— А значит, они либо имеют некие возможности, нам неизвестные, либо обладают мощными союзниками, — задумчиво проговорил Ремар. — Да, вы правы, это действительно важные данные. Полагаю, спрашивать о том, почему вы не известили меня, бессмысленно?

— Верно, бессмысленно. Это уже связано с нашим небольшим противостоянием.

— Полагаю, ему стоит положить конец, — отчеканил Ремар.

Разумеется, он должен был это сказать. Иначе и быть не могло. Ведь проведенная мной и Майев операция показала, что Лесной союз и дворфы более доверяют нам, нежели Ремару. И способны встать на мою сторону в конфликте и даже борьбе за власть в Королевстве. Учитывая же поддержку населения, как никогда высокую после операции на Расколотых островах, и настроения среди военных, власть короля оказалась как никогда шаткой. И он крайне нуждался в заключении нового соглашения и прекращении попыток подорвать мой авторитет, теперь абсолютно бесполезных. К слову, мне было интересно, рассчитывал ли Ремар на то, что его сын все же сможет испортить мою репутацию? Было ли это одной из причин его нейтралитета? Тем не менее, спрашивать у самого Ремара было бессмысленно, а потому я оставил эти мысли при себе. И вместо этого проговорил вовсе не то, что друг ожидал от меня услышать:

— Ремар, ты не против обсудить эту ситуацию наедине?

Мой вопрос вызвал неожиданную реакцию. Антария, до этого сидевшая удивительно спокойно, бросила на своего супруга злорадный взгляд, который Ремар встретил с мрачным сосредоточением. Был в нем какой-то намек, как и в той стремительности, с которой она покинула комнату. Следом вышел Килат, мрачный, злой, кипящий от гнева, а за ним и Майев. Мы с Ремаром остались наедине, впервые со времени разговора во дворце.

— Итак, ты хочешь обсудить условия капитуляции? — грустно усмехнувшись, спросил Ремар.

— Не стоит так драматизировать. Мне не нужна абсолютная власть. И твое положение на троне меня вполне устраивает, по крайней мере до тех пор, пока ты не проводишь столь странные интриги.

— Я думал, что это противостояние образумит сына.

— А теперь ты понимаешь, что ошибался? — решил уточнить я, и в качестве ответа получил горький вздох.

— Это было наивно с моей стороны, знаю, — проговорил Ремар. — Однако я отдал столько сил на обучение Килата! Передал ему знания, кропотливо проводил по всем ступеням власти, дабы он смог изучить королевство изнутри. Мне было сложно поверить, что все труды были в пустую. Однако сегодня я переговорил с Килатом, и, пусть он пытался скрыть свои чувства, но злость в нем сильна. Он затаил обиду и ничего не понял. К тому же те, кто за ним стоит, не желают примирения принца с тобой, Иллидан.

— Те, кто за ним стоит? Так ты все же сделал что-то полезное во время этого конфликта? — с притворным изумлением спросил я.

— Прекрати, Иллидан, я уже и без того признал, что допустил ошибку, прошу, не нужно напоминать об этом в каждой фразе, — раздраженно ответил Ремар. — Я направил Серых присмотреться к окружению сына сразу, как только начался этот кризис.

— И каков итог?

— К сожалению, окружение Килата довольно пестрое и многочисленное. Серые так и не смогли выявить, кто натолкнул моего сына на идею противостояния. И существовал ли вообще такой эльф. Однако им удалось докопаться до более важных деталей. До связей Килата с высокорожденными. Дереном, Крестом и Мелиром.

— То есть теми, кто хоть и не участвовал в заговоре Дат"Рила, но при этом сочувствовал ему или даже был готов поддержать?

— Верно, спустя шесть тысяч лет высокорожденные решили взяться за старое. Им не хватает власти, они недовольны союзом с дворфами, что давят их своими товарами, а потому желают изменить расстановку политических сил. И ставку на сей раз высокорожденные сделали на Килата.

— И что тогда ты намерен делать с ними и своим сыном?

— Вычисленные главы заговора будут уничтожены Серыми, за остальными, в том числе моим сыном, будет установлен присмотр. Если на него вновь попытаются выйти — мы об этом узнаем. И уничтожим бунт в зародыше.

— Только главы? Не лучше ли произвести чистку, как это было шесть тысяч лет назад? — спросил я.

— Тогда был мятеж, Иллидан, — недовольно возразил Ремар. — Сейчас же знать всего лишь ведет политические интриги. Я не могу уничтожать каждого, кто ведет свою политику, по крайней мере в открытую. В этом случае наши враги станут расти быстрее, чем мы будем их истреблять.

— Что ж, ты отвечаешь за внешнюю политику, тебе и решать.

— Не уверен в этом. Ты ведь желаешь обсудить условия нашего соглашения, не так ли Иллидан? — с усмешкой спросил Ремар, однако глаза его оставались сосредоточенными. Он явно был готов к тяжелым переговорам.

— Не беспокойся, многого я не попрошу. Помимо прошлых договоренностей, мне нужно, чтобы ты официально утвердил мое звание генерала, а то, пока я лежал в целительских покоях, оно волшебным образом преобразовалось в ничего не значащий титул. Единственный таковой в стране.

— Я просто следовал нашим договоренностям.

— Но теперь они немного изменятся. Я хочу стать генералом, Ремар, впрочем, не прошу выделить мне дополнительные войска, с меня достаточно будет и иллидари. Тем более потребуется восстановить их численность, что повлечет расходы большие, нежели были раньше.

— Хорошо, на это я согласен, — ответил Ремар.

— Второе. Ни ты, ни твой сын не должны вмешиваться в мою вотчину. Ранее мне казалось, что это требование очевидно, но теперь я вижу, что это следует обговорить.

— Что-то еще?

— Твой наследник, Ремар, — проговорил я, внимательно вглядываясь в глаза друга. — Кандидатура Килата мне не устраивает. Мы просто не сможем сотрудничать с ним, и последствия этого будут печальны.

— Я уже думал над этим. Однако не могу найти никого иного на роль преемника. Реймир, мой младший сын, плохо подходит на роль правителя. Его никто не готовил как политика, и он сам не испытывал стремления занять трон.

— Это означает, что у него как минимум два положительных качества. А еще у него имеется любимая бабушка, души не чающая во внуке.

Ремар долгое время молчал, обдумывая сказанные слова, а затем тяжело ответил:

— Насчет первых двух пунктов я согласен, Иллидан, но мне не нравится то, что ты лезешь в сферу, которая тебя никоим образом не касается. Выбор наследника должен быть моим решением и только моим.

— Вот и выбирай, но из любого другого, кроме Килата. Или ты желаешь оставить наследником его?

Ремар на миг замер, то ли пытаясь справиться с эмоциями, то ли просто размышляя, а затем заговорил:

— Килат нужен в качестве приманки. Он будет магнитом для желающих расшатать престол. Однако также я начну искать приемника и даже дам шанс Реймиру себя проявить. Такие условия тебя устраивают, Иллидан?

Это было не совсем то, что я ожидал услышать, однако использовать Килата в качестве наживки было интересной идеей, в чем-то даже привлекательной, и отказаться от нее я не смог. А потому договор был заключен.

* * *

За несколько дней до переговоров.

В полутемной, тесной комнате, в напряженной позе застыли двое эльфов. Первый находился в кресле, примотанный к предмету мебели источающими магию цепями, второй стоял напротив него, положив руки на голову своей жертвы. И первого, и второго можно было отнести к син`дораям, однако у узника кожа намного сильнее отливала красным цветом, выдавая его молодость, в то время как второй, судя по всему, родился еще до Раскола мира. И именно благодаря своему возрасту, совмещенному с напряженным изучением магии, старший эльф в настоящий момент творил магию, которая была немыслима для остальных его сородичей. Он вторгался в разум своей жертвы, правил ее воспоминания, формировал новые, немыслимые ранее убеждения, оставлял точки влияния, через которые в будущем будет легче управлять этой живой марионеткой. Работа была ювелирной, требовала немыслимого контроля и сосредоточения, но мастер не жаловался, так как помнил, что на кон была поставлена его жизнь.

Причина событий, происходивших в этой комнате, заключалась в том, что некоторые планы оказались нарушены, а Серые, эти шавки Ремара, смогли слишком близко приблизиться к разгадке личности некоего Аксвия. Вернее, это удалось одному из них, приставленному проверять часть эльфов из круга общения Килата, и именно он обратил внимание на одного скромного мага. Всего лишь обратил, но даже такой малый интерес был опасен, а потому Аксвий предпочел рискнуть и действовать. И, как оказалось, не прогадал. Серый был пойман в ловушку удивительно легко, даже не сумев заметить дротик с парализующим ядом. А затем ищейка был доставлен в эту комнату и подвергнут коррекции разума. Попутно стала понятна причина той легкости, с которой удалось вначале поймать эльфа, состоявшего в, казалось бы, элитном подразделении, а затем и вторгнуться в его разум. Как оказалось, Серые слишком давно не представали пред серьезными вызовами. Шесть тысяч лет, если быть точным. И за эти годы изрядно расслабились. Отчего стали набирать в свои ряды неопытных, но родовитых юнцов, не удосуживавшихся освоить даже самый минимум того, что надлежало знать стражам Королевства.

Тот, кого называли Аксвий, был искренне изумлен и в немалой степени раздосадован таким положением вещей. Ведь сам он это открытие сделал почти случайно и даже не думал воспользоваться подобной слабостью, однако данную ошибку стоило оставить в прошлом. Ведь уже спустя несколько секунд у него будет скромный, тихий и послушный слуга, слишком незначительный, чтобы привлечь внимание, но при этом способный поведать очень многое об организации, что должна была стоять на страже безопасности Королевства. И пусть это не будет ключ от нее, но у скромного высокорожденного было много времени, чтобы воспользоваться этой лазейкой. В конце концов нынешние события показали, что дестабилизировать ситуацию в Альянсе на данный момент невозможно. А значит нужно продолжить приготовления и поиск способа дабы связаться с повелителем.

Эльф, считавшийся мертвым, и имевший наглость переставить в своем имени всего одну букву отстранился от жертвы и довольно кивнул. Он ждал девять тысяч лет, он сможет подождать и еще немного, ради возвращения власти.

Глава 4.

Спустя две недели после событий на Расколотых островах. Джеденар.

Элурия сидела на скамейке в одном из многочисленных парков громадного города и невидяще смотрела вдаль. Она не знала что делать, ни сейчас, ни в будущем. Ради чего жить, находясь в изгнании? Причем изгнании не за какой-то серьезный проступок, не за преступление, а всего лишь за ошибку, сделанную не нарочно. Да и кто мог знать, что ее действия обернутся такими последствиями? Что в дело вмешается политика, от которой прежде Элурия, пусть и являясь дочерью верховной жрицы, была очень далека. Она не могла подобного предположить и не способна была ничего исправить, оказавшись в родной земле чужой, почти ненавидимой. И ее мама, та, кого Элурия всегда почитала, к чьему мнению прислушивалась, пусть порой и поступала по-своему, ничего не смогла сделать, кроме как отправить дочь из страны.

Нет, девушка понимала причины этого поступка, понимала и то, что своим внезапным отъездом невольно дала заговорщикам козырь. И все же разве ее участие в войне с троллями стоило такого наказания? Разве достойна она была порицания множества калдораев и укоризненного взгляда собственной матери? Перед глазами Элурии пронеслись недавние события. Трупы преграждавшие путь на берег, цепляющиеся за нее ледяными пальцами, крики раненых и умирающих, взрывы, волны магии и смерть, смерть совсем рядом... Элурия мечтала забыть, надеялась на это, и в какой-то момент казалось, что под грузом забот ей это удалось. Однако пришел мир, спокойная жизнь, и воспоминания вернулись. И не отпускали по сей день.

Девушка обхватила себя руками и вспомнила разговор со своей матерью, который она ожидала со страхом и надеждой. Страхом потому, что знала — у мамы был повод злиться на нее. Ведь она должна была очень переживать за дочь, оказавшуюся в столь опасном месте по собственной глупости. Элурия понимала это и готовилась выслушать заслуженные упреки, чтобы затем честно рассказать обо всем, облегчить душу. Она надеялась на прощение и понимание своих поступков. Но ее ожидания не оправдались. Тиранд, именно Тиранд Шепот Ветра, а никак не ее мать, была невероятно зла. Она кричала на дочь как никогда прежде, перемежая восклицания о безрассудстве и возможности погибнуть доводами о том, как враги воспользовались отъездом Элурии, как смогли использовать этот повод для того, чтобы посеять раскол. Как в горниле этого раскола погиб Малфурион. Тиранд много о чем говорила, много обвиняла, выплескивая собственные эмоции на дочь. И та не выдержала, сорвалась сама, добившись тем самым отправки в качестве посла в Альянс на неопределенный срок. Почетной ссылки, как она есть. И что теперь было делать Элурии, как жить в незнакомой стране, без друзей, без знакомых, без знания о том, что требуется делать сотруднику посольства, которым она являлась? Можно было найти дядю, но она не представляла, в какой именно больнице он лежит, а кто еще во всем огромном Альянсе будет ей другом?

Одинокая слезинка скатилась по щеке, но девушка этого не заметила, постепенно утопая в своем горе. И кто знает, к каким бы еще печальным мыслям пришла Элурия, если бы ее не отвлек знакомый насмешливый голос:

— И это та храбрая девушка, что излечила десятки раненых в битве при Красном заливе, ни на миг не дрогнув под вражескими заклинаниями? Элурия, я тебя не узнаю!

Растерянно обернувшись, девушка посмотрела на говорившую и мгновенно вскочила, едва ли не вытянувшись в струнку, только увидев Майев Песнь Теней. Элурия была знакома с женой Иллидана очень недолго, всего несколько недель, но за это время Верховная жрица Королевства оставила у нее неизгладимое впечатление. Пожалуй, именно Майев стала тем образцом командира, что навек запечатался в памяти Элурии. Жесткая, волевая, решительная, внимательная к подчиненным и упорная в достижении цели. Такой хотелось повиноваться, и это желание не испарилось даже сейчас, когда они находились в стенах древнего мирного города, далеко от всех войн и конфликтов. Чему способствовало и то, что на Майев по-прежнему был доспех, легкий, но доспех, заменявший жреческие одеяния.

— Не стоит столь напрягаться. Война закончилась, ты более не состоишь в моем отряде. Так что мы можем общаться на равных, как добрые знакомые. Тем более, что мы почти родственники, — произнесла Майев и улыбнулась. Улыбка у жрицы оказалась неожиданно теплой, располагающей. Она совсем не походила на ту маску ледяного спокойствия, что была у нее во время войны. И благодаря этому Элурия действительно смогла немного расслабиться.