Поющий Ландыш.Сила для Меча.Часть1

— Когда ты в последний раз был в своём кабинете, Фидо?

Я задумался, припоминая. Мой прежний кабинет находился рядом с отцовским, вернее, напротив него. Отец лично занимался его обустройством, и говорил сейчас именно о нём. Но я всегда предпочитал работать в Библиотеке, а теперь и вовсе в другой части замка. Так и не припомнив, я пожал плечами.

— Загляни как-нибудь при случае, — посоветовал Верховный.

Я недоверчиво посмотрел на отца. поднялся и направился к двери. Оставив кабинет открытым, я пересёк коридор и распахнул дверь напротив. Хрустальная сфера нового хенэльдегона мерцала в полутьме, отражаясь в стёклах книжных шкафов. Я застыл, глядя на Око Памяти. И когда только отец успел? Потом аккуратно прикрыл дверь и вернулся в его кабинет. Верховный с интересом наблюдал за мной.

— Я понял, Атар. Ты всё ещё надеешься меня остановить, но уже не уверен, что сможешь.

Отец улыбнулся и ответил:

— Если понадобится, последние ил'луксы в нижнем ящике стола, слева.

Когда я появился в классах и объявил, что на сегодня все свободны, радости моих парней не было предела. Правда, на этот раз они выразили её иначе: всего лишь улыбнулись, осторожно переглянувшись. Всё остальное я прочёл в их глазах. Что ж, Лорди вполне преуспела, полагая сдержанность основным элементом классического эльфийского воспитания. Ничего, я их расшевелю!

Я не повёл ребят в игровой зал, а вытащил их на поляну в одном из замковых парков. Покрывавшая её густая ковровая трава была очень удобна для любимой игры мальчишек. Обычно мы играем в мяч, удерживая его в воздухе при помощи рук или усилием мысли — кому как нравится. Кстати, последний вариант — отличный тренинг для развития ментального дара. Элизарт и Элисейн предпочитали гонять мяч ногами по земле. Поначалу я объяснял это неуёмной фантазией сыновей. Теперь, глядя на них, я начал задумываться: такой способ игры распространён только за пределами Эльдамаля.

Правила были предельно просты. Двумя небольшими предметами отмечалось расстояние, называемое воротами. В нашем случае — просто две стопки одежды. Игрок на воротах должен был защищать их от мяча, а другие — постараться этот мяч туда загнать. И всё! Правда, при таком размере ворот логичнее было бы не ловить мяч, а уворачиваться от него. Последнее значительно интереснее, хотя ловить, конечно, проще.

Разумеется, я стоял на воротах: другие варианты просто не имели смысла. Ребята раскручивали передо мной замысловатую карусель, пытаясь протолкнуть мяч между мной и стопками одежды. Для меня же интерес заключался в другом: угадать, кто из сыновей будет бить и куда именно. Своим даром я при этом не пользовался, иначе игра теряла всякий смысл. Обычно ребятам редко удаётся пробить мою оборону: я позволяю себе расслабиться не больше одного раза за игру, и то исключительно ради их удовольствия. Мы играли уже достаточно долго, мальчишки начали уставать и потихоньку злиться: ворота стояли насмерть. Я отбил мяч подальше, давая им возможность передохнуть. Мне было не трудно пропустить, но я хотел, чтобы это был действительно красивый момент.

Сейни аккуратно положил мяч на землю и отошел в сторону. Зарти поставил ногу на мяч, покатал его и взглянул на брата. Тот чуть заметно кивнул. Я не раз с интересом наблюдал, как двигаются и общаются близнецы. Элизарт и Элисейн понимали друг друга без слов, а мимолётный взгляд или жест порой заменяли им целый разговор. В отличие от моих ребят я вырос один, и ощущать это должен был соответственно. Тогда откуда эта внутренняя разделённость и непонятная пустота внутри?

Ребята вихрем сорвались с места. Приближаясь к воротам, они постоянно менялись местами, передавая мяч друг другу. Кто окажется впереди в следующий момент, угадать было трудно. Но можно! Бить должен был Зарти. Но, оказавшись в самом выгодном положении, он неожиданно перепрыгнул через мяч, пяткой отправив его назад, брату. Сейни пробил сильно и точно. Возможно, я бы и успел дотянуться, но не стал: момент действительно был хорош! Крик стоял такой, что я заволновался, как бы мы не растревожили замок. Я улыбался, глядя, как они кувыркаются в траве: мне всё же удалось их расшевелить. Но когда я увидел их спутанные космы и чумазые лица, мне стало не до смеха. Ведь возвращать сыновей в рамки "классического воспитания" придётся именно мне!

Прохлада бассейна казалась особенно приятной после тренировки. Я только что выгнал мальчишек из воды и собирался отдохнуть в одиночестве, когда почувствовал присутствие Лорди. Элутар, как же она не вовремя! Лоредиль без единого плеска вошла в воду и вынырнула уже рядом со мной. Она провела ладонями по лицу и волосам, снимая лишнюю влагу. Её глаза блестели, а мокрые ресницы казались ещё длиннее.

— К берегу? — спросил я.

— Поплавать не хочешь? — поинтересовалась Лорди.

Вместе? С какой радости?

— Благодарю, уже наплавался.

От разговора всё равно было не уйти, поэтому я ждал, растянувшись на тёплой мраморной скамье. Услышав плеск воды у самых ног, я приподнялся на локте. Лорди стояла на краю бассейна, отжимая влажные волосы. Мой взгляд привычно фиксировал совершенные формы её тела. Как же хороша! Она приблизилась и игриво стряхнула на меня прохладные капли. Я поднялся.

— Хочешь поговорить прямо здесь?

— А что тебя смущает? — промурлыкала она, легко касаясь моей груди кончиками пальцев.

Приятно, но несколько не в тему. Я мягко перехватил её руку, спустившуюся слишком низко.

— Меня ничего не смущает, Лорди. Чего ты хочешь?

Жена со вздохом опустилась на скамью.

— Как я устала от твоей прямолинейности, Фидо! Что, не мог поддержать игру хотя бы для вида?

— Не вижу смысла, — пожал я плечами.

— Ну, нет, так нет. Как будем жить дальше?

Я опустился на скамью рядом с ней.

— Наш брак больше не существует, Лорди. Ты можешь жить, как хочешь, но мальчики пока ничего не должны знать. Сообщать ли об этом своим, решай сама.

Глаза жены округлились: такого она не ожидала. Красивые губы дрогнули, в голосе послышались слёзы:

— Ты больше меня не любишь, Фидо?

Хорошая попытка. Жаль, что мы слишком давно знаем друг друга.

— Не стоит, Лорди. Не трать время.

Лоредиль вздохнула, тряхнула влажными волосами и улыбнулась:

— Но я же должна была попытаться, милый.

Я понимающе кивнул, оценив откровенность. Разумеется, я не собирался сообщать ни ей, ни отцу о том, что узнал от ду серке. Чем меньше они будут знать, тем свободнее я буду в своих действиях.

— Ну, если мы больше не вместе, Фидо, может, отметим нашу свободу? — предложила жена.

Я взглянул в зелёные с золотыми искрами глаза и понял: если откажусь, рискую нажить врага — Лоредиль не простит пренебрежения. Я осторожно снял её руку со своего бедра и поднялся.

— Прости, Лорди, но ты пропустила вечеринку: мы уже давно не вместе. Если хочешь, оставь обручальное кольцо у себя.

— Может, объяснишь, что происходит, Фидо? — спросил отец, едва я появился в дверях кабинета.

Верховный стоял у окна, сложив на груди руки. В данном случае это говорило о его неудовольствии. Глава клана Да-э-Фарот'т сидел в кресле возле камина, положив ногу на ногу. Его отделанный серебром сапог мерно покачивался, выдавая раздражение князя Хит'Таля. Отец и тесть выжидающе смотрели на меня.

— Позволите присесть, Старшие князья?

Обменявшись взглядами, они кивнули. Развернув кресло так, чтобы видеть обоих, я устроился поудобнее и уточнил:

— Что именно я должен объяснить, Атар?

— Вот это!

Отец показал мне обручальное кольцо, которое я создал когда-то для своей невесты. Значит, Лорди не захотела оставить его у себя.

— Странно, что она вернула его тебе, — заметил я. — Обычно кольцо возвращают бывшему супругу.

Отец усмехнулся и перебросил кольцо мне. Поймав, я спрятал его в карман.

— Я хотел бы услышать некоторые пояснения, Младший князь Л'лиоренталь, — сухо сказал князь Афаэр.

— Разве это не моё личное дело?

— Не совсем: затронуты интересы кланов, — возразил отец.

— Чем именно затронуты, Атар? Условия брачного контракта выполнены: вы получили внуков. А наша свобода — это новые союзники и, возможно, новые внуки.

Возникла пауза. Я посмотрел на одного, затем на другого. Мой взгляд был достаточно откровенным. Отец сумел его выдержать, а вот князь Афаэр отвёл глаза.

— Я ни в чём не виню свою бывшую супругу, Старший князь Хит'Таль, — продолжил я. — Лоредиль свободна в своих поступках и своём дальнейшем выборе. А с этого момента по Закону наш брак официально расторгнут.

И я слегка похлопал по карману, куда только что опустил обручальное кольцо.

— Вот скажи, Афаэр, можно с ним разговаривать? — спросил отец гостя.

Князь Хит'Таль покачал головой:

— Думаешь, с ней говорить легче?

— В общем, так, — подвёл итог отец. — Закон Законом, но ваш брак всё ещё в интересах обоих кланов. Делайте, что хотите, но за стенами этого замка вы по-прежнему супруги. Надеюсь, я выразился ясно, Младший князь Л'лиоренталь?

— Предельно ясно, — ответил я, вставая. — Я могу идти, Старшие князья?

Условие, поставленное Старшими, было не таким уж сложным в исполнении. Гораздо сложнее было выдержать сам разговор.

Место Гнева

Тара

На Седой лес опустился вечер. Мы с Гилом сидели на террасе одного из жилых уровней исполинского дерева-замка. Эльф прислонился спиной к стволу, заложив руки за голову, я разглядывала наши к"рисы.

— Послушай, Гил, а почему ты стал оружейным мастером?

— Хочешь сказать, Мастером оружия? — уточнил он.

— Ну да. А что, есть разница?

— Примерно как между офицером и солдатом. Боец может хорошо делать свою работу, но так и не стать командиром.

— Понятно, но я не об этом. Почему ты вообще выбрал для себя такое занятие?

— Не знаю, Тари. Люблю оружие, металл. Всё, что с этим связано. Знаешь, какие интересные мечи иногда получаются! — глаза Гила загорелись и тут же снова погасли. — То есть, получались.

Эльф сел и занялся шнуровкой сапога, пряча лицо.

— Ты больше не создаёшь мечей?

— Нет, Тари. То есть я мог бы, конечно, делать просто хорошее оружие, но мне это не интересно.

— Как же ты собираешься жить дальше?

— У меня осталось кое-что из старых запасов. Мои "игрушки" не дёшевы, так что на какое-то время хватит, — ответил Гил, оставив наконец сапог в покое.

— А потом? — не унималась я.

— А что — потом? — эльф пожал плечами. — Домой схожу.

Мы посмотрели друг на друга. Ну конечно, Академия Андареля, "голубая" кровь! Как же я раньше-то не замечала? И почему я вообще решила, что Гиллэстель — простой кузнец?

— Что?

— Да так, ничего, — ответила я, улыбаясь собственной наивности. — А ты занимаешься только эльфийскими клинками?

— Почему только эльфийскими? Любыми. Просто наши мне ближе, понятнее, что ли.

— Расскажешь?

— Лучше бы показать.... Ну да ладно. Смотри.

Гил забрал у меня к"рис и поставил вертикально на колено, слегка придерживая рукоятку пальцем.

— Примерно так выглядит наш классический прямой меч — ристэлль, точнее, его клинок. Меч длинный — что-то около восьми делантров.

— Делантров?

— Вот, — Гил показал расстояние на рукоятке к"риса.

Сантиметров десять, нет, скорее, двенадцать. Я прикинула: получается около метра, может, чуть меньше.

— Клинок листовидный, дола одна — по всей длине клинка, — продолжал оружейник. — Меч Ратислава помнишь? Крестовина, монтировка примерно такие же.

Монтировка? Я слышала это слово в оружейных рядах. Кажется, так называют всё, что относится к оформлению рукояти.

— У мечей этого типа сложный баланс из-за формы клинка, — рассказывал Гил. — Приходится дополнительно шлифовать широкую часть — вот здесь, чтобы сделать её тоньше. Иначе клинок плохо слушается руки. А ещё для улучшения баланса я утяжеляю головку.

Я внимательно слушала Гиллэстэля, смотрела в его горящие азартом глаза и думала: это каким же надо быть мерзавцем, чтобы лишить дара такого Мастера! Гил закончил пояснения и отправил к"рис за голенище.

— И всё? — разочарованно спросила я.

— А что ещё? — улыбнулся эльф.

— Дальше!

— Тари, я могу говорить о своей работе бесконечно. Просто не хочу тебе наскучить.

— Ой, вот только этого не надо! Давай-давай, выкладывай.

Гил рассмеялся.

— Ладно, уговорила. Основной элемент нашего боевого Танца — круговые движения, то есть, вращательные рубящие удары. Для такого стиля лучше всего подходят слегка изогнутые клинки без крестовины. У нас их два: лок'рис и эр'рис. Лок"рис — двуручник, длина — около двенадцати делантров, причём половину её составляет рукоять. Хват такой: одна рука — у начала клинка, другая — на головке.

На этот раз образца под рукой не было, и Гилу пришлось показывать, что называется, "на пальцах".

— А для чего такая длинная рукоять?

— Для наибольшего вращения. Рукоять изогнута в сторону, противоположную клинку. Получается вот такая форма.

Гил начертил в воздухе фигуру, напоминающую сильно вытянутую букву "S".

— Красивый меч, наверное.

Гил кивнул.

— Лок'рис — самый древний из наших мечей. Используется во всех ритуалах, связанных с оружием. Живая легенда!

— А эр'рис?

— Этот самый молодой. Длина — восемь делантров, остриё слегка скошено. Рукоять — для одной руки, изогнута в сторону от клинка. Вот так, — Гил прочертил пальцем линию. — Что ещё? Лёгкий, удобен в пешем и конном бою. Можно использовать в качестве парных клинков.

— Здорово! Это всё?

— Почти. Существует ещё один эльфийский меч. Правда, в Амандоре его никто не видел.

— Почему?

— Потому что он — последнее, что обычно видят в жизни.

Я открыла рот и тут же его закрыла: забыла, что хотела спросить. Гил усмехнулся:

— Впечатляет? Это сир'рис, Тари, "текучий клинок", близнец нашего лок'риса. Боевой трансформ, подчиняющийся воле хозяина. Я бы не хотел встретиться с таким оружием.

— А разве это возможно: выковать клинок, который будет менять форму? Да ещё по чьей-то воле?

— Такие клинки не куются, — ответил Гил. — Они, как бы это сказать... воплощаются. И владеют ими особые воины другого мира — Эльдамаля.

Особые? Ой, что-то мне нехорошо! Эльф заволновался:

— Да что с тобой, Тари?

— Гил, скажи: а что мешает этим особым воинам из Эльдамаля появиться в Амандоре?

Эльф улыбнулся:

— Вот ты о чём. Не волнуйся: Амандор тебя не выдаст.

— Не смешно!

— А кто смеётся? Ты для чего-то нужна этому миру, Тари.

Я вспомнила, что рассказывал мне Лес'с о Живом мире, и заметила:

— Можно подумать, ты с ним говорил.

— С кем? С Амандором? — удивился Гил. — Я не Говорящий-с-миром, и никогда им не был, Тари.

И горько пошутил:

— А теперь я не то, что мир, я себя иногда не слышу.

Я сжала его тонкие пальцы:

— Подожди, я попробую с этим разобраться.

Гил осторожно высвободил руку.

— Прости, Тари, но Дигги уже пытался. И не он один.

Эльф поднялся и подошёл к краю площадки. В сумерках серебристые листья деревьев начинали слабо светиться, и его тёмный силуэт был отчётливо виден на их фоне. Гил стоял спиной ко мне, сложив на груди руки. Ветерок шевельнул его роскошную гриву, и эльф повернул голову, знакомым движением отбрасывая волосы за спину. Я увидела его точёный профиль. На мгновение мне показалось, что главное, ради чего я пришла в этот мир, совсем рядом, стоит только протянуть руку! Но Гил посмотрел в мою сторону, и наваждение исчезло. Память снова затянуло белёсой пеленой, совсем как в том сне про лодку и туманную реку. Я подавила разочарованный вздох.