— Ты понял, что тебе предложил Иерарх Ордена? — прикрикнул магистр на халдея.
Диктатору не понравилось, что он перебил его, но зато порадовался тому: разбойник внял им обоим.
— Землю грызть буду, а послужу Ордену верой и правдой!
— Так уж верой и правдой послужишь? — мгновенно уличил магистр в обмане халдея.
— А за тугую мошну — и не одну набитую монетами? — знал диктатор, на что подцепить Хвата. — И потом, кто-то мне что-то заикался о мести? А месть — дело чести!
— Это всё в корне меняет, сир! — осознал Хват, о ком с ним повёл речь диктатор — чья именно голова понадобилась Иерарху Ордена. — Я сделаю это бесплатно для вас, но вот ребятам при мне потребуется достойная оплата!
— Получишь всё, разбойник, что заслужил, — снова влез магистр.
На том и сошлись.
— Созывай всех халдеев, какие прячутся по Северину! Каждому, кто примкнёт к тебе, обещай по две монеты сразу и ещё по три по возвращении — кто вернётся живым, а и мёртвым заплатим, если у них имеются семьи или дальние родственники!
— А коль такого народа наберётся много, сир?
— Чем больше, тем лучше, Хват!
— Понял, сир! Я всё понял!
— Не уверен, — взял слово магистр. — Тех, кто не умеет ратиться, неча и тащить сюда! Я обмана не потерплю, и каждого проверю самолично! И если выявлю обман — отправлю на дыбу!
— Будьте уверены, сир: я не подведу!
— Уж постарайся, — вновь ответил магистр за него, — от этого зависят ваши жизни и родни!
Орден не прощал обид, и дела, рассматриваемые его слугами, не имели срока давности — за провинность отца, ответит сын или дочь, а нет, тогда мать или отец. Иной раз страдала вся родня до третьего колена — мужиков отправляли на каторгу, а баб с детьми ждало рабство.
— Шевелись, — напутствовал диктатор главаря-халдея.
* * *
Великая Империя. Тираноград.
— Младшенький!.. — разнёсся эхом по дворцу глас Тирана. — Эй, мелкий!.. Малой!..
В ответ ни звука от него — вообще никакого и ни от кого. Все, кто слышал Тирана, старались убраться у него с пути и лишний раз не попадаться на глаза, что грозило обернуться для всех и каждого большими неприятностями. Рука у правителя Великой Империи была тяжела, а сам он скор на расправу. И обычно, когда он скучал или грустил, беда настигала слуг внезапно, как впрочем, и смерть.
— Ты где, Иб-ба-Рих? Это я — твой отец! Батя...
"Младшенький" затаился. Неспроста. Тиран опасался того же, чего обычно устраивал сам ему иной раз, как и слугам — нарвался на засаду.
При открытии очередной двери ногой, на него сверху рухнуло тело.
— Ты труп! — закричал он.
А кому — возможно, тому, кто уже по определению являлся им, и куда его затащили иные стражи по наказу "младшенького", опасаясь сами оказаться на месте зверски забитого стража.
Скинув труп с себя, Тиран зарычал подстать захру.
— Ну всё, малец! Только попадись мне, и я... Не знаю, что с тобой сделаю!
Колыхнулась штора.
— Ага, попался, паразит! — рванул её на себя Тиран.
На этот раз, на него обрушилась статуя, подаренная ему с "младшеньким" Деспотом — раскололась при ударе о пол.
— Бры-ыр-ред какой-то! Сумасшествие и только! — затряс головой Тиран, скидывая обломки каменной статуи, вдруг понял: запутался в шторах.
— Валите его! — раздался, наконец, голос "младшенького". — Добивайте!
Тиран схватился за клинок, разрывая и разрезая им шторы, а затем ещё стражу.
— Что ты наделал, папа-А-А... — захныкал "младшенький" точно малое дитя от обиды. — То были мои солдат-Ик-и... А ты-ы-ы... Ты поломал их!
— Ничего страшного, получишь взамен других...
— Не хочу других! Хочу этих!
— Сначала дослушай, а затем перечь, отцу! А никогда... Слышишь! ...никогда не перечь мне — своему Тирану! Я дам тебе взамен четырёх стражей четыре легиона Армады! Что ты теперь мне на это скажешь, младшенький?
— Правда! Не обманешь, папа?
— Да разве я когда обманывал тебя, сынуля, а?
— Могу напомнить, — приготовился загибать пальцы "младшенький", припоминая все огрехи отца по отношению к нему.
— Да ладно тебе — будет озорничать! Я ж не сержусь на тебя за то, что ты едва не убил меня, играясь в солдатики!
— То я не охотился на тебя, устроив, засаду, па! И потом, ты сам виноват!
— Я?!
— Ну да, я же охотился на... — у "младшенького" полезли глаза на лоб при виде силуэта, возникшего позади Тирана.
— Кого?
— ...него, Па-А-А...
Тиран едва успел обернуться, реагируя на злобный рык из-за спины. На него набросилось то, что выпустил сын из клетки зверинца; бежал, бросив отца на растерзание "ручного" чудовища.
Если бы не реакция и военная практика с добротной выучкой, схватка с барсагом** стоила бы Тирану не только Трона с Короной, но и жизни. А так, он забрал жизнь у чудища, пронзив его в сердце — окончательно уяснил: пора ему избавляться от "младшенького", иначе тот сам избавиться от него за оставшийся неполный год до престолонаследия.
— Четыре легиона Армады! — метался по дворцу на радостях "младшенький", твердя вслух про себя, словно боялся спугнуть удачу.
По мере продвижения по комнатам, он искал парадную одежду, раздавая стражам указания, сделать то-то и то-то, и подать ему тотчас, иначе им не сносить головы. Отныне он стал полководцем — Тиран выделил ему свою, пусть и небольшую, но всё же Армию.
— Ы-ы... Четыре легиона Армады! Это будет... — пытался "младшенький" сосчитать их, — ...очень много солдатиков!
— Двадцать тысяч легионеров, сир! — заявил страж.
Иб-ба-Рих застыл на мгновение подле него.
— Кто таков? Чьих будешь? Имя, солдат!
— Страж дворца, я — декан**, сир! А моё имя, вам ни о чём не скажет!
— Говори, декан! И станешь декурионом**, а заодно моим личным знаменосцем-оруженосцем!
— Тараний, сир!
— Где штандарт моего войска, Тараний? — изумил "младшенький" стража. — За мной!
Декан дворцовой стражи подыграл ему, решив: Иб-ба-Рих продолжает играть в солдатики. Но когда их во дворе встретил один из легатов Армады, поверил: это не шутки.
— Ура-А-А... — запрыгал "младшенький". — Мы отправляемся на войнушку!!!
— Тиран велел вам выделить четыре легиона Армады, сир, и разрешил самим сделать необходимый выбор, — удивил ещё больше легат стража при Иб-ба-Рихе.
— Коня мне и моему декуриону! — распорядился престолонаследник.
Его указания исполнялись так, будто исходили лично от Тирана, тогда как Рих-да-Рас наблюдал за действом, разворачивающимся во дворе дворца, застыв на парадной башне. Так там и оставался до тех пор, пока отпрыск не скрылся из виду под охраной турмы всадников.
— Неужто свершилось!? — Тиран отказывался поверить в то, что избавился от него. Ему казалось: стоит отвернуться, и он услышит конский топот турмы повернутой вспять Иб-ба-Рихом.
"Младшенький" мог запросто отмочить что-нибудь в этом роде, например, отказаться играть в войнушку с четырьмя легионами "солдатиков" и потребовать много больше легионов, а то и вовсе всю Армаду.
— Да ну его к хирдам! — осознал Тиран: отпрыска с Деспотом надлежало отправить к ним. — Как-то не подумал! Ну и ладно, если вдруг вернётся с севера, отошлю его на юг — и вся проблема, а будет решена на раз-два!
* * *
Тундра. Земли морфов.
Марк шёл в передовой колонне обоза, возглавляемой Гектрием. Они уже минули центральный, или как было принято называть серединный, кордон, следовали точным курсом на север к предгорьям дальнего кордона, куда вперёд них умчались воительницы на дракхах и серангах, а также командор на крылатом исчадии.
Паренёк постоянно выискивал его глазами в небе, сидя на крыше воза подле амазонок, следящими за окружающим ландшафтом местности — и пока нигде ничего интересного для них. Нет, отдельные морфы из равнинных, попадались им на глаза, но тратить стрелы на них и время, они не собирались. Вот когда йети соберутся с силами, тогда — и только — померяются ими с ними — не раньше.
Центральный кордон остался далеко позади обоза, а дальний становился всё ближе и ближе, но до сих пор не был виден издали. Что не столько заботило и тяготило гвардейцев легендарного корпуса, сколько то, что они пока так не нашли отметки, обозначающей: здесь и следует им встать лагерем, готовясь к предстоящей битве. Пока, наконец, на горизонте у одной из берлог не мелькнул знакомый шлем командора с чёрно-красной щёткой-хвостом поперёк него.
— Он там! — вскричал Марк.
— Кто?! — уставились амазонки в недоумении на парнишку.
— Командор! Я видел его! — спрыгнул Марк вниз на ходу с воза, и чуть не подвернул ногу, понёсся сломя голову к логову морфов.
Амазонкам на крыше пришлось проследовать за ним.
— Ненормальный!
Они отвечали за горниста командора головой перед Гектрием — застукали подле заморыша. Оба качались на земле в грязи, и рвали один у другого шлем командора. На миг амазонки оторопели. Ещё бы — они-то решили: с Атрием покончено. Но быстро опомнились: не таков легендарный командор, чтобы дать убить себя этим жалким йети.
Схватили морфа, оторвав от земли.
— Где командор, животное? Ты слышишь меня, нелюдь? — замахнулся Марк шлемом Атрия на заморыша.
— Он не понимает тебя, — вмешался Гектрий.
— Командир! — вытянулся парнишка по струнке перед ним.
— Шлем верни, горнист!
Марк замялся. Это всё, что осталось ему на память от Атрия.
— Сейчас и разберёмся во всём, — уверил гранд-ветеран.
Забрав шлем у Марка силой, Гектрий ткнул им в морду заморыша, заставляя того отыскать то место, где нелюдь наткнулась на него.
Морф зафыркал и зарычал.
— Бестолочь! — огрызнулся командир-ветеран на заморыша, наказав гвардейцам рассыпаться по округе и дополнительно искать сариссу.
Оружие командора нашлось в одной из берлог, и у гвардейцев появилось огромное желание насадить её обладателя на неё, как на кол, да им строжайше запрещалось зверствовать — равнинные морфы больше не значились врагами, но и союзниками их обозвать также пока никто не спешил, разве что — нелюдью.
Сопоставив район поисков, и осмотревшись на местности, Гектрий на пару с Октавием пришли к выводу: где-то здесь и был командором выбран клочок тундры в качестве предстоящего поля битвы. В чём и убедились, когда мастера донесли о небольших заболоченностях в западном и восточном направлении.
— Порядок! — уверовал Гектрий, наказав Октавию стать лагерем с его когортой по соседству на ближайшем холме у восточной заболоченности, тогда как сам выбрал границу западной для собственной когорты.
На создание лагерей — составление возов квадратом, и обустройства из них крепостной стены четырёхметровой высоты — ушло времени в малый песочник. Торопиться гвардейцам некуда, иначе бы уложились куда быстрее по времени и в разы; ожидали подхода Детрия с ополчением и наёмниками. Следили за северным направлением, откуда в любой момент мог примчаться авангард валькирий на серангах. Ну и сам Атрий.
Марк и здесь проявил сноровку. Спать ему не хотелось. Да и как тут уснёшь, когда ни сегодня-завтра начнётся бой. Да что там бой — настоящее побоище с морфами. А что собой представляли здешние нелюди, уже убедился воочию, рассматривая по дороге сюда побитые тела горных морфов. И каждая такая нелюдь имела косую сажень роста и такую же в плечах.
Тяжко придётся гвардейцам с ними, даже в построении "панцирем" за стенами лагеря. Тут и тураги увязнут, если этих йети тут не одна орда. А на кордонах поговаривали — тьма-тьмущая.
Нашествие — одним словом.
* * *
Шапка Мира. Югорм.
Пытаю гнома о его затее с подрывом Югорма, понимая: Яр-Гонн пришёл сюда не столько уничтожить ненавистный ему прежде град варваров по былым временам, сколько горных морфов. Да и то это ещё мягко сказано мной, поскольку расчёт у недомерка явно на катаклизм в масштабе горной страны. Не ядерный же взрыв он затеял устроить с обычным чёрным порохом? Когда его заряда у нас не хватит даже на сотворение гейзера, не говоря уже про пробуждение спящего вулкана.
Когда мы ещё подходили к шапке мира, я сразу обратил внимание на размах горбатой горы. Если бы не облака снизу, скрывающие вершину, шапку мира было бы видно с заставы. Да что с заставы — из Северина или много дальше, а, вне всякого сомнения, с любой точки северных Окраин.
Гном молчит и больше не мычит. Его мысли мне не прочитать — закрылся, шахид. Чтоб его! Хотя не стоит, тогда и меня с ним ожидает та же незавидная участь смертника. А так хочется жить — ещё немного пожить, и с Желанной. Если б не она, я, быть может, согласился сдохнуть здесь и сейчас, поскольку без неё у меня терялся всякий смысл к жизни, но когда ты любишь, и любим — осознавать это невыносимая мука. Поэтому я сразу отмёл мысли о неминуемой кончине. Не из таких ты, сэр Чудак, ещё выбирался передряг! Достаточно вспомнить встречу с похожим недомерком на Яр-Гонна и варвара при нём. А затем, после реки с "рыбалкой", ещё лес и охоту халдеев на нас и слизняка-мутанта. Да и всего прочего в том же роде и духу по смыслу. Так что я буду бороться за нас с Желанной и тех, кто с нами до конца, а кто против — пускай пеняют сами на себя — их конец очень близок.
Иду дальше за теми, кто ведёт нас всё глубже и глубже — в самое жерло вулкана. Там уже не просто тепло, а жарко и душно. Дышать тяжело из-за жара, тогда как ещё недавно я продрог до костей от холода. И если так дальше дело пойдёт — будет увеличиваться температурный режим — мы с гномом детонируем, как бочонки с порохом раньше времени.
Эх, взять бы и сбросить... всё лишнее, а годков этак пять, когда я только-только окончил школу и занялся бегом, но не в качестве спортивного интереса, а от ухажёров тех девиц, которые предпочитали меня им.
Надо же — вспомнил что-то из прошлой жизни! И лишь небольшой кусок, да и то в общих чертах.
Чертыхнулся про себя. Ещё бы — нашему взору открылся кратер вулкана изнутри. Мы находились на вершине главного яруса.
Да это же настоящий муравейник: кругом нас огромное количество пещер — целый разветвлённый лабиринт.
Так вот где родина этих горных йети. Настоящий инкубатор по воспроизводству чудищ из числа нелюдей.
— Смотри... — толкнул меня в бок гном, едва не столкнув вниз с уступа.
Я глянул и ахнул. Знакомые до боли бочонки, составленные пирамидой. А почему ни цепью? Ведь так проще обрушить свод жерла потухшего вулкана вниз и — катаклизм в масштабах горной страны обеспечен здешним йети...ть их, и гномов вместе с ними, да варварами!
— Я думал: морфы уничтожили их, когда пришли сюда, — удивил меня Яр-Гонн.
— Выходит, вы заложили их ещё со времён вражды с варварами?
— Ну да, хотели обрушить их столицу — уничтожить Югорм — да не срослось.
— А может и сейчас не надо, Яр-брат? — напомнил я себе Федю (Смирнова) из киноленты "Напарник" А. Гайдая.
Как впрочем, и гном при мне сыграл роль Шурика (Демьяненко) на все 100%:
— Надо, значит, надо... Чудак!
И это не обсуждается.
Вот только у меня не было детишек — не успел я завести их. Да и смысл меня перевоспитывать? А уж мне гнома — подавно. Горбатого только могила исправит! А тут эта гора — шапка мира — одноимённая! И где-то ещё мне встречалось подобное название — горбатая гора? Да не припомню! Тогда как и незачем мне забивать такими глупостями себе голову. Мой мозг и без того работал сейчас на полную катушку.
