Один из Восьми (книга вторая закончена)

Зеленые всполохи на экране РЛС появились почти неожиданно, сразу после предупреждения с земли. Все-таки, мощная штука этот 'Тайфун-М', высоко сидим, далеко глядим. Опознать цели пока не получается, но ничего, подойдем поближе! Скорость-то у нас почти втрое. Догоним! Тем более, через пару минут на взлет пойдут резервные пары и даже если дежурные раньше времени сожгут топливо, то найдется, кем их заменить.

Но что-то тревожно сегодня на душе. Похоже на массовый налет! Земля передает, что у натовцев какие-то проблемы с мишенями-имитаторами, которые они использовали при стрельбах. Они что, с ума посходили?! Если мишени окажутся в нашем воздушном пространстве, придется сбивать! И все это прямо на глазах у противника! На командном пункте сориентировались быстро и начали раздавать цели дежурным парам. Где-то внизу с ревом пошли на взлет дублеры, чтобы заткнуть собой дыры в противовоздушной завесе. 'Воздух' (система автоматического управления перехватом — прим.авт.) принял данные с КП и Шаталов с напарником начали разворот.

Две якобы сошедших с ума мишени, петляя, словно живые, проскочили Данию и Копенгаген и вырвались на просторы Балтики. Именно эта парочка и досталась Шаталову с ведомым. Перехватчики видят цели, но захват пока невозможен. Подходить и бить придется фактически в упор, ракеты все-таки не самые новые. И вообще, согласно категорическому приказу командования на цель следует сперва посмотреть, а потом стрелять! А как тут посмотришь, когда не видно ни зги! Внизу чернота моря, хилый серпик Луны почти не дает света, даже горизонта не видать, и хорошо, что есть приборы!

Первую цель догнали быстро и даже сумели рассмотреть на фоне проплывающих облаков. Что-то мелкое, похожее на немецкую 'Фау-1'. Крылатая ракета? Сбивать к чертовой матери! Напарник не подвел и парным пуском Р-8 свалил бешено петляющую мелочь. Спасибо, товарищи капиталисты, за такой подарочек!

А вот вторую мишень, внезапно повернувшую на север, к Стокгольму, искали долго. Отыскали и догнали уже почти над самым Рижским заливом. Проклятая штуковина не желает набирать высоту и идет, продираясь через низкие облака, в полной темноте. На радаре 'клякса' кажется очень яркой, но визуально понять, что это такое, невозможно. Когда проскочили Прибрежные острова, стало ясно, что дело дрянь. 'Нечто' идет по касательной к берегу и прямым курсом на Ленинград.

Шаталов пожалел, что не обладает каким-то особым даром, позволяющим видеть невидимое. Хоть одним глазком посмотреть, убедиться, что это законная цель, и сбивать со спокойной совестью! Но нельзя. Впрочем, время еще есть. Владимир коротко приказал ведомому держать дистанцию до цели, а сам пошел на сближение. Это, конечно, нарушение всех инструкций, но земля вдруг умолкла и не стала спорить. Безусловно, они все видят и понимают, что командир эскадрильи по факту только что взял всю ответственность на себя. Сближаться в полной темноте с непредсказуемой целью, это не очень популярный вид экстремального спорта. Теперь можно положиться только на 'Тайфун' и на собственное шестое чувство. Ну, и на опыт, само собой.

В кабине жарко и неуютно, но летчик не обращает внимания на такие мелочи, концентрируясь на цели. Уже меньше двух километров, и радар скоро потеряет захват. Он старается держаться чуть в стороне, на случай промаха. Не хотелось бы врезаться даже в маленькую мишень. А если она не такая уж маленькая? Радар мигнул и отключился. Все, теперь вслепую. Вот, словно что-то блеснуло!

Странно, но через минуту сомнений не осталось. Фюзеляж, крылья, хвост, все на месте. Огромный призрак без единого огонька скользит в облаках.

— Наблюдаю цель, это 'Боинг 707', — коротко доложил Шаталов. — Без огней.

Положение осложняется тем, что совершенно невозможно разглядеть что-то в иллюминаторах, которые почти полностью закрыты шторками. Внутри салона темно, то есть, свет приглушен, и понять, есть ли там пассажиры, никак нельзя. Цель идет напролом, не отвечая на вызовы и не подавая никаких признаков адекватности. Косвенно можно предположить, что не заметить летящий рядом перехватчик невозможно, но это лишь теория, и цена ей ломаный грош. Нужно предпринять что-то более радикальное, и заодно добыть доказательства того, что нарушитель игнорирует все предупреждения. Времени уже почти не остается.

Ошибаться нельзя. Делать такой маневр иначе, как на пятерку, это верная смерть. Но делать нужно. Только вот одно 'но'! А вдруг там и вправду пассажиры? Пусть не полный салон, но даже половина или треть. Имеет ли он, майор Шаталов, моральное право рисковать их жизнями? Если доложить на КП, ему могут запретить делать то, что он задумал. А если не докладывать? Ведь победителей не судят, а его ведомый далеко позади, для него оба самолета так и останутся двумя слившимися метками на РЛС. Главное, чтобы не навечно слившимися.

Владимир еще раз посмотрел на плывущее над ним и чуть правее брюхо 'семьсот седьмого'. Все-таки, красивая машина. Но как было бы здорово сейчас научиться видеть сквозь дюралевые стенки! Сразу стало бы понятно, как действовать.

И тут, что-то случилось. Словно контуры кабины немного расплылись, сменившись четкими ярко-зелеными линиями, внезапно сложившимися в осмысленную картинку. Любой настоящий летчик, разумеется, ухватил бы ее смысл в долю секунды. Вот шкала компаса, а это, кажется, тангаж? Вот этот индикатор очень наглядно показывает положение самолета в пространстве. Внизу, под компактной рамкой, надпись '8Р'. Это же его ракеты! Большие цифры слева вверху обозначают скорость, а справа показывают высоту. Все очень похоже на правду. А выше, прямо на брюхе 'Боинга', лежит жирная метка, обозначающая цель! Очень удобно, вся информация в поле зрения. Разумеется, индикация на лобовом стекле уже является чем-то невиданным, но такой уровень, четкость и детализация кажутся приветом из будущего. А что, вполне себе мысль! Если представить себе кабину самолета лет через пятьдесят, то вполне возможно, что выглядеть она будет именно так!

Шаталов чуть сместил точку взгляда, пристально вглядевшись в отметку цели. И словно почувствовав его взгляд, метка превратилась в небольшую рамку, к которой добавилась краткая классификация цели, позывной, а также высота, курс и скорость! Чудеса! А еще, в углу рамки примостилась схематичная фигура человечка. Командир решил не гадать, а просто постарался сфокусировать взгляд. И это сработало!

'Человечек' мигнул и погас, и на фоне огромного самолета проступили силуэты. Почти сто человек. Салон не заполнен, много свободных мест, а занятых кресел чуть больше по левому борту. Вот пожилая леди спит, откинувшись в кресле, а ее пятилетний внук не в силах оторваться от иллюминатора, хоть там и не видно ничего. Вот парочка, совсем молодые люди, он читает книгу, а она ловит обрывки сновидений, положив голову ему на плечо. Вот какой-то моложавый, но сильно небритый журналист что-то яростно черкает в блокноте. Судя по выражению лица, статейка тянет минимум на Пулитцера. Серьезный человек в деловом костюме перебирает какие-то важные бумаги, положив на колени кожаный портфель. Огромного роста спортсмен вертится так и этак, не в силах устроиться в тесном кресле, да и ноги не вытянешь. Так и ворочается всю дорогу.

Вот стюардессы. Одна из них, совсем молоденькая, старательно собирает посуду из рук полусонных пассажиров, а вторая, постарше, говорит о чем-то с пилотами. Никакой паники, эти люди понятия не имеют, что сейчас может произойти.

— Я полста первый, — четко доложил Шаталов. — Самолет с пассажирами, угрозы не представляет. Там люди, много людей.

— Вас поняли, полста первый, — отозвался КП. — Вы уверены?

Вот он, момент истины. Нужно решать, иначе могут и не поверить.

— Уверен! — чуть повысил голос летчик. — Под мою ответственность. Там люди, не стреляйте.

— Ясно, полста первый, возвращайтесь! Мы его теперь не потеряем, 'шестисотые' вас сменят.

Гора с плеч? Пожалуй, еще нет. Шаталов осторожно увел свой перехватчик в сторону и вверх от цели и, пробив плотные облака, встретился с ведомым и направился обратно, на родной аэродром. Топлива сожгли много, но на обратную дорогу вполне хватит.

Заруливая на стоянку, все еще немного волновался и переживал, но из кабины выбрался абсолютно невозмутимо, словно принял решение. Будь, что будет. Доложил взъерошенному командиру полка о выполнении задания и окончательно расслабился, видя вокруг сдержанные улыбки.

— Молодчина! — подполковник Шибанов совершенно не по уставу до треска в костях обнял усталого комэска. — Раскусил гадов! Верти дырки, за орденами дело не станет. Нет, ты представляешь, что ты сделал, чертяка?!

Шаталов пока не представлял. Чуть позже он узнал, что самолет благополучно сел в Пулково, а экипаж либо хорошо притворялся, либо долго еще пребывал в шоке от того, где и как оказался. Пассажиры, кажется, вообще ничего не заметили и были даже рады нежданной турпоездке в северную столицу СССР. По крайней мере, недовольных среди них не было.

Советский МИД использовал свой шанс для пропаганды своей версии этой истории и справился блестяще. Организаторы авантюры с треском вылетели со своих постов, а позиции Даллеса и Адэнауэра сильно пошатнулись. Столь яростно нагнетаемая истерия пошла на спад, хоть последствия преодолевались еще несколько лет. Хрущев и Кеннеди срочно организовали встречу в Женеве, на которой подписали очередной ворох мирных инициатив, и помешать этому уже никто не смог.

И лишь на космическом фронте дела продолжались, как и раньше. Благополучно закончившийся рекордный облет Луны позволил сделать шаг вперед и продолжить подготовку к главному событию, высадке на спутник Земли. Сверхтяжелые носители уже совершили по несколько полетов, доказав правильность избранного пути.

Обе страны имеют постоянные станции на орбите и теперь вовсю обсуждают идею строительства большой Международной станции. Учитывая заранее согласованные стандарты, эта задача оказалась много проще, чем при организации программы ЭПАС (Союз-Аполлон — прим.авт.) в другом мире. Не пришлось придумывать специальных переходников из-за несовместимости электросетей и атмосфер.

Космическая индустрия обеих стран набирает обороты, но никто пока не знет, куда именно будет направлен вектор развития. Но едва миновал военно-политический кризис, наблюдатели из другого мира приняли, наконец, решение пойти на прямой контакт и раскрыть часть своего плана двум избранным Главным конструкторам, которые не зря уже несколько лет ждут этого дня.

Знание, полученное им в посланиях, потребовало недюжинных способностей для осмысления. Но не зря говорят, что гении адаптабельны. И не такое способны переварить! Угроза из космоса, говорите? Охотно верится. А вот то, что потомки не справятся с этой угрозой без помощи предков... Это свежо и оригинально, да и мотивирует получше любой идеологической болтовни. Ведь и предкам придется столкнуться с этой угрозой, меньше чем через сто лет! Будет неплохо, если они успеют подготовиться. А как готовиться? Об этом в посланиях сказано немало. В следующие десять лет нужно построить настоящий ядерный двигатель, который избавит человечество от мучительно медленных межпланетных перелетов по классическим траекториям.

Потомки знают о работах в этом направлении и предлагают перескочить через хрупкие и ограниченные по возможностям твердофазные конструкции и сразу перейти к газофазным моторам. Разве кто-нибудь откажется внедрить технологию середины следующего века? Ничего принципиально недостижимого в этом нет, кроме необходимости наращивать вычислительную мощь. Это даст и новые подходы в газодинамике, и материалы с недостижимыми свойствами, и вообще много из того, что 'невозможно сегодня, но станет возможным завтра'.

После этого, потомки обещают выдать следующую порцию знаний, что позволит сделать еще один шаг, и не просто в дальний космос, а еще дальше, к самим звездам' Как они сами объяснили, те самые враги 'извне' не дают возможности внедрить эту технологию, поэтому вся надежда на предков.

Все это требует решения множества проблем, но не только технических, но и этических. И даже, если угодно, политических. Что, если все совсем не так? Что, если холодная война продолжается и в будущем, и одна из сторон пытается за счет предков получить преимущество? Если так, то какая именно сторона? Можно ли считать, что внешняя угроза не появится раньше? Вопросов много, а ответов пока не видно. Оба Конструктора не привыкли принимать поспешные решения, поэтому просто отложили все эти вопросы на потом. Их ждет освоение Солнечной системы, прежде чем можно будет хотя бы помыслить о том, чтобы помочь потомкам.

— — — — — — —

— — — — — — —

— — — — — — —

Москва, май 2058 года

'Чемоданчик' для тренировок в полтора раза тяжелее настоящего. Как говорится, тяжело в учении, легко в бою. Потерять сей критически важный предмет никак нельзя, поэтому Иван недрогнувшей рукой добавил в 'учебное пособие' балласт. Пусть ребята привыкают к трудностям. Кто знает, возможно, это когда-то спасет не только их жизни, но и успех всего предприятия.

Придраться к ребятам сложно, даже если постараться. Давно известно, что если талант и дается человеку от природы, то до гения нужно еще дорасти. Как правило, это достигается упорной учебой и работой на износ. Взять того же поэта Пушкина, который 'наше все'. Только недалекий человек думает, что он писал свои стихи легко и непринужденно. Достаточно посмотреть на черновики, чтобы понять, какие адские усилия затрачивал поэт, превращая грубую заготовку, лишенную красоты и изящества в законченное произведение, которое лишь много позднее назовут гениальным. Сколько при этом изводилось чернил и маралось бумаги, страшно даже подумать. Удивительно еще, что так много черновиков сохранилось для изучения.

Вадим и Михаил, вчерашние студенты, а ныне почти полнокровные 'соучастники' проекта, не подвели. Молодость, неиспорченное здоровье и открытость ума могут быть неплохой основой для воспитания, остальное придет с месяцами тренировок и учебы. Мельников старается передать ребятам как можно больше знаний, и самое главное, научить отделять полезное от пустого, видеть суть вещей. Такое приходит только с возрастом, и чтобы научиться этому, обычно приходится прожить до конца собственную жизнь. Здесь и здоровый цинизм, и самоирония, и умение видеть дальше собственного носа, критическое отношение к любой непроверенной информации. За год этому не научишь, но можно заложить основу, направить, дать толчок. Или, скорее, дать хорошего пинка в нужном направлении.

— Эм-три, — подсказал Иван обозначение маршрута, и 'студенты' рванули с места, петляя по лабиринтам, окружающим бункер.

Тоннелей и ходов здесь довольно много. Как правило, они соединяются с ветками метро и прочих городских коммуникаций, но при этом хорошо замаскированы. Новодел там в явном меньшинстве, а порой попадаются совсем уж древние подземелья. Правда, все они давно обследованы с применением довольно передовых технологий и не содержат в себе никаких сюрпризов. Но есть и исключения. Иван в свое время потратил немало времени на составление подробной схемы этих тоннелей, сканируя их с помощью своих 'демонов', и именно тогда у него начал складываться план 'аварийной эвакуации' из бункера на случай возможного нападения. Не консультируясь ни с Верховным, ни с другом Борисом, он изготовил несколько десятков компактных 'жилищ' для вторичных имплантов, расставил их по подземельям и тщательно замаскировал. Теперь можно не бояться, что кто-то подберется к коллегам с неожиданной стороны. Эта вторичная сеть должна не только обнаруживать ненужную активность, но и реально прикрывать от сканирования на случай эвакуации. Остается лишь самая малость, научить ребят не теряться под землей. Для этого пришлось закупить военные навигационные приборы, имеющие такую экзотическую штуку, как инерциальная навигация. Заложив в прибор трехмерную карту местности, можно пройти несколько километров с приличной точностью. Но это лишь вспомогательный вариант. Иван не успокоился, пока ребята не выучили эти лабиринты наизусть.