Дело Пентагона [законечно]

Четыре с половиной года назад

— Сиди в машине, я забегу в старбакс за кофе и пончиками, — сказала я.

— Только быстро, — буркнул Шон в ответ.

Я припарковала машину около старбакса в доме, который давным-давно нашел для нас Киану. Поначалу появляться в этом районе было больно, но со временем зажило. Разумеется, я вспоминала, и бывало чуточку горько, но... забылось. Потому, я без задних мыслей выскочила из мазды, побежала к старбаксу, отстояла очередь, купила два кофе и шесть пончиков, а затем выскочила из дверей и чуть не столкнулась с какой-то парочкой. Пакет с пончиками выскользнул, но мужские руки не позволили им упасть. И, еще не решив, что нужно делать сначала — извиняться или благодарить, — я вскинула голову и уставилась точно в глаза Киану.

— Ох, Джо... — выдохнул он.

— Киану, — пискнула я. — Ах, спасибо, ты меня спас. Буквально. И... извините за это. Я слишком торопилась.

Я стрельнула глазами в сторону спутницы Киану. Миловидная блондинка. Очень симпатичная.

— О, простите. Это Джессика, моя жена, — спохватился Киану. Ни о чем не подозревающая девушка мне улыбнулась, и я ответила ей тем же, хотя эта новость, мягко говоря, удивила. — Это Джоанна. Давняя знакомая.

— Очень приятно, я бы пожала руку, но... — и показала весь свой багаж.

— Ничего страшного. Тоже очень рада, — отмахнулась Джессика. — Кстати, ты ведь американка? — улыбнулась Джессика. — Откуда?

— Миссисипи, — закивала я, сглатывая горечь. — А ты, полагаю, из Джорджии? — Повторюсь, я хороша в диалектах. Папа охотно делился со мной наблюдениями с самого детства, а он очень много где побывал.

— Угадала, — улыбнулась мне Джессика. Повисла короткая неловкая пауза, но почему-то я не хотела взять и уйти вот так сразу, не поговорив.

— Рассказывай, как у тебя дела, — потребовала я у Киану.

— В прошлом году я окончил университет. Работаю в фирме отца. Вчера выиграл свое первое дело. Твоя очередь.

— Окончательно отказалась от защиты информации. Написала цикл статей для диплома. Прошлое лето провела в Мельбурне. Помнишь, на семинаре я встретила двух престарелых профессоров? Они обо мне грезят. Но Мельбурн мне никогда не нравился, и после защиты я собираюсь вернуться Штаты. И, не сдаюсь, жажду получить предложение работы от Манфреда Монацелли, — притворяясь смущенной, проговорила я.

— Разве у него работают не только хакеры?

— Нет, не только. В смысле все, кто хорошо знают компьютеры, называются хакерами, но на Манфреда работают не только взломщики...

— Ааа... — повисла короткая пауза, и я поняла, какой вопрос сейчас прозвучит. — Ты... кхм... все еще с Картером?

И словно по заказу, за спиной у Киану и Джессики вспыхнул дальний свет. Комментарии излишни.

— Я не ушла от него, — несколько пристыженно вздохнула я и увидела, как к мазде Шона подошел коп. Видимо, дальний свет в сумерках на оживленной улице ему не очень понравился. Тогда Картер вышел из машины и протянул служителю порядка нечто, что явно являлось не правами, а потом направился к нам.

— Это он? Красивый мужчина, — улыбнулась мне Джессика.

— Да, наверное, — пожала я плечами.

— А здесь что делаете? — спросил Киану и поморщился, глядя на мои покупки, будто спросил первое, что пришло в голову, лишь бы не молчать, хотя ответ был и без того очевиден.

— Я пытаюсь накормить Картера, которого встречала в аэропорту, прежде, чем он вознамерится съесть меня.

Киану и Джессика засмеялись, решив, видимо, что я шучу (ну, конечно!), а Шон подошел ко мне и огрызнулся:

— Я, помнится, сказал, быстро. — И забрал у меня стаканчик кофе. Я опасливо и услужливо протянула ему и пончик тоже. Шон его настороженно оглядел, словно чего-то опасался, но взял.

— Знакомься, это Джессика. Киану, я думаю, ты помнишь. И Шон... Картер.

Разумеется, мой ректор даже руку им не протянул.

— Я просто счастлив и познакомиться, и освежить впечатления, но, Джоанна, ты знаешь, сколько часов разницы у Сиднея с Римом? Девять! А ты знаешь, сколько я времени летел? Двадцать девять часов! Если я сейчас же не окажусь около подушки и бутылки, я задушу тебя, и сдохну следом.

Я тяжело вздохнула. Кажется, я предусмотрела не все пути летального исхода!

— Ладно, мы поехали потворствовать подрастающему алкоголизму. Может, еще увидимся.

Напоследок Картер смерил моего мальчика острым взглядом своих пугающих глаз и кивнул.

— Киану, — сказал Шон.

— Профессор Картер, — в тон ему ответил Киану.

Пока мы шли к машине, Шон поедал пончики, которые я только и успевала ему протягивать. Случайные, случайные, случайные встречи. От них никто не застрахован. Я бы хотела поговорить с Киану подольше, но вместо этого вынуждена была ехать прочь, скрываясь в потоке машин. Это был мне урок на тему 'жизнь не стоит на месте'. День сурка длился только у нас с Шоном, ведь мы оставались вместе снова и снова. Вопреки всему.

Только мы добрались до дома, Картер рухнул на кровать как подкошенный. И закрыл лицо подушкой. Он в то время часто летал, и во избежание откусывания головы я разработала план действий. Принесла ему оставшиеся вкусности из старбакса, а также бутылку бренди, пачку аспирина, стакан воды и минералку, на всякий случай. Этот джентльменский набор означал, что я собираюсь оставить его на целый день. Затем я села рядом и стала стягивать с него рубашку, туфли и брюки. Он не сопротивлялся. Полагаю, он не смог бы при всем желании.

— Конелл, — вдруг хрипло произнес он. — Ищут человека, который взломает Пентагон. — Я замерла. — Если это случится, меня могут начать прессовать ФБР. И тебя тоже. — Я задумчиво укрыла его одеялом, а вслух сказала только:

— Ты, главное, его не трогай. — И губы Шона дрогнули в полуулыбке.

Навряд ли мой ответ был адекватен, но я не могла сейчас вести подобные разговоры. Я вообще едва обратила внимание на его слова. Взломать Пентагон? Вот ведь замахнулись. Это же решительно невозможно! Не поверила я ему, короче.

К тому же, после встречи с Киану все казалось таким далеким, ведь Джессика, миссис Киану Уоллинг, была блондинкой, американкой, южанкой. Но у нее не было и никогда не будет ямочек на щеках. Но так ли это важно, ведь вместо них у нее Киану. Больно ли теперь, подумала я, поворачиваясь к спальне Шона. Дверь была закрыта, но больше не казалась отталкивающей. Нет, мне не очень-то хотелось уйти. Несмотря ни на что, привыклось.

Глава 17. Час икс

Настоящее время

Мы с Леклером встречаемся глазами, и страх буквально парализует. Это мой выход. И теперь все зависит от того, насколько провидение ко мне лояльно. А Бабочки останавливаются и начинают оглядываться на меня. Чувствую себя так, будто переборщила с лаком для волос, и теперь кожа головы вся болит и пульсирует.

— Доктор Конелл, — говорит Леклер. — Ваша посылка очаровательна. Фрезии, розовая помада на диске. Зная вашу подозрительность, я осмеливаюсь предположить, что копии материалов вы рассовали по всему отелю, парочку закопали на пляже и одну запрятали в корсаж.

— Разумеется, — фыркаю я.

— Это просто фантастически глупо, — закатывает глаза Леклер. — Что ж. Манфред Монацелли, вы арестованы по подозрению во взломе Пентагона, — буднично произносит агент. И мир начинает сходить с ума. Все как-то странно замедляется. Карина вскрикивает от удивления, Такаши прижимает руки к губам. Они даже не догадывались. Марко вопит и рвется к Леклеру в попытке отбить у него отца, но Шон обхватывает его за пояс, и агент беспрепятственно защелкивает на руках Манфреда наручники. Однако тот смотрит только на меня и улыбается. Как-то жутко, словно он действительно сошел с ума. Эта психопатическая улыбка вышибает воздух из моих легких, нервы не выдерживают, непроизвольно отступаю на шаг, но слова Леклера приводят меня в чувства. Те самые жуткие слова:

— А теперь, доктор Конелл, расскажите-ка мне, как вы получили эти данные.

Спокойно, Джо! Давай, ты репетировала, только не переборщи! И, не моргнув глазом, начинаю врать.

— В Риме, конечно, — по возможности легкомысленно пожимаю я плечами. — Отсутствие алиби, кража именно карт... да все указывало именно на Монацелли. Ну, кроме того, что он не мог это сделать. И когда мы приехали в Рим, я, — глубокий вдох, — сказала сеньору, что либо это он, либо его сын. В конце концов, не просто же так последний оказался в психиатрической клинике...

— А при чем тут алиби? — желчно интересуется Леклер. — Они неочевидны. Как минимум два из них — выглядят не иначе, как совпадение.

— В смысле?

— В смысле Картер и Марко...

— Марко могла бы подставить девица, а Картер... это очевидно. Он же Картер.

— Да, это присяжным будет очень просто объяснить эту фразу!

— Слушайте, агент, вы меня сюда из Штатов силком загнали ради чего? Ради убеждения присяжных? Картер здесь, и я его знаю. Зачем было тащить на Сицилию его обиженную бывшую подружку, если вы хотели, чтобы она судила объективно? До меня у вас не было ничего, со мной появилось хоть что-то, а то, что я рассуждала, как умею, ну простите! — Раздраженно откидываю волосы, но, кажется, каждый присутствующий видит, как дрожит моя рука. Это я зря! — Вот и Кристофер думал так же: поставьте бутылку перед алкоголиком, и он ее выпьет, поставьте перед Картером Джоанну Конелл и ждите, он психанет. — Шон гневно на меня зыркает. Ну-ну, еще скажи, что я вру. — Так вот. Я рассказала Монацелли о своих подозрениях, он, как я и рассчитывала, испугался. — Чувствую, еще парочка слов, и Манфред согнется от хохота! Его психопатическая улыбка с каждым моим словом все ширится. — Он просто отдал мне запись. Я, так сказать, пошла ва-банк. Но это сработало. Оказалось, что алиби Марко не должно было рассеяться как дым. Ну и все...

— Вот так просто? — умиленно говорит Леклер.

— По-вашему это просто? Мне просто не было! — возмущаюсь я и пытаюсь принять вид оскорбленной гордыни. — Это, между прочим, было очень тяжело. Психологически, разумеется. Он же человек, который является, фактически, покровителем всех программис...

— Хватит! — обрывает меня агент. — Келлерер!

Зовет он, и из-за дверей появляется Эддисон. В руках у нее талмуд с кодами, в глазах — раскаяние. Внутри моего мозга проносятся все ругательные выражения, какие я слышала в своей жизни.

— Что это? — шепотом спрашивает Карина. Интуиция — штука чудесная, но не сегодня и не для нее.

— Это коды ваших взломов, которые доктору Конелл не удалось от нас скрыть, — торжественно сообщает Леклер. — Я сразу предположил, что эта мнительная особа будет прятать доказательства, оставалось их только найти.

И все взгляды обращаются ко мне. Спорю, я бледна как полотно. Но Карина все равно зеленее. Мир вращается, земля качается. Мой фарс был обречен с самого начала, как только я спрятала папку. Я идиотка. Нужно было ее отдать или уничтожить, но ведь я девочка запасливая! Мне хочется пойти и удариться головой о стену. Несколько раз. Леклер настоящий подонок, то-то он был таким тихим! Я невольно бросаю взгляд на Шона. На его лице маска абсолютной невозмутимости. Я ничего не выиграла своей ложью, кроме, может его неприкосновенности... И я делаю новую попытку спасти оставшееся.

— Это доказывает, что Монацелли мог...

— Это доказывает, что вы сокрыли улики, доктор Конелл!

— И непосредственно к делу не относится. Доказательства у вас уже есть и...

— Лучше расскажите, когда вы шантажировали Монацелли, где все это время находился Шон Картер? — Вот этот ублюдок и добрался до последнего оплота!

— Рядом со мной, — отвечаю я по возможности легкомысленно, будто в этом ничего странного вообще.

— Вот как! — умиляется агент.

Но у меня в горле так сухо, будто наждачкой прошлись. Все идет не так, все! Он прикопает не только моего отца, но и всех Бабочек, и мою голову сверху повесит, дабы неповадно было!

— Материалы у меня, все у меня, что должен был сделать он? Врезать мне, отобрать улики и вылизать ваши новые погоны? Он всего лишь расставил приоритеты и предпочел повышению одного неблагодарного агента жизнь моего отца!

Как там говорится? Эффект разорвавшейся бомбы. На меня оборачиваются и Карина, и Марко, и Такаши... Все смотрят. Вот сейчас самое время плакать. Давить на жалость и Леклера, и всех остальных. Авось проникнутся. Но я снова не могу выдавить ни слезинки.

— Черт... — шепчет Пани, и я чувствую, что скорее расчувствуется она, чем я. Прекрасно!

— Только к ней он приплюсовал еще и компанию Монацелли. Как удобно, вам не кажется?

— Удобно? Простите, но я вообще не понимаю ваших слов! — нахожу я брешь и бросаюсь в атаку. — Манфред в большом долгу перед Бабочками за то, что он с ними сделал. Он навлек на них вас и вам подобных! После такого подарить им приличное руководство — его прямая обязанность. Так что я не вижу несоответствий!

— И так удачно совпало, что вы оказались там все вместе! Прелесть! Доктор Конелл, вы хоть представляете, насколько очевидно покрываете Картера?

Все, он меня взбесил окончательно! Я всплескиваю руками и выдаю самую честную тираду за весь вечер:

— Если мы играем в игру 'посади Картера и выиграй плюс одну жизнь папе', я напишу заявление тут же. За преследование, за причинение физического вреда, подпишу кучу бумаг о переходе в неположенном месте и превышений скорости, но ровно столько, сколько знаю. Я отказываюсь безосновательно потакать вашей ненависти. Мне сказано было отдать вам того, кто взял Пентагон. Это сделал Манфред Монацелли. Не Шон Картер. Что вы хотите от меня? Лжесвидетельство? — Я делаю к нему два шага и смотрю глазами, которые и каменную статую могли бы разжалобить. Здесь бы снова не помешали слезы, да побольше, но их нет. Промакиваю пальчиками внутренние уголки глаз, надеюсь лишь на то, что Леклер отсутствие слез с расстояния не рассмотрел. — Послушайте, я ничего, ничего больше не знаю. Допрашивайте меня сколько угодно, делайте, что хотите... но ходатайствуйте за моего отца, прошу.

— Это не мне решать, доктор Конелл. Моя подпись у вас уже есть. Все зависит от полковника.

— Да, полковник, я знаю. Но вы можете с ним говорить, это он меня вам на растерзание отдал.

— Доктор Конелл, я верю, что ваш отец человек хороший и жертва обстоятельств, как и вы. А потому дружеский вам совет: будьте в суде более убедительны, чем сегодня. До встречи, — он отступает к двери и тянет за собой Монацелли, но тот не позволяет себя увести.

— Постойте, — говорит он. — Дайте мне хотя бы пару слов сказать своему потенциальному убийце.

Мгновение Леклер колеблется, но все же позволяет Манфреду подойти ко мне. Тот останавливается достаточно близко, чтобы больше никто его слов не услышал.

— Лучше бы вы рассказали то, что наплел вам обо мне Картер, доктор Конелл, — хмыкает он. И мне становится страшно. — Прикрывая его, вы здорово подставились.

— Вы виноваты. Остальное неважно, — резко говорю я.

— Да. Виноват. Но и Картер не без греха, правильно? — ухмыляется Монацелли. — Просто вы отказываетесь это замечать, ведь вы так очевидно влюблены в него. — У меня расширяются глаза. Что?! — Девушки, которая утверждала, что жаждет его смерти, больше нет. Что вы творите? Вы навредили и отцу, и себе, и Бабочкам ради мужчины, который умеет о себе позаботиться лучше, чем кто-либо из здесь собравшихся. И вы это знаете, но поступаете как влюбленная дурочка, Джоанна.