— М-да уж... Я тоже пришел к выводу, что Уитмор невиновен, хотя и другим путем.
Ворон смахнул со стекла копье, занес палец и задумался: как бы это изобразить?
— Мертвый грей? — спросил Рыжий. — Нарисуйте летучую мышь со стрелой...
— Так ты и о нем знаешь?!
— Еще бы! Я же осматривал все трупы в поезде и около. Видал и северянина — как не видать?
— Что же не вписал его в дело?
— Так ведь он к делу не относится. Мы, как увидели его, сначала жутко всполошились: отравленные гвардейцы, украденные Предметы — и рядом северянин! А намедни Ориджин занял дворец. Подумали было, Предметы тоже он стянул. От этого прохвоста всего можно ожидать!..
Марк тревожно глянул в сторону Деда, но тот как будто дремал, пыхтя в усы.
— А потом я осмотрел грея и успокоился. На теле трупные пятна аж светились. Парняга помер за день до отправления поезда. Пожалуй, что в первые же часы, как северяне явились в столицу. Позже нам довелось поговорить с парочкой кайров, они сообщили: машинист с помощником в том поезде были не ихние, северные, а из другой земли — не то путевцы, не то шейландцы. Вот и струсили, дезертировали. Попутно зарезали грея, что за ними присматривал.
— А зачем спрятали тело?
— Может, хотели время выиграть. Если в тягач зайдет кто другой из северян, так хоть не сразу заметит неладное.
— Допустим...
Марк снова задумался, упершись лбом в окно. От его дыхания изморозь уже почти истаяла, лишь тонкая лента узоров окаймляла круглое стекло.
— Бросьте вы, чиф, — Рыжий хлопнул его по плечу. — Дело-то ясное. Бургомистр имел среди знакомых банду. Плох тот градоначальник, кто не знает изнанки своего города. Когда Ориджин атаковал, бургомистр понял, что получил шанс. Позвал главаря, вместе все спланировали — и провернули дело. Предметы теперь в Дарквотере, в сундуках барона Эшера.
— Зачем же герцог поручил мне это следствие?
— Он лелеет надежду, что, может, все-таки не Эшер виноват. А почему? Да потому, что Эшера сам же герцог и упустил! Нужно было сначала арестовать бургомистра, а потом сместить с должности. Герцог сглупил — сделал наоборот. Сперва сместил Эшера, тот заподозрил неладное и сбежал. Если окажется, что бургомистр невиновен, то герцогу выйдет вроде как утешение. Вот он и надеется, да только зря.
— Эшер теперь в Дарквотере?
— По крайней мере, сел на шхуну, идущую туда. А в Дарквотере, чиф, правит Леди-во-Тьме — тетка Адриана, несгибаемая старуха. Она Ориджина на дух не переносит. Хрена лысого она ему позволит кого-нибудь искать в своих землях.
— Вот только политике меня не учи! Я в этом получше тебя.
— Простите, чиф...
Рыжий постарался замять неловкость и сменил тему.
— Я, конечно, не против покататься за казенный счет, но все же любопытно... Скажите, чиф: почему мы в поезде?
Вагон как раз тряхнуло на неудачном стыке рельс, зазвенел чайный сервиз на столике.
— Я хотел побеседовать с тобой, но еще и посетить одно местечко.
Марк вывел пальцем извилистую речушку и мостик через нее.
— Два бандита сошли с поезда у моста через Змейку и сорвали провода. Вот в этом и есть последняя странность.
— Никакой странности, чиф! Все проверено, имеются свидетели. Там недалеко хутор — из него поверх деревьев видели, как пара молодчиков лазала по столбам. Хуторяне пришли поглядеть, но нашли только застрявший поезд погони и злых, как черти, гвардейцев. Поезд похитителей давно уехал, диверсанты ускакали.
— Зачем?
— Как — зачем? Проводов нет — поезд не пройдет — никто не догонит бандитов! Очевидно же!
— Другое "зачем", Рыжий. Зачем диверсанты уехали на лошадях? Почему не сели обратно в поезд?
— Э...
Помощник только крякнул. Впервые за время беседы не нашел ответа. Марк заметил, как насторожился Внучок, и как едва заметно приоткрыл глаз Дед.
— Банду не нашли в Надежде, — сказал Ворон, — поскольку там твердый грунт, на котором не видно следов. Побережье Крайнего Моря — одно из самых засушливых мест на свете. Лишь несколько раз в год капает дождь... Однако ведь имелся шанс, что он пройдет как раз в день похищения. И следы будут видны, и первый же надеждинский отряд сцапает бандитов... Так вот, я думаю: на месте похитителей поставил бы на погоду или людскую глупость?
— Чиф?..
— Несколько раз за год, но дождь все же бывает в Надежде. А люди глупы всегда. Вторая ставка будет вернее.
Меч — 2
Странная процессия двигалась по улицам Лоувилля — с расстояния напоминала карнавал. Впереди вышагивала шестерка всадников с копьями, в тулупах и высоких полированных шлемах. За ними катили три больших гербовых фургона. На козлах каждого восседал чертовски важный возница, нахохленный, как воробей. Рядом с возницей находился стрелок, держа на коленях арбалет, еще пара стрелков сидела на запятках. При каждом фургоне имелось еще по три человека в шубах. Они звучно тарабанили в двери домов, входили внутрь, спустя недолгое время выходили и перемещались к следующему дому. Один из этих всегда держал подмышкой увесистую книгу, другой — мешок за плечами. При выходе из дома в мешке что-то звенело; человек высыпал содержимое в фургон и налегке вбегал в следующий дом. От этой суеты, от визитов в натопленные дома пешие раскраснелись, взопрели. Под их распахнутыми шубами виднелись темно-синие камзолы. В арьергарде, за фургонами, клацала подковами дюжина всадников, а за ними, отставая на сотню футов, брела нестройная толпа горожан.
Джо долго смотрел на все это и никак не мог взять в толк: что происходит? Горожане высыпали на улицы — наверное, праздник. Конники при параде, фургоны с гербами да флажками — тоже как на празднике. Но лица у людей не больно-то веселые: всадники угрюмы и скучливы — при деле; горожане — какие-то растерянные, хмурые. А эти, в мундирах и шубах, явно выносят что-то из домов...
Десятник Билли, бывший в разведке вместе с Джо, выдвинул догадку:
— Видать, собирают средства на доброе дело. В городе несчастье — случился пожар или рухнула стена. Вот молодцы — всем миром скинулись!
— Больно мрачны они для добрых дел, — отметил Весельчак. — Я думаю, помер кто-то важный. Все жертвуют на похороны да поминки.
— А я думаю, — сказал Лосось, — это процентщики собирают долги. Ведь если люди жертвуют, то добровольно, правда?.. А здесь оно как-то все шероховато...
Верно: в домах, куда врывались мундиры, слышалась гулкая возня. Вот раздался треск дерева, звон битой посуды; трое мундиров вышли, неся заветный мешок, а за ними на улицу вывалил хозяин дома. Он гнулся в пояснице, будто от удара под дых, и хрипел что-то. Крайний мундир обернулся и замахнулся дубинкой, битый хозяин поспешно скрылся в дверях, мундир хохотнул.
— Бродяга, — спросил Билли, — ты ж городской, знаешь ихние порядки... Скажи, что оно такое?
— Будто сами не видите, — пожал плечами бывший пивовар.
Пятеро разведчиков стояли на площади, к которой приближалась процессия. Чтобы особенно не притягивать взглядов, они купили по кружке горячего вина — мол, стоим себе, пьем, обычное дело. Но даже без вина на них никто бы и не глянул: внимание горожан целиком поглощали мундиры с фургонами. В близости от разведчиков собралась группа из пары дюжин человек — видимо, жителей площади. С тревогою они наблюдали, как фургоны ползут к их домам.
— Сколько ж можно!.. — говорил один. — Трех недель не прошло!..
— У меня цеховая льгота, — тихо твердил другой. — Так им и скажу: цеховая льгота, подписана лично бургомистром. Я им бумагу покажу.
— Срать им на льготу, а бумагой подтереться, — ответил кто-то.
Еще один чуть не плакал:
— Как жить-то?.. Четверо детишек у меня... И так кормить нечем, а теперь-то что?..
— Разбойники!.. — воскликнула женщина.
Тут Джо отметил: а женщин-то на площади раз, два — обчелся. Смотрят в окна, не отлипая от стекол, но на улице — сплошь мужчины.
Угрюмый карнавал уже выезжал на площадь. Всадники разъехались клином, расчищая просеку для процессии. Первый фургон вместе с троицей мундиров замаячил на площади, а головной всадник рявкнул:
— Слушай указ!
Горожане притихли.
— Министерством налогов и сборов ее императорского величества — постановлено! По насущной государственной необходимости, для преодоления последствий войны, провести — сбор подати наперед! Всякий взрослый житель Земель Короны в счет месяца апреля обязан уплатить подать размером — три десятины от обыкновенного дохода! К сбору приступить — немедленно!
— Три десятины?.. — выдохнул кто-то. — Боги святые, это ж грабеж! Откуда столько?!
— Постановлено Короной! — громыхнул конник. — Р-разойтись по домам! Подготовиться к сбору!
— В гроб загоняете... — простонал из толпы тот, плаксивый. — У меня детишек четверо...
— Наблюдается недовольство? — спросил мундир с учетной книгой подмышкой.
Он обращался ко всадникам. Двое из них двинули коней в группу мещан. Люди невольно раздались в стороны, лошади рассекли толпу, будто нож — головку сыра, и выкроили ломоть: жалкий отец четверых и пара невезучих, что стояли рядом с ним.
— Недовольные? — рыкнул с высоты всадник и, не дожидаясь ответа, стукнул мещанина тупым концом копья.
Тот упал навзничь, остальные двое бросились в стороны, но всадники свалили их ударами по ногам. Не торопясь, со знанием дела избили лежащих древками. Горожане остались на мостовой, корчась от боли. Конник объявил:
— Среди горожан Лоувилля недовольство отсутствует. Указ зачитан и прослушан. Приступаем к выполнению.
Другой крикнул оставшимся мещанам:
— Чего уставились?! По домам!
Они молча потянулись к своим жилищам.
— Надо вмешаться!.. — шепнул Лосось. — Зверство же!
— Ох, вмешаемся, — буркнул Весельчак. — Прямиком в земельку...
— Мы ж за справедливость, — сказал капрал Билли. — Должны что-то сделать!
Прежний Джо уже бы вмешался. В земельку или нет — это потом узнается, а для начала свалил бы на мостовую ближнюю пару всадников, у одного бы отнял щит, закрылся от стрелка из фургона. И все это — раньше, чем мундиры хоть что-то смекнули! Прежний Джо не устоял бы на месте — так бы жгло его изнутри праведным огнем!.. Нынешний стоял. Отгорело в нем... Только глянул на Бродягу — тот командир разведки, вот пусть и решает.
— Кто такие? — надвинулся на них крикливый всадник.
Бродяга развел руками:
— Нездешние. Путники.
— Тогда черт с вами.
Разведчики остались среди площади — с кружками вина, как и были. Мещан уже не было — все скрылись в домах. Та толпа, что следовала за сборщиками, остановилась на улице — путь ей перекрыл конный арьергард. Площадью завладели сборщики в мундирах. Расставив фургоны по трем сторонам от фонтана, они поделили меж собою дома и принялись за дело. Распахнулись первые двери, зашумела возня в жилищах первых жертв. Судя по звукам, сборщики не вели никаких переговоров, просто вскрывали подряд все шкафы, ящики, кладовки и выгребали все ценное.
— Как они отмеряют три десятины?.. — шепотом спросил Лосось.
— Никак, — ответил Джо.
Четверо путевцев были потрясены. Все они выросли в селах и никогда не видели подобного. Лорд, владеющий деревней, не присылал воинов за оброком. Он знал, сколько причитается с каждого двора, и крестьяне знали. Сами привозили лорду оброк — раз в сезон, а не дважды в месяц, как здесь! И в мирное время никто не выгребал из закромов все подчистую! Такой грабеж устраивали только армейские фуражиры... Но война же кончилась, верно?
— Ну и порядки у них в городе! — выронил Билли.
— Не хочу быть мещанином, — буркнул Весельчак.
А вот Бродяга — бывший горожанин, пивовар — кое-что понимал в происходящем. Во всяком случае, он один не выглядел ошеломленным. Напротив, некой хмурой уверенностью дышала его поза. Уже не впервые Джо подумал: где-то я встречал этого парня. Он был вот так же уверен в себе. Имя вылетело из головы, лицо забылось, но осталась эта ровная уверенность.
— Эй, ты куда это?..
Бродяга двинулся с места и подошел к главному всаднику:
— Уважаемый, позволь спросить.
— Чего?..
Тот уставился на Бродягу с этаким брезгливым удивлением — будто на говорящую жабу.
— Ты давеча зачитывал указ. Могу я увидеть бумагу?
— Чего-о?! — брезгливости стало меньше, к удивленью прибавился гнев. — Что себе позволяешь?!
— Ты сказал, — пояснил Бродяга, — что проводишь сбор именем Короны. Значит, под копией указа должна стоять подпись владычицы или ее ответственного секретаря. Вот и хочу взглянуть, есть она там или нет.
— Умник нашелся?!
— Умнику ли, дураку ли, а ты обязан предъявить по требованию.
— Значит, недовольный!
Всадник ударил Бродягу древком.
Всякий толковый воин знает: не наноси одинаковый удар дважды подряд. Что из этого выйдет? А вот что. Бродяга хорошо запомнил, каким путем падало древко на голову того мещанина. И сделал полшага в сторону, и ухватил конец копья, и дернул. Копье вылетело из руки всадника, а в следующий миг нацелилось жалом в его же шею.
— Указ, — потребовал Бродяга.
— Ба... бэ... — пробулькал всадник.
— Что там у тебя? Недовольство?!
Двое других направили коней к группе разведчиков. Капрал Билли шагнул им навстречу:
— Мы за справедливость! Покажите бумагу, что вы не разбойники, а люди владычицы!
Из ближнего дома как раз вышла тройка мундиров. Главный — тот, с учетной книгой, — услышал крики, окинул взглядом площадь и прогундосил:
— Недовольных указом быть не должно. Недовольство есть признак бунта.
Конники опустили копья, арбалетчики в фургоне заскрипели тетивами. Всадников было шестеро (не считая той дюжины, что стояла заслоном); стрелков — девять. То бишь, пятнадцать экипированных воинов против пятерых разведчиков, вооруженных лишь кинжалами. Прежний Джо расправил бы плечи пошире и рявкнул во весь голос: "Вы — шваль, не солдаты. Всю жизнь били только безоружных. А я — гвардеец герцогини Альмера, пехотинец Эрвина Ориджина! Убирайтесь, пока целы!" Нынешний молча стоял и ждал, пока Бродяга скажет: "Простите, уважаемые, погорячился, черт с этим указом..." А всадник с копьем был все ближе, и нынешний Джо все же чувствовал крохотный, свечной огонек в груди. Вот если этот дурак доскачет прежде, чем Бродяга пойдет на попятную... Вот если...
— Р-разбойники! — офицерским голосом отчеканил Бродяга.
И верховой дурак на всем скаку налетел на Джо. А Джо прыгнул в сторону, крутанулся, выхватил руку из-под плаща и — кинжалом по конской ляжке. С треском разряда лошадь споткнулась, всадник вылетел из седла, грохнулся о мраморный фонтан. Другой атаковал Билли — но капрал распахнул плащ, став подобием гигантского нетопыря, и дико заорал:
— А-ааааа тварюга-аааа!
Боевой жеребец растоптал бы его, но этот конь сроду не видел боев, как и всадник! Конь испугался и шатнулся в сторону, столкнулся с третьим всадником. Человек полетел кубарем...
— Расстреляйте их! — крикнул мундир.
Джо, Билли, Лосось присели за мраморный постамент фонтана. Бродяга остался единственной целью, и арбалетчики сдуру пальнули в него. Он прыгнул. Назначенные ему болты прошили первого, обезоруженного конника. Кровь брызнула ручьями, кто-то завизжал. Джо подхватил щит поверженного врага и зашагал к троице синих мундиров. Звякнул арбалет, второй. Один промазал, второй пробил щит, но только чиркнул по плечу. Первый мундир замахнулся дубинкой — Джо подсел и ободом щита сломал ему челюсть. Второй ударил сбоку — захрустели ребра, но Джо развернулся и пнул его в пах. Третий — с учетной книгой — бросился бежать, вопя:
