— Колдовство! — Сэндал начал прыгать на месте и хлопать в ладоши.
Хм. Забавные чудики. Впрочем, почему нет? Стоит взять их с собой и присмотреться поподробнее. А если их послал Логэйн или Хоу... Разберёмся.
Гномы собрали остатки товара и сгрузили их на уцелевший фургон. К счастью, ездовой бронто не пострадал, и мы смогли быстро продолжить путь.
Больше в тот день ничего примечательного не произошло. Процесс охмурения Алистера шёл неспешно, но обстоятельно. Тактика "встретились, прыгнули в койку, разбежались" тут противопоказана. Прекрасный (местами) принц должен влюбиться в меня окончательно и на всю жизнь. Ничего, никуда он не денется!
Ночью, как обычно, мне снились тёплые и мягкие огоньки. Целое море ласковых огоньков.
Орда порождений тьмы.
Адхон Махариэль
Тихо трещит костерок, поедая сухие сучья. Лагерь окутан тьмой, но не враждебной, а мягкой и таинственной. Понимаю, что в округе небезопасно, но сдаётся мне, что сегодня нападений не будет. Невдалеке шумно дышит Фенрик, неся свою бессменную стражу. Он и во сне опасность прекрасно чует: проверено. Морри разбивает свой шалаш на отшибе. Почему-то она не любит ни палаток, ни ночёвок на свежем воздухе, предпочитая укрытие из веток и листьев. А я любуюсь пляской гаснущих искр и болтаю с Лелианой.
Она рассказала о своём прошлом. Оказывается, до того, как обрести мир и покой под сводами лотерингской церквушки, девушка работала менестрелем в Орлее. Пела, играла, исполняла сказания, много путешествовала и многому научилось. В том числе — и стрелять из лука.
Я не чувствую в словах Лелианы фальши, но всё же... Она кажется мне открытой и искренней — и одновременно с тем окутанной покровом тайны. Не знаю, как это сочетается друг с другом, но как-то сочетается.
— Лелиана, раз ты была менестрелем, то наверняка знаешь множество сказаний?
— Разумеется! И я обожаю делиться ими с другими. История, которую держат в себе, мертва. О чём бы ты хотел услышать, Адх?
— Об эльфах, — улыбаюсь, но улыбка почему-то выходит грустной.
— Об эльфах... — Лелиана ненадолго задумывается, — вряд ли мне удастся поведать тебе нечто новое. Но я попытаюсь.
"Давным-давно, на том месте, где ныне высится Летний дворец императоров Орлея, стояли Долы. Эльфы, освобождённые от цепей тевинтерского рабства, обживали свои владения. Их старейшины были мудры, маги — могущественны, воины — доблестны, а герои... Героями долийцев были Изумрудные рыцари."
Лелиана отвлеклась от рассказа и потрепала по холке Фенрика.
"Их было двое. Всегда двое. Эльф и его волк. Не домашнее животное, не питомец... друг, который прикроет спину и пойдёт с тобой до конца. До сих пор на востоке Орлея то и дело можно заметить волчьи статуи.
Изумрудные рыцари охраняли покой Долов. Так повелось с самого начала, с того момента, как Маталин, основатель ордена, принял клинок из рук Верховного Хранителя Джуна, бога ремесла. Меч этот рассекал латную броню, как бумагу, и вытягивал тепло из тел своих жертв. Сквозь тьму веков до нас дошло имя сего клинка: Эванура. Никому не известно, почему долийцы нарекли его так, а не иначе, ведь лишь немногие в наши дни владеют наречием эльфов. Считается, что приблизительно это значило "Честь"."
Улыбаюсь. Приблизительно так. Приблизительно.
Не дождавшись ответа на незаданный вопрос, Лелиана продолжила рассказ.
"Поколениями Эванура, клинок чести, переходил из рук в руки. Поколениями Изумрудные рыцари и их волки стояли на страже Долов. Но потом всё рухнуло. После трагедии у Ред-Кроссинга между людьми и эльфами разразилась война.
Сперва казалось, что удача на стороне древнего народа. Эльфы взяли Монсиммар и дошли до стен Вал Руайо. Но Верховная Жрица созвала Священный Поход, и участь Долов была предрешена.
Против Изумрудных рыцарей поднялись герои людей, воины, осенённые благодатью Андрасте. Много было их, но славнее всех оказались трое. Лорд Деметрий Арон, сестра Амити и сэр Брандис по прозвищу Серебряный Шлем. Они въехали на Священные равнины, где долийцы готовились дать последний бой.
По-разному сложились судьбы людских героев. Деметрий пал в бою, не дожив нескольких дней до победы, сестра Амити выжила и впредь несла слово Андрасте заблудшим душам, от Брандиса же остались только легенды.
Говорят, что он сошёлся в бою с Линдиране, последней из Изумрудных Рыцарей, хранительницей меча Эвануры. Последняя защитница Долов сражалась отчаянно, и никто не мог взять верх. Не мог, ибо Брандис был впечатлён смелостью эльфийки — и очарован её красотой. Раз за разом он призывал её сдаться, обещая жизнь и свободу, но воительница упрямо продолжала обречённый бой. Увидев это, Брандис опустил свой щит, желая принять смерть от руки Линдиране. Но в последний миг какой-то бесчестный лучник пустил стрелу, пронзившую эльфийку насквозь. Так пала последняя из Изумрудных рыцарей и последняя из защитниц несломленного народа.
Долго Брандис Серебряный Шлем сидел над телом погибшей, презрев ликование своих спутников. Не было в сердце его ни облегчения, ни радости, лишь жалость и скорбь. Сказания молчат о его дальнейшей судьбе, одно лишь известно: больше никто и никогда не видел клинка Эвануры."
Молчу. Лелиана рассказала... хорошо. И правильно. Даже хагрен Пайвел не справился бы лучше. Красивая история. Наверняка на самом деле всё было иначе: проще, грязнее, отвратительнее. Но история замечательная. В самый раз для песни.
Негромко добавляю:
— Когда Изумрудный рыцарь приносил свои обеты, в Долах в его честь сажали валласделан, древо жизни. Говорят, они до сих пор высятся на Изумрудных могилах. Возможно, стоит поискать Эвануру под корнями дерева, посвящённого Линдиране, — немного помолчал. — Или не стоит. Пусть останется там, в Долах, в прошлом, в песнях. Спасибо, Лелиана. Красивая легенда.
— Да не за что, — рассмеялась девушка, — ты же тоже наверняка столько всего знаешь. Ведь я никогда раньше не встречалась с Серыми Стражами!
— Да я в ордене без году неделя, — к сожалению. После услышанного хотелось отблагодарить менестреля, поведав ей что-нибудь удивительное. — Ты о них больше моего слышала, сама же сегодня днём легенды рассказывала!
— Ну разве что легенды! Об истине остаётся только гадать. Просвети, а? Нет, никаких тайн раскрывать не надо, просто какие-нибудь любопытные мелочи. Как в орден отбирают новобранцев? Принимают ли в него детей? Каким был предыдущий Страж-Командор? Как вы чуете порождений тьмы?
— Как отбирают новобранцев — не знаю. По способностям, наверное, в орден стараются брать лучших. Ну и по желанию. Если уж стал Серым Стражем — это на всю жизнь, обратной дороги нет. На такой шаг решаются или сорвиголовы, вроде Элайны, или те, у кого очень серьёзные проблемы, — под восторженным взглядом Лелианы рассказ тёк легко и свободно. — О Стражах-детях я ничего не слышал. Уверен, что их нет, Посвящение не всякий взрослый выдержит. Дункан... Глыба. Скала. Спокойный, надёжный, несокрушимый. Дважды спасал мне жизнь, а Алистеру чуть ли не отца заменил. Перед началом битвы он, кажется, что-то подозревал. Прощался как в последний раз. А порождения тьмы... Ещё бы после глотка их крови нам не чуять этих тварей!
По округлившимся глазам Лелианы я понял, что сказал что-то не то.
— Адх! Но это же... это же, наверное, тайна вашего ордена...
— Эм... — запнулся я.
— Этой тайне сто лет в обед, — снисходительно бросила подошедшая Морриган, — но да. Не положено знать об этом приличным девочкам. Ай-яй-яй, как не стыдно! Выведывать чужие секреты нехорошо.
Лелиана разволновалась не на шутку. Она ходила вокруг костра, заламывая руки, и причитала, что из-за её праздного любопытства меня могут наказать. Морри с улыбкой наблюдала за менестрелем, иногда отвешивая ядовитые реплики. Так.
Хлопаю в ладоши.
— Стоп! Садись. Садись, Лелиана. Вот так. А теперь слушай меня. Ничего страшного не произошло. Тайна? Да, тайна. Но, во-первых, ты никому об этом рассказывать не будешь, — бывшая послушница горячо закивала, — во-вторых, кто меня наказывать-то будет? Сейчас Серых Стражей на весь Ферелден — один эльф и два человека, — а забавно было бы, если бы уцелели эльф, полуэльф и человек, — Я за старшего. Ну, на пару с Элайной. Если явится кто-нибудь из командиров, это станет большим облегчением. Ведь он и отряд с собой приведёт. Легче будет победить Мор. Так что ничего страшного не произошло.
— Спасибо, Адх. Я действительно испугалась, когда о таком услышала. Обещаю, что никому не расскажу, и у тебя впредь ничего спрашивать не буду!
— Да спрашивай на здоровье! — поколебавшись несколько мгновений, решил, что сейчас самое время. — Держи, — в протянутую ладонь легла маленькая бронзовая табличка с отпечатанным символом пламени, — вчера в церкви нашёл. Всё равно иначе порождениям тьмы бы досталось.
— Спасибо! — Лелиана радостно улыбнулась. — Я знаю, что ты не веришь в Создателя, но такое внимание к мелочам...
— Да не за что. Мы же друзья?
— Друзья, — уверенно кивнула менестрель.
По пути к палатке меня поймала Морриган.
— Вот как? Сия особа развела тебя, как дитя, разузнала один из главных секретов Серых Стражей, а взамен получила утешения и подарок? Возможно, с головой у тебя гораздо хуже, чем казалось мне поначалу.
— Не думаю, что ты была бы рада символу Андрасте, — в ладонь Морри скользнула блестящая змейка. Ожерелье, сплетённое их тончайших золотых прядей. Едва заприметив его среди товаров Барлина, понял — надо брать.
Морри почти сдержала восторженный вздох, и внутри меня всё опять сжалось от жалости.
Морриган. Ведьма из Диких Земель. Сильная, гордая, независимая. Бравирующая своей силой и независимостью. Демонстративно и напоказ. Морриган пытается выглядеть жестокой и бессердечной стервой, плюющей на слабых и стремящейся к могуществу. Именно что "пытается". Это лишь маска, броня. А под ней — хрупкая и ранимая девушка, тянущаяся к душевному теплу. Флемет, Флемет... я благодарен тебе за спасение, но зачем же было воспитывать свою дочь так? Зачем было рушить её порывы, мечты, надежды, не выкорчёвывая полностью, оставляя на их месте обкорнанные пеньки?
Ну и получилось, что получилось. Язвительная и конфликтная ведьма, цепляющаяся ко всем по любому поводу (вон, даже Лелиану невесть в чём обвиняет). Отступница, пытающаяся выдрать из себя сопереживание и прочие чувства — ради избавления от "слабостей". А они всё равно пробиваются сорной травой.
Ничего, Морри. Я с тобой. Ты будешь протестовать, отговаривать, противиться — но я с тобой. Привязанность может быть не только слабостью, но и силой. Хотя доказать тебе это как бы не сложнее, чем остановить Мор.
— Какая прелесть... — Морриган резко наклоняется и впивается прямо в губы.
Поцелуй длится вечность.
— Это задаток, — ведьма уходит к себе, что-то мурлыча себе под нос, — Будешь хорошо себя вести — получишь и остальное.
После столь насыщенного вечера заснуть удалось не скоро. А ночью, как обычно, мне снились тёплые и мягкие огоньки. Целое море ласковых огоньков.
Орда порождений тьмы.
20. Некоторую музыку лучше не слушать
Орен Кусланд
Какой приятный сон... Целое море тёплых, ласковых огоньков. Оно неспешно накатывается и что-то тихо, успокаивающе бормочет. Правда, свербит какая-то мыслишка, не даёт спокойно поспать. Вроде бы я подобные огоньки где-то видел, и они, несмотря на всю свою красоту, мне не понравились. Вот кажется, что с ними связано что-то плохое. Даже что-то чудовищное. Что это...
— Порождения тьмы!!!
Кричу, пытаясь вырваться из цепких лап сна. Нукакжетак нучтоэтовоообщетакое?!
Заполошно вскакиваю. Телеги уже остановились, в воздухе мелькают стрелы, где-то взрываются фаерболы, а от леса прямо на меня несётся волна порождений тьмы.
Это... зрелище настолько противоречит всем моим ожиданиям, что просто замираю на месте, не в силах пошевелиться. Это что же такое, а? Ведь мы же ушли из Лотеринга. Мы же заранее сбежали из Лотеринга!
Лишь когда прямо в лицо пыхает жаром от столкновения гарлока с файерболом, до меня доходит: надо что-то делать. Порождения тьмы вот-вот залезут в телегу ко мне, Бетани и Тине. Вот только сделать я ничего не мо...
Нет-нет, в самый раз. Особенно с моими усовершенствованиями! Не беспокойся, только позитивные модификации, они пойдут тебе на пользу.
...хотя, наверное, кое-что могу.
Выхватить кинжальчик из ножен. Спасибо Харриту, их у меня аж два, второй в заплечном мешке. Броситься вперёд, прямо на порождений тьмы, и проскользнуть между ними. Гипотеза верна: при первой встрече с Серыми Стражами ПТ тоже не могли отличить друзей от врагов. Вонзить кинжал в спину гарлоку без доспехов. Резко, изо всех сил. То ли убил, то ли ранил, неважно. Оборачиваюсь, бью в живот второму, тот лишь удивлённо взрыкивает, не пытаясь ни атаковать в ответ, ни защититься. Вперё...
Меня хватают за руки. Резко, грубо. Гарлок. Держит за запястья и смотрит в упор своими белёсыми глазами. Удивлённо порыкивает что-то нечленораздельное. Откуда я знаю, что удивлённо?
— Пусти, гад! Пусти!
Ещё один взрык. Кажется, гарлок хочет помочь своему маленькому больному братику. Я это понимаю? Проклятье, я это понимаю, мне же нельзя контактировать со скверной!
Из моей ладони вырывают кинжал и грузят на генлока. Что, опять? Да сколько ж можно? Когда там Хоуки победят-то?!
На краю восприятия загорается особо яркий огонёк, и на опушку выбегает огр. Ещё нескоро. Проклятье, сейчас же Карвер кинется в свою самоубийственную атаку и погибнет!
— Лииин!!!
Несмотря на весь шум, несмотря на то, что генлок со мной почти добежал до опушки, крик всё равно ввинчивается в уши. Оглядываюсь: Бетани грузят на генлока.
Бетани грузят на генлока?
Что?!!
Осознаю, что с самого начала схватки... страха не было. Было недоумения, возмущение, ступор был, растерянность, желание помочь Хоукам. Ну как же так — канон повторяется? Я столько сделал для того, чтобы предотвратить сцену из игры — и всё впустую?
А ужас поджидал здесь, недалеко, за углом. Животный. Полный и абсолютный. Ужас при виде Бетани, попавшей к порождениям тьмы. Я так хотел сделать всё лучше, чем в игре, и в мою дурью башку не пришло, что всё может быть хуже. Гораздо хуже.
Генлок с огромной скоростью несётся по осеннему лесу. Руки связаны в запястьях, мешок настырно бьёт меня по спине, в ноздри ввинчивается такой противный и такой знакомый запах. Дёргаюсь. Как и в прошлый раз — бесполезно.
Лучше бы тот прошлый раз так и остался единственным. Лучше бы меня убили подручные Архитектора. Лучше бы я никогда не приходил в Лотеринг...
Генлок притормаживает и начинает спускаться на глубинные тропы. Вокруг сгущается какая-то на удивление прозрачная темнота. Понимаю, что не могу видеть, что нечего тут видеть — но вижу! Как Авернус и обещал, развитие скверны идёт просто ураганными темпами.
Во тьме пытается вспыхнуть слабенький огонёк — Бетани пробует колдовать. Давай, давай же... Нет. Безуспешно. При первых же признаках магии бегущий рядом гарлок коротко бьёт девушку, и она с жалобным вскриком прекращает формирование заклинания. Но что-то заметить всё же успевает.
