Сказка - ложь...

-Михайло, да энто же давно потеряно полотенцо, што мостом через всяку реку перекинется!!

Забавушка звонко целовала ведьмедя в нос, а рядом-то крутился малой Михайло, порявкивая, штобы и ево поцеловали так-то. Забавушка и нацеловывала их, а уж Дормидонтовне как кланялась, а за нею и весчане все-знали жа, как ведьмедица с ворогами справиться помогала.

Болотник же подарил каки-то редки травы и растеньица во горшках, от вида которых Забавушка ажно подпрыгнула, а зеленоватай стал навовсе зеленай от радости, што угодил.

Царь морской Тритон, тот удивил зараз всех:

-Мои славныя Костий и Забавушка! Подумали мы во царстве нашем, совет держали и решили-так-то, все реки, што у вас тута текут не в правильном направленьи, станут с послезавтрева течь в море-окиян. Пошто послезавтра-то? — Упредил он вопрос рыбаков весчанских. — А время вам даю, с рыбешкою разобраться, што запутается на дне речном. Вы тама не жадничайтя, молодь не губитя, перенесётя, куды следоват, и станете вскоре во много раз больше рыбы иметь. Но упреждаю сразу — жадных не люблю, стану всячески таким мешать!

А хто, в уме-то будучи, станет с Тритоном свариться?

-Нету у нас таких, ежли и водилися втихаря, то с тобою, Царь морской, у их кишка тонка тягаться! — с поклоном ответствовал старшой рыбацкой.

-Вот так-то лучче! А для вашего славного Гостинна места есть у меня ещё подарочек, смотритя на фигурку-то свою!!

Фигурка, што каменотесы вытесали из камня-то розоватого — попался в свезенных всяково цвета больших глыбах-то для гостинна места один вот такой розоватой да мягковатой. Не стали каменотесы раскалывать-то, а Никула-мастер ево и обтесал, навроде дева морска на камушке сидит. Все тотчас и уставилися на фигурку-деву. А Тритон чево-то пошоптал, руками помахал, сплюнул, поморщился, опять пошоптал, просветлел лицом-то и взмахнул рукою ...и случилося диво-дивно, чудо-чудно: вокруг девы-то враз како-то огорожено местечко образовалося из камня же, с бортиками, а вокруг девинова камня, на каком она присела-то, враз фонтанчики малые забили.

Водица-то на солнушке сверкат, переливатся, журчит, а весчане рты пооткрывамши, да только детишки как разом завопят, а за ними-то и взрослы! Ну покричали от радостев-то, а Царь и подними свою синю руку:

-А Забаве Елисевне с супружником дарят все морски жители подарок, со глубокой глубины достатый!!

На красивом таком блюде, сверкающем поднес он Забавушке дивну раковину размером-то с голову вон Горынычеву, а повернул её другим боком, и в ей зазвучала кака-то дивна музыка. А вокруг раковины-то красивы жемчужины насыпаны, черны и розовы — про которы не все и сышали, а уж видеть-то мало кому доводилося. Да и сказал Тритон:

-Зачарованы энти жемчужины, и не сможет никто их взять в руки-то, окромя Забавы и Костия и их детишков, а хто осмелится — умрёт в страшных муках. Энто я лихих людишков упреждаю!

-А ещё подойди ко мне Досифея, мать моёво будущего крестника!

Та подошла, преподнес ей Тритон ожерелье и красивущий перстень с каким-то морским камнем, тожеть из глубин достатые.

Алькин папаша ковры красивы привез, каки-то одёжи ихни, заставил примерить тут жа. Костий-то высок, ему халат-от впору, на макушку каку-то юбе.., чево-то прозыватся, надел, Забавушка-тростиночка в чудных одежах-то почти утонула, посмеялися все. Зато каких-то монистов, гривен, серьгов — цельнай сундук задарил Солнцеликай-то.

А и прошёл слух по весчанам — сговорилися Черний с им, свадьбу станут и тама, и тута на Гостинном месте справлять, пондравилося тако веселье Алькиному-то!

Не осталися без подарков и близкие Забавины и Костяновы, особенно много было подарков-то для кота. А кот ажно прослезился, когда Тритошка ево Вандочке с котятками таки чудные колокольцы преподнёс, они звенели чисто хрустальны.

-На-ко вот ответну тебе подарку, да смотри, держи крепко, удерёт вмиг! — Кот вручил ему саму шустру кошечку, у которой красивой бант ужо совсем изгрызан стал.

-Вася, Вася, така радость! — возопил Тритошка, а Вася тихонько так ему отвествовал:

-Только уговор — взад не приму энту разбойницу!

-Справлюся, ай я не царь?

-Ды царь, ты, царь, но шпана наша — почище пяти стригоев нахулюганить может!

-Пугаш, Вась?

-Сам увидиш!

А василиски преподнесли много чево полезнова в дому-то и дивны музыкальны предметы, да все волшебны — дудочку только к губам поднеси, играт таки мелодьи, да по настроенью хозяина все. Весело ему — плясовую, загрустит — она жалестно станет, а гусли-самогуды,х то про их не слыхивал — в сказках-то оне постоянно поминаются. А тута враз вживуя, да едва Костий их взял, как рванули плясовуя... ох и пустилися все в пляс-то! Тама, в дальнем совсем конце места-то, где ещё и брусчатку не доложили, отплясывали Курьи ножки, метла да ступа. А возля их уже ручьем рыдала старушка, все и поняли, што энто Яга, а её волшебны вещи и знать про её не жалают!!

Вот Ваську, энто да — любют сильно, да и робятишков всех привечают, отмыли-отчистили их от грязи вековой-то. Вон как сверкат избенка-то, да её и разрисовали средински, красивушша стала. А метла красивым бантом повязана.

Молодые давно ушли почивать, а народ-то всё веселился, да возля Тритонова фонтана толпами стоял, да ахал!

С неделю ахали весчане, разговоры только о свадьбе и были, потом подуспокоились, но Гостинно место стало любимым для гулянья всево народу. Купцы,оне ж выгоду свою умеют видеть во всем, потянулися из всяких других царств и княжеств — всем хотелося застолбить хороше место.

И к зиме-то стало Гостинно место знаменито, чево тут только не продавалося, всяки диковинки, даже вона жаро-птицево перо, сказывают, привез неразговорчивай Прохор, лет пяток назад ушедши на каки-то поиски, никто уж и не чаял увидать ево в живых-то, одна только стара матушка и верила.

Вот и возвернулся — живёхонек, да с такими чудными вещицами, што и глаз не оторвешь, одне диковины!!

Забавушка-то умница смекни враз, да и предложи Прохору-то невиданно:

-Скупаем мы у тебя все диковины сразу! Да погоди, мил человек, дослушай! — сказала она пытавшемуся было возразить странствователю. — Мы не станем все эти красивы невиданны вещи прятать в сундуки, хотим сделать любопытственну комнату, для всех, пускай народ видит всё это! Ты станешь там водить по комнатам и рассказы весть — что, зачем и откуда. А чтобы никакой тать не смог покрасть чего, станет эта комната зачарована, да не одним мужем моим, а всеми у кого магия-то имеется. Согласны наши дружники на такое, василиски обещали сразу же для такой комнаты чудесны игрушки принесть, Тритон сказал — пошарит по дну морскому, много чего он во гневе-то пораскидал. А комнату-то любопытственну... мы подумали, спросили разрешения и согласились, что лучше Курьих ножек и не найти, сказочно-волшебна избушка становится. Как, берешься за такое? Станут тебе с превеликим удовольствием помогать-то ребятишки со средина, там уже очередь составили и на просмотры ходить, и на помощь. А ещё ступа с метлою при избушке неотрывно будут, ежли что, всяку дрянь отметут!

-Ох и умна ты, Забава Елисевна, я ведь и помыслить не мог, а так хотелося, штобы люди всяки любовалися на диковины-то! А уж порассказать-то, я ж много чево увидал-услыхал, только, Забава Елисевна, сказывала мне одна птица волшебна — николи не показывать дивны вещи задаром, станет в их сила волшебна иссякать!

-А не переживай! — вступил в разговор бывший тут поблизости сынок теперя Забавушки, Петяня. — Мы цену таку назначим, ну саму малу за просмотр-то, полкопейки, а хто совсем неимущ, сами станем за их доплачивать, да, матушка моя? Вона, как Лишка, таки прибредут без всево-то, што мы их и не допустим?А мало ли среди их какой волшебнай мастер проявится? Да и за баушек-дедов стареньких оплотим!

-Вот, видишь, Прохор, можно сделать в пользу и тебе, и людям! — улыбнулась ласково Забава.

-А ещё, Прохор-странствователь, можно вот время тако выбрать, и пущай приходют всяки желающи послушать тебя, скажем, вона в срединску саму большу залу, где собранья всяки у нас бывают — и места много, и слушателев понабьется дополна.

— Да будет ли так-то? — усомнился Прохор.

-Не знаш ты нашу любопытственну кумпанию!

-Дядечка, — шумнул он появившемуся Ваське, — скажи-ка энтому не сильно верящему Фоме, што сказы ево слушать полстолицы сбежится.

-А как жа? Я на первой лавке и сяду! Ты, Прош, только зачни, а уж слушателев у тебя станет... Меня вона одолевают, расскажи, да расскажи, но совсем не стало возможностев баять-то, закруживаюся. Вандочка грозится из дому погнать, я уж и верчуся как могу, а ты мне вона как подмогнешь! Гостинно-то место все красивше делается. Вона как купчишки стараются свои лавки изукрасить, глаз радоватся на таку красу. А метла-то, бывша Ягусина — не терпит она, когда кто сказыват так, ну што она бабы Яги-задиратся сразу и в драку лезет, ежли што не в порядке. Вот я тута сам увидал, один новенькай-то возьми и воду не в том месте выплесни, после мытья-то, как налетела Метла Прутиковна — робятишки ей прозванье тако дали, как зачала ево под зад-то подпинывать. Уж он прощенья просил-просил... и другим наука славна, многи ведь видали тако непотребство. А отлупленнай-то расстарался, уважил Прутиковну -бантище красивай ей и повяжи, как всяка женчина она и растаяла. Вот, Прош, ты только быстрея решайсь, сколь пользы станет, опять же про весчан слава пойдёт, ни у ково жа такова не имеется!

-Уговорил, Василь Баюныч, согласнай я!

И опять любопытнаи сбиралися подсмотреть, што задумали все энти неугомонны робятишки, што как муравки суетилися вокруг Курьих ножек, чево-то затаскивали в избушку, а с ими-то Прохор неустанно бывал.

Знать каку нечаянность задумали. Да и опять жа, появлялися посланцы всяки от василисков, прибегали Алькины узкоглазы мущины, Тритон самолично объявлялся на немного.

Жалился громко Васе, на ево котишку-ту, Дивою прозванную им, руки свои сини исцарапаны показывал, а кот-то, смеямшись, сказывал:

— Я тебя упреждал, взад не возьму.

А Тритон загрохотал смехом-то:

-Вась, я ведь без её теперь чисто без женчины не засыпаю, вот фулюганит всяко, думаю — выкину вона в окиян, а она на грудь залезет, развалится и муркает, я же, гроза лютая, чисто масло, таю. Вась, как взрастет, ты мне котишку на немного время подкинь, котятков хочется...

-Нова порода тогда станет — окиянски коты! — посмеивался Васька.

-А и станет! У меня все рыбы и всяки морски жители за стеклом-то толпятся, за ею наблюдают, интересно жа, даже намедни старина Ося, проснумшись, приперся на Диву посмотреть. Да в залу заперся. Я думал, моя испугатся. Страшон же Оська-то, да всяких темных цветов спросонья, а она спину выгни и шипеть! Оська щупальцу вытянул, пужануть, она и вцепись в ево, еле отодрал. Оська ржал долго, потом дозволенья спросил почаще наведываться. Спать, сказывает неохота стало. Спал-то от тово, што неинтересно ему в окияне было — все ужо приелося, а тут така Дива дивна.

Васька грудь выпячивал от гордости, да и сказывал, што про котишку подумат!

И дождалися весчане и всяки другия людишки и нелюдишки — прокричали по столице-то специально посланы робятишки из такова нужнова средина, што назавтре с утра станут открыты для всех всяки диковины, што в любопытственной зале имеются, и што можно в избушку-Курьи ножки завсегда зайтить, посмотреть и расспросить про их Прохора, главново по им.

Опять жа пояснили про полкопейки, для чево их сбирают, да вот как соберется прилична деньга, опять жа нову диковину подкупят.

-А коли полкопеек не хватит? — хитренько спрашивали весчане.

-А нашто у нас зять княжой со товарищи? Завсегда подмогнут, лишба диковины находилися! — отвечали бойки мальцы.

Ох и пондравилося всем в избушке-то!

Первы дни очереди собиралися, да больши таки, но никто не роптал, понимали жа — диковины враз не разглядишь, надоть возля кажной постоять, уразуметь, што энто тако. А диковин было, ну не то штобы шибко много, но дух захватывало от одного только жароптицева пера, што освещало всю избушку таким дивным светом.

Многие, особенно робятиши и женчины, стояли, открыв рты, любовалися. А так-то и волшебно зеркало, и дудочка, и гусли-самогуды, волшебны сапоги, и яблочко наливно по блюдечку каталося да тонким голоском чево-то напевало, да волшебный сундучок, с таким красивым звоном-перезвоном открывающийся, да волшебна красива палочка, да взрезанный искусными рисунками посох, да клубков штук пять, што дорогу молодцам указывают, да цепь златая, да кольцы, серьги, гривны волшебны, каменья всяки, тоже с волшебством.Да лампа волшебна, котору самолично проверял кот — тот ли вреднючий Джинка тама сидит -оказалося нет, молоденькай такой, смешливай, постоянно под потолком зависающий — сказывал, скушно в лампе-то!

А волшебны всяки шары, што морской царь со дна моря достал, сколь штук и все таки красивы, да размером разны, да какой-то рог волшебнай, а дальнем углу избушки совсем чудеса — стол простой стоял, не волшебнай, и на ём скатёрочка така невидна.

Спервоначалу-то удивлялися, за што таки просты преметы тут находются.

А потом какой-то мелкой малец, совсем бедно одетай, подошел, ручкою погладил скатерочку-то и молвил:

-Хлебца бы, немножечко!

Как засмеялася скатёрка-то, как заговорила нежным таким голосом:

-Ай, спасибо тебе, малец, разбудил ты меня, давно так спящую, садися, маленькой — будет тебе хлебец-то, да зови своих голодных братишков и сестричек, и баушку стареньку!

Да как появилися на скатерти-то всяки разносолы-яства! Вот все застыли с открытыми ртами. А скатерть-то приговариват:

-Кушайте, детушки. Я за вами теперя наблюдать стану, завсегда приходитя, накормлю-напою наособицу и с собою заверну, так-то всем, хто хлебушка мало имеет, скажитя — пущай до меня приходют!

Вот и гудели весчане цельный месяц от таких вота новостей славнейших.

ГЛАВА 17.

За всеми этими событиями и подошел срок рожать Досифее, она как-то и не сильно волновалась, Устин же спал с лица, заметно схуднул, самолично просил главну ведьму не бросать Досифеюшку в родах — помочь оказать. Досифея посмеивалась, ходила вся такая грузная, но довольнешенька — а чего переживать — все спокойно. Сынок вот-вот народится, муж в ней души не чает, подруженька верная при любящем муже, в делах купецких порядок, что ещё желать?

Да по настоянию Забавушки стала она встречаться с детишками срединскими, что в науке счетоводческой сильно разбиралися, ну, не как Лишка, тот был наособицу — один такой разумнай. Забавушка решила обучить таких-то вот и по другим градам их разослать, чтобы, значит, проверки устраивали и нечистых на руку зараз находить, и наказанье для них тут же найдется.

И как всегда, все случилось неожиданно. Досифея сидела у Забавушки, пили чай с ватрушками, вдруг охнула, побледнела и сказала:

-Забавушка, ты только не паникуй, кажись я рожать стану! Гавриловну бы мне, пока Яфилья явится!

Забава позвала свою нянюшку, с помощью слуг мгновенно устроили Досифею в отдельной горнице, тут же пробежала к Костию, чтобы он Яфилью позвал. Пока суд да дело, пока Яфилью отыскали — не сидела сиднем ведьма-то, время шло, Досифеюшка изрядно умучилась, а сынок все не спешил появиться на свет.