Естественный отбор

По комперу сообщила подругам, что срочно уезжаю, что бы они не беспокоились. Леде проблему Алберта описала. Пусть пока думает. Опять же, на свадьбе смогут договориться о времени проведения эксперимента. Я постаралась так преподнести ей эту историю, что бы у неё сомнений не осталось, что она должна ему помочь. Очень надеюсь, что получилось красноречиво, и она согласится.

Потом отправилась к Лизетте, объяснять необходимость моей поездки к хиппам.

— Ли, я тут отъеду на недельку...

— Петра, мы за тебя беспокоимся, — она, как глубоко беременная женщина на третьем месяце, обхватила руками свой, ещё плоский, животик и мамочкиным тоном произнесла, — ты странно себя ведёшь!

Я люблю Лизетту. Мы стали с ней подругами ещё во времена их с Рихтером жениховства. Спокойная, уравновешенная, полная противоположность мне, она, скорее всего, именно этим и привлекла брата. И ещё она, как и Рихтер, всегда меня понимала. Поняла и сейчас, хотя при ней я никогда не говорила о произошедшей со мной драме. Не думаю, что и Ри посвятил её в перипетии моей кратковременной, но такой сжигающей, любви. Она просто видела, что я страдаю, и старалась успокоить меня. А то, что страдания мои носят сердечный характер, то тут не скроешь ничего. Но Лизетта считала, что я просто влюбилась безответно, а вчера, когда в гости прибыл Алберт, совсем растерялась. А я ещё и напилась...

— Почему странно?

— Алберт, он же твой друг?

— Да.

— А почему ты так неприветливо его вчера встретила?

— Между нами возникло недоразумение, которое вчера благополучно разрешилось.

— Так удачно, что ты решила напиться?

— Ли, я не напивалась! С одной рюмки коньяка даже не опьянеешь, как следует.

— Ладно. А куда ты собираешься поехать?

— К хиппам, — постаралась ответить ей как можно беспечнее. — Я обещала им, что приеду этим летом, но не смогла. А ректор мне каникулы продлил, вот я и решила... прокачусь к ним до свадьбы принца.

— А ты успеешь?

— Успею! Я собираться пойду, ага? Рихтеру потом всё объяснишь, хорошо?

— Хорошо. Хм. Но меня не оставляет чувство, что ты что-то недоговариваешь, Петюня.

Петюней она меня называла, когда сомневалась в моей правдивости. Что ж, интуиция у неё хорошая. Но я всё равно ничего не скажу. Беременных волновать нельзя! Мда...

На компере меня ждало сообщение от Леды.

'Петра!!! Как ты могла забыть, что обещала меня взять с собой к хиппам?!! Я еду с тобой, можешь не отнекиваться. Отказа я не приму, и тогда отправлюсь в пески одна! Вылетаю сегодня же! Встретимся в Ципле! ЗЫ: Алберта беру на себя!'

Великолепно!

Даже не знаю, радостно или с огорчением это: 'великолепно'? За Алберта, разумеется, я рада. А тащить сейчас с собой в пески Леду... не знаю. Не могу определиться с чувствами. Что-то начинает грызть, когда об этом думаю. Но она мне не оставила выбора, придётся подчиниться её требованиям.

Быстро собрала баул, побросав в него штаны и кофты. У хиппов не принято напрягаться насчёт одежды. Тепло, удобно, вот и замечательно. Надела дорожный комбинезон, любимые грубые ботинки, чмокнула Лизетту и была такова...

Надеюсь, транс поможет мне выйти из депрессии. Иначе, кто-то проведёт свадьбу Жоржа и Хлои в маленькой светлой комнатке, отделанной кафелем, в обнимку с фарфоровым изделием...

Я заглушила квадрацикл, закинула баул на плечо и недоумённо посмотрела на Леду.

— Вставай, чего расселась?

— Мы что, дальше пешком пойдём?

— Да, иначе начнётся песчаная буря. Мне и так понадобятся все силы, что бы ты смогла пройти со мной на их земли без проблем.

— Я и не подозревала, что к ним попасть так сложно. А песчаные бури тут всегда?

— Песчаные бури налетают сразу, как только чужак вступает на территорию хиппов. Это их защита от нападений врагов. Мне первый раз пришлось ползти через бурю пять часов, пока меня не подобрал Кур-олис.

— Сколько? — не поверила мне подруга.

— Пять, — я ей даже на пальцах показала, вдруг опять не правильно поймёт. — Ты идёшь, или нет?

Не дожидаясь, пока она оторвёт свой филей от квадрацикла, потопала за бархан.

— А сколько идти? — она догнала меня метров через сто, запыхавшись.

— В прошлый раз шла часа два. Это, примерно, пять километров по пескам. Сколько сейчас, не знаю.

— Почему?

— Они кочуют от оазиса к оазису.

— А откуда ты знаешь, к какому оазису идти?

— Я не знаю. Они сами меня ведут.

— Кто?

— Хиппы. Ты что, не понимаешь? Нет? Странно... Я думала, что эти явления относятся к области эмпатии... Тогда слушай. Во время Танца Огня люди соединяются с этой стихией. А сама стихия, в свою очередь, объединяет людей между собой. Тех, кто танцует одновременно. В дальнейшем огненные братья и сёстры чувствуют друг друга на расстоянии. Поэтому я иду туда, где находятся мои побратимы. Всё просто.

— Здорово! Петь, почему ты это раньше не рассказала?

— Ты не спрашивала.

— А с Эрсель вы тоже побратались?

— Нет, с ней мы посестрились, — съязвила. — Разумеется. Именно поэтому не рекомендуется часто менять партнёров по танцу. А то будешь метаться от одного человека к другому.

— Интересно... Петь, как ты думаешь, а зачем Эрсель захотела с тобой породниться таким образом, там, на море?

— Она хотела произвести впечатление на Джорджа, а в танце Огня должен быть обязательно хотя бы один партнёр. Это была вынужденная жертва с её стороны.

— Жертва?

— Да, так же, как и с моей. Я тебе уже объяснила про нежелательное количество огненных побратимов.

— Угу... А ты, получается, танцевала для...

— ЛЕДА! — гаркнула я так, что она подпрыгнула. — Извини, — снизила тон. — Прошу, не говори мне о нём. НИКОГДА!

— Хорошо, — ответила она шёпотом.

Я раздражённо передёрнула плечами. Чего так орала? Леда же не виновата, что у нас так получилось. Но как же у меня напряжены нервы!.. Ничего уже не помогает. Если хиппы не устроят мне сегодня транса, я сдохну!

— Прости... Я стараюсь привести себя в норму, что бы не наброситься на... него на свадьбе.

— Я понимаю, — пролепетала обалдевшая подруга. — Ты это, поругайся... или поплачь.

— Поплакать? Нет. У меня не получается... Получается рыдать в истерике. Но тебе вряд ли понравится это зрелище. Рихтер был в ужасе, когда увидел меня в таком состоянии, а Лизетту вообще в комнату не впустили.

— Тогда ругайся! Ты же всегда здорово ругалась! А за сегодня не произнесла ни одного бранного слова!

— Что, правда? — удивилась я своему хорошему поведению. — Странно...

— Петра, давай, не стесняйся! Какое твоё любимое ругательство? Ангидрит твою фторпикриновую?!

— Да! — крикнула я во всё горло.

— А ещё?!

— Хлор! Бром!! Йод!!! Жжёная умбра!

— Это что-то новенькое! А упиться фенолфталеином?

— Точно!

Мы с Ледой весело топали по пескам, крича во всю мощь голосовых связок, выгоняя из моей души негатив. Вынырнувший неожиданно из-за бархана старый приятель Кур-олис, когда-то спасший меня от песчаной бури, ехидно поинтересовался.

— Петра, ты здорова?

— Приветствую тебя, Кур-олис! — бросилась я к нему на шею, шокируя своими манерами виконтессу Адлер. — Ты прав, брат мой! И я жду от вас помощи!

Мужчина обнял меня, хлопнул по попе, чем ещё больше поразил Леду, которая, как мне показалось, начала опасаться за свою честь, и сгрёб себе на плечо и мой баул, и сумку подруги.

— А у нас большой праздник, — сообщил он таким довольным тоном, словно они откопали новый старый город.

— Ну, не томи! Что-то стоящее раскопали?

— Нет! Мы нашли себе короля!

— Чего?!! — усмехнулась я, приняв его слова за шутку. — Какого короля? Зачем вам король? Вы же вольное племя, отрицающее государственность! Или что-то изменилось за год?

— Изменилось, Петра, — вздохнул он тяжело. — Нам стало трудно продавать наши находки. Во всех государствах их приравняли к контрабанде. Купцы снизили цену. Нам предложили выход из этой ситуации некоторые соседние страны. Мы входим в состав какой-нибудь из них на правах автономии, они присоединяют Темский полуостров к своей территории. А наши черепки становятся экспортным товаром. Цены снова растут... Нам даже льготное налогообложение обещали предоставить на пять лет.

— Полный крекинг!

— Но мы придумали другое решение! — гордо заявил Кур-олис. — Очень мудрое — организовать своё собственное государство! Нам только короля знающего надо было найти. У нас, сама понимаешь, особо грамотных хиппов нет. Надо было искать на стороне, но такого, который бы и был нашим королём... и нас бы не трогал.

— Да где ж вы такого найдёте?! — не удержала сарказма в голосе.

— Нашли! Хороший человек, много чего знает. Канис зовут. Неделю назад была его коронация. Теперь он бумаги готовит, что бы законно закрепить нашу государственность.

— И как ваша страна называется? Хиппания?

— Нет. Темсария. Земля эта так испокон веков зовётся. А мы теперь все темсарцы, стало быть.

— А столицу как назвали? Большой оазис?

— И снова ты не угадала! Вот столицу мы назвали Хиппи!

— Могла бы догадаться! — расхохоталась я от всех этих новостей.

Король хиппов! Это что-то! Самый вольнолюбивый народ обзавёлся правителем. Интересно, они кастинг проводили, или ещё какой отбор устроили?! Ох, и тут отбор! Везёт мне на них в этом году...

Танаис, жена Кур-олиса, суетилась вокруг огромной вязанки дров, подготавливая ритуал для танца Огня. Такое количество практически бесценной древесины в песках меня поразило.

— Это наш король, — гордо сообщила мне она. — Такой щедрый человек.

— Мда... А я его чуть ли не аферистом посчитала...

— Когда ты с ним познакомишься, то поймёшь, что он замечательный человек! Ему бы ещё жену хорошую... А твоя подруга будет сегодня танцевать? — Танаис локтём поправила упавшие на лицо волосы и пристально посмотрела на Леду. — Сила совсем маленькая у неё. Может не выдержать.

— Пусть сама решает. Я ей объяснила, что транс просто так не наступит... Стихия огня, как и любая другая, без жертв не принимает адептов.

Я, например, в первый раз исполняя этот танец, лишилась косы, а Танаис спалила брови и ресницы.

Леда не отказалась от мысли попробовать на себе, что это такое, танец Огня. Только волосы тщательно уложила на голове. Кому же хочется красоваться на свадьбе подруги с сожжённой шевелюрой.

Там-тамы ударили разом. Опытные аккомпаниаторы выбивали ритм так неистово, что сердце стало биться с ними в такт с первого удара. Кровь понесла его толчки к конечностям, принуждая тело двигаться так, как требует ритуал соединения с огнём.

Вокруг огромного костра стояло шесть человек. Я и Леда, Танаис с мужем, и две девушки, Верис и Надис, мои давние партнёрши по танцу.

Сегодня танец должен был быть особенно сакральным. С нами танцевала супружеская пара, а это придавало танцу особенную пикантность. Но, зато и транс должен был быть более глубоким и возбуждающим, что ли...

Я смотрела через огонь на Леду, стоящую ко мне лицом. Она была сосредоточена и внимательна. Ей предстояло повторять движения танца за мной, потому что никто и никогда не проводит предварительных репетиций, не разучивает движений, не отрабатывает па этого танца. Его танцуют сразу или не танцуют никогда. Леда это знала.

Звук барабанов заставил тело раскачиваться, ловя ритм. Руки плавно пошли вверх, чуть задержавшись на уровне талии. В этот момент там-тамы чуть стихли, а потом ударили с новой мощью. Танцующие первый раз крутанули бёдрами, подключая к танцу нижнюю часть тела.

Я пристально смотрела на Леду, которая старательно повторяла мои движения. Всё хорошо! У неё получается! Для первого раза, просто замечательно. Теперь руки дальше вверх, ладонями к небу. А тело изгибается как языки пламени, соблазнительно, страстно. После чопорных движений бальных танцев, это выглядит слишком сексуально. Но огонь не делает батманов и плие, он живёт... Живёт те короткие мгновения, которые ему отмерены щедрой рукой дающего пищу. У него нет времени расходовать свою жизнь на бесполезные танцы. Только танец любви! И, если Леда этого не поймёт, огонь не примет её. Обожжёт, оттолкнёт, забрав, положенную ему жертву, и больше никогда не позволит прикоснуться к тайне его танца.

Я пытаюсь глазами сказать это подруге. Она должна расслабиться, раскрепоститься, отдаться ритму, слиться с огнём. Вот сейчас!

Танцующие погружают руки в огонь, и я закрываю глаза. Всё. Больше я ей ничем помочь не могу. Дальше — только сама.

Я ловлю ритм барабанов, глажу языки пламени, сливаясь с ними, впуская в тело жар огня, и шепчу мантру.

'Мы с тобой одной крови...'

Он проникает в кровь, становится моей частью. Я, не сковывая себя моралью цивилизованного общества, позволяю своему телу двигать так, как этого хочет огонь в моей крови. Бёдра неистово бьются, заставляя звенеть пояс с монетками, завязанный на моём теле. Грудь колышется в такт барабанам, руки змеями вьются вокруг тела. Опускаюсь на колени, полностью погружая их в огонь, соприкасаюсь с руками других танцовщиков и достаю каждой рукой по угольку. Резко встаю, поднимаю руки к небу. На них пляшут маленькие язычки пламени, подмигивая далёким звёздам.

'... искра к искре'.

Движения становятся ещё более чувственными. Выгибаю тело назад, касаюсь руками песка. До слуха доносятся первые звуки песни. Женский голос плавно вплетает мелодию в барабанный бой. Значит, Танаис с мужем уже начали танец Огненной любви. Я не могу их сейчас видеть глазами, но знаю, чувствую через пламя, соединившее нас, как трепетно касаются они друг друга, проводя по чувствительным местам нежными, горячими руками. Огонь передаёт мне их ощущения.

'Между нами нет различий'.

Они подошли вплотную и теперь их тела двигаются синхронно, ускоряясь в движениях. А там-тамы выбивают замысловатый музыкальный рисунок уже на немыслимой скорости. Кажется, что двигаться быстрее уже невозможно, но тело не слушает разум, оно слушает себя и огонь. Последний соблазнительный изгиб, последний взмах руками, последний удар бёдрами и... тишина.

Такая тишина, словно нет вокруг ни одной живой души. Только треск догорающего костра и шёпот ветра в дюнах.

Открываю глаза, выходя из транса. На это надо несколько минут. Огонь так быстро не отпускает. Зрение потихоньку фокусируется, и перед глазами начинают вырисовываться фигуры людей. Вижу через костёр сидящую Леду. Она улыбается и что-то говорит своему соседу, протягивая ладонь. Мужчина наклоняется к её руке и целует. Надо же... Она себе кавалера уже нашла, и он целует её так... интимно!

Он поднимает голову от её руки и встречается с моим взглядом.

Я понимаю, что судьба опять, в какой уже раз обманывает меня. Обещает любовь, а подсовывает боль и разочарование. Потом обещает избавление, а подкладывает очередную порцию горечи и страданий.

Секундный обмен взглядами. Как выстрел... в оголённое сердце.

Сарториус!!!

Мгновенный выход из транса.

Я резко развернулась и рванула прочь, в пески, в пустыню.

— ПЕТРА!!!