"Монах.Шанти"

Это было дерево. Огромное, высоченное, но пониже остальных гигантов. Чем оно отличалось — толстенным стволом. Не просто толстенным, а невообразимо толстым, феноменально толстым! Сто шагов в диаметре, не меньше. Толстые узловатые сучья торчали к небу, как гигантские щупальца, корни — могучие, похожие на змей, уходили в почву и казалось, что они достанут до центра планеты, и ничто не может свалить это чудо природы.

Путники подъехали к самому стволу, остановившись в десяти шагах от изборожденной оврагами-морщинами коры, спешились, и встали рядом, плечо к плечу, держа руки на кинжалах для убийства тварей. Впрочем — вряд ли это помогло бы им — твари обступили людей со всех сторон плотным полукольцом и будто ждали команды, чтобы наброситься и разорвать на части.

Внезапно, лошади захрипели, стали вырывать поводья из рук. Они рвались с такой силой, что лошадь Урхарда чуть не вывернула ему руку, а лошадь Андруса подняла его в воздух на поводе, оборвала сыромятный ремешок и попыталась пробежать через строй тварей.

Лошади погибли почти мгновенно. Толпа пауков набросилась на них со всех сторон и через несколько секунд несчастные животные были растерзаны в клочья, в куски мяса, распространяющие сладкий запах крови и железа. Люди побледнели — вот их судьба, если...

Додумать они не успели. Земля вдруг вспучилась, и корни-щупальца ухватили их за ноги, мгновенно опутав до самых плеч, обхватив руки стальными объятиями. Андрус успел перейти в боевой режим, выхватил меч и кинжал, но сделать ничего не успел — скорость движения корней была очень велика. Через секунду оба человека, как беспомощные куколки, стояли у ствола дерева, прижатые к нему так, что едва дышали. Андрус отпустил боевой режим — толку ли в нем находиться, если не можешь шевельнуть ни рукой, ни ногой, ни головой и даже дышишь с трудом, зажатый твердыми кольцами живых оков.

— Ну что, зятек, прощаться будем? — пробасил Урхард, хрипло, задыхаясь от напряжения — жаль, что не вышло. Не надо было мне лезть в центр Леса, и что я...

Голос Урхарда вдруг смолк, будто кто-то заткнул ему рот.

Андрус внезапно почувствовал укол в затылок и сознание его потемнело. Он не видел, не мог видеть, как из ствола высунулся тонкий белый корешок и медленно, осторожно протянувшись к затылку человека, погрузился в его голову, будто червь в мягкую дождевую почву.

* * *

— Кто ты? Ты не человек! — голос прогремел, как далекий гром, и Андрей невольно поморщился, сидя на зеленом пригорке, покрытом шелковистой травой. Существо перед ним внезапно пошло рябью и превратилось из полурастения, получеловека в невысокого беловолосого старика с длинной седой бородой — борода была почти по пояс, и Андрей слегка усмехнулся — так в старину иногда изображали Бога. Сидит, мол, себе на облачке, и смотрит вниз, на то, как копошатся люди, мелкие такие, похожие на червей с высоты Небес. И суд свой творит.

Андрей всегда считал, что это упрощенное и довольно-таки...неверное изображение Создателя. Народное, если можно так сказать. На самом деле — все гораздо сложнее...

— Ты из другого мира — с удовлетворением заметил старик — ты не наш. Послушай — я тут покопался у тебя в мозгу...ты вообще в курсе, что твой мозг работал неверно? Что он был сильно поврежден?

— Я знаю — кивнул Андрей — когда Артефакт выбросил меня...куда-то, я разбил голову. А может еще и осколками задело. Очень жаль — наши, вероятно, сочли меня мертвым...переживали. Шанти! Ох, Шанти...она, наверное, кинулась меня искать! И где сейчас она...и где я? Где я? Кто ты? Ты хозяин Леса, да? Колдун?

— Хо-хо-хо... — засмеялся старик — вот ты глупый! Не обижайся. Ты глуп, как ребенок. Вы все дети, по сравнению со мной. Мне...очень много лет. Очень. Если я скажу тебе — сколько — ты не поверишь. Я не хозяин леса, чудак. Я и есть Лес! Все деревья, что растут вокруг меня — это мое тело. Все. Теперь понятно?

— Понятно! — присвистнул от удивления Андрей — ты знаешь а я ведь что-то подобное подозревал. Но не мог понять, что это истинно. Голова плохо работала, да. Память не могла достать нужные сведения. Ты как грибница — единый организм, так? Ага, ясно... Вот только неясно — а почему ты не заполонил весь мир? Почему не захватил его, не заселил своим телом? Что помешало? И еще — зачем ты делаешь ЭТО с людьми? Ведь ты превращаешь их в тварей, так?

— Ты задаешь много вопросов. Ты такой смешной...но интересный. Я посмотрел твои воспоминания — они потрясают! Многое я не смог понять, но многое настолько интересно, что я не мог оторваться...тихо, тихо — твои любовные воспоминания меня не интересуют! Не забывай — я не человек. Я Лес. И почему я должен отвечать на твои вопросы? Зачем ты мне? Все в мире имеет свою цену.

— А какую цену платят люди, живущие в твоих пределах? — не выдержал Андрей — зачем они тебе? И почему ты уничтожаешь чужих, забредших под сень твоих деревьев?

— Ну ты же знаешь — усмехнулся Лес — местные люди — чистят меня от старых, ненужных кусков моего тела, удобряют лес своими телами, сокращают количество паразитов, поедающих мою листву и стволы. А за это я забочусь об их здоровье. Они никогда не болеют, долго живут — сильные, выносливые.

— Когда ты осознал себя живым? — перебил Андрей — как это случилось? Ты помнишь этот момент?

— А ты? — усмехнулся Лес — то-то же. Никто не помнит. Кажется, что я всегда был таким, как сейчас. А что касается тварей, как ты их называешь, это тоже мое тело, часть меня. Это мои руки, мое оружие, мои глаза. Чужие, что пришли сюда, и местные, которые мне не нужны в своем обычном обличье — превращаются в Слуг.

— Слуги...вот как ты их называешь — кивнул Андрей — в последние годы, и особенно в последние месяцы Слуг стало гораздо больше. Почему?

— И опять ты знаешь — усмехнулся Лес — я защищаюсь. Чужих все больше и больше, люди размножаются, идут ко мне и рубят мое тело. Рубят живые деревья, рубят, не спросясь у меня. И тогда — я их убиваю. Или превращаю в Слуг. Я же должен как-то защитить свою жизнь? Вот если бы по тебе ползали насекомые — что бы ты сделал? Убил бы. И я убиваю.

— И не жаль?

— А что такое жалость? Ты дашь пояснение — что такое жалость? Почему я должен жалеть тех, кто меня убивает? Тех, кто портит, уничтожает мое тело?

— Ты так и не ответил — почему ты тогда не захватил весь мир и не создал слуг столько, чтобы уничтожить всех людей?

— Видимо — сил не хватает — улыбнулся Лес — я медлителен. То, что для людей долгие, долгие годы, для меня — один миг.

— Поэтому ты не переходишь границу? А почему ты не можешь пересечь черту из заговоренной соли? Почему ты боишься магии?

— А кто сказал, что я боюсь магии? — усмехнулся Лес — и соль мне безразлична. Я просто не посылаю своих Слуг в село, а все. А мог бы снести деревню до самого основания, не осталось бы ни бревнышка.

— Скажи...вчера мы убили одного человека...он оказался тварью...Слугой. Так он творил серди людей плохие дела, был ненормальным. А когда мы его убили, превратился в живого мертвеца. Это ты его контролировал? Как так получилось?

— Во-первых, чем больше люди убивают друг друга, тем меньше шансов на то, что они пойдут убивать меня. Так мне кажется, по крайней мере. А во-вторых...не все получается так, как я хочу. Увы, я не всесилен. Хотя и мудр Согласись, глупо было бы остаться дураком, проживи ты на свете много эпох? Волей-неволей поумнеешь.

— Странно...ты разговариваешь как я...как землянин — задумчиво протянул Андрей — может это у меня галлюцинации? А тебя нет на свете, и ты лишь продукт моего мозга, пожираемого здоровенным деревом?

— Хо-хо-хо...а что, забавно. Хорошая версия! Понимаешь, какая штука...сейчас ты стоишь у Дерева, и в затылке у тебя мое щупальце. Я у тебя в мозгу. Мы не сидим на пригорке — это твой мозг решил представить нашу встречу именно так — пригорок, травка, запах листьев и речной воды. Видишь — только сказали про реку, и тут же она появилась. Я разговариваю на том языке, на котором говоришь и думаешь ты. Пользуюсь твоей памятью. Так как тогда я должен говорить? На языке Слуг?

— Что ты собираешься с нами сделать? — Андрей попытался перевести разговор в нужное русло — мне нужно вернуться домой, только я не знаю, где этот самый дом находится. Мне как-то нужно разобраться с Беатой и ее семьей — они знали и любили Андруса, а вот появление Андрея...как они примут меня — это вопрос.

— Судя по тому, что я видел — нормально примут. Очень даже. Только нужно решить вопрос — а нужно ли, чтобы вы вернулись? Мне — нужно? Было бы забавно иметь тебя в своих Слугах. Я бы воспользовался твоими знаниями для своей защиты...

— Ты не сказал — почему не захватил весь мир? Почему не распространился на весь континент? — снова повторил Андрей — в чем причина?

— Вероятно — не могу, как ты догадываешься — усмехнулся Лес — я не могу перейти границу. Почему — я не знаю. А знал бы — не сказал бы тебе. Ведь ты же из людского рода, пусть и появился из другого мира. Ты — враг.

— Я не враг! — возмутился Андрей — я совсем даже не враг! И против того, чтобы бездумно вырубать леса! Я всегда был против этого!

— Ну...да. Вижу — согласился Лес — и все-таки, почему я должен тебя отпустить? Почему не должен сделать Слугой?

— Слуг у тебя и так хватает — пожал плечами Андрей — все в твоих руках. Ты мудрый, ты много знаешь — в том числе и от меня. Зачем тебе превращать меня в бездумный механизм? Может лучше договориться со мной? Я чем-то смогу тебе помочь? Например, хотя бы, рассказать о тебе людям. Попробовать сделать так, чтобы люди не уничтожали твое тело. Скажи, а Урхард, Беата, Адана — они у тебя под контролем? Как ты сделал, чтобы жители деревень Леса стали, как ты говоришь, сильнее, здоровее, и все такое прочее?

— Зачем тебе это? Ты не поймешь процесса. Споры, мои споры в их теле. Лечат, берегут. А когда-нибудь, если найдется такое место, где может расти мое тело, споры дадут побеги, и где-то появится часть меня, новый Лес.

— Так часть тебя, или новый Лес?

— И часть меня, и новый Лес. Это не объяснишь. Новый Лес будет знать все, что знаю я. До того момента, когда я выпустил споры.

— А во мне тоже твои споры?

— Нет. В том и дело... Твой организм уничтожает споры, не дает им внедриться в плоть. Я лечил твой мозг пользуясь образцом — мозгом Урхарда. И по своему разумению. Как вижу — лечение удалось. Ты вспомнил свою жизнь, так?

— Вспомнил... — кивнул Андрей — и мне нужно вернуться в Балрон. В Славию. Я не до конца выполнил свою задачу.

— Задачу...давай поговорим на эту тему? Расскажи мне, что за такая задача и почему ты ее должен выполнить.

— А разве ты не можешь достать информацию из головы? Посмотри, и все узнаешь.

— Это долго. Твоя информация заключена, как бы это сказать...в маленьких кладовках. И не зная, что именно ты хочешь знать, найти ее очень трудно. Потому — давай-ка поговорим.

— Лес, извини...но у нас мало времени! Нам нужно в село, спасать Беату и Адану! Их могут убить!

— Никто не пройдет мимо и через меня без моего позволения. Потому — сейчас все дороги закрыты. Мои Слуги блокировали все подходы. И кроме того — здесь, в твоем мозгу, время течет по иному. Мы разговариваем всего несколько секунд, а тебе кажется — очень давно. Итак, расскажи все, что с тобой случилось, как ты тут оказался...

* * *

— Андрус, ты? — голос Урхарда был хриплым, он откашлялся и со стоном взялся за голову — ничего не помню. Что с нами было? Где лошади? Как мы оказались у ручья?

— Пей! — Андрей осторожно приложил флягу к губам Урхарда, холодная, свежая вода полилась в глотку купца и тот стал пить, захлебываясь и дергая кадыком. Потом Андрей отнял флягу от губ, заткнул ее пробкой и сел рядом, на замшелый ствол дерева, свалившийся на берег ручья. В лесу пели птицы, пахло раздавленными ягодами лесной земляники, журчала прозрачная вода и все виделось таким обыденным, таким простым, незамысловатым. Как будто нет на свете организма по имени 'Лес', нет его Слуг, бывших когда-то людьми, нет...в общем — нет ничего, что составляло сейчас самую важную часть жизни Андрея. Нынешней жизни Андрея.

— Ты кто? — внезапно спросил Урхард, и потянулся за клинком, висящим на поясе — ты не Андрус!

— Я не Андрус — краем рта усмехнулся Андрей — я Андрей. Андрей Монах, отец императора Балрона, правитель империи Балрон. Убийца драконов и еще множества людей. Вот так.

— Ты вспомнил — утвердительно кивнул Урхард — ты все-таки вспомнил! И ты изменился...

— Все мы меняемся — снова усмехнулся Андрей — я стал полноценным оборотнем. Или как у вас называют — перевертышем. Впрочем — суть одно и тоже. Пока ты спал, я перекинулся и восстановил свою настоящую внешность. Вот так я выгляжу на самом деле. А еще — мне за сорок лет, я бывший воин, бывший наемный убийца, бывший монах — жрец, по вашему...в общем — все бывшее. И кто я теперь — не знаю. Впрочем — разве что-то изменилось? Разве я выполнил свою задачу? Мне нужно попасть в Славию и завершить начатое.

— Ты сейчас с кем говорил? — усмехнулся Урхард — я только половину понял. Тебе придется многое мне пояснить, рассказать!

— А надо ли? — хмыкнул Андрей — ради любопытства?

— Ну...и любопытства — тоже — нахмурился Урхард — кроме того, я считаю тебя своим другом, членом своей семьи — почему-то мне казалось, что и ты меня считаешь своим другом. Иначе зачем полез бы за мной в дом негодяя, дрался за меня. А разве друзья скрывают друг от друга правду?

— Бывает и скрывают — криво усмехнулся Андрей — если я что-то и вынес из этой жизни, то это твердое убеждение, что в жизни бывает все. И хватит философских дискуссий — давай-ка поедим, потом отберем те продукты, которые сможем нести на себе, и пойдем в село, к твоим. И там уже будем держать совет — как жить, и что нам делать.

Андрей задумчиво провел рукой по волосам — они были темными, почти жгуче черными. Пропали шрамы — перед Урхардом сидел молодой человек лет двадцати пяти-тридцати, широкоплечий, худощавый, с резкими чертами лица, будто вырубленными топором. Нос с легкой горбинкой указывал на то, что в предках Андрея были донские казаки. Впрочем — откуда Урхарду знать про донских казаков? Если только Андрей расскажет. А он пока не собирался ничего сообщать своему нежданному другу.

— Хорошо выглядишь...для своих лет — усмехнулся Урхард, и закряхтев, сел, опершись руками о землю покрытую толстым ковром из хвойных иголок — так что же с нами случилось? Где наши лошади? Как мы тут оказались? Я помню — ехали, ты чего-то заволновался, а потом...потом ничего не помню. Давай-ка, рассказывай, хватит рожи строить!

— Ну что же, слушай... — Андрей помолчал, внимательно посмотрел в лицо Урхарда и грустно добавил — только потом не говори, что лучше бы я ничего не рассказывал...

* * *

— Лучше бы ты мне ничего не рассказывал! — с чувством выдохнул Урхард и сплюнул, влепив плевок в корень Дерева, выступающий из земли толстенной змеей — только не говори: 'Я же говорил!' Это что, я — скот?! Я животное, прислуживающее этим деревьям, кустам, этому лесу? Как лошадь?!