— Отвечаю, сабоним. Если хотите, можете сами вписать в контракт любую сумму. Мне без разницы. Потому что никакой беременности не будет. Никогда! — Чеканю я.
— Принято! Тридцать миллионов долларов! — Объявляет шеф. Только что аукционным молотком по столу не припечатал.
— Как прошло собрание съёмочной группы? — Поменяв позу с напряжённой на расслабленную, спрашивает, довольный сделкой, СанХён.
— Нормально,— бурчу в ответ. Эти разговоры про беременность... Ну, тяжело они мужику даются.— После читки сценария, режиссёр Юн попросил играть меня похуже.
— Я в курсе. Режиссёр Юн звонил мне. Интересовался, где я тебя нашёл... Сказал, что у тебя очень большой потенциал и что в своей следующей дораме хотел бы видеть тебя в главной роли.
— Правда что ли? — Удивляюсь.— Да я и прочитала-то всего ничего. Где он там потенциал разглядел?
— Тем удивительней, что ты, не сыгравшая ни одной роли в кино, у режиссёров нарасхват.
— Режиссёров? — Цепляюсь, за множественное число.— А кто ещё?
— Главный менеджер КиХо провёл утром переговоры с французским режиссёром. С тем самым, который предлагал тебе главную роль в своём фильме.
— Мы же ему отказали!
— Отказали. Но он пришёл с новым предложением. Если агентство согласиться на твои съёмки в главной роли, он готов переписать сценарий и перенести действие фильма в Корею, в Сеул. Так же он готов подстроить график съёмок под твой личный график. И, самое главное, он готов взять на все остальные роли наших мемберов.
Шеф замолкает и вопросительно смотрит на меня, дожидаясь моей реакции. Блин! И что сказать, если всё это выглядит очень двусмысленно.
— Сабоним! Этот режиссёр похож на капризного ребёнка — хочу и всё! Мне это не нравится. Такое впечатление, что ему на кино глубоко наплевать. А обещание снять в своём фильме наших мемберов, вообще похоже на взятку.
— ЮнМи! Среди талантов, которыми наградила тебя природа, есть один особо уникальный: ты умеешь находить проблемы там, где их нет. Что такого в том, что режиссёр хочет снять понравившуюся ему актрису в своём фильме? Или он должен снимать только тех, кого ненавидит?
— Нууу... Не знаю... А вы что, дали своё согласие?
— Дал бы, если б не гастроли.
— Жаль, очень жаль,— делано сокрушаюсь я.— Так хотелось сняться в полнометражном фильме... Видать не судьба.
Оценив пассаж, шеф хмыкает.
— Думаешь, история закончилась? — Ехидно улыбнувшись, спрашивает он.— Режиссёр тут же сделал ещё одно предложение, от которого мы уже отказаться не смогли.
— Какое? — Чувствуя засаду, спрашиваю я.
— Он будет снимать документальный фильм о ваших гастролях. Причём с нас не возьмёт ни воны. Только оставит за собой все права на отснятый материал.
— Зачем вы согласились? Где здесь выгода для агентства?
— Пятьдесят процентов прибыли от проката — наши. Плюс дополнительная бесплатная реклама группы.
— Пффф... — С шумом выдыхаю я.— Как зовут режиссёра?
— Её зовут Жюли Берко.
— Так это женщина?! — Вот нежданчик так нежданчик.
— Разве я не говорил? — СанХён делает брови домиком.— А я понять не мог, почему ты так взъелась на французского режиссёра? Теперь-то всё нормально?
Не нормально, не нормально! Стопудово — она лесбиянка! Вряд ли открытая. СанХён никогда бы не запустил лису в курятник. Если страшненькая, то и хрен с ней. А если симпатичная, да ещё со стройными ногами, да ещё и приставать начнёт... Пффф... Ладно, не будем забегать вперёд. В конце концов, рядом всегда будет ИнЧжон, а в Сеуле, в роли Пенелопы,— Хери.
— Да, теперь всё нормально,— говорю я вслух, и мы продолжаем разговор.
Вернувшись к песне для Ли ХеРин, мы решаем оставить всё в подвешенном состоянии, пока главный менеджер КиХо не переговорит с ней по поводу нового контракта. Конечно, она его не подпишет. Я-то это хорошо знаю. Да и шеф, наверняка, догадывается о том же. Песню Хери не получит. А ведь она ей понравилась и спела хорошо. Пффф... Ну, девчонки! Ну, интриганки. Ничего показать нельзя. Сразу всё себе заграбастать стараются. Хотя, причём здесь они? Всё из-за свадьбы. Вкладывать деньги в молодую замужнюю скрипачку шеф по любому не стал бы. И никакого её сольного концерта всё равно не было бы. Не нужно было Хери вообще песню показывать. Но откуда ж я знал, что она беременна? Как бы она меня вообще крайним не назначила. Пффф... Ладно. Будем надеяться, что всё как-нибудь рассосётся.
От песни для ХеРин, переходим к песням для гастрольной поездки. Нет, все двадцать СанХён меня писать не заставил. Хотя, думаю, мысли у него такие были. Но на счёт двух — напряг.
— Нужны хотя бы две песни на японском,— голосом, не терпящим возражений, говорит шеф.— До конца недели. Есть какие-нибудь идеи?
Пффф... По мне так, чем меньше идей, тем легче живётся. Но, к сожалению, они у меня есть.
— Сабоним, как вы смотрите на то, чтобы подсочинить японский текст к 'Ламбаде'?
'Подсочинить' — это я так, для шефа. Мол, предстоит тяжёлая работа, ночами придётся не спать. На самом деле текст уже написали до меня — в моём мире. Слышал я 'Ламбаду' на японском. И нужно-то всего несколько минут, чтобы перенести его из головы на ту же бумагу. Шеф сделал задумчивое лицо и дал добро. На счёт второй песни я обещал подумать, хотя всё уже для себя решил. Это будет 'Чингисхан'. Я его тоже на японском слышал. Только самого Чингисхана придётся заменить на какую-нибудь другую историческую личность и лучше японской национальности. Если ничего подходящего не найдётся, оставлю старый вариант. И пусть все голову ломают, кто же это такой, всадник, скачущий впереди?
На счёт хитовости и 'Ламбады', и 'Чингисхана' — ничего не могу сказать. В этой параллельной реальности песни 'Колыбельная' и 'Может я, может ты' легко попали в 'Hot 100 'Billboard''. В реальности братика, они застряли где-то на подходе. Вроде бы всё одинаково. Только детали разнятся. Вот, может быть, в них как раз всё и дело? Похоже, в деталях кроется не только некто на букву 'д', но и нечто на букву 'у'.
Во время всего разговора, мы с шефом поочерёдно бросали взгляды на картонную коробку, которая, естественно, никуда не делась и всё так же одиноко стояла аккурат посерёдке стола для переговоров. Я — любопытно-нетерпеливые, он задумчиво-озабоченные. Но, когда разговор зашёл о песнях на японском, частота взглядов шефа на коробку возросла. Похоже, приближался момент оглашения. Давно пора. А то прямо извёлся весь — натуральный саспенс.
— Хочешь знать, что в коробке? — Перехватив очередной мой взгляд, неожиданно спрашивает шеф.
— Джинсы! — Ещё более неожиданно для самого себя выпаливаю я.
— Ты что, сквозь стенки видишь? Как ты догадалась? — Искренни удивляется сабоним.
Так и хочется сказать: 'Элементарно, Ватсон!' Но я и сам не знаю, почему пришёл к такому выводу. Просто, щёлкнуло что-то в мозгах.
— Я же говорила вам неоднократно, сабоним, что у меня хорошо развита интуиция. Вот вам и доказательство.
— Тогда, может, скажешь, сколько их там?
— Шесть! — Вновь выпаливаю неожиданно для себя.
— Инсайдерская информация? — Делает предположение шеф.
— Хотите отказать мне в интуиции, сабоним? — Обижаюсь я.
— Хммм... Тогда скажи, зачем они здесь? — Задаёт СанХён следующий вопрос.
— Дырки! — Вырывается у меня.
— Всё-таки тебе кто-то успел шепнуть про коробку,— помотав головой, заключает шеф.— Или ты умеешь читать мысли... Ладно, оставим это. Там, действительно, джинсы. Шесть штук. И ты должна во всех шести наделать дырок.
— Сабоним, вы хотите, чтобы группа 'Корона' вышла сегодня на сцену в драных джинсах? — Спрашиваю я. То, что шеф объяснил, так некстати проявившейся у меня феномен, простым сливом информации — меня вполне устраивало. И так-то я кругом весь из себя. А тут ещё и сквозь стены вижу, и мысли читаю. А, вообще, нужно будет подумать над тем, что это сейчас такое было? Какие-то плюшки от богини заработали? Или это, действительно, самая обычная интуиция?
— Именно! — Подтверждает шеф.— После вчерашней твоей выходки с дырами на джинсах, я должен был бы наказать тебя на круглую сумму. Ты внесла в свой образ не одобренные мной изменения, что повлекло за собой необратимые изменения в обществе. Но тебе опять повезло. В целом, твоя так называемая дизайнерская работа оценена положительно. Про молодёжь я даже не говорю. Кстати, число твоих фанатов за неполные сутки увеличилось почти на тридцать тысяч.
— Правда что ли? — Удивляюсь я.— Здорово!
СанХён саркастически хмыкает.
— Можешь не радоваться. К вечеру от тебя убежит столько же, если не больше,— говорит он.
— Это почему?
— А ты думаешь, твои фанаты в восторге от твоих публичных поцелуев?
Ну вот, опять вспомнил! Сейчас ещё и лекцию прочитает о правилах поведения скромного корейского айдола... айдольши...
Лекция-таки состоялась. Но не длинная. Время поджимало. Меня ждали джинсы, над которыми нужно было от души поиздеваться. Раз процесс пошёл, шеф решил его возглавить. 'Корона' будет первой группой в мире, кто выйдет на сцену в моей первой дизайнерской одежде. Кхм... Мысль, как-то на этих дырках заработать, конечно, посещала. Но драные джинсы — это стихия. А стихию не запатентуешь и под контроль не возьмёшь. Если за мной, хотя бы, останется слава дизайнера этого бренда — уже хорошо.
О! А не наделать ли дырок в моей фиолетовой футболке с кроликом, в которой я буду сегодня выступать? Вот сабоним обрадуется то!
Время действия: ранний вечер.
Место действия: воинская часть, где служит ЧжуВон. Для вояк — свободное время, которое ЧжуВон решил провести за компьютером. Слева и справа за перегородками — его сослуживцы.
ЧжуВон загружает почтовую программу, входит в свой почтовый ящик и, выбрав в качестве адресата ЮнМи, начинает набирать текст.
'Привет, принцесса...'
Дело тут же застопоривается — из-за перегородки выглядывает сосед слева и задаёт вопрос:
— Хён, ты что, не будешь смотреть концерт?
— Какой концерт? — Не понимает ЧжуВон.
— Сейчас концерт начнётся, посвящённый Дню детей.
— И что? — По-прежнему не врубается ЧжуВон.
— Как что? — Удивляется сосед.— Там будет выступать 'Корона'. Разве Агдан тебе ничего не говорила?
— Нет,— растерянно говорит ЧжуВон. И тут же спешит на выручку невесте: — Забыла, наверное.
— Конечно, забыла! — Встревает сосед справа.— После такого вообще всё на свете забудешь.
— А в чём дело? — В один голос спрашивают ЧжуВон и сосед слева.
— А вы что, не видели? — Не верит сосед справа.— Тогда, давайте сюда.— И подгребает их движением руки.
Сосед слева и ЧжуВон встают, просачиваются за спину соседа справа и тут же, опять в один голос восклицают:
— Холь!
На экране монитора во всю ширь развёрнута фотография целующихся ЮнМи и ЧжуВона.
— Ну, всё! — Говорит сосед слева.— Теперь от Агдан убегут все её фанаты.
— И пусть убегают.— Говорит сосед справа.— Лишь бы сама Агдан от Предводителя не убежала. Правда, предводитель?
ЧжуВон, ещё не отошедший от информационного шока, молчит.
— И то верно,— соглашается сосед слева.— Удержать такую девчонку будет не просто... Очень не просто. Одних поцелуев здесь будет недостаточно,— и в знак сочувствия, похлопывает ЧжуВона по плечу.
Время действия: несколько позже.
Место действия: 1. 'Сеульская арена' в Чандоне, где проходит концерт в честь праздника День детей. 2. Гостиная в загородном доме Кимов. У телевизора расположились бабушка, дедушка, мама и сестра ЧжуВона. 3. Кухня в доме мамы ЮнМи. На полу устроились госпожа ДжеМин и её старшая дочь. 4. Гостиная в доме ЮЧжин. Перед телевизором она одна. 5. Воинская часть, где служит ЧжуВон. Комната отдыха. Перед телевизором сам 'жених' ЮнМи и его многочисленные сослуживцы.
'Сеульская арена'.
Ведущие, девчонка и парнишка — обоим лет по тринадцать, обаятельные, раскрепощённые, заводные, объявляют следующую группу участницу концерта. Это 'Корона'. Тут же название группы начинает пульсировать всеми цветами радуги на заднике сцены, составленном из десятков светодиодных панелей. Фанзона визжит от избытка чувств. Свет приглушается. Из открывшегося в центре задника прохода появляются короновки. Видны только очертания их фигурок, словно в театре теней. Девчонки выстраиваются в одну линейку на авансцене. Звучат первые аккорды песни, и тут же врубается полный свет.
Воинская часть.
Первые несколько секунд ЧжуВон и его сослуживцы таращатся в экран в полном охренение. Наконец, самый психологически стойкий, задаёт вопрос:
— Предводитель, а почему они все в рваных джинсах? У агентства что, денег не хватило одеть девчонок нормально?
— Пффф... — С шумом выдыхает ЧжуВон.— Драные джинсы — это дебют ЮнМи как дизайнера одежды. Эээ... Немного эпатажа, немного сексуальности, немного кокетства,— вспоминает он слова невесты.— Вчера даже сюжет по Fashion TV был.
— Значит, всё так и было задумано? Вот уж эпатировали, так эпатировали.
— И с сексуальностью всё в порядке — не оторваться.
— И кокетки они все, что надо. Особенно вон та — с короткой причёской.
В этот момент на экране телевизора появляется ЮнМи крупным планом.
— Смотрите, смотрите! У Агдан глаза светятся!
Гостиная в доме ЮЧжин.
ЮЧжин: — Ха-ха-ха!.. На какой помойке они это нашли?
Кухня в доме мамы ЮнМи.
— Так это правда? — Удивляется СунОк.
— Что правда, дочка?
— Про драные джинсы, которые носит золотая молодёжь. Я сегодня порасспрашивала однокурсниц — никто ничего про это не слышал. Я подумала, что ЮнМи соврала. И сама, назло чеболю, изуродовала джинсы.
— Не то чтобы соврала... Но и правду не сказала,— виновато говорит госпожа ДжеМин.
— Как это? — Не понимает СунОк.
— Рваные джинсы — это первая дизайнерская работа нашей Юны.
— Правда что ли? — И СунОк с повышенным интересом выставляется в телевизор.
Гостиная в загородном доме Кимов.
После короткого гробового молчания.
— Они бы ещё голыми на сцену выскочили! — Возмущается мама ЧжуВона.
— Отличная идея! — Подхватывает дедушка.— Но кто ж им разрешит?!
— Опять ты со своими шуточками,— недовольно ворчит бабушка.
— Хммм... Какой нестандартный ход,— задумчиво произносит сестра ЧжуВона.— Президент СанХён очень рискует.
'Сеульская арена'.
Звучат последние аккорды песни. По периметру сцены вырастают вдруг фонтаны огня. Срабатывает пневматическая хлопушка и облако искрящихся кружочков бумаги накрывает всё пространство вокруг. Самые безбашенные фанаты пытаются прорваться на сцену. Их с трудом сдерживает охрана. Чтобы не усугублять ситуацию, короновки быстро благодарят всех за внимание и ретируются.
Воинская часть.
После того, как чуть улеглось всеобщее возбуждение.
— Класс! Вот бы увидеть всю 'Корону' живьём!
— А Предводитель у нас на что? Предводитель, почему бы тебе не пригласить свою невесту к нам в гости? Пусть приезжает и подружек по группе захватит.
— И, правда, хён, пригласи!
