Ого! Прогресс! Не рванем еще напилим, а сядем да подумаем! Молодец Тролль наш!
— Да, давай так. Потом главное напомни, чтобы я не забыл. Так вот, поднимать будем по бревнам. Вот тут, к этим двум деревьям на самом валу, что у озера, мы их оставили для маскировки, приделаем блоки с веревками. В стенку вала бревна уложим. Подкатывать будем, веревки цеплять, да закатывать.
— Ага, точно. И еще можно с другой стороны холма тоже бревна уложить, о ним до плота катить. Встык к пирсу этому твоему.
Я практически ликовал! Дед занялся конструкторской и проектной работой! Тут ведь как. Надо сделать — идешь и делаешь. Если знаешь как. Не знаешь — не делаешь, и знающих людей напрягаешь. Понятия о законченных процессах, их делении на операции, присутствуют, но на уровне "от забора и до обеда". Главное — ритм. Весь день, по устоявшемуся веками распорядку, в зависимости от времени года и погоды, народ делает то, что издревле заведено. Я своими нововведениями взбаламутил болото традиционного уклада, заставил думать. Обстоятельства конечно помогли, попал бы я в более населенное место — хрен бы мне чего удалось. А тут был дед, который сообразил, что привычный уклад род его похоронит. И пошел на риск, взял меня к себе, да начал прислушиваться ко мне, чужому человеку, не наделенному властью. Немыслимое дело по этим временам!
Мы еще долго рисовали угольком схемы. я посвятил деда в тайное знание под названием План. Тот план, который закон, выполнение которого — долг, а перевыполнение — напрасная трата ресурсов, перерасход материала, износ оборудования и выматывание людей. Если конечно план составлен верно, ибо иначе его наличие или отсутствие ни на что не повлияет, а то и хуже сделает. На следующее утро началась наша эпопея со строительством гидросооружений. Строили сначала у себя в заводи. Хорошо, что было пока тепло, можно было в воде возиться. Еще месяц-два, и промокнувшие ноги грозят простудой и возможной смертью. Сделали пирс, без покрытия, так, только бревна катать. Перешли к лесоповалу. Наш разгром никто не тронул — ветки, пиленые верхушки, щепки лежали там, где мы их оставили. Приступили к сооружению пирса тут.
Четыре дня ушло у нас на строительство задуманного. И бревен штук двадцать. И еще столько же на плот. Плот получился — просто загляденье. Умеют тут с деревом работать, одним топором дед умудрился сделать нашу баржу, я только помогал. Правда, еще в процесс сделали крышку для той стенки, через которую загружать и разгружать планировали. Теперь плот мог уходить на сантиметров сорок в воду, и не заливаться водой. Дооснастили все барабанами с веревками, сделали блоки для подачи бревен и закрепления плота, уложили бревна на холм. Попробовали — значительно легче, но веревка наша сильно поизносилась на одном бревне, долго не проходит. Пришлось идти на плато, ломать дальше опору ЛЭП, ковать два крюка. Теперь мы крюками поднимали бревно, оно спокойно вращалось, не испытывая сильного сопротивления.
А из веревок наделали петель с перемычкой между ними. Мысль дурная, но сильно облегчила труд. Холм со стороны леса был более крутой, и пологий со стороны озера. Теперь мы поднимали одно бревно на вершину холма, надевали петлю на него и на следующее бревно с двух сторон, верхнее отпускали, оно начинало скатываться к пирсу, и облегчало подачу следующего бревна. Таки образом мы могли перевалить с два-три десятка бревен, не особо напрягаясь, они сами себя вытягивали к пирсу, хватало склона холма. Для этих петель еще сделали полосы специальные, из расплавленного полиэтилена, вставляли внутрь, чтобы веревка не терлась. Вдоль наших укатанных в склоны бревен-опор по результатам опыта пришлось сделать ограничители, стопоры, слегка модернизировать пирс. Пила для валки тоже претерпела изменения — ручки изменили, теперь пилили как на козлах, то есть наши кулаки с зажатыми ручками пилы стояли большим пальцем вверх. Тоже кстати прирост производительности, правда двумя руками же не поработаешь. Я бы вообще велосипед опять изобрел для валки деревьев, но пока не придумал, как прижимать пилу к дереву. Да и переноска его от дерева к дереву была бы той еще задачей. Решили, что пока и так сойдет.
Первый плот с лесом мы подготовили и привезли также за два дня. Много времени уходило на привыкание и устранение мелких недостатков. Следующий — тоже два дня, но правда половину второго дня мы экспериментировали с домкратом для выкорчевывания пеньков. Вроде тоже идея сработала, правда, рычаг которым дерево подпирали, скрипел, и должен был скоро сломаться. Сам домкрат был по типу автомобильного, на деревянном винте. Мне не очень понравилось — копать много надо было, чтобы его вставить под пенек. А дед в восторге, говорит, обычно на пень много времени и сил уходит, а тут прям почти само. На третий раз мы привезли отрезанные верхушки сосен, малую часть — очень уж их много было, мы варварски брали только ровную часть дерева на бревна. Следующая поездка прошла как по маслу. С утра уплыли на лесоповал, там весь день заготавливали бревна, уже под сорок штук за день подготавливать получалось, правда, не сильно толстых.
Собрали все, верхушки, бревна, и вечером приплыли к дому. Нас встречала вся деревня — урожай зерна бабы уже собрали, картошку выкопали, остальные овощи тоже собрали. Даже помидоры все, включая зеленые. Будет у нас первая в мире страна вечно зеленых помидоров. А значит, пора праздновать День урожая. Ну вот и отметим мы все вместе — окончание опытной эксплуатации лесоповала, с его переходом в промышленную, сбор урожая, да и просто выходной нужен был всем.
Праздник назначили на следующий день. Бабы готовили еду, мы готовили отчет по проделанной работе, осматривали запасы, прикидывали хватит ли их на зиму. Дети помогали нам и девушкам. Результаты осмотра радовали и не радовали одновременно. Зимы мы проживем. Это уже факт, если, конечно, сохраним урожай. Но только зиму, при теперешних нормах потребления. Ну, может еще месяц после, где-то до середины апреля. Особенно с хлебом проблема — получалось, если к году прикинуть, до следующего урожая, то получается по пятьдесят-семьдесят грамм зерна на человека в день, и то, если детей за половину по потреблению считать, да столько же картошки. На семена Буревой хотел пустить половину, значит, если повезет с погодой, и если успеем посадить, и если успеем собрать, и если... Много если, но при достаточном везении — на следующий год будет по сто грамм зерна в день на человека. Картошки решили сажать не половину — не справимся, а килограмм пятьдесят-семьдесят. Если урожай будет меньше, то через год, после сбора урожая мы выйдем на триста грамм картошки в день на человека на год. Опять куча если! Это уже было кое-что. Зерна же все равно было мало. Плюс лук, местная репа и капуста. Морковку мою на семена пустили, все два куста, которые получились.
Порадовали запасы овощей и ягод, их было как бы не больше чем зерна и картошки вместе взятых. Причем все это наши девушки засушили, даже огурцы и кабачки. Если растолочь получившееся овощные "сухари", залить горячей водой, то получалась некая овощная, гадкая на вкус, но вполне съедобная похлебка, на манер кабачковой игры. А сушенный помидор можно было есть прямо так. Или тоже размачивать в воде — получалась томатная паста. По грибам ситуация была непонятная — сейчас самое время их собирать только. Да еще и конопля поспела для одежды. Рыбалка еще с охотой. Выживем — и это главное. Причем дед заявил, что гораздо лучше ситуация, чем была год назад, а они и тогда справились. Теперь тем более.
Проблема с помидорами спелыми решилась тоже. Мы их пустили на бражку, может выйдет чего. Дед насобирал меда, непривычного, но вкусного. Но это по праздникам баловаться. Много у нас было химического и ткацкого сырья, наш лесоповал не прошел даром. Да и дров мы заготовили уже много. Правда, их я хотел пустить на строительство, а самим еще заготовить, пока по озеру можно беспрепятственно проплывать, зимой тут могло быть волнение на озере. Да и то, беспрепятственно по погоде, но все больше лодок проплывало по озеру, все чаще наш дозор бегал к взрослым с сообщениями об очередном плавсредстве. Мы даже на время уборки Кукшу оставили в селе, он уже практически взрослый, сам определял уровень опасности.
Ревизия мы закончили, пошли мастерить доску школьную, из фанеры, которую Буревой заготовил. Сделали доску, установили ее под навесом, чтобы от стола всем было видно. Собрали на стол, все уселись, и я начал вещать.
— Родственники! Граждане! Серьезны этап нашей жизни прошел. Мы собрали урожай, подготовились к зиме. Знаю, не все еще собрано в лесу, не подготовлены дома, не насушено нужное количество рыбы. Все знаю. Но землю мы убрали. Урожай получился у нас вот такой, — я отодвинул занавеску, открылась доска, на которой углем была нарисована таблица с показателями урожая. Рисовал в двух системах измерения — в моей, в килограммах, и в пудах. Люди смотрели на цифры, им ничего они не говорили. Я достал заготовленную миску с продуктами.
— Если мы будем питаться только теми запасами, которые есть у нас сейчас, и если мы их сохраним до следующего урожая, то на каждого в день будет приходиться вот такая доля, — я поставил на стол миску. В ней горками были разложены картошка, зерно, сушенные овощи, половина небольшой рыбы. Рыба вяленая, ее запас вообще появился из-за клея рыбьего, который делали из костей и плавников, засушенная на ветру. Сушилку для этого привлекать не стали, вроде и так получалось. Ее потрошили, и вешали без голов на шнурок. Вот ее я и посчитал.
Народ разглядывал норму потребления.
— А грибы? — спросила Зоряна, — мед еще?
— Грибы пока вы собираете еще, меда вообще немного собрали, максимум один пуд. Траву вашу да корешки я не считаю — ее хранить не сильно получается, только сразу есть.
— Не густо, — Буревой вступил в диалог, — не густо... Но это же до следующего урожая? А если до весны посчитать?
— До весны еще столько же, — я достал вторую миску, готовился я основательно, — как видите, надо набрать еще. Чтобы зиму спокойно прожить, и не дергаться. Охота будет зимой хуже, рыбалка тоже никакая. Грабить белок да мышей — так только ноги сбивать, толку никакого.
— Грибами доберем, — это Леда, — да ягоды еще не все собрали, клюквы много можно взять.
— Вам еще коноплю собирать, — напомнил я.
— И ее тоже, но мы и так много сделали ткани, из иголок. Если бы ты станок свой доделал, как обещал, еще бы больше было. Может, конопля бы не понадобилась — Леда отправила камень в мой огород. Ткацкий станок пока стоял готовый на половину, им я только вечерами занимался.
— Из сосновой шерсти плохие веревки получаются, — вступился за меня дед, — коноплю собирать надо все равно!
— Но тогда ягод меньше возьмем, и грибов, — в спор вступила Агна, все загомонили.
— Так, отставить! — я слегка повысил голос, чтобы привлечь внимание к себе.
Все затихли, кроме детей — они чем-то своим занимались, перешептывались.
— Еще надо учесть, что нам тут кого-то из взрослых оставить надо, дозорные наши — дети наконец-то обратили на меня внимание, — аж до лесоповала бегали к нам, да на поле, не дело это.
— Я больше не останусь, — Кукша взял слово, — я за день дичи лучше наловлю да настреляю. А тут сидеть, ничего не делать не могу.
Опять поднялся гомон. Все пытались распределить Тришкин кафтан, то есть людей по важным делам.
— Да тише вы, раскудахтались как в курятнике, — теперь всех успокоил дед, — Сергей, ты чего сказать то хотел? Мы это все и без тебя знаем, мало нас, рук не хватает...
— Это верно, нам не хватает рук. Как из ситуации выходить будем, коллеги? — слово для низ было непривычное, но не обидное.
— Коня бы нам, — подал голос Влас, — на лошадке то авось быстрее было бы . И ягоды возить, и коноплю, да и станки им вращать можно, я вот тут придумал...
Отвлеклись на Власа — тот продемонстрировал некую загадочную хреновину, в которой конь ходил по кругу, и вращал что-то, судя по всему. Узнавались колеса со шпеньками, валы, насмотрелся он на мои приспособления. Хреновину, то есть уже чертеж, он сделал на куске фанеры угольком.
— Влас дело говорит, — подал голос Кукша, — конь нам нужен. Я бы на нем по лесу передвигался, да и телегу бы сделали. Там, глядишь, и копьем бы научился с него...
— Ага, кавалерист доморощенный, Буденный без усов. Ты кормить-то его чем собрался? Рожью? На траве конь долго не проходит, мне Буревой говорил, — я не преминул блеснуть знаниями в области зоологии.
— То верно, коню овес нужен, — дед подтвердил мои слова, Кукша сник, и покраснел. Потом ему расскажу, кто такие кавалеристы и чем знаменит Буденный.
— Поэтому надо сделать так, чтобы конь наш жрал не овес, а то, чего у нас навалом. Чего у нас навалом?
— Леса, — ответила хором вся деревня.
— Вот и сделаем коня, который лесом питается. Кукша, Буревой, Обеслав, айда за мной, в кузницу.
С мужиками притащили накрытый тканью поднос из досок, метр на метр где-то. Это была моя презентация для Буревоя, еще та, что перед лесоповалом готовил.
Убрали все со стола, водрузили конструкцию на него. Я убрал тряпку. Под ней была модель парового автомобиля. В центре приделана палка, к модели шла веревочка. Модель была довольно большая, на моих испытаниях закручивалась вокруг веревки за пять-семь оборотов. Но это мне было понятно, что это я соорудил. Местные смотрели с недоумением. Вся модель была сделана из дерева, кроме котла и топки. Они был медными. Цилиндр был из дерева, поршень — тоже, цилиндр для подачи пара, колеса, рама, передающие рычаги — все это было из дерева. Топка была не для дров, а представляла собой лампу для скипидара. Разжигаешь фитилек под котлом, закрепляешь маховик ждешь неизвестное количество времени, пока появится пар, котел был закрыт. Потом отпускаешь маховик, тот вращается, надо его чуть еще подтолкнуть до полного оборота, второй он делает уже сам. К маховику прикреплена мини-передача ременная, непосредственно на ось колес. Пара в котле хватает как раз доехать до конца веревки, и все.
С этой моделькой я намучался. Мне удалось таки вспомнить как выглядела паровая машина. Стирлинг, на которого я рассчитывал изначально, у меня получился тоже, но отсутствие металла, невозможность нормального охлаждения, вертикально стоящий цилиндр — все это не позволяло сделать нормальный паромобиль. А мне надо было ошарашить местное население, самобеглая повозка, да еще и маленькая, подходила для этого как нельзя лучше. Сначала думал сделать больше размером, чтобы потом приткнуть куда-нибудь. Но столкнулся с тем, что деревянные конструкции были тяжелы, пришлось бы делать больше котел, больше давление пара, а следовательно — больше конструкцию. Она становилась тяжелее — и опять новый котел, новое давление, так до бесконечности. Без металла, из дерева и небольшого количества меди получилась именно моделька. Детали некоторые делал для нее с использованием фотоаппарата — мелкие слишком получались. И одноразовые, дерево не держало пар, плыло, разбухало и трескалось. Но для демонстрации хватило бы. Итогом моих более чем месячных трудов стала модель, десять на десять сантиметров, с четырьмя колесами. Паровик получился классический, как у Уатта. Схему его вспомнил ту, которую видел в одном из музеев.
