— Как и ты — в моем. Береги себя, Марианна, я же знаю, что ты любишь впутываться в глобальные политические игры. И отговаривать не стану. Прошу лишь — будь осторожна.
— Как всегда. Хотя и странно слышать это от бродячего наемника, спасающего принцесс. Ну да ладно. Я буду осторожна, лишь бы ты не беспокоился.
— Помни. Ты обещала.
Глэдис, с остальными обменявшаяся только кивками, когда с ней поравнялся Джошуа, негромко сказала:
— Верь тому, что видел. Это все равно правда.
— Да, я знаю, — ответил он. — Спасибо тебе.
— Поблагодаришь потом, когда спасешь свою ненаглядную принцессу, — буркнула ученица и поскакала вслед за удалявшимися мэтрессами.
Когда Джошуа подъехал к отряду, они двинулись вслед за рвущимся вперед тетеревом.
— Чем меньше магов, тем дальше неприятности, — резюмировала Майриэль, но особой поддержки не нашла и развивать тему не стала.
Поехали по дороге, огибающей город с запада. Оживленностью движения она могла поспорить с основной. Маршрут их крылатого похитителя казался странным. В чем был смысл тайно нападать на кортеж в безлюдном месте и уничтожать всех, кто мог об этом рассказать, а потом запросто летать среди бела дня над головами обывателей?
Дабы не ломать головы, большинство удовлетворилось гипотезой мэтра Гаренцворта, предположившего, что без заклинаний невидимости здесь не обошлось.
Теперь, когда чародейки покинули их, ничто не мешало лошадям перейти на рысь, наверстывая упущенное время.
Они скакали весь остаток дня, общий азарт так захватил всех, что вопрос об остановках даже не поднимался. Плюсом было, несомненно, немалое расстояние, которое успели преодолеть. Минусом — пара-тройка презентабельного вида харчевен, оставленных в стороне.
Пейзаж к вечеру снова изменился, расстояние между деревнями увеличилось, а количество встречных путников сократилось. Когда солнце склонилось к горизонту, они обнаружили, что не только не свернули с дороги, но оказались на пустынном отрезке пути. Последняя деревенька — три дома и полуразвалившееся святилище — осталась милях в десяти позади, а впереди ничего, похожего на кров, не предвиделось.
Они уже готовы были свернуть во все ближе подступающий к дороге лес и заночевать там, что после вчерашних возлияний и мягкой постели под нормальной крышей было совсем не так уж привлекательно, когда впереди в сумерках засветились огоньки, а через несколько минут показалась низкая крыша приземистого трактира.
Похоже, к клыкастым свиньям трактирщики Римайна питали особую слабость, потому что заведение называлось "Уставший вепрь". Здешний был поменьше, никуда не бежал, а мирно спал у внушительной кружки пенящегося пива.
Паки зашел внутрь и, через некоторое время вернувшись, доложил, что никаких подозрительных личностей не обнаружено, хотя народу и немало.
— Я бы заночевал в лесу, — сказал Кай. — Хотя, может, это и перестраховка.
Остальные были скорее за ночевку под крышей, особенно учитывая, что с востока шел фронт хмурых туч, обещавших к полуночи разразиться неслабым ливнем. Вымокнуть до нитки никому не улыбалось, и Кай не стал настаивать.
Трактир был непрезентабельный, но крепкий — низкое здание об одном этаже, но с большим количеством пристроек. Конюшня оказалась вместительной, но почти полностью забитой. Судя по гулу голосов, внутри таверны также не хватало места.
Снабдив мальчишку-конюха медяком и ценными указаниями, отряд вошел внутрь. Вещи забрали с собой. Все-таки не город, да и гоняться впотьмах за любителями срезать чужие сумки с седел не было никакой охоты.
Внутри оказалось тепло, пахло пивом, потом и жареным луком.
Публика состояла в основном из мастеровых и крестьян, застигнутых ночью на полпути туда или обратно. Была тут и пара бродячих менестрелей, что-то тренькавших у очага и требовавших за это бесплатной похлебки от благодарных слушателей. Был и десяток графских стражников из дорожного патруля, шумно поглощавших барашка за самым большим и крепким столом. Последние, впрочем, к вновь прибывшим интереса не проявили.
Не вызвав никакого ажиотажа, они выбрали место в углу, подальше от чадящих факелов, но не там, где было совсем уж темно. К тому же с этого места прекрасно просматривалась входная дверь.
Бутылочный тетерев примостился над их головами, беспокойно оглядывая трактир.
Хозяин подошел, вытирая о засаленный фартук руки, и поинтересовался заказом. Был он пузат, усат и вполне доволен собой. Похоже, трактир на отшибе имел неплохие барыши из-за своего спорного на первый взгляд местоположения.
Пища была небогатой, но сытной, и, получив аванс за ужин и часть платы за аренду трех еще не занятых комнат, хозяин удалился, обещая вскорости предоставить взыскательным гостям свое лучшее пиво.
И не обманул. Пиво принесли почти сразу. Из достоинств, правда, у него имелась только температура — оно было прохладным после подвала. По вкусу же даже до Ральфова пойла напиток дотягивал с трудом.
За пивом последовал говяжий суп, на удивление оказавшийся весьма вкусным. Настолько, что все потребовали добавки, даже Майриэль не стала ехидно высказываться, а просто присоединилась к большинству.
— И не удивляйтесь, господа хорошие, — хозяин принял похвалы как должное, — мой суп знаменит на всю округу, недаром все знатоки стремятся угощаться именно у меня. Лучшее мясо от Ральфа из Горжа и древний рецепт моей прабабки делают суп непревзойденным! Прикажу подать вам еще и сметаны, чтобы вы смогли по-настоящему его распробовать.
— Еще бы и пиво ты покупал у мастера под стать Ральфу, — остудила его пыл Майриэль, но Кай снял тень обиды парой монет, и вскоре крынка со сметаной уже заняла почетное место рядом с круглыми хлебами и огромным новым горшком с супом. Немного спустя сюда же добавилось пиво, и было оно неожиданно хорошим.
— Вот они — небольшие чудеса долгих странствий, — сказала лучница. — В таком жалком заведении такие неплохие вкусности.
— Я бы сказал, что чудес пока хватит, — отозвался Кай. — Вчерашних ритуалов и изумрудных дыропровалов мне вполне достаточно на ближайшую пару лет. Хорошо бы дракон оказался единственным волшебством, с которым нам предстоит разобраться. А еще лучше, если бы он спокойно дрых в своей пещере, а принцесса томилась бы в какой-нибудь легко взламываемой башне.
— Паки тоже так хочет, — признался Паки.
— Мечтатели, — сказала Майриэль. — Все бы вам фантазировать. Уверяю вас, мы впутались в самую что ни на есть магическую магию, и мое чутье говорит, что она нам еще крепко прищемит хвост. А когда мое чутье нас подводило?
— Ну...
— Не считая Торошской засечи, конечно.
— Тогда никогда.
— То-то же. Да и Рамил, уверена, со мной согласен. Верно, Рамил?
Мэтр Гаренцворт, что-то увлеченно записывавший в толстый блокнот, обернутый в черную кожу, рассеянно кивнул:
— Несомненно.
— Вот! Ну а что скажешь ты, Джошуа?
— Не вижу смысла подтверждать очевидное. Магия пропитала всю эту историю.
— Экие мы важные. Поякшался со старушками-чаровницами и возомнил себя знатоком жизни.
— Вовсе нет, — смутился младший мэтр, — да и не старушки они...
— Еще какие, уж поверь мне! Вы, люди, эмоционально не готовы к долгой жизни. Ваша участь — гореть ярко и коротко. Если вы живете больше положенного срока, вы попросту сходите с ума. Не сразу, но неизменно.
— Это спорное суждение. По крайней мере для умов, продвинутых и развитых постоянным самосовершенствованием, время — это друг.
— Не смотри на Рамила, он исключение, подтверждающее правило, да он не так уж и стар для человека.
— Если бы я не знал тебя, — вставил Кай, — я бы решил, что ты завидуешь жалким смертным, претендующим на вашу монополию на бесконечную жизнь.
— И был бы не прав. Старший народ к такому предназначен самой природой, а ваши игры с мирозданием — лишь дань тщеславию и спеси.
— И опять мы во всем виноваты, — вздохнул Кай.
— Скажи, что я не права.
— Разве это что-то изменит?
— А ты попробуй.
— А смысл? Нам не переубедить друг друга, только разозлимся понапрасну. Лучше ответь, какой срок ты считаешь оптимальным для того, чтобы человек в твоих глазах не слыл опасным и скрывающим прогрессирующее безумие?
— Лет сто, наверное.
— То бишь время, нужное обычному эльфу, чтобы начать считаться более или менее самостоятельным?
— Примерно.
— Паки бы сказал, — сказал Паки, — что и в сто лет эльфы совсем не взрослые. Да и люди из народа Атрани жили больше обычного. Если Паки не путает.
— Ну да. Последняя земля, — фыркнула лучница. — Любимая сказка ваших завоевателей о великом народе, великой империи и ее великом и монументальном крахе.
— И Паки помнит, что жили атранийцы много дольше простых людей.
— Но не дольше дворфов, как мне припоминается. Лет двести — двести пятьдесят, — сообщил Кай.
— Ага, а то, что ваши долгожители прогневили своими деяниями ваших богов и те забрали их земли и вынудили спасаться бегством, конечно же не говорит о том, что с головами у них было не все в порядке. Да и долго они вроде как не прожили. Вымерли естественным путем. Преследуемые своими же родичами, завидовавшими их стати, силе и долгой жизни.
— Последним, как мне помнится, был Риан Меч Лета, король-наемник, — сказал Кай. — И он, будучи презренным смертным, верный союзническим клятвам, защищал Древо Лета от полчищ харагов и гройландцев. Бился плечом к плечу со старшим народом. Да. Видимо, ты права, долгая жизнь вредит людскому рассудку.
— Ладно. Пепел с вами, напали на бедную девушку втроем! Не дуйся, Кай, я совсем не хотела обидеть твою подружку. И все равно вы меня не убедили.
— Кто бы сомневался. Ты у нас тверда, как скала.
— Как каменное дерево, — польстил Паки.
— Да ну вас! Еще и Риана вспомнили. Единственный приличный людской правитель, да и того прибили. Народу Весеннего Древа это было особенно тяжело. Мы всегда дружили с летними, а войска короля-наемника оберегали наши северные границы. После его гибели и уничтожения остатков армии мы остались без защиты. У нас оттяпали здоровенный кусок, и даже по мирным договорам вернули хорошо если треть.
— Все народы потеряли что-то в те смутные времена, — сказал мэтр Гаренцворт и снова погрузился в свои записи.
— К демонам грустные темы, — изрекла лучница. — Рамил, лучше скажи, долго ли нам еще переться за твоей чудо-птицей?
— Я не дам точного прогноза.
— И все же?
— Будь это обычное заклинание, я бы сказал, что, судя по убыванию массы, мы в трех-четырех днях пути от нашей цели. Но, учитывая, что это неизвестный вид с неизвестными возможностями, погрешность может составить от дня до недели.
— Да еще и с конкурентами на плечах, — сказал Кай.
Словно дожидаясь его слов, за спиной командира наемников возникла фигура.
— Какие люди! — просипел над ними незнакомый голос.
За разговором Джошуа не заметил, что в трактир заглядывал таборит из бродяжьего народа и, осмотрев зал, исчез. А потом дверь отворилась, и три фигуры ступили под неверный свет. Они стремительно подошли к столу наемников и остановились в ожидании.
Их предводитель, явно довольный собой, произнес:
— Какая неожиданная встреча.
Джошуа заметил, как напряглась Майриэль. Как чуть отставил прочь миску с супом Паки. Как сошла с губ мэтра Гаренцворта благостная полуулыбка. Только Кай никак не прореагировал на подошедшего сзади. Разве что слегка повернул в его сторону спокойное лицо. Ложка в руке предводителя наемников неторопливо размешивала сметану в супе.
— И тебе привет, Рик, — сказал Кай.
Сизый Рик был невысок. Выше среднего дворфа, но ниже среднего человека. Типичный представитель своего народа, некоторыми исследователями считавшегося одной из выродившихся ветвей ушедших. Тонкий, жилистый, немного сутулый. Широкий плоский нос, тонкие скулы, угольно-черные глаза. На смуглой коже лица выделялась только нижняя часть носа — она была темно-красной, словно у хронического алкоголика. Видимо, от нее и пошло его прозвище.
За спиной Рика стояли двое его таборитов — хищного вида, вооруженные до зубов. Остальные полторы дюжины, вошедшие чуть погодя, уже располагались за столами. Заказывали выпивку. Громко и требовательно.
На них косились с неодобрением и опаской. Но их оказалось много, они были вооружены и никого особо не задирали. Так что графские стражники делать ничего не собирались.
Табориты как на подбор щеголяли кожаными куртками и кольчугами. Был среди них один, предпочитавший теплый плащ с капюшоном, который не снял и в помещении. Несомненно шаман. На поясе у него, изгибаясь витыми рогами степного тура, висел бубен с погремушками из чьих-то костяшек. Младший мэтр предпочитал думать, что на их изготовление пошли какие-нибудь другие, не людские, эльфийские, дворфские или халфлингские фаланги, хотя верилось с трудом.
— Проездом в наших краях? — спросил меж тем Рик.
— По делам. Не слышал, чтобы эти края стали вашими.
— Для бродяги весь мир — дом, Кай, тебе ли не знать. А что за дела, не расскажете? Быть может, я даже смогу помочь.
— Не расскажем.
— Даже по старой дружбе?
— Даже по ней. Хотя не припомню, чтобы мы сильно дружили.
— Действительно? Жаль. Встреча старых друзей, ах, прости, не таких уж друзей, после долгой разлуки...
— Мы не всегда получаем то, чего ожидаем, — философски изрек Кай, добавляя в свою тарелку соли и перца.
— Помню-помню. Эту же фразу ты сказал мне тогда на холме. А ведь нас тогда было тоже немного больше. Ну да ладно, дело прошлое. Я вижу, вы все так же куролесите вместе? Какая интересная у вас птаха, мэтр Гаренцворт. Никогда не думал, что вы любитель пернатых.
— Все мы меняемся, господин Рожж.
— Тут не поспоришь, мэтр Гаренцворт. Все мы меняемся, вот я, например, уже третий сезон не вешаю на свои пики ни одной новой головы. И вовсе не потому, что нет кандидатов, просто мне кажется, я уже перерос этот период. А трофеи таскаю так, из ностальгических побуждений.
— Боги вам судьи, господин Рожж, по мне — это все равно мерзко.
— Всегда уважал вас за прямоту, мэтр. И тебе привет, Паки-молчун. Все еще тратишь время с этой компанией? Не желаешь отведать действительно интересной жизни? Если ты передумал, то самое время принять мое предложение.
— Паки ты не нравишься, — сказал Паки.
— Что ж, хозяин — барин. Но потом не просись — не возьму. О, Майриэль, здравствуй, звезда моя! Ты, как всегда, прекрасна и до сих пор жива!
— Ты тоже, смотрю, пока жив, Рик. И все так же выглядишь, как дерьмо.
Таборит обиженно поцокал языком.
— Как всегда, сама любезность. А ведь я искренне рад, что не пустил тебе тогда кровь, искренне рад.
— Ну так можно ведь и продолжить, — ухмыльнулась лучница. Узкий клинок лег на стол. — Можем выйти на свежий воздух. Уверяю, после этого ты уже ничему радоваться не будешь.
— Не хотелось бы портить такой прекрасный вечер. Кишки и грязь плохо сказываются на моем аппетите.
— А на моем — прямо-таки отлично.
— Тебе еще что-то нужно, Рик? — вмешался Кай. — Или позволишь нам доужинать своей компанией? Твои, я смотрю, тебя заждались.
