Ещё Виолу огорчало, что завтра она не встретится с подёнщицей. Та придёт мыть полы в то время, когда они с Жеромом будут в Балинаре. Ну ничего. Она сможет оценить её работу вечером, а уже в следующий раз решить, можно ли ей поручить и другие дела. Зная свои таланты в области домашней экономии, Вилька была уверена: выкроит из денег на хозяйство прибавку для подёнщицы и приведёт этот дом в порядок.
Наутро в восемь на столе шкворчал огромный, исходящий жирным паром омлет. Вилька не поскупилась и положила в него все остатки ветчины и хлеба, которые нашлись, предварительно их обжарив. Натёрла малюсенькие кусочки сыра, годившиеся разве что для мышеловки и обсыпала своё произведение сверху. В результате по дому поползли такие ароматы, что маг прибежал в столовую раньше назначенного часа. Жером тоже подтянулся, недоумевая: в доме практически нет съестного, так что же так вкусно пахнет?
А Вилька из остатков муки ещё и булочек напекла. Скромных, не таких, как сама привыкла: без изюма и корицы, просто и имбирём и сахаром, благо эти продукты нашлись. Вообще хорошо дело обстояло только с заваркой для чая. Её было много и разной. Видно, без чая маг не представлял своего существования. Только вот пил его без сахара: сколько-нибудь серьёзных запасов этого полезного вещества в доме не существовало.
После завтрака Жером выкатил из сарая небольшую повозку и запряг в неё пони. Он него Виола пришла в восторг: милая маленькая лошадка рыжего цвета с длинной белой гривой и подвязанным хвостом. Конюх остерёг:
— Не обольщайтесь его видом, госпожа Виола. На самом деле это весьма злобная тварь. Маленький, а зубы как у большого и всех норовит покусать. Он у нас не одну дамочку поранил: те к нему с яблоком, а он их хвать!
— Спасибо, что предупредили, — поблагодарила Вилька, — И хочу спросить. Вот у меня сомнения: если на эту повозку погрузить мои сундуки, то куда мы денем наши покупки? А если и их уместить, то где будем мы сами?
Жером покачал головой и снова пошёл в конюшню чтобы вывести оттуда лошадь. Вилька чуть не всплакнула: кобыла мага живо напомнила ей приснопамятную Буланку. Просто вылитая! Лошадей, подаренных графиней, они не продали: на одной из них Тео собирался в поход, а другая шла в качестве заводной. А вот с верными спутницами и помощницами Рыжухой и Буланкой расстались уже давно, но забыть их Виола не могла.
— Её зовут Красотка. Привяжу и пусть трусит за повозкой, — пояснял тем временем Жером, — Обратно сядете на неё верхом, а в седельные сумки тоже можно много чего напихать. Ну а уж если и этого выйдет мало, найду кума, пусть он нам доставит покупки. У него телега ого-го!
Идея с кумом Вильке показалась перспективной, но и проехаться верхом тоже хотелось. Так что им пришлось ещё задержаться: она переоделась. Теперь при желании можно было расстегнуть и скинуть юбку и остаться в коротком казакине сверху и удобных штанах с сапожками снизу.
Поездка вышла успешной, если не считать того, что два Вилькиных сундука заняли магов шарабанчик почти полностью. Осталось только место для возницы и двух корзин: одной с яблоками, другой со сливой. В седельных сумках нашли своё место приправы и пряности, а для всего остального пришлось-таки нанимать телегу Жеромова кума. Туда отправились мешки с мукой и сахаром, мешочки с крупами, горохом, фасолью и чечевицей, связки лука и чеснока, корзины с овощами, бочонки с разной разностью, начиная с мёда и заканчивая соленьями. Всё это увенчалось окороками и колбасами, связками сосисок, круглыми пахучими сырами. В задок телеги отправились куски мяса: чуть не половина коровьей туши, разделанная свиная, два ягнёнка. Вилька взяла бы ещё, маг намекнул, что наложит на продукты заклинание долгого хранения, но деньги, выданные Мельхиором кончились.
Прикинув и так, и сяк Виола пришла к выводу: если бы она закупалась в столице, а не в центре этого сельскохозяйственного края, то всё обошлось бы ей в два с половиной раза дороже. А тут даже мясо ничего не стоило. Это, конечно, было преувеличением. Если бы Виола не торговалась с бешеным азартом, сбивая цену и вдвое, и втрое, то так дёшево ей бы ничего не досталось, выгадала бы по сравнению с Элидианой максимум тридцать-сорок процентов. Но что сделано, то сделано. Если с умом расходовать сделанные сегодня запасы, подкупая только молоко и сметану, ну, ещё яйца и кур, то хватит на четыре декады минимум.
Сейчас она могла по праву гордиться собой. Всё купила и лишнего не потратила. Вот только яйца забыла. Ну ничего, их можно купить в Эделе, свеженькие.
Она зря так думала.
На выезде с рынка какая-то бедно одетая женщина предложила ей купить пять десятков за пятьдесят гастов. Гаст за яйцо! В десять раз ниже рыночной цены! Яйца выглядели отлично и это смущало, так что Виола, прежде чем заплатить, решила выяснить нет ли тут подвоха. Женщина, смущаясь, пояснила: её нечем заплатить за право торговать на рынке, детям уже яйца в горло не лезут, а ей больше нечем их кормить, кроме десятка кур-несушек, которым дети рвут на окраине лебеду, у неё ничего нет. Вилька растрогалась, переложила яйца в корзину, любезно предоставленную хозяином телеги, и вручила бедняжке целых два горта своих собственных денег. Пусть детишек побалует.
Дорогой Жером долго молчал, а уже перед самым Эделем заметил как бы про себя, что магу на этот раз, кажется, повезло. Порядочная женщина, не злыдня и не шлюха, готовит хорошо, умеет выбирать продукты, торговаться на рынке и на лошади держится прилично. Если он и эту выгонит, значит просто не умеет ценить подарки судьбы.
Прослушав этот список своих достоинств, Вилька ухмыльнулась. Если конюх ею доволен после того, как всего один раз отведал омлета, то уж с его хозяином она и подавно уживётся. Нарушать договор у неё нет ни малейшего желания, а по другой причине Мельхиор с ней не расстанется.
Домой добрались рано, так что Виола успела вымыться, благословляя водопровод и магию, которой тут греют воду, переодеться и состряпать магу великолепный ужин. Может, граф бы и не оценил рассыпчатую кашу, мясо в густой ароматной подливе и пышный кекс с изюмом, но Мельхиор наворачивал так, что за ушами трещало. Правда, спасибо он Вильке так и не сказал, но она не обиделась. Не всем же щеголять отменным воспитанием.
После ужина она, хоть и валилась с ног от усталости, но села и занесла в новую, сегодня купленную тетрадь все покупки вместе с ценами. На верхней строчке написала:
Выдано господином Мельхиором 10 гитов золотом. Внизу значилось: итого 9 гитов, 7 гортов и 43 гаста. В остатке 2 горта 57 гастов.
Написала и задумалась: чем будет платить подёнщице? Разве пока из своих? Кстати, а как она справилась с мытьём полов?
И вместо того, чтобы улечься спать, побежала по дому, проверяя, как выполнена работа. Да, хвалить тут нечего. Неизвестная тётка себя явно не утруждала. Прошлась тряпкой по центру каждого помещения, а в углах так и клубилась вековая пыль. Под шкафы и кресла вообще было лучше не заглядывать: там тряпку никто уже как минимум год не видел. Выяснять что-то про подёнщицу у хозяина было бесполезно: он же сам сказал, что в эти дела не мешается. Пришлось искать Жерома и выяснить как в Эделе обстоят дела с подобными работницами.
Выяснилось, что город малешенький, но народ здесь по большей части зажиточный. На подёнку ходят всего трое. Вернее, четверо. Но четвёртую женщину в дома никто не пускает, она иногда стирает, а чаще работает в садах и на огородах. На вопрос «почему», ответил:
— Так не доверяют ей. Пришлая она и мутная какая-то. В тюрьме сидела.
— Преступница? — удивилась Вилька.
— А кто ж её знает? — развёл руками Жером, — Говорят, она мужа убила, но только доказать не смогли и отпустили. Но это не в нашем городе случилось, а где-то на севере, так что там точно было никто не знает.
Конюх думал, что на этом тема исчерпала себя, но въедливая Виола продолжала расспросы.
— А как она в Эдель попала?
Жером даже оживился: ему было приятно отвечать на вопрос, ответ на который он знал.
— Тётка у неё тут жила, а других родственников не осталось. Так она как из тюрьмы вышла — сразу сюда. Тётка старая и больная, через пару лет померла, а домик свой племяннице оставила, вроде как за уход. И сразу скажу: не убивала она родичку свою, никто её в этом не обвинит. Наоборот, та бы на год меньше прожила, если бы Регина за ней не ухаживала.
Регина! Имя-то какое!
— А что с домиком? — спросила Виола, надеясь узнать, где найти отверженную подёнщицу. Было у неё соображение, что её стоит нанять вместо лентяйки, которая даже полы помыть не может.
— С домиком ничего, — радостно доложил Жером, — Так и стоит в конце нашей улицы по правую руку. Покосился, правда, в землю врос, но ещё крепкий и крыша пока не протекает. А вы что ли Регинку хотите нанять вместо Маризы? — догадался вдруг он, — Так это можно! Я завтра лошадей пастись поведу мимо её дома и скажу чтобы она к вам зашла.
Виола не стала отказываться. Если нынешней подёнщице всё равно придётся отказать, то почему бы не посмотреть на одну из кандидаток? Положение у этой женщины тяжелое, а это значит, что она будет стараться.
А тут ещё Жером добавил:
— Да и дешевле выйдет. Подёнщицы у нас берут по полтора горта в день, а Регина и половинке бывает рада.
Практичный ум Виолы сразу заработал: если дать этой Регине по горту в день плюс обед за счёт хозяина, то выйдет кругом сплошная выгода! Еду-то она всё равно кастрюлями да сковородками готовит, а где трое сыты, там и четвёртый прокормится. К тому же при таких расценках можно будет звать подёнщицу не через день, а чаще, особенно сейчас, когда Вилька только начинает наводить порядок. Два хозяйский горта у неё остались, а потом, если надо будет, она и из своих заплатит, не обеднеет. Возместит потом, по ходу дела. А помощь ей сейчас ой как нужна.
С этими утешительными мыслями Виола отошла ко сну, а наутро вскочила ни свет ни заря и энергично взялась за кухню. Пока на плите томилась каша, она успела разобрать и перемыть все столовые приборы и кухонные принадлежности. Вот только переодеться к столу не успела: на завтрак пришлось явиться в страшном коричневом наряде, который достойно перенёс их с Тео путешествие и даже нигде не порвался. Прикрыв его фартуком, она вышла к столу и заработала более чем удивлённый взгляд мага. Он что, думает, она по дому работать будет в красивых платьях?
Жером тоже пялился на новую домоправительницу. Ни одна из тех особ, которые прошли за последние годы это место, не позволила бы себе появиться перед магом в таком затрапезном виде. Он и от этой не ожидал такого, пусть она сорок раз повторила, что никаких видов на хозяина не имеет.
Виола почувствовала напряжение и отлично поняла, что стало его источником. Поэтому, накладывая Мельхиору кашу со сливками и поливая её сиропом, заметила:
— Кухня такой грязищей заросла, что пока туда только в рубище и войдёшь. Я понимаю, что ею давно не пользовались, но ваша подёнщица могла бы хоть изредка мыть полы как следует, да и пыль смахивать ей никто не мешал.
Маг, которому Жером успел пересказать давешний разговор с Виолой, спросил:
— Вы желаете заменить служанку?
— Желаю, — не стала отнекиваться Вилька, — Очень даже желаю. Будете возражать?
— Нет, мне всё равно, — пожал плечами маг, — Если вас не пугают слухи, которые о ней ходят…
— Это что она своего мужа убила? Не пугают, — отрезала девушка.
Ещё бы! Она своего мечтала отравить и только боги уберегли её от этого, рукой разбойника забрав Курта на той дороге. Если муж Регины был их похожего теста, то не ей осуждать бедную женщину. Но вслух она этого говорить не стала, спокойно села и приступила к трапезе.
Мельхиор не стал продолжать беседу на эту скользкую тему, слишком увлёкся вкусным завтраком. Даже потребовал себе добавки. Хорошо, что Вилька заранее знала о его прожорливости и была к этому готова: по второму разу навалила полную миску.
Но вот когда Жером наконец наелся и ушёл работать, а Виола стала убирать со стола, маг всё же сделал второй заход:
— Скажите, Виола, а вы любили своего мужа?
Вопрос ударил по больному. Хотелось затопать и закричать: «Любила! Обожала!» Но Вилька сдержалась, только бросила на мага взгляд острый, как бритва, и произнесла:
— Ненавидела. Люто.
Потом быстро развернулась, пулей вылетела из столовой в кухню и закрыла за собой дверь.
Ничего, ничего, всё в порядке. Он просто спросил, он ничего в виду не имел. И вообще, хватит нервничать! Впереди ещё фарфор и фаянс, всё надо перемыть, рассортировать и спрятать в буфет, а перед этим отдраить и само вместилище, а то перед самой собой стыдно.
Вилька уже часа три драила кухню и всё, что там находилось, двигаясь сверху вниз. Когда всё, что находилось выше уровня столешницы уже блистало чистотой, в чёрную дверь, связывавшую кухню с двором раздался стук. Миновав маленький коридор, через который можно было попасть в кладовку и на ледник, Вилька вышла на заднее крыльцо и встретила посетителей. Жером привёл-таки новую подёнщицу. Высокая, худая, очень бедно, но чисто одетая женщина стояла на ступеньках и исподлобья разглядывала Виолу, даже не пытаясь войти.
На первый взгляд она казалась немолодой, но присмотревшись можно было понять, что ей никак не больше тридцати пяти. Вот только крайняя измождённость прибавляла ей возраста. Вилька даже засомневалась, сможет ли столь ослабленное существо хорошо работать. Но на худом лице неугасимым пламенем горели глаза, а значит душа ещё крепко держалась в теле. Подкормить и всё наладится. Хуже было бы, если бы женщина выгорела изнутри: таким не помочь.
Сделав вид, что всё абсолютно в порядке вещей, Виола спросила равнодушным тоном:
— Вы берёте подённую работу, милочка?
В глазах женщины ожесточённость и неверие сменились на мгновение дикой, страстной надеждой, но ответила она под стать Вильке, столь же безэмоционально:
— Да, госпожа, беру. Пятьдесят гастов в день. Но огород под зиму вскапывать ещё рано. Или вы хотите заранее договориться?
— А если не огород? — лукаво склонив голову к плечу, произнесла Виола, — Мне нужна помощь по дому. Мыть, чистить, стирать, убирать… Горт в день плюс питание. Как вам? Годится?
Глаза женщины широко раскрылись и вдруг стало ясно, что они большие, красивые и ярко-голубые.
— Вы...меня в дом? — не веря своей удаче произнесла она и тут же спохватилась, — Но у вас здесь Мариза убирает.
— Только грязь развозит, — жёстко отрезала Вилька, — Мне нужна качественная работа. Сможете?
Женщина ответила не сразу. По выражению лица Регины можно было понять, что её терзают жестокие сомнения. С чем они явязаны Виола поняла не сразу.
— Смочь-то я смогу, — неуверенно произнесла наконец подёнщица, — Чего тут не мочь? Но вот Мариза… Она меня убьёт.
Тут до Вильки дошло. В Эделе было мало женщин, ходивших на подёнку, но ещё меньше находилось для них работы. Конкуренция в этой сфере кипела не хуже, чем на рынке большого города и была не менее жестокой. Усугублялось это тем, что все всех знали лично. Если завтра Мариза, узнав, что чужачка перехватила место, которое она считала своим, пойдёт с ней разбираться, то за Регину никто не вступится.
