— Не ссы, — процедил "ар-эйч". — Не трону. Просто слушай сюда. Раз у нас тут вечер военных баек — слушай мою историю, сучонок.
Это было семь лет назад. В маленьком городке под Магнитогорском, название тебе ничего не скажет. Там красивая местность — бурьян, кусты, по весне река разливается — есть где перележать "пленку". Мы вошли в город в сумерках, погода была так себе — тучи сдувало. Стали искать место для лежки. Один из моих парней зашел в местный клуб. Знаешь, что мы нашли?
Сойер, кажется, хотел что-то сказать, но Званцев не стал дожидаться ответа.
— Людей не успели эвакуировать. Оно понятно — ты же помнишь, что за дурдом творился после высадки. Жители забились по подвалам, у кого были. У кого не было — набились в здание клуба, то ли хотели спрятаться, то ли рассчитывали, что оно выдержит бомбежку — там капитальное строительство, не чета вашему. А потом над городком прошел "бумер".
У Соейра опять дернулась щека — и рука, погруженная в карман. Щелкнуло.
— Ты знаешь, что "бумеры" могут менять частоту излучения в широких пределах? — вопрос был риторическим. — Он расфокусировал луч и дал максимальную мощность. Чистая гамма, на такой мощности, что крыши кое-где обуглились. Никакого расхода боеприпасов, никакой потери времени. Пробивает даже через бетон и шифер. Тела хорошо сохранились. Наверно, луч все продезинфицировал. Те, кто сидел поближе. А кто — за бетонкой, или у кого подвал был поглубже... ну, кое-где были следы рвоты. Засохшей. Особенно в подвале школы, — Званцев плюнул. Плевок упал между ним и Сойером.
— Потерял отделение, сука? — глобдефкомовец заглянул в глаза американца. — Да я взвод потерял в первом же бою. Всех, кроме меня и Сашки. Мы вышли. Вытащили на себе "паука". Ты не подумай, я не хвастаюсь. Я ведь не должен тебе этого говорить.
— Запрещено? — хрипло спросил Сойер.
— Нет. Просто это ты должен мне рассказывать. А не наоборот.
Знаешь что? Вам ведь пришлось тяжелее. Вам, не нам. У нас тогда погибло полмиллиона. Вы потеряли десять миллионов. Десять, мать твою, миллионов. Тех самых американских граждан, о которых ты мне распинаешься. Простых жителей Нью-Йорка с Лос-Анджелесом.
— Десять миллионов! — повторил Званцев. — Вот с кем ты предлагаешь замириться. Вот с кем очень не хочешь воевать. С тварями, которые убили десять миллионов американцев! Знаешь, все те годы, что я воюю бок о бок с янки, я был убежден, что у американских военных есть понятие о чести. Но ты, гребаный пиндос, меня в этом успешно разубеждаешь.
Теперь на ногах очутился и капитан, его грудь бешено вздымалась. Званцев прикинул, как будет уклоняться от удара со связанными руками.
— Осторожнее, сэр, — прошептал чип. Званцев не обратил на него внимания.
— Что у тебя в кармане? — неожиданно спросил он, глядя в расширившиеся зрачки Сойера.
Американец вздрогнул, как от пощечины. Медленно выдохнул.
— Волшебное кольцо, — процедил он. Обернулся на молча созерцавшего эту сцену морского пехотинца.
— К остальным его, — бросил Сойер. — И скажи Дэвиду, чтобы особо приглядывал за этим парнем. Он опасен.
— Есть, сэр, — кратко ответил морпех. Ткнул Званцева стволом между лопаток.
Двое морских пехотинцев, охранявших пленных, явно нервничали. В первую очередь — из-за четырех слегка выгнутых пластмассовых "кирпичиков", связанных скотчем и опутанных проводами. Поверху конструкции был прилеплен древний кнопочный мобильник с раскуроченными внутренностями — к нему и сходился пучок разноцветных проводов.
Морпехи перевернули набок тяжелый дубовый стол, так что теперь их от мины отделяла дубовая доска двухсантиметровой толщины. Хлипкая преграда, учитывая количество взрывчатки в заряде.
Стол был только частью обстановки. Ряды кожаных кресел и кожаная же обивка стен, меховой ковер, задернутые занавеси из алого бархата, плазменный экран на стене — посольство явно не бедствовало даже в военное время. Лампы дневного света заливали убранство — и сжавшихся в креслах, втянувших голову в плечи людей.
Заложники даже при появлении Званцева не дерзнули поднять глаза на вошедших. Только пробежал по рядам легкий шепоток, тут же угасший, когда один из морпехов, смуглый латинос, многозначительно повел стволом. Вскинувшийся было в первом ряду осанистый дипломат в когда-то дорогостоящем, а ныне — разорванном и перепачканном костюме, встретился с морпехом глазами и поник. В дальнем углу сбились в кучку еще трое человек — в форме королевской морской пехоты Его Величества, со связанными, как и у Званцева, за спиной скотчем руками.
— Танколов сказал, за этим особый присмотр. Какой-то хрен с титановыми яйцами, — сообщил конвоир охранникам.
— А по виду коротышка коротышкой, — пробурчал латинос, смерив Званцева взглядом с головы до ног. — Оки, Джеб, я тебя понял. Эй, ты! Садись вон в то кресло и без глупостей.
— Эта штука вас не спасет, — сообщил ему Званцев. — У вас тут четыре "клеймора" с радиодетонатором в метре от вас. Если ваш капитан вдруг забудет послать на детонатор код отмены — вас сначала размажет о стену столешницей, а потом нашпигует рикошетами.
— Я сказал сесть, умник! — Званцева чувствительно толкнули в сторону кресла. Он извернулся и плюхнулся в него задом, а не лицом. Морпех пробурчал что-то презрительное.
Званцев откинулся на спинку, старательно опустив глаза и сделав вид, что устрашен в достаточной мере. Незаметно напряг и распустил мышцы, прикидывая, сумеет ли добраться до стрелков в один бросок.
Увы, чертов стол мешал. Слишком тяжелый, чтобы опрокинуть на морпехов, слишком большой, чтобы обогнуть — даже не будь у Званцева связаны руки, он бы с гарантией поймал автоматную очередь на пол-дороги.
— Сэр, — посол чуть полуобернулся к Званцеву. — Вы снаружи? — его губы еле двигались. — Что происходит?
— Не разговаривать! — теперь рявкнул второй страж. Посол вздрогнул и отвернулся.
Задернутые занавеси и закрытые жалюзи и так не пропускали большую часть дневного света — но за окном, похоже, начало смеркаться. Ради чего, собственно, Званцев и выслушивал проникновенную речь Сойера. Сумерки увеличивали шансы спецгруппы Лерхера на успешный штурм.
Цифры на больших настенных часах сменялись быстрее, чем ему бы хотелось. За окном глухо сквозь бархат грохотали по асфальту "рефаимы", гудели моторы, неразборчиво лязгали выкрики в мегафон. Сперва заложники украдкой косились на Званцева, но тот смирно сидел на указанном месте, и постепенно его, похоже, начали воспринимать как предмет обстановки. Охрана, похоже, начинала скучать, и это не могло не радовать.
Сколько осталось времени до истечения назначенного Сойером часа? Двадцать минут, двадцать пять?
Дэвид тоже украдкой вскидывал взгляд на табло. Потом обернулся ко второму морпеху.
— Сарж, — протянул он полушепотом. Впрочем, слух Званцева был тренирован. — Нас сменять-то собираются?
Сержант покосился на Дэвида.
— Жди, — равнодушно велел он.
— Жду, ага. А чего? Вертолета или спецназа?
— Сам пошел? Никто не гнал? — теперь морпех повысил голос. — Хочешь помочь старушке Америке — тогда сиди и не бзди.
Дэвид сплюнул на меховый ковер. Ненавидяще посмотрел на коллег-британцев. Облокотился на стол, поближе передвинув оружие.
Званцев от души понадеялся, что на его лице не дернулась некстати ни одна мышца, когда пластинка под кожей вновь мелко завибрировала. Вроде бы сохранить невозмутимость удалось — никто из морпехов даже не посмотрел в сторону "ар-эйч".
— Внимание, — прожужжал призрачный голос Лерхера. — Заложники все еще в южном конференц-зале? Если да — выругайтесь, только негромко.
— Твою мать! — Званцев поерзал, словно человек с затекшими мышцами. Дэвид вскинулся, окинул майора суровым взглядом. Званцев покорно поник и американец, что-то пробормотав напарнику, отвернулся.
— Хорошо. Мы начнем через десять минут. Будьте готовы.
За окном вновь глухо взвыли моторы — похоже, на дальней улице работали несколько дизелей сразу. Раздались возбужденные голоса. Морпехи обменялись настороженными взглядами. Мнение Званцева о профессионализме Лерхера несколько упало. Уж слишком явно тот готовил атаку... если только не пытался отвлечь оборонявшихся.
— Внимание, — зажужжал чип. — Постарайтесь отвлечь внимание охраны. Моим людям нужно ровно четыре минуты. Изобразите сердечный приступ, разрыдайтесь, сымпровизируйте — но сделайте так, чтобы эти четыре минуты они смотрели на вас, а не в окно. Приготовиться... Отсчет пошел!
В окно? Званцев, разумеется, не повернул голову, но про себя подивился — как ямамовцы рассчитывают подобраться к выходящему во дворик проему? Мысль скользнула и исчезла — заработал его внутренний таймер.
Один короткий взгляд через плечо — прикинуть расположение заложников. Доски под кожаной обивкой должны ослабить рикошеты — Званцев слегка преувеличил опасность осколков, когда предупреждал морпехов о эффекте взрыва в замкнутом пространстве (впрочем — не слишком).
Неторопливо и неуклюже он поднялся на ноги.
— Что за?... — Званцев двигался хоть и вразвалку, но с таким уверенным в себе видом, что Дэвид спохватился, только когда майор преодолел полпути до выхода. — Ты, урод! На место! — автомат нацелился в живот Званцева.
Две минуты сорок секунд.
Остановившись, Званцев смерил морпеха взглядом.
— Мне необходимо наружу, — сквозь зубы произнес он. — У меня, знаешь ли, неотложное дело в ближайшем сортире.
— Чего?! — Дэвид шагнул вперед, заслонив Званцеву дорогу к двери. — Ты охренел?!
— И развяжите мне руки, — потребовал тем же самоуверенным тоном Званцев. — А то кому-то из вас придется помочь мне с оправкой, а я, знаешь ли, не рад такой мысли.
Казалось, от такой наглости морпех сейчас проглотит собственный язык.
— Есть еще один вариант, — проговорил он, опомнившись. — Ты сейчас сядешь на место и нассышь себе в штаны. Возможно, с парочкой выбитых зубов, если тебе так больше нравиться, — Дэвид угрожающе подступил ближе, дуло смотрело Званцеву в район правой почки.
Полторы минуты. Второй морпех последовал за Дэвидом, выйдя из-за опрокинутого стола — Званцев и верить боялся своей удаче.
Он подался вперед, вызывающе уставился в глаза американца. Возможно, это было слишком нагло — выведенный из себя враг мог и нажать на спусковой крючок — но Званцев понадеялся на дисциплинированность противника. По крайней мере, приказа стрелять в заложников Сойер пока не давал.
Секунды три длился поединок взглядов — а затем Званцев вздрогнул и опустил глаза. Пошатнувшись, привалился к спинке соседнего кресла.
— Сука, — выдохнул он. (одна минута!) Плечи спецназовца опустились, выдавая усталость, измотанность и череду бессонных ночей. Жест был совершенно естественным для безоружного человека перед стволом автомата.
Нацеленного теперь на сантиметр левее туловища Званцева.
Изо всех сил выбросившего ногу вперед.
Морпех подавился собственным воплем. Согнулся, падая на пол и хватаясь за колено. Второй пинок — и отброшенный автомат летит по полу в сторону второго охранника.
— Бл...!
Обивка кресел летит клочьями. Званцев рванулся, пропуская очередь над собой, бицепс ожгло. Кувырок — и плечо Званцева подшибло ноги врага. Второй морпех, автомат и глобдефкомовец покатились по ковру.
Рефлексы сработали. Званцев уже был на ногах. И противник — тоже, в полуметре напротив. Мелькнула подхваченная М-16 — и приклад врезался в грудь майора.
Секунды растянулись. Паркет ударил в спину. Дуло автомата глянуло в лицо. Вспышка, нестерпимо яркая, будто разряд лазера "тарелки", пробилась через толстые занавеси, зайчиком коснулась глаз морпеха.
Званцев скрутился змеей, пытаясь вывернуться из-под прицела. Дуло дернулось вверх, выстрел ушел опасно близко к визжащим заложникам. Сержант ослепленно хлопал глазами. Окно вдавилось внутрь мешаниной из стекла, бархата и автоматного ствола.
Морпеха отшвырнуло на стену с половиной лица. Следующим движением черная фигура вогнала очередь в воющего и ползущего к оружию Дэвида. Одним прыжком очутилась у двери. Второй черный силуэт коршуном завис над бомбой. Блеснула сталь, в темпе автоматного огня залязгали кусачки.
Ямамовец на долю секунды высунулся в проем и за нее же — втянулся обратно. Что-то коротко бросил на иврите.
Его напарник разогнулся, так же коротко ответил. Снизу доносилась яростная стрельба, несколько раз пол вздрогнул от гранатного разрыва. Званцева вздернули на ноги, и он ощутил, как касается запястий холодное лезвие.
— Долбодятел, — процедил стрелок, окинув майора холодным взглядом. И, уже на английском, — Сэр! Берите автомат и наблюдайте за правым коридором!
— Почему долбодятел? — поинтересовался майор, подхватывая оружие одного из охранников.
— Э... — услышав знакомую речь, ямамовец вздрогнул. — От б... Виноват, господин майор.
— Накласть, — Званцев прижался к косяку, наблюдая краем глаза за дальней половиной коридора. — Русские?
— Мама репатриант, — пробурчал сапер Лерхера, рассекая путы на руках британских солдат. — По израильским меркам таки да, русские. Пока не началось — ежегодно летал к родне в РФ. А почему вы спрашиваете?
— Из любопытства, — Званцев не сводил глаз с угла коридора, стараясь не думать о четырех минах за спиной. — Так долбодятлом-то за что?
— Вам, товарищ майор, что велели делать? — мрачно спросил второй штурмовик. — Отвлечь? Так и отвлекали бы, а не устраивали здесь шоу со стрельбой по кун-фу панде!
Все опять случилось слишком неожиданно. Званцев смотрел в другую сторону, и, когда обернулся — трое в американской форме уже поливали огнем вход на лестницу. Один выхватил гранату, размахнулся — и рухнул под выстрелами еврея и Званцева сразу. Лестничный пролет скрылся в облаках пыли и известки. Секунду спустя раздался приглушенный гул, и из пыли, грохоча, выступил "рефаим".
Боец ЯМАМ что-то торопливо выкрикнул. Ответ был искажен динамиками. От поступи бронекомплексов сотрогался пол. Четыре громоздких доспеха протопали мимо двери, последовал короткий обмен репликами — и ямамовец обернулся к Званцеву.
— Ведите заложников в холл, там вас примут, — велел он. — Коридор чистый. Бегом!
Светомаскировка ушла в прошлое уже лет семь как, когда стало ясно, что пришельцы не собираются продолжать массированные бомбардировки. А если и соберутся — темнота на городских улицах не слишком им помешает. За окном простиралось море городских огней, летающим блюдцем поднимался подсвеченный купол уцелевшего мемориала Джефферсона.
Убранство номера отеля не слишком уступало разгромленному посольству. Званцев понятия не имел, как договаривалось руководство ГлобДефКома с менеджерами "Хилтона". Наверное, полюбовно — все же с началом войны гостиничный бизнес сделался не таким прибыльным делом, и элитная гостиница редко заполнялась хотя бы наполовину. Так что Званцева сотоварищи могли запихнуть в роскошные номера чисто под горячую руку. А может, просто поставили директорат перед фактом. Честно говоря, ему было наплевать.
Командный состав оперативной группы "RadHard", как уже года два отряд был известен за пределами официальных документов, сидел в номере и снимал стресс коньяком. Потому что его сочли достойным компромиссом между водкой и виски. И потому что две бутылки коньяка оказались единственным содержимым бара в номере.
