"Небесные Воины" Борисова - Беларусь

Сергей в очередной раз прокричал — 'Виват нашей амазонке' и решил, что пора заняться своими семейными проблемами. Аккуратно отрезав ломтик ветчины, воткнул в его вилку и отправил в рот. Пережевывая успел аналогично поступить с варёной свёклой и только когда насытился, протёр краешки уст шелковым платочком и обратился к дяде Ельжбеты.

— Как видите, слухи о её смерти были несколько преувеличены. Жаль, что наша помощь подошла слишком поздно и мы не смогли спасти её первенца, но я вас уверяю, мы с женой собираемся подарить этому свету ещё не одного сына и дочь. А при наших медицинских знании, постараемся, что бы никто из них не умер во младенчестве.

Сидящий перед Сергеем старый худой человек с ненавистью посмотрел в непривычные столовые приборы, лежащие около его тарелки и решил, что хватит с него и очередного бокала вина.

— Полковник, но мы же не знали. Все думали, что наша племянница погибла в этом набеге и сразу забеспокоились о сохранности владении покойной мамаши за нашим родом. Если бы мы знали, никогда не подали прошения в сейм о признании наших прав на её наследство.

— Помилуйте, сударь! Это досадное недоразумение мы с женой прощаем. Но как быть с вашими попытками запретить ей жениться на безродном выскочке? На каком-то солдате удачи? Всё же была оскорблена наша честь, а за это можно на вызов к дуэли нарваться

— Пан полковник, — старик забегал глазами, ища выход из щекотливой ситуации. — Но вы же сами говорите, что это досадное недоразумение. Потому я ещё раз приношу свои извинения и готов уладить дело миром.

— Да мы и не имели намерении на вас обижаться, — Сергей решил подсластить пилюлю. — Вы кушайте, кушайте! Эта запечённая в яблоках и бруснике с мёдом утка явно вас дожидается.

Князь Жеромский не выдержал и руками оторвал её ножку. Жадно всё проглотив он успокоился и только тогда заметил, как неодобрительно смотрят на него Ельжбета с мужем.

— Возьмите у слуги платочек, дорогой дядя, — племянница подала ему урок новых правил за столом. — И ни в коем случае не протирайте жирные руки об свою одежду. В высшем обществе это считается признаком невоспитанности и деревенщины!

Старик затравленно осмотрелся по сторонам, послушно вытер ладони и лицо льняным платком и, аккуратно сложив его пополам, положил рядом с тарелкой.

— Князь Жеромский, я совсем не хочу зла родне моей любимой жены. Наоборот, я с нашими инженерами договорился и хотим построить на вашей земле ветряную мельницу и фабрику по изготовлению душистого мыла. Половина доходов, где то до двух тысяч флоринов в год не считая налогов, будет целиком в вашей диспозиции.

Старик выпил ещё бокал и еле сдержал возглас удивления. Ведь похожими суммами спокойно могли распоряжаться только очень состоятельные люди, а он со своими семи деревнями и тремя сотнями крепостных такие деньги видел только несколько раз в жизни.

— А где подвох? — еле выдавил.

— Дядя, — Эльжбета нежно прильнула к Сергею и поцеловала его в щёку. — Не ужели вы думаете, что мы потерпим рядом с собой бедных родственников. Хотя по законам, рыцарям — Джедаям запрещено копить материальные богатства, но мы с вами, — умные люди и всё понимаем.

Сергей увидев, как под доводами любимой женщины жадно загораются глаза её дяди, успокоился и снова начал следить за происходящим в зале.

У литовского гетмана микрофон забрал его вечный соперник, боярин Самуил Лев Огинский. Он поздравил своего полковника Мацея Квинту с прекрасным выбором невесты, хотя и сироты.

— Мы Огинские тоже не менее знатного рода и ведём его аж от самого Рюрика. Потому не ударим в грязь лицом и свадебным подарком для моей новой крёстной пусть будут права на владение доходами от деревень Катынь и Голинки под Смоленском.

' А Огинский, как магнат — жадный очень. Дарит только то, что у него и так отняли. Странная эта идея, породниться с ним. Думаю, что без нашего интригана профессора тут тоже не обошлось.'

— Спасибо, дорогой наш гость и друг! — микрофон перенял генерал Чернецкий. — Со своей стороны обещаю, что ещё до Рождества на нашей родной земле не останется ни одного Московского оккупанта, а их царь сядет на скамью подсудимых за свои преступления.

Зал притих. Всё же так свободно обращаться с особами королевских кровей не было привычным в этом мире и в это время. Предвидя это Генерал вытащил ещё один козыр из рукава.

— Но это в будущем. А пока я хочу сделать свой подарок великому Гетману и народу Литвы. Стража, пропустите вестника!

Вошедший молодой шляхтич держал в руках автомат. Сергей тихо выругался.

'Ещё один. Кто же на этот раз?'

Вестник подошёл к столу и двумя руками, словно кристальный кубок, передал оружие генералу Чернецкому.

— Мой Генерал, полковник Олег Карась шлёт вам две новости. Одну плохую, другую хорошую.

Генерал прокашлялся, взял автомат и с грустью в голосе, произнёс.

— Начни с плохой.

— 'Небесный воин', лейтенант Андрей Сердаров героический погиб во время взятия Полоцка.

— Ех, Андрюха, Андрюха. Пусть земля тебе будет пухом. Прошу всех стать и почтить память героя минутой молчания.

Когда все находящиеся в зале сели, Генерал продолжил.

— А теперь огласи нам и хорошую новость!

— Полоцк взят. Московские войска частично разбиты, частично бежали, но их преследует восставшее местное население. Царский воевода Фёдор Хворостин убит. Воевода Семён Урусов тяжело ранен и взят в плен вместе со своим обозом.

Громкое Виват взорвало не только зал, но и окрестности замка.

'К чёрту, это самый отвратительный предвыборный спектакль, которого я когда нибудь видел в жизни!' — горько, осознавая что потерял ещё одного друга, усмехнулся Сергей. — 'Но наш Генерал играет в нём великолепно!'

Когда шум стих, Михаил Чернецкий снова обратился к вестнику.

— Солдат, скажи кто ты такой и в каком звании служишь?

— Шляхтич Анджей Муравски, раньше был вахмистром у Павла Сапеги. Но после того как провёл много времени рядом с вашими воинами, хочу служить вам и гетману Литвы.

Генерал некоторое время прикидывался смущённым, но потом при людно распечатал ещё один пергамент с новостями из Полоцка, пробежал его глазами и, попутно что-то объясняя, показал Радзивилу, епископу Тышкевичу, виновникам свадьбы Алеку Герасимову и Мацею Квинте.

— Анджей Муравский, вы знаете, что написано в послании?

Явно побледневший шляхтич ответил отрицательно на вопрос угрюмого литовского гетмана Януша Радзивила.

— Бывший вахмистр, вы принесли нам и плохие вести, потому, — генерал Чернецкий с укоризной посмотрел на молодого парня. — Вы, лишаетесь этого звания.

Молодой воин еле сдержался на ногах, получив такой удар неблагодарности, а в зале воцарилась мёртвая тишина.

— Анджей Муравски, ' Небесные войны' Олег Карась, Николай Тоскин, Александр Кулькин и Сергей Олегович скорбят по своему другу и просят, что — бы место погибшего занял человек, храбростью и воинским умением которого они особенно впечатлены.

— Анджей Муравский, вы готовы служит в рядах Тридцати Трёх в чине лейтенанта?

Зал буквально взорвался от криков радости.

' Не ужели народ не видит, что их разводят на благородство, как последних лохов?' — вставая подумал Сергей. — 'Хотя, что требовать от людей, никогда не следивших за номинациями на 'Фабрике звёзд'?'

Он подошёл к совершенно ошарашенному парню, только что принявшему из рук Генерала автомат и крепко похлопал по плечу.

— Добро пожаловать в наши ряды, брат!

**

— Друг, не ужели ты откажешься выпить со мной по случаю праздника?

— Нельзя! Панове небесные рыцари запрещают.

— Но сейчас они все празднует. Никто не заметит. Так что по чарке?

— Не вводи в искушение! — недавно приняты чужаками на службу деревенщина явно не хотел терять своего места.

Шляхтич ещё раз налил из кожаного бурдюка полную кружку и спросил.

— Ты меня уважаешь?

Молодой стражник перекрестился и, жадно смотря на выпивку, выпалил.

— Пан, нам приказали не говорить с чужими. Уйдите с дорожки!

— Но выпить за здоровье молодых, не откажи? — шляхтич всунул кружку стражнику в руки. — Всё равно все ваши панове сейчас на свадьбе.

— Наши? Пан...

Шляхтич зажал левой рукой рот парня и тихо прошептал ему в ухо.

— Больно! Понимаю! Потерпи, скоро всё закончится!

Когда тело стражника перестало дёргаться, шляхтич расслабил хватку, вытер нож о его одежду и тихо свистнул. Подбежавшие Жмудин и Мазур подхватили труп и оттащили в пруд.

Шляхтич пересчитал своих наёмников. Не хватало двоих.

— Медленно работаешь, — прошипел шляхтич Жмудину, когда тот вернулся. — И где Мазур?

— Лапти ощупывает. Жадный слишком.

Шляхтич успокоился. Мазур любил проверять одежду покойников, ища там спрятанных монет, но уже научился отдавать десятую долю от найденного ему.

— А где Жид со Свеном?

— Я здесь! — послышался голос из темноты. — Жыдяра со Святошой На Костылях и Белозубым угощает остатки стражи.

— А шо Жид на выпивку раньше времени потянулся? Ему же приказал помочь тебе принести гранаты?

— Жиды, они все такие. Всегда за чужой счёт выпить хотят.

Шляхтич начал терять терпение. Некоторые его люди во время празднеств совсем расслабились и глупо попались. Когда вышедший на него человек не скупясь оплатил половину контракта сразу, ему пришлось набрать в артель посторонних. Вот в них он и сомневался.

— Побыстрей бы. Горло сохнет!

Процедивший эти слова, высокий седой наёмник по прозвищу — Жмудин, — явно выделялся среди новобранцев своей тупостью и шляхтич решил, что он станет хорошим трупом во время заметания следов.

— Сперва боевой Цмок чужаков. Что ты знаешь о нём?

— Странная махина. Когда помогал выпиливать её крылья из стены, успел их ощупать. Чужаки тогда очень за них переживали, но одно понял, что крылья у Цмока — очень чувствительные. Если их отрубим, взлететь уже не сможет. И ещё эти панове очень переживали за его кожу.

Шляхтич посмотрел на старика и не смог унять своей досады. Совет оторвать боевой махине крылья казался очень глупым. Сам он её в полёте видел только один раз и из далека, но уже тогда отметил его металлическую броню. И если пришельцы не врали, Цмок и вправду мог один решить судьбу войны. Шляхтич знал, что внутри его было достаточно смерти, что бы уничтожить весь Рим или Краков и понимал спешку заказчика.

'Сегодня среди стражей нет обоих чужаков. Надеюсь, эти латры не подведут. Столько аванса мне давно не платили, и когда от них избавлюсь, смогу купить не только родную деревню, но и мельницу построить по голландскому образцу.'

Шляхтич уже решил, что делиться ни с кем не будет. Даже со Святошей На Костылях, посланником кондотьера ордена.

Избегая света от костров все тихо пробрались к вертолёту, окрещённому литвинами именем боевого Цмока. Луна и звёзды спрятались за толстым слоем облаков и шляхтич прошептал в уме молитву святому Миколаю Угоднику, защитнику воров.

' Если всё пройдёт гладко, куплю тебе новый крестик.'

Шляхтич, как добрый католик, доверял своему патрону. Он уже трижды вбил гвоздь в одиноко стоящий на перекрёстке дорог деревянный идол и пригрозил в случае неудачи срубить покровителя на дрова и выстругать новый. Теперь святой Миколай Угодник должен был прислушаться к его просьбам.

— Темно, — ночную тишину испоганил Жмудин. — Как мы увидим, куда надо бить саблями, что бы испортить махину.

— Заткнись! — рявкнул шляхтич. — Сейчас придумаем что-нибудь.

Отблески света от далёких костров на гладком теле махины позволял более менее разглядеть её и он решил показать глупому старику, кто здесь командует.

— Эх, была, не была! — прорычал и со всего размаху ударил саблей по резине вертолётного колеса.

Оружие завибрировало и чуть не вырвалось из его рук.

— Ты, что делаешь? — удивился Жмудин, услышав звук. — Разбудим всю округу.

— Заткнись, тебе сказали! — шляхтич окончательно поверил рассказам пришельцев, что обычное оружие не может причинить вреда их махине из-за слишком толстой брони и решил довериться заказчику.

— Свен, гранаты с тобой?

— Конечно.

Шляхтич принял шведского наёмника в свою команду три дня назад и уже начал сожалеть о том решении.

'Продаст, несомненно продаст! Может сначала его, а не Жмудина?'

Он не пропустил мимо ушей ни одного слуха о единственном выжившим из пушкарей московитов. Свей сколотил во время бегства войска Москвы отряд солдатов удачи и, освободив всех пленных литвинов, перешёл на сторону чужаков. Но они отнеслись прохладно к такой хитрости и отправили его на работу подмастерьем в кузнице. Не стерпев такого унижения, он сам нашёл шляхтича и предложил ему свои услуги.

'Однажды продав свою честь наёмника, предаст и меня. Отправлю к праотцам его раньше Жмудина.' — решился.

— Чего ждёшь? Взорви Цмока!

— Угу! Только пуст другие отойдут.

Шляхтич подождал, пока остальные исчезнут, вытащил крессало и приготовился выжечь искру для поджога промасленного шнура.

— А у тебя точка на лбу светится, — глупо пошутил Свей.

'Миколай Угодник, спаси и защити меня!' — успел помолиться Шляхтич перед тем, как его затылок взорвался.

Боль вернулась вместе с водой. Шляхтич подождал, пока она стечёт по лицу и приоткрыл веки. Кляп во рту не позволял ему завыть от безысходности, ибо первое, что он увидел, была ухмылка Свея.

— Он очухался, пане!

— Ну и хорошо, — из-за спины послышался смутно знакомый голос. — Продолжай в том же духе.

Шляхтич осмотрел нутро большого шатра и заметил других своих подельников. Они тоже висели привязанные на крестах с кляпами во ртах, с наглухо закрытыми ушами и глазами. Запах испражнении шедший от них означал, что кат уже поработал над ними. Одно беспокоило Шляхтича — не было тут жаровни с горячими углями и железными щипцами, означавших начало пыток. Его взгляд не нашёл даже 'Испанского стола', 'Миланского боитинка' и других привычных для пыточного отдела сооружении. Только какие — то проволоки неудобно обвили его правое яйцо и большой палец левой ноги.

— Казимеж Туровский, это ваше подлинное имя? — этот смутно знакомый голос чего-то хотел.

Шляхтич вспомнил, что в последнее время он назывался именно так и послушно замычал.

— Ваш ход, рыцарь! — тот самый голос за спиной обратился к кому — то и продолжил. — Башня взамен коня? Но ваш король остался совсем без прикрытия.

— Да знаю я, знаю! Шахматы, это не моё. Лучше в кости.

Шляхтичу стало страшно. В пыточной камере находился один из этих чужаков, — рыцарей ордена Джедаев.

'Иисусе Христе, помилуй и спаси мою душу!' — на этот раз он решил помолиться главному спасителю невинных.

— В кости с человеком, который пустил с миром капитана Кошинского с его утяжелёнными костями? Ясновельможный пан шутит. Только в шахматы. Тут фигур в рукаве не спрячешь.

— Пан следователь меня наверно в чем-то обвиняет. Но я чист, как младенец! А вот наш слушатель старается скрыть правду. Свен, покрути ручку.

' Святая Дева Мария, защити меня' — взмолился Шляхтич, когда очнулся и понял, что даже на допросе у доминиканцев не испытывал такой боли.