до конца осознавая, что им предстоит сделать, Ньют медленно коснулся кнопки, находящейся в центре браслета, и осторожно надавил на нее.

"ПОЛНАЯ ГОТОВНОСТЬ!"

В его сознании тотчас прозвучал чуждый ему, но довольно знакомый голос. Чем-то он был похож на голос их наставника, Арча.

Тело Ньюта, а несколькими секундами спустя и Дрейка, начало покрываться мелкими, похожими на муравьев, чешуйками нейрокостюма, ползущими по всей живой и не очень поверхности, и покрывая ее особым защитным полем. Это было необходимо, так как нагрузку брони Сейгов человеческое тело выдерживать могло с трудом, но при наличии подобной "прослойки" воин мог ощущать лишь слабый дискомфорт, похожий на неудобство при надевании зимней одежды после продолжительной и теплой осени.

"Вы уверены, что хотите стать Сейгом?"

Этот вопрос не просто прозвучал, нет — он зажегся яркими буквами в сознаниях молодых людей, являясь — несмотря на свою важность — лишь формальностью, которая начинает надоедать при более-менее частом использовании костюма.

"А у меня есть выбор?.."

Непонятно, почему, но Ньюту неожиданно захотелось подискутировать со встроенным в оснащение боевого костюма искусственным интеллектом. Обычное подчинение уставу казалось уже слишком скучным, а подобная, пусть и несколько глупая по своей сути инициатива — чем-то новым и доселе неизведанным.

"Выбор есть всегда..."

Нестандартный ответ удивил обретающего броню Сейга, однако тот не успел даже отреагировать на столь неожиданную фразу — искусственный интеллект тотчас повел себя как истинное детище их наставника.

"...но не в данном случае".

Чувствуя, как его нейрокостюм покрывается пластинами стальной брони, на ярком свету переливающейся оттенками серебристого цвета, Дрейк недовольно цокнул. По включенной внутренней связи между костюмами он слышал, какой вопрос был задан Ньютом разумному куску металла. Нет, конечно же, его не удивило неожиданно непокорное поведение Ньюта — люди вообще очень редко отмечают подобное им — его повеселило другое. Если бы он не знал того, как устроены Сейги, он мог бы подумать, что их учитель ухитрился сделать себя частью костюма. Иначе как объяснить то, что ирония, существовавшая в речи ИИ, была так похожа на ироничные замечания Арча? Обычный искусственный интеллект был слабо способен на проявление каких-либо эмоций.

Прошло несколько секунд — и они повернулись друг к другу лицом. Два воина, до этого момента привыкших работать сообща. Вечные напарники, которым предстояло сразиться друг с другом.

— Готов? — разминая мышцы, поинтересовался Дрейк. Не то, чтобы в разминке была особая необходимость — всего лишь привычка, тянущаяся еще с тех незапамятных времен, когда они не были Сейгами, а опытом его драк были уличные стычки с надоедавшими ему соперниками.

Его оппонент не ответил. Вытянув перед собой руки, он с необычайной тщательностью рассматривал их, переводя взгляд на стоявшего напротив него парня и обратно. Затем согнул руки в локтях, принял боевую стойку и коротко кивнул, ознаменовав тем самым начало поединка.

Никакого сигнала, который следовало бы ожидать, будь это поединком между двумя мальчишками младшей группы, находящимися под строгим надзором своего наставника, не последовало. Тело Ньюта, казалось, само рванулось в бой, выставив вперед кулаки как единственное средство нападения — и защиты, ведь лучшая защита, как известно, сокрыта в грамотном построении нападения — на зеркально метнувшегося навстречу противника. Никаких видов оружия, которые мог бы создать из пустоты костюм Сейгов, не применялось. Это было столкновение силы и ловкости, а не умения пользоваться холодным или предназначенным для стрельбы оружием.

Столкнувшись со своим малоэмоциональным оппонентом и блокировав его удар, Дрейк отпрянул, параллельно скосив взгляд на ноги. Ему было известно одно из слабых мест напарника — нелюбовь к резким передвижениям. Если в случае Дрейка скорость была частью его повседневной жизни, отражаясь и в боях, то коньком Ньюта были медленные, словно вкрадчивые передвижения, завораживающие противника и сбивающие его с толку. Сейчас же, в условиях строго ограниченного и пустого пространства, как и того, что противник был лишь один, парню приходилось избирать новую тактику, своей непривычностью вставлявшую палки в колеса почти всем его передвижениям.

Проведя серию не особо удачных ударов, способных лишь запугать противника, но никоим образом не нанести ему сколь бы то ни было значимый урон, Дрейк метнулся к стене и, мысленно благословив себя на опрометчивый поступок, в прыжке оттолкнулся от нее ногами, перевернутым зрением видя, как резко двинулся напарник, стремясь нанести удар, пока его поле зрения ограничено. Не тут-то было! Ахиллесова пята парня дала о себе знать — стремясь воспользоваться преимуществом перед соперником, он ухитрился не рассчитать скорость собственного передвижения и в один прекрасный момент пошатнулся, предоставив Дрейку мгновение для нанесения удара.

И скоростной Сейг поспешил им воспользоваться — завершая свой кувырок скольжением по половому покрытию, прикосновение костюма к которому вызвало сноп ярких искр, он схватил противника за лодыжку и с силой потянул на себя, заставив того опрокинуться. Точнее, так должно было получиться в идеале.

Однако реальность, как правило, далека от идеала и то, что представляется правильным в теории, встретит тысячу и одно исключение на практике. Так случилось и на этот раз — чувствуя, как почва уходит у него из-под ног, Ньют мгновенно расслабился и, вовремя переместив центр тяжести в область рук, оттолкнулся ими от пола, секундой спустя вновь оказавшись на ногах перед поднимающимся с пола соперником.

— Неплохо, — ответил Дрейк, делая вид, что с самого начала ожидал подобного исхода, — вот только скорость, пожалуй, маловата.

— А я за ней и не гонюсь...

Резкие, непривычные передвижения Ньюта сменились медленными вкрадчивыми. Непонятно, на что он мог надеяться в подобной ситуации, когда каждое его передвижение было видимым и противник мог просчитать вероятность любого его действия, но, судя по всему, какой-то план у него был. И его напарник, кажется, отлично это понимал.

— Что же ты...

Договорить Дрейк не успел. Отвлекшись на медленные движения ног напарника, становящиеся все более и более завораживающими, он не заметил того, что в настоящем бою, пожалуй, стоило бы ему жизни. В левой руке Ньюта появился маленький металлический шип, который тот тут же, без особого замаха, метнул в своего оппонента, пробивая его защитное поле. Таким, увы, было свойство нейрокостюма-прослойки — создаваемое им защитное поле было неуязвимо для воздействий любой природы... кроме той же самой, благодаря которой оно создавалось. И Сейг, воспользовавшийся данной особенностью, прекрасно об этом знал.

Всю хитрость подобного приема Дрейк ощутил мгновенно — сразу же, как только на его мышцы навалилась тяжесть надетой на него брони. Даже маленького огреха в окружающем его тело защитном поле было достаточно для того, чтобы организм тут же почувствовал не особо комфортное давление. Конечно, защитное поле восстанавливалось, но на это требовались драгоценные секунды, на протяжении которых приходилось испытывать ощущения, весьма далекие от сказочных.

Признавая свое поражение в поединке, он медленно опустился на одно колено, послав мысленный приказ на дематериализацию брони. Результат проявился с некоторой задержкой — достаточной для того, чтобы воин мог в полной мере ощутить радость от того, что трейты пока не прознали о подобном способе выведения своих противников из строя. Иначе Сейгов могли бы ожидать довольно серьезные неприятности.

Заставив свою броню исчезнуть, Ньют подошел к напарнику и подал ему руку, помогая подняться. Тот озабоченно потирал свое тело, словно надеясь поскорее избавиться от неприятного ощущения.

— Молодчина, — перевел он взгляд на друга, продолжая растирать руки, — и давно ты о таком оружии знаешь?

Несмотря на внешнюю простоту вопроса, тот на мгновение замялся. На самом деле он и не знал, как появилась в его мозгу мысль поступить именно так. Казалось, знание о подобной особенности защитного поля и грамотном ее использовании было с ним... всегда?

— Я...

Договорить он не успел. Прервал его голос наставника, все это время внимательно наблюдавшего за их сражением.

— Отлично потрудились. Вы оба. Ньют, великолепное использование собственной брони как оружия. Знаешь, наверное, стоит изучить свойства нейрокостюма более подробно...

Сейги застыли от изумления. Нет, их поразила не похвала со стороны учителя — в конце концов, он всегда относился к ним с добротой и благосклонностью. Нет. Поразило их другое. Голос мужчины шел не из прикрепленных под потолком тренировочного зала динамиков. Он звучал совсем близко.

Двери зала медленно открылись, впуская человека возрастом около сорока лет.

2

Жизнь человеческая, если приглядеться, вещь весьма удивительная. Она, как и время, с которым жизнь держит нерушимую связь, способна растягиваться на долгие десятилетия или заканчиваться почти сразу, едва перескочив первый десяток и не дав человеку вкусить все прелести существования в этом мире. Впрочем, ему бы все равно предстояло забыть о своем детстве, едва он вступит во взрослую жизнь. Таково еще одно ее свойство — становясь взрослым, начинаешь забывать о том, что происходило раньше, отпечатывая в памяти лишь избранные и греющие душу моменты. Остальные же воспоминания уходят в глубины сознания и лишь иногда появляются на поверхности, потревоженные неожиданной встречей с кем-то из той, предыдущей, детской жизни.

Почему так происходит? Ответ, как ни странно, прост — вступая во взрослую жизнь, человек познает груз других, куда чаще и сильнее тревожащих его повседневных забот. Не остается времени мечтать, вспоминать, жить так, как раньше — лишь единицы могут сохранить частицу той, иной жизни в себе. Остальным же приходится довольствоваться тем, что есть — памятью о том, что происходит вокруг в данный момент. Памятью, которая, в отличие от детской, не пропадает с течением времени.

Человек по имени Арч Штейн, если говорить честно и без прикрас, никогда и не помнил себя ребенком. Если бы наука однажды смогла доказать, — возможно, даже с его помощью, — что он появился на свет таким, каким он был сейчас, он с радостью ухватился бы за это объяснение. Действительно, первые 10-20 лет его жизни словно испарились из его воспоминаний, а вот последующие года так хорошо врезались в память, что порой мешали спать по ночам.

Обычно физическая боль очень редко бывает спутницей боли душевной, внутренней, однако в случае Арча все было иначе. И пережитое им в не самые лучшие периоды его жизни отражалось даже на его лице, казавшемся вполне нормальным для человека его возраста... Кто сказал, что одни лишь шрамы могут быть воплощением пережитых человеком страданий? Кто сказал, что осколки разбитой дружбы не могут ранить столь же сильно, сколь и осколки стекла?

В очередной раз, привычным ему движением головы отбросив назад предательски сползшую на лоб прядь темных волос, ученый поправил свои очки и ускорил шаг. Сопровождавшие его в зал двое бойцов были молчаливы, и за это он их любил — за долгие годы своей жизни он уже успел наслушаться кучу солдатских баек, и не хотел пополнять свою внутреннюю коллекцию очередной "смешной" историей. Что до наступления Глобальной Катастрофы, во времена расцвета (или упадка — смотря с какой стороны посмотреть) Общей эры, что после... Каждое поколение стремилось рассказать какую-то смешную историю, мораль которой всегда была такова — главный герой мнил себя выше других. Лучше других. Совершеннее. Люди не менялись. Они вообще практически никогда, видимо, не изменялись, и это было одной из черт человечества, которую Арч не особо любил.

Подойдя к раздвижным дверям, ведущим в тренировочный зал, он помедлил. Лишь спустя несколько секунд, услышав голос своего воспитанника, решился зайти. С чем было связано подобное поведение, совсем не присущее создателю тренировочного центра, брони Сейгов и вообще всего, что сейчас было воздвигнуто вокруг него в радиусе нескольких километров?

— Наставник? — удивленно спросил Ньют, смотря, как закрываются двери за вошедшим в зал ученым. Сам Арч уже стоял в паре-тройке метров от него и внимательно смотрел на юношу. Казалось, пытался загасить чувство некой тоски, на миг мелькнувшее в глубине его глаз. — Но что вы здесь?..

Договорить воспитанник не успел — его наставник, никогда особо не следовавший правилам этикета еще при едином государстве, перебил его с той легкостью, с которой перебивают друг друга маленькие пятилетние дети, в пылу спора забывая о том, что мнение оппонента тоже стоит уважать. Хотя о каком уважении может идти речь, если в подобном возрасте тебе кажутся правильными лишь два мнения, — твое и мнение родителей — и ты по-настоящему счастлив, если эти мнения совпадают.

— Здравствуй, Ньют, здравствуй, Дрейк, — фактически процитировав слова Эйри, сказанные ей часом ранее, поприветствовал ученый своих воспитанников. После чего устало усмехнулся, заметив их удивленные взгляды. — Парни, что с вами? То, что я решил поговорить с вами лично, вызывает у вас такое изумление?

— Но ведь...

Дрейк попытался что-то сказать, но его фразу постигла та же участь, что мгновениями ранее постигла и вопрос его напарника.

— Не думаю, что из моего появления стоит делать событие, молодые люди. Или создатель Сейгов не может взглянуть на дело рук своих?

Лицо Арча так искренне выражало приветливость (во всяком случае, настолько, насколько это было возможно для изнуренного ученого), что воины улыбнулись ему в ответ и расслабились. Последнее, однако, было слишком опрометчивым решением.

— Что ж, раз вы больше не считаете это проблемой, перейдем к нашему дальнейшему разговору.

Щелкнув пальцами, ученый активировал установленные в полу слева от входа в тренировочный зал сенсоры, заставив появиться отверстия, секундой спустя явившие две стоящие друг напротив друга скамьи. Он показал Сейгам рукой на них и, не дожидаясь своих воспитанников, сел сам. Бойцы, охранявшие его, остались стоять у двери, не смея двигаться без дальнейших указаний.

— Итак, — подождав, пока Ньют с Дрейком усядутся на соседнюю скамью, продолжил Арч, — что вы смогли вынести из сегодняшней тренировки?

Видя, что напарник несколько задумался над вопросом, не-умеющий-сидеть-на-месте-больше-двух-минут-а-уж-если-надо-еще-и-молчать-то-это-вообще-караул Сейг поспешил с собственным ответом.

— Ее ненужность?

— Прости? — сделав вид, что неправильно расслышал слова Дрейка, переспросил мужчина.

— Этот спарринг, сражение между двумя Сейгами... зачем оно нам? Трейты пользуются абсолютно иной тактикой боя, они не имеют наших возможностей, они не имеют, наконец, наших технологий? Зачем устраивать бессмысленное сражение друг против друга, если оно не принесет нам никакой пользы? Пустая разминка для мышц, не более. Трейтам никогда не применить даже того приема, которым меня сегодня Ньют одолел.

Услышав имя воспитанника, Арч на мгновение покосился на сидящего рядом с Дрейком юношу. Его лицо не выражало почти никаких эмоций, и это было очень заметно рядом с его начинавшим активно жестикулировать напарником.

— Разве не правильней было бы продумать новое оружие, новый стиль ведения поединка, новые способы борьбы с ними? Для чего все это было?

Штейн вздохнул. Несмотря на то, что в битвах Дрейк был фактически незаменим, умея постоянно импровизировать и доставляя тем самым головную боль порой не только противникам, но и оберегающим его союзникам, его рассуждения порой отличались завидной недальновидностью. Для человека, не могущего ни секунды усидеть на месте и постоянно жаждавшего новых ощущений, он был слишком прямолинеен. Есть трейты — значит, необходимо сражаться с ними, придумывать новые пути, ведущие к победе над ними. Мыслить шире он мог, но отчего-то хотел этого очень и очень редко.

— Хорошо, твою точку зрения я выслушал, — стараясь, чтобы его голос звучал как можно более нейтрально, кивнул Арч, после чего перевел взгляд на второго своего воспитанника. — А ты, Ньют? Какие у тебя мысли на этот счет?

Ньют медленно поднял взгляд на своего наставника.

— Броню необходимо улучшить.

Если честно, ученый не ожидал от парня именно такого ответа. Каких-то рассуждений относительно того, как проходил бой между Сейгами и как это можно использовать в их дальнейшей работе и тренировках — да, к этому он был готов. Но вот чтобы обычно малоэмоциональный и немного замедленный, когда дело касалось разговоров, Ньют высказал результат своих мыслей вот так прямо, в лоб — это было нечто новенькое.

— Что ты имеешь в виду?

— Наша броня вскоре может не выдержать сражения с трейтами, — пояснил парень. — Что мы знаем о них? Крохи информации. То, что они являются андроидами, способными развиваться за счет взаимодействия с человеком. То, что подобного рода эволюция наделяет их теми или иными способностями. Это всё. Всё, что нам о них известно на данный момент. Характер этих способностей, вероятность их появления — мы ничего из этого не знаем. Так как мы можем быть уверенными в том, что среди них не появится трейт, способный воспроизводить наше собственное оружие? Как мы можем быть уверены в том...

— ...что не падем от своей же руки?.. — в очередной раз перебив Ньюта, задумавшись, закончил Арч. Ему уже приходила на ум такая идея, однако в данный момент его больше удивляло то, что ее ухитрился озвучить его воспитанник. Озвучить слово в слово так, как он проговаривал это про себя во время недавних размышлений. Словно между ними существовала некая связь... впрочем, возможно, это было лишь совпадение. Параллельность течения мыслей учителя и ученика.

Дрейк перевел взгляд с наставника на друга и обратно. Затем еще раз. Подобное единство мыслей было для него в новинку.

"И когда они успели так спеться?"

— Вы это серьезно, ребят? — вновь переходя на фамильярность по отношению к человеку, который был намного старше него, поинтересовался он. — Трейты, которые смогут воспроизвести нашу технологию? Трейты, которые смогут одолеть нас нашим же оружием? Бросьте, блин. Мы уникальны. А эти жестянки всего лишь андроиды. Да, они могут развиваться, да, они разумны, но они не люди. Они слишком примитивны.

Когда Дрейк только начал спорить, в глазах ученого еле-еле разжегся интерес, связанный с возможной интересной дискуссией. Теперь же погас, к сожалению, и он. Его воспитанник не понимал очевидных вещей — видимо, даже собственный опыт не был для него учителем.

— Дрейк, мне напомнить тебе ваше с Ньютом задание три месяца назад? — пытаясь скрыть иронию, но не особо преуспевая в этом деле, поинтересовался Арч. — То самое, на котором вас зажали три этих... как ты там их назвал... примитива?

По возникшему в глазах парня практически животному ужасу мужчина понял, что несколько перегнул палку. Дрейку, наверное, очень не хотелось вновь переживать те самые события. Однако отступать было поздно — возможно, возвращение к собственным воспоминаниям и даст Сейгу ответы на тот ряд риторических что для Арча, что даже для Ньюта вопросов, которые он задал?

* * *

Пригнувшись, парень быстро скользнул в вентиляционный люк, заботливо прикрываемый до этого огромным контейнером для мусора — видимо, работавшие в ныне заброшенном здании люди предпочитали запах отходов и протухших продуктов чистому аромату свежего воздуха (а что? Любые предпочтения, даже кажущиеся самыми-самыми неадекватными, следует уважать!) — и перевел дух. Контейнер на колесиках вновь закрыл собой лаз весьма вовремя — сквозь маленькую щелку в стене, из которой бил дневной свет, Сейг успел заметить мелькнувшие две пары ног. Его след, несомненно, потерян на несколько минут, однако найти его будет не слишком уж сложной задачей.

Выбравшись из люка, Ньют поднялся на ноги и осмотрелся. Похоже, здание, в которое они с напарником попали, некогда было чем-то вроде завода или же ангара для устаревшей техники. Об этом говорило большое количество разнообразных станков и приборов, расположенных в нескольких метрах от них. Наметанным глазом парень видел, что они считались устаревшими еще во времена Общей эры — и это несмотря на то, что сам он эру единого государства, к сожалению, не застал, будучи рожденным, как и его лучший, но несколько обделенный умом друг, немногим позже Глобальной Катастрофы.

Место для вытяжки, стоит сказать прямо, было выбрано теми, кто раньше работал здесь и кому принадлежало заброшенное здание, довольно странно. Обычно она располагалась сверху, под крышей, которая, кстати, на данный момент времени готова была скоро обрушиться — металлические пластины, из которых она состояла, уже не были единым целым, а словно "наезжали" друг на друга — однако расположение снизу... словно и являло ее истинное предназначение — возможность использования ее в целях скрыться от назойливых преследователей.

Но отставим лирику. В заброшенном здании Ньют был не один, и это уже радовало — в компании с напарником у него было куда больше шансов дать отпор противникам, которые вскоре должны были их обоих обнаружить. Впрочем, шансы несколько уменьшались в силу немного неудачных обстоятельств.

Держась за ногу и кривясь от боли, Дрейк поднял взгляд и встретился глазами с Ньютом. Лицо того оставалось спокойным и несколько безучастным — но голос, отнюдь, оказался куда более эмоциональным.

— Куда? — кивнул Ньют на ногу своего напарника. Тот, морщась, попытался подняться, опираясь на его руку.

— Лодыжка. Крови нет, скорее всего, закрытый.

— Идти можешь?

Особой необходимости осматривать ногу друга Ньют не видел. За время тренировок и вылазок они очень хорошо изучили и возможности собственного тела, и возможности противников сотворить с их телами что-либо. Если Дрейк утверждал, что у него закрытый перелом лодыжки — значит, так оно и есть. Неплохая расплата за опрометчивость поведения перед лицом врага, что уж.

Парень покачал головой. Обычно активный, сейчас он чувствовал настоящий зуд по более быстрым передвижениям, однако начинавшая болеть от малейшей попытки передвижения нога несколько остужала его пыл. Но чувство юмора, к счастью, даже в подобные моменты оставалось при нем.

— Вряд ли. Разве что лететь, — перебарывая боль, улыбнулся Дрейк. Его малоэмоциональный напарник, к сожалению, этой улыбки не разделил.

— Вернемся в центр — я тебе точно устрою полет. И его последующий разбор. Чтобы неповадно было, — без тени улыбки произнес Ньют. Он не мог точно сказать, осознает ли Дрейк глубину того омута, в который они по его вине вляпались, и это его если не злило, то уж точно мешало улыбнуться и попытаться расценивать происходящее как всего лишь одно из сложных заданий. Сейчас ситуация была иной — их противниками было трио трейтов, и пощады ни от кого из них ждать не приходилось. У сходящих с ума андроидов было свое, выработанное за множество схваток и несчастных случаев, "трепетное" отношение к поборникам так называемой справедливости.

Началось все довольно-таки прозаично — они получили от наставника наводку на происходящее на востоке колонии бедствие. Три "чудовища, которые точно не могли быть людьми" (так охарактеризовал трейтов информатор Арча) устроили бойню в ресторане. Когда Ньют с Дрейком прибыли на место, они с трудом смогли отличить андроидов от настоящих людей — троица выглядела довольно естественно для представителей расы человеческой, лишенных даже необходимого для нормального мышления количества извилин, но наделенных взамен огромной силой. Обычный верзила-заводила с двумя своими дружками. Ничего необычного и требующего непосредственного участия Сейгов.

...так думали они оба до тех пор, пока верзила не поднял свою руку на маленькую девочку, сжавшуюся от страха под одним из столиков. Ее отец, метнувшийся наперерез негодяю, был отброшен в сторону резким ударом чудовища, нашедшего свою добычу. Чудовища, который никоим образом не мог быть человеком — у людей, даже у самых отбитых, всегда существовала грань, через которую ни в коем случае нельзя переступать. Конечно, среди них бывали и совсем сумасшедшие уникумы, однако верзила с компашкой под подобное определение не подходили. Здесь Сейги и осознали свою ошибку.

— Не тронь ее!

Ньют не успел даже опомниться — он лишь услышал крик своего напарника и увидел, как мелькнул его силуэт, направляясь к преступнику. Материализация нейрокостюма, призыв брони Сейга, диалог с искусственным интеллектом этой брони — все эти очевидные шаги стали для Дрейка чем-то ненужным. Чем-то лишним. Тем, что разумелось само собой.

Страшно закричав, он в мгновение ока оказался между девчушкой и верзилой и, полностью обретя контроль над собственной броней, ударил трейта в грудь, оттолкнув его на пару шагов. Большего достигнуть не удалось — андроид словно и не почувствовал той силы, которую Сейг вложил в удар.

— Какого черта... — прошептал Дрейк, а затем в полной мере ощутил, каково быть отброшенным на несколько метров - трейт, в отличие от него, на удары-блоки не разменивался. Бил наверняка.

Пробив спиной стеклянную витрину ресторана, парень вывалился на улицу. Закричали люди, проходившие мимо. Где-то заплакал ребенок. Пользуясь тем, что внимание трейтов на некоторое время оказалось отвлечено, Ньют призвал броню Сейга и, придав своему телу ускорение, взял на руки испуганную девочку, передав ее потирающему ушибленную спину отцу.

— Бегите! Скорее!

Трейты не обратили на действия второго Сейга ни малейшего внимания — они, как быки, увидевшие красную тряпку, следили за передвижениями поднимающегося с земли Дрейка. Слава богам, его костюм оказался не поврежденным — да и чего бы стоила высокотехнологичная броня, если бы ее можно было испортить всего лишь одним ударом и осколками стекла?

— Ублюдок...

Взглядом проследив, чтобы мужчина с дочкой безопасно вышли через служебное помещение — персонал ресторана был не настолько испуган, чтобы потерять способность адекватно оценивать происходящее, — Ньют повернулся к напарнику, собираясь по внутренней связи быстро обсудить план дальнейших действий. Однако увиденное им заставило его тут же позабыть об этой идее — "быки с обеих сторон моста" уже увидели свою красную тряпку.

— Дрейк, не надо... — начал Ньют, но воин тут же его оборвал.

— Я проучу его, друг! Не волнуйся, с этим я справлюсь один!

— Ты не!..

Закончить свою фразу Ньют не успел — Дрейк уже ринулся на своего противника, на ходу материализуя в руке оружие. Кажется, это был кинжал. Что ж, довольно неплохой выбор для ведения ближнего боя. Вот только в одном парень просчитался — забыл, позволив красной пелене бурлящей в жилах крови застлать разум, что у его противника есть и еще двое помощников. Когда напарник метнулся к нему на помощь, было уже слишком поздно. Двое трейтов взяли на себя Ньюта, а Дрейк остался один на один с верзилой, жаждавшим поставить на место зарвавшегося щенка.

Ярость, как известно, не самый лучший союзник во время поединка с противником, который дерется с тобой на равных. И этот неписаный закон природы в очередной раз доказал свою правдивость в тот самый момент, когда у не сумевшего отскочить Сейга громко хрустнула нога, а вслед за ней раздался крик, полный неподдельной боли.

Неведомым чудом им с Дрейком удалось убежать. Скрыться от преследующей их троицы трейтов, которая жаждала людской крови. Крови воинов, посмевших встать на их пути. Ньют отлично понимал, что выступать в одиночку против троих противников, имея в тылу своем раненого товарища, было бы решением куда более опрометчивым, чем допущенная напарником ошибка. Именно поэтому его мозг продолжал просчитывать различные ситуации, объединенные лишь одним — попытками придумать план, который позволил бы вызволить отсюда раненого Сейга. О себе Ньют не задумывался — в случае возникновения угрозы для жизни своего друга он готов был отдать собственную жизнь ради него.

Так прошло пятнадцать минут. Дрейк, понимая, что их бездействие в данный момент вызвано только лишь его переломом, попытался идти, но, вскрикнув, упал на землю. Допустил еще одну ошибку в виду желания действовать самостоятельно.

Сейги услышали, как нечто массивное ударило в стену здания как раз там, где находился вентиляционный лаз. Еще удар, еще, еще... и Ньют едва успел оттащить напарника в сторону, спася тем самым от брызнувших осколков кирпичной кладки заброшенного здания. Крик раненого воина привел врагов прямо по адресу — взгляд верзилы и двух его сообщников остановился на лежащем на земле раненом Сейге.

— Не смог далеко уползти, а, червяк? — ухмыльнулся трейт, сломавший Дрейку ногу. Его человеческое обличье соответствовало его силе — грузные мышцы, неспешная походка, поигрывание мускулами... показушничество, за которым, впрочем, скрывалась сила реальная. — А где твой дружок? Бросил тебя подыхать здесь, да, падаль?

Найдя в себе силы улыбнуться, парень посмотрел наверх. В тот же момент с горизонтально расположенной почти под самой крышей балки на противников сиганул Ньют с материализованным в руках мечом. Броня Сейгов, конечно, позволяла создавать и огнестрельное оружие, однако в ближнем бою оно было, во-первых, не особо необходимым, а во-вторых, к оружию холодному малоэмоциональный воин питал несколько большую страсть, чем к аналогам.

Крякнув от удивления, верзила все же успел среагировать на неожиданное событие — схватив своих напарников, он бросил их навстречу противнику, тем самым закрывшись их телами от могущего оказаться смертельным удара. Неподготовленная парочка трейтов закричала, чувствуя, как их тела рассекает клинок Сейга, однако сделать они уже ничего не могли — взорвались спустя мгновение после этого.

Приземлившись, Ньют поднял клинок и проговорил, глядя на трейта, успевшего метнуться к своей жертве и схватить ее за горло:

— Отойди от него. Ты больше не тронешь ни его, ни кого-либо из своих напарников, трус.

Верзила засмеялся, чуть сжав горло Дрейка. Перед глазами парня заплясали красные точки от недостатка поступающего в легкие кислорода.

— О чем ты, мальчик? Кто из нас больший трус — я, ведущий честный поединок, или же ты, нападающий из тени, разящий своих врагов со спины?

Не отвечая, Сейг метнулся к задыхающемуся напарнику, однако трейт покачал головой, еще сильнее сжав горло парня. Тот захрипел, пытаясь вырваться из лап чудовища.

— Еще шаг — и твоему дружку конец. Впрочем, вам обоим и так недолго осталось...

На глазах Ньюта человеческий облик начал стираться, уступая иному, менее уникальному образу. Несколько мгновений — и перед Сейгом стоял трейт в основном своем обличии — серокожего андроида, по своим очертаниям и фигуре напоминающего человека. Однако и этот облик уступил место иному — кожа начала взбухать, являя накачанные и бугрящиеся мышцы.

— Ты эволюционировал...

Сомнений не было — перед его глазами стоял развившийся трейт, способность которому, впрочем, была дана вполне ординарная и не вызывавшая особого интереса — огромная сила. Но, как показала практика, и подобные возможности при правильном их применении могли дать просто потрясающие плоды — и ноющая от сильной боли сломанная лодыжка Дрейка говорила как раз об этом. Впрочем, вряд ли сейчас он чувствовал особую боль в лодыжке — требующие воздуха легкие и сердце порождали боль куда более заметную.

— Н-Ньют... — прохрипел парень, пытаясь дотянуться до браслета на своей руке и призвать броню Сейга. Тщетно — пораженные судорогой руки уже не слушались своего хозяина.

Трейт с удовольствием смотрел на то, как корчится в агонии в его руках ничтожное человеческое существо, став его жертвой. Дождавшись, когда глаза Дрейка закатятся, он отбросил его в сторону, вновь переведя взгляд на застывшего на месте воина.

— Ну что, хочешь последовать за ним? — будь это его человеческая форма, на лице трейта можно было бы прочитать кривую улыбку. — Обработаю тебя также, пожалуй... а уже потом наслажусь медленной смертью вас обоих.

Уже на бегу материализуя в руке второй клинок, парень бросился на противника, впервые в своей жизни орудуя сразу двумя клинками. Колющие, рубящие, секущие удары — все это слилось в одно большое торнадо, охватившее трейта и разящее его со всех сторон. Трейт, казалось, и сам не ожидал подобной скорости от своего противника.

Дрейк дернулся, закашлявшись и чувствуя, как его легкие с трудом, но вбирают в себя воздух. Похоже, они еще будут некоторое время болеть...

— Ньют... — прошептал он, смотря, как тот перемещается вокруг противника, не давая тому ни единого шанса нанести удар, после чего вновь потерял сознание. Организм опрометчивого Сейга требовал отдыха и восстановления.

* * *

После катаклизма, от которого пострадала большая часть населения планеты Земля, единое государство осталось разбитым на колонии выживших. Об этом говорилось ранее, об этом стоит упомянуть и теперь. И у подобного напоминания есть своя весомая причина.

Cеверная колония отличалась от других скоплений выживших тем, что поспешила сразу обособиться от внешних воздействий. Большое количество вооружения, полная готовность дать отпор противнику — всем этим было сложно удивить жителей планеты, пережившей Глобальную Катастрофу, и потому находящейся в стадии если не естественного, природного, то уж точно общественного разлома. Ведь что такое, по сути, колонии, как не отдельные государства? Дифференциация, войны, вражда... всё то, от чего так безуспешно старались избавиться сторонники создания единого государства (а их в свое время было немало), вновь вернулось на круги своя на новом витке истории. Столь же забавный, сколь и довольно грустный итог.

Нельзя было сказать, что подобный итог не был предсказуем — вырождение народа, населявшего данную колонию, началось еще задолго до Катастрофы. Чего уж там — задолго до появления единого государства. Формальное объединение всего человечества лишь отсрочило неминуемое.

Но если другие колонии, в том числе та, что находилась на стыке объединенных континентов, были готовы к сотрудничеству даже несмотря на то, что оберегали свои интересы куда больше, чем интересы возможных союзников, то северная колония была иной. Чтящей собственные традиции. Чтящей собственное спокойствие — память о войнах, некогда гремевших на территории их страны, непросто было удалить из сознания людей. Поколение за поколением, человек за человеком... все они помнили об ужасах войны, об ужасах предательства, и это накладывало определенный отпечаток как на менталитет жителей колонии, так и на их отношение к выходцам из иных поселений.

Но отбросим на некоторое время общность и перейдем к куда более конкретным представителям.

Пробираясь сквозь заросли деревьев — уж чем-чем, а этим данный ареал славился, — Элиас пытался найти тропинку, о которой ему сообщил наставник. Неизвестно, насколько возможным это было в подобной темноте — стояла глубокая и тихая ночь, и только ночное зрение да подруга-луна могли помочь что-то увидеть в глубинах тьмы. По этой тропе, кажется, можно было выйти на дорогу, которая увела бы его за пределы колонии — а раз цель, которую ему необходимо было поразить, была только на подходе к их границам, стоило предпринять мероприятия по ее нейтрализации еще до того, как она сможет сотворить что-нибудь плохое. Именно этим в данный момент воин-одиночка и занимался.

С виду Элиас был похож на обычного двадцатидвухлетнего молодого человека. Европеоидная внешность, коротко стриженные каштановые волосы, изумрудные глаза, защитный костюм, не обременявший, к счастью, его движений... что еще можно было сказать о защищавшем колонию от преступников парне? Имя его, кажется, некогда было русским — Илья, но оно претерпело изменения еще в эпоху единого государства, на закате которой он и был рожден. Точнее, за год до его падения.

Шевельнувшиеся слева кусты привлекли его внимание. Остановившись, Элиас включил инфракрасное зрение в защитных очках и, удовлетворенно кивнув, поднял вверх автомат.

— Выходи, или я стреляю на поражение.

Кусты продолжили шевелиться, мгновением спустя затихли. Кажется, оттуда даже был слышен смешок. Парень помрачнел.

— Приказываю тебе выйти!

Прятавшееся в кустах существо поступило довольно неожиданно — вместо того, чтобы осторожно выйти (а направленное на тебя дуло лучевого автомата должно было внушать определенное уважение к тому, кто на тебя его направил, согласитесь?), оно резко выпрыгнуло прямо на солдата, сбив его с ног. В воздухе сверкнуло показавшееся воину-северянину искривленным лезвие, после чего очки оказались уже непригодными к дальнейшему использованию.

— Я не подчиняюсь приказам.

Выпрямившись, существо отошло на несколько шагов от Элиаса, позволив тому подняться. Теперь он мог видеть того, кто на него напал, — это был человек (или, во всяком случае, выглядящее как человек существо) его роста с выглядывающей из-под надетого на голову капюшона темно-синей куртки прядкой русых волос.

Кто это мог быть? Человек или трейт? Выслеживание и наказание последнего как раз и являлось целью парня, однако, по данным Данка Эрстела, его наставника, он еще должен был находиться на подходе к колонии, но никак не в ее черте.

— Кто ты? — вновь направив автомат на противника, спросил Элиас, тщетно пытаясь увидеть тщательно скрываемое незнакомцем лицо. Тот в ответ на этот, казалось бы, простой вопрос, покачал головой.

— Ты трейт?

Незнакомец, казалось, заинтересованно посмотрел на солдата, произнесшего, очевидно, знакомое для него слово, однако вновь покачал головой.

— Тогда кто ты? — начиная терять терпение, спросил Элиас, немного, правда, ослабив хватку на автомате. Если бы незнакомец хотел его смерти, он бы не разменивался на подобные разговоры. Пусть и несколько односторонние.

Внезапно размахнувшись, незнакомец в капюшоне бросил что-то в солдата. Тот успел уклониться, случайно нажав на курок и оставив горячий след на дереве позади оппонента. Сам он уже исчез, оставив лишь дротик с фиолетовым оперением. Осторожно вытащив его из ствола дерева, которое приняло на себя удар, Элиас упаковал орудие возможного убийства в специальный контейнер. Стоило проанализировать его в штабе — возможно, тогда получится найти интересующую его информацию о незнакомце. Все же не каждый день в черте колонии появляется человек (даже не трейт!), сравнимый с ним по силе.

Продолжая осматриваться, парень побрел через кусты в ту сторону, куда предположительно скрылся его противник. Возможно, фортуна окажется на его стороне, и случайная встреча выведет его к дороге. Во всяком случае, на это стоило надеяться.

3

C виду просторная и в то же время компактная комната, некогда предназначавшаяся для того, чтобы вмещать сразу четырех человек, но теперь являющаяся пристанищем всего для двух ее обитателей, казалась отвыкшему от нее Ньюту и вовсе огромной. Он приложил все усилия к тому, чтобы его собственная комната была максимально минималистской и не производила впечатление огромного зала, предназначенного для проведения вечеринок. Именно такая мысль появлялась у него всякий раз, как он оказывался в этой комнате. К счастью для его любви к одиночеству и минимализму, в последнее время он бывал здесь нечасто.

Стоит отметить, что внешне комната не отличалась какими-либо изысками. Две находящиеся в одном углу двухъярусные кровати, довольно массивный и мягкий диван посередине, расположившиеся сбоку от мест для сна письменные столы, балкон, видимо, предназначенный для того, чтобы любоваться окружающим миром, а по сути выходящий в голографический сад — все это, конечно, было сделано с умом и любовью, но на простого обывателя не производило бы того же впечатления, какое оно производило на Ньюта. Возможно, проблема на самом деле была в восприятии, и одиночка-Сейг в этом плане отличался от своих друзей.

Мнение Дрейка об их старой общей комнате, к примеру, было прямо противоположным: он всегда с радостью возвращался сюда, проводя с друзьями вечера, а то и ночи, за интересными разговорами, видеоиграми, подобиями тренировок. Как раз последние два пункта и являлись превалирующими — разговаривать второй из Сейгов не особо любил, а вот заниматься чем-то активным (а изобретенные еще в Общую эру контроллеры для игровых приставок, позволяющие в полной мере ощутить себя в виртуальной реальности шутера или приключенческой игры, сполна обеспечивали подобную возможность) — обожал, жаждал и трепетал в предвкушении подобных действий. Эту его страсть разделял и его бывший сосед по комнате, Крон, которому вскоре предстояло пройти экзамен на становление Сейгом.

Выглядел Крон довольно заурядно — коротко стриженные темно-русые волосы, европейская внешность, кажущееся деревянным лицо... в этом плане, казалось, его стоило бы сравнить с Ньютом, однако подобное желание по своей сути было бы ошибочным — если один из Сейгов был малоэмоциональным всегда, то Крон был таковым лишь внешне и в моменты спокойствия — выражать свои эмоции ярко и безудержно в кругу компании ему не мешало ничего, особенно если Дрейку улыбалась удача, и он отмачивал очень смешную шутку, вызывавшую заливистый хохот всех присутствующих.

Правда, сейчас Дрейка не особо интересовало не только активное времяпрепровождение, но и даже общение. После событий, которые ему пришлось поднять из глубин своей памяти по напоминанию Арча, он был угрюм и неразговорчив. Складывалось впечатление, что их с напарником поменяли местами — ведь Ньют сейчас как раз-таки был не против пообщаться.

— Что это с ним? — кивнув на сидевшего на компьютерном кресле около письменного стола парня, Крон подошел к сидевшим на диване посреди комнаты Ньюту с Морри — четвертым членом их дружного комнатного соседства — и посмотрел на Ньюта.

Тот спокойно произнес:

— Арч напомнил о том случае. Ну, помнишь, когда на Дрейка напали трое трейтов, и мы еле спаслись?

Подробности их спасения малоэмоциональный юноша всегда предпочитал опускать. Дело было не только в том, что Крон с Морри уже слышали эту историю и из уст Сейгов, и из уст их наставника, — он сам не видел смысла в переживании эмоций, связанных с тем днем. Если для его напарника хвастовство своими победами было весьма обычным делом — а как еще заработать пару очков перед нравящейся девушкой или подняться в глазах друзей, которые искренне за тебя порадуются? — то Ньют всегда предпочитал говорить кратко и по делу. Его разговорчивость проявлялась лишь в деловых обсуждениях или на разборах полетов после тренировок. Возможно, дело было в их наставнике — в разговоре с Арчем он чувствовал некую свободу и отсутствие напряжения. Чувствовал, что узы ученика и учителя для него куда важнее дружеских. Правильное это чувство или нет, он не задумывался — просто констатировал факт для самого себя.

Понимающе кивнув, Крон сел рядом с ребятами, вытянув ноги. Хоть он и был младше обоих Сейгов (ему только исполнилось восемнадцать лет), он отлично понимал все перипетии и страдания, которые выпадали на их долю. Да, занятия в тренировочном центре, конечно, не могли сравниться с тем, что переживали настоящие поборники справедливости на настоящем поле битвы, но наличие понимающего сердца вполне это искупало. Именно поэтому Крон чаще всего был согласен именно с Ньютом, а не с Дрейком — несмотря на сходство характеров с последним, он располагал и возможностью хорошо соображать. Этим качеством в некоторых ситуациях гиперактивный Сейг похвастаться, увы, пока не мог, действуя по велению сердца, а не мозга.

— Я порой не понимаю Арча, — протянул он, из сидячего положения переходя в лежачее и продолжая держать своих собеседников в поле зрения. — Сидит в своем штабе. Командует нами. Разрабатывает какую-то тактику... а зачем? Почему все именно так, а не иначе? Почему он может бить нас в слабые места, а мы его нет? — Дрейк чуть дернулся в своем кресле, видимо, услышав эти попавшие точно в цель слова. Крон понизил голос: — Он же вообще никогда из этого своего штаба не выходит. Мы почти ничего о нем и не знаем. Когда его кто-нибудь последний раз вживую-то видел? Может, он вообще какой-нибудь интеллект искусственный, вроде трейтов, а не человек?

— Мы видели. Вчера.

Короткий ответ Ньюта заставил набиравшего в легкие побольше воздуха ради того, чтобы разразиться новой тирадой, Крона осечься. Он внимательно посмотрел на двадцатилетнего юношу.

— Ты шутишь.

Он покачал головой и кивнул в сторону напарника.

— Не веришь — спроси у него. Только позже, не надо ему пока раны ковырять.

Приподнявшись на локтях, Крон недоверчиво переводил взгляд с одного Сейга на другого, словно и правда борясь с желанием задать Дрейку заинтересовавший его вопрос. К счастью для него, да и, возможно, для Дрейка, перебарывать свои сиюминутные желания он умел довольно-таки неплохо.

— Ладно... ой, прости, — растянувшись на диване и задев ногой Морри, протянул парень.

Подробно описывая одного из бывших соседей Сейгов по комнате, автор совсем забыл обратить внимание и на второго. Морри, семнадцатилетний парень, который с нетерпением ждал своего совершеннолетия для того, чтобы получить возможность вслед за друзьями пройти экзамен и стать Сейгом, был натурой примечательной. И если его внешность — средней длины черные волосы, образовывавшие красивую челку на лбу, очки в черной металлической оправе, постоянно любознательный взгляд, — не представляла из себя, в общем-то, ничего удивительного, то вот интеллект будущего Сейга выходил за все границы дозволенного. Имея IQ более 200 единиц, он не особо далеко отставал от Арча, а в некоторых случаях и давал ему дельные советы технического плана во время семинаров или тренировок. Правда, несмотря на весь свой интеллект, решения одной задачи Морри пока не добился — встречи со своим наставником вживую, а не посредством голофона или голографической проекции Арча в зале во время тренировок. И это его, как большого поклонника гениального ученого, несколько обижало.

Случайный пинок Крона, казалось, заставил Морри оживиться.

— Так вы и правда видели его? — в глазах близкого к совершеннолетию парня загорелся яркий, словно даже демонический, огонек. Узрев это, Ньют еле заметно улыбнулся.

— Да. И разговаривали. Живьем.

— И... какой он?

Заданный любознательным очкариком вопрос застал Сейга врасплох. За все двадцать лет своей жизни он по сути-то не умел красочно описывать людей, останавливаясь лишь на сухих формулировках в несколько официально-деловом стиле, а уж в разговоре с Морри... тот, конечно, будет требовать более подробного описания, каких-либо деталей, — словом, всего того, что Ньют ему в разговоре никоим образом не сможет обеспечить. Относиться к человеку с ученической любовью не значит возводить учителя в ранг кумира — и сейчас он как никогда сильно это прочувствовал.

Однако помощь пришла совсем с неожиданной стороны.

— Правильный.

Три пары глаз посмотрели на неожиданно нарушившего свой негласный обет молчания Дрейка. Морри попытался без задавания лишних вопросов понять, что парень имел в виду под подобным определением, однако не смог. Из уст этого Сейга любое слово постоянно веяло некой двусмысленностью и наличием извращенного подтекста.

— Дрейк, не старайся, девушек все равно рядом нет, — если для Морри слова тех, кто видел Арча вживую, значили многое, то для Крона они были всего лишь очередной информацией о наставнике, а, значит, он не видел особого смысла заострять на них внимание. Резко приняв сидячее положение, он посмотрел на друга. На губах его играла озорная усмешка. — Или ты уже другое поле... скажем так, деятельности... выбрал? — Он со смехом сделал вид, словно отодвигается подальше от подкатившегося к ним поближе на компьютерном кресле парня.

Сейг без обиды посмотрел на смеющегося друга. К постоянным подколкам и стёбу друг над другом он привык еще во времена их подготовки к экзамену на становление Сейгами, когда они жили в этой комнате вчетвером и были дружной компанией. Они, стоит сказать, оставались хорошими друзьями и сейчас, но все же что-то изменилось. Что-то незримое, что возможно было уловить, лишь являясь чутким человеком, однако Дрейк это каким-то образом ощущал. Возможно, это было связано с тем, что после становления Сейгами у них с Ньютом появилось огромное количество дел и забот, и от когда-то радовавшего совместного отдыха не осталось и следа. Не было времени. Не было желания.

— Договоришься же сейчас, — шутливо двинулся он еще ближе к Крону, словно собираясь его ударить. Морри с Ньютом предусмотрительно и слаженно скатились с дивана на ковролин, принимая правила игры. — Сам-то, думаешь, не захотел бы к мамочке на первой же вылазке?

Крон хмыкнул.

— Какие речи, какой пафос... вот погоди, сдам экзамен на Сейга и тогда увидим в бою, кто и на что способен, — проговорил он, думая, что собьет с Дрейка спесь. Впрочем, эта надежда была несколько ошибочной.

— Зачем же ждать? Отправимся на следующее задание вместе и дело с концом! — Сейг вопросительно посмотрел на своего младшего товарища, быть может, сам еще не подозревая об этом, но оказавшийся задетый за живое. — Ну как, идет? Покажешь нам чудеса своей подготовки.

Не ожидавший, что их шуточный спор зайдет так далеко, Крон осекся. Конечно, хотелось осадить и горделивого Дрейка, любящего выставить то, что он-де защищает людей от трейтов, напоказ, но в его словах он видел и долю правды. Несмотря на то, что тренировочные задания и схватки с голографическими противниками были для Крона уже не особо сложным этапом подготовки, в настоящей битве он не участвовал еще ни разу. Если за плечами Сейгов уже было несколько уничтоженных трейтов, причем несколько из них принадлежали не к самой низкой категории, то Крону с Морри в этом плане похвастаться было нечем. Складывалось, впрочем, впечатление, что последнего это не особо и волнует.

— По рукам, — недолго поколебавшись, произнес Крон. И продолжил, стремясь перевести разговор в более легкое русло: — Кстати, о девушках. Ты как, Дрейк, уже нашел себе кого-нибудь?

Уже переставший грызть себя и вполне вернувший хорошее настроение парень лишь отмахнулся.

— Да когда там? У нас и времени-то особо нет. Я же тебе не Ньют, который перед тренировками ухитряется глазки Эйри построить.

Щелчок — и неожиданно расшатавшееся крепление на вращающемся кресле Дрейка заставило его оказаться на полу и разделить сие обиталище с Ньютом и Морри. Его напарник даже глазом не повел — движение ногой было столь быстрым и отточенным, что о том, что оно имело место быть, мог сказать лишь Морри, видевший мелькнувшие на мгновения очертания конечности, похожей на человеческую ногу. В остальном все выглядело так, словно Дрейка настигла карма сама по себе.

Подобный спуск "с небес на землю" не смутил парня. Он с улыбкой посмотрел на своего внешне спокойного, но внутри немного раздраженного по непонятной пока ему самому причине напарника.

— Я же правду сказал, Ньют! Или мне показать, какое у тебя лицо было, когда ты на ее волосы смотрел?

Следующий удар пришелся Дрейку уже в бок, и был не только ощутим последним, но и видим всеми остальными присутствующими. Как его боевой товарищ, Ньют отлично знал, удары в какие точки не причинят какой-либо весомо ощутимой боли парню, и пользовался этим, когда в личных разговорах Дрейк заговаривался и пересекал границы дозволенного. Разговор о его отношении к Эйри как раз относился к подобной загранице.

Честно говоря, Ньют и сам не мог понять, почему любое упоминание о младшей наставнице вызывает у него такие смешанные чувства. Даже в различных разговорах с друзьями он никогда до конца не понимал, что Крон с Морри и Дрейком такого находят в девушках, что могут обсуждать их слова или некоторые детали тел целыми вечерами. Он, конечно, принимал участие в подобных разговорах, но больше как слушатель, нежели "оратор". И вот теперь он, кажется, заинтересовался не только своими друзьями и бытием воина, вершащего справедливость и правосудие...

Слегка поморщившись от обрушившихся на него тычков, Дрейк засмеялся.

— Кажется, кое-кто хочет сохранить свою маленькую "профессиональную" тайну, — смеясь вместе с Дрейком, проговорил Крон. Морри участия во всеобщем веселье не принимал, лишь внимательно смотрел на Ньюта. Его лицо, обычно не отражавшее никаких эмоций, сейчас, казалось, при помощи своей мимики пыталось выразить то, что было на душе у парня. И это были не злость и не гнев, направленные на чересчур болтливого друга. Нет. Это были скорее недоумение и непонимание, так знакомые и самому воину-очкарику. Что уж греха таить — с девушками у него всё было не лучше, чем у молчаливого Сейга.

Веселье прервал сигнал, который начали издавать браслеты, надетые на руках Сейгов. Мигом забыв о том, что только что происходило, Ньют с Дрейком поднесли их ближе к лицу.

— Шестеро трейтов. Низшая категория. Трущобы неподалеку от центра, — проговорили динамики браслетов полным серьезности голосом Арча.

Серьезность наставника и создателя Сейгов, несмотря на то, что она являлась непосредственной чертой его характера, возникала не на пустом месте. За всю историю борьбы с андроидами, а она насчитывала уже как минимум несколько лет, было выявлено три различных их типа. Три категории, как решено было их называть. Первой категорией являлись трейты обычные, еще не достигшие стадии своего развития — так называемая первая ступень эволюции. Они не обладали какими-либо выдающимися способностями, в человеческом обличье были неотличимы от, собственно, людей, и обычно никогда не действовали поодиночке. В бою с Сейгами у одиночного трейта низшей категории не было ни малейшего шанса.

К средней категории относились трейты, достигшие второй ступени своей эволюции. К примеру, таким развитым андроидом являлся тот, что однажды чуть не убил Дрейка, до сих пор заставляя его порой переживать не самое лучшее из своих "полевых" воспоминаний. Их отличительной особенностью было усиление какой-то из способностей, которую они переняли у людей, чей облик приняли — будь то улучшенное зрение, слух, обоняние, или же физическая сила, как и случилось в этой конкретной ситуации.

Трейты высшей категории считались наиболее опасными. Их способности, полученные в результате прохождения той же ступени эволюции, но при других обстоятельствах, оказывали влияние на окружающий мир. Это могло быть как безобидное (в какой-то мере) владение той или иной стихией — водой, огнем, землей, воздухом — или же тем или иным искусственным источником энергии (электричеством, к примеру), так и силы ментальные, которые на первый взгляд невозможно было обнаружить. К ним относились телепатия, телекинез, влияние на психику — одним словом, все то, чем когда-то, еще во времена Общей эры и единого государства, хотели владеть и сами представители человеческой расы. Некоторые из них даже называли себя экстрасенсами, притворяясь, что на самом деле обладают такими выдающимися возможностями.

Впрочем, манера выдавать себя не за того, кем на самом деле являешься, всегда была самой противной и отличительной, как бы ни было грустно это признавать, чертой почти каждого человека.

— Ясно, выдвигаемся, — не сговариваясь, одновременно произнесли Сейги.

Недолговременный отдых тут же был отодвинут на второй план — приоритетом становилась их работа. И, несмотря на то, что официально (хотя применимо ли в данном случае подобное слово?..) их зарплата не отличалась большой величиной, к своей работе и своему долгу молодые люди относились с должным трепетом. Возможно, в этом сыграла свою роль и обстановка, в которой выросло нынешнее поколение. Годы после Глобальной Катастрофы выдались не самыми легкими в истории человечества — многочисленные потери, отсутствие правительства, недоумения относительно того, что произошло с их родной планетой... да что там говорить, на данный момент не была даже составлена точная карта их планеты. Для этого пришлось бы исследовать всю Землю, а подобные экспедиции должны были быть хорошо финансированы. А о каком же финансировании могла идти речь после катаклизма, который на корню изменил жизнь всего населения третьей планеты Солнечной системы?

Уже собираясь выходить вслед за Ньютом, Дрейк на мгновение оглянулся на друзей. К его удивлению, оба из них усиленно рылись в шкафу, разыскивая элементы тренировочной экипировки.

— Ребят?.. — позвал их парень, не до конца осознавая, что именно они собрались делать.

Надевая защитные наплечники, Крон обернулся и вопросительно посмотрел на Сейга.

— Что? Мы же заключили пари. Вы с Ньютом получили задание, нужно разобраться с трейтами, а, значит, я иду с вами.

Не найдя, что ответить, Дрейк перевел взгляд на Морри.

— А ты-то?..

— Я с вами. Или что, думаете, все веселье достанется вам?

— Дрейк прав, — заглянул в комнату еще не успевший далеко уйти и слышавший разговор Ньют, — сражения никогда не были твоей сильной стороной. Это не игрушки, Морри. Шестеро трейтов, пусть и низшей категории, — это довольно много даже для нас.

Захлопнув дверь шкафа несколько более резко, чем стоило бы, юноша в очках подошел к Сейгам и внимательно посмотрел на обоих.

— Что ж, значит, у вас будет поддержка в лице нас.

Отодвинув Дрейка в сторону, Морри вышел в коридор. За ним последовал Ньют. Второй Сейг беспомощно оглянулся на Крона. Тот лишь пожал плечами — переубеждать друга было бы делом слишком неблагодарным. Да и времени, к сожалению, на это не было.

* * *

Четверо воинов уже направлялись к выходу, как вдруг их внимание отвлек голос девушки, доносившийся из-за угла. Довольно знакомый им голос довольно знакомой им девушки.

— Мэйси, позволь, я сама буду решать, чему именно мне учить детей!

— Я всего лишь хотела дать тебе совет, почему ты...

— Значит, обойдусь и без твоих советов!

Повысив голос на свою, видимо, собеседницу, — второй участвовавший в разговоре голос тоже был женским, — девушка резко вылетела из-за угла, и, не глядя перед собой, собиралась направиться в тренировочный зал, однако встретила на своем пути неожиданное препятствие. Не поднимая взгляда, она попыталась его обойти, однако препятствие в лучших традициях компьютерных игр тут же стало не однократным, а четырехкратным. Собираясь высказать всё, что она думает о человеке, вставшем прямо посреди коридора, она подняла глаза и... встретилась взглядом с Ньютом. В девушке Сейг узнал Эйри.

— Ой, Ньют, прости, я...

— Эйри? — вслед за своим напарником Дрейк тоже увидел знакомое ему лицо. — Что с тобой такое? Ты какая-то растрепанная...

Бросив косой взгляд на парня, слишком замечающего те детали, которые ей сейчас хотелось бы оставить без внимания, девушка попыталась быстро поправить растрепанные и не собранные в хвост волосы, однако руки другие, мужские, подчиняясь неведомому инстинкту, сделали это быстрее. Лишь спустя несколько мгновений она поняла, что это были руки Ньюта. Девушка благодарно посмотрела на Сейга, который отвел взгляд в сторону. Его руки... он не понимал, что они только что сделали.

— Эйри? — повторил Дрейк ее имя, пытаясь перевести внимание девушки на себя. Он, конечно, понимал, что сейчас чувствует его напарник, однако никогда не замечал за ним способности находиться рядом физически, отсутствуя при этом мысленно. Но сейчас он, кажется, видел сразу двух таких человек.

— Да-да? — спохватилась девушка, оторвав взгляд от Ньюта и переведя его на Дрейка, нашаривая в памяти заданный им вопрос. — А... нет, ничего, все в порядке. Просто сестра отвлекла, вот и не успела вовремя привести себя в порядок...

— Сестра? — беспокойство во взгляде парня сменилось удивлением. — Ты никогда не говорила...

— Я Мэйси.

Услышав второй женский голос, Сейг резко обернулся, пытаясь найти глазами его источник. И нашел — им оказалась девушка, очень похожая лицом на Эйри, с длинными прямыми темно-русыми волосами и довольно загадочной улыбкой.

— Да, это Мэйси, моя...

Однако Дрейк слова младшей наставницы уже не слышал. Для него, казалось, исчезло в этом мире абсолютно всё, кроме лица только что увиденной им девушки.

"Мэйси... сестра Эйри..."

Сейчас у парня не было даже желания разбираться в том, как его напарник ухитрялся так "проваливаться" в молчание и фактическое ментальное отсутствие в помещении, находясь в нем физически — ведь в данный момент он испытывал то же самое ощущение. И, что самое странное, это ощущение было для него новым. Нравящимся. Заставляющим сердце биться куда чаще, чем стоило бы.

— Ребята, вам не кажется, что сейчас не самое лучшее время? — неуверенно проговорил Морри, смотря на двух замешкавшихся из-за дел амурных Сейгов. Отвлекаться на что-то другое, зная, что в колонии в данный момент действуют шесть потенциальных убийц, было не самой лучшей затеей.

— Мы, пожалуй, пойдем, — понимающе усмехнувшись, потянул Крон за собой влюбленного Сейга. Дрейк даже не противился — просто не переставал сводить глаз с "сестры". — Приятно было познакомиться, Мэйси. Эйри, хорошего дня.

Морри и Ньют последовали вслед за парнями, однако Эйри на мгновение попридержала Сейга.

— Новое задание? Арч звонил? — полушепотом спросила она. Чувствуя, как пересохло горло, Ньют лишь молча кивнул. — Тогда удачи. Береги себя.

Не оборачиваясь и не глядя на свою сестру, недовольство которой пока еще кипело в груди, Эйри пошла в противоположную от выхода сторону коридора. Несколько секунд Мэйси задумчиво провожала ее взглядом, а затем скрылась за поворотом.

Воины отправились на задание.

* * *

Катаклизм, связанный с падением метеорита на Землю, изменил этот мир. Изменил каждую его грань, заставив людей пересмотреть свои мировоззрения и избрать иной путь, по которому бы им следовало идти. Но одно оставалось неизменным. Любопытство. То самое, которое всегда двигало общественный прогресс вопреки всем уверениям о том, что его двигателем считается банальная человеческая лень. Нет. Именно любопытство являлось причиной, по которой совершались научные открытия. Именно любопытство открывало новые материки, новые океаны, новые страны, новые планеты. Любопытство и подсознательная тяга к знаниям — те два аспекта, о которых люди во времена Общей эры стали забывать, сосредоточившись лишь на стремлении к бессмертию и совершенствовании себя. Сосредоточившись на том, чтобы изменить себя. Не развить какие-то способности, заложенные природой изначально, но изменить себя, отвергая эту самую природу. Возможно, попытка идти против своей собственной сути и являлась гениальной. Возможно, она могла достичь немыслимых высот и привести человечество, переживающее не лучшие свои времена, к процветанию. Этого мы, к сожалению, никогда не узнаем — Глобальная Катастрофа стала в буквальном смысле огромным ластиком, стершим с лица планеты тех многих, кто мог изменить ее на корню, приведя к становлению раем... или же адом.

Но вернемся к тяге человечества к получению знаний. Именно эта его грань как существа заставила человека в определенный момент создать книгу, собрав в ней все то, что он знал на данный момент. Озадачившись вопросом того, как передать собственные знания потомкам. Из поколения в поколение книги передавались от отца к сыну, от матери к дочери. Библиотеки появились позднее.

Их называли книжными хранилищами. Сейфом, в котором хранятся знания уже не одного человека, а целой группы людей. Целой эпохи, не оставившей заметного следа в жизни всей расы, но оставившей вклад в книгах. В произведениях искусства. В накопленных и готовых к последующему использованию и разнообразной трактовке знаниях.

Умения человечества, накопленные за многие века знания, память людей — все это хранят библиотеки на пожелтевших страницах своих книг. Беря в руки любую из них, мы прикасаемся не к бумаге, нет. Мы прикасаемся к целой истории. Истории государства. Истории народа. Истории семьи. Истории, наконец, отдельно взятого человека. Частица каждого, кто прикасался к этой книге, кто писал ее, кто делал тот или иной вклад, хранится на ее страницах.

Потому нет ничего удивительного в том, что человечество всегда подсознательно стремилось к получению и накоплению знаний. А после событий, произошедших около двадцати лет назад, и не только человечество...

Девушка лет двадцати трех — двадцати пяти сидела на деревянном стуле, прислонившись спиной к пыльному стеллажу с книгами, бывшему в три раза больше нее в высоту. Возможность интеллектуального развития всегда была отличительной чертой колонии, в которой она жила, однако немногие замечали всю красоту библиотеки, в которой она предпочитала проводить все свое свободное время, намереваясь вскоре устроиться сюда работать. Люди так помешались на военных действиях и желании защитить себя и своих близких, что совсем забыли, что войны выигрываются не только с помощью силы и большой численности армии. Войны выигрывают те, кто знает историю своего народа. Те, кто способен учиться на ошибках своих предшественников и разрабатывать тактику, учитывающую эти ошибки. Учитывающую сильные и слабые стороны противника, которые также можно проследить, прочитав записи о том, как велись его предыдущие войны.

Однако ей, девушке, носящей очки, с черными как смола волосами, одетой в ярко-красное, словно кровавое, платье, война не была столь интересна. Книги представляли для нее совсем другой интерес — она читала, читала, читала каждый день, не останавливаясь ни на секунду. Жанр, рейтинг, количество страниц, сюжет — все это было ей безразлично. Она читала всё, что только могла, чувствуя, как после прочтения каждой книги по ее жилам растекается наслаждение. Наслаждение, которое рано или поздно привело бы ее к заветной цели.

— Скажи, вернешься ли ко мне, под древом затаясь, или покинул навсегда? Скажи, скажи мне, князь! — нараспев произнесла девушка, процитировав, видимо, средневековую пьесу, которую только что дочитала. Поднявшись на ноги, она стряхнула со своего платья книжную пыль и тут же с удовольствием сделала глубокий вдох — ей, стоило это признать, вопреки многочисленным людям, имеющим аллергию на подобный несомненный минус библиотек, нравился подобный запах, отдававший чем-то... древним и загадочным — и, поднявшись по стремянке к самой верхней полке стеллажа, поставила книжку на место.

Что ж, "программа минимум", как говорилось когда-то в стране, расположенной на евразийском континенте, имеющей довольно богатую, отраженную во множестве книг, историю, была выполнена. Еще один стеллаж необъятной библиотеки был прочитан.

4

Их было двое. Он, носивший некогда являвшееся русским имя, двадцатидвухлетний парень в легком защитном костюме, ожидающий приказа от своего непосредственного начальства, и его собеседник — прозрачный человек лет сорока-сорока пяти, с задумчивым выражением лица смотрящий на своего воспитанника. Видно было, что мужчина колеблется и никак не может принять решение.

— Наставник? — переспросил уже, казалось, в третий раз Элиас, сделав шаг по направлению к голограмме сидящего в кресле мужчины. Голограммы, иллюзии, общение через встроенные в костюм средства связи — человек по имени Данк Эрстел был готов на всё, чтобы не допустить своей личной встречи с юношей, помогавшим ему.

Порой это вызывало у последнего вопрос — а существует ли его наставник на самом деле, и не является ли он искусственным интеллектом, подобным тем андроидам, против которых они вели бой? Такие мысли, впрочем, отбрасывались далеко в глубины сознания каждый раз, как Элиасу приходилось встретиться с трейтом один-на-один — без помощи, поддержки и подсказок наставника Эрстела он бы уже давно был трупом. Все же защитный костюм его, хоть и казался приспособленным для ведения боевых действий, был изобретен еще в спокойные времена, до Глобальной Катастрофы, что, конечно, накладывало на него своеобразный отпечаток морального устаревания — к бою с трейтом он попросту не был приспособлен, и исход поединка обычно решала хитрость и правильная тактика. Такому стилю боя учил его Данк, даже не имея в ближайших планах намерения снабдить парня костюмом получше.

Мужчина с кудрявыми каштановыми волосами не ответил. Его голограмма была похожа на зависшее по какой-то причине изображение — недвижимое, не производящее каких-либо действий — лишь продолжавшее задумчиво смотреть на находящегося в помещении юношу.

Видя, что вряд ли (в очередной раз!) добьется ответа от наставника, Элиас собирался удалиться в свою комнату, но едва его тело совершило поворот на 180 градусов, и взору Эрстела предстала спина воспитанника, он услышал его голос.

— Останься.

Юноша резко обернулся.

— Зачем?! Пока вы не решили, что хотите мне сказать, я не вижу смысла здесь находиться! У меня еще масса работы по дому, так какого же...

Эти слова были чистейшей правдой. В отличие от его "собратьев" по целям — Сейгов — о которых он пока что не имел ни малейшего понятия, жил он не в специализированном тренировочном центре. Да и какой тут центр... колония все ресурсы направляла на военную подготовку и развитие, при этом не уделяя никакого внимания развитию технологий как таковому. Северная колония грезила стать самой вооруженной и самой подготовленной к вторжению любого противника — вот только забывала, что главная сила заключается не в количестве произведенного оружия.

Местом контакта с наставником для Элиаса была его собственная комната, посещаемая сестрой, работавшей сверхурочно и почти не бывавшей дома, лишь в моменты одиночества. Таким образом, помещение служило попросту прекрасным убежищем для незаметного проникновения сюда его истинного хозяина — и при всей секретности своих действий парень все равно рвался помочь своей сестре по дому. Незримо, в мелочах, но помочь. Он даже не знал, замечает ли она эти мелочи, возвращаясь домой уже поздним вечером, когда мысли ее сосредоточены только на желании отдохнуть. Чистую любовь к сестре, к счастью, не могло отнять у него ни одно существо в этом мире.

— Она не знает, что ты дома.

Слова мужчины попали прямо в цель. Как, впрочем, всегда и бывало.

— Что вы...

— Твоя сестра ведь не знает, что ты дома, Элиас. Она работает неподалеку, но никогда не видела твоих возвращений домой. Напомни, что ты ей сказал? Что тебя призвали в армию для подготовки к войне с другой колонией? Надо же, такой замечательной лжи, основанной на слухах, даже я от тебя не ожидал... Ты ведь даже не рассказывал ей, как мы с тобой впервые повстречались, правильно я понимаю?

Парень сжал руки в кулаки. Его разговоры с наставником, переходящие на личности, никогда ему не нравились. Данк Эрстел, конечно же, прекрасно об этом знал и использовал их, чтобы поставить зарвавшегося юнца на место. Элиас понимал, что в лжи своей сестре он недалеко ушел от цемента правды — сражаться с другой колонией, точнее, с другой формой жизни, ему приходилось, да и некоторые черты армии в плане постоянной муштры и исполнения приказов тоже имелась в наличии. Несмотря на всё это, несмотря даже на то, что он всегда помнил, ради чего согласился быть воспитанником Данка, порой ему очень сложно было оставаться спокойным и покорным. Особенно в моменты, когда осознавал, что и сам не до конца понимает, зачем врет своей сестре...

— Прощу прощения, — чуть ли не со скрипом в зубах произнес Элиас, пытаясь подавить в себе эмоционального мальчишку.

— Что ж, рад, что мы снова можем вернуться к делу, друг мой, — сверкнув изумрудными глазами, но не изменяя выражения своего лица, остававшегося безучастным, произнес мужчина, — но впредь, пожалуйста, не заставляй меня вновь прибегать к столь неуважительным методам воздействия на тебя. Хорошо? Думаю, ты и сам прекрасно понимаешь, что мне не доставляет ни малейшего удовольствия напоминать тебе о твоих личных заботах и проблемах, особенно в контексте сложившейся ситуации.

На этот раз парень не стал ничего говорить, а просто кивнул, выражая свое согласие с наставником. При всей внутренней его борьбе с остатками юношеской непокорности и максимализма одну черту Данк привить ему смог — повиновение. Необходимое для грамотного выполнения заданий и отсутствия эмоций, которые могли бы этому помешать.

— К слову о ситуации...

Голограмма мужчины наконец-то пришла в движение, отображая, как Эрстел поднялся со своего кресла и, казалось, дотронулся пальцами до воздуха, передвигая что-то, находящееся в нем, и нажимая на определенные точки в пространстве. Конечно же, это было не так — там, где находился сейчас Данк, на месте обычного для Элиаса воздуха, должно быть, находился голографический экран, отображающий ту или иную полезную для их целей информацию. Голографический мужчина, передвигающий голограммы по голографическому экрану... порой мозг Элиаса сам по себе подкидывал ему неплохие логические задачки, связанные с реальностью или же, напротив, нереальностью наличия у него живого наставника из плоти и крови.

— Я, кажется, понимаю, почему ты упустил нашего "клиента", Элиас, — произнес Данк, заканчивая производить манипуляции на своем персональном голокомпьютере и вновь переводя взгляд на своего воспитанника. — Скорость его перемещения, если мои источники нас не обманывают, очень сильно отличается от привычной для нас. Ты не просто не смог найти его в окрестностях колонии — ты не успел заметить, как он побывал в нашей колонии и вновь оказался за ее границами.

Парень одновременно удивленно и виновато посмотрел на Данка. За все те годы, которые он участвовал в борьбе с трейтами, ему ни разу не приходилось встречать андроида, который передвигался бы со скоростью, заметно отличающейся от стандартной. Были, конечно, трое противников, которые компенсировали это за счет своих летных способностей, крыльями умудряясь направлять воздушные потоки так, чтобы увеличивать скорость своего передвижения, были трейты низшей категории, находящиеся на грани перехода на следующую стадию развития, которые благодаря этому могли аномально быстро ориентироваться в пространстве, и это дарило им некоторое преимущество в бою с человеком, подобными способностями, к сожалению, не обладавшим, однако трейт, которого невозможно заметить... это было что-то новое. Очень, очень сильно пугающее новое.

— Я не виню тебя, — заметив немного померкший взгляд воспитанника, проговорил Данк Эрстел. — Напротив, то, что твоя последняя операция провалилась, дало мне понять, что необходимо что-то менять. Твоих человеческих возможностей и сил уже недостаточно для того, чтобы бороться с угрозой.

Элиас слушал наставника, затаив дыхание. Все прошлые обиды, все недоразумения, возникшие с десяток минут назад, были забыты. Они, говоря честно, были ничем по сравнению с возможностью парня получить то, чего он так желал последние пару месяцев. Чего еще мог желать воин, поклявшийся отдать свою жизнь на поле боя за светлое будущее для тысяч других людей, как не очередного оружия, способного ему в этом помочь?

— Хотите сказать...

Мужчина мимолетно усмехнулся, видя, как загорелись глаза у парня. Несмотря на то, что тот старательно боролся со всеми проявлениями мальчишества в себе, отгоняя их на второй план и выставляя на первый службу и заботу о родной сестре, реагировать на хорошие известия, связанные с этой самой службой, он умел лишь так. С горящими глазами. С готовностью к любым свершениям. И эта его черта всегда была на руку Данку Эрстелу.

— Именно, — произнес мужчина, делая вид, что не замечает, что его слова сделали с настроением воспитанника. — Именно об этом я веду речь, Элиас. О тебе. Ты уже не способен давать отпор трейтам.

Огонь в глазах тут сменился ужасом и мольбой. Эрстел отметил про себя эту особенность людей еще очень давно — они слишком уж болезненно реагируют на излюбленную игру судьбы, которую они ненавидят, — игру "возьми-отдай". Люди не умеют благодарить фортуну за подарки и нейтрально относиться к лишениям. Они чувствуют боль, когда понимают, что совсем скоро у них отберут нечто очень для них дорогое.

— Элиас. Ты должен измениться, — ужас исчез из взгляда парня, сменившись едва тлеющим огоньком надежды. Нет, все-таки интересное у людей устройство их души... — И я помогу тебе в этом. Я помогу тебе стать лучше. Стать кем-то другим. Нет... — на мгновение остановился Данк, словно подбирая нужные слова. Однако в этом не было смысла — именно их он уже и произнес. — Ты должен стать чем-то другим.

* * *

— Есть какие-нибудь идеи?

Крон практически неслышно пнул камень, попавшийся ему под ногу. Хоть он и всеми силами старался скрыть страх за стеной хладнокровия, было заметно, что он начинает нервничать. Еще бы — первый раз на ответственном задании, связанном с настоящими трейтами. Страх придет сам собой, напомнив в очередной раз, что тебя может обезопасить лишь защитный костюм, который больше приспособлен для тренировок, нежели для настоящей битвы.

— Тише будь, — Ньют и Морри, идущие впереди, одновременно оглянулись на своего слишком громкого союзника. Морри, как и его "собрат по несчастью", тоже чувствовал медленно зарождающийся где-то в глубине души страх. Разве что скрывать его не видел особого смысла. — Хочешь, чтобы они нас заметили?

— А разве мы не этого хотим? — усмехнулся остановившийся справа от Крона Дрейк. — Или вам в кайф уже полчаса ходить по этим трущобам без намека на успех?

Замечание Сейга трудно было назвать необоснованным — прибыв в указанное им наставником место, где были замечены сразу шесть андроидов самой первой ступени своей эволюции, четверка воинов не нашла ничего. И это не было простой фигурой речи — здесь и правда не было никого и ничего. Казалось бы, район колонии вокруг тренировочного центра с натягом можно было назвать малонаселенным, однако сейчас темные закоулки, исследуемые борцами справедливости, были пусты. Ни напуганных трейтами людей, ни андроидов, жаждущих сразиться с ними. И это... было несколько странно.

* * *

— Вот это да... — даже не пытаясь сдерживать свои эмоции, тихо, но восторженно произнес Элиас.

Получив утвердительный кивок наставника, он протянул руку и коснулся массивного, но в то же время кажущегося довольно легким боевого костюма. В отличие от костюма Сейгов — подобное сравнение, конечно, было бы не по зубам Элиасу по вполне понятным на то причинам — этот костюм не представлял собой гладкое, словно чешуйчатое, покрытие. Он больше походил на какое-то слияние уже имевшегося у него обычного и довольно слабого костюма, годившегося только для неопасных вылазок, и средств защиты, напоминавших парню рисунки из старой детской книги, в которой описывались средства индивидуального передвижения, существовавшие еще на заре Общей эры. Кажется, они назывались роликами, а различные налокотники, наколенники и шлемы — защитой для них.

Конечно, это сходство являлось лишь внешним — в какое сравнение могли идти металлы и материалы из древней эпохи, существовавшие еще до Глобальной Катастрофы, с новейшими разработками гениального ученого, — а наставник Элиаса как раз и являлся таковым, в чем сам парень убеждался уже не в первый раз — предназначенными для борьбы с воинственными андроидами?

Честно говоря, направляясь сюда из собственного дома — а заданием, которое получил покорный воин, было прийти к заданным координатам ради исполнения миссии, детали которой его наставник счел ненужным разглашать, — Элиас не ожидал, что результат его небольшой прогулки окажется таким плодотворным и радующим.

— Ну что, нравится? — участливо спросил Данк Эрстел, уже и без ответа воспитанника зная ответ. Да чего уж там — ответ был написан в его мальчишеских, горящих озорным огнем глазах.

Элиас все еще не мог найти нужных слов.

— Так я... теперь я...

— Верно, — кивнул ученый, не без гордости глядя на собственное творение. — Это Сайбан, твой собственный боевой костюм. Я ведь говорил тебе, мальчик мой, что тебе нужно измениться. Думаю, он тебе в этом поможет. Он поможет тебе сделать этот мир лучше.

— Сайбан... — прошептал парень, неосознанно водя пальцами по костюму и повторяя все его изгибы. Иногда говорят, что какая-либо вещь просто создана для определенного человека. И это, кажется, был как раз тот случай...

* * *

— Напомните, в который раз мы уже прочесываем здесь камень за камнем? — не выдержал через час безуспешных поисков Дрейк, ударив кулаком в бетонную стену дома. — Как думаете, Арч не мог ошибиться в своих расчетах? Может, трейтов уже и след простыл, а мы всё тут копаемся?!

— Не мог.

После плещущего красками эмоций голоса одного из Сейгов звучание голоса его напарника казалось очень тихим и бесцветным. Впрочем, оно, наверное, и было таковым, — становиться особо эмоциональным Ньют все равно никогда не желал и вряд ли пожелает.

— С чего ты взял?..

— Помолчи.

— Да что ты...

— Молчи.

Оборвав парня на полуслове, Ньют приложил пальцы правой руки к бетонной стене и замер рядом с ней, вслушиваясь, казалось, в то, что мог бы сказать ему камень. Со стороны могло показаться, что Сейг занимается какой-то ерундой, пытается сделать то, что неподвластно обычному человеку, но Дрейк послушно замолчал, подав Крону и Морри знак — не вмешивайтесь. Подобная техника прослушивания была знакома Сейгам еще с тренировок, и он только сейчас понял, что ей необходимо было воспользоваться раньше, раньше на несколько десятков минут, когда они поняли, что глаза их не обманывают, и здесь на самом деле никого нет. Жаль, что хорошие решения приходят на ум так поздно.

— Внизу кто-то есть, — убрав руку от стены, проговорил Ньют, взглянув на остальных. — Я их слышу, но очень приглушенно. — Он огляделся вокруг, выискивая что-то глазами. Взгляд его остановился на двери одного из домов. — Должно быть, где-то здесь имеется вход в подвал или бомбоубежище. Думаю, там как раз то, что мы ищем.

Кивнув друг другу, четверка воинов разделилась и начала повторное прочесывание трущобного района — с тем только отличием, что теперь они точно знали, что необходимо было найти. Через несколько минут поиски увенчались успехом — Крон наткнулся на запертую деревянную дверь со следами облупившейся зеленой краски на ней. Облупившиеся частички, что характерно, лежали прямо под дверью.

— Кажется, здесь недавно кто-то был, — проведя по земле пальцами и собрав несколько зеленых частиц на палец, сказал Дрейк. Затем поднялся на ноги и толкнул дверь ногой. — Следы свежие. Думаю, эта шестерка как раз находится там. Спрятались, видно, узнав, что мы идем по их душу.

— Ошибаешься, — раздался голос позади.

Сейги и двое их напарников обернулись на звук голоса, и увидели... ничего. В том месте, откуда, если их не обманывали уши, должен был идти голос, никого не было.

— Кто здесь? — неуверенно спросил Дрейк, проведя пальцами по браслету на своей руке. Что-то подсказывало ему, что скоро броню Сейгов придется призвать по ее прямому назначению. Ответом ему, к сожалению, послужило лишь молчание. — Я спрашиваю, кто здесь?! Появись!

Заметивший какое-то расплывчатое движение воздуха, Ньют среагировал мгновенно — оттолкнул стоявшего рядом с ним Морри в сторону, принимая невидимый удар на себя. Нечто отбросило его спиной прямо к деревянной двери, заставив многострадальную краску на ней облупиться еще больше. Крон и Дрейк приняли боевые стойки, пытаясь разглядеть пока что непонятную для них угрозу, Морри резко поднялся на ноги и огляделся.

— Какого... — с непониманием произнес Крон, вглядываясь в казавшийся тихим и совсем не колеблющимся воздух. Свой риторический вопрос, однако, он произнести целиком не успел — получил удар из ниоткуда кулаком в солнечное сплетение.

— Морри, отойди за меня! — крикнул Дрейк.

Воин в очках, собиравшийся подчиниться этому незамысловатому приказу, по воле неведомой силы исполнил его даже куда быстрее, чем того можно было ожидать — нечто подтолкнуло его к двери, рядом с которой стоял Сейг, едва не впечатав в нее носом. Помогла лишь спортивная подготовка, основами которой он, хоть и не особо любивший физические упражнения, к счастью, все же владел.

Ньют выпрямился, становясь в одну линию с напарником и прикрывая безоружных друзей своим телом.

— Ты так и будешь играть в прятки? — деловито, но все так же безэмоционально произнес он, еще после первого удара поняв, с кем они имеют дело.

Его вопрос возымел свое действие — под удивленный возглас остальных трех воинов в воздухе проявились шестеро трейтов, выглядящих фактически одинаково, как под копирку. Выделялся из них всего один — он имел человеческие очертания, как и остальные, однако тело его, казалось, постоянно приспосабливалось к окружавшей его среде, меняя тон и расцветку андроидной кожи так, как того требовал ее носитель.

Это был трейт средней категории — существо, перенимавшее у человека, с которым оно установило контакт, какую-то одну, лучшую его деталь, и усиливавшее ее на несколько порядков.

— Прямо как хамелеон... — проговорил быстрый Сейг, протягивая руку к браслету и активируя его. Интуиция подсказывала, что без драки здесь уже не обойтись.

"ПОЛНАЯ ГОТОВНОСТЬ!"

Тело Дрейка, уже истосковавшегося в однообразном исследовании трущоб по хорошей драке, покрыла серебристая броня. Материализовав в руках два небольших кинжала, он вопросительно посмотрел на стоявшего рядом напарника.

— Ньют? Ты что, заснул?

Не обращая внимания на вопрос, Ньют продолжал смотреть на трейта-хамелеона.

— Как ты это сделал? — сорвался с губ терзавший его вопрос. — Люди не могут становиться невидимыми.

Трейт-невидимка, казалось, усмехнулся. Это было сложно понять по мимике его андроидного обличья, однако услышать — запросто.

— Ты даже не представляешь себе, на что способны люди, если поставить их в рамки довольно щекотливых обстоятельств, — вытягивая каждое слово так, словно произнесение оного доставляло ему какое-то свое, непонятное другим, удовольствие, произнес трейт. Голос его был мужским, однако в плавных движениях и манере речи проскальзывала некая двусмысленная женственность. — Вот, например, хамелеоны. Что люди находят в этих страшных, всего лишь умеющих менять естественный цвет своей кожи, существах? Парень, я думаю, ты вполне меня поймешь — в них ничего хорошего нет. Абсолютно ничего. И все же любовь, любовь к своему домашнему животному способна творить чудеса...

— Ближе к делу, — сплюнул в сторону Крон, с отвращением глядя на, как ему казалось, паясничающего перед ними андроида. Его всегда вымораживало подобное поведение. И если со стороны человека его и можно было как-то стерпеть, то со стороны явной угрозы...

— Ах, вы куда-то торопитесь, молодой человек? — наигранно произнес трейт, казалось, наслаждаясь тем впечатлением, которое он производил на своих противников. Ньют невольно попытался представить себе, как бы выглядела человеческая форма манерного андроида, однако тут же отбросил эту мысль прочь — слишком уж ненужной и захламляющей разум она была. Трейт тем временем продолжал наблюдать за тем, как его тело сантиметр за сантиметром приспосабливается к окружающему миру. — Знаете, как раз в этом доме, — он кивнул на зеленую дверь позади воинов, — жила девушка. Такая прекрасная, такая любящая и заботливая... и она очень любила своего хамелеона. Так сильно любила, что готова жизнь была отдать, лишь бы я не тронул это ничтожное существо... Что ж, я всегда уважал подобную самоотверженность...

— Ты... — медленно проговорил Морри, чувствуя, как в душе у него закипает ярость. Это ощущение, честно говоря, было для него несколько в новинку. — Ты, псих...

Трейт расхохотался, заставив воина-очкарика почувствовать мурашки, побежавшие от этого смеха по его спине.

— Надо же, мне даже льстят. Что ж, я польщен, очень польщен, четверо бесстрашных воинов. Не беспокойтесь, все люди живы и здоровы, и ваш предводитель, — кивнул он на Ньюта, — все просчитал вполне правильно. Они в этом подвале, можете их забрать... если мы вам позволим. И если от них еще что-нибудь останется. Эти бедняги даже в беде, находясь в запертом помещении, нашли, из-за чего поссориться и начать драку. Видимо, человечество на собственных ошибках не учится. Нельзя толпу закрывать в одной комнате — она свихнется и сожрет сама себя. Такова ваша, падаль, природа...

Трейты низшей категории сделали шаг в сторону Сейгов. Дрейк напрягся.

— Впрочем, а стоит ли вам так стараться? Той девушки, о которой я вам рассказывал, среди них все равно уже нет...

Дрейк почувствовал, как справа от него на несколько мгновений встрепенулся воздушный вихрь. Удивленно повернув голову, он увидел исчезающий под броней решительный взгляд призвавшего костюм Сейга Ньюта, терпение которого, похоже, кончилось миг назад.

— Ты заплатишь за нее, — тихо произнес он. — Собой заплатишь.

Даже не дождавшись приказа своего командира, пятерка трейтов, видимо, уловила напряженную атмосферу и бросилась врассыпную, окружая воинов со всех сторон. Трейт-невидимка предусмотрительно воспользовался своими способностями и растворился в воздухе, не желая принимать участия в физическом поединке, ограничившись произошедшим словесным.

"Трус..."

Материализовав в правой руке длинный клинок, Ньют бросился на стоявших рядом с ним двух трейтов, переключая их внимание на себя. Еще двоих умудрились занять Дрейк с Кроном, и последний из них, колеблющийся точно так же, как и его оппонент, достался Морри. Стремительным вихрем перемещаясь между недалекими своими противниками, малоэмоциональный Сейг наносил колющие удары каждому из них, не давая при этом нанести себе ни единого удара. Срабатывала древняя заповедь воинов, говорящая, что лучшей защитой в любом случае является нападение, однако Ньют и без того знал, что слабакам-трейтам их компания не по зубам. Эта пятерка — лишь пушечное мясо и ничто в сравнении с андроидом, который обрел нечеловеческие возможности.

Наверное, подобного не мог предсказать даже Арч. Эволюция трейтов обычно шла лишь по двум тропинкам, практически параллельным друг другу, и свидетельств их пересечений ранее не было. Трейт же, перенявший способности у животного, использовав эмоции человека, который питал чистейшую любовь к этому самому животному... это было чем-то, выходящим за рамки.

Дуэт трейтов, доставшийся Крону с Дрейком, был, к сожалению, куда сильнее их собратьев, дорога судьбы которых пересеклась с Ньютом. Быстро передвигаясь по всем плоскостям закоулка — трейты, в отличие от обычных людей, всегда очень условно относились к хождению в вертикальной плоскости, не считая это чем-то из ряда вон выходящим, особенно в разгаре поединка, — они заставляли Сейга прижиматься к стене, уворачиваясь от лезвий порхавших в его руках кинжалов и тем самым отделяя его от безоружного союзника. Пытавшийся подобраться к ним сзади Крон оставил все попытки после нанесенного мимоходом удара по голове, который оглушил его.

— Крон!

Это был Морри, с силой оттолкнувший приближавшегося к нему нерешительного трейта и бросившийся на помощь другу. Переглянувшись, андроиды, прижимавшие Дрейка к стене, кивнули друг другу. Один продолжил наносить удары, заставляя Сейга защищать самого себя и не отвлекаться на защиту близких, второй же бросился к очкарику, намереваясь, видимо, одним ударом порешить сразу двух безоружных людишек. Честь была понятием сугубо человеческим, и трейты низшей категории ей, к сожалению, не обладали.

"Вот же сволочь..."

Решение проблемы пришло в один миг с промелькнувшей в сознании Дрейка мыслью. Несмотря на то, что в некоторых вопросах он был тугодумом, когда дело касалось спасения друзей, эта его не самая лучшая черта пропадала, замещаясь вполне умеющим адекватно мыслить разумом тактика.

— Морри, держи!

Замешкавшийся трейт успел лишь увидеть сверкнувшее в воздухе лезвие кинжала, пронесшегося мимо бежавшего к двум друзьям трейта и очутившегося прямо в руке воина в очках. Казалось, появившееся в руках оружие придало ему сил — покачнувшись, но устояв на ногах, он встал перед Кроном и, закрывая его своим телом, свирепо посмотрел на трейта:

— Ну давай, укуси меня...

— Морри... — прошептал все еще не оправившийся от легкой контузии Крон.

Воспользовавшись секундной заминкой, Дрейк нанес рубящий удар кинжалом прямо в голову трейта, заставляя тело того несколько припоздниться со взрывом. Всего на пару секунд. Однако Сейг этого уже не видел, спеша на помощь к своим друзьям. Впрочем, еще до того, как он добежал до приблизившегося к Морри на расстояние удара трейта, его взгляд резанули две яркие вспышки. Когда глаза вновь обрели способность видеть, он узрел две сияющие металлические стрелы, вошедшие трейту в спину и вышедшие из его груди. Андроид молча повалился на землю и взорвался, чуть опалив Морри с Кроном защитные костюмы.

— Какого...

Дрейк непонимающе обернулся. Удивление длилось недолго — позади него стоял разъяренный Ньют, державший в руках лук. Двух трейтов, до этого наседавших на него, видимо, постигла та же участь, что и их собратьев. Пятый же трейт, который так и не решился на сражение с Морри, покинул поле боя сразу после того, как его потенциальный оппонент бросился защищать своего друга.

Коснувшись браслета на своей руке, Ньют вновь принял человеческий облик. Его лицо, еще мгновение после снятия брони выражавшее яркий гнев, вновь стало обычным, не отражавшим никаких эмоций.

— Отведите его в тренировочный центр, пусть медики осмотрят. А то вдруг у него сотрясение мозга... — тихо сказал он Дрейку, пройдя мимо трех друзей. Тот кивнул и вместе с Морри помог Крону подняться. После чего повернулся и спросил: — А ты куда?

Ньют, не оборачиваясь, показал на дверь дома, в подвале которого томились запертые жители трущоб.

Несколько секунд посмотрев на удаляющегося от них Сейга, Дрейк встряхнул головой и, взяв друга под руки, повел его подальше от места поединка. Ньюту определенно было необходимо побыть одному.

Он подошел к двери с облупившейся краской и с силой дернул за ручку. Дверь тут же поддалась — и это его особо не удивило. Гнев, разливавшийся до этого по его венам, служил катализатором не меньшим, чем для трейтов, наверное, служили способности и эмоции людей, с которыми они входили в резонанс. Спустившись в темноте по ступенькам, он встретился взглядом с кучей испуганных глаз, не знавших, похоже, как реагировать на неожиданного гостя — с радостью или боязнью расправы.

— Вы спасены, — только и сказал Ньют тихо и устало, показав рукой на выход. После чего опустился на корточки и присел на ступеньки, без особого энтузиазма наблюдая, как покидают подвал спасенные жители домов.

С ним что-то происходило, однозначно происходило. Это его поведение, когда он находился с Эйри, гнев, возникший в тот момент, когда он узнал о смерти девушки, питавшей к кому-то чистую и невинную любовь... все это было связано. Каким-то участком своей души он понимал это, но пока не мог осознать в полной мере.

Если бы Ньют и его друзья были менее сосредоточены на поединке — чего по понятным причинам ожидать не стоило — они заметили бы, что с крыши одного из домов за ними наблюдал человек. Девушка, если быть точным. С довольным лицом хмыкнувшая, увидев, как Сейг появился из подвала после того, как оттуда вышли все заключенные, и посчитавшая своим долгом исчезнуть из поля зрения.

* * *

Гладя пластины надетого на него костюма, Элиас сидел в кузове электромобиля, прислонившись к его стенкам. Новое задание, данное ему Данком Эрстелом, было вполне обычным в одном отношении и необычным в другом — первый раз за всю историю его службы гениальному ученому он отправлялся так далеко. Не просто за пределы своей колонии — в другую колонию, находившуюся на стыке двух континентов. По словам Данка, население там было несколько более разнообразным, чем в их обособившейся колонии, а, значит, цель будет найти несколько труднее. Однако в одном воин в Сайбане был уверен точно — сверхскоростного трейта он обязательно найдет и заставит заплатить за все совершенные преступления. В этом можно было не сомневаться.

Способ, благодаря которому Элиасу суждено было добраться до другой колонии, был банален и прост — небольшая пачка денег знакомому контрабандисту, довольно часто совершающему подобные "рейсы" из одной колонии в другую — и вуа-ля! — пользуйся тем, что на твое наличие в кузове среди контрабандной одежды и ящиков с едой никто не обращает внимания. Такая вот избирательная слепота. Грамотно оплаченная.

Впрочем, подобной слепотой страдали не только контрабандисты. Элиасу, как и Сейгам, тоже не хватало особой наблюдательности. Иначе вместо любования своим новеньким костюмом он заметил бы, что в кузове следующего через один за ним электромобиля так же сидит незамеченный "заяц" в темно-синей куртке и капюшоне. Но чего не дано, того не дано...

5

— Раз, два, три, четыре...

Тренировочная группа, состоящая преимущественно из мальчишек лет десяти-одиннадцати и нескольких девчонок того же возраста (предрассудки людские оставались предрассудками даже через столько лет после распада единого государства), заканчивала выполнять разминку под диктовку своей наставницы. Переведя дыхание, Эйри дала детям новое задание — качать пресс в три подхода по пятнадцать раз, а сама прислонилась к стене около выхода из зала, продолжая наблюдать за своими подопечными. В последнее время она ощущала себя неестественно уставшей, словно груз всех тренировок, на которые, наверное, обычные дети не были бы рассчитаны, ложился на ее мышцы, отзываясь болью в каждой из них. Не особо приятное ощущение.

Убрав со лба прядку каштановых волос, девушка легонько оттолкнулась от стены и подошла к двум братьям-близнецам — Дэнни и Мэнни — которые как раз закончили разминку и искали, чем бы еще им заняться в тот короткий период, пока наставница на них не смотрит. Эти двое были большими озорниками, и вести с ними воспитательные разговоры приходилось чуть ли не каждую неделю. Казалось невозможным то, что озорные и хулиганистые мальчишки одновременно могли быть чуть ли не лучшими в подготовительной тренировочной группе, однако это было именно так — со всеми тренировками, со всеми заданиями на абсолютно всех занятиях они справлялись быстрее и почти всегда лучше всех. Возможно, именно чувство собственного превосходства над другими детьми и заставляло их совершать шалости.

"Похоже, одного объяснения им не хватило..."

Такая мысль промелькнула в сознании Эйри. Увидев, что к ним подходит их тренер, близнецы сразу же сделали серьезные мины и убрали из взгляда любые озорные нотки, которые могли их выдать. Профессионализм, что тут еще скажешь.

— Закончили?

Дэнни с Мэнни с готовностью закивали головами, всем своим поведением выражая нетерпение и желание перейти к следующему упражнению.

— Тогда пробегите четыре круга по залу, пока остальные заканчивают выполнять последнее упражнение, — улыбнулась девушка. — Для вас же это раз плюнуть.

Как она и ожидала, пыла у мальчишек поубавилось.

— Но... тренер Эйри, мы же обычно бегаем два круга, так всегда бы...

— Но вы же лучшие, — не позволяя улыбке исчезнуть с лица, ободряюще проговорила девушка. — Почему бы не доказать это снова?

Переглянувшись и поняв, что оспорить приказ наставницы не получится, близнецы вышли из центра зала к одному из его краев и начали свою пробежку.

— Настав... — раздался кашель откуда-то сбоку, вслед за которым последовал жалостливый голос. — Эйри, мне больно.

Повернувшись в сторону источника голоса, девушка встретилась взглядом с маленькой десятилетней девочкой, сидевшей на полу и растирающей одной рукой поясницу. Эйри подняла глаза к небу.

"О боже, снова..."

Это была Мари — дочка одного из работников тренировочного центра. Абсолютно каждому младшему тренеру она была известна, как самое хрупкое, слабое, немощное и неудачливое создание среди всех живших здесь детей. Если кто-то умудрялся потянуть ногу на тренировке — это обязательно была Мари. Если кому-то суждено было споткнуться во время пробежки и набить себе пару шишек — это обязательно была Мари. Эйри порой задумывалась, за какие такие заслуги судьба определила девочку в ее группу. Из-за того, что отец девочки был ее фактическим коллегой, к ней приходилось относиться со снисхождением и пониманием... однако девушка знала, что неудачливая девочка вряд ли чего-то добьется в будущем. Это не близнецы, страдавшие озорством в силу своего возраста. Это не другие дети, порой не могущие выполнить какое-то сложное упражнение и прямо говорящие об этом. Нет, Мари была другой. Может, сама она этого еще до конца не осознавала, но она уже была избалованной.

— Ну что опять? — с трудом скрывая свое раздражение, спросила Эйри, подойдя к пострадавшей девочке. Порой ей хотелось просто взять и выгнать этого ребенка вон из тренировочного зала. В последнее время всё чаще — усталость девушки была тому виной. Возможно, ей стоило бы просто взять отпуск и отдохнуть пару недель, но любовь к работе мешала этому.

Несмотря на все попытки девушки скрыть свое недовольство воспитанницей, Мари, видимо, уловила исходящие от Эйри волны негатива. Глаза девочки начали медленно подергиваться влагой.

— Я... я просто хотела...

Казалось, девочка сейчас расплачется. Однако заботливая наставница, привыкшая помогать всем своим воспитанникам, считая их одной большой семьей, ее семьей, не спешила успокаивать ребенка. В глубине души ей даже хотелось, чтобы та разрыдалась.

— Я... я...

— Эйри, ты до чего ее довела?

Услышав знакомый голос, тренер резко повернулась и увидела Мэйси, подошедшую к девочке, опустившуюся рядом с ней на колени и заключившую ее в свои объятия. Через несколько мгновений раздались негромкие всхлипы. Видимо, Мари все же не выдержала и расплакалась, но теплые объятия сделали свое дело. Уняли возможный ураган ненужных эмоций.

— Ты что ж с ней делаешь, сестра? Это же ребенок. Обычный маленький ребенок. Зачем показывать ей, как ты на нее злишься?

Рядом с Эйри Мэйси, наверное, казалась сущим ангелом.

— Ребенок? — задохнулась от вскипающей в ее крови злости младший тренер. — Мэйси, да она... она...

— Что? — спокойно спросила темноволосая девушка, глядя в глаза сестре. — Что она, Эйри? Это девочка, ребенок. Детям свойственно обижаться, плакать, переживать. Уж ты-то, с таким количеством воспитанников, должна это понимать...

Злость, будоражащая сознание Эйри, начинала медленно угасать. Честно говоря, она и сама не понимала, что вызвало у нее подобную реакцию. Уже год занимаясь с Мари, она привыкла к ее постоянным выкрутасам и в некоторых случаях даже подстраивалась под нее, желая облегчить неудачливой девочке тренировки. Не везет — и не везет, какая, к черту, разница? В конце концов, она, наверное, и сама когда-то была такой же. Ее ведь никто не бросил, из нее выковали настоящего человека, так чем же хуже Мари?

Жаль только, что все эти эмоции куда-то исчезли несколько минут назад, заместившись своими антиподами.

— Мэйси, а как... зачем ты сюда пришла? — пытаясь отвлечься от нехороших мыслей, спросила девушка, проведя рукой перед глазами, словно сняв навязчивую паутину, закрывавшую ее нормальный взгляд на мир. — Сейчас же тренировка, поговорить мы могли бы и в другое время.

Девушка, не отнимая от себя Мари, проигнорировала вопрос и кивнула головой в сторону входа. Эйри обернулась — и увидела стоявших в дверях Ньюта и Дрейка, помахавших ей руками, когда их взгляды встретились. Эйри почувствовала, как ее желудок ухнул куда-то вниз — значит, Сейги тоже видели то, что сейчас здесь произошло... в том числе и Ньют. Такого исхода она не хотела.

Впрочем, волновалась девушка зря — если дуэт Сейгов и заметил что-то непривычное в ее поведении, то они сумели грамотно это скрыть. Поздоровавшись с сестрами и оставив Эйри с Мэйси заканчивать тренировку, они молча пошли по коридору в свои комнаты. Разговаривать не хотелось. С тех пор, как они вчетвером два дня назад совершили вылазку на трейтов, которая закончилась еще и травмами, они много и не разговаривали. Дело было даже не в нагоняе, полученном от Арча после их возвращения и отправки Крона в медпункт — Дрейк видел, как в глазах их наставника плясали озорные искорки, когда они рассказывали о произошедшем (видимо, несмотря на все минусы подобной авантюры, он все же считал такую вылазку отличной тренировкой), — дело было в самом факте их беспечности. Привыкнув к тому, что для них, воинов справедливости, трейты низшей категории не представляют почти никакой угрозы, Ньют с Дрейком умудрились позабыть об одной простой вещи — для людей эти существа опасны. И даже уровень подготовки Крона с Морри не спас бы их от полноценного сражения с андроидами, случившегося бы, если бы им не помог Ньют. Проучить Крона Дрейку, конечно, хотелось, но не такой ценой. Не посредством недельной контузии.

— Не вини только себя, — проговорил Ньют, когда они с напарником дошли до своих комнат. — Я тоже хорош. Нужно было подумать сразу. Остановить вас, а не поддаваться азарту.

Дрейк лишь молча кивнул и, подождав, пока дверь комнаты откроется перед ним, зашел внутрь. Он не мог до конца понять, какими словами стоит выразить Ньюту происходящее у него на душе. Да и вообще стоит ли? Несмотря на то, что они были неразлучными друзьями, его сильная нелюбовь к трейтам никогда не находила отклика в душе напарника.

— Где Морри, кстати? — спросил он, придерживая дверь и не давая ей закрыться автоматически. — Я его со вчера не видел. Лишь бы не попал в какую передрягу, все-таки ему в одиночку с этими ублюдками не справиться...

Ньют лишь пожал плечами. Зайдя в комнату и подождав, пока автоматическая дверь отрежет его от коридора, оставив в одиночестве, он молча лег на кровать и закрыл глаза. Увиденное им в зале вновь взбудоражило его собственные чувства — он считал свой гнев, ярость, яркие эмоции чем-то непонятным, непривычным для него и потому стремился отторгать это, скрывать, не давая прорываться наружу... и не ожидал увидеть, что подобно ему сейчас, похоже, страдает и Эйри. Он до сих пор не понимал, почему девушка-тренер продолжает занимать его мысли, когда он находится наедине. Возможно, происходящее с ним стоило бы с кем-то обсудить, но с кем? Он этого не знал. У Дрейка сейчас было столь же подавленное и озабоченное настроение, у Арча... идти к Арчу, возможно, было бы самым лучшим решением, однако с этим Ньют почему-то медлил, даже несмотря на то, что мужчина фактически вырастил его здесь, в стенах этого тренировочного центра. Вырастил, но так никогда и не стал для него настоящим отцом. Возможно, чем-то близким к нему, но все же недостаточно для этого родным. А своих кровных родителей ему, к сожалению, уже никогда не увидеть.

"Хватит думать об этом... Их все равно не вернуть."

Парень резко открыл глаза, одновременно сжав кулаки. Но напряжение было лишь минутным — вскоре за ним вновь пришло расслабление и желание забыться. Черты, которые были для него не менее непривычными, чем неконтролируемый, всеразрушающий и с неохотой позволяющий собой управлять гнев.

* * *

И правда, думаю, стоит позволить читателю задать неминуемый вопрос — куда же исчез Морри, если о его местонахождении не знают даже друзья? Ответ будет весьма прост и краток. Морри ушел. Не насовсем, разумеется, ибо покинуть тренировочный центр навсегда и распрощаться со своей мечтой стать Сейгом, а в будущем, быть может, и вообще повлиять на судьбу этой планеты, он не собирался, но отдохнуть несколько дней ему хотелось. Физически после стычки с трейтами он не особо пострадал, однако страх, который он ощутил в тот день, продолжал преследовать его и сейчас. Слишком уж радужно они с Кроном представляли сражение с трейтами. Слишком иллюзорно. Слишком привыкли к тому, что ожидало их на тренировках, и оказались совсем не готовы к реальной жизни.

На улице, по которой сейчас шел одетый в простенькую рубашку и брюки кандидат в Сейги, кипела жизнь. Ходили слухи, что в других колониях общество словно вернулось на уровень назад, позабыв о многих благах научно-технического прогресса и вернувшись к уровню развития XX века, если не раньше, но их колонии, расположенной на стыке континентов, это не касалось. Здесь все шло своим чередом, будто бы и не происходило никакой Глобальной Катастрофы.

А что, по сути, сделал этот катаклизм с Землей? За два десятка лет, прошедших со времен этой знаменательной даты, никто так и не смог дать точного ответа на этот вопрос. Жившие в то время подростки, сейчас уже ставшие вполне взрослыми мужчинами и женщинами, говорили, что в тот злосчастный день произошло столкновение какого-то небесного тела с Землей. Большая часть населения планеты, как оказалось позже, погибла сразу, а оставшиеся в живых люди поняли, что мир вокруг них изменился. Стал другим. Таким, каким они когда-то представляли его лишь в фантастических книжках и рассказах археологов.

Благодаря наличию связи с оставшимися на орбите планеты спутниками, удалось получить более-менее точные фотографии ее из космоса. И тут ученых ждала поразительная новость — привычная им планета словно вернулась назад в прошлое, приняв тот облик, который она с честью носила миллиарды лет тому назад. На такое не были способны не то что естественные, пусть и катализированные падением неведомого метеорита, сдвиги тектонических плит, нет — это противоречило самим законам физики и логики. И все же это произошло.

Многое оказалось разрушено после случившейся катастрофы. Двадцать лет люди восстанавливали всё то, что еще можно было восстановить. Колонию, в которой сейчас находился тренировочный центр, создал ученый по имени Арч Штейн. Можно сказать, что сначала возник именно центр, возведенный им, а затем вокруг него появилась жизнь.

Продолжая идти в потоке людей, Морри надолго не останавливался ни перед каким зданием. Все эти закоулки, переходы, тупики он знал уже наизусть — в конце концов, в этой колонии вырос и он сам, родившись через пару лет после Глобальной Катастрофы. Его детство, несмотря на довольно сложные условия для жизни в первые годы после катаклизма, невозможно было назвать тяжелым — обычное детство обычного мальчишки. Таковым оно было и у Крона, с которым они познакомились еще в детском саду при центре Арча, и у Ньюта с Дрейком. Их, правда, они встретили уже в центре, но по рассказам Сейгов, им тоже жилось неплохо.

Неожиданно внимание парня в очках привлекло мелькнувшее где-то впереди, в метрах четырех от него красное платье. Точнее, девушка в нем, но Морри, в отличие от других представителей сильного пола его возраста, девушки и платья интересовали несколько в другом порядке. Обычный парень заинтересовался бы девушкой, а платье оказалось бы лишь приятным дополнением к имеющимся, возможно, у нее достоинствам, а вот Морри... Морри девушки в визуальном плане никогда не интересовали. Это не значило, что он человек не совсем привычной ориентации — просто он предпочитал выбирать себе девушек по складу ума, а не по размеру... кхм, скажем так, шкалы красоты.

Рванувшись вперед, он едва не сбил выгружавшего из электромобиля впереди него упаковки с соком грузчика. Не оборачиваясь, крикнул: "Извините!" и побежал дальше, пытаясь догнать таинственное красное платье. Не то чтобы он видел в этом какой-то смысл и считал встречу с его носительницей важной — нет, он просто действовал по наитию, позволяя течению судьбы подхватить его и нести дальше по своим извилистым тропинкам.

Пробежав пару десятков метров, Морри понял, что потерял след девушки. Она исчезла, затерявшись в веренице людей, снующих туда-сюда по улицам колонии. В этом плане род человеческий всегда был похож на колонию муравьев — если ты хочешь найти кого-то индивидуального, просто забудь о своих намерениях. Забудь и займись чем-нибудь другим: бессмысленнее занятия ты не найдешь.

"Кто же она?.."

Неожиданно для себя Морри осознал, что, заинтересовавшись неведомой девушкой, он совсем забыл о том, что терзало его уже второй день. Произошедшее с Кроном, опрометчивый их с Сейгами поступок... всё это словно отошло на второй план, затерялось на фоне более яркого — с локальной точки зрения одного человека — события так же, как затерялась в толпе незнакомка. Он не считал это правильным, но какой-то частью себя молил фортуну улыбнуться ему и дать ему второй шанс. Шанс заменить чувство вины, разраставшееся в его душе, всплеском более приятных эмоций.

И, как это обычно бывает, милостивая фортуна соизволила постучаться в его дверь.

— Позволь узнать, кого ты ищешь?

Юноша в очках вздрогнул, когда услышал красивый женский голос. Покрутил головой в разные стороны, попытавшись обнаружить его источник, но в этом деле, к сожалению, не особо преуспел.

— Неужели меня?..

Морри вновь попытался нашарить глазами девушку или женщину, которая вела с ним разговор. Тщетно. Проходящие мимо представительницы прекрасного пола обращали на него внимания меньше, чем на любого другого случайного прохожего. Несправедливо, но факт. И уж тем более ни одна из них не встречалась с ним даже взглядом — куда там заговорить?..

"Я... не понимаю..."

— Похоже, в своих суждениях я не ошиблась... ты и правда хочешь увидеть меня?

Морри с готовностью закивал в пустоту, понимая, что никаким другим образом выразить свое согласие с таинственным голосом он не может. Сказать что-то вслух — а услышат ли его? Подумать — телепатия как-то вообще выходит за грани допустимого. А вот кивок, различимый при визуальном контакте с ним, является самым приемлемым решением.

— Да будет так...

Он внезапно почувствовал, как сзади кто-то приблизился. Кто-то, чье дыхание уже можно было различить за его спиной. Внутренне напрягшись и не желая близко знакомиться с каким-либо уличным бандитом, он приготовился резко повернуться и отразить потенциальное нападение, как вдруг... железнодорожный состав слишком разыгравшегося воображения столкнулся с отсутствием рельс для него в реальности.

— Ты долго посреди тротуара стоять будешь, придурок?! — гаркнул позади грубый мужской голос. — Уйди с дороги!

Морри грубо оттолкнул в сторону какой-то мужчина, видимо, куда-то спешивший.

— Встал посреди дороги, очкарик ненормальный... людям пройти спокойно не дает...

Споткнувшись о попавшийся ему под ноги камень, он упал и, оцарапав руку, — это чувствовалось даже через надетую рубашку с рукавами — медленно поднялся, отойдя затем в переулок, находившийся в двух метрах от него. Кажется, он даже когда-то прятался тут в детстве от Крона.

Толкнувшего его мужчину Морри не винил: в конце концов, расслабился и размяк он сам, став легкой добычей не то, чтобы для противника, нет — для случайного, фактически мимолетного в его жизни прохожего. Видимо, захватившие его думы про незнакомку в красном и правда слишком негативно на него повлияли. Сделали менее восприимчивым к миру реальному, отнеся его в мир воображаемый, где можно было забыть о насущных проблемах.

— Сочувствую. Не сильно поранился? — участливо произнес все тот же таинственный голос.

Он повернулся, чтобы отыскать, наконец, источник этого голоса, и столкнулся лицом к лицу с черноволосой девушкой в ярко-красном платье, носящей очки.

— К-кто ты? — от неожиданности покачнулся и отступил на несколько шагов назад Морри, на ходу поправляя сползшие на переносицу очки. — Как... как ты?..

Выражение лица девушки осталось прежним — заинтересованным, несколько ироничным. Казалось, увиденные ей испуг и удивление юноши — всего лишь часть ее собственного плана, часть того, что уже было предрешено ей самой и потому не вызывало особого восторга. Хотя, быть может, так лишь казалось со стороны. Несмотря на отсутствие каких-либо новых эмоций на ее лице, глаза девушки неустанно изучали собеседника. Да так осязаемо, что сам он начинал чувствовать себя несколько неуютно.

— Кто ты, я спрашиваю? — сердцем понимая, что таинственная незнакомка вряд ли причинит ему вред, но разумом не собираясь подчиняться инстинктивному наитию — все же в случае опасности спасти его не сможет ничего, кроме собственной, довольно далекой от идеальной, физической подготовки — переспросил Морри, попытавшись добавить в звучание своего голоса металла. Вышло, честно говоря, не особо.

Закончив визуальное изучение парня, девушка прошла совсем рядом с ним, позволив обонянию Морри встретиться с запахом спелой сладкой вишни. Он напрягся и встряхнул головой, отгоняя невесть откуда взявшееся наваждение. Не тому его учили в тренировочном центре, абсолютно не тому.

— Отвечай же! — не выдержав, крикнул он, уже не надеясь получить от незнакомки ответ. Весь ее вид говорил о том, что все происходящее сейчас для нее лишь интересная игра. Интересная, забавная, чарующая... но лишь игра. А, значит, делать свой ход она собиралась лишь по установленным ей же правилам, а не подчиняясь капризам второго, совершенно случайно ставшего таковым, игрока. Так, во всяком случае, казалось парню.

Но Морри был всего лишь человеком. А людям, как известно, свойственно ошибаться...

— И что тебе может дать мое имя? — разомкнув губы, спокойно и несколько певуче спросила девушка. — Что может дать ответ на кажущийся сугубо важным для тебя вопрос? Он лишь расширит пропасть между нами.

Подобного ответа юноша не ожидал. Пристально взглянув на неведомую девушку, он предпочел оставаться все таким же твердым и стоящим на своем. Правда, это грозило быть довольно сложным действом — Морри ни с того ни с сего понял, что начинает испытывать к ней симпатию.

— Не заговаривай мне зубы, — включая "внутреннего Крона", твердо сказал парень. Да уж, если в подготовке физической он своим друзьям уступать мог, то в подготовке мозговой и вниманию к деталям — отнюдь. Да и подстроиться под манеру разговора напарника никогда не было столь уж сложной задачей.

— Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет... — едва заметно улыбнувшись, произнесла девушка, с иронией глядя в глаза Морри. Ох, она понимала то, что он сейчас испытывает, понимала, просто считывая эту информацию с его взгляда и мимики, отражающей эмоциональное состояние куда лучше, чем могут думать люди. Для той, кто прочитал мириады книг, читать человека как подобную книгу — проще простого.

Однако на этот раз юноша в очках не растерялся. Возможно, еще и потому, что почувствовал родственную душу в родной стихии.

— Мой друг, клянусь серебряной луной, посеребрившей кончики деревьев...

Не все же искрам иронии плясать лишь в глазах у девушки!

А та, казалось, прониклась неким уважением к своему собеседнику. Однако ее взгляд при этом сколько-нибудь значительно не изменился — выглядело все так, словно подобный ответ она ожидала с самого начала.

— Можешь называть меня Книжницей, если тебе так важно мое имя, Морри, — на этот раз с вполне открытой и заметной улыбкой произнесла девушка, после чего, выдержав недолгую паузу, добавила: — Одной из тех, кого вы с Сейгами называете трейтами.

После этих слов по спине парня пробежал холодок. Случилось как раз то, чего он и опасался — случайная встреча оказалась для него опасной. Он столкнулся нос с носом с представительницей тех, чьи действия им необходимо было пресекать. Тех, чьи слова почти всегда оказывались ложью.

Так учили их в тренировочном центре особо ярые наставники, желающие вырастить из ребят настоящих воинов, готовых бесстрашно отдать собственную жизнь в борьбе с сумасшедшими андроидами. Если оперировать некоторыми статистическими мерками — чуть ли не больше половины этой организации считало, что трейты являются их врагами, и не собиралось идти на какие-либо уступки и компромиссы в борьбе с ними. Человечеству всегда была свойственна поспешность в суждениях, и эта ситуация служила очередным доказательством правдивости данного утверждения.

Среди тех, кто ненавидел трейтов, желая их немедленной и бескомпромиссной смерти, были и его друзья — Дрейк и Крон. И если на последнего, судя по всему, просто повлияло окружение (во всяком случае, за всю свою жизнь Морри не мог вспомнить случая, который мог бы повлиять на его друга в столь отрицательную сторону), то у Дрейка, кажется, с этим были связаны куда более серьезные и трагические воспоминания. Достаточно было взглянуть на него, когда речь заходила об андроидах — взгляд, отражавший боль и одновременно стекленевший в бессильном гневе.

Куда интереснее было другое — то, что Ньют и Дрейк смогли сработаться вместе, да еще и под началом Арча Штейна, человека, который относился к противникам куда более лояльно, считая их полноценными живыми существами, которые так же, как и человек, могли допускать ошибки и учиться на них. Поистине, природа порой может свести вместе людей с совсем противоположными взглядами на этот мир... Особенно если взять во внимание, что позицию Арча разделял и Морри в том числе. Не только потому, что ученый был его кумиром, но и просто из-за того, что не хотел впускать в свою душу разрушительную и заставляющую действовать нелогично ненависть.

— Так ты... трейт? — набравшись смелости, переспросил он, не сводя взгляда с Книжницы.

Девушка улыбнулась и кивнула.

— Я ведь говорила, что это знание не так важно, как тебе кажется, Морри.

— Но откуда ты знаешь мое имя?

— Узнать о тебе было не так уж и сложно, — продолжая улыбаться, сделала шаг навстречу парню Книжница. — Да и информация была довольно интересной, грех же не ознакомиться...

* * *

Склонившись над столом с инструментами в своем кабинете, сорокалетний мужчина медленно проводил сканером по серебристой пластине, параллельно поглядывая на голографический экран слева от него, где отображались результаты его измерений. Несмотря на то, что улучшение нейрокостюма вполне можно было доверить группе его лаборантов, Арч за несколько десятков лет работы над ним привык все делать самостоятельно. Самостоятельно проводить исследования, тестирование прототипов, самостоятельно развивать идею в полноценное изобретение... словом, иметь возможность нести ответственность за последствия сотворенного им в одиночку, а не перекладывая оное на плечи других людей.

И печальный опыт двух самоуверенных ученых, думавших двадцать с лишним лет назад, что они смогут потягаться с неподвластной им силой, был тому подтверждением...

Неожиданно изображение пластины в разрезе исчезло с экрана. Вместо него сначала появились помехи, а несколькими мгновениями спустя — лицо мужчины его лет.

— Я и не думал, что ты посмеешь связаться со мной... — проговорил Арч, не поднимая лица и продолжая свою работу над нейрокостюмом. Его собеседник лишь понимающе усмехнулся.

— Старые раны не проходят, верно, Арч? Но такова уж наша с тобой участь — бередить эти раны всю свою жизнь. Но кто, если не мы...

Ученый отложил сканер в сторону и выпрямился.

— ...изменит этот мир? — скептически посмотрел он на изображение лица собеседника. — Знаешь, однажды я уже поверил в эти твои слова, и, как видишь, итог нас обоих не особо порадовал. Неужели ты думаешь, что сейчас мое мнение изменилось?

Мужчина хмыкнул.

— Арч, Арч... к чему все эти разговоры? Твои действия ведь сами по себе являются подтверждением того, что я тебе говорю. Ты ведь не изменился, Арч Штейн. Ты же продолжаешь нашу с тобой работу, только теперь пытаешься уверить себя, что работаешь в одиночку и несешь ответственность за свои действия. Как жаль, что ты отказываешься понять очевидную вещь, друг мой — мы оба трудимся ради достижения одной цели, хочешь ты этого или нет.

Рука ученого дернулась. Сканер улетел на пол.

— Никогда больше... не смей... называть меня... своим... другом... — медленно и отчетливо произнес Арч, пытаясь оставаться настолько спокойным, насколько это позволяла его нервная система.

Его собеседник лишь благосклонно кивнул.

— Что ж, Арч, своей цели я добился. Убедился в том, что ты так и не изменился. До следующего сеанса связи. И запомни — к тебе приближается нечто такое, с чем твоим воспитанникам нелегко будет справиться. Я бы на твоем месте подумал об этом.

Экран погас.

6

В очередной раз за прошедшие несколько дней сев в кузов электромобиля — а контрабандисты, как и честные люди, не могли передвигаться сутками, не уставая, — Элиас и не заметил, как его сморил сон. Прошедшие дни выдались не особо напряженными, но и времени на расслабление было немного. Связи с Данком Эрстелом, его наставником, не было — видимо, тому было виной отсутствие линий связи между двумя колониями — контрабандисты, несмотря на то, что были сплоченной и довольно веселой компанией, все равно не были людьми его уровня. Должного отдыха он бы все равно в посиделках с ними не получил — мысли были заняты совершенно другим, да и втираться к ним в доверие, видя, что относятся они к "оплатившему проезд" с довольно правильной подозрительностью, тоже не хотелось.

Занятным был тот факт, что, несмотря на разношерстный состав всей честной компании — были тут и парочка русских, и трое бывших американцев, и два японца (во всяком случае, так показалось Элиасу по их разговору) — все они были сплоченными. Готовыми в случае опасности постоять друг за друга. Такое вот маленькое единое государство, существовавшее даже после его распада на отдельные колонии. В какой-то мере это грело ему душу.

Открыв глаза, парень изумился — когда он садился в электромобиль, на дворе стоял вечер, сейчас же уже рассветало. Видимо, долгая поездка и правда его расслабила, раз он научился спать по 5-6 часов...

Элиас перевел взгляд на кузов ехавшего рядом электромобиля. Там сидел его знакомый по имени Аллекви. Знакомый, чьи образцы он так и не успел исследовать, отвлекшись на новое задание своего наставника — и, как оказалось, зря. В этом, однако, уже не имелось особого смысла — опасности знакомый в синей куртке не представлял. Во всяком случае, явной. А если случится некий неожиданный финт — Сайбан легко сможет справиться с таинственной этой личностью — ведь, будучи созданным для борьбы с трейтами, нападение человека он с большой вероятностью тоже сможет пережить.

Точнее, пережил.

Различить что-либо в темноте сразу после сна бывает довольно сложно. Эта аксиома человеческой жизни, действовавшая еще в далекие времена, продолжала действовать и до сих пор, подкрепляясь тем, что род человеческий, несмотря на стремления отдельных своих представителей, так и не изменился, оставаясь собой как генетически, так и духовно, да не покоробит глаз читателя этот сомнительный оборот.

Вот и прошедший подготовку выходец из северной колонии не сразу понял, что сверкнуло перед его закрытыми глазами. Мгновение — и он широко распахнул их, пытаясь понять, что происходит. Складывалось впечатление, словно на какой-то миг ему в глаза направили очень яркий свет, вновь убрав его спустя секунду. И эта догадка, в принципе, была не так уж и далека от правды.

Когда зрение ослепленного Элиаса восстановилось, он увидел рядом с собой силуэт человека в темной куртке. Кажется, судя по телосложению, это был парень. Воин вскочил, приготовившись дать отпор неведомо откуда появившемуся противнику... и застыл. Активировав светящиеся элементы Сайбана, он понял, кем был неожиданный гость. Тем же, кто встретился ему еще в стенах родной колонии во время охоты на скоростного трейта.

— Кто ты? — жестами показывая, что не имеет никаких враждебных намерений, спросил воспитанник гениального ученого, вновь опускаясь на дно кузова. Его собеседник — если это, конечно, можно было назвать беседой — сделал шаг назад и молча показал на стенку справа от Элиаса. Там отпечаталось багровое пятно, цветом и запахом своим явно напоминающее текущую по жилам существ, обитающих на этой огромной планете, жидкость. Кровь. Переведя взгляд ниже, он увидел и источник этой крови — хищную птицу, напоминавшую некий гибрид ястреба и вороны. После Глобальной Катастрофы подобные мутации среди животных случались все чаще. Возможно, сказывалось изменение условий обитания, возможно, нечто еще... этот вопрос никогда особо не интересовал Элиаса.

— Ты... он... как...

Продолжая молчать, человек в темно-синем капюшоне просто кивнул. Все внутри Элиаса похолодело. Несмотря на то, что надетый на него костюм мог освобождать от покрытия собой любую часть его тела, в зависимости от потребностей, на ночь парень оставлял открытой лишь голову. Опрометчиво, недальновидно, но такова уж была его привычка. И сейчас она едва не стоила ему жизни — для подобного летающего гибрида располосовать ему всю голову, вскрыв череп... скажем так, не являлось задачей повышенной сложности. Достаточно было взглянуть на когти и клюв птицы, чтобы убедиться в этом.

— Спасибо.

"Капюшон" кивнул и отвернулся, явно собираясь покинуть кузов электромобиля.

— Постой... ты... кто ты такой?

Он вздрогнул и повернулся к Элиасу, несколько секунд внимательно изучая его лицо, источавшее если не дружелюбность, то уж точно не враждебность. Затем поднял руки и снял с себя капюшон, явив светло-русые длинные волосы, собранные в хвост, европейского вида внешность и неопределенного цвета глаза.

— Аллекви, — разомкнув губы, произнес он. — Меня зовут Аллекви. Мне нужен тот, кого ищешь ты.

Некоторое время воин в Сайбане просто молчал, переваривая информацию.

— Ты... тебе нужен этот трейт? Зачем? Что ты о нем вообще знаешь?

Не отвечая на заданный вопрос, Аллекви вновь надел капюшон и, сделав сальто назад, оказался в кузове едущего параллельно им электромобиля. Элиас рванулся к парню, но тут же остановился. Понял, что пока ему не удастся узнать ничего. Но в то же время ощутил, что незнакомцу можно доверять. Это не было интуицией в прямом понимании этого слова — просто сказывалось привитое сестрой еще с детства чутье и способность доверять людям, пытаясь найти в каждом из них хорошее. Даже интересно было, откуда у самой девушки сохранилась такая любовь к цивилизации, которая сама себя постепенно закапывала все глубже и глубже в землю...

Прошло десять минут, и электромобиль, встряхнув кузовом и заставив вздрогнуть все живое и неживое, что находилось в нем, остановился. Элиас с недоумением приподнялся со своего уже насиженного места — а его ситуативный союзник, Аллекви, с готовностью спрыгнул на землю и посмотрел на него. Казалось, ожидал чего-то.

Взглядом дав понять, что к неожиданной остановке он был подготовлен не так, как его невербальный собеседник, носитель Сайбана подошел к кабине электромобиля и костяшкой пальца осторожно постучал по стеклу. Оно с готовностью поехало вниз, подчиняясь воле водителя.

— Ну, чего тебе? — стараясь побороть дремоту, устало спросил сидевший за рулем мужчина, пальцами свободной руки постукивая по приборной панели. Заметно было, что отсутствие нормального отдыха в течение нескольких дней сказывается даже на матером контрабандисте. В конце концов, кто он такой? Всего лишь обычный человек, ничем не отличающийся от когда-то нескольких миллиардов своих сородичей. Рассказавший, правда, до того леденящую кровь историю, что невольно начинаешь считать себя близким ему, сопереживающим.

— Так вот, мальчишке этому, живущему недалеко от нас, было лет семь тогда, не больше. Он с сыном моим еще дружил, не разлей вода прямо были. Представляете, семилетний мальчуган — и на это чудовище с палкой! Не тронь, говорит, моих маму с папой, а то зашибу! А тот только засмеялся и — вот не поверите! — так быстро начал мелькать перед глазами, что никто и различить не мог, что там происходит. А потом раз — и исчез. А мальчонка остался рядом с мертвыми родителями лежать. Оклемался потом, конечно, вот только родичей-то его уже и не вернуть было.

Аллекви почувствовал, как его кисть сама собой начинает сжиматься в кулак. Мужчина тем временем продолжал, не замечая ничего необычного среди сидящих вокруг костра слушателей.

— Он пропал потом, кстати. Пацан-то этот. Пожил немного у нас, мы ему все время помогали, кормили, но он все равно как-то отстраненно от нас держался. Словно повзрослел в тот день, когда родители умерли, ей-богу. Мы и не заметили, когда пропал и мальчонка с концами. Искали его, искали неделями, да так и не нашли. Может, тоже это чудище скоростное забрало. А, может, сам в лес ушел, да и нашел там свой конец. Кто его знает... у нас тогда своих проблем хватало. Хотя жалко, конечно, хороший был парень.

"Капюшон" медленно разжал кулак, внутренне призывая себя успокоиться...

— Где мы? — прямо спросил Элиас, попутно визуально проверяя целостность своего боевого костюма. Водитель отнесся к этому с пониманием, но не преминул зевнуть, утомившись, видимо, бороться одолевающим его чувством усталости.

— Недалеко от центральной колонии, сынок. Как, собственно, и договаривались.

— Но ведь мы договаривались о том, что вы доставите меня к колонии!

Мужчина вздохнул и ткнул пальцем куда-то за спину юноши. Уже оборачиваясь, воспитанник Данка понял, что это легко могло оказаться уловкой, а он уже лежал бы с перерезанным горлом, будучи неподготовленным к нападению сзади. Но, к счастью, фортуна сегодня была на его стороне, а там, куда был направлен указующий перст его собеседника, Элиас обнаружил лишь Аллекви.

— Он тебе все объяснит, — начав движение и задвигая стекло, произнес водитель. — Удачи вам, ребятки, что бы вы там ни собирались делать.

Воины лишь молча кивнули, после чего тот, что был в боевом костюме, с непониманием посмотрел на временного союзника.

— И... какого, собственно, черта?

Неразговорчивый Аллекви дернул головой и с заметной неохотой разомкнул губы.

— И как ты себе представляешь перевоз двух вооруженных лиц через границы колонии, парень? Это не ваша северная шарашка, где тебя могут знать. Здесь мы с тобой никто, а сделаем неверный шаг — станем известны, но не в том русле, которое тебе понравится.

Произнеся это, парень поправил сползавший с головы капюшон и пошел в ту же сторону, куда незадолго до этого отправились и электромобили. Пройдя несколько метров, неожиданно остановился и, не оборачиваясь, произнес:

— Только не думай, что мы станем закадычными друзьями. Я не собираюсь причинять тебе вреда, у нас с тобой одна цель, но лишь до тех пор, пока мы не найдем эту мразь. После этого наши пути вновь разойдутся.

— Но зачем он тебе?.. — вновь попытал счастья Элиас, но не особо в этом преуспел.

— Поверь, лучше тебе этого не знать.

Аллекви вновь медленно зашагал в сторону колонии. Его спутнику не оставалось выбора: он просто пошел за ним следом.

* * *

Если подумать, это утро явилось напряженным не только для испытавших необходимость спешиться чужаков в центральной колонии. Тем, кто, так сказать, считал ее своей родиной, пришлось не менее тяжело.

За прошедшую неделю Крон полностью восстановился после неудавшейся битвы с трейтами и вновь мог продолжать тренировки. Морри, так и не рассказав никому о своей новой знакомой, вернулся в тренировочный центр и продолжил, как ни в чем ни бывало, заниматься своими делами, Ньют, казалось, так же отошел от непонятных чувств, что одолевали его с последней вылазки — возможно, в этом ему помогла охота на двух недоразвитых трейтов, с которыми он столкнулся во время прогулки по колонии. Описывать реакцию нарушавших закон андроидов (банальная кража с нападением на владельцев антикварной лавки), ухитрившихся встретить своего врага в повседневной обстановке, автор не берется, но считает, что она была далека от счастья. Парню не пришлось даже призывать свой костюм — он разобрался с ними голыми руками, решив даже не добивать оппонентов. Не было желания.

Подобная черта, что влекла за собой схожие с ней мысли, появилась у него после спасения Крона с Морри от яростных трейтов. В конце концов, кто сделал этих андроидов такими? Вряд ли они с самого своего рождения — если подобный термин вообще применим к искусственной жизни — были такими. И вряд ли поступок трусливого трейта-хамелеона, решившего подставить служивших ему собратьев, был правильным с точки зрения здравого смысла. Возможно, трейты просто шли по тому же пути, по которому уже долгое время шло человечество — стремление к силе. Стальная воля подминала под себя слабых, мягких существ, заставляя их либо погибнуть, либо преклонить колени и повиноваться. Как показывает история, чаще всего существа, наделенные разумом, близким к человеческому, выбирали именно второй путь.

Забавно, человечество, научившееся жить в среднем по 150 лет благодаря достижениям науки и исследованиям в области клеточной биологии, смогло улучшить лишь свое тело. А вот разум — испорченный разум существа, стремящегося покорить весь окружающий его мир и провозгласить себя властелином планеты и всего сущего, — остался прежним. Видимо, подобный недуг уже не поддавался лечению. Порой у Ньюта возникала мысль, что именно это поведение их человеческой расы и привело к Глобальной Катастрофе. Вселенский разум — если подобный, конечно же, существовал, — словно решил дать планете некое предупреждение свыше. Заставить цивилизацию, методично гробящую собственную жизнь, задуматься. Пошло ли это предупреждение на пользу человечеству? Это, скорее всего, станет известно лишь в будущем...

Что касается Дрейка — он с головой ушел в тренировки. Казалось, произошедшее с друзьями окончательно изменило его взгляды на то, чем он занимался уже некоторое время. Показало, что бытие Сейгом — это совсем не игра, и за ошибки, допущенные им самим, возможно, придется расплачиваться и другим людям. И, как некогда повлияла на него стычка с трейтами, показавшая его бессильным и убогим, так и спасение друга от андроидов окончательно укрепило его в одной мысли, которой суждено было, наверное, стать его жизненным девизом.

"Необходимо думать о своих поступках и понимать, что они могут за собой повлечь. В особенности, если дело касается трейтов. Они беспощадны, они не умеют жалеть. Они хотят лишь одного — показать человечеству его истинное место. Так, во всяком случае, им кажется. И лишь мы, Сейги, мы, представители человечества, обладающие необходимыми навыками для борьбы с ними, можем их остановить. Лишь мы можем положить конец существованию трейтов и должны это сделать. Думаю, это понимаю не только я, но и Арч с Ньютом. И Крон. И Морри. Вместе мы способны на многое. Вместе мы победим."

Сегодняшний день начался с сообщения Арча о том, что где-то около границ колонии был замечен очень быстро передвигающийся трейт. Ни камеры наблюдения, ни спутник, парящий в средних слоях атмосферы над колонией, не могли отследить его точного местоположения. Сейгам было наказано перейти в полную боевую готовность и дожидаться получения координат от руководства. Что они, собственно, и делали. Ньют, смотрящий в окно на окружающие их центр постройки и задумавшийся о чем-то, и Дрейк, от беспокойства ходящий из одного угла в другой и, казалось, не могущий остановиться. Возможно, человечество на протяжении своего существования зря прорабатывало разные подходы к построению вечного двигателя — им всего-то стоило обратиться к его живому воплощению.

— Слушай, как тебе удается оставаться таким спокойным? — остановившись, посмотрел "вечный двигатель" на своего напарника. Тот не шевельнулся и не ответил, продолжая смотреть куда-то в окно. Удивившись, Сейг подошел к нему поближе и потряс за плечо. — Эй, Ньют, ты вообще здесь?

Парень, казалось, не подавал вообще никаких признаков жизни, продолжая смотреть в одну точку. Примерно такими режиссеры фантастических фильмов столетие назад представляли киборгов, у которых отсутствовали эмоции — Дрейк с Кроном порой любили пересматривать подобные примеры кинематографа. И не знай парень так хорошо своего партнера, он бы, наверное, мог заподозрить, что с ним рядом сейчас сидит, черт возьми, настоящий киборг.

— Эй, дружище, — провел Дрейк ладонью перед глазами Ньюта, надеясь, видимо, что он каким-то образом на это отреагирует, — ты чего? Что с тобой такое?

Ньют продолжал молчать и не двигаться. Растерянный и несколько испуганный, Сейг уже потянулся к браслету на руке, дабы связаться с Арчем и сообщить о странном феномене, как его напарник вдруг дернулся и, повернувшись на 180 градусов, с удивлением обнаружил рядом с собой удивленного юношу.

— О, ты уже перестал бегать из стороны в сторону? А я и не заметил... — сказал Ньют, потирая руки, по которым почему-то только что пробежал холодок.

Настала очередь Дрейка молчать и неподвижно смотреть на второго Сейга.

— Да что такое, Дрейк? — чуть приподняв правую бровь, спросил он. — Ты как будто привидение увидел...

— Ты не двигался, чувак.

— Э... что?

— Я пытался с тобой поговорить, тряс тебя за плечи, а ты не двигался и никак не реагировал... Ньют, что с тобой такое?

Ответом ему был изумленный взгляд парня.

— Дрейк, ты уверен, что это тебе не привиделось? Может, волнуешься слишком перед вылазкой?

Тот встряхнул головой.

— Да какое тут волнение, говорю же тебе, ты не шевелился!

— А как же не волноваться, когда недалеко от тебя Мэйси ходит, — губы Ньюта тронула легкая улыбка.

Едва услышав имя девушки, Дрейк мгновенно — со скоростью, достойной трейта, с которым им вскоре предстояло встретиться, — обернулся и увидел идущую к ним девушку с темно-русыми волосами. Рука его инстинктивно метнулась к постоянно торчащим в разные стороны волосам, стремясь хоть как-то смягчить тот бардак, что царил у него на голове.

— Привет, — улыбнувшись и поравнявшись с Сейгами, поздоровалась девушка. После чего села на подоконник недалеко от них и вздохнула. — Я, кажется, начинаю понимать, почему Эйри так необходим был отпуск. Как бы я ни любила этих детишек, они же с ума могут свести!

Кинув быстрый взгляд на стоявшего рядом с ним парня и понимая, что ничего, кроме глупых улыбок и попытки воспроизвести взгляд альфа-самца, он от него не дождется, Ньют продолжил разговор сам:

— Как она там? Арч, кажется, ей отпуск обещал дать.

Девушка кивнула.

— Да, она сейчас в отпуске. И знаешь, честно говоря, после ее последнего нервного срыва на тренировках я сама настояла на том, чтобы она отдохнула пару недель. Как-никак, здоровье все-таки важнее, а ребят подготовить и я могу.

Сейг удовлетворенно кивнул. Он рад был слышать о том, что с Эйри теперь все хорошо. Неожиданные вспышки незнакомых ранее чувств, приносящих только вред и, казалось, разъедающих тебя изнутри — не самый лучший повод для сближения с союзником, он понимал это. И все же его до сих пор мучил вопрос — почему это случилось с ними одновременно?..

Однако подискутировать на интересную тему у них не получилось. Из браслета, находящегося на его запястье, донесся голос наставника.

— Ньют, Дрейк, слышите меня? Мы его засекли. Сектор М-78, малонаселенный пункт. Будьте осторожны, рядом с ним еще двое существ, мы пока не можем определить их принадлежность. Возможно, он прибыл к нам не один.

— Есть!

Кивнув Мэйси, Ньют хлопнул Дрейка по плечу, приводя того в чувство и заставляя купидончиков, появившихся в его глазах, сложить оружие и вернуться с небес на грешную землю. Так же наскоро попрощавшись с Мэйси, он последовал за напарником. Девушка лишь проводила его заинтересованным и веселым взглядом. Довольно сложно ведь было не заметить всего того, что испытывал к ней парень. А уж на чувства других у нее было особое чутье.

Подождав немного, она направилась по коридору в ту же сторону, куда побежали Сейги. Стоило еще раз зайти к сестре и побыть с ней — разве не для этого в трудную минуту нужны близкие люди?

* * *

Дорога до указанного сектора не заняла много времени. Сев в их личный броневой электромобиль, специально приспособленный для подобных опасных вылазок и принадлежавший ранее, кажется, самому Арчу, Дрейк вдавил педаль газа. Как человек, совсем недавно получивший права, он испытывал некий азарт и радость единения себя с железным конем. Которую, правда, не особо разделял Ньют, так же сдавший экзамен на права, но отказавшийся в этот раз вести машину. Радостный Дрейк не особо подобному решению препятствовал — как-никак, это был его шанс сесть за руль.

"Приближаемся к указанному на карте месту".

ИИ навигатора, встроенного в броневик Арча, по лаконичности своей был чем-то схож с искусственным интеллектом их костюмов. Сейги, правда, никогда не задавались вопросом, создан ли был навигатор самим Штейном или же программа попросту была приобретена или адаптирована для его нужд. Однако влияние ученого даже на программы, к разработке которых он мог и не иметь никакого отношения, но которыми охотно пользовался, было заметно невооруженным глазом.

Когда до цели оставалось всего несколько десятков метров, произошло нечто невероятное. Уже потом, когда Ньют смог в спокойной обстановке проанализировать произошедшее, он понял, что под их машиной на огромной скорости промчалось нечто. В настоящий же момент времени у Сейгов сложилось впечатление, словно прямо под электромобилем произошел разлом земной коры, высвободивший некий мощный источник энергии. Броневик подбросило в воздух, перевернуло несколько раз и на большой скорости вновь направило к земле силой гравитации.

Впрочем, еще до этого внимательный наблюдатель (если за происходящим вообще кто-либо наблюдал) мог заметить, как из резко отодвинутой в сторону двери машины выпорхнули две серебристые молнии.

"Вы уверены, что хотите стать Сейгом?"

Формальный вопрос, задаваемый браслетом каждый раз при перевоплощении парней в защитников справедливости, никогда еще не казался столь ненужным и лишним.

Подошвы Ньюта с Дрейком коснулись земли в тот же момент, когда ее коснулся металл броневика. Перевернувшись набок, он больше не двигался.

— Арч меня прикончит... — убитым голосом произнес Дрейк.

Ньют усмехнулся.

— Так говоришь, словно мы взяли у папы машину без спросу и ее раздолбили...

И, хотя ситуация и не особо позволяла, опростоволосившийся Сейг расхохотался. Именно так. Пока Ньют оглядывался вокруг, сканируя местность и проверяя ее на отсутствие противников, Дрейк хохотал. И этот смех, казалось, разряжал обстановку, которая грозила стать несколько... недружелюбной.

Перед глазами Ньюта неожиданно возник сигнал опасности.

— Дрейк, берегись!

Перестав смеяться, Дрейк едва успел присесть, услышав свист рассекаемого рядом воздуха. И вовремя — прямо перед ним пронеслось нечто, похоже на очень острый бумеранг. Его напарник отпрыгнул в сторону, дабы не быть зацепленным неизвестным оружием, но это было напрасно — бумеранг решил вернуться к хозяину, описав полукруг почти в метре от Ньюта.

— Не поверишь, я только сейчас понял, почему у тебя такой искривленный клинок...

Сейги резко развернулись туда, откуда исходил неизвестный им голос. Возможных источников оного оказалось двое — человек в темно-синей кожаной куртке, чье лицо было скрыто капюшоном (и именно он держал в руках клинок-бумеранг, предназначавшийся Дрейку), и человек в тяжелом боевом костюме, чем-то похожем на костюм Сейгов.

Ньют недоверчиво посмотрел на одного из незнакомцев. До этого момента он был уверен, что только Арч смог достичь высот в создании защитно-боевых приспособлений. И, хоть костюм незнакомца и был несколько громоздким и с виду не таким удобным, как их с Дрейком броня, он все равно внушал некое доверие. Даже визуально.

— Мы его упустили, — негромко проговорил человек в капюшоне, сплюнув в сторону. — Мы могли прищучить этого трейта, но из-за вас придется выслеживать его снова!

"Этого трейта... откуда они знают о них?"

— Кто вы такие? — не то спросил, не то потребовал ответа Дрейк, в глазах которого, хоть и сокрытых броней Сейгов, не осталось ни следа смешинок. Разряжающее обстановку веселье сменилось серьезностью возложенной на них задачи.

— Тот же вопрос, — не собираясь сдавать позиций, произнес Элиас, с недоверием и неким восхищением вглядываясь в броню оппонентов. Да уж, стоит поговорить с наставником на тему повышения комфортабельности его Сайбана...

Материализовав в руке клинок, рыжеволосый воин угрожающе направил его на дуэт незнакомцев.

— Или отвечайте, или валите отсюда... Кто бы вы ни были, вы помешали поимке трейта. По-хорошему, вас стоило бы задержать...

— Дрейк, остынь... — попытался урезонить его второй Сейг.

— Не лезь, Ньют.

Аллекви фыркнул, заставив Элиаса покоситься в его сторону. До этого момента он и понятия не имел, что его союзник может выдавить из себя хотя бы подобие улыбки. Как оказалось, первое впечатление в очередной раз было ошибочным.

— Тебе не терпится повоевать? — лениво произнес парень в капюшоне, снимая его и без страха глядя на клинок в руках Сейга. — Или ты просто понимаешь, что у тебя нет ни единого шанса против меня?

Вместо ответа уязвленный Дрейк бросился на противника, выставив вперед свое оружие.

* * *

— Вам принести что-нибудь?

Черноволосый парень в очках вздрогнул, возвращаясь из своих мыслей в мир реальный. Сфокусировав взгляд, Морри увидел перед собой официантку, стоявшую с блокнотом в руках. Видимо, ждала от него заказ.

— Что, простите?

— Вам принести что-нибудь, молодой человек? Будете что-нибудь заказывать? — терпеливо переспросила девушка.

— А... да, пожалуй... чаю. И... кусок торта... любого, на ваш вкус. Будьте так добры.

Сделав необходимые пометки в блокноте, девушка кивнула и отошла. Морри перевел взгляд на пустой стул, стоящий напротив него. Стоит сказать, Книжнице не чужда была некая... эффектность, судя по тому, что встретиться во второй раз она решила в ресторане. Возможно, она могла посчитать их встречи чем-то вроде свидания, но...

Парень даже не стал додумывать эту сумасшедшую мысль.

Прошло несколько минут, официантка принесла ему обещанный чай и торт, и Морри, ложкой откалывая от него кусочек за кусочком, наконец-то смог занять себя чем-нибудь, что отвлекло бы его мысли от девушки. Впрочем, ненадолго.

— А я и не знала, что ты любишь сладкое.

Подняв глаза, парень столкнулся взглядом с девушкой в красном платье.

— Я не...

— Не хотел встречаться со мной? Отнюдь. Вот же ты, сидишь передо мной. И ты пришел, несмотря на все твои заверения в обратном...

Морри лишь вздохнул. Счет был вновь 1:0 в пользу подвешенного языка гениальной Книжницы.

7

Детство — поистине замечательная пора. Подумайте сами — вы можете заниматься всем, чем только захотите, можете представлять себя кем захотите и, даже зная, что все это игра и плод вашего воображения, переживать ощущения порой даже куда более реальные, чем ваша настоящая жизнь. Можно опробовать себя в огромном количестве различных видов деятельности, относясь к ним как к игре и тем самым позволяя им не становиться в тягость. Потрясающие возможности, не правда ли? Не потому ли каждый человек, становясь взрослым, какой-то крохотной частичкой своей души хочет вернуться туда, в детство? Снова почувствовать себя маленьким и освобожденным от необходимости нести ответственность.

Детство семилетнего мальчика, рожденного на заре Глобальной Катастрофы, несколько отличалось от этих идеализированных представлений. Несмотря на то, что село, в котором жила его семья, произошедший катаклизм фактически не задел — и в силу его удачного местоположения вместо суши под ним не оказалась вода, как это произошло с частью иных жилых площадей во всем мире, — все в одночасье изменилось. Были оборваны линии связи с внешним миром, никто и предположить не мог, что же произошло и каковы масштабы нанесенного ущерба. О самом ущербе-то граждане знали лишь из обрывочной информации, поступавшей из быстро умирающей глобальной сети — из тех ее данных, что успели выгрузиться на персональные компьютеры и средства связи в день, когда все изменилось.

Возвращаясь к мальчугану в возрасте семи лет... его сегодняшний день ничем не отличался от предыдущих. Сам Ал — так ласково называли его друзья и родители, сокращенно от "Аллекви" сидел на лужайке во дворе дома и тщательно обтачивал о стоящий неподалеку пенек небольшую палку, осторожно отломленную им от обрушившейся ночью от сильного ветра ветки дерева. Стоит заметить, что подобные внезапные ветра настигали их село в последнее время довольно часто — скорее всего, виной тому были климатические изменения, наблюдавшиеся в течение нескольких лет после катастрофы. Однако для маленького Ала это значения не имело — сейчас для него была важна лишь его палка, его импровизированный деревянный клинок, которым он собирался сражаться с соседскими мальчишками, когда они выйдут гулять.

— Ал что, опять с утра пораньше на улицу убежал? — раздался негромкий женский голос из открытого окна кухни, который вряд ли мог услышать сам мальчишка, зато услышал его отец, находящийся в это время в другой комнате и буркнувший в ответ что-то невразумительное. — Вот же сорванец...

Маленький Ал повернулся лицом к окну дома, держа в руках почти избавленную от всех сучков и прочих предвестников заноз палку. Ему показалось, что он услышал мамин голос. И, собственно, он не ошибся.

— Ал, — выглянула молодая женщина лет тридцати в окно, — иди завтракать. Я тебе сколько раз уже говорила — сначала ешь, потом на улицу выходи!

В ответ на явный упрек Аллекви лишь мило улыбнулся. Одной из характерных черт его улыбки — и он об этом, конечно же, знал, было ее влияние на окружающих. Многие говорили, что последний раз видели подобную милую улыбку только в каком-то старом-старом мультфильме еще тех времен, когда не было единого государства. И то эту улыбку там демонстрировал нарисованный кот, но никак не живой человек. В этом была примечательность Ала и в то же время — удивительная способность к манипулированию.

...всеми, кроме привыкших с детства к его улыбке родителей.

— Ал, ты же знаешь, на меня твоя улыбка не подействует, — улыбнулась в ответ ему мама. — Давай, бросай пока свою палку, и пойдем завтракать.

Улыбка моментально пропала с лица мальчика, как бы в очередной раз подтверждая тот факт, что использовал он ее лишь для своих "корыстных" целей. Бережно положив палку на пенек — быть может, взрослому читателю и не понять всей ценности этой вещи, но для Ала как ребенка она имела большую значимость — он быстрым шагом пошел к дому. Игра игрой, конечно, но завтрак, в принципе, тоже вещь довольная приятная.

На завтрак мальчика ждала яичница и молоко с хлопьями — вполне обычный завтрак для семьи, которая до сих пор восстанавливалась после произошедшего катаклизма. Ал, конечно, не знал об этом, но его родителям всего несколько лет назад приходилось голодать ради того, чтобы прокормить своего сына — отсутствие сообщения с внешним миром сделало необходимым переход всего поселения только на натуральное хозяйство и питание тем, что выращивали они сами... и с этим порой возникали проблемы из-за особенностей почвы. Ни родители мальчика, ни их ближайшие соседи не понимали, что произошло с некогда плодородной землей. Ее словно... подменили чем-то иным.

Быстро поев и пробормотав "Спасибо, мам", Аллекви поспешил вернуться во двор дома. Там его уже ждал соседский мальчишка, взявший в руки палку-клинок и с горящими глазами осматривающий ее со всех сторон.

— Классно... — протянул он, протягивая палку ее владельцу. Ал в ответ только кивнул.

— Может, ко мне во двор пойдем? — предложил Кейчи. Именно так звали мальчика-соседа, жившего в соседнем от них доме со своим отцом-одиночкой и двумя его братьями. В отличие от Ала, чистого европейца по крови, его приятель был полукровкой. Отец был азиатских кровей, а вот мать... Иногда у Ала появлялось желание спросить, почему у Кейчи нет мамы, но всегда его что-то останавливало. Возможно, то была интуиция, развитая даже в детях на достаточном уровне для того, чтобы не задавать своим друзьям спорные или неудобные вопросы.

Аллекви вопросительно оглянулся на свой дом, надеясь, что ему не придется лишний раз возвращаться. К сожалению, ни мамы, ни папы в окне не обнаружилось, потому ленивый Ал просто крикнул.

— Мам, пап, мы к Кейчи гулять пошли!

— Хорошо! — раздался из недр дома звучный баритон отца.

Мальчик снова повернулся к своему другу-японцу и, взяв его за руку, потянул за собой. Он сгорал от нетерпения показать, на что способен его гладкий клинок.

* * *

Так прошло несколько часов. Пообедав у Кейчи (а его дядя просто изумительно умел готовить любые супы), Ал поблагодарил мужчину за угощение, попрощался со всем их семейством и уже собирался возвращаться к себе домой, — его родители не особо любили, когда он задерживался в гостях надолго — как вдруг понял, что ясная до этой секунды погода сменилась темнотой. На небе невесть откуда взялись тучи, словно пригнанные сюда неведомым ветром. Кейчи, вышедший проводить своего друга домой, поднял глаза на небо и застыл.

— Ал, что тут...

Но Аллекви уже и сам это видел. И не мог дать объяснения происходящему. Да и чего можно взять с семилетнего мальчишки, если даже взрослый и образованный человек не мог бы объяснить, по воле чьей силы тучи, только что возникшие на небе, могли начать передвигаться с такой бешеной скоростью, словно кто-то включил их ускоренную перемотку.

Кейчи сделал шаг назад, боковым зрением случайно зацепив дом друга.

— Ал, твой дом...

Мальчик резко повернулся и увидел, что передвигающиеся с большой скоростью тучи были не самой важной и не самой главной его проблемой — весь его дом, участок рядом, одним словом, все пространство вокруг него было объято чем-то схожим со смерчем или торнадо.

На несколько секунд Ал даже потерял дар речи. Затем, словно придя в себя, схватил лежащую на траве палку и кинулся прямо в нарастающий смерч.

— Ал, стой!

Но мальчик уже не слышал слов Кейчи — оказавшись внутри непонятного феномена, он вдруг понял, что происходящее не было природным явлением — нет, он ясно видел некий силуэт, бегающий по кругу и тем самым устраивающий смерч, высасывающий воздух изнутри себя.

Аллекви чувствовал, как ноги от усталости и недостаточного притока кислорода к ним — приходилось часто дышать, чтобы как-то восполнить стремительно ускользающие запасы воздуха, — начинают неметь, однако продолжал бежать ко входу в дом, с которого уже была сорвана входная дверь. Ему показалось, что где-то там, внутри, в нескольких метрах от себя, он увидел силуэт отца.

— Папа! — крикнул мальчик, совершенно забыв о важности воздуха для него в данный момент. За эту ошибку моментально пришлось поплатиться — ноги мальчика не выдержали и подкосились. Аллекви захрипел, судорожно пытаясь вдохнуть и понимая, что воздух не поступает в его легкие. Палка выпала из ослабевшей руки, инстинктивно пытающейся схватиться за горло...

И в момент, когда в глазах мальчика начало темнеть, все прекратилось. Исчез смерч, исчез ураган, а в легкие ворвался живительный и столь бодрящий воздух. Ал закашлялся, моментально попытавшись вскочить. Это удалось ему с трудом — ноги пока не готовы были нормально его держать.

Неизвестное существо, бывшее по интуитивной догадке Ала виновником смерча, вытащило из обломков некогда красивого дома два тела и бросило их рядом с собой. В груди мальчика что-то сжалось.

— Отойди от них! — как будто со стороны услышал он собственный голос. Пальцы крепко сжали поднятую с травы палку. — Отойди от мамы с папой!

Существо, казалось, с интересом посмотрело на маленького воина.

— А ты забавный, — раздался какой-то дребезжащий голос неопределенного пола. — Твои родители оказались такими слабыми, а вот ты, может, и сгодишься...

Аллекви взмахнул палкой. Толку от этого, правда, было мало — руки его слишком дрожали для того, чтобы подобное движение вообще было грозным.

— Отойди от них, а то я тебя зашибу!

— И смелый...

С соседнего участка было видно, как чудовище метнулось к маленькому мальчику, окружив его смерчем, подобным тому, что несколько минут назад разрушил его дом. Кейчи вскрикнул, рванувшись к другу, однако отец держал его крепко. Впрочем, долго Кейчи нервничать не пришлось — спустя десяток секунд неведомое существо исчезло, а тело маленького Ала оказалось рядом с телами его родителей.

Все кончилось.

Бороться с воспоминаниями о том, что произошло более десяти лет назад, становилось все сложнее. Ярость и жажда мести, дававшие Аллекви силы для того, чтобы продолжать двигаться дальше, продолжать поиски и продолжать жить, разжигали опасный огонь внутри него, который, хоть и наполнял кровь необходимым адреналином, порой затмевал способность адекватно мыслить.

Подпустив противника достаточно близко, Ал присел и, уходя перекатом в сторону, нанес удар клинком по диагонали. Одной из положительно отличающих его оружие особенностей был как раз радиус поражения — искривленный клинок позволял исполнять удары, результаты которых сложно было предугадать оппоненту, привыкшему к обычным клинкам. К счастью, Дрейк таковым не был и потому вовремя отступил, позволив оружию "капюшона" оставить лишь несколько царапин на его броне.

"А он неплох..."

Ньют, в отличие от Дрейка куда лучше умеющий чувствовать схватку, рванулся было к напарнику, дабы помочь ему, однако тут же был остановлен метнувшимся ему наперерез Элиасом. Воин в Сайбане, хоть и не обладал никаким холодным оружием, все же имел преимущество в плане используемого для создания его костюма металла. И пришло время испытать его на прочность...

Видя, что его противник не использует оружие, Сейг, поднявший было руку для того, чтобы материализовать в ней пистолет, опустил ее и вступил в бой с голыми руками. Одной из черт Ньюта, которую никогда не понимал никто из его окружения кроме Арча и, возможно, Морри, была привычка вести честный поединок. Понимание того, что противники вряд ли будут придерживаться подобных правил, никуда не исчезало, просто... с самого детства он привык к такому. С первых их драк с Дрейком, с знакомства с Кроном и Морри. Возможно, подобную черту вполне можно было назвать его слабостью, но в ней же была сокрыта его бесконечная сила. Сила, основанная на чести и справедливости.

Дрался Элиас, стоит отметить, весьма хорошо. Хоть и давало о себе знать отсутствие подготовки к сражению в Сайбане (что удивляло Ньюта, не имеющего понятия о таких подробностях, но замечавшего некоторую неуклюжесть противника, окупавшуюся его опытом), удары его были весьма точны и сильны. Серию из четырех ударов, завершившуюся толчком в солнечное сплетение, Сейг отразил на 75%. То есть отразил три удара, но четвертый все же умудрился пропустить... из-за этого упав на одно колено.

В глазах его ненадолго потемнело, однако спустя несколько секунд зрение стабилизировалось. Было то благодаря его собственной подготовке или особенностью костюма к страховке своего оператора, Ньют не знал, да и не собирался задумываться. Сейчас его волновал несколько иной момент — браслет довольно громко подавал сигналы тревоги, пытавшиеся донести до парня мысль о том, что защитное поле костюма оказалось пробито.

"Нострадамус чертов..."

Вспомнив, как в подростковые годы порой называл его Дрейк, имея в виду феноменальную способность Ньюта к просчету ситуации и определению, когда они вдвоем потерпят крах, парень хмыкнул и выпрямился. В давнем разговоре с наставником насчет необходимости улучшения их боевого костюма он все же оказался прав. Трейт, способный пробить защитное поле, не появился... однако противник в неизвестном боевом костюме все-таки умудрился создать подобный прецедент. Элиас же, приняв боевую стойку, стоял перед ним, приняв правила игры и собираясь драться честно. А, возможно, дело было еще и в том, что северянин не особо хотел сражаться, стараясь сейчас просто защитить своего союзника.

— Кто он тебе? — спросил Сейг, выигрывая тем самым лишние мгновения для того, чтобы перевести дух. — Друг, брат? Зачем ты вообще его защищаешь? Зачем вам нужен этот трейт?

Элиас не ответил, рукой поманив Ньюта к себе, знаменуя тем самым продолжение поединка. Тот вздохнул, сделал шаг вперед, но был остановлен донесшимся сбоку криком.

* * *

Едва завершив один спонтанный маневр, Аллекви вновь перешел в нападение, практически не давая Дрейку перевести дух. Удар — блок — удар — блок... им, казалось, не было и конца, а сам поединок превращался в бесконечный танец, главным условием для победы в котором было поймать ритм. Проблема была в другом — ритм ухитрились поймать оба сражающихся и ни один из них не собирался отступать.

Неудачно покачнувшись во время ухода от одного из рубящих ударов оппонента, Сейг начал заваливаться набок. Искусственный интеллект костюма отреагировал молниеносно — Дрейка встряхнуло и вновь поставило на ноги, заставив отбивать еще один бросок клинка-бумеранга от воина в капюшоне, который расправиться со своим противником хотел наверняка. Если посмотреть на их сражение со стороны, довольно забавным казался тот факт, что Сейг по сути сражался с человеком без какой-либо брони, полагающимся только на собственные инстинкты и навыки владения холодным оружием. Но был ли подобный бой нечестным? Вряд ли. Внешняя незащищенность Ала с лихвой окупалась его стремительными передвижениями и опытом ведения боев. Опытом, которым, несмотря на годы тренировок, не обладал даже сам Дрейк.

"Что он вообще такое?.."

Не заморачиваясь, в отличие от своего напарника, честностью поединка, рыжеволосый Сейг заставил клинок исчезнуть из своей руки, материализовав в каждой из них по маленькому пистолету. Высокотехнологичный аналог известного когда-то "дигла", стреляющий пучками энергетических лучей. Потрясающее оружие для тех, кто понимает, как с ним следует обращаться.

Но, по-видимому, и к подобному повороту событий его противник оказался готов. Подождав, пока Дрейк выстрелит, он фактически лег на землю, уклоняясь от возможных рикошетов, а клинок свой кинул навстречу лучам. Стрелок хмыкнул. Надеяться на то, что какое-то холодное оружие сможет выдержать прямое попадание из энергетического пистолета... для этого нужно быть либо слишком самоуверенным дураком, либо гениальным изобретателем. На второго "капюшон" не тянул, потому парень ограничился первым определением.

...И вскоре не поверил своим глазам. Искривленный клинок, который должен был расплавиться в результате столкновения с пучком энергии, заставил последний обратиться в ничто, словно столкнувшись с неведомой преградой, неведомым силовым полем. Если бы Сейг сейчас не был в костюме, он смог бы протереть глаза, дабы окончательно убедиться в том, что увиденное ему не почудилось.

Удовлетворенно кивнув, Ал вновь поднялся на ноги, поймал клинок и, с иронией взглянув на противника, произнес:

— За свою жизнь я убил два десятка трейтов голыми руками и этим клинком, парень. Неужели ты думаешь, что у тебя есть шанс?

Вместо ответа тот выстрелил еще несколько раз, но тщетно: эти энергетические лучи Аллекви отбил, уже не уворачиваясь — просто в очередной раз показав свое виртуозное владение не менее виртуозным клинком. Не давая оппоненту опомниться, Дрейк метнулся прямо на него, собираясь выстрелить в упор.

В одном он был прав — к такому опрометчивому поступку воин в темно-синей куртке оказался не готов. В другом ошибся. Энергетический луч прошел прямо через грудь Аллекви, заставив того покачнуться. Из последних сил он сделал рывок левой рукой и вонзил свой клинок в плечо Дрейку, пробив защитное поле его нейрокостюма и заставив того вскрикнуть. Именно этот крик и услышали Ньют с Элиасом.

Оба противника осели. Сжав зубы, дабы не дать вырваться еще одному крику, Дрейк схватился за плечо. Его оппоненту повезло меньше — на губах Аллекви начала выступать кровавая пена, а откуда-то изнутри его тела доносился страшный булькающий звук. Похоже, было пробито легкое.

Двое других сражавшихся до этого воинов оказались рядом со своими союзниками одновременно. Ньют осторожно оттащил Дрейка в сторону, быстро осмотрев рану.

— Нормально, Мэйси тебя подлатает, — сказал он, втайне надеясь, что не только его слова, но и упоминание имя девушки даст Дрейку сил. В этом он не ошибся.

Элиас быстро расстегнул куртку напарника, разодрав находившийся под ней свитер и обнажив рану. Кожа на груди была опалена, но кровь, похоже, уже начала сворачиваться. Впрочем, продолжать задыхаться Алу это не мешало. Пробитое легкое давало о себе знать.

— Его нужно доставить в наш медпункт, — положив руку Элиасу на плечо, сказал Ньют. — Мы сами ему помочь не сможем.

Парень стряхнул ее с плеча.

— Да кто вы вообще такие? Почему я должен вам верить?

— Потому что твой напарник умирает, придурок! — раздался громкий голос позади. Похоже, после упоминания имени Мэйси Дрейку и правда стало лучше. Великая сила любви в действии, черт возьми! — Мы сейчас единственные, кто может ему помочь!

Дрейк распалился неспроста. После исчезновения адреналина из крови он чувствовал вину за содеянное. Аллекви не был трейтом, он был лишь человеком, с которым у них, Сейгов, был еще и общий противник. Так зачем стоило настолько усугублять ситуацию...

— Но на чем мы его доставим? — беспомощно оглянулся по сторонам Элиас. Ал в разговоре участия принимать уже не мог — его глаза закатились. Воин потерял сознание. — Мы сами сюда пешком пришли.

Ньют быстро осмотрелся. Взгляд его упал на перевернувшийся броневик.

— Ты, — показал он на Элиаса, — быстро беги к нашему автомобилю, переворачивай его и заводи. Мы с Дрейком донесем туда твоего напарника.

— Но...

— Живо! — закричал Ньют, подбегая к Дрейку и начиная что-то нажимать на его браслете.

— Ты что дела... — с удивлением покосился на него тот, после чего понял, что больше не чувствует боли в плече. — Как... как ты?..

— Неважно, — подал ему руку напарник. — Анестезия всего получасовая, но, думаю, нам этого хватит. Вставай, нужно отнести его в машину.

Несколькими минутами позже Элиас уже сидел за рулем броневика, несущегося к тренировочному центру Сейгов. Аллекви лежал на заднем сидении, находясь, похоже, в состоянии забытья. Дрейк каждую минуту отслеживал его пульс и, судя по всему, пока что Ал держался молодцом, даже несмотря на то, что дышал очень прерывисто и редко.

— Меня Элиас зовут, — произнес водитель в пространство, даже несмотря на Сейгов. — А это Аллекви.

— Дрейк, — не отводя взгляда от пострадавшего от его рук парня, сказал один из Сейгов. — А рядом с тобой Ньют.

Да уж, не в такой ситуации стоило познакомиться четырём парням-ровесникам, сражающимся ради достижения одной цели...

* * *

— Я и подумать не могла, что он выдержит... — проговорила Мэйси, забинтовывая Дрейку плечо. — Даже с вашей-то подготовкой состояние было бы очень тяжелым... а он уже стабилен.

В тренировочный центр Сейги со своими спутниками прибыли в рекордно малые сроки — всего за 17 минут. "Виной" тому был летящий на всех парах Элиас, чуть не устроивший ДТП во время скоростного заезда по колонии. Слава богам, что ориентироваться ему помогали система навигации и сам Ньют, знавший колонию чуть ли не лучше искусственного интеллекта навигатора — иначе разрушений от носителя Сайбана было бы намного больше, чем пользы. Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад — и этот негласный закон природы, к сожалению, действовать не перестает никогда.

Кстати, о виновнике. Сами Элиас с Ньютом сидели сейчас в коридоре в ожидании возвращения Дрейка и новостей про Аллекви, которому только что закончили делать операцию. Мэйси, хлопотавшая над Сейгом и что-то с улыбкой ему говорившая, заставила Ньюта вспомнить об Эйри, которую он уже довольно долго не видел в центре. Конечно, виной тому были и его собственные дела, но... такое неожиданное исчезновение казалось ему странным.

— Значит, вот что вы делаете? — подытожил "некогда Илья", возвращаясь к их с парнем разговору, имевшему место быть с полчаса назад. После того, как он снял с себя за ненадобностью Сайбан, тело ощущало какую-то непривычную легкость и свободу... и это физическое ощущение постепенно перерастало даже в ментальное. — Сражаетесь с трейтами, защищаете от них свою колонию... думаю, в нашем сражении и правда не было смысла.

Ньют кивнул.

— Да в половине сражений даже с андроидами нет смысла... — заметил он, думая о чем-то своем. — Ты вот жил в своей колонии, как я понял... с многими ли трейтами ты там повстречался? И кого из них ты можешь назвать реально жестоким и беспощадным? Ради чего вообще ты сражаешься против них?..

— Вопрос, достойный не моего ученика, но равного мне.

От неожиданно прозвучавшего рядом знакомого голоса Ньют вздрогнул и оглянулся. В двух-трех метрах от него стоял Арч, уже давно, видимо, подошедший к входу в медицинское отделение и через защитное стекло наблюдавший за своим воспитанником.

— Надеюсь, с ним все будет хорошо... — кивнул мужчина в сторону лежащего на койке недалеко от Дрейка парня, после чего перевел взгляд на Элиаса. — Как, говоришь, его зовут? Аллекви?

В ответ он удостоился кивка.

— Невеселое имя, честно говоря... — произнес Арч Штейн. — Но не будем о грустном. Я хотел бы поговорить с тобой, Элиас, если ты не против. И вопрос, который волнует меня с самого твоего сегодняшнего появления в центре... кто послал тебя в нашу колонию? Зачем вы с Аллекви прибыли сюда вслед за трейтом? Ньют ведь попал прямо в точку своим замечанием — почему ты сражаешься с ними? Кто твой наставник?

От большого количества заданных вопросов парень даже опешил.

— Даже не знаю, с чего начать...

— Начни с наставника, — краем глаза Ньют заметил, как лицо создателя Сейгов на мгновение стало серьезным. — Как его зовут?

— Данк. Данк Эрстел.

И без того серьезное лицо Арча помрачнело.

* * *

После выдавшегося тяжелым дня Мэйси даже не удивилась тому, как быстро наступил вечер и пришла пора возвращаться обратно в свою комнату. Совмещение тренерства и работы в медицинском центре не то чтобы ее сильно утомляло, нет, это было даже интересно для нее, но большую часть сил эта деятельность все же забирала.

Выйдя из отсека, где сейчас спал Аллекви, восстанавливаясь после полученного ранения, она заблокировала за собой дверь и направилась... в сторону, противоположную тому крылу здания, где находились их с сестрой комнаты. Ей захотелось ненадолго зайти к своим воспитанникам.

Путь до спальни не составил много времени — через пару минут девушка уже оказалась рядом со спальней и, тихо сдвинув в сторону дверь, дабы ненароком никого не разбудить, вошла внутрь. В просторной комнате, рассчитанной сразу более чем на десяток человек, было темно, однако глаза ее постепенно привыкали к отсутствию освещения. Окинув ребят взглядом, Мэйси улыбнулась и уже собралась закрыть за собой дверь, как вдруг глаза ее выловили в темноте странный силуэт, по своему росту ну никоим образом не подходящий десяти-одиннадцатилетнему ребенку.

— Эйри? — стараясь не повышать голос, удивленно позвала она. — Что ты тут делаешь?

"Воздействие на сознание происходит успешно. Они ни о чем не подозревают. Ни один из них. Человеческий мозг все же довольно забавен и интересен. А их чувства и эмоции представляют наибольшую ценность для изучения и попытки воспроизведения".

Застигнутая врасплох девушка вздрогнула и, повернувшись к сестре, проговорила:

— Я... я не знаю... мне просто... почему-то просто захотелось к ним зайти...

Притянув сестру к себе, Мэйси обняла ее.

— Что такое, сестренка? Я тебя напугала? Прости, я не хотела, правда. Не стоило, наверное, вообще сюда заходить...

Вырвавшись из объятий, Эйри проскочила мимо сестры и выскользнула в коридор. Мэйси бросилась было за ней следом, но остановилась. Осторожно закрыла за собой дверь и пошла в ту же сторону, куда убежала Эйри.

"И что с ней такое...", — думала Мэйси медленно идя по коридору, который вел к ее комнате. "Неужели это так сильно на нее влияет..."

Уйдя в свои мысли, девушка даже не заметила, как мелькнула чья-то тень за поворотом. Уже после того, как она зашла в свою комнату, в коридоре послышались тихие сдавленные рыдания.

8

— Кто твой наставник?

— Арч, Арч, каким же прямолинейным ты остаешься, даже не верится... столько лет прошло, а ты совсем не меняешься, все так же глуп и наивен...

Не выдержав, мужчина с кудрявыми волосами расхохотался, с удовольствием развалившись в своем кожаном кресле и подправив стоявший на столе проектор инфракрасной клавиатуры. Конечно, можно было вызвать и голографический интерфейс, но в моменты радости он часто ощущал некую ностальгию по старым временам. Тем самым, когда в ходу только появлялись инфракрасные клавиатуры, подключающиеся к компьютеру и позволяющие печатать на абсолютно любой поверхности, где бы пользователь в данный момент ни находился. Использование подобных технологий позволяло чувствовать некую... назовем это связью поколений. То, чего он не мог почувствовать там, откуда был родом.

Позволив компьютеру далее спокойно обрабатывать полученную информацию, Данк закрыл глаза и с предвкушением потер руки. Пока все разворачивалось согласно его плану... и даже Арч, наивный и ненавидящий его Арч Штейн не смог сразу понять, с кем имеет дело. Не смог последовать его же собственному совету. Что ж... и в этом сорокалетний ученый не думал меняться. В своем постоянном недоверии к тому, кого когда-то называл своим другом, соратником и единомышленником.

Кабинет развеселившегося мужчины, даже несмотря на то, что находился он довольно глубоко под землей, был "укомплектован" весьма и весьма богато. Просторная комната, которая, возможно, когда-то служила залом собраний для тех, кто владел этой землей, уставленная серверными стойками процентов на 70. Остальные 30% занимала рабочая зона Данка, включавшая в себя несколько компьютеров, инструментальный стол и пару потайных ходов в соседние помещения, о которых не знал никто, кроме него. Подобная осторожность казалась лишней — все-таки о том, что глубоко под землей вообще кто-то живет, не знали даже обитающие на поверхности существа — однако Эрстел всегда считал, что перестраховка является лучшим способом достижения успеха. Особенно когда имеешь дело с людьми, которые предали доверие к себе.

"Все могло сложиться иначе, Арч. Это было твое и только твое решение."

Впрочем, излишней рефлексии из-за ссоры с Штейном и развала их дружбы Данк не переживал никогда. В конце концов, кто такой Арч? Лишь очередная пешка в его планах, к которой он по неудачному стечению обстоятельств привязался. Стоило уже отбросить прошлое в сторону и продолжать думать о будущем. Будущем, которое ему предстояло сотворить.

— Что тут у нас...

Выпрямившись в кресле, щелчком клавиши "Enter" Данк вывел на экран полученную от Сайбана информацию о боевом костюме Ньюта. Да уж, со своим собственным проектом Арч потрудился на славу, даже учел все ошибки... здесь ему можно было лишь поаплодировать. Жаль только, что им все еще правит людская жалость — совершенно не нужная черта. Для выживания в этом мире необходима холодная тактика, внимательность и расчетливость — подобные черты, возможно, помогли бы ему понять, что Элиас пришел в его тренировочный центр не один, и речь шла даже не об Аллекви. А так... Штейн сам позволил своему бывшему другу всегда оказываться на шаг впереди него.

"Первая версия, однако, кажется куда более стабильной, чем нулевая... Арч, ты начинаешь внушать уважение... И твое детище вновь послужит моим целям..."

* * *

Уже около получаса Ньют лежал на своей кровати и наслаждался тишиной. Наверное, для человека очень активного, целеустремленного, привыкшего постоянно быть в самой гуще событий, тишина представляется каким-то очень странным и непривычным явлением. Тихо, спокойно... как это? Разве не должно все быть наоборот? Разве не должно все вокруг порхать, кричать, бить эмоциональным фонтаном? Такова, посмеет предположить автор, логика человека-активиста.

Но Ньют таким не был. Он был малоэмоциональным воином в боевом костюме, который никак не мог привыкнуть ко сну. Организм порой и требовал подобного ухода за собой, требовал, чтобы юноша позволил ему отдохнуть от того, что свершалось днем, но сам он этого не хотел. И даже закрывая глаза, он продолжал мыслить, вспоминать, сопоставлять события и факты. Можно было подумать, что у Ньюта вместо мозга был большой и не прекращающий свою работу компьютер, подпитывавшийся от его сердца и потому никогда не останавливающийся в своих вычислениях и изысканиях. Можно было предположить, что он, подобно Дрейку, так же не мог справиться с шилом в одном месте, но подразумевал под этим местом нечто куда более приятное и глазу, и уху, чем то, что было у его напарника. Вариантов могло быть много — но суть от этого не менялась.

Ньют любил погружаться в тишину так же, как погружается на дно расслабленный фридайвер, поставивший перед собой цель этого самого дна достигнуть. Как пытается стать единым с водой человек, расслабляющий свои мышцы и ложащийся на воду, зная, что она его удержит и не поглотит. Тишина была субстанцией, подобной воде — спокойной по своим истокам, и способной оказывать сильное давление на человека, если он сам был к тому предрасположен. Наверное, потому его друг детства и самый лучший напарник был таким беспокойным и торопливым с самого детства — тишина давила на него, не давала сосредотачиваться, не давала чувствовать себя в своей тарелке. И в то же время для Ньюта она была периодом блаженства.

На дворе стояла глубокая ночь. Элиаса, несмотря на просьбу Сейга о том, чтобы "гостя с севера" временно поселили в его комнате, Арч отправил после небольшого сеанса допроса в комнату Крона и Морри, Дрейк отправился в свою комнату "зализывать раны" и, наверное, вспоминать о том, как улыбалась ему Мэйси, а вот он, Ньют... он постепенно начинал понимать, что в мыслях своих он чаще задумывается о других, чем о себе. Даже сейчас, думая о друзьях, он не пытался сопоставить их деятельность со своей. Не пытался понять, почему он в очередной раз не может заснуть. Он просто, открыв глаза, смотрел в потолок и вслушивался в гармонию тишины. Она успокаивала.

"Привет, Ньют..."

От неожиданно возникшего в его сознании голоса Эйри парень чуть было не свалился с кровати. Эйри, милая Эйри, которая пробуждала в нем непонятные и совсем странные для него чувства, не показывалась на людях уже несколько дней. Он постоянно оправдывал это ее усталостью, желанием отдохнуть от деятельности, связанной с тренировочным центром вообще, но в конце концов убеждался, что это жалкие попытки его разума попытаться перечить сердцу. Сердцем же он понимал, что с девушкой творится что-то неладное, и даже плотная занятость Сейгов не была оправданием того, что он сам ни разу не постарался с ней связаться.

Позволив сердцу, а не хладнокровной логике на этот раз сыграть ведущую роль в его действиях, Ньют поднялся на кровати и, оттолкнувшись руками от матраса, коснулся пола пальцами ног. Неизвестно, конечно, как девушка отреагирует на столь неожиданный ночной визит, но, по крайней мере, он сможет убедиться в том, что с ней все в порядке.

Дверь комнаты бесшумно открылась по велению парня, и он выскользнул в коридор. Если память его не обманывала, спальня Эйри находилась в другом крыле, а, значит, путь ему предстоял если не долгий, то довольно протяженный. Впервые позволив сердцу решать все вместо разума, Сейг ощущал некий диссонанс. С одной стороны, это была не первая его ночная прогулка по тренировочному центру (да и в подобных прогулках, честно говоря, не было ничего предосудительного — несмотря на стоявшие повсюду камеры наблюдения, такое понятие, как комендантский час, здесь действовало лишь на младших воспитанников, которыми как раз и занималась Эйри. От Сейгов и тем более персонала подобного повиновения, естественно, не требовалось. Как проводить свое свободное от работы время, они решали сами, в пределах, конечно же, допустимых норм и правил), но с другой — что-то подсказывало Ньюту, что сегодняшний раз ничем хорошим не кончится. Возможно, это был предупредительный звоночек интуиции, того шестого чувства, которым обладает каждый человек, или, быть может, всего лишь невозможность мозга осознать то, что его владелец пошел на поводу собственных чувств... время должно было расставить все точки над i.

В тренировочном центре было необычайно тихо. Конечно, последний раз свои ночные гуляния он устраивал еще год назад, да и то лишь для того, чтобы пробраться ночью в медицинский отсек к скучающему по друзьям Дрейку (тогда ему довольно сильно досталось от трейтов), но юноша никогда не думал, что за год атмосфера может настолько измениться. Если 365 дней назад тренировочный центр даже ночью производил впечатление чего-то живого, мыслящего, не прекращающего свою деятельность ни на секунду, то сейчас он походил на какое-то заброшенное здание, в котором по странному стечению обстоятельств оказались люди.

Излюбленную Ньютом тишину вскоре разорвал тихий всхлип. Парень в недоумении остановился, прислушиваясь и пытаясь понять, где же находился его источник. В данный момент он находился всего в нескольких метрах от коридора, ведущего к комнатам девушек, и готов был биться об заклад, что звук плача исходил именно оттуда.

Всхлип повторился. Осмелев, он шагнул вперед и, дойдя до двери Эйри, осторожно постучал в нее. Никто не отозвался. Он постучал еще раз и прислушался. Вокруг вновь воцарилась тишина...

...только лишь для того, чтобы мгновением спустя вновь прерваться всхлипом, перешедшим в рыдания. На этот раз Ньют был абсолютно уверен, что знает их источник — он находился прямо за дверью, у которой он сейчас стоял.

— Эйри? Эйри, ты там? Открой дверь, пожалуйста, это я, Ньют.

Рыдания, прекратившиеся на несколько секунд, возобновились с новой силой.

— Эйри, ты плачешь? — парень еще раз постучал в дверь. — Эйри, открой, пожалуйста!

Плач не прекращался. Поняв, что другого выхода не остается, Сейг коснулся браслета на своей руке.

"Вы уверены, что хотите стать Сейгом?"

"У меня просто нет выбора..."

Тело юноши покрыла серебристая броня. Он протянул руку к автоматической двери — и она сама открылась перед ним с легким скрипом. Таково было свойство всех механизмов в тренировочном центре — на случай экстренной ситуации они были запрограммированы на полное и безусловное подчинение Сейгам, для которых в сражении даже миг промедления мог стоить жизни.

Вновь коснувшись браслета, Ньют принял человеческий облик и остановился посреди комнаты. На кровати, давясь слезами и скомкав лежащее рядом одеяло, сидела Эйри. Степень изорванности платья на ней, возможно, привлекла бы внимание Дрейка и Крона, будь это момент куда более жизнерадостный и будь на их месте не далекий от подобных инсинуаций Ньют. Похоже было, что в приступе истерики Эйри просто начинала уничтожать все, что попадалось к ней в руки — рядом со скомканным одеялом можно было заметить пару разорванных в клочья журналов и покусанную наволочку.

— Эйри, что с тобой? Эйри?..

Парень сел рядом с девушкой и, притянув ее к себе, погладил по спине. Он до конца не понимал, что именно побудило его совершить подобный поступок, однако внутренний голос подсказывал ему, что это правильный поступок. Человеческий. Дружеский.

Девушка на какое-то мгновение попробовала вырваться, однако, видимо, поняв, в чьих объятиях оказалась, просто прижалась к Сейгу покрепче и еще сильнее разрыдалась, периодически шмыгая носом. Ньют же, не особо часто сталкивавшийся с ситуациями, когда от него требовалось успокаивать противоположный пол, не мог придумать действия лучше, чем просто гладить Эйри по спине.

— Тише, Эйри... тише...

И, точно подчиняясь его голосу, сдавленные рыдания девушки становились все тише и тише, постепенно сходя на нет. Вскоре она просто уткнулась в плечо Ньюту, даже не делая попыток вытереть соленые разводы слез со своего лица. На это не было сил.

— Эйри... Эйри, что же с тобой такое?.. — прошептал парень.

Девушка оторвалась от его плеча и посмотрела на темноволосого Сейга, пытаясь подобрать верные слова и в очередной раз подавить подкатывающие к горлу рыдания.

— Я... я не понимаю, что со мной происходит. Ньют, я не... не хотела этого... Моя голова, она, она...

Из глаз наставницы вновь брызнули слезы. Крепко прижав ее к себе, Сейг продолжил гладить ее по спине, не допуская, впрочем, тишины.

— Чего ты не хотела? Что-то случилось, Эйри? Расскажи мне. Что с твоей головой?

— Я... я этого не хотела... — сквозь слезы прошептала девушка. — У меня голова уже неделю раскалывается, а они... они... я не хотела этого, Ньют, понимаешь? Не хотела! Не хотела!

Бывший до этого тихим голос девушки перешел в крик. По коже Сейга, бывшего не особо восприимчивым к страху после того, как избавился от этого недостатка в детстве, по неведомой причине пробежали мурашки. Не обращая на них внимания, он еще крепче прижал девушку к себе.

— Все хорошо, Эйри. Я рядом. Все будет хорошо. Я с тобой.

Слова, произносимые им, приходили на язык сами. Ньют никогда и подумать не мог, что, будучи несколько холодным и привыкшим только к сражениям и тактическим переговорам, он окажется настолько чувствительным к близкому для него человеку. Столь чувствительным, что сможет понять, что же это такое — испытывать непривычные для него и словно притупленные человеческие чувства.

— Я рядом, Эйри. Все хорошо. Успокойся. Я рядом.

Рыдания потихоньку начинали затихать. Девушка на миг обмякла в руках парня, а затем встрепенулась и оттолкнула его от себя.

— И что с того, что ты рядом? — вскричала Эйри, постепенно переходя на все более и более высокие тона. — Что с того, что ты рядом? Что, думаешь, если ты всемогущий Сейг, значит, от одного твоего присутствия мы будем в безопасности? Что, думаешь, это все исправит?! Пошел вон!

Слух Ньюта царапнула такая внезапная смена поведения девушки. Сердце отозвалось непонятным пока что щемящим чувством, однако на этот раз на помощь парню пришел разум. Холодный разум, вынесший свой вердикт. Истерика.

— Эйри, послушай...

— Не хочу я ничего слушать! — девушка даже не думала говорить потише. — Какого черта ты вообще здесь забыл?! Пожалеть решил? Спасибо, и без тебя разберусь, чертово бесчувственное бревно!

Жар ударил в голову Ньюта. Не отдавая себе отчета в том, что он делает, парень приблизился к девушке и, едва их лица оказались рядом, прервал очередную тираду единением их губ. Она попыталась вырваться, но руки Сейга держали крепко. Вскоре девушка перестала вырываться.

Он не понимал, что происходит. Не понимал, что делать дальше. Просто знал, что этот спонтанный поцелуй, который был скорее какой-то пародией на репетицию искусственного дыхания — единственный способ остановить крик девушки, который бил ему по ушам.

Он не заметил, как дверь в комнату открылась. Понял лишь, что теперь в помещении их трое, как только услышал голос Мэйси:

— Ничего себе у вас тут ночка...

Однако первое ироничное впечатление сестры Эйри быстро сменилось ужасом и беспокойством, как только она увидела, в каком состоянии находится та, и как посмотрел на нее Ньют.

— Эйри? Эйри, что с тобой?

— Обморок, похоже, — проговорил Ньют, стараясь сохранять спокойствие и не обращать внимание на то, как горит у него все внутри, как сильно колотится сердце, а жар, кажется, от органов передается коже. — У нее тут истерика была, и плакала она уже, похоже, долго... Позаботишься о ней? Может, отведем ее в медпункт, там хотя бы успокоительное есть.

Мэйси кивнула. Открыла стоявший слева от кровати шкаф и найдя там теплый большой шарф, накинула его на плечи приходящей в себя Эйри. Та, похоже, ничего не соображала, но по начавшим трястись рукам заметно было, что девушку бьет озноб.

— Я слышала где-то шум, решила проверить... — проговорила медсестра, пристально взглянув на Сейга.

Ответом ей послужил вопросительный взгляд, переведенный на Эйри.

— Она кричала и рыдала, может, ты это слыша...

— Сомневаюсь, — перебила его девушка. — Шум вообще в другой стороне был, вас двоих я услышала, только когда уже шла по коридору...

Ньют недоверчиво посмотрел на Мэйси. Неведомый шум ночью в охраняемом тренировочном центре, где сейчас все должны находиться в сладостных объятиях Морфея? Это что-то новое...

"Может, Аллекви?.."

Он поделился мелькнувшей мыслью с девушкой. Та пожала плечами.

— Все равно сейчас в медпункт пойдем, думаю, и к нему заодно заглянем. Правда, он немного не в том состоянии, чтобы стоять, не то, чтобы дебоширить так, чтобы я аж в своей комнате услышала...

Поддерживая Эйри, Ньют с Мэйси открыли дверь комнаты и вышли в коридор... столкнувшись нос к носу с Кроном и Элиасом.

— А вы что здесь делаете? — удивленно спросил Сейг.

— Да я бы тот же вопро... что с ней случилось? — начав отвечать, перевел взгляд на Эйри Крон. После чего, подчинившись вопросительным взглядам, сказал: — Услышали какой-то странный шум. Подумали, что стоит проверить...

Мэйси пристально посмотрела на спутника. Ньют кивнул.

— Значит, так. Крон, оставайся с Мэйси и Эйри, помоги им дойти до медпункта. Элиас, со мной. Дрейка не будите, пусть восстановится после ранения.

Дождавшись утвердительных кивков, Сейг махнул рукой северянину.

— Пойдем.

— И что ты надеешься найти? — спросил Элиас, проверяя, застегнут ли на нем накинутый в спешке защитный костюм. Сайбан остался у Арча.

Ньют не ответил. Остановился. Его внимание привлекла тень, мелькнувшая в нескольких метрах от них. Элиас в недоумении встал рядом с ним, пытаясь понять, почему Ньют не двигается. Сейг же, протянув руку к стене, закрыл глаза и сосредоточился на ощущениях. В ту же секунду весь окружающий мир для него пропал. Исчез, растворился, стал лишь ненужным фоном, выдвинув на первый план симфонию звуков. Человек неподготовленный, непосвященный, не смог бы услышать в этой симфонии ничего, кроме назойливого шума, а вот юноша... юноша слышал как раз то, что ему было необходимо.

— Они где-то рядом.

Прошептав это, он потянул Элиаса за собой. Тот, все еще не понимая, что происходит, подчинился. Оба воина скрылись за дверью, ведущей в какое-то техническое помещение.

"Неужели в тренировочный центр и правда кто-то проник? Кому придет в голову бродить здесь ночью? Я, конечно, и сам не лучше, но если бы подобной чертой обладал еще кто-то из наших, мы бы уже встретились во время одной из ночных прогулок..."

Мысли роились в голове Ньюта, пытаясь привести его к какому-нибудь логическому заключению. С точки зрения здравого смысла что он, что Мэйси могли зря начать беспокоиться — мало ли кому из работников центра необходимо было выполнить какую-либо работу ночью. Вот только, правда, шум в это никоим образом не вписывался. Практически все комнаты обладали мощнейшей звуковой изоляцией. Даже мотоцикл Дрейка, мотор которого довольно часто проверял его хозяин прямо у себя в комнате, был слышен в других комнатах очень слабо. Возможно, что именно поэтому о его наличии и знал только Ньют — в виду своей чувствительности к звукам.

Звукоизоляцией, повторюсь, обладали все комнаты, кроме...

— И это твой план? Завести нас в чулан?

— Тише...

Элиас осекся. Теперь он тоже услышал то, что, скорее всего, и привлекло до этого внимание его соратника — шаги. Кто-то только что прошел за дверью. Судя по количеству шагов, людей было трое и, если мягкость походки о чем-то ему, пусть и не обладавшему курсом подготовки, подобным тому, которым обладали Сейги, говорила — за дверью прошли три женщины.

— Какого черта...

Подождав, пока шаги стихнут, Ньют осторожно приоткрыл дверь. В коридоре было чисто, только мелькнули за поворотом, исчезая, тени трех человек. Жестом дав парню знак двигаться за ним, Сейг осторожно пошел в ту же сторону, куда скрылись неведомые существа.

— Это девушки... — шепнул Элиас, тотчас понимая, что мог бы и не произносить этой подсказки.

Ньют дернул головой. В тишине, которую он так любил не только за спокойствие, что она дарила, но и за возможность услышать посторонние, резкие звуки, которые могли бы привести его к противнику, не было места очевидным замечаниям.

Сейг погладил кнопки браслета, надетого на руку. Велико было искушение призвать свой боевой костюм и, ускорившись, догнать незваных гостей (если, конечно, в тренировочный центр и впрямь было совершено проникновение) и воздать им по заслугам, однако Арч учил их с Дрейком не опираться на технологии. "Даже в высокотехнологичном мире, где без помощи искусственного интеллекта вы не сможете ступить ни шагу, всеобщая информатизация и глобализация есть не благо, но высшая мера наказания. Надеяться можно только лишь на себя, ведь техника может в любой момент подвести". Трудно было не согласиться с подобным, пусть немного и категоричным, но правильным заявлением.

— Будь осторожен, — сказал Ньют, проверяя надетый на него защитный костюм. Броню Сейгов пока призывать не хотелось, а, значит, стоило рассчитывать только на подручные средства. — Кто бы это ни был, они могли побывать в оружейной. В этом крыле только в оружейной за ненадобностью отсутствует звукоизоляция.

Элиас изменился в лице.

— Думаешь...

— Я не думаю. Лишь предполагаю. И надеюсь, что мое предположение окажется неверным.

Сейг знал, о чем говорил. Как воин, могущий материализовать любое оружие в своих руках благодаря особенностям своего боевого костюма, он не так уж и часто бывал в оружейной, однако примерные запасы оружия представить он мог.

Подумать только, что случится, если это оружие вдруг попадет не в те руки...

— Может, включить сигнал тревоги? — резонно заметил Элиас. — Если это трейты, нужно остановить их раньше, чем они доберутся до чего-нибудь важного.

Ньют покачал головой.

— И перебудить всё крыло? Мы либо спугнем их, либо подвергнем опасности персонал и младших. Я не помню, говорил тебе об этом или нет, но у нас тут и детей много.

Его собеседник еле слышно присвистнул. О такой детали Сейги, да и Крон с Морри, с которыми он познакомился уже перед самым сном, видимо, решили умолчать.

— Да и, честно говоря, я сомневаюсь, что к нам проникли трейты, — немного помедлив, добавил Ньют. — Им обычно не нужно было дополнительное оружие, они своими возможностями довольствовались.

"Я люблю тебя, братишка..."

В сознании Элиаса вдруг явственно вспыхнул образ самой близкой и самой дорогой для него девушки. Той, чей покой он поклялся защищать. Той, до кого он не даст дотронуться ни одному трейту.

"Не волнуйся, сестренка. Скоро я вернусь..."

Подобравшись к повороту коридора, за которым скрылись неведомые незваные гости, Сейг осторожно высунул голову, проверяя, не находятся ли они достаточно близко.

Коридор был чист. Чист, тих и мог бы описываться всеми возможными эпитетами, обозначавшими спокойствие и гармонию.

Ньют удивленно всматривался в пространство перед ним. Он... чего-то не понимал. Коридор, который сейчас был перед ним, оканчивался стеной, закономерным тупиком. По бокам находились двери в жилые комнаты персонала, и никто посторонний внутрь бы войти без знания специального кода не смог. Разве что Сейги, в чьи костюмы этот код был встроен по умолчанию.

Элиас выглянул вслед за соратником. Как раз вовремя для того, чтобы заметить нечто, чего не успел заметить задумавшийся Ньют.

— Ложись!

Успев опрокинуть парня на пол, воин из северной колонии едва сам не попал под энергетические лучи, которые должны были расплавить Сейгу грудь. Выхватив из кобуры на поясе собственный энергетический пистолет — его одолжил ему Крон, объяснив это тем, что каждый воин должен быть вооружен, Элиас несколько раз выстрелил туда, где до этого увидел нечеткий силуэт противника. Судя по звуку, попал прямо в цель.

В воздухе проявились три тела. Ньют, к сожалению, ошибся в своих догадках — перед ними и правда стояли три трейта. Две девушки по бокам, видимо, принявшие облик работниц центра (во всяком случае, лица обоих казались парню знакомыми), и парень в центре. Фрак, галстук-бабочка, прилизанные волосы... от всей его внешности так несло жеманностью и паясничеством, что Элиас, видевший его впервые, даже удивился тому, что не чувствует характерного убогого запаха. Запаха гнилого внутри существа.

— Ты кто такой? — спросил он, помогая Ньюту подняться. Тот несколько замедленно посмотрел на оставшиеся позади него на стене выжженные следы от лучей, предназначавшихся ему. — Отвечай!

Трейт рассмеялся, а сопровождавшие его девушки вторили ему следом.

— Не думаю, что имя Инв скажет тебе о чем-нибудь, — улыбнулся он, практически проедая взглядом Ньюта и даже не смотря на человека, задавшего ему вопрос. Заметно было, что из двух стоящих перед ним жертв он уже выбрал достойную. — А вот с твоим приятелем, боюсь, мы уже имели счастье повстречаться...

Вместе с отразившимся на лице Сейга пониманием к нему вернулся и гнев. Ньют словно со стороны наблюдал, как выхватывает оружие из рук Элиаса и стреляет в ненавистного ему андроида. Впрочем, особого успеха это все равно не принесло — трио трейтов растворилось в воздухе, чтобы вновь появиться в полуметре от парней и нанести им удар в солнечное сплетение. Обоим. Разом. Заставив опрокинуться на пол.

— Ах, какие же вы неподготовленные... детишки.

Трейту, возможно, даже не стоило этого говорить — сама манера речи выдала его малоэмоциональному, но способному к внезапным вспышкам гнева Сейгу еще раньше, в момент растворения в воздухе.

— Ты...

Ньют вспомнил их предыдущую встречу. Трейта-хамелеона, ставшего причиной ярости, что разъедала его изнутри в течение нескольких дней, сложно было забыть. Убийцу, смеющегося над тем, какой забавной была его жертва, забыть вдвойне сложнее.

— Надо же, меня узнали, — противно похлопав глазками, умилился Инв, пиная Элиаса прямо в лицо и, судя по хрусту костей, сломав его переносицу. После чего наступил на грудь Ньюту, не давая тому, только собравшемуся подняться, даже двинуться. — Что ж, мальчик-Сейг, значит, на том свете ты хотя бы будешь помнить, кто тебя убил...

Трейт занес руку для удара, собираясь покончить со своим противником, но сделал он ей... довольно неожиданное действие. Притянул к себе стоявшую рядом девушку-союзницу, словно собираясь обнять ее покрепче. Глаза лежащих на полу парней выразили удивление, которое вскоре сменилось ужасом и пониманием всей подлости подобного маневра.

В спину ничего не понявшей девушки-трейта ударило копье, являвшееся сгустком чистой энергии. Ньют мгновенно узнал почерк Дрейка. А вскоре увидел и самого напарника, занесшего руку для нового броска.

— Убери... руки... от моих... друзей!

* * *

Дрейк был не единственным, кого не затронула большая часть событий, происходивших этой ночью. Свернувшись калачиком под одеялом, сладко спал и Морри, утомленный большим количеством информации, которую он получил за последние дни. С новой знакомой, Книжницей, было очень приятно вести интеллектуальные беседы, пока они не переходили в разговоры о трейтах. Пока девушка сама с радостью не открывала ему один за другим все больше и больше секретов о них.

— Но зачем ты мне это рассказываешь? — непонимающе спросил парень в очках, услышав о том, что Книжница некогда жила в некой общине трейтов, из которой ее изгнали несколько лет назад. — Ты же трейт, так для чего...

— Я не хочу быть такими, какими постепенно становятся все они, Морри, — с горечью произнесла девушка, словно вспомнив что-то не совсем хорошее. — Я не знаю, что изменилось в нашей общине, но они стали... другими. Я не хочу терять то, что для меня важнее всей жизни. Себя. Свой разум. Свою личность. А они это потеряли.

Морри проснулся, почувствовав, как кто-то тормошит его за плечи.

9

— Папа...

Беспомощно волоча сломанную лодыжку по земле, мальчик пытался подползти к придавленному обломком каменной стены отцу, который лежал без сознания. Разумеется, речи о том, чтобы помочь оказавшемуся в беде родителю, и вовсе не шло, — любой здравомыслящий человек даже по единственному беглому взгляду на ситуацию сделал бы вывод, что четырехлетнему мальчику, лишь недавно научившемуся складно говорить и читать, такое не под силу.

Вот только малышу об этом, к сожалению, сообщить забыли. И мальчишка, словно позабыв о терзающей его боли, продолжал ползти к медленно умирающему отцу.

— Папа... папочка...

В чем была причина такой потрясающей невосприимчивости к боли? Возможно, все дело было в том, что мальчик просто был... мальчиком. Ребенком, обладавшим потрясающей способностью к регенерации. Это было научно доказано учеными еще до наступления Общей эры, а подтверждалось и по сей день.

— Дрейк... — прошептал мужчина, попытавшись пошевелиться и поняв, что только усугубил свое положение — раздробленные кости бедра отозвались такой лютой болью, что он чуть вновь не потерял сознание, а вместе с ним и рассудок. — Дрейк, не надо...

Мальчик, казалось, и не слышал того, что говорил ему родитель — просто продолжал ползти вперед. Казалось, ему нужно бы бояться возвращения неведомого чудовища, похожего на некое передвигающееся на четырех ногах животное с поразительной силой, но сейчас в сознании Дрейка не было страха. Только желание поскорее оказаться рядом с отцом.

— Папа... папа, я уже рядом...

Видя, как самоотверженно его сынок старается доползти до него, мужчина улыбнулся, двинул рукой и... замер. Из его глаз, казалось, разом ушла вся жизнь.

— Папа?

Мальчик подполз и схватил отца за окровавленную рубашку.

— Папа?

Он легонько — в силу своих возможностей — потряс отца. Почему папа не просыпается? Почему он просто смотрит на него и даже ничего не скажет? Это что, какая-то игра? Ему ведь сейчас не до игр. Ему больно, и папе тоже больно. Нужно спасти папу.

— Папа, что с тобой?.. Папа? Папа! ПАПА!

— Дрейк! Дрейк! Проснись же, Дрейк!

Два крика — маленького Дрейка и Крона, пытавшегося разбудить раненого друга — наложились в сознании спящего Сейга, заставив того недоуменно открыть глаза и попытаться понять, где он находится. Морфей не хотел выпускать его из своих объятий, но Крон, к счастью, оказался сильнее.

— Дрейк! Просыпайся, блин!

Наконец Дрейк осознал, что страшный сон уже кончился, а сам он сидит на кровати, смотря на кричащего ему что-то Крона. Взгляд парня наконец-таки сфокусировался.

— Крон? Что случилось? Что такое?

— К нам в центр кто-то проник! Ньют и Элиас пошли на разведку, я Мэйси и Эйри в медпункт отвел, но, думаю, парни одни не справятся!

— Мэйси? Что с ней? Она ранена?

Забыв о своем ранении, Дрейк вскочил и тотчас же скривился от боли. После чего усилием воли постарался загнать ее поглубже. Сейчас о ней стоило позабыть, как тогда, давно, в день смерти отца.

— Нет, просто Эйри стало плохо... Дрейк, ты нужен ребятам! Я пойду пока разбужу Морри, и мы придем к вам!

От быстро говорящего и спешащего Крона у Сейга закружилась голова. Хотя, возможно, тому виной была слабость не готового к такому быстрому возвращению в строй организма.

— Нет, слушай... — попытался ясно сформулировать свои мысли Дрейк. — Отправляйтесь с Морри в медпункт, проведайте там девушек и этого... как его там... Аллекви. Оставайтесь там, если что, вчетвером у вас шансов больше, чем у них вдвоем. А я попробую разыскать Ньюта.

Немного помедлив, Крон кивнул и выбежал из комнаты. Дрейк, выходя в коридор, услышал его топот уже за поворотом. Похоже, его друг был очень и очень напуган.

Коснувшись браслета Сейга, рыжеволосый парень настроился на частоту Ньюта (подобными возможностями обладали оба их костюма, но использовали они ее, к сожалению, не особо часто) и, удовлетворенно кивнув, направился по предложенному ему маршруту. Слава богам, Ньют находился в этом же крыле, в секции для персонала. Значит, путь предстоит короткий.

Дрейк встряхнул головой, прогоняя остатки сна. Последнее, чего ему сейчас хотелось — чтобы крики ужаса из детства мешали ему адекватно мыслить. Этот кошмар снился ему довольно часто, и каждый раз он просыпался с пониманием того, что не может ничего изменить. Это не в его силах. Надо просто продолжать двигаться дальше. Не забывать о прошлом, но и не давать ему ведущую роль в своих поступках.

О чудовище, которое сломало ему ногу в детстве, он узнал уже потом, когда его забрали сотрудники "Скорой помощи". Тогда к нему пришел мужчина, сказавший, что его зовут Арч Штейн, и что он назначен его опекуном. Дрейк, помнится, лишь безучастно кивал в ответ на каждое новое предложение его будущего наставника. Все никак не мог отойти от ужасной потери.

Неудивительно было, что в итоге Дрейк довольно быстро загорелся идеей стать Сейгом. После того, как он узнал, что чудовище было испорченным трейтом, андроидом, ни в грош не ставившим человеческую жизнь и уничтожившим кафе, где они с папой сидели после прогулки просто мимоходом, даже не обратив на это особого внимания, мальчик поклялся, что отомстит убийце отца. К сожалению или к счастью, это успели сделать уже до него — группа солдат уничтожила трейта вместе с двумя его сообщниками. Ненависть Дрейка, накапливавшаяся в его душе с годами, должна была исчезнуть после этого известия — но, напротив, она вылилась в нечто большее. В его желание покончить со всеми трейтами. Уничтожить целую расу, которая грозила этим же самым уничтожением ни в чем неповинным людям.

Но то было, скорее, несбыточной пока мечтой, чем жизненной целью. Рыжий Сейг, конечно же, понимал, что без помощи своих союзников он даже близко не сможет подойти к заветной цели. Более того — он был благодарен Арчу за то, что тот не бросил его и смог вырастить из него достойного человека. Хоть и желание стать опекуном мальчика, как позже понял сам Дрейк, было решением скорее тактическим, чем совершенным по велению сердца. Арчу нужны были Сейги. Дрейк оказался подходящим кандидатом. C'est la vie.

Приблизившись к коридору, в котором должен был, судя по показаниям браслета, находиться Ньют, Дрейк осторожно выглянул из-за угла. Увиденное им заставило его тут же коснуться своего браслета, и призвать боевой костюм.

...это и было точкой, в которой две дорожки повествования превратились в единую и связную трассу.

Перепрыгнув через лежащих на полу ребят, Дрейк, не став использовать материализованное в его руках копье для броска, предпочел перейти к ближнему бою, нанося копьем, словно мечом, колющие удары не только по самому трейту-хамелеону, но и по пространству вокруг него, отметая тем самым саму возможность скрыться. Инв усмехнулся. Подобное поведение противника он просчитал заранее, так что оно не явилось для него чем-то удивительным. Более того, сам андроид не видел нужды в том, чтобы скрыться с поля боя — он пришел сюда для того, чтобы нести смерть и развлекаться... так почему бы не заняться тем, ради чего он сюда и прибыл?

Вторая девушка-трейт, не выдержавшая подобного обращения со своей союзницей и намеревавшаяся сбежать от "начальства", получила неожиданную помощь от Ньюта, уже вполне оказавшегося на ногах и призвавшего боевой костюм. Впрочем, решение это со стороны девушки-андроида оказалось опрометчивым — Сейги не успели заметить, как мелькнул длинный, аки у хамелеона, язык Инва, пронзивший девушку и заставивший ее тело взорваться.

Уже не видя смысла в том, чтобы сдерживать бурлящую в его крови ярость, Ньют бросился к напарнику, и вскоре Сейги вместе начали прессовать трейта своими непрекращающимися атаками. Инва это, казалось, забавляло — он, как андроид, эволюционировавший не совсем привычным для своей расы способом, научился приспосабливаться не только к окружающей среде и ее внешнему виду. Нет, дуэт воинов, посмевших выступить против него, возможно, не догадывался, но способность приспосабливаться даровала ему еще одно косвенное умение, которым он сейчас и пользовался. Умение просчитывать их атаки.

Где-то неподалеку раздался сигнал тревоги. Элиас резко обернулся назад и обнаружил подбежавших к нему Крона и Морри, остановившихся рядом с ним и смотревших на то, как дерутся с монстром Сейги. Крон рванулся было на помощь парням, однако Морри неожиданно для самого себя остановил его.

— Крон, это трейт. Им мы ничем не поможем сейчас.

— Почему сработала тревога? — удивленно спросил воин, смотря на двух друзей.

— Понятия не имеем. Мы думали, это вы подали сигнал.

Ответ на поставленный вопрос пришел вместе с быстро шагавшим им на встречу по коридору Арчем. Вид у него был серьезный.

— Элиас, со мной, живо. Крон, Морри, проверьте нижние этажи. Похоже, эта тварь была не единственной проникшей сюда.

Арча было не узнать. Из доброго и понимающего, но строгого наставника словно ушло все, что могло свидетельствовать о его мягкости и способности жалеть. На смену этому, казалось, пришла сталь. Нерушимая. Непоколебимая.

Морри замялся, только сейчас поняв, что видит перед собой своего кумира. Однако тут же взял себя в руки и, кивнув, вместе с другом отправился вниз, попутно проверяя пистолет в своей кобуре. Крон тем временем проверял, сколько зарядов осталось в его оружии после использования оного Элиасом.

— Я проверил твой боевой костюм, — сказал ученый, дав парню знак идти за ним. — Должен признать, защитные свойства у него изумительны. Правда, есть одна загвоздка, один последний тест, для проведения которого мне нужен ты.

— Тест... какой тест?

— Увидишь, — отрезал Арч. Когда он заговорил о Сайбане, он выглядел необычайно сердитым и мрачным.

* * *

Пробуждение после того, как ты ощутил в своей груди пламя, которое выжигает твои внутренности, было не из приятных. Сначала Аллекви показалось, что внутри него что-то горит. Как охватывает и начинает пожирать его тело пламя, не давая ему ни пошевельнуться, ни сделать что-либо, чтобы облегчить свою участь — просто сжигая его, клетка за клеткой превращая в прах и ничто.

Парень закрыл глаза, будто бы соглашаясь с уготованной ему участью и не видя смысла ей противиться. Так прошло несколько минут. Затем еще несколько. Всеми органами чувств Ал ощущал свое тело и не понимал — почему оно не исчезает? Почему он еще не сгорел? Почему он продолжает ощущать себя живым?

Он попробовал приоткрыть глаза и увидел вымощенный квадратной плиткой потолок медпункта тренировочного центра Сейгов. Попытался повернуть голову и уже внутренне приготовился к ужасной боли... и обнаружил, что боли нет. Исчезла. Аллекви пошевелил руками, ногами, попробовал вдохнуть полной грудью... и ничего. Словно и не было ранения в грудь, о котором он помнил лишь по наличию небольшого зуда под наложенной повязкой.

Сев на кушетке, парень только сейчас заметил, что находится в помещении не один. За стеклом, укутанная в плед и все равно слегка дрожащая, сидела девушка. Удивленно приподняв брови, он спрыгнул на пол и, нашарив на соседней свободной кушетке свои вещи (предусмотрительная Мэйси словно знала, что очнется он раньше, чем кто-либо заметит), оделся, после чего открыл дверь.

Эйри подняла взгляд и посмотрела на незнакомца. На какой-то миг ей почудилось, что у двери стоит не человек, до этого лежавший на кушетке, но страшный монстр, который внимательно следит за ней глазами и облизывается. Она застыла на месте, не в силах сдвинуться. Получилось лишь отвести взгляд в сторону. Несколькими секундами спустя наваждение прошло. Вздрогнув, девушка вновь с опаской взглянула на незнакомого парня.

— А ты...

— Аллекви, — нехотя произнес парень. Знакомиться с людьми он не любил. Как не любил и говорить другим свое имя, которое должны были знать только люди, которым он в той или иной степени доверял. — Ты не знаешь, где мой клинок?

Эйри покачала головой.

— Ты ведь тот парень, который с Дрейком дрался, да? — Аллекви почувствовал, как от заданного девушкой вопроса зуд в груди усилился. Словно рана отреагировала на упоминание о себе.

Парень кивнул.

— А меня... меня Эйри зовут...

Неопределенно дернув головой — а зачем, на самом деле, ему нужна была эта информация? Имя девушки, с которой он не собирался иметь никаких дел, с его точки зрения как раз было такой ненужной информацией. — Аллекви потянулся к датчику слева от двери, чтобы открыть ее и выйти наружу, но не успел этого сделать — столкнулся нос к носу с ворвавшимся в медпункт Элиасом в массивном боевом костюме, на лбу которого виднелась вмятина, похожая на отпечаток от пули.

— Аллекви? Ты уже...

— Поправился, — кивнув, оборвал союзника неразговорчивый парень. — Мой клинок. Где он? И что у тебя со лбом?

— Долгая история, — протянул Элиас, потирая вмятину на лбу. Сайбан до конца удержать выстрел сгустком энергии в упор, к сожалению, не смог. — Твой клинок я только что забрал у Арча, вот он.

Отодвинувшись, Элиас дал Аллекви выйти в коридор. На скамье рядом с дверью лежал искривленный клинок. Воплощение смерти трейтов от руки обычного человека, когда-то давшего обещание отомстить за смерть родителей.

— А где твоя сестра? — обратил внимание на отсутствие Мэйси Элиас. Девушка лишь пожала плечами и отвела взгляд. Она все еще не могла прийти в себя от произошедшего. Как и не говорила, что с ней произошло.

Надев на голову капюшон — дань привычке, не желавшей исчезать даже в здании, — Аллекви отправился к лестнице, ведущей вниз.

— Куда ты? — последовав за ним, спросил напарник.

— Ухожу.

— Но зачем? Ты ведь еще не поправился.

— Не твое дело, Элиас, — кажется, это был первый случай, когда Ал назвал своего спутника по имени. — Я должен найти этого трейта. Больше для меня ничего не важно.

Не желая тратить еще больше времени на разговоры, "капюшон" замолчал и пошел вперед. Ускорившись, напарник обогнал его и встал перед ним.

— Элиас, отойди.

— Ни за что.

— Элиас...

В голосе Аллекви, перешедшего на шепот, явно послышалась угроза. Однако Элиас своих позиций не сдавал.

— Аллекви, послушай. Мы должны остаться здесь. Ты не знаешь, что ожидает нас снаружи. Ты не представляешь, что я узнал полчаса назад. Ты и понятия не имеешь, на что способны эти трейты...

Ал покосился на своего собеседника.

— Неужели ты боишься, Элиас?

Взгляд воина в Сайбане заметался. Аллекви удовлетворенно кивнул.

— Вижу. Боишься. Тогда давай ты просто отойдешь в сторону, хорошо? Не хочу, чтобы в список твоих страхов добавлялось еще и мое имя.

* * *

Спустившиеся на нижний ярус два друга замедлили шаг. Если сигнал тревоги не был ложным, он мог значить только одно — кто-то пробрался или же совершил попытку проникновения в тренировочный центр, причем не тихим путем, как это сделал Инв со своими соратниками, а прямо через главный вход. Не страшась, видимо, отпора, который могли дать им бойцы.

— Обожаю Арча, — тихо заметил Крон, осторожно шагая по залу (а весь первый этаж центра представлял собой огромный зал) и вглядываясь в каждый уголок, надеясь не пропустить ничего важного. — С его-то возможностями можно было снабдить центр первосортной охраной, черт возьми... а в итоге центр защищаем только мы.

Морри грустно посмотрел на друга. Несмотря на то, что очернять своего кумира ему не очень-то и хотелось, по сути тот был прав. Арч Штейн в силу каких-то своих, никому не известных убеждений, никогда не любил привлекать к своей деятельности чужих людей. Да, возможно, стоило нанять штат бывших телохранителей-охранников-спецназовцев-кто бы там ни оставался живым после Глобальной Катастрофы и ни хотел бы вернуться к излюбленной работе, однако мужчина твердо стоял на своем. Вся военная мощь колонии была сосредоточена в созданном им тренировочном центре и представляла собой старшее поколение — то бишь Сейгов и Крона с Морри, которым в будущем тоже предстояло оными стать — и поколение младшее, находившееся под началом Эйри и других наставников. Арч надеялся, что когда-нибудь в создании подобной армии вообще не будет смысла, однако пока что он хотел быть уверенным в том, что люди, надеющиеся на него и доверяющие ему, будут спать спокойно.

Где-то хрустнула плитка, которой был вымощен пол. Крон недоверчиво посмотрел и оказался сбит с ног порывом воздуха, более походившим на то, что рядом с ним промчался железнодорожный состав, которых люди не видели уже лет так 20 с лишним — катаклизм уничтожил большую часть железнодорожных путей, а на прокладку новых не было ни возможности, ни времени — слишком уж стремились люди укрепиться хотя бы в своих домах. Первичной целью все же стояло собственное выживание, а не установка связей с другими колониями.

Морри вжался в стену, чтобы не повторить печальный опыт уже поднимающегося на ноги друга. Еще секунда — и он проскользил по этой же стене спиной, задним числом понимая, что принял не самое лучшее тактическое решение.

— Морри!

Крон бросился было к другу, но получил удар в грудь от остановившегося монстра. Своим внешним видом он фактически ничем не отличался от обычного, еще не развившегося трейта, однако было в нем что-то, что не вписывалось в общую картинку. Согнувшийся и кашляющий воин никак не мог понять, что же именно привлекло его внимание.

Бум, бум! — прозвучали два выстрела из энергетического пистолета, направленные Морри в сторону противника. Первый, к сожалению, оказался мимо цели, а второй скользнул по ребрам андроида, несколько опалив его кожное покрытие. Трейт зарычал и, повернувшись лицом к Морри, уже собрался сорваться с места и наказать опрометчивого обидчика... но был остановлен рассекшим его руку вскользь брошенным искривленным клинком.

Схватившись за руку, скоростной монстр обернулся. Его взгляд встретился с гневно смотрящим на него человеком в капюшоне и воинственно настроенным воином в массивном боевом костюме.

— Сними капюшон, — вдруг спокойно попросил трейт, не отрывая взгляда от пары новых своих противников. Крон недоуменно посмотрел на андроида, от которого он ожидал действий любого характера, но уж точно не подобного спокойствия.

Не отвечая, Аллекви обнажил свои русые волосы.

— Так ты выжил...

Тон голоса трейта изменился. Не сказать, чтобы он стал более добрым, но в нем прибавился градус некоего... уважения. Уважения к ребенку, который не остановился перед своей целью. Уважение к мальчику, который выжил.

— Мне казалось, эта новость должна тебя расстроить, — процедил Аллекви, продолжая гневно смотреть на убийцу своих родителей. — Ты убил их. Убил просто ради того, чтобы убить. Неужели ты считаешь, что я стал бы сидеть сложа руки и не мечтать тебе отомстить, мразь?

Андроид расхохотался. Чем-то его хохот был похож на смех человека, пославшего его сюда. Хотя в этом, по сути, не было ничего удивительного — каждый слуга господина старается походить или и вовсе копирует своего господина.

— Ты не поверишь, малыш, но я очень рад тому, что ты выжил тем вечером, — словно наслаждаясь тем, как наливаются и наливаются от гнева кровью глаза его противника, выговаривал трейт. — Твои родители умерли столь бесславной смертью, что тебе отправляться за ними было не с руки. Ты же был героем, маленьким героем, не побоявшимся злого монстра. Это не могло не привлечь моего внимания...

Манера разговора андроида напомнила воину, носившему некогда бывшее русским имя, манеру речи его наставника, Данка Эрстела... но он тут же отогнал эту мысль в сторону. Даже несмотря на то, что он узнал от Арча и что не хотел пока рассказывать никому другому, он даже думать не хотел о возможности того, что... нет, нет! Нужно просто об этом забыть!

— Кстати говоря, — продолжал андроид, с упоением наблюдая, как реагирует на его слова сын убитых им людей, — я ведь одолжение тебе сделал, мальчишка. Одолжение всему человечеству! Избавил его от двух гнилых представителей рода. Отсек, так сказать, заболевшие ветки, чтобы спасти целое дерево.

Крон и Морри, замерев на месте, ждали дальнейшего развития события. Лицо Аллекви давало понять, что в этой битве будет участвовать только он. Все остальные должны были или исчезнуть, или стать незаметным вторым планом.

— В этот раз ты от меня не уйдешь...

Ал будто бы снова стал маленьким мальчиком, чьи руки начинали дрожать при виде монстра, но это не мешало хватке оставаться крепкой. Трейт лишь хмыкнул.

— Да ну? А мне вот кажется, что уйду... прихватив с собой еще и твоих друзей.

Он сорвался с места и рванулся к ничего не ожидавшим двум друзьям Сейгов, только начавшим поднимать свои энергетические пистолеты. Понимая, что Аллекви в силу своих человеческих возможностей не успеет ничего предпринять, Элиас инстинктивно кинулся наперерез трейту, почувствовав, как что-то ударило его в область груди и отбросило прямо на парней. Сайбан достаточно хорошо смягчил удар, однако не сделал его менее ощутимым. Менее разрушительным — возможно.

Свалившийся прямо на воинов Элиас не успел подняться на ноги, как трейт нанес по его шлему очередной удар. На этот раз ногой. Заставив его снова опрокинуться на пол и придавить и без того слегка контуженных Крона с Морри.

Закричав, Аллекви бросился на противника, рывком отбросив его в сторону и, не давая тому опомниться, начал наносить рубящие удары своим клинком. Поднимавшемуся на ноги Элиасу потом, помнится, казалось, что оба противника исчезли — остались лишь две стремительно перемещающиеся полоски в воздухе, сталкивающиеся и разлетающиеся в разные стороны.

Высокая скорость передвижения трейта не спасала — парень в капюшоне, всю свою жизнь тренировавшийся ради того, чтобы отомстить за смерть близких ему людей, мог, казалось, с закрытыми глазами определить, откуда появится противник и каким образом он нанесет следующий удар. Клинок буквально порхал, появляясь то в одной, то в другой руке Ала и выписывая такие замысловатые фигуры, что все еще сидящий на полу Морри просто открыл рот от изумления.

И изумлен был не только он один. Элиас вдруг ясно понял, почему в схватке с "капюшоном" у него было бы еще меньше шансов на победу, чем в схватке с Сейгами. Осознал, что заставило его опустить оружие и не расценивать Аллекви как своего противника. Тот не сражался — тот сразу убивал своего противника. И никакая муштра и обучение, через которые он прошел, находясь под началом Данка, не могли быть эквивалентны имеющемуся у Аллекви жизненному опыту. Те же Сейги проходили тренировочные бои чуть ли не с самого детства — но даже это не могло заменить опыта сражений с настоящими трейтами. Ал не просто сражался с противником — он знал, как его противник соберется поступить в той или иной ситуации. Знал слабые места трейтов точно так же, как они порой знали слабые места человека.

Несколько ослабленный ранениями сверхскоростной трейт начинал уступать яростно сражавшемуся Аллекви. Сначала пропустил один удар, затем второй, после чего позволил отбросить себя на несколько метров... он понимал, что тем самым дал противнику возможность понять рисунок поединка и все, что тому теперь оставалось — повторить этот рисунок своими руками. А они, к сожалению, вполне были на это рассчитаны.

Понимая, что ему ничего не остается, андроид решился на довольно рискованный ход. Уклонившись от очередной атаки противника, он рванулся к ослабленным союзникам Аллекви. Элиас напрягся, собираясь защищать фактически безоружных друзей. Аллекви, готовый к грязному приему, бросил вслед трейту свой клинок. Он, не встречая преграды, просвистел в воздухе и вонзился прямо в спину задумавшему нечестную игру чудовищу. Враг Ала закричал от боли и повалился на пол прямо к ногам еле успевших отшатнуться Крона с Морри.

Подойдя к поверженному противнику, все еще пытавшемуся подняться на ноги, Аллекви выдернул из его спины свой клинок, и... вонзил его еще раз. После чего еще. И еще. И еще. Только когда на спине трейта появилось шесть несовместимых с жизнью ран, он вытащил искривленный свой меч и опустил руки.

— Я же говорил тебе. Не трогай их, а то зашибу...

Лицо парня выражало усталость и постепенно затухающий гнев. Вместе с тем Элиас готов был поклясться, что увидел скользнувшую по лицу Ала тень улыбки. Светлой, чистой улыбки ребенка, победившего в сражении за отмщение своих родителей. Это ли не повод для счастья?

Трейт корчился, пытаясь перевернуться на спину. Когда у него получилось это сделать, он внимательно посмотрел на безучастно смотревшего ему в глаза воина с русыми волосами.

— Он в тебе не ошибся, знаешь... он правильно сделал, что выбрал тебя...

Брови Аллекви недоуменно приподнялись.

— Кто не ошибся? О чем ты говоришь?

Трейт в ответ захрипел.

— Он в тебе не ошибся... не ошибся...

Тело умирающего андроида начало светиться изнутри. Поняв, что сейчас будет, Элиас прикрыл собой Крона и Морри. Аллекви резко откатился в сторону. Сверхскоростной трейт взорвался, оставив в полу там, где он лежал, вмятину. И все. Больше ничего. Ничего, что могло напомнить об убийце, некогда лишившем Аллекви семьи.

Ал сел на пол, прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Его миссия была выполнена.

* * *

Поединок с Инвом выматывал Сейгов не на шутку. Вальяжно ведущий себя трейт и не думал сбегать от них — он продолжал наслаждаться тем, что его противники допускают одну ошибку за другой. Вместе с тем и сам он начинал ощущать усталость.

Наконец, ему выдалась отличная возможность получить весомое преимущество в бою — воспользовавшись тем, что измотанный Ньют некстати споткнулся, трейт схватил его своим длинным языком и с силой ударил о стену. Броня Сейга заискрила, а затем пропала, вернув воину человеческий облик. Удовлетворившись этим, он растворился в воздухе, даже не позволив Дрейку, рванувшемуся за ним, понять, куда он исчез.

Дематериализовав боевой костюм, парень бросился к лежащему без сознания напарнику.

— Ньют? Ньют, ты живой?

Сейг не ответил. Приоткрывшиеся веки явили взгляду Дрейка белки глаз. Судя по всему, его союзник был в глубоком обмороке.

— Ньют? Ньют? Ньют!

10

— И что ты теперь будешь делать?

Сидевший с закрытыми глазами Аллекви ответил не сразу. Им овладевала странная эйфория и, наверное, счастье. Счастье человека, наконец-то исполнившего свою какую-никакую, но мечту, и потому желающего продлить это ощущение. Желающего, чтобы момент победы не исчезал.

В конце концов, кто сказал, что человек должен мечтать лишь о хорошем? Кто сказал, что осиротевший из-за чудовища ребенок не может почувствовать себя счастливым, положив конец злодеяниям этого чудовища? Почему сожженный изнутри парень не может вновь стать собой?

Он медленно открыл глаза и посмотрел на своего собеседника. Элиас отметил, что из глаз Ала ушла некая... чужеродность, отстраненность, враждебность. Он не мог, честно говоря, подобрать правильного слова, описывающего это понятие, просто смотрел в глаза союзника и понимал, что тот изменился. Что его сердце, замороженное еще в детстве, постепенно оттаивало.

— Не знаю. Я никогда не задумывался о своей жизни, — признался Аллекви. — Никогда не думал, что вообще доживу до момента, когда покончу с этим трейтом.

Воин в Сайбане улыбнулся. Он так и не удосужился узнать подробнее, не обрывками, что именно связывало Ала с этим андроидом, но это было не важно. Уже не важно. Чудовище погибло, оставив после себя лишь "кратер" в полу тренировочного центра. Все было кончено.

— Разве что попытаюсь...

Аллекви осекся. Пробуждающаяся в нем разговорчивость вступила в неравный бой с характером и проиграла. Он был слишком замкнутым для того, чтобы рассказывать о своих планах даже тем людям, с которыми успел сблизиться. И слишком беспокоился за близких ему людей, чтобы позволить им повторить судьбу своей семьи.

— Попытаешься что?

— Ничего!

Парень в капюшоне резко поднялся. Начавшее оттаивать сердце устало и вновь поддалось охватывающему его холоду.

— Аллекви, да что...

Удивленный такой внезапной сменой настроения, Элиас поднялся вслед за ним и попытался узнать, что на уме у напарника, но его фраза оборвалась прозвучавшим сигналом тревоги.

— Что за... — удивленно проговорил Крон. Морри был изумлен не меньше. И изумление лишь усилилось, когда вслед за сигналом тревоги из динамиков по всему центру раздался голос Арча Штейна.

— Чрезвычайная ситуация. Всему персоналу оставаться на своих местах. Всех солдат прошу срочно мобилизоваться и пройти на третий этаж. Повторяю, чрезвычайная ситуация. Всем солдатам срочно подняться на третий этаж.

Аллекви с неопределенным лицом посмотрел на динамик, словно споря с самим собой и собираясь принять решение. Раздумья были недолгими. Одернув собственный капюшон, он пошел в сторону лестницы, ведущей наверх.

— Аллекви?..

Удивленный голос Элиаса остановил парня лишь на мгновение. Достаточное, чтобы произнести:

— Всем солдатам ведь приказали пройти на третий этаж, бойцы. Необходимо подчиниться приказу.

Крон и Морри еле заметно переглянулись. Ясно было, что Аллекви, может быть, и ненадолго, но принял правила игры.

* * *

— Клади его сюда, скорее!

Ученый, казалось, был напуган не меньше Дрейка, сумевшего донести бессознательного Ньюта до медпункта. Тот все еще не приходил в себя и не реагировал ни на какие источники раздражения. Словно отключился от мира в принципе, закрылся в непробиваемом панцире, как черепаха.

— Так, где же оно...

Арч заметался по помещению в поисках необходимых приборов. Державший напарника за руку Дрейк удивленно смотрел на него. Он никогда не видел наставника настолько озабоченным и испуганным. Арч Штейн, человек, вокруг чьего детища фактически была построена целая колония, человек, обеспечивающий эту колонию защитой и возможностью комфортного проживания... который ведет себя как обезумевший родитель, чей ребенок попал в беду. Если бы Сейг сейчас не ощущал себя точно так же — он до сих поверить не мог, что в этот раз в беде оказался Ньют, а не он сам — у него случился бы тотальный разрыв шаблона.

Возможно, таковой случился бы и у Эйри, но ее заблаговременно увела отсюда сестра по просьбе Арча. Основатель тренировочного центра, пусть и запоздало, но был введен в курс дела. Узнав о том, что происходит в здании, он незамедлительно приступил к мобилизации персонала... но был прерван связавшимся с ним Дрейком. Дрейком, который впервые в жизни сообщил ему о том, что пострадал не он сам, а Ньют.

Все ведь когда-то бывает в первый раз...

— Отлично!

Оттолкнув Дрейка в сторону, Арч начал присоединять какие-то провода к телу Ньюта. На голографических экранах начали появляться столбики данных. Парень в подробности не вдавался, но, кажется, это были жизненные показатели его друга. И раз они худо-бедно показывают, что его организм функционирует, значит, не все еще потеряно.

— Арч, как он?

Мужчина не ответил на вопрос и не отреагировал на фамильярность со стороны воспитанника. Все его существо сейчас, казалось, занимала только забота о Ньюте и непонятные манипуляции, которые он производил с его телом. Количество проводов и датчиков, которые он подсоединил к нему, уже, кажется, перевалило за несколько десятков.

— Арч!

Не выдержав, Дрейк повернул Штейна к себе лицом и увидел то, чего он никак не ожидал увидеть. Появившиеся в глазах Арча слезы. Вырвавшись, ученый вновь повернулся к лежащему без сознания юноше и продолжил производить какие-то непонятные для Дрейка, далекого от медицины, действия.

Когда ученый прекратил свои действия и шумно выдохнул, Дрейк поднял на него взгляд. Со лба Арча струился пот. Казалось, что он сейчас занимался не спасением своего подопечного, а пробежал марафонскую дистанцию.

— Что с ним?

Арч не ответил. Прошел мимо Дрейка и сел на соседнюю кушетку, рукавом рубашки вытирая пот, который добрался уже до глаз, а вместе с ним и зачатки слез.

— Арч, что с ним?

Голос перенервничавшего вместе со своим наставником Сейга охрип. Попытки привести своего друга в чувство не прошли бесследно — теперь ближайший день крик ему точно был противопоказан.

— Состояние стабильное, — выдохнул Арч, почему-то отказываясь смотреть в глаза Дрейку. Раньше парень даже не заметил бы подобной детали, однако сейчас она сразу бросилась ему в глаза. Казалось, вместе с поражением Ньюта в битве Дрейку каким-то образом передались его черты — внимательность, наблюдательность, сострадание.

— Наставник... — просящим тоном произнес рыжеволосый парень, пристально смотревший на мужчину. — Что с Ньютом? Вы что-то недоговариваете, я же вижу...

Вместо ответа ученый поднялся на ноги и буквально впился глазами в показания приборов. Что-то его не устраивало во всем этом, что-то было не так... Дрейк буквально физически чувствовал это и намеревался заставить Арча все объяснить.

— Что. С моим. Другом?! — раздельно произнес он, стараясь все еще сохранять спокойствие. Получалось это, правда, не очень хорошо. Слишком взвинченное было состояние. — Что с Ньютом?

Повернувшись к собеседнику лицом, Штейн буквально впервые за последние десятки минут посмотрел прямо ему в глаза.

— Дождемся результатов диагностики. Ответ тебе в любом случае не понравится...

Но Сейгу не понравился не ответ — взгляд Арча. В нем было слишком много страха. Слишком сильная боязнь лишиться чего-то дорогого. Там не было покровительственности и оттенка опеки, которые всегда могли поднять настроение и наставить на верный путь. Нет. Сейчас Арч Штейн был на одном уровне с Дрейком.

В растерянности замолчав и даже не представляя, чем сейчас можно было заполнить возникшее неловкое молчание, парень сел на стул, стоявший почти рядом с дверью, приготовившись ждать. Получилось все, однако, не совсем так, как он планировал — дверь в медпункт резко открылась, явив раскрасневшуюся Мэйси и бледную, практически противоположную своей сестре по настрою, Эйри.

— Арч, у нас проблема... — проговорила Мэйси, как только смогла отдышаться и облокотиться на плечо Дрейка. В другое время подобное прикосновение вызвало бы у него приятный бег мурашек по коже, сейчас же мысли Сейга были слишком заняты напарником. — Там... дети...

На лежащего позади Арча Ньюта Мэйси даже не взглянула. Возможно, что и не заметила. Эйри же и вовсе стояла с каким-то опустевшим и отсутствующим взглядом и смотрела себе под ноги. Казалось, не понимала, что она вообще сейчас здесь делает.

— Дети? Что с детьми? — лицо Штейна стало еще мрачнее. Плохие новости продолжали приходить одна за другой.

— Они... словно с ума посходили...

"Час от часу не легче..."

Сдвинув рукав рубашки, Арч коснулся надетого на его правую руку браслета. Дрейк мимоходом отметил, что браслет этот очень напоминал их, Сейговский. Видимо, особо дизайном ученый не заморачивался и для коммуникации использовал средство, подобное их устройствам для превращения.

Настроив коммуникатор на вещание по всему центру, Арч произнес:

— Чрезвычайная ситуация...

* * *

Коридоры, по которым быстрым шагом шли солдаты, только что получившие необходимые наставления от человека, создавшего весь тренировочный центр, в котором они находились, казались тихими и опустевшими. Персонал во всем здании словно погрузился в стазис, замер в ожидании чего-то — и неясно пока было, хорошего или же не совсем. Для Крона и Морри, привыкших к постоянно снующим туда-сюда людям в коридорах центра, и Элиаса, выросшего в довольно людной северной колонии, такая тишина была непривычной и пугающей. Аллекви же, напротив, был рад подобной тишине. Чем меньше внешних раздражителей — тем больше шансов услышать противника раньше, чем он сможет нанести удар.

Перед очередным поворотом воин в капюшоне поднял руку вверх, подавая идущим за ним союзникам знак остановиться. Те подчинились, хоть и довольно неохотно. Для Крона с Морри, привыкших к их "Сейговской" четверке, непривычным было подчинение человеку, которого они, честно говоря, и не знали.

Резко выглянув за угол, Аллекви бросил свой искривленный клинок. Крон дернулся, попытавшись его остановить, однако был остановлен понявшим сей маневр Элиасом.

— Он же так может...

Оружие-бумеранг вернулось в руку Ала. Тот повернулся к напрягшемуся парню.

— Что-то не так?

— А если бы там кто-то из нашего персонала был?! — громко произнес Крон. — Ты хоть понимаешь, что действовать мы должны безопасно?

Аллекви закатил глаза.

— И... что не так-то?

На этот раз отвечать хладнокровному воину решил Морри, дав напарнику знак замолчать. Что характерно, видимо, для очкарика беседы с Книжницей не прошли даром — он стал более раскрепощенным и смелым в делах, касающихся разговоров с другими людьми. Что, впрочем, не особо помогало ему в разговорах с девушкой-трейтом — благодаря подвешенному языку она всегда оказывалась на шаг впереди него.

— Ты мог ранить невинного человека, — рассудительно произнес он. — Возможно, что даже кого-то из младших ребят. Я понимаю, ты не привык подчиняться, не привык соблюдать какие-то правила, но в данный момент ты на нашей территории и на нашей стороне. Ты сам принял эти правила игры. И если это правда — будь добр поступать так, как поступали бы мы.

Крон тихо присвистнул. Он уже несколько раз замечал, как его друг пропадает за пределами центра все свое свободное время, но никогда не считал нужным интересоваться у него, где же тот проводит время. Каждый человек имел право на свои маленькие секреты, в особенности те, которые бы грели ему душу — а то, что таинственное времяпрепровождение меняло Морри в лучшую сторону, он, как его друг, не мог не замечать. Мало того, что ранее замкнутый и в чем-то даже слабый парень становился более открытым и более сильным, так он еще и научился говорить с людьми. Что куда лучше — он научился заставлять людей слушать его.

...правда, Аллекви в число этих людей вряд ли входил.

— Вашему персоналу было приказано сидеть в своих комнатах и не высовываться, — резонно заметил он. Можно было, однако, увидеть, что речь Морри все же произвела на него впечатление. — Попался бы кто на пути моего клинка — и поделом ему. Избавил бы вас от непослушного члена персонала.

Морри вновь пришлось останавливать Крона, жаждущего высказать наглому союзнику всё, что он о нем думает прямо сейчас, не дожидаясь того момента, когда они разберутся с тем, что, по словам Мэйси, происходило с детьми. Сам же парень в очках ограничился лишь тем, что хмыкнул в ответ. Хладнокровие Ала напоминало ему хладнокровную расчетливость Книжницы... и если бы он не видел, как Аллекви у него на глазах уничтожил трейта, то, возможно, он мог бы поставить вопрос о правдивости его человеческой сущности.

Когда до комнат "малышни" оставалось всего несколько шагов, воины услышали странный дребезжащий звук, доносившийся, похоже, как раз из их комнаты. Поднеся палец к губам, парень в капюшоне осторожно двинулся вперед, держа клинок наготове и стараясь шагать как можно более бесшумно. Элиас в своем боевом костюме последовал прямо за ним, Морри и Крон, как воины, не имевшие ни опыта Аллекви, ни брони Элиаса, прикрывали тыл.

Звук прекратился. Сделав последний шаг к одной из дверей, Ал постарался осторожно ее приоткрыть, сдвинув в сторону, но тут же отпрянул — из появившейся щели, направляясь, видимо, прямо в лицо незваному гостю, вылетел энергетический кинжал, весь заряд которого пришелся на броню стоявшего за ним Элиаса. Тот, инстинктивно закрывшись руками, почувствовал небольшое жжение ближе к локтю — именно туда пришелся удар. Сайбан, конечно, такое слабое оружие пробить не могло, однако точность, с которой оно было брошено, поражала.

— Кажется, натренировали вы ребят на свою голову... — процедил Ал, пытаясь понять, как им стоит действовать дальше. Будь за дверью несколько враждебно настроенных по отношению к ним трейтов, все свелось бы к банальной схватке с ними. Не нужно было бы продумывать слишком хитроумных комбинаций, учитывать то, что защитить нужно будет не только себя, но и своего противника... Сейчас все было иначе. За дверью, как и предупреждала подлатавшая его медсестра, находились "сошедшие с ума" дети десяти-одиннадцати лет, которые, возможно, и сами не ведали того, что творили. Как действовать в подобной ситуации, он пока придумать не мог.

— Мэйси сказала, что они не пускали туда никого...

Элиас задумался. По словам девушки, как только они с сестрой подошли к комнатам ребят и постучались туда, дверь для них открылась сразу же. И сразу же они увидели весь размах случившейся беды — у всех младших воспитанников тренировочного центра имелось в руках оружие. Каждый из них смотрел на незваных гостей с каким-то странным, даже звериным взглядом. Хотелось даже предположить, что в детей вселился некий демон — и, возможно, если бы данная ситуация происходила в годы, предшествующие Общей эре, подобное объяснение и можно было применить (слишком уж развита была в те времена вера в сверхъестественные силы, позднее трансформировавшаяся в стремление все объяснить при помощи науки).

Но была здесь одна нестыковка, то, что не совпадало с происходящим сейчас — Мэйси и Эйри, несмотря на то, что они некоторое время пробыли в комнате вместе с обезумевшими детьми, остались нетронутыми. Их не тронули как при входе, так и во время всего их нахождения там.

Воин поделился своими догадками с Кроном и Морри. Последний кивнул, добавив:

— А оружием, судя по всему, они запаслись в оружейной... эх, если бы не этот трейт, возможно, мы бы заметили их раньше, могли им помешать!..

— Давайте лучше поговорим о настоящем, — оборвал его Аллекви, параллельно прислушиваясь к тому, что происходило за закрывшейся вновь дверью. А там, как ни странно, стояла полная тишина. Противник выжидал. — Что будем делать? Вряд ли нам удастся просто зайти к неадекватно настроенным детям с оружием. В моей жизни, конечно, всяких сражений хватало, но что-то не особо хочется в этот раз своей шкурой рисковать.

Морри кивнул, соглашаясь со словами их хладнокровного союзника, и... случившееся далее довольно сложно было описать как раз-таки с научной точки зрения. До него снизошло озарение. Он понял, как действовать дальше. Он ощутил, как по его жилам растекается понимание, и оно раскаляет его сердце... Другими словами, для описания подобного явления можно было подобрать огромное множество эпитетов, но все их стоило ужать в одно простое слово, объясняющее все. Морри понял.

— Снимай броню, — повернувшись к Элиасу, произнес он. Тот недоуменно поднял брови.

— Э... что?

— Снимай. Свою. Броню. — По слогам произнеся это, парень торжествующе повернулся к Аллекви и продолжил, явно наслаждаясь пришедшим к нему пониманием. — Убирай клинок подальше. Так, чтобы его никто не видел.

Вглядевшись в лицо начавшему давать не совсем адекватные указания парню, Ал помедлил и убрал клинок обратно в ножны. Высвободившись из цепких объятий Сайбана, Элиас отодвинул свой массивный боевой костюм в сторону.

— Итак?.. — с нетерпением посмотрел ничего не понимающий Крон на Морри. — И к чему все это?

— Теперь мы сможем зайти внутрь, — с улыбкой произнес черноволосый парень в очках.

— Ага, чтобы словить в лицо кинжал или пулю. Отличный план, ничего не скажешь. Или ты думаешь, что, увидев нас без оружия, они сразу же сложат свое?

Скептический настрой напарника не смущал Морри. Напротив, он ощущал, что понимает то, до понимания чего пока не могут дойти окружающие его люди, за исключением, быть может, Аллекви. И подобное чувство — чувство хотя бы маленького, но превосходства, казалось, окрыляло его.

— Когда к ним зашли девушки... — начал было Аллекви, но очкарик тут же его перебил. Никто не смел портить момент его триумфа.

— ...у них с собой не было никакого оружия. Абсолютно. У них отсутствовали враждебные намерения. Они просто хотели проведать своих воспитанников. И, если моя теория верна, то войти внутрь сможем и мы, если не станем проявлять никакой враждебной настроенности по отношению к ним. Я понятия не имею, что происходит с ребятами, однако одно знаю точно — озлобленность является очень гибким понятием. Чистое зло, воплощенное в этих ребятах, уже давно бы набросилось на нас, уничтожило, порвало на кусочки. Они же по неведомому стечению обстоятельств мыслят как звери. Как охраняющие свою территорию животные. Если мы не будем предпринимать ничего плохого по отношению к ним, они не предпримут ничего плохого по отношению к нам. Во всяком случае, я надеюсь на это.

Его напарник недоверчиво покосился.

— Надеешься... а что, если ты окажешься неправ?

— Тогда ты будешь первым, кого они разорвут, — усмехнулся Аллекви. — Все, идем. — Приложив усилие, он отодвинул дверь в сторону и вместе со своими союзниками встретил взгляд нескольких десятков озлобленных глаз.

* * *

— Что с ним? — кивнула Мэйси на облепленного проводами и лежащего без сознания Ньюта, наклеивая Дрейку последний пластырь на полученную в бою с Инвом ссадину.

Дрейк с болью посмотрел на своего напарника. За прошедший час он не подал еще ни одного признака жизни. Арч сидел тут же, в нескольких метрах от него, не сводя глаз со своего воспитанника. В глазах его продолжал бесчинствовать страх, перемежавшийся с холодной сталью.

— Инв потрепал... и, видимо, сильно... — бесцветно произнес Сейг, пытаясь найти лазейку и перевести тему в иное русло. — А Эйри... что с ней творится в последнее время? Такая бледная была...

Мэйси осмотрелась по сторонам, словно боялась, что Эйри может услышать то, что она скажет (хотя бояться этого, честно говоря, было глупо, потому что девушка была сопровождена Кроном и Морри в свою собственную комнату еще тогда, когда они появились в окрестностях медпункта, желая узнать у Арча, что случилось), и тихо произнесла:

— Я и сама не знаю, Дрейк... правда не знаю. Когда у нее случился тот нервный срыв, мне казалось, что все дело в усталости. Что пройдет немного времени, она отдохнет, и все вернется на круги своя. Но... такое чувство, что ей становится только хуже. Словно что-то выпивает ее изнутри. Ты сам знаешь, я уже довольно давно здесь работаю, но ни разу не сталкивалась с подобным... я понятия не имею, что мне с ней делать. Абсолютно не имею понятия.

В голосе девушки слышалось отчаяние. Отчаяние, к которому тянулся и сам Дрейк, ощущавший его с того самого момента, как наставник приказал ему ждать результатов производимых над Ньютом анализов. Его собственная интуиция, пусть и не развитая так, как у его напарника, но все же существующая, рисовала в его сознании страшные картины возможно развития событий — и каждая из них была ужасней другой. Дрейк отчаивался... и боялся отчаиваться, понимая, что, возможно, только его вера сейчас удерживает и Штейна от того, чтобы не сорваться вслед за ним.

Притянув к себе девушку, парень быстро поцеловал ее в щеку. Мэйси покраснела, медленно прикоснувшись рукой к месту поцелуя.

— Дрейк, я...

— Не надо, — произнес он. — Не надо прекращать верить в то, что с ними все будет хорошо. Они справятся. Ньют и Эйри... они обязательно справятся. Они снова станут такими, какими были прежде.

Его слова, казалось, послужили для вычислительной машины своеобразным катализатором — едва он закончил фразу, как многофункциональный браслет на руке ученого издал сигнал, сообщающий об окончании проведения анализа. Дрейк приподнялся на стуле, понимая, что в данный момент решается нечто важное.

"Сбой системы."

Сейг с непониманием посмотрел на наставника. Он не понял того, что произнес браслет.

"Сбой системы."

— Арч... что с вашим браслетом?

"Сбой системы."

Арч, казалось, и не слышал вопроса, заданного ему воспитанником. Для него все вокруг перестало существовать после полученного результата, состоящего из двух слов.

"Сбой системы."

— Арч? Арч, анализ прошел неудачно? Система не смогла что-то рассчитать?..

Дрейк не понимал, почему его наставник продолжает молчать. Силился понять, почему тот не пытается запустить программу вновь, почему не предпринимает каких-либо действий, почему он просто стоит и не двигается, словно оцепенев.

"Сбой системы."

— АРЧ!

Громкий голос Сейга, казалось, вернул ученого к реальности. Вздрогнув, он подошел к неподвижно лежащему Ньюту и начал по одному отсоединять от него кабели. Один за другим, подчиняясь какому-то неведомому ритму. Словно это действие — последовательное действие, совершающееся по какому-то определенному шаблону, могло успокоить его после свалившегося на голову известия и вернуть его в колею.

Дрейку он так и не спешил отвечать.

— Арч...

С усилием повернувшись к парню, Арч медленно поднял свой взгляд. Дрейк почти физически ощутил его тяжесть.

— Арч, система дала сбой? Что происходит?

— Нет.

Произнеся это, Арч Штейн сделал паузу. Казалось, даже речь стала даваться ему с трудом.

— Система не дала сбой.

Снова пауза. Напряжение внутри Дрейка продолжало нарастать. Его сердце чувствовало, что поведение мужчины изменилось неспроста. Что с его напарником случилось нечто нехорошее.

— Но что тогда?

— Система не дала сбой, — повторил мужчина, подойдя к Сейгу и обхватив своими руками его плечи. — Система закончила анализ. Она получила результаты. Сбой дала система Ньюта.

Дрейк отстранился.

— Я... я не понимаю.

— Дрейк...

Мужчина с трудом сглотнул. То, что ему предстояло сказать своему воспитаннику, требовало подготовки, требовало определенной ситуации... и это однозначно не должно было случиться именно так.

— Ньют... дело в том, что он не человек. Ньют на самом деле...

Еще до того, как он договорил эту фразу, парень покачнулся, удержавшись на ногах только благодаря поддержке Мэйси. Все странности в поведении Ньюта, его малоэмоциональность, его неожиданный гнев и похожее на симптомы эпилепсии "выпадение" из разговора — все эти кусочки мозаики сейчас складывались перед Сейгом в единую и страшную картину. Выраженную всего лишь одной фразой наставника, которую он запомнил надолго.

— Ньюта на самом деле создал я. Ньют — это прообраз трейтов. Ньют — выращенный и воспитанный мной андроид.

Так и продолжали они смотреть друг на друга. Две пары глаз. Переплетение усталого понимания и только-только зарождающегося ужаса.

* * *

У каждого человека может быть много лиц. Много жизней. Много масок, которые он надевает на протяжении своей жизни, стараясь скрыть от других свое истинное лицо. Есть ли в этом смысл? Вряд ли — тайное в любом случае станет явным, под сколькими слоями лжи его ни прячь. Такова естественная и незыблемая суть этого мира, который, несмотря на то, что уже близок к своему краху, все еще зиждется на фундаменте правды.

Человек должен решить для себя сам, какое же лицо — настоящее. Отбросить в сторону все маски и быть собой, живя так, чтобы не возникало даже желания скрыть себя за пеленой лжи.

В том, что его истинная сущность была сокрыта под человеческой маской, он не был виноват. Как не был виноват и в том, что сам даже не подозревал о своем истинном предназначении. Но какой будет следующая страница его жизни — решать только ему. Будет ли это история трейта или же история человека — выбор за ним. За трейтом, который смог стать человеком.

Конец первой части.

Часть вторая. История человека.

Интерлюдия

Существование человечества с самых его истоков базировалось на довольно простых и вместе с тем важных понятиях: доверие, близость, понимание и взаимовыручка. Вряд ли бы цивилизация, которая, хоть и имеет тенденцию к обречению себя на путь вымирания, смогла бы выжить на протяжении столь долгого времени без удержания в основе своей этих понятий. Каким бы эгоистичным, каким бы ужасным ни было человеческое существо — в глубине его сердца все равно существует лучик подобного света. В это, во всяком случае, хочется верить.

Даже после Глобальной Катастрофы, оставившей вместо сплоченного единого государства с миллиардами жителей лишь отдельные островки жизни — колонии, поселения, общины — с численностью, еле-еле могущей превзойти порог в несколько миллионов, человечество не отчаялось. Раса существ, с таким бесстрашием и эгоизмом стремившаяся оказаться на вершине этого мира, покорить его целиком и полностью, но потерпевшая крах в этих грандиозных затеях, не отчаялась и продолжила свое существование именно благодаря существованию незыблемых понятий. Какой-то своей, бессловесной, невербальной дружбы.

Что такое дружба? Наверное, этот вопрос по древности может посоперничать с самим человечеством. У слова "любовь" есть множество синонимов, у всех других слов, обозначающих чувства, эмоции, действия можно найти десятки схожих по смыслу слов... а вот для дружбы подобное не срабатывает. Потому что дружба — это не чувство и не эмоция. Дружба — это обещание. Обещание всегда быть рядом, понимать и доверять друг другу, какой бы ни была ситуация.

Я не помню, сколько дней прошло с тех пор, как я узнал страшную правду о своем друге. Два или три... месяца, кажется. С того момента я перестал разговаривать с ним. Даже когда он наконец очнулся, когда его программа, по словам наставника, "пришла в норму и не провоцировала боле системных ошибок", меня не было у его постели. Я не оказал ему поддержку. Не подал руку и не заверил, что ничего не изменилось и все остается как прежде.

Потому что все изменилось. Потому что теперь я не знаю, могу ли я вообще кому-то доверять.

Мой друг, с которым я рос вместе на протяжении большей части своей жизни и которому доверял все свои тайны и секреты, оказался андроидом. Трейтом. Представителем тех тварей, которых я так жажду уничтожить. Лишить жизни. Растерзать. Сделать все, чтобы они исчезли с лица нашей планеты и не представляли угрозы для людей. Не разрушили еще больше семей — хватит с них и моей.

Мой наставник, некогда спасший меня и приютивший в своем центре, давший мне пищу и кров после смерти моего отца, оказался лжецом. На протяжении всей моей жизни, на протяжении всего периода обучения для становления Сейгом он ни разу не сказал мне главного. Не рассказал мне правду о том, кого я считал своим лучшим другом. Свел на "нет" все усилия по уничтожению трейтов — в чем смысл существования Сейгов, если андроиды уже среди нас? Если они не просто пробрались в человеческое общество и затаились в ожидании своего часа, а оказались буквально в нескольких сантиметрах от меня?

И только ли один андроид сейчас находится в помещении в нескольких десятках метрах от моей комнаты? Возможно ли, что наставник вновь что-то недоговорил? Почему бы и нет — ложь никогда не бывает одиночной. Солгавший однажды ведь не может остановиться — слишком уж сладостным бывает яд лжи.

Меня зовут Дрейк. И я... кажется, уже не представляю, какую роль я играю в этой истории.

11

"Он все равно добился своего..."

Проснулся Аллекви резко, без каких-либо промежуточных и дополнительных состояний. Что бы ни говорили ученые времен общей эры, а у его сна подобной глубины не существовало — можно сказать, это был спящий режим. Состояние, в котором тело восстанавливало свои силы и не загружалось лишними ресурсами, готовое в любую секунду вновь перейти в режим бодрствования без каких-либо ощутимых потерь.

В кои-то веки он мог видеть нормальные сны. Теперь, когда он исполнил свое предназначение, когда он уничтожил чудовище, слишком рано поставившее точку в жизни его родителей, он больше не мучился от одного и того же видения каждую ночь. От одной и той же ужасной сцены, запечатленной некогда, казалось, в самом мозгу маленького ребенка, и потому не могущей покинуть его самостоятельно.

Дом, в который ему предложил поселиться Арч, был заурядным — один из тех домов-новостроек, которыми сейчас полнилась колония, переживая свой расцвет. Удивительно, что всего двадцать лет назад в окрестностях этого места можно было обнаружить лишь опустевшие улицы и руины зданий, которые не смогли выдержать постигшего планету катаклизма. Земля совершила нечто немыслимое — изменила собственный ландшафт, изменила всю жизнь населяющих ее живых существ, буквально "убрав землю у них из-под ног". В природе этого никто из выживших и работающих в настоящее время ученых так и не мог разобраться. Говорят, сам профессор Штейн, человек, вокруг которого объединилась эта колония, пытался найти ответ на этот вопрос, но, к сожалению, пока что безуспешно.

Впрочем, одиночку вроде Аллекви научные подробности волновали мало. С момента смерти родителей он был скорее человеком дня сегодняшнего, нежели уже прошедшего или еще не наступившего. Жить надо здесь и сейчас, а пытаться понять, что привело окружающий мир к тому состоянию, которое ты сейчас наблюдаешь, глупо. Мир в любую минуту может измениться до неузнаваемости, и главным в этот момент будет умение приспосабливаться. То самое умение, которое позволило ему выжить на протяжении всех этих лет.

Наверное, таким умением обладал не только он, но и вся цивилизация в целом. Подсознательно ли или намеренно, человечество раз за разом выживало во всех катаклизмах, которые только могла им подкинуть судьба. Даже в тех, которые они провоцировали своими собственными действиями. Складывалось впечатление, что главного врага этой планеты не может усмирить и сама планета...

Сев на кровати, Ал посмотрел в окно. За окном хлопьями — даже не отдельными маленькими частичками, а именно целыми хлопьями — валил снег. Зима в их части земного шара наступила совсем недавно, да и само свое название она до конца не оправдывала. После Глобальной Катастрофы изменилась не только поверхность планеты — поменялся и климат. Конечно, не совсем кардинально, не столь сильно, чтобы не дать оставшимся в живых существам приспособиться, но подобные выкрутасы — неделю снега после недели вполне теплой летней погоды — она вытворяла куда чаще, чем это случалось до поворотного момента.

Кожаная куртка и искривленный клинок лежали прямо на полу рядом с кроватью. Для Аллекви, не привыкшего к тихому и спокойному ночлегу в помещении, которое он мог по праву называть своим, пока в дикость было оставлять собственные вещи далеко от себя. Случись что — у него должна была оставаться возможность мгновенно дотянуться до клинка и поразить возможного противника.

— Как думаешь, стоит туда идти? — спросил он у молчаливого клинка, на протяжении долгих лет заменявшего ему и друга, и семью, и весь спектр близких людей, который только можно было перечислить.

Клинок многозначительно промолчал. Так, во всяком случае, показалось немного расслабленному после сна Алу.

— Не хочешь отвечать? Ну что ж, придется решить самому...

Встав с кровати, Аллекви широкими шагами дошел до ванной комнаты, разделся, включил холодную воду в душе и несколько минут молча стоял под ним, чувствуя, как начинает раззадориваться сначала испугавшееся неожиданного холода тело. Но именно это и необходимо было воину — приготовить тело к тренировке, которая была обязательной частью каждого его дня.

Сорок отжиманий в первый подход... еще сорок... и вот их количество уже убавилось до двадцати пяти. Перекатившись на спину и растянувшись на полу, он смотрел в потолок, не думая ни о чем. Просто позволяя мыслям спокойно течь, не останавливаясь и не вызывая у него желание надолго о чем-то задуматься. Сейчас это было не нужно. И вообще в последнее время было не нужно. Смена поведения, некое расслабление... эти две черты являлись показателем произошедших в его жизни изменений. Не стоило вмешиваться в эти изменения.

За прошедшие несколько недель с того момента, как он вонзил свой клинок в сверхскоростного трейта, с момента, как он вместе с парой союзников из тренировочного центра Сейгов пробрался в комнату к "младшему поколению", дабы разобраться в происходящем с ними, жизнь, казалось, совершила немыслимый переворот. И заметен он был не только в его жизни — в жизнях всех, кто его окружал. Наверное, это можно было назвать Глобальной Катастрофой Душ, и этот очкарик Морри, кандидат в Сейги, вполне мог бы так и сделать, затем развив эту мысль дальше, однако для него, Ала, важен был лишь один вывод из всего этого — все изменилось. И если он худо-бедно смог к этим изменениям адаптироваться, то вот окружавшие его с недавних времен люди...

В дверь постучали. Оттолкнувшись руками от пола, Аллекви поднялся и, кинув быстрый взгляд на лежащий клинок, словно прикидывая, есть ли необходимость брать его в руки, громко спросил, не сделав ни шага к двери.

— Кто там?

Прошло несколько томительных секунд, после чего раздался знакомый голос.

— Элиас. Впустишь меня ненадолго? Надо поговорить.

Облегченно выдохнув, одиночка подошел к двери и, повернув по очереди все встроенные в нее замки — автоматику он не признавал ни в коем разе, отдавая предпочтение тому, что нельзя бесшумно взломать, открыл ее, впуская гостя в свой дом.

"Илья" из северной колонии, основательно обосновавшийся в тренировочном центре на правах нового кандидата в Сейги, за прошедшее время изменился мало. Разве что исчезли постоянная настороженность и непонимание из его глаз. Данк Эрстел, отправляя его на задание в другую колонию, снабдил его слишком малым количеством исходной информации, и все, что происходило после этого, вызывало у Элиаса все большее и большее недоумение. Он чувствовал, что является частью чего-то большего, некой игры, в которой он является значимой фигурой, однако понять до конца, в чем заключалась суть этой игры, он не мог. Как, впрочем, не может понять и персонаж какой-то книги или фильма, в чем заключается истинная суть всех его приключений. Он живет по законам мира, в котором существует, и довольствоваться ему приходится лишь этим. Исключения если и бывают, то минимальные и незаметные.

— И о чем ты хотел поговорить? — закрыв за Элиасом дверь, Аллекви вернулся к выполнению физических упражнений, на этот раз перейдя к отжиманиям на одной руке. Пока что дыхалка вполне позволяла ему одновременно и упражняться, и вести разговор с собеседником.

Сам Ал считал Элиаса если не другом, то точно союзником, которому можно было доверять. Виновата ли в этом была аура незнания, окружавшая северянина и потому позволявшая простить ему некоторые оплошности, или же давало о себе знать чутье одиночки... на этот вопрос однозначного ответа дать было нельзя. Лишь смириться и принять это как должное. Как факт.

— О тебе.

Перекатившись на спину и отдышавшись, Аллекви удивленно изогнул бровь.

— Обо мне? И что же ты нашел во мне такого интересного, что решил прийти и обсудить это с утра пораньше?

— Твоя семья. И тот трейт. Он же что-то сказал...

Ал и сам не заметил, как в руке его оказался клинок, а не ожидавший подобного Элиас был отброшен пинком на метр, больно ударившись ногой о стоявшую рядом с кроватью тумбочку.

Удивленный Элиас молча поднялся на ноги, с опаской глядя на своего соратника. Выдохнув, одиночка опустил оружие.

— Я не... хотел.

* * *

Если брать пробуждение Аллекви ото сна как некий эталон всех пробуждений в этом мире, то пробуждение Ньюта отличалось от этого эталона чуть более, чем полностью. Ранее не могущий спать Сейг теперь буквально проваливался в сон, просыпаясь с таким трудом и такой неохотой, что на языке так и вертелся вопрос к дядюшке Морфею: доколе так будет продолжаться? Однако вышеназванный дядюшка хранил обет молчания и лишь продолжал заманивать трейта в свои теплые и расслабляющие объятия.

Так и в это утро, которое в последнее время ничем не отличалось от утра другого дня, Ньют медленно открыл глаза и молча смотрел в потолок медпункта. Он провел здесь уже несколько недель и лишь недавно обрел способность ходить. Что касается его памяти, то и она возвращалась медленно. Толчками. Словно собираясь в цельную мозаику из крохотных разбросанных по всему сознанию кусочков.

Бывший Сейг окинул взглядом свою палату. За все дни, проведенные здесь, он уже сумел познать, что значит раздражение. То самое присущее людям чувство нестабильности. Довольно иронично — андроид, который вообще не должен был испытывать каких-либо эмоций, вдруг перешел из состояния малоэмоционального в состояние куда более яркое. Присущее существу человеческому, а не созданному искусственно.

Как прототип трейта, он, по словам его создателя, Арча Штейна, не должен был испытывать эмоций вообще. Таковыми были его базовые установки — андроид, созданный для того, чтобы служить на благо государства. Имеющие определенные ценности, определенные устои и способность развиваться на их основе. Своеобразный запертый в рамках, очерченных создателем, искусственный интеллект, полному потенциалу которого нельзя вырываться наружу.

...точнее, нельзя было. Потому что Ньют именно это и сделал.

Даже возможность двигать пальцами рук и ног вернулась к нему не сразу. Где-то через четыре дня после того, как он пришел в себя, если подобная фраза вообще применима к трейтам. Видимо, ошибка в его коде была столь фатальной, что при автоматическом переписывании оного (а именно это и происходило в недрах саморазвивающегося искусственного интеллекта) были зацеплены даже жизненно важные функции андроида.

Еще одним человеческим чувством, которое познал Сейг, как только пришел в себя и смог осознавать окружающую его действительность, было чувство одиночества. Даже несмотря на то, что Эйри довольно часто бывала у него, сама порой являясь гостьей медпункта — восстановление после череды неведомых нервных срывов шло довольно медленно — Ньют ощущал, что ему чего-то не хватает. Кого-то не хватает. Человека, который был с ним рядом с самого детства. И пускай самого детства в том понятии, в котором оно применимо к человеку, у него не существовало, пускай информацию о когда-то погибших родителях смоделировал и загрузил в его память Арч, наделяя безжизненное тело трейта разумом, Ньют все равно помнил его. Своего друга.

Дрейка.

Дела у которого, если уж переводить разговор в русло второго Сейга, шли тоже не особо хорошо. Фактически потеряв своего напарника после открывшейся ужасной для него правды, он чувствовал пустоту, аналогичную той, которую чувствовал его друг детства-трейт, с тем лишь отличием, что восполнять эту пустоту он не пытался и не собирался. Ни разу не появившись в медпункте, ни разу не навестив Ньюта и даже на тренировках старательно избегая взгляда своего наставника (если он присутствовал в этот момент в тренировочном зале), Дрейк, казалось, объявил бойкот всему, что связано с Арчем. А стоявшая за всем странным поведением друга правда несколько подкосила его и сделала Ньюта невольной жертвой обстоятельств. Разум Дрейка до сих пор не хотел признавать, что его друг оказался одним из тех андроидов, которых он сам ненавидел до глубины души. При этом сердцем он понимал, что это ничего не значит, что Ньют от этого не стал злом во плоти, но для него Сейг был неотрывно связан со своим создателем, а, значит, являлся частью этой лжи, хотел он этого или нет. И от этого всего было больно.

Неразлучный дуэт Сейгов, превращающий в прах одного трейта за другим, распался на несколько недель, и, дабы не ослаблять защиту колонии, Арч воззвал к помощи новых союзников — Элиаса и Аллекви, а также позволил Крону пройти экзамен на становление Сейгом несколько раньше, чем планировалось ранее. Таким образом, некая преемственность сохранялась. Сейгов оставалось двое. Колония была в безопасности... пока что. Пока Данк Эрстел — а Арч все больше и больше уверялся в том, что без него тут дела не обошлось — не сделал свой следующий шаг.

Что касается Морри, который все еще не был готов к экзамену... его известие о том, что Крон стал Сейгом, фактически не затронуло. Как человек, который никогда не стремился к решению проблем путем силы, он продолжал проводить все свое свободное время вне тренировочного центра. Четверка ребят, некогда являвших собой одновременно и защиту, и угрозу (в зависимости от степени их веселости) центру, а то и всей колонии, медленно распадалась. Пропадала общность, пропадала некая связь, которая незримо существовала между ними все это время.

А, возможно, просто происходила ротация пар внутри этой четверки. И пары Ньюта с Дрейком и Крона с Морри плавно перетекли в Дрейка с Кроном и Ньюта с Морри... и особенно явно это стало заметно в день, когда прототипу трейта предстояло познакомиться с одной из представительниц этой расы.

Да, читатель не ослышался. Морри совершил немыслимое. Морри привел в тренировочный центр Книжницу. И сейчас они с девушкой стояли в дверях медпункта, ожидая, когда Мэйси обратит на них внимание — в последнее время она не допускала других медсестер до "работы" с Ньютом, все совершала или сама, или с помощью сестры Эйри.

Сверившись с показателями на своем КПК, медсестра подняла взгляд и... столкнулась оным с вежливо ожидавшим Морри.

— Морри? Ты сегодня что-то рано... снова к Ньюту? — приветливо посмотрела на парня Мэйси, и только сейчас заметила стоявшую позади него девушку в красном одеянии. — А это...

На удивление Мэйси, Морри на несколько мгновений замялся (и это несмотря на то, что нужные слова он подыскивал всю дорогу сюда — врать ему все же приходилось на своем веку не так часто), но тут же взял себя в руки и сбивчиво ответил.

— Это Кни... книц... ой, то есть, Миц. Да-да, Миц. Моя знакомая.

Мэйси с интересом посмотрела на очкарика. Крон как-то уже говорил мимоходом, что его друг часто пропадает где-то в колонии, и пару раз он его видел с представительницей прекрасного пола, но до конца девушка в это не верила. Морри был слишком замкнутым, слишком привыкшим к устоявшейся компании, и увидеть его с каким-то другим человеком, в особенности противоположного пола, было попросту чудом. Впрочем, видимо, у Крона с чудесами было все очень хорошо.

— Миц? Какое интересное имя... — проговорила Мэйси, словно пробуя новое слово на вкус.

Парень поежился. Использовать это имя посоветовала ему сама девушка-трейт, сказав, что читала историю о девушке с таким же именем, и эта история когда-то скрасила ей вечер. Однако Морри бы не был Морри, если бы не стал понапрасну нервничать из-за собственной попытки солгать.

Книжница улыбнулась в ответ на заинтересованный взгляд медсестры. Когда их взгляды пересеклись, обе девушки на мгновение почувствовали, словно их поместили в специальный сканирующий аппарат, где было произведено их изучение и оценка с головы до ног. Странное ощущение. Две незнакомых девушки, ухитрившихся заинтересовать друг друга.

— К Ньюту-то можно? — разорвал Морри неловкое молчание. Мэйси тут же отвела взгляд от девушки и рассеянно посмотрела на очкарика. — Мэйси, ты меня слушаешь?

— А, да, конечно, проходите, ребята...

Пропустив Морри и Миц в палату, медсестра подождала, пока за ними закроется дверь, после чего негромко хмыкнула. Пыталась понять, что именно привлекло ее внимание.

— Привет, Ньют! — едва оказавшись в палате друга, произнес очкарик, втайне радуясь, что ему больше не придется лгать заинтересованной медсестре. — Как себя чувствуешь?

Трейт потянулся. Он уже некоторое время сидел на кровати и читал оставленную Эйри книгу, пытаясь хоть как-то отвлечься от одиночества. Появление Морри вызвало у него легкую улыбку.

— Как видишь, — коротко сказал он.

Книжница вышла из тени спутника и встала так, чтобы Ньют мог ее видеть. Глаза парня сначала недоуменно посмотрели на Морри — еще не вынырнув из мира художественного произведения, он не заметил, что его друг пришел не один — а затем перевел взгляд на девушку. Та дежурно улыбнулась. Заметно было, что в плане выражения эмоций она была чем-то похожа на Ньюта... во всяком случае, здесь и сейчас, в этот момент.

— Здравствуй, Ньют.

— Здравствуй, — ответил он, вопросительно взглянув на Морри. Тот вздрогнул.

— Ньют, это Ми...

— Меня зовут Книжница, Ньют, — перебив очкарика, произнесла девушка, отметив про себя, что Сейг воспринял ее имя вполне нормально, не став задавать лишних вопросов относительно его необычности. — Я хотела бы поговорить с тобой.

Возникла небольшая пауза, которую Морри тотчас попытался заполнить, сообщив важную информацию.

— Ньют, она т...

— И да, я трейт, — произнесла девушка так буднично, словно в констатации этого факта в стенах тренировочного центра не было ничего для нее опасного. Впрочем, своего она добилась. Теперь парень смотрел на нее с удивлением и заинтересованностью.

Сейг тут же перевел взгляд на смутившегося Морри. Только что он в полной мере познал смысл древней, существовавшей еще до общей эры пословицы "В тихом омуте черти водятся". И правда, тихий и спокойный паренек в очках, не делающий никаких попыток для того, чтобы стать Сейгом, привыкший решать вопросы мирным путем, а не тем, который означил еще в первые дни их пребывания в центре их наставник, Арч, не особо вписывался в картину под названием "Человек, который привел трейта в логово борцов с трейтами". Впрочем, мелькнула у Ньюта мысль, именно от такого человека и можно было ожидать нахождения общего языка с андроидами. От человека, который изначально не настроен враждебно к чему-то новому и неизведанному. Да, возможно, ему страшно, возможно, что-то внушает ему ужас, но подобная боязнь не пробуждает в нем враждебность. И это было очень хорошим качеством.

— Арч знает? — тихо спросил Ньют, взглядом метнувшись по палате. Он чувствовал, что наставник мог установить здесь дополнительные камеры для видеонаблюдения, однако могут ли они записывать звук... этого он сказать не мог. И втайне надеялся на то, что не могут.

При всем его нежелании скрывать что-то от создателя (а их с Арчем отношения в этом плане не особо изменились, стали, разве что, несколько холоднее — яд лжи Штейна, ведущего какую-то свою игру, все же несколько заморозил сердца его воспитанников), сейчас он чувствовал себя отчасти заинтригованным. Возможности поговорить с трейтом у него не было никогда, ибо более-менее разговорчивых и миролюбивых трейтов им в принципе не попадалось во время работы, и этот шанс... стоило им воспользоваться.

Морри покачал головой.

— Я его и не вижу в последнее время, — добавил он, неожиданно для самого себя шмыгнув носом. Его голос, и до этого звучавший довольно мягко, стал еще более мягким после этого действия. — Тренируются сейчас только Дрейк с Кроном, а они и сами не особо с Арчем контактируют после... ну, сам знаешь чего.

Ньют легонько кивнул. Упоминание имени Дрейка из уст друга вызвало у него некоторое щемящее чувство в области груди. Раньше он мог бы подумать, что это отзывается его чувствительное человеческое сердце, однако в свете того, что он и человеком-то не являлся... стоило предположить, что просто барахлит автоматика.

Но, видимо, затаенная в глубине души боль каким-то образом отразилась на его лице, потому что Книжница вдруг села на кушетку рядом с ним.

— Дрейк — это твой друг?

Ньют вновь кивнул.

— И он, как я понимаю, не особо любит трейтов?

— Ненавидит, — сказал Морри прежде, чем Ньют ответил на вопрос девушки. — Я не знаю, почему, но он с самого детства их ненавидит. И тренируется усердно ради того, чтобы их всех уничтожить.

Трейт цокнула языком.

— И, конечно же, дружба со своим напарником летит в тартарары, если узнаешь, что он один из нас... надо отдать этому вашему Дрейку должное, у него довольно милая логика. Не знай я, какого он пола, сказала бы, что у него довольно женская логика — мне доводилось встречать подобное "определение" в прочтенных книгах.

Ньют с подозрением посмотрел на девушку.

— Откуда ты столько про нас знаешь? Морри рассказывал?

Девушка покачала головой. Сейг перевел взгляд на очкарика, но тот лишь пожал плечами и тихо произнес:

— Не спрашивай. Она и меня уже знает, как облупленного.

Книжница негромко рассмеялась, наблюдая за удивлением двух друзей.

— Какова твоя способность, Ньют? — вдруг спросила она, пристально посмотрев на прототип трейта. — Мою, я думаю, ты уже понял, а вот о своей рассказывать почему-то не хочешь...

Парень с непониманием посмотрел на девушку.

— Твою способность?..

Книжница не отводила взгляд на протяжении еще нескольких секунд, после чего хмыкнула и произнесла в пространство:

— Надо же... моя теория-таки оказалась верна. У нас и правда не должно было быть способностей...

— О чем ты? — спросил окончательно сбитый с толку происходящим Ньют.

— Ты спросил о моей способности, Ньют. Мне казалось, вы с Морри давно уже поняли, в чем состоит ее суть, только не можете подобрать правильные слова. А я вам в этом помогу. Точнее, скажу одно ключевое слово. Книги. Именно они дают мне силу. Именно благодаря им я получила свою способность.

Несколько лет назад, где-то на заре Глобальной Катастрофы, я жила в общине трейтов. Ничего особенного, колония намного меньше вашей и состоявшая целиком из таких, как мы с тобой, Ньют. Андроидов с человеческим обликом, лишенных какой-то определенной цели в жизни. Никто из нас не помнил своего создателя, никто не понимал, для чего мы вообще существуем... единственное, что мы ясно осознавали, так это то, что мы ничем не хуже вас. Ничем не хуже человеческих существ, а некоторые из них — создатели, о которых мы не помним, — пытались нас покорить. Пытались направить нашу деятельность в русло, которое было нужно им. Конечно же, терпеть мы этого долго не могли.

Я, честно говоря, не знаю точно, как все это произошло. Меня создали позже. Изначально, говорят, в нашей общине было чуть больше, чем полсотни особей. Лишь потом, каким-то образом поняв, как можно создавать новых трейтов, мы разрослись в то, что представляем собой сейчас. Точнее сказать, представляли.

Я ушла оттуда. Через несколько лет моей жизни в общине стало происходить нечто немыслимое. Мы не обладали какими-то явно выраженными способностями с самого нашего рождения — это я точно помню. Но потом эти умения внезапно пробудились. Каким был их источник — я так и не поняла. Поняла лишь то, что все вокруг меня изменились. Стали куда более напряженными. Более злыми. Моя любовь к чтению книг, написанных людьми, как видишь, аукнулась мне тем, что я прочитала уже миллионы различных изданий. Тонны информации, которые позволили мне считывать разум любого живого существа точно так же, как я читаю обычную книгу. Я не могу назвать это телепатией, нет... это всего лишь понимание того, как мыслит тот или иной человек.

Книжница замолчала. Ньют и Морри ошарашенно смотрели на нее. Об общине трейтов ходили легенды, какое-то время назад Арч даже предпринимал попытки найти ее местонахождение, чтобы раз и навсегда покончить с андроидами либо путем мирным, либо военным, однако эти поиски особым успехом не увенчались. И вот сейчас таинственная незнакомка говорит о том, что она несколько лет жила в этой общине...

— А где она...

— Я не стану говорить, где находилась наша община, — словно предугадывая мысли парней, произнесла девушка. — Если честно, я попросила Морри привести меня к тебе, Ньют, потому что меня заинтересовал твой создатель. Арч. Человек, который создал существо, названное прототипом трейта... я хотела понять, возможно, он каким-то образом связан с созданием трейтов в принципе. Возможно, он и есть тот самый создатель, которого мы когда-то искали.

— Нет!

Книжница удивленно посмотрела на Морри. До этого сидевший тихо и со смущенным выражением лица, сейчас он вскочил на ноги и с жаром смотрел на девушку. Допустить подобной мысли о своем кумире он не мог.

— Я всего лишь хотела...

— Арч не мог создать трейтов. Он не такой. Он не стал бы избавляться от собственных творений.

Девушка повернулась к Ньюту, желая увидеть, как он отреагирует на подобное заявление друга. Тот, помедлив, кивнул.

— Морри прав. Возможно, Арч и называет меня прототипом, но... мы все знаем его уже несколько лет. Он точно не человек, способный совершить подобную... низость.

Девушка развела руки в стороны и, улыбнувшись, кивнула.

— Хорошо-хорошо, парни. Вы меня убедили. Да и информация, которую я смогла найти по Арчу Штейну, говорит о том, что к трейтам он не имеет никакого отношения. Впрочем, там ничего не сказано и о Ньюте...

— Ньют, — продолжила она, обращаясь к трейту. — Ты уверен, что не обладаешь никакими способностями? Возможно, есть что-то, что не вписывается в рамки...

Сейг на мгновение задумался.

— Возможность отчетливо слышать звуки на большом расстоянии подходит?

Книжница покачала головой.

— Не совсем. Мы все обладаем подобной способностью. Да и некоторые люди тоже ей обладают. В их случае это своеобразная компенсация организма за нарушение деятельности какого-то другого органа чувств. В нашем... возможно, это было заложено в нас при создании.

И, мне кажется, если ты на самом деле не обладаешь никакой выходящей за рамки способностью, моя теория все же верна. Мы не были одарены ими при создании. Нас искусственно наделили ими. И знаешь, мне очень хотелось бы увидеть того, кого можно "поблагодарить" за это. Того, кто разрушил нашу общину...

Морри с Ньютом увидели, как в глубине глаз девушки блеснули слезы.

* * *

Крон нашел Дрейка выходящим из комнаты. Новоиспеченный Сейг все никак не мог перестать сиять от радости — все же исполнилась его самая сокровенная мечта, он стал защитником справедливости и оператором боевого костюма, о котором бредил с самого детства, при этом не опозорившись, как он того боялся, на экзамене... возникало впечатление, что Фортуна не просто повернулась к нему лицом, а одарила его целым дождем успеха и удачи. И в этом он отличался от своего нового напарника, который уже несколько недель был мрачен и угрюм.

— Дрейк, ты уже проверял новое обновление для наших браслетов? — возбужденно поинтересовался Крон, фактически с благоговением глядя на свой браслет, позволявший превращаться в Сейга. В этот момент он начинал напоминать Морри с его постоянным восхищением профессором Штейном. — Арч только сегодня закончил разработку...

"Арч"... От одного звучания этого имени Дрейк машинально скривился. Он, казалось, и сам не предполагал, что когда-то найдется человек, способный вызывать у него подобное отторжение после стольких лет знакомства и нахождения вместе. Но наставник, видимо, уже прочно занял это положение и пока не собирался сдавать позиции.

Крон же, ослепленный собственным успехом, не успел пока обратить внимание на лицо собеседника. Так с ним происходило всякий раз, когда речь шла о чем-то, связанном с боевым костюмом — для него переставало существовать всё вокруг.

— Мэйси сказала, что Арч встроил в браслеты локаторы трейтов. Представляешь, Дрейк, больше не придется напрягаться и ждать сигнала от спутника наблюдения — теперь у нас с собой будет такой портативный спутник! Он, кажется, эту идею позаимствовал у Сайбана, ну, знаешь, того костюма Элиаса...

Дрейк нервно засмеялся. Крон осекся и с беспокойством посмотрел на друга.

— Дрейк... что такое?

Облизав засохшие губы быстрым движением языка (в этот момент он, скорее всего, и сам того не подозревая, оказался похожим на Инва), тот проговорил:

— Да ничего особенного. Просто восхищаюсь нашим наставником.

— ???

— А подумай сам, Крон. Где еще мы можем увидеть такого лживого и двуличного человека? — вопрос прозвучал с явной горечью в голосе. — Арч хоть когда-нибудь рассказывал нам всю правду? А? Он даже о трейтах не может ничего толком рассказать, заставляя нас сражаться с ними, изучать их во время сражения и на основании этого делать выводы. Мотивирует это тем, что голые факты о противнике на практике не принесут никакой пользы. Смешно, да.

— Дрейк, ты...

— Послушай, что я скажу. Просто вслушайся в мои слова. Арч все это время лгал нам про Ньюта. Все это время скрывал, что мой друг детства — один из расы андроидов, которым я так хочу перерезать глотку. Теперь он подружился с Элиасом, которого знает без году неделю. Тебе не кажется, что это не те поступки, которых следовало бы ожидать от нашего мудрого наставника и руководителя?

Крон хотел что-то сказать, но промолчал. В глубине души он чувствовал, что Дрейк, хоть и по-своему едко и ядовито, но говорит правду. Легче от этого, правда, все равно не становилось.

— Тогда почему ты еще здесь, Дрейк? Почему ты до сих пор Сейг? Почему ты не уйдешь?

— И что ты там пытаешься увидеть? — развалившись на кровати в центре комнаты, рассмеялся Дрейк, глядя на то, как Крон всматривается в пространство под елкой. Они с другом проснулись два часа назад и уже проверили стоявшую здесь ёлку на предмет наличия подарков. Их было два — амулет от Мэйси для Дрейка и очередной 4D-шутер для Крона от Морри. Не исключено, что написанный самим же Морри. Или при его участии. В конце концов, сейчас, после Глобальной Катастрофы игры создавались лишь единицами. Индустрии игроделов просто негде было развиваться. Компьютеры и то в основном были в тренировочном центре, а обычные граждане колонии ограничивались мобильными телефонами и внутренней сетью, которую организовал Арч.

— Чудо... — проговорил Крон, отводя взгляд. Дрейк был прав — нечего было там искать. Под елкой было пусто. — Мне кажется, всем нам сегодня нужно немного чуда. В особенности тебе, Дрейк.

Одновременно с заданным вопросом сработал сигнал локатора трейтов, выцепивший Дрейка из неожиданного возникшего в сознании воспоминания. Локатор засек двух андроидов в двух кварталах от тренировочного центра.

— Знаешь, порой... я и сам не понимаю, почему я до сих пор не ушел. Не понимаю, что меня здесь держит.

Крон, стараясь не отставать, с пониманием взглянул на совершавшего широкие шаги друга, размышляя, стоит ли сказать то, что вертелось на языке. И... решил это сказать.

— А я знаю ответ на этот вопрос.

— И какой же он? — покосился Дрейк на нового Сейга.

— Четыре буквы, дружище... — обогнав напарника, подошел к выходу из центра Крон. — Имя из четырех букв.

12

Искать противника в толпе то и дело бегущего по своим делам во все четыре стороны народа — дело довольно неблагодарное. Представьте себе, словно вы ищете даже не иголку в стоге сена (первое возможное сравнение, которое могло бы прийти на ум), а маленького-маленького муравья с едва отличимой внешностью среди толп таких же снующих туда-сюда муравьев. Представили? Отлично, дорогой читатель, значит, ты можешь себе представить, каково было дуэту Сейгов пытаться найти двух трейтов.

Встроенный в их браслеты локатор, как и, собственно, спутник, благодаря которому определялось местонахождение того или иного замеченного андроида, обладал одной очень нехорошей особенностью — местоположение он мог определять лишь примерно. Да, в него были встроены определенные сигнатуры существа, благодаря которым можно было находить подобных ему, да, он с хорошей точностью определял, где находится искомый трейт... однако это не отменяло одного. Передвижения трейтов он отслеживать не мог. И именно с этим сейчас столкнулись и Крон с Дрейком.

— Потрясающе. Получается, ты так радовался недоделанному сканеру? — с иронией спросил Дрейк у своего напарника. На задании все его сомнения уходили прочь, оставалось лишь ясное желание побеждать и убивать — наверное, поэтому возвращались и ирония с чувством юмора.

Крон потупил взгляд.

— Я же думал...

— Поменьше думай, — осадил его Дрейк. — У тебя, как видишь, это не особо хорошо получается. И попроси Морри в твою сторону больше не дышать, а то уже, видимо, заразил тебя своим восхищением Штейном.

Новоиспеченный Сейг дернулся. После того, как первый дуэт Сейгов распался, его друг не упускал ни минуты, чтобы едким словцом задеть уважение кого-либо к Арчу. Это могла быть банальная словесная месть солгавшему тебе человеку — во всяком случае, выражение "зуб за зуб, глаз за глаз" появилось еще в совсем древние времена, о которых мало что помнили даже жившие в Общей эре, чего уж говорить о детях Глобальной Катастрофы — но у Крона все чаще складывалось впечатление, что говорить подобные слова Дрейка заставляет боль. Банальная затаенная где-то в глубине сердца боль, в которой он боится признаться и которую так боится выпустить наружу и отпустить.

* * *

Элиас в долгу не остался — не обращая внимания на острую боль в ноге (удар, должно быть, все же получился сильный), неожиданной подсечкой он опрокинул Ала на пол, заставив того ссадить себе кожу на щеке об угол кровати.

— Черт, я не хотел...

Ал, казалось, не слышал его. Старался прикрыть рукой свою щеку, хотя, казалось бы: царапина и царапина, ничего особого страшного в этом не было. Почувствовав что-то неладное, союзник подошел к нему, с силой отнял руку Аллекви от щеки и... застыл на месте. Прямо на его глазах рана затянулась, не оставив и следа на коже парня. Не считая только развода от небольшого количества крови.

— Что за...

* * *

— Есть идеи, как он вообще... — стремясь сменить тему, начал произносить Крон, только чтобы быть прерванным громким женским криком, доносившимся откуда-то спереди.

Не сговариваясь, Сейги прибавили шаг и, вежливо расталкивая сгрудившуюся (видимо, как раз вокруг источника крика) толпу, пробрались к пострадавшей. Ей оказалась немолодая женщина лет сорока, схватившаяся за голову и осевшая на землю. Подходить к ней люди боялись — стоило только сделать шаг по направлению к пострадавшей, как воздух вновь прорезал крик.

— Что это с ней... — проговорил Крон, изумленно глядя на жертву. Дрейк его удивление не разделил — напротив, начал внимательно всматриваться как в саму женщину, так и в пространство вокруг нее. У него возникало стойкое ощущение дежа вю, но он не понимал, почему именно...

Толпа продолжала прибавляться. Некоторые переговаривались, подумывая вызвать отряд военных, другие показывали пальцами на Дрейка. Видимо, внешность рыжеволосого Сейга оказалась довольно запоминающейся, раз некоторые из горожан даже начали узнавать его в лицо.

— Она одна из ЭТИХ, однозначно! — громко произнес какой-то мужчина в толпе. — Монстров этих! Видите, привлекла наше внимание, чтобы заманить побольше людей! Гнида! Притворщица!

— Что здесь...

Договорить Дрейк не успел — едва он сделал шаг по направлению к женщине, как воздух тут же прорезало нечто небольшое. Увернувшись от этого, Сейг услышал детский вскрик сзади. В ужасе обернувшись, он увидел, как Крон в боевом костюме держит в руках черное перо, остановленное им, видимо, в десятке сантиметров от маленького мальчика, со слезами прижимавшегося к матери, которая стояла рядом с Кроном. Дрейк с облегчением выдохнул и покачал головой.

— Уходите отсюда. Живо, — тихо произнес он, после чего резко повысил голос. — ЖИВО! УХОДИТЕ ОТСЮДА!

Два раза повторять не потребовалась — толпа начала быстро рассасываться. Вновь повернувшись к пострадавшей, Дрейк нажал кнопку на браслете, призывая костюм Сейга, после чего вновь сделал шаг к женщине. На этот раз воздух прорезали сразу три черных пера, которые он, материализовав в руках копье, с легкостью отбил его древком, даже не прибегая к помощи острого наконечника. Благодаря недолгой паузе опытный Сейг воспользовался ускорением, которое даровал ему костюм, метнулся к женщине и через несколько секунд оказался рядом со стоявшими неподалеку и задержавшимися людьми.

— Позаботьтесь о ней. Пожалуйста.

Группа людей кивнула. Кивнув им в ответ, Дрейк вернулся на линию огня рядом с Кроном. И вернулся отнюдь не зря — их противник уже явил себя. В нескольких метрах от воинов приземлился человек-ворон. Так он, во всяком случае, выглядел на первый взгляд — большие черные крылья с острыми перьями, человеческое телосложение... и тело, выглядящее как тело трейта. Пожалуй, только это и выдавало в нем андроида, а не неожиданно появившегося в чертах колонии представителя дикого человека-мутанта, о которых ходили слухи несколько лет назад, когда Дрейк с ребятами еще обучался в центре и не сталкивался с трейтами так часто, как сейчас.

— Кажется, пора обрезать кому-то крылья...

Крон напрягся — так всегда случалось во время битв с андроидами. Хоть и за время его бытия Сейгом ему довелось сразиться лишь с двумя трейтами, которые даже не достигли какой-либо ступени эволюции, память о контузии после сражения с андроидом давала о себе знать.

Трейт-ворон склонил голову набок, словно примеряясь к своим соперникам. Дрейк медленно занес копье, приготавливаясь к броску.

— Что ты сделал с той женщиной? — неожиданно спросил Крон, тем самым, хотел он этого или нет, разряжая сложившуюся обстановку.

Голос ворона оказался низким и хриплым. Заметно было, что разговаривать ему приходилось нечасто.

— Я ничего ей не делал. Это вы приблизились и помешали нам...

— Нам? — зацепился слух Дрейка за наиболее важное слово из всей фразы. — Кому это — нам?

Ответ ему дал не ворон, но появившийся рядом с ним из воздуха трейт, очень похожий на черного ворона. С одним лишь отличием — это была девушка и крылья ее были белоснежными.

— Еще один Инв, что ли... — тихо выругался Дрейк, даже не представляя, что своим ругательством окажется недалеко от истины.

Черный и белый ворон молчали. Ответ Сейгу пришел справа, где из воздуха появился уже знакомый ему персонаж с довольным выражением лица.

— Отнюдь, мсье Сейг, отнюдь... я имеюсь лишь в единственном экземпляре и клонированию не подлежу.

Глаза Дрейка (хоть никто и не мог этого видеть из-за боевого костюма) сузились.

— Ты...

Инв улыбнулся, мимолетно высунув и показав Сейгам свой длинный язык.

— Знаете, так приятно, когда вас узнают... а в особенности в такой компании. Согласитесь, у меня потрясающие друзья? — кивнул он на двух разнополых трейтов, которые молча стояли и, видимо, ожидали приказа. — Мне очень уж понравилось то, каким образом я получил свои способности, и я подумал: а что, если есть подобные мне? Что, если наши возможности не ограничиваются тем, о чем могут мечтать ничтожные человеческие существа вроде вас? Что, если я смогу найти себе друзей?

И, как видите, я их нашел. Кроу и Майнд. Потрясающая парочка, не правда ли? У одного очень острые перья, а вторая может заставить человека делать все, что только захочет... все, что она только может пожелать. Вплоть до медленного схождения человека с ума...

Дрейк почувствовал, как все происходящее вдруг начинает обретать смысл. Причиной всего происходящего с их подругой могла послужить трейт, которая может управлять человеческими мыслями и действиями...

Он сжал копье в своих руках покрепче. Спокойно держать его удавалось все хуже и хуже — внутри начинал разрастаться гнев.

— Так из-за этой гниды Эйри... — начал он, но тут же был прерван Инвом.

— Но-но-но, — жеманно погрозив пальчиком, проговорил тот. — Чужих косяков на нас вешать не надо, юный господин. Я видел, что происходит с вашей подругой, видел, как она себя ведет, но обвинять в этом моих новых друзей... увольте! Хотя, конечно, идея наведаться к вам в центр еще раз хорошая, спасибо за приглашение...

Краем глаза Крон увидел, как рука Дрейка начинает дрожать.

— К слову о друзьях... — со сладкой улыбочкой проговорил Инв, продолжая смотреть на Сейгов и явно наслаждаясь тем, какое впечатление он на них производит. — Как там твой бывший напарник? Ньют, кажется... или ты уже решил сменить его на этого хиленького мальчугана?

Вжик! Это полыхнула искра от соприкосновения древка копья и боевого костюма напарника Дрейка. В бой оба Сейга рванулись одновременно, начав его с рукопашного сражения, в котором более опытный воин справедливости решил использовать все то же копье, повременив с броском. Инв предусмотрительно исчез, оставив Кроу и Майнд разбираться с Сейгами.

Как вскоре понял Крон, воздействовать на них тем самым путем, каким она делала это по отношению к обычным людям, девушка по имени Майнд не могла. Видимо, все дело было в боевом костюме, оставлявшем в неприкосновенности не только тело своего оператора, но и разум. Мысленно поблагодарив Арча за предусмотрительность, Крон, ставя очередной блок от удара крылом вскользь, принялся искать слабое место девушки. Сейчас они были равны — обреченная на рукопашный поединок трейт и Сейг, еще не до конца свыкшийся с силой собственного костюма.

Дрейку же, напротив, достался противник посильнее и поопаснее. Кроу не полагался так на силу психическую, как это делала его напарница — заметно было, что рукопашная битва была его коньком. Как, впрочем, и битва в воздухе — Сейг понял это, когда, зазевавшись, пропустил выгодный момент для атаки и трейт-ворон, схватив его за плечи, с силой швырнул в воздух, взлетел сам и нанес пару ударов по начавшему падать вниз телу. К счастью, Дрейку удалось перегруппироваться в падении и вполне удачно приземлиться на ноги, почувствовав небольшую отдачу от земли.

"А он неплохой противник..."

Кроу медлить не стал — сразу послал около пяти перьев лететь в сторону приземлившегося Дрейка. Три из них Дрейк сумел отбить, одно пролетело в опасной близости от его головы, а последнее проскользило по его руке, оставив на броне не просто царапину — целую борозду.

Датчики костюма тут же забили тревогу: был вспорот верхний слой костюма, а острие пера добралось до нейрокостюма-прослойки. Будь трейт-ворон куда более метким, Сейгу бы уже пришлось ощутить на себе всю тяжесть боевого костюма без смягчения его прослойкой. А пока что ему повезло.

"Черт подери..."

* * *

То, что ощутил сейчас Ньют в разгаре разговора с Книжницей, трудно было описать обычными словами. Это можно было назвать неким предчувствием, видением, обрывком невозможного сна... как правило, человеческий язык обладает способностью подбирать огромное множество эпитетов для описания той или иной вещи или явления, убивая саму суть того, что описывается. Лишая его некой индивидуальности.

— Ньют, что такое? — Морри заметил, как друг вдруг напрягся и, сжав в руках простыню на своей кушетке, невольно скомкал ее. — Ньют?..

— Дрейк...

— Дрейк не хочет сюда приходить, если ты...

— Нет, Морри. Не об этом.

Книжница с интересом посмотрела на вскочившего с кушетки трейта.

— Морри, Арч ничего не приказывал забрать из моей комнаты? — спросил Ньют, быстро надевая на ноги стоявшие под кушеткой кроссовки и зашнуровывая их. — Мой костюм, мое оружие?

— Да вроде бы нет...

— Отлично. Тогда ему лучше не знать о том, что сейчас будет. Ты еще помнишь пароль от комнаты Дрейка?..

* * *

— ...Характер этих способностей, вероятность появления тех или иных способностей — мы ничего из этого не знаем. Так как мы можем быть уверенными в том, что среди них не появится трейт, способный воспроизводить наше собственное оружие? Как мы можем быть уверены в том...

— ...что не падем от своей же руки?.. — в очередной раз перебив Ньюта, задумавшись, закончил Арч.

Лицо Дрейка залила краска, не имевшая ничего общего со смущением или стеснением, которое он испытывал каждый раз, как оказывался рядом с Мэйси. Нет, сейчас он чувствовал лишь стыд. Собственную беспомощность и стыд из-за того, что не обратил вовремя внимания на слова друга. Друга, которого в каком-то смысле предал.

Крону приходилось не легче. Проведя тройку успешных атак и сумев загнать девушку-трейта в угол, он расслабился. Но не тут-то было — взмахнув белоснежными крыльями, Майнд отбросила еще не научившегося пользоваться своей силой Сейга прочь, сбив тем самым с ног и его напарника, отступавшего и пытающегося выгадать правильный момент для атаки.

Рисунок битвы изменился. Если до этого на поле сражения преобладали Сейги, пользовавшиеся возможностями своего костюма для того, чтобы одолеть андроидов, то теперь именно они и были загнаны в угол почувствовавшими переломный момент воронами. Материализовав в руках клинок, Крон бросился было с криком на Кроу, но был вновь отброшен воздушной волной, которую производили крылья белоснежной девушки-ворона.

— Крон, не надо...

Однако новичка-Сейга сложно было остановить. Он совершал ту же ошибку, которую когда-то совершал и сам Дрейк — позволял боевым инстинктам, не имевшим ничего общего с человеческими и восходившим, скорее, к инстинктам животным, взять над собой верх. Почувствовать преимущество и разить противника, даже не думая о попытках защититься.

— Крон...

Со страшным криком бросаясь на Майнд, неопытный Сейг сделал, казалось, невозможное — парой довольно точных рубящих ударов отсек девушке крылья, оставив ее фактически безоружной и чувствующей немыслимую боль (представьте, как вам отрубают руки, если хотите получше понять то, что она чувствовала в этот момент), — однако ошибся в куда более глобальном. Противников у него было двое. И второй из них не собирался сидеть сложа руки, смотря, как убивают его напарницу. Особенно с учетом того, что он обладал явным боевым преимуществом — Дрейк находился в нескольких метрах от Крона и не мог успеть к своему напарнику вовремя, как бы он того ни хотел. Отсутствие сработанности и единения двух Сейгов — старого и нового — сказывалось до сих пор и сейчас грозило стать фатальным.

Издав боевой клич, Кроу взмахнул крыльями и тотчас около двух десятков острых перьев полетели прямо в Крона, пригвоздив его к стене дома, к которому он до этого стоял спиной. Сейг вскрикнул от боли — неведомым образом перья смогли пробить казавшийся ему очень крепким боевой костюм и впиться прямо в кожу, разрывая ее.

— Крон!

Дрейк метнулся было наперерез трейту, дабы защитить друга от противника, желающего поставить точку на существовании в этом мире человека с именем "Крон", однако не особо в сём деянии преуспел. Он почувствовал, как в районе пояса его обхватило нечто длинное и склизкое, а затем был отброшен в сторону на несколько метров. Уже в полете парень увидел, как в воздухе проявляется не кто иной, как Инв. Уйти с поля боя — признак труса, но зачем тебе перманентно его покидать, если ты трейт-хамелеон и способен просто скрыться от глаз как своих друзей, так и недолюбливающих тебя врагов, верно?

Все еще дергаясь и понимая, что попал в ловушку противника, Крон пытался выбраться. Тщетно — пригвоздившие его к стене перья держали свою добычу крепко. Криво улыбаясь, Кроу приближался к нему, предвкушая, видимо, наслаждение финальной агонией добычи. Улыбался и Инв, прижимавший Дрейка к земле и не дававший ему подняться и броситься на помощь напарнику.

Подойдя к ослабленному Сейгу, ворон склонил голову набок.

— Твои последние слова? — услышал парень сиплый голос андроида. — Или ты предпочитаешь умереть молча?

Воцарилась тишина, прерываемая лишь стонами Дрейка, пытавшегося выбраться из крепкой хватки Инва, да всхлипыванием Майнд, лишившейся собственных крыльев. Подождав некоторое время, Кроу занес свое крыло над Кроном, знаменуя тем самым последние секунды его жизни. Крон закрыл глаза.

Говорят, смерть приходит тихо. Ты просто проваливаешься в пустоту. Во тьму. Растворяешься в ней и больше не существуешь. Тихо, мирно и без лишних назойливых звуков. Сейгу-новичку, однако, предстояло это поверье опровергнуть — последним звуком, который он услышал, закрыв глаза, было жужжание мотора. Оно не было похоже на то, что обычно издают внутренности автомобиля... скорее, это был мотоцикл.

"Смерть от мотоцикла — довольно привлекательно и романтично..."

Прошло несколько секунд. Затем еще несколько. Крон открыл глаза и понял, что перед ним уже никого нет — исчезло тяжелое дыхание ворона и занесенное над ним черное крыло с острыми перьями. Оглядевшись, парень успел заметить мелькнувший где-то сбоку силуэт парня на мотоцикле, после чего пустота все же распростерла свои объятия и приняла нового гостя в свои владения. Парень потерял сознание, даже не успев упасть на землю и так и оставшись висеть, пригвожденным к стене.

Сражения на мотоцикле Ньют никогда не отрабатывал — начнем с того, что у него даже не было мотоцикла, на котором можно было производить тренировки. Благо, таковой имелся в наличии у Дрейка. Железный конь словно ждал своего часа. Часа, когда он сможет оказаться полезным для чего-то большего, нежели простая езда.

И вот этот час настал. Как и говорилось ранее, ни к чему подобному находившийся некоторое время в своеобразной отставке Сейг не готовился — все происходящее было чистым экспромтом. Экспромтом был разгон до скорости около 200 километров в час с целью припечатать жаждущего крови ворона и заставить его тело взорваться. Экспромтом была материализация сразу четырех кинжалов, которые пригвоздили тело Майнд к стене противоположного здания так же, как это сделали перья Кроу с третьим Сейгом.

Увидев, кто находится на мотоцикле, Инв почувствовал беспокойство. Однако подавать вида не стал.

— Какие гости... — только и проговорил он, наблюдая, как мотоциклист разворачивается на своем средстве передвижения и направляется прямо к нему.

Дрейк не верил своим глазам — прямо на него мчался его собственный мотоцикл, которым управлял не кто иной, как Сейг. Еще один Сейг, не считая тех двух, что уже находились на поле постепенно заканчивающегося поединка! Это могло значить лишь одно...

Инв, который понял все гораздо раньше, чем удерживаемый им парень, отреагировал молниеносно — высунув свой длинный язык, он попытался отбросить мотоцикл вместе с горе-наездником так же, как он поступил до этого и с напарником этого наездника. Но допустил одну оплошность — не учел, что в планы Ньюта не входило дальнейшее выполнение трюков на данном агрегате, и он с радостью покинул его в паре метров до столкновения с трейтом, позволяя хамелеону насладиться всеми прелестями столкновения с несущимся на полной скорости мотоциклом.

Выругавшись, Инв растворился в воздухе. Мотоцикл лег на бок, мигая разбитыми от последовавшего столкновения со столбом фарами. Ньюта, как, впрочем, и Дрейка, это уже не интересовало...

Подойдя к напарнику, Ньют протянул ему руку, помогая подняться. Дрейк не спешил принимать помощь.

— Что, идешь по стопам создателя? Уже до воровства скатился?..

Отозвав боевой костюм и вновь приняв человеческий облик, трейт усмехнулся.

— Конечно. А еще я воинственный андроид, которого ты так ненавидишь. Мы с тобой росли с самого детства, и с самого детства в тебе кипела ненависть ко мне. Ах да, и сейчас ты меня ненавидишь за то, что я спас тебе жизнь. Я все правильно сказал?

Хмыкнув, Дрейк подал другу руку в ответ и, поднявшись на ноги, тоже отозвал костюм Сейга. Друзья обнялись. Ледяная глыба недопонимания между ними начала медленно таять.

— Хотя в одном ты прав, — проговорил Дрейк, чувствуя, как в его глазах начинают появляться слезы. — За то, что спас меня, я тебя ненавижу.

Выбравшись из объятий друга, вернувшийся в строй Сейг с иронией посмотрел на него.

— Нет, конечно, мы можем все отмотать назад. Я не буду приходить на помощь к тебе и Крону, и ты... — тут Ньют осекся и с ужасом посмотрел назад. Направления их с Дрейком взглядов совпали. Совпал и возглас сразу после этого.

— КРОН!

* * *

Мужчина с кудрявыми волосами довольно откинулся на спинку компьютерного кресла. План, приведенный им в исполнение несколько минут назад, должен был закончиться успешно. И успех этот просто обязан был положить начало новой эры. Эры, которую предстояло писать ему самому.

"Больше никто из них не скажет мне, что я слаб и немощен... больше никто не сможет мне помешать... я возьму всё в свои руки... я использую то, до чего не додумался ты, Арч..."

Неожиданно голографические экраны вокруг него замигали красными индикаторами. Еще пять, еще два, еще... тысячи записей в базе данных, отображаемой на них, только что пополнились одной дополнительной колонкой, пустовавшей до этого в течении нескольких месяцев. Пустовавшей в ожидании дня, когда она будет заполнена.

Данк Эрстел со злостью ударил по столу, оставив на нем вмятину от собственного кулака.

Дополнительная колонка содержала лишь одно слово. Одну надпись. "Неудача".

13

Беспокойный сон, кажется, вскоре грозил стать визитной карточкой каждого живущего в тренировочном центре и хоть как-то связанного с Сейгами человека. И речь сейчас шла не о самих операторах боевых костюмов и даже не об Арче, который не спал уже несколько ночей подряд и имел заметные при рассмотрении вблизи мешки под глазами и лопнувшие в глазах капилляры, нет. Сейчас речь шла о том человеке, который в силу стечения определенных обстоятельств оказался фактически отстранен от всего происходящего.

Проснувшись, Эйри почувствовала, что ей холодно. Машинально потянувшись рукой за одеялом, то и дело сползавшим с нее по ночам, она лишь загребла пальцами воздух. Одеяла не было не только на привычном месте — оно не находилось в зоне досягаемости вообще. Постепенно начиная осознавать происходящее и воспринимать окружающий мир в его нормальном, не замедленном после долгого сна течении, девушка поняла, что неожиданное исчезновение одеяла — это лишь цветочки. Отсутствовала подушка. Простыня. Сама кровать. Да что уж там — отсутствовала комната, в которой наставница десятилетних детишек привыкла спать после работы.

Проснулась Эйри на голой земле. Осмыслив это, девушка поднялась на ноги и огляделась. На глаза ей попался... основной вход в тренировочный центр Сейгов.

"Как я..."

Еще не отошедший от сна мозг пытался сложить грамотную цепочку мыслей. Уснув в своей комнате, она оказалась снаружи. Это... трудновыполнимо, но возможно. Быть может, на почве ее проблем с собственным рассудком — медикаменты уже переставали помогать, и положение все усугублялось и усугублялось — она начала страдать лунатизмом. Подобную возможность исключать нельзя никогда. Второй возможный вариант — кто-то проник к ней в комнату и вынес ее за пределы тренировочного центра. Разум этот вариант принимать не хотел по причине наличия многих дополнительных вопросов. Кто это сделал? Зачем? С какой целью? Как ему удалось пройти с ее спящим телом незамеченным, если вход охраняется камерами наблюдения?

Или это вообще дело рук трейта... которому зачем-то понадобилось именно вынести ее из центра, а не похитить или убить. Странно.

Стряхнув со своей ночной рубашки прилипшую к ней землю, Эйри быстрым шагом пошла ко входу в центр. Потянулась рукой к двери, собираясь заставить датчики движения сработать... и увидела, что дверь открылась несколькими секундами раньше, а в пояс ей что-то врезалось.

— Ой, извините... — тихо проговорил опростоволосившийся мальчик семи лет с казавшимся пустым и вечно спокойным выражением лица. — Я нечаянно. Простите.

Не задерживаясь, он, вместе с еще одним мальчиком, имевшим торчащие во все стороны рыжие волосы — видимо, сие дитя не считало нужным следить за своей прической в принципе — побежал в сторону оживленных улиц колонии. Проводив их взглядом и отметив про себя, что оба мальчика кого-то ей очень хорошо напомнили, Эйри повернулась обратно ко входу в центр... и поняла, что на нее смотрит стоящая недалеко от входа девочка лет девяти-десяти. С черными волосами. И с каким-то странным, пронзающим ее насквозь и холодящим взглядом.

Девушка подошла к ней поближе и присела на корточки.

— Тебе помочь?

Девочка никак не отреагировала на вопрос. Ни единого движения, ни единого изменения мимики. Словно не замечала Эйри.

— Эй... — потрясла сбитая с толку девушка ее за плечо. — Что такое? Почему ты так на меня смотрела?

Девочка не откликнулась. Окончательно потерявшая всякое понимание девушка выпрямилась, прошла по залу и собралась подниматься вверх по лестнице, дабы перейти в другой корпус к жилым комнатам, как вдруг услышала свистящий и леденящий душу голос.

— Тебя нет.

Эйри вздрогнула, повернулась и посмотрела по сторонам, пытаясь понять, где расположен источник этого странного голоса. Тщетно, в радиусе видимости не было ни одного человека, кроме этой самой девочки, которая, конечно же, не могла подобного сказать. Не та внешность, не тот голос. Владелец голоса, если судить по звучанию, был куда взрослее.

— Тебя нет, Эйри...

На этот раз голос оказался еще более ледяным и исходящим, казалось, от стен вокруг девушки. Впору было подумать о том, что ей всерьез заинтересовался какой-либо призрак, живущий в стенах их тренировочного центра, однако... она в подобные сказки не верила. Человек науки никогда не поверит в существование чего-то паранормального, верно?

— Тебя нет... Ты никогда не существовала...

Вновь посмотрев на девочку, девушка заметила, как лицо ее искривляется в ужасной ухмылке. Ухмылке, которая совсем не соответствовала образу милой десятилетней девочки и потому казалась еще более страшной...

Девочка разомкнула губы.

— Тебя нет, Эйри...

Вскрикнув, девушка сделала несколько шагов назад, запнулась о начинавшиеся ступеньки лестницы. Упала. Тут же поднялась на ноги и побежала наверх, стремясь уйти из зоны видимости маленького монстра.

"Что со мной опять творится..."

Она бежала так до тех пор, пока не оказалась у двери собственной комнаты. С облегчением приложив руку к считывающему устройству, Эйри в последний раз осмотрелась по сторонам, убедившись, что ее никто не преследует, и вошла внутрь.

...после чего застыла на месте. Потому что помнила, как выглядела ее комната, и понимала, что попала не туда.

"Ошиблась, что ли..."

Девушка повернулась к выходу, собираясь выйти наружу и проверить, точно ли она зашла в свою комнату, но этому не суждено было сбыться. У двери стояла все та же черноволосая десятилетняя девочка.

Эйри попятилась.

— Ч-что... что тебе нужно? Кто ты?! — не выдержав, вскричала она.

Лицо девочки исказила — именно исказила, ибо в этом случае она ее никоим образом не красила, — улыбка.

— Тебя... нет... Эйри...

Маленький монстр в обличии девочки протянул руки к девушке. Та закричала и...

Проснулась, судорожно хватая ртом воздух и чувствуя, как руки дрожат так, словно через них пару минут назад пропустили сильный разряд тока.

Эйри потребовалось несколько минут на то, чтобы полностью осознать следующее: она находится в безопасности. В собственной комнате. На своей постели. Сжимает в руках подушку, от страха схватив ее так, что, будь подушка живой, живой бы подушка уже не была. Здесь она в безопасности. Здесь ее никто, абсолютно никто не тронет. Все хорошо.

Из глаз сами по себе потекли слезы. Облегчение и осознание того, что все произошедшее с ней было всего лишь дурным сном (хоть и одним из череды дурных снов, которые не оставляли ее уже больше месяца) повлияли на организм единственным возможным образом — слабостью и слезами. Даже не делая пока попыток подняться, словно опасаясь, что ее кровать вновь исчезнет, а сама она окажется в ловушке собственного больного сознания, Эйри просто смотрела в потолок и плакала, не поднимая руки и не вытирая стекавшие на наволочку положенной под голову смятой подушки слезы. Пусть текут. Пусть страх покидает ее душу.

Девушка не понимала. Не понимала того, что с ней происходит. Не понимала, почему ни одна терапия, ни один медикамент не могли ей помочь и спасти ее от постоянных нервных срывов, навязчивых, невесть откуда бравшихся дрянных желаний и кошмаров, из-за которых по ночам даже не хотелось закрывать глаза, дабы не провалиться в очередной раз в эту пучину страха и отчаяния.

Ночь для нее была самым страшным временем суток. Еще с детства не особо любя ночь и пугаясь, видя страшные силуэты или тени в окне, которые при более подробном рассмотрении оказывались безобидной игрой света, Эйри пронесла эту боязнь и во взрослую жизнь, приумножив ее после того, как она впервые сорвалась на бедную Мари. Откуда девочке было знать, что с этого момента для бывшей ее наставницы начнется черная полоса в жизни, которой, видимо, не суждено было закончиться в ближайшее время?

Эйри лежала и думала. Порой ей казалось, что только это она и может пока более-менее спокойно и адекватно делать. Думать. Размышлять. Делать все то, что не требует от нее каких бы то ни было физических усилий и контактов с другими людьми, которые она постепенно старалась сводить на нет. Не хотела делать больно близким людям. Не хотела случайно испугать их, обидеть, задеть своим быстро меняющимся и неподконтрольным ей самой поведением.

Единственным человеком (по иронии судьбы как раз-таки человеком и не являющимся), который ее понимал, был Ньют. С того дня, как он попал в медпункт по вине Инва, с тех самых пор, как ему пришлось пройти через множество тестов и экспериментов, проводимых Арчем, чтобы Сейг вновь смог обрести разум и не потерять те воспоминания, что были у него накоплены за два десятка лет, Эйри постоянно пыталась находиться рядом с ним. Дело даже было не в некоем влечении, которое, признаться, присутствовало, нет... девушка просто знала, что этот парень понимает ее так, как не понимал никто другой. Даже ее родная сестра Мэйси, одобрительно улыбающаяся всякий раз, как она замечала наличие Эйри в палате у Ньюта.

"Тебя не существует..."

Отголоски сна, однако, не спешили покидать мысли девушки. Страшная фраза, преследовавшая ее вместе со страшной девочкой, продолжала колыхаться на поверхности ее сознания, повторяясь вновь и вновь. Словно стараясь уверить девушку в своей истинности, уверить ее в том, что она на самом деле не существует, а все, что сейчас находится вокруг нее — лишь иллюзия.

"Нет. Меня зовут Эйри. И я существую."

С этой мыслью девушка поднялась с кровати и встала на ноги, чуть покачнувшись назад. Слабость все еще давала о себе знать.

* * *

— Осторожней его вносите... так... сейчас разверну кушетку...

Медпункт тренировочного центра Сейгов за последние несколько недель грозил стать центром всего суетливого, что происходило в этом самом центре. Он видел суету Арча Штейна по поводу никак не приходящего в себя Ньюта, он видел суету Мэйси, которая пыталась помочь чудесным образом так быстро поправившемуся Аллекви, а теперь ему предстояло увидеть двух суетящихся Сейгов, которые хотели помочь своему другу.

Уложив раздетого до нижнего белья Крона на кушетку, Ньют с Дрейком перевели дух. Парень так и не пришел в себя с тех пор, как потерял сознание на поле боя. Все то время, пока двое друзей тащили его до центра, в их головах билась лишь одна очевидная мысль: "Успеть". К счастью, дыхание парня, хоть и ставшее очень хриплым, все еще присутствовало, а, значит, не все пока было потеряно.

Убедившись, что больше помощи от воинов не требуется, Мэйси выгнала измотанных Сейгов в коридор, после чего вместе с врачами занялась исследованием состояния новоиспеченного защитника справедливости. Наметанный глаз и опыт работы подсказывали ей, что от таких многочисленных ссадин и колотых ранений так просто не отделаешься...

— А эта... крылатая трейт где? — внезапно вспомнив об андроиде, которую они собирались захватить в плен, спросил Дрейк, разрывая воцарившееся на несколько минут отдыха молчание. — Мы ее там оставили.

Другой бы человек на месте Ньюта, скорее всего, удивленно посмотрел бы на своего напарника: дескать, это было всего полчаса назад, неужели ты не помнишь? Ньют же, напротив, отлично понимал состояние своего лучшего друга и не удивлялся внезапной забывчивости того. Удивляться, скорее, надо было бы излишней ясности памяти человека, только недавно бывшего на волосок от смерти.

— Я связался с Морри... — выдохнул Ньют, глядя на стеклянное окошко, отделявшее их от помещения, в котором сейчас находился Крон. — Арч обещал дать ему в подмогу пару толковых ребят из младших наставников. Думаю, они уже ее забрали.

— Это Арч тебе сообщил о том, что мы в беде? — задал Дрейк крутившийся у него на языке вопрос.

Трейт покачал головой.

— Нет... Сам что-то такое ощутил, — подняв руки, неопределенно пошевелил пальцами он, — словно почувствовал, что ты сейчас в опасности и тебе требуется помощь. Не знаю, как еще это объяснить.

Дрейк положил руку вновь обретенному другу на плечо.

— И не нужно объяснений. Главное, что ты оказался рядом вовремя... не то, что я.

Ньют серьезно посмотрел на друга.

— Хватит. Не надо себя корить. Я отлично понимаю, что ты чувствовал в этот момент... наверное, потому что и сам, когда обо всем узнал, чувствовал себя не лучше. Не понимаю, почему Арч ни о чем не сказал нам раньше...

— А я не понимаю, почему ты не сообщил мне о Книжнице и своем несанкционированном превращении в Сейга, — раздался голос Арча, подошедшего к двери медпункта. Появление около этого помещения грозило стать его не самой хорошей привычкой. — Надеюсь, мы сможем обсудить эти недопонимания позднее.

— Зачем же позднее? — почувствовав вдруг жжение в груди, словно у него защемило отсутствующее человеческое сердце, повысил голос Ньют. — Давайте разберемся с этим прямо сейчас, наставник.

Повернувшись к воспитаннику, Арч на некоторое время потерял дар речи. Его послушный, рассудительный и понимающий Ньют, существо, созданное им и выращенное с заботой, которую он мог направить лишь на того, кого считал своим сыном, его спокойный ученик... вдруг показался ему кем-то другим. Незнакомым воином, пробравшимся в тренировочный центр, принявшим облик трейта и стоящим теперь перед ним.

— Думаю, Дрейк в кои-то веки оказался прав в своей ненависти к кому-то, а, Арч Штейн? — продолжая переходить рамки, проговорил парень. — Что же заставило вас молчать целых двадцать лет о том, что я не человек? Почему вы не могли сказать об этом даже мне, тому, кого вы собственными руками сотворили? Или же побоялись моей реакции?

Арч попытался что-то сказать, но осекся. Даже Дрейк, стоявший рядом с напарником, не ожидал такой эмоциональной вспышки со стороны малоэмоционального трейта.

— Я готов допустить, что у вашей лжи была очень важная на то причина. Я готов допустить, что вы не могли рассказать нам правду из-за черт знает каких ваших принципов... но не смейте разговаривать со мной так, словно ничего не произошло! Дрейк покинул меня на эти несколько недель из-за того, что не мог находиться со мной рядом. Ребята приходили ко мне чуть ли не каждый день, Эйри чуть ли не ночевала в медпункте... а где были вы, черт подери? Почему за все это время я ни слова не услышал с вашей стороны? Вы приходили в медпункт лишь для того, чтобы удостовериться в нормальности моего самочувствия, чтобы проверить показания датчиков... огромное спасибо, Арч. Огромное спасибо за то, что показал мне, что я недостоин нормального отношения к себе после того, как узнал правду... отец.

Дрейк медленно коснулся плеча Ньюта.

— Ньют, спокойно...

Но распалившегося трейта сложно было остановить. Это был настоящий эмоциональный взрыв — воплощение всей боли, обиды и непонимания, накопившихся за недели нахождения его в медпункте. Он давно уже осознал, что произошло с ним в тот день, когда "программа дала сбой". Он не был запрограммирован на обладание каким-то умением. На обретение эмоций. Книжница-Миц, наверное, была права. Ей и ее знакомым трейтам все это оказалось доступно искусственным путем, по чьей-то воле... однако он обрел "человечность" путем естественным. И, как и любой нормальный человек, не умел сдерживать свои эмоции.

— Спокойно, Дрейк? Спокойно? Подумай сам, — голос Ньюта перешел на крик, — он хоть что-нибудь нам рассказывал о себе? Хоть кто-то из нас может сказать, что знает, кто такой Арч Штейн? Нет! Постоянные секреты, тайны, информации не больше, чем нам положено... так, может, пора бы уже определиться, воспитанники мы, друзья или чертовы бездушные инструменты, которым нельзя доверить даже простейшей информации?!

Голос Ньюта сорвался. И как раз вовремя — дверь медпункта открылась, выпуская растрепанную Мэйси. Все взгляды скрестились на ней.

— Крон... он... простите...

Арч стал мрачным, как туча. Ньют, словно забыв о своем гневе, со страхом посмотрел на девушку.

— Что с ним?

— Он... он...

Мэйси закрыла было глаза руками, вытирая начинающие идти слезы, но довольно быстро сумела взять себя в руки.

— Он умирает, — тихо сказала она. — Ранения слишком тяжелые.

Не произнося ни слова, Арч с Сейгами рванулись в медпункт, бессильно остановившись у двери в операционную. Внутрь их, ясное дело, впускать никто не мог, даже несмотря на всю влиятельность профессора Штейна. Да и это не было необходимым — прозрачное окошко, отделявшее помещение, в котором они сейчас находились, от операционной, позволяло увидеть и экран с показателями Крона. Ньют и Дрейк, мало что понимавшие в этом, вопросительно смотрели на Арча. Выражение лица того становилось все более и более мрачным и... беспомощным. Мужчина понимал, что ситуация начала выходить из-под контроля. Даже больше — что она уже давно вышла из-под его контроля.

"Я не могу лишиться еще одного..."

— Арч... вы... — тихо начал Ньют, но прервался по мановению руки наставника.

— Не надо, Ньют. Ты сказал правду.

Голос Арча стал необычайно тихим.

— Мэйси... — повернулся он к медсестре, подошедшей к ним сзади. — Ему можно как-то помочь? Не может быть, чтобы выхода не было... ты же поставила на ноги Аллекви месяц назад. Аллекви, у которого было пробито легкое, поправился всего за несколько дней... ты же можешь помочь Крону.

Арч больше не отдавал приказы, нет — он просил. Умолял помочь. Словно неожиданный эмоциональный взрыв Ньюта сломал в нем какой-то стержень, заставил вспомнить о том, каким он надеялся стать для своих воспитанников, а не каким его сделали действия бывшего друга.

— Мэйси... — это произнес уже Дрейк. — Прошу тебя... помоги ему.

На удивление Сейгов, девушка на какой-то момент отвела взгляд. В выражении ее лица читалось понимание того, как был излечен Аллекви... однако она почему-то не хотела позволять этому пониманию раскрыться.

— Мэйси...

— Ваш друг в капюшоне мог бы помочь ему, — раздался женский голос у входа в медпункт. Ньют резко подвинул Дрейка в сторону и увидел стоящих там Морри и Книжницу.

— Это... она?

Тихо заданный вопрос Дрейка, казалось, никто и не услышал. Всех волновало иное.

— Друг в капюшоне? — жадно спросил Арч. — Аллекви? Но он-то здесь причем?..

Девушка перевела взгляд на медсестру.

— Ты же знаешь, что произошло тогда с этим парнем. Я читала твои медицинские отчеты (пароль, отмечу, был подобран классный, быстро взломать не получилось!). Ты же знаешь, что его кровь может помочь.

Мэйси с неожиданной злостью посмотрела на Книжницу.

— Какое ты имела право...

За спинами Сейгов раздался кашель Крона. Так и не приходя в сознание, он продолжал бороться за жизнь. И напоминание об этом послужило для сдавшего позиции Штейна неким катализатором.

— О правах поговорите потом. Мэйси, что ты узнала об Аллекви? Что позволило ему так быстро излечиться?

Девушка помедлила с ответом, подбирая правильные слова. Окружившие ее люди не отводили взгляда.

— Он... анализ крови показал высокую способность к регенерации. Такую же, какая есть у трейтов. Они ведь на порядок крепче человека в физическом плане.

Дрейк приоткрыл рот от удивления. Книжница кивнула. Арч вновь повернулся к Крону, переваривая услышанную информацию. Если слова Мэйси верны, возможно, у них появится шанс спасти парня... однако наличие у Аллекви, который по всем известным результатам медицинского обследования являлся человеком, толики возможностей трейта казалось чем-то невозможным. Чем-то, на что способен был лишь один падший человек на этой планете.

"Неужели он добрался и до него..."

— Мэйси, но как ты можешь быть уверена, что?.. — начал Дрейк и тут же замолк — мужчина вновь повернулся к ним лицом, подняв находящийся на его руке браслет на уровень рта.

— Элиас, если ты меня слышишь, приведи Аллекви в тренировочный центр. Сейчас же. Первая степень важности.

Ньют с удивлением посмотрел на наставника.

— Элиас? У него уже есть браслет для коммуникации? Вы же его почти не зна...

— Добавь этот вопрос в копилку тех, на которые я так и не дал ответ... — мрачно сказал Арч, глядя на парня. — Возвращаясь к твоему вопросу, Дрейк. Мэйси не могла ошибиться в результатах анализа. Она несколько недель изучала Ньюта и собирала данные о его состоянии. Если уж кто и может заявить о похожести Ала на трейта, то только она.

— Но ведь Ньюта создали вы, — проговорил Морри. — Откуда вы можете знать, обладают ли регенеративными свойствами и другие трейты? Давайте тогда проведем анализ Книжницы или той пленницы...

— Он знает.

Очкарик с удивлением посмотрел на прервавшую его Книжницу.

— Я и говорю, откуда...

— Только он и может знать.

Теперь на девушку-трейта с удивлением смотрели и Сейги. Ньют спешно отогнал возникшую у него в сознании мысль. Нет, лучше даже не думать о подобном...

— Верно я говорю, Арч Штейн?

Во фразе Книжницы, впервые обратившейся к наставнику воинов справедливости, не было ни капельки гнева. Не лучился гневом или злостью ее взгляд. Имелось в нем только пришедшее недавно понимание.

На удивление Ньюта, Арч кивнул.

— Она совершенно права, — тяжело проговорил мужчина, нашаривая рукой свободную кушетку и садясь на нее. — Не самый подходящий момент для раскрытия карт, но, думаю, смысла тянуть и дальше уже нет. Ньют правильно все сказал — я слишком погряз в собственных утайках и лжи. Я стал слишком похож на того, кого ненавижу всей душой.

У истоков создания трейтов стояли два маститых ученых, выполнявших приказ государства. И звали их... Арч Штейн и Данк Эрстел.

14

Одной из отличительных черт человечества — черт положительных, коих, к сожалению, у этой цивилизации было довольно мало — являлось стремление к познанию. Стремление к тому, чтобы узнать, кто оно такое. Что оно такое. Что происходит сейчас, что произойдет завтра, что было за день до этого... человеческая раса так стремилась поспеть везде и всюду, что подобной прыти можно было только позавидовать. С каким упорством и упоением изучало оно ископаемые находки древних цивилизаций, с каким интересом обращало свой взгляд в небо, к далеким звездам, надеясь если не найти там жизнь, похожую на себя, то найти хотя бы еще одну планету, которую можно заселить. Еще одну неизведанную территорию, которую можно было покорить и подстроить под себя.

Возможно, люди никогда об этом не задумывались, но возникало впечатление, что все в этом мире идет по спирали. Цивилизация поднимается с колен, развивается, узнает о своих предшественниках... и оказывается погребенной для того, чтобы спустя многие тысячи лет кто-то мог точно так же развиться и изучить их. Те, кто изучают древние легенды, могут сами вскоре стать такой же легендой, которую, в свою очередь, будет изучать кто-либо еще. Человечество с такой легкостью и беспечностью подчиняло себе природу, стремилось покорить другие планеты, бросить вызов иным цивилизациям, если они оказались бы найдены... что даже не задумывалось о последствиях своих деяний. Нет. Человечество вело себя как расшалившийся ребенок в детском садике — он пытается узнать что-то новое, пытается наладить контакт с другими, более спокойными детьми... и не понимает, что это невозможно, пока не успокоится он сам. Пока все не будет в порядке с ним.

Планету Земля на протяжении двух веков до образования единого государства сотрясали многочисленные войны и катаклизмы, причиной которых были как раз-таки деяния человека. Расцвет терроризма, постоянная борьба за территорию... все это провоцировало все больший и больший накал страстей. Огромное количество жертв. Разобщенность цивилизации как таковой. И когда дело дошло до ядерной войны между двумя могущественными сверхдержавами, решить проблему смогли они. Другие страны. Союзники обеих сторон, заключившие между собой тайный пакт, который призван был остудить горячие головы. Так человечество было спасено от гибели. Так описывается произошедшее в учебниках — сухо, лаконично и не вдаваясь в особые подробности. Наверное, это даже к лучшему.

Десятилетие спустя было образовано единое государство.. Общая эра — такое название было дано новому летоисчислению с того момента, как человечество получило второй шанс. Как спасло себя от самих себя. Как отбросило предрассудки и ненависть друг к другу прочь, понимая, что эти темные чувства чуть не привели их к тотальному вымиранию.

Конечно, все это лишь формально было так. Нельзя было просто сказать человеку: "С сегодняшнего дня ты любишь вот того соседа, которого раньше ненавидел" — и ожидать, что именно так он и поступит: пойдет с распростертыми объятиями и заключит союз вечной дружбы с человеком, которого раньше и видеть-то не мог. Нет, чтобы все утихомирилось, потребовалась пара поколений. Потребовались дети, которые не были детьми той войны. Которые не ведали тех ужасов. Которые родились в спокойном мире и помогали продолжать строить этот мир.

Так протекали многие годы... казалось, наступил расцвет человечества. Президент Земли, избираемый каждые десять лет, выбирался честным голосованием. Не было никаких подтасовок, коррупции, всей той гнили, которая разъедала ранее разобщенные государства. Идиллия, да и только.

И лишь немногие из нового поколения понимали, что все это лишь фарс. Театральное представление. Что суть человечества не может измениться даже за прошедшую сотню лет. Что вся та тьма и гниль, что находится в каждом человеке с рождения, все равно рано или поздно найдет путь наружу.

Одним из родившихся в спокойное послевоенное время был и молодой ученый по имени Арч Штейн. Родители, умершие своей смертью несколько лет назад из-за того, что в их годы еще не существовало препарата, способного отсрочить старение на пару сотен лет, говорили, что их род был как-то связан с великим ученым. Но Арч не особо интересовался своей родословной. Куда больше его интересовали научные достижения. Эксперименты. Всё то, что можно было попробовать сотворить самому. Не сухие слова и числа, не теория, нет — практика и только практика. Совершенствование и только совершенствование. Еще в студенческие годы загоревшись идеей разработки искусственного разума (а его однокашники делились как раз на два "лагеря" — сторонники разработки искусственной формы жизни, которая была бы подчинена целям человека, и сторонники разработки препаратов, способных улучшить генетический код самого человека: такое уж это было время — эпоха расцвета научных изысканий цивилизации, сумевшей вздохнуть спокойно после разрушительных войн и надеявшейся на то, получит толчок к своему дальнейшему развитию), он собирался продолжать исследования в этом направлении.

Потому, выпустившись из Объединенного Университета, он хотел заниматься научной деятельностью на более высоком уровне. Возникала лишь одна проблема, которая останавливала ученых еще за много поколений до него — недостаток финансирования. Сильный недостаток финансирования. Потому все, на что его пока что хватало — это эксперименты в своем собственном доме, разработка того, на что он был способен при небольшой зарплате университетского преподавателя.

Впрочем, фортуна оказалась вполне милостива к молодому ученому. На одной из научных конференций, где он выступал с огромным докладом, касающимся искусственного интеллекта, судьба свела его с человеком по имени Данк Эрстел. Этот кудрявый мужчина, выглядевший ровесником Арча (что было немудрено — как и Арч, он был в детстве привит препаратом, замедляющим старение, потому в свои 40 лет виделся вполне похожим на выпускника университета), представился экспертом по использованию ИИ в оборонных целях. "Представьте, — говорил Данк, наслаждаясь тем, с каким упоением слушает его Арч, — что вскоре можно будет избавить многих полицейских от сложной и опасной работы. Их место займут роботы — не те, которых сейчас разрабатывают наши японские коллеги, а по-настоящему готовые к выполнению своих обязанностей. Мыслящие так, как должен мыслить полицейский. Наученные не только держать оружие в руках и пользоваться им, но и понимающие, когда им следует воспользоваться. Представляете? Потому я и решил обратиться к вам, мистер Штейн. Ваш доклад по вопросам внедрения ИИ в рамки повседневной жизни произвел на меня очень, очень большое впечатление. Мне кажется, мы с вами идеально бы сработались вместе".

Так простому преподавателю университета была предложена должность разработчика нейронной системы для первой модели андроидов с искусственным разумом, получивших с легкой руки коллег-японцев наименование SEIGI. Справедливые. Сражающиеся во имя правосудия и готовые одолеть любого преступника. Сильные. Не боящиеся смерти и увечий. Такие, чтобы их нельзя было отличить от обычного человека в толпе — зачем привлекать излишнее внимание преступников? Такие амбициозные планы были у государства, поручившего эту разработку отделу научно-исследовательского института на территории бывшей Германии. Руководил этой разработкой лично Данк Эрстел. И предлагал он Арчу не просто место в собственной команде — он предлагал молодому ученому стать его полноправным коллегой. Человеком, вместе с которым они могли бы изменить этот мир к лучшему.

* * *

Однако реальность оказалась несколько иной — проработку искусственного интеллекта вел именно Данк, разработкой андроидов начал заниматься Арч. Жизнь словно предпочла поменять приоритеты, сместив ученых в те области, к которым они изначально и не были готовы. Впрочем, жаловаться на это никто не собирался — за пару лет усердной работы профессор Штейн достиг небывалых высот в робототехнике, сумев создать первое подобие андроида-воина. Андроида, чья истинная сущность скрывалась благодаря органическому покрытию, способному приспосабливаться к окружающей среде. И речь шла не только о защите от высокой температуры или, напротив, морозов — амбициозный молодой ученый надеялся, что они вместе с Данком смогут научить получившееся существо подстраиваться под тот живой организм, рядом с которым оно находятся. В идеале даже копировать чью-то личность.

— Как успехи? — закрыв за собой дверь, Данк с порога широкими шагами проследовал к своему коллеге.

"Синхронизация успешна. Производится сохранение..."

Кивнув механически синтезированному голосу компьютера, молодой ученый медленно отсоединил пару проводов от андроида, лежащего на рабочем столе перед ним. Существо, впрочем, отнеслось к подобной перемене спокойно. Возможно, потому, что у него не существовало ни разума, ни органов чувств, ни каких-либо зачатков этих двух свойств (экспериментов с внедрением в подобное тело искусственного интеллекта ученые пока не проводили). Да и назвать его существом пока что можно было с довольной большой натяжкой — скорее, это был скелет, костяк того, что впоследствии могло стать живым или хотя бы симулирующим жизнь субъектом.

Выглядел сей "скелет" весьма подобающе только что данному ему автором прозвищу. Тело, повторяющее по своей анатомии человеческое, но покрытое многочисленным серебряными пластинами, оберегающими от внешних воздействий, похожая на череп голова, на которой, конечно же, несмотря на то, что она выглядела подобной человеческой, никак не могли находиться волосы, отсутствующее выражение лица в виду отсутствия разума...

— Он довольно ужасающе выглядит, верно? — хмыкнул Данк, садясь на стул рядом с Арчем. — Знаешь, я давно заметил — все великие изобретения сначала выглядят так неестественно, так отталкивающе, что даже не производят впечатления какого-то научного прорыва. Вспомни того же Франкенштейна, помнишь, несколько веков назад легенда про него была? Искусственная жизнь. Химера из частей тела разных животных. Страшно? Конечно же, страшно. Однако посмотри, чего мы добились сейчас. Мы творим будущее здесь и сейчас! Продвигаемся в разработках искусственного разума дальше, чем кто-либо до нас! Разве ж это не прекрасно?

Его коллега благодушно кивнул. Кому, как не ему, было легко понять весь энтузиазм и амбициозный настрой Эрстела? Они продвигались в своих исследованиях дальше, чем кто-либо до них. Они хотели создать полностью автономный искусственный разум — своеобразного чудовища Франкенштейна нового поколения — мыслящего, чувствующего, принимающего самостоятельные решения! Даже японцы, которые на протяжении многих десятилетий занимали ведущие позиции в данной области исследований, не смогли добиться ничего, кроме каких-то разрозненных прорывов. Робот, играющий в шахматы. Робот, умеющий ходить. Робот-автомобиль. Робот, помогающий в походах по магазинам. Прикладные цели, выполняемые умными машинами. Вот только одного эти машины не могли — осмыслить себя. Сделать что-то вне рамок заложенной в них программы.

А их сейги смогут. Обязательно смогут. Иначе просто быть не может. Они оба верили в это.

* * *

Так проходили месяц за месяцем. Год за годом. Счастливые времена для трудолюбивого ученого, нашедшего свое призвание в этой жизни. Осознавшего, что он сможет оставить весомый след в истории всего человечества.

Лишь одна мысль не давала покоя Арчу в глубине души. В повседневных заботах он забывал о ней, загоняя куда-то далеко, на задворки сознания, но в моменты расслабления, в моменты задумчивости он об этом вспоминал. Вспоминал, что почти ничего не знает о своем коллеге, относящемся к нему с искренней добротой и благосклонностью.

Кто он такой, этот Данк Эрстел? Почему он так горел желанием создать этих андроидов? Почему каждую неделю он генерирует новые, все более и более гениальные и вместе с тем сумасшедшие идеи, которые ему, Арчу Штейну, сначала кажутся дьявольскими, а затем он понимает, что хочет воплотить подобное в жизнь? Ему не давала покоя странная таинственность, которой был окутан его коллега. При всем этом Данк никогда не был замкнутым — он просто умел правильно отвечать на заданные ему вопросы, обходя острые углы. И никогда не отвечал прямо.

— Данк, — потянувшись с бокалом вина в руке, Арч отпил немного, почувствовав, как согревается его нутро, и поставил бокал на стоящий рядом столик. — Может, уже пришло время рассказать хоть немного о себе? Ты столько раз просил меня порассказывать тебе истории из своей жизни, говорил, что тебе так легче работается... дружище, может, ответишь мне тем же? Я бы с удовольствием послушал о твоих студенческих годах...

Но Эрстел лишь загадочно хмыкал.

— Поверь мне, Арч... узнай ты о том, какими были мои студенческие годы, ты бы очень сильно удивился. Или, быть может, испугался бы. Не знаю, я еще никому не рассказывал о себе. Не хочется говорить человеку о том, что не входит в пределы его понимания.

— О чем это ты?

— Ни о чем, Арч, ни о чем... просто не хочется ворошить прошлое. Надо ведь думать о будущем, верно? Задумываться о том, что будет завтра... — на этой фразе голос мужчины загадочным образом холодел, словно мысль о будущем вызывала у него не очень приятные воспоминания.

Но Арч закрывал на это глаза. В конце концов, у каждого человека могли быть свои причуды. Особенно у гения. Зачем заботить себя чужими странностями, если благодаря этому "чужому" ты смог найти свою судьбу? Смог понять, ради чего жил все эти годы и на что готов потратить всю оставшуюся жизнь?

Первые испытания альфа-версии Сейга завершились успешно. Несмотря на то, что Данк на свой страх и риск предложил Арчу использовать его модель искусственного разума, уже полностью функционирующую и готовую, так сказать, к эксплуатации, вместо улучшенной вопросно-ответной системы, того упрощенного варианта ИИ, который хотел использовать сам профессор Штейн, критических ситуаций не возникло. Получившийся Сейг в результате испытаний показал достойные результаты как в плане изучения окружающего мира, так и в плане обучения его простейшим действиям. Первостепенная цель наконец-то, после нескольких лет напряженной работы, была достигнута.

Один был недостаток у получившегося прототипа — его тело не приспособлено было к использованию в боевых условиях. Другими словами, он мог стать примером действующего солдата, мог держать в руках оружие... но его собственных возможностей было недостаточно для того, чтобы сдержать сильный удар. Чтобы выдержать очередь выстрелов в упор. Потому первая модель андроида была отвергнута как Данком, так, в последующих тестах, и Арчем. Необходимо было сделать упор на новые материалы. "Выковать" тела новых андроидов из такого металла, который мог бы обеспечивать и необходимую гибкость, и нужную прочность для нормальной работы даже в критических условиях.

В качестве материала был выбран тритериум — открытый еще в XXI веке металл со всеми подходящими свойствами. Основная загвоздка была лишь в его производстве, но и она решилась парой разговоров с государственными представителями, которым Данк очень красочно и живо обрисовал имеющуюся на данный момент картину. Даже слишком красочно и живо для ученого. Хотел Арч этого или не хотел, но его память зацепилась за этот момент.

* * *

Еще год непрерывного производства — и около сотни андроидов-воинов, готовых к непосредственной эксплуатации, были готовы. Оставались считанные дни до того, как должны были прибыть представители государства, дабы забрать первую партию солдат. Все было полностью завершено — тела, готовые к боевым действиям, начальный разум, которому следовало ввести катализатор, коим должно было выступить обучение воинов в условиях, близких к обычной для представителей сильного пола службе в армии. Интеллект андроидов, являвшихся результатом проекта SEIGI, был настолько гибок и пластичен, что позволял слепить из них любую личность. Любое необходимое государству существо. Работа Данка и Арча была завершена, и вскоре им предстояло вместе почивать на лаврах, купаясь в общественном признании...

Ровно до тех пор, пока не случилось нечто из ряда вон выходящее. То, что грозило разрушить сложившуюся идиллию.

В районе Франции совершил аварийную посадку неопознанный летающий объект, напоминавший по своей форме земную ракету. Первоначально на произошедшее не обратили внимание даже СМИ — мало ли, чей неудачный запуск ракеты обернулся небольшой аварией. Для человечества, изучившего к тому моменту большую часть солнечной системы и начавшего терраформировать Марс, это было вполне допустимо. Однако вернувшиеся с места происшествия ученые и военные хором заявили — объект сей не имел никакого отношения к земным разработкам. Более того — внутри было найдено гуманоидное существо, которое произнесло на чистейшем английском одну-единственную фразу перед тем, как впасть в анабиоз: "За мной придут...".

— Как думаешь, это и правда инопланетный корабль? — спросил как-то Арч, одним глазом просматривая программный код построенной им системы. Не тем сейчас его мозг был занят... абсолютно не тем. — Человечество же проверило всю Солнечную систему, построило тысячи теорий и гипотез и опровергло их! Опровергло существование разумной жизни в пределах нашей досягаемости.

Эрстел лишь посмеивался.

— Арч, мы же с тобой ученые. Неужели вы, профессор Штейн, готовы поверить нашим коллегам на слово? Они боятся, Арч. В их сердцах живет страх перед неизведанным, который не позволяет им мыслить шире, чем они могут. Они боятся встречи с чем-то необъяснимым, боятся понять, что у них могут быть конкуренты. Да и чего я говорю все это — они наше бы с тобой исследование назвали чушью, мракобесием, теоретически невозможным феноменом! Успешно сконструированный искусственный разум... для них все это сказка! А вот для нас с тобой, Арч... это реальность. Реальность людей, которые не боятся проверять на практике даже то, что невозможно в теории.

В такие моменты Арч ощущал себя мальчишкой, с упоением слушающим то, что говорит его наставник. С неподдельным интересом вбирающим в себя каждое слово, каждую интонацию, каждое мимическое изменение Данка Эрстела, становящегося в подобные "звездные" моменты его кумиром. Да, в одном древние заповеди все же были правы — нельзя сотворять себе кумира. Чем сильнее ты привяжешься к человеку, чем глубже ты позволишь войти ему в твои плоть, кровь и душу, тем больнее будет извлекать его оттуда.

Данк каким-то чудом оказался среди тех ученых, которым разрешено было изучить представителя внеземной цивилизации. Так он пропал для Арча на долгие пять месяцев, не подавая ни единого сигнала о том, где он и что происходит — все происходящее было строго засекречено. Да уж, несмотря на то, что государство стало единым, предрассудки и желание скрыть от глаз публики таинственное и необъяснимое у человечества все равно оставалось — и это не могли изменить ни десятки, ни сотни лет.

В отсутствие Данка главой проекта SEIGI был назначен Арч Штейн. Отправка первой партии разумных андроидов так и не состоялась — в связи с произошедшим от государства появился новый заказ. Сделать андроидов еще более выносливыми и приспособленными. Забыть о том, что они должны иметь гибкий разум и по сути своей уметь подстраиваться к любой прикладной задаче. Главным их назначением были военные цели. Оборона планеты от инопланетных сил.

Так всего одна фраза представителя внеземной цивилизации взбудоражила многих... и поставила на мечтах Арча Штейна и Данка Эрстела жирный крест. Ведь то, что у них просили сделать с их собственным творением, должно было кастрировать самую идею сейгов как таковую. Арч с этим смириться не мог.

* * *

Возвращение Данка оказалось неожиданным. Он появился, как мессия, из ниоткуда. Он появился с новым предложением — подчиниться тому, что приказывало государство, но при этом не позволить каким-то выскочкам, сидящим на высоких постах, задушить их творческое начало. Предложение Данка было ужасающе привлекательным и привлекательно ужасающим — сделать из детищ проекта SEIGI гибрид человеческой и инопланетной технологии. "Эти существа, — говорил он, — обладают возможностями, которые человеческой науке пока недостижимы. Они словно родом из сказок, из фантастических рассказов. Помнишь, раньше были книжки о том, как человек хочет научиться летать, отрастить жабры, управлять огнем? Это существо, разбившееся на своем корабле, все это может. Представляешь, какие горизонты бы открылись перед нами? Представляешь, как могли бы испугаться эти чертовы выскочки? Государство... государство преклонило бы перед нами свои колени!"

— Данк... ты понимаешь, что ты сейчас говоришь? Ты понимаешь, что это попросту чушь?

— Арч, друг мой... — гениального ученого было уже не остановить, — ты не понимаешь... ты не понимаешь, чего мы можем достичь! Каких высот! Да весь этот мир может стать нашим, если мы воплотим все эти планы в жизнь! Да разве же кто-то сможет бросить нам вызов, если на нашей стороне будет такое количество суперсолдат, не ведающих пощады? Не страшащихся смерти? Не живущих, в конце концов! Андроиды, которые подчиняются нам, блистательным властелинам этого мира! О, Арч, ты не представляешь, как сильно я этого жажду! О, ты не представляешь, как желаю увидеть лица тех, кто раньше унижал меня! Кто стремился доказать мне, что я хуже их! Что я недостоин того, чего достойны были они!

Все это было сказано с таким апломбом и нездоровым блеском в глазах, что Арч Штейн попросту опешил. Данк, его Данк, его коллега и друг вернулся из своего многомесячного отсутствия кем-то другим... не тем, кого он знал прежде. Не безумным в хорошем смысле этого слова ученым, готовым претворять самые сумасшедшие идеи в жизнь, но сошедшим с ума фанатиком, предлагавшим такие безумства, что волосы вставали дыбом. И это... это был тот момент, когда дорогам двух друзей суждено было разойтись. Когда Арч Штейн ушел из научно-исследовательского института, работе в котором он посвятил более десяти лет своей жизни, забрав с собой все интересовавшие его наработки. Деятельность научного ума остановить было трудно — и он надеялся, что в одиночку он сможет добиться куда лучших с моральной точки зрения результатов, чем в союзе с безумным гением. Сам Данк Эрстел, как оказалось, ушел вслед за Арчем несколькими месяцами позднее, скрывшись в тени и не давая о себе знать. Тому было простое объяснение — вместе с собой он вывез всех андроидов, которых успели собрать они с коллегой. Всех до единого. Для чего — ответа на этот вопрос так никто и не смог дать.

Впрочем, ответа и не требовалось. Через несколько месяцев мир потрясло ужасающее событие — неизвестная группа людей, обладающая нечеловеческой силой, совершила зверский теракт на территории Египта, который унес с собой жизни около 200 человек. В том числе и находящегося в розыске ученого по имени Данк Эрстел. Террористов изловить так и не удалось, а о том, кто они такие, догадывался лишь Арч. Слишком уж странным и намекающим являлось упоминание имени Данка и существ, обладающих сверхспособностями, в одной статье. В одной новости.

Вскоре не заставили себя ждать и откровения насчет того, зачем именно государственным деятелям первоначально нужна была армия андроидов. Благими намерениями и желанием использовать детищ проекта SEIGI в качестве замены полицейских и спецназа здесь и не пахло — правительство всего лишь хотело иметь весомый рычаг давления на все больше и больше укрепляющуюся в своих правах оппозицию. Единое государство столкнулось с тем, что идиллия невозможна. Невозможно обеспечить идиллическое существование и процветание цивилизации, привыкшей к постоянным войнам, смертям и разрухе. Гнилая кровь все равно должна была проявиться. Не в этом поколении, так в следующем.

И, словно доказывая этот тезис, произошло событие, навсегда разделившее начавшее распадаться естественным путем государство на многочисленные колонии и поселения, никак не связанные, а то и враждующие друг с другом. Земля столкнулась с огромным метеоритом, приближение которого Арч предсказал еще в последние дни своей работы в НИИ. Государственный заказ требовал обеспечить защищенность сейгов от инопланетных угроз... значит, стоило бы узнать, какие угрозы ожидаются. Вот только сообщать Арч об этом никому не стал... произошедший спор с Данком вытеснил эту информацию из его сознания. Заставив вспомнить о ней лишь тогда, когда он проснулся посреди полуразрушенного дома от криков снаружи.

Столкновение метеорита с планетой должно было вызвать Глобальную Катастрофу... и именно так впоследствии этот катаклизм и был назван. Вот только произошедшее не поддавалось никаким законам логики — судя по данным, полученным Арчем с работавшего искусственного спутника, ландшафт планеты изменился до неузнаваемости... а, точнее, до узнаваемых очертаний. Континенты Земли стали Новой Пангеей... а огромное количество людей либо умерло под завалами, вызванными внезапным уходом земли из-под ног (в прямом смысле этого слова), либо бесследно исчезли в день падения метеорита. Что произошло на самом деле, так никто и не понял.

Заснул во Франции, а проснулся в Японии... его потрясающее перемещение в пространстве не давало Арчу покоя. Однако несколько лет после Глобальной Катастрофы он предпочел потратить совсем не на размышления. Выжившие и оставшиеся без крова люди, окружавшие его в месте, которое позднее должно было стать их колонией, нуждались в лидере. В человеке, который мог бы показать им правильный путь. В человеке, который бы не побоялся взять ответственность в свои руки... и профессор Штейн решил это сделать. Отчасти, наверное, ради того, чтобы искупить собственную недальновидность... искупить то, что все на Земле могло бы сложиться иначе, предупреди он людей об опасности вовремя. Маститые астрономы узнали о приближении небесного тела к планете слишком поздно, чтобы успеть каким-то образом среагировать на это. Слишком поздно.

Основой колонии, как решил сам Арч, должно было стать здание, некогда бывшее здешним НИИ. Кажется, с его прошлого места работы он даже связывался с японскими коллегами, работавшими здесь. Цитадели науки и техники предстояло стать тренировочным центром для воинов, перед кем стояла задача защитить колонию. Как от внешних посягательств, так и от существ, порожденных им и Данком. Называть их сейгами он уже не мог... проект SEIGI должен был олицетворять ту первоначальную идею, которую он вкладывал в ее разработку. Андроиды же являлись угрозой. Чем-то, что необходимо было пресечь. Они получили название "трейты". И информация об их неожиданных появлениях продолжала распространяться по колонии в течение нескольких лет. На это больше нельзя было закрывать глаза.

* * *

Через пару лет, когда в колонии постепенно наступил покой, Арч начал поиск учеников. Объявил о наборе ребят в свой тренировочный центр, мотивируя это тем, что сейчас, в наступившие тяжелые времена, новому поколению потребуется выдержка. Умение принимать правильные решения. Строгость. Стальной стержень и хватка. Половины этих свойств никогда не было у самого Арча, однако ему предстояло выковать их. Выжечь в своей душе. Стать подобным тому, кого он так ненавидел, дабы сокрушить его. Низвергнуть в пучины ада, хоть и опасаясь, что его противник и там сможет обосноваться.

Жители колонии на предложение об организации военной подготовки их детей отреагировали весьма и весьма положительно. Многие из них и стали персоналом созданного тренировочного центра, доказывая тем самым свою готовность следовать советам и приказам Арча. Лояльность к человеку, который вытащил их из руин, согласившись сопроводить их по дороге к новому миру. Такова уж суть толпы человеческой — безнадежно умирающему стаду всегда необходим грамотный пастух.

Казалось, все выжившие на этом клочке земли люди осознали масштабы трагедии. Вклад в это, конечно же, внесло и техническое оснащение бывшего японского государства — благодаря связи со спутниками и большим количеством техники, выжившие смогли создать условия для жизни, близкие к нормальным. Понимали, правда, при этом, что нормальной их жизнь уже никогда не будет. И дело было даже не в других поселениях, обнаруженных по фотографиям со спутников — связь вскоре удалось установить лишь с северной колонией, населенной другой группой выживших людей — дело было в том, что человечество не знало, каким будет завтрашний день. Абсолютно ничего об этом не знало.

* * *

Несмотря на то, что Арч открывал тренировочный центр для создания гипотетической армии подготовленных солдат, тех, кто должен быть связан с проектом SEIGI, он решил отобрать самостоятельно. Ими должны были стать двое избранных... двое первых операторов конструируемых им костюмов, основные ошибки в которых он поправил. Костюмы Сейгов не должны были обладать искусственным разумом, функционирующим сверх меры — нет, достаточно было простой встроенной нейросети, ограниченной в своем развитии и не способной осознать себя. Что-то вроде той вопросно-ответной системы, разумом которой должен был обладать первый созданный ими андроид. Той самой, которую он оставил в НИИ и которую впоследствии, должно быть, прибрал к своим рукам Данк Эрстел. Вряд ли безумный ученый вообще стал бы оставлять что-либо в бывшей их лаборатории.

И первым Сейгом, пожалуй, тоже должен был стать первый созданный им андроид... забракованное тело, которое он почему-то оставил у себя, подчинившись внутреннему зову и не избавившись от него.

А что касается Данка... Данк вышел с ним на связь однажды. Скорее всего, только ради того, чтобы показать, что он жив, здравствует и процветает. Нанести еще один удар по самолюбию бывшего своего коллеги.

"Я жив, Арч... и, знаешь, я уже близок к своей цели... я достиг того, о чем мы с тобой так мечтали... того, чего уже никогда не сможешь достичь ты. Ты оказался слишком слаб, мне стоило понять это сразу. Слишком слаб для того, чтобы видеть картину мира столь же широко, как вижу ее я... Ты оказался еще одним из шайки ученых, которые не смогли осознать моего гения. Но ничего... вскоре вы сможете понять, как вы были неправы. Скоро ты, Арч... Ты поймешь, что тебе не стоило покидать меня..."

* * *

— Кто я? — пятилетний мальчик, щурясь, посмотрел на профессора Штейна, с улыбкой склонившегося над ним. — Кто... я такой?

Это был очень важный для Арча Штейна момент. Важный момент для человека... и важный момент для существа, которому предстояло сделать свои первые шаги в еще неизвестном ему мире.

— Кто я? — повторил мальчик. Страха в его голосе не было — страх был движущей эмоцией человека, а он человеком не был. Только интерес и любопытство, которые являются куда более распространенными среди живых существ эмоциями.

— Ты Ньют, — просто ответил мужчина.

Мальчик на пару секунд закрыл глаза, словно перерабатывая полученную информацию. Хотя почему же словно — именно это искусственный интеллект и должен был делать — собирать и перерабатывать информацию.

— Я — Ньют, — повторил мальчик, коротко кивнув. Затем снова поднял взгляд на мужчину. — Я Ньют... а кто я?

Пока все развивалось по отработанному Арчем сценарию. Созданный им искусственный интеллект фактически был слепком с той модели, которую разработали они с Данком. Не хватало разве что некоторых маленьких штрихов. Скажем, возможности иметь человеческие чувства на том уровне, на котором ими обладает человек. Штейн точно не знал, смог ли его бывший коллега добиться каких-то успехов на этом поприще. А вот его детищу, его Ньюту, предстояло жить с тем, с чем есть — его эмоции были притупленными. Очень слабо выражаемыми.

— Ты — мой ученик, — с улыбкой ответил Арч Штейн, глядя прямо в глаза своему творению. — Ты мой ученик, а я твой наставник.

— Я ваш ученик, а вы мой наставник... — повторил мальчик, перерабатывая полученную информацию. И вновь задал вопрос: — А где... где мои родители? Где мама и папа?

— Твои...

Арч на мгновение осекся. Этот вопрос не был предписан сценарием. Мальчик-андроид слишком быстро перескочил начальные ступени своего развития. Слишком быстро приближался к фундаментальному вопросу бытия. Слишком резко захотел осознать себя.

— Давай поговорим о них в следующий раз, — все так же спокойно сказал, улыбаясь, Арч. — Не хочу слишком нагружать тебя информацией.

— Поговорим о них в следующий раз... — похожим на сонный голосом произнес Ньют. Глаза его вдруг стали слипаться. — Наставник... а как вас зовут?

— Арч Штейн.

— Арч... можно, я посплю?

— Конечно, Ньют. Конечно...

Несколько минут спустя Арч Штейн наблюдал отрадную для его глаз картину — его эксперимент завершился удачно. Его собственное творение, андроид с разумом ребенка, способным к обучению, сейчас сладко спало на кровати перед ним. Предстояло, конечно, провести еще пару-тройку тестов, но одно было ясно — он достиг успеха. Он вырастит этого ребенка, он научит его всему, что необходимо. У него появятся друзья и соратники. Возможно, он даже сможет познать любовь. Он будет жить, как обычный мальчишка с необычной судьбой.

Он будет первым среди тех, кто бросит вызов Данку Эрстелу. Он станет тем, кому суждено исполнить то, что не смог вовремя сделать он, Арч. Он сможет остановить Данка, пока не стало слишком поздно. Он должен это сделать. А должен — значит, сможет.

15

В жизни каждого человека случаются моменты, когда ему начинает тотально не везти. Абсолютно во всем. И в множество эпох до Общей эры, и во время нее, и даже после Глобальной Катастрофы название у этой особенности человеческой жизни было единым — черная полоса. Как было единым и то, что подвержены были этой особенности все люди — и обычные, и великие.

Создатель трейтов (боже, как же ему не нравилось это название — однако необходимо было использовать в разговорах именно его!), несомненно, считал себя таковым. Великим, то есть. И у него имелись все основания для этого — куда было другим, ничтожным людишкам, запертым в оковах собственной беспомощности, до него? Разве могли они превзойти сотворенное им, разве могли они вообще понять, частью какой грандиозной игры они являются? Вряд ли... их судьба была предрешена заранее. Им суждено было оставаться лишь пешками в этой шахматной партии. Даже тому, кто мог стать властелином нового мира вместе с ним, отныне была уготована лишь роль пешки. За которой, впрочем, необходимо было постоянно следить — а ну как дойдет до противоположной стороны поля и обретет возможность стать иной, более грозной фигурой? Этого нельзя было допустить.

Арч, профессор Штейн, бывший прекрасным другом и коллегой... что же заставило тебя измениться? Почему ты не смог понять, какую роль можешь сыграть в новом мире, на пороге которого стояло и продолжает стоять человечество? Почему ты всегда отказывался мыслить глобально и перешагивать через устоявшиеся нормы морали там, где это необходимо? К чему излишнее морализаторство, к чему принципы и такая скудность мышления? Почему это произошло?

Несмотря на провал очередной стадии плана, исчезновение очередной ступени на пути к вершине, где его ждала удача, Данк не отчаивался. В конце концов, провалившуюся ступень можно просто перепрыгнуть. Остановить его не сможет уже ничего — и сломить, конечно же, тоже. И дело было не в чувстве собственного превосходства, которое мог бы обуздать "скелет в шкафу", тайна, которую он хранил в глубинах своего сердца и о которой не имел понятия никто, кроме него, нет. Данк Эрстел просто знал, что его никто уже не сможет остановить. Не сейчас, когда он на несколько шагов впереди.

Конечно, неудача могла существенно изменить игру, сделать ее более напряженной — в конце концов, так пристально наблюдающий за ним оппонент не мог не заметить эту маленькую оплошность... однако об этом он позаботится. С находящимися в его распоряжении ресурсами в этом не будет ничего особого сложного.

— Что же я сделал не так... — проговорил Данк, пустым взглядом глядя на лежащее перед ним нечто, напоминающее гибрид костюма Сейгов, Сайбана и нескольких трейтов. — Где же я допустил ошибку?

Ровно до момента масштабных испытаний все шло согласно плану. Все фигуры были расставлены на свои места, пешки ни о чем не подозревали, информация, полученная с их помощью, была полезной и, можно даже сказать, неоценимой. В чем же теперь он допустил промах? Почему удачным был лишь эксперимент многолетней давности, почему трейтов тоже можно было считать удачным результатом этого эксперимента, а его попытка использовать ровно те же принципы в более глобальных масштабах обернулись неудачей?

— Создатель.

Данк поднял взгляд — перед ним возникло голографическое изображение жеманного молодого человека, то и дело высовывающего к месту или нет свой длинный язык, результат развития с помощью человеческих эмоций.

— Докладывай, Инв.

— Кроу и Майнд смогли вывести из строя одного из Сейгов, однако к ним неожиданно пришел еще один — тот самый, Ньют.

Мужчина, и до этого имевший серьезное выражение лица, нахмурился.

— Ты же говорил, что смог вывести этого щенка из строя?..

Трейт-хамелеон поклонился — и заметно было, что этот непривычный жест стоил ему большого труда.

— Вывел. Однако он, видимо, уже успел восстановиться. К тому же, Майнд захвачена в плен, а Кроу погиб на месте.

Данк сжал руки в кулаки. На крылатую девушку-трейта он возлагал большие надежды. Как-никак, она была единственной, кто смог нормально "срастись" с вживленными ей способностями. Если бы она только знала, какой чести удостоилась... возможно, тогда она вела бы себя намного осмотрительней. Впрочем, появление ручного пёсика Арча в любом случае было неожиданным. Трейт, переживший перезагрузку, спровоцированную Инвом, просто не мог так быстро восстановиться. Это он, как создатель андроидов, мог сказать точно.

"Что же за существо ты создал, Арч?.."

Инв продолжал со скучающим выражением лица смотреть на мрачного мужчину. Заметно было, что особого страха он перед Данком не испытывал. Был хорошим результатом воздействия своего создателя, внушившего в один прекрасный момент трейтам, под чьей общиной он и оборудовал некогда свое убежище, одну простую мысль: они превосходят человечество. Те способности, что он им даровал, должны были убедить андроидов в истинности этого мышления. Заставить их понять, кому они обязаны своим новым статусом.

— Я могу попробовать отправить Айси... возможно, ему удастся добраться до Сейгов.

В предложении Инва было зерно истины — ему, Данку Эрстелу, сейчас совсем не помешали бы лишние данные о том, как ведут бой Сейги. Каждая новая крупица информации позволяла ему стать на шаг ближе к заветной цели. Ведь не зря одной из проверенных военных тактик было узнавание врага задолго до боя. Предупрежден — значит, вооружен.

— Одобряю, Инв. До следующего сеанса связи.

Голографический экран исчез. Данк еле заметно усмехнулся. В одном их с Инвом взгляды сходились: они оба считали друг друга слишком скучными для того, чтобы бояться. Он, создатель трейтов, мог просчитать действия своего детища без особых усилий, к тому же знал о каждом трейте куда больше, чем сами они могли предположить.

Инв же, напротив, не мог принимать всерьез тщедушного представителя рода человеческого, называвшегося их создателем. Все, что удерживало его от бунта — лишь логичное понимание того, что Данка прямым воздействием победить не удастся. Чужими руками — возможно, но не иначе. А, значит, пока стоило наслаждаться нейтралитетом и "сотрудничеством". Как никак, Эрстел пока держал свое слово.

* * *

Не в силах успокоиться, Дрейк барабанил пальцами по стеклу, разделяющему их, Сейгов живых, и Крона, который продолжал бороться за свою жизнь. Ньют с Арчем сидели сзади на подоконнике и, похоже, что-то обсуждали, Эйри вместе с Мэйси хлопотала в медпункте. Морри с Книжницей отправились на свежий воздух — после известия о Кроне у парня-очкарика случилась мини-истерика.

"Крон... я знаю... ты обязательно... должен выкарабкаться..."

Мысли в сознании Дрейка витали именно так — отрывочно. В повелительном наклонении. Не мысли, а приказы, которых его друг не должен был ослушаться. Плевать на то, что их разделяло стекло, плевать даже на то, что Крон был обыкновенным парнем, желавшим стать Сейгом и исполнившим свое желание, а не обладал какими-то способностями к телепатии, плевать на всё! Он обязательно выкарабкается. Иное развитие событий немыслимо и невозможно.

Арч с Ньютом, в отличие от Дрейка, не скрывали свои эмоции. После вспышки Ньют ощущал непонятную возбужденность, аналог человеческого выброса адреналина в кровь. Его наставник, напротив, чувствовал себя не в своей тарелке, не зная, как начать разговор с выговорившимся воспитанником. Да и стоило ли начинать его сейчас?

— Ньют... — все же решил попробовать Штейн.

Юноша поднял взгляд на Арча.

— Что? — с некоторым вызовом, совсем ему не свойственным, поинтересовался он.

— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь.

— Сомневаюсь, — отрезал Ньют.

Мужчина скрипнул зубами.

— И все-таки ты меня выслушаешь, я знаю. Я хотел извиниться за то, как повел себя. Извиниться за то, что, наверное, был слишком плохим отцом. После того, как Инв до тебя добрался, я... скажу честно, я не имел понятия, что теперь делать. Видишь ли, трейт после перезагрузки... его память сбрасывалась, его знания и навыки необходимо было программировать заново. Таков был защитный механизм, разработанный мной и Данком. Такого же рода защитный механизм я встраивал и в тебя, надеясь, что он никогда не активируется. Ты не представляешь, как страшна для меня была даже обычная мысль о том, что я могу потерять тебя. Потерять кого-то из вас.

Арч взглянул на окно медпункта.

— Я до сих пор не знаю, что произошло с тобой. Ты с момента своего появления на свет был чем-то, что выходило за рамки изучаемого и созданного мной. Ты был трейтом, ты имел малое количество эмоций, но при этом, находясь рядом с тобой и воспитывая тебя, я не мог воспринимать тебя андроидом. Не мог взять в голову, что ты искусственный интеллект, что ты не человек и никогда не сможешь им стать. Каждая минута общения, игр, тренировок... все твои шалости, твои успехи и неудачи вместе с Дрейком и остальными ребятами, все это... знаешь, наблюдая за тобой, я забывал, что ты трейт. Забывал, что я твой создатель, а не твой биологический отец.

Ты умудрялся все это время быть куда большим человеком, чем я. Тебя не сломило даже произошедшее. Я... честно говоря, я горжусь тем, что у такого бестолкового наставника и человека, как я, вышел такой прекрасный ученик. Поистине, горжусь.

А то, что происходит с тобой сейчас... именно потому я и предпочел отдалиться от тебя. Ты стал обретать эмоции, твои показатели видоизменились — об этом пока не знает даже Мэйси, хоть она и помогала мне их снимать — мне необходимо было отдалиться, чтобы абстрагироваться. Чтобы рассматривать тебя именно как объект исследования, а не как собственного сына.

— Арч... — тихо перебил его Ньют.

— Потому, Ньют, ты вправе говорить обо мне все, что угодно. Ты будешь абсолютно прав. Как показала практика, из меня никудышный наставник и никудышный отец. Да и ученый, как видишь, не самый хороший.

Дрейк обернулся на непонятный звук как раз-таки вовремя — его глазам предстала картина, которую он увидеть в принципе не ожидал: Ньют обнимал Арча и гладил его по спине. Это казалось столь сюрреалистичным, что рыжеволосый парень даже моргнул от изумления. Его картина мира, включающая в себя Арча Штейна как нечто непоколебимое, стальное и холодное, просто-напросто ломалась под натиском понимания, что их наставник — такой же человек, как и окружающие его люди.

— Я понимаю тебя, отец.

Прервать трогательную сцену предстояло появившимся на горизонте и спешащим к Сейгам Элиасу и Аллекви. Вид у северянина был удивленный и взбудораженный, словно он хотел как можно скорее поделиться с присутствующими некой новостью, а Аллекви... в любой ситуации он оставался самим собой. Хладнокровность в маске внешнего безразличия.

— Вы наконец-то пришли, — произнес Арч, поднимаясь с подоконника. Взглянул на Аллекви. — Аллекви, идем в медпункт, я тебе все объясню на месте.

Парень кивнул и поспешил за мужчиной. Проводив их взглядом и подождав, пока за ними закроется дверь, Элиас повернулся к Сейгам.

— Что-то случилось? Вы сами не свои, ребят...

Вместо ответа Дрейк ткнул пальцем за спину Элиасу. Тот удивленно посмотрел на происходящее в медпункте, пробежался глазами по присутствующим и только после этого обнаружил то, что не заметил до этого. Взгляд его тут же потух.

— Мать вашу... — выругался "Илья" в лучших традициях своего народа.

— Он выкарабкается, — твердо сказал Ньют, направление взгляда которого совпадало с направлением взгляда Элиаса. — Обязательно. Не сам, так с помощью Ала.

— Ал, кстати, и сам намеревался к Арчу прийти минут за десять до того, как тот со мной связался... — заметил северянин. — Нам нужно было кое-что ему показать.

— Это кое-что не связано со способностью Аллекви к быстрой регенерации? — поинтересовался Дрейк, уже зная, что своим вопросом попадет точно в цель. И, стоит заметить, в этом он не ошибся.

— Откуда вы...

— Мэйси, — просто ответил Дрейк.

Элиас начал открывать рот, собираясь что-то сказать, однако был прерван раздавшимся от браслетов Ньюта и Дрейка писком. Сработал локатор — обнаружил действующего в данный момент трейта в черте колонии.

— Присмотри за ними, — бросил напоследок Ньют, вместе с Дрейком поспешив к лестнице. Элиас кивнул.

* * *

Несмотря на то, что у Арча еще не было шанса доработать встроенный в костюмы Сейгов локатор трейтов, показывающий лишь приблизительное их местоположение, долго искать противника дуэту воинов не пришлось — этот андроид предпочитал действовать открыто, у всех на виду.

"Вы уверены, что хотите стать Сейгом?"

На бегу позволяя нейрокостюму, а затем броне покрыть их тела, Ньют и Дрейк ринулись в бой. Люди, до этого пытавшиеся сдерживать монстра от нападения на других людей, — уже были замечены несколько раненых — бросились врассыпную. Как раз-таки вовремя — трейт поднял взгляд на Сейгов и, выкинув вперед руку, атаковал их... сосульками, вылетевшими прямо из его пальцев. С точки зрения науки, конечно же, правильнее было сказать "материализовавшимися по мановению его пальцев", однако это был один из тех случаев, когда знание, полученное визуально, заставляет знание научное нервно курить в сторонке.

Сам монстр представлял собой нечто, похожее на некогда бродившую по различным уголкам человечества легенду о йети — тело его было покрыто белой шерстью, кое-где были вкрапления ледяных "доспехов" (наверное, самое лучшее слово для описания этого). Эволюция трейтов, позволявшая им обретать новые способности, порой шла очень интересными путями.

"Весело..."

Сейги разделились, стремясь отвлечь внимание трейта на одну цель и тем самым заполучить преимущество, но тщетно — андроид просто не считал нужным отвлекаться на кого-то одного, предпочитая обстреливать врагов сразу из двух рук.

— Эй, чудовище! — вдруг вскричал Дрейк. — Быть может, все-таки поговорим один-на-один?

В руке его материализовался энергетический пистолет — не самое частое его оружие. Сейчас, впрочем, выбор был небольшой: вряд ли холодное оружие могло нанести какой-то значимый урон трейту, управляющему силой стихии. Нажав пару кнопок на своем браслете, Сейг ускорился и бросился прямо на трейта, надеясь застигнуть его врасплох, однако тот и не думал реагировать на наглого воина — за несколько секунд до рывка Дрейка он просто отвернулся от него, предпочитая, видимо, отслеживать действия Ньюта. Парень с пистолетом понял всю хитрость этой внешней безрассудности только тогда, когда неожиданно появившаяся в воздухе ледяная молния — именно так она и выглядела! — отбросила его на несколько метров назад. Значимого урона лед, конечно же, нанести костюму Сейга не мог, а вот самолюбие подбить — вполне.

— Чтоб тебя! — вскрикнул Дрейк, материализуя в руках клинок и пытаясь подобраться к трейту-"Снегурочке", окружившему себя защитой из сосулек. Подобная тактика, конечно же, не являлась особо блистательной — просто рыжеволосым парнем вновь овладевали эмоции, заставляя его терять возможность мыслить адекватно.

А вот у Ньюта дело обстояло совсем иначе — несмотря на то, что среди его особенностей в последнее время начала проявляться излишняя эмоциональность, в моменты сражений она, видимо, отходила на второй план — его органы чувств обострялись, сознание становилось ясным, возвращалось хладнокровие и способность к быстрому мышлению — все те его качества, благодаря которым он и стал когда-то Сейгом. Конечно, Арч изначально создавал его для того, чтобы он стал воином справедливости, но получил он это звание не просто по праву своего появления, но по праву сильнейшего.

Не нужно было большого ума, чтобы понять, что трейт попросту работал на изматывание. Хотел, чтобы его противники истратили свои силы и, совершенно обессилев, упали перед ним. Не учитывал он, правда, одну простую вещь — тактика эта устарела еще в годы, когда трейтов и в проекте не было.

Подбираться близко Ньют пока не планировал — пример Дрейка показывал ему, что это бесполезно: сквозь постоянно генерируемый в прямом смысле из воздуха лёд необходимо было пробиваться, и пробиваться долго. Материализовать огнемет и сжечь трейта к чертям не представлялось возможным — несмотря на казавшиеся поистине безграничными возможности костюма, изобретенного Арчем, границы у них все-таки были.

Посему Ньют выбрал единственно верную в данный момент тактику — он... остановился, руками отбив несколько направленных в него сосулек. Трейт внимательно посмотрел на него — столь неожиданное поведение противника все же стоило внимания. Замер и Дрейк, прекратив свои попытки пробиться через ледяной щит.

— Что тебе нужно? — спросил Ньют. — Зачем вы все это делаете? Зачем нападаете на людей? Я видел таких же, как ты. Других трейтов. И до сих пор не понимаю, какова подоплека ваших действий. Какой смысл в нападениях на людей?

Трейт ничего не ответил, лишь материализовал еще несколько "орудий" из льда, попытавшись добраться с помощью них до Сейга. Попытка, впрочем, успехом не увенчалась — Ньют голыми (если их, конечно, можно было назвать таковыми) руками расколол бесполезные с его точки зрения куски льда.

— Ты же сам видишь, что это бесполезно. Всё, чего ты можешь добиться, нападая на людей, — столкновение с нами. А мы тебе не по зубам.

Трейт молчал. Его маленькие глазки продолжали следить за движениями Ньюта, словно запоминая их, пытаясь переработать, пытаясь найти хоть какую-то узду на стоящего перед ним Сейга. Усилия были бесполезны — это видел и сам Ньют, понимавший, что стоящий перед ним противник не обладает большим интеллектом. Он был пушечным мясом, непонятно для каких целей выпущенным в бой против них с Дрейком.

Ньют сделал шаг по направлению к трейту, продолжая держать свои руки свободными. Оружие ему не было нужно.

— Просто скажи, зачем? Зачем ты здесь? Скажи это, и мы тебя не тронем. Мы можем тебе помочь. Если ты боишься, что кто-то накажет тебя за то, что ты сдался нам, — мы сможем тебя защитить. Обещаю.

"Накажет..."

Ньют, по-видимому, произнес правильное слово — до этого молчавший трейт приоткрыл рот — или, точнее будет сказано, его подобие, и произнес:

— Ясно.

Прото-трейт улыбнулся, на мгновение дематериализовав шлем, чтобы противник смог увидеть его улыбку.

— Вот видишь. Мы пришли к соглашению. Давай, подойди ко мне.

Трейт сделал шаг по направлению к Ньюту, который тут же перешел в прыжок. Сейг спешным образом материализовал шлем, дабы защитить голову от возможных повреждений, однако уйти с линии атаки монстра не успел. Это, впрочем, не потребовалось — в воздухе сверкнула линия света, после чего Айси грузно упал на землю и заискрил. В груди у него торчало материализованное и брошенное Дрейком в попытке спасти напарника копье.

Ньют поднял взгляд на Дрейка.

— Зачем?..

— Если ты не заметил, он пытался тебя убить! Ньют, я понимаю, что ты никогда не сможешь разделить мое отношение к этим тварям, но пойми — с ними нельзя иметь дело! Они достойны только смерти!

— Неужели? — горько спросил юноша-трейт. — Ты серьезно так думаешь? Думаешь, я достоин смерти? Книжница? Посмотри, как они с Морри смотрят друг на друга. Просто посмотри. Ты видишь там желание убить? Ты видишь там хоть что-то, из-за чего она может быть достойна смерти?

Дрейк сделал шаг назад.

— Ньют, я... я не хотел...

— Дрейк, я знаю, что трейты сделали с твоей семьей. Арч рассказал. В один из тех немногих своих визитов ко мне в медпункт. Просто... пойми, один трейт — это не все. Представь, что Мэйси окажется трейтом. Поднимешь ли ты на нее в этом случае оружие?

— Я... я не...

— Разве не важно то, что ты чувствуешь к существу — человек, трейт или еще кто, неважно? Разве его происхождение не важнее? Ты раз за разом позволяешь эмоциям взять над тобой верх, дружище. Разве этому нас учили в детстве?

Ньют улыбнулся и подал Дрейку руку. Тот, однако, не спешил ее пожимать.

— Ньют, я... прости...

Прото-трейт лишь кивнул. Гнева в его взгляде не было. Злости тоже. Только озорная улыбка, знакомая Дрейку с самого их знакомства.

Однако, видимо, этот день был слишком неблагоприятным для трогательных сцен — лежавший на земле поверженный трейт неожиданно взорвался с громким хлопком. Ньют с Дрейком еле устояли на ногах.

— Какого черта?..

Не переставая быть невидимым, Инв цокнул, стоя в нескольких метрах от Сейгов. Неизвестно, успел ли создатель получить то, что было ему нужно...

16

Морри, сидящего сейчас в кресле, все еще била мелкая дрожь. Несмотря на то, что он пытался казаться смелым в присутствии Книжницы, несмотря на все его попытки скрыть страх за жизнь своего друга, все это все равно прорвалось наружу. Страх, боль, отчаяние и облегчение смешались после прибытия в тренировочный центр Аллекви и Элиаса в настолько ядреный коктейль, что у него чуть не случилась истерика. Потому сейчас, находясь в просторной аудитории, он молчал и не участвовал в разговоре. Говорили остальные — Ньют, Дрейк, Элиас, Книжница, Арч. Мэйси хлопотала в медпункте над только что испытавшим на себе переливание крови Кроном. Аллекви находился там же — донорство несколько ослабило его.

— Он выкарабкается, — убежденно произнес Дрейк, оглядывая всех присутствующих. — Обязательно выкарабкается. Забыли? Это же Крон. Его так просто не сломишь, прям как меня!

За произнесенные слова он тотчас получил легкий толчок ногой от Ньюта, сидящего на диване рядом с ним.

— То-то я и видел, как ты не сломился перед Кроу с Майнд...

Книжница с Элиасом синхронно прыснули от смеха. Морри смотрел на происходящее и не верил своим глазам — где-то там, снаружи, шла борьба за жизнь Крона, попытки спасти новоиспеченного Сейга, а здесь... здесь царила атмосфера, совсем не соответствующая произошедшему. Приятного было мало.

С другой стороны, Морри понимал, что вся эта веселая атмосфера — не более, чем защитная реакция его друзей. Заверения о том, что смех продлевает жизнь, взялись все же не с потолка — грусть, печаль и горе могли разрушить человека слишком быстро. И потому поддаваться им ни в коем случае было нельзя. Это сейчас и делали ребята вместе с собственным наставником, в глазах которого Морри видел облегчение — веселились. Старались скрасить темные дни хотя бы одним лучиком света. Частичкою смеха, которая сможет уберечь их от осознания того, в каком страшном мире они продолжают жить.

— Крон выживет. Я в этом уверен, — твердо произнес Арч. — Однако будет ли он прежним... все-таки мы не успели достаточно исследовать кровь Аллекви.

— А где Эйри? — вдруг неожиданно громко спросил Ньют у Дрейка. — Майнд уже допросили? Подтвердилась твоя теория?

Дрейк покачал головой.

— Если бы. Ребята допросили этого трейта в присутствии Эйри. Ничерта. Эйри говорит, что никогда ее в глаза не видела. Майнд просит, чтобы ее убили, иначе это сделает ее хозяин, и что к Эйри она и пальцем не прикасалась. Странно всё это...

— Но кто может убить Майнд здесь, в стенах центра? — подал голос Морри. — Сюда ведь еще пробраться надо...

Сев рядом с парнем, Книжница взяла его руку в свою. Морри благодарно посмотрел на нее — вместе с дрожью его телом овладевал и озноб, а рука девушки-трейта приятно согревала, наполняла силой. И... заставляла чувствовать себя защищенным. Да, наверное, именно это он сейчас и чувствовал.

— Инв же пробирался, — сказала она. — Так что и для Данка не составит особого труда, я думаю.

— Данк не явится сюда лично. В это можете поверить. Он предпочитает, чтобы за него все делали другие, — произнес Арч.

— Как, например, Майнд? — спросил Ньют.

— Да, как, например, Майнд... однако меня сейчас интересует не столько она, сколько ее способность. Если верить словам Книжницы, изначально Данк активировал трейтов без каких-либо способностей. Значит, как и все остальные, Майнд приобрела возможность манипуляции мыслями искусственно. И, что интересно, Эйри вела себя так, словно ей кто-то управляет... меня все это наталкивает на очень нехорошие мысли.

— Неужели...

Но присутствующим не дано было узнать, какая мысль пришла в голову Ньюта — неожиданный сигнал, исходящий от браслета, отвлек Арча. Приложив руку к уху, он внимательно прослушал входящее сообщение. Сейги готовы были поклясться — они видели, как зрачки Арча расширились от гнева.

Опустив руку и переведя браслет в режим ожидания, мужчина посмотрел на Элиаса. В глазах того застыл немой вопрос. Удивление, однако, отсутствовало.

— Пора? — просто спросил он.

Арч Штейн кивнул. Не говоря ни слова, Элиас поднялся и, кивнув присутствующим, вышел из помещения. Когда за ним закрылась дверь, оставшиеся вопросительно посмотрели на наставника.

— Есть одно дело, которое касается его лично. Если захочет, сам посвятит вас в его детали.

* * *

Просто лежать и смотреть в потолок — это действие, которое призвано успокаивать. Расслаблять. Заставлять забыться. Аллекви, однако, успокаивало не это, а успешное переливание крови Крону. Теперь один из его соратников (возможно, именно так и стоило называть Сейгов, потому как термин "друзья"... с ним у одиночки-Ала существовали пока некоторые проблемы) сможет продолжать нормальную жизнь. После пары недель реабилитации, конечно, но сможет.

Само известие о том, что Арчу понадобилась его кровь, застало Ала врасплох. Если говорить честно, он никогда не придавал особого значения своей возможности быстро излечиваться, списывая ее на адаптацию организма к той жизни, которую он вел до встречи с Элиасом и Сейгами. Это было, как минимум, логично — уйдя мальчишкой в лес в поисках новой жизни (нахождение рядом с разрушенным домом, где погибли его родители, было для мальчика невыносимым), он стал чем-то... наверное, кем-то вроде Маугли, персонажа древней сказки, которую почему-то до сих пор читали дети. Потому, наверное, что в каждом ребенке — уже выросшем или нет — существовало желание стать таким же. Свободным, предоставленным только лишь себе, живущим по своим законам. Детское, наивное, но неспособное угаснуть желание.

И Аллекви это желание осуществил.

Первые несколько месяцев дались ему тяжело. Дело было не столько в жизни без дома — дело было в банальном выживании без еды и крова. Первая проблема решалась кражей еды у жителей близлежащих поселений (как бы Ал ни старался, надолго он оставаться в лесу не мог, его тянуло к цивилизации), а вторая... вторую проблему решила встреча с таинственным жителем леса — старцем, который в первый же миг их знакомства заявил, что Ал довольно яркий. Именно так — яркий.

Старец этот, не спешивший раскрывать секретов своей личности заинтересовавшему его мальцу, и научил Аллекви выживать в жестоком мире пост-Глобальной Катастрофы. Помог понять, что в этом жестоком мире нельзя полагаться ни на кого, кроме себя и своих инстинктов. Возможно, подобный ход мыслей был несколько... древним и нетипичным для жителя более-менее развитой цивилизации, но, как говорил все тот же старец: "Человечество зародилось в лесу, слезло с веток вековых деревьев... но видит природа: ему еще предстоит туда вернуться".

Скрипнула дверь на входе в медпункт. Аллекви вздрогнул, отгоняя воспоминания прочь. Подойдя к нему и удовлетворенно кивнув показаниям датчиков, Мэйси осторожно отсоединила все провода. Жизненно важные показатели были в норме, организм в целом уже успел регенерировать после потери небольшого количества крови.

— Можешь идти, — улыбнулась Мэйси, убирая провода в специальную выемку под кушеткой. — Ребята как раз интересовались, как у тебя дела. Да и у Арча много вопросов к тебе, думаю.

Парень внимательно посмотрел на медсестру. В ее взгляде ему чудилось понимание куда большее, чем она сейчас говорит.

— Что ж он их Элиасу тогда не задал... — еле слышно проговорил он.

— Не успел, у Элиаса дела срочные образовались, Арч куда-то его отправил, — с готовностью ответила девушка. — Еще и глаза такие гневные были...

Аллекви, только-только собираясь выйти в коридор, резко повернулся к ней.

— Куда он его отправил?

— Я же сказала, не зна...

Мэйси не успела договорить. Сорвавшись с места, Ал со всех ног побежал к профессору Штейну. Если последние события и говорили ему о чем-то, так это о том, что испытать гнев Арч мог лишь к одному человеку... к тому, кто был интересен по личным причинам и самому Аллекви.

* * *

Выругавшись, Элиас еле смог унять все нараставшую и нараставшую дрожь в руках. Несмотря на то, что в данный момент он находился в Сайбане, который, в принципе, должен был минимизировать подобные физические "неполадки", получалось это у костюма из рук вон плохо. Парень нервничал, ориентируясь, фактически, только на показания навигатора, а не на собственные знания. Впрочем, откуда знание о том, как добраться из колонии Сейгов в его родную колонию, вообще могло появиться? В его прошлое путешествие вместе с контрабандистами, перевозившими ценные вещи, внимание подопечного Данка Эрстела было сосредоточено не столько на дороге, сколько на неожиданном попутчике.

"Запомни — рано или поздно он сделает свой ход. Мы не упустим этот шанс. Мы воспользуемся им".

В голове его, перебивая монотонный голос навигатора, звучал голос профессора Штейна, еще несколько недель назад предвидевшего возможность подобного развития событий — предвидевшего, что Данк не сможет долго оставаться на дне, в затишье: его действия рано или поздно выйдут за рамки материи, которую невозможно заметить.

И вот это произошло. Профессор Штейн оказался прав — Данк явил свое местоположение, подтвердив тем самым теорию Элиаса — его бывший наставник на самом деле находился на территории северной колонии. Он мог бы явиться к своему ученику и воспитаннику лично, однако предпочитал лишь голографическое присутствие. Как говорил Арч, "Данк дышит ложью, его душа пропитана ей до самых краев, и одно лишь то, что ты лишь раз видел его вживую, уже доказывает его недоверие к тебе". Что ж, похоже, Штейн в очередной раз оказался прав.

"Знаешь, откуда я знаю всё это, Элиас? Когда-то он поступил со мной точно так же. Взял под свое крыло, позволил трудиться над тем же, над чем трудился сам... но при этом ни слова не сказал о том, ради чего всё это. Остальные ребята еще не знают этого, но тебе, я думаю, стоит сказать об этом. Я не хочу, чтобы ты допустил моих ошибок, парень. Я не хочу, чтобы ты слепо верил в то, что Данк Эрстел, создатель трейтов, способен взять себе на воспитание ученика, не решив его каким-либо образом использовать. Ты не знаешь этого ублюдка так хорошо, как его знаю я".

Именно эти слова произнес Арч Штейн несколько недель назад, в день, когда с Ньютом произошло несчастье. И тотчас привел живое доказательство предательству Данка — в его череп, прямо в лобной кости, оказался вживлен передатчик. Все это время Данк Эрстел имел возможность слышать всё, что происходит с его "любимым" подопечным: все его разговоры, мысли вслух, все происходящее вокруг. Безумный создатель трейтов был, как всегда, на высоте... если бытие самым лживым человеком на планете вообще можно было считать достижением.

Известие это Элиас, стоит отметить, воспринял почти спокойно. Все, что оно в нем породило — это легкое разочарование и обиду. Возможно, дело было в том, что между ним и наставником никогда не было сильных уз. Их почти ничего не связывало. Все, чего хотел парень — это защитить свою сестру от существ, представлявших угрозу для человечества. Данк ему такую возможность даровал. Все, чего хотел сам Данк — удержать воспитанника возле себя. Не дать возникнуть инакомыслию. Взрастить послушного солдата, который мог бы послужить пешкой в его игре. Всё это Элиас всегда осознавал в глубине своего сердца, однако никаких попыток к исправлению данной ситуации он не предпринимал. Все потому, что он не видел цели в своей жизни. Все потому, что единственным важным человеком для него была сестра. Та, ради кого стоило жить и что-то делать. Служение Данку Эрстелу позволяло внести в серые будни хоть какой-то, пускай, наверное, и призрачный, смысл.

Встреча с Сейгами послужила для Элиаса неким катализатором. Неким прозрением. Она открыла ему глаза на то, что между воспитанниками и наставником могут наличествовать чувства, которые основаны отнюдь не на страхе или безразличии. Что между людьми могут возникнуть доверительные отношения, даже если они встретились всего несколько часов назад. Что незнакомец, с которым ты сражался полчаса назад, может ратовать за жизнь твоего знакомого так сильно, словно знал его всю свою жизнь.

Вывести передатчик из строя не составило особого труда — всего-то понадобился один-единственный выстрел Элиасу в голову. Прямо в район лба. Звучит, конечно же, безумно, однако сгладить последствия от этого безумия помог надетый на воина Сайбан. Безусловно, со сдерживанием огня противника он справлялся куда лучше, чем с нормализацией состояния своего оператора.

Уже в нескольких десятках метров от въезда в колонию Элиас заподозрил неладное — обычно у основных ворот стояла своеобразная "таможня", охранники, проверявшие всех въезжавших в колонию людей. Как наследники тех, в чьих жилах текла славянская кровь, справлялись они обычно с подобной работой хорошо... для себя. Историки во времена единого государства говорили, что коррупция полностью изжила себя, что подобное просто исчезло... но на развалинах старого мира северная колония возрождала былые традиции. Попасть на территорию колонии было несложно — требовалось всего лишь задобрить охрану. Это и собирался сделать воин, положив на заднее сидение броневика "гостинцы".

Вот только угощать было уже некого.

Остановившись в паре-тройке метров от ворот, Элиас вышел из машины и, проверив работоспособность всех основных узлов костюма, подошел к границе колонии. Осмотрелся. Не увидел ни души. Даже в окнах стоявшей здесь же таможенной каморки не было света, что само по себе не являлось хорошим знаком. Свет там горел всегда. Даже спали таможенники с включенным светом... если они вообще утруждали себя сном, а не кутили 24 часа в сутки.

Вокруг стояла тишина. Настолько зловещая, что ее, пожалуй, даже можно было назвать мертвой.

Неожиданно тишину прорезал еле слышный стон. Рванувшись ко входу в каморку, Элиас, не рассчитав cилы своей брони, с корнями вырвал дверь и стал свидетелем ужасного зрелища. На полу каморки в огромной багровой луже пугающе понятной природы лежали двое человек... если их еще можно было назвать таковыми. Один из них лежал лицом вниз, пока воин не перевернул его и не почувствовал, как к горлу подкатил ком — всё его лицо оказалось выгоревшим. Только лицо, но не остальное тело.

Источником стонов, однако, служил не он. Элиас повернулся к лежащему рядом человеку и, перевернув его набок, услышал еле различимый судорожный шепот.

— Они... они падали с неба... я не... не... не знал, что делать...

— Кто они? О чем вы говорите? — парень осторожно повернул человека лицом к себе, дабы тот смог его увидеть. Впрочем, особо заметных корректив это не внесло — глаза мужчины, казалось, уже видели вечность, а единственным незаконченным делом в этом мире оставалось донесение до Элиаса важной информации.

— Они... я был у девочек... когда... когда это началось... — мужчина закашлялся со страшным булькающим звуком. Изо рта текла струйка крови. Шептать он, однако, продолжал. — Они падали с неба... и я... я пытался убежать... пришел сюда... а у него лицо... лицо... лицо дьявола...

Его дыхание стало совсем прерывистым. Элиас легонько потряс мужчину, не позволяя тому провалиться в забытье, из которого уже не будет возврата.

— О чем вы говорите, что падало?

— Дождь... дождь... град... они... они все... больше никого...

Тело мужчины дернулось, неестественно выгнувшись, рот исторг очередную порцию крови, а затем... все кончилось. Жизнь покинула бренную оболочку организма.

Пошатываясь, воин встал и, не видя ничего, вышел из каморки. Когда Арч говорил, что Данк сделал свой ход, он и подумать не мог, что столкнется здесь... с такими последствиями. Знал ли об этом сам Арч? И... и что означали последние слова этого мужчины?..

C быстрого шага переходя на бег, Элиас рванулся к некогда оживленным улицам колонии, желая найти других людей. Убедиться, что все в порядке. Что возникшая в его мозгу страшная мысль — не более чем результат шока от увиденного. Что все куда лучше, чем есть на самом деле...

Богини судьбы, впрочем, имели свое мнение на этот счет.

Первый квартал, по которому пробежал Элиас, оказался пустым. Это вселило хотя бы маленькую, но надежду на то, что жители колонии укрылись от происходящего катаклизма, а сейчас просто боятся выйти наружу... однако то, что увидел парень потом, отпечаталось в его памяти на всю жизнь. И в памяти его организма, еле сдерживающего рвотные позывы, тоже.

Данк Эрстел и правда сделал свой ход. Данку Эрстелу не важен был ни Элиас, ни его колония. Все они были лишь пешками в его махинациях. Пешками, чья роль уже была сыграна. И чьи трупы сейчас лежали на земле перед Элиасом. Сотни и тысячи трупов ни в чем не повинных людей.

— Вижу, ты уже оценил масштабы произошедшего.

Элиас резко обернулся назад, в глубине души даже радуясь, что ему хотя бы в течение нескольких минут не придется смотреть на трупы. В нескольких метрах от него, улыбаясь, стоял тот, по чьей вине все и произошло. Безумец по имени Данк Эрстел.

— Какого ты...

— Но-но, — покачал Данк головой и издевательски погрозил своему воспитаннику пальцем, — я что-то не припоминаю разрешения так фамильярничать, Элиас. К своему учителю стоит обращаться на "вы".

Воин в Сайбане медленно сжал кулаки.

— Ты... ты чудовище, гнида...

Данк Эрстел зацокал языком.

— Элиас, ты с каждой новой секундой падаешь в моих глазах. Кто это научил тебя таким плохим словам? Неужто Арч? Ай-яй-яй, профессор Штейн, чему вы учите детей...

Элиас продолжал пристально смотреть на убийцу, бывшего его наставником. Мужчину, который дал ему цель в жизни лишь для того, чтобы отнять ее позднее. Чтобы заставить осознать собственную беспомощность и ничтожность. Ведь, возможно, догадайся он раньше о планах своего учителя, пойми он все еще до встречи с Арчем и Сейгами... возможно, он еще мог бы что-то изменить. Мог спасти собственную колонию, мог спасти людей, которых он знал...

Лицо же Данка выражало лишь скуку. Обычную скуку ученого, разочарованного в том, что очередной эксперимент закончился неудачей, а тут еще и требуется отвлечься на что-то, совсем не представляющее интереса для гения. Даже невозможно было предположить, что именно этот человек стал причиной смерти сотен людей в колонии. Невозможно было представить, что под обложкой этой "книги" окажется ужастик.

В особенности невозможно было представить это в самом начале их совместного пути, в день их знакомства. В тот день, когда он впервые увидел представителя иной цивилизации, увидел, как неведомое чудовище, имеющее человеческий облик и при этом неимоверно длинные когти (назвать их ногтями просто не поворачивался язык), практически сбрило голову мужчине и женщине, которым не посчастливилось с ним столкнуться. Элиас тогда направлялся домой по знакомому ему переулку рядом с мясной лавкой, и даже подумать не мог, что увидит здесь подобное. Но судьба ведь штука такая — ей нравится подбрасывать подобные сюрпризы.

Элиас попятился. Неведомое чудище, похожее на мужчину, быть может, лет на 5-6 постарше его самого, повернулось к нему, видимо, учуяв чужака по запаху. С когтей монстра, только-только изведавших свежей плоти, стекала кровь. Пугающе густая — почему-то он очень хорошо запомнил этот момент.

Монстр медленно открыл рот, словно собирался что-то сказать, однако слушать его Элиас не собирался — повернувшись, он со всех ног побежал назад, к мясной лавке, туда, где были другие люди. Страшному существу это не понравилось — и оно, в пару прыжков преодолев разделяющее его и потенциальную жертву расстояние, схватило парня за плечо.

Элиас закричал и попытался вырваться, однако хватка монстра была куда более крепкой, чем возможности человека. И именно в тот момент, когда Элиас мысленно смирился с тем, что его мгновения сочтены, словно из ниоткуда возник он.

Мужчина с кудрявыми волосами в легкой кожаной куртке прыгнул на монстра, оттолкнув его в сторону и подняв оказавшийся в его руке (парень не сразу его заметил) лучевой пистолет. Прозвучали два выстрела. Чудовище с прожженной грудью предпочло скрыться.

Неодобрительно цокнув языком, мужчина повернулся к спасенному им парню и, подав руку, помог ему подняться и отряхнуться.

— Как тебя зовут, парень?

Элиаса била дрожь. Увидев это, спаситель снял с себя куртку и накинул ее на плечи парня.

— Парень, как тебя зовут? — повторил он свой вопрос. — Где твой дом? Давай я отведу тебя домой...

— Я... я... просто шел домой, а он... — попытался справиться с охватившим его от страха ознобом Элиас, однако не особо в этом преуспел.

— Это существо называется "трейт", — проговорил мужчина, быстро взглянув на парня. — Это и не человек вовсе, парень. Андроид. Это так, на случай, если ты еще раз повстречаешь подобных...

Мужчина помолчал немного. К Элиасу же наоборот вернулся дар речи.

— П-подобных?.. Он ч-что, не о-о-один?..

Его собеседник кивнул. Выражение его лица оставалось серьезным и даже несколько снисходительным. Заметно было, что он понимает, из какой задницы только что спас ни в чем неповинного парня, впереди у которого должна быть еще долгая жизнь. Или, быть может, не особо долгая, но уж точно не оборванная таким нелепым способом.

— Да, он не единственный, — тщательно подбирая слова, ответил мужчина. — Их несколько десятков, и они очень опасны. Эти трейты... они прячутся среди обычных людей, выжидая момента, когда смогут нанести свой удар. Их бесполезно уговаривать, бесполезно налаживать с ними контакт — они покончат с тобой раньше, чем ты поймешь, как же найти с ними общий язык. Если это вообще возможно...

Продолжая попытки унять дрожь, Элиас прислонился к стене дома и попытался рассмотреть своего спасителя получше. Выглядел тот как мужчина 30-40 лет, "еще не пожилой, но уже не очень", как любила говорить лучшая подруга его сестры. Кудрявые каштановые волосы, тяжелый взгляд, средней крепости телосложение... казалось странным, что подобный человек мог представлять для поймавшего его монстра серьезную угрозу. Хотя, возможно, испугался тот все же не самого человека, а оружия, имевшегося у мужчины с собой.

— А вы... откуда вы столько о них знаете? — задал парень вертевшийся у него на языке вопрос. Мужчина в ответ улыбнулся.

— Работа у меня такая. Охотиться на этих тварей. Вот только в последнее время получается это все хуже и хуже... видимо, возраст начинает брать свое. Не хватает свежей крови.

— Свежей крови?..

Мужчина в ответ на этот вопрос лишь многозначительно промолчал. Прошло несколько секунд до того, как Элиас понял, что незнакомец имеет в виду.

— Вы... вы предлагаете мне?..

— Пока я ничего не предлагаю, парень, — усмехнулся тот, — однако, если ты хочешь прожить на несколько лет дольше и защитить своих близких, если таковые, конечно, имеются, — то да, можешь считать эту мою речь предложением. Я предлагаю тебе стать моим учеником, воспитанником, называй это как хочешь — смысл все равно остается единым.

— Я... даже не знаю, я...

— Я не призываю тебя принять решение прямо сейчас. Обдумай его хорошенько. Если ты решишь согласиться, просто приходи в тот самый переулок. Там ты сможешь меня найти.

Доведя Элиаса до дома, мужчина повернулся и собирался уходить, как вдруг остановился.

— И да, я не представился. Меня зовут Данк. Данк Эрстел.

— А я Элиас, — уже вполне окрепшим голосом произнес парень. — Просто Элиас.

Мужчина молча кивнул и широким шагом пошел по улице. Минутой позже он, казалось, просто растворился на горизонте.

— А помнишь, каким ты был, когда мы только встретились? Таким слабым, испуганным, невинным... даже слова мне не мог сказать крепкого... это ж надо, как Арч портит людей, которых берет под свое крыло...

Данк продолжал насмехаться над своим воспитанником, а тому в голову неожиданно пришла совсем сумасшедшая, но кажущаяся правдивой мысль.

— Так в тот день... неужели ты...

В глазах ученого зажегся неподдельный интерес. В горле ученого заклокотал еле сдерживаемый хохот.

— Оу... неужели ты догадался, дитя мое?..

Уже не видя смысла сдерживаться, Элиас бросился к бывшему наставнику. Растущий и чуть ли не пожирающий его изнутри гнев должен был найти какую-либо отдушину, какой-то выход — и этой отдушиной должна была стать победа над человеком, совершившим геноцид. Уничтожившим колонию, в которой он рос и развивался.

Одной из особенностей Сайбана являлась его ориентированность на ведение ближнего боя. Никакого оружия, кроме как дополнительного огнестрельного. Никаких клинков, мечей, лучевых кинжалов — все это было прерогативой Сейгов, обладающих умением материализовать любое нужное им оружие из материала костюма. Здесь же оператору стоило надеяться лишь на собственные силы.

Движимый гневом, но не позволяя оному овладеть им целиком и полностью, Элиас наносил удары один за другим, пытаясь пробить практически идеальную защиту своего наставника. Что удивительно, Данк не имел при себе никакого оружия, никакой брони, ничего, что могло бы дать ему дополнительное преимущество — лишь голые руки, лишь сила, сосредоточенная в них. И, несмотря на такое отсутствие превосходства с его стороны, он продолжал сдерживать все атаки своего ученика.

— Ты... кажется... забыл... кто... создал... для тебя... этот... костюм... — не то отрывисто выкрикнул, не то выдохнул мужчина в разгар боя, отступив в сторону и выиграв себе пару мгновений передышки. — Ты забыл, Элиас, что это я даровал тебе возможность стать тем, кто ты сейчас есть... и в моих силах отобрать у тебя это.

— Да пошел ты!

Закричав, Элиас вновь принялся проверять защиту Данка на прочность. Его вводила в ступор сила наставника — в сражениях с трейтами или Сейгами Сайбан показывал вполне достойные результаты, а вот Эрстелу все его потуги, казалось, были нипочем. Все его удары не оставляли на теле мужчины ни единой царапины. Это было странно, это, в конце концов, было невозможно. Единственное объяснение, которое мог найти мозг Элиаса происходящему — Данк каким-то образом смягчал наносимые удары. Возможно, под рубашкой и курткой, в которые он сейчас был одет, была сокрыта броня. Возможно, он изначально запрограммировал Сайбан таким образом, чтобы тот не мог нанести своему создателю ни единого ощутимого удара. В конце концов, извращенный мозг ученого придумал же хитроумный план по заманиванию Элиаса в свои сети — кто сказал, что он не мог продумать и такую мелочь, как функции его костюма?

В контратаку Данк не торопился — не имея при себе оружия, он не мог составить своему ученику достойную конкуренцию. Однако вымотать его, заставить совершать ошибки одну за другой — почему бы и нет? В конце концов, вымотать противника — тоже довольно действенная стратегия.

И Элиас постепенно начинал ощущать утомление — верный признак того, что вскоре на его мышцы ляжет усталость. Их поединок с Данком, казалось, шел уже целую вечность, и эта вечность сейчас ложилась тяжелым грузом на его плечи, заставляя терять силы и чувствовать, как тяжелеют руки. Не спасал даже Сайбан — костюм словно отключился, не выполняя возложенные на него обязательства, и лишь тяготил своего незадачливого оператора.

Это понимал и сам Данк Эрстел — на его лице начала расцветать улыбка.

— А ты неплохо держишься, парень... — проговорил он, и на секунду выражение его лица вновь стало таким же, каким оно было в день их знакомства. — Я все-таки не ошибся в тебе... жаль только, что ты ошибся в выборе союзника.

Неожиданно Элиас почувствовал, как его руки начали молотить воздух, а не предполагаемого противника. Остановившись, он понял, что в пылу битвы не заметил, как противник исчез у него из-под носа.

Данк был отброшен на несколько метров. На правом плече у него зияла кровавая рана.

— Ты... — морщась, произнес он, глядя куда-то за спину Элиаса.

Парень обернулся.

— Я давно мечтал о встрече с тобой, Данк Эрстел. Создатель трейтов. Убийца моих родителей.

Аллекви подошел к Элиасу и положил руку к нему на плечо.

17

Данк с интересом посмотрел на рану у себя на плече. Порез кровоточил, но мужчина, казалось, этого не чувствовал. Или же просто умудрялся достаточно умело скрывать боль.

— Надо же, я даже не ожидал... — поднял он взгляд на Аллекви. — Что, Арч прислал ко мне еще одного своего песика? Еще и оружием снабдил?

Ал не сводил глаз с противника.

— Не строй из себя дурака, Данк. Ты прекрасно знаешь, что оружие я выковал сам. Что пришел я сюда сам. И что убью я тебя... тоже сам. Своими руками.

Данк криво улыбнулся. Боль в ране постепенно утихала... но двигать рукой все же было больно.

— Неужели, дитя мое? Ах да, — повернувшись к Элиасу, кивнул он в сторону его союзника, — Элиас, я совсем забыл тебе представить нашего гостя. Аллекви, мое первое успешное творение. — Мужчина вновь повернулся к парню. — Насколько я помню, ты обладаешь навыками регенерации, верно, дитя мое?

Ал передернулся.

— Я не твое творение.

— Ой, прости, не хотел задеть твои чувства, — рассмеялся Данк. — Хорошо, пожалуй, назовем тебя удачным экспериментом. Согласен с такой формулировкой?

— Да ты...

— Нет-нет, мой удачный эксперимент, — улыбнулся мужчина. — Я еще не договорил. Оглянитесь вокруг, парни. Посмотрите, сколько людей погибло ради того, чтобы я достиг новых вершин в науке. Посмотрите — ни один из них не смог повторить успеха Аллекви. Ни один. Абсолютно. Что, дитя мое, — с нажимом произнес Данк, — все еще будешь спорить с тем, что ты мой самый удачный эксперимент?

Элиас, еле сдерживающий собственный гнев, рванулся к наставнику, на мгновение забыв об усталости и боли в мышцах. Впрочем, они о нем не забыли и тут же отозвались болью. К его удивлению, Аллекви оказался на стороне его организма и предпочел остановить своего соратника.

— Постой. Еще не время...

— Надо же, — цокнул языком Данк, — кажется, я и правда не ошибся в тебе, Ал. Мозгов-то у тебя будет явно побольше, чем у этого парня. Хотя, быть может, теперь, когда он тоже лишился своей семьи, и у него появится навык мышления? Как считаешь?

На этот раз сдерживаться пришлось уже самому Аллекви. Благо, это было не особо сложным процессом — годы одиночества и стычек с трейтами несколько закаляли, согласитесь? Учили не обращать внимания на любые, даже самые едкие комментарии.

Данк же, пользуясь тем, что его оппоненты не собираются совершать ответных действий, расслабился. В конце концов, у всех подопечных Арча был один большой минус — тот самый, которого было в той или иной мере лишено большинство трейтов. Сострадание. Излишняя эмоциональность. Забота друг о друге. Даже та община трейтов, жители которой стремились быть похожими на людей во всех этих направлениях, не выдержала проверки временем. Конечно, в чем-то здесь была заслуга и его самого, великого профессора Эрстела, однако он, как создатель трейтов, знал, что им никогда не приблизиться к полноценным человеческим реалиям. Они лишь андроиды. Лишь его изобретение, однажды взбунтовавшееся против своего хозяина, но позднее все равно подчинившееся ему.

Он отлично помнил момент своего триумфа. Отлично помнил, какие безграничные возможности открылись перед ним в момент, когда он осуществил первый успешный запуск могущего мыслить трейта.

Миг, которого он так долго ждал, настал. То, чего не суждено было увидеть Арчу, то, чего он сам так жаждал с момента начала работы над проектом... этот момент настал.

"Активация."

Между моментом активации искусственного мозга андроида и моментом его "рождения" прошло несколько секунд — стандартная задержка, характерная для живых организмов в том числе. У людей, к примеру, она выражается в том, что новорожденный младенец начинает дышать не сразу. У созданных Данком андроидов — это защитный механизм. Задержка, призванная не допустить никаких аномалий в моментальном запуске мозгового центра существа. Такое уже случалось однажды — нельзя было допустить повторения этой ошибки.

Андроид медленно открыл глаза.

— Я существую.

Данк кивнул, вставая так, чтобы андроид его видел. Неизвестно, что в этот момент должно было чувствовать существо. По сути, перед его мозгом стояла задача обработки огромного количества данных для того, чтобы оказаться настроенным на правильное восприятие окружающего мира. Оказаться способным к самообучению.

Взгляд андроида, расфокусировавшись на несколько мгновений, вновь сфокусировался на стоящем перед ним создателе.

— Вы... Данк Эрстел. Вы... создатель.

Данк вновь кивнул, подтверждая информацию. Триумф, заполнивший все уголки его души, он предпочитал скрывать от посторонних глаз. Если бы сейчас рядом был Арч, они бы вместе открыли бутылку шампанского и отпраздновали сие знаменательное событие. Однако Арча не было... а гордое одиночество было для Эрстела хоть и очень знакомым, но ненавидимым понятием.

И как эти два парня не могли понять, что никто, кроме него самого, никогда не полюбит их так сильно и пламенно? Как они не могут понять, что для ученого нет ничего дороже результатов неимоверно долгого, но удачно проведенного эксперимента?

— Вы никогда, парни, не замечали, как логично и эгоистично мыслят трейты? — поинтересовался Данк, явно оттягивая время. — Как ради достижения своей цели они готовы на всё, как мало для них значат человеческие слова? Неужели вы не понимаете, что могли бы стать такими же? Упорными, несокрушимыми, непоколебимыми? Аллекви, Элиас, вы два моих самых успешных эксперимента... вы только подумайте, какие горизонты бы перед нами открылись, если бы мы начали работать сообща...

— Перед нами? — саркастически усмехнулся Аллекви. — Что-то я не припоминаю момента, когда ты думал о других. Да и трейты, с которыми мы сталкивались... что-то я не заметил в их действиях проявлений собственной воли. Они делали лишь то, что приказывал им ты, сволочь. Ты используешь всех, до кого могут дотянуться твои длинные руки.

Боль в плече мужчины почти утихла. Он подвигал рукой. Слушается вполне хорошо... но стоит подождать еще немного.

— Право, Аллекви, ты меня смущаешь... ты упрекаешь меня в том, что я использую тех, кого для этих целей и создал? Разве не так поступает человечество испокон веков? Разве не использует оно достижения науки и техники в своих собственных целях? Или, быть может, ты хочешь сказать, что имей твой клинок разум, его укор в твою сторону был бы совершенно справедлив? Все вы, люди, заражены одним страшным недугом — вы привыкли использовать всё, что попадется в ваши руки... вы совершенно не умеете использовать собственные ресурсы грамотно...

Элиас осторожно, следя за тем, чтобы Данк не заметил происходящего, проверил собственные физические показатели, которые постоянно считывались Сайбаном. Кажется, все было в пределах нормы. Что ж, это могло в корне изменить дело...

— "Мы, люди"? — спросил он, акцентируя внимание на одной из произнесенных бывшим наставником фраз. — Что это значит? Или ты уже забыл, что и сам являешься таким же, как и мы, Данк? Обычным человеком?

Этот невинный со всех точек зрения вопрос что-то изменил — лицо Данка, до этого выражавшее скуку, иронию, сарказм, удовлетворение, одним словом, весь спектр эмоций, так или иначе присущих безумному ученому, неожиданно стало злым. В его зрачках зажегся недобрый огонь. Заметно было, что Элиас случайно затронул за одну из очень чувствительных струн его души.

— Не смей... так... говорить... — почти не скрывая своей злости, произнес Данк Эрстел. — Не смей называть меня обычным человеком, иначе кончишь так же, как и твоя сестра. Можешь, кстати, поискать ее тело — ручаюсь, оно валяется где-то здесь, неподалеку. Безжизненное, бездыханное и бесполезное. Впрочем, вы, люди, и при жизни-то не очень полезный народ...

Произнося эти слова, Данк явно имел своей целью уязвить, отравить, каким-либо образом заставить своего противника обезуметь от боли и горя потери. И тем удивительнее было видеть реакцию Элиаса — спокойную и в какой-то мере веселую. Настолько веселую, что даже Аллекви, услышав интонации голоса напарника, с удивлением посмотрел на него.

— Обычный... трусливый... человечишка. Убогая пародия на ученого. Ах да, и тактик из тебя фиговый, поверь мне, — еле сдерживая смех, произнес Элиас. И — о чудо! — его речь возымела ожидаемый эффект.

— Ты!..

Данк Эрстел сделал шаг навстречу своим противникам. Вместе с ним прямо из воздуха вышагнули два андроида. Создатель трейтов, конечно же, пришел к своим врагам не один.

Роли в этой битве Ал с Элиасом распределили молча, не сговариваясь. Глядя на эту парочку, вообще создавалось впечатление, что умение говорить им в принципе не нужно — все можно было понять по единому жесту, по единому взмаху руки, по единому взгляду. Там, где Дрейк или Крон отпустили бы пару шуточек, разряжая тем самым обстановку, эти двое, сработавшиеся всего за пару совместных поединков, просто выгадывали моменты для передышки. Им неведомо было отвлечение противника при помощи вербальных средств общения. Зачем, если клинок и кулаки куда красноречивей любого языка?

Попавшие в цель слова Элиаса изменили и Данка. Из издевательски насмехающегося над своими противниками позера он превратился в воина, который не собирался спускать подобного поведения своему подопечному. До него, впрочем, он пока добраться не мог — все его свободное время, скажем так, занимал Аллекви, чей искривленный клинок начал буквально порхать в его руках. Маленький одинокий мальчик, ставший двадцатилетним линчевателем, всего лишь хотел отомстить за смерть своих родителей — ни больше, ни меньше.

На Элиаса тем временем приходилось двое довольно сильных воинов. По своему внешнему виду они напоминали трейтов низшей категории — не были развиты, не имели каких-то отличительных особенностей. Однако умение исчезать на несколько секунд и усиленная боевая мощь наталкивали на мысль, что Данк Эрстел внес небольшие коррективы в их развитие.

— Тебе, как я погляжу, мало было того, что умер Хаяй, — усмехнулся создатель трейтов, блокируя очередной выпад противника и наслаждаясь мелодией, издаваемой сталкивающимися металлическими лезвиями (оружием ему так же служил невесть откуда взявшийся клинок. Возможно, он прятал его так же, как прятал и свою свиту — чтобы представить ее противнику в удобный для этого момент). — Сталь поет, клинок желает крови, а, Аллекви? Сколько ты еще будешь отрицать то, что мы с тобой — отличная команда, а, дитя?

Проведя скользящий удар, закончившийся обманкой — неожиданным переходом в серию рубящих, Ал выиграл себе пару секунд передышки. Что-то в поведении Данка настораживало его, однако в разгаре поединка он не мог понять, что именно. Была ли это излишняя эмоциональность ученого-убийцы, создавшего несколько десятков андроидов для того, чтобы сделать из них покорное пушечное мясо? Или же он никак не мог понять, почему его знания о владении клинком не дают плодов? Почему Данк Эрстел продолжает блокировать его атаки одну за другим? И откуда он вообще может знать о том, как сражается воин-одиночка?

— Хаяй? — выдохнул Аллекви, отступая на шаг назад и крепко держа клинок в кабаньем клыке. Не самая удобная позиция для защиты от нападения, однако интуиция подсказывала ему, что молниеносно Данк нападать не будет. Не тот у него стиль.

Лицо Данка расплылось в понимающей улыбке.

— О, так ты даже не спросил у него имени? Надо же, а я думал, что ты куда сентиментальнее. Как же это так — не знать имя убийцы собственных родителей? Что же ты скажешь им, когда будешь в очередной раз молиться вечером, милый Алли? Не боишься их разочаровать.

— Закрой свой рот!

Передышка закончилась. Слова Данка, встретившись со стеной упорства Аллекви, все же смогли проломить себе небольшое окно, ядом ворвавшись внутрь. За это же, однако, мужчине пришлось и поплатиться — вызвав на себя гнев воина, он уже с большим трудом отражал все новые и новые удары. Аллекви был разозлен не на шутку — и это отражалось на стиле его боя. Движения Ала становились молниеносными, непредсказуемыми, вынуждающими противника понять, что его защита в конце концов падет, ибо ни за что не может быть полностью идеальной. Этому приему научил парня его старец-наставник, говоря, что лишь глупцы весь бой пытаются стоять на одном месте, защищаясь от выпадов противника.

Эрстел, очевидно, глупцом не был — не выдержав, он ринулся в бой и, не размениваясь на стойки и какую-то особую технику, страшным скользящим ударом послал свой клинок вслед за поворачивающимся в его сторону после завершения очередной попытки вскрытия защиты Аллекви. Тот буквально упал на землю, понимая, что сейчас его жизнь зависит от нескольких мгновений, перед этим "сев на обратный экспресс" — подобным образом послав свой искривленный клинок в сторону Данка. Профессионал вроде его наставника с легкостью отразил бы подобный выпад, просто присев — в конце концов, у него в запасе оставались лишние пара мгновений.

Однако Данк профессионалом не был. И Аллекви понял это, услышав ни с чем не сравнимый звук разрываемой плоти и хрустнувших костей. Обезглавленное тело Данка упало, явив своему противнику обрывки проводов и внутреннюю металлическую структуру, а затем с громким хлопком взорвалось.

После этого последовали еще два менее громких хлопка — это Элиас успешно уничтожил двух наседавших на него трейтов и поспешил на помощь к своему союзнику. Лучше поздно, чем никогда, верно?

— Это был не Данк, — медленно и с нескрываемым разочарованием произнес Аллекви, поворачиваясь лицом к Элиасу, снявшему с себя шлем.

— Что?.. — удивленно переспросил тот, окидывая взглядом пространство вокруг Ала — искал тело. — Но... но как?

Воин с искривленным клинком горько усмехнулся.

— Меня весь наш бой не покидало чувство того, что что-то здесь не так... и теперь все стало ясным. Данк слишком труслив для того, чтобы сразиться с нами лично, вот и подослал к нам собственную копию. Согласись, плевое дело для человека, создавшего андроидов, принимающих человеческий облик?

— Но где тогда?... — начал Элиас, и ответ тотчас сам пришел к нему.

— АРЧ! — воскликнули оба.

* * *

Начальный этап развития маленького трейта уже завершился. Теперь Ньют предпочитал узнавать все сам, не с помощью вопросно-ответной системы. Это Арчу нравилось даже больше — последний месяц он чувствовал себя, как отец маленького ребенка, которого необходимо научить говорить, ходить, понимать, слушаться. Довольно странная аналогия, учитывая то, что у профессора Штейна никогда не было ни детей, ни жены. Впрочем, жизнь, видимо, хотела соблюсти во всем идеальный баланс, доказать, что каждый человек должен вырастить сына — и потому судьба подсунула ему такового в лице Ньюта.

Следующим этапом должна была стать социализация. Что ожидать от нее, Арч не знал. Если этап первоначального развития был теоретически обоснован и задокументирован — он легко поддавался имитационному моделированию и не имел неконтролируемых внешних воздействий, то вот социализация... она представляла собой одно большое внешнее воздействие. Реакцию Ньюта на которое мужчина запомнил надолго.

— Там... там... — испуганно ворвался мальчик обратно в кабинет наставника, менее минуты назад из него выйдя. — Там... они... и их так много... ИХ МНОГО, АРЧ!

Арч мысленно улыбнулся, еле скрыв улыбку на самом деле. Момент сейчас, конечно, был не особо для этого подходящий, хотя идущий впереди юноша и не мог чего-то заметить — все-таки природа не додумалась наградить ни людей, ни созданных по их подобию трейтов третьим глазом на затылке. Однако всякий раз, как он смотрел на Ньюта, ему сразу вспоминались "детские лета" маленького трейта: его первые шаги, знакомство с окружающим миром, осознание себя... все то, что присутствует в начальном развитии любого нормального ребенка. И Штейн, предпочтя не говорить своему воспитаннику, своему "сыну" всей правды, растил его как человека. Каковы были последствия подобной лжи — это, конечно, тема для отдельного разговора...

Поэтому сейчас, идя вслед за Ньютом к камере, в которой находилась Майнд, Арч пытался понять, как ему следует вести себя с тем, чье доверие он умудрился предать. Возможно, сентиментальность была его весомым минусом — в конце концов, это замечал даже Данк в годы их совместной работы, — но ученого, к сожалению, в этом плане уже нельзя было изменить. Да и как не стать сентиментальным, воспитывая маленькое чудо — трейта, чье тело трансформировалось и преображалось согласно уровню разума, находившегося внутри? Арч Штейн и сам до конца не понимал феномена, который он породил — трейты по сути своей должны были иметь средний возраст, если внешность была запрограммирована в них на этапе кодировки ядра, либо подстраиваться под возраст человека, чью внешность они копируют. Всего лишь два варианта. Третьего не дано. Каким образом у него получился маленький Ньют и был ли подобный прецедент единичным, Арч, к сожалению, не знал.

Двери тренировочного зала неожиданно открылись, впуская Арча и какого-то незнакомого мальчика вместе с ним. Ньют, совершавший пробежку, остановился и вопросительно взглянул на наставника. Тот, встретившись взглядом с воспитанником, кивнул и махнул рукой, призывая подойти поближе.

— Это Дрейк, — сказал он, когда Ньют остановился в метре от мужчины. Мальчик по имени Дрейк выглядел испуганным и измотанным. — Дрейк, это Ньют. Мой воспитанник. Вы с ним, кажется, ровесники. Ньют, покажешь Дрейку его спальню? Она напротив твоей будет.

Ньют удивленно кивнул. Помещение напротив его спальни ранее не использовалось... так вот для чего наставник его хранил? Для еще одного воспитанника?

— Я Ньют, — протянул мальчик руку, улыбнувшись новому знакомому. — Пойдем, Дрейк? Я тебе всё тут покажу!

Новенький мальчик кивнул и, подав Ньюту руку, пошел вместе с ним. Окружающая обстановка пока продолжала его пугать, но ощущение прикосновения нового знакомого, а, может быть, и друга, внушало какую-то... теплоту и надежность.

"Как хорошо, что Дрейка сейчас нет рядом... думаю, он не одобрил бы моей улыбки..."

Арч, конечно же, замечал, что после раскрытия правды о Ньюте Дрейк изменился. Да, когда напарник спас его от неминуемой смерти, сердце рыжего Сейга, казалось, оттаяло, но... но затаившийся где-то в глубине души гнев становится еще опаснее, если его постоянно скрывать и не давать выплеснуться наружу.

Наставник понимал и причины подобного гнева — в конце концов (тут надо было отдать Эрстелу должное — когда он порой говорил о том, как Арч на него похож, он попадал прямо в цель), он, "профессор Штейн", сам виноват в том, каким вырос Дрейк. Мальчишка, на глазах у которого погиб отец, просто не мог не загореться желанием отомстить — и Арч этим желанием воспользовался. Подлил масла в огонь именно тогда, когда это было необходимо.

Сейчас и Дрейк, и Морри с Книжницей находились в медпункте — ждали, пока Крон придет в себя. Еще один пострадавший, еще одна невинная жертва его махинаций в борьбе с Данком...

Погрузившись в собственные мысли, мужчина и не заметил, как они с воспитанником оказались у заветной двери в камеру. Потому и вопросительный взгляд Ньюта, пытавшегося достучаться до своего наставника, он воспринял не сразу.

— Арч! Эй, Арч!

Мужчина моргнул, возвращаясь из мыслей в реальность. Хотя порой, конечно, хотелось совершить абсолютно обратное действие...

— Мы уже пришли?

Ньют кивнул, не отводя взгляда от наставника. Чувствовал, что что-то не так.

— Арч? Что-то... что с вами такое?

— О чем ты, Ньют? — стараясь звучать как можно более равнодушно, произнес тот. Трейта, впрочем, это провести не могло.

— Вы... какой-то расслабленный... потерянный... не знаю, как это объяснить. По взгляду вашему вижу, что что-то не так.

Отодвинув стоявшего у двери Ньюта в сторону, Арч начал набирать код доступа на расположенной справа на стене цифровой панели.

— Если бы я сам себе мог объяснить, что со мной происходит, — усмехнулся Штейн, не смотря на воспитанника. — Просто... позволишь задать тебе один вопрос, Ньют? И ответь на него не как мой воспитанник, а как человек, обладающий знаниями обо мне, но не имеющий со мной никаких связей.

— Хорошо, — настороженно кивнул юноша.

— Я хороший человек, Ньют? — прямо спросил Арч, на этот раз пристально взглянув на парня. Этот вопрос мучал его последние несколько недель, и правдивого ответа на него можно было ожидать только от двух самых близких ему людей — Ньюта и Дрейка. От последнего, впрочем, вкупе с правдой стоило ожидать и пару крепких выражений — уж какое семя гнева мужчина когда-то посеял в эту невинную почву, такую ему и приходилось до сих пор пожинать. — Или же Дрейк прав в своей ненависти ко мне?

— Да, — не задумываясь, ответил Сейг.

Рука мужчины на мгновение дрогнула, однако ввести правильный код доступа ему удалось с первого раза. Автоматическая дверь отъехала в сторону.

— Ньют?.. — непонимающе посмотрел на юношу Арч.

Ответ вновь не заставил себя долго ждать.

— Да, прав. Да, хороший.

Арч Штейн кивнул. Ответ Ньюта и правда был честным. После чего повернулся лицом к дверям камеры и, поманив Сейга за собой, прошел внутрь.

— Вы пришли убить меня? — тихо произнесла скрючившаяся в комочек в углу камеры Майнд, глядя на остановившихся перед ней людей. Арч покачал головой. Ньют неожиданно для самого себя вздрогнул.

— Не убить. Понять, почему ты так боишься Данка. Что он сделал с вами? Почему вы с этим вороном вообще прилетели в эту колонию?

Тело Майнд задрожало.

— Он... он вмешался в нашу жизнь... ставил над нами опыты... вы... вы человек, вряд ли вы сможете понять, что я тогда чувствовала... Он послал нас сюда... сказал, что мы лучшее, что у него есть... что мы нужны ему для того, чтобы понять, как сражаются Сейги... что данных недостаточно...

Арч заметно помрачнел. Ньют сделал шаг вперед, опустился на пол рядом с бескрылой девушкой и взял ее руку в свою.

— Арч — человек. Я — нет. Я трейт, такой же как ты. Я смогу тебя понять. Просто... просто позволь мне это сделать.

Сейг почувствовал, как девушка-трейт с силой сжала его ладонь. В тот же момент в его сознании начали появляться чужие, никак не относящиеся к его воспоминаниям образы — община трейтов, множество веселых андроидов... крики... место, похожее на операционную в больнице... неведомое гуманоидное существо с закатившимися глазами и склонившийся над ним мужчина... кажется, это был Данк...

Видения начали ослабевать. Ньют сжал руку Майнд посильнее, цепляясь за нее, как цепляется тонущий в болоте человек за любой попадающийся под руку твердый выступ.

Тело девушки и существа рядом... крик, не похожий на человеческий... сильная боль...

"Агент М отомстит за меня... агент М мне поможет... агент М... агент М..."

Майнд закричала. В тот же момент Ньют был отброшен в противоположный угол камеры мощным психокинетическим импульсом. Мужчина бросился к нему, помогая подняться.

— Ньют, ты цел?

Покачиваясь, юноша поднялся на ноги и кивнул в сторону выхода. Девушка-трейт потеряла сознание — видимо, потратила много сил на возможность показать Ньюту свои воспоминания.

Выйдя из камеры, Арч ввел экстренный код на цифровой панели, вызывая подмогу из медпункта.

— Смог что-нибудь увидеть? — поинтересовался он у тяжело дышащего Ньюта. Тот быстро кивнул.

— Там было какое-то существо... похожее на человека. И Данк рядом с ним. Скорее всего, это и был тот пришелец, о котором вы нам рассказывали. Данк с ним что-то делал... что-то страшное... операцию по пересадке Майнд чего-то от этого существа... а тот все время бормотал о каком-то агенте М...

— Агент М? — недоуменно переспросил Арч. — Что еще за Агент М?

Ньют пожал плечами.

— Понятия не имею. Однако этот агент, видимо, представляет ту же цивилизацию, что и это существо. И если я все правильно понял, он обладает такими же способностями... возможно, именно с ним Эйри и столкнулась.

— С ней.

Разговор наставника и ученика неожиданно оказался прерван третьей стороной — Мэйси каким-то образом смогла бесшумно подойти к ним.

— Мэйси? Ты получила экстренный сигнал? — переспросил Арч.

Девушка улыбнулась.

— И это тоже.

— Мэйси?.. — непонимающе начал Ньют, начав тянуться рукой к браслету Сейга.

Лицо девушки вновь озарила улыбка.

— Красивое имя, правда? Я его недолго подбирала. Специально выбрала ту же самую букву начальную, что и в моем кодовом имени. Интересно было, как скоро люди этого времени смогут догадаться.

Слова девушки еще больше запутывали Арча и Ньюта, на лицах которых медленно начинало проступать понимание. Истина звонила во все колокола, била в набат, но никак не могла достучаться до их сознания.

— Агент М... агент Мэйси?.. Неужели ты... и Эйри...

Девушка кивнула, оставаясь в паре метров от людей.

— Она была довольно хорошим образцом для изучения. Надо же было чем-то себя занять прежде, чем получится добраться до убийцы моего напарника.

18

Довольно часто говорят, что наука как социальный институт должна подчиняться тем же нормам морали, этики и нравственности, которым подчиняется общество и все остальные его институты. Довольно спорное утверждение, спотыкающееся еще и о такой банальный подводный камень, как время. С течением времени может устареть как сама наука (согласитесь, вы же не станете сейчас пытаться объяснить окружающий мир теоцентрическими по своей направленности постулатами Средних веков?), так и нормы общества, в котором она существует. Таково естественное течение времени — что-то устаревает, что-то уходит в небытие, а что-то остается вечным.

Вечным, к примеру, является стремление человека к познанию самого себя. Любознательность и привычка вступать в соревнование с самим собой. Действительно, кто мы такие без бесконечных соревнований и попыток доказать соседу по планете, у кого IQ больше и мозговые волны длиннее?

А некоторые нормы морали и нравственности буквально обречены на устаревание. Великолепным примером служат отношения между лицами одного и того же пола. В годы, предшествующие единому государству, подобная девиация (а именно так ее и позиционировали) считалась чем-то из ряда вон выходящим. Когда же наступила Общая эра, все эти предрассудки исчезли. Говоря простым языком, люди попросту перестали вмешиваться в дела друг друга.

Неизменчивыми в разрезе десятилетий и веков оставались лишь нормы морали... но и те могли не выдержать испытания временем. Особенно если дело касалось не одного века, а нескольких.

— Хочешь сказать, Эйри была для тебя всего лишь подопытной? — тихо спросил Ньют, то и дело скашивая взгляд на свой браслет Сейга. Арч, быстро посмотрев на него, заметил, как его воспитанник напрягся. Возможно, что это напряжение не мог заметить даже опытный противник, но ему, как отцу и наставнику, досталась привилегия видеть любые мелочи, связанные со своими детьми.

Мэйси равнодушно посмотрела на Ньюта. Было очевидно, что его внутреннее состояние не осталось незамеченным и для нее. Как и Арч, она знала, что после "перезагрузки" Ньют удивлял яркими, но короткими вспышками эмоций.

— Что-то вроде. Мне нравилось изучать эмоции древних людей на ее основе. Мы, сугуреты, вообще питаем слабость ко всему древнему. Знаете, слишком уж большие возможности для нас открыты... а о прошлом известно мало. Мы с агентом К были чем-то вроде ваших археологов. Изучали древние цивилизации путем перемещения в их время.

Ньют выдвинулся немного вперед, однако Арч положил руку ему на плечо.

— Не стоит. Ты все равно ничего этим не докажешь.

— Но я...

— Хватит, Ньют, — голос наставника стал холодным. Из уст его звучал уже не совет, а приказ. Убедившись, что его слова возымели должное влияние на адресата, он вновь обратился к Мэйси: — Не соизволишь чем-нибудь доказать свои слова?

Девушка кивнула. В руках ее материализовался голографический планшет, который она тут же перебросила растерявшемуся мужчине. Глаза Арча расширились от удивления.

— Мгновенный телекинез, — ответила девушка на его изумленный взгляд. — Можете считать это технологией Сейгов, реализованной на биологическом уровне, если угодно. Для нас, сугуретов, это вполне обычное дело.

Арч с Ньютом перевели взгляды на экран планшета. Там отображалось несколько не то, что они ожидали увидеть — всего лишь медицинский профиль Эйри, некогда составленный во время ее трудоустройства сюда, в центр.

— И что ты хочешь этим сказать? — Арч вновь вопросительно посмотрел на девушку.

Мэйси закатила глаза.

— Как же в этом времени порой бывает скучно... Вы, люди, оказывается, такие медленные... Графа "Родственники" ответит на ваш вопрос, Арч.

Названная графа содержала информацию о родителях Эйри — ничего нового. А вот графа "братья, сестры" оказалась пустой.

— Заставить всех вас считать меня ее сестрой оказалось довольно непростой задачей, — поделилась девушка. — Одно дело — воздействовать на какого-то определенного человека, другое дело — подобная массовость. Однако я, похоже, со своей задачей вполне справилась. Во всяком случае, вы и в эту легенду поверили с ходу, и в мыслях ни у кого из вас за все это время не было заглянуть в ее профиль.

— Ты лгала всем нам... Даже Дрейку... а он-то... он-то в тебя...

Ньют вновь потянулся к браслету, собираясь призвать броню Сейга. Хотя подобное безрассудство и было больше присуще Дрейку, он наконец-таки начинал понимать своего друга в этом плане. Эйри была тем уголком егой души, который он тщательно оберегал, тем человеком, которого он хотел защитить. Тем, благодаря кому, возможно, он и начинал ощущать себя человеком... и чьи интересы он готов был отстаивать еще сильнее, чем свои.

Арч собирался вновь успокоить своего воспитанника, однако Мэйси отреагировала быстрее. Взмахнув рукой, она заставила обездвиженного Ньюта подняться в воздух. Еще одно мановение рукой — и он полетел спиной в противоположный конец коридора, остановившись лишь у самой стены. Девушка коротко кивнула и позволила парню упасть на пол.

— В броне могу сделать то же самое, — спокойно проговорила она. — Разве что от пятна стену уберегу. Даже твоя "феноменальность" не поможет. Будешь просто феноменально сплющенной консервой.

В ее словах не было ни капли угрозы. Она не запугивала и не стращала — просто будничным тоном сообщала очевидный факт.

— Итак, значит, ты не из этого времени? — спросил Арч, с беспокойством наблюдая за тем, как встает на ноги и направляется к нему Ньют. Мэйси только что умудрилась удивить его еще и своими познаниями относительно Ньюта. — И называете вы себя... сугуретами?

Мэйси кивнула.

— Правильно. И я повторюсь, дабы ни у кого не было особых сомнений, — она оглянулась на подходящего Ньюта, — я не собираюсь никому причинять вреда. Я на той же стороне, что и вы. Мне тоже нужен Данк Эрстел. За убийство агента К и Глобальную Катастрофу он должен понести наказание.

— Тебя-то почему это волнует? — грустно усмехнулся Ньют. — Ты из будущего, для вас эта Глобальная Катастрофа — уже отыгранная карта. Какая разница, кто в ней виноват, ты уже все равно не сможешь ничего изменить.

Слова Ньюта неожиданно заставили Мэйси поморщиться.

— Ты не прав. Дело в том, что...

Договорить девушка не успела. Здание центра неожиданно содрогнулось, как от сильного землетрясения. Арч оперся спиной на стену, пытаясь устоять на ногах, а левой рукой, лихорадочно нажимая кнопки на браслете, установил связь с охраной.

— Что происходит?

— Непредвиденная сейсмоактивность с эпицентром в пятидесяти метрах от нашего местонахождения! — услышал он напряженный и громкий мужской голос. — Пытаемся установить источник!

— Только этого еще не хватало... Мэйси, забирай Майнд в медпункт, Ньют, найди Дрейка, возможно, придется призывать броню! Пусть Морри и Книжница проверят детей!

Кивнув, парень побежал по коридору в направлении лестницы, ведущей на верхние этажи. Девушка-сугурет, помедлив, зашла в камеру, где находилась бессознательная андроидка. Сам Арч, не теряя ни минуты, отправился в собственный кабинет. Интуиция подсказывала ему, что за этим внезапным землетрясением стоит не обычная сейсмоактивность планеты — они в принципе находились в зоне сейсмической безопасности (после того, как мир сотрясла Глобальная Катастрофа, все перевернулось с ног на голову, в том числе и сейсмоактивность Японии). И от Элиаса с Аллекви так и не было никаких вестей...

Подняв трейта на руки, Мэйси телепортировалась в медпункт с негромким хлопком. Теперь, когда правда о ней стала известна, не было особого смысла скрывать свои способности.

...однако на том конце ее ждала изумленная Эйри.

— Сестренка, ты... ты... — забормотала она, глядя то на Мэйси, то на девушку в ее руках.

Сугуретка лишь ласково улыбнулась.

— Я все объясню позже, хорошо? Помоги мне ее уложить...

Уложив бессознательную девушку на кушетку, Мэйси закрепила ее ремнями так, чтобы она не упала. Затем, на мгновение задумавшись, повторила то же самое со спящим Кроном.

— Ты что, куда-то уходишь? — слабо поинтересовалась Эйри, наблюдая за ее действиями.

Мэйси покачала головой.

— Нет, мы остаемся здесь. Но излишняя мера безопасности лишней не будет. Остальные где?

— Отправились к Арчу, Дрейк хотел найти их с Ньютом...

Сугуретка облегченно выдохнула.

— Отлично, значит, скоро они встретятся... а нам с тобой нужно серьезно поговорить, Эйри. Это, конечно, долгая история, но мы никуда не спешим...

* * *

— Кажется, у нас проблемы... — выдавил Элиас, глядя на подгоревший остов электромобиля, на котором он приехал в родную колонию. Его бывший наставник не шутил — в своем стремлении оказаться на шаг впереди всех он определенно делал успехи.

— Не о том волнуешься.

Подошедший Аллекви безучастно посмотрел на взорвавшийся электромобиль. После увиденной горы трупов в колонии это было... скажем так, не столь неприглядное зрелище.

— В плане? — повернулся к нему Элиас. — У тебя есть, что предложить?

— Пораскинь мозгами, русич... — в этот момент Ал стал очень похож на Данка. — Я же как-то приехал твою задницу спасти. Идем, тут метров пятьдесят до Дрейковского мотоцикла.

Пройдя несколько метров, Элиас остановился и снова посмотрел в сторону улиц, которые были заполнены трупами ни в чем не повинных жителей колонии. Возвращаться туда, конечно же, не хотелось — если в разгаре боя костюм, да и сам организм как-то глушили неприятный запах, то сейчас... сейчас даже ветер доносил до границ колонии ужасный трупный смрад.

— С ними... надо что-то с ними... — неуверенно произнес он.

Аллекви сплюнул.

— Ты им уже ничем не поможешь. Если кто-то выжил — думаю, сами догадаются о том, что отсюда нужно валить. Пошевеливайся. Забыл? Мы с Данком так и не разобрались.

Элиас медленно и неуверенно кивнул. С логикой воина-одиночки, конечно, сложно было не согласиться — в конце концов, чего еще можно было ожидать от мальчишки, выросшего вне человеческой цивилизации, однако он сам... он сам не был таким, как Аллекви. И для него было очень сложно взять и вырваться сейчас из оков беспомощности. Очень сложно это — смотреть на то, как твоя малая родина погибла у тебя на глазах, а ты абсолютно ничего не смог сделать. Не успел, не смог, не знал — все эти оправдания в любом случае уже ничего не исправят.

— Как же хорошо, что сестра в безопасности... — содрогнулся Элиас, представив, что было бы, не приди им с Арчем в голову светлая мысль по своевременному вывозу девушки из колонии.

Тем временем парни уже дошли до байка.

— Не расслабляйся. Нутром чую, что Данк не просто так нас здесь задерживал. Ему нужно было ослабить Арча.

* * *

— Скоро, наверное, будет внеплановая разминка... — вместо приветствия сказал Арч, услышав, как открылась позади него дверь кабинета. Интуиция ученого не подвела — к нему и правда пришли Сейги. — На наших радарах пусто. От Элиаса с Аллекви вообще нет никаких сообщений.

— А таможня? Не было никаких вестей?

Мужчина покачал головой.

— Я еще после прорыва к нам Инва попросил их усилить наблюдение за границами. Если бы они что-то заметили — мы бы уже об этом знали. Впрочем, их молчание тоже говорит о многом.

— Хотите сказать... — начал Ньют.

— К сожалению, — подтвердил Арч опасения воспитанника. — Наши службы никогда не молчат без особых на то оснований. А молчание их в подобной ситуации может означать лишь один исход — и для нас он, прямо скажем, далек от благополучности...

Дрейк подошел к компьютеру и вгляделся в карту колонии. Арч не лгал — на ней на самом деле было пусто. Ни одной точки, которая могла бы обозначать действующего трейта. Это уже само по себе было странным. Обычно андроиды пользовались людским смятением. Неожиданное землетрясение как раз дарило подобную возможность.

— Дружину бы сюда... — прошептал он, вспоминая разговорное название отряда, защищавшего колонию в годы, когда они с Ньютом еще росли и не имели возможности сражаться на равных с трейтами — даже костюмы Сейгов банально еще не были доведены Арчем до ума.

Штейн поморщился.

— Тебе что, без них проблем мало?

Мужчина знал, что говорил. До сих пор помнил, как "дружина" — отряд добровольцев из тренировочного центра, вызвавшихся защищать колонию от возможных угроз, — трейты тогда только начинали свою активную деятельность — потерпела крах. Появившийся перед ними противник просто оказался им не по зубам. И закончилось все очень плачевно — из боя не вернулся никто. Из боя между центром и его же собственными работниками, сошедшими с ума после встречи с трейтом высшей категории.

— От них хотя бы знаешь, чего ожидать, — резонно заметил Ньют, становясь вместе с другом у радара. — А сейчас мы в принципе не знаем, что происходит. И если уж радар ничего не замечает, то, боюсь, и патрулирование улиц ничего не даст.

— Может, мы просто слишком нервничаем? Я что-то не припомню, чтобы мы раньше так реагировали на землетрясение...

Дрейк улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку. Не получилось.

— Раньше мы не находились в таком чрезвычайном положении, — произнес Арч, пытаясь не терять самообладания. Груз совершенных им ошибок и лжи начинал слишком давить на нервную систему. — Посмотрите сами, до чего все дошло — в наших рядах около года находилась пришелец, в последнее время мы все чаще терпим поражение от рук трейтов... тучи, как говорится, сгущаются.

Ньют внимательно посмотрел на наставника. Подобная рефлексия вслух была ему несвойственна... до сегодняшнего дня.

— И виноват в этом я, — голос Арча задрожал. — Я, возомнивший себя богом, могущим вершить людские судьбы. Я, который сообщал вам лишь те крупицы информации, которые считал необходимыми. Какой я, к черту, наставник?! Я последняя мразь, пытаюсь остановить Данка Эрстела, а на деле уподобляюсь ему...

Голос профессора Штейна сорвался. Не в силах больше сдерживать своих эмоций, он что есть мочи ударил кулаком по радару, надеясь, что хотя бы боль сможет его образумить. И — это ли не чудо? — этот его поступок и правда заставил образумиться. Только не его, а радар. На нем тотчас зажглись две, три, семь... несколько десятков красных точек, обозначавших трейтов. В отличие от обычных ситуаций, сейчас они казались сгруппированы... и передвигались в одном направлении. В направлении их тренировочного центра.

— Что ж, кажется, дружина бы нам и правда сейчас не помешала... Ньют, Дрейк, выдвигайтесь, — стараясь придать своему голосу обыкновенный спокойный и хладнокровный тон, произнес Арч, параллельно поглядывая на сейф в стене, где находились его готовые, но еще не опробованные изобретения. — Мобилизуйте всех, кого увидите. Всех, кто может держать оружие в руках. Не исключено, что нам сейчас понадобится весь наш арсенал...

Кивнув, Сейги отправились к выходу из кабинета. Ньют покинул его первым, а Дрейк задержался на пороге.

— Не вините себя, Арч.

Мужчина не ответил, продолжая стоять спиной к рыжеволосому парню. Только вздрогнул — и Сейг понял, что его слова достигли своей цели.

— Быть может, из моих уст это прозвучит странно, однако... вы все делали правильно. Принимали правильные решения. Пытались обойти врага в той игре, которую начал он сам. И пускай вы допустили ошибки... но это ошибки человека. То, что вы осознаете все это, то, что вы отдаете себе отчет в своих действиях... это и делает вас человеком. Это и отличает вас от тех, против кого мы сейчас боремся.

Автоматическая дверь закрылась, выпустив Сейга. Арч почувствовал, как по его щекам побежали слезы.

* * *

— Книжница с Мэйси и Эйри эвакуируют детей. У Крона я только что был, он пришел в себя, но пока слаб, Ньют с Дрейком уже на улицах колонии... вы хотели меня видеть, наставник?

Запыхавшийся Морри поправил сползшие на нос очки. Учащенное дыхание преследовало его не только потому, что ему пришлось пробежать несколько коридоров, спеша по срочному вызову наставника, нет — само нахождение рядом с кумиром заставляло его нервничать. И это несмотря на то, что он вроде бы уже преодолел это своеобразное нарушение древней заповеди.

— Да, Морри, хотел...

Поднявшись с кресла, Арч прошел к своему сейфу и, введя одному только ему известный пароль, достал оттуда браслет Сейга. Морри с удивлением наблюдал за его действиями.

— Я знаю, что ты еще не готов и даже не прошел экзамена, но... боюсь, другого выхода уже нет. Морри, это принадлежит тебе.

Мужчина протянул своему воспитаннику браслет Сейга.

— М-мне?.. — от неожиданности очкарик стал заикаться.

Арч кивнул.

— Другого подходящего момента может не быть. Думаю, ты и сам это понимаешь. Я не знаю, сможешь ли ты его использовать и выдержит ли твое тело... но я хочу, чтобы он находился у тебя. Сейчас нам потребуется любая помощь, Морри. Абсолютно любая. И твой гениальный ум, я думаю, послужит неплохим подспорьем слабой физической подготовке.

Ученый вновь опустился на свое кресло, выведя на экран изображение с камер наблюдения на входах в центр.

— Помоги своим друзьям, Сейг. Таково твое первое задание.

19

"Вы уверены, что хотите стать Сейгом?"

Ньют и Дрейк призвали броню еще в здании, не дожидаясь выхода. Судя по скоплениям точек-андроидов на радаре, уже у входа в тренировочный центр их мог ждать "радушный" прием, а, значит, стоило заранее позаботиться о контрмерах. В холле уже никого не было — сейчас все силы были сосредоточены на эвакуации женщин и детей.

— Ну что, готов, партнер? — поинтересовался Ньют, поглядывая на встроенный в его браслет локатор. Он, конечно, своей точностью несколько отличался от радара, установленного в кабинете Арча, считавшемся некой "рубкой" их импровизированного и никуда не направляющегося корабля, но уже то, что даже на нем андроиды находились очень близко к центру, наталкивало на нехорошие мысли.

Дрейк медленно кивнул.

— Конечно... — вдруг замялся он, глядя на Ньюта. — Знаешь, Ньют, я ведь...

— После боя порефлексируешь, — усмехнулся трейт-Сейг, отлично понимая, о чем хочет сказать его напарник. — Сейчас нам нужно задать жару этим ребятам. Как думаешь, справимся?

Вместо ответа Дрейк материализовал в руках два энергетических пистолета и прокрутил их в руках на манер заправского стрелка-ковбоя.

Ньют удовлетворенно произнес:

— Окей, вижу. Ну что, погнали?

Не выходя из образа ковбоя — и это было знаком того, что Дрейк отбросил свои внутренние сомнения хотя бы на время (позволять себе вживаться в какую-то другую роль и шутить во время напряженной схватки он мог только находясь рядом с понимающим напарником и в определенном расположении духа) — Сейг пинком заставил автоматические двери открыться. Те — и Ньют мог поклясться, что у металла хотя бы на этот короткий момент появился разум — недовольно скрипнули, но разъехались в разные стороны.

Ждало их, однако, совсем не то, чего они ожидали.

Выйдя из тренировочного центра, Сейги стали свидетелями... тишины. Именно так — возле тренировочного центра не было ни единого трейта. Ни единого противника. Какие-то негромкие крики и ругань слышались из закоулков ниже, там, где обычно кипела колониальная жизнь — и воины тотчас поспешили туда.

Оказывавшиеся на пути у Ньюта и Дрейка люди расступались, пропуская Сейгов вперед. Некоторые из них открывали от удивления рты — увидеть воинов в городе вот так, вживую, в большом скоплении людей можно было нечасто. Раньше их видели лишь избранные, и то мельком — Сейги всегда стремились увести своего противника подальше от наполненных людьми зон. Сейчас же... сейчас возникало ощущение, что все было иначе.

Ньют краем уха ловил разговоры людей, мимо которых они с напарником проходили. Ничего интересного. Сплошные разговоры о сегодняшнем землетрясении, рассуждения о том, зачем они здесь появились, пара-тройка уже давно ходящих по колонии слухов о трейтах-зверях... ничего из того, что могло бы натолкнуть их с Дрейком на полчище трейтов, приближавшихся к центру буквально полчаса назад.

Дрейк то и дело поглядывал на встроенный в браслет локатор. Его никак не покидала мысль, что он начал барахлить. Возможно, произошел обрыв связи со спутником или что-то вроде того — иначе как еще можно было объяснить то, что на радаре продолжали отображаться единичные красные точки там, где они сейчас находились, и несколько скоплений поодаль, около тренировочного центра?

И лишь раздавшийся со стороны тренировочного центра взрыв заставил Сейгов осознать весь масштаб их ошибки. Закричали и бросились врассыпную люди. Пробившись сквозь бегущую в противоположную сторону толпу людей, Ньют увидел, как прямо из воздуха в окрестностях центра появились несколько десятков андроидов.

"Прямо как..."

— Инв! — выкрикнул на бегу Дрейк, закончив мысль Ньюта. — У них что там, полчища Инвов?!

Отвечать на риторический вопрос трейт не стал. Только материализовал в руках клинок и вслед за Дрейком на большой скорости побежал к центру. Теперь было видно и источник взрыва — входа в тренировочный центр больше не существовало. Точнее, он больше не имел привычных очертаний — теперь это была одна большая дыра в стене, в которую хлынули воины-андроиды.

У Ньюта, подпрыгнувшего и буквально на лету снесшего с ног двух андроидов, в одного из которых он уже успел, падая, вонзить свой клинок, засосало под ложечкой. Успели ли люди внутри скрыться?..

В этот же самый момент сработал и огромный динамик, расположенный на самом верху центра. Дотуда, благо, еще никто не успел добраться.

— Жители колонии, наш дом был атакован трейтами извне. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и не поддавайтесь панике. Немедленно проследуйте в локальное бомбоубежище и оставайтесь там до следующего объявления! Повторяю: проследуйте в локальное бомбоубежище и оставайтесь там до получения указаний! Сделайте это в целях вашей безопасности!

Экстренное сообщение, произносимое голосом Арча Штейна, казалось, не собиралось прекращаться — оно повторялось снова и снова, дабы каждый человек в колонии, каждый разумный ее гражданин смог оценить чрезвычайность ситуации и принять необходимые меры. Как принимали сейчас меры внутри центра его коллеги и воспитанники, готовые встать на защиту своего дома.

— Скажи он это минут двадцать назад, я бы и не поверил! — весело крикнул Дрейк, перебрасывая через себя очередного андроида и кончая его поочередными выстрелами из энергетических пистолетов. — Все-таки Арч умеет мотивировать народ!

На него в данный момент наседали еще трое андроидов, и у одного из них, судя по всему, имелось весомое отличие от спутников — слишком уж поражала его мускулатура.

— Прямо как в старые добрые времена!.. — горько крикнул рыжеволосый Сейг. Не ожидал он, что судьба подкинет ему еще одну встречу с подобным чудовищем.

Ньюту приходилось не легче — хотя порхающее в его руках холодное оружие и используемая скорость были его несомненными преимуществами, у трейтов было чем ему ответить — количеством. Кибернетический мозг парня лихорадочно просчитывал варианты — необходимо было немедленно что-то предпринимать, иначе противник мог просто смять их своим числом.

"Да уж, старые добрые..."

Мозг Ньюта подкинул ему воспоминание о том, как он боролся с подобными полчищами голографических противников на тренировках, но применять ту же тактику здесь было бы самоубийством. Хотя... Сейг понимал, что разум трейтов вряд ли будет менее предсказуемым, чем разум тренировочных моделей. В конце концов, все они были продуктом нулей и единиц.

— Ну, держитесь...

Рука Сейга крепко сжала клинок.

* * *

План Арча по эвакуации колонии был очень прост — обычным жителям предстояло укрыться в локальном бомбоубежище, предназначение которого профессор Штейн когда-то видел совсем в другом — он надеялся, что в случае падения очередного метеорита подобное место сможет хоть как-то снизить ущерб, нанесенный цивилизации. Человечество уже пережило одну Глобальную Катастрофу — не стоило искушать судьбу и проверять, смогут ли его остатки пережить еще одну.

Что касалось персонала тренировочного центра, то для него было подготовлено специальное убежище — целый подземный комплекс, своеобразный запасной центр на случай... на случай как раз-таки подобных обстоятельств. Еще на этапе строительства сей цитадели Арч надеялся, что ему никогда не придется приводить подземные этажи в действие. Никогда не придется защищать тренировочный центр от угрозы, которую он мог когда-то пресечь на корню. Однако реальность не была с ним согласна.

Кто-то мог назвать решение укрыть персонал в убежище, куда более приспособленном к выживанию, чем обычное, находящееся в черте колонии, слишком эгоистичным, но Арч Штейн и не скрывал собственного эгоизма. Основным приоритетом для него всегда было и до сих пор оставалось спасение своих коллег и воспитанников. Не больше и не меньше. Всей той большой семьи, с которой он надеялся в будущем построить новый прекрасный мир.

Закрыв за близнецами Дэнни и Мэнни и сопровождавшими их девушками титановую дверь, Книжница облегченно вздохнула. Всё. Получилось. Удалось. Они сделали это — детей и ту часть персонала, которая не сможет принять участие в защите центра, удалось эвакуировать до появления противника на горизонте. Взрыв где-то наверху, заставивший здание содрогнуться, а детей — закричать, послужил некоторым катализатором для всего происходящего здесь действа. Хорошим катализатором.

Махнув рукой Мэйси и Эйри, отправившимся в сторону оружейной, Книжница собиралась подниматься по лестнице, как вдруг почувствовала, как что-то с силой сжало ее руку в районе локтя. Опустив взгляд в низ, она ничего не увидела. Девушка дернулась, попытавшись вырваться, но тщетно.

— Кто здесь? — прошептала она, не понимая, что происходит.

В тот же момент в воздухе проявился силуэт парня, который не преминул тут же облизать губы своим длинным языком.

— Ты...

Книжница вновь дернулась, пытаясь вырваться. Это у нее неожиданно получилось — незнакомец отпустил ее руку и отошел на пару шагов.

— Вижу, ты меня узнала... — склонив голову набок, улыбнулся он.

Книжница испуганно на него посмотрела.

— Ты... я думала, ты погиб...

Выражение лица парня на миг погрубело.

— Нет, ma puce, я даже не думал погибать... хотя тебе, возможно, и очень этого хотелось. Верно я говорю? Или ты будешь отрицать то, что тебе хотелось убить всех нас, а удалось избавиться только от маленькой, ни в чем не повинной девочки?

Девушка не ответила. Только сделала шаг назад и внимательно всмотрелась в своего противника.

— Что это ты делаешь? — с фальшивой дружелюбностью поинтересовался он. — Пытаешься меня "прочитать", да? Не поняла еще, что это бесполезно? Что я не изменился за эти годы, что все оставшиеся в общине ненавидят тебя?

Девушка-трейт резко отвела взгляд в сторону.

— Что такое? Неужели не хочешь ответить мне, Инву?.. — искренне удивился трейт-хамелеон, высунув свой длинный язык.

— Черт!

Книжница вскрикнула, прижимая к груди саднящую, словно ужаленную, руку. Длинный язык Инва был опасен не только своей длиной — при использовании его в качестве хлыста тоже можно было достичь довольно неплохих результатов. Обладатель хлыста-языка издевательски ухмыльнулся.

— Что такое? Ручка бо-бо? Давай еще одну для симметрии так же обработаем...

Девушка резко отстранилась назад, пользуясь тем, что трейт пока что не начинал ее серьезно прессовать, предпочитая поиграть с жертвой. Вымотать ее физически и морально, дабы она сама попалась к нему на крючок. Инва такое поведение только позабавило.

— Уже уходишь? Нет, дорогуша, мы ведь только начали...

Язык хамелеона вновь потянулся к девушке-трейту, однако был неумело отбит здоровой рукой. Сказывалось отсутствие элементарной физической подготовки — как представительница слабого пола (хотя вряд ли подобное деление имело тот же смысл среди трейтов, что и среди людей) и андроид, глубоко познавшая искусство чтения мыслей, она неспособна была дать отпор в поединке, подразумевавшем физическое воздействие противников друг на друга. Ментальное — всегда пожалуйста...

Инв это понимал, и потому не спешил кончать со своей добычей. Знал, что она не сможет ему помешать.

Морри оказался у спуска с лестницы как раз вовремя, чтобы увидеть происходящее несколькими пролетами ниже. Браслет Сейга, который он до этого сжимал в ладони, сам скользнул к нему на запястье, обвив его и ознаменовав готовность к дальнейшим действиям.

— Отойди от нее, — будто со стороны услышал очкарик свой голос, уже призвав броню воина справедливости. Инв недоуменно поднял брови вверх.

— Чего тебе, малыш? Девочку твою обижают?

Морри не ответил. Он чувствовал, как гнев, заполонявший его мысли, преобразуется в оружие, начинающее материализовываться в его руке. Лук и стрелы в колчане, возникшем за его спиной. Искусственный интеллект костюма, созданного Арчем, успешно подстроился под конкретную ситуацию. Довольно редкий случай, стоило признать.

— Что с тобой, щеночек? — продолжал издеваться трейт-хамелеон. — Отдать тебе твою маленькую сучку, может? Вместе устроите тут паппи-лав...

Не теряя больше ни мгновения, новоиспеченный Сейг прыгнул вниз, в полете натягивая лук и выпуская тройку стрел. Ни одна из них, к сожалению, не попала в цель — Морри не был гениальным стрелком, да и, если на то пошло, не имел сравнимой со своими друзьями физической подготовки вообще... что в данный момент пытался компенсировать его костюм.

Своей цели он, впрочем, достиг — Инв впервые с опаской посмотрел на нового противника. Оттолкнув Книжницу в сторону, он медленно начал приближаться к Сейгу, просчитывая момент для решающего удара. Выпрямившийся Морри с натянутой тетивой лука следил за его перемещениями.

— Беги, Книжница. Помоги остальным. А этого fraudulenti vasa я уничтожу сам.

Инв остановился. Девушка не заставила долго себя ждать — воспользовавшись тем, что Инв теперь отвлечен, она благодарно и изумленно посмотрела на новоявленного Сейга, после чего поспешила наверх, туда, где, судя по доносившимся звукам, шло сражение.

Трейт-хамелеон продолжал стоять и смотреть на Сейга в лучших традициях фильмов времен до Общей эры. Что-то мешало ему, что-то не позволяло сделать шаг вперед и броситься на своего врага, растерзать его так, как он растерзал бы Книжницу.

— Скажи, очкарик, а она тебе о себе рассказывала? — нарочито беззаботно спросил он, взглядом продолжая следить за натянутой тетивой лука. — Или ты не догадался спросить у нее о том, кем она была?

Вшух! Стрела свистнула и ударила в стену сантиметров на десять выше головы Инва. Тот усмехнулся.

— Емкий ответ, ничего не скажешь. Так и будем разговаривать?

Его длинный язык внезапно вырвался изо рта, пытаясь достать до рук Сейга, но тщетно — мигом среагировавший костюм (именно костюм, а не Морри!) отбил слюнявую атаку все тем же луком. Хамелеон поморщился от боли.

— Ты даже слушать меня не хочешь... — плаксиво произнес он, не забывая при этом следить за руками воина. Не нравилось ему то, как быстро они движутся. Не нравилось ему то, что очкарик, которого он когда-то видел беспомощным и ни на что не способным, вдруг пережил такую метаморфозу. — Вот как, скажи на милость, с тобой разговаривать?

— Тебе не надоел этот цирк? — вдруг спросил Морри.

Инв внутренне порадовался — наконец-то ему удалось пробить панцирь этого очкарика. Всякого противника стоило тем или иным способом заставить принять его правила игры — перейти на словесное поле боя. Здесь ему, Инву, привыкшему трепать языком во всех возможных смыслах этой фразы, просто не могло быть равных.

— Никакого цирка, mon ami. Я всего лишь надеюсь услышать ответ на свой вопрос.

— И ты знаешь, что его не услышишь...

Сейг сделал маленький шажок вперед, но и этого было достаточно — трейт понял, что противник не собирался принимать предложенную ему игру. Рванувшись вперед, он хлестнул языком по броне Сейга, стараясь нанести ему хоть какой-то урон. Тщетно — костюм надежно защищал Морри от подобных выпадов.

"Интересно, а Ньют с Дрейком то же самое чувствовали?.. То же самое приятное ощущение?.."

Перейдя в рукопашный поединок с трейтом, Морри не заставлял лук исчезать из своих рук — имея металлическую основу, он становился неплохим подспорьем в ближнем бою. Возможности быстро вытащить стрелу из колчана, конечно же, не было — а если подобная возможность и была, ее перечеркивало отсутствие опыта ближнего боя, — но, тем не менее, хоть какое-то преимущество у новоиспеченного Сейга, кроме подстраховывающего его костюма, было.

Что касается самого костюма — он, казалось, был по-настоящему живым. Не обладал подобием искусственного интеллекта с характером Арча, как костюмы Ньюта, Дрейка и Крона (ох, и наслушался же он в свое время шуток насчет того, как было забавно испытывать первые версии костюма, у которых превращение занимало несколько драгоценных секунд!), а именно жил своей жизнью. Наполнял кровь своего оператора адреналином, защищал его в опасные моменты, буквально сливался с призвавшим его на помощь человеком в единое целое — словом, был идеальным союзником, с которым приятно было разделить и тело, и душу.

Понимать, что имеет дело с чем-то необычным, начинал и Инв, осознающий, что его комбинированные атаки языком и руками (или лапами? Черт их разберет, этих трейтов-хамелеонов!) не наносят врагу никакого урона. Если в его прошлом сражении с Сейгом он смог добиться очень хороших успехов — буквально вырубить своего противника, то сейчас он не мог сделать абсолютно ничего. Морри словно предугадывал все его атаки и делал все возможное, чтобы не дать им завершиться так, как это планировалось.

Инв чувствовал, как в нем начинает закипать ярость. В нем, привыкшем относиться ко всему с большой долей беззаботности, в нем, палаче, никогда не встречавшемся с жертвой, способной дать ему достойный отпор, закипали ярость и гнев. Немыслимо! Невозможно! Нелепо!

Сумев в один из неловких разворотов Морри — все-таки для идеального сражения необходимо быть с костюмом полностью единым, а здесь неопытность очкарика все еще давала о себе знать — выполнить подсечку языком, Инв повалил незадачливого воина на пол, отбросив в сторону его оружие. Сейг попытался встать — и это у него тотчас получилось: трейт-хамелеон с радостью обхватил его тело языком и, подняв в воздух, начал ударять об стены и пол. И потолок. И обо все, что только попадалось у него на пути. Поочередно. Для лучшего внесения его гнева в личное д... тело противника. Да и практика показывала, что подобная тактика приносит свои плоды.

У Морри начинала кружиться голова — хоть костюм и смягчал удары о твердые поверхности, но стабилизировать визуальные сенсоры он не мог. Тогда очкарик закрыл глаза и, сосредоточившись, попытался материализовать в руке лук.

Пшшш! — именно с таким звуком, зашипев, заискрил модуль, встроенный в ладонь костюма. И это было моментом, когда очкарик начал поддаваться панике, пытаясь при этом сохранить ясный ум и не дать ускользнуть единственной мысли, которая билась сейчас в его сознании в такт его учащенному сердцебиению.

"Достать стрелу, достать стрелу, достать стрелу!"

Почувствовав, видимо, исходящий от противника страх, Инв перестал сотрясать воздух беспомощным телом Сейга и, на мгновение приостановившись, отбросил его в противоположную стену, придав должное ускорение. Морри вскрикнул, почувствовав, как неестественно изогнулась его рука, пытавшаяся дотянуться до колчана со стрелами — единственного имеющегося у него в зоне досягаемости оружия — и ставшая смягчающим фактором между стеной и спиной. Внутри нее что-то хрустнуло.

"Если не перелом, то точно вывих заработал..."

Закусив губу и перебарывая все усиливающуюся и усиливающуюся боль, Морри пытался достать пальцами поврежденной руки до колчана. Наконец у него это получилось. Есть! Пальцы нащупали наконечник стрелы и осторожно потянули его на себя.

Костюма на Морри уже не было — не выдержав аварийных нагрузок, он дематериализовался, оставив парня полностью беззащитным перед трейтом-хамелеоном.

— Ну что, щеночек? — усмехнулся Инв, подойдя к лежащему Морри и увидев, как заломана у него за спину рука. — Что, тоже ручка бо-бо? Да вы прямо два сапога пара, боже ж ты мой! Обещаю, — добавил он, издевательски хохотнув, — я сделаю все, чтобы вы были вместе! Сначала отправлю на тот свет тебя, а потом сразу же и ее! Ну, чтобы вы не потеряли там друг друга!

Вновь выбросив вперед свой язык, хамелеон обхватил им юношу за грудь, сжав ее как можно сильнее — тот почувствовал, как затрещали у него кости и перехватило дыхание.

— Я вот хотел тебя спросить... — задумчиво поинтересовался трейт. — Как ты относишься к смерти от асфиксии? Мне кажется, это довольно безболезненная смерть, а ты как считаешь?

Ответом ему был лишь донесшийся из горла Морри хрип. Парень задыхался, чувствуя, как постепенно теряет силы. Перед глазами начинали расплываться круги.

— Что, и ты мне отвечать не хочешь? — с обидой посмотрел на свою жертву Инв. — Да что же сегодня за день такой, все такие молчаливые...

Он сжал юношу языком посильнее. Мгновение — и воздух сотряс громкий звук, который ни с чем невозможно было перепутать. Звук раздираемой кожи.

— Ну вот и... — начал Инв, неожиданно осекшись.

Хватка языка ослабла, и Морри выскользнул из нее. Кашляя, он упал на пол, но тут же поднялся, пытаясь оставаться в сознании и стоять на подкашивающихся ногах. Вывихнутая рука его — уже не основной источник боли — продолжала держать стрелу. С наконечником и половиной длины ее впившейся туда, где у человека располагалось сердце, а у трейта — важные для нормального функционирования органы.

— Как ты... — удивленно произнес Инв, все еще не осознав, что произошло.

Скрипнув зубами от боли, Морри навалился на своего противника, заставив стрелу проткнуть трейта насквозь. Тот изумленно посмотрел на Сейга.

— Я же тебя почти одолел...

Взрывная волна отбросила парня к уже знакомой его руке стене, опалив ему волосы и кожу на руках. Этого он, впрочем, уже не почувствовал — Морри рухнул без чувств в нескольких шагах от того места, где прекратил свое существование Инв, андроид-хамелеон.

* * *

"Вы уверены, что хотите выполнить загрузку позднее?"

Арч трясущимися от нетерпения руками нажал "Да". Порой ему начинала надоедать чрезмерная дотошность создаваемых человечеством программ. Несмотря на то, что логика подобных систем почти не выходила за рамки прописанного ей кода, в некоторые моменты жизни даже секунда промедления, вызванная подобным вопросом, казалась ненужной. Так было и сейчас — Штейн знал, что в тренировочный центр уже проникли трейты, знал, что сейчас его коллеги ведут битву, в которой вряд ли смогут победить — он так и не достиг своей цели, не смог обеспечить массовое производство костюмов Сейгов. Все, на что хватило ресурсов, — это обеспечить тренировочный центр надежной, как ему казалось, защитой.

Закрыв программу, над которой он только что закончил работу, Арч поспешил к выходу из кабинета, потянулся к цифровой панели... и был отброшен от нее ударной волной взрыва, избавившего его от необходимости иметь дверь в кабинет вовсе.

— Я так и думал, Арч. Ты же не воин, ты у нас стратег. Отсиживаешься за спинами своих подопечных.

На пороге кабинета Арча Штейна стоял его коллега, Данк Эрстел.

20

Мужчина медленно поднялся на ноги, чуть покачиваясь от легкой контузии. Быть отброшенным столь близким взрывом не входило в его сегодняшние планы, однако того, что свершилось, уже нельзя было изменить.

Данк молча наблюдал за попытками Арча подняться. Он, казалось, пришел сюда один — звуки битвы были слышны где-то вдалеке, свита из трейтов тоже отсутствовала... не совсем типичная картина злодея, пришедшего к своему бывшему другу, а ныне — врагу.

— Ты, как я погляжу, неплохо здесь обустроился, — заметил Данк, окидывая взглядом кабинет Арча, большую часть которого занимала различная вычислительная техника и инструменты. — Как обычно, никакого стиля, никакой эстетики — только то, что пригодится для работы? Мы до сих пор с тобой в этом схожи, Штейн, не поверишь.

Голова создателя Сейгов перестала кружиться, и первым же его действием стала попытка достать из ящика опрокинутого стола энергетический пистолет. Бывший коллега Арча продолжал молча наблюдать за происходящим. Наконец, тому улыбнулась удача.

Прозвучали три коротких выстрела. Вырвавшиеся из дула пистолета энергетические лучи были направлены прямо в грудь Данку, однако, не долетев до нее буквально с два десятка сантиметров, были отражены чем-то невидимым и разлетелись в разные стороны. Один из них срикошетил в браслет на руке Арча, расплавив его и заставив выронить бесполезное в данной ситуации оружие.

— Арч, боже мой, ты всех гостей так встречаешь?.. — удивленно поинтересовался Данк. — Я еще ничего плохого тебе не сделал, а ты даже не поздоровался — сразу решил меня застрелить! Фильмов пересмотрел, что ли?..

— После всего, что ты сделал...

— Так, стоп! — поднял руку Эрстел. — Попридержи коней. Просвети, что же я такого неприглядного сделал.

— Ты еще и издеваться смеешь...

Лицо Арча буквально излучало гнев. Можно было буквально услышать, как мозг его пытается продумать варианты выхода из сложившейся ситуации. Позвать на помощь он уже не мог — часть техники была повреждена взрывом, браслет на руке был расплавлен... Данку удалось застать его врасплох так же, как и в день их встречи.

Лицо Данка, напротив, было абсолютно спокойным и даже немного удивленным. Таким достоверно удивленным, что, окажись сейчас где-нибудь рядом обыватель со стороны, незнакомый с обоими мужчинами, он подумал бы, что Арч несет какую-то очевидную чушь, и это очень удивляет и расстраивает его коллегу.

— Арч, я всегда тебе говорил — не умеешь ты мыслить глобально! Любишь раздувать из мухи слона! Посмотри сам, что ты построил вокруг себя! Неприступную цитадель, ставшую оплотом всей колонии! Да что там — ты сам стал ее оплотом, пообещав при этом подготовить детей жителей колонии к войне! Скольким детям ты здесь портишь детство, Арч? Десяткам? Сотням? Сколько из них будут видеть врага в каждом прохожем? Скольким еще ты сломаешь жизнь так же, как сломал ее Сейгам?

Штейн гневно выдохнул. Казалось, еще немного — и выдыхать он начнет раскаленным паром.

— А скольким сломал жизнь ты, Данк? Сколько людей погибло в северной колонии? Не считал, наверное?

— Несколько тысяч, — сухо ответил Эрстел. — И ты не хуже меня знаешь, что наука требует жертв.

— Продолжаешь оправдывать свои деяния наукой? Все во благо науки, а, Данк? Это теперь на всю жизнь твой девиз?

Арч лихорадочно пытался понять, что задумал его противник, и почему он пришел сюда в одиночку. Неизвестное защитное поле вокруг безумного ученого, конечно, несколько проливало свет на то, почему он не боялся встречи с Арчем один-на-один, однако должно было существовать еще что-то.

— Да, Арч, это мой девиз. Знаешь, я всю свою жизнь отдал во благо науки. Всю свою жизнь, я — да и мы с тобой вместе, что скрывать — трудились для того, чтобы этот мир стал хоть чуточку лучше. Мы не заводили собственных семей — мы обеспечивали спокойное существование чужим семьям. И ты когда-то считал это благой целью, Штейн. Что же изменилось?

— Ты, Данк.

Брови Эрстела удивленно поднялись вверх.

— Вот, значит, как ты ставишь вопрос, Арч? Думаешь, я изменился? Наверное, ты еще скажешь, что я сошел с ума, да?

Хоть момент был и не особо подходящим, наставник Сейгов не смог удержаться от улыбки.

— Схватываешь на лету, Данк.

Эрстел поморщился.

— Арч, посмотри правде в глаза. Ты, должно быть, все эти годы уверял себя в том, что умудрился потерять меня. Умудрился потерять того, кто был твоим лучшим другом на протяжении нескольких лет, того, чьи цели вдруг изменились, кто перестал подчиняться указам государства... Верно? Я прав, Арч?

Его собеседник невесело кивнул, надеясь, что поле боя вскоре переместится поближе к его кабинету, и союзники смогут прийти к нему на помощь. Пока что его пугало вдруг наступившее снаружи затишье. Словно... все кончилось.

— Боже, какая нелепость, — проговорил Данк, не веря своим глазам. — Ты серьезно думал, что та экспедиция к НЛО как-то на меня повлияла? Ты серьезно думал, что меня могло так сильно изменить найденное нечто, след какой-то иной цивилизации? Господи, Арч, я бы никогда не подумал, что ты настолько наивен...

— Неужели хочешь убедить меня в обратном?

Данк в ответ на этот вопрос улыбнулся.

— Отнюдь, друг мой, ты прекрасно знаешь, что я не особо люблю кого-то убеждать. Я предпочитаю просто говорить правду — а человек пускай уже сам решает, мириться с этой правдой или нет.

Профессор Штейн несколько задумался. То, как говорил сейчас Данк, его мимика, жесты и манера речи... они вовсе не походили на поведение человека, который в открытую лжет. Он, конечно же, знал, что бывший коллега в данный момент делает все возможное, чтобы оплести его своей паутиной, заставить поверить, расслабиться, поддаться... но какая-то часть его души, видимо, та, что дремала все это время, предпочла пробудиться и заявить о своем желании услышать правду. В конце концов, сложившуюся ситуацию Арч на самом деле знал лишь с одной стороны — привыкший не рассказывать о себе Данк не был очень уж хорошим источником информации. Неплохо было бы узнать о произошедшем из уст самого его... коллеги. Хотя бы для того, чтобы удивиться тому, какую искусную ложь он может сочинить.

— И зачем тебе это, Данк? Зачем тебе рассказывать мне всю правду, в особенности сейчас? Что это изменит?

Эрстел развел руками в стороны.

— В принципе, ты прав. Это абсолютно ничего не изменит. Разве что твое, друг мой, отношение ко мне. Я думаю, тебе все же стоит меня выслушать. Быть может, мы найдем общий язык... наконец-то найдем. Спустя столько лет.

"Черта с два..."

Вслух, однако, Арч этого не произнес. Только покорно кивнул. В конце концов, иных вариантов у него и не оставалось. Только выслушать Данка и уже после этого попытаться извлечь что-то полезное из полученной информации.

Довольно странное, правда, создавалось зрелище — светская беседа двух старых друзей в нескольких десятках метров от места, где идет сражение не на жизнь, а на смерть.

— Итак, Арч, ты постоянно во время нашей совместной работы заваливал меня массой вопросов о себе. Кто я, откуда, почему я так не люблю рассказывать о своей родине. Соглашусь, в этом плане я никогда не был с тобой честен. Наверное, потому что хотел присмотреться к тебе получше, понять, могу ли я вообще тебе доверять. Как видишь, наша ссора показала, что обладать этим знанием тебе было рано.

Теперь же, впрочем, я могу тебе обо всем рассказать, Арч. Тебя это, не скрою, удивит. Моей родины ты не найдешь ни на одной карте, потому что ее пока не существует. Я из будущего, Арч. Из времени, которое наступит через сотню с небольшим лет после этого разговора.

Настал черед бровей Арча подниматься от удивления. Впрочем, оно не было особо сильным — в глубине души он готов был услышать нечто подобное. Не потому, что ожидал услышать стопроцентную ложь из уст бывшего друга, нет, да и как расценивать путешествия во времени ложью, когда на сегодняшний день это уже второе заявление подобного рода? Нет, просто он всегда осознавал, что Данк чем-то от обычных людей отличается. Чем-то... незыблемым, тем, что он не мог объяснить словами. После подобного заявления, впрочем, все вставало на свои места.

Звуки битвы где-то вдалеке возобновились. Гнетущая тишина исчезла. Данк с пониманием посмотрел на своего собеседника.

— Именно такой реакции на свои слова я и ожидал, не скрою. Наверное, это было еще одной причиной, по которой я предпочел не распространяться о месте своего рождения. Тем более, что перенесся я в это время по ошибке — вместе со мной был парень, он как раз-таки и обладал возможностью путешествовать во времени. Уже точно не вспомню, что произошло, но он схватился за меня, мы упали, и... я почувствовал, как лечу куда-то, а затем мы оказались в прошлом.

Мой спутник, к сожалению, оказался мертв, а мне... мне пришлось адаптироваться к тому времени, в котором я оказался. Сказать по правде, это оказалось легче, чем я думал — когда ты учился в университете будущего, доказать собственные знания и умения и получить работу, дом и прочие блага от государства не так уж и сложно. Тем более, что этим ваше время довольно удобно отличалось от нашего — у вас не было дифференциации. Государство стремилось к единству, человечество это единство худо-бедно поддерживало. В таких условиях выживать было намного легче, знаешь ли. Не то, что в моем родном времени...

— А что было там?

Откуда-то издалека вдруг донесся громкий мужской крик боли. Арч встрепенулся, Данк лишь поморщился.

— Кажется, кто-то из наших с тобой солдат сейчас переживает не особо приятные моменты... хотя сомневаюсь, что мои трейты стали бы так кричать. Они ведь послушны и покорны своему господину, знаешь ли. Исполняют именно ту функцию, ради которой и создавались.

— Их создавали не для того, чтобы они стали твоими пешками... — процедил Арч, глядя бывшему коллеге в глаза. Того это, впрочем, не смутило.

— Правильно. Но вспомни сам — я уверен, ты позже об этом узнал — чьими пешками они должны были стать? И чьими пешками все это время были мы, Арч? Государство дало нам работу, заказало изготовление трейтов, не сообщив о настоящей их цели. Ты можешь считать, что я поступил неправильно с точки зрения человека, я отлично тебя понимаю, но взгляни на эту ситуацию с точки зрения ученого! Мы с тобой создали трейтов, нам с тобой они должны были подчиняться — не им! Нашим детищем они были, а не государства!

Мужчина криво усмехнулся в ответ на это заявление.

— Неужели? Тогда почему не даровал им свободу воли, Данк? Чем отличается их служение государству от служения тебе? Разве такой судьбы достойно наше изобретение?

Глаза Данка погрустнели.

— Они не должны обладать свободой воли, — произнес он. В голосе его появились несколько истерические нотки. — Вспомни сам, к чему привела их свобода воли, Арч! Вспомни, что произошло в Египте! Думаешь, я сделал это ради того, чтобы инсценировать собственную смерть? Подумай еще раз! Я наделил их способностями, я позволил им действовать так, как они желают сами, позволил им познать этот мир — и чем они мне отплатили?! Попыткой убить?

Здесь Штейну крыть было нечем — он на самом деле помнил теракт, произошедший в Египте. Помнил и то, как много было жертв. Лгал сейчас ему Данк или нет относительно инсценировки своей смерти, но в одном ученый был прав — большая сила налагала большую ответственность, а созданные ими андроиды не были на тот момент развиты достаточно для того, чтобы это осознавать.

— Зачем же тогда ты наделил их этими способностями? — зацепился Арч за случайно оброненные коллегой слова. — Зачем вообще было создавать таких монстров, Данк?

Кудрявый мужчина вновь воспрянул. Казалось, рассказ о собственных достижениях придавал ему сил, тогда как ощущение собственной беспомощности в той или иной ситуации — напротив, эти силы отбирало, заставляя его взгляд потухать и наполняться болью.

— Хороший вопрос, Арч. Понимаешь ли, именно с этой целью я и взялся за создание трейтов. Нет-нет, не создание монстров было основной моей задачей — считай это неким побочным эффектом, непредусмотренным вариантом развития событий. Нет, я надеялся испытать на них то, ради чего и продолжал свои научные изыскания в этом времени. То, о чем я мечтал в своем времени, и чего я не смог там добиться!

Выдержав драматическую паузу, Данк продолжил.

— В моем времени человечество уже перешло на следующую ступень эволюции. Мы... точнее, они, обрели сверхспособности. Научились летать, телепортироваться, путешествовать во времени, перемещать предметы, не касаясь их... в общем, обрели все то, о чем мы с тобой могли только мечтать в детстве и студенчестве. Однако наше время, в отличие от вашего, не было столь радужным — среди нас существовали и те, кто никакими способностями не обладал. Люди, которые обладали тем самым, старым набором ДНК, и никоим образом не могли обрести хотя бы что-то, что помогло бы вести полноценную жизнь. Не быть белой вороной среди тех, кто казался волшебником по сравнению с тобой.

Нас таких было довольно много. Достаточно для того, чтобы мы собрались в группу. Однако обладавшие способностями... они узнали о нас. Узнали о том, что мы планировали сделать, узнали обо всем... и попытались нас остановить. Как я уже говорил тебе, наше время было куда суровей вашего. Нас считали аутсайдерами, никчемными недолюдьми... и считаться с нами никто не собирался. Так я оказался здесь — спасенный, перемещенный во времени и движимый одной-единственный мыслью — создать сыворотку, благодаря которой человек сможет обрести сверхъестественные способности. Ту самую сыворотку, о существовании которой в наше время ходили многочисленные слухи и до которой мы с союзниками так и не добрались.

Глаза Арча расширились от удивления. На мгновение его голос даже задрожал.

— Только не говори, что...

— Да, Арч, — кивнул Данк Эрстел. — Для этой цели я и создавал трейтов. Чтобы они были первыми испытуемыми. На момент, когда у нас с тобой были первые успехи по их созданию и тестированию, была готова лишь ранняя версия сыворотки. Я экспериментировал с модификациями ДНК годами, и никак не мог добиться необходимого эффекта. Не хватало чего-то... разяще отличающегося от нашей ДНК, но все же схожего с ней.

— И ты...

— И ты, думаю, уже понимаешь, где я нашел ответ на свои изыскания. Волей случая оказавшись в экспедиции, которая должна была исследовать упавший НЛО, я не поверил своим глазам — перед нами было гуманоидное существо, пришелец! Уже потом, когда я выкрал его и смог провести над ним некоторые опыты, я понял, что имею дело с человеческой ДНК! С необычайно развитой, изменившейся, но все еще узнаваемой человеческой ДНК! Возможно, это существо, как и я, тоже прилетело из будущего, еще более далекого, чем мое родное время! Знаешь, будь ты тогда рядом, мы бы строили с тобой теории часами... но в тот момент я был ведом лишь жаждой продолжать свои эксперименты. И — о чудо! — у меня получилось! Получилось создать сыворотку, которая сработала, получилось провести первый эксперимент на человеке, убедиться, что она не создаст тех побочных эффектов, какие породила ее предыдущая версия, использованная на трейтах... И все закончилось успешно. Ты, я думаю, уже и сам в этом убедился — я не ошибусь, предположив, что ты уже исследовал Аллекви? Согласись, прекрасный получился результат?

Слушая до этого своего бывшего коллегу, Штейн ощущал себя так, словно и сам возвратился в прошлое — Данк вновь рассказывает ему занимательную историю о своих научных свершениях, он слушает его и восторгается им... все как прежде. Словно ничего не изменилось. Словно не было всех этих лет, словно не было ссоры между ними... словно абсолютно ничего не произошло.

И лишь одна мысль отрезвила Арча — в своих экспериментах Данк Эрстел переступил грань. Если он мог понять желание Данка — лишенного сил человека, пытавшегося выжить в жестоком по отношению к нему мире — создать сыворотку, которая смогла бы даровать ему подобные силы, испытать ее на трейтах, созданиях, которых он сам изобрел... если он мог понять все это, потому что сам являлся ученым и в некотором, хоть и не настолько циничном роде был согласен с тем, что порой наука требует жертв, то одного он понять и принять не мог. Экспериментов над людьми. Закончившийся удачно, по словам самого Данка, эксперимент над маленьким мальчиком, которого случившееся лишило родителей, и закончившийся неудачно эксперимент над целой колонией, вызвавший буквально геноцид всех выживших на севере после Глобальной Катастрофы людей.

Этого он никогда бы не мог ни понять, ни простить.

* * *

Использовать свой последний шанс Ньюту не пришлось — полчища трейтов, окружившие его, оказались отброшены до боли знакомым ему мотоциклом. Воин с севера и его союзник совершили то же самое, что сделал когда-то сам воспитанник Арча — пришли к своим друзьям на помощь в кажущейся абсолютно безвыходной ситуации.

На ходу соскочив с байка, Аллекви бросился на трейтов, крепко сжимая в руке клинок из тритериума. Глядя на то, как он ведет бой, прото-трейт уже не сомневался в том, что фраза об убитых за всю жизнь десятках трейтов голыми руками была не пустым словом. Аллекви не сражался — ради спасения друзей он попросту убивал. Даже Элиас, сражавшийся рядом с ним в Сайбане, не был столь кровожадным, как Ал.

Спустя несколько минут все было кончено — функционирующих трейтов на подходе к тренировочному центру не осталось. С облегчением выдохнувший и отозвавший ненадолго костюм Дрейк прислушался — из самого центра тоже не доносилось никаких звуков. Стояла тишина, могущая означать как то, что битва завершилась победой их соратников, так и совершенно обратную и ужасную вещь.

— Эйри, Мэйси, Крон, Морри, ответьте! — Элиас и Ньют поочередно пытались связаться с друзьями через коммуникационные браслеты. Тщетно. То ли отсутствовал сигнал, то ли адресаты просто не могли ответить на этот вызов. — Хоть кто-нибудь, ответьте, черти вас дери!

Четверка переглянулась.

— Что-то мне это совсем не нравится... — тихо произнес Дрейк.

Аллекви выдернул клинок из лежащего рядом трейта.

— Я бы удивился, если бы кому-то эта ситуация вообще понравилась... идем. И будьте начеку. У меня нехорошее предчувствие.

Квартет воинов успел сделать несколько шагов к тренировочному центру, прежде чем их ослепил яркий свет.

* * *

Данк с заметным наслаждением прислушался к наступившей тишине. Выглянул в коридор. Стояла абсолютная тишина. Кивнув своим мыслям, он вновь повернулся к Арчу, чье лицо сейчас выражало... скажем так, не совсем ожидаемые безумным ученым эмоции. После стольких-то откровений.

— Кажется, все кончилось, — произнес Данк, улыбнувшись бывшему коллеге. — Не знаю, кто все-таки одержал верх, да и не вижу особого смысла выяснять. Мне ведь, если честно, совершенно не нужны все эти войны и недопонимания... я пришел сюда напрямую к тебе. Чтобы ты узнал правду и принял решение.

— Решение?..

Эрстел склонил голову набок.

— Ну же, Арч, не заставляй меня в тебе разочаровываться. Я же прекрасно знаю, что ты меня понял. Я хочу, чтобы мы с тобой забыли старые распри и вновь стали коллегами. Только представь, чего мы сможем добиться вместе! Арч Штейн и Данк Эрстел, потрясающие ученые на пороге нового мира!

Арч, однако, не разделял уверенности коллеги.

— Нового мира? Вот, значит, чего ты хочешь?

— Именно, — благодушно кивнул его собеседник. — Я не хочу, чтобы история вновь повторилась. Не хочу, чтобы через сотню лет общество вновь допустило те же самые ошибки. Люди получили свои способности благодаря эволюции, естественному развитию... и, как показал мой опыт, это развитие завело их в тупик. Потому я желаю изменить будущее! Изменить то, от чего бежал!

— Каким же образом?.. — спросил мужчина, холодея. Он догадался.

— Самостоятельно сделать людей такими. Окропить всю планету зарядом сыворотки, которая вмешается в человеческое ДНК и модифицирует его! Я стану спасителем человечества, тем, кто возродит цивилизацию и приведет ее к новым свершениям! Ты понимаешь, Арч? Наши с тобой гениальные умы станут теми, благодаря кому в развитии человечества наступит новая эпоха!

— Ты спятил.

Данк осекся, недоуменно посмотрев на Арча.

— Арч?..

— Ты спятил, Данк. Сам того не замечая и сам это отрицая. Взгляни на себя. Узри, кем ты стал! Из жертвы своего мира ты превратился в палача этого мира! Такой ли ты метаморфозы жаждал, а, Данк? Хочешь, чтобы я дал тебе свой ответ? Ответь мне сначала ты!

Эрстел с готовностью кивнул.

— Именно этого я и желал всю свою жизнь, Арч. Вырваться из оков этого мира, изменить его к лучшему, доказать людям, что я способен на большее! Ты же понимаешь меня, друг мой! Знаю, что понимаешь!

В порыве чувств безумный ученый рванулся к своему коллеге, однако спустя шаг остановился под его тяжелым взглядом.

— Нет, Данк. К сожалению, я никогда не смогу тебя понять.

Счастливое лицо Эрстела тотчас изменилось. Из глаз не исчезли озорные искры, с губ не сошла улыбка — но оно стало не дружелюбным. Снисходительным. Предрекавшим такое развитие событий.

— Что ж, Арч... жаль, что я в тебе ошибся.

Данк задрал рукава надетых на него куртки и рубашки, явив взгляду Арча браслет, являющийся чуть ли не точной копией браслета Сейгов.

Штейн сделал шаг назад.

— Как ты?..

— Я сделал работу над ошибками, Арч. Учел ошибку, допущенную мной при проведении эксперимента над северной колонией. Теперь я все сделаю правильно... не скрою, благодаря неоценимой помощи тебя и твоих воспитанников. Ты окружил себя хорошими людьми и средствами защиты... жаль только, что так и не смог защитить себя.

Кудрявый ученый нажал на кнопку на своем браслете.

— Превращение.

Тело Данка Эрстела мгновенно покрыла черного цвета броня. По своему внешнему виду она напоминала костюм Сейгов, однако не была столь массивной. Если же сравнивать ее с Сайбаном, то она и вовсе была как минимум на порядок его легче. Больше всего она напомнила Арчу тела трейтов и их кожу.

— Ты... неужели...

Мужчина сделал шаг назад, пытаясь найти хоть какое-то средство защиты. Неудачно.

Данк несколько раз сжал и разжал кулаки, привыкая к покрывшей его тело броне. Затем усилием мысли материализовал в руках клинок и тут же вонзил его в грудь Арча. Проделано это было столь резко и хладнокровно, что Штейн не сумел даже заслониться от неминуемого удара.

— Прости, Арч, — в броне голос Данка звучал несколько механически. — Мне сразу стоило понять, что нам не удастся найти общий язык. В конце концов, ты был всего лишь человеком.

21

Осторожно занеся тело названной сестры в медпункт, агент М положила его на кушетку. К счастью, Эйри серьезно не пострадала — всего лишь получила несколько ушибов и ссадин. И, должно быть, легкое сотрясение мозга — судя по тому, как она была отправлена в нокаут трейтом за секунду до его смерти от рук сугуретки. Крон пока не мог призвать даже броню Сейга — да и вряд ли кто-то ему это бы позволил: Мэйси заблаговременно ввела ему седативный препарат сразу же, как только заметила, в каком состоянии оказался парень после прихода в сознание. Книжница тоже была фактически выведена из битвы — сейчас она сидела, прислонившись к стене, и пыталась прийти в себя. Битва с трейтами не шла на пользу той, кто не был соответствующим образом подготовлен к ней. Даже Мэйси, будучи суругеткой, ощущала некое подобие усталости. Что уж говорить об остальных ее союзниках...

Неожиданно центр сотрясся от сильного взрыва. Удостоверившись, что все находятся в безопасности в медпункте, она включила охранную систему и поспешила к предполагаемому источнику взрыва. На датчики и прочее полагаться уже не следовало — повсеместная битва с трейтами вывела из строя практически весь тренировочный центр.

В коридорах, по которым бежала агент М, заметны были несколько тел членов персонала, которых она никогда близко не знала. Однако сейчас ей было не до исполнения своих прямых медицинских обязанностей — интуиция подсказывала ей, что сильный взрыв мог свидетельствовать о прибытии главного виновника происходящего торжества, а, значит, стоило вспомнить о своей первостепенной миссии. О мести.

На место она прибыла как раз вовремя — эпицентром взрыва оказался кабинет Арча. Точнее, та область, которая раньше была его кабинетом. Сейчас она представляла собой абсолютное ничто с дырой, уходящей вверх, наружу. Еще мгновение — и Мэйси была отброшена неизвестным импульсом, источник которого она пока не могла определить.

— Арч! — услышала вдруг она голос Ньюта. Столько страха в голосе юного трейта она не чувствовала еще никогда. — АРЧ!

Воспользовавшись самым быстрым способом эвакуации из центра — а, проще говоря, разбитым окном, — девушка выскользнула на улицу под удивленные возгласы находящихся здесь еще способных сражаться воинов. Сейчас все их взгляды были устремлены наверх, в небо. Проследив направление их взглядов, Мэйси застыла на месте. Ее глаза сузились.

— Эрстел...

Создатель трейтов же, держа в руках окровавленное тело своего коллеги, ухитрился оказаться на крыше тренировочного центра, и оттуда с усмешкой смотрел на полных отчаяния воспитанников Арча. Шлем, защищающий его голову, он отозвал — хотел насладиться болью в глазах людей, избравших неверный путь, воочию.

— Арч!

Данк засмеялся, выпустив тело коллеги из рук. Оно с негромким стуком упало на поверхность крыши, немного помедлило и скатилось вниз, перейдя в свободное падение только затем, чтобы спустя пару секунд упасть на землю.

— Отец!

Позабыв о близости врага, Ньют бросился к бездыханному телу наставника. Разум подсказывал ему, что не стоит обманывать себя и верить в невозможное, тогда как способность чувствовать и переживать сейчас была самой лишней из всех, какими он только обладал.

Прото-трейт понимал, что его создателя уже не вернуть. Арч Штейн покинул этот мир и уже никогда не сможет дать ему совет.

— Он мертв, Ньют, — раздался рядом громкий голос Данка — было похоже на то, что мужчина специально усилил его, опустившись на землю в нескольких метрах от трейта, — мертв, потому что избрал неверный путь. Как избрали его и все вы, предпочитая оставаться ничтожными людьми, даже не пытающимися сделать шаг на следующую ступень своего развития. Аморфные ленивые тела, скот, ждущий момента своего убоя...

— Ублюдок!

Не сговариваясь, четверка воинов бросилась к Данку. Тот лишь улыбнулся, поспешно спрятал свое лицо за пластинами брони и... не стал делать ничего. Его противники были отброшены силовым полем, продолжавшим существовать вокруг него.

Мэйси цокнула. Она специально медлила с атакой на Данка — примерно представляла, на что способен убийца ее напарника. И предпочитала давать верх не эмоциям, а здравому смыслу, который в данный момент неустанно просчитывал варианты.

— И вот такое стадо взрастил Арч? — с грустью поинтересовался Эрстел, наблюдая, как поднимаются его противники. — Признаться честно, я ожидал от пресловутых Сейгов большего...

Не произнося ни слова, Элиас схватил лежащий на земле энергетический пистолет Дрейка и выстрелил в своего бывшего наставника. Тщетно — лучи энергии не были даже отражены; силовое поле их банально поглотило.

Данк расхохотался.

— О, Элиас, как же я в тебе разочарован, друг мой... — произнося это, Данк одновременно выкинул руку вперед, поразив парня материализовавшимся шаром энергии. Мощь его была столь велика, что оператора Сайбана буквально выбросило из его костюма. — Ты был таким покорным, таким сговорчивым... до тех пор, пока не поддался влиянию Арча. Не скрою, я надеялся, что ты простишь мне мою маленькую ложь и будешь мыслить шире, чем он... но чего нет, того нет.

Еще один энергетический заряд — и Сайбан взорвался, отбросив Элиаса в сторону. Парень попытался подняться на ноги, но не смог и бессильно упал на землю. Данк удовлетворенно улыбнулся.

— Одним меньше. Хотя, может быть, и половиной... не думаю, что он вообще был на что-то способен.

Аллекви рванулся к мужчине, дабы отомстить за павшего союзника, однако не особо в этом преуспел — его извилистый клинок, до этого с легкостью рассекавший тела трейтов и наносивший видимый урон костюмам Сейгов, не смог пробиться сквозь окружавшее Данка защитное поле. Эрстел расхохотался и, воспользовавшись замешательством Ала, с силой ударил его кулаком в лицо. Аллекви повалился на землю — это был чистый нокаут.

— Отличный побочный эффект у моей брони, вы не находите? — обратился злой гений к оставшимся бойцам. — Честно говоря, я и не ожидал, что нейрокостюм Арча вкупе с моими собственными технологиями даст такой потрясающий щит. Что, не хотите попробовать?

Данк внимательно посмотрел на Ньюта и Дрейка, прекрасно осознавая, что в их сознании сейчас мечутся мириады мыслей, мириады тактик, но ни одна из них не может быть действенной против него. Внимание мужчины привлекла стоящая сбоку от поля сражения девушка.

— Надо же, у нас гости...

В ответ Мэйси вскинула вверх руку, мощным телекинетическим зарядом отбросив Данка к стене здания. Защитное поле смягчило его удар о бетонную кладку.

— Надо же... — повторил заинтересованно он. — Я что-то не припомню тебя среди своих созданий, дитя. Кто ты такая?

— Агент М, ублюдок.

В глазах Эрстела резко возник — и тут же исчез, благо никто это под его броней и заметить не мог — страх. Он прекрасно помнил, что означает это кодовое имя. Помнил, с кем оно связано.

— Какая встреча... — процедил он со слабо скрываемым беспокойством. — Неужто твой друг так много для тебя значил? Сугуреты... так вы себя называете, верно? Он мне об этом сказал... Вы же цивилизация, которая превзошла обычных людей, так почему вы все еще так зависимы от банальных людских чувств?

Мэйси бросилась в атаку одновременно с Дрейком, которого не остановил даже крик Ньюта. Желания человека и сугурета слились воедино, наконец-то образовав достойный Данка дуэт противников. Пробиться через защитное поле никто так и не мог, однако он уже начинал беспокоиться. Возможности Мэйси превосходили возможности и Сейгов, и трейтов вместе взятых... и неизвестно, как долго он смог бы продержаться.

Потому все, что оставалось Данку — отступать. Шаг за шагом, сантиметр за сантиметром он отступал, защищаясь от непрекращающихся атак Мэйси и пытаясь нанести хоть сколько-нибудь значимый урон Дрейку и присоединившемуся к другу Ньюту. Возможность сначала избавиться от более слабых противников казалась Эрстелу весьма привлекательной... жаль, однако, что ее нельзя было претворить в реальность.

Стиль битвы агента М заметно отличался от человеческого — куда больше он был похож на стиль трейта, обладавшего сразу несколькими способностями. Подобный гибрид уже когда-то существовал, и Данк помнил, к каким последствиям привела его ярость. Позволять чертовой сугуретке дойти до того же состояния было нельзя — это могло внести фатальные изменения в его планы.

Шаг в сторону... и Дрейк неожиданно споткнулся на пустом месте, пропустив мгновенный удар Данка, отбросивший его на пару метров назад. Резкий разворот — и та же участь постигла и Ньюта. Мэйси повезло еще меньше — воспользовавшись тем, что ее противник отвлекся на Сейгов, она прорвалась к нему совсем близко и попыталась атаковать телекинетическим зарядом. Это сработало... но не так, как планировалось.

Удар агента М вызвал маленький взрыв, отбросивший ее саму и Эрстела в разные стороны. Тот, не успев упасть на землю, поспешил подняться. Броня тут же заискрила.

"Маленькая мразь..."

Пользуясь возникшей передышкой, Данк судорожно проверял работоспособность систем костюма. Нельзя было допустить поломки главной его системы — той, ради которой он и проделал столь долгий путь.

Сейги оказались выброшены из своих костюмов — от высокой нагрузки они просто дематериализовалась. Мэйси была немного контужена, однако не преминула подняться и вновь пойти по направлению к противнику.

— Не думаю, что это хорошая идея, ваше сугуречество, — с сарказмом произнес Эрстел, закончив проверку систем. — Вы ведь не хотите меня убивать, правда?..

— Как раз этого... я... и хочу... — раздельно произнесла девушка, сжимая кулаки для очередной телекинетической вспышки.

Ньют и Дрейк с трудом поднялись на ноги. Браслеты Сейгов не реагировали на попытки вновь призвать костюм. Возможно, они находились в состоянии перезагрузки, а, возможно, были безвозвратно повреждены. В любом случае, ни один из этих вариантов сейчас не играл на руку воинам справедливости.

Битва закончилась. И победа была не на их стороне.

— Тогда, пожалуй, тебе стоит подумать о своих друзьях? — Данк вновь дематериализовал шлем и посмотрел на безоружных трейта и человека, после чего вновь повернулся к девушке. — Не думаю, что они будут рады, если ты поможешь мне...

— Что?

Мэйси в замешательстве остановилась.

— Вот, так намного лучше, — похвалил ее Эрстел. — Хотя, впрочем, я бы не отказался от помощи, а то все пришлось делать в одиночку... — Он с насмешливым видом посмотрел на Сейгов. — Хотя, наверное, стоит поблагодарить твоих друзей и их наставника... без их помощи я бы сейчас здесь не стоял.

— Ты и ногтя Арча не стоишь!

Несмотря на свою безоружность и вымотанность, сдерживаться Дрейк не мог. Каким бы он сам ни считал Арча Штейна, как бы ни ненавидел его за ложь и попытки манипулировать всеми не хуже самого Данка, он был его наставником. Тем, кто когда-то подарил ему кров. Тем, кто заменил ему отца.

Данк продолжал улыбаться.

— Не буду спорить, дети. В конце концов, вы такие же люди, как и Арч — беспечные, мыслящие слишком узко и линейно... чего еще ждать от его отпрысков?

— Чего ты хочешь?

Среди разъяренных голосов Дрейка с Мэйси и насмешливого голоса Данка, тихий и спокойный голос Ньюта прозвучал странно. Эрстел немного вздрогнул. Больно уж это напомнило ему покойного бывшего коллегу.

— А что, Арч вам ничего не рассказал? — стараясь, чтобы его голос звучал точно так же, поинтересовался мужчина у трейта. — Он всегда был таким скрытным... ой, точно. Был. Его же больше нет.

— Прекрати кривляться, ты не Инв.

Голос Ньюта продолжал звучать спокойно. Слишком спокойно в рамках складывающейся ситуации.

— Все очень просто, Ньют. Я удивлен, что Арч сразу этого не понял. У меня всегда была одна-единственная цель — поспособствовать наступлению новой эры. Эры, в которой человечество больше никогда не будет кучкой слабаков. Эры, в которой все будут обладать способностями. Эры, когда человечество перейдет на новую ступень эволюции!..

"...и никто больше не будет страдать."

— Что?.. — с удивлением переспросил Дрейк. — З... зачем тебе все это?

Удивление настигло не только его, но и Ньюта.

— Ты ничего не сможешь сделать, — сказал тот.

— Неужели? И сейчас ты в лучших традициях старых фильмов скажешь, что помешаешь мне, верно, Ньют?

— Нет, — все так же спокойно произнес трейт. — Тебе помешает само время. Перед тобой стоит сугурет. Существо из будущего. И это будущее наступило без твоей помощи.

Данк расхохотался.

— Потрясающее линейное мышление, трейт! — он с трудом остановил собственный смех. — Вот только ее будущего уже нет!

— Что?..

К удивлению Сейгов, Мэйси кивнула.

— Он прав... в нашем мире не существовало Глобальной Катастрофы. Что-то уже изменило этот мир... и вряд ли что-то остановит дальнейшие изменения.

Мужчина с удовлетворением улыбнулся.

— Хорошая девочка, — после этих слов создателя трейтов в глазах сугуретки вновь загорелся погасший было на несколько мгновений огонь. Тот лишь с иронией посмотрел ей в глаза. — Что ж, Сейги, не пора ли вам признать свое поражение и стать свидетелями нового мира вместе со мной?

"ПОЛНАЯ ГОТОВНОСТЬ!"

"Вы уверены, что готовы стать Сейгом?"

Воспитанник Арча, его творение и сын, предпочел не отвечать вслух на вопрос убийцы. Браслет ответил за него.

Данк материализовал шлем, скрыв свое лицо, и выкинул вперед руку. Мгновенно материализовавшиеся и полетевшие в сторону Ньюта кинжалы из тритериума оцарапали броню Сейга.

— Ты не понимаешь, мой друг, — обратился к нему Данк, как будто обращался к Арчу Штейну. — Ты можешь нападать на меня, можешь убить меня и уничтожить мою броню... но ты уже ничего не сможешь сделать с последствиями. Изобретенная мной формула течет в недрах этого костюма... и вместить ее может только он. Уничтожь меня — и мое желание все равно станет реальностью.

Воины продолжали стоять и смотреть на убийцу. Они понимали, что оказались в безвыходной ситуации. Позади них находился полуразрушенный тренировочный центр, где лежали поверженными трейты и люди. В десятке метрах от них, корчась от боли, лежали Элиас и Аллекви — их новые друзья. Где-то там, в здании, могли находиться Крон и Морри — их старые друзья.

Люди и трейты, дети и взрослые, сугуреты и люди... все они оказались пешками в руках Данка Эрстела, человека, который хотел избавить мир от источника собственных страданий. Из жертвы стать палачом. Самая частая и самая неудачная метаморфоза, на которую только был способен человек.

Мгновения продолжали идти. Время словно утекало сквозь узенькое отверстие маленьких песочных часов. Перед защитниками колонии и человечества сейчас стоял трудный выбор. Данк же, напротив, никуда не спешил — явив оппонентам свой главный козырь, он мог беспрепятственно провести здесь хоть вечность, в любом случае обеспечив выполнение собственного плана.

Решить судьбу мира предстояло им троим. Рядом не было никого, кто мог бы обеспечить их подсказкой.

* * *

Ответ пришел с неожиданной стороны. Мэйси ощутила, как в ее сознание настойчиво пытается вмешаться какая-то иная сила. Какой-то иной разум, пытавшийся пробиться сквозь закрытую дверь. И сугуретка, не отдавая до конца отчета в собственных действиях, повернула в замочной скважине ключ, впуская неожиданного гостя внутрь.

Этим гостем оказалась Книжница — трейт, умевшая считывать человека, как открытую книгу. Сейчас, впрочем, она делала нечто обратное — она позволяла агенту М считывать себя. Передавала ей свою ментальную силу, но лишь для того, чтобы она сама послужила передатчиком.

И Мэйси согласилась. Несмотря на то, что способности сугуретов во многом превосходили человеческие, они обладали лишь зачатками телепатических способностей, позволявшими им считывать настроения, эмоции, вспышки чувств... и если раньше она пользовалась этими возможностями для того, чтобы изучить конкретного человека, то сейчас ей предстояло использовать их совсем не по назначению.

"Ньют, сделай это. Сделай это ради всех нас".

Прото-трейт услышал в своей голове голос Книжницы, и непонимающе посмотрел на здание тренировочного центра. Как?..

Однако девушка-трейт сейчас была не единственным ментальным гостем сугуретки. Она открыла свое сознание для всех, чьи мозговые волны смогла усилить Книжница, с большой опасностью для себя используя собственные способности неподобающим образом.

"Ньют, убей эту тварь..."

Аллекви не видел нужды стесняться в выражениях.

"Ньют, от его планов нашему миру уже не станет хуже... от его существования — вполне возможно..."

Морри, как обычно, предпочитал изъясняться пространно.

"Я не понимаю, что со мной происходит, Ньют... и в этом виноват он... сделай это..."

В голосе Крона слышалась нескрываемая боль. Что же он переживал сейчас, еле избежав смерти?

"Он больше никого не должен обмануть..."

Элиас. Обманутый ученик.

"Ньют, я люблю тебя... и знаю, что ты сможешь это сделать..."

Голос Эйри придал ему сил.

Дрейк молча положил руку ему на плечо. Браслет Сейга так и не отвечал на его запросы.

"Ты — наша единственная надежда, дружище. Покажи ему... нашу силу..."

Ньют прикрыл глаза, чувствуя, как по его телу начинает разливаться неизвестно откуда берущая свое начало сила. Это не был адреналин, не была какая-то скрытая возможность его андроидного организма. Это было нечто иное. Нечто новое. Похожее на то, что он почувствовал в миг поцелуя с Эйри. Нечто... человеческое.

Поддержка. Любовь. Дружба. Доверие. Вера.

Наверное, Морри бы нашел какое-то научное название тому, что он сейчас чувствовал. Заумное. Которое все равно не могло бы в точности выразить его ощущения. Назвал бы это "ассимиляцией чувств".

"Убей его, Ньют. Ты сможешь это сделать..."

Последней парой голосов, прозвучавших в его голове, оказались голос Арча и неизвестный детский голос. Быть может... это был он сам?..

Мэйси упала на землю, схватившись за голову. Она уже не могла сдерживать боль, раскаляющую ее голову. И в этом, впрочем, уже не было нужды.

Ньют открыл глаза. В руке его материализовался извилистый клинок Аллекви.

В глазах Данка мелькнуло удивление.

— Как ты смог?..

Не потребовалось даже задействовать функционал костюма — Ньют почувствовал, как его ноги сами собой ускоряют бег, спеша нанести решающий удар. Данк не предпринимал никаких попыток к бегству — уверен, видимо, был, в беспомощности творения Арча. И, как оказалось, зря.

Момента, когда клинок Ньюта вошел прямо в сердце Данка, пробивая и защитное поле, и броню, не запомнил никто. Не запомнил этого и сам трейт, больше озабоченный тем, как пузырится и плавится его броня от соприкосновения с защитным полем, сомкнувшимся вокруг нее.

А затем все вокруг залил яркий белый свет. Этому явлению впоследствии предстояло получить название "Ночь, когда все изменилось". Ночь, когда мир, каким помнили его все, пережившие Глобальную Катастрофу, перестал существовать.

Конец второй части.

Эпилог

Полгода спустя.

Парень в очках стоял, прислонившись к стене, и ждал, пока закончится обследование его лучшего друга. Несмотря на то, что внешне никаких изменений не наблюдалось, парень, всего 6 месяцев назад переживший клиническую смерть и спасшийся не совсем обыденным способом, нуждался в постоянном медицинском обследовании. А кто еще мог сделать его лучше, как не представительница цивилизации будущего и ее сестра?

— С ним все будет хорошо, — заверил парня теплый мужской голос, исходивший из надетого на его руку браслета. — Мы ведь не выявили ничего из ряда вон выходящего.

Парень кивнул, после чего, спохватившись, что браслет этого не мог заметить, сказал:

— Верно. Но я всякий раз волнуюсь. Это все-таки Крон, а он мастер влипать в неприятности...

Автоматические двери медпункта раскрылись, выпуская проверившегося парня, как раз под конец этой фразы.

— Тааак, вы тут снова обо мне разговариваете?

— А как иначе, Крон? Ты ведь у нас феномен теперь...

— Да ну вас, наставник!

Морри с улыбкой посмотрел на своего друга, после чего поднял браслет повыше.

— Арч, как вы все-таки изменились...

Голос, исходящий из браслета, несколько погрустнел.

— Ты только заметил? Я ожидал, что мое превращение из человека в браслет пройдет куда более заметно...

— Оно и стало бы таким, не скрой вы и это от нас, — с усмешкой произнес голос за спиной у Морри с Кроном.

Парни обернулись. За ними стояли одетые в тренировочные костюмы Дрейк и Элиас.

— Ну что, ребята, на тренировку? — поинтересовался Элиас. — Кто сегодня хочет в спарринг со мной?

Дрейк закатил глаза. Элиас с самого своего становления Сейгом пылал таким энтузиазмом, что выдерживать это мог лишь Аллекви. Который, к сожалению, ушел от них два месяца назад, сказав, что хочет вернуться к своим истокам. Что это означает, они так и не смогли узнать. Честно говоря, им и кроме этого хватало забот — произошедшее полгода назад не прошло бесследно для их колонии и поселений за ее пределами.

— Ньют бы захотел...

После произнесения этого имени наступила тишина. Разорвать ее поспешил все тот же браслет, первым упомянувший имя своего воспитанника в разговоре.

— И он обязательно вернется для того, чтобы сразиться с тобой, Элиас. Я обещаю. Я знаю, что он вернется.

— Да, — прозвучал вдруг голос Эйри, вышедшей, как оказалось, из медпункта следом за прошедшим обследование Кроном. — Он обязательно вернется.

Стоявшая рядом с ней четверка Сейгов кивнула. Они знали это и сами. Возможно, порой теряли веру, но знали.

Ньют вернется.