Смятенность мэтра

— Во-первых, как вы знаете, сэр, я не только за красивые глазки одаривал мадам Тамм и её заведение сверх всякой меры, да простит меня дама и Золотая Леди. Увы, мои личные интересы остались за бортом. Поэтому, господин мэр, отменяются наши с вами так и не начатые мэрией реализовываться договорённости о расширении Жемчужины лавкой амулетов, банковским домом Вокин и конторой ТриП. Во-вторых, гроссмейстер Братства Великолепного Солнца согласился с моими доводами о целесообразности организации услуг ТриП сугубо под эгидой ордена вместо сети жемчужных гостиниц по всему Фаэруну. Поэтому, господин мэр, в ближайший час стартующая в Кримморе деятельность ТриП переносится на базу орденской башни Сан-Гало и навеки вечные не подлежит ни городскому, ни государственному, ни прочим налогообложениям и другим видам сборов, отчислений и регулирований. В-третьих, в Колыбели Чонти не смеют и мечтать вырастить Великое Дерево в черте города. Но оно бы со своей высотой в триста шестьдесят пять футов справлялось с насыщением городского воздуха приятным и полезным хвойным ароматом, а также послужило воздушным ярусом храма. Поэтому, господин мэр, надо срочно выдать жрецам разрешение на немедленную высадку на пяточке мостовой сразу севернее церкви Мать-Земли вот этой доставленной мною шишки Великого Ласпэра. Взамен предлагается следующее. Во-первых, участие в вашей предстоящей воздушной схватке с красным драконом орденской дружины на гиппогрифах и под командованием солара Нанаэль. Во-вторых, разглядывание и правильное проворачивание мною в солнечной замочной скважине этого вот ключа с целью перманентного оказания соответствующей услуги ТриП для установленной категории клиентов, а именно — принудительной высылки драконов в радиусе двух миль, — вместе с извлечённой шишкой размером с кабачок Симион продемонстрировал свой знаменитый и всеми вожделенный волшебный ключик с крупным бриллиантом. — В-третьих, яйцо белого дракона с внедрённой староимперской магии арканистов Нетерила — двеомер смены формы, — человек в рясе озвучил самый внушительный аргумент, вызвавший искры надежды в очах и вздохи облегчения: — Упомянутая подвеска Жемчужных Альтернатив значимо поможет пользователю в улучшении его драконьего перевоплощения. Как гласит девиз солнцепоклонников — свет надежды негасим!

— Предположим, в целом я согласен, — еле выдавил обтекаемость Браен, сурово хмурящийся и поджимающий губы под давлением устремлённых на него десятков взоров и нестройных шепотков, пока не осмеливающихся встревать в голос, клеймя и осуждая босса. Ещё утром мэр бы ни за что и никогда не согласился на столь невыгодные условия, а теперь бы собственным ножом для писем пырнул арфиста под рёбра. — Но что, если Погибель Драконов повернёт на Эсмельтаран вместо Криммора?.. — Хрипловато озвучил он тяжёлый вопрос, внутренне уже приняв отважное решение.

— Я убеждён, что цель Балагоса именно Криммор. Ещё при планировании великолепного зажигания вечного мини-солнышка было ясно, что этот яркий и постоянный огонёк станет бельмом на глазу всех больных манией величия, особенно таких неизлечимых, как Балагос. И что именно на этой почве разум многовекового Убийцы Драконов может помутиться, поддавшись зловредной для драконов магии. Нам крупно повезло, что ополоумевший от ярости дракон не совершает атаку в здравом уме. Хотя, признаться, от клюнувшей Погибели Драконов ожидалась куда большая выдержка. В любом случае, сэр, возводимая орденом защита от драконов выдворит из принявшего на города всех червей, кто посмеет вылезти на свет, — размывая степень опасности, произнёс уверенный в себе Симион, не ставший вдаваться в подробности, что, к его стыду, это не ему было ясно и не он ожидал, узнав намёки обо всём этом лишь на сегодняшнем рассвете от посланца Латандера, поднявшего ни свет, ни заря.

— Эм... — судорожно соображавший человек облизнул пересохшие губы. — Белые драконы — самый маленький и слабый вид. Может у вас есть яйцо красного дракона или чёрного? — Мэр крупного купеческого города не мог при всём честном народе осрамиться отсутствием торговой жилки даже в такой судьбоносный час. Качество его мышления не позволило выявить разрушительный изъян в логике.

— Есть и красное, но не для вас, сэр Корлин. Пожалуйста, поймите, чтобы убить великого надо самому являться великим. А раз под рукой таких нет, то люди применяют военную хитрость. Во-первых, перевоплощение в дракона получится тем крупнее, чем старше и здоровее ветеран, использующий заколдованное яйцо. Во-вторых, красный особенно уязвим для ледяного дыхания белого, особенно защищённого от встречного огня. В-третьих, когда разум помутнён, зверя ведут инстинкты, в том числе размножения. К сожалению, да простит меня дама и Золотая Леди, я утром убедился, что великолепная Тамм даже при наличии кулона с жемчужинами моментальных превращений принаряжается по нескольку часов, а тут ведь схожее дело с применением яйца для облачения в шкуру красной самочки-соблазнительницы. Вряд ли вышедшая из детородного возраста мадам сумеет воспринять Погибель Драконов за вожделенный объект сиюминутного вожделения. С матроной благородной семьи Офал я не знаком, да простит она мою неучтивость за глаза, однако её народное имя заставляет думать о том, что эта леди при наличии возможности омолодиться и ради власти не только очарует бешеного Балагоса, но и затащит его под алтарь святилища Латандера, прямо на организованное сегодня в Жемчужине ложе в покоях молодожёнов, где даже подобная пара способна гарантированно зачать с благословения Бога Перерождений, пусть и полукровку. Сэр Корлин, орден весьма ценит ваше личное расположение, потому вместо незнакомой Леди Дракон Офала я обратился к вам, — пролил елея аколит, вынужденно гваздаясь в политике. — Не обессудьте, что я пришёл к вам после показавшейся мне более привлекательной Алистимры Тамм, в качестве колдующей плутовки более подходящей для временного волшебного преображения, хоть в красную, хоть в белую драконью самку старого возраста.

— При этом Вы не оценили моё время и нервы горожан, — прилюдно вернул укол Корлин, бывший на ножах с упомянутой амбициозной матроной. — Какой вариант продуман на случай, не дай Тимора, моей неудачи?

— Нашей, господин мэр. Вы, я и братья готовы пожертвовать собой ради защиты безвинных. Если что, то на улицах Криммора часто слышны похвальбы драконоборцев. В случае пересечения потрёпанным Балагосом городского периметра всем героям представится великолепный шанс проявить себя, заслужив славу, почести, титулы и трофеи... Господин мэр, три вопроса задано, а время поджимает. Каково ваше твёрдое слово?

— Я согласен на эту сделку... — официальным тоном начал говорить мэр Криммора, которого вынудили до последней буквы соблюсти формальности изустного контракта между двумя сторонами.

Симион пытался не думать о себе, как злопамятном и лицемерном. Будь он настойчивей, то зацепился бы за Криммор аж зубами, однако малоприятный город не вызывал у него желания бороться за самое солнечное место, как и власти не горели желанием тесниться и делиться, а потому ничего личного — без обид. Как говорится, всё надо делать вовремя. Та же столица Амна, Аскатла, занимала более стратегически удобное положение в устье Аландора, обладая одним мостом через реку при потенциале строительства целого ряда для более эффективной переправки торговых караванов. Если уж вкладываться в капитальное строительство, то именно в мосты и соборы при них. А пока что за следующие полгода предстоит установить в крупных городах Фаэруна ещё одиннадцать орденских башен, подобных Сан-Гало. Три точно будут поставлены в Элверсулте, одна действующим маяком в доках Аскатла, ещё семь, вероятно, охватят берега Озера Пара, раскинувшегося примерно в тысяче миль юго-западнее Амна, по большей части выстроившись в крупных портовых городах Пограничных Королевств, где благородные в ноги бросятся за кучи неликвидных отбросов Брасса.

Через несколько минут приказы, выкрикиваемые зычным голосом Корлина, ещё пуще разворошили чиновничий улей замка Таэлдорна, крыша которого часто использовалась под плац и ристалище. Туда Симион открыл дверь измерений после отправки посланца в Жемчужину. На крыше же Корлин вскоре превратился в старого белого дракона, своим громогласным рёвом и неожиданным появлением перепугавшего прорву народа и скотины. Сила звериной глотки позволила мэру голосом дракона возвестить Криммору об угрозе нападения Балагоса и приказать немедля убираться всем с реки и западного направления, где будет происходить битва драконов. Лучше паника и жертвы толчеи, чем пепелище вместо крупно населённого города. К сожалению, имелся целый ряд причин для схватки именно вблизи Криммора...

Высшее заклинание было сплетено мэтром достаточно умело и качественно, чтобы перевоплощённый человек не путался в крыльях. Увы, не разобравшаяся в ситуации мадам Тамм сходу отказала посланнику мэра, не сумевшему втолковать суть. Потому лишь спустя четверть часа, подаренных мантикорами, призванными на пути Балагоса, Корлин-дракон стал уверенно рассекать дымное марево над городом, приноравливаясь к управлению телом и манёврам с гиппогрифами да лучезарной Нанаэль, после своего призыва рьяно взявшейся за порученный отряд "бестолочей". Симион же в это время инструктировал обвенчавшиеся в Жемчужине супружеские пары, за прошедшие дни переманенных на службу ордену высоким доходом, рабочей одеждой, личными комнатами в стеклянной мансарде по соседству с орденской башней. Он запряг всех на извоз респектабельных клиентов на одинаково узорчатых коврах-самолётах, сплетённых бединами в оазисе Дождя по заказу и из материалов неофита Андреаса, что позволило без проблем перекрасить по единому стандарту и быстро зачаровать на манер калимшанских образцов. Эта скоростная и удобнейшая услуга коврового такси за фиксированные семь золотых монет от места до места внутри города (из них одна заработком для рулевого с факелом-элементалем, два ордену, два отчислением за авторские права и два организатору) супротив от золотого до десяти у конных да колясок стала сразу же бешено востребованной и сверхпопулярной среди состоятельных персон, пожадничавших вкладываться полумиллионным состоянием в подобное предприятие, с дюжиной ковров окупившееся бы всего лет за пять или семь. К слову, гиппогрифов ордену разрешили лишь потому, что: "Ну, раз эти волшебные фигурки принципиально не испражняются..."

Едва маячившая на горизонте гигантская туша красного дракона Балагоса влетела в область примерно двенадцати тысяч футов вокруг вечного мини-солнышка над башней Сан-Гало, привычно сидевший на ковре-самолёте Симион повернулся лицом к шару света. Толстая человеческая фигура в красной рясе контрастировала с солнечно-белым источником в ярд диаметром, как делали во многих волшебных маяках на морских побережьях. Толстопуз ещё в ресторане всю голову себе сломал, пока перекладывал параметры паутины сложного двеомера на двенадцатеричную систему счисления. Без ухищрений он бы ни за что не вывел многие сотни цифр числового ряда координат Сол, центра данной Хрустальной Сферы. Вся загвоздка была в том, чтобы белый Корлин-дракон достаточное время сдерживал Балагоса, периодически пролетая вместе с ним мимо заколдовываемого "маяка". Симиону требовалось считать и пересчитать под двеомер параметры драконьих тел, экстраполировав на все подвиды и предусмотрев гуманоидные формы. Предполагалось, из источника над башней Сан-Гало вырвется луч света или вовсе свет распространится одновременно в Эфирном и Первичном Материальном Плане для принудительной телепортации любого дракона-неприятеля, вторгшегося в Криммор. Латандер предоставил принципы оцифровывания на примере молитвы смены плана, дав какое-то слишком пространное объяснение необходимости этого шага, дескать, вечное мини-солнышко будет реально действовать вечность. Вне зависимости, существует Магия и по каким законам. Типа такой учёт ошибок прошлого, когда массовый отказ мифалларов погубил могучую Империю Нетерил.

Вставить в шар света ярко сверкавший ключ. Провернуть его по делениям двенадцатичасового циферблата на тройку. Отпустить. Взяться, сделать неполный оборот до единицы. Отпустить. Взяться, сделать полный оборот и докрутить до восьми... Симион подавил мысль, что он бы так в одиночку свихнулся задолго до того, как безошибочно ввёл весь цифирный ряд — благо в Эфирном Океане внутри башни перед началом ритуального колдовства было совершено почкование на четыре копии. Мэтр очень хотел не просто лицезреть, а координировать схватку с Балагосом, однако был вынужден уступить, проинструктировать и оснастить союзников, выдав комплект из шестнадцати жемчужных серёжек для групповой телепатической связи.

...оглушающее рычанье прокатилось громовыми раскатами, посшибавшими всех чаек и прочих пернатых, кроме дивного ангела из соларов и дюжины волшебных гиппогрифов. Четыре группы по три брата по взмаху молниевидного розового меча Нанаэль сделали арбалетный залп. Рассеивающие магию болты оставили за собой белёсые следы, словно шпаги, метко кольнувшие грязно-красную тушу дракона — лишь царапнувшие броневую шкуру. Болты из напряжённого стекла превратились в пыль, забившуюся в щели между чешуек. Двенадцатикратное срабатывание двеомера великой пробивающей магии шестого круга сорвало всю рефлекторно наложенную покрывающую и улучшающую магию, сделав Балагоса уязвимее к атакам защитников Криммора.

Гиппогрифы, хоть и были волшебными, но порскнули в стороны в неподдельном испуге, когда шипастая пасть, способная одним махом проглотить каждого всадника вместе с верховым животным, исторгла струю ужасно ревущего пламени, вытянувшегося на длину дракона и взрывным образом раскрывшегося впечатляющим облаком огня, оправдывающего драконий титул Летающее Пламя. Недрогнувшая Наниэль не сдвинулась с места, выставив вперёд свой удивительный меч в левой руке — подвижный обод-гарда сыграл роль щита. Сакральный иммунитет к огню сдюжил лишь один этот удар, чем позволил невредимому солару совершить неожиданную атаку гигантским мечом в правой руке: срубила коготь отстоящего пальца и порезала ладонь правой лапы, а потом, взмахнув белыми крыльями и увернувшись от смертельного удара задней лапы, хлестнула розовой молнией по ляжке. Разряд запрыгал по огромадной туше дугами электрической цепи, перевалив через хребет на вторую заднюю лапу и заставив красного дракона с рёвом ярости совершить поворот от прямой на Криммор.

Издёвкой над амбициями Латандера, аспекта более древнего бога Амаунатора, красный дракон Балагос отсчитал более дюжины веков и находился на высшей двенадцатой стадии развития, вымахав в длину на сто двадцать футов от кончика хвоста до носопырки. Колоссальный змей, разумеется, уступал своему северному сородичу Клауту, как шептались, являвшемуся отцом Балагоса. Но от этого великий змей из Земель Интриг не становился менее ужасающим и смертоносным противником с колдовскими заклятьями аж до высшего девятого круга включительно.

Будучи в бешенстве, многоопытный Балагос не утратил ни одного заклинания, что и доказал привычным взмахом левого крыла, походя превратившего ошмётки его дыхания в свору больших огненных элементалей. В этот момент из собственными силами намороженного в вышине облака вынырнул белый Корлин-дракон. Изначально защитник планировал обрушиться на вражеский хребет, и если не оторвать, то повредить одно из кроваво-красных крыльев, однако был вынужден вместо пикирования совершить планирование с выдыханием ледяного дыхания, погасившего уязвимых к холоду элементалей. К сожалению, перевоплощённый человек не являлся асом пилотирования драконьих туш, поэтому трое больших элементалей в форме горящих птиц рух сумело избежать смерти и атаковало незадачливого белого дракона.