Из Терний

Это здесь. Терилун уже всё чувствовала, всё могла различить — запах тела, сладковато-солоноватый, пугающий и томящий в одно время. Вон от того тёмного пятна в трёх шагах. Уши, казалось, заложило от гнетущей тишины, но даже сквозь неё Терилун услышала сдавленный стон женщины. Быстрое, прерывистое дыхание мужчины. И голоса казались такими знакомыми. И этот силуэт на фоне земли, могучие плечи... Внутри росла паника, а силуэт становился только больше, голоса — громче, оба знакомые... или только один? Терилун зажмурила глаза. А когда открыла, Он был прямо над ней. Да, это она сама. Её тело. Её стон. Над ней нависает Его лицо, странное и безумное в этой ночи, близкое, со звериным дыханием, звериными глазами, звериным равномерным движением, как будто... В колдовском оцепенении, почти не владея собой, девочка сжалась, снова закрыла глаза, и на этот раз сразу провалилась в пустой чёрный сон.

Как тень, надвинулось утро — серое поначалу, но всё жарче, жарче раздувая огонь будущего дня. Как тени, поднялись молчаливые путники, собрали пожитки, тихо двинулись в дорогу. Сегодня шли быстро, но на бег не переходили — может, Лас всё же решил дать людям отдых, или утомился сам. Уже с утра чувствовалось, что каньоны и красные скалы идут на убыль, сменялись новым пейзажем ещё быстрее, чем неделей раньше — Степь. Трещины теперь то и дело преграждали отряду путь, но были всё уже и мельче, совсем нестрашные — такие даже Терилун, пожалуй, перемахнула бы в прыжке, но не рисковала и вместе со всеми переправлялась по верёвке. При этом путь шёл ощутимо под гору, так, что иногда длинная цепочка путешественников была видна целиком, от острого копья авангарда до плотной маленькой толпы замыкающих. В один такой момент Терилун увидела Ласа — далеко впереди, в числе первых, он шагал бок о бок с главным шенаи Умалэем. И лишь только его силуэт, чёткий, уверенный, как всегда, показался внизу, как тут же девочка поняла: солнце больше не светит. Нет, светит, но так, как не должно, будто сквозь густую завесу несуществующих облаков. А за следующей грядой осыпающихся рыжих скал показалась кромка Терний.

— И впрямь... — выдохнула рядом Алгаэа.

Терилун смотрела на них почти безразлично, как на что-то давно примелькавшееся, безынтересное. Вокруг летали удивлённые возгласы, шёпот, даже видавшие виды листарты замерли в почтительном молчании перед непроглядной стеной тумана, и лишь девочке как будто не было дела. Раньше при одной мысли о возвращении в Тернии становилось не по себе — но в предыдущую ночь словно переломилось что-то внутри, порвалось, и страх, переполнив все сосуды, вырвался наружу, внутри не оставив ничего. Кое-что было не так, как обычно — в этот раз туман начинался резко, будто и впрямь остановился перед невидимой стеной, с этой же стороны о близости Терний напоминал лишь померкший свет дня. Люди останавливались у стены и ждали, пока отряд из нити вновь стал плотным клубком. Ему освободили место, будто чтобы произнести речь, и как только все собрались (Терилун удостоилась лёгкого кивка), он начал:

— Как многие уже знают, мы стоим на пороге Терний. Для кого-то это будет в первый раз, поэтому слушайте внимательно. Идти будем плотной группой — так, чтобы каждый знал идущего с ним рядом. Ишид, Юда, — главари наёмников вышли вперёд, — пойдёте со мной впереди. Мэйлорн, Рицен, вы замыкаете. Сиддард, ты берёшь Терилун и идёшь с шенаи. Кажется, всё. И ещё раз: помните, с кем рядом вы идёте. И куда. Кто отстанет, того искать не будем.

И зачем Лас так всех пугал, когда говорил о Терниях? Для Терилун они были — холод, возвращающаяся во сне колючая серость, щемящая безысходность, в которую ещё недавно приходилось окунаться каждый день. Дважды она едва не погибла посреди них. И всё равно — ни следа того благоговейного ужаса, что из слов Ласа перекочевал в глаза его слушавших. "Наверное, дело в неизвестности, — подумала Терилун, когда отряд принял условленный порядок и начал медленно, с явной неохотой вползать под сень тумана. — И Алгаэа так притихла, пуще других. Получается, она тоже боится. Получается, она потому так смеялась над словами о Терниях, что боялась больше других." Терилун как-то отрешённо прокрутила это внутри себя — и тут же осеклась, удивилась странным, непохожим на неё мыслям. Неужели... это всё Тернии?..

— Я сто раз там была. Ничего страшного не случилось.

Алгаэа повернула голову, посмотрела странно, будто пыталась казаться по-прежнему беззаботной, и ничего не сказала.

— Даже со мной. С "соплёй из Суо".

Дальше пошло бодрее. Шенаи всё ещё боялась, но после этого единственного смешка как будто открылась Терилун, и та вела её вперёд, как опытный капитан. Свои тёмные мысли, кажется, отступили в тень, и смелости прибавилось.

— Алгэй, скажи...

— И ты туда же, "Алгэй"? Ну ладно, что такое?

— Этой ночью, у костра... Когда все уснули... Вы с Сидом...

— А тебе что? Интересуешься? — Алгаэа, кажется, ещё повеселела — появился этот хитрый огонёк в глазах, как и всякий раз, когда говорили об этом. — Ладно, шучу, спрашивай на здоровье. Но вчера ничего не было. Мы так чешем в последние дни — вечером встать отлить, и то сил нет, не то что... Эй, что-то не так?

К этому времени отряд полностью вступил в Тернии, и время с пространством пропали. Остались топот ног, ровное дыхание путников — и направление идущего где-то впереди Ласа, единственное, что в этом тумане отделяло от серой вечности. Ответ Алгаэа совершенно, совершенно ни во что не укладывался — но Терилун почему-то думала совсем о другом. Даже если ночью действительно ничего не было — как, как всё это может быть ничем?.. — даже тогда самое главное оставалось неизменным. Всё равно впереди, совсем рядом, шагал спокойный великан Сид, с такими благородными чертами лица, с краткими, но мудрыми речами, с голубыми глазами, улыбающимися из-под густых бровей. А слева брела Алгаэа — забавная, боевая, но грызущая ногти и без смущения говорящая про "встать отлить". Что бы там ни происходило: с Прохожим, с Суо, со всем миром, — всё вдруг стало неважно: почему? Где-то глубоко внутри Терилун чувствовала, что смотрит на Сида скорее как на картину — не из тех, что странными, пугающими мазками краски бросал на холст Тир, а невыносимо красивую, завораживающую, заставляющую возвращаться к себе всё снова и снова. Поэтому-то не только Алгаэа, а, наверное, половина отряда заметила, как Терилун вертела головой в его поисках. Но она, конечно, всё понимает, иначе не стала бы так просто усмехаться. Иногда казалось, что Алгаэа вообще всё на свете понимает, и потому говорит так уверенно. А потом скажет что-нибудь, и получается, что вовсе нет, да и откуда ей, право-слово. И всё равно, Сид...

— Мама родная.

Терилун, Алгаэа, Сид разом повернули головы к застывшему на месте шенаи Юддаю. А тот смотрел вперёд, в млечную глубину.

— Т-ты тоже это видишь, Ю?.. — Рядом с ним Вейрани широко раскрыла свои голубые, совсем не похожие на сестринские глаза.

— Кто это... нет, стойте... стойте!!..

Юддай дёрнулся вперёд и ухватил за руку Терилун, хотя она и так уже остановилась. Второй выкрик услышали все, обернулись — как это часто бывает, на звук, а не на то, что было ему причиной. Воспользовавшись моментом, девочка проследила за взглядом Юддая вперёд, но поначалу, кроме примелькавшегося тумана, не увидела ничего. Тем временем, шенаи за его спиной тоже поднимали головы, округляли глаза, показывали пальцами в пустоту. На удивление легко освободившись от руки Юддая, Терилун сделала несколько шагов вперёд. Тернии, как и всегда, когда их пристально разглядывали, клубились грузными облаками, складывались в причудливые фигуры. Нет, в этот раз — по-другому.

— Да, я вижу.

Терилун мельком взглянула на шенаи, на оставшегося позади Сида, потом развернулась обратно.

— Только это не люди там, в тумане, не великаны. Оно вообще не живое. Это статуи! Разве не видно?

Сзади раскатилась глухая тишина; ушедшие вперёд наёмники тоже встали и теперь с недоумением разглядывали девочку.

— Да глядите же, это каменные статуи. Одна с мечом, другая... в общем, понятно же! У одной даже рука откололась.

— И точно... — выдохнула за спиной то ли Вейрани, то ли Вейлени.

— Да, да, руки-то нет! И не двигаются ваще. А мы-то...

— Фух, да! Идёмте!

Шенаи начали успокаиваться, подходить ближе, кто-то даже на радостях хлопнул Терилун по плечу.

— Или есть рука... не вижу. Но вижу, что там дальше, за статуями. Мэй, послушай! Кажется, я знаю, что это за место. Это...

Кто-то тронул девочку за спину, на этот раз тихо, смущённо. Позади, точно перед древним брачным обелиском, стояли вместе Сид и Алгаэа.

— Терилун.

Впервые она видела Алгаэа такой. Совершенно серьёзной.

— Мы ничего не видим.

* * *

— Руины Даргаса, значит?

Мэйлорн шёл рядом, закутавшись в плащ, с виду такой же, как прежде, — но Терилун чувствовала, что он оставил свою прежнюю весёлость там же, где Алгаэа. Сид сменил его и теперь вместе с Рицем сторожил арьергард; возлюбленная его хотела пойти следом, но потом почему-то осталась и теперь с растерянным видом брела позади. Мэй тоже ничего не видел.

— Ты вчера ещё о них рассказывал. О воротах, защищённых "огнём и мечом". Когда я увидела эти фигуры, мне сразу этот рассказ вспомнился — салмиров ни с кем не спутаешь, даже издали. А как разглядела оружие — совсем стало понятно.

Путь до ворот оказался дольше, чем виделось поначалу. Только сейчас грозные гиганты, которых зоркие шенаи издали приняли за живых, очутились совсем рядом и нависали над путниками со своей высоты в пять ростов. Сделаны они были не из камня, а из серой ткани Терний, какую Терилун уже видела в "мёртвой" деревне Шилле. Сравнение навевало дрожь — но кровожадных призраков пока видно не было, и другим о них девочка тоже решила не говорить.

— Вот только оружие... меч я вижу, а что в руках у правого?

Действительно, левый монументальный листарт сжимал в руках, будто только что совершил замах, знакомый широкий лест, пусть и чем-то отличающийся от клинка Сида или Мэя. Правый же баюкал на груди как будто продолговатое неровное полено, аккуратно опустив его на изгиб левой руки, а правой придерживая "голову" — поэтому издали казалось, что одной из рук нет.

— И вправду, очень любопытно. Из того, что ты описала, мне на ум ничего не приходит. "Огонь", что бы это могло быть... Я слышал о "живом огне" — его делают из горящей воды, что выходит из-под земли в восточных пределах Степи, и затем метают во врага во время битвы. Но это — изобретение Суо, и не такое уж давнее. Что же это тогда за "огонь"...

Мэй прошёл ещё несколько шагов, а потом вдруг широко улыбнулся.

— Впрочем, ты, сударыня, как я посмотрю, по умению заговорить зубы пошла вся в учителя. Вокруг нас — гибельные Тернии, в которые кое-кто и не верил ещё недавно, мы посреди них находим на город, который видят только шенаи и одна гостья из Суо — а я тут рассуждаю о живом огне! Лас бы гордился.

Терилун не знала, что подумать, но на всякий случай улыбнулась. Где, кстати, Лас?..

— И всё равно, попробуем разобраться. — Карие глаза Мэя болезненно блеснули в прозрачном полусвете — совсем как у Терилун до того, как она привыкла к путешествиям через Тернии. — Возможно, этот морок — совпадение? И вы с шенаи видите что-то совсем разное?

— Нет. Я спрашивала — все они видят то же, что и я: две статуи и открытые ворота за ними, каменный свод, начало стен справа и слева... И это не морок. Это то, что было здесь раньше. И оно настоящее. Оно... — Терилун собралась с силами и выпалила: — Мы с Ласом были в такой деревне. Прямо посреди тумана. Она питалась сигилом — светящимся камнем — и пока он был на месте, всё было твёрдое, настоящее, и злые духи летали рядом, защищали его от нас, а убрать его — всё пропадёт, будто и не было, только золотая пыль...

Мэй какое-то время молчал, меланхолично накручивая на палец кончик бороды. Вход в призрачный город придвинулся вплотную; Терилун уже могла различить за невероятно высокой аркой ворот очертания угловатых каменных зданий.

— "Сигил". Никогда не слышал. Но слово как будто наше, салмирское... Послушай, Терилун. Я вижу, ты решила играть по-честному. Буду честен и я. Салмиры из Даргаса и Ламино — не просто дальние родственники. Когда-то мы были одним народом. И хотя говорят, что наши предки пришли из-за моря, мне в это не верится. Скорее, наши пути разошлись где-то посередине, между двумя городами. У нас выходцев из Даргаса раньше называли "о-саннар", то есть неразумные, безрассудные. Это давно было, но я читал. И чудесные изобретения вроде часовника Сида, которыми они так славились, другие салмиры считали чем-то опасным, нечистым. Хотя теми же нововведениями из Суо пользовались без помех. Когда город "безрассудных" пал, всё начало постепенно забываться, исходить из памяти и людской, и нашей... Но теперь оказывается, что и Даргас никуда не исчез. По крайней мере, не полностью. Я верю, что вы с шенаи ничего не выдумываете — скорее, это нам, остальным, некоторые вещи не дано увидеть. Но почему...

Терилун сама не заметила, как вместе с отрядом прошла мимо молчаливых стражей, под высокий свод ворот, в самое сердце города. За первыми воротами стены как будто загибались внутрь, в узкий каменный коридор, в конце которого виднелся выход. Меж угрюмыми, в глубоких порезах бойниц, стенами путники брели молча, подавленно — но девочка за разговором не заметила ни окружения, ни реакции других. Даже сам город, кажется, стал чем-то не столь существенным, всего лишь одной деталью из многих, одним кусочком целого — понимания.

— Не знаю. Но я всегда могла видеть города в Терниях, с первого дня. В Шилле был не единственный такой раз, но только он так запомнился, остальное — тени в толще тумана, истлевшие остатки домов... Шенаи Умалэя тоже видят, все, хотя прежде в Терниях ни разу не были. Алгаэа — не видит. Чем она отличается? Она раньше сбежала из казарм, довольно долго жила среди листартов... может, дело в этом? Или в тех... изобретениях из Даргаса? Много их у вас?

— Не очень. Часовник Сида — почти единственное, что было у всей дружины. Тем более, нам они такого зрения не подарили...

— Погоди. Сид.

Вчерашняя ночь. Звериные движения в темноте. Дикая ярость. Дикая страсть. Сид. Сид всегда держит его рядом. Всегда рядом...

— Да, и правда. Если бы они что-то меняли, то скорее мешали бы видеть "призраков" — ведь их не видите ни вы, ни Алгаэа. Совсем, совсем никогда не видели?..

— Никогда. Я не так часто бывал в Терниях, но и в те дни ниего подобного не встречал. Каких-либо упоминаний — тоже.

— Что же тогда. В деревне тоже мало кто подозревал, что совсем рядом — её ушедшая когда-то в туман часть... В чём же разница. Нет, не так: что общего у нас и отряда Умалэя? Мы из разных земель, они все меня старше, я уже была в Терниях, а они ещё нет...