Дело Пентагона [законечно]

Тем вечером я лежала на диване, поставив ноутбук на колени, и читала статьи по программированию. Каждый, кто занимался тем же, в курсе, что у некоторых людей мира хайтек просто исключительное чувство юмора. Иногда у меня создается впечатление, что за сарказм программистам приплачивают. В общем, мне было совсем не скучно.

Внезапно дверь в гостиную приоткрылась, и в щелочку протиснулась Франсин. Собака, глядя на меня влюбленными глазами, подошла ближе и попыталась положить голову мне на ноги.

— Уходи! — шикнула я на нее и продолжила читать. Ну да, я очень злопамятная, что делать. Будь на месте Франсин кошка, она бы уже сделала мне ответную гадость и не раз, но оказалось, что Шону в наследство достался просто образец верности и преданности. Собака будто понимала, что чем-то меня обидела, и пыталась вымолить прощение. В иной день ни на шаг не отходила. Мне стыдно за свое отношение. Правда стыдно.

В общем она пришла ко мне в комнату и стала смотреть с таким обожанием, что я не выдержала:

— Чего тебе? Есть хочешь? Ну пойдем, накормлю.

Да, вот так я от нее избавлялась. Покормишь — она спать ляжет. Наверное, именно это и заставляло собаку верить в то, что для нее не все потеряно. Кормит, значит любит. Ладно, вынуждена признать, мне было вовсе не плевать на Франсин. Настолько не плевать, что я бесилась от одной лишь мысли о том, как радостно она встретила мисс Каблучки...

В общем, Франсин ела, а я сидела и смотрела на нее, ощущая собственную вину. До меня была другая. Может быть много других. Собака в этом нисколечки не виновата. Она просто привязывается к тому, кто ее кормит. Уверена, что в противном случае Картера она бы ненавидела так же, как и все остальные.

— Ладно, подруга, пойдем погуляем, — еще раз уступила я питомице.

Посадив Франсин на поводок, я вывела ее на улицу. И только когда там оказалась, осознала насколько поздно. Было очень темно, тихо и ни души вокруг. В почти полной гармонии с собой, я шла и размышляла. У летней темноты есть какой-то совершенно особенный запах. Он завораживает и очаровывает... и тут, словно, чтоб меня, как по заказу отрубили электричество. И темнота, которой я недавно восхищалась, стала абсолютной. Прошла всего пара секунд угнетающей дезориентирующей тишины, а затем улицу огласил громкий собачий лай. Франсин рванулась прямо на проезжую часть, потащив меня за собой точно тряпичную куклу. И ничего, ничегошеньки не видно!

— Фу, Франсин! — вскрикнула я. Сейчас приведет меня к какому-нибудь монстровидному дружку-волкодаву, я ж на месте от ужаса и умру. А ей, как выяснится, поиграться захотелось!

Но чем дальше Франсин уводила меня вперед, тем больше я уверялась в мысли, что там не собака, а человек. Высокий мужчина. С ненавистью к волкодавам я погорячилась! Даже при всей своей любви, Франсин меня защитить бы не смогла, она была уже немолода, да и на зависть добродушна.

— Фу, пойдем! — позвала я. Это было совсем не умно — подавать голос. Если даже мужчина и не разглядел меня раньше — мог думать, что собака одна, — то теперь — точно нет.

И вдруг он двинулся прямо на меня. А я, позабыв обо всем на свете, бросив поводок, понеслась со всех ног в сторону домика Шона. Там спасение. Шон защитит. Не то, чтобы он обо мне беспокоился, но может до контузии напугать любого маньяка! Решено, сначала он напугает маньяка, а потом примется жарить меня в кипящем масле за то, что я оставила черт знает где его собаку! Не суть, с ним можно будет попробовать договориться, а с маньяком — точно нет.

В общем, я неслась, не разбирая дороги, пару раз споткнулась о корни деревьев, ни зги не видела. Но этот тип меня догнал, и, уворачиваясь от него, я рухнула на асфальт. В моем распоряжении были только острые каблуки, длинные ногти и несколько децибел на пороге ультразвука. Так что я была уже готова пинаться, царапаться и визжать. Но тут...

— Конелл, ты спятила?! — рявкнул из темноты маньяк, как выяснилось, по совместительству являвшийся Шоном.

Не, ну нормальный вообще? Молча бежал за мной в темноте! Но возмущалась я чуть позже, а в тот момент, когда поняла, что передо мной Картер, я от облегчения потеряла сознание.

По всем законам Шона Картера я должна была проснуться там же, на асфальте, но проснулась в доме. А он заботливо сидел рядом и стучал по клавиатуре. Пока он не заметил, что несостоявшаяся жертва и собакоупускательница проснулась, я снова прикрыла глаза и попыталась понять, что вообще произошло. Шон же был в доме, как он оказался на улице? И почему у меня сдали нервы? Из-за Киану? Неужели этот романчик настолько меня изматывает? Или я все еще страдаю из-за Карины и предательства Шона? В конце концов эта парочка меня сподвигла на поведение шлюхи. Я даже всерьез связалась с парнем из бара и завела полноценную интрижку. Неважно, что Киану мне нравится, чем я и оправдываюсь, все равно на душе гадко!

А вообще вышло забавно. Я собиралась бежать к Шону от Шона затем, чтобы Шон Шона напугал. Ха-ха, да не смешно! Какая-то часть меня все еще слишком полагалась на Картера. А у меня такого права уже не было! Однажды он мое доверие не оправдал, и я не собиралась предоставлять ему шанс сделать мне больно еще раз.

— Когда ты ушел? — задала я мучавший меня вопрос.

— Когда ты хохотала тут как ненормальная.

Я не хохотала как ненормальная! Ну, может, хихикала... ну смеялась, ладно, но мог бы и не грубить!

— Франсин вернулась? — прохрипела я опасливо. Боялась, что меня и впрямь четвертуют.

— Франсин собака, она найдется, — невозмутимо отозвался Шон. — Конелл, разберись с собственными нервами, тебе определенно надо успокоиться.

— Ты бросился на меня ночью! Псих!

— Я не бросался, я пытался подойти.

— Я тебя не узнала!

— И как я должен был это понять?

— А так! Я же от тебя побежала.

— Ну, если разобраться, такое поведение для тебя весьма типично.

— Что?!

— Что слышала. Сбегать сильно любишь. И, заметь, до добра тебя эта привычка не доводит.

— О чем ты?

— Об этой дуре.

— Какой дуре? — может, он о Пани.

— Элен, Хеллер...

— Хелен.

Точно. В прошлый раз было то же самое. Уел, зараза.

— И что ты тут сидишь?

— Уверяюсь, что у тебя нет сотрясения мозга.

— Уверился?

— Ну раз Хелен, в отличие от меня, ты помнишь, все в порядке.

А затем встал и ушел. Самодовольный индюк! Но в одном он был прав — с нервами проблемы имелись.

Глава 13. Рим

Настоящее время

Я исходила всю свою комнату. Потом весь вестибюль. У меня безумно болит спина. Я не то что сидеть за ноутбуком, я даже думать не могу. Старые травмы иногда странно реагируют на психоз обладателя, и у меня сегодня именно такой день. Администратор посматривает на меня слишком уж часто, я ему не нравлюсь. Или ему не нравится, что я мельтешу перед глазами. С одной стороны, логично, с другой... ну ты, козел, сам напросился. Решительно направляюсь к нему.

— У вас есть кроссворд? — спрашиваю я.

— Откуда бы? — интересуется он с видом чопорного английского дворецкого. Хочется дать ему щелбан, чтобы, наконец, растормошить!

— Не врите, вы администратор, у вас его не может не быть, вы ведь все одинаковые, давайте сюда кроссворд. — Даже кулачком для большей верности ударяю. — Не бойтесь, мы с вами его отгадаем в два счета. У меня болит спина, и мне нужно отвлечься. А вы обязаны удовлетворять желания клиентов!

Он сдается и ныряет под стойку рецепшна. Да, с этим типом мы лучшими друзьями не станем. Пока он ищет кроссворд (то ли хорошо прячет его от посторонних глаз, то ли демонстрировать мне мою же правоту не спешит), я от боли чуть ли не тушканчиком вокруг стойки прыгаю.

Игнорируя мое страдальческое выражение лица, администратор с важным видом относит газету от глаз подальше, обнаруживая то ли редкую форму дальнозоркости, то ли отсутствие подходящих очков. Вопросы он зачитывает вслух, будто сама бы я не сумела. Половина кроссворда готова в два счета, но это не помогает. Я все еще хватаюсь на поясницу, топчусь на месте и гримасничаю. Тогда он с некоторой долей сочувствия спрашивает:

— Может быть, позвать врача?

— Лучше волшебника. У вас тут не пролетал один?

— Может быть, вам принять обезболивающее?

— Нет! — рявкаю я.

И пока не посоветовала администратору провалиться с его советами (кстати, дельными) в ад, выскакиваю из отеля. Может, мне полежать на песке? Иногда помогает. Но решить не успеваю — вижу вдали красную машину. Картер что ли? Не хочу с ним встречаться и признаваться в том, что мне плохо. Юркаю в отель, прячусь за каким-то фикусом, для верности прикрываюсь модным журналом. Ай да молодец Джоанна, в номере ее, ха-ха, нет, а в холле искать никто не станет. Фикус мне кажется удивительно надежным прикрытием. Но Картер — хитрый гад, он топает прямо к администратору. А тот меня сдаст, точно сдаст. Сквозь листья вижу, как он указывает на соседствующий со мной фикус. И бежать некуда. Засада! А Картер уже топает прямо ко мне.

— Я не в настроении выслушивать колкости, — сообщаю я. — Поэтому тебе лучше свалить отсюда. — Я закусываю губу, стараясь стереть с лица болезненное выражение. — Просто уходи.

А он поднимает бутылку шампанского, которую я даже не заметила, так была занята собой. Странно, что именно он отмечать собрался? Сегодня никакой не праздник.

— И что это?

— Отсутствие колкостей, — язвит он, но прежде, чем я успеваю на это указать, добавляет: — Я закончил проект. Осталась работа параллельщиков. То есть твоя. О цене договоримся.

— Когда нужно закончить?

— Чем быстрее, тем лучше. В течение нескольких дней, но там не так много.

Как представлю, что мне придется сесть за компьютер и, страдая от боли, начать разбирать коды...

— Прости, Шон. Я не могу.

Это правда. Боль невероятная, она сводит меня с ума, я даже думать не в состоянии. Черт, Шон, иди. Хоть раз в жизни сделай так, как я прошу! Но, разумеется, чудес не бывает!

— Я тебя предупреждал, не надо теперь говорить, что ты не в курсе, не можешь, забыла и так далее, — стремительно мрачнеет он.

— Нет. Шон, черт. — Я протягиваю руку, чтобы он помог мне встать. Сидеть совершенно невыносимо, а раз Картер уходить не собирается, долой маски. — Я все прекрасно помню.

Он помогает мне встать, но это оказывается намного сложнее, чем я думала. Я даже разгибаюсь с трудом, а он хмурится.

— Что происходит?

— Мне больно. — Я кладу руку на поясницу и сутулю спину, потому что стоять ровно не могу. Тяжело дышу.

— Что ты делала?

— Ничего. Я проснулась, а спина болит. Не могу ни стоять, ни сидеть, ни лежать. Я целый день, как бешеная, нарезаю круги по отелю и срываюсь на персонале. Именно по этой причине я не буду писать для тебя код. Поищи кого-нибудь другого.

Но Шон не был бы Шоном, если бы не придумал способ усадить меня за работу.

— Здесь есть массажист? В этом отеле он есть?

— Это не поможет.

— А бесцельное хождение поможет?

— Нет. Дело же не в этом. В психологии. Мне приснился дурной сон, и...

— Ты предлагаешь поискать тебе психиатра? Или оракула? Завязывай нести чушь. — И тянет меня к рецепшну. — Простите, сеньор, тут массажист есть? — спрашивает он у администратора. Тот становится ну просто сама любезность.

— Да, конечно, сэр.

Впервые я кому-то нравлюсь меньше, чем Шон Картер. До жути досадно. Хотя чему удивляться? Картер с виду воспитанный, а я уже несколько раз устраивала администратору прессинг в стиле злой ведьмы.

В общем, стараниями Шона и его кредитки, я оказываюсь на столе массажиста. Суровая дама с седым шиньоном на затылке с силой растирает, щипает и мнет мою спину. Это просто невыносимо. Я всхлипываю от каждого ее движения. Разумеется, ее это бесит, но я ничего не могу с собой поделать.

— Расслабьтесь.

— Я не могу! Мне больно! — Не думайте, что я не понимаю, насколько невыносима временами. Очень даже. Но это не означает, что я в состоянии перестать быть самой собой!

— Вам нужен курс массажа и постоянное наблюдение врача, — укоряет меня она.

— У меня уже есть одна мама. — Мда, сегодня я не в состоянии вести себя не как стерва. Однако в комнате внезапно обнаруживается не только дополнительная мама, но и дополнительная совесть. Хотя и предпочитает зваться гласом разума...

— Заткнись. Если ты сама себе помочь не в состоянии, другим не мешай, — резко говорит Шон. Угу, он сидит в кресле рядом. Настоял. Не знаю зачем. Но массажистка решила, что, чем выпроводить, проще его впустить и сделать вид, будто мы тут с ней вдвоем. Я ее понимаю. Сама бы поступила так же. Но, наверное, спорила бы в несколько раз дольше.

— Сэр, вы обещали быть призраком, вы не забыли? — интересуется массажистка. Картер ее полностью игнорирует. Он ведь глас моей совести, собственная у него отсутствует напрочь!

— Почему ты сразу не обратилась к массажисту? Сейчас уже три часа дня, а ты с самого утра мучаешься!

— Массаж — временная мера. Причина в не этом. А нужно добираться именно до причин.

— Ага, причина в том, что твой организм намекает, будто ты идиотка и пора умнеть. Скажем, на массаж сходить. Конелл, мы живем в двадцать первом веке, сейчас существуют мириады возможностей облегчить себе жизнь. Есть такая штука, гугл называется. Стоит разок набрать в поисковой строке вопрос, и ты узнаешь, что весь этот мир жаждет тебе помочь, надо только заплатить.

— Жаждет помочь, ха! — Я почти подпрыгиваю на массажном столе, прижав к груди простыню. — Именно по этой гребаной причине я затрясла на Сицилии с тобой и Леклером. Помогает он. Как же.

После этих моих слов массажистка не выдерживает и с такой силой нажимает на мои лопатки, что меня аж впечатывает в стол. Больно, блин! Слышу, как Картер хмыкает.

— Сэр, ей нужно расслабиться, перепалки этому не способствуют, — восхитительно невозмутимо заявляет женщина. — Так что замолчите. Оба.

Неожиданно Шон встает и покидает кабинет. Ушел, гад, не выдержал! Лежу и злюсь. Отчего? Сама не знаю. А массажистка продолжает меня истязать. Однако вдруг дверь открывается, и возвращается Шон. С двумя фужерами и открытой бутылкой.

— Сэр, скажите, что вы не собрались поить мою пациентку... — мрачно говорит массажистка. Мда, если администратор недостаточно близко общался с Шоном, чтобы его возненавидеть, то эта дама близорукостью уже не страдает.

— Алкоголь, как вы наверняка знаете, расслабляет, мэм, — говорит он, наконец, массажистке. — Я заплачу еще за час, и в течение оного ни слова не скажу, но только при условии, что вы сами тоже заткнетесь.

Это ее здорово, спорю, разозлило. Мне даже извиниться хочется, но с какой стати? Это мне раньше за выходки Картера мне могло быть стыдно, а теперь он чужой человек. Теперь толпы его тараканов ко мне вообще никакого отношения не имеют. И, успокоив свою совесть, я просто сажусь, старательно прикрываясь простыней.

— За то, что я закончил проект.

— Ага, за то, что ты готов меня запихать в бетономешалку, лишь бы я смогла доделать оставшееся.

— Именно. — Если у него есть фильтр на ядовитые комментарии, мне пожалуйста, такой же! — А еще за то, что завтра мы с тобой летим в Рим к Манфреду Монацелли. Там он передаст мне Бабочек, а ты, наконец, начнешь работать. На меня. Официально.