1940hr

Над городом уже было много пожаров — некоторые из них тушили, сбрасывая воду с пожарных самолётов...

Летящий над ними Грушин услышал в наушниках:

— Товарищи, всем спасибо. Операция закончена. Константинополь наш. Поздравляю с окончанием, всех отличившихся ждут награды и повышения.

В ответ прозвучал стройный хор голосов, "есть!". Штурмовики и правда двинулись обратно на корсику. Путь был неблизкий, но над большой эскадрильей летел топливозаправщик с тремя постоянно выдвинутыми конусами для дозаправки. И топлива в нём было ещё достаточно. Запас топлива у штурмовика был небольшой — всего тонна, десятая часть собственного веса. Перед перелётом разблокировали дополнительные топливные баки в крыльях и расстреляли остаток боезапаса, причём не куда-нибудь, а в море. На всякий случай. После этого штурмовики косяками вились около топливозаправщиков, набрали дополнительно топлива в резервные баки и полетели на Корсику. Домой.

* * *

*

Взятие города ознаменовалось сдачей остатков гарнизона. Турки просто отступали, но наконец последний имевшийся в наличии генерал вышел с переговорами и подписал капитуляцию. Он и ещё двадцать тысяч солдат сложили оружие, большинству из них пришлось оказывать медицинскую помощь. Это уже было учтено и наши госпитали приняли раненых, после окончания лечения их ждёт пинок под зад. Откуда пришли в Византию, туда и уйдут. А тем временем на земле происходил большой-пребольшой совет. В совете принимали участие — лидеры диаспор. Хорошо вооружённого ополчения — греки, курды. И, наконец, прибыл представитель корсики. Это был, конечно же, Иванов. Он прилетел на своём штурмовом вертолёте. Большое совещание проводили в наспех приведённом в порядок президентском дворце. Охраняли их войска ВДВ. Иванов познакомиля со всеми участниками процесса, после чего прошёл за стол переговоров. Курд с Греком уже изрядно поспорили по поводу раздела территории...

— Стоять, — Иванов прервал их пикировку, — Я надеюсь, вы не забыли, кто отвоевал город? Не сомневаюсь, ваша поддержка была значимым вкладом в бой, и тем не менее, мы уничтожили всё грузовое сообщение, системы связи и огромное количество пехоты. Иначе нас бы сейчас перестреляли подтягивающиеся к столице турецкие дивизии. Поэтому вам будет дано то, что было обещано... Курдам будет выделена вся территория на юге турции — по линии границы Мерсин-Кайсери-Унье. Грекам будет отдан о четыреста квадратных километров турецкой земли. Обе стороны получают безусловное право безвозмездного пользования проливами, — прервать Иванова, говорившего на турецком, коий более-менее понимали обе стороны, никто не решился, — И ещё, мы планируем полностью избавить эту территорию от Турок. Товарищи Курды, мы не религиозные фанатики, но чтобы избежать здесь очередной войны, необходимо чётко разграничить — либо Исламский мир, либо Христианский, либо нейтральный. Все мечети и прочие религиозные объекты ислама, будут либо разрушены, либо, если представляют культурную ценность, оставлены в качестве музеев. Я попрошу вас вывезти все ваши религиозные ценности, всё, что вы посчитаете ценным.

— Больше похоже на бегство! — заметил пожилой Курд.

— Возможно. Мы разграничиваем мир чётко, у вас теперь есть довольно большая страна, по размеру как раз соответствующая количеству населения. С выходом к морю, запасами питьевой воды, неплохим климатом, хотя могло быть и лучше...

— Хорошо, — Внезапно сказал Грек, — но вам не кажется, что доля неравноправна? Мы умирали на улицах вместе с вашими солдатами, а нам всего один остров!

Иванов улыбнулся:

— Вы Греки. У вас уже есть Греция, её освобождение от нацистов — лишь вопрос времени. А у Курдов не было своей земли. Не будьте эгоистами. Мы можем отдать вам ещё небольшое количество земли на европейской части нашей территории, в знак признательности. Примерно двадцать-тридцать километров. Так же, довожу до вашего сведения... — он сделал картинную паузу, — что мы временно готовы взять ваши страны под защиту и обеспечить безопасность. Но. У нас и так мало солдат — поэтому предлагаю сформировать из уже имеющихся полков дивизии, вооружим их мы, оружия у нас много.

* * *

*

Руководство Советского Союза было далеко, высшее руководство — тем более, а вот на занятых свежеосваемых землях происходила своя, особая жизнь. Она отличалась — здесь не было войны. Да, среди крестьян многие боялись, что Москву не удержат, но многие поддерживали фронт, большинство же просто жило и работало. Тем более, что работы этой было много, очень много. Как-то сами собой организовались несколько крупных городов вдоль железной дороги, города, через которые поначалу просто вывозили урожай, через которые привозили материалы, в том числе и строительные. На новых землях образовывались крупные торговые города, первый урожай был огромным. По сравнению с прошлыми годами — так точно огромным. Работа кипела, крестьянству дали вдосталь насладиться мелким собственничеством. На полях колосилась рожь, подрастали огурчики и помидорчики, картошка — её было немало, кукуруза — она, к удивлению, росла очень и очень хорошо. Приготовление комбикормов из всех кормовых культур превратилось в мелкий местный бизнес — образовались первые частные производства. Не всё, конечно, было идеальным — первый урожай сорок первого года фактически, гнил. Это уже намеревались использовать пропагандисты, но их вовремя одёрнули. Денег хотели все, ещё больше денег, в связи с войной, хотели абсолютно все, поэтому, казалось бы, жизнь удалась — можно взвинтить цены, некоторые — и вовсе не собирались продавать урожай, который сами съесть точно бы не смогли. Но взвинтить цены не удалось, продавать по госцене никто не хотел, да и за доступную двойную наценку продать — тоже. Хотя по пути следования поездов по трёхпутной железке и образовались центры, в которые свозился урожай, где он уже продавался по доступным ценам. Некоторые к осени, понимая, что не смогут сохранить урожай, спешно от него избавлялись, некоторые — начинали активно отъедаться, факт остаётся фактом...

В общем, жизнь эвакуированного крестьянства была странной. Чем-то на взгляд Сталина они походили на ребёнка в магазине сладостей — когда разрешили брать всё, наелись конфет до опупения, до отвращения, и уже не знали, что происходит — и продавать по госцене жалко, и гниёт же. Кормили скотину — ударными темпами. Поголовье скота, особенно поголовье свиней, росло как на дрожжах — хрюшки, в условиях избытка корма, плодились очень активно, поэтому уже к осени построенных огромных свиноферм не хватало. А свиноферм было немало, они были рассчитаны на миллион двести тысяч голов, и таких было восемь штук. Почти на десять миллионов хрюшек. Отдельные оригиналы активно занялись разведением различной экзотической скотины — под Новым Измалковом начало активно распространяться разведение кроликов, в сотне километров от них, в селе "Светлое" процветал рыбопромысел. Но самая активная торговля была около города "Петербург", вокруг города было несколько заводов, что сделало его промышленным и торговым центром новой целины. Под Витязево стоял высокопроизводительный кирпичный завод. Продукция завода задавала темп строительству и особенности экстерьера — помимо классического красного глиняного кирпича здесь производился основной стройматериал — кирпичи сорта "Тёмный" и "Светлый".

Тёмно-коричневый, аккуратный, с гладкими поверхностями, слегка скруглёнными краями — совсем не похож на те поделки, что делают зэки для строек коммунизма. Кирпич этого завода ценился высоко — особенно два основных его сорта, которые производились на огромной территории, и благодаря высокой механизации — в огромных размерах. Город был построен очень и очень нетипичным для советского союза. Он, по сути, был построен по технологиям и чертежам Иванова, с нуля, при помощи его же материалов и сотрудников. Прежде всего в глаза бросались дороги и дома. Дома выглядели намного аккуратнее, чем в остальной России. Дома в городе были выполнены в единой архитектурной композиции. Хотя и сильно различались, больше всего город был похож на небольшой городок Европы, если бы не одно но — все дома в нём были из кирпича. Фасады — да, украшены, причём весьма умело, кирпич двухцветный, рельефный... Дома, тем не менее, были удивительной внешности и красоты. Не менее симпатичны были улицы города — асфальт поверх бетонных плит, дороги с полной разметкой, тротуары с плиткой, огороженные, большие чугунные красивые фонари, стилизованные под старину, и даже таксофоны, так же весьма стильно выглядящие. Город был построен в рекордные сроки, и в первую очередь — благодаря наличию кирпичного завода, производящего кирпичей примерно столько же, сколько все остальные советские заводы вместе взятые. При этом помимо обычного выпускающий и декоративные кирпичи.

Тон был задан и начались активные торги — для строительства домов приходилось покупать кирпич, а он стоил недёшево. Даже с учётом скидок как переселенцам, единственный путь снизить цену — согласиться на применение архитектуры, то есть — сотрудники администрации сами определяют, как должен выглядеть дом. Зачем? Всем хотелось иметь красивую, уютную, симпатичную деревню, а не нагромождение домов разной степени поганости — поэтому и требовали. Соглашались практически все, и поэтому активно процветало строительство. Профессия, в которой многие крестьяне, уже собравшие урожай, преуспевали — за лето были построены дома, а осень-зима — время их достройки, оснащения, отделки... Благодаря хитрости, удалось добиться того, что хотели добиться изначально — чтобы поселения выглядели Куль-Тур-Но. Не сразу, конечно, что поделать, нельзя сделать культурное поселение с бескультурным населением. А оно так и было — большинство напоминало, как это ни прискорбно признавать, колхозников в смокинге. Вроде бы и сделали всё, что нужно, чтобы поселения были аккуратными и уютными, а результат.... Какой есть результат. Нет культуры совместного проживания в городе, люди откровенно срать хотели на всё, что находится за их забором. Уборка улиц, даже мусор в урны казалось бы не кидают принципиально — только мимо. Эпоха полиэтиленовых упаковок ещё не наступила, поэтому проблемы отходов не было, но всё же, всё же, некоторые проблемы стояли очень остро.

Однако, город, носивший название дореволюционной столицы, удерживался от захламления. Да и в целом, напоминал то, к чему должны стремиться и в деревне — при тех же вводных, город чистый, уютный, улочки тщательно подметаются. Особенным шиком жители города считали парковочные столбики, отделявшие тротуар от автомобильной дороги. Да и автомобилей на такой город было довольно много, хотя большинство из них — грузовики-полуторки. Ну и нескольо тысяч машин "КИМ", которые перед самой войной запустили в серию и до сих пор широко продавали по всему советскому союзу. В Аграрном регионе продавали не простые машины, а работающие на газу — самые популярные, ввиду низкой цены на топливо. Хотя их заправка и представляла некоторые проблемы, и небольшую опасность ввиду низкой культуры использования газовой аппаратуры.

Но, пожалуй, самым необычным тружеником села и города стал поставленный на поток мотороллер. Оно и понятно — машин на всех не хватает, денег крестьянским трудом много не заработаешь. А в селе неожиданную популярность приобрёл двух и трёхколёсный транспорт. Начать хотя бы с того, что их моторы были практически идентичны моторам мотоблоков — большая часть деталей взаимозаменяема, то есть обслуживание — дешёвое.

Особую популярность приобрели самодельные, или полусамодельные варианты. Ушлые крестьяне ещё когда им выдавали мотоблоки, умудрялись сэкономить и получить в своё распоряжение двигатель, а дальше — дело техники. Два или четыре колеса, без сцепления, сваренная грубо из труб рама — вот и получался простой и предельно надёжный внедорожный мото или квадроцикл. Потом их стали выпускать серийно, под маркой мотовездеходов. Квадроциклы начали расползаться по селу — стоили они намного дешевле машины, при этом имели прекрасную проходимость в любую погоду, только по снегу не ездили, а так... К тому же такая устойчивость и хорошая тяга — крестьянам понравилась, потому как к ним подходили автомобильные прицепы, так же массово выпускавшиеся промышленностью. Тракторные уже не потянут, а автомобильный — на пониженной передаче даже с максимальным грузом. И ничего.

Естественно, обзавестись подобным транспортом хотели многие, поэтому были вынуждены продавать весь урожай, за редким-редким исключением тех, у кого с собой имелось приличное количество денег. Лучше всего жили те, кто вложился в покупку трактора — работа с его помощью была попроще, вернее, физически проще. Хотя большая часть, как уже упоминалось, культуры труда не имела и готова была пахать хоть на лошадях, среди выселенных было много неграмотных — тех, кто едва ли мог освоить любую технику.

И тем не менее, несмотря на явное недовольство со стороны партийных органов, в городах продавались и работали тракторы. На строительстве домов обычно участвовало много различной техники, но в дальнейшей сельскохозяйственной деятельности — участвовали тракторы. Самой распространённой машиной был трактор М-52. Вид он имел моднявый, по сравнению с самым распространённым "универсалом" — так особенно. Скруглённая решётка радиатора спереди, мощный дизельный двигатель и приличная тяга — чуть больше тонны. Про закрытую и почти герметичную кабину и говорить нечего — это была роскошь, доселе доступная только некоторой технике, но не сельскохозяйственным тракторам, работа которых приходилась на относительно тёплые времена года. На этот же трактор постоянно точили зуб военные — мобилизовать такую технику им хотелось ну очень — по качествам трактор не уступал будущему МТЗ-80. По конструкции был просто рекордсменом по части надёжности — немногие трактористы, которые уже набили руку на Универсале, пересели на новую машину с невероятным удовольствием. Чтобы вывести из строя М-52 нужно было очень сильно постараться. Конструкция и правда была дубовая, металла, как и сложных деталей, не жалели.

В целом, можно было сказать, что жизнь в осваиваемых территориях бурно кипела и ни на секунду не прерывалась. Далёкий гром войны доходил и до этих территорий — в виде постоянно едущих по железной дороге длинных поездов по пятьсот-тысяче вагонов с бронетехникой и военными грузами. Поезда летели на приличной скорости, с утра до ночи, каждые полчаса проходили огромные составы, везущие в москву новую артиллерию. Иногда вместе с такими поездами, вставшими на дозаправку, уезжали местные юноши — желающие постоять за родину. Но таких было немного. Всё-таки война давала возможности подняться, причём подняться очень высоко. Или сложить голову, что более вероятно, русская рулетка с пятью пулями в барабане.

Вместе с одним из таких поездов и отъехало две сотни юношей, решивших выбиться в люди, подписавших с Армией контракт, теперь уже.

* * *

Сколько их было, поездов, едущих в москву? С одного из таких военных составов сошли добровольцы, которых встретили отнюдь не хлебом-солью. Прямо на грузовой станции их практически пинками выгнали из вагонов и увели как можно быстрее от поезда — ещё бы, скоро здесь будет столпотворение. Чтобы разгрузить состав длинной в четырнадцать километров нужны тысячи людей и работа нескольких сортировочных станций. В голове состава ехали танки, снаряды — в хвосте. Тянули состав восемь газотурбовозов на газовом топливе, две четырёхсекционных системы. Главное для них, конечно же, разогнать эту махину, а дальше можно было поддерживать обороты турбин весь путь постоянными...