Давид стёр улыбку. Да надо было признаться, что безмятежности в ней не было с изначала.
— Не очень, — постарался быть аккуратным он.
— Перечисли причины штрафов, которые мы наложим на тебя.
— Для особо крупных не вижу поводов, — улыбнулся он, словно приглашая к каверзе. — Я ведь приказов не нарушал.
— А для каких из мелких?
— Недооценка Анастасии, пожалуй, — признал он. — Только на второй раз понял, что её потирание глаз — это сигнал на истинность в том бреде, который она несла.
— Так там был шифр?! — изумился Хольт. — В той сказке о пьяных ёжиках в танке был смысл? И, когда ты устроил суету со своим носовым платком — это был подыгрыш?! Ну, Настька!..
— Так, кто ещё понял? — потребовала Вера Игоревна.
Поднялось только пять рук.
— Вот видишь, Анастасия, ты провела три четверти группы, — заметил Дмитрий Олегович, — Повторю: сумела же!
— Пусть блондинка растолкует про блондинку. Стехова! — Таня поднялась. — Как догадалась ты?
— Искали, как обойти контролируемость все, поэтому непоняток ждать было надо. Ну и дождались.
— Оцени.
— Её монолог был слабо замотивирован, и жест, который указывал на значимые слова, был слишком явным. И слишком много народа было кругом...
— Это я виноват, — поморщился Давид, — говорю ж, только со второго раза додумался.
— Ага, я тоже не сразу включилась — уж больно неожиданно...
— Да не дура я! — опять закричала Настька.
— Буду учитывать, — не удержалась Татьяна.
— А я учитывал! И если вы мне, — он обратился к кураторам, — хотите в вину моральные проблемы выставить, типа, манипулирование подругой, то — нет! Я ей не запретил, но и никак не поощрил! Настя должна была задуматься и всё понять правильно: её план неудачен, но приспособить к делу можно. И дальше был её личный выбор.
— Это был мой выбор! — упрямо подтвердила девчонка, — И если уж я всё поняла, то Азалина — тем более, да и Стас... Не совсем же у него крыша съехала...
— А если б? — поинтересовалась наставница.
— А остальные четверо? Его б в восемь рук удержали!
— Ты это сейчас, наконец, придумала или всё-таки санализировала вчера?
— Сформулировала сейчас. Но вчера уже знала!
— Что ж, будем учить тебя переводить свои интуитивные знания в вербальную форму, — задумчиво произнесла наставница, и Настька поёжилась...
— А можно вопрос? — всё-таки спросила она.
— Да?
— Вы с Дмитрием Олеговичем сразу всё поняли?
— Настя, чем гений отличается от профессионала?
— Ну...
— "Ну", среди прочего и тем, что гений изобретает паровоз, а профи знает о его существовании из учебников. Поэтому и твой информационный шум, и гениальную идею Тогинавы передавать инструкции азбукой Морзе нажатием пальца на кожу субъекта информации, узнали тотчас же.
Куратор опять, не спеша подошла, к Давиду:
— Кстати, что она тебе в той свалке просигналила? Что у них решения нет?
— Да.
— Что решение есть — тебе дала понять Валерия до того... Кстати, прекрасное решение: надо не прятать влюблённых, не гнать их на нарушение приказа, а создать ситуацию непреодолимой силы. Но как передать тебе его суть ни она, ни ты придумать не могли, и тут Зинаида... И ты нашел повод для тактильного контакта — обменялся с Валерией порциями массажа. Ты всё продумал, составил план, расставил людей и без помарок выполнил его. Придраться не к чему, да? У Валерии есть причины очень не любить Надежду, мы постоянно твердим о бдительности на тренировках и поощряем действия, её стимулирующие. Стас не "общался" со своей подругой — он её просто спас. Так?
— Так!
— Минус двадцать баллов!
— За что?!
— За зашоренность!
— Не понял?!
— Подожди, — остановил майора улыбнувшийся капитан, — Прекрасный повод поучиться думать... Анастасия!
— Я, — встала насторожившаяся Настька.
— Итак, мы учимся думать, да? На десять баллов. Сможешь хоть чуть подправить сегодняшний дефицит. Итак, представь, что твой собеседник глухой, и передай ему сообщение, что... ну, скажем, что яблоко — червивое.
— В открытую? — уточнила девчонка.
— Да.
Настька достала блокнот, карандаш и большими буками написала: "ЯБЛОКО — ЧЕРВИВО!"
— Плюс один балл. А теперь то же самое: но твой собеседник слеп.
"Но азбука же Морзе!..." — прописалось большими буквами на её лице.
— Кому? — уточнила она.
— Да Хольту, хотя бы... Он недалеко.
Она медленно, очень медленно — медленно насколько могла! — подошла к нему, протянула к нему руку и... отдёрнула.
— Ни хрена ж себе!..
— Минус два балла, — тут же отозвалась наставница.
— Он же больше не глухой! — поделилась озарением Анастасия и заорала, — Яблоко-то — червивое!
— Плюс девять! — засмеялся наставник.
— А теперь, Горгиладзе, расскажи своим однокурсникам, расскажи доверившим тебе координацию, какой смысл был во всех этих ваших потугах на секретность от нас, если ничего противозаконного вы и не замышляли?
Тихонько захихикала Татьяна, Давид раскрыл, было, рот, но, взглянув Настьку, и произнёс только:
— Согласен ещё на минус два бала.
В конце семинара Валерия опять произнесла фразу, с которой всё началось:
— И всё-таки с Одоевцевой всё несправедливо!
— Так... — отозвалась наставница. — Если с кем-то поступают не справедливо, не по закону, он обращается в профсоюз, если, считает, что несправедлив закон — взывает к КОМКОНу, а если несправедливо всё и все — прорывается к Семье. Твои действия?
— Здесь несправедлив закон, — нахмурилась Валерия. — Нужен КОМКОН.
— КОМКОН — это ты.
— Но...
— КОМКОН — это ты.
— Нет, — поднялся Давид, — не она — мы. Все мы.
— Вот и ищите решение.
Решение было найдено совместными усилиями. Вроде бы, фразу "...и личным примером" вслух произнесла на изучении воинских уставов Валерия. Вроде бы, порыться среди наградных артефактов ФВИ предложил Давид...
Как в Звёздный Зал на Рождественские номинации провести великую актрису — не придумал никто, но Татьяна выиграла восемь пари, поставив на то, что родители и Зелёный Канал протащат её туда сами. И потом ещё четыре — что ждать зимних вакаций, дабы родная доченька объяснила непутёвым предкам тайный смысл награды, никто не будет.
От руководства КОМКОНа группа получила специальную награду: отдельным приказом последний по баллам в конце семестра отчислен не был. Точнее — не была. Анастасия Ушакова.
А рейтинг первого появления Екатерины Одоевцевой на экране канала Альфы затмил всё.
11. Лилейные лилии
Гела слепила глаза, и Блейк прикрыл ресницы. В походной палатке было прохладно. Её лёгкий материал, даже настроенный на прозрачность, пропускал только видимую часть спектра, отсекая всякую инфракрасноту и разные там ультрафиолеты, и Гела, как русское зимнее солнце, светила, но не грела.
На прозрачности настояла Галина. Палатку разместили у самой воды. И явно, не они первые: хоть выкошенная предыдущими постояльцами трава уже подросла, но на общем фоне прямоугольник свежей зелени выделялся.
Озерце было небольшим — неровный овал метров сто на семьдесят. Устроилось оно в низкой ложбине и пряталось до последнего. Вода чистая, прозрачная: "Донные родники, наверное", — подумал Блейк. Присмотрелся — увидел небольшой ручеёк, вытекающий из дальнего конца бассейна и сразу теряющийся среди высоких трав саванны. Чтобы увидеть лилейные лилии, присматриваться не потребовалось.
Лилейные лилии, в отличие от земных кувшинок, не терпят тесноты, более сильные глушат слабых — да и остальную водную растительность тоже, вот и в этом озерке на чистом зеркале воды их плавало не больше десятка... ну, ладно, может, с дюжину. Огромные — с хороший тазик каждая, переполненные лепестками, переполненные оттенками синего, лилового, фиолетового... Толкущиеся над ними разноцветные бабочки, ползающие по ним разноцветные пчелы... Слишком всего в них много.
"Интересно, а госпожа Ксиаауэн одобрила бы их у своей чайной? — подумал Блейк и улыбнулся: — Нет, конечно: рядом со своим домом — и такое?!"
Потому что запах... Нет, запах, хоть странный, но неприятным его не назовёшь — одно время на Земле был даже модным, — да при чём тут, собственно говоря, запах! Феромоны бешеные в нём главное, а не запах... А вот этого-то у парфюмеров внедрить в свои составы не получилось. Да и цветут эльэли на Земле только в специальных оранжереях, где имитируется излучение Гелы... Дорогое удовольствие, но рестораны и отели с залами лилейных лилий себя окупают. Более чем. Немного их потому что: семена в земных условиях не вызревают, живут цветы всего несколько месяцев, а боссов Даяны земной бизнес, в том числе и экспорт на Землю, почти не интересует. Большая часть гесской экзотики в экономике метрополии — это частные приработки миссионеров.
Конечно, человек — не бабочка, не пчела, и противостоять влечению биохимии может влегкую, но когда противостоять не надо... Блейк скосил глаза: на его плече спала Гала, и опять улыбнулся: сначала она заставила его обиходить лошадей, потом предложила искупаться самим, а под это дело — сплавать к каждому цветку и оборвать семенные плоды, потом — занялась палаткой, потом... Голова уже кружилась и от злосчастных феромонов, и от вида почти голой Галки, а она, кажется, очень хотела найти и ещё какое-то занятие!
Вот тут ему госпожа Ксиаауэн и вспомнилась. Как она говорила? "Когда есть двое — остальное лишнее, но цветы лишними быть не умеют". Благо, этого добра кругом было сколько заугодно! Он, поначалу, собирался, не мудрствуя лукаво, нарвать целый веник, но китаянка словно покачала головой — и он...
"Предположим, я Конструктор, и работаю над интерьером, — прагромер взглянул, что там уже наконструировала Галина Осиповна. — Так, что подойдёт вот к этому?.. И что подойдет к... — он хотел закончить "к этой", но аккуратно поправил себя, — и что подойдёт к Гале?..."
Четкий круг охранной территории, белый прямоугольник хозблока, четкий круг прозрачной палатки, прямоугольник ложа... Подавил опять хлынувшую похоть, огляделся... Увидел.
Он срезал только один цветок — жесткий колючий стебель с очень чёрным одиноким бутоном. Обрезал снизу колючки, пошёл к палатке.
Галина Осиповна нашла-таки себе занятие, она разжигала костёр. Кострище здесь тоже уже было, и была даже небольшая кучка хвороста рядом, так что особых трудов не требовалось.... Лёгкое шёлковое пончо на девчонке баловалось с ветром, и — то взлетало чуть ли не до головы, то облепляло её голое тело. На него она не смотрела.
Больше похоть унимать он не стал. В голове шумело, дыхание сбивалось, феромоны лезли во все поры... Когда вошёл в палатку — перед глазами уже просто плыло. Надо бы тряхнуть головой, но он только полной грудью вдохнул переполненный запахами воздух и бросил свой колючий цветок на две, лежащие рядом казённые подушки.
— Ох... Как контрастно, — услышал шёпот сзади, и тут же прохладные руки обняли его, а груди вжались в его спину. Пончо на девчонке уже не было. Она вся пропахла костром, она всё ещё пахла озером и эльэлями, но даже вода не смыла запах растревоженных трав, даже лилейные лилии не перебивали запахи саваны, она пахла...
Он вывернул голову к ней:
— Ты... я...
— Тш-ш-ш... — прошептала она, — я всё сделаю сама.
И сделала.
После он опять хотел что-то придумать, сказать...
— Тш-ш-ш... — опять прервала она и прикрыла его рот ладонью. Улыбнулась, раздвинула ему губы, раздвинула зубы, дотронулась до языка, ввела пальцы глубже, пригладила, пошевелила его, поигралась им... Тогда он чуть прикусил их. Она ойкнула, выдернула, засмеялась...
И озаботилась:
— Тебе надо передохнуть полчасика, расслабься, постарайся заснуть.
Повозилась, примостилась бочком к нему, пристроила голову на его плече... И заснула сама.
А ему не засыпалось никак.
""Эйфория"... Русские не сумели придумать своего термина и по привычке заняли нужный у других — данный у греков... Зато они изобрели длинное слово: "из-не-мо-же-ни-е"...— мысленно, по слогам произнёс Блейк, процесс понравился и он повторил его, чуть шевеля губами: — из-не-мо-же-ни-е... Интересно, а у кого-нибудь народа есть их сочетание, чтобы эй-фо-ри-че-ко-е-из-не-мо-же-ни-е... — он улыбнулся, и опять повторил: — эй-фо-ри-че-ко-е-из-не-мо-же-ни-е... было одним словом, одним термином, одним, — он снова улыбнулся, — одним о-боз-на-че-ни-ем... Может, французы? Они в века своих королей с их фаворитками много чего навы... на-вы-ду-мы-ва-ли..."
Слова выговаривались всё сложнее...
Чуть посапывала Га-ли-на-о-си-пов-на, чуть пошевеливались от ленивого полуденного дуновения воздуха недалекие метёлки местной, похожей на невысокую кукурузу, травы. На местные, не похожие ни на что цветы, которые были чуть ниже, ветра уже не хватало и гнулись они, только когда, похожие на земные бабочки, бабочки, сложив крылья, садились на их бутоны. Из-ги-ба-ю-щи-е-ся стебли клонились почти до земли, но когда порхающие насекомые взлетали — упруго распрямлялись, и, покачавшись, ус-по-ка-и-ва-лись...
"Вот чем должны заниматься настоящие богини... А то мечи какие-то, жезлы, драки, буйства... Они должны заниматься цве-та-ми-и-ба-боч-ка— ..."
И, наверное, он всё-таки заснул, потому что не договорил, не додумал...
Наверное, это была настоящая богиня — она шла босиком сквозь колючие травы, легко изгибаясь, срывала цветы и на ходу плела из них венок. Бабочки летали вокруг неё, как над бутоном эльэли, садились на неё, как на переполненную феромонами чашу эльэли, ползали по ней, как по переполненному лепестками цветоложу эльэли.
Поднявшийся ветер поднимал её распущенные волосы и — то отбрасывал их назад, то оплетал ими её лицо, она бранилась с ним, но урезонить хулигана не получалось, и ей приходилось, прерывая плетение, отбрасывать пряди — бабочки взлетали, толклись в воздухе вокруг неё, но когда она убирала руки — опять садились ей на волосы, на плечи...
Наверное, она была настоящей богиней, она прошла внутренний круг защиты, не встревожив ни единого датчика, она подошла к палатке, засмеялась на изумлённого Блейка, засмеялась на спящую на его плече Галю, а руки её продолжали плести венок...
Закончила. Распугав бабочек, надела его на голову и... и увидела изломанную колючую ветку, о которую укололась Галя и которую тогда, уколовшись, выбросил из палатки Блейк... Увидела его колючую ветку с одиноким чёрным бутоном...
Наверное, она всё-таки была богиней. Взявшись за стебель, она, не потревожив кожи, не поморщившись, подняла её, перехватила, обломила бутон и, покопошившись сверху руками, вставила его в свой венок. Бабочки взлетели, покружились и сели. Она оглянулась на Блейка, махнула ему ладошкой и пошла, босиком по колючкам саванны, сквозь травы и цветы по своим божественным делам.
Тропки примятой травы после неё не оставалось.
Наверное, Блейк всё-таки спал. Потому что его неловким движением разбудила Галя. Она потянулась...
