Поющий Ландыш.Сила для Меча.Часть1

Семь Башен

ФиДель

Работа почти завершена. Остаётся последний шаг, и его лучше сделать на свежую голову. Я подошёл к распахнутому окну. Красноватый диск Анора только что ушёл за горизонт, позволив наконец Звёздному Куполу засиять в полную силу. Ночная прохлада принесла с собой аромат цветущих деревьев: по странной прихоти основателя замка громада Оружейной башни возвышалась прямо посреди фруктового сада. Я ещё раз вдохнул терпкий весенний воздух. Прости, отец, но ты не оставил мне выбора. Вернувшись в мастерскую, я закрепил меч на подставке и осторожно поднёс руку к острию. Теперь главное — не спешить: останешься без пальцев. Клинок вошёл легко, почти без боли, алые струйки с шипением таяли на чёрной зеркальной поверхности.... Очнулся я уже на каменном полу, почти в полной темноте. Голова слегка кружилась, от раны на ладони не осталось и следа. Без сознания я пробыл недолго: огонь в горне всё ещё боролся за жизнь. Поймав движение, на стенах вспыхнули светильники, и меч радостно засиял, приветствуя хозяина.

Наш двуручник — оружие почти ритуальное. Его форму и размеры мастера оттачивали сотни эйенов, добиваясь идеального соответствия эльфийскому стилю боя. Длина около лантра, слегка изогнутый клинок с широкой долой. Рукоять почти вполовину меча, чуть согнутая в сторону, противоположную клинку, изящная, удобная для захвата левой рукой головка. Совершенный баланс! Я избавил свой меч от излишеств, включая украшения: резная рукоять чиста, как чист его чёрный, отливающий перламутром клинок. Это галворн — "чёрный блеск", металл, созданный для нас ду серке, кланом Тёмной крови. И выкован этот меч моими собственными руками.

Я принадлежу к одному из кланов Духа — клану феальдинов. У нас довольно много общего с другими подручными смерти — ассассинами. Правда, убиваем мы в основном прикосновением мысли или просто взглядом, поэтому и зовёмся Феа-эль-Дин"н — Безмолвный Дух. Когда-то такие, как я, исполняли приговоры Светлого Совета во Внутренней Вселенной и зачищали Внешние миры. Тогда феальдины внушали страх, но были символами неотвратимости правосудия. Теперь же остался только страх. Отцу пришлось потратить немало времени и сил, чтобы убедить меня вернуться к занятиям в Академии. Убедить не убедил, но подчиниться заставил, и, как ни странно, теперь я испытывал к нему что-то вроде благодарности.

Завершив обучение, феальдин должен был создать для себя оружие, и лежащий передо мной меч только выглядел как традиционный двуручник. Это был сир"рис, "текучий клинок", боевой трансформ, способный менять облик по приказу хозяина, и мне только что удалось наделить его Свободной Волей. Я почувствовал осторожный интерес отца и усмехнулся. Ещё немного, и я заставлю его покинуть свой уютный кабинет. Прости, Атар, но сначала мне нужно поговорить с мечом. Я провёл ладонью по чёрной резной рукояти и не поверил глазам: передо мной возник знакомый до малейшей детали родительский меч! Неужели я наградил сир"рис ещё и чувством юмора? Какая неприятность для отца!

Ему всё-таки пришлось подняться ко мне в Оружейную башню. Разумеется, не пешком: это было бы слишком. Просто перед дверью вдруг засветился овал портала, и Верховный маг шагнул на каменные плиты. Эффектные появления всегда были его слабостью: пронзительный взгляд, развевающиеся одежды и водопад белоснежных волос! Не хватало только клубов дыма и языков пламени. Помню, в детстве очень впечатляло. Взгляд невольно остановился на раэнтаре — амулете Перемещения на груди отца. Красноватый цвет камня говорил о том, что артефакт почти на пределе.

— Да-да, — ответил он на мои мысли, — пришлось потрудиться. Церемония, знаешь ли. Ты ведь не будешь этим заниматься?

Ну конечно: Церемония Посвящения! Ритуальные поединки, магические дуэли и прочие развлечения для избранной публики. Однако Верховный прав: этим заниматься я не буду.

— Не забудь поставить амулет на подзарядку, — напомнил я.

Препирания со мной отец считал пустой тратой времени, поэтому на замечание не ответил, а сразу перешёл к делу:

— Ты закончил?

Я молча кивнул.

— Хвала Элутару! Позволишь взглянуть?

Я слегка поклонился и сделал приглашающий жест рукой. Увидев точную копию своего сир"риса, отец некоторое время молча разглядывал его, затем заложил руки за спину и повернулся ко мне.

— Я всё же надеялся, что у тебя не такое извращённое чувство юмора.

Я пожал плечами:

— Это не я.

— А кто?

Я с трудом удержался от ответа в рифму — просто подошёл и положил ладонь на рукоять. Меч с готовностью отозвался, приняв свой истинный облик. Отец не стал скрывать разочарования при виде элегантного оружия, лишённого украшений и традиционных магических символов.

— Ну что ж, я ожидал увидеть нечто в этом роде. По крайней мере ты всё ещё предсказуем. Однако это твой сир"рис и твой выбор, и скоро мы увидим, насколько он оправдан.

Я онемел. Неужели отец не понял, что это за оружие? Или меч ему не открылся? Ему — Верховному магу клана Феа-эль-Дин"н?! Если так, то я просто обязан предупредить.

— Атар, нужно отменить моё участие в Церемонии. Хотя бы в испытании Меча.

— Прекрати, Фидо, это мы уже обсуждали, — отмахнулся он.

— Тогда отправь меня куда-нибудь с секретной миссией, как эйен назад.

— Послушай, эта тема доставляет тебе особое удовольствие или ты решил достать меня напоследок?

Верховный маг стоял передо мной, сложив на груди руки, медленно переступая с пяток на носки, что говорило о крайней степени раздражения.

— Нет, просто я пытаюсь сказать, что этот меч не даст участникам испытаний ни одного шанса. Понимаешь, ни единого! Как ректор Академии ты должен гарантировать всем равные условия.

Отец приподнял левую бровь:

— Даже если и так, что с того? Как ректор Академии я всё равно не могу отменить Церемонию. А твой отказ от участия в испытаниях испортит репутацию рода Л"лиоренталь и ослабит моё влияние в Совете. Ты этого хочешь?

— Я просто пытаюсь быть честным. А кстати, насколько усилится твоё влияние в Совете в случае моей победы?

— Как грубо, — поморщился отец.

— Зато откровенно. Так насколько?

— Ну скажем, прилично. Хочешь поторговаться?

Я пожал плечами:

— Зачем? Сегодня меня всё устраивает. А после испытаний посмотрим.

— Хорошо, тогда обсудим это после твоей победы.

В замке у меня был свой кабинет — напротив отцовского, но я предпочитал работать в Библиотеке. Как-то, разбирая сложенные в углу старые книги, я откопал под ними невиданных размеров стол. Там же возле окна нашлось и просторное рабочее кресло. Главное, что в нём можно было сидеть, подложив под себя ногу: детская привычка, от которой я до сих пор не избавился. Я поднял голову и прислушался. Так и есть! Интересно, из-за чего на этот раз? Лорди совсем потеряла контакт с мальчишками: ведёт себя так, будто они ей чужие. Как можно не слышать собственных детей? Впрочем, мой отец не слышит меня до сих пор. Я с сожалением оторвался от лежащих на столе бумаг: всё-таки придётся вмешаться. Это лучше, чем потом восстанавливать замок.

Библиотека, рабочий кабинет и лаборатории отца занимали всё западное крыло нашего родового гнезда, жилые же помещения находились совсем в другой его части. За тысячелетия замок Семи Башен разросся так, что путешествие по нему стало чистым наказанием. Не будь в нём внутренней сети порталов, нормальное общение с членами семьи и родичами стало бы затруднительным. Я миновал анфиладу залов Библиотеки и вошел в длинную галерею с высокими стрельчатыми окнами. Машинально отсчитав шесть, шагнул в седьмое и вышел уже в Каминном зале. Теперь знакомый с детства маршрут: в конец коридора, отделяющего мои комнаты от покоев жены, вверх по винтовой лестнице мимо классов — и передо мной дверь на Детскую половину. Из-за двери доносились голоса.

— Почему мы не можем присутствовать на Церемонии? — голос старшего из близнецов, Элизарта, звенел от негодования.

— Я же сказала: это не обсуждается, — судя по интонации, его мать была не в настроении.

Какие уж тут обсуждения! Впрочем, "не обсуждается" или "я так решил" мне самому не раз приходилось слышать в детстве. Послышался грохот падающей мебели. Есть! Это младший, Элисейн. Парень много не говорит, зато всегда подкрепляет слово делом. Я вздохнул и толкнул дверь. Подготовка к Церемонии Посвящения отнимала всё моё время, поэтому я редко заглядывал на Детскую половину. Радость на лицах мальчишек меня не удивила, а вот реакция жены.... Неужели она думала, что я хоть на миг ослаблю над ними контроль?

Лоредиль стояла у окна, освещённая Анором. Чёрный шёлк волос, алебастровая кожа, "кошачьи" глаза — зелёные с золотыми искрами. Как же она хороша, когда злится! Я смотрел на всё это великолепие и думал: почему? Почему сердце больше не замирает от каждого взгляда, чтобы затем сорваться куда-то вскачь? Почему от прикосновений уже не разбегается по телу горячая волна, накрывая от макушки до кончиков пальцев? Куда всё это делось? Ведь ещё эльм назад всё было так хорошо. Слишком хорошо! Поняла ли Лорди, о чём я думал, глядя на неё? Не знаю. Какая теперь разница?

А вот и источник звука: опрокинутая этажерка, книги и коробки с играми рассыпаны по полу. Хватило одного моего взгляда, чтобы мальчишки кинулись собирать. Когда порядок был восстановлен, я приступил к делу.

— Вас было слышно в Библиотеке. В чём дело?

— Атар, она не разрешает нам пойти на твою Церемонию Посвящения! — голос Зарти ещё подрагивал от обиды.

Сейни просто кивнул, вертя в руках кристалл Перемещения. Я осторожно изъял у него опасную игрушку: верну отцу при случае. Надо бы Верховному внимательнее следить за артефактами!

— Она — это ваша Амари? Я правильно понял?

Близнецы переглянулись и кивнули: они уже догадались, к чему я веду. Отлично, будем считать, что урок вежливости преподан. Я вопросительно взглянул на жену. Лорди пожала плечами:

— Они не готовы, Фидо, и ты это знаешь.

Знаю, конечно. Так считает Верховный маг, и тут я с отцом согласен. Элизарт и Элисейн могут за себя постоять, в парном бою им вообще нет равных среди ровесников, но они собираются в Академию Духа, а не в Академию Стратегии.

— Ты объяснила им, почему они не готовы?

— Амари сказала, что на Церемонии могут присутствовать только слушатели и те, кто собирается поступать, — не выдержал Зарти.

— Мы собираемся, — внёс ясность Сейни.

— Собираетесь, значит, — я помолчал, окинув их критическим взглядом. — Хотите сказать, что готовы?

Близнецы кивнули.

— Может, не стоит, Фидо? — вмешалась Лорди.

В её голосе прозвучала точно отмеренная доза беспокойства. Ровно столько, сколько положено проявлять заботливой матери.

— Прекрати, я же проходил вступительные испытания, — отмахнулся я. — Они всё равно не успокоятся, пока не убедятся.

Вступительное испытание Духа заключалось в том, чтобы блокировать внешнее ментальное воздействие на определённое время. Я прикрыл глаза и для начала легко коснулся сознаний сыновей. Элизарт и Элисейн имели мощный ментальный дар, но концентрация Силы почему-то давалась им с трудом. Вот и на этот раз мальчишкам не хватило совсем немного, чтобы продержаться. Реалист Зарти первым признал поражение, отделавшись лёгким головокружением. Теперь он не успокоится, пока не добьётся успеха. Сейни сдался чуть позже, когда почувствовал на губах вкус крови. Этот вообще способен вытянуть на одном только характере. А уж вместе!

— Фидо! — предостерегающе воскликнула Лорди.

— Всё в порядке, — успокоил я, подавая сыну платок.

Мальчишки были расстроены. Элизарт смотрел в пол, накручивая на палец чёрную прядь. Странная привычка. Элисейн молча вытирал кровь с носа и подбородка. Я подвёл итоги:

— Давайте договоримся: я больше не слышу разговоров на эту тему. Будете готовы — будет, что обсуждать. Ясно? Церемонию посмотрите дома: когда вернусь, сброшу на кристалл Памяти.

Близнецы мрачно кивнули. Их глаза подозрительно блестели. Конечно, надо бы с ними помягче, но в присутствии жены я просто каменею.

— Всё, меня нет!

— Атар, мой Дух не оставит тебя в испытаниях! — нестройные, срывающиеся от волнения голоса слились в один.

Я шагнул к сыновьям, на мгновение прижал к груди их головы и, не оглядываясь, вышел. Лорди окликнула меня уже на лестнице:

— Фидо!

Я подождал, пока она спустится.

— Ты куда?

— В Оружейную. Есть одна мысль, хочу проверить. А что?

— Я думаю, в финале ты встретишься с Тинтаэлем.

— Правильно думаешь.

Я не скрывал разочарования: опять она о своём драгоценном брате!

— Подожди, — Лоредиль встала на одну ступеньку со мной и взяла мои руки. — Скажи, что ему ничего не грозит.

Я осторожно высвободился и притянул её к себе.

— Ничего, кроме поражения. За кого ты меня принимаешь, любимая?

— Прекрати, Фидо! — Лорди отстранилась. — Я серьёзно.

— Я тоже. Лично присутствовать не собираешься?

— Нет.

— Что так?

Лорди сверкнула изумрудными очами:

— Ваши игры меня не интересуют!

— Ну разумеется!

Откровенно говоря, я был несказанно рад её отказу.

Я не собирался идти в Оружейную: меня интересовала совсем другая башня. Впервые я побывал там почти два лэда назад. Тогда мне никак не давался ментальный образ будущего меча. Его очертания ускользали, "плыли", а без чёткого представления предмета любое воплощение бессмысленно. Время шло, Церемония была не за горами, а дело не двигалось с мёртвой точки. Тогда я тоже шёл в Каминный зал к порталу Оружейной башни: хотел проверить одну дельную мысль. Картины с видами замковых интерьеров в специальных нишах служили порталами локальной сети Перемещения, причём изображение зачастую не совпадало с местом назначения.

Я привычно шагнул в портал, но попал совсем не туда, куда собирался: вместо каменных плит под ногами оказался мягкий ковёр. Сначала я решил, что это очередной магический опыт отца, но без подготовки и целого арсенала амулетов такое даже ему не под силу. Перенацелить вектор Переноса сети порталов мог разве что основатель замка. Я осмотрелся. Высокие книжные шкафы, стойка с оружием, на рабочем столе — модель Вселенной на хрустальной подставке. Обычный кабинет, разве что несколько пыльный. Вот только чей? Дверь отворилась, и на пороге появился хозяин. Судя по белоснежным волосам и одежде, возрастом и положением не ниже отца.

— Авен Элль, Фидо, — с улыбкой приветствовал он.

Неужели Старший князь Линдориэль, мой дед? Последний раз мы виделись, когда мне было около эльма, примерно как сейчас моим сыновьям.

— Авен Элль, Атар"Тэ, — чуть растерянно ответил я.

Наша бесконечно долгая жизнь время от времени подбрасывает нам сюрпризы. Например, встречи с собственными предками один Элутар знает, в котором колене. У нас даже слово особое имеется, специально для таких случаев: Атар"Тэ — старший отец. Есть от чего растеряться!

— Давно не виделись, мальчик. Однако ты достиг Времени Зрелости. Ещё не Мастер?

— Пока нет.

Мне показалось, что в глазах деда мелькнуло разочарование. Он помолчал, внимательно изучая меня. Взгляд отца по сравнению с этим показался бы просто ласкающим.

— Ты уже закончил работу над сир"рисом?

— Нет, Атар"Тэ.

— Почему?

— Я его не вижу, — честно признался я.

Он кивнул.

— За этим мы тебя и позвали.

"Мы"? Интересно, кого он имел в виду? Дед вёл меня обычным замковым коридором: картины, оружие, высокие окна. Только выходили они почему-то на одну и ту же группу старых раскидистых яблонь. Эта часть сада была мне знакома, но я ни разу не видел её под таким углом. Наконец Линдориэль толкнул низкую дверь и отступил в сторону, пропуская меня вперёд. Я вошёл в круглую комнату без окон, освещённую плавающими шарами-светильниками. Высоченные книжные шкафы повторяли округлую форму стен, вдоль них поднималась узкая спираль лестницы. Потолок, если он здесь и был, терялся в тёмной высоте. Похоже, мы находились в башне. Прямо напротив входа горел камин, возле него стояли три кресла. Линдориэль осторожно прикрыл дверь и позвал:

— Атар!

Центральное кресло мягко развернулось, и я увидел хозяина. Темноволосый эльф сидел в необычной позе — подложив под себя согнутую в колене ногу и подперев рукой щёку. Из-под чёрных бровей на нас смотрели яркие серебристые глаза. Его я узнал сразу: слишком много видел портретов — и в книгах, и на стенах. Это был Ноэ"Тхафар, последний глава Светлого Совета, основатель замка и мой прадед. Только он мог отклонить вектор Переноса и затащить меня сюда! Но его волосы....

— Что, не тот цвет? — улыбнулся Ноэ"Тхафар. — Темноволосым я выгляжу моложе. А твой дед Линдориэль ещё не наигрался в Мудрость.

Он легко, одним гибким движением поднялся и подошёл к нам. В глазах плясали весёлые огоньки.

— Так вот ты какой, Поющий Ландыш!

Кажется, я уже слышал эти слова, только где и когда?

— Наверное, я должен тебе кое-что объяснить. Прошу, — прадед указал в сторону камина.

Кресла были расставлены так, чтобы хозяин и гости могли наблюдать друг за другом. Устраиваясь напротив предков, я ещё не оправился от удивления, но ситуация уже начинала меня занимать. Интересно было бы тоже подогнуть под себя ногу и подпереть щёку рукой. Кажется, я догадываюсь, в кого у меня эта привычка!

— Видишь ли, друг мой Фидо, — начал Ноэ'Тхафар, — твой дед Линдориэль однажды увлёкся одной идеей. Подробности я сейчас опущу — не время и не место — однако всё же замечу: возможный результат впечатлял. Хотя цена....

Он покачал головой и продолжил:

— Я тогда был очень занят: Исход, Разрыв Звёздного Кольца, потом Раскол. Ну, ты знаешь, вам рассказывали. Наш мир катился в пропасть, как мы его удержали — до сих пор не понимаю.

Ноэ"Тхафар замолчал, глядя на огонь в камине. Когда он поднял на меня взгляд, я внутренне содрогнулся: серебряная радужка его глаз полыхала живым пламенем! Прадед усмехнулся и на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл, они уже приняли обычный вид. Интересно, он знает, что кресло главы Светлого Совета до сих пор свободно?

— Линдориэль всегда был умным мальчиком, — продолжил Ноэ"Тхафар. — Он не стал отвлекать меня вопросами, он сам искал на них ответы. Однако всё имеет свою цену. Так, Дори?

Мой дед, всё это время неотрывно смотревший на огонь, молча взглянул на отца и снова уставился в камин.

— Позже он увлёк своей идеей сына, Фаротхаэля. Кстати, Дори, я тебя предупреждал: не торопись с наследником, будут сложности.

На этот раз дед не удержался от комментария:

— Зато наш Фаро усвоил урок, Атар: получил сына, как предписывает традиция — когда волосы побелели. И что, избавился от сложностей?

Ноэ"Тхафар удивлённо взглянул на него, но возражать не стал и вернулся к теме.

— Пока Линдориэль играл своей жизнью, сынок, я не вмешивался. Когда он втянул в игру твоего отца, вмешиваться было уже поздно.

— Твой отец, Фидо, очень сильный маг, — снова вступил в разговор Линдориэль. — Мы держим в узде свою Тьму, он же её использует. В конце концов Фаротхаэль сделал то, чего не удалось мне: он получил тебя.

— Получить получил, а подчинить не смог, — заметил Ноэ"Тхафар. — Однако у него уже есть внуки. Так ведь, мальчик?

Ай да предки! Мало того, что я сам — результат какого-то магического опыта, они и моих сыновей сюда приплели. Сердце ухнуло куда-то вниз, руки и ноги стали ватными. Рядом блеснули серебром глаза деда, и я почувствовал на губах вкус вина. На виски легли сильные прохладные пальцы.

— Разгадка заключена вот здесь, — Ноэ"Тхафар слегка сжал руками мою голову. — Твоя память! Дори уже объяснил, что наш Фаротхаэль, как там у атанов: "не пальцем сделан"? Его блоки снять или обойти невозможно. Ты должен освободиться сам, но на это потребуется время. Мы поможем тебе продержаться.

Прадед отпустил мою голову. Она снова стала ясной и лёгкой, тревога исчезла.

— Ты создашь сир"рис, который не смог создать твой отец. Я научу тебя им управлять, а Линдориэль добавит несколько фамильных приёмов в твой арсенал. Мы сделаем из тебя настоящего Мастера, мы примем этот вызов, Фидо!

Ноэ"Тхафар прикоснулся к своему поясу, и в его руках возник меч, который невозможно спутать ни с каким другим. Легендарный Ристадаль, Пластатель миров, один из самых знаменитых мечей Внутренней Вселенной! Боевой трансформ феальдина, обладающий Свободной Волей. В Арсенале замка хранилась его реплика, созданная отцом — точная копия, кроме Воли меча, конечно. Дед и прадед улыбнулись, увидев моё изумление. Ноэ"Тхафар протянул мне клинок.

— Возьми, Фидо. Не сомневайся: он признает в тебе Кровь, и ты увидишь свой сир"рис.

Я взял в руки легендарный меч. Он был тяжелее обычного: прадед предпочитал массивное оружие — так же, как и отец. Я провёл ладонью вдоль тёмного зеркала клинка и коснулся лезвия. Галворн впитал мою кровь, и очертания меча "поплыли", меняясь на глазах. Вместо тяжёлого парадного оружия передо мной возник простой изящный клинок, чарующий и опасный, как аромат Поющего Ландыша. Я растерянно взглянул на прадеда.

— Ты слышал Зов своего меча, мальчик. Иди, он ждёт тебя.

Посреди кабинета засветился овал портала. Вернув Ристадаль на пояс, Ноэ"Тхафар сказал:

— Теперь ты знаешь, как меня найти, Фидо.

— Да, твой портрет в Галерее, Атар"Тэ. Но портал открывается только отсюда!

— Я дал тебе ключ для входа. Ты разве не понял? — прадед прикоснулся пальцем к виску.

Кивнув, я подумал: "Только для входа?", и тут же услышал:

— Раздавать ключи для выхода было бы неосмотрительно, Фидо. Не находишь?

Элутар, я и забыл, с кем говорю! Много позже Ноэ"Тхафар признался, что с момента ухода от дел ни разу надолго не покидал нашего замка.

— Отец знает? — спросил я.

— Думаю, догадывается. Видишь ли, Фидо, когда я создавал замок, я предусмотрел некоторые... м-м-м... обстоятельства. Помнишь, как я его назвал?

— Конечно: Семь Башен.

— И каждое новое поколение, включая твоего деда и отца, ищет эту самую Седьмую башню.

Я рассмеялся:

— Точно! Я тоже искал, и мои парни.

— Теперь ты будешь её видеть, Фидо. Иногда.

— Иногда?

— Ну, она, видишь ли... э-э-э... гуляет. Так что, если встретишь её где-нибудь ещё — не удивляйся.

Тогда я не нашёлся, что ответить своему легендарному предку. Теперь, накануне Церемонии Посвящения, мне уже есть, что ему сказать.

Хранитель

Тара

Вода окружала меня со всех сторон: прозрачная, голубоватая, приятно прохладная. Перед глазами медленно проплывали стайки воздушных пузырьков. Я проследила за ними взглядом. Надо мной, переливаясь солнечными бликами, колыхалось зеркало поверхности. "По-моему, мне туда", — пришла первая мысль. Организм, соскучившийся по кислороду, отреагировал мгновенно: ноги и руки заработали, вынося меня наверх. Вынырнув, я судорожно глотнула воздуха и зажмурилась от солнечного света. Тяжёлая обувь ощутимо тянула ко дну, не оставляя времени на раздумья. До берега было недалеко. Выбравшись из воды и отдышавшись, я стащила с ног ботинки и огляделась. Вокруг небольшого озера стеной стоял лес. Где это я? И кто это — я?! Застыв с мокрым носком в руке, я пыталась понять, что происходит. Я не помнила, кто я и откуда, сколько мне лет и как меня зовут. Но тем не менее точно знала, что стоящие возле ног тяжёлые штуки называются берцы, что на мне джинсы и черный мужской реглан, причем понятие "мужской" неприятия не вызывало. Судя по всему, я женщина. Или девушка? Прислушалась к ощущениям. Пожалуй, всё-таки женщина. Зачем-то закатав мокрые джинсы, снова вошла в воду. Вот оно, зеркало! Всё на своём месте: глаза, нос, губы. Черты лица самые обыкновенные, но в сочетании выглядят неплохо. Глаза светлые, волосы длинные, тёмные. И мокрые. Перекинула косу через плечо вперед, заодно и отжала.

Припекало. Большие белые камни на берегах озера слегка искрились на солнце. Я стянула реглан через голову, под ним обнаружилась весёленькая чёрная футболка с надписью "Hard Rock café". Слова знакомые, но смысл пока ускользает. Разложив мокрую одежду на одном из камней, я забралась на соседний и с удовольствием улеглась на тёплую поверхность, подперев голову руками. А неплохое местечко: белые камни, травка, в ней — стайки голубых цветов. И озеро красивое. Вода в нём настолько прозрачна, что трудно определить глубину. Противоположный берег был тоже отлично виден, хотя центр озера уже затянуло туманом. Поляну стеной окружали деревья с мощными, похожими на колонны стволами. Всё вокруг заливал солнечный свет, и только под деревьями лежала густая тень. Мне не хотелось к ним приближаться, и я догадывалась, почему: где-то там, в полумраке, проходила граница моей безопасности. Проверять догадку я не спешила: ещё оставалась надежда проснуться дома, хотя реальность происходящего не оставляла ей шансов. Вообще-то я ещё неплохо отделалась: оказалась в удивительно красивом месте, а могла бы, с моим-то везением, попасть куда-нибудь в жерло действующего вулкана. Интересно, откуда у меня такая уверенность про везение?

Солнце приятно грело спину, шелестела листва, время от времени кто-то басовито гудел в цветах. Белоснежные камни поблёскивали на солнце. Казалось, воздух над ними слегка "плывёт", создавая видимость движения. Камни ведь не могут двигаться. Или могут? Голова становилась тяжелее, глаза закрывались сами собой. Я ещё успела подумать, что на солнце спать не стоит, и уже погружаясь в сон, ощутила, как камень чуть прогнулся подо мной, образовав удобную ложбинку.

Близился вечер. Солнце скрылось за кронами деревьев, тени удлинились и стали резче. То, что я проснулась там, где заснула — возле озера, было логично, но как-то не радовало. Вспомнив свои последние ощущения, я осторожно потрогала камень: твёрдый, гладкий, ещё теплый. Показалось! Облегчённо вздохнув, села, обхватив колени руками. От этого движения по спине и плечам рассыпалась шелковистая волна. Волосы оказались русые, тёплого медового оттенка. Машинально разделила на пряди и заплела в косу. Хотелось пить, и я спустилась к самой кромке воды. На дне озера был виден каждый камушек. Сквозь погружённую в воду часть валуна тоже просматривалось дно, только было оно не разноцветным, а голубоватым: белый, похожий на мрамор камень становился в воде прозрачным! На всякий случай я потрогала его ещё раз — твёрдый. Чудеса! А вода, кстати, оказалась прохладной, с приятным травяным ароматом.

Натянув высохшую одежду, я вернулась к своему камню. Как раз вовремя, иначе бы не увидела, как исчезает, расправляясь, уютная ложбинка, в которой я проспала несколько часов. Значит, те ощущения между явью и сном были реальными! Я уронила берцы. Эх, в обморок бы сейчас! Жаль, не по моей части. Наоборот: голова оставалась ясной, не было ни страха, ни тревоги. Может, это замечательная озёрная водица так действует? И тут перед моим внутренним взором начала раскручиваться пёстрая лента каких-то событий. Где-то на трети "сеанса" стало понятно: ко мне возвращается память. Я бы обрадовалась ей, как родной, если бы не одна деталь: в ней не было меня.

В лицо подул ветерок, принеся запах нагретого солнцем луга, ягод и, похоже, цветочную пыльцу, потому что я неожиданно чихнула.

/Будьте здоровы/, — раздалось в моей голове.

Та-ак. Белая горячка или раздвоение личности? Первое — сразу нет, не от воды же из озера? Значит, раздвоение.

В голове бессовестно хихикнули и тут же испуганно притихли. Ну хватит! Я встала, уперев руки в боки, и грозно спросила, от волнения слегка перепутав порядок слов:

— Тут это кто?!

/Я/, — робко прозвучало в моей голове.

— Кто это — я?

На этот раз с порядком слов у меня сложилось.

/Не знаю/, — ответили после некоторого раздумья.

Этого ещё не хватало! Я что, сама с собой разговариваю?

— А что ты делаешь в моей голове?

/Я не в голове, просто ты так меня слышишь./

Ветки деревьев подозрительно качнулись. Ну не лес же всё это говорит!

— Хорошо. Если ты не в голове, то где? Я тебя не вижу.

/Меня нельзя увидеть. Я везде и нигде. Я не знаю, кто я или что я. Знаю только, что я — для тебя/, — прозвучало в ответ.

Так, кажется, предстоит долгий разговор. Я вздохнула и снова села на траву, на всякий случай подстелив реглан.

— Если ты для меня, то где ты был без меня?

/Тогда я ещё не был. Я ждал и спал Вовне. Твой приход пробудил меня./

Я покачала головой и невесело улыбнулась. Надо же: вовне!

— Как тебя зовут, тот-кто-для-меня?

/У меня нет имени/, — грустно ответил голос.

— У меня тоже нет. Вернее, есть, но я не помню.

/Ничего, я назову тебе твое новое имя. Для этого мира./

Час от часу не легче! Я что, в другом мире? Хотя, какая разница: я же не помню предыдущего. И вообще, кажется, теряю способность удивляться. Ну что ж, раз мир другой, пусть и имя будет другое. Однако голос молчал. Я не выдержала:

— Ну, в чём дело-то?

/Кажется, сначала ты должна принять свой дар/, — неуверенно ответил голос.

— Но у меня нет никакого дара! — воскликнула я, мысленно добавив: "кроме дара попадать во всякие истории".

Голос не согласился.

/Есть, потому что я начал быть. Если ты не примешь дар, я стану не нужен и снова уйду Вовне./

Если это было правдой, то я рисковала остаться одна в чужом для меня мире, неизвестно где и как долго. Я испугалась — первый раз за всё время.

— Подожди! Я не знаю, что ты называешь даром, но я согласна. Я приму его, только скажи, как.

/Я не знаю, то есть, не помню/, — снова погрустнел голос. — /Наверное, я слишком долго был Вовне./

Он что, тоже потерял память? Интересное совпадение. Между тем солнце окончательно скрылось за деревьями, и на поляну опустился вечер. Белые камни таинственно поблёскивали в сумерках, возле деревьев колыхался мрак, стало прохладней.

/Камни тёплые/, — сообщил голос.

— Спасибо, — машинально ответила я и встала, натягивая реглан.

Надо было что-то делать, а то и правда быть перестанешь. Может, ещё водички? Я подошла к своему камню и осторожно его потрогала. Действительно тёплый! Озеро слабо светилось. Полюбовавшись, глотнула душистой водицы, и, кажется, поняла, что нужно делать. Я забралась на камень, уже не удивляясь тут же появившейся удобной ложбинке, просто благодарно погладила гладкую поверхность. И ощутила в ответ тихий низкий рокот и едва заметную вибрацию. Урчит? Поёрзала, устраиваясь. Ночь предстоит долгая, да и разговор не короче.

— Вот что, тот-кто-для-меня, — начала я решительно, — давай-ка рассказывай всё, что помнишь, что знаешь о себе, об этом мире, о даре. А потом будем думать, что нам со всем этим делать.

/А с чего начать: с того, что помню, или с того, что знаю?/

— Да просто начни с чего-нибудь.

И голос начал.

/Я не помню, кто я или что я. Знаю, что нас много. Мы спим Вовне и начинаем быть, когда из Астрала в мир приходит носитель дара. Знаю, что его избранник должен принять дар, но не помню, что это значит. Иногда избранник отказывается от дара, отпускает его. Тогда мы возвращаемся Вовне./

Голос помолчал, затем сказал слегка задумчиво:

/Мне кажется, этот мир мне знаком./

— Может, водички хлебнёшь? — предложила я, опираясь на собственный опыт.

/Хлебнуть — это для человеков и других/, — назидательно сказал голос.

— А что, здесь есть "не человеки"?

/Есть, но о них потом./

Раздался плеск. В нескольких метрах от берега возникла небольшая стоячая волна. Она помчалась ко мне, постепенно увеличиваясь в размерах. "Ой", — подумала я. Прозвучал хрустальный смех, и волна опала у самого берега, обдав нас с камнем тучей брызг. Мне показалось, что моему "диванчику" очень хочется отряхнуться, но он не решается меня потревожить. Я машинально погладила камень и спросила:

— Может, продолжим?

/Конечно! Я вспомнил: это — Живой Источник, место Силы. Мы в Белегорне, Могучей пуще, вернее, в её Внутреннем кольце, которое иначе называют Галенмаром — Зеленодолом. Это чудесный, светлый лес. Самый большой и мудрый в этом мире./

— Мудрый лес?

/Да. Что тут удивительного?/

Действительно, что? Мудрый лес, живой источник, говорящая голова — чему тут удивляться?

— Да так, — ответила я, — просто мне ничего об этом неизвестно. О красоте, размерах, пользе лесов — да, о мудрости — нет.

/Я тебе расскажу/, — не смутился голос и продолжил:

/Галенмар окружён Внешним кольцом — Стерегущим лесом. Он пропустит сюда не каждого. Непрошенному гостю устроит небольшую прогулку и вежливо проводит до опушки. За это эльфы называют его Тир-Ан"нон — Привратник./

— Эльфы?

/Да. Они дружат с Белегорном. Он их любит. Правда, к Сокровенному даже они допущены не все. Только Посвящённые./

— К Сокровенному? А что это?

/Живой Источник, например./

— А люди? Люди допущены?

/Нет./

— А как же я?

/Ты — не человек, вернее, не совсем человек./

Вот радость-то! А я была уверена, что ничто человеческое мне не чуждо.

/Я имел в виду, что ты — избранник дара/, — пояснил голос. — /Но у тебя есть выбор./

Нет уж! Отказаться от единственного, пусть и сомнительного преимущества, которое есть у меня в чужом мире — от дара, без всяких гарантий вернуться домой? Не дождутся!

— Ну хорошо. Живой Источник, мудрый лес, эльфы. А камни? Они тоже живые?

Я для наглядности легонько похлопала ладошкой свой "диванчик".

/Это не камни. Это Стражи Источника. Просто им так удобнее быть./

— Почему же они меня приняли? Ведь я "не допущена", я человек. Или всё-таки нет?

/Просто ты не как все человеки. Другая./

Вот! Вечно я ото всех отличаюсь. Всегда мечтала быть как все, чтобы лишнего внимания не привлекать. Никогда не удавалось! Обязательно куда-нибудь, вернее, во что-нибудь....

/Тебя пропустил Источник. Это главное/, — добавил голос.

— Как это — пропустил? Куда?

/В этот мир./

Я вспомнила, что "начала быть" именно в озере, и место моего появления по-прежнему скрыто туманом.

— Почему же я ничего не помню о себе?

/Так бывает при переходе через Врата между мирами. Ты была не готова./

Может, мне просто прыгнуть обратно в озеро, вернее, в Источник? Наверное, эта мысль отразилась на моём лице, потому что в голове прозвучало:

/Чтобы пройти через Врата, их нужно открыть. Ты сможешь?/

Я тяжело вздохнула в ответ и посмотрела в ночное небо, пытаясь сдержать вдруг подступившие слёзы. Чужие звёзды мерцали над головой, а над вершинами деревьев взошли две луны — маленькая белая, смутно знакомая, и большая кроваво-красная, непривычная, тревожная.

/Это Сёстры, Ночные Странницы/, — тихо сказал голос. — /Уже поздно, тебе нужно отдохнуть. Не беспокойся, я буду хранить твой сон./

На вопросы и возражения не осталось сил. Я послушно устроилась поудобнее, прижавшись щекой к тёплому боку Стража. Он вовсе не был твёрдым, как камень, скорее, похож на водяной матрас, наполненный густой вязкой жидкостью. Удобный такой матрасик, тихо рокочущий колыбельную песенку.

Церемония Посвящения

ФиДель

Есть три варианта ношения сир"риса: походный — за спиной, традиционный, он же парадный — на поясе, и рабочий вариант — вместо пояса. Способность наших мечей к трансформации позволяла носить их в наспинных ножнах, но в стенах Академии это было не принято. Я предпочёл традиционный вариант, тем более что рабочий доступен только Сгибающим-меч — феальдинам ранга моего отца. Зачем раньше времени раскрываться? За всё время учёбы я ни разу не воспользовался личным порталом Верховного в его ректорском кабинете, не изменил правилу и сегодня: прошёл, как все — через общий академический. Обычно пустоватые гулкие коридоры встретили меня оживлённым гомоном и необычной пёстротой. Для занятий слушатели предпочитали простую одежду тёмных тонов, но только не в день Церемонии Посвящения. Сегодня традиция требовала придерживаться цветов клана, причём фасон костюма нигде не оговаривался. Если эльфы и были консервативны в одежде, то сейчас я бы этого не сказал.

Чаще всего встречались цвета кланов Духа: чёрный и синий с серебром — Феа-эль-Дин"н, чёрный и серебристо-серый — Да-э-Фарот"т, фиолетовый с золотом — Нол"ле Эсгатол. Да это и понятно: ментальный дар есть у всех Перворождённых, а наследственные способности к управлению сознанием — только у нас. Мы — боевые маги-ментаты, поэтому не имеем иного выбора, кроме Академии. Хвала Элутару, ментальный дар нашей расы проявляется достаточно широко, а то быть бы Академии Духа закрытым полусемейным заведением. Собственные маги-ментаты есть и в кланах Стихий, и в кланах Силы, но их способности не перейдут к потомкам, да и подняться выше старшего уровня Академии они не смогут. Впрочем, закончить обучение можно на любом уровне, а до высшего дотягивают далеко не все слушатели даже из кланов Духа.

У меня нет друзей в Академии, и никогда не было. Я раньше не особенно сдерживался, акценты расставлял, что называется, всерьёз и надолго. Те, с кем я начинал, уже Магистры, причём на память никто из них не жалуется. Когда соперников не осталось, из Академии я ушёл. Ну почти ушёл. Отец отправил меня куда-то с важной миссией, с которой, как он говорит, я блестяще справился. Он же позаботился и о том, чтобы я ничего об этом не помнил. Для всеобщего блага, разумеется! Я вернулся в Эльдамаль только через эйен и на свою Церемонию Посвящения, конечно же, не успел. Фаротхаэль целых десять лэдов держал моё возвращение в тайне, натаскивая в пропущенных дисциплинах до изнеможения. В результате я окончил экстернат, и следующие два лэда в Академии мне уже нечего было делать. Оставался только сир"рис. Работу над ним я должен был завершить как раз к очередному выпуску. Вообще-то это невозможно, но у меня получилось. Так что для многих здесь я был "тёмной лошадкой".

Я шёл на кафедру Боевых практик: мой Наставник просил зайти до начала испытаний. Вернее, не шёл, а медленно продвигался в нужном направлении, то и дело раскланиваясь со знакомыми и родичами. Количество гостей Церемонии было строго ограничено, однако в некоторых коридорах было просто не протолкнуться. Поэтому я не особенно удивился, когда над моим ухом прозвучало:

— Верного Взгляда, Охотник!

Конечно, я сразу узнал голос: Тинтаэль Хит"Таль, младший брат моей супруги. Большой оригинал, судя по выбранной форме приветствия: за ней могло следовать всё что угодно, вплоть до вызова на ритуальный поединок. Не будем его разочаровывать.

— Быстрого Следа, Загонщик! — ответил я, не оглядываясь.

Тинтаэль рассмеялся и тронул меня за локоть:

— Отойдём.

Я пожал плечами:

— Вообще-то у меня встреча, Тин.

— Пошли-пошли, успеешь.

Пришлось подчиниться. Честно говоря, я так и не определился со своим отношением к родичу. Изящный, ироничный, острый на язык Тин был очень похож на свою сестру. К тому же он всегда был сложным противником в поединке. Нашим Наставникам как-то удавалось не допускать боевого контакта между нами, иначе из тренировочного он неминуемо перерос бы в полный. Однако сегодня испытание Меча, а жребий — упрямая вещь. Пытаясь скрыть раздражение, я уставился в окно. Флагштоки пестрели цветами кланов, над главной башней развевался ректорский штандарт. Значит, отец уже здесь.

— Что, Охотник, обложили флажками?

— Ближе к делу, Тин.

— Как скажешь. На испытании мы работаем в паре.

Тинтаэль — дафар из клана Да-э-Фарот"т, Ловчих Теней. Дафары способны найти беглеца по ментальному следу в любом из миров Вселенной. Поэтому мы всегда работаем вместе — феальдин и дафар, Охотник и Загонщик. Вечные соперники, обречённые на союз. Испытание Духа является общим для всех отделений Академии: Феальдин, Дафар и Нолегат. Правда, представитель последнего подключается лишь на короткое время, дальше феальдин и дафар работают вдвоём. Как раз об этом и говорил Тин.

Я нехотя отвернулся от окна.

— Значит, жеребьёвка уже состоялась? Тем лучше.

Тинтаэль рассмеялся.

— Скучно с тобой, Фидо: никаких эмоций. Как только Лорди тебя терпит?

— Мы редко видимся последнее время, — спокойно заметил я.

В глазах Тина мелькнул холодок. Неужели всё ещё ревнует сестру? Ради Элутара, мы же ментаты, мог бы закрыться хотя бы из вежливости!

— Правила испытания допускают замену в паре без объявления причины, Загонщик, — сказал я. — Если на это нужно моё согласие, то оно у тебя есть. Это всё?

Кажется, Тин слегка растерялся, что было совсем на него не похоже. Я попытался было его обойти, но он придержал меня за плечо. Смелый жест, учитывая наши инстинкты.

— Постой, Фидо, ты не понял.

Я перевёл взгляд на ладонь, лежащую на моём плече. Тин торопливо убрал руку и сбивчиво пояснил:

— Я только хотел сказать... то есть, просить. Не надо ничего менять.

Вот это номер! Я развернулся к нему.

— Ты хочешь стать моим Загонщиком? Я правильно тебя понял, Тинтаэль Хит"Таль?

— Не совсем. Я хочу, чтобы ты стал моим Охотником, Фиоравандель Л"лиоренталь.

Мы смотрели друг на друга, тщетно пытаясь разглядеть правду за маской насмешливой учтивости — ментаты-убийцы, лучшие выпускники своих отделений. Перворождённые превыше всего ценят жизнь своих соплеменников: слишком уж малочисленна наша раса. Даже ритуальные поединки проводятся только до первой крови. Однако взамен мы изобрели множество других способов заставить платить по счетам. Я подумал, что будет справедливо предупредить Тинтаэля, и позволил ему прочесть кое-что в моих глазах. Скажем, некое обещание в случае, если что-то пойдёт не так. Увидев, как улыбка медленно сползает с его лица, я коротко кивнул и отправился на встречу с Наставником.

Я нашёл его в малом тренировочном зале нашего отделения. Наставник был занят: методично всаживал метательные ножи-гиллты во вращающуюся мишень. Четыре лезвия гиллта располагались попарно друг против друга, делая его похожим на четырёхлучевую звезду. Цель меняла скорость, высоту и угол вращения, а Мастер раз за разом отправлял в неё по три ножа кряду, попадая в одни и те же цветовые зоны. Так он обычно сбрасывал напряжение.

Я вошёл в зал, бесшумно прикрыв за собой дверь. Привычно уйдя от двух посланных Наставником гиллтов и поймав третий, летевший мне в лицо, я позвал:

— Наставник Эк"Келль!

— Подойди, — разрешил он, не отвлекаясь.

Я вытащил ножи из двери и направился к нему. Звук шагов гулко раздавался в полупустом зале. Медленно приближаясь к Мастеру, я наблюдал за выверенными движениями его затянутого в чёрный элас тела. В стенах Академии преподаватели не носили цветов своих кланов, но все и так знали, что Мастер Эк"Келль феальдин. Подойдя на расстояние приветствия, я заявил о себе, послав в мишень все три гиллта сразу — прямо через голову Наставника. Неслыханная дерзость для слушателя старших уровней и гарантированное отчисление для младших! Наставник тряхнул белоснежными, собранными в высокий "хвост" волосами и жестом остановил трен. Затем аккуратно положил на стойку оставшиеся ножи, поправил отделанный чернёным серебром пояс и только тогда повернулся ко мне. Я поклонился Мастеру. Тот окинул меня цепким взглядом и слегка кивнул, приветствуя ученика.

— Ты хотел меня видеть, Наставник Эк"Келль.

— Я хотел видеть твой сир"рис, Л"лиоренталь.

В соответствии с требованиями Этикета, я левой рукой медленно отвёл в сторону полу плаща, а правой так же медленно вытащил клинок из ножен. На этот раз меч не стал выкидывать фокусы, и Мастер смог по достоинству оценить его изящную простоту. Однако Наставник не только оценил меч, он его почувствовал. Я внимательно наблюдал, как менялось его лицо по мере того, как приходило понимание. Ещё бы: такие мечи не появлялись уже сотни эйенов. Наконец он оторвал взгляд от клинка и чуть хрипловато, но спокойно произнёс:

— Мне бы следовало снять тебя с испытаний, Л"лиоренталь.

Я пожал плечами:

— Я пытался объяснить это отцу.

— И что Фаротхаэль?

— Ты же знаешь его, Наставник Эк"Келль.

Мастер кивнул.

— Знаю. Я сам с ним поговорю.

— Не стоит: пустая трата времени.

Наставник коротко взглянул на меня серебряными от прожитых лэдов глазами, заложил руки за спину и в задумчивости прошёлся вдоль стоек с оружием.

— Род Поющего Ландыша — самый сильный в клане феальдинов, — сказал он. — Я обучил боевым практикам слишком многих Л"лиоренталей, чтобы в этом сомневаться. Но сир"рис, обладающий Свободной Волей?

Мастер, помолчав, недоверчиво качнул головой.

— Это знание считается утраченным. Его так и не удалось найти, хотя пытались многие.

— Возможно, они просто не там искали, — заметил я.

— Возможно, — задумчиво согласился Мастер.

Он остановился, внимательно разглядывая клинок в моих руках, и меч не выдержал искушения — обвился вокруг меня, приняв вид изящного серебряного пояса, точной копии пояса, вернее, сир"риса Наставника. Этим он обозначил мой истинный ранг — ранг Мастера Сгибающего-меч. "Вернись!" — мысленно приказал я. Клинок с тихим звоном распрямился и послушно скользнул в ножны. Но Эк"Келля уже ничем нельзя было удивить.

— А об этом Фаротхаэль тоже знает?

— Об этом — нет, — честно признался я.

— Почему?

— Отцу не понравится.

— Это уж точно, — усмехнулся Наставник и подошёл ко мне вплотную.

Серебристые от возраста глаза опасно сверкали на молодом лице Мастера Сгибающего-меч. Стиснув мои плечи, он сказал:

— Послушай, мальчик, тебе удалось укротить свою Тьму, хотя ещё два лэда назад я не поставил бы на это и кружки эльса. Ты стал другим: сильнее своего отца и его отца. Я учил их обоих, я знаю. Обещай мне, что ты не используешь свой арсенал в большей степени, чем это будет необходимо.

— Да, Наставник Эк"Келль.

Мастер удовлетворённо кивнул и отпустил меня, отступив на шаг.

— Теперь иди и помни о своём слове. Мой Дух не оставит тебя в испытаниях!

Я поклонился Наставнику. На этот раз он ответил мне как равному — поклоном, признавая во мне Мастера меча. Вообще-то, получив такую оценку от Главного Арбитра, в испытаниях можно было не участвовать. Закрывая за собой дверь, я услышал, как новая тройка гиллтов поразила цель.

По правилам Церемонии соискателю ранга Магистра предписывалось официально заявить о своём участии в испытаниях. Эта формальность не отнимала много времени, так как число претендентов традиционно было невелико: Перворождённые не торопились с наследниками. Кроме того, до высшего уровня дотягивали не все слушатели Академии. Прилежание никогда не было моей сильной стороной, к тому же я отсутствовал целый эйен, поэтому моё появление в ректорате вызвало скептический интерес. С некоторыми из будущих соперников я был когда-то знаком, с кем-то встречался на занятиях, но ни один из них не мог бы сказать, что знает меня.

Наша Церемония Посвящения включала пять испытаний: три обязательных и два по выбору соискателя. Испытание Меча, испытание Силы и испытание Духа составляли Стандарт и были обязательны для всех. Испытания Выбора давали соискателю возможность проявить себя в дисциплинах, в которых за лэды учёбы он показал себя наилучшим образом, и получить дополнительные баллы. Все испытания проводились в форме состязаний, во всех оценивалось индивидуальное мастерство выпускников, и лишь испытание Духа являлось командным. Кроме уровня подготовки соискателей здесь проверялись навыки работы в связках нолегат — дафар и особенно дафар — феальдин.

Часть заявки на допуск к испытаниям я оставил незаполненной, отметив в ней только Стандарт. Секретарь ректорского Совета, пробегая глазами гербовый бланк Академии, заметил пустые строки и перевёл взгляд на меня:

— Ты забыл указать испытания Выбора, Л"лиоренталь.

Ледяной холод в его глазах мог бы вогнать в ступор весь младший уровень и даже часть старшего. Но у меня-то уровень другой, поэтому я спокойно уточнил, сделав лёгкий акцент на первых словах:

— Я не указал испытания Выбора, Секретарь Совета Лиэ"Лэс.

— В таком случае ты лишил себя дополнительных баллов.

Я слегка, в границах вежливости, пожал плечами:

— Если не выдержу этих испытаний, приму участие в следующих.

Секретарь ещё какое-то время смотрел на меня, затем кивнул и отложил мою заявку в сторону. Интересно, как быстро эта новость дойдёт до ректора? Лиэ"Лэс Кентэрель — дафар, однокашник и напарник отца и, как я подозреваю, не только по испытанию Духа. Он — доверенное лицо ректора, и именно он держит в руках всю эту "кухню" под названием Академия Духа. Однажды установленная ментальная Связь обычно сохраняется всю жизнь, что в нашем случае означает вечно. Я уже почти закрыл за собой дверь, когда в гуле голосов различил слово "пижон", сказанное мне в след. Тут же раздался ледяной голос Секретаря Совета:

— Л"лиорентали никогда не были пижонами, друг мой. Советую это запомнить, особенно накануне испытаний.

Я улыбнулся и отправился в фандарг — зал боевых фантомов, готовиться к испытанию Меча. Это было сделано, чтобы не слишком отличаться от остальных соискателей. Переодевшись, я вместе с ними честно побегал, попрыгал и вдоволь повоевал с тупыми механическими болванами, кровожадными фантомами и прочими зловредными порождениями магии. Заодно и возможности вероятных противников прикинул. Они должны проиграть, проявив при этом свои лучшие боевые качества — я обещал это Наставнику Эк"Келлю. Увидев всё, что нужно, я с чистой совестью покинул зал.

До сигнала к началу испытаний оставалось совсем немного, когда меня вызвал отец. Я поймал его сигнал в переходе между корпусами академического замка, направляясь к Главной арене. Верховный маг ждал меня в ректорском кабинете. Пришлось вернуться.

Отец стоял у огромного, во всю стену, окна и обернулся на звук открывающейся двери. Разумеется, он был уже "в образе": водопад белоснежных волос, изящные тёмные брови, серебристые очи. Молодое лицо излучает свет, во взгляде — мудрость и понимание. Как раз то, что нужно для будущих слушателей Академии. Сегодня традиция предписывала не собирать волосы, и белые пряди Верховного плащом покрывали его плечи и спину. До канонической длины — до бедра — им не хватало всего ладони. Отец объяснял это неудачным магическим опытом. Отрастут, конечно, а пока — виртуозно наведённая иллюзия. Верховный шагнул навстречу, с лёгким раздражением откинув рукой непослушную прядь. С фамильных перстней посыпались радужные искры. Сочувствую: волосы такой длины, да в свободном полёте! Однако он как всегда великолепен. Серебристая шёлковая рубаха, туника из чёрного с серебром узорчатого оксамита, сверху — длинный ситаль глубокого синего цвета, расшитый по вороту и широким рукавам серебряной нитью. В традиционный растительный орнамент изящно вплетён мотив Поющего Ландыша. Узкие штаны того же цвета, что и ситаль, заправлены в высокие чёрные сапоги с окованным носком. Тиснёный серебром мягкий элас, боковая шнуровка и слегка скошенный каблук — последнее слово эльфийской моды. Здесь мы с отцом снова не совпадали: я ценил в одежде прежде всего удобство, а из фамильных цветов предпочитал чёрный.

— Ты собираешься участвовать в испытаниях? — с порога озадачил меня отец.

Ну разумеется, он уже в курсе! Я удивлённо поднял бровь.

— Конечно. И даже собираюсь победить.

Верховный облегчённо вздохнул. Неужели он всё же допускал возможность моего отказа от испытаний? Хотя надо честно признать: я не самый послушный сын.

— Тогда, может, объяснишь мне вот это? — в руках отца появился лист гербовой бумаги.

Я узнал свою заявку на допуск.

— Атар, согласно правилам Церемонии, участие в испытаниях Выбора — дело добровольное. Считаешь, мне понадобятся дополнительные баллы?

— Тебе? Не думаю. Но разве нельзя хоть раз просто соблюсти все формальности?

— Я не соблюдаю формальностей, ты же знаешь, — улыбнулся я.

Отец бросил бумагу на стол и покачал головой:

— Да ты и правда пижон, Фидо!

Я окинул его многозначительным взглядом:

— Уж кто бы говорил.

Верховный вслед за мной осмотрел свой костюм и развёл руками.

— А чего ты хотел? Мне ведь приходится выглядеть за двоих!

Мы невольно улыбнулись. Отец вдруг положил ладонь мне на плечо, и по этому жесту я понял, что он всё-таки волнуется.

— Не стоит, Атар. Здесь у меня нет конкурентов.

Он согласно кивнул, убирая руку.

— Эк"Келль сказал то же самое. Он знает о тебе что-то, чего не знаю я.

Значит, Мастер меча всё же говорил с ним!

— Что ещё сказал мой Наставник? — спросил я, старательно скрывая интерес.

— Только это. Остальное тебя не касается: он ведь и мой Наставник тоже.

Отец вернулся к приоткрытому окну и долго смотрел на парковые фонтаны. Шумела вода, лёгкий ветерок кружил розовые лепестки. Я не торопил: времени было достаточно. Наконец Верховный оторвался от размышлений и вернулся ко мне, но наткнувшись на холодный взгляд, коснуться так и не решился.

— Послушай, Фидо, возможно, мы не очень понимаем друг друга, но.... Словом, я хочу, чтобы ты знал: мой Дух не оставит тебя в испытаниях!

А вот это уже серьёзно. И хотя на языке вертелось нечто вроде "спасибо, сам справлюсь", ответил я всё же по-другому:

— Благодарю, Мастер Л"лиоренталь.

На его лице мелькнуло странное выражение. Мне показалось, что под маской холодного бесстрастия я на мгновение разглядел черты своего отца. Верховный кивнул и снова развернулся к окну, давая понять, что разговор окончен.

Мудрый лес

Тара

... Реку пересекала стена молочно-белого тумана, течение несло лодку прямо на неё. Я знала: за этой туманной пеленой тот, кто для меня дороже жизни. Но что-то ужасное поджидало меня в этом белёсом мареве, и как только нос лодки его коснулся, я прыгнула в воду ...

И проснулась, причём с твёрдой уверенностью, что уже видела этот сон. Надо же: память где-то потерялась, а сон тут как тут! Сто лет бы его не видеть. Я села и с наслаждением потянулась. Солнце, или что там у них, ещё не показалось из-за деревьев, а озеро и поляна были уже залиты тёплым светом. Интересное здесь светило! Погладив Стража по гладкому тёплому боку, я решила заменить утреннее умывание купанием.

/Ты отдохнула!/ — уже привычно и всё равно неожиданно раздалось в голове.

— Да, а ты?

/Я не устаю и в отдыхе не нуждаюсь./

Везёт же некоторым! Напившись чудесной водицы, я решила доплыть до противоположного берега прямо через центр озера, всё ещё скрытого легкой утренней дымкой.

/Не стоит/, — в воде рядом со мной появилась небольшая стоячая волна.

— Ты что, мысли читаешь?

/Только если захочешь. Сейчас я просто вижу, куда ты смотришь. Но туда можно попасть, только плывя вдоль берега./

Понятно. Значит, туман в центре озера скрывает Врата, ведь именно там я и вынырнула на поверхность. Проверять сразу расхотелось. Выбравшись на тёплый камень, я принялась распутывать намокшие волосы. Тёплый ветер дул сразу со всех сторон, шевеля высыхающие прямо на глазах пряди. Оказывается, голос может не только разговаривать! Со вчерашнего дня во рту у меня не было ни крошки, но есть почему-то не хотелось. Неужели вода? Я взглянула на озеро. Спокойное, кристально-чистое, дно — камушек к камушку, и туманчик на месте. Я подставила лицо тёплым лучам. Интересно, как тут называют солнце?

/Светило/, — тут же сообщили мне.

— Просто светило? И всё?

/А как ещё? Оно же светит!/

Логично, хотя свойство греть в названии почему-то не отразилось.

— Послушай, как, ты сказал, называется этот лес?

/Белегорн, Могучая пуща./

— Расскажи о нём.

/Зачем? Я лучше покажу. Закрой глаза и смотри./

"Как это?" — хотела спросить я, но не успела: уже парила в воздухе высоко над землёй, а подо мной простирался целый незнакомый континент.

/Не бойся/, — раздался в голове знакомый голос. — /Пока ты не научилась, я тебя подержу./

Я уловила только "не бойся", а остальное как-то проскочило мимо. Подавив рвавшийся наружу крик, я поймала уплывающее сознание и нашла в себе силы оглядеться. Если здесь правильное светило, то восходит оно на востоке. Значит, далеко на западе, покрытый утренней дымкой, угадывается океан. По обе стороны от меня тянулись две величественные горные цепи: северная сверкала снежными шапками, южная куталась в дымные плащи дремлющих вулканов. Восток рассмотреть не удалось: слепили лучи восходящего светила. Зато прямо подо мной, занимая почти весь центр континента, колыхалось безбрежное зелёное море — Белегорн.

Сказать, что лес был велик, значило не сказать ничего. На его территории могли бы разместиться сразу несколько государств, но он не принадлежал никому. Через Белегорн не вела ни одна дорога: все они огибали зелёное "море" по опушке. Издавна считалось, что лес внутри больше, чем снаружи, а некоторые даже утверждали, что он больше, чем просто лес. Земли под Белегорном были большей частью равнинными, однако кое-где на поверхность прорывались скопления скал или костистые спины невысоких хребтов. Два самых больших из них были похожи на ящериц, греющихся на солнышке. Вместе они напоминали глаз, только без зрачка.

/Большой и Малый Ящеры/, — пояснил голос.

Забыв обо всём, я разглядывала сверкающие потоки и горные кручи, тихие светлые дубравы и зеркальную гладь озёр. Великое множество ручьёв и родников пели свои звонкие песни, вторя щебету птиц. Но больше всего меня восхитила долина, со склонов которой сбегали разноцветные водопады.

— /Хватит?/

— Пожалуй, — согласилась я и открыла глаза.

Я всё так же сидела на камне, свесив ноги в воду. Голова слегка кружилась.

— С ума сойти! Как ты это сделал?

/Послал часть твоего сознания вверх. Это просто. Скоро сможешь сама. Как тебе Белегорн?/

— Я же сказала: "С ума сойти!"

/Ты тоже ему понравилась./

— Кому?

/Лесу. Он рад тебе. Он давно не слышал человеков./

— Человеков! — передразнила я. — А мне можно услышать его?

/Конечно. Просто слушай./

Я снова закрыла глаза и прислушалась. Шелест, щебет, плеск, жужжание, скрип.

/Слушай ещё, глубже!/

Звуки постепенно стихли. Абсолютная, до звона в ушах, тишина. И вдруг низкий мерный рокот — дыхание спящего Стража. Далёкий гул где-то на самой грани — это бурлит в Источнике Сила. Я слышала, как бегут соки внутри деревьев, как растут цветы, как вода пробивает себе дорогу, понимала, о чём поёт ветер и грустит старая, давно не приносящая плодов яблоня. Я вдруг ощутила себя чем-то очень большим и сильным. Родной мир, тёплое ласковое светило, забавные, иногда несколько назойливые существа. Я почувствовала благодарность и тепло. Неужели у меня получилось?

/Не могло не получиться: это же дар!/

Как раз про дар мне и хотелось узнать подробнее, но как обратиться с вопросом к тому, у кого нет имени?

— Слушай, а давай-ка я придумаю тебе имя, — предложила я. — Мне ведь нужно как-то тебя называть.

/Давай!/ — радостно согласился голос.

— Знаешь, поначалу я думала, что со мной говорит сам лес. Ну, не просто лес, конечно, а лес с.... Я внезапно задумалась. Лес с чем? С приветом? Но было уже поздно: свежепоименованный не отличался терпением.

/Я — Лес"с!/ — ликовал он. — /Ты дала мне Имя! Ты приняла дар!/

Ну, Лес"с так Лес"с. Главное, чтобы народу нравилось. Стоп, а что это он там о даре говорил?

— Подожди, ты хочешь сказать, что, дав тебе имя, я тем самым приняла дар?

/Да! Я вспомнил!/

— Ты что, раньше не мог? А если бы я не догадалась с именем?

/Может, всё само как-нибудь.... Потом/, — неуверенно ответил Лес"с.

— Само как-нибудь! А в чём заключается мой дар, ты вспомнил?

/Нет/, — расстроился он.

Я покачала головой.

— Про дар ты не помнишь, имя моё не знаешь. И что мне теперь прикажешь делать?

/Быть!/ — уверенно заявил Лес"с. — /Твоё имя заключено в тебе самой, но сначала я должен его увидеть./

— И когда же ты его увидишь?

/Не знаю. Скоро. Я скажу./

Ну что ж, и на том спасибо. А пока неплохо было бы прогуляться. Я оделась и зашнуровала берцы: вряд ли разумно ходить по лесу босиком.

— Пройдемся? — предложила я.

/Давай. Только тебе не обязательно говорить вслух. Я тебя и так слышу./

Он что, слышит всё, что я думаю?

/Нет, только то, что ты хочешь, чтобы я услышал/.

— А вот сейчас?

/Просто я тебя ещё и вижу. Иначе я не был бы Хранителем./

Сложно-то как! Я пожала плечами и направилась к деревьям — туда, где проходила граница Сокровенного.

Я прошла между деревьями-великанами и оказалась в лесу, не ощутив при этом ничего необычного: ни сопротивления, ни иных зрительных или звуковых эффектов. Я ожидала чего-то другого, поэтому слегка удивилась. Однако кое-что всё же изменилось: исчезло ощущение безопасности, и это было не очень приятно.

/Я здесь/, — среагировал Лес"с на мою тревогу.

Вздохнув, я огляделась. Обычный лиственный лес — без подлеска, и потому какой-то особенно просторный. Невысокие деревья с очень светлой, почти белёсой корой, кудрявые, с нежно-зелёными листочками, чем-то похожие на наши берёзки. Ветерок играет листвой, колышет разнотравье. Недовольный шмель, из-под которого только что выдули цветок, поднялся, сердито гудя, и завис прямо перед моим носом. Мы уставились друг на друга. Шмель как шмель: жёлто-чёрный, полосатый, пушистый. Размером с воробья. Я не успела испугаться, как налетевший порыв ветра унёс разгневанного великана прочь. Страшный, но лёгкий!

/Это бэр-медонос, он не кусается. Почти. Только не любит, когда крадут мёд./

Я кивнула. Кому же понравится, когда крадут мёд! Даже жалко, что он так быстро улетел: не успела рассмотреть.

/Позвать?/

/Потом/, — уклонилась я от предложения, даже не заметив, что при этом даже не открыла рта.

/Куда пойдём?/ — поинтересовался мой невидимый спутник.

Я оглянулась, надеясь увидеть знакомые деревья, окружающие Источник, но кругом был всё тот же лес.

/Куда делся Живой Источник?/ — встревожилась я.

/Он здесь/.

/Но я его не вижу!/

/Ты не так смотришь. Источник — это Сокровенное, а значит, скрытое от постороннего взгляда. Посмотри по-другому./

/Как это?/

/Глубже, внутрь себя, как тогда, когда слушала Белегорн./

Я попробовала. Сначала я видела только белоствольные деревца и цветочно-травяной ковёр под ними. Затем медленно, будто нехотя, сквозь картинку проступили знакомые контуры древесной колоннады. Получилось! Я облегчённо рассмеялась.

/Послушай, но ведь так кто угодно может попасть к Источнику./

/Это невозможно. Для тех, кто не видит Сокровенного, оно не существует. Помнишь, я рассказывал тебе про Внешнее и Внутреннее кольца Белегорна?/

/Да. Стерегущий лес, Тираннон, кажется, и Галенмар, Зеленодол./

/Есть ещё Эсгалорн — Потаённый лес. Сокрытое кольцо, существующее Вовне. Это и есть Сокровенное./

Я замолчала, переваривая услышанное. В общем, ничего сложного, очень даже вписывается во всё ранее увиденное.

/А кроме Живого Источника здесь есть ещё что-нибудь... необычное?/

/Конечно! Все места Силы относятся к Сокровенному и связаны между собой/, — воодушевлённо рассказывал Лес"с. — /А ещё здесь есть Окна. Это точки Перехода, с их помощью можно мгновенно оказаться в другой части леса, ведь Белегорн очень велик./

/А как выглядит Окно?/

/В нём слегка подрагивает воздух. И оно всегда находится чуть в стороне от удобного пути, чтобы в него не попал случайный путник./

/Разумно/, — похвалила я.

/Белегорн — мудрый лес/, — заметил мой гид.

Трудно с этим не согласиться.

/Покажешь мне Окно?/

/А куда бы ты хотела попасть?/

Я задумалась. С высоты я видела столько чудесных мест, что выбрать было не просто, однако разноцветных водопадов мне встречать не приходилось.

/К разноцветным водопадам/, — решила я.

/Видишь старый белоствольник?/

Действительно, чуть в стороне, на самом краю рощицы, росло узловатое дерево со светлой потрескавшейся корой.

/Давай прямо на него!/ — скомандовал Лес'с.

Впереди не было никаких препятствий, и я уверенно зашагала по густой траве. До цели оставалось совсем немного, когда на пути мне попалась группа деревьев. Конечно, можно было пройти между ними, но гораздо проще обойти с любой стороны. Я собралась так и сделать, когда заметила дрожание воздуха между деревьями.

/Лес"с?/

/Смелее/, — подбодрил он. — /Представь себе место, где хочешь оказаться, и иди./

И я шагнула в Окно.

Закончила шаг я уже на каменистой площадке где-то в горах. После мягкой травы нога довольно жёстко встретилась с камнем, и я ощутила резкую боль в колене. Непроизвольно охнув, я потёрла его рукой.

/Прости!/ — с отчаяньем в голосе воскликнул Лес"с. — /Я забыл тебя предупредить!/

/Да ладно, уже не больно/, — успокоила я.

В просвет между скалами уходила тропинка. По ней я вышла на широкий карниз, с которого открывался вид на долину. У меня перехватило дыхание: с противоположного почти отвесного склона сбегали разноцветные водопады. Большие, поменьше и совсем маленькие, похожие на ручейки, они сверкали в лучах утреннего светила, а висевшее над ними облако брызг соединяло их радужными арками. Когда ко мне вернулся дар речи, я спросила:

/Что это, Лес"с?/

/Риллеранта, или Радужная долина, по — эльфийски Нан Рил"леРант — Долина Сверкающих Потоков. Она лежит в южных отрогах Малого Ящера. Помнишь те два горных хребта, которые ты видела сверху?/

/А это далеко?/

/От чего?/ — уточнил Лес"с.

Действительно, от чего? От Источника? Но я даже не знаю, где он находится!

/В Белегорне всё относительно. От рощи белоствольника сюда несколько дней пешего пути. А к Источнику ты можешь вернуться в любой момент из любой точки леса. Достаточно его просто увидеть./

/Как это — из любой точки? Он что, перемещается?/

/Нет. Источник — это Эсгалорн, Сокрытое кольцо. Оно существует только для того, кто умеет видеть. Место значения не имеет./

Каменный карниз, на который я вышла через Окно, находился довольно высоко на восточном склоне. Пока я спускалась, светило приблизилось к зениту, и теперь уже вся долина искрилась в его лучах. Вода здесь была повсюду: маленькие фонтанчики били прямо из каменистого дна, их прозрачные голубоватые струи тут же находили себе дорогу среди камней. Долина Сверкающих Потоков! Эльфы умеют давать удивительно точные названия.

Добраться до водопадов оказалось не сложно: по дну долины были проложены дорожки из плоских камней, кое-где соединённые мостиками.

/Что это, Лес'с?/

/Переправа. Её построили галенмарские эльфы./

Ну нет, только не это! Я огляделась по сторонам.

/Они живут по ту сторону хребта/, — поспешил успокоить Лес"с.

Стало немного легче: между эльфами и мной лежало основательное препятствие. На всякий случай я всё же уточнила:

/А если им захочется прийти сюда?/

/Не думаю. Долина — место исцеления, а эльфы не болеют, если не ранены./

Мысленно пожелав галенмарским эльфам крепкого здоровья и всяческого благополучия, я ступила на переправу. Разумеется, каменные дорожки не были, да и не могли быть прямыми, ведь им приходилось огибать множество источников и родничков. Мне пришлось немало потрудиться, выбирая путь покороче.

Вблизи водопады впечатляли ещё больше. Падающие с разной высоты потоки постепенно дробились на более мелкие, образуя сплошную сверкающую завесу. Мельчайшая водяная пыль, висевшая над ними, вспыхивала и переливалась всеми цветами радуги. При этом шум, который производило такое количество падающей воды, вовсе не оглушал: вполне можно было разговаривать, лишь слегка повысив голос. Сбегая с уступа на уступ, сверкающие струи оставляли за собой яркие полосы и натёки разных оттенков красного и жёлтого цветов. Вода собиралась в естественные каменные бассейны, из которых потом разбегалась ручейками, оставляя на камнях цветные узоры. Красные источники были почти горячими, над их водопадами и бассейнами поднимался парок. Жёлтые оказались приятно прохладными и были насыщены пузырьками газа. Они бурлили и пенились, как лимонад, норовя выплеснуться из бассейна. Белые были непрозрачны и казались маслянистыми и тёплыми, как парное молоко. А вот вкус и запах воды от источника к источнику не менялся, оставаясь обычным, родниково-свежим.

/Это пока с тобой всё в порядке/, — заметил Лес"с. — /Если тебе понадобится помощь, нужный источник изменит свой вкус и запах./

/Изменит на какой?/

/На любой, приятный для тебя. Разве в вашем мире не так?/

/По-моему, не так./

Яркий диск уже клонился к западу, и по дну Риллеранты протянулись длинные тени. Пытаясь определить время, я взглянула на светило. Высоко в небе кружила чёрная точка: какая-то большая птица, медленно снижаясь, направлялась в долину. Я подняла руку к глазам: птица что-то держала в когтистых лапах.

/Тебе лучше отойти за этот выступ/, — встревожено сказал Лес"с.

Я оглянулась: рядом действительно была скала, за которой можно укрыться.

/Зачем? Разве мне что-нибудь угрожает?/

/Лучше отойти/, — настойчиво повторил он.

Я пожала плечами и повиновалась: глупо спорить с Хранителем в вопросах безопасности.

Испытание Меча

ФиДель

Над Главной ареной плыл ровный гул голосов: трибуны были заполнены гостями Церемонии. Коллегия Арбитров уже занимала места в судейской ложе. Разумеется, состав и число Арбитров зависели от испытания. Сегодня их было восемь: четыре наших Мастера меча и по два приглашённых от Академии Стихий и Академии Стратегии. Возглавлял коллегию Главный Арбитр состязаний Мастер Эк"Келль. Понемногу заполнялась и ректорская ложа: уже заняли свои места деканы отделений и четверо из девяти кураторов уровней. А вот ректор здесь даже не появится. Мой не в меру талантливый отец занимает сразу три поста: ректора Академии Духа, Верховного мага по Старшинству дара и главы клана Феа-эль-Дин"н по Старшинству рода, имея при этом два голоса в Светлом Совете. Поскольку сесть сразу в три кресла невозможно, место ректора в ложе займёт Лиэ"Лэс Кентэрель — Секретарь Совета и, насколько мне известно, бессменный Распорядитель Церемонии.

Я наблюдал за всем этим из зала медитации, расположенного прямо под Главной ареной. Его стены служили прекрасным экраном панорамного обзора. Участники испытания разбились на группы и тихо переговаривались между собой. Изредка до меня доносился чей-то возглас или нервный смешок. Некоторые искали на трибунах своих, кто-то даже пытался медитировать. Я расположился на мягком полу в стороне от других, не выпуская из виду интересующую меня гостевую ложу. А вот и они: Светлый Совет в полном составе, включая отца. А также ректоры Академий, Верховные маги, боевые Стратеги и другие представители кланов Древней крови. Трибуны встали, приветствуя власть. Отец, как хозяин Церемонии, жестом усадил публику и лёгким наклоном головы разрешил начинать. Распорядитель поднял жезл. Запели фанфары. Зрители замерли в предвкушении зрелища.

Костюм из белого эласа привычно, будто вторая кожа, облегал тело. Я предпочёл бы чёрный цвет, но кровь на белом куда заметнее, и даже малейшая царапина будет означать поражение. В таких строгостях есть свой смысл: в реальности, если клинок отравлен или заряжен магией, малейшее повреждение — и ты труп. В нашем испытании Меча единственное разрешённое оружие — сир"рис. В костюме, который натягивается как чулок, ничего лишнего не спрячешь, а вот в волосах — вполне возможно. Поэтому от соблазна наши роскошные гривы убираются под плотный капюшон, а объективности ради сверху надевается полумаска, скрывающая лицо. На Арене нас можно будет различить только по её цвету. Результат жеребьёвки и цвет маски мы узнаём одновременно с вызовом на Арену. Одним словом, когда Арбитр Арены вручил мне маску чёрного цвета, я счёл это добрым знаком.

Испытание Меча проводится в несколько кругов в зависимости от числа участников, система простая и понятная — на вылет. Я прикинул: выходит пять поединков. Вполне! Есть, конечно, и серьёзные ребята, с ними придётся попрыгать подольше, а так.... Обычно наши поединки скоротечны: решаются, как говорится, в одно касание, в крайнем случае, первой же серией ударов. Правда, в особых случаях противники могут играть в кошки-мышки часами, однако это касается равных по уровню бойцов. Передо мной же стояла довольно сложная задача: выиграть бой, показав при этом Арбитрам лучшие качества своего соперника. Только так можно было сдержать данное Наставнику слово.

Главный Арбитр Эк"Келль наблюдал за происходящим на Арене, по обыкновению сложив на груди руки. Когда я взял свой третий вызов, он поправил пряжку пояса и щёлкнул по ней пальцем. Это означало, что Мастер мной доволен. Отец же ни разу не взглянул на Арену, хотя жест нашего общего Наставника, разумеется, заметил. Волнуется или настолько увлечён беседой? Ни то, ни другое: он просто уже всё просчитал. Состав финальной пары для наших Наставников вряд ли станет неожиданным, однако зрителей, признаюсь, удивит: мало, кто ставил на "тёмную лошадку", то есть, на меня.

После первого взятого мной вызова я удостоился нескольких любопытных взглядов и пары приветственных кивков. Второй мой вызов заставил конкурентов проявить ко мне интерес. Он выразился в откровенном разглядывании и перешёптываниях за спиной. И только моя третья победа убедила всех, что первые две не были случайными. Кого-то это заставило задуматься, а у кого-то просто сдали нервы. Как только я опустился на мягкий пол, намереваясь отдохнуть перед следующим вызовом, рядом раздался тихий, звенящий от ненависти голос:

— Думаешь, тебе всегда будет так везти, Л"лиоренталь?

Так, похоже, отдохнуть не удастся. Я со вздохом поднял голову. Надо мной возвышался выпускник отделения Нолегат. В его глазах было столько зелёного льда, что хватило бы превратить меня в айсберг. Парень был убеждён, что я выигрываю поединки на одном везении. Возможно, так оно и выглядело, но он же ментат, должен понимать! Да уж, обычно глупцы среди нас не выживают — это первый известный мне случай. Впрочем, мы уже давно не воюем.

— Везение — хорошая штука, — спокойно ответил я и указал на место рядом с собой. — Хочешь поговорить?

— Я знаю, кто тебя остановит, — сказал нолегат с тихим бешенством, игнорируя моё приглашение.

Я что, перешёл ему дорогу? И почему мне знаком этот голос? Тем временем наш разговор начал привлекать внимание. Ловя на себе любопытные взгляды и уже начиная раздражаться, я сказал:

— Хочешь с ним познакомить — давай, только быстро. Сам отдохнул — дай отдохнуть другому.

Нолегат, уже выбывший из борьбы, так и застыл с открытым ртом. Я поймал насмешливый взгляд Тинтаэля. Дафар стоял чуть в стороне и с интересом следил за разговором. Встретившись со мной глазами, он беззвучно прошептал: "пи-жон" — слово, брошенное мне вслед кем-то в ректорате. Так вот почему голос нолегата показался мне знакомым! На плечо моего собеседника легла рука: кто-то неслышно подошёл и встал рядом. Тоже нолегат, разумеется, и, скорее всего, из Рол"ленолей — правящего рода клана Нол"ле Эсгатол. Одним прикосновением он заставил парня отойти.

Нол"ле Эсгатол, или Шлем Тайного Знания, среди кланов Духа всегда стоял особняком. Ну ещё бы — сильнейшие ментаты Эльдамаля! Педанты и гордецы, зато бойцы отличные. Для нас — традиционно сложные в поединке из-за способности предугадывать действия противника. Я почувствовал, что Рол"леноль пытается меня читать. Ну-ну, попробуй! В глазах нолегата мелькнуло удивление. Ещё бы: чужая дверь оказалась заперта на его собственный замок. Извини, друг, забыл предупредить: моя мать из Нол"ле Эсгатол. Правда, это всё, что я о ней знаю. Я приветливо улыбнулся нолегату, прочёл в его взгляде красноречивое обещание и почему-то совсем не удивился, услышав имя своего очередного соперника: Морханатар Рол"леноль.

То, что мой четвёртый вызов будет отличаться от трёх предыдущих, стало понятно сразу. Хотя бы потому, что я впервые почувствовал интерес своего клинка к поединку. Способность нолегатов предугадывать события позволяла им изменять свой сир"рис практически одновременно с противником. Не удивительно, что у меча Свободной Воли проснулись боевые инстинкты! Правда, в нашем случае Рол"ленолю следовало бы учесть не только мои возможности, но и возможности моего трансформа, чего он, разумеется, сделать не мог. Поэтому мне пришлось умерить боевой пыл своего сир'риса, на всякий случай обновив запрет на свободную трансформацию. Кроме того, я ощущал открытую неприязнь со стороны соперника. В испытании Меча любые ментальные воздействия запрещены, и в том, что я "поймал волну" Рол"леноля, скорее всего, виновата кровь моей матери. Я не мог понять причины такого отношения ко мне — это раздражало и заводило одновременно. Да ещё Тинтаэль успел шепнуть мне перед самым выходом на Арену:

— До встречи в финале, Охотник!

Я не суеверен, но говорить под руку всё же не стоило.

Первые же минуты боя показали, что у моего противника нет слабых мест. Мечом владеет безупречно, базовая техника отшлифована до блеска: каждый приём в его исполнении — просто образец классического стиля. При этом он точен до педантичности и трансформациями не увлекается, предпочитая старый добрый сир"рис. Одним словом, само совершенство! Может ли совершенство бойца стать его слабым местом? Ещё как! Особенно при завышенной самооценке и недостатке фантазии. О чувстве юмора я даже не говорю.

Так, для начала провалим технику: немного не довернём руку, слегка ослабим кисть, чуть сместим равновесие. Тут главное — не переусердствовать, а то вам не поверят. Серия таких неточностей — и противник уверовал в мою небрежность, и как следствие, стал небрежен сам. Зачем тратить силы на точное исполнение приёмов, если соперник технически слаб? Дальше ломаем классическую схему поединка, внося в неё элемент неопределённости. Заставим противника тратить лишние силы: пусть использует свои способности к предугадыванию в усиленном режиме. Ослабил внимание — отлично! Теперь всё будет зависеть от того, как скоро противник поймёт, что с ним играют. Если быстро, то у него ещё останется шанс проиграть достойно. Выпад, неудачный вольт, потеря равновесия — и я слегка касаюсь клинком бедра противника — раз! Встречная атака, оступаюсь на ровном месте, падаю на колени, и мой трансформ плашмя летит в пах нолегату. Он успевает среагировать, но получает незаметный, но увесистый шлепок — два! Надо отдать Рол"ленолю должное: ему хватило и этого. Холодная уверенность в его глазах растаяла, сменившись пониманием. Ни страха, ни былой неприязни — так, лёгкая досада. А парень-то крепче, чем я думал!

Существует не так уж много способов завершить схватку: смерть, победа или Право старшинства. Поскольку смертельный исход на испытании исключён, остаются два других. С победой в ритуальных поединках всё более или менее ясно: бой прекращает сильнейший, ранив или загнав противника в угол. Право же старшинства есть, по сути, форма почётной сдачи: один противник останавливает бой, добровольно признавая превосходство другого. Разумеется, поражение есть поражение, как его ни назови. Но одно дело закончить бой с мечом у горла или другого жизненно важного органа, другое — добровольно сложить оружие перед более сильным бойцом. Выбор, конечно, спорный, но разница есть. Надо заметить, что Право старшинства как способ завершения схватки не популярен у слушателей Академии, однако среди Мастеров пользуется успехом.

/Ты как?/ — послал я ментальный запрос нолегату.

/Я понял, Охотник/, — ответил тот. — /Заканчивай!/

Ну вот, я же говорил: глупцы не выживают, поэтому среди нас их и нет.

/Как скажешь, Наводчик/, — передал я.

Когда мой сир"рис в конце концов замер у его горла, Рол"леноль опустил меч, признав поражение. Наша схватка должна была произвести странное впечатление своим рваным ритмом и совсем уж не классическими приёмами. Возможно, Арбитры и задали бы парочку вопросов, но не засчитать результат у них не было причин.

В зале медитаций нас встретила абсолютная тишина. Рол"леноль резко выбросил руку в сторону родича:

— Даже не начинай, Кел! Я признаю результаты поединка и советую всем сделать то же самое.

Бывший соперник стащил с головы капюшон и с удовольствием тряхнул чёрной гривой. Затем кивком поблагодарил меня за поединок:

— Л"лиоренталь.

— Рол"леноль, — кивнул я в ответ.

И нолегат, не дожидаясь Финала, удалился в сопровождении своего родича. Ну и кто из нас после этого пижон? Я обвёл взглядом зал. Вся гамма чувств: от недоверчивого восхищения до открытой неприязни. Честно говоря, мне было всё равно, что эти ребята обо мне думают: я просто искал место, где бы отдохнуть. Наконец я устроился возле стены и прикрыл глаза. Но и на этот раз расслабиться не удалось: кто-то опустился рядом со мной на мягкий пол.

— Послушай, Тинтаэль, — не открывая глаз, сказал я, — если ты о вызове, то я устал.

— Собираешься взять паузу?

— Нет, собираюсь победить тебя быстро.

— Как Рол"леноля? — ехидно поинтересовался он, намекая на наш затянувшийся поединок.

— Рол"леноль отличный боец, — совершенно искренне ответил я.

— Ну да, само совершенство!

Я обречённо вздохнул и посмотрел на Тина:

— Именно. И в этом его слабость. Чего ты хочешь?

Тинтаэль пожал плечами и сказал каким-то странным голосом:

— Не знаю. Быть первым, наверное.

Он смотрел на меня с растерянной улыбкой, и я вдруг подумал о своих мальчишках. Ведь Тинтаэль ещё очень молод: для учёбы в Академии нет жёстких возрастных рамок. И с чего я взял, что он меня терпеть не может?

— Ты и есть первый, — сказал я, откидываясь назад и снова закрывая глаза.

— Как это?

— Позже поймёшь, — отмахнулся я.

Не объяснять же ему, что я участвую в испытании только по странной прихоти отца и Наставника. Тин догадался наконец, что продолжать разговор я не собираюсь, и оставил меня в покое.

Мой последний вызов, как и ожидалось, оказался самым интересным. Впервые за сегодняшний день мне не пришлось сдерживать свои инстинкты. Тинтаэль владел мечом на уровне рефлекса, когда уже не задумываются над приёмом или способом отражения удара. Казалось, гибкое тренированное тело бойца проделывает всё это самостоятельно. При этом его стиль слегка отличался от классического: был более фантазийным, что ли. Похоже, Тин усвоил урок, преподанный Рол"ленолю, однако основного правила ведения боя — достигать наименьшими усилиями наибольшего результата — он придерживался неукоснительно.

Боевой Танец эльфов! Кто хоть раз видел его музыку, не спутает её ни с чем. Мы легко скользим по кругу, слегка опустив мечи, острия чуть заметно покачиваются в такт плавным кошачьим движениям. Момент — и всё взрывается вихрем вращательных рубящих ударов. Один приём сменяет другой, создавая неповторимый рисунок Танца. Мгновенная пауза — и снова тишина, нарушаемая лишь ударами сердца, плавное кружение, предельное внимание и концентрация сил для нового броска.

Уровень подготовки Тинтаэля заставил меня серьёзно отнестись к поединку. Но если я так и не использовал весь свой арсенал, то Тин работал в полную силу. Конечно, он не знал о моём истинном ранге, но расклад определил правильно: наш поединок не может длиться вечно. Он очень умный мальчик, этот Хит"Таль! Проведя серию безукоризненных ударов, Тинтаэль неожиданно отступил на два шага и опустил сир"рис, прекратив бой. Зал ахнул. А Тин отсалютовал мне мечом, одним движением сорвал маску и капюшон и склонился в изящном поклоне. Чёрная блестящая волна рассыпалась по затянутым в белый элас плечам и коснулась Арены. Тинтаэль реализовал Право старшинства, но как же красиво он это сделал!

На трибунах зрители переглядывались, вставали с мест, тишина сменилась нестройным гулом. Я увидел, как Главный Арбитр Эк"Келль рассеянно перебирает пальцами по пряжке пояса, как застыл с жезлом Распорядителя в руке Лиэ"Лэс, как осторожно переглядываются высокие гости. Мой тесть Афаэр Хит"Таль, глава клана Да-э-Фарот"т, наверняка пережил не лучшие минуты в жизни. А вот мой отец остался спокоен. Представляю, чего это ему стоило! Меня вдруг начала раздражать нелепая театральность происходящего, и я, вместо того чтобы кивком признать старшинство и завершить поединок, тоже сбросил маску и поклонился противнику, как равному, тем самым признав в нём Мастера. Зал встал! Вот теперь пусть коллегия Арбитров вместе с ректоратом решают, кто тут кого победил. Однако почему так странно блестят глаза Тина?

Нам пришлось вернуться в зал медитаций до оглашения результатов поединка: Арбитры взяли паузу. Наставников можно было понять: никогда ранее испытание Меча не завершалось по Праву старшинства. И никогда ещё старший по мастерству не признавал равенства младшего. Разумеется, участники испытания внимательно следили за поединком. Они окружили нас, едва мы спустились в зал. Тинтаэль тут же оказался чуть в стороне и на полшага сзади: так легче всего выйти в "дуэт" — позицию для боя "спина к спине". Однако инстинкты у парня! Вероятно, ещё не отошёл от поединка. Я повернулся к бывшему противнику и коснулся мечом его клинка.

— Поздравляю, Загонщик!

Тинтаэль не смог совладать с голосом и просто кивнул в ответ. Глаза его сияли. Я невольно улыбнулся юному Мастеру и направился в раздевалку, на ходу стягивая капюшон. Бой был красивый, но его дальнейшее обсуждение меня не интересовало.

Рол"леноль расслаблялся, полулёжа в кресле. Запустив пальцы в ещё влажную после душа гриву, он с лёгкой гримасой раздражения пытался разодрать непослушные пряди. В их роду едва заметная волнистость волос считалась признаком особого дара, и он, разумеется, этим гордился. Своё полотенце нолегат пристроил на спинке соседнего кресла. В большинстве миров Вселенной этот кусок ткани был бы обмотан вокруг бёдер, однако наша раса никогда не страдала ложной стыдливостью. И показным целомудрием, кстати, тоже. Общие душевые и раздевалки в Академии были в порядке вещей, оптимистично утверждая равенство полов. Правда, девушки у нас появлялись редко, предпочитая домашнее обучение.

— Поздравляю, Л"лиоренталь, — сказал нолегат, даже не оглянувшись.

— Благодарю, Рол"леноль, — ответил я, проходя к свободному креслу.

— Красивый поединок. Не жалеешь?

— А что, есть о чём? — поинтересовался я в ответ, стягивая уже порядком надоевший элас.

— Ну-ну, — усмехнулся нолегат.

Я перебросил полотенце через плечо и пошёл в душ. Стоя под сильными горячими струями, я чувствовал, как напряжение последних часов постепенно покидает меня. Подземные источники прекрасно снимали боль и усталость, расслабляли натруженные мышцы. Выходить не хотелось.

— Фидо, ты что, заснул под душем?

Я открыл глаза: рядом со мной стоял Тин.

— Хвала Элутару! А то Хан уже решил, что ты утонул. Как думаешь: сказать ему, что не дождётся, или сам догадается?

— Сам догадаюсь, — раздался за спиной голос Рол"леноля.

Вместо ответа я перекрыл горячий источник, и Тинтаэль вылетел из-под ледяной воды как ошпаренный.

Когда мы вернулись в раздевалку, там было уже полно народу: похоже, пока я отмокал в душе, туда никто не решался войти. Выходя, я машинально повязал полотенце на бёдра: привычка, появившаяся после экспедиции "за пределы". Прерванное нашим появлением обсуждение поединка тут же с азартом возобновилось.

— Чего тут думать? — рассуждал один. — Победителя дадут Л"лиоренталю, Хит"Таль и Рол"леноль — лучшие в отделениях, это же ясно.

— Спорный вопрос, — не соглашался другой. — Их вообще могут снять с испытаний, или обоим засчитать поражение.

— За что?! — возмутился третий. — Там же чистая победа была!

— Так Л"лиоренталь же сам её и отдал!

— Да не отдал он, а признал равенство!

Мы переглянулись, а Рол"леноль вежливо предложил:

— Ребята, может, подождём решения Арбитров?

Ребята предложение поняли правильно и продолжили дискуссию уже вполголоса и в другом конце раздевалки.

Наречение имени

Тара

Лес"с оказался прав: существо с орлиной головой и львиным телом было мало похоже на птицу. Сильные задние лапы и хвост с кисточкой могли бы принадлежать большой кошке, а вот передние были действительно птичьими и заканчивались длинными изогнутыми когтями. Голову птицекошки покрывали белые перья, переходившие на широких плечах и груди в роскошную рыже-чёрную гриву. Довершали портрет тяжёлый золотистый клюв и такого же цвета глаза с вертикальным зрачком. Несли грозную красавицу сильные крылья с белоснежным оперением. Но не само появление существа встревожило Лес"са, а его причина: в мощных когтях птицекошка держала пушистый комочек с алым пятном на белой шубке.

/Грифоны — разумные, но непредсказуемые существа. Особенно опасны самки, выкармливающие птенца/, — предупредил Лес"с.

Самка грифона, настоящая! Я продолжала осторожно наблюдать за ней из-за укрытия. Грифонна снижалась, направляясь к ближайшему от меня водопаду. Его большой бассейн соединялся с несколькими поменьше, образуя красивый ярко-красный каскад. Опасная гостья приземлилась на задние лапы, пропахав глубокие борозды в каменной осыпи. Сильные крылья гнали воздушные потоки, гася скорость, и по моему укрытию защёлкали мелкие камешки. Теперь уже можно было разглядеть безжизненно повисшего в её когтях детёныша.

/У грифонов здесь есть враги?/

/Враги? У грифонов?! Существуют и не такие экзотические способы самоубийства./

Я посмотрела на когти и клюв. Пожалуй, да. Тогда что же могло произойти? Я почувствовала, как Лес"с пожал плечами, или что там у него вместо них?

/А где же отец?/

Лес"с не ответил. Тем временем несчастная мать пыталась пристроить детёныша на краю бассейна так, чтобы его голова оставалась над водой, но огромные обсидиановые когти только впустую высекали из камня искры, а безвольное тельце так и норовило выскользнуть из них.

/Никогда не слышал, чтобы здесь жили грифоны: эти горы для них слишком низкие/, — заметил Лес"с.

Я отмахнулась: сейчас мне было не до этого. Все попытки грифонны спасти детёныша оставались безуспешными. В конце концов она его просто утопит! Я не выдержала и вышла из укрытия. Где-то в глубине сознания раздался чуть слышный стон Хранителя. Свирепая красавица мгновенно повернула голову в мою сторону, раскрыла золотисто-жёлтый клюв и угрожающе зашипела. Раздвоенный язык трепетал в ярко-алой пасти, хвост яростно хлестал по бокам. При этом она не двинулась с места, пытаясь удержать малыша на краю бассейна. Я сделала ещё шаг и протянула к ней руки.

— Нет, пожалуйста! Не надо! Прошу тебя, позволь мне помочь, — умоляла я, забыв, к кому обращаюсь и чем рискую.

Какое-то время мы смотрели в глаза друг другу. Потом угрожающе расширенные зрачки грифонны сузились, шипение смолкло, клюв захлопнулся с металлическим лязгом, будто капкан. Хвост всё ещё подрагивал, но скорее от напряжения, чем от ярости. Неужели уговорила? Я приближалась медленно, шаг за шагом. Честно говоря, было страшно: вблизи грифон выглядел ещё внушительнее. Как-то некстати всплыли в памяти слова Лес"са об их непредсказуемости. Но отступать было поздно, и я подхватила выпавшее из когтей почти невесомое тельце.

Малыш оказался не больше львёнка и очень лёгким. На его белой пушистой шубке не было повреждений — алое пятно на груди оставила кровь, вытекающая из приоткрытого клюва. Детёныш едва дышал, глаза затянула полупрозрачная плёнка. Я с сомнением посмотрела на воду, мать чуть заметно кивнула: значит, знает, что делает. Я присела на каменный бортик бассейна и, поддерживая голову детёныша, опустила его в тёплую воду. Целебная вода тут же растворила алое пятно на мягкой шёрстке, а я осторожно смыла кровь с приоткрытого клюва, и по капельке — с пальцев — стала вливать в него живительную влагу. Никаких изменений! Грифонна подошла и села рядом. Нам оставалось только ждать. Мне показалось, что прошла вечность. Но вот детёныш пошевелился, дёрнул задними лапками, и на меня глянули полные страдания рубиновые глаза. Увидев рядом незнакомое существо, грифоныш попытался зашипеть и цапнуть меня за руку, но вместо этого лишь жалобно застонал. Рядом послышались рокочущие звуки. Услышав успокаивающее урчание матери, он затих и снова закрыл глаза. Вода вернула его к жизни, но сколько же потребуется времени на выздоровление? А вдруг у малыша его уже не осталось?

/Помоги ему./

/Как, Лес"с?/

/Ты же умеешь видеть. Посмотри в него!/

Я взглянула на грифонну и встретила немигающий взгляд золотистых глаз. Несчастная мать в нетерпении переступила с лапы на лапу, обсидиановые когти лязгнули по камню. Она склонила голову набок, пытаясь заглянуть мне в лицо, пушистый кончик хвоста подрагивал у моих ног. Похоже, я действительно была её последней надеждой. От собственного бессилия хотелось плакать. Я постаралась отключиться от эмоций: сейчас они мне только мешали. Не сразу, но мне удалось достичь состояния внутренней тишины, как тогда, когда я слушала Белегорн. Исчезли звуки и свет, и в полной темноте передо мной вдруг замерцала искорка. Я невольно потянулась к ней, и ко мне сразу же потёк серебристый ручеёк. Он разделился на сверкающие ниточки, огибая меня снова и снова, и вскоре я оказалась в центре серебристого кокона.

/Что это, Лес"с?/

/Ток жизненной силы./

Потрясающе красиво! Конструкция выглядела совершенной, и всё же что-то в ней было не так. Я присмотрелась внимательнее: некоторые нити оказались разорванными и бессильно повисли, их свечение угасало. В других местах были выдраны целые лоскуты серебристой пряжи, кое-где повреждённые нити соединялись грубыми узлами и мерцали еле-еле, готовые погаснуть в любой момент. Что же делать?

/Восстанавливать/, — туманно пояснил Хранитель.

Я взяла в руки концы бессильно повисшей нити, собралась с духом и занялась знакомым большинству женщин делом: стала вязать, вышивать и штопать. Правда, вместо иглы и крючка мне пришлось использовать собственные пальцы. Когда я закончила, Лес"с восхищённо вздохнул: серебристый кокон мерцал ровным светом, и лишь в едва заметных узелках вспыхивали искорки. "Вот теперь всё как надо", — удовлетворённо подумала я и открыла глаза.

Как раз вовремя, чтобы получить фонтан брызг в лицо! Это оживший грифоныш решил самостоятельно выбраться из бассейна, помогая себе крыльями и хвостом. Я засмеялась, вытираясь рукавом реглана, и за загривок вытащила сорванца из воды. Естественно, я тут же получила новую порцию брызг от отряхивающегося птенца. На всякий случай боднув меня головой в колени, он заковылял к матери.

С радостным мяуканьем пошатывающийся от слабости малыш пытался встать на задние лапы, чтобы дотянуться до материнского клюва. При этом он весьма энергично помогал себе когтистыми передними, цепляясь за её гриву. Грифонна наклонила голову и потёрлась о малыша, нежно урча. От такой материнской ласки птенец с размаху шлёпнулся на спину, распластав крылья. Обиженно мяукнув, он тут же снова полез обниматься. Мамаша, внимательно осмотрев и обнюхав отпрыска, окончательно успокоилась и слегка придавила его передней лапой, чтобы не мешал. Птенец тут же занялся материнским хвостом, а золотистые глаза взрослого грифона обратились на меня.

— Ты вернула его, благодарю, — странный мяукающий голос раздавался из приоткрытого клюва.

— Ты умеешь говорить? — задала я потрясающий по глубине и смыслу вопрос.

В ответ раздался звук, похожий на клёкот. По-моему, надо мной смеялись! Грифонна посмотрела на сына, ласково коснулась клювом его головы, и подтолкнула ко мне. Малыш растерянно оглянулся, не понимая, чего от него хотят, и опять ухватил материнский хвост. Но грифонна снова придала сыну нужное направление, да так, что мне пришлось ловить его в воздухе. Птенец благодарно потёрся клювом о мою щёку и обиженно посмотрел на мать. Я тоже ждала пояснений, гладя грифоныша по мягкой спинке и в тайне надеясь, что джинсы выдержат прикосновения его когтей.

— Ты вернула его, — повторила грифонна и добавила: теперь его жизнь — твоя!

Вот тебе раз! Мы с птенцом посмотрели друг на друга. Рубиновые глаза маленького белого грифона переливались и сияли, как драгоценные камни. Он с интересом изучал моё лицо, склонив голову набок.

— Но я не умею воспитывать грифонов! — в моём голосе звучало отчаянье. — Я даже не знаю, чем его кормить!

Грифонна опять засмеялась. На этот раз клёкот был громче.

— Не воспитывать. Дать Имя. Он сам тебя найдёт.

Найдёт? Интересно, как? А главное, для чего? Я посмотрела на малыша, потом снова на его мамашу. Ведь не отстанут! Это что, любимая игра в этом мире — давать друг другу имена? Ладно, попробуем, кое-какой опыт уже имеется. Так, кто у нас тут? Маленький грифон. Гри-фош-ка. Гриш-ка. Нет, это как-то уж очень просто для грифона. Назову-ка я его Гришем. А что? Коротко и на происхождение намекает.

— Пусть будет Гриш!

Белые перья на загривке грифоны встопорщились, она поднялась на задние лапы и расправила крылья.

"Не понравилось", — расстроилась я, даже не успев испугаться.

На моих коленях завозился детёныш, привлекая к себе внимание. Я потянулась его погладить, но негодник увернулся и цапнул меня за руку. Я ойкнула от неожиданности, а птенец принялся слизывать брызнувшую кровь, довольно урча. Его маленький язычок быстро-быстро скользил по ладони, было не больно и слегка щекотно. Интересно, куда это смотрит мой Хранитель?

/Я здесь/, — тут же отозвался он.

Хранитель, называется! Меня уже почти съели, а он, видите ли, здесь!

/Посмотри на свою руку./

Свежеукушенная ладонь была чистой и гладкой, только тоненький белый шрам виде латинского "V" напоминал о произошедшем.

/Слюна грифона способна останавливать кровь и заживлять раны./

Я опасливо взглянула на грифонну. Она уже спокойно сидела передо мной, сложив огромные крылья. Вид у неё, на мой взгляд, был вполне довольный, но я могла и ошибаться: не хватало опыта общения с грифонами. Зато птенец явно радовался новому имени, издавая восторженные щебечуще-мяукающие звуки. Я повернулась к нему, и его быстрый язычок тут же прошёлся по моему лицу. От неожиданности я зажмурилась, а когда открыла глаза, чуть не свалилась в бассейн. И было отчего: грифонна стояла передо мной, подняв переднюю лапу, а устрашающие кинжалы её когтей оказались прямо перед моим лицом. При этом белоснежная голова склонилась так низко, что тяжёлый клюв почти касался камней. Я боялась пошевелиться. Наконец грифонна поднялась, и её золотистые глаза встретились с моими.

— Закон исполнен. Грида и Грант, Танцующие-с-Ветром, платят свои долги.

Я не совсем поняла, кто такие Танцующие-с-Ветром, и причём здесь Грант. Почему-то мне было трудно сосредоточиться: мысли в голове путались.

— Как же вы теперь? — спросила я грифонну, поглаживая Гриша.

— Будем здесь. Нет опасности.

Я кивнула. Внезапно нахлынула непонятная слабость, закружилась голова, слегка подташнивало. Гриш взлетел с моих колен и встревожено заглянул мне в лицо.

/Ты теряешь силы, возвращайся к Источнику!/ — воскликнул Лес"с.

/Как?/ — хотела спросить я, но передо мной уже замаячила знакомая древесная колоннада.

Я с трудом встала и пошла "домой". В тот день я впервые подумала о Живом Источнике как о своём доме, и до сих пор так и не нашла более надёжного и безопасного места.

Накануне я едва смогла самостоятельно вернуться к Источнику, а на следующее утро проснулась уже бодрая и полная сил. Верные берцы стояли возле Стража и были зашнурованы каким-то головоломным способом.

/Лес"с?/ — позвала я.

/Доброе утро!/ — радостно отозвался тот. — /Ты снова полна сил./

/Что с моими берцами?/ — спросила я, проигнорировав его замечание.

/Я играл в твою игру с верёвочками и отверстиями/, — смутился Лес"с.

/Ну и как?/

/Интересно/, — уклончиво ответил он. — /Только я никак не мог сделать так, чтобы не оставалось хвостиков./

/Ладно, потом покажу/, — милостиво согласилась я.

Меня по-прежнему не оставляли мысли о маленьком грифоне. Что-то в случившемся с ним было не так!

/Лес"с, ты вчера у водопадов ничего такого не заметил?/ — спросила я, натягивая реглан.

В самом деле, ну свалился мне на голову говорящий грифон с умирающим детёнышем, которого я сначала спасла, потом дала ему имя и, наконец, получила в вечное пользование. Что тут такого?

/Заметил/, — спокойно ответил Хранитель.

/Например?/

/Например, то, что самка с детёнышем оказалась в Белегорне. Грифоны живут только на севере, в Льдистых горах. Здесь горы для них слишком низкие, а Драконий хребет — слишком горячий./

/Да, ты говорил/, — припомнила я.

/Пытался сказать/, — уточнил Лес"с, намекая на моё вчерашнее невнимание.

/Не вредничай. Что ещё?/

/Ещё то, что грифоны предпочитают общаться ментально, с помощью мыслеречи, как мы с тобой, и никогда не говорят с людьми. Грифонна оказала тебе честь: я не припомню ни одного случая, чтобы свободный грифон говорил с человеком./

/Свободный?/

/Да. Королевские грифоны служат в армиях некоторых государств, но тоже редко говорят с людьми./

Королевские грифоны! Звучит-то как красиво, а выглядит, наверное, ещё лучше. Я придвинула к себе берцы и уставилась на замысловатую шнуровку.

/Что?/ — заволновался Лес"с.

/Хвостики, говоришь? Верёвочки и отверстия?/ — зловеще продумала я.

/Я сейчас!/ — мгновенно понял он.

Шнурки стали распутываться прямо на глазах, да так быстро, что я не успевала уловить всех движений. Процесс занял всего пару секунд.

— Ух ты! — восторженно выдохнула я.

/Ты обещала/, — напомнил Лес"с.

/Смотри/, — великодушно разрешила я и зашнуровала берцы старым добрым способом.

/Ух ты!/ — восхитился он и спросил:

/А можно, я попробую?/

/Давай/, — согласилась я.

Всего пара секунд — и идеальная шнуровка завершена двумя кокетливыми бантиками. Вот это да!

/Можно, я буду иногда играть в эту игру?/ — попросил Лес"с.

/Только если я буду очень спешить/, — сразу предупредила я. — /Да, Лес"с, а кто такие Танцующие-с-Ветром?/

/Это древний род грифонов, владеющих даром становиться невидимыми в бою. Все короли Крылатого племени происходили именно из этого рода./

/Откуда ты всё это знаешь?/

/Я же Хранитель/, — гордо и туманно пояснил он.

/Кстати, о Хранителях. Раз уж тебе всё про всех известно, может, имя моё назовёшь? Или это единственное, чего ты не знаешь?/ — попыталась я его поддеть.

/Знаю./

Я чуть не задохнулась от возмущения: знает и молчит!

/И как давно?/

/С того момента, как ты Вернула Гриша/, — спокойно уточнил Лес"с.

/И...?/ — нетерпеливо намекнула я.

/Что?/ — спросил он.

— Лес"с! — крикнула я уже во весь голос.

Стайка птичек вспорхнула с дерева, по поляне пробежал ветерок, качнув высокую траву, даже озеро, как мне показалось, слегка подёрнулось рябью. "Ого!" — подумала я, слегка испугавшись, и услышала внутри себя успокаивающий рокот Стража.

/Осторожно, твой дар набирает силу/, — запоздало и тоже слегка встревожено предупредил Хранитель.

/Сам виноват/, — смутилась я.

/Прости/, — согласился он.

/Когда ты узнал?/

/Когда ты восстановила Контур жизни./

/Тот серебристый кокон?/

/Да. Живое существо пронизано жизненной силой, токи которой образуют замкнутый контур. Его ещё называют Контуром жизни. Он может выглядеть по-разному, но всегда должен оставаться замкнутым. Тебе подвластны токи жизненной силы, значит, ты Целитель./

/Это и есть мой дар?/

/Это лишь одна из его граней, но она помогла мне увидеть твоё Имя./

Ой, что-то мне нехорошо! Но сейчас я просто волнуюсь, а вот после лечения Гриша мне было не до шуток.

/Твоя вчерашняя слабость вызвана неумением работать с Силой. Ты отдала весь резерв, поэтому Гриш так быстро вернулся к жизни./

/Что же мне делать?/

/Учиться. Сила восстанавливается сама, правда, не сразу. Время восстановления зависит от мощи твоего дара. Места Силы, такие, как Живой Источник, восполняют её практически мгновенно./

/Так что там с моим именем, Лес"с?/ — вернулась я к прерванной теме.

/Владеющий даром всегда носит два имени: Истинное, для Посвящённых, и обычное, для всех остальных/, — продолжил Лес"с. — /Твоё Истинное Имя на Старшей речи — ТараПата, или Перекрёсток./

Когда Хранитель упомянул Старшую речь, что-то едва ощутимо шевельнулось в памяти. Но сколько я ни пыталась, так и не смогла ничего вспомнить.

/У твоего имени есть ещё одно толкование, теперь уже почти забытое. В староэльфийском tara употреблялось и в значении "через", "сквозь". Другими словами, tara pata можно толковать как "идущая через", "ведущая сквозь". Именно в этом главное свойство твоего дара, которое мне пока не удалось разгадать/, — закончил Лес"с.

Я посмотрела на озеро. Чтобы попасть в этот мир, мне пришлось пройти и сквозь, и через. Но я промолчала. Пока. Просто поинтересовалась:

/А другое имя?/

/Другое имя — ТариАна. Тоже Старшая речь. Означает "Великий Дар"./

/Не очень самокритично, но звучит неплохо. Мне нравится./

/Сейчас твоё имя больше тебя, но придёт время, и ты сравняешься с ним/, — пообещал Хранитель.

/А как ты будешь меня называть?/

/Я же твой Хранитель!/ — возмутился Лес"с. — /Конечно, Истинным Именем — Тара./

Вот так я и получила оба своих имени. В придачу к дару.

Испытание Силы

ФиДель

Прозвучали фанфары, снова приглашая соискателей на Арену, на этот раз для оглашения результатов испытания Меча. Ничего неожиданного не произошло: Рол"леноль и Хит"Таль были названы лучшими в своих отделениях, я был объявлен победителем. Все, кто прошёл в третий круг, получили ранг Мастера меча. Остальным для этого придётся как следует поработать на испытаниях Выбора. Да, чуть не забыл: коллегия Арбитров всё-таки исключила Право старшинства из перечня разрешённых исходов испытания. Отныне засчитывалась только победа.

Похоже, итоги испытания Меча всех устроили. Рол"леноль с нолегатами отправились в общежитие своего отделения. Тину предстоял ёмкий и содержательный разговор с отцом. Мой же прислал поздравления по ментальной Связи и сослался на занятость. Ну разумеется: нужно же было выжать из моей победы всю возможную выгоду! Согласно Уставу Академии, до окончания Церемонии её участники не должны покидать территорию учебного заведения, поэтому я тоже направился в общежитие.

Комнаты слушателей высшего уровня находились в старой части Академического замка. Как выпускники мы пользовались некоторыми привилегиями, в том числе и домашним проживанием, поэтому здесь я бывал нечасто. Комнаты были рассчитаны на одного, что тоже являлось безусловной привилегией. Узкая кровать, небольшой шкаф для одежды и личных вещей, рабочий стол у окна, на стене — несколько полок. Лаконично, согласен, но меня устраивало. Впрочем, "красиво" жить нам тоже не запрещалось.

Я остановился перед дверью. Все "маячки" на месте, но осторожность не помешает. Сир"рис в левой руке принял форму боевого кортика-д'ориса и послушно перетёк в рукав. Я толкнул дверь и шагнул в комнату. Холодное прикосновение металла к шее я почувствовал, ещё не закончив шага.

— Расслабился, мальчик? — раздался рядом голос Наставника.

Вот уж кого не ожидал!

— Не настолько, — ответил я. — Внизу, слева.

Ещё до этих слов мгновенный выпад моего трансформа вспорол штанину на его бедре, в опасной близости от артерии. Мастер Эк"Келль убрал меч, мой сир"рис тут же исчез в рукаве, вновь приняв форму д'ориса.

— Кто показал тебе этот приём? — спросил Наставник, проходя в комнату.

Он отодвинул от стола рабочее кресло, развернул его и сел, выжидающе глядя на меня. Я опустился на кровать напротив, не дожидаясь обычного разрешающего кивка: только что полученный ранг Мастера меча позволял мне это сделать. Скрывать что-либо от Наставника не имело смысла.

— Линдориэль, отец моего отца.

Эк"Келль покачал головой:

— Дори неплохо тебя натаскал. И всё же никто не исполнял "обратный ход" лучше, чем Ной, его отец. У вас схожая манера. И меч. Разве Линдориэль больше не живёт в Одиноком замке на Побережье?

— Я видел его лэд назад, Наставник. Тогда он ещё жил там.

— Странно, Дори редко прерывает своё уединение. Однако это кое-что объясняет. Что ещё он тебе передал?

— Ну, — я пожал плечами, — "лист ландыша", "поцелуй змея", "спираль". Ещё кое-что.

— А "быструю смерть"?

Я кивнул. Мастер задумался, потирая левое бедро, и зацепил пальцем порез на штанине. Не отвлекаясь от мыслей, он машинально загладил прореху ладонью. Я вспомнил о распоротом трансформацией меча собственном рукаве и сделал то же самое.

— Значит, Ноэ"Тхафар всё-таки решился расстаться с частью своего арсенала, — задумчиво произнёс он наконец. — Впрочем, у вас, Л"лиоренталей, всегда найдётся запасной финт в кармане.

Наставник сложил руки на груди и уже совсем другим тоном произнёс:

— Что за игру ты затеял с Рол"ленолем во время вызова?

Я, не ожидав такого резкого перехода, нашёлся не сразу:

— Да так, кое-что почувствовал с его стороны. А как это выглядело?

Наставник усмехнулся:

— Так, как ты и хотел. Или я ошибаюсь?

— В общем, он неплохой парень, — сказал я. — Аккуратист, конечно, как все нолегаты, но боец отличный.

— Не сомневался, что ты это оценишь. Про Хит"Таля что скажешь?

Я пожал плечами:

— Он — лучший.

Наставник согласно кивнул.

— Есть решение ректората объединить вас на испытании Духа.

Я в ответ по-отцовски поднял левую бровь. Мастер Эк"Келль усмехнулся:

— Угадал: инициатива Фаротхаэля, однако не без Светлого Совета. Вас могут проверить всерьёз, так что на испытании Силы не выкладывайся, оставь кое-что про запас.

— Я понял, Мастер Эк"Келль.

Мы поднялись. Наставник внимательно посмотрел мне в глаза и, прощаясь, коснулся моего плеча. Не дойдя до двери пару шагов, он вдруг резко остановился и обернулся. От этого движения собранные в высокий "хвост" волосы очертили полукруг и белоснежным веером рассыпались по груди и плечам.

— Хочешь знать, что я сказал твоему отцу перед Испытанием?

Я молча кивнул, почувствовав внезапную сухость в горле.

— Я сказал Фаро, что если бы из вас двоих я выбирал врага, то предпочёл бы его, но не тебя.

И, уже открыв дверь в коридор, добавил:

— Увидишь Ноэ"Тхафара, передай: я по-прежнему с ним.

— Он знает, Наставник.

Мастер Эк"Келль недоверчиво качнул головой и вышел.

Испытание Силы проводилось в Цитадели — самом безопасном месте для подобных магических игр. Эта круглая башня была сложена из особого камня, удерживающего магию в пределах её стен. Камень с такими необычными свойствами был когда-то давно, ещё до Разрыва Звёздного Кольца, прислан Подгорными королями в дар Светлому Совету. Зрительские ряды здесь закрывались "щитами", гасящими случайные магические воздействия, присутствовавшие же на испытании маги должны были сами о себе позаботиться.

Коллегия Арбитров состояла из двенадцати магов рангом не ниже Мастера. Кланы Духа имели в коллегии шесть представителей: по два от каждого клана. Ещё четверо — маги-стихийники из Академии Стихий, и два боевых мага от Академии Стратегии. Испытание Силы включало три этапа: вызов Духа, вызов Стихий и вызов Боя — по одному на каждый вид магии. Их содержание и условия исполнения — на усмотрение Арбитров. После разговора с Наставником я решил особенно не напрягаться: главное — получить ранг Магистра, а потрясает Арбитров способностями пусть кто-нибудь другой. Рол"леноль, например.

Маги Духа всегда отличались особым чувством юмора, поэтому на первом вызове мне было предложено справиться с диким пещерным троллем — видом, практически не поддающимся ментальному воздействию. Материализованный экземпляр оказался отнюдь не фантомом и двинулся на меня с явно членовредительскими намерениями. И откуда они его только взяли? Убить этого монстра я не мог — запрещено правилами, а сражаться с подобным созданием в открытом бою — дело безнадёжное. Внушению тролль почти не поддаётся, значит, придётся отвлекать.

Для начала я врезал по нему ментальным "тараном". Мне пришлось проделать это ещё несколько раз, по ходу уворачиваясь от его объятий, пока я не пробил канал к его тяжёлому, как камень, сознанию. Дальше уже было проще: я привлёк его внимание близким и доступным каждому троллю понятием — "ЕДА. МНОГО!" Серокожий гигант замедлил движения, а потом и вовсе остановился. Я чувствовал, как ворочаются в его "каменной" голове такие же тяжёлые мысли. Еда, которая перед ним — это много или мало? Тролль недоверчиво уставился на меня глазами-бусинками. Я взглянул на Арбитров, с интересом наблюдавших за мной. Чувство юмора, говорите? Ну ладно! И указал зверушке на судейскую ложу, не защищённую, кстати, экраном: "МНОГО — ТАМ"! Каменный тролль сравнил еду и ЕДУ и выбрал правильное направление. Разумеется, вызов Духа остался за мной. Шутники!

Вторым этапом испытания был вызов Стихий. Теперь для выполнения задачи нужно было использовать совсем другой вид магии. Сколько Стихий при этом можно задействовать, и какие именно, решали, разумеется, Арбитры. Я окинул взглядом судейскую ложу. Надо же, из стихийников — только Верховные маги кланов! В отместку за пещерного тролля, наверное.

Верховный маг клана Нарилахт, клана Огня, и сам напоминал огненную вспышку. Неровные края его одежд слегка колыхались, будто языки пламени на ветру. Костюм играл всеми оттенками красного, золотое шитьё сыпало искрами. В белоснежных волосах мага сверкал кроваво-красный рубис, в руке — золотой Посох с языком пламени вместо навершия. Практичным подобный наряд не назовёшь, но впечатление он производил, на что, собственно, и был рассчитан. Честно говоря, посох мага Огня мне всегда напоминал держатель факела из наших древних подземелий. Однако учитывая взрывной характер Л"лоренара, его хозяина, я бы не рискнул это озвучить.

Верховный маг клана Кельвинен, клана Воды, что-то тихо говорил коллеге из клана Менельсул, клана Воздуха. Самые молодые среди магов такого уровня и добрые приятели к тому же Марикель и Ависэт"т обладали прекрасным чувством юмора. Их костюмы отличались элегантной простотой, а свои лёгкие резные посохи — тёмно-синий Воды и искрящийся белоснежный Воздуха, они пристроили возле своих кресел. Оба клана использовали в одеяниях голубой и серебро, однако основным цветом у клана Воздуха был белый, а у клана Воды — все оттенки синего.

Верховный маг клана Кеменоль, клана Земли, в мрачноватых зелёно-коричневых одеждах, отделанных тёмными самоцветами и золотой нитью, восседал рядом с коллегами, каким-то образом умудряясь при этом держаться особняком. Свой увитый плющом деревянный посох маг Земли пристроил между колен. Маг был мрачен, недоверчив, ценил чёрный юмор, но почему-то исключительно свой. Кроме того, он был страшно консервативен. Одним словом, Верховный маг Дор"регар был последним, от кого я хотел бы получить свой второй вызов. И всё же когда поднялся именно он, я почему-то не особенно удивился: день-то не задался ещё с утра.

Движением изящной брови Верховный маг Земли вызвал земляную элементаль — кема, и предложил мне от неё избавиться. При этом мне было великодушно позволено использовать заклинания любой из четырёх Стихий. Призыв элементалей относился к высшим практикам и требовал больших затрат магической Силы. Отправить элементаль обратно было немногим проще, чем вызвать: они почему-то предпочитали уходить сами. Одним словом, для соискателя ранга Магистра подобное задание — явный перебор.

Я мрачно посмотрел на Дор"регара и перевёл взгляд на хаотично движущееся нагромождение земли и камней. Обычно элементали не любят, когда их беспокоят, но эта пока вела себя смирно. Она медленно покачивалась на месте, время от времени выпуская из коричневой массы конечности — отростки. Кемы были самыми мощными и одновременно самыми примитивными из низших Сущностей. Избавиться от элементали значило либо уничтожить её, либо вернуть обратно в Стихию. Первое разрешалось лишь в особых случаях: вызов Стихий к ним не относился. Второе потребовало бы отдать весь магический резерв, что, учитывая предупреждение Наставника Эк"Келля, было крайне неразумно. Я ещё раз взглянул на Арбитров. Никаких признаков просыпающейся совести! Ну ладно, Мастера магии, тогда кто не спрятался, я не виноват.

Пугать это нагромождение камней и земли бессмысленно, проще разозлить. И я создал фантом искрящейся радужными брызгами водяной элементали, наделив его всеми признаками оригинала. Потом я замкнул заклинание фантома само на себя, подвесив его энергетический контур на проявление агрессии, и благоразумно отошёл подальше, за силовой "щит". Трудно сказать, почему каменные гиганты-кемы так не любят своих изящных, похожих на крылатых змеев водяных собратьев — сил"льтов. Впрочем, последние отвечают им взаимностью. Почувствовав извечного недруга, кем замер, угрожающе раздувшись. Сил"льт тут же "плюнул" в ненавистное чудовище струйкой воды. Разумеется, первый же ответный грязевой заряд разрушил фантом, но по условиям заклинания он тут же возник вновь и на этот раз сразу вцепился в неповоротливого кема. Грязь и брызги полетели в разные стороны. Силовые "щиты" зрительских рядов держали надёжно — никто не пострадал, чего не скажешь о судейской ложе. Она хоть и не сразу, но тоже замерцала экранами: маги поспешно приводили себя в порядок.

Надо отдать должное Наставникам из Академии Духа: они учли опыт моего первого вызова и сразу подняли "щиты", растянув их на коллег из Академии Стратегии. Верховные маги Воды и Воздуха щелчками пальцев избавились от пятен и уже из-за "щитов" продолжали с интересом наблюдать за битвой гигантов. Они как никто другой ценили нестандартный подход к решению задач. Верховный маг Огня брезгливо поморщился и тщательно выжег следы воды и грязи со своего костюма. Всё, что теперь попадало в зону действия его "щита", тут же испарялось, оставляя прозрачный дымок. Не пострадал только Верховный маг Земли: его одеяние просто впитало следы ведущихся на Арене боевых действий. Однако Дор"регар остался недоволен таким развитием событий. Во всяком случае, обвинение в некорректном поведении мне было гарантировано.

Тем временем, кем, вдоволь навоевавшись сам с собой и изрядно выбившись из сил, остановился в нерешительности. Заклинание фантома водяной элементали тут же рассеялось, так как исчезла питавшая его агрессия. Посчитав, что поле битвы осталось за ним и изобразив напоследок грязевой гейзер, гигант победно удалился, впитавшись в песок Арены. Не признать этот вызов за мной Верховный маг Дор"регар не мог, а вот не присудить высший балл — это пожалуйста! Что он и сделал.

Оставался вызов Боя — третий и последний этап испытания Силы. Он проводился в виде магической дуэли соискателя и одного из Арбитров — боевого мага высшего ранга — Стратега. Иногда к состязанию подключались и другие члены коллегии, главное, чтобы не все сразу. Откровенно говоря, после пещерного тролля и кема мне было трудно представить, чем они порадуют меня на этот раз. Размышления прервал весёлый голос Тина:

— Сначала тролль, теперь грязевые ванны! Фидо, ты собираешься бросить вызов Светлому Совету?

Я мрачно взглянул на родича и поинтересовался:

— Я что, похож на самоубийцу?

— Да нет вроде, — слегка растерялся тот.

— Ну так не я же фейерверк заказываю! Тут того гляди сам без Силы или без головы останешься.

Тинтаэль озадаченно замолчал.

— Да ладно, Тин, прорвёмся. Ты как?

— Да не дружу я с магией, Фидо, мне бы Магистра получить, — рассмеялся тот. — Зато Рол"леноль старается. Помнишь, грохот был? Это он кого-то демонтировал.

— Может, дематериализовал?

— А что, есть разница? — насторожился Тин.

— Вообще-то есть, — я невольно улыбнулся.

— Зато первое слово короче, — чуть подумав, заметил он.

Кивнув в ответ на его пожелание удачи, я вышел на Арену и остановился напротив судейской ложи. В коллегии Арбитров снова произошли изменения: место Верховных магов заняли незнакомые мне Наставники Академии Стратегии. Что-то мне подсказывало, что радоваться этому не стоит. Я машинально проверил меч: сир"рис, конечно, против магии не помощник, однако привычная тяжесть у бедра придавала уверенности.

Боевые заклинания, как наступательные, так и оборонительные, есть в любом виде магии и зачастую отличаются только природой используемой Силы. Боевой магии Духа я не опасался: мой ментальный Шлем создал сам Верховный маг клана, а мой отец, как выразился наш общий предок Ноэ"Тхафар, не пальцем сделан. Да и сам я, без ложной скромности, кое-чего стою. С магией Стихий тоже всё просто. Здесь главное — не нарушать Законов сочетания, то есть правильно определить стихию-антагониста и не перепутать полярность вектора приложения Силы. Иначе можно случайно превратить союзную стихию в противоборствующую. Впрочем, и здесь возможны варианты.

Пожалуй, самое серьёзное — это боевые фантармы: смертоносные магические объекты с реальными физическими свойствами, вроде тех, что используются у нас в Академии, только сложнее. Одним удачным выстрелом их не разрушить. Такими вот "игрушками" и занимаются Стратеги — боевые маги Эльдамаля, поэтому вежливо перекидываясь с ними "огненными стрелами" и "ледяными глыбами", я подсознательно ожидал залпа из главного калибра. По условиям испытания Силы сложность фантарма не должна превышать допустимого уровня, но кто принимает эти условия всерьёз? Ещё во время вызова Духа я обратил внимание на массивный кулон в виде головы дракона на груди одного из Стратегов. Тогда я не очень хорошо рассмотрел украшение — был занят пещерным троллем. Теперь стало понятно, что это артефакт: в глазах дракона время от времени вспыхивал огонь.

Опустившийся на парапет зелёный дракон, вернее, виверна, была небольшая, за что магу моя особая благодарность, однако плеваться огнём и ядом была обучена прекрасно. Чем именно виверна будет атаковать, я не знал, поэтому доспехи организовал универсальные — на основе Воды, и запустил старого доброго "драконоборца", по-прежнему эффективного против подобных созданий. К сожалению, заклинание сработает не сразу, и какое-то время мне придётся самому усложнять жизнь виверне, играя с ней в войну. Нанизывая очередную серию её огненных зарядов на "ледяное копьё", я вдруг почувствовал такой мертвящий холод, будто в лицо мне заглянула сама Пустота. Уже понимая, что безнадёжно опаздываю, я всё же инстинктивно закрылся рукой и тут же ощутил в ладони знакомую рукоять меча. С этого момента время для меня словно остановилось. Я видел, как тает зеленоватым облаком виверна, возвращаясь в артефакт стратега, как, почувствовав неладное, поднимаются с мест Арбитры, как отец, пытаясь остановить летящую в меня смерть, бьёт в неё запрещённой "стрелой судьбы". Не успеет! В глазах мелькнула чёрная молния, и в наступившей тишине звон металла о металл показался мне слишком громким: сир"рис принял удар на себя.... Я смотрел на слегка дымящийся клинок своего трансформа, на чёрную спёкшуюся проплешину на песке, на маленький кусочек металла, лежащий рядом. Дротик, заряженный магией на убийство — моя несостоявшаяся смерть.

После недолгого совещания коллегия Арбитров возобновила состязания. Зрители, да и большинство соискателей так и не поняли, что произошло. Арену привели в порядок, и испытание Силы было благополучно доведено до конца. Победителем на этот раз стал Рол"леноль: он обошёл меня на один голос. Я был признан лучшим магом отделения Феальдин, Тинтаэль получил вожделенный ранг Магистра. Разумеется, на оглашении результатов я не присутствовал, как, впрочем, и члены Светлого Совета: нам было, чем заняться.

Предсказание против Пророчества

Тара

Внезапное обретение сразу двух имён слегка сбило меня с толку, тем более что мгновение назад не было ни одного. Но сведения о грифонах, которыми располагал Лес"с, казались настолько важными, что я вернулась к прерванной теме:

/Ты сказал, грифоны в Белегорне не живут и с людьми не разговаривают. Это всё или есть ещё что-то?/

/Есть. Ритуал Наречения Имени. Дело в том, что грифон уже с рождения знает своё имя и сам сообщает его родителям. Оно держится в тайне до тех пор, пока вставший на крыло птенец не принесёт в гнездо свою первую добычу. Тогда родители представляют молодого грифона сородичам и оглашают его имя. С этого момента он считается взрослым и становится полноправным членом сообщества. Это происходит на празднике Первого Неба./

/А такое случалось раньше? Я имею в виду Наречение Имени другим существом, не грифоном?/

/Известно лишь несколько подобных случаев. Принимая новое имя, грифон добровольно отказывается от изначального, а значит, и от родственных уз. Прося дать её сыну имя, грифонна платила свой Долг крови. Таков их Закон./

/Получается, я лишила малыша праздника Первого Неба, а заодно семьи и родичей? Не надо мне такой платы, да и вообще никакой не надо!/ — возмутилась я.

/У этого детёныша и так ничего не было: ни праздников, ни будущего. Теперь у него появился шанс хотя бы уцелеть./

/Почему это — не было?/

/Белый грифон с рубиновыми глазами. Он не должен был выжить. Видишь ли, грифоны — очень древние существа, почти такие же древние, как драконы. Когда-то у них было своё государство, мудрые правители и непобедимая армия. Их древняя столица до сих пор находится где-то в Льдистых горах, забытая и полуразрушенная. Единое и сильное в прошлом племя живёт теперь разрозненными семейными кланами, а некоторые даже служат чужим королям./

/Да, королевские грифоны, ты говорил. Но причём здесь белый детёныш?/

/Существует Пророчество, что с появлением Белого грифона придёт конец Крылатому племени. Грифоны уже несколько тысячелетий пытаются предотвратить гибель, уничтожая белых птенцов. Хорошо, что их рождение — большая редкость, ведь истребление возлагается на родителей./

/Какая жестокость!/

/Да, учитывая, что за свою долгую жизнь пара выводит лишь двух-трёх птенцов. Впрочем, такие сложности у всех долгоживущих существ./

Кажется, я догадываюсь, почему у водопадов не было отца Гриша!

/После ритуала Наречения Имени Гриш, отказавшись от родства с крылатым племенем, не может претендовать на место в их сообществе/, — продолжал Лес"с. — /В определённом смысле он уже не грифон. Так что ты не только спасла ему жизнь, но и подарила надежду на будущее./

/Ну это мы ещё посмотрим, кто грифон, а кто — нет/, — обиделась я за Гриша. — /Да и с Пророчеством этим надо разобраться. Вот ты же в него не веришь? И Грида тоже./

/Вообще-то с Пророчествами не шутят, но ты права: разобраться надо. Пророчество можно прочесть по-разному, а уж истолковать — тем более./

Интересно, что по этому поводу скажет Грида?

Из Окна я вышла на знакомый скальный карниз, который про себя уже назвала Подоконником. Водопады Риллеранты сверкали на солнце, но у их подножия ещё лежала тень. Я заметила какое-то движение внизу, возле бассейнов, но толком ничего рассмотреть не успела. Меня накрыла крылатая тень, в лицо ударил мощный порыв ветра, заставив вжаться спиной в склон ущелья. Прямо передо мной огромные когти высекли искры из камня.

— Грида!

Грифонна приветствовала меня кивком, сверкнув золотистыми глазами.

— Садись, — раздался из приоткрытого клюва знакомый мяукающий голос.

Мне что, придётся влезть ей на спину? Я с сомнением посмотрела на возвышавшегося передо мной грифона. Грида, верно истолковав моё замешательство, клекочуще засмеялась и подняла переднюю лапу. По-моему, мне предлагали ступеньку! Я осторожно поставила ногу на огромную когтистую конечность и ухватилась за гриву. Одно движение — и я уже сижу верхом на грифоне, вцепившись в перья роскошного воротника.

/Не волнуйся, Тара, с грифонов не падают/, — попытался успокоить меня Лес"с.

"Потому что на них не летают", — хотелось продолжить мне, но вместо этого я раздражённо заметила:

/Можно подумать, что некоторые тут на гифонах летали!/

/Чтобы знать, самому пробовать не обязательно/, — назидательным тоном ответил Лес"с.

Подняв голову к светилу, Грида издала торжествующий крик и прыжком ушла в небо. Это был удивительный полёт! Мы медленно кружили над долиной, и я смогла по достоинству оценить и её великолепие, и красоту окружающих гор и лесов. Дав мне налюбоваться прекрасными видами, Грида начала снижение. Она медленно планировала по пологой спирали, постепенно гася скорость. Приземлились мы возле того самого источника, который я назвала Красным Каскадом.

Съехав со спины грифонны как с ледяной горки, я тут же была облизана с восторженным писком.

— Гриш, кыш! — отмахнулась я от птенца, норовящего сесть мне на голову, и обратилась к его матери:

— Благодарю тебя, Грида, за оказанное удовольствие и честь.

Не знаю, откуда появились эти слова, я просто почувствовала, что нужно сказать нечто в этом роде. Грифонна с достоинством кивнула. В её золотистых глазах блеснула хитринка. Грида смотрела на меня, склонив голову набок, будто чего-то ждала. Похоже, пришло время представиться.

— Меня зовут ТариАна, или просто Тари.

Имя как-то удивительно легко легло на язык. Лес"с не ошибся: оно действительно было моим. Грида слегка поклонилась и ответила:

— Приветствую тебя, Тари!

— Если хочешь, мы можем разговаривать с тобой по-другому, — предложила я, вспомнив, что грифоны не любят говорить с людьми. Как там Лес"с сказал, они общаются — ментально?

Но самка грифона качнула головой:

— Не со мной. С Гришем. Твоя кровь.

Понятно: моя кровь установила между ним и мной ментальную связь. А как же Грида? Я растерянно посмотрела на неё. Она сделала движение крыльями, будто пожала плечами, и сказала:

— Ты слышишь. Легко говорить.

Не совсем понимая, что она имеет ввиду, я оглянулась на весело плещущегося в бассейне Гриша.

— Но вы же не вернётесь в Льдистые горы, пока он не подрастёт?

Грида качнула головой, золотистые глаза опасно сверкнули.

— Там смерть! Будем здесь.

Она посмотрела вверх, на один из молочно-белых водопадов.

— Там пещера и карниз. Удобно взлетать. Высоко.

Как я не пыталась, мне так ничего и не удалось рассмотреть за широким непрозрачным потоком.

— Есть другой выход. В горы, — добавила Грида.

— Но как же вы будете там жить — на голом камне?

/Мы всегда жили в пещерах, Тари. Наш Облачный город — родовое гнездо Танцующих-с-Ветром/, — звонкий голос звучал в моей голове, но не принадлежал ни Лес"су, ни Гриде.

Замирая от предчувствия, я медленно повернулась. Гриш сидел на каменном парапете бассейна и смотрел на меня странным мерцающим взором.

/Птенцы грифонов изначально не владеют звуковой речью, они осваивают её позже/, — пояснил Лес"с.

— Гриш взрослеет. Быстро для грифона, — заметила Грида. И многозначительно добавила:

— Слишком!

/Я не грифон, я крылатый человек!/ — совсем по-детски возразил Гриш.

— Нет, Гриш, ты грифон, — не согласилась я, гладя его по гладким белым перьям. — Ты прекрасный белый грифон королевского рода Танцующих-с-Ветром, и ты обязательно станешь самым большим и самым сильным, и будешь великим правителем своего народа. И никакое Пророчество не сможет этому помешать!

На одно мгновение мне показалось, будто время остановилось: всё вокруг застыло, даже вода в водопадах. Жутковатое ощущение! Грида издала восторженный кошачий вопль и "свечой" ушла в небо. Внезапно она исчезла, будто растаяла в воздухе. Танцующая-с-Ветром — сразу вспомнилось мне.

/Лес"с, что случилось?/

/Ты только что предрекла Гришу его судьбу./

/Да я просто ребёнка утешить хотела!/

/У тебя получилось./

/Ну знаете!/ — рассердилась я.

/Тот, кто дал грифону имя, однажды может изменить его судьбу. А ты к тому же видящая/, — продолжал меня "радовать" Лес"с.

/Как — видящая? Ты же говорил, что я слышащая?/

/И то, и другое. Ты слышишь мир и видишь Сокрытое. Как все владеющие даром./

Я устало махнула рукой: что толку спорить?

/А оно хоть сбудется, это предсказание?/ — чуть погодя всё же поинтересовалась я.

/Обязательно! Ведь его слышал и засвидетельствовал мир/, — уверенно ответил Лес"с.

Так вот откуда ощущение, будто время остановилось! По-моему, я не знаю об этом мире чего-то очень важного. Стоп, а что я вообще о нём знаю?

/Теперь ты — часть этого мира, Тара. Когда я расскажу тебе о нём, всё встанет на свои места./

Ну и чего я тогда переживаю? По-моему, у меня неплохо получилось. Я посмотрела на птенца. Он принял, как ему показалось, гордую королевскую позу и с громким плеском свалился в бассейн. Пока сконфуженый Гриш выбирался из воды, вернулась Грида. Она возникла из пустоты прямо над нами и, раскинув огромные белоснежные крылья, медленно спланировала к бассейну. Её тяжёлый клюв качнулся над моей головой, бережно коснувшись волос. Золотистые глаза грифонны загадочно мерцали, вспыхивая в лучах светила. Грида приоткрыла клюв и издала нежный воркующий звук.

— Сестра моя, Тари, — услышала я.

Меня что, приняли в семью?

/Лес"с?/

/Я знаю, что грифоны очень дорожат родственными узами, но никогда не слышал ни о чём подобном/, — как-то не очень уверенно отозвался Хранитель. — /Впрочем, что-нибудь всегда происходит впервые./

Трудно с этим не согласиться. Зато теперь у меня есть родственники: сестра и племянник. Да ещё какие!

— Благодарю, Грида, — искренне сказала я. — Правда, я не знаю, что значит быть сестрой грифона, и буду признательна, если ты пояснишь.

Грида качнула головой, издав звук, похожий на смешок.

— Знаю я. Этого достаточно.

Следующие несколько дней у меня не было свободной минуты: мы с Лес"сом работали над развитием дара. Я уже легко слушала мир, выходя в иную реальность, которую Хранитель называл Ведой, и даже научилась существовать в обеих реальностях одновременно. Приём "разделения сознания" я тоже освоила, и теперь сама могла наслаждаться видами Белегорна. Правда, возвращение меня не радовало: уж очень кружилась голова. Лес'с утверждал, что к этому надо привыкнуть, но я предпочитала говорить с мудрым лесом напрямую, обмениваясь с ним чем-то вроде мыслеобразов и чувствоощущений.

Учитывая наш с Лес'сом способ общения, меня интересовало, заметна ли ментальная Связь со стороны. Не хотелось бы то и дело застывать на месте, прислушиваясь неизвестно к чему!

/А это смотря как общаться. Мы с тобой используем Веду, поэтому наша ментальная Связь лежит Вовне и для других просто не существует./

/Тогда на каком языке говорит со мной Грида? Я же не только понимаю её, я слышу связную речь./

/Она говорит с тобой на твоём родном языке, на котором ты думаешь, что ты думаешь/, — лихо завернул Лес"с в ответ.

Интересно, он сам-то понял, что сказал?

/А разве это возможно? Это же язык другого мира./

/Не имеет значения. Грида — слышащая по своей природе. Она понимает любой язык, и может его воспроизвести, если захочет. Как всякий взрослый грифон./

Ну конечно, ведь я же сама заговорила с ней на родном языке: другого я просто не знаю! Меня это радовало до тех пор, пока я не сообразила, что этот мир населён не только грифонами.

/Здесь в основном говорят на квэре, Едином языке. Его придумали эльфы на заре этого мира. Я тебя научу/, — успокоил Лес'с.

/А как же остальные языки?/

/Для тебя будет достаточно просто услышать./

Точно! Грида же сказала, что ей легко со мной говорить, потому что я слышу. Я попыталась припомнить хотя бы один иностранный язык из моей прошлой жизни, даже потрогала надпись на футболке — "Hard Rock café". Напрасно. Видимо, это знание как-то связано с моей личностью, воспоминания о которой пока недоступны. Что ж, раз я не могу оценить свою способность к языкам, остаётся поверить Лес"су на слово.

Квэр действительно оказался простым и понятным, а ещё очень красивым языком. Как объяснил мне Лес"с, в нём было много эльфийских слов, поэтому он и звучал так мягко и мелодично. Чтобы научиться свободно говорить на квэре, мне потребовалось всего пару уроков, на овладение правописанием — ещё несколько. По-моему, неплохой результат.

/Это потому, что ты слышишь/, — слегка охладил мой пыл Лес"с.

Что бы я делала без своего дара! И всё же квэр уже тогда казался мне смутно знакомым. Не удивительно, что здешний язык придумали эльфы. Ведь именно они открыли этот уникальный живой мир, населённый Стихиями и Сущностями, научились его слушать и понимать и передали это Знание другим. Они назвали его АманДор, Благословенный Край. До сих пор здесь в большинстве названий сохранились эльфийские корни. Перворождённые, самые долгоживущие среди разумных рас, находили время послушать Море, помолчать с Горами, поиграть с Ветром. Остальные переселенцы как бабочки-однодневки спешили жить, им всегда было некогда, и они быстро забыли, чему научили их эльфы. И только гномы по-прежнему слушали Корни Гор и говорили с Камнем.

Мир полюбил маленьких хлопотливых существ, пришедших Извне, оберегал их от рискованных шалостей своих Стихий и вскоре стал самым безопасным миром Внутренней Вселенной. Его обитатели не знали природных катастроф, голода и опустошительных эпидемий. Но, лишённый радости общения, мир постепенно засыпал. После Исхода, когда большая часть эльфийского народа вернулась в родной Эльдамаль, среди оставшихся оказалось слишком мало Говорящих-с-миром, и Амандор полностью погрузился в самосозерцание. Бодрствовали всего несколько Сущностей — Стражей мира. Одним из таких Стражей был Белегорн. Лишённые присмотра Стихии постепенно снова одичали, и Амандор перестал быть безопасным для его обитателей. Но Белегорн по-прежнему продолжал заботиться о населяющих его существах, оставленных миром на его попечение.

Всё это меня потрясло, не скрою. Ещё бы: Живой мир, способный пусть и своеобразно, но мыслить и чувствовать! Стихии, с которыми можно договориться, и Сущности, которым моём родном мире просто отказано в существовании! Впрочем, лучше оставить воспоминания в покое и заняться чем-нибудь более полезным. Например, прогуляться за околицу, то есть, за опушку.

Последний вызов

ФиДель

Мастер Эк"келль не выпускал меня из виду ни на минуту. Лучший воин клана Феа-эль-Дин"н мерил шагами ректорский кабинет, время от времени поглядывая на дверь Овального зала: там спешно собрался Светлый Совет. Чуть не угодившая в меня "игрушка" оказалась заряженной магией Смерти, запретной уже слишком давно и потому известной только очень узкому кругу Перворождённых.

Члены Светлого Совета помнили давние события второго Раскола, когда ду серке, клан Тёмной крови, покинул Эльдамаль, и прекрасно понимали серьёзность произошедшего. До сих пор мы считали свой мир неприступной крепостью, надёжной и безопасной. Если защита Звёздного Купола нарушена, то над Эльдамалем нависла угроза вторжения. Похоже, никому и в голову не пришло, что опасность может таиться среди нас!

— Фидо, — нарушил молчание Мастер Эк"Келль, — твой сир"рис сделал это сам?

— Он вёл мою руку: я уже не успевал среагировать.

Мастер согласно кивнул и добавил:

— Не спеши сообщать об этом Светлому Совету.

Наши взгляды встретились. Значит, мысль об угрозе изнутри приходила в голову не только мне. Я машинально взглянул в окно отцовского кабинета и тряхнул головой, не веря своим глазам: на мгновение мне показалось, что в Академическом замке стало на одну башню больше.

Светлый Совет собрался в Овальном зале быстро и без предварительных согласований. Причина понятна: впервые со времён Раскола возникла реальная угроза жизни Перворождённого. Разумеется, секретность встречи была соответствующей: зал встретил меня тишиной и пустыми креслами. Так он выглядел для непосвящённых. Я сделал ещё шаг, и едва заметное сопротивление воздуха стёрло все краски и звуки. Через мгновение ощущение пропало: защитный "купол" пропустил меня внутрь.

Правящая элита Эльдамаля, кланы Древней крови. Белоснежные волосы, зеленовато-льдистые глаза, холодные огоньки самоцветов. Краса, гордость и тысячелэдная слава эльфийского народа. Я серьёзно! Ну почти. Никакого священного трепета перед ними я не испытывал, просто слегка поклонился из уважения к Высокому собранию. На этот раз Светлый Совет собрался в расширенном составе. В креслах вокруг большого овального стола расположились Верховные маги и главы семи Древних кланов. Четыре кресла по традиции остались свободными. Они принадлежали двум Потерянным кланам: Сил"лемен, клану Небесного Света, и Фуиндост, клану Тёмной Крепости, теперь именующего себя ду серке, кланом Тёмной крови. До сих пор мы продолжали надеяться, что наш народ когда-нибудь воссоединится.

Фаротхаэль как глава клана Феа-эль-Дин"н и Верховный маг имел два голоса в Совете и расположился в ректорском кресле. По правую руку от него устроился глава клана Да-э-Фарот"т — князь Афаэр Хит"Таль, мой тесть и отец Тинтаэля. Рядом с ним — князь Вилетор Рол"леноль, глава Нол"ле Эсгатол, отец Морханатара — моего противника в испытании Меча, и Верховный маг Дарихантар. Слева расположились кланы Воды и Воздуха, напротив ректорского кресла — кланы Огня и Земли. При этом Верховный маг Дор"регар смотрел на меня так, будто это он, а не я по его прихоти лишился высшего балла на испытании Стихий. Кроме постоянных членов Светлого Совета в Овальном зале присутствовали Секретарь ректорского Совета Лиэ"Лэс Кентэрель и несколько Мастеров магии и Стратегов, в том числе и владелец артефакта в виде головы дракона: боевые маги ведали вопросами безопасности и обороны Эльдамаля. А Лиэ"Лэса я вообще сначала не заметил: он устроился на широком подоконнике за портьерой. Когда же за моей спиной появился Мастер Эк"Келль, стало понятно, что меня прикрывают лучшие бойцы кланов Духа. Значит, и отец не исключал внутренней угрозы.

Ко мне у членов Совета был только один вопрос: как мне удалось остаться в живых? Помня слова Наставника, я не стал упоминать о мече. Ответил, что не очень хорошо помню, и мне, скорее всего, просто повезло. Не думаю, что такое пояснение устроило Старших, однако другого у меня не было. Разумеется, наши маги уже вытрясли всё что можно из злополучного дротика. Думаю, я тоже имел право кое-что знать, но задавать вопросы Светлому Совету у нас было не принято. Правда, когда я услышал, что меня снимают с испытания Духа в целях безопасности, сразу забыл о традициях. Выслушав новое решение Совета, я заявил о своём несогласии и потребовал придерживаться правил Церемонии — уже как действительный Мастер меча и Магистр Духа. Брови отца поднялись: вероятно, ему было забавно слышать о соблюдении формальностей от того, кто постоянно их нарушает. Мне ответил князь Афаэр Хит"Таль.

— Участвуя в испытании Духа вместе с тобой, твои напарники подвергнутся опасности. Ты отдаёшь себе в этом отчёт, Младший князь Л"лиоренталь?

— Разумеется, Старший князь Хит"Таль. Однако для них угроза не велика.

— Поясни, — подключился к разговору князь Вилетор Рол"леноль.

— Пока враг уверен, что до меня можно добраться, остальные его не интересуют.

— Не думаю, что наследника Л"лиоренталей стоит выставлять в качестве приманки.

Мрачный, чуть хрипловатый голос Стратега повис в наступившей тишине. Поигрывая "драконьим" артефктом, он выжидающе смотрел на Фаротхаэля. Отец не спешил принимать участие в обсуждении, видимо, из чисто этических соображений. Сейчас Светлый Совет может запросто выставить меня за дверь, а позже объявить о своём решении, как уже сделал до этого, без предупреждения сняв с испытаний. И что мне тогда делать? Жаловаться Элутару?

Рядом со мной обозначился светящийся контур, и в Овальный зал шагнул темноволосый эльф с серебряными глазами. За его спиной угадывались очертания знакомого Круглого кабинета. Ноэ"Тхафар?! Я сразу вспомнил "лишнюю" башню Академического замка. Но как он прошёл сквозь "купол"? Потрясённый Совет поднялся в едином порыве. Упало несколько кресел, однако никто даже не оглянулся. Я был впечатлён не меньше, однако заметил, что и без того бледное лицо отца стало почти безжизненным. Среди членов Светлого Совета уже не было Перворождённых времён Разрыва Звёздного Кольца. Все, кто пережил Катастрофу, а потом спасал наш мир, давно отошли от дел, а некоторые и от жизни. Мой прадед Ноэ"Тхафар был главой последнего Светлого Совета Эльдамаля, представлявшего все девять кланов Древней крови. После его ухода кресло Архимага так и осталось пустым.

Тем временем мой предок жестом закрыл портал и быстрым взглядом окинул зал. Не обнаружив за столом свободного места, он обогнул его и последовал примеру Лиэ"Лэса: устроился на подоконнике, по обыкновению подложив под себя ногу. Я с интересом наблюдал за прадедом. Старейший из присутствующих здесь эльфов, он выглядел самым молодым. И дело не только в цвете волос: Ноэ"Тхафар сумел сохранить вкус к жизни, чего не удалось сделать большинству его ровесников. Архимаг удивлённо посмотрел на членов Светлого Совета:

— Вы что, собираетесь продолжать стоя?

Он подождал, пока потрясённые Старшие усядутся, и сказал:

— Приветствую Светлый Совет Эльдамаля! Прошу прощения, что без приглашения, однако теперь не до церемоний. Мальчик прав: без него нам убийцу не остановить.

Ноэ"Тхафар взглянул на Стратега, и мне показалось, что голова дракона на груди мага зажмурилась от страха.

— Ты прав, Морветэль: роль приманки не к лицу лучшему выпускнику Академии. Он в этой игре Охотник. Не так ли, Старший князь Л"лиоренталь?

Отец молча кивнул, откинувшись на спинку кресла. На его бледном лице по-прежнему не отражалось никаких эмоций.

— Вот и прекрасно. А вы, Старшие князья Хит"Таль, Рол"леноль? Привыкли блестящие побрякушки да гербовые картинки по кабинетам развешивать? Забыли, для чего мы создали Академию Духа?!

Архимаг обвёл присутствующих цепким взглядом. Я понял, что он едва сдерживает гнев. Да-а, крут, оказывается, предок. Вон как Перворождённые глаза попрятали! В Овальном зале повисла напряжённая тишина. По чернёному поясу Ноэ"Тхафара бежали тусклые вспышки: Ристадаль, Пластатель Миров, гасил нешуточное возбуждение хозяина. Мой сир"рис благоразумно молчал, не привлекая внимание, но я чувствовал его стремление ответить Старшему клинку рода. А Ноэ"Тхафар, убедившись, что не утратил командных навыков, продолжил уже более спокойно:

— Расслабились, Перворождённые, форму потеряли. Слишком долго под защитой Звёздного Купола жили. Это ведь вам брошен вызов, Верховные! Неужели не поняли? Впрочем, за это я с себя вины не снимаю.

Он легко спрыгнул с подоконника и прошёлся вдоль стола.

— Вы, кажется, хотели проверить первую Тройку? Так проверяйте!

Представители кланов Духа осторожно обменялись взглядами.

— Похоже, у нас нет выбора, — заметил Афаэр Хит"Таль.

— Похоже, что так, — согласился Вилетор Рол"леноль.

— В таком случае состав первой Тройки в испытании Духа остаётся прежним, — подытожил Фаротхаэль.

Голос отца звучал не просто бесстрастно — почти безжизненно. Ноэ"Тхафар внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал. Он подошёл ко мне и, крепко сжав мои плечи, спросил:

— Помнишь, Фидо? Вот он — наш вызов.

Я слегка улыбнулся и кивнул:

— Теперь он мой, Атар"Тэ. Последний.

Прадед улыбнулся в ответ:

— Ты готов, Охотник. Мой Дух не оставит тебя в испытании!

Ого! Такую поддержку Архимага получить — всё равно, что высший балл досрочно заработать. Сзади раздался невозмутимый голос Мастера Эк"Келля:

— Ной, может, всё же пояснишь, как ты прошёл сквозь "купол"? Иначе кое-кому здесь придётся уйти на покой.

— Не преувеличивай, Келли! Да цел ваш "купол": и этот, и Звёздный тоже. Я покажу. Видишь ли, когда столько веков ничто не отвлекает от занятий, поневоле начинаешь разбираться в магии.

Они смотрели друг другу в глаза: два великих Мастера, две живые легенды. Наконец Ноэ"Тхафар, тряхнув своей роскошной чёрной гривой, произнёс:

— Келли, белый цвет волос тебе не идёт.

Мастер Эк"Келль рассмеялся:

— Даже не начинай! Обойдусь как-нибудь.

За всё время обучения я ни разу не видел, чтобы мой Наставник смеялся! Судя по всему, Светлый Совет сегодня соберётся ещё раз. Несколько в ином составе и, уж конечно, не в Академическом замке.

Тангары

Тара

В глубине души я понимала, что мне не стоит покидать Белегорн: нужно разобраться с даром, да и Живой Источник здесь всегда под рукой. Но как долго я смогу находиться в неведении? А если от этого зависит чья-нибудь жизнь? Например, моя? Я попала в этот мир не случайно, в этом нет сомнений, а разгадка, скорее всего, находится за пределами леса. Однако без участия Хранителя любая моя попытка выйти к людям оказалась бы чистой воды авантюрой, причём самоубийственной. Поэтому разговор с Хранителем я начала с главного:

/Послушай, Лес"с, ты со мной насовсем или только в Белегорне?/

/Тара, а кто я, по-твоему, такой?/

/Ты — мой Хранитель, вернее, Хранитель моего дара, ну, в общем, наш с даром Хранитель/, — не совсем твёрдо сформулировала я.

/Вот именно! А Хранитель всегда там, где дар. И запомни: ты владеешь даром, а не он тобой./

Всё это меня очень даже устраивало. Но Лес"с вдруг насторожился:

/А почему ты спрашиваешь?/

/Мне кажется, уже пора установить контакт с местным населением/, — не очень уверенно ответила я. — /Надо же выяснить, почему я здесь?/

/У местного населения?/ — голос Хранителя был полон сарказма.

Об этом я как-то не подумала. Ходить и спрашивать, как я сюда попала? Не вариант! Тогда что же делать?

/Для начала раздобыть подходящую одежду/, — подсказал Лес"с.

/А что с моей не так?/

/Всё так, просто в ней ты будешь слишком заметна./

Тоже верно. Мысленно оценив свой гардероб, я вздохнула: с непривычки очень даже может впечатлить. Особенно, вот эти цепи на джинсах!

/И что ты предлагаешь? Попросить Гриду вытряхнуть кого-нибудь из платья? Или сделать заказ галенмарским эльфам?/

/Лучше завязать нужные знакомства./

Интересно, как он это сделает? Использует старые связи?

/Нет. Просто проверю вероятностные характеристики некоторых событий./

/Что сделаешь?!/ — мне показалось, что я ослышалась.

/Попытаюсь определить возможность некоторых полезных встреч и, если получится, слегка подправить сроки/, — пояснил Лес"с.

Вот это да! Интересно, что он ещё может?

/Многое ради сохранения и развития дара./

Чтобы не отвлекать Хранителя, я решила изучить ближние подступы к Белегорну самым быстрым и безопасным способом — с высоты птичьего полёта. В результате я выбрала симпатичную деревеньку в лесистых предгорьях северо-запада. Ещё дальше к северу, за кромкой леса, неприступной стеной вставал Льдистый хребет. Запомнив пару ориентиров, я направилась к ближайшему Окну. В каждом кольце Белегорна существует своя сеть точек Перехода. Они не связаны между собой, поэтому через Окна Внешнего кольца — Стерегущего леса, во Внутреннее не попасть. Ну, на то он и Привратник, чтобы входы-выходы охранять. Но для меня Белегорн открыл Окно из Внутреннего сразу во Внешнее кольцо, в молодом ельнике недалеко от опушки. Впрочем, это самое "недалеко" сверху выглядело гораздо ближе, чем оказалось на самом деле.

Лес здесь был густой, преимущественно хвойный, показавшийся мне слегка мрачноватым. Серьёзный, одним словом, как и положено северному лесу. Горы придвинулись к нему вплотную, а скалы и каменные осыпи, словно волнорезы, глубоко рассекали "зелёное море". Однако и здесь светило Светило, пели птицы, гудели пчёлы, то есть, бэры-медоносы, и на прогретых солнцем полянах опьяняюще пахло наступающим летом. Нагулявшись и надышавшись потрясающим воздухом, я с удовольствием устроилась отдохнуть в уютной низинке, поросшей цветущим кустарником. Что-то Лес"са давно не слышно. Как там его вероятности? Белые кисти цветов источали свежий аромат с чуть заметной лимонной ноткой. Какой приятный запах! Кажется, он должен бодрить, а я, похоже, засыпаю....

Разбудили меня голоса: низкие, чуть хрипловатые, взволнованные. Разговаривали, вернее, спорили двое мужчин.

— А я говорю, заблудилась! — горячился один громким шёпотом.

— Заблудилась? Ты на одёжу её посмотри! — возражал другой.

— А что одёжа? Нормальная! Очень даже ничего одёжа, — не соглашался первый.

— Да не носят штанов людские девки-то! — вскипел второй. — В них только эльфийки да магички ходят!

— Магичка, и в лесу заблудилась? — с сомнением переспросил первый.

— А я про что? Не заблудилась она вовсе.

— Так, стало быть, ждёт кого?

— Тихо ты, разбудишь ещё! Не знаю я!

Та-а-ак, по-моему, меня кто-то нашёл.

/Хр-р-ранитель! Твои штучки?/ — мысленно рыкнула я.

/Опасности не вижу/, — быстренько отреагировал Лес"с.

Не видит он! Ну ладно, раз нет опасности, тогда можно ещё "поспать". Вдруг что интересное услышу? Тем временем спор продолжался.

— Не знает он! А кто знает? Ты же у нас на версту под землю зришь, не я, — съехидничал первый.

— Да не вижу я её, не получается, — сердито оправдывался второй громким шёпотом.

— Как это — не видишь? — не поверил первый.

— А вот так! — почти в полный голос ответил второй.

Молчание, потом какая-то тихая возня. Явно устраиваются поудобнее.

— Делать-то что с ней будем, а, Дигги?

— Не знаю, Данги. А только как бы она с нами чего не сделала. Старшие говорят, Корни Гор на Призыв ответили. Так бывало раньше, когда Врата открывались.

— Да сказки сказывают! Когда это было-то?

— Давно, да только не сказки. Я вот, к примеру, разных людей встречал. И тех, которых и читать-то незачем — всё и так на виду, и тех, которых руной Откровения едва откроешь. А тут...

— Слушай, Дигги, может, нам уйти? Пускай всё как есть остаётся.

Вот было бы здорово! Может, и правда уйдут?

— Нет, Данги, похоже, как есть уже не получится. Ждать надобно.

— Ну, как скажешь.

Опять какая-то тихая возня, что-то звякнуло, и наступила тишина. Та-ак, по-моему, уже никто никуда не идёт. Ну и ладно, я достаточно услышала, можно и "проснуться". Поначалу мне показалось, что двоится в глазах: с двух сторон надо мной склонились две совершенно одинаковые бородатые физиономии. Поэтому я сделала ещё одну попытку, снова закрыв, а потом открыв глаза. Видение не исчезло. Я перевела взгляд с одной физиономии на другую: точно, одинаковые! Сидящие возле меня на корточках бородачи не двигались с места. Тогда я осторожно, без резких движений села, подобрав под себя ноги.

/Гномы/, — тут же проинформировал Лес"с.

/Догадалась/, — сердито подумала я.

Двое широкоплечих крепышей внимательно и чуть настороженно наблюдали за мной. Румяные, круглые, явно молодые лица. Яркие светло-голубые глаза с характерным прищуром, крупные породистые носы. Густые длинные волосы цвета меди сзади собраны в косу в две моих руки толщиной. Пышные рыжие усы также сплетены в две косицы и теряются в бороде где-то на уровне широченной груди. Сами бороды снизу тоже собраны в косу и заправлены за борта курток из плотной коричневой кожи. Куртки выглядели не только добротно, но и красиво: по переду — застёжки из белого металла, по воротнику и отворотам рукавов — такие же заклёпки, ими же отделаны и откинутые капюшоны. На поясе — широкий кожаный ремень с круглыми коваными бляхами, рисунок на которых, как мне показалось, ни разу не повторялся. Широкие штаны из грубой ткани заправлены в высокие ботинки с окованными носами на толстой подошве. Возле ног — объёмистые заплечные мешки. На поясе каждого было закреплено то ли оружие, то ли инструмент на длинной рукояти: цельнометаллический гибрид гранёного молота и топора с широким полукруглым лезвием. Наверное, такие бывают и побольше, но и этот поблёскивающий сталью образец внушал уважение.

Когда молчание слишком затянулось, я кашлянула, прочищая горло, и ещё хрипловатым после сна голосом сказала:

— День добрый, уважаемые. Чем обязана?

Услышав эти слова, гномы открыли рты и как по команде уселись на землю.

— Дигги, это же кхазд! — потрясённо выговорил тот, что сидел слева от меня.

— Слышу, — отозвался тот, что справа.

Мой "справочник" тут же выдал цитату из нужного раздела:

/Кхазд, древний подгорный диалект, считается праязыком гномов. Все их трактаты по науке, истории и магии написаны именно на кхазде. Используется редко, в основном Северными кланами. Современный вариант — гонх./

Так вот оно что! А я-то думаю, чего это у меня голос такой хриплый, и язык как-то странно во рту поворачивается?

/Лес"с! Опять ты?/

/Не-ет, на этот раз ты! Я же предупреждал, что тебе достаточно просто услышать/, — напомнил он.

Поздно напомнил, уже наслушалась. Нет бы на квэре заговорить, так я сразу на кхазде выдала! И как теперь выкручиваться?

— Что-нибудь не так? — на всякий случай перейдя на Единый, спросила я.

Гномы посмотрели друг на друга. Потом тот, что сидел справа, глубоко вздохнул и ответил на квэре неожиданно глубоким приятным баритоном:

— Госпожа, ты ведь и сама знаешь, что не так.

Ещё бы мне не знать! Для меня всё не так. В смысле, не так, как было до того, как. Снова вернулось чувство нереальности происходящего. Настоящие гномы на расстоянии вытянутой руки! Я посмотрела на одного, потом на другого. Как две капли воды! Интересно, гномы все на одно лицо? Очень хотелось потрогать те блестящие штучки на поясе или хотя бы погладить шикарную рыжую бороду. И в то же время именно присутствие молодых вооружённых мужчин удерживало меня от необдуманных поступков. Заговоривший со мной гном почувствовал моё состояние. Ну, с его-то данными это было несложно, как я теперь понимаю. Он задал мне ещё один вполне логичный вопрос:

— Госпожа никогда раньше не видела гномов?

Конечно, не видела! Нет, госпожа о них кое-что слышала, просто к реальной встрече оказалась не готова. Не дождавшись ответа, гном продолжил:

— Тангары мы. Я — Дигрим, это вот мой брат Дангор. Он моложе меня на три часа.

Сидевший слева от меня гном кивнул и уточнил:

— На два с половиной.

Дигрим недовольно посмотрел на брата, но в спор ввязываться не стал.

— Так вы близнецы! — не удержалась я от улыбки. — А то я уже решила, что все гномы на одно лицо.

Дигрим и Дангор переглянулись, и на их серьёзных лицах появились удивительно добрые детские улыбки.

— Ну да, — кивнул Дангор, — и сделаны из камня.

Я рассмеялась.

— Не сомневайся, госпожа, — снова заговорил Дигрим, — примешь ты нашу помощь или нет, эта встреча останется в тайне.

— Почему вы думаете, что мне нужна помощь?

— Потому что ты пришла Извне, — ответил гном.

/Лес"с!/

/Решай, Тара. Разве ты не этого хотела?/

Действительно, когда ещё представится такой случай?

— Не знаю, могу ли я вам довериться, — помедлив, честно призналась я.

— Тогда узнай. Ты ведь можешь? — сказал Дигрим и протянул мне руку.

Я посмотрела на его широкую, будто высеченную из камня ладонь и осторожно вложила в неё свою. И тут же почувствовала чистый, мощный поток Силы, уходящий куда-то вглубь земли. Похоже, именно там находился её Источник.

/У каждой расы — своя природа Силы/, — пояснил Лес"с. — /Гномы связаны с одной из самых мощных Стихий — Стихией Земли. Владеющий Силой Земли никогда не теряет связь с Источником. И пока он на земле, он сам — часть этой Силы. Поэтому гномы так любят подземелья, а на поверхности предпочитают крепко стоять на ногах./

Я посмотрела в глаза гному и кивнула, поблагодарив за доверие. Дигрим выпустил мою руку и кивнул в ответ. Дангор чуть помедлил, как-то странно глянул на брата и тоже протянул мне свою ладонь. Дигрим хотел что-то сказать, даже открыл рот, но почему-то промолчал. Я взяла Дангора за руку и не поверила своим ушам: гном весь буквально "звенел". Я услышала стук молота о наковальню и пение клинка, перезвон колоколов и лязг сталкивающейся стали. И всё это сопровождалось мерным гулом, время от времени перераставшим в мощный рёв. Невероятно: это тоже Сила, но совсем другой природы! Дангор словно состоял в родстве с Металлом, и, судя по всему, даже не догадывался об этом. Я улыбнулась гному и, отпустив его руку, спросила:

— Ты имеешь дело с металлом? Мастер-оружейник?

Дангор кивнул. А Дигрим с видимым удовольствием добавил:

— Лучший среди Мастеров оружия на северо-западе Амандора.

Он явно гордился братом.

— Не удивительно, он же в родстве с Металлом, — заметила я.

Братья пару раз открыли и закрыли рты, безуспешно пытаясь что-то сказать. Похоже, они просто потеряли дар речи. С чего бы?

— Вы что, не знали? — спросила я, переводя взгляд с одного на другого.

Дангор отрицательно качнул головой. Ну, с ним-то как раз всё ясно. Но Дигрим?!

Едва справившись с волнением, он попытался объяснить:

— Видишь ли, госпожа...

— Так, уважаемые, — не очень вежливо перебила я, — моё имя — ТариАна, можно просто Тари. Давайте без церемоний.

Гномы обрадовано кивнули. Похоже, то, что я назвала им своё имя, имело какое-то значение.

— Я просто не мог этого знать, Тари, — закончил свою мысль Дигрим.

— Он меня не видит, — пояснил Дангор.

— Вижу, — не согласился Дигрим, — но не так.

— И поэтому ты позволил сделать это мне. Что, у вас больше некому?

— Почему же некому? Есть, конечно. Только..., — Дигрим замялся.

— Только это долгая история, Тари, — закончил за него Дангор.

— Значит, то, что я сказала о родстве с Металлом, действительно важно?

— Более чем важно, Тари, — серьёзно ответил Дигрим.

Потом хитро взглянул на брата и добавил уже совсем другим тоном:

— Теперь Данги знает, что у него тоже есть Сила, и, во имя Трайна, не будет доставать меня за то, что я родился первым.

— Не дождёшься! — тут же разочаровал его Дангор. — За эти два с половиной часа, пока я там один в темноте....

— За три! — поправил Дигрим.

Кажется, между братьями снова разгорался давний спор. Я положила ему конец простым и скромным вопросом:

— Так какую помощь вы собирались мне предложить?

Гномы замолчали и виновато посмотрели на меня. Как же они могли об этом забыть?

— Любую, какую сможем, — сказал Дигрим.

— Какую скажешь, — добавил Дангор.

— Мне бы сначала переодеться во что-нибудь более подходящее, — попросила я.

— Оно конечно, — согласно кивнули гномы и по очереди уважительно потрогали мои берцы.

Похоже, им этого давно хотелось.

Испытание Духа

ФиДель

Испытание Духа всегда было командным и закрытым. В нём участвовали представители всех трёх отделений Академии: Нолегат, Дафар и Феальдин. Перед каждым членом команды стояла своя задача. Нолегат, он же Наводчик, из отдельных, часто разрозненных данных формировал ментальный образ Цели и передавал его дафару. Момент очень ответственный: неверный посыл в самом начале сводил на нет работу всей группы. Дафар, или Загонщик, по принятому образу находил ментальный След Цели и выводил на неё Охотника-феальдина. Казалось бы, каждый из нас мог проделать всё это и в одиночку. Конечно, мог и даже делал не раз! Однако древний опыт преследования Отступников и негодяев всех мастей не раз доказывал превосходство работы в группе над всеми другими способами зачистки. И не только тройной гарантией исполнения.

Главная же особенность испытания Духа состояла в том, что оно было ментальным. Соискатели усилиями Наставников попадали в иную, магическую Плоскость Бытия, в которой, впрочем, можно было заработать вполне реальные неприятности. Детали "приключения" дописывали личный опыт и воображение участников, поэтому финал всегда получался неожиданным. Из нас троих только я побывал за пределами родного мира, однако стараниями отца ничего об этом не помнил. Тем не менее ментальные "бродилки", по которым нас гоняли в Академии, позволяли нам неплохо ориентироваться во Внутренней Вселенной.

На этот раз прихотливая фантазия Наставников забросила нас в один из Окраинных миров — Экадор, или Океанию. Суша здесь была представлена пятью материками, которые в других мирах сочли бы за большие острова, и тысячей более мелких островов и островков. Во времена Звёздного Кольца отсюда вывозили разноцветный жемчуг, кость ящеров, кожу и мех морских животных и прочие редкости. Это был рай для любителей морских путешествий, охотников, торговцев и, разумеется, мошенников всех рас и мастей. К тому же на бесчисленных островах Океании скрывались те, у кого были на то веские причины. Словом, Экадор жил по своим, иногда весьма своеобразным законам.

Мы сидели за столиком в маленькой таверне, а за окном шумел какой-то приморский город. Скорее всего, это был Кхаррахс — южный порт Серинги, второго по величине материка Экадора. Я осторожно осмотрелся. Наш столик стоял в дальнем углу возле окна. Со стороны входа его прикрывал угол барной стойки, от общего зала отделяла низкая перегородка. Не отдельный кабинет, конечно, но для начала неплохо. Мы сразу перешли на фэдарин, или фэд — боевой язык кланов Духа. Рол'леноль уже должен был получить установочные данные по ментальной Связи, и Тинтаэль нетерпеливо спросил его:

— Ну, ты готов?

Нолегат потёр висок и как-то не очень уверенно ответил:

— Погоди, Связь была прервана. Кажется.

— Данные есть?

— Какие данные? Я же сказал: нет Связи, передача не состоялась! — с тихой злостью ответил Рол"леноль.

Что ж, сюрпризы не заставили себя ждать.

— Передавай, что сможешь, там разберёмся, — сказал я.

Итак, инстинкты отпущены, Охота началась. Пока не определена Цель, моя задача — прикрывать группу. Теперь мозг будет самостоятельно фиксировать, анализировать и просчитывать ситуацию.

Таверна была из приличных: она находилась в верхней части города, куда почти не доносился шум порта и ароматы рыбацких кварталов. Далёкое море сверкало в окне расплавленным золотом, палящее солнце, казалось, вот-вот заставит течь камни мостовой. Даже при открытых окнах в таверне было душно: ветерок на таком расстоянии от моря не приносил свежести, а только обжигал лица жарким дыханием. В разгар сиесты посетителей было мало. За ближним столиком храпел изрядно набравшийся орк. Его короткая безрукавка и даже штаны были в изобилии утыканы шипами, скобами и прочим мелким железным ломом. Кожаный шлем валялся на столе в луже дешёвого вина, среди объедков и опрокинутой посуды. Судя по всему, хозяин заведения не рискнул подойти, чтобы убрать со стола. Чуть дальше два рыжих гнома неспешно угощались пивом из запотевших кружек, время от времени отправляя в рот по янтарной рыбке. Стоявшее перед ними блюдо было опустошено едва ли наполовину. У самого выхода, отставив опустевшие кружки, о чём-то тихо толковали двое матросов, за стойкой, лениво протирая посуду, скучал трактирщик. Оставалось надеяться, что по такой жаре никому и в голову не придёт тащиться в таверну.

Однако магическая реальность жила по своим законам. С улицы донеслись тяжелые шаги и грубые голоса. Дверь распахнулась, и в таверну ввалились четверо стражников с боевыми топорами на поясе. Сероватая кожа и характерные черты говорили о примеси орочьей крови, а судя по одежде, они с отдыхавшим за столиком орком одевались у одного портного. Вслед за стражниками, без труда раздвинув их плечом, вошёл начальник патруля — как ни странно, атан: здоровенный детина, размерами не уступающий подчинённым. Он окинул полупустой зал мутноватым взглядом и кивком указал на спящего. Двое стражников сразу направились к орку, двое других встали по обе стороны от двери. Матросы, сидевшие за столиком у выхода, предпочли тихо исчезнуть. Полуорки проводили их равнодушными взглядами.

Я перевёл взгляд на гномов. Бородачи отставили кружки, их руки под столом потянулись к укреплённым на поясе кан"чекам. Обычно боевой топорик-чекан имел треугольное полотно с прямым лезвием, уравновешенное плоским молотком. Здесь же полотно имело форму полукруглой секиры, а гранёный молот-противовес был слегка заострён. Такое оружие предпочитали бойцы Северных подгорных кланов совсем другого мира — Амандора. Поистине, кого только не увидишь в Окраинных мирах! Встретив мой взгляд, гномы неожиданно подмигнули. Мне не раз приходилось бывать в магической реальности, но я никогда не видел ничего подобного! Знак? Но чей? Размышлять было некогда: ребята уже закончили свои игры с Менталом.

— Это что, всё?! Ну и как я его, по-твоему, на Цель вывести должен? — громким шёпотом возмутился Тин.

Рол"леноль не успел ответить: стражники извлекли наконец орка из-за стола и собирались тащить его к выходу, а их начальник уже шёл к нам.

/Внимание!/ — передал я по Связи.

У Наводчика и Загонщика что-то пошло не так, значит, мой выход. И желательно без лишнего шума. Подошедший стражник окинул нас мрачным взглядом.

— Кто такие?

Характерные нотки в его голосе указывали, что без орков тут всё же не обошлось.

— Путешественники, начальник, — вежливо ответил я.

— Путешественники, значит, — прищурился он. — Когда прибыли? Откуда?

— Сегодня, с архипелага. Торговое судно "Три Сирены", — вступил в разговор Рол"леноль.

В отличие от меня он владел хоть какой-то информацией. Реакция начальника патруля была неожиданной. Он упёрся кулачищами в стол, угрожающе нависнув над нами. Свирепая ухмылка обнажила клыки, слишком крупные для атана.

— "Три Сирены", значит. Шутить изволите, господа хорошие? Да эта посудина отродясь с якоря не снималась!

И видимо, в подтверждение своих слов двинул кованым сапогом в барную стойку. Жалобно тренькнуло стекло, трактирщик присел, втянув голову в плечи.

— Ну что, "путешественники", сами в караулку пойдёте аль подсобить?

Похоже, тихо уже не получится, а жаль. Я схватил полуорка за руку и резко рванул вниз, на себя. От неожиданности тот споткнулся и с размаху грянулся мордой о край стола. Честно говоря, на такое я не рассчитывал — просто искал доступ к нужной точке на шее. Те стражники, что с трудом удерживали на ногах пьяного орка, от неожиданности застыли. Двое других от двери двинулись к нам, на ходу выхватив топоры. Их встретил один из гномов, проскочив за спинами нетвёрдо стоящей на ногах троицы. Рукоять его оружия с мягким щелчком удлинилась.

— Куда? — ласково спросил рыжий бородач, одной рукой раскручивая "мельницу", другой успевая отправлять в рот что-то со стола.

Полуорки едва успели отскочить от возникшего перед ними сверкающего колеса. А вот их товарищи так и не успели бросить пьяного соплеменника и взяться за топоры. Тинтаэль одним прыжком преодолел загородку и с разгону ударил ногой в грудь ближайшему стражнику, вышибив воздух из его лёгких. Красиво, но против чистокровных орков может и не сработать. Надо будет сказать, чтобы в следующий раз работал головой, а не ногами. Другого стражника аккуратно приложил сзади второй гном. Оба полуорка повалились на пол, не издав ни звука, пьяный орк тут же пристроился между ними — за компанию. А Рол"леноль уже закончил с трактирщиком: очнувшись, тот вряд ли что вспомнит. Переглянувшись, мы было рванули к двери, но гном, успокоивший стражника, заступил дорогу. Поигрывая кан"чеком в огромной ручище, он широко улыбнулся:

— Беда с вами, Остроухие! Чего опять на оркскую-то территорию сунулись? Снова погодка подвела?

И, не дождавшись ответа, уже серьёзно сказал:

— Ты вот что, командир: давай со своими вверх по улице, третий поворот направо, под арку. Дверь с подковой. Скажешь, от близнецов. Уразумел? А мы тут пока разомнёмся.

Я кивнул. Выбора не было, а ситуация требовала немедленной отработки. Оставшиеся на ногах стражники вяло отмахивались топорами, мечтая только об одном: поскорее выбраться из таверны. Однако первый гном уже перекрыл им путь к отступлению, обосновавшись в дверях. Я сделал шаг к нему, но он, в очередной раз отбрасывая полуорков назад, крикнул:

— Куда, к Ранху?! В окно давайте!

На полу зашевелились приходящие в себя стражники.

— Уходим! — крикнул я, на ходу отшвыривая стол.

Окно выходило на соседнюю улицу. Убедившись, что ребята уже внизу, я перекинул ногу через подоконник и оглянулся. Гномы с упоением гоняли полуорков по таверне.

— Может, с нами, Долгобородые?

— Нет уж, — отозвался один, — нам должок отдать надобно.

— Да не волнуйся, командир — нам не впервой, — добавил другой, снова подмигнув мне.

Только сейчас я заметил, что гномы были похожи друг на друга как две капли воды.

Нырнув под арку, мы оказались перед тяжёлой, окованной железом дверью. На ней красовался дверной молоток в виде подковы. Мы были готовы к чему угодно, но на этот раз всё сработало: услышав о близнецах, нас впустили в дом и провели в небольшую комнату без окон. Она выглядела нежилой: несколько лавок вдоль стен да истёртый ковёр на полу. Не обнаружив ничего подозрительного, мы наконец перевели дух: события развивались слишком быстро.

— Что произошло во время установочной передачи? — спросил я Рол"леноля.

— Она была прервана: нарушилась ментальная Связь.

— Что это значит?

— То, что Наставники теперь могут только наблюдать. Любой ментальный контакт или их вмешательство исключены.

— А Якорь? — спросил Тинтаэль.

— Якорь потерян, — голос Морханатара чуть заметно дрогнул.

А вот это совсем плохо! Ментальный Якорь — это наша привязка к реальности. Без него нам отсюда не выбраться. Наши Мастера рано или поздно найдут способ нас вытащить, а до этого.... Смерть в этой реальности так же смертельна, как и в нашей.

— Что будем делать, Охотник? — спросил Тин.

— Будем играть по чужим правилам, иначе не выбраться.

— По каким правилам? Что вообще происходит, Л"лиоренталь?! — воскликнул Рол"леноль.

— Спокойно, Наводчик, я поясню. Светлый Совет утратил контроль над этой реальностью, теперь ею управляет кто-то другой. И я должен добраться до него раньше, чем он доберётся до нас.

— Думаешь, это то, о чём нас предупреждали? — встревожился Тин.

— Вне всяких сомнений. Ты можешь обнаружить След?

Тинтаэль покачал головой:

— След чего? С такими-то данными, — он посмотрел на Рол"леноля.

Тот отвёл взгляд.

— Тогда вот что: работаем напрямую, — решил я. — Наводчик, передашь мне всё, что у тебя есть.

— Слишком рискованно, Охотник, — покачал головой нолегат. — Ты не готов к прямому контакту такого рода. Я могу случайно повредить твой ментальный Шлем.

— Я так не думаю. Давай же, Наводчик, время!

Рол"леноль коснулся моих висков холодными, чуть подрагивающими от волнения пальцами. Сознание сорвалось в сверкающую воронку, и через мгновение я оказался в пустом, залитом мягким светом пространстве без верха и низа. Передо мной стоял мальчик возраста моих сыновей. Разумеется, я узнал Морханатара: его выдавали глаза.

— Ты здесь?

— Мы оба здесь, — улыбнулся он. В тебе кровь Нол"ле Эсгатол, я не знал. Это упрощает контакт. Но твой Шлем слишком сложен, я не могу пройти дальше.

— Моя мать из Нол"ле Эсгатол, — пояснил я. — Не можешь дальше — не надо, выкладывай здесь, только не тяни.

— Хорошо, — сказал Рол"леноль и исчез.

... Цепь островов — Архипелаг Родда, Серинга — второй по величине материк. Ну, это мне и так известно. Вот! Идущий по морю корабль, полустёртые буквы названия. Картинка подёрнулась рябью.... Нет, вернулась: "Три Сирены"! Буквы какие-то странные. Такими не корабли — вывески подписывать! Снова рябь, будто круги на воде.... Из темноты выплывает многолучевая звезда из чёрного металла — галворн, "чёрный блеск". Какие-то странные символы, сплетающиеся в узор-татуировку. Луна отражается в тёмной, похожей на кровь воде. Картинка "плывёт", теряя чёткость. Резкий, до боли в ушах, свист. Темнота ...

Я открыл глаза. Морханатар и Тинтаэль выжидающе смотрели на меня. Тряхнув головой, я спросил нолегата:

— И часто вы так развлекаетесь?

— То, что ты видел, Л"лиоренталь, не имеет к нормальной передаче никакого отношения. И не спрашивай меня, что это было: я не знаю!

— Послушай, а что за маскарад ты устроил в Ментале?

— А, это, — снисходительно улыбнулся Рол"леноль. — Видишь ли, Л"лиоренталь, ребёнок всегда вызывает доверие и симпатию на подсознательном уровне. Так легче установить контакт. Ты ведь подумал о сыновьях, верно?

Напоминание было не к месту, поэтому я резко сменил тему.

— Вот что, Наводчик, Л"лиоренталь и Рол"леноль — слишком длинно для этой реальности. Можно не договорить.

Глаза нолегата округлились.

— Сейчас не до Этикета, — ответил я на его возмущённый взгляд. — С этого момента ты — Ролли, я — Фидо. Все вопросы утрясём, когда выберемся. Идёт?

Судя по выражению лица, Рол'леноль собирался предъявить мне счёт, но благоразумно отложил до более удобного случая.

— Тогда давай по существу, Охотник, — холодно процедил он.

— Давай, — спокойно согласился я. — Установки на Цель у нас нет, Связь потеряна, наша легенда — подстава чистой воды. Пока не серьёзная, так — намёк на будущие неприятности. Это если по существу.

Я выжидающе посмотрел на Рол"леноля. Какое-то время мы так и сидели, глядя друг на друга, потом он вдруг запустил пальцы в свою роскошную гриву, обхватив голову руками.

— Ты прав, всё было слишком логично: острова, корабль, название. Я должен был заметить несоответствие!

Теперь в его голосе звучало отчаяние. Похоже, парень был готов взять всю вину на себя. Ну, это он зря.

— Ты про "Три Сирены"? — уточнил я. — Так ведь расчёт был как раз на логику, а не на внимание. Кто лучше нолегата сможет выстроить логическую цепочку? Вас учили выделять главное, отбрасывая несущественные детали. Сведения заключались в названии корабля, и не важно, что оно при этом выглядит как трактирная вывеска!

— Наш противник хорошо знает, с кем имеет дело, — заметил Тинтаэль.

— Стоп! — крикнул Рол"леноль, выдрав наконец пальцы из волос. — Как называется таверна?

Мы переглянулись: ответ был очевиден — "Три Сирены"!

— Думаешь, кто-то пытался нас предупредить? — спросил Тин.

— Даже если и так, то попытка не удалась. Мы бы всё равно не успели придумать новую легенду: стражники появились слишком быстро, — ответил Рол"леноль.

— Зато сработали гномы, — заметил я задумчиво.

— Ещё один знак? — спросил нолегат.

— Пока не знаю. Что у нас ещё?

— Звезда из "чёрного блеска", — напомнил Тинтаэль.

— Звезда — символ Перворождённых, галворн — металл наших сир"рисов, а эльф и сир"рис....

— Это Дух, — закончил Тин.

— Вот именно! Если принять это как установку, то Цель — кто-то из наших, — заключил Рол"леноль.

— Ролли, ты мыслишь слишком стандартно. Из-за этого ты проиграл мне схватку, и по той же причине пропустил знак. Так можно и жизнь проиграть, — заметил я. — Галворн может указывать не только на клан Духа, но и на самих создателей металла — ду серке, или на связь между ними и Духом.

Моё предположение так поразило Морханатара, что он даже забыл оскорбиться на мою отповедь. Какое-то время ребята обдумывали мои слова. Наконец Тин сказал:

— Не знаю, как тебе, Фидо, а мне стандартная мысль Хана как-то ближе.

— А тебе, кстати, пора бы больше полагаться на голову, чем на ноги, — ответил я, вспомнив потасовку в таверне, и добавил:

— Просто имейте в виду то, что я сказал.

Тинтаэль нахмурился, но промолчал.

— А что насчёт луны и её отражения? — спросил Рол"леноль.

— Пока меня больше интересует узор из символов, похожий на татуировку.

— Узор? — Тин и Ролли переглянулись.

Похоже, ребята слышали о нём впервые. Я в недоумении уставился на Рол"леноля:

— Ну и как это понимать, Наводчик?

Тот спокойно пожал плечами:

— А так, что эта часть послания предназначалась лично тебе. Можешь передать картинку?

Я отправил ребятам узор из символов по Связи. Они отрицательно покачали головами.

— Стойте-ка, — вдруг сказал Рол"леноль. — Помните, один из гномов спросил, зачем мы снова сунулись на оркскую территорию? Снова! Тогда я не придал этому значения. Теперь понятно: они уже видели здесь кого-то из наших и совсем недавно!

— И при этом гном назвал тебя командиром, — напомнил Тинтаэль. — Ну что, возвращаемся в таверну, Фидо?

— А что, у нас есть выбор?

Погружение в мир

Тара

Дангор и Дигрим относились ко мне, как к сестре: заботливо, немного покровительственно и в то же время уважительно. От них исходила спокойная сила, дававшая мне ощущение надёжности. Конечно, и Лес"с, и Грида с Гришем — каждый по-своему избавляли меня от одиночества, но как же я, оказывается, соскучилась по общению с себе подобными! Одним словом, в обществе гномов мне было легко — возможно, потому, что мы с самого начала доверились друг другу.

Обойдя пару раз вокруг меня, Дигрим и Дангор с сожалением заключили, что не смогут подобрать мне что-нибудь из своего. Заказывать "одёжу" тоже не стоило: долго, да и лишнее внимание нам ни к чему. Лучше присмотреть что-нибудь на рынке: как раз завтра утром открывается знаменитая весенняя ярмарка в Больших Полянках. Торговцы уже несколько дней съезжаются на Торговое поле, лежащее чуть в стороне от Коронного тракта.

План был замечательный, если бы не один серьёзный изъян. Торговля, как известно, предполагает обмен товара на его денежный эквивалент. Такового эквивалента у меня попросту не было, о чём я тут же честно поведала своим новым друзьям. Дангор, не долго думая, объявил, что открывает мне бессрочный и беспроцентный кредит в своём кошеле, и "к Ранху всякие там гарантии и поручительства". Дигрим согласно кивнул. Кроме этого, гномы пообещали достать длинную накидку с капюшоном, которая скроет меня от любопытных взглядов, и мы с лёгким сожалением расстались, договорившись встретиться здесь же на рассвете. Я осталась довольна: предстоящее погружение в незнакомый мир в компании гномов уже не казалось таким пугающим. И всё же само наше знакомство недалеко от выбранной мной деревни, в которой как раз намечалась ярмарка, наводило на определённые мысли. Что ж, Лес"с неплохо поработал с вероятностями.

Едва краешек светила показался над горизонтом, я уже была в условленном месте. В лесу было темновато, в низинах и под еловыми лапами лежал рассветный туман. Воздух ещё не прогрелся на солнышке и оставался сырым и прохладным. Я поёжилась — в одном реглане и простудиться недолго! Гномы появились из тумана как из-под земли, но испугаться я не успела — узнала знакомые бородатые лица. Братья радостно улыбнулись и поприветствовали:

— А-ой, Тари!

— Д-доброе утро, — постукивая зубами, ответила я.

Дигрим покачал головой, увидев мой посиневший нос, а Дангор тут же набросил мне на плечи длинную накидку. То, что это не просто предмет одежды, а произведение искусства, я поняла сразу, несмотря на лёгкое обледенение организма. Тонкое сукно тёмно-зелёного цвета мягкими складками драпировало фигуру, скрывая её очертания. Глубокий капюшон защищал лицо от посторонних взглядов, не мешая при этом обзору. По краю накидки вилась шёлковая изящная вышивка в виде серебристого плюща, у ворота — ажурный серебряный листик-застёжка, по бокам — удобные прорези для рук. Где они достали такую красоту? Я плотно завернулась в мягкую ткань и сразу почувствовала, что согреваюсь.

Придирчиво оглядев меня со всех сторон, братья удовлетворённо кивнули друг другу и, велев мне не отставать, двинулись в путь. Гномы передвигались по лесу уверенно и быстро, ныряя под низкие еловые лапы, обходя пни и овражки. Близнецы ни разу не споткнулись и не зацепились за ветку: в отличие от меня они прекрасно видели в темноте. Когда гномам надоело то и дело оглядываться и ждать, пока я выпутаюсь из очередного куста, они молча взяли меня за руки и продолжили путь в привычном для себя темпе. Дело сразу пошло быстрее. Правда, если бы между гномами возникло какое-нибудь препятствие, деваться мне было бы некуда.

Мы выбрались на тракт, когда небо над лесом уже посветлело. Ещё немного, и светило позолотит верхушки деревьев, бросив первые лучи на продрогшие за ночь поля. Запутавшийся в моих волосах ветерок неприятно холодил шею, забираясь за ворот плаща.

"Тоже мне, лето называется!" — сердито подумала я, надевая капюшон и пытаясь заправить под него рассыпавшиеся пряди.

/Так ведь север, Тара, здесь лето только начинается/, — ответил на мои мысли Лес"с.

Я недовольно взглянула на заснеженные шапки близких гор, готовых вот-вот засверкать в лучах светила. И угораздило же меня север выбрать!

От Коронного тракта к Большим Полянкам вёл широкий просёлок, в этот ранний час уже заполненный народом. Ехали на телегах, шли пешком, таща корзины и детей, по обочинам гнали коней верховые. Люди как люди, одеты, правда, несколько необычно — похоже на массовку в историческом фильме. Благодаря накидке, внешне я от них почти не отличалась, да и на квэре говорила не хуже, так что никто на нас не обратил внимания. Сложнее оказалось с не людьми. Трудно заставить себя не глазеть по сторонам, когда то и дело попадаются то эльф, то гном, то.... Надо будет у Лес"са спросить.

/Тебе повезло/, — тут же откликнулся он. — /На ярмарке можно встретить представителей всех рас, населяющих Амандор. Гномы тебе уже знакомы, эльфы в описании не нуждаются. Синекожие с чёрными, похожими на звериную гриву волосами — гоблины, клыкастые зеленоватые здоровяки — орки. Бывают ещё гости с дальнего юга, дракки. Правда, так далеко на север они редко забираются. Держатся всегда вместе — в толпе поодиночке их не встретишь. Дракков, кстати, нельзя не заметить: поймёшь, когда увидишь. Кстати, цвет кожи у представителей одной расы может быть разным, но это уже подробности./

/Ой, давай пока без подробностей, и так голова кругом!/ — взмолилась я.

Просёлок вильнул в сторону, огибая невысокий холм с плоской вершиной, и мы наконец увидели деревню. Ворота в высоком частоколе были распахнуты, и в них со всех сторон вливался многоголосый и разноликий поток. Чем ближе мы подходили к деревне, тем плотнее становилась толпа. Дигрим и Дангор тут же перестроились, встав один — впереди, другой — позади меня. Так мы и вошли в Большие Полянки. В деревне было несколько сотен дворов, причём далеко не бедных, так что Полянки действительно оказались немалые. Центральная улица носила гордое название Купеческая. Мимо добротных домов, гостиниц и трактиров она вывела нас на мощёную камнем площадь. Кроме уже привычных гостинично-питейных заведений здесь находился большой каменный дом казённого вида с караульным помещением и башенкой. Дойдя до перекрёстка, мы вместе с толпой свернули на Торговую улицу, и вышли наконец к ещё одним распахнутым воротам, которые вполне логично назывались Торговыми. Отсюда открывался вид на огромное, ровное, как стол, поле, сплошь заставленное прилавками, возами и фургонами. Торговые ряды начинались сразу за воротами, и заканчивались, как мне показалось, где-то за горизонтом.

И в деревне, и на Торговом поле я заметила солдат в конических шлемах, с мечами у бедра. Их кольчужный доспех был усилен на плечах коваными пластинами, на нагрудниках выбит герб: грифон, стоящий на задних лапах. Зверушка стилизованная, но вполне узнаваемая. Солдат сопровождали вооружённые алебардами воины в клёпаных безрукавках и кожаных шлемах с нашитыми на них железными кольцами. У Торговых ворот я увидела командира: высокого офицера в шлеме с чёрным плюмажем и пламенеющей на солнце кольчуге. Его необычный доспех был набран не из колец, а из блестящих металлических пластинок, перекрывающих друг друга и по виду напоминающих чешую. Судя по непринуждённым движениям владельца, "чешуйчатый" доспех был не только лёгким, но и гибким. Он прикрывал руки до локтя и ноги почти до колена. Естественно, что такой красотой дорожили: поверх сияющей брони была надета плотная кожаная безрукавка всё с тем же серебристым грифоном на груди. Левая рука офицера привычно лежала на рукояти меча. Меч мне тоже показался необычным: он был длиннее солдатских, а рукоять была разделёна надвое широким серебряным кольцом. Нижняя половина рукояти была чёрной, а верхняя сияла белым металлом и заканчивалась рифлёной головкой, в отверстие которой был вставлен крупный тёмный самоцвет.

Дангор пояснил: те, что в доспехах — Коронная Стража. Они патрулируют тракт и обязательно присутствуют при подобных скоплениях народа. Воины наблюдают за порядком и заодно следят, чтобы положенные торговые сборы не уплыли мимо казны. Про деревенских стражников я и сама догадалась. Едва Дангор закончил объяснения, как офицер отделился от группы солдат и направился к нам. Братья тут же задвинули меня за широкие спины. Офицер неторопливо приближался. Вместо стрелки наносья его шлем имел откидное полузабрало, защищающее верхнюю часть лица. Сейчас оно было поднято. Он приветливо улыбался нам, однако взгляд его серых глаз оставался оценивающе-холодным. Запоминающаяся внешность: бледная кожа, тёмные волосы и глаза цвета стали. Не эльф, конечно, но порода определённо чувствуется. Местные барышни, наверное, по нему с ума сходят.

— А-ой, уважаемые Мастера! — приветствовал он братьев с лёгким поклоном.

— И ты здравствуй, капитан, — за двоих ответил Дангор.

Дигрим с достоинством кивнул. Офицер перевёл взгляд на меня. Забыв об осторожности, я откровенно разглядывала его. Нет, тут точно не без эльфов: уж очень характерная внешность и какая-то особая грация движений! Что же вы здесь делаете, господин капитан, с вашей-то "голубой" кровью? Я так увлеклась, что пропустила момент, когда в его взгляде появилось напряжение.

/Тара!/ — напомнил мне Лес"с об осторожности.

Весьма своевременно: никак не могу привыкнуть, что всё это происходит наяву! Мысленно поблагодарив Хранителя за предупреждение, я тут же пару раз хлопнула ресницами и смущённо потупилась. Офицер смотрел на меня ещё некоторое время, но я, не желая рисковать, больше не поднимала глаз.

— Как меч? — спросил Дангор, отвлекая от меня внимание капитана.

Тот ласкающим движением коснулся ножен:

— В столице мне предлагали за него целое состояние.

— Да ну! И что ж?

— Как видишь, — офицер усмехнулся и снова любовно огладил клинок.

Надо же: кольчужная перчатка и такое нежное прикосновение! Дангор понимающе кивнул, глянув на меч. На минуту мне показалось, что клинок потянулся к Мастеру. Или его просто задел кто-то, проходивший мимо?

— Есть дело, уважаемые Мастера, — сказал капитан, поправив оружие. — Я зайду вечерком?

— Что ж, — чуть помедлив, ответил Дангор, — заходи. Воину всегда есть о чём потолковать с оружейником. Уговор помнишь?

Тот рассмеялся:

— Помню-помню: вы не работаете с посредниками.

— Капитан! — окликнул его один из солдат.

— Прошу прощения, служба!

— Тогда до вечера, — закончил разговор Дангор.

Офицер кивнул на прощание и задержал взгляд на мне. Но смущённая девица так и не отважилась поднять глаз.

Купцы из года в год обустраивались на одном и том же месте. Они образовывали ряды: гончарные, оружейные, полотняные. Гномы прекрасно в них ориентировались, но если бы Дангор не держал меня крепко за руку, а Дигрим время от времени не подталкивал легонько сзади, меня бы точно унесло куда-нибудь вместе с толпой. К моему разочарованию, на рынке предлагались в основном ткани. Правда, были они на любой вкус: от грубого полотна до тончайшего шёлка и кружев. Конечно, эльфийская работа — вне конкуренции, но она большинству не по карману. Пожалуй, только драккские ткани не уступали эльфийским ни красотой, ни богатством отделки, разве что ценой. Да и самих дракков было трудно не заметить — Лес"с и тут оказался прав.

Высокие, статные, в огненно-красных головных шарфах, повязанных наподобие тюрбанов, они отличались от других торговцев как райские птицы от сереньких лесных пташек. Яркую шёлковую рубаху стягивал наборный пояс с золотыми накладками, за ним — непременный кинжал в усыпанных самоцветами ножнах; шаровары были заправлены в мягкие сафьяновые сапоги с загнутым кверху носком. Поверх рубах гости с дальнего юга носили затканное золотом длинное одеяние с меховым подбоем: то ли халат без рукавов, то ли накидку с прорезями для рук.

Торговые палатки дракков — яркие шатры — были видны издалека. Один из таких шатров оказался у нас на пути, и я просто не смогла пройти мимо. Меня интересовали не столько ткани, сколько сам хозяин шатра: уж очень хотелось как следует его рассмотреть. Торговец почему-то сразу выделил нас среди других покупателей. Он прижал обе руки к груди и вежливо наклонил голову, при этом свободный конец его алого с золотом шарфа коснулся прилавка.

/Даруш — мужской головной шарф, в переводе с драккского — Пляска Огня. Так же называется и боевое искусство, в котором он используется как оружие. Взрослые дракки владеют дарушем в совершенстве/, — пояснил Лес"с.

/А их женщины тоже носят головные шарфы?/

/Да, даршизы./

Торговец повёл рукой вдоль прилавка, предлагая свой яркий, расшитый золотом товар. Однако минуя разноцветье, мой взгляд почему-то остановился на полоске дымчатой полупрозрачной ткани, украшенной по краю узкой каймой из серебряных завитков. Дракк тут же подхватил заинтересовавший меня отрез и, пропустив его через снятое с пальца кольцо, подбросил в воздух. Ткань зависла серебристой дымкой и медленно опустилась ему в руки. При этом торговец не переставал любезно улыбаться, а его золотистые, с вертикальным зрачком глаза внимательно наблюдали за мной. Подумаешь, глаза! У грифонов такие же. Я улыбнулась в ответ, гномы насупились. Вот ведь собственники! Однако я не только следила за ловкими движениями дракка, но и внимательно рассматривала его самого, стараясь делать это как можно незаметнее.

В самом названии этой расы присутствовал намёк на родство с драконами. Лес"с говорил, что дракки считают их своими предками, однако ни в лицах, ни в строении тела я не заметила ничего, напоминающего ящеров. У торговца было узкое лицо с высокими скулами, "орлиный" профиль, длинноватый, чуть выдающийся вперёд подбородок, тонкие губы. Уголки больших миндалевидных глаз были приподняты и вытянуты к вискам, кожа имела ярко выраженный золотистый оттенок. То, что я издали принимала за чешуйки, оказалось пигментным рисунком: золотисто-коричневые пятна образовывали своеобразный, похожий на татуировку узор. На лице дракка рисунок из "чешуек" охватывал надбровные дуги и виски, образуя "маску" вокруг глаз, затем переходил на скулы и тонкой полоской спускался на подбородок, охватывая область вокруг губ. Выглядело очень даже неплохо! При таком украшении любая растительность на лице казалась бы лишней. Подобный узор из пятен покрывал и руки, по крайней мере там, где их не закрывала одежда.

/У каждого племени дракков свой узор на коже/, — пояснил Лес"с.

И всё же ни глаза, ни "чешуйчатый" рисунок, ни полное отсутствие волос на теле ещё не говорили о родстве дракков с драконами. А вот костяной гребень — дело другое. Головы дракков были прикрыты дарушами, но от Лес"са я уже знала, что невысокий гребень проходит у них от лба к затылку до основания шеи.

/И дальше, вдоль всего позвоночника/, — добавил Лес"с, — /Такой же гребень идёт спереди, вдоль грудины, а все крупные суставы прикрыты костяными щитками. Кстати, у дракков такая прочная кожа, что с ней справится не всякий клинок./

/Да это же ходячая крепость! Наверное, выиграть поединок с дракком — дело безнадёжное./

/Для человека — безусловно, хотя такие попытки бывали. Люди эмоциональны, поэтому склонны к необдуманным поступкам. К счастью для вашей расы, глупцы в ней встречаются не так часто/, — ответил Хранитель.

Я продолжала внимательно следить за действиями торговца. Из ножен за поясом дракк вытащил кривой кинжал и подбросил вверх пёрышко. Оно плавно опустилось на подставленный клинок и разделилось надвое, едва коснувшись изогнутого лезвия. Движения дракка были выверены до мелочей, одно плавно перетекало в другое, как в танце. Потрясающе: так мог бы двигаться опытный воин, но никак не простой торговец.

/Так и есть, Тара/, — подтвердил Лес"с. — /Торговля — занятие рискованное. А отправляться через полконтинента с дорогим товаром, да ещё нацепив на себя столько камней и золота — просто верх безрассудства. Поэтому в их караване каждый не просто воин — Мастер!/

/Мастер даруша?/

/На драккском "взрослый мужчина" звучит как "владеющий дарушем". Мастер — это намного серьёзнее/, — ответил Хранитель.

Когда дракк подбросил вверх невесомую ткань, мы невольно затаили дыхание, помня, что случилось с пёрышком. Но воздушное серебристое облачко просто стекло по лезвию кинжала без всякого вреда для себя. По рядам зрителей пронёсся восхищённый вздох, люди качнулись к прилавку. Дигрим и Дангор неторопливо оглянулись. Раздались тихие возгласы, кто-то пробормотал извинения, и толпа отхлынула назад. Тем временем дракк закончил свою игру с тканью и с лёгким поклоном протянул её мне.

— Это даршиз-с, хос-споша, шенс-ский холофной шарф, — драк говорил на квэре со странным акцентом. Он явно предпочитал шипящие и свистящие всем остальным звукам, но в целом его голос звучал приятно.

— Прекрас-сный фыбор, — продолжил он. — Даршиз-с сащитит от фетра и пыли и укроет от пос-сторонних глаз-с. Поз-сфолите?

Я протянула ему шарф. Дракк накинул его мне на плечи и несколькими ловкими движениями обернул вокруг головы, одновременно прикрыв шею и нижнюю часть лица. Затем протянул зеркало. Невесомая ткань серебристым облаком окутывала мои плечи и голову, оставляя открытыми только глаза. При этом она каким-то непостижимым образом стала непрозрачной! Выглядело необычно, но очень красиво. Правда, чтобы научиться так драпировать ткань, придётся постараться. Я уже соображала, как бы мне поизящнее выпутаться из шарфа, когда торговец просто высвободил конец даршиза, закрывающий моё лицо, и слегка за него потянул. Ткань скользнула по волосам и серебристой волной легла мне на плечи. Я поняла, что без этого чуда отсюда не уйду. Но что я потом буду с ним делать? Искать ближайшие курсы по повязыванию даршизов? Вероятно, эти сомнения отразились на моём лице, потому что дракк улыбнулся.

— Не бес-спокойтес-сь, гос-споша, ткань ляшет так, как нушно. Даршиз-с фсегда пос-слушен с-своей хозяйке.

Улыбка, кстати, у него была очень приятная. При этом открылся вполне человеческий ряд белоснежных зубов. Не знаю, чего я ожидала? Драконьих клыков, наверное! Я вопросительно взглянула на гномов. Дигрим кивнул, а Дангор молча полез в кошель.

Выбравшись из толпы покупателей, мы миновали торговцев тканями и вышли к центральным рядам Торгового поля.

— Видал? — спросил Дангор молчавшего всю дорогу брата.

— Змееглазый, — проворчал тот в ответ.

— Вы что, не любите дракков? — удивилась я.

Братья переглянулись.

— Да не то чтобы не любим, Тари. Просто они родичи драконов, а у нас с этим племенем издавна не сложилось, — пояснил Дангор.

Ну конечно, Пантеон гномов: благородный Трайн, праотец подгорного народа, и Ранх, подгорный Дракон, воплощение зла и коварства. Вечное противостояние!

— А что значит "змееглазый"?

— Золотистые глаза с вертикальным зрачком. Дракки верят, что в обладателе таких глаз живёт дух Дракона-предка. Такого-то среди них не часто встретишь, — вступил в разговор Дигрим.

Надо же: а я почему-то подумала, что у всех дракков "змеиные" глаза.

/Вовсе нет/, — возразил Лес"с. — /У этого народа зелёные глаза с обычным зрачком. Правда, он может изменяться, но только на короткое время./

/А как насчёт Дракона-предка?/

/Я тоже об этом слышал/, — уклончиво ответил Хранитель.

/А меня этот предок-Дракон не заметил?/ — на всякий случай уточнила я.

/Вроде нет, хотя о драконах ничего нельзя знать наверняка/, — ответил Хранитель.

О драконах? Вот спасибо, успокоил!

Готовой одежды мы видели мало: средневековье ведь, пусть и магическое. Те, кто победнее, шьют сами, кто побогаче — заказывают у портного. Мастеру же шить на продажу не выгодно: материя и работа стоят недёшево, если не купят — сплошные убытки. Но нам повезло: на одном из прилавков среди отрезов ткани я обнаружила длинную тёплую накидку с капюшоном. Не такую красивую, как та, что была на мне, зато менее заметную. Скорее всего, кто-то просто не выкупил заказ. В рядах кожевенников я выбрала широкий ремень с заклёпками и круглыми металлическими ушками для ношения на поясе разных полезных мелочей — от ножа до кошелька. К ремню я добавила перчатки из мягкой кожи и пару плетёных ремешков для укрощения волос. Но когда Дангор вместе с монетами достал из кошеля резной костяной гребень, а в руках Дигрима сверкнуло зеркальце в серебряной оправе, я потеряла дар речи. Гномы неловко сунули мне в руки изящные вещицы и замерли в ожидании. Мои благодарность и восхищение заставили близнецов покраснеть от удовольствия и смущённо потупиться.

— Да это так, Тари, для радости, — пробормотал в усы Дигрим.

— Баловство, — тихо добавил Дангор.

Оказывается, пока я рассматривала товары, близнецы успели по-очереди отлучиться за подарками. Я этого даже не заметила, ведь братья выглядели совершенно одинаково. Все приобретения были аккуратно уложены в купленный тут же рюкзачок, который в свою очередь также отправился в один из бездонных гномьих мешков.

— Что-то в этот раз гостей маловато, — заметил Дангор, посматривая по сторонам.

— Гостей? — переспросила я.

— Торговцев из дальних краёв, — пояснил он. — Всё больше наши, здешние.

— Плохо, — оценил Дигрим.

— Да уж, примета та ещё, — согласился с братом Дангор.

— Это вы о чём?

— Да так, Тари, может, обойдётся, — ушёл от ответа Дигрим.

Светило стояло высоко, и в длинном тёмном плаще мне было душновато. Кроме того, я устала и проголодалась. От громких голосов, криков зазывал, плача детей и визга торговок голова шла кругом. Толпа стала ещё плотнее, и гномы решили возвращаться через ряды оружейников: там было меньше толчеи.

Покупатели в оружейных рядах, в основном, мужчины, а потому более сдержаны в эмоциях. Неторопливый разговор знатоков, тихий перезвон оружия и инструментов, пение стрел и басовитое гудение мишеней. Честно говоря, мне здесь нравилось больше. Дигрима и Дангора хорошо знали в оружейных рядах. Их окликали по имени, звали кое-что обсудить, приглашали к себе. И при этом с интересом поглядывали на меня. Братья кому-то отвечали кивком, кому-то словом, а иной раз и жестом, вызывая общий смех и шутки.

Неожиданно гномы остановились, прислушиваясь. Слева от нас звучали возбуждённые голоса, крики, начала собираться толпа. Братья переглянулись, в глазах Дангора заплясали огненные искорки. Он сбросил с плеч свой мешок и начал прокладывать дорогу к центру разгоравшейся ссоры. Дигрим молча подхватил мешок брата, закинул его вместе со своим на плечо, крепко взял меня за руку и двинулся следом.

Дангор раздвигал толпу, как танк, поэтому мы быстро оказались в первом ряду зевак. Ссора разгорелась прямо возле прилавков, увешанных и уставленных разнообразным оружием. Судя по красоте и изяществу товара, здесь обосновались эльфийские мастера. Крепкий парень в кожаной куртке и кожаных штанах, заправленных в высокие ботинки, возмущённо размахивал ножом перед эльфом-оружейником. Одежда этого покупателя настолько отличалась от льняных рубах с опояском, просторных портов и суконных безрукавок, что мне почему-то пришло в голову слово "наёмник". Впечатление усиливал и кривой короткий меч, висевший на его поясе: таких я ещё не видела.

А эльф.... Чёрная грива волос, тёмно-зелёные глаза. Я впервые видела остроухого красавца так близко. Высокий, стройный, длинноногий, он никак не походил на тех мускулистых силачей, какими обычно представляют кузнецов. Возможно, чуть шире плечи и рельефнее мышцы, и только. Длинные волосы мастера собраны в "хвост", вокруг лба — плетёный ремешок, чтобы выбившиеся пряди не мешали работе. Рукава свободной рубахи закатаны выше локтя, кожаные штаны заправлены в высокие эльфийские сапоги. Длинный кожаный фартук — непременный атрибут кузнеца — небрежно сброшен на прилавок. Оружейник невозмутимо молчал, глядя на парня, но я прекрасно видела и опасный прищур его глаз, и готовность сильного тренированного тела. Словно натянутый лук! А вот "наёмник" этого, похоже, не замечал. Или провоцировал намеренно? Кстати, он был не один — в толпе я увидела ещё троих. По одежде и вооружению — одна компания.

Я не сразу поняла, в чём причина ссоры. Кажется, речь шла о качестве оружия. Возможно, того самого ножа, которым парень так энергично размахивал перед лицом мастера. Тем временем обстановка накалялась. Из толпы послышались грубые выкрики — что-то про остроухих наглецов и мошенников, обманывающих честных людей. Из-за прилавков выглядывали встревоженные торговцы, некоторые убирали оружие от греха подальше. Инородцы стремились держаться поближе к своим, эльфы же, наоборот, старались незаметно смешаться с толпой. Судя по их слаженным действиям, приём был не нов, вот только числом они явно проигрывали.

Дигрим и Дангор обменялись многозначительными взглядами. Если что, эльфам одним придётся туго, и братья это прекрасно понимали. Значит, собираются вмешаться. Мне и в голову не пришло их отговаривать. Я потянула Дигрима за рукав:

— Мешки оставь, Дигги.

— Что? — не понял он.

— Оставь, говорю, — я тронула лямки заплечных мешков, висевших у него на плече. — Мешать будут.

Я кивнула в сторону эльфа. Во взгляде Дигрима я прочла удивлённое одобрение. Он сгрузил оба мешка к моим ногам, а Дангор неожиданно весело подмигнул мне:

— Всё будет хорошо, Тари. Сейчас мы им покажем... подгорные вершины.

— И своды в алмазах, — мрачно добавил Дигрим.

Позже мне объяснили, что "Подгорные Вершины" — название знаменитой гномьей спотыкаловки. А "своды в алмазах" — это уже неизбежные последствия.

Гномы, не торопясь, вышли из толпы и встали рядом с эльфом: Дангор — по правую руку, Дигрим — по левую. Ростом они были много ниже, зато в плечах — едва ли не вдвое шире оружейника.

— Авен Элль, Гил! — поздоровался Дангор, без труда перекрыв голос парня и гомон толпы. — Развлекаешься?

В его расширенных зрачках жутковато вспыхивали язычки пламени. "Наёмник", увидев рядом с эльфом двух здоровенных гномов, от неожиданности замолчал на полуслове и отступил на шаг. Толпа затихла. Выражение красивого лица эльфа не изменилось, он всё так же не сводил глаз с обидчика. Однако было заметно, что напряжение постепенно отпускает его.

— А-ой, Тангары, — ответил он на приветствие. — Хотите присоединиться?

— Уже, — сказал Дигрим и положил левую руку на навершие своего оружия. Кажется, гномы называли его кан"чек. Только сейчас я заметила, что этот самый кан"чек укреплён на его поясе слева, то есть под левую руку, а на среднем пальце правой блеснуло кольцо, вернее, перстень-гололит из цельного камня — чёрного с красной искрой. Могу поклясться, что раньше его там не было! Толпа подалась назад, а некоторые зеваки стали спешно покидать место событий.

— В чём дело-то? — спросил Дангор у эльфа, намеренно игнорируя парня.

— Этот атан утверждает, что я утром продал ему негодный нож, — спокойно ответил эльф.

— Да ну?! — поразился Дангор, обратив наконец внимание на застывшего на месте "наёмника".

— Дай-ка сюда! — сказал Дигрим и, взявшись за лезвие, бесцеремонно вытащил из руки парня оружие, едва не вывихнув ему при этом кисть.

Гном повертел нож в руках, попробовал ногтем зазубрины на лезвии, покачал головой. Затем, передавая нож Дангору, сказал:

— Не эльфийская работа.

— Докажи! — неожиданно раздался из толпы уверенный голос.

Это сказал один из троицы, пришедшей вместе со спорщиком, по виду — явный лидер.

— Правильно, — поддержал его ещё один. — Говорить каждый может!

— Значит, доказать, говоришь? — прищурился Дангор. — Да легко!

Он взял нож одной рукой за рукоятку, а двумя пальцами другой начал медленно сгибать лезвие. Слегка изогнувшись, металл лопнул с неприятным звуком. По толпе пронёсся вздох удивления.

Бросив обломки под ноги, Дангор протяну руку эльфу:

— Гил, дай-ка свой к"рис!

Эльф плавным текучим движением достал из-за голенища тонкий листовидный клинок потрясающей красоты. Блеснув в лучах светила, он показался мне почти прозрачным.

— Смотри! — сказал Дангор.

Он проделал с ножом эльфа то же самое, но вопреки ожиданиям лезвие не сломалось, а изогнувшись, тут же выпрямилось с мелодичным звоном.

— Видал? — спросил Дангор парня, возвращая нож мастеру. — Выбирай любой клинок с его прилавка. Коль сломается, возмещу тебе его стоимость в тройном размере. Коль нет — уж не обессудь, сам ведаешь, что за враньё-то бывает. Идёт?

Парень оглянулся через плечо. Один из его приятелей чуть заметно качнул головой: не стоит. Конфликт был исчерпан, но уходить побеждённым молодчику не хотелось. Тогда Дигрим, глядя ему прямо в глаза, тихо, но очень убедительно сказал:

— Запомни сам и своим передай: не делают эльфы дерьма. Не умеют. Так что в другой раз, когда захочешь помахать кулаками, ищи иной повод. Уразумел?

Парень не нашёлся, что ответить, но уходя, всё же бросил через плечо:

— Недолго осталось, гном. Скоро и повод не понадобится.

Четвёрка "наёмников" быстро смешалась с толпой.

— Я не знал, что ты идеалист, Дигги, — задумчиво сказал эльф, глядя им вслед.

— По поводу эльфов? — спросил Дигрим.

— По поводу дерьма, — тихо ответил эльф.

Танцы с "морскими волками"

ФиДель

Из комнаты мы шагнули на порог всё той же таверны. На вывеске кривыми буквами значилось: "Три Сирены". Сопровождающая надпись картинка являла миру три рыбьих хвоста, торчащих из сизой лужи.

— Та-а-к, — процедил Рол'леноль. — Ну и "в когда" мы?

— Погоди, Ролли, — остановил его Тин. — Помнишь, гном спросил ещё: что, мол, погодка подвела?

— И что?

— А то!

По низкому небу неслись тяжёлые тучи. Влажная духота сменилась резкими порывами ветра, вздымавшего клубы пыли и тащившего вдоль улицы разный хлам. Далеко внизу ярилось свинцовое море, метались едва различимые взглядом фигурки: на шхунах спешно убирали паруса. Надвигался нешуточный шторм.

— Подходяще, — оценил погоду нолегат. — Заходим?

— Не так быстро, Ролли.

— Да всё в порядке, Охотник, — улыбнулся он. — Мы им глаза отведём. "Завесу Теней" помните?

А как же: изначальные практики Духа, одно из простейших чудес нашего магического арсенала. Любой объект за "завесой Теней" представляется наблюдателю столь незначительным, что даже не отпечатывается в памяти. Так и получилось: мы спокойно вошли в таверну и, не привлекая внимания, направились к пустующему столику возле лестницы. Место не самое удобное, но оттуда прекрасно просматривалась большая часть зала, входная дверь и сама лестница.

В таверне собрался народ бывалый, так или иначе связанный с морем: матросы, рыбаки, капитаны небольших судёнышек и даже двое прилично одетых торговцев с охраной. Атаны, орки, несколько гоблинов за отдельным столиком. И все, разумеется, вооружены до зубов. Обслуживать посетителей трактирщику помогали две женщины. Одна, постарше и явно оркской крови, с грубоватыми чертами лица и топорной фигурой, вместе с хозяином разносила исходящие паром миски. Другая, молоденькая и миловидная, разливала вино и пиво за стойкой, смущённо улыбаясь солёным шуточкам. Время от времени она отходила к прилавку, плавно покачивая бёдрами и демонстрируя ладную фигурку. Надо ли говорить, что возле стойки собралась едва ли не половина посетителей. Всё это заставляло трактирщика нервно вздрагивать и оглядываться на каждый резкий звук, делая его и без того хмурое лицо ещё мрачнее. Неужели дочь? Орочья кровь! Теперь понятно, почему атан держит здесь заведение.

Тем временем за окном потемнело так, словно наступили сумерки, оконные стёкла зазвенели под напором ветра. Но надвигающаяся буря никак не повлияла на число посетителей: свободных мест, как и свободных столов, было мало. Гномы появились, когда в окна ударили первые капли дождя. На пороге возникли две одинаковые коренастые фигуры, закутанные в тёмные плащи. Откинув глубокие капюшоны, рыжие бородачи огляделись. Их появление в таверне не вызвало особого интереса: всего лишь несколько "дежурных" взглядов. Похоже, гномы в отличие от эльфов не так раздражали местное население. Близнецы облюбовали стол напротив лестницы и подсели к двум обедавшим матросам. Те переглянулись и молча придвинули тарелки, освобождая часть стола. Один из гномов махнул трактирщику, и перед ними тут же возникли две запотевших кружки и глиняное блюдо размером с колесо от телеги. На нём горкой золотилась вяленая рыбка.

Посетители вели неспешные разговоры, требуя и тут же поглощая несметное количество еды и питья, компания возле барной стойки время от времени оглашала зал грубым хохотом, гномы неспешно прихлёбывали пивко, бросая цепкие взгляды то на дверь, то в сторону лестницы. На нас по-прежнему никто не обращал внимания: "завеса" работала надёжно. А на улице уже творилось что-то невообразимое: сплошные потоки воды заливали окна, раскаты грома раскалывали небо прямо над головой, вспышки молний озаряли зал синеватым мертвенным светом. На стенах и столах затеплились светильники. Как-то не верилось, что можно покинуть надёжную крышу над головой в такую погоду. Сверху послышались лёгкие шаги: кто-то из наших сородичей спускался по лестнице. Я поднял глаза. На ступеньках застыла закутанная в тёмный плащ фигура, глубокий капюшон скрывал лицо незнакомца. При виде него гномы отставили кружки и потянулись к оружию. Тот едва заметно качнул головой и вдруг замер, к чему-то прислушиваясь. "Завеса Теней" по-прежнему держала надёжно, и эльф просто не мог почувствовать нашего присутствия. Не мог, но почувствовал! Незнакомец заглянул вниз, за ограждение лестницы. Наши взгляды встретились. Его лицо при этом так и осталось в тени капюшона, но я был уверен, что уже встречал этого парня! Через мгновение эльф отвернулся и всё так же медленно и бесшумно продолжил спускаться.

— Фидо? — тихо окликнул Тинтаэль.

— Я видел его раньше, — не спуская глаз с фигуры в тёмном плаще, ответил я.

— Как он нас заметил?! — поразился Рол'леноль.

Тин внимательно наблюдал за незнакомцем, его глаза странно светились. Неужели почувствовал След?! Тем временем эльф спокойно направился к двери. Возможно, в неверном свете светильников и грохоте бушевавшей за окнами стихии ему бы и удалось покинуть таверну незамеченым, но это явно нарушало чьи-то планы. Когда до двери оставалось всего несколько шагов, на пути незнакомца неожиданно возник здоровенный орк. Умело уйдя от столкновения, эльф попытался его обойти, но другой, сидевший поблизости, преградил ему дорогу, швырнув ногой табурет в проход между столами. Незнакомец, не останавливаясь, перепрыгнул препятствие. Теперь от заветной двери его отделяли ещё двое орков, подпиравших плечами косяки. Гномы тоже знали своё дело. Они вовремя начали движение и уже находились в двух шагах от эльфа, когда им навстречу поднялся орк — судя по всему, солист намечавшегося "балета". С двух сторон к нему подтянулись ещё двое. Да, расклад сил явно не в пользу незнакомца. Против его подгорных воинов далеко не городские стражники, и даже такое прикрытие может не сработать. Но я также понимал, что незнакомец должен покинуть таверну живым! Тинтаэль продолжал внимательно следить за эльфом, Морханатар выглядел встревоженным. Поймав мой взгляд, он сказал:

— "Завеса". Она больше не работает. Если выйдем из-за стола, нас заметят.

— Думаешь, он? — я кивнул в сторону эльфа.

— Пока не знаю.

Я посмотрел на Тина.

— Есть След, Охотник, — голос дафара звенел от возбуждения. — И он определённо связан с тем парнем!

— Так что, идём за ним? — спросил Рол'леноль.

— Или от него, — сказал Тинтаэль, — переводя взгляд на лестницу, ведущую к комнатам постояльцев.

— Он должен отсюда выйти. Это главное, остальное потом, — решил я.

— Значит, к нему, — подытожил Рол'леноль.

— Идёте вдвоём. Я пока на месте: он меня видел. За мной — зал и лестница, ваши — бар и "танцоры". И Тин, прошу, на этот раз не ногами — головой. Да под гномью "мельницу" там не попадите!

Ребята кивнули и тенями бесшумно скользнули к обозначенным целям. Тин на мгновение оглянулся, и я прочёл по его губам: "Пи-жон!" Вот мальчишка!

Сосредоточившись, я "прошёлся" по залу, касаясь сознаний. Так, атаны в драку не полезут: даже самых отчаянных остановит численный перевес противника. Гоблины недолюбливают своих дальних родичей-орков и, скорее всего, вмешиваться тоже не будут. Торговцы — тем более: прикроются охраной и тихо просидят всё представление. А вот орки и полукровки, особенно изрядно набравшиеся — дело другое. Нам тут только общей свалки не хватало!

Ментальная волна веером накрыла зал. Полезная всё-таки вещь эта "сонная пелена"! Кто-то заскучал лицом в тарелке, кто-то захрапел, уронив голову на руки, те, кто посильнее, уставились в пространство неподвижным взглядом. Морханатар уже направлялся к барной стойке. Он займётся всей весёлой компанией, а заодно придержит кое-кого из слишком ретивых "танцоров" — нолегаты на это большие мастера. Тинтаэль прикроет эльфа сзади, пока его подгорные бойцы разберутся с возникшим перед ними солистом. А он действительно стоил внимания!

Дорогу гномам преградил высокий орк в чёрной коже и сапогах из шкуры морского завра — обувь колоритная и дорогая. Под клёпаной безрукавкой бугрились рельефные мышцы, в движениях чувствовалась грация крупного зверя. При этом орк вовсе не выглядел тяжеловесным, как большинство его соплеменников. Грубые черты лица были на редкость гармоничны и потому отличались какой-то дикой красотой. Судя по светло-оливковому цвету кожи, он из Белых орков — одного из самых сильных племён этой расы. В тёмных глазах с красноватыми белками кроме обычного жестокого презрения ко всем читался не просто ум — интеллект! Тряхнув длинными дрэддами, орк усмехнулся, демонстрируя великолепные клыки.

— Куда торопитесь, уважаемые? Штормит за окном, как бы за борт не смыло.

Но гномы игры не приняли.

— Не дело ты затеял, капитан, — сказал один из них.

Другой молча кивнул, привычным движением руки удлинив рукоять своего оружия. Серебристый кан"чек грозно блеснул в отблесках молнии.

Капитан, значит! И с ним, судя по всему, его команда. Вон как стоят: плечом к плечу, слегка раздвинув сильные ноги и крепко упираясь ими в пол, как в палубу своего корабля. На поясе — верные матросские тесаки, за голенищем — длинные ножи. Таких нелегко будет сдвинуть с места. У капитана с двух сторон в поясных ножнах кхалшиорны, кривые короткие мечи с тяжёлым рубяще-режущим клинком. Лезвие с односторонней заточкой расширено к острию и частично заточено с обратной стороны. Парные оркские кхалшиорны — оружие не для простых воинов. Их носят либо кхалхи — представители воинской касты, либо Вожаки — правящая верхушка рода. На это должна указывать особая татуировка, которой я пока не вижу. Ну, мечи мечами, а сапоги капитана тоже не пустуют. Впрочем, у такого, как он, и без ножа за голенищем найдётся, чем удивить врага.

Итак, что мы имеем? Перед незнакомцем у двери — двое, сзади — ещё один. Эльф стоит вполоборота, контролируя всех троих. Его оружие по-прежнему скрыто плащом, поэтому потенциал бойца определяем "на глазок". Судя по тому, как он двигается, я бы поставил высший балл. Капитан, встав со своим матросом спиной к спине, отрезал гномам подходы к двери, оставив эльфа одного против троих противников. С флангов командира прикрывают ещё двое бойцов, не давая его обойти. Итог — два к одному. Нехорошо! Надо бы восстановить равновесие.

Видимо, Морханатар рассудил так же. Он не стал тратить время на уговоры, а сразу накрыл компанию возле бара чем-то фамильным, из арсенала Нол'ле Эсгатол. Народ, уже начавший подозревать, что за их спинами что-то происходит, как по команде уткнулся в свои кружки, тут же забыв обо всём. Уловив движение за одним из столиков, нолегат устремил туда неподвижный взгляд чёрных, без белков и радужки глаз. Такие глаза — просто побочный эффект от работы с магией Духа, однако выглядит впечатляюще. Гоблины застыли, затем медленно положили руки на стол, а их предводитель приподнял ладони в умиротворяющем жесте. Не простой воин: в ушах серебряные кольца — знаки различия воинской касты. Так я и думал — вмешиваться не будут. Рол'леноль ещё несколько секунд наблюдал за ними, затем развернулся к двери, дав знак Тину: можно!

Дафар с грохотом послал валявшийся табурет в ноги одному из орков. Тот отвлёкся всего на мгновение, которого хватило незнакомцу в плаще, чтобы выхватить клинок и полоснуть им ближайшего противника. Орк без звука осел возле стены, заливая пол кровью из распоротого бедра. Должен заметить, что в испытании Духа кровопролитие не приветствуется: во время Поиска группа должна избегать лишнего внимания и по возможности лишних жертв. А за такие художества Наставники могут и баллы снять. Судя по всему, наш эльф был не в курсе. Однако теперь орку не до драки — как бы кровью не истечь! Зато его напарник, взревев от ярости, двинулся на противника.

А вот и эльфийский арсенал: наша классическая пара — ристэлль и к"рис, прямой меч с листовидным клинком и такой же кинжал. И почему я не удивлён? Молнией мелькнул ристэлль, блеснул к"рис — незнакомец спокойно отразил атаку, даже не сдвинувшись с места. Тинтаэль одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние и, встав с эльфом в "дуэт", прикрыл его сзади. Странно, но тот нисколько не удивился. Тин же, широко улыбнувшись своему тяжеловесному противнику, сделал приглашающий жест рукой. Орк, отшвырнув ногой злополучный стул, разглядел наконец, кто перед ним и крикнул:

— Капитан, тут Остроухие!

— Да откуда им взяться, — небрежно бросил тот через плечо, игнорируя звуки начавшегося боя.

— Откуда — не знаю, а только они тут!

Орков, стоящих рядом с капитаном, так и подмывало оглянуться, но они не решались оторвать глаз от замерших в боевой стойке гномов. А те, переглянувшись, разошлись и, привычно раскручивая "мельницы", двинулись вперёд. Капитан довольно усмехнулся и достал мечи. Вот теперь — мой выход.

Шагнув в проход между столами, я даже посочувствовал орку: рассчитывать на одно, а получить совсем другое! Впрочем, этим "солдата удачи" вряд ли удивишь.

— Ну надо же, и правда Остроухие, — ухмыльнулся он, увидев меня. — Потанцуем?

Я улыбнулся совпадению наших взглядов и плавным движением вытащил сир'рис:

— Как скажешь, капитан.

С лица орка исчезла презрительная усмешка. Он взглянул мне в глаза, и я понял, что он уже встречал и подобный меч, и его хозяина. Капитан знал, кто я! Что ж, тем лучше: обойдёмся без прелюдии. Нам ведь тоже известно, чего стоит оркский боец-кхалхи. Я на ходу изменил положение рук на рукояти и медленно развёл их в стороны. В правой руке оказался короткий прямой меч с удобной — в одну ладонь, рукоятью, в левой — дага-мечеломка с длинными, отогнутыми вперёд ветвями. Кхалшиорн такая, конечно, не сломает, но захватить может. Оружие для схватки выбирал сам сир'рис. Что ж, ему видней.

Глаза орка округлились: похоже, он наблюдал трансформацию нашего боевого двуручника впервые. Если бы он мог посмотреть на него иначе, то увидел, что обе части меча соединены мощным энергетическим каналом, то есть по-прежнему составляют одно целое. "Морской волк" процедил что-то на своём гортанном наречии, и атаковал. Биться с настоящим Мастером — одно удовольствие! Кхалшиорны мелькали с такой скоростью, что почти слились для меня в круг сверкающего металла. Отвлекаться было особенно некогда, но даже теперь какая-то часть моего сознания продолжала отстранённо анализировать ситуацию.

Тинтаэль уже "успокоил" своего противника и накладывал жгут раненому орку, предусмотрительно отключив и его. Молодец: дело делом, а лишние баллы нам не помешают. Морханатар жёстко контролировал зал, я чувствовал в Ментале исходившую от него Силу. Один из гномов поймал момент, когда его противник на мгновение отвлёкся, и поставил на этом точку: орк, схватившись за голову, мешком повалился на пол. Оставалось надеяться, что голова у него крепкая. Гном бросил вокруг цепкий взгляд, движением руки сложил оружие и вернул его на пояс. Его брат получил более осторожного противника, но одного этого качества против подгорного бойца было маловато: дело явно шло к развязке.

Незнакомец у двери уже не раз достал мечом ослеплённого яростью врага, но тот, держась рукой за набухающий кровью бок, никак не хотел признавать поражения. Наконец эльфу это надоело, и он просто приложил его рифлёной головкой меча между глаз. Падая, орк ударился головой о косяк, сполз по стене и затих. В этот момент последний оставшийся на ногах матрос, уходя из-под удара гномьего кан"чека, отскочил к стойке бара. Там он был принят Рол'ленолем и аккуратно уложен на пол. Морханатар улыбнулся и пожал плечами. Гном махнул рукой и вернул оружие на пояс.

Танец продолжали только я и капитан. Гномы, оценив обстановку, отошли к двери, прикрыв эльфа, и оттуда внимательно следили за поединком. Незнакомец стоял на пороге, не сводя с меня глаз. Я чувствовал его взгляд буквально кожей! Почему он медлит?

/Фидо?/ — донеслось до меня по Связи.

/Стой, где стоишь, Тин. Ролли, держи зал/, — был ответ.

— Помочь, командир? — вдруг пробасил один из гномов.

— Вам пора, — напомнил я, стараясь не отвлекаться.

В темпе, предложенном капитаном, было сложно удерживать захваченый дагой кхалшиорн достаточно долго: техника у орка была потрясающая! А без этого до его плотно зашнурованной безрукавки мне было не добраться. Я ведь до сих пор так и не видел его татуировки.

— Ну, тогда благодарствуем, — сказал другой гном. — Ежели чего, мы тут часто бываем.

Капитан усмехнулся, обнажив крупные клыки:

— От вас-то, Долгобородые, покоя нет, ещё и Остроухих приваживаете!

— Извини, капитан, мы бы мимо прошли, да погодка подвела. Так, командир?

Раздавшийся голос мог принадлежать только незнакомцу. Я понял, что просто обязан увидеть его лицо! Уходя от атаки капитана, я сильным встречным с разворота отбил его клинки, заставив приоткрыться, и толкнул ногой в бедро. Орк на мгновение потерял равновесие и сбился с ритма. Этого мне хватило, чтобы бросить быстрый взгляд в сторону двери. Капюшон, всё это время скрывавший голову эльфа, упал ему на плечи. Если бы я не знал, где нахожусь, я бы упал тоже, потому что увидел собственное лицо! Перед глазами сразу возникла картинка: луна, отражающаяся в чёрной, похожей на кровь, воде.

Хлопнула дверь. В таверну ворвался ветер, неся с собой свежесть и запах дождя. Я скрыл облегчённый вздох, наблюдательный капитан понимающе улыбнулся. Поединок потерял остроту: незнакомец ушёл, и нам было незачем убивать друг друга. Орк сбросил взятый в начале боя бешеный темп. Теперь он больше работал на контратаках и оборонялся гораздо тщательней: капитан начал уставать. Я же наоборот сменил тактику на атакующую и наслаждался игрой. Орк тряхнул дрэддами:

— Чего ты хочешь, феальдин?

— Свободного прохода.

— И кто тебе мешает? Иди!

Ребята давно стояли возле двери, готовые в любую минуту покинуть таверну.

— Сейчас, — ответил я. — Последняя деталь.

Мне всё-таки удалось зацепить "мечеломкой" и отвести в сторону его неуловимый кхалшиорн. Освободить меч силой капитан не рискнул: боялся повредить оружие, а его второй клинок запоздал всего на мгновение. Подцепить и разрезать шнуровку мне не составило труда. Безрукавка распахнулась, обнажив литые мышцы. Татуировка была на месте, но совсем не та, которую я ожидал увидеть. Вместо тотемного знака рода на груди орка красовался тот самый узор из символов, который мне передал Рол'леноль. Та-а-ак, на сегодня, пожалуй, сюрпризов достаточно.

— Уходим!

Я отскочил назад. Сир'рис плавно перетёк в правую руку и принял свою истинную форму. Я медленно отступал к двери, не сводя глаз с орка, а тот насмешливо улыбался, опустив клинки. Едва за нами захлопнулась дверь, мы оказались в той же самой комнате, из которой совсем недавно вышли на порог таверны. Круг замкнулся.

Дети Земли

Тара

Толпа быстро расходилась: все как-то вдруг вспомнили, зачем пришли на Торговое Поле. Торговцы вернулись к прилавкам, покупатели — к товарам. Оружейник скрылся в своей палатке, а гномы направились ко мне.

— Прощения просим, Тари, — виновато начал Дангор, — верно, нам не стоило влезать.

— Не должно было оставлять тебя одну, — расстроенно закончил Дигрим.

Изображать обиду было просто невозможно: уж очень красиво ребята сделали провокаторов! Я рассмеялась, и на лицах бородачей снова появились их необыкновенные детские улыбки. Обрадованные гномы подхватили было свои мешки, но я их притормозила:

— Стойте-стойте! А как же подгорные вершины и своды в алмазах? Вы же обещали!

— На этот раз обошлось без фейерверка, Тари, — серьёзно сказал Дигрим, протягивая мне руку. На его пальце уже не было никакого кольца.

— Вообще-то от огня лучше держаться подале, — заметил Дангор, — если, конечно, он не твой собственный.

— Кто бы говорил, — проворчал Дигрим.

— А куда мы идём? — уточнила я.

— К Гилу, — ответил он, беря меня за руку. — Тут недалеко. Палатку видишь?

— Да я на неё давно любуюсь!

— Вот и хорошо: теперь изнутри глянешь. А задержались-то мы всего на чуток.

На чуток! Страшно подумать, что здесь могло бы произойти: драка, свалка, паника. Мокрого места бы не осталось!

В торговой палатке эльфа царили полумрак и прохлада, и я сразу почувствовала себя лучше. Комнатка за прилавком, отделённая плотной занавесью, оказалась уютной. На полу — толстый ковёр и мягкие подушки для сидения. Мебель лёгкая, плетёная: небольшой столик и пара низких удобных кресел, на этажерке в углу — светильник, несколько кубков и принадлежности для письма. Хозяин появился вслед за нами, держа в руке изящную бутыль. Его взгляд сразу остановился на мне, вернее, на моём плаще. Он так внимательно его разглядывал, что Дигрим, усмехнувшись в усы, спросил:

— Знакомая вещь, а, Гил?

Тот тряхнул головой, будто отгоняя наваждение, и выдохнул:

— Не может быть.

— Ну ты и хватил: не может! У нас всё может. Забыл, что ль? — хохотнул Дангор.

Эльф снова тряхнул головой и перевёл взгляд на меня:

— Прошу прощения, сударыня, я не должен был..., — и замолчал на полуслове.

Я, конечно, не могу похвастаться дивной эльфийской красой, но с окружающим фоном точно не сливаюсь, даже с таким изысканным, как этот плащ. Слегка обидевшись, я посмотрела на него в упор.

/Тара, это же эльф, не человек/, — снова вмешался Лес"с. — /У них прекрасно развита интуиция./

/Вот и пусть узнает, что я о нём думаю/, — упрямо ответила я, всё же немного смягчив взгляд.

Гномы с интересом наблюдали за нами. Эльф пару раз моргнул и потянулся рукой к виску. Заметив, что всё ещё держит в ней бутыль, поставил её на столик и слегка поклонился:

— Простите, госпожа. Гиллэстель, Мастер оружия. Прошу, будьте моей гостьей.

При этом он смотрел на меня так, будто я и вправду смогла бы ему отказать.

— ТариАна, — представилась я, протягивая руку.

Гиллэстель помедлил и легко коснулся моей ладони, продлив контакт чуть дольше дозволенного. Его пальцы слегка дрожали. Результат недавнего приключения или что-то ещё?

/Тара, ты и дальше собираешься всех с толку сбивать?/ — поинтересовался Лес"с. — /У эльфов не существует рукопожатия, а эльфийки приветствуют прикосновением только родичей или близких друзей./

Что, правда? Тогда остаётся только выяснить: Гиллэстель мне теперь друг или родич?

— А мы упреждали, Гил, — усмехнулся Дангор.

Гиллэстель ответил ему многозначительным взглядом и жестом указал мне на одно из кресел:

— Прошу, сударыня ТариАна.

Ну вот, опять!

— Пожалуйста, Гиллэстель, просто Тари, — попросила я, с удовольствием сбрасывая накидку и усаживаясь в удобное кресло.

При этом я слегка забыла, во что одета, и эльф с изумлением уставился на мои штаны с цепями. Дангор подмигнул удивлённому эльфу, а Дигрим усмехнулся в усы. Гномы без церемоний плюхнулись на удобные подушки, благоразумно проигнорировав остальную мебель. Эльф принёс с этажерки кубки и откупорил бутыль. По комнате разнёсся чудесный цветочный аромат с нежной ягодной ноткой.

— Никак, само "Вэлле Эстэ"! — воскликнул Дангор.

— Оно самое, — улыбнулся эльф, наполняя кубки.

— С чего бы это? — недоверчиво поинтересовался Дигрим.

— Есть повод, — коротко ответил Гиллэстель и подал мне кубок чернёного серебра.

Вино оказалось сказочно прекрасным. С каждым глотком его вкус и аромат неуловимо менялся, внося в процесс наслаждения напитком элемент игры. Я прикрыла глаза от удовольствия. Мужчины неторопливо потягивали вино и вели неспешную беседу о ценах, заказах, последних новостях и общих знакомых, старательно обходя две темы: недавнее происшествие и меня.

— У прилавка, похоже, толпа покупателей, Гил. Твои сами не управятся, — сказал Дангор, отставляя опустевший кубок.

Из-за занавеси действительно доносился гул голосов и звон металла.

— Кажется, благодаря вам я сегодня неплохо заработаю, — рассмеялся оружейник.

— Да уж, наделали мы шуму, — сокрушённо качнул головой Дигрим.

— Зато какая выручка! — поддержал эльфа Дангор, подмигнув мне.

— И взаимовыручка, — добавила я, подхватывая кубок, который Гиллэстель поставил мимо стола.

Эльф сказал, что выведет нас в проулок между двумя торговыми рядами. Мне показалось, что помогая мне накинуть плащ, он задержал руки на моих плечах. Пробираясь вслед за гномами между прилавками и чувствуя на себе взгляд Гиллэстеля, я всё пыталась понять, случайно ли мы оказались в рядах эльфийских оружейников.

Мы поднялись по Торговой улице, свернули в один переулок, затем в другой, постепенно удаляясь от центра деревни. Светило клонилось к западу. Я прикинула расстояние до леса и остановилась.

— Куда это мы?

— Домой, — ответил Дангор.

— Ну нет, так мы не договаривались! — запротестовала я. — Я тогда в Белегорн не успею!

— Тари, так нам всё равно туда не поспеть до темноты, — осторожно возразил Дигрим.

Да это я и сама уже поняла, но ночевать где-то, кроме как у Живого Источника, было попросту страшно. Гномы терпеливо ждали моего решения. Скажи я им сейчас, что всё равно пойду в Белегорн, молча поправили бы заплечные мешки и зашагали к лесу.

— Ладно. Далеко ещё?

— Уже!

Близнецы радостно ухватили меня за руки. Я пропутешествовала с гномами весь день, удивляясь, как они умудряются так крепко держать мою руку, не раздавив её при этом в своих "каменных" ладонях. Позже, увидев миниатюрные ладошки их достойных матрон и прелестных юных дев, я поняла, что подобное членовредительство было попросту невозможно. Мы свернули на очередную улицу: неширокую, тихую, заросшую кустами сирени. Улица как улица: дома, заборы, деревья. И всё же она чем-то неуловимо отличалась от других.

— Гостевой Конец, — объявил Дангор.

— Здесь всё больше мастера да купцы живут, Тари — те, которые не люди, — добавил Дигрим, переглянувшись с братом.

Мы остановились возле глухого деревянного забора, за которым возвышался бревенчатый дом с низким крыльцом и закрытыми ставнями окнами. Дигрим провёл рукой на уровне груди. Послышался скрежет отодвигаемого засова, и перед нами возникла низкая калитка.

— Ух ты! — не удержалась я.

— Он ещё и не такое может, — подтвердил Дангор.

Кто бы сомневался! Дигрим недовольно посмотрел на брата и толкнул калитку. Я увидела вымощенный камнем двор, небольшую кузню, а под навесом — колодец и аккуратную поленницу дров. Всё добротное, основательное, похожее на хозяев. Закрыв калитку на железный засов, гномы направились к дому. Судя по всему, ставни открывать они не собирались. Повинуясь движению рук Дигрима, тяжёлая, укреплённая железными полосами дверь отворилась, вернее, отошла в сторону. Гном прошёл через небольшую прихожую, звякнул щеколдой и открыл ещё одну дверь. В настенных светильниках тотчас же вспыхнул огонь, и дом озарился мягким желтоватым светом.

— Вот, Тари, — обернувшись и разведя руками, немного смущённо сказал Дигги.

Я огляделась. В центре просторной комнаты стоял широкий стол, рядом лавка и несколько массивных стульев; вдоль стен примостилась простая грубоватая мебель: пара комодов, посудный шкаф и несколько сундуков, накрытых полосатыми ковриками. В углу — большая белёная печь с лежанкой, у задней стены — стеллаж, заваленный инструментами. Дом как дом. Честно говоря, жилище гномов я представляла иначе. Вероятно, на моём лице отразилось недоумение, потому что Данги поспешил пояснить:

— Да мы его и не строили, дом-то этот. Купили по случаю, чтобы было где заночевать при надобности. Так, кое-чего доделали тут.

— Мы-то сами сюда нечасто заглядываем, — добавил Дигги.

Гномы сгрузили мешки на лавку и скинули куртки. Дангор принёс внушительную охапку дров и с грохотом сгрузил их возле печи, а Дигрим, бережно спрятав мою накидку в сундук, предложил:

— Тари, ты бы отдохнула, пока мы тут управимся.

Он указал мне на дверь за пёстрой занавеской возле печи. Я понимала, что надо бы помочь хозяевам, но настолько устала, что сдалась без боя.

Вторая комната оказалась намного меньше первой. Окон в ней не было вообще, на стенах точно так же горели светильники. Я уже догадалась, что огонь в них не совсем обычный: не коптил, не дымил, и вообще вёл себя тихо и очень прилично. Здесь тоже была печь — из грубого серого камня. Маленькая и низкая, она больше походила на плиту: сверху прямо в камень была вделана чугунная решётка. В углу за занавеской — умывальник и несколько полок с разными мелочами. Скорее всего, это кухня, совмещённая со спальней. Как сказал Дангор, чтобы было, где заночевать. Интересно только, на чём? Я с сомнением взглянула на деревянную кровать у противоположной стены. Неужели, на ней? Или на том огромном кованом сундуке напротив двери? Похоже, меня можно было упаковать в него целиком! Я забралась на кровать и, прислонившись к высокой резной спинке, прикрыла глаза. За стеной, громыхая железом и то и дело обо что-то спотыкаясь, возился с печью Дангор. В дверь вежливо поскреблись.

— Входи, Дигги, — крикнула я, перекрывая грохот упавшей кочерги.

Дигрим тут же возник на пороге с ведром воды в одной руке и с целой охапкой дров в другой.

— Надо бы воды согреть, умыться с дороги, — несколько смущённо пояснил он.

Тёплая вода! Я кивнула, благодарно улыбнувшись: вряд ли гномы грели бы воду для себя. Баловство ведь! Дигги сгрузил дрова возле печки и поставил ведро с водой на решётку. Отодвинув вьюшку, торчавшую над печью прямо из стены, гном открыл чугунную дверцу топки и загрузил в неё несколько поленьев. А затем произошло просто невероятное: гном достал из жилетного кармана плоскую металлическую коробочку, нажал на рычажок, и на месте проскочившей искры заплясал синий язычок пламени. Ну знаете! Я, конечно, ожидала увидеть здесь что-то вроде огнива, кресала или как там ещё, но только не зажигалку. Когда в печи весело загудел огонь, Дигрим удовлетворённо кивнул, спрятал зажигалку в карман и прикрыл дверцу. Я не успела сменить выражение лица: слишком велико было моё удивление. Гном понял это по-своему.

— Это поджигалка, Тари, она не опасна. Там, внутри — синий газ, он сам по себе не горит, только от искры. Полезная штука.

Я кивнула и сменила тему:

— Дигги, по-моему, у Дангора что-то не выходит с печью.

— И не выйдет, — подтвердил он.

— Почему?

— А тяги нет, — пояснил Дигги.

— Дигги, опять у ей тяги нет! — раздался из-за стены крик Дангора.

— Вьюшку открой! — крикнул в ответ Дигрим.

Дангор нелестно помянул подгорного Дракона, и полез открывать вьюшку.

— Вот ведь, — сказал Дигрим, повернувшись ко мне, — рождён возле горна, всю жизнь у печей, а как людскую бокогрейку запустить, запомнить не может!

— Интересно ты нашу печь называешь — бокогрейка.

— А я словом этим никакой обиды ей не чиню, — возразил Дигрим, — потому как она и есть бокогрейка да кормилица. Вот когда ты нашу красавицу увидишь, Тари, тогда поймёшь, что мы разумеем под словом "печь"!

Хозяева по их же словам в доме бывали нечасто, однако здешние закрома не пустовали. А потому отобедали гномы роскошно: выхлебали целый котелок ароматнейшего супа, умяли огромную сковороду картошки с грибами и залили всё это литровыми кружками хмельного кваса. Да их легче убить, чем прокормить! Но если учесть то, что я уже знаю о близнецах, прокормить их всё-таки легче. Я, конечно, тоже принимала участие в трапезе, но в основном в качестве наблюдателя: мой организм не был рассчитан на такие перегрузки. После сытного обеда следовало бы ожидать приятной беседы, однако гномы молчали. Они уставились в стол и лишь изредка обменивались взглядами.

Когда пауза затянулась, я негромко кашлянула, привлекая к себе внимание, и поинтересовалась:

— Ребята, я вам не мешаю?

Гномы слегка оживились и энергично замотали головами.

— Тогда, может, поделитесь заботами?

Гномы посмотрели друг на друга.

— Да это наши дела, Тари, у тебя и своих хватает, — ответил Дигрим.

— Я могу помочь?

— Никто не может, — махнул рукой Дангор.

/Задачка без решения, Тара, как ты любишь/, — заметил Лес"с.

/Откуда тебе знать, какие задачки я люблю?/

/Да есть уже кое-какой опыт./

Ну надо же! Опыт у него!

— Ну, раз никто не может помочь, тогда тем более выкладывайте, — сказала я. — И учтите: если это опять "долгая история", то я никуда не спешу.

Гномы снова обменялись взглядами.

— Ну? — спросил Дигги.

— Что — ну? — ответил Данги. — Камни гну! Ты же у нас по этой части.

— Но если ты будешь встревать, — Дигги положил свой кулак на стол.

— Не буду! — ответил Данги и грохнул свой рядом.

— Эй! — напомнила я.

Дигги покосился на брата, но сдержался. Затем глубоко вздохнул и начал рассказ:

— Гномы — дети Земли, Тари, и родство с этой Стихией так или иначе проявляется в каждом из нас. Но тех, кому взаправду подвластна Сила Земли, не так уж много. Их называют Говорящими-с-Камнем.

— Он Говорящий, — вставил Данги, указывая на брата.

— Это я уже поняла.

Дигги строго взглянул на брата и продолжил:

— Подгорные короли знают Говорящим цену и неохотно отпускают их от Алмазного трона.

— Тогда твоё место у Алмазного трона, Дигги, — заметила я, вспомнив свои ощущения от его Силы.

— Так он там как раз и ..., — снова вмешался было Данги.

— Тари, — не дал ему закончить Дигрим, — ты помнишь, как в Белегорне читала моего брата? Так вот: то, что ты приняла за родство с Металлом, на самом деле есть родство с Огнём. Это большая редкость среди нашего народа.

Родство с Огнём? Ну слышала я Огонь, но только как одну из составляющих Силы. На Стихию никак не тянет. Я перевела взгляд на Дангора. Похоже, гномы действительно считают, что я ошиблась.

— Ну и что в этом такого?

Дигрим вздохнул.

— Одно из имён Ранха, подгорного Дракона, на кхазде звучит, как Огонь Глубин, — пояснил он. — Когда-то в незапамятные времена праотец Трайн не смог отказаться от подарка Ранха, и с тех пор проявления Стихии Огня у нашего народа всегда внезапны и неуправляемы. Это Тёмный дар, Тари — наследие Дракона.

Глаза Дигрима опасно сверкнули. Да, побольше бы этому гному честолюбия, и среди подгорных магов ему не было бы равных! Я взглянула на Дангора. Он пожал плечами, глаза у него были грустные.

— Такие, как я, Тари, должны селиться отдельно, подале от других, чтобы случаем беды не наделать. Знаешь, как нас величают? Одержимые Огнём!

Ну надо же — Одержимые!

— Стойте-стойте, а та долгая история, о которой упоминал Данги в лесу, тоже связана с Одержимостью?

Братья кивнули и уставились в стол.

— Значит, это было первое проявление Стихии Огня. И вы всё бросили и ушли? Вот так просто?

— Ну, не всё, и не так уж просто, — ответил Данги и тяжело вздохнул. — А что было делать-то?

— Мы уже долго живём на поверхности, Тари, и Огонь до сих пор никак себя не проявлял, — сказал Дигги. — Мы было решили, что всё закончилось.

— И мои слова о родстве Дангора с Металлом это подтвердили. Что же заставило вас снова вспомнить про Одержимость?

— Огонь, — ответил Данги, и в его глазах заплясали знакомые искорки.

— Какой огонь? — не поняла я.

— А вот! — Данги резко поднял вверх руки.

Раздался гул, и пламя в светильниках взметнулось, как мне показалось, до самой крыши. На пальце Дигрима мягко засветился гололит, и огонь тут же успокоился.

— Ничего себе! — потрясённо выдохнула я. — А говорили, что этим нельзя управлять.

— Да не я это, Тари, — усмехнулся Данги, — это Диг.

— Ну и как ты это сделал? — повернулась я к Дигриму.

— Видишь ли, Тари, — нерешительно начал он.

— Вижу, — перебила я, указывая на перстень. — Это он?

— Ты его видишь? Видишь Щит Барука?! — потрясённо воскликнул гном.

Я кивнула. В глазах Дигрима читалось недоверчивое восхищение. Он покачал головой:

— Не знаю, кто ты, Тари, и в чём твоя Сила, но перстень её признал. Этот артефакт сам выбирает хозяина, и сам решает, когда и кому открыться. Одно из его имён — Огненный Щит Барука. Он не даёт власти над Огнём, но сдерживает и накапливает в себе его Силу. Сын праотца Трайна, Барук, создал его для защиты от Тёмного дара.

Гололит сверкал на среднем пальце Дигрима странным металлическим блеском. Чёрный с красной искрой.

— Что это?

— Кхазад"кхор — "каменное железо". Минерал настолько редкий, что вполне мог бы считаться легендой. Если бы не это, конечно, — Дигги приподнял ладонь, — и ещё кое-что.

— А в чём его ценность?

— Ну ты и спросила! — возмутился Данги. — Ты в название-то вслушайся: каменное железо! Ковкий камень, понимаешь?

— Ты у нас кузнец, тебе и понимать, — слегка обиделась я. — Скажи-ка лучше, ты-то сам видишь гололит?

— Щит-то? А как же!

Я задумалась. В Силе Дангора Огонь проявляет себя очень ярко, но в отличие от Дигрима Сила младшего из братьев не монолитна. В неё вплетена ещё одна, не менее мощная составляющая: Металл. Возможно, поэтому Данги и видит кхазад"кхор — камень со свойствами металла.

— Скажи, Дигги, вы совсем не используете магию Огня?

— Почему? — искренне удивился тот. — Мы же от роду кузнецы, всю жизнь работаем с металлом. А где металл, там и огонь.

Дигрим щёлкнул пальцами, и на их кончиках заплясали язычки пламени. Он стряхнул их на каменный пол и посмотрел на меня. Интересно, зачем ему зажигалка?

— Что ты только что сказал, Дигги?

— А что я сказал?

— Ты сказал: где металл, там и огонь, — напомнил брату Данги, внимательно следивший за разговором.

— Ну сказал и сказал. А что?

— Пока сама не знаю, Дигги. У вас есть маги, работающие со Стихией Огня?

— А то как же! Только они Данги не помогут. Здесь нужно настоящее родство с Огнём, как у дракков. Они — дети Огня, как мы — дети Земли.

— Этого ещё не хватало! — возмутился Дангор.

— Подожди, Данги, дай подумать, — отмахнулась я.

/Если Дигрим свяжет Огонь брата с помощью Металла, Дангор станет единственным гномом, владеющим Огнём/, — выдал Лес"с.

/Вот! А ты говорил, задачка без решения./

/Решение-то верное, Тари, главное, чтобы с ответом сошлось!/

— Скажи, Данги, когда ты работаешь с Металлом, как ты его чувствуешь?

Дангор откинулся на спинку стула, помедлил, будто сомневаясь, говорить ли, но всё же решился:

— Да как-то не думалось об этом, Тари. Иной раз слышу, как поёт Металл, и вижу задумку Мастера, ну, свою задумку то есть, будто со стороны. Тогда я знаю, как сделать из меня, вернее, из Металла то, что мне нужно. Никому доселе этого не открывал, тебе первой говорю.

Данги покосился на брата, неожиданно смутился и замолчал.

— Что скажешь, Говорящий-с-Камнем? — повернулась я к Дигриму.

Тот покачал головой:

— Данги, ты чем думаешь-то: головой аль наковальней? Чего молчал-то столь долго?

— А того и молчал, что других слушал! — вспылил Дангор. — Ты-то вон тоже больше говорить любишь!

— Да ну тебя к Ранху! Ты хоть знаешь, что такое Зов Металла? Мастера, которые его слышали, могли делать с металлом всё, что пожелают. Даже свойства менять! Их ещё Отцами Металла называли.

— Ну ты и хватил! Это ж когда было-то! А Отцов Металла давным-давно нет. Сказки всё это.

— Ребята, давайте потом это обсудим, а? — взмолилась я. — Лучше подумайте, нельзя ли избавиться от Одержимости с помощью Металла? Ты же маг, Дигги, обратись к Земле, а Щит Барука поможет связать Огонь.

Не знаю, то ли Дигги шевельнул пальцами, то ли пламя в светильнике колыхнулось, но гололит ярко вспыхнул в ответ на мои слова.

Темная кровь

ФиДель

Мы в изнеможении опустились на знакомый ковёр и посмотрели друг на друга. Ребята выглядели бледновато: неожиданное появление моего двойника сделало своё дело. Видимо, я тоже был не в лучшей форме, потому что смотрели они на меня с сочувствием. На самом деле всё было не так уж плохо, хотя признаюсь: в какой-то момент в таверне я был на грани. Зато, кажется, нашёл ключ к шифру послания.

— И что теперь, Фидо? — нарушил молчание Рол'леноль.

Похоже, он даже не заметил, что назвал меня по имени. Я приветливо улыбнулся и порадовал ответом:

— Мы ещё раз вернёмся в таверну, Ролли.

После этих слов ребята со стоном повалились на ковёр. Я дал им время на восстановление, затем сказал:

— Я разгадал Послание.

Тин и Ролли разом сели. На обращённых ко мне лицах я не увидел и следа былой усталости, только готовность.

— Отражение луны в воде — это удвоение объекта, одинаковость, — начал я.

— Точно! Или парность события, — азартно подхватил Ролли. — В таверну-то мы уже один раз возвращались.

— Вот именно.

— Два гнома, два тебя, — задумчиво проговорил Тин. — Ну и что это нам даёт?

— Само по себе — ничего, — согласился Ролли. — Но если принять систему совпадений как знак, мы должны вернуться в таверну ещё раз и найти последнее совпадение.

— Третье? — Тин скептически усмехнулся. — Луны же было две.

— Зато Сирены три! Я не понял, кто из нас Наводчик? — возмутился Морханатар.

— Ты, — не стал спорить Тинтаэль. — Что будем искать?

— Думаю, татуировку, — ответил я. — Если это "метка", нужно искать такую же.

— Одной "метки" недостаточно, — заметил Рол'леноль.

— Это всё, что у нас есть, — я слегка пожал плечами.

— Не всё. Есть ещё кое-что, — задумчиво сказал Тинтаэль.

— Что? — спросили мы с Ролли хором.

Тин рассмеялся:

— Видели бы вы себя сейчас! Я про След говорю. Следа и "метки" будет достаточно.

— Ты же говорил, что След связан с..., — Ролли взглянул на меня, — ну, с тем парнем.

— Ролли, След может быть связан с кем угодно, но ведёт он только в одну сторону — к Цели, — пояснил Тин. — И вообще: я не понял, кто из нас Загонщик?

— Тогда я не понял, кто из вас пижон, — сказал я.

Ребята рассмеялись. Недавнее испытание Меча, которое свело нас вместе, отсюда казалось приятным, но очень уж далёким воспоминанием.

— Предложения? — поинтересовался я.

— Возвращаемся в таверну и идём наверх, — сказал Тин.

— Возвращаемся "в когда"? — уточнил Ролли.

Очень правильно уточнил, кстати, учитывая недавние Танцы с "морскими волками". Я задумался, пытаясь отыскать в памяти какие-нибудь подсказки. Вот: "мы бы мимо прошли, да погодка подвела". Слова моего двойника, я слышал их уже дважды: первый раз от гномов, второй — от него самого. Как там Ролли сказал, парность события? А что если эльф имел в виду совсем другое? Стоп! Кажется, есть!

— Я знаю, "в когда" мы вернёмся. Мы вернёмся в таверну ДО грозы, чтобы погодка НЕ подвела.

— Точно! — воскликнул Тин. — В зеркальном отражении стороны меняются местами.

— А фраза приобретает противоположное значение, — подхватил Рол'леноль. — Смысловое отражение!

Я серьёзно посмотрел на ребят и почувствовал, как они сразу внутренне подобрались.

— Думаю, игра под названием "испытание Духа" подходит к концу. Мы вплотную подобрались к Цели, а это уже мой вызов.

Ребята молча переглянулись, но возражать не стали: враг пытался забрать мою жизнь, значит, теперь его жизнь принадлежит мне.

— Ролли, твоя задача — портал. Попробует уйти, а он обязательно попробует, держи, сколько сможешь, фиксируй всё, до чего дотянешься. И без геройства: если что, найдём его по остаточному Следу.

Рол'леноль серьёзно кивнул.

— Тин, прикроешь Ролли, и всё — вам с таким противником танцевать пока рано. Так, что ещё? Приказы мои выполнять не думая, понимать с полувзгляда, с полувздоха, с полужеста. Уяснили?

— А ты? — спросил Тин.

Я поднялся и освободил сир'рис из походных ножен. Меч обвил мою талию, привычно изобразив пояс.

— А я должен добраться до него первым.

Ребята вскочили.

— Так ты — Сгибающий-меч? — потрясённо спросил Рол'леноль.

— А как же испытание? — Тин переводил взгляд с меня на мой клинок, не веря глазам.

— Разве я не сказал, что ты лучший?

— Сказал, но....

— Тогда все вопросы потом. Готовы? Выходим.

Солнце пекло нещадно, воздух буквально "плыл" над раскалённой мостовой. На небе — ни облачка, лишь где-то у самого горизонта, над морем, повисла небольшая серая тучка. Я толкнул знакомую дверь таверны. Под защитой "завесы Теней" мы спокойно прошли к лестнице. Тин помедлил, к чему-то прислушиваясь, затем кивнул и подал знак: наверх. В полутёмном коридоре дафар уверенно повернул направо и остановился перед одной из дверей. Неужели так просто? Я напомнил по Связи: "в бой не вступать", и вошёл первым.

Большая светлая комната была пуста, если не считать кресла, стоящего в центре. В нём лицом к двери сидел мой отец. Ну что ж, чего-то подобного я и ожидал. Неплохая подделка, правда, Фаротхаэль предпочитал более спокойные тона в одежде. Я сделал ребятам знак оставаться на месте и направился к сидящему в кресле. Враг молча улыбался.

— Почему он? — спросил я, остановившись в двух шагах.

Тот, кто принял вид моего отца, поинтересовался в ответ:

— А кто?

— Ты, например. Или боишься?

— Нет, просто не хочу рисковать. Домой дорога длинная, всякое может случиться.

— И всё же почему Фаротхаэль?

Враг пожал плечами:

— Ты сам мне подсказал.

Я искренне рассмеялся:

— Прекрати, я не настолько его ненавижу.

— Тогда он будет рад это слышать.

Мы оба прекрасно понимали, что Светлый Совет не пропускает ни единого слова из нашего разговора.

— Почему ты хотел забрать мою жизнь?

— Спроси об этом у своего отца, — улыбнулся враг, явно наслаждаясь темой.

Нет уж, это пусть Светлый Совет у него спрашивает. Гораздо интереснее другое: кто хотел забрать мою жизнь? Видимо, этот вопрос читался в моих глазах, потому что враг слегка развёл руками и сказал:

— Ничего личного!

Значит, исполнитель, Тёмный Охотник! Я заглянул чуть глубже, чем в первый раз, и меня буквально накрыла волна его ненависти. Не задумываясь, я ответил ему тем же. Жизнь в глазах феальдина не стоит ничего, и враг это знает. Как знает и то, что ему никогда не уйти из Эльдамаля живым. Тогда зачем затеял эту игру? Тянет время или у него есть, что нам предложить? Заказчика, например?

— Зачем тебе всё это? — я кивнул головой в сторону двери.

Враг пожал плечами:

— Последний шанс выйти из игры.

— Так чего же ты ждёшь? Выходи!

— Пока не могу, — усмехнувшись, ответил он. — Посмотри сюда!

Враг обвёл рукой комнату. Её стены светились тёплым золотистым светом, за окнами плыл белёсый туман.

— Надёжная ловушка, не правда ли? На твоей стороне сильные игроки, но им меня не удержать. Тот, кто меня освободит, уже рядом.

— И кто же это?

— Ты, Фиоравандель Л'лиоренталь! Неужели тебе ещё не поведали обо всех гранях твоего таланта?

Я коснулся своего пояса, и сир'рис с готовностью скользнул в правую руку. В левой блеснул д'орис — Тёмный к"рис, боевой кортик из галворна. Схватка предстояла слишком серьёзная, чтобы в случае трансформации двуручника пренебречь защитой. Сила заполнила каждую клеточку тела. Сознание разделилось: какая-то его часть наблюдала за происходящим уже со стороны. Мир вокруг стал многослойным: на эту реальность наложились силовые линии Ментала и астральный магический контур. Я знал, что теперь мои глаза похожи на два чёрных провала в Пустоту. Враг совсем по-отцовски поднял красивую бровь:

— Желаешь продолжить разговор на своих условиях, феальдин?

— Других не будет.

Мой голос звучал непривычно низко и глухо, в нём появились странные вибрации, которых я раньше не замечал. Враг вздохнул и поднялся. Освободил меч из ножен, чуть наклонившись, извлёк из-за голенища странный к"рис, формой напоминающий коготь. Взглянул на меня такими же как у меня чёрными омутами глаз. Я почувствовал, как натянулись нити Ментала. Он улыбнулся, разведя руки в стороны:

— Образ не мешает? Могу сменить.

— Нисколько.

— Тогда приступим, — сказал враг и начал медленное движение по кругу. — Всегда интересно поговорить с умным собеседником.

Слишком много слов. Нервничает профессионал!

— Предпочитаю "балет", — ответил я, подхватывая наш боевой Танец.

Кортики не понадобились: мы, не сговариваясь, предпочли двуручники. Поединок шёл одновременно на трёх уровнях: в той условной реальности, в которой мы находились, а также в ментальной и астральной Плоскостях Бытия. Магическое пространство буквально искрило от подвешенных на инстинкты боевых заклинаний, Ментал кипел от взаимных попыток прорыва к сознанию. Впрочем, для меня во всём этом не было ничего необычного: у моего прадеда довольно жёсткие методы обучения.

"Щиты" держали. В какой-то момент я почувствовал ментальное присутствие ребят: стало легче "дышать". Только этого не хватало! "Вон отсюда!" — рыкнул я по Связи. Герои.... Ну, Тин — мальчишка совсем, но Ролли-то должен понимать! Правда, он немногим старше. Ребята стояли, где я и приказал — возле двери, готовые сорваться с места по первому сигналу. Впрочем, никакой двери уже не было: нас окружала стена золотистого света.

Я быстро определил, что передо мной не Дух. У каждого из наших кланов были свои фамильные приёмы, но боевой стиль противника слишком уж отличался от традиционного. Кроме того, он совсем не использовал магические возможности меча. Значит, клинок, которым Охотник владеет в реальности, не способен на боевую трансформацию. Я усмехнулся: сир'рис врага — такая же иллюзия, как и принятый им облик моего отца. Впрочем, это уже чужие трудности.

Когда враг понял, что его разгадали, он окончательно отбросил маскировку. В его движениях обнаружился странный рваный ритм. Охотник то буквально стелился по полу, то резко взмывал в воздух и обрушивался на меня сверху. Клинок его меча сверкал синеватым светом, и это был не галворн. Вот когда мне пригодилась необычная техника Линдориэля и приёмы, которым он меня обучил. "Спираль", "поцелуй змея", "обратный ход" — все они прекрасно работали против стиля врага. Я не использовал только "быструю смерть" — я хотел убивать медленно.

Охотник действительно был очень силён. Он сражался на равных с Мастером Сгибающим-меч, но "текучий клинок" не оставил ему шансов. Я понял, что он уходит, когда уловил движение пластов Астрала. Портал? Но как?! Глаза врага блеснули торжеством. Так, шутки в сторону: его нельзя отпускать!

— Ролли! — крикнул я.

Морханатар, поймав разрыв пластов реальности чёрными провалами глаз, уже начал его блокировать. Враг медленно отступал в сторону наметившегося портала. До сих пор никто из нас не был даже ранен: мелкие порезы и царапины не в счёт. Пора исправить это досадное упущение. Я поймал летящий в меня клинок в "спираль" и мгновенно удлинил свой, полоснув врага по плечу: "лист ландыша", фамильный приём Л'лиоренталей. Из глубокого пореза хлынула кровь. Враг отскочил, зажимая рану левой рукой. Кровотечение останавливалось прямо на глазах! Не давая ему времени восстановиться, я тут же атаковал снова. Охотник был вынужден перебросить меч в левую руку, при этом из открывшейся раны снова брызнула кровь. В глазах врага впервые мелькнула растерянность, ментальный пресс ослаб. Отлично!

Перекрыв путь к порталу, я заставил его вновь применить "навес" — атаку с воздуха и, выполнив подкат, принял его на острия оркских кхалшиорнов. Будь мой противник менее опытным, на этом всё бы и закончилось. Однако в последний момент он сумел изменить угол атаки, и отделался только порезами. При этом враг достиг своей цели — светящегося контура портала. То есть, это он так считал. Тинтаэль одним прыжком преградил врагу путь, отбросив его практически на мой меч. Но я не использовал подаренный шанс: в этот миг я смотрел, как родич медленно опускается на колени, держась за алую полосу на груди.

Излишняя впечатлительность бойца может дорого стоить группе, поэтому я предпочитаю работать один. Но вслед за одной ошибкой я совершил другую: отпустил свою Силу. Астральный выброс ударил в портал, который поглотил его и наконец открылся. Враг бросил на меня торжествующий взгляд. Он оказался прав: я сам выпустил его! Ролли, едва держась на ногах, подхватил Тина и прижал ладонь к открытой ране на его груди, наскоро сращивая края глубокого пореза. Сияющий ореол портала уже начинал меркнуть.

— Фидо... портал, — Морханатар едва говорил, из его глаз текли чёрные слёзы.

Он протянул мне испачканную кровью ладонь:

— Держи... След.

Я сжал его руку. Есть! Теперь я знаю, куда идти. Я помог Ролли опуститься на пол рядом с Тином.

— Вас вытащат. Всё будет хорошо.

— Достань его... командир, — одними губами прошептал Тин.

Я кивнул. Остаточный след магии Перемещения был совсем свежим. Сам отпущу, говоришь? Плохо ты меня знаешь! Я раздвинул пласты реальности и уверенно шагнул в разрыв.

Огромный пустой зал, тёмные мрачные стены, высокие стрельчатые окна. Ветер хлопает приоткрытыми створками, дребезжит уцелевшими стёклами, шуршит ворохами сухой листвы на полу. Сохранившиеся остатки некогда прекрасных витражей только подчёркивают общее запустение. Странное место! Впрочем, на Академию Духа я и не рассчитывал. Интересно, как мне удалось выдернуть сюда собственное тело? Свежие пятна крови вели к лестнице, но это уже лишнее: Ролли, сам того не зная, зацепил не только Портал, но и Цель. Магия Духа переполняла меня. Скорее всего, тот энергетический выброс смёл все внутренние преграды, и теперь Сила текла сквозь меня мощным свободным потоком. При желании я мог бы достать врага прямо отсюда, но это было бы слишком просто. Я хотел видеть его глаза.

Широкая лестница, анфилада парадных залов. Везде — тлен и мёртвая тишина: вместе с хозяевами из замка ушла жизнь. Я остановился на пороге небольшой комнаты. Судя по остаткам обстановки, она когда-то служила кабинетом. Странно, но враг не сразу почувствовал моё присутствие. Он пытался разорвать на полосы рубашку, чтобы перевязать глубокую рану в боку. Тинтаэль всё-таки достал его! Я молча ждал, пока меня заметят. Охотник поднял голову и выронил бинты. Машинально потянулся к мечу, но вдруг опустил руку и как-то устало улыбнулся. Иллюзия рассеялась.

Передо мной был, несомненно, Перворождённый, но слишком отличающийся от нас. Мне некогда было его разглядывать, память сама отмечала детали. Рост ниже обычного для эльфов, телосложение более хрупкое, кожа пепельного оттенка. Багровая радужка глаз переливается рубисовыми гранями. Серые волосы со странным металлическим блеском собраны в высокий "хвост", на висках — несколько чёрных прядей. Эльф был обнажён по пояс, и я увидел, что изящная татуировка с правой стороны лица спускается на плечо, охватывая руку до запястья. Рисунок был изрядно подпорчен засохшей кровью, но не настолько, чтобы не узнать "метку".

"Быстрая смерть" не зря называется быстрой. Клинок легко вошёл между рёбер, но я слегка придержал его, чтобы видеть, как жизнь уходит из этих странных глаз. Враг вздохнул и мягко опустился на колени. Он посмотрел на меч в своей груди и перевёл взгляд на меня:

— Подожди... прошу, — прочёл я по его губам.

— Назови хоть одну причину для этого.

— Твои... сыновья, — с трудом выговорил он.

— Отличный ход, ду серке, — оценил я.

Мне никогда не приходилось встречаться с представителями Потерянных кланов, но этого я узнал сразу. Наши сородичи из клана Фуиндост, Тёмной Крепости, именующие себя ду серке, всегда отличались от нас. Эльфы Тёмной крови. Бледная до прозрачности кожа, серые с красными прожилками глаза, развитые способности видеть в темноте, странная магия. Ду серке бесследно исчезли из своих мрачноватых горных замков во времена второго Раскола, последовавшего вскоре после первого, когда клан Сил"лемен отказался возвращаться в Эльдамаль. С тех пор их никто не видел, а если и видел, то, подозреваю, уже не мог рассказать об этом. Впрочем, приёмы боя, разработанные моим прадедом Ноэ'Тхафаром, доказывали обратное: я не единственный Светлый, встретивший Тёмного эльфа. Я наклонился к нему и предупредил:

— Не дёргайся!

Он кивнул и закусил губу. Я быстро выдернул клинок и крепко прижал левую ладонь к ране. Остриё моего меча тут же коснулось шеи врага: не люблю неожиданностей. Через какое-то время Тёмный сказал:

— Всё, дальше я сам.

Я отступил, по-прежнему держа клинок у его горла. Ду серке, пошатываясь, поднялся с колен.

— Говори, — приказал я.

— Найди настоящую мать... своих сыновей.... Она защитит их... от самих себя, — задыхаясь, с трудом проговорил он.

На мгновение мне показалось, что я оглох и ослеп. Спокойно, у меня ещё будет время подумать об этом.

— Поясни.

— Это же... очевидно.... Раскрой глаза... Охотник.

Я и забыл: у ду серке существует культ Матери, они чувствуют такие вещи.

— Почему не сказал сразу? Я почти убил тебя.

— Там — не мог... нас слушали.... Здесь — не успел... забыл, с кем... имею дело, — ду серке закашлялся, держась за грудь. — Я ждал тебя, Охотник... но не так скоро.

Я понимающе кивнул и вдруг ощутил некое родство со своим убийцей. Не жалость — это чувство мне не знакомо, не прощение — я не умею прощать, а именно родство!

— Зачем сунулся в ловушку? Дело-то безнадёжное, ты не мог этого не знать.

— У меня тоже есть сын... и я никогда не работаю... без запасного варианта.

Надо же, у него есть сын. Как трогательно! Ду серке выглядел уже значительно лучше. Кровотечение прекратилось, мелкие порезы затягивались на глазах. Не знал, что эльфы Тёмной крови способны на самоисцеление без медитации!

— С чего ты взял, что я собираюсь тебя отпустить?

— Разве я не заплатил за это? — голос ду серке дрогнул.

Я пожал плечами:

— Я оставил тебе жизнь. О свободе разговора не было.

— Чего же ты хочешь?

— Я феальдин. Мы не прощаем долгов, — напомнил я.

— Знаю, я должен тебе кровь твоих друзей. Спрашивай.

— Кто? — задал я главный вопрос.

— Твоя семья, Фиоравандель из Дома Тиндомэ. Ты стал опасен для собственного клана.

Я рассмеялся.

— Как ты сказал — Тиндомэ? Я — Перворождённый из рода Л'лиоренталь клана Феа-эль-Дин'н.

— Мы числим родство по материнской линии, — напомнил Тёмный эльф. — Посмотри на себя!

Он был настоящим Мастером иллюзий, этот ду серке. Я вдруг увидел перед собой собственное лицо: бледная кожа, чёрные провалы глаз и возле них — тёмно-зелёная, почти чёрная татуировка, переходящая на виски.

— И откуда сие художество?!

— Твоя Тёмная кровь!

Этого ещё не хватало! Ох, и намудрили чего-то мои славные предки.

— Ну предположим, — согласился я. — И что теперь?

— Теперь отойди на пару шагов: я открою портал.

— Что-то не припомню, чтобы я обещал тебя отпустить, Тёмный.

— Верно, но остаётся мало времени: скоро нас обнаружат. И тогда, уж поверь мне, Светлый, твои сородичи выжмут из меня всё до капли. Тебе это нужно?

Честно говоря, не знаю. Наверное, нет. Пока — нет.

— Ты упустил одну деталь, Тёмный. Ты пришёл за жизнью феальдина, зная, что это Долг крови. Если я предъявлю счёт к оплате сейчас, то из твоего трупа они много не выжмут.

Враг обречённо взглянул на меня:

— У меня есть сын.

И почему мне не всё равно? Я отступил на пару шагов и опустил меч.

— Уходи. И помни: я могу потребовать оплаты Долга в любой момент.

Квени Мел'льта

Тара

— Думаю, мы должны тебе кое-что показать, Тари, — помолчав, сказал Дигрим.

Дангор порылся в своём заплечном мешке и достал объёмистый свёрток. Я осторожно развернула плотную ткань. Это был древний фолиант в переплёте из дерева и тиснёной золотом кожи — "Тара дор Пата", или "Перекрёсток миров" на староэльфийском. Словом, я смогла оторваться от книги, когда Дигги уже заканчивал убирать посуду, а Данги снова возился с печью. Похоже, гномы, едва наверстав пропущенный обед, не думали отказываться от ужина. Я собралась было узнать у них что-нибудь о книге, когда раздался мелодичный звон.

— А вот и наш эльф, — заметил Данги откуда-то из-за печи.

— Он что, нашёл калитку? — удивилась я.

Дигги хитро взглянул на меня, сотворил в воздухе туманную фигуру, похожую на висячий замок, и щелчком направил её к двери. Буквально через минуту на пороге появился Гиллэстель.

— А-ой, Тангары!

Он махнул гномам рукой и слегка поклонился мне.

— Звёздного неба, Тари.

— И тебе Авен Элль, Гил, — ответила я.

Лучше бы просто кивнула. Ну, знаю я Старшую речь, чего так удивляться-то? Хорошо, хоть рот вовремя сообразил закрыть.

Гиллэстель теперь выглядел совсем иначе, чем в оружейных рядах. Эльф распустил длинные волосы, скрепив их на затылке чем-то вроде заколки, и они чёрной блестящей волной рассыпались по плечам. Рабочую одежду кузнеца сменил длинный эльфийский ситаль тёмно-зелёного аксамита, расшитый по вороту и свободным рукавам серебряной вязью. Под ним — тонкая рубашка серебристого цвета с воротником-стойкой и широкими, почти до локтя, манжетами с множеством пуговиц-жемчужин. Узкие бархатные штаны в тон ситаля были заправлены в высокие эльфийские сапоги с боковой шнуровкой. Цвета костюма — зелёный с серебром — идеально подходили под цвет глаз Гила. Так же, как та эльфийская накидка, что лежала сейчас в одном из сундуков.

Я заметила многозначительные взгляды, которыми обменялись Дигрим и Дангор при виде элегантного гостя. Гиллэстель это тоже заметил, но в ответ лишь слегка изогнул красивую бровь. Он подошёл к столу и снял с плеча небольшую сумку на длинном ремне. Достав оттуда изящный сосуд тёмно-красного стекла, эльф поставил его на стол и бросил сумку на лавку рядом с мешками гномов.

— А где пиво? — повернулся он к хозяевам, будто продолжая прерванный разговор.

Гномы расхохотались: как-то не вязался наряд гостя с этим достойным напитком.

— Хвала Трайну, а то мы подумали, что ты совсем спятил, раз на вино перешёл, — утирая слёзы, ответил Дангор.

— Я что, так плохо выгляжу? — удивился Гил.

— Как раз наоборот, — отсмеявшись, заметил Дигрим. — Вот это и настораживает.

— Да вы что, Долгобородые! — эльф не выдержал и тоже рассмеялся. — Вино для Тари. Вы же не собирались угощать девушку тем безобразием, которое гордо именуете пивом?

Гномы озадаченно посмотрели друг на друга и одновременно полезли пятернёй в рыжие бороды. Похоже, эта мысль им в голову не приходила. В глазах Гиллэстеля заплясали странные огоньки. Между нами была всего пара шагов, но он подошёл ко мне вплотную. Теперь нас разделял только тяжёлый фолиант, который я всё ещё держала в руках. Он что, меня проверяет? Я инстинктивно сделала шаг назад, восстанавливая пределы дозволенного. Эльф понимающе улыбнулся и протянул руку:

— Можно взглянуть?

Только взглянуть? А глаза говорят о другом. Я молча передала ему книгу. Гил подержал её в руке, будто взвешивая, и заключил:

— "Тара дор Пата". Тяжеловата мудрость веков!

— Так на то она и мудрость, — заметил Дигрим, подходя к нам.

Он осторожно принял книгу из рук Гила и будто случайно оказался между нами. За широкой спиной гнома я почувствовала себя увереннее. Напор Гиллэстеля меня не напугал, скорее, удивил. Но я всё равно благодарна Дигги: он дал мне возможность для манёвра. А если Гилу хочется поиграть, что ж, поиграем. Не каждый день такие красавцы сами в бой рвутся! Эльф сделал вид, что ничего не заметил, и спокойно продолжил разговор.

— Копия, разумеется. Вопрос, с чего? Я знаю только две таких книги: одна в Андареле, другая..., — он слегка запнулся, — ну, не важно. Значит, есть и третья. Откуда?

— Вы, эльфы, такое самомнение себе отрастили, что только диву даёшься, — прищурился Дигги. — Раз вы о чём-то не знаете, значит, оно и вовсе не существует! Сказал бы я тебе, откуда, да боюсь, не поверишь.

— А ты всё же попытайся, — улыбнулся Гил.

— Из Королевской Библиотеки Нагонх"кхора, — улыбнулся Дигги в ответ.

— Чай не вы одни читать-то умеете, — добавил Данги из кухни, где ставил на огонь огромную сковороду.

— Ну да, — кивнул эльф, — а у вас тут что-то вроде местного отделения этой библиотеки. Не надо, парни! Доступ к подобным артефактам строго контролируется.

— А как же! — снова отозвался Данги. — Догадайся, кем?

Выражение лица Дигрима не сулило его младшему брату ничего хорошего, поэтому я поспешила вмешаться:

— Давайте ближе к теме.

И забрала книгу из рук Дигги. На всякий случай.

— Это наши древние Хроники, Тари, ещё до Разрыва, — сказал Гил. — И довольно туманные к тому же. Не понимаю, чего с ними так носятся?

— Ты что, их не читал? — удивился Дигги.

— Да я бы и не читал, если бы в Академии не учился. Кому интересно всё это, если дар открывать Врата в Междумирье давно и безвозвратно утерян?

— Вы, Остроухие, слишком умные стали, потому и с миром давно не говорите. А вот мы слушаем Горы и точно знаем, что цены этой книге нет, — возразил Дигрим.

— Ну конечно, — прищурился Гил. — Что же вы до сих пор Врата не открыли, разумники?

Дигрим сердито засопел, но промолчал.

— А я скажу, почему, — продолжал эльф. — В этой "бесценной" книге пропущено столько, что связного текста почти не осталось, да и тот большей частью зашифрован. Так что ума у нас, Остроухих, в самый раз!

— Может быть, — проворчал Дигги. — А только всё равно зря вы так уверены, иногда неплохо бывает и усомниться.

— А что ты там про Горы говорил? — напомнил Гил.

— Корни Гор на Призыв ответили, как раньше, когда Врата открывались, — нехотя пояснил Дигги.

/Лес"с, может, мне им сказать?/

/Если ты в них уверена./

Честно говоря, не знаю. Но если не скажу, то и не узнаю! Я положила книгу на стол между гномом и эльфом и сказала:

— Врата открывались для меня.

Мои глаза встретились с расширенными от изумления глазами гнома.

— Ты ведь предполагал нечто подобное, Дигги?

Дигрим молча кивнул и опустился на лавку. Дангор уронил что-то тяжёлое и, судя по грохоту, даже не одно, но никто не обернулся. Гиллэстель, который при нашей первой встрече не присутствовал, вообще ничего не понял и только переводил недоумённый взгляд с одного на другого.

— Ты хоть разумеешь, Тари, чего это может стоить, ежели кто проведает? — хриплым шёпотом спросил Дигги.

— Возможно, это может стоить мне жизни, — грустно улыбнулась я. — Но вы же не собираетесь сообщать об этом, ну скажем, в Академию Андареля?

Мой недоверчивый взгляд встретился с удивлённым взглядом Гила. Он всё никак не мог поверить в то, что услышал. Когда же до него дошёл смысл моих последних слов, я увидела, как бледнеет его лицо. Эльф не нашёлся, что ответить. Дигги встревожено глянул на Гиллэстеля и сказал:

— Тари, ему можно доверять. Это у него видимость такая.

— Точно! — подтвердил Данги.

Я снова посмотрела на эльфа. Гил был всё так же бледен, но от минутной растерянности не осталось и следа. Слегка севшим от волнения голосом он спросил:

— Дал"ле та ан"на ае мэллон, ТариАна?

Это было Слово Дружбы — Квени Мел"льта, эльфийская клятва верности. Он спрашивал, приму ли я его дружбу в дар. Такими словами не бросаются, тем более на Старшей речи. Ответ мог быть только один:

— Дал"ле тэ амэс ан"н, Гил"лЭстелль. Принимаю и благодарю.

Гномы облегчённо вздохнули. Похоже, я снова угадала с ответом. Или просто знала его когда-то? Гиллэстель устало улыбнулся и присел на край стола. Напряжение постепенно уходило из его прекрасных тёмно-зелёных глаз. Слишком прекрасных! Поймав себя на том, что уже почти тону в них, я с усилием отвела взгляд.

Когда первое впечатление от моего откровения слегка улеглось, Дигрим осторожно спросил:

— Тари, ты что-нибудь знаешь о Вратах?

— В том то и дело, что нет, Дигги. Я не знаю, что такое Врата, кто и как их открыл, и уж тем более, зачем.

Дигрим и Гиллэстель переглянулись.

— Я ничего не помню о себе, возможно, из-за Перехода, — продолжила я. — Правда, кое-какие представления о родном мире у меня остались.

Я помолчала, подбирая слова. Из-за волнения получалось плохо.

— Он довольно жёсткий, технологичный, и практически лишён магии, — решилась я наконец.

— Насколько технологичный? — спокойно уточнил Гил.

Вот тебе и раз! Я думала, он спросит совсем о другом. Гномы тоже с интересом ждали ответа. Похоже, никто моим словам особенно не удивился.

— Ну, — не очень уверенно начала я, — двигатели внутреннего сгорания, огнестрельное оружие, летательные аппараты, умные машины. Хватит?

Гил кивнул:

— Вполне. Скорее всего, один из Внешних миров.

Дигрим с сомнением покачал головой:

— Тебе не хуже моего известно: не может человек Пелену преодолеть!

— Считалось, что не может, — возразил Дангор. — Значит, бывают выключения.

— Исключения, — машинально поправил Гиллэстель. — Ты просто не знаешь, о чём говоришь, Данги.

— Вот тебе раз! — возмутился гном. — А ты-то знаешь? Я о выключении Пелены говорю, умник: не всегда же она там висела.

— Интересная мысль, — задумчиво протянул эльф, привычно пропуская "умника" мимо ушей, и кивнул в сторону полок с инструментами:

— У тебя там пару выключателей случайно не завалялось, а, Данги? Для Пелены.

— Поищу при случае, — серьёзно пообещал Дангор.

Он посмотрел на меня с сочувствием и спросил:

— Как же вы там живёте-то, Тари?

Я пожала плечами:

— Да по-разному, Данги. Людям не всегда уютно в собственном мире, но они сами сделали его таким.

— Почему ты ей не поможешь, Говорящий? — помолчав, спросил Гил.

— Так не видит же он её! — вступился за брата Данги.

— Как это — не видит? — не поверил Гил. — А Сила?

— Да на месте моя Сила, куда она денется, — отмахнулся Дигги. — Закрыта Тари для нас, понимаешь?

— Зато мы для неё, как на ладони, — заметил Данги, возвращаясь обратно к печке.

— Тари тоже владеет Силой, но её природа мне неизвестна, — пояснил Дигги удивлённому эльфу.

— Разве ты не говорила, что твой мир лишён магии? — повернулся ко мне Гил.

— Говорила.

— Тогда откуда Сила?

Я пожала плечами.

— Спроси что-нибудь полегче.

— Не приставай к девочке! — крикнул Данги из кухни.

Он уже поднял с пола сковороду и снова поставил её на огонь.

— Сказано тебе — не помнит она ничего!

Я улыбнулась: надо же, на меня ещё не напали, а защита уже сработала!

— Сам-то что обо всём этом думаешь, Гил?

— Думаю, что твоё появление здесь не случайно, Тари, поэтому может быть вдвойне опасно. И для тебя, и для мира.

— Мне это тоже приходило в голову.

Я пока не стала сообщать друзьям, что мир-то как раз и не против моего присутствия.

— До того, как вернётся память, о тебе никто не должен знать, — продолжал Гил. — Но прятаться тоже не выход. Лучше всего придумать какую-нибудь правдоподобную историю, а Дигги подберёт к ней ментальный образ-маску. Хорошо, что ты знаешь квэр.

— И не только квэр, — заметил Дигрим. — Откуда, Тари?

— Это просто часть моей Силы, Дигги.

Эльф недоверчиво покачал головой:

— Если это часть, каково же целое?

— А я о чём вам толкую? — снова выглянул из кухни Данги.

— Лично я никуда её одну отпускать не собираюсь, — вдруг сказал Дигрим.

— А кто об этом говорит? — возмутился Дангор.

— Эй, — вмешалась я, — может, меня спросите?

— И спрашивать нечего! — хором отрезали братья и удивлённо уставились друг на друга.

Мы с Гилом рассмеялись. Я почувствовала, как его сильные пальцы сжали мою руку. Нет уж, играть, так играть! Осторожно высвободившись, я направилась к Данги, тем более что из кухни доносился весьма привлекательный запах. Заглянув в сковороду, на которой что-то аппетитно шкворчало, я привычно включилась в процесс приготовления. Данги недоверчиво покосился на меня, но промолчал, а вот Дигги не выдержал: подошёл и молча отобрал у меня орудия труда. Мне ничего не оставалось, как вернуться обратно к Гилу, всё это время не сводившему с меня глаз. Я забралась на стол рядом с ним. Он тут же наклонился ко мне и тихо сказал, тронув мою руку:

— Прости, я не хотел.

Его волосы коснулись моей щеки, и я вдохнула исходящий от них горьковато-свежий запах. Глядя прямо в сумасшедшие глаза эльфа, я накрутила его шелковистую прядь на палец и так же тихо ответила:

— Жаль.

Зелёные глаза чуть расширились от удивления, тёмные брови приподнялись. Гил отстранился, недоверчиво глядя на меня. Я не выдержала и рассмеялась. Эльф тряхнул головой, хлопнул себя по коленям и откинулся назад. Какое-то время он полежал на столе, свесив ноги и положив руки под голову. Потом одним гибким кошачьим движением сел, потянулся и спрыгнул со стола. Я с интересом наблюдала за ним. Гил направился в кухню, что-то мурлыча себе под нос. Заглянул в сковороду, что-то выудил оттуда длинными пальцами и отправил в рот, за что едва не получил по лбу деревянным черпаком. Эльф отскочил и встал в оборонительную стойку. Как мальчишка! Похоже, гномы были со мной согласны, потому что Дигрим покачал головой, а Дангор выразительно постучал себя пальцем по лбу. Гил пожал плечами. Поймав мой взгляд, он улыбнулся, развёл руками, но сказать ничего не успел: раздался низкий протяжный звук, похожий на удар гонга.

— Капитан, — сказал Дигрим.

— Смена караула, — констатировал Дангор.

Мы переглянулись. Эльф одним прыжком очутился возле меня. Теперь он уже ничем не напоминал озорного мальчишку. Рядом стоял воин: внимательный, собранный, опасный.

— Уймись, — сказал ему Дигги, — Тари здесь ничего не грозит.

— Осторожность ещё никому не мешала, — отрезал эльф.

— Гил прав, ей лучше пока не показываться, — поддержал его Дангор.

Он без усилий одной рукой снял с плиты тяжёлую сковороду, другой ухватил большой гранёный кофейник, соблазнительно пахнущий мёдом, горячим вином и специями, и понёс всё это в комнату. Я взяла книгу, шутливо помахала ребятам и скрылась за дверью. Положив "Перекрёсток миров" на сундук рядом с оставленной для меня исходящей паром кружкой, я устроилась на кровати и прикрыла глаза. Чтобы видеть и слышать, присутствовать не обязательно.

Мастер Сгибающий-меч

ФиДель

Пора было возвращаться в зал с разбитыми витражами. В ушах ещё звучали прощальные слова ду серке: "Авен Элль, Светлый!" Он открыл портал, защищённый незнакомой магией, поэтому отследить его я не пытался. Возможно, Мастера магии и смогли бы что-нибудь зацепить, но мне, Магистру-выпускнику, просто не имело смысла. Уже спускаясь по лестнице, я почувствовал мощный выброс магии Перемещения: "кавалерия" прибыла!

Открылось сразу несколько порталов. Глава Совета Ноэ'Тхафар, князь Линдориэль, Верховный маг Фаротхаэль — мои родичи, Старшие князья рода Л'лиоренталь. Чуть позже распечатали Врата князья Хит'Таль и Рол'леноль, и как ни странно, Стратег Морветэль с неизменным амулетом в виде головы дракона на груди. Появление последних меня порадовало: значит, с Ролли и Тином всё в порядке. Я обвёл взглядом членов Светлого Совета и с удивлением обнаружил направленные в мою сторону мощные "щиты". Заранее подготовились, или моё новое "украшение" так напугало? Я машинально потянулся рукой к странному рисунку на виске.

— Не двигайтесь! — приказал Фаротхаэль.

Его голос, искажённый "щитом", звучал глухо, почти незнакомо. Разумное предостережение! Сейчас я чувствовал в себе такую Силу, что без особого труда смог бы закрыть все порталы, переместив гостей в точку отправления. Что-то очень опасное рвалось через меня наружу. Отец осторожно шагнул вперёд.

— Спокойно, Фидо, это просто твоя собственная Тьма. Борись с ней!

Я улыбнулся:

— Ты не понял, Атар. Это моя Тёмная кровь!

Я почувствовал ментальное присутствие Ноэ'Тхафара: "Слушай меня, мальчик, я помогу".

... Странный, похожий на татуировку, узор. Эльфийская звезда и галворн — металл, созданный ду серке. Отражение луны в чёрной, похожей на кровь воде ...

Неужели прадед всё это время был рядом? Я глубоко вздохнул и закрыл глаза, пытаясь остановить бурлящий во мне водоворот Силы. Разумеется, я знал, что нужно делать: просто войти в него, тем самым заглянув в себя. Но к этому я ещё не был готов. Снова голос Ноэ'Тхафара: "Ничего, Фидо, вернёшься позже. А пока мы тут кое-что подправим". Я увидел, как в созданный мной ментальный барьер из Астрала вливается Свет, заставляя Тьму войти в проложенное для неё русло. Свет течёт тремя потоками, не смешиваясь: Сила отца, Сила деда, Сила прадеда.

— Испытание закончено, Фидо, — это уже голос отца. — Ты взял свой вызов. Возвращайся.

Уходя, я ещё раз бросил взгляд на два потока: Тёмный и Светлый, мирно текущих рядом в противоположных направлениях.

Ноэ'Тхафар отправил меня в Академию Духа — прямо в ректорский кабинет отца. Мастер Эк'Келль окинул меня внимательным взглядом.

— Неважно выглядишь, Фидо.

— Вариант сложный достался, Наставник, — моя улыбка получилась усталой.

Он шагнул вперёд и крепко сжал мои плечи.

— Вариант в самый раз — по Мастеру.

— Я слышал, была потеря Якоря, — сказал Секретарь Совета Лиэ'Лэс, подходя и салютуя мне, как равному: не так уж много среди нас Мастеров Сгибающих-меч.

— Была, — кивнул я, отдав ответный салют. — Очередной подарок от ду серке.

Мастера переглянулись. Эк'Келль тряхнул "хвостом" белоснежных волос.

— Говорил же я тогда Ноэ'Тхафару: лучше нужно их крепости проверять!

— Зато теперь самое время, — усмехнувшись, заметил Лиэ'Лэс.

— Как ребята? — спросил я.

Лиэ'Лэс кивнул на дверь в Овальный зал:

— Можешь узнать из первых уст.

Защитный "купол" был на месте. Пока Светлый Совет по камушку разбирал Покинутый замок ду серке, тылы оставались надёжно прикрыты. Впрочем, те двое бойцов за дверью стоили целого гарнизона.

Тин полулежал на диване, из-под расстёгнутой куртки белели бинты. В лице ни кровинки, под глазами залегли тени. Бледный Морханатар сидел рядом в кресле, положив руки на подлокотники. О том, как сильно ему досталось, говорили кроваво-красные белки глаз и потемневшие ногти. Оба улыбались мне синеватыми губами, но в глазах светилось торжество победы. Как же я рад их видеть!

— Краса-авцы, — оценил я.

— На себя посмотри! — парировал Ролли.

Тин засмеялся и тут же слегка поморщился, придержав повязку на груди.

— Ты про это? — спросил я, касаясь виска, где всё ещё оставался след Тёмной татуировки.

— И про это тоже, — кивнул Ролли.

— Ты знаешь, Фидо, Архимаг вернулся, — заметил Тин.

— Из Покинутого замка? — уточнил я, отодвигая стул и садясь на него верхом, лицом к ребятам.

— Из Небытия, — усмехнулся тот.

— Да знает он, — бросил Ролли. — Как всё прошло, Фидо?

— Нормально, — пожал я плечами. — Я его отпустил.

— Ты его что? — привстал Тин, не поверив своим ушам.

— Спокойно! Я оставил нашему "другу" его жизнь в долг.

— Что-то подсказывает мне, что неспроста, — заметил Ролли.

— Есть немного.

— Расскажешь? — спросил Тин.

Я кивнул.

— Как я и предполагал, за мной приходил Охотник ду серке. Он поведал мне о моей Тёмной крови и оставил на память вот это художество, — я указал на висок. — Это всё.

— Всё?! — воскликнули ребята хором.

— Остальное может стоить жизни.

— Скажи хоть, как он выглядел, этот ду серке, — попросил Тин.

— Пепельная кожа, багровая радужка, серебристые волосы. На правой стороне лица и правой руке — чёрная татуировка, — я немного подумал, припоминая, и пожал плечами. — Вроде всё.

— Пепельная кожа?! Сочувствую, — сказал Ролли.

— Ребята слишком мало бывают на солнышке, — усмехнулся Тин. — Как только они через Звёздный Купол прошли!

— А с чего вы взяли, что они прошли? У нас и тут достаточно тёмных местечек.

Сказать, что ребята удивились моему предположению, было бы слишком слабо. Они просто застыли с открытыми ртами. Наконец Ролли произнёс:

— Фидо, ты бы полегче с такими вещами. Думаешь, они всё это время были среди нас?

— Не обязательно среди нас, Ролли. Просто в Эльдамале.

— Ты кому-нибудь ещё об этом говорил? — спросил Тин.

— Не успел пока, а что?

— Да так, — пожал он плечами и посмотрел на Ролли.

Я тоже посмотрел на нолегата и сказал:

— А кстати, Младший князь Рол'леноль, мы с тобой недавно разошлись в вопросах Этикета. Я могу перейти на официальный тон, если пожелаешь.

В моём голосе звучала точно отмеренная доля иронии. Морханатар слегка изменился в лице, но ответил в том же ключе:

— Не стоит, Младший князь Л'лиоренталь: как-нибудь переживу.

— И почему я не удивлён, — задумчиво протянул Тин.

Мы рассмеялись. Тем временем испытание Духа шло по плану и завершилось в намеченное время. А вот финал Церемонии Посвящения пришлось отложить: без членов Светлого Совета провести его было невозможно. Наши отцы-командиры вернулись из Покинутого замка только к вечеру, а за мной прибыл почётный эскорт: отец и дед. Они должны были сопроводить меня в Столицу: на этот раз Светлый Совет собирался в своей резиденции — Хрустальном Дворце. Вслед за ними появились князь Хит'Таль и Верховный маг Рол'леноль. Они переправят своих наследников в родовые замки.

— Наши поздравления, родичи, — сказал князь Хит'Таль, входя в Овальный зал в сопровождении Рол"леноля-старшего. — В клане Феа-эль-Дин'н появился ещё один Мастер Сгибающий-меч и ещё один клинок Свободной Воли.

— Не то говоришь, Афаэр, — ответил князь Линдориэль. — Это не у нас, это у Светлого народа Эльдамаля стало на одного Непобедимого больше.

— Клинок Свободной Воли, кто бы мог подумать, — задумчиво протянул дед Морханатара, изучающе глядя на меня. — Это знание до сих пор считалось утраченным.

— И правильно считалось, — усмехнулся мой дед Линдориэль. — Правда, можно ещё поговорить с Ристадалем, мечом Ноэ'Тхафара.

— Шутки у тебя, Дори, — махнул рукой старший Хит'Таль.

— Какие шутки, Афаэр? Ты на парня их посмотри, — сказал Верховный маг Рол'леноль, кивнув в мою сторону.

Отец молчал на протяжении всего разговора. Моя победа в испытаниях и ранг Сгибающего-меч добавили блеска его имени, но клинок Свободной Воли он воспринял как вызов лично ему. Впрочем, иногда мне кажется, что и само моё существование Фаротхаэль расценивал так же.

Ноэ'Тхафар вернулся из Покинутого замка последним и до сих пор пребывал в странной задумчивости. Он расположился в кресле Архимага, по привычке подложив под себя ногу и подперев щёку рукой. Было заметно, что его мысли витают где-то далеко. Разумеется, я рассказал Светлому Совету о ду серке и своём "тёмном" происхождении. Скрывать не имело смысла: странный узор-татуировка исчез с моего лица, но не для тех, кто умеет видеть. Члены Совета выслушали мой краткий отчёт внимательно, но не более. Похоже, моя Тёмная кровь явилась неожиданностью только для меня. И лишь слова ду серке о том, что я стал опасен для Тёмного клана, заставили их обменяться осторожными взглядами. Ноэ'Тхафар вынырнул из задумчивости как раз к концу моего рассказа.

— Считайте, нам повезло, — подытожил он. — Если бы Фидо потерял контроль над Тьмой, его встреча с ду серке закончилась бы иначе.

— Ты хочешь сказать, он мог бы уйти в Тёмный клан?! — гневно воскликнул Верховный маг Земли Дор'регар.

Он буквально пригвоздил меня к полу своим тяжёлым "каменным" взглядом.

— А что, как запасной вариант, подходит, — заметил Марикель, Верховный маг Воды. — Не уничтожить, так заполучить. Вполне в духе Фуиндост.

— Тем более что мальчик имеет право решать, — заметил Верховный маг Воздуха.

— Это ты о Праве выбора, Ависэт'т? Ничего древнее не мог откопать? — недовольно спросил Л'лоренар.

Огонь в навершии его посоха сердито полыхнул. Верховный маг Воздуха пожал плечами:

— Не я придумал Закон, Лорри.

Все как по команде посмотрели на Архимага. Согласно Древнему Уложению, Перворождённый может избрать для себя клан одного из родителей. Насколько мне известно, Л'лиорентали всегда выбирали клан отца. Ноэ'Тхафар сложил руки на груди:

— Согласен: Право выбора несколько усложнило наследование и передачу власти. Но именно благодаря этому Закону мы имеем сейчас таких сильных магов.

— Это касается больше кланов Стихий, Архимаг. В кланах Духа дети традиционно принадлежали клану отца, и они от этого не стали слабее, — возразил Стратег Морветэль.

— Судя по всему, в клане Фуиндост считают иначе, Мори, — улыбнулся Ноэ'Тхафар.

— Они всегда поступали так, как считали нужным, — проворчал маг Дор'регар. — Хорошо, хоть Звёздный Купол не тронули.

— Им это было не нужно, Даг, — заметил Фаротхаэль.

Его слова произвели впечатление: после возвращения Архимага мой отец всё больше отмалчивался на Советах.

— Фаро прав: наши Тёмные родичи никогда не покидали Эльдамаля, — подтвердил Ноэ'Тхафар. — Устройство нашего мира ещё и не такое позволяет. Впрочем, это тема для отдельного разговора.

Он посмотрел на меня без улыбки.

— Думаю, пришло время дать отдохнуть победителю. Ещё только один вопрос, Фидо: за что ты подарил жизнь своему убийце?

Казалось, взгляд Архимага пронзал меня насквозь. Всё правильно: не за красивые же рубисовые глаза я оставил врага в живых! Честно говоря, я пока не решил, что делать с полученными от него сведениями, но и раскрывать их не собирался.

— Подарил жизнь? — переспросил я. — Я ему её одолжил. На время.

— И как же ты собираешься предъявить счёт? — поинтересовался Фаротхаэль.

— Пока не знаю, Атар. Надеюсь, к нужному моменту придумаю.

"Найди настоящую мать своих сыновей". Легко сказать! Лоредиль Хит'Таль, тёмноволосая красавица с белоснежной кожей и по-кошачьи гибким станом. Чуть раскосые глаза — изумрудные, с золотой искрой, нежные губы, обворожительная улыбка. Это был обычный династический брак — совсем не редкость среди кланов Древней крови. Но я и Лорди были юны, и нас угораздило влюбиться. Мы не расставались ни на миг, и наше слияние душ казалось неизбежным. Не сложилось: Лоредиль так и не смогла стать моей мелианой, несмотря на происхождение и магический дар. Наша любовь всё больше уступала её уязвлённому самолюбию, и в конце концов ушла, не выдержав конкуренции. После эйена разлуки у нас снова не сложилось, но на этот раз уже закономерно: место в моём сердце оказалось занято, как я теперь понимаю. Не помогло даже рождение сыновей. Стоп, они же.... Так вот откуда постоянная тревога в глазах отца: Лоредиль не только не возлюбленная, но и не мать!

У мальчишек мой боевой почерк, значит, я был с ними с самого рождения, и, скорее всего, в Эльдамаль мы вернулись вместе. Зная, как может убеждать отец, не факт, что добровольно, и вполне возможно, именно два лэда назад. Значит, не было никакого предыдущего эльма, и наши общие воспоминания о нём — просто наведённая память, виртуозная работа отца! Моё тайное возвращение, затворничество на благо клана, подготовка к Академии — всё это было придумано, чтобы объяснить появление внуков такого возраста. Точно так же он вложил в мою память все необходимые знания и навыки, обеспечив мне тем самым успешную сдачу экстерната. Словом, Фаротхаэль сделал всё, чтобы и близко не подпустить меня к настоящей матери своих внуков. Интересно, Лоредиль об этом знает или просто "помнит" несуществующие лэды, как я? Впрочем, в таком деле отцу было не обойтись без союзника. Но если я уйду в Свободный Поиск сейчас, что будет с Элизартом и Элисейном? И что означают слова ду серке: "мать защитит их от самих себя"?

Такие невесёлые мысли одолевали меня, пока я поднимался на Детскую половину. Мальчишки в нарушение всякого этикета со всех ног бросились навстречу. Их излишняя эмоциональность всегда раздражала Лоредиль, и не только с точки зрения хороших манер. Ду серке оказался прав: я был слеп на оба глаза. Я чувствовал, но не понимал, смотрел, но не видел!

— Атар, это он? — Элизарт осторожно прикоснулся к пряжке моего пояса.

— Конечно, — улыбнулся я.

— А как его зовут? — спросил Элисейн, не в силах отвести взгляда от меча.

— Он ещё не выбрал имя: слишком молод.

— А можно мы..., — Зарти замолчал, не зная, как правильно попросить.

Я коснулся пояса, и клинок послушно скользнул в руку.

— Фидо! — раздался предупреждающий возглас Лоредили.

Мы не услышали, как она подошла. Лорди по-прежнему прилежно исполняла роль матери, и я вдруг почувствовал, насколько она может быть опасна.

— Коснитесь лезвия, только осторожно, — разрешил я.

Две капельки крови растворились в зеркальной глади клинка, две цепочки радужных сполохов пробежали к острию: меч признал воинов рода. Я посмотрел на мальчишек — мои точные копии. Что это, сила нашей крови или воплощённая любовь, не оставившая ничего для себя? Зарти уже что-то горячо втолковывал брату, то и дело слизывая кровь, а Сейни уже закрыл порез и задумчиво слушал, накручивая на палец чёрную прядь. Ни у кого из нас, кроме сыновей, я не замечал подобной привычки. Неужели След?

Лорди подошла ко мне и коснулась щеки прохладными губами:

— С победой тебя, Фидо!

Я осторожно отстранился и кивнул, благодаря за поздравление.

— Как Тинтаэль?

— Могло быть и хуже. Я хочу просить тебя....

Голос жены дрогнул.

— Конечно, иди к нему. У меня есть несколько дней, я присмотрю за ребятами.

Лорди недоверчиво взглянула на меня: ещё совсем недавно простое упоминание имени её брата вызвало бы у меня раздражение. Я улыбнулся:

— Поговорим, когда вернёшься, дорогая.

Глядя на удаляющееся от меня совершенство, я подумал: какая она — та, что подарила мне сыновей?

Меч — Кладенец

Тара

Гиллэстель снова устроился на столе, свесив ноги, Данги продолжал хлопотать у печи, а Дигги, уже успевший вернуться из кладовой, начертал в воздухе несколько рун. Через некоторое время дверь распахнулась, и на пороге появилась закутанная в длинный плащ фигура. Глубокий капюшон был надвинут на самые глаза, не позволяя разглядеть лицо. Как и Гил, капитан задержался на пороге, быстрым взглядом оценивая обстановку. Очевидно, результат его устроил, потому что гость откинул капюшон и поздоровался:

— Мир дому и его хозяевам! Вечер добрый, уважаемые Мастера.

Похоже, присутствие Гиллэстеля его ничуть не удивило.

— И тебе здравствовать, Ратислав, — откликнулся Дангор, пристраивая сковороду на стол.

— Ты проходи к столу-то, присаживайся, — добавил Дигрим, гремя посудой в шкафу.

Гил слегка улыбнулся и сделал приглашающий жест. Ратислав сбросил тяжёлый плащ и перчатки на один из сундуков. Зеркальца чешуек его удивительной кольчуги тут же поймали пламя светильников, расплескав по доспеху красноватое золото. Из-под доспеха виднелись рукава и ворот плотной куртки, штаны были заправлены в высокие офицерские сапоги, у бедра — знакомый красавец-меч.

— Чего гостей не встречаете? — спросил Ратислав, подходя к столу. Серебряные шпоры мелодично позвякивали в такт его шагам.

— Так то гостей, — отозвался Дигрим.

— Есть будешь? — спросил Дангор.

— Не откажусь, коль предложите. Только кто же я, как не гость? В хозяева-то вроде не вышел, — рассмеялся капитан.

— Ты теперь им вроде родича, Ратислав, через него, — пояснил Гиллэстель, указывая на меч.

Эльф спрыгнул со стола, пряча за спиной бутылку вина, о которой мы все забыли. Его слова озадачили капитана. Он недоверчиво глянул на свой меч.

— Да шутит эльф-то, ай не уразумел? — поспешил успокоить гостя Дигги. — Тут вот какое дело, Ратислав: клинок твой уж больно непростой вышел. Скажи, ты его в деле испытывал?

— Ну случалось, — ответил слегка удивлённый гость.

— Ничего не подметил?

— Да нет вроде, — офицер задумался. — Клинок отличный: из ножен птицей вылетает, в руке как влитой держится и послушен на диво.

— Из ножен, сказываешь, вылетает? — прищурился Дангор. — И всего делов?

— Договаривай уж, раз начал, — сказал Дигрим.

Ратислав смешался.

— Да было пару раз. Показалось.

— Что показалось?

— Будто он моей рукой управляет. В общем, если не жизнью, то тем, что на ногах стою, я этому мечу обязан, — заключил Ратислав.

Дангор довольно кивнул.

— Ну, раз клинок тебя признал, значит, и мы не ошиблись, когда твой заказ приняли.

Ратислав недоверчиво усмехнулся и сложил на груди руки:

— О чём это вы, господа оружейники?

Гил отозвался откуда-то из-за печи:

— Ох и тяжко с вами, атанами, разговаривать! Данги, да покажи ты ему, пора уже.

— И правда надобно показать, а то еда простынет. Смотри, капитан.

Дангор отошёл от стола, встал напротив гостя и протянул к нему руку. Меч в одно мгновение оказался у Мастера. Ратислав схватился было за опустевшие ножны и потрясённо застыл. Гном отступил ещё на пару шагов, крутанул кистью, любуясь игрой клинка в отблесках пламени, и ласково огладил отливающие синевой грани. Наше путешествие по оружейным рядам не прошло даром, и я уже знала, что это полутораручник, или полуторник, как называл такие мечи Дангор — младший из братьев-оружейников не жаловал длинных слов.

Мастер подмигнул Ратиславу и неожиданно разжал пальцы, выпустив рукоять. Красавец-меч, слегка покачиваясь, завис в воздухе. Длинный, сужающийся к острию клинок, ажурная крестовина с направленными книзу ветвями, руническая вязь, мерцающая в неровном свете пламени. Нижняя часть рукояти меча была оплетена тёмно-синей узорчатой кожей, верхняя, над широким серебряным кольцом — витой серебристой проволокой. Крупный самоцвет в отверстии рифлёной головки при дневном свете выглядел чёрным, теперь же светился глубокой синевой. Его меньшие собратья поблёскивали в ветвях крестовины и в основании гарды. Действительно красавец! Застывший в воздухе меч буквально пламенел по краю. Время от времени по клинку пробегали сполохи, сменяясь угловатыми символами древнего кхазда. Если бы я смотрела на него иначе, не через Веду, решила бы, что в зеркальных лезвиях отражается пламя светильников. На самом же деле лезвиями мечу служили тонкие полоски холодного синего огня. Все ждали, затаив дыхание. Наконец меч принял решение: он качнулся к хозяину и плавно скользнул обратно в ножны.

— Ну, уразумел, о чём это мы, оружейники? — усмехнулся Дангор. — Признал тебя клинок-то!

— Да ты к столу-то присядь, воин, не стой, — добавил Дигрим.

Ратислав машинально отодвинул тяжёлый стул:

— Ну вы, ребята, даёте, — чуть хрипловато сказал он, садясь. — Я же меч вам заказывал, а не артефакт!

— Странный ты атан, капитан, — засмеялся эльф, возвращаясь к столу. — Тангары обычных мечей не делают, потому и с посредниками не работают. Ты что, не знал?

— Догадывался. Ну и что мне теперь делать прикажете?

— А что не так? — удивился Данги. — Меч свою работу знает, сам сказывал. Душою ты чист, духом светел, и покуда таким останешься, он тебя не покинет.

А Дигрим веско добавил:

— Себе изменишь — его потеряешь.

— И насчёт того, что видел, капитан, не сомневайся: такое с этим мечом только Тангары проделать могут, — закончил Гиллэстель.

Ратислав покачал головой и осторожно дотронулся до рукояти меча.

— Залить бы всё это, чтобы улеглось.

— Это можно! — с радостью согласился Дангор.

— Ну наконец-то, — облегчённо вздохнул Гил.

На столе появился бочонок с пивом, миска с солениями, крупно нарезанный хлеб. Быстро расставили кружки, в центре водрузили исходящую ароматным паром сковороду с дежурным блюдом — картошкой с грибами. Пока мужчины утоляли первый голод и говорили о своём, я пыталась осмыслить то, что услышала. Значит, Дигрим и Дангор не просто прекрасные оружейники, они артефакторы! Причём у каждого своя часть работы: у Дангора — техническая, у Дигрима — магическая. Да против такого братского союза просто нет шансов!

— Ты говорил, дело у тебя к нам, Ратислав, — напомнил Данги.

А вот это уже интересно!

/Осторожно, Тара, ты не в Белегорне!/ — напомнил Лес"с.

Ой, я и забыла, что должна рассчитывать силы.

/А ты "подкачать" не сможешь? Как тогда, когда показывал мне лес?/

/Могу, конечно, но не стоит. Будет слишком заметно./

/Кому заметно?/

/Сильному магу./

/Ты имеешь в виду Говорящего-с-Камнем?/

/Я вижу здесь четверых./

/Сколько-сколько?/ — не поверила я.

Ну Дигрим, разумеется — раз, Дангор, со временем, конечно — два, а ещё-то кто?

/Кроме гномов ещё эльф, но его Сила блокирована магией, и человек, дар которого пока не пробудился. Тем не менее они оба способны почувствовать движение Силы./

/Как же я их пропустила?/

/Ты ещё не готова видеть спящую Силу. Когда сама научишься скрывать, увидишь скрытое другими. А пока это моя задача./

Ну, раз Лес"с не может помочь, придётся рассчитывать на себя. Ничего, я потом Дигги попрошу поделиться Силой: ему не занимать! Так что там за дело у бравого капитана? Я сосредоточилась на разговоре.

— ... уж и не надеялся вас здесь встретить, — рассказывал Ратислав. — На тракте шалят, в поселениях неспокойно. Юнцы группами собираются, друг друга задирают. Кровь уже не раз пролилась. И всякий раз каких-то пришлых людей перед этим видели.

Капитан глотнул пива, смочив горло, и продолжил:

— Коронный князь усилил Стражу на дорогах, заодно и приказ выдал: зачинщиков и пойманных преступников — по Законам военного времени. За этим я в столицу и ездил. Законы военного времени знаете?

— Знаем. Там один Закон, — мрачно сказал Дангор.

— Ты бы потолковал со своими, Гиллэстель, — повернулся Ратислав к эльфу. — Придержали бы ребят: не ровен час, пропадут.

Ни один мускул не дрогнул на красивом лице эльфа, лишь в недоумении приподнялась тёмная бровь:

— О чём это ты, капитан?

Ратислав качнул головой, усмехнулся и достал из кармана брошь в виде зелёного листа. Он положил её перед собой и щелчком отправил через стол Гилу. Тот поймал её, накрыв ладонью. Гномы переглянулись.

— Это то, что я думаю? — спросил гость.

— Опять, — сквозь зубы процедил эльф.

— Опять? Что-то я ничего такого не припомню, — заметил капитан.

— Зато мы не забыли, — сказал Данги. — Ты который год на свете-то живёшь?

— Ну да, — смутился Ратислав.

— Тогда вот что я тебе скажу, парень: словами тут не поможешь, — вступил в разговор Дигги. — Сорвавшуюся лавину нам не удержать.

— И благодарим за предупреждение, капитан, — слегка поклонившись, добавил Гил. — Делай, что должен, а мы сделаем, что сможем.

Ратислав вздохнул и посмотрел на стол. Брошь исчезла. Он снова усмехнулся, качнул головой и спросил уже другим тоном:

— А что это за история была на Торговом поле?

— Уже донесли? — развеселился Дангор. — А это как раз то, о чём ты толковал — повод ложный, драка настоящая.

— Провокация, — понимающе кивнул капитан. — Четверо крепких ребят в чёрной коже, короткие кривые мечи.

— Ты что, знаешь их? — насторожился Дангор.

— Да нет, просто служба такая. Давно я за ними наблюдаю, потолковать бы хотелось, да зацепиться не за что.

— Интересные слова я от них услыхал, — задумчиво сказал Дигрим. — Что, дескать, скоро для драки повод уже не понадобится.

— Даже так? — усмехнулся Ратислав и покачал головой. — Эти молодцы всегда на шаг впереди меня идут. Будто ведёт их кто-то!

— Или наводит, — заметил Гил.

— Не хотелось бы так думать, Мастер Гиллэстель, но учитывая, что я узнал в столице и слышал от других командиров.... Словом, такое происходит повсеместно, — ответил капитан.

— Кому-то нужна межрасовая война? — с сомнением спросил Дигрим.

Никто не ответил: уж слишком страшное прозвучало предположение. Наконец Ратислав прервал молчание:

— Может, расскажете подробности своего приключения?

— Какие подробности? — усмехнулся эльф. — Тангары снова оказались в нужном месте в нужное время. Словно по волшебству!

— По волшебству! — сердито повторил Дигрим. — Язык у тебя без костей, Гил, вот что!

— И голова, — проворчал Дангор.

— Эй, вы, полегче, — рассмеялся эльф. — Я всего лишь хотел сказать, что вы всегда появляетесь вовремя.

Ратислав понимающе улыбнулся.

— У вас, я смотрю, не только появляются, но и исчезают, словно по волшебству. Так ведь, уважаемые Мастера?

— Ты о чём это, капитан? — удивился Гил.

— Я про тот сосуд, который исчез со стола при моём появлении, Мастер, — ответил Ратислав.

Гиллестель сложил на груди руки и откинулся на спинку стула. Гномы слегка насторожились, но эльф не стал затягивать паузу. Он склонил голову набок и лучезарно улыбнулся в ответ:

— Было глупо рассчитывать, что ты не заметишь.

Ой, что-то не нравится мне эта улыбка! Однако Ратислава эльфийские штучки ничуть не напугали. Он совершенно спокойно ждал развития событий, улыбаясь в ответ. А вот Дигрима столо предупредить. Но как?

/Дотянись до него через Веду, Тари/, — посоветовал Лес"с.

/Как же я его найду, если не знаю, что искать?/

/Как — не знаешь? Землю, конечно!/

Ну, Землю, так Землю. Я вспомнила, как однажды в Белегорне лежала в душистой траве, раскинув руки и глядя в высокое небо. Со мной было тепло прогретой светилом земли, её надёжный покой, чутко дремлющая Сила. Я медленно погружалась в эти ощущения, пока не почувствовала под собой твёрдую прохладную поверхность. Неужели нашла?

... Подо мной была каменная поверхность, отполированная до зеркального блеска. Я провела по ней рукой, и из глубин медленно выплыло моё отражение. В сознании тут же возникло слово "Твердь". Похоже, хозяйка не возражает против моего присутствия. Твердь Земли покрывал настоящий "каменный лес", росший прямо из материнской плиты. Очертания монолитов всё время менялись, "текли", будто камни не стояли на месте, а медленно двигались. Как же мне найти Дигги?

/Попробуй пообщаться с Твердью, как с Белегорном/, — подсказал Лес"с.

Я представила себе Говорящего-с-Камнем и наугад отправила мыслеобраз. Монолиты тут же прекратили своё кружение и расступились. Раздался далёкий гул, и в тёмной глубине Тверди возник огненно-красный разлом, указывающий направление. Стоило мне ступить на "тропу", как я оказалась перед пирамидой из чёрного камня, такой высокой, что её вершина должна была теряться где-то в багровой вышине. Но вершины почему-то не было. Я прикоснулась к руне Земли на отполированной грани, и от этого по поверхности пирамиды разбежались огненно-красные вспышки. Чёрный камень с красной искрой, кхазад"кхор — так в Тверди Земли выглядела Сила Дигрима Тангара. Значит, Огненный Щит Барука избрал его не случайно! ...

Дигрим застыл с кружкой в руке, прислушиваясь к ощущениям. Он прочёл немой вопрос в глазах младшего брата и качнул головой: не нужно. Маг отставил кружку, неспеша встал из-за стола и направился в кухню.

— Что? — спросил Ратислав Дангора.

Тот только пожал плечами в ответ, провожая брата взглядом. Зато Гил уже с бутылкой вина в руках смотрел прямо на дверь. Если бы я не знала, что его дар блокирован, решила бы, что он меня видит. Так, пора возвращаться.

Сила обрушилась на меня, подобно лавине. Дигги! Гном стоял на коленях возле кровати, держа мои руки в своих, и с тревожной укоризной смотрел на меня.

— Что ж ты, сестрица? Разве так можно?

Гном сунул мне в руки кружку с горячим медовым напитком. Сестрица? Интересно, что скажет по этому поводу Лес"с: его молчание просто оглушает!

— Спасибо, Дигги. Никак не научусь правильно рассчитывать Силу, — улыбнулась я.

— Тари, ты что, слушала нас всё это время? — гном просто не мог в это поверить. Опытный маг, он прекрасно знал, чего это стоит.

— Иногда это бывает полезно, Диг. Никогда бы не подумала, что Гиллэстель владеет Силой, но не может её использовать. А дар Ратислава пока спит, но кто знает, когда и от чего он проснётся.

Дигрим покачал головой:

— Ну и дела! Про Гила-то мы знаем, у него там такого понакручено, что.... Ну их к Ранху, пусть сами Остроухие и раскручивают. А вот Ратислав.... Не видел я в нём Силы, и теперь не вижу. Что ж это у него за дар такой?

— Пока не знаю, а только ментальную маску он точно заметит.

— Это верно — заметит и насторожится. Его ещё никому провести не удавалось: любую личину вмиг распознаёт. Будто насквозь видит!

— Лучше уж я сама с ним поговорю, Дигги. Да пряталась я зря: он знает, что я здесь, с самого начала знал, — я погладила гнома по плечу. — Тебе пора возвращаться: пауза затянулась. Ну иди же, потом поговорим.

Дигрим с сомнением покачал головой, но послушался: нехотя встал и направился к двери. Хранитель по-прежнему молчал.

/Лес"с?/

/Тара, с тобой бесполезно разговаривать/, — отозвался он. — /Если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, мне придётся блокировать дар для твоей же пользы./

/Только попробуй!/ — возмутилась я. — /Я владею даром, а не он — мной. Забыл?/

/Помню. Но я Хранитель, и должен его оберегать. Даже от тебя./

/Тогда я откажусь от Хранителя./

/Как это?/

/А вот так! Если можно отпустить дар, отказавшись о него, тогда можно отпустить и Хранителя/, — пояснила я не совсем логично, зато уверенно.

/Может, договоримся?/ — чуть помедлив, предложил Лес"с. — /Твой дар стал сильнее, когда ты открыла Путь к Тверди. Теперь ты можешь слушать Землю и использовать её Силу./

/Как гномы?/

/Нет. Гномы качают Силу напрямую, тебе же придётся искать силовой узел. Их ещё называют Колодцами./

Первый раз слышу про какие-то узлы и Колодцы, но всё равно неплохо! Однако мой выход. Я с сомнением посмотрела на берцы, вздохнула и шагнула в комнату.

Секретное оружие Эльдамаля

ФиДель

Мне предстоял сложный разговор с отцом. Когда-то он заставил меня вернуться в Академию на его условиях, теперь, после Церемонии Посвящения, я собирался предъявить ему свои. Фаротхаэль был не в лучшем настроении. После разговора с Линдориэлем он официально передал деду главенство над кланом Феа-эль-Дин'н как Старшему князю Старшего рода. Теперь им придётся делить власть, что, разумеется, отца не радовало. При этом Фаротхаэль оставался сильнейшим магом Светлого Совета, по могуществу уступая лишь вернувшемуся в кресло Архимага Ноэ'Тхафару. Одним словом, Верховный вот уже несколько дней пребывал в состоянии холодного бешенства. При его появлении в шкафах дребезжала посуда, книги падали с полок, в светильниках мерцал свет. Родичи старательно избегали встреч с ним, и даже Седьмая башня держалась подальше от своего замка.

Когда я появился в кабинете, брови отца поползли вверх. Он окинул меня странным взглядом — так, будто видел впервые, и устало спросил:

— Чего ты хочешь, Фидо?

— Всего лишь свою память, Атар. Я думал, ты знаешь.

Разумеется, он знал, и конечно, ждал этого разговора. На мгновение мне даже показалось, что в холодных глазах отца мелькнула тревога. Нет, всё-таки показалось. Верховный маг отрицательно качнул головой.

— Я уже говорил тебе: это опасно.

— Для тебя или для меня?

— Для нас всех! — отец повысил голос. — Поверь, в твоём прошлом нет ничего такого, что не отвечало бы твоим взглядам, Фидо. Слово феальдина.

Вот спасибо, успокоил! Я бы непременно в это поверил, если бы сам не был феальдином. Что же касается взглядов....

— Я не отступлю, Атар, ты же знаешь.

— Тогда мне придётся остановить тебя, Фидо.

— Нет, Атар, на этот раз — нет! — улыбнулся я.

Верховный поднял изящную чёрную бровь:

— Почему нет? Один раз я уже сделал это, сделаю и второй.

Я покачал головой:

— Не думаю. Я пришёл сказать, что ухожу.

Отец поморщился:

— Ты повторяешься, Фидо: это я уже слышал.

— Правда? Жаль, что я не помню. Однако круг снова замкнулся. Ты всё ещё веришь в приметы, Атар?

Отец раздражённо повёл плечами:

— Нет, благодаря тебе. Прошу, не заставляй меня применять силу, Фидо!

— Какую силу, Верховный? Ты уже применял её: результат перед тобой. Тебе остаётся разве что убить меня.

Отец молча отвернулся и долго смотрел на догорающий закат. Потом, всё так же глядя в окно, спросил:

— Неужели ты так меня ненавидишь?

Хороший вопрос! Знать бы на него ответ. Я пожал плечами.

— Ты мой отец.

Он оторвал взгляд от окна и усмехнулся.

— Ты всегда умел уходить от ответа.

"Как и ты", — подумал я и сказал:

— Ну скажем, я прощаю тебе некоторые слабости. Но это к делу не относится.

— И где же ты собираешься жить?

— Пока не знаю. Где-нибудь подальше от тебя. Да, чуть не забыл: мальчишек я заберу, когда сочту нужным.

Бровь отца снова удивлённо приподнялась.

— Это что, объявление войны?

— Разве она ещё не идёт? — ответил я, копируя отцовскую мимику.

— Ты невыносим, — устало констатировал Верховный. — Где по-твоему Л"лиоренталь может чувствовать себя в большей безопасности, кроме как в собственном замке?

Разговор с отцом заставил меня отложить Свободный Поиск. Я понял, что не могу покинуть ни фамильный замок, ни родной Эльдамаль, пока не буду уверен в безопасности сыновей. Да и без мощных артефактов внешние Врата всё равно не открыть. Надеюсь, наше родовое гнездо не откажется нарастить для меня пару комнат где-нибудь подальше от отцовских апартаментов. Пока это всё, что я намеревался изменить в своей жизни. Мне было важно оставаться вне подозрений до тех пор, пока не буду готов.

Я перебрался в пустующее восточное крыло замка. Правда, разделявшее нас с отцом расстояние оказалось условным: мы всё равно продолжали чувствовать друг друга. На новом месте я оборудовал для себя неплохую лабораторию. Замок был не против, и даже начал отращивать над ней башенку под кабинет. Какое-то время мне удавалось избегать встреч с Фаротхаэлем, но везение не может длиться вечно. Мы столкнулись с ним в Библиотеке. Разумеется, Верховный знал, что я остался в замке, но, увидев меня, принял удивлённый вид:

— Фидо? Давно не виделись. Надолго к нам?

— Прости, что не предупредил, Атар, — спокойно ответил я. — Планы изменились.

— Рад слышать. Впрочем, чтобы остаться дома, тебе не требуется позволения.

Мои губы тронула усмешка:

— Я не прошу позволения, Атар. Я здесь потому, что чувствую угрозу.

Отец отлично знал, что я распознаю опасность на вкус: чаще всего как пощипывание кончика языка, иногда как внезапную сухость во рту.

— Помощь нужна? — поинтересовался Верховный.

Я отрицательно покачал головой. На том мы тогда и расстались.

Чтобы открыть Врата в другой мир, мне были нужны очень серьёзные артефакты. Когда-то миры Внутренней Вселенной соединяло Звёздное Кольцо — сеть стационарных многосторонних порталов, и в подобных игрушках не было необходимости. Однако наши маги не искали лёгких путей. Созданные ими артефакты и теория магии Перемещения позволили нам сохранить связь между мирами и после Разрыва Кольца. Пусть не постоянную и доступную лишь немногим, но всё же связь! Как-то, разбирая книжные завалы в Библиотеке, среди пыльных фолиантов я нашёл старинные рукописи. Это были труды наших Древних артефакторов. Странно, что Верховный до сих пор их не обнаружил: подобные редкости он хранил только в своём кабинете. Повинуясь порыву, я не рассказал о своей находке отцу, а просто оставил свитки у себя в столе. Теперь я отправился за ними, понимая, что если Верховный застанет меня со старинными рукописями в руках, мне будет трудно это объяснить.

Отец появился в Библиотеке совершенно некстати. Разумеется, я не был расположен к разговору, поэтому сразу закрылся ментальным "щитом". Увидеть меня за рядами книжных шкафов Верховный не мог, оставалось надеяться, что он заглянул ненадолго. Однако вскоре двери Библиотеки снова открылись, и вошёл князь Линдориэль, отец моего отца. Вернув себе полномочия главы клана, он продолжал жить в своём Одиноком замке на Побережье, и только очень серьёзное дело могло заставить его появиться в Семи Башнях.

— Авен Элль, Фаро, — приветствовал сына глава клана.

— Авен Элль, — не сразу отозвался Верховный маг.

Его голос звучал холодно и отстранённо.

— Что привело тебя в Семь Башен?

Мне показалось странным, что, задав вопрос, Фаротхаэль никак не назвал отца.

— Пришло время закончить дело, — в голосе Линдориэля тоже обозначился холодок.

— Дело? По-моему, мы с тобой закончили все дела, — усмехнулся отец. — Ты вернул себе полномочия главы клана, и я не собираюсь оспаривать это в Совете.

— Моё Старшинство признано Светлым Советом и подтверждено Архимагом. Сложно оспорить очевидное, Фаро. Впрочем, дело, о котором я говорю, касается только нас двоих.

— Я тебя слушаю, — процедил отец.

— Уходя, я передал тебе свои полномочия. Временно. Тогда я не ставил условий и не требовал ничего взамен. Теперь я хочу, чтобы ты признал моё Старшинство.

— Разве я этого не сделал? — удивление Фаротхаэля было слишком наигранным.

— Формально — да, по сути — нет, и мы оба это знаем. Глава клана и Верховный маг. Тебе известно, как решаются подобные споры?

Когда я услышал ответ отца, понял, что он улыбается.

— Ты что, вызываешь меня на поединок?

— Я предлагаю тебе урок Танца, сын, всего лишь урок Танца.

На протяжении всего разговора деда с отцом я чувствовал, как между ними растёт напряжение. Воздух вокруг сгущался, как перед грозой. Если я сейчас себя обнаружу, не исключено, что заработаю пару молний. Отец не стал тянуть с ответом.

— Условия?

— Результат по Праву старшинства.

Право старшинства! Это значит, что кому-то из Мастеров ранга Сгибающих-меч придётся добровольно признать превосходство другого. Победитель получит ведущую партию в дуэте во главе клана — вот чего добивался Линдориэль.

— Согласен, — не раздумывая, сказал отец. — Давай потанцуем.

Я позволил себе расслабиться, только когда их шаги стихли за дверью. Что же должно было произойти между отцом и дедом, чтобы так испортить отношения между ними? Впрочем, достаточно вспомнить мои собственные размолвки с отцом. Вероятно, это у нас фамильное. Я бы многое отдал, чтобы посмотреть на поединок, но Старшие наверняка закроют доступ в Оружейную башню, так что не стоит и пытаться.

Искусству эльфийского боевого Танца меня обучали лучшие Мастера Сгибающие-меч. Первым моим учителем был, разумеется, отец. Ему я обязан и фамильным боевым стилем, и фамильным же хладнокровием. Фаротхаэль как никто умел вывести противника из равновесия. А достав словом, достанешь и клинком! Сколько раз мне приходилось лететь носом в песок, расшибать лоб о стену и глотать слёзы обиды, получая от него унизительные шлепки! Как же я ненавидел тогда этот насмешливый голос, снисходительный взгляд, эту приподнятую характерным движением бровь! Одним словом, я был готов его убить. Упорства мне всегда было не занимать. Я снова и снова бросался в атаку, а отец раз за разом отшвыривал меня, как щенка, одним движением кисти. Так продолжалось до тех пор, пока я не усвоил свой первый урок: сначала думать, потом делать. И только после этого началось моё настоящее обучение. Впрочем, пока я научился держать удар и уворачиваться от шлепков, прошло немало времени.

В Академии Духа я попал в руки Мастера Эк'Келля, учившего Боевым практикам ещё моих деда и отца. О ссадинах и разбитом носе пришлось забыть: здесь всё было по-настоящему, включая ранения. Вот когда я оценил отцовские уроки хладнокровия! Сгибающий-меч, лучший боец клана Феа-эль-Дин'н, мой Наставник был начисто лишён каких-либо эмоций и сострадания к ближнему. Он, как боевой фантарм, не уставал, не испытывал боли и не знал страха, и как всегда прекрасно справился с задачей: до блеска отточил мою технику и довёл боевой стиль до совершенства.

А два лэда назад во время подготовки к Церемонии Посвящения мной занялись прадед Ноэ"Тхафар и дед Линдориэль. Они решили сделать из меня "настоящего Мастера". Для начала Линдориэль проверил мою подготовку. Судя по тому, какими взглядами обменялись Старшие, её уровень их устроил. Не удивительно, учитывая, кто меня готовил! И отец, и Мастер Эк'Келль были жёсткими Наставниками, не прощавшими малейшей ошибки или небрежности с моей стороны. Линдориэль действовал иначе. Он учил меня легко и изящно, не напрягая и не напрягаясь, и при этом играючи отправлял меня далеко и надолго. Дед не безмолствовал, как Эк'Келль, и не подавлял, как Фаротхаэль. Его забавные комментарии не только вызывали улыбку, но и служили мне подсказками. Боевой стиль Линдориэля слишком отличался от тех, с которыми я уже сталкивался. Казалось, он атакует сразу со всех сторон, опутывая меня сетью ударов, как паук паутиной. Я потратил немало времени и сил, учась прорубаться сквозь серебристый кокон, образованный мельканием его молниеносного клинка. Техника, которую демонстрировал Линдориэль, несомненно лежала в основе боевого Танца ду серке. Но тогда я ещё не догадывался об этом.

Ноэ'Тхафар внимательно наблюдал за нами, однако за всё время занятий не произнёс ни слова. Он общался с сыном при помощи жестов, понятных только им двоим. Я давно заметил: Старшие "на одной волне". С молчаливого согласия Архимага дед показал мне несколько приёмов из их секретного арсенала, в том числе и "быструю смерть", оказавшуюся очень практичной. Как выяснилось, Фаротхаэль передал мне не все фамильные секреты. Не потому, что сам ими не владел — просто предпочитал иметь лишний гиллт в обойме, пусть и против собственного сына. Чтобы верно оценить поступки отца, приходилось учитывать некоторые особенности его личности. Как-то Мастер Эк'Келль обмолвился, что у Фаро в поединке с Линдориэлем шансы примерно три к двум. Похоже, наш общий Наставник давно не встречался со своим старшим учеником. Теперь бы он поставил на деда!

Линдориэль сказал князьям-союзникам чистую правду: в Эльдамале больше некому создавать мечи Свободной Воли. Про Ристадаль, клинок Ноэ'Тхафара, доподлинно известно только одно: он пробудился сам. Однако вряд ли кто-нибудь рискнёт расспрашивать об этом Ноэ'Тхафара. У эльфов не принято задавать лишних вопросов: любопытство наш народ склонен расценивать как недостаток ума. Не знаю, что сделал со мной Ристадаль, но едва взяв его в руки, я не только увидел собственный сир'рис, но и понял, как его пробудить! Никто не знает, сколько мечей Свободной Воли осталось в Эльдамале после Разрыва. Одни разрушились после гибели хозяев, другие оставили своих владельцев, исчезнув из мира, про третьи вообще ходят невероятные слухи. Впрочем, и сами мечи, и их владельцы, Непобедимые — это наш "стратегический резерв", и сведения о них не подлежат разглашению.

Ноэ'Тхафар не стал бы тратить на меня время, если бы не мой "текучий клинок". Дав мне в руки редкостное по своим боевым качествам оружие, он должен был научить меня им управлять. Феальдин ведёт сражение сразу в трёх Плоскостях Бытия: реальной, на физическом уровне, ментальной, на уровне сознаний, и астральной, на уровне Силы. В этом нет ничего необычного: так нас готовят с детства. Трансформ, обладающий Свободной Волей, работает, как бы нанизывая все эти Плоскости на себя. Когда Ристадаль впервые обрушил на меня свою мощь, я был настолько оглушён, что инстинктивно закрылся рукой. Однако металл соприкоснулся с металлом: мой сир'рис принял решение сам.

Поначалу ощущения были не из приятных. Дело в том, что в бою я привык полагаться только на себя. Теперь же мне нужно было научиться доверять своему мечу. Ноэ'Тхафар и его Пластатель Миров устроили мне такую жёсткую рубку сразу в трёх Плоскостях Бытия, что выбраться из неё можно было, только слившись воедино со своим мечом. Так я в конце концов и сделал. Едва Архимаг понял, что достиг цели, он отступил, прекратив бой. Его Ристадаль коснулся моего сир'риса, на мгновение соединившись с ним: Старший клинок рода признал своего Младшего собрата. Я вошёл в Круг Непобедимых, то есть стал "секретным оружием" Эльдамаля. Причём лично я от своей непобедимости никаких преимуществ не получил, а вот ограничений — сколько угодно. Например, мои шансы уйти в Свободный Поиск сразу упали до нуля. Это мне в доступной форме изложил Архимаг. С чем останется родной Эльдамаль, если его "стратегический резерв" разбежится по Вселенной? Я не стал спорить с Ноэ'Тхафаром — неблагодарное это дело, а главное, бесполезное. Вернувшись от него, я пошёл в Библиотеку за рукописями Древних артефакторов. Раньше без меня обходились, обойдутся и теперь!

Названая сестрица

Тара

Четверо мужчин смотрели на меня: эльф — изогнув бровь и едва заметно улыбаясь, гномы чуть встревоженно, а Ратислав.... Его изумлённый взгляд перебегал с моего лица на берцы и обратно, то и дело цепляясь за цепи на джинсах. Что ж я металл-то не сняла, ведь можно же было догадаться!

— ТариАна это, названая сестрица, — представил меня Дангор.

Эй, мы так не договаривались! Я взглянула на Дигги: он был совершенно спокоен. А Гил — тот вообще откровенно улыбался. Похоже, мои родственные отношения с хозяевами оказались новостью только для нас с Ратиславом. Надо отдать ему должное: он быстро справился с удивлением. Капитан прекрасно знал, как ревниво относятся гномы к своим женщинам, будь то названая сестра или кровная, поэтому сначала он обратился к ним.

— Позволите, уважаемые?

Те солидно, с достоинством, кивнули, и капитан направился ко мне.

— Честь имею, Ратислав Острогор, капитан Коронной Стражи, — глядя мне прямо в глаза, чётко отрапортовал он и звякнул шпорами.

— ТариАна, — улыбнулась я, подавая руку.

Капитан поднёс её к губам, не сводя с меня своего холодновато-изучающего взгляда. Да что ж у них у всех глаза-то такие сумасшедшие! На мгновение мне показалось, что краски стали более яркими, мир вокруг стал резче, будто кто-то навёл фокус. Потом это странное ощущение исчезло. Я искоса взглянула на Гиллэстеля. Он уже не улыбался, наблюдая за нами с ревнивым интересом.

Тем временем гномы быстренько навели на столе порядок: расставили чистую посуду, принесли из кладовой свежую закуску к пиву и специально для сестрицы — варёные в меду фрукты и орешки. На правах братьев Дигрим и Дангор уселись за стол по обе стороны от меня, гости — напротив. Принесённое эльфом вино с ароматом лесных ягод оказалось густым и немного терпким. Я с удовольствием пригубила чудесный напиток и благодарно улыбнулась Гилу. Тот слегка наклонил голову, улыбнувшись в ответ. Ратислав прервал наш безмолвный диалог вопросом:

— Что же вы, уважаемые, столько времени такое сокровище скрывали?

— Да нешто сокровища-то на виду держат? — насмешливо прищурился Дангор.

При этом он ловко ухватил с тарелки янтарную рыбку и целиком отправил её в рот.

— Это верно, — рассмеялся Ратислав, — и всё же?

— А это смотря по тому, кто спрашивает и зачем, — заметил Дигрим, вновь наполняя кружку.

— Согласен, — кивнул гость, — и вашу осторожность вполне разделяю.

— Тогда на что же вы рассчитываете, господин капитан? — вступила в разговор я.

От неожиданности тот на минуту смешался, но ответил честно:

— Не знаю, сударыня. Раскрывать чужие тайны — часть моей службы. Когда откровенности ждать не приходится, поневоле надеешься на везение или случай.

— Чужие тайны могут стать опасным грузом, — улыбнулась я. — Вряд ли это можно назвать везением. А уж довериться случаю в таком деле — вообще верх безрассудства.

Ратислав удивлённо посмотрел на меня, откинулся на спинку стула и задумчиво произнёс:

— А вы отличаетесь от местных барышень, сударыня ТариАна.

Я слегка пожала плечами:

— Вы тоже не похожи на провинциала, господин Коронный Страж. И ваше служебное рвение сейчас не очень-то убедительно.

В серых глазах Ратислава тут же застыл серебристый лёд: мои слова его задели.

— Ты вот что, Ратислав, — неторопливо вступил в разговор Дангор, — давай без обид. Сестрица наша и вправду на других не похожа, это ты верно подметил. А только всё одно она нам своя. А что это значит для гномов, тебе объяснять не надо — не первый день знакомы.

Ратислав кивнул. Гном неспеша отхлебнул из кружки, смахнул с усов пену и подытожил:

— Вижу, понял ты уже, к чему я веду. Дело это семейное, а потому ни для тебя, ни для власти вашей, которую ты здесь представляешь, угрозы в нём нет.

— Другими словами, вы предлагаете мне просто принять всё как есть? — уточнил Ратислав.

— Лукавить нам с тобой ни к чему, а правду говорить покуда рано, — отрезал Дигрим.

— Ну, напустили вы туману, ребята, — рассмеялся гость. — Ни единому вашему слову не верю, но правила принимаю.

— Всегда ценил твой вкус к риску, капитан, — сказал Гиллэстель.

— Иногда мне это дорого обходится, — серьёзно ответил Ратислав.

В его стальных глазах уже растаял ледок обиды.

— Кстати, обрати внимание, — заметил эльф, отпив из кружки, — Тари, как и ты, умеет заглянуть под маску.

— Благодарю, уже учёл, — кивнул Ратислав. — Кстати, как вам это удалось, сударыня?

— Да ничего особенного: уж слишком много несоответствий выбранному образу, — улыбнулась я.

— Согласен, бехтерец мой впечатляет, — кивнул капитан, огладив "чешуйки". — Но в данное время пренебречь его защитой, увы, не могу: риск слишком велик. Стараюсь по возможности не привлекать внимания.

Ратислав кивнул в сторону сброшенного на лавку плаща.

— Плохо стараешься, — усмехнулся эльф. — Из всего, что на тебе, вопросов не вызывают разве что штаны. Вот их бы я оставил.

— За штаны отдельное спасибо, Мастер, — поклонился Ратислав.

— А меч? — прищурился Данги.

— Не дождётесь, — тут же среагировал капитан.

— А что меч? Хороший воин вполне может позволить себе хорошее оружие, — примирительно заметила я. — Правда, есть кое-что ещё.

Рука Ратислава лежала на столе рядом с рукой эльфа: узкое запястье, изящная ладонь, длинные пальцы. Капитан проследил за моим взглядом и со вздохом убрал её со стола.

— Что поделаешь, "голубая" кровь, — подмигнул ему Гил. — Не переживай, капитан: на такое мало кто внимание обращает, разве что наши.

— Да уж, ваши везде наследить успели, — усмехнулся гость. — У нас того, в ком нет хотя бы капли Старшей крови, уже и за коронного дворянина не считают. Древности рода, видите ли, не хватает!

— А вот это ваше личное атанское дело. Мы никого ни к чему не принуждаем, но и от предложенного не отказываемся, — улыбнулся Гил, ничуть не обидевшись.

И заметив мой заинтересованный взгляд, быстренько уточнил:

— То есть, обычно не отказываемся.

В ответ раздался дружный смех. Отсмеявшись, Ратислав поднялся из-за стола.

— Что ж, друзья, благодарю за угощение, однако пора и честь знать. Пройдусь, вечерним воздухом подышу, да и ребятам моим лишняя проверка не повредит. Жаль теперь нескоро так посидеть доведётся: времена наступают неспокойные.

— А это уж как руна ляжет, воин, — прищурился Дигрим. — Знаешь, как у нас-то говорят? В иные времена и эльф человеку гном!

— Как нас в Подгорце-то сыскать, не запамятовал? — поинтересовался Дангор.

— Помню, — улыбнулся Ратислав.

— А меня чего не спрашиваешь, Мастер? — подал голос эльф.

— Тебя не спрашивать, а в клан принимать впору, — отмахнулся от него гном.

— Тогда и правда прогуляться можно, — рассмеялся Гил, вставая.

Церемонно поклонившись мне, Ратислав в сопровождении эльфа направился к двери. Однако на пороге всё же задержался:

— Надеюсь, это не последняя наша встреча, сударыня.

— Куда ж ты денешься, — сказал Гиллэстель, легонько подталкивая его к выходу.

Едва за гостями закрылась дверь, гномы тут же принялись наводить порядок. Я и оглянуться не успела, как со стола исчезли остатки ужина и грязная посуда. Надо отдать братьям должное: они умели работать не только в кузнице. Вечер выдался занимательный, и всё же я была несколько разочарована: Гиллэстель ушёл слишком рано. Надо же, всё-таки зацепило! Расставляя посуду, я вздыхала, предаваясь грустным размышлениям.

— Тари, — позвал Дангор.

Я обернулась, надев "дежурную" улыбку.

— Ты взаправду хочешь вернуться в лес?

— Правда, Данги. В Белегорне я в безопасности, а вам сейчас и без меня есть чем заняться.

Дангор тяжело вздохнул и утопал в кухню. Дигги проводил его взлядом, пару раз дёрнул себя за бороду, будто проверяя её на прочность, и сказал:

— Тари, мы ведь можем и....

Он не договорил. Перед моими глазами возникла лишённая вершины пирамида.

— Нет, Дигги, — вздохнула я. — Сначала ты должен кое-что закончить: Твердь ждёт.

Гном оставил наконец бороду в покое.

— О долге своём помню, сестрица, — кивнул он. — Но дело, про которое сказываешь, одного меня касаемо, а спешка в нём стоит дорого. Твоя же история иная, и потому негоже нам тебя без помощи оставлять.

— Придётся поспешить, — улыбнулась я. — Мы ведь не знаем, с чем или с кем нам придётся столкнуться. А что у нас есть? Маг с незавершённой Силой да оружейник с неуправляемым Огнём. Это не считая потерявшей память девицы с неопределёнными способностями. Не маловато будет?

— Похоже, права ты, сестрица, — поразмыслив, со вздохом согласился гном.

— Рада, что ты понял, Дигги. Кстати, братцы-рудознатцы, как же вы с родственными-то связями подгадали? — улыбнулась я.

— Так мы это, Тари, подумали, что семейно-то оно надёжней будет, — смутился Дигги. — Нас мало кто тронуть осмелится, стало быть, и ты всегда под защитой будешь. Прощения просим, коль что не так.

Мне бы поблагодарить их, а у меня вдруг перехватило дыхание.

— Ночь на дворе! — напомнил из кухни Данги.

— И то правда, Тари, — спохватился Дигги. — Самое время укладываться.

Разумеется, я могла рассчитывать на единственную в доме кровать.

— А вы?

— А мы к себе пойдём. Ты не волнуйся, мы дверь на ночь не запираем.

В смысле — не запираем? Может, и правда пора начинать волноваться? Тем временем Данги шагнул к массивному сундуку и несколькими быстрыми движениями изменил положение железных пластин на крышке. Раздался негромкий щелчок и мерный стук заработавшего механизма. Тяжёлая крышка сундука плавно ушла вниз, открыв деревянные ступени узкой лестницы.

— Мы тут доделали кое-чего, Тари, — смущённо кашлянув, напомнил Дигги.

И куда только девалась усталость? Подземелье, в которое мы спустились, совсем не отвечало моим представлениям. Здесь было тепло и сухо. Своды и земляные стены поддерживались перекрытиями и массивными деревянными стойками, в железных скобах горели бездымные факелы. Кроме лестницы сюда выходили две двери и два коротких коридора, упиравшихся в глухую земляную стену. Дангор толкнул тяжёлую дверь напротив. Вспыхнуло стандартно-магическое освещение, и я увидела небольшую комнату с каменными стенами. Из обстановки там были только две широкие лежанки, накрытые лоскутными одеялами, да странный предмет мебели, который я бы назвала "письменным комодом". Зато на стенах был развешен целый колюще-режущий арсенал, а по обеим сторонам от двери на массивных крюках красовались два внушительных арбалета.

— Вы что, и арбалеты делаете? — спросила я так, будто всё остальное было для меня в порядке вещей.

— Да нет, это оркские, на заказ собраны, — пояснил Данги. — Для нас-то другие не годятся: больно лёгкие да хрупкие.

— Арбалеты нашей, подгорной работы, Тари, для серьёзного дела назначены. Да и дороги они, зря таскать жалко. А эти честно сработаны, сгодятся, ежели чего, — добавил Дигги.

Я ещё раз оглядела арбалеты. Не знаю, что имели в виду гномы, но несерьёзным это оружие я бы не назвала. Интересно, что по этому поводу думают орки?

Мы вышли из Полянок ещё затемно, через ворота Гостевого Конца, и до леса добрались без приключений. Предстоящее расставание не радовало, поэтому разговор не клеился. Мы стояли у поросшей цветущим кустарником низинки, где встретились всего пару дней назад. Светило уже выплыло из-за гор, приятно разбавив теплом утреннюю свежесть, и от белых цветочных гроздьев плыл нежный аромат лимона. Когда я очередной раз украдкой оглянулась по сторонам, Дигги наконец нарушил молчание:

— Да здесь он где-то, Тари. Эльфа ж не увидишь, пока он сам того не захочет.

— А этот своего не упустит, — проворчал Данги.

— А я ему голову откручу, ежели чего, — громко пообещал Дигги.

— Вот-вот! — добавил Данги.

Надо же, всё-таки заметили мой интерес, разумники! Мне бы смутиться, а я рассмеялась. Близнецы повеселели.

— Знаешь, куда идти, Говорящий? — уже серьёзно спросила я.

Этой темы мы старательно избегали с самого утра.

— Знаю, сестрица, — кивнул Дигрим.

— Будьте осторожны. Пожалуйста.

Братья кивнули, переглянувшись, неловко переступили с ноги на ногу, поправили заплечные мешки. Мне показалось, что они чего-то ждут. И кажется, я догадываюсь, чего.

— Ну, — немного помедлив, сказал Дангор.

— Постойте-ка! — воскликнула я и по-очереди обняла и расцеловала названных братьев.

Близнецы приняли такое прощание с чувством, как говорится, глубокого удовлетворения. Похоже, я снова угадала!

— Прощай, сестрица, — сказал Дангор.

— Да хранят тебя Корни Земли, — добавил Дигрим.

Гномы низко поклонились и без оглядки зашагали прочь. Хрустнула под ногами сухая ветка, колыхнулись низкие еловые лапы, и братья растаяли в утренней дымке. Я проводила их грустным взглядом, вздохнула и повернулась, чтобы нос к носу столкнуться с Гилом. Он мягко закрыл мне рот рукой и тихо сказал:

— Не буди лес.

Прав, конечно, но заорать очень хотелось, если не от испуга, то от злости. Однако возвращение разъярённых гномов и особенно их обещание открутить кое-кому голову быстро остудило мой пыл. Гил увидел это по моим глазам и убрал руку.

— Маньяк, — с чувством констатировала я.

Можно было приложить и покрепче, благо квэр за столетия утратил свою первоначальную чистоту. Гил рассмеялся. При этом, убрав одну руку от моих губ, второй он по-прежнему обнимал меня. Тёмно-зелёные глазищи эльфа блестели в опасной близости от моих. Однако через мгновение Гил отпустил меня и отступил на безопасное расстояние. Неплохо! Кажется, он принял правила игры.

Гиллэстель не переставал меня удивлять: теперь он выглядел как настоящий лесной эльф. Ну, насколько я тогда могла об этом судить. Коричневые и зелёные тона, мягкая кожа, вернее, элас, плотная и одновременно лёгкая ткань. Удобная одежда облегала сильное гибкое тело. Ничего лишнего — никаких застёжек, украшений, заклёпок, словом, всего того, что могло бы дать неожиданный звук или отблеск. И никакого оружия, кроме неизменного к"риса, конечно. Во всяком случае, в пределах видимости. На этот раз удивительный клинок покоился в простых кожаных ножнах. Ну, простых только в сравнении с самим к"рисом: эльфы даже самую обычную вещь превращают в произведение искусства. Гил снял с плеча сумку и извлёк из неё нечто, завёрнутое в плотную ткань.

— Это тебе.

Ничего подобного я не ожидала, поэтому слегка растерялась, принимая протянутый свёрток.

— Что это?

— Подарок, — ответил Гил и придержал мою руку, когда я попыталась развернуть ткань. — Не сейчас, Тари.

— Как скажешь, — сказала я, пряча свёрток в рюкзачок. — Спасибо, Гил.

— Не за что, — улыбнулся эльф. — Надеюсь, тебе понравится. И ещё кое-что.

Он снял с пояса ножны с к"рисом, шагнул вперёд и пристегнул их к металлическим ушкам моего новенького кожаного ремня. Затем отступил на пару шагов, чтобы полюбоваться результатом, включая мои округлившиеся глаза. Когда я вновь обрела дар речи, первым делом спросила:

— Это что, добровольная сдача оружия? Жить надоело?

Эльф в ответ изогнул красивую бровь.

— Не настолько. По-моему, ты меня с кем-то путаешь, Тари, — заметил он и знакомым текучим движением извлёк из-за высокого голенища ещё один к"рис.

Не думаю, что подобную красоту можно повторить. Значит, тот самый, из Оружейного Конца. Я достала свой и восхищённо застыла: по узкому листовидному клинку вился узор в виде серебристого плюща, а рукоятка была выточена из тёмно-зелёного камня с древесным рисунком. Прямо под ней, в основании клинка, поблёскивали три эльфийских звезды — клеймо Мастера. Вот вам и "невозможно повторить": ножи оказались похожи, как две капли воды! Впрочем, одно отличие всё же нашлись — мой был меньшего размера и потому легче.

— Прости, Гил, но это слишком ценный подарок. Я не могу его принять.

Эльф кивнул. Похоже, его не удивил мой отказ. Он сделал шаг вперёд и коснулся лезвия к"риса в моих руках. Серебряные звезды под рукояткой вспыхнули, поймав луч светила.

— Я сделал их давно, Тари, — сказал Гиллэстель. — Эти ножи не просто похожи, они — пара. Понимаешь?

В глазах эльфа я заметила странный блеск: говорить об этом ему было непросто.

— Чего ж тут непонятного? — заметила я. — Оружие для двоих. Вот только причём здесь я?

— Квени Мел"льта, Тари, наше Слово Дружбы. Парный к"рис — это не подарок, это рука друга. Он всегда будет рядом: Старший — со мной, Младший — с тобой.

Чтобы понять, насколько всё это важно для Гила, достаточно было на него взглянуть. Ну, раз важно для него, значит, и для меня. Вот так: один взгляд, пара слов — и ноша друга становится твоей. Квени Мел"льта! Но какие глаза! Я обречённо вздохнула, возвращая к"рис в ножны.

— Благодарю, Тари, — эльф слегка сжал мои пальцы на рукоятке Младшего и привычным движением отправил Старший за голенище.

— Гил, сразу предупреждаю: я не владею оружием — ни холодным, ни горячим.

— Дать пару уроков? — в глазах эльфа уже плясали озорные искорки, а от былой серьёзности не осталось и следа.

— А что, у меня есть выбор?

Гил огляделся по сторонам и ответил:

— По-моему, нет.

— По-моему, тоже.

Мы рассмеялись.

— Насколько хорошо ты знаешь Белегорн, Тари?

— Да пока не очень, Гил: у меня было мало времени. А что?

— Я знаю одно неплохое местечко в Седом лесу.

— Неплохое для чего? — насторожилась я.

— Для чего угодно, — рассмеялся Гил. — Даже для тренировок.

— Ну и как я туда попаду?

— Очень просто: представь покрытые снегом деревья и шагай в Окно.

Я с сомнением покачала головой:

— Гил, зимний лес — не такая уж большая редкость, как я понимаю.

— Только не в начале лета, Тари, — улыбнулся он. — Поверь, ориентир подходящий.

— Ладно, уговорил. Дай мне пару дней.

— Как скажешь, командир, — Гил шутливо отсалютовал мне.

Командир? Это что-то новенькое! Я попробовала изогнуть бровь так, как это делал сам эльф. Судя по выражению его лица, у меня получилось.

— Тари, подожди, — Гил придержал меня за руку. — Белегорн не так уж безопасен.

— Это ты о чём? — насторожилась я, представив парящего над лесом грифона.

— О своих здешних родичах.

— О галенмарских эльфах? — догадалась я, пытаясь скрыть вздох облегчения.

— Они знают о тебе? — в глазах друга читалась неподдельная тревога.

— Не думаю. А что?

— Держись от них подальше, Тари, — очень серьёзно попросил Гил.

— Они могут быть опасны?

— Они много чего могут. Будь осторожна.

— Да что вы все так обо мне беспокоитесь? Думаешь, я настолько беззащитна? — в моём голосе против воли послышалось раздражение.

— Нет, — быстро ответил эльф, сделав честные глаза. — Просто мы хотим наслаждаться твоим обществом как можно дольше. Если хочешь, это наш гномо-эльфийский расовый эгоизм.

И что, на это можно сердиться? Лично я — не могу.

Каменный Венец

ФиДель

За создание артефактов можно было не волноваться: с этим я должен справиться. Отец, сам прекрасный артефактор, обучил меня на совесть. А вот остальное.... Я собирался в Свободный Поиск и даже не знал, куда. Те, кому я доверял — Ноэ'Тхафар и Линдориэль — только заикнись я о помощи, тут же навесили бы на меня следящий "маячок". Одним словом, затея с Поиском исключала чьё-либо участие, кроме моего собственного. Был, правда, ещё вариант: Ролли и Тин. Впрочем, последний — брат моей законной супруги, поэтому его следовало исключить. Оставался Ролли, вернее, Морханатар, Младший князь Рол'леноль.

Я понимал, что обратившись к нему, скорее всего, получу вежливый отказ. Учитывая традиции нолегатов, Ролли вполне может счесть мою просьбу неприличной. И всё же я рискнул: отправил ментальный запрос в Каменный Венец — резиденцию Рол'ленолей. Ответ пришёл сразу: сработала Связь, установленная ещё во время испытания Духа. Ролли отправил мне вектор Перемещения, то есть провесил личный портал. И это при том, что принимать гостей в покоях хозяев у нас было не принято: для этого имелись специальные апартаменты. Странное пренебрежение традициями со стороны нолегата!

Ролли встретил меня по-домашнему: в мягких туфлях, коротких штанах и свободной рубашке с расстёгнутым воротом и подкатанными рукавами. Слегка волнистая грива — предмет его законной гордости — была собрана в "хвост". В руках он держал хрустальный кувшин: поливал цветы. У нас, Перворождённых, особое отношение к растениям, но его комната напоминала филиал оранжереи. Помню, как-то в детстве мне нужно было полить такой вот оазис. Тогда я ещё не умел работать с астральными координатами, и вместе с растениями под лёгкий душ попал весь отцовский кабинет. Впрочем, это не идёт ни в какое сравнение с тропическим ливнем, который устроили в Библиотеке мои собственные сыновья.

Ролли поставил кувшин и смущённо вытер руки о штаны. Последний раз мы виделись с ним в финальной части Церемонии Посвящения, где едва смогли обменяться приветствиями. Честно говоря, я не знал, как себя вести. У меня никогда не было друзей, во всяком случае, я ничего такого не помню, да и вообще не уверен, что могу назвать Морханатара другом.

... Кровавые дорожки слёз на искажённом мукой лице, ладонь, залитая кровью Тина, и полушёпот-полустон: "Держи След... командир." ...

Это что, ответ на мои сомнения? Ролли улыбнулся.

— Авен Элль, командир!

А чего я хотел: он же нолегат!

— В следующий раз стучи при входе, Хан, — улыбнулся я в ответ.

— Как скажешь, Фидо.

Мы с Ролли уже достаточно оценили глубину замковых винных погребов, а я так и не решился обозначить цель своего прихода. Морханатар начал разговор первым. Ну, на то он и хозяин дома.

— Выкладывай, — не слишком твёрдо сказал он, убирая под стол очередной пустой графин.

— Чего выкладывать? — не сразу понял я.

Мы посмотрели друг на друга и одновременно запустили процесс очистки крови.

— Ну? — напомнил Ролли, когда туман в наших головах рассеялся.

Я вздохнул.

— Мне нужна твоя помощь.

— Это я понял, командир, — кивнул он. — А конкретнее?

— В моей памяти дыра в целый эйен. Я хочу, чтобы ты вытащил оттуда всё, что сможешь, и тут же об этом забыл.

— Мог бы и не предупреждать, — заметил Морханатар. — Это твоя экспедиция "за пределы"?

Я кивнул.

— Хочу знать, где я был.

Рол'леноль с сомнением покачал головой.

— Боюсь, ничего не выйдет. Твоё новое "украшение" не пропустит, — он коснулся пальцем виска, намекая на татуировку. — Правда, можно попробовать визуальный контакт, "глаза в глаза". Если доверяешь, конечно.

— Давай визуальный, — согласился я.

— Что искать?

— Любые несоответствия. Сравни ментальные слепки личности до и после. В общем, делай свою работу, Наводчик, не мне тебя учить!

Морханатар глубоко вздохнул и поймал мой взгляд. Как только я понял, что не могу разорвать контакта, провалился в знакомую сверкающую воронку. На этот раз в Ментале Ролли был самим собой.

— Ну, я пошёл?

— Давай. И не суйся к ментальному блоку!

— Понял, командир.

... Ролли дотронулся до моей руки:

— Фидо?

Я тряхнул головой.

— В порядке, а ты?

— Нормально, — махнул рукой нолегат.

— Что скажешь, Ролли?

— Да вроде зацепил кое-что, надо подумать.

Дверь в кабинет слегка приоткрылась.

— Хан, ты у себя? — раздался хрустальный голосок.

— Я занят! — крикнул Ролли, но на пороге уже обозначилась хрупкая девичья фигурка.

Я с улыбкой смотрел на зеленоглазое чудо в тёмном облаке пушистых волос. Ролли вздохнул и представил:

— Нилли, моя кузина по матери, а это....

Я поднялся и отвесил лёгкий поклон.

— Фиоравандель, Младший князь Л'лиоренталь.

Мотылёк впорхнул в комнату.

— А я знаю. Я была на Церемонии.

Юная прелестница была как раз в том возрасте, когда пробовать ещё не стоит, но уже очень хочется. Зелёные глазищи распахнулись мне навстречу. Не знаю, чего в них было больше: детского удивлённого восхищения или вполне зрелого женского интереса. Зато Морханатар всё понял правильно.

— Нилли, я тебя очень огорчу, если скажу, что князь глубоко женат?

Красотка презрительно наморщила носик:

— Женат? Подумаешь! Сердце твоего друга не свободно, а это куда хуже. Впрочем, — она повела плечиком, — это тоже не смертельно.

Я рассмеялся. Нилли окинула меня откровенно оценивающим взглядом, задержав его где-то чуть ниже пояса.

— Это он? — спросила девушка. — Твой сир'рис?

— Надеешься увидеть там что-то ещё, сестрёнка? — насмешливо спросил Ролли.

— Надеюсь, Хан. Я бы расстроилась, если бы там больше ничего не оказалось, — ответила она брату, глядя при этом на меня. В её глазах был откровенный вызов.

Прости, детка, но я играю в другие игры. Я медленно провёл ладонью вдоль пояса, заставляя девушку невольно следить за рукой. Затем подобрал пальцы, оставив только направленный вниз указательный, и, постучав им по пряжке, чуть хрипловато спросил:

— Может, проверим вместе?

При этом на её слегка растерянный взгляд я ответил взглядом, от которого до сих пор загораются желанием глаза моей холодноватой супруги. По сути дела, во всём этом не было ничего странного: многие девушки предпочитают опыт энтузиазму. А что касается формы предложения, то она задала её сама.

Когда за Нилли с грохотом захлопнулась дверь, мы рассмеялись. Я опустился в кресло:

— Прости, Ролли: кажется, я перестарался.

— Не извиняйся, Фидо, — смеясь, ответил он. — Нилли любит дразнить мальчишек: они же не отвечают. А тут первый раз получила по заслугам. Вот увидишь, она ещё вернётся.

— Да не приведи Элутар, я же не каменный!

— Слушай, а если бы она согласилась?

— Не согласилась бы.

— Почему?

— Потому что тоже не свободна, или я ничего не смыслю в женщинах, — рассмеялся я.

Ролли немного подумал и сказал:

— Пожалуй, есть немного. Кстати, сестрица подала дельную мысль. Если сейчас ты, как говорит Нилли, не свободен, то до экспедиции ты был точно не занят.

— Я знаю, Ролли, — перебил я. — Это я как раз помню.

— Но от жены ты и сейчас свободен, Фидо.

— Во имя Элутара, Ролли, конечно, свободен! Это даже Нилли поняла.

— Да я не об этом. Скорее всего, она вообще не эльфийка. Ну, та, другая.

— Что?! А как же..., — я вовремя прикусил язык. — А кто же?

Ролли пожал плечами:

— Не знаю. Вот уж чего не ожидал!

— Да я и сам от себя не ожидал. А что по поводу места действия?

— А вот здесь уже нужен След. Ты с Тином не говорил?

— Ролли, о чём ты? Он же Хит'Таль! Мне только семейных сцен не хватало.

— Во имя Элутара, ты прав, — Морханатар в расстроенных чувствах дёрнул себя за волосы.

— Вот именно! Сами попробуем. Эйен — это немало, должно же остаться хоть что-нибудь. Ну, не знаю: странности там, привычки, мелочи разные. Ничего такого не нашёл?

— Найдешь тут, — Ролли усмехнулся. — Память тебе зачистили — будь здоров. Не пробьёшься.

— Это я уже слышал. От Архимага. Давай по существу, Ролли.

— Надо же: от Архимага! Интересные вы, Л'лиорентали. Но и в наших закромах кое-что имеется. В общем, так: в мире, где ты провёл тот эйен, Перворождённых или вообще нет, или очень мало.

Я вскочил и несколько раз прошёлся по кабинету. Ролли с беспокойством наблюдал за мной. Наконец я остановился напротив него и сказал:

— Издеваешься? После Исхода ни в одном из миров Внутренней Вселенной, кроме Амандора, не осталось ни одного эльфа. Ни в одном! Я что, должен проверить их все?!

— А кто говорил о Внутренней Вселенной? Сядь, послушай.

Ролли подождал, пока я снова устроюсь в кресле, и продолжил:

— Мы, Перворождённые, даже если покидаем мир, в котором жили, всегда оставляем следы своего пребывания. Я говорю не о руинах и легендах, я толкую о следах иного плана, не заметных ни для кого, кроме нас. Это остаточная Аура Перворождённых. Если ты побывал в таком месте, ты несёшь на себе её отпечаток. Разве феальдины не используют это в Поиске?

— Скорее уж дафары. Но это пусть тебе Тин объясняет. У нас свои методы.

— Так вот: я не нашёл у тебя ни одного отпечатка Внутренней Вселенной, но есть же ещё и Внешние миры, командир, — заключил Ролли.

Глаза нолегата сверкали от возбуждения. Элутар! Чем же я мог так достать отца, что он отправил меня за Пределы?!

— Кстати, Фидо, помнишь, после испытания Меча? Ты тогда странно использовал полотенце.

Я кивнул. Выйдя из душа, я повязал его на бёдра вместо того, чтобы повесить сушиться. Привычка, приобретённая ещё в экспедиции.

— Внешние миры населены в основном энгварами, то есть, прости, атанами. Такое странное поведение у них считается нормой, — заметил Морханатар.

Староэльфийское engvar означает "слабый, не способный". И это ещё не предел: людей у нас называют и похуже. Ролли выбрал самое мягкое — атаны, то есть "вторые". Ну, мы-то, понятное дело, всегда первые!

— Возможно, это просто совпадение, — добавил нолегат, уловив неприятие в моём молчании.

— Сочувствовать мне пока рано, Ролли, а вот подумать есть над чем. Считай, я у тебя в долгу.

— Предпочитаю твою дружбу, командир.

— Боюсь, я не умею, — усмехнулся я.

— Умеешь, просто не знаешь. Слушай, а давай потанцуем!

— С чего бы?

— Ну ты же сам говорил: к моей технике ещё бы полёт фантазии. Вот и полетаем.

— Ролли, ты в своём уме?

— Фидо, у нас бассейны на термальных источниках.

— Так бы сразу и сказал!

Встречаться с таким танцором, как Рол'леноль, одно удовольствие: техника у него потрясающая! Думаю, им с Тинтаэлем остался всего шаг до ранга Сгибающего-меч.

Каменный Венец возвышался среди поросших зеленью скал Большого Гребня и в самом деле напоминал корону, высеченную из камня. Резиденция Рол'ленолей была выстроена на подземных источниках, поэтому и в самом замке, и в его парках было множество бассейнов, водопадов и фонтанов. Мы с Ролли отдыхали на нагретых Анором камнях открытого бассейна, который выглядел настоящим озером.

— Как водичка? — промурлыкал над ухом знакомый голосок.

Ролли застонал и перевернулся на живот. Награди тебя Элутар: только расслабился! Не открывая глаз, я заложил руки за голову и спросил:

— Ну что, любознательный ребёнок, это стоило твоих усилий?

В ответ раздался громкий плеск, нас окатило брызгами. Ролли фыркнул, сдерживая смех:

— Вообще-то она уже не совсем ребёнок, Фидо.

Я приподнялся на локте.

— Хан, как ты правильно заметил, я давно и глубоко женат. Вынужден напомнить: я ешё и дважды отец. Даже если вырванные лэды считать по наименьшему курсу — один к трём, я всё равно слишком стар для неё.

— Вырванные лэды, — снова фыркнул Ролли, и на какое-то время воцарилась блаженная тишина.

— Слушай, по-моему, к нам гости, — сказал он вскоре, глядя в сторону противоположного берега.

К нам приближались двое пловцов. Нилли я узнал сразу, парень тоже показался знакомым. К тому времени как они выбрались на берег, я уже вспомнил: тот самый нолегат, что назвал меня пижоном в ректорате Академии. Кажется, его имя Кел.

— Вот! — торжественно объявила Нилли, устремив на меня мокрый палец и ледяной взгляд.

Я вздохнул и сел.

— Хочешь поговорить? — спросил я Кела, указывая ему место рядом с собой.

Мне вдруг показалось, что всё это уже было когда-то. Судя по выражению лиц ребят, показалось не мне одному. Точно: испытание Меча, наш с Ролли полуфинал. Круг замкнулся. Не любят Перворождённые таких совпадений! Кел вдруг опустился возле меня на корточки и смущённо попросил:

— Слушай, Л'лиоренталь, забудь про "пижона", а?

Вот интересно, если признаюсь, что мне всё равно, обидится или обрадуется? Но вместо этого я спросил:

— Кел, ты хоть Мастера меча получил?

Он отрицательно покачал головой.

— Вообще-то я не боец. Мне вот это больше по душе.

Юный эльф вытянул руку ладонью вверх. В неё тут же начали собираться капельки воды с его мокрых волос и влажного тела. Через некоторое время в его ладони образовался небольшой водяной шар. Кел подбросил его вверх, и шар распался на несколько меньших, закружившихся вокруг головы Нилли. Её зелёные глазищи сияли восхищением.

— Кел, что ты делал в Академии Духа? — спросил я, оценив Силу Воды.

Водяное кольцо распалось, окатив Нилли прохладным душем. От неожиданности девушка вскрикнула.

— Ой, Нилли, прости пожалуйста! — расстроился Кел.

— Кел — нолегат по отцу, Фидо, — пояснил Ролли. — У него хорошие данные. А сильная Вода — это от матери, она Кельвинен.

— Ты бы подтянул его, Ролли. Вода Водой, а хороший меч ещё никому не мешал, — заметил я.

— Кела Верховный маг Марикель взял в Академию Стихий, сразу на высший уровень. А Мастера меча он на следующей Церемонии получит, подумаешь! — вмешалась Нилли.

Она явно гордилась парнем и, похоже, уже забыла, зачем притащила его в бассейн.

— Так ты не обижаешься? — с надеждой спросил Кел.

— На "пижона"? — уточнил я. — В твоей оценке есть доля правды, так считает мой отец. А на правду обижаться глупо.

— Ректор Л'лиоренталь?! — хором спросили Ролли и Кел.

Я пожал плечами. Имя отца почему-то вызывает священный трепет даже у бывших слушателей Академии.

Постепенно к нам присоединились ещё несколько юных родичей Рол'ленолей. Умница Хан очень тактично и незаметно вводил их в общий разговор, представляя нас друг другу. Мне, выросшему одиночкой, общие игры и затеи казались несколько странными, и я больше наблюдал, чем участвовал. Удивительно, как свободно и открыто ведёт себя молодое поколение Нол'ле Эсгатол! У нас в клане царят совсем иные порядки. Значит, знаменитая приверженность традициям, строгий этикет и педантичность нолегатов — не более чем маска, надеваемая для чужих? Неплохо придумано!

Вернуться домой я предпочёл через центральные Врата: так проще. Ролли с радостью согласился: когда ещё представится возможность показать мне замок. А в Каменном Венце, как и в любом из наших Древних замков, было, на что посмотреть. Каждый из них уникален, как уникален дар его создателя. Далеко не всем магам дано воплотить в камне собственный полёт фантазии! Проведя меня через Библиотеку, которая, разумеется, была ничуть не меньше нашей, Ролли вдруг остановился.

— Фидо, если хочешь, я поищу что-нибудь о твоей матери, — предложил он.

Я резко повернулся к нему:

— Не смей, Ролли! Старшим это не понравится.

— Я думал, как тебе помочь, — вздохнул он.

— Лучше не думай! Не хватало ещё, чтобы ты из-за меня тут со своими....

— Благодарю за разумные речи, Младший князь Л'лиоренталь, — прозвучал совсем рядом чей-то голос.

Мы оглянулись. Дверь напротив оказалась открытой. На пороге стояли двое: глава клана князь Вилетор и Верховный маг Дарихантар. Ролли угораздило остановиться прямо возле отцовского кабинета! Надо заметить, что Нол'ле Эсгатол тоже управляли отец и сын, только главой клана был отец Морханатара, а его дед — Верховным магом.

Когда прошло минутное замешательство, я приветствовал хозяев вежливым поклоном:

— Старшие князья Рол'леноли.

— Рад, что мой сын принимал у себя такого гостя, — с улыбкой произнёс князь Вилетор, подходя к нам. Верховный маг наблюдал издали, сложив на груди руки.

Вот она, знаменитая маска Нол'ле Эсгатол: обмен любезностями согласно Этикету. Всё-таки отец меня неплохо натаскал для таких случаев.

— Благодарю за честь посетить ваш замок, Старшие князья, — слегка наклонив голову, ответил я.

— Надеюсь, посещение было приятным, — выразил надежду глава клана.

— Более чем, Старший князь Рол'леноль, — улыбнулся я.

Морханатар потрясённо молчал. От двери кабинета донёсся знакомый голос Верховного:

— Если не секрет, князь Фиоравандель, зачем ты приходил к моему внуку?

Всё: этикет соблюдён, маска сброшена. Эльфы как эльфы! Я взглянул на Ролли и ответил:

— Мне нужна была помощь Наводчика, Старший князь Дарихантар.

— И он её оказал? — поинтересовался князь Вилетор.

— Насколько это было возможно.

— Рад, что услышал прямой ответ, — оценил Верховный маг, подходя к нам.

— Мне был задан прямой вопрос, — пояснил я, слегка пожав плечами.

Старшие князья обменялись взглядами. Они напоминали мне Ноэ'Тхафара и Линдориэля: те тоже были на одной волне.

— Будем рады видеть тебя в Каменном Венце, князь Фиоравандель, — сказал глава клана.

— Благодарю, Старшие князья, — слегка поклонился я.

— Пошли, командир, — Ролли потянул меня за рукав.

Похоже, к нему наконец вернулся дар речи.

— Фидо! — окликнул меня князь Вилетор, когда мы отошли на несколько шагов.

Я оглянулся.

— А вообще, как тебе у нас, родич? — на лице Главы клана светилась удивительно мягкая улыбка.

— Очень тепло, князь Вилетор.

Седой лес

Тара

От зорких орлино-кошачьих глаз Гриды не могло укрыться ничто, поэтому мои появления в долине ни разу не застали её врасплох. Стоило мне выйти на Подоконник, как она обрушивалась откуда-то сверху в ореоле белоснежных перьев, сопровождаемая лязгом когтей и хлопаньем крыльев. Собираясь в гости, я каждый раз внутренне готовилась к подобному приёму, и каждый раз моей названной сестрице удавалось придать нашей встрече элемент неожиданности. Думаю, она просто была ещё очень молода и не потеряла вкус к игре и весёлым розыгрышам.

Я уже легко взлетала на спину Гриды и давно оставила в покое её перья: с грифонов действительно не падают. Гриш подрос и окреп: целебная вода пошла ему на пользу. Он встретил нас на полпути к земле, нарезая круги вокруг матери и выделывая немыслимые пируэты. Как же я по ним обоим соскучилась! На этот раз Грида не стала спускаться в долину, а направилась прямо к водопадам. Я в который раз залюбовалась великолепием целебных источников. Как однако умеет природа сочетать приятное с полезным! А Грида, подлетев к одному из широких молочно-белых потоков, нырнула прямо в сверкающую водяную завесу. Это произошло так быстро, что я не успела не только испугаться, но и промокнуть. Правда, последний недостаток тут же исправил Гриш, отряхиваясь и брезгливо тряся задними лапами, как промокший кот. По-моему, меня пригласили, вернее, доставили в гости.

Мы приземлились на площадку перед входом в пещеру. Над ней нависал скальный карниз, с которого и срывался горный поток, образуя непроницаемую, мерцающую на солнце водяную завесу. Вглубь горы вёл ход, достаточно просторный для взрослого грифона: Гриш умудрялся в нём даже летать. Пещера оказалась светлой и просторной. Через отверстия в своде проникали свежий воздух и свет, а каменный пол покрывал слой чистого речного песка. От центральной пещеры отделялась ещё одна, совсем маленькая, которую я тут же назвала детской. Именно её и облюбовал Гриш для себя и своей коллекции цветных камешков. Узкая длинная расселина в стене вела на другую сторону хребта. Гриде приходилось летать непривычно низко и только с внешней стороны Малого Ящера, чтобы не привлекать к себе внимания соседей — галенмарских эльфов.

Мы устроились на мягком песчаном полу: она — по-кошачьи подобрав под себя лапы, я — полулёжа, привалившись спиной к тёплому камню. Следили, как угасает день, и слушали отдалённый шум водопада. Наше общение с Гридой было бы трудно назвать разговором: грифоны немногословны от природы, а зачастую просто односложны. Она действительно оказалась очень молодой, эта крылатая красавица, а маленький забавный Гриш был её первенцем. На беду он родился белым — проклятием всего рода грифонов. Спасая его, она поставила себя вне Закона, и теперь была обречена на вечное одиночество. Но Грида оказалась сильной: она заполнила пустоту мной и сыном, тем самым отгородившись от тех, кто больше не откликался на её внутренний Призыв. Правда, кое-кого моя крылатая сестрица так и не смогла забыть. Кажется, его звали Грант. Мы ни разу не говорили о нём.

Сначала я сомневалась, что Грида оценит мою вылазку в Полянки, ведь Свободные грифоны избегают контактов с другими расами. Однако она слушала меня с неподдельным интересом, то односложно комментируя, то издавая клекочущий смешок. И только когда я упомянула о гербе с изображением грифона, Грида фыркнула:

— Лишённые Слова!

— Королевские грифоны?

Грида кивнула.

— Почему вы их так называете?

— Отдали Слово. Не могут вернуть — не могут уйти.

Вероятно, Грида имела в виду какую-то присягу или клятву верности, данную людям.

Через отверстия в своде пещеры заглянули звёзды, к водопаду пролегла лунная дорожка, посеребрив белоснежные перья Гриды. Глаза грифонны таинственно мерцали в полутьме. Уставший Гриш откровенно "клевал носом", и вскоре забрался под материнское крыло. Почему-то мне вспомнилась другая, рыжебородая часть моего названного семейства, топающая сейчас по долинам и взгорьям этого удивительного мира. Я вздохнула. Лес"с уже не раз напоминал мне, что пора домой, но уйти было выше моих сил. Тогда я впервые попробовала закрыться от Хранителя, заблокировав сознание. Как ни странно, у меня получилось!

— Устала? — гортанно мяукнула Грида.

— Не хочу уходить.

Грифонна кивнула и приглашающе приподняла свободное крыло. С наслаждением зарывшись в мягкий тёплый пух и уже засыпая, я невнятно пробормотала слова благодарности. В ответ раздалось уютное кошачье урчание.

Утром, вынырнув из пушистого "гнёздышка", я лихо съехала по гладким перьям и спрыгнула на песок. Грида тут же с ласковым щебетом коснулась клювом моей головы. Как ей удаются такие нежности таким устрашающим орудием! В порыве благодарности я обхватила руками её шею и потёрлась щекой о золотистый клюв. Именно так, касаясь головами, выражают грифоны свою привязанность. Я узнала об этом позже, а в то утро просто доверилась чувствам. Едва я выпустила из объятий Гриду, как тут же попала в маленький смерч по имени Гриш. Когда бурные восторги по поводу моего пробуждения несколько поутихли, я поняла, что умываться или принимать душ, в общем-то, уже не обязательно: малыш в ожидании моего пробуждения играл в струях водопада. Однако пора и честь знать. На этот раз крылатое семейство в полном составе проводило меня до Подоконника. Гриш вполне уверенно преодолел немалую высоту и приземлился на скальный уступ рядом с матерью.

/Скоро я буду носить тебя сам!/ — гордо сказал он.

— Только если не будешь кувыркаться в воздухе, — с улыбкой ответила я.

Грида коснулась клювом сначала головы сына, потом моей, уже прощаясь. Я проследила за ними взглядом, любуясь красотой полёта, и направилась по едва заметной тропинке за скалу, скрывающую Окно. Конечно, я могла бы вернуться к Источнику прямо из долины, но всё же посещать Эсгалорн лучше без случайных свидетелей.

Уже выйдя к роще белоствольника, я поняла причину смутного беспокойства, одолевавшего меня всё утро. Абсолютная тишина! Оказывается, я уже успела привыкнуть к незримому присутствию Хранителя.

/Лес"с!/ — позвала я.

Никакой реакции! Спохватившись, я наскоро "разобрала" стену, которой оградила сознание, и почувствовала чьё-то присутствие на самом краешке. Я поспешила к Живому Источнику. Оказывается, здесь тоже ждали моего возвращения. Сначала над Стражами дрогнул воздух — это было похоже на вздох облегчения. А потом произошло и вовсе невероятное: большие белые "камни" начали двигаться вокруг озера! Стражи медленно таяли до состояния прозрачности, а затем также медленно возникали уже на некотором расстоянии. Раньше они не оказывали мне такого доверия. Правда, момента полного исчезновения, как и момента появления, мне так и не удалось уловить. Забравшись на свой любимый "диванчик", я возобновила попытки восстановить связь с Хранителем.

/Лес"с/, — снова позвала я.

Хранитель приблизился, но по-прежнему мочал.

/Прекрати, я же знаю, что ты здесь!/ — я начинала терять терпение. — /Если я сделала что-то не так, просто скажи. Ты Хранитель или нет?/

Честно говоря, последний вопрос я задала не без волнения. Лес"с отозвался нескоро:

/Ты поставила такой мощный блок, будто хотела, чтобы я ушёл Вовне./

Вот тут я испугалась по-настоящему.

/Прости, Лес"с, я не хотела, правда! Ты же сам говорил: чтобы видеть скрытое, надо научиться скрывать./

/Так и есть, Тара. Но твой дар растёт. Чтобы слепить снежок, не стоит обрушивать лавину./

Я понимала, о чём он говорит. Сила просто рвалась наружу при каждой моей попытке обратиться к ней, и если я не научусь её контролировать.... В общем, на этот раз Хранитель взялся за моё обучение всерьёз, поэтому пару дней, обещанных мной зеленоглазому оружейнику, несколько затянулись. Зато его подарок я оценила сразу. В свёртке, который передал мне Гиллэстель, оказалась одежда: штаны из мягкой чёрной кожи и такая же безрукавка с красивой шнуровкой спереди. На самом деле это был элас — кора особого вида деревьев, секрет получения и обработки которой известен только эльфам. Этот чудесный материал "дышит", плотно облегает тело и совершенно не стесняет движений. Надо ли говорить, насколько он дорог? Но тогда я впервые держала в руках элас и совсем не представляла значимости подарка. Вместе с чёрной парой в свёртке оказалась вышитая рубашка из плотной ткани. Узор по краю ворота и рукавов был выдержан в осенних тонах, а её золотисто-коричневый цвет повторял оттенок моих волос. В целом костюм являл собой классический образец эльфийского стиля: изысканная простота и безупречность. Это не могло не понравиться! Правда, со шнуровкой пришлось повозиться: эльфийские безрукавки традиционно удлинённые, почти до колена. В общем, быстрее палатку зашнуровать. Ещё какие-то штучки сбоку! Одно из двух: или эльфийкам некуда спешить, или они знают волшебное слово, ускоряющее процесс. Кстати, наши "волшебные" слова в этом случае не помогают.

Ориентир, данный Гилом, действительно сработал. Серебристо-белая равнина, деревья под снежными шапками, сверкающий иней. Тёплый ветерок тронул пушистые ветви, всколыхнул шелковистую траву. Длинные бледно-зелёные травинки качнулись, блеснув серебром изнанки. Иллюзия рассеялась. Однако какая красота! Меня окружали деревья с причудливо изогнутыми стволами и длинными — почти до земли, гибкими ветвями. Словно старые плакучие ивы где-нибудь возле тихой заводи. Я поднесла к лицу белую пушистую ветку: её узкие серебристые листочки инеем поблёскивали в лучах светила. Чудеса! Я огляделась. Ну и где же Гил?

— Авен Элль, Тари, — прозвучало сзади.

— Привет, Гил, — ответила я и обернулась на голос.

— Твои пару дней несколько затянулись, — с улыбкой заметил он.

Однако его глаза оставались серьёзными. Мне стало неловко.

— Прости, Гил, кое-что изменилось, и.... В общем, немного не рассчитала, — я попыталась коснуться его волос.

Эльф перехватил мою руку. Я почувствовала на своём запястье железные пальцы оружейника.

— В следующий раз рассчитывай, — тихо сказал он.

Я машинально потёрла занывшую конечность. Гил понял, что переборщил.

— Прости, Тари, не рассчитал, — расстроился он. — Я болван.

— Ты маньяк, — поправила я. — В следующий раз рассчитывай!

Гиллэстель посмотрел на меня странным долгим взглядом и одобрительно кивнул.

— Ты замечательно выглядишь. Спасибо, Тари.

— Да мне-то за что? Тебе спасибо!

Гил улыбнулся, не ответив. Чем дальше мы уходили в лес, тем внушительней становились деревья. Здесь они стояли уже целыми группами. Время от времени передо мной возникали силуэты то белоснежных храмов, то облачных замков, то каких-то странных животных.

— Как ты сказал, называется это место?

— Седой лес.

— Странно. Не Снежный там или Зимний, а именно Седой.

— И что? — эльф обернулся, отводя очередную ветку от моего лица.

— Да ничего, просто интересно. Обычно названия без причины не даются.

Гил остановился.

— Тари, ты умнее, чем большинство твоих соплеменников. Если не научишься этого скрывать, кончится плохо, — предупредил он. — Уж прости за прямоту.

Эльф развёл руками и машинально отпустил ветку, которую придерживал. Я пригнулась, едва успев увернуться.

— Не преувеличивай. Просто ты общался не с теми людьми, — выпрямившись, пояснила я.

— Возможно, — чуть подумав, согласился Гил. — Трудно порой избавиться от привычных суждений.

— Если ты о гномо-эльфийском эгоизме, то я с удовольствием вам помогу.

— Уже!

— Что — уже?

— Пришли уже!

Передо мной возвышался белоснежный силуэт рыцарского замка с островерхой крышей, несколькими сторожевыми башнями и даже подобием ворот.

— Какая красота! А что это?

— Пошли покажу.

Он подошёл к "воротам" и раздвинул свисающую до земли густую завесу ветвей. Мы оказались внутри высокого белоснежного шатра. Его купол покоился на витых серебристо-зелёных колоннах. Это были молодые стволы огромного материнского дерева, с помощью которых оно удерживало на весу свои исполинские ветви. Гил легко подпрыгнул, ухватился за одну из них и исчез среди густой листвы. Через некоторое время я услышала его голос:

— Тари, давай наверх!

— Чего давать? — не поняла я.

Над моей головой показалось улыбающееся лицо эльфа:

— Руку! Руку давай!

Через мгновение я уже стояла рядом с ним. Гил указал вперёд, где среди ветвей угадывалось нечто вроде террасы или балкона.

— Видишь? Нам туда.

Ветка у нас под ногами оказалась широкой и ровной. Молодые побеги, оплетавшие более старые ветви, служили ограждением и давали надёжную опору для рук. В общем, падение нам не грозило. По мере продвижения к цели наша дорожка расширялась: с разных сторон в неё вливались всё новые "тропинки". Терраса, на которую мы вышли, оказалась исполинским утолщением одной из скелетных ветвей. Таких террас на разной высоте было несколько. Они соединялись арочными мостиками, сплетёнными из гибких молодых побегов. Белый "замок" оказался вполне пригодным для жизни: внутри огромного материнского ствола располагалось несколько комнат с лестницами и переходами, устроенными прямо в толще дерева. Складки и выступы древесины создавали вполне удобную обстановку: ниши с полками, столики, скамьи и лежанки. Всё это были естественные образования: во всяком случае, следов обработки я не заметила.

Гил сидел на краю террасы, делая вид, что подтягивает шнуровку сапог. На самом же деле он внимательно наблюдал за мной.

— Похоже, те, кто всё это устроил, умели управлять ростом деревьев, — сказала я, садясь рядом.

— Почему-то я надеялся на другую реакцию, — рассмеялся эльф.

— Я устала удивляться, Гил, — пояснила я. — И потом, я уже читала об этом.

— Не думал, что в твоём мире есть подобные знания.

— Я же говорю: ты общаешься не с теми людьми!

— Да я почти не общаюсь с ними, Тари.

Гил поднялся и подал мне руку.

— Об этом месте мало кто знает. Лично я ни разу не встретил здесь ни души.

— Поэтому тебе здесь так нравится?

Гил кивнул. Я обвела взглядом покинутое хозяевами жилище.

— Ни души, говоришь? Странно. Такая красота не может не привлекать.

— Согласен. Но здешняя почему-то пугает. Вернее, отпугивает.

— Думаю, дело не в красоте, — я ещё раз обвела взглядом белоснежный шатёр. — Может, причина в названии — Седой лес?

— Скорее уж в том, что заставило его поседеть, — заметил эльф.

— Ты что-нибудь чувствуешь, Гил? — встревожилась я, подходя на всякий случай поближе.

— Я не могу, ты же наверняка знаешь, — усмехнулся он.

— Знаю. Прости.

Я коснулась руки Гиллэстеля. Теперь-то я и без Дигрима вижу магический блок в сознании эльфа. С запасом ставили, на вырост. И аура такая знакомая! Гил качнул завесу из пушистых веток и улыбнулся:

— Да я в порядке! Видеть и слышать пока не разучился. Здесь чисто, Тари.

/Эльф прав/, — вмешался Лес"с. — /Никакой остаточной магии. Но этого места я не помню./

/Может, ты помнишь этот лес до того, как он стал Седым?/

/Может быть. Надо подумать./

Жилых деревьев в Седом лесу было множество. Когда-то здесь было целое поселение, настоящий лесной город. Гил обнаружил на верхних уровнях даже несколько Окон. Удивительные деревья с разных точек выглядели по-разному, и в одиночку я бы здесь просто заблудилась. Моя неспособность их различать повергла Гила в изумление. Ну конечно, где вы видели эльфа, потерявшегося в лесу? Может, мне стоит поговорить с деревьями?

/Они спят, Тара, и очень глубоко. Не трать Силу: тебе не удастся их пробудить./

Ну, нет, так нет. Есть и другие способы ориентирования в лесу. Гиллэстель, например. Надо ли говорить, что в тот день обещанный мне урок так и не состоялся?

Мне не нравилось название Седой лес, и я стала называть это место Белым городом. Гил не возражал, Лес"с тем более. Собираясь на очередную тренировку и упаковываясь в безрукавку, я в который раз пообещала себе, что это в последний раз. Но уж слишком удобной оказалась эльфийская одежда! Оказывается, в Белом городе было специальное дерево для занятий воинскими искусствами. Турники, трапеции, лесенки, подвесные и обычные полосы препятствий — целый тренажёрный зал. И мишени, конечно, на любой вкус и для любого вида оружия. Гилу пришлось учить меня всему, начиная с самых азов. При этом его пальцы всё время касались моих рук, плеч, талии и даже лица. Иногда он оказывался так близко, что от блеска его глаз и запаха волос кружилась голова. Для пользы дела с этим пришлось смириться, но когда руки эльфа спустились слишком уж низко, я возмутилась:

— Эй!

— Что?! — Гил сделал вид, что не понял.

— Руки! — скомандовала я.

— Тари, прекрати! Как я, по-твоему, должен показать тебе положение бёдер?

— Исключительно на личном примере, Гил. Есть такая команда: "делай, как я". Знаешь?

— Нет, — честно соврал эльф.

— Слушай, я только что появилась, но не только что родилась. Улавливаешь разницу?

Гил примирительно вытянул руки ладонями вперёд:

— Я понял, понял. Смотри сюда!

Я посмотрела. Лучше бы он на мне показывал.... Потом я отрабатывала бросок, честно стараясь попасть в мишень, а Гил валялся в траве, наблюдая за мучениями своей ученицы. Подавив смешок после моего очередного промаха, он заметил:

— Тари, ты голову подключать собираешься или надеешься руками обойтись?

Мимо моего уха просвистел нож и вонзился в центр мишени. К этому моменту я уже так устала, что даже не ответила. Просто плюхнулась в траву. Гил освободил свой к"рис, нашёл в траве мой, подошёл и растянулся рядом. Он был прав: пора подключать разум. Я прикрыла глаза. Ветерок приятно холодил разгорячённое лицо, слегка ныли натруженные мышцы. Клонило в сон.

— Завтра увидимся?

— Если успею зашнуроваться, — не открывая глаз, пробормотала я.

— Что успеешь? — судя по тону вопроса, Гил не поверил своим ушам.

Спать сразу расхотелось. Я села и дёрнула за шнур безрукавки:

— С этим справиться, вот что! Проще палатку зашнуровать.

Гил повалился в траву. Пока он хохотал, я была готова его убить! Наконец всё ещё смеясь, он приподнялся на локте и спросил:

— Ты что, занимаешься этим каждый день?

— Моя безрукавка, чем хочу, тем с ней и занимаюсь, — огрызнулась я.

Эльф снова оказался в траве. Сил смеяться у него уже не осталось, поэтому он просто тихо стонал в изнеможении. Я терпеливо ждала, пока он успокоится. Наконец Гил сел.

— Прости, Тари, я как-то не подумал. Эта шнуровка предназначена совсем для других целей. Я как-нибудь расскажу.

— Думаешь, сама не догадалась? Наверняка что-нибудь вроде игр на раздевание!

— Что-нибудь вроде, — согласился эльф. Его глаза всё ещё смеялись.

— Ладно, выкладывай, как она снимается.

— Видишь деревянные штучки слева от шнуровки? Просто потяни в стороны.

То, что я принимала за украшения, на деле оказалось эльфийской потайной застёжкой. Причём застёгивались "штучки" как крючки, а расстёгивались как кнопки! Гил с большим интересом наблюдал за процессом. Он явно был непротив помочь, но я решила, что на сегодня с меня хватит. А управившись с застёжкой, предупредила: если кто-нибудь узнает, мало не покажется.

Тень Света

ФиДель

Тинтаэль не смог принять участие в финале Церемонии Посвящения: его рана оказалась опаснее, чем предполагалось. Клинок ду серке всё-таки был заряжен магией вроде той, что нёс пущенный в меня дротик. Я тоже получил несколько царапин, но меня спасла моя Тёмная кровь. Об этом поведала Лоредиль, вернувшись из замка Хит'Талей. Она ни в чём меня не упрекала, но её взгляд был весьма красноречив. В общем, я должен был увидеться с Тином, даже если и не решусь прибегнуть к его помощи.

До испытания Духа я не слишком интересовался родичем со стороны жены: считал, что её неустанной заботы о брате вполне достаточно. А если учесть, что я всегда старался избегать светских посиделок, то с Младшим князем Хит'Талем мы встречались редко — в основном, в Академии Духа. Тин всегда отдавал предпочтение Боевым практикам, явно пренебрегая магией. Впрочем, его врождённые способности позволяли ему работать с Астралом практически на инстинктах. Я считал его стремительный клинок одним из лучших, если не лучшим в Академии. Мне всегда казалось, что Тинтаэль меня недолюбливает, ревнуя ко мне сестру, и я отгораживался от него стеной холодного безразличия. Испытания заставили меня взглянуть на родича по-новому. Прыгнув под клинок ду серке, Тин подарил мне несколько бесценных мгновений, которые я так бездарно потерял! Вспомнив алую полосу на груди друга, я мысленно вписал в счёт Тёмного Охотника ещё пару пунктов.

Мне не нужно было посылать ментальный запрос в Тень Света. На правах родича я просто предупредил о своём визите и прошёл через центральные Врата. Разумеется, Тинтаэль меня встретил. Он был бледен, но в целом похож на себя, о чём я ему и сообщил. Тин рассмеялся.

— Сиделка из Семи Башен у меня уже была. На этот раз я ждал командира.

— Ну, тогда Быстрого Следа, Загонщик!

— Верного Взгляда, Охотник!

Мы посмотрели друг другу в глаза: Связь работала. Не знаю, стоило ли мне доверяться Тину. Несколько дней назад, вернувшись из Каменного Венца, я был уверен, что нет. Однако мне так нужен дафар! Ладно, рискну, а там — по обстоятельствам.

— Есть дело, — сказал я.

— Пошли, — не удивился он.

Собрание оружия Хит'Талей считалось одним из лучших в Эльдамале, а комната Тина вообще напоминала арсенал. Рассматривая уникальные образцы, краем глаза я внимательно наблюдал за хозяином. Тин расставлял хрусталь на столике. Его движения были чуть скованными: сказывались последствия ранения. Значит, потанцевать с мечом он мне точно не предложит.

Надо отдать должное замку Тени Света: его винные погреба не стали хуже с момента моего последнего посещения. В отличие от встречи с Ролли на этот раз я сразу перешёл к делу.

— Я должен кое-кого найти, Тин. Мне нужен След.

— Конечно, Фидо: всё, что смогу.

— Не сомневаюсь. Но есть проблема.

— Какая? — насторожился Тин.

— Твоя сестра.

Тинтаэль отставил бокал. В его взгляде появилось напряжение.

— Поясни, в чём ты видишь проблему, командир?

— Понимаешь, моё дело несколько... необычное. Одним словом, мне бы не хотелось становиться между вами.

— Я люблю сестру, Фидо, она заменила мне мать, — голос Тина слегка дрогнул. — Но у каждого из нас давно своя жизнь, если ты это имеешь в виду.

— Насколько своя, Тин? У меня нет времени проверять. Если ты откажешься, я пойму.

Тинтаэль вскочил так стремительно, что я едва успел придержать столик. Цветной хрусталь угрожающе зазвенел. Дафар стоял передо мной бледный, сжав кулаки. Сколько лишних эмоций! Я посмотрел на него снизу вверх и спокойно сказал:

— Сядь, посуду разобьёшь.

Он послушно сел, кусая губы. Такой же мальчишка, как и мои. Но как хладнокровен в бою!

— Слушай, я, наверное, всё это заслужил, — вдруг сказал Тин. — Мне ведь чуть больше, чем твоим сейчас было, когда ты забрал у меня Лорди. Ну, это я тогда так считал. Мне казалось, у меня на неё особые права. Глупо, конечно. Но ты тоже был хорош, айсберг ходячий: на десять шагов всё вокруг себя замораживал!

Я улыбнулся:

— Есть немного.

— Немного! Если бы ты знал, как мне хотелось, чтобы ты обратил на меня внимание! Вот и старался, как мог.

— Это я уже понял: своих двое. А вот Лорди к ним так и не привыкла.

Откровенно говоря, эти слова вырвались у меня случайно. Тин смертельно побледнел. Я схватил со стола первый попавшийся бокал и протянул ему.

— Я знал, что это когда-нибудь случится, — справившись с волнением, произнёс он, отталкивая мою руку.

Вино выплеснулось, оставив на белой рубашке похожие на кровь пятна.

— Что ты творишь? — укоризненно качнул я головой, возвращая хрусталь на столик. — Забудь, что я сказал. Мне вообще не стоило сюда приходить.

Я поднялся.

— Проводишь?

— Я так и знал: узнаешь — не простишь, — простонал Тин, обхватив голову руками.

Пожалуй, мне стоит задержаться. Я опустился обратно в кресло и спросил:

— Ты о чём?

Тинтаэль поднял на меня отчаянный взгляд:

— Понимаешь, Лорди и отец.... Они очень тревожились за меня, когда узнали о Запретной магии. Думали, я не слышу. В общем, в твоих сыновьях нет крови Хит'Талей, Фидо.

— Я знаю, Тин, просто не собираюсь никому об этом сообщать.

— Ты нас... ненавидишь? — едва слышно спросил он.

— Нет. Моя ненависть убивает. Забыл?

Дафар отрицательно покачал головой. И почему все так склонны приписывать мне чувства, которых я не испытываю?

— Видишь ли, Тин, — продолжил я, — наши близкие иногда бывают жестоки из самых лучших побуждений. Ты ведь тоже считаешь, что мне было бы лучше ничего не знать?

— Нет, Фидо, не считаю. И лучшие побуждения тут ни при чём. Я просто боюсь потерять твою дружбу: она мне дорого досталась. Прости.

Я вспомнил алую полосу на его груди. Да, слишком дорого.

— Ладно, Тин, чего ты хочешь?

— Чтобы Элизарт и Элисейн остались моими племянниками.

— Как скажешь, — улыбнулся я. — Но имей в виду, ты сам напросился!

— Переживу как-нибудь. Что собираешься делать, командир?

— Для начала найду её, а там — по обстоятельствам.

— Лорди это не понравится, — заметил Тин.

— Прости, но я не собирался посвящать твою сестру в свои планы.

— Я просто хотел предупредить, — смутился он.

— Мы с ней давно не вместе. Ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что это значит.

Щёки Тина наконец порозовели.

— Мне теперь всё время придётся перед тобой оправдываться? Или проще погибнуть на твоих глазах, чтобы ты начал мне доверять?

— Ладно, не злись, — примирительно сказал я, хлопнув его по колену. — Тебе уже можно работать?

— Фидо, я получил удар в грудь, не в голову. Чувствуешь разницу?

— Вполне, — кивнул я, улыбнувшись.

— Образ Цели есть?

— Да есть кое-что.

— Так давай, не тяни!

Получив по Связи данные, Тин вопросительно уставился на меня. Я пожал плечами:

— Это всё, что Ролли удалось вытащить из моей памяти.

— Он что, был без сознания, когда с тобой работал? Данных меньше, чем на Цель в испытании Духа!

— Должен тебя огорчить, родич: в моей памяти дыра ровно в эйен, как раз на месте образа Цели.

Тин кивнул и прошелся по комнате, остановившись у окна.

— Дыра на самом интересном месте, — задумчиво протянул он, глядя куда-то вдаль.

Последнее утверждение показалось мне спорным, но я не стал отвлекать Тина от размышлений. Наконец дафар отвернулся от окна и сказал:

— Вот что, Фидо. Остаточной Ауры у тебя и правда нет, так что Вектор определён правильно: Внешние миры. Проблема в другом. Если она энгвари....

Тин как-то странно взглянул на меня и поправился:

— То есть, я хотел сказать, атани.

— Продолжай, — спокойно сказал я, пропустив его оговорку мимо ушей.

— Так вот, если это так, откуда у твоих ребят "чистая" кровь? А с другой стороны, Внешние миры для Перворождённых под запретом, и получается, что она всё-таки... атани?

Эта мысль мне самому не давала покоя.

— Что, всё так безнадёжно?

— Подожди! Внешние миры под запретом, но так было не всегда. Вряд ли я тебя удивлю, если скажу, что нас продолжают готовить к внешнему Поиску?

— Как и нас, — заметил я.

— Мне удалось кое-что снять, Фидо. Но никакой гарантии, сам понимаешь. След ведёт в один из самых отдалённых и опасных миров — Терру, Забытый мир. Теперь я, кажется, начинаю понимать Фаротхаэля.

— Вот только про отца не надо, Тин! Сам отправляет с миссией, сам зачищает память. Лорди с толку сбил, Светлому Совету головы заморочил.

— Ну уж и заморочил! Ты же знаешь, Совет не вмешивается во внутренние дела Древних кланов, — заметил Тинтаэль. — А тем более в личные дела их предводителей.

Я встал и прошёлся по комнате. Тин был прав: не вмешивается. Мы помолчали, глядя, как Анор медленно уходит за горизонт. В сумерках замок растворится среди теней, став одной из них — Тенью Света.

— Ты хоть понимаешь, что можешь не вернуться из Поиска? — тихо спросил Тин.

— Я уйду, когда буду готов, родич. Когда буду уверен, что Элизарт и Элисейн в безопасности. Не раньше! И я вернусь в Эльдамаль не один.

Тинтаэль со вздохом отвёл взгляд. Кажется, я его не убедил. Меня самого не оставляло предчувствие, что подготовиться к Поиску я не успею. В общем, надо было срочно менять тему.

— Ты видел запись своего боя с ду серке, командир? — спросил Тин, уловив моё настроение.

Судя по всему, наша ментальная Связь углублялась, позволяя понимать напарника с "полумысли". Так чувствуют друг друга Лиэ'Лэс и мой отец, дафар и феальдин. Я отрицательно качнул головой: мне вполне хватило и самого боя.

— У меня ил"лукс, Фидо. Хочешь взглянуть?

Il"lukze, или изначальное событие — значит, оригинал, без купюр. Даже в Библиотеку Академии попадают только at"tanze — учебные копии. Я не стал спрашивать, как попал к Тину ил"лукс его отца. Это всё равно, что пытаться выяснить, откуда у Элисейна кристалл Перемещения его деда. Обычно я просто изымаю сомнительные игрушки и возвращаю их на место, но тут.... Мне вдруг захотелось ещё раз взглянуть на Тёмного Охотника.

Край багряного диска Анора скрылся за горизонтом, и комнату заполнил мягкий свет плавающих под потолком светильников. Тинтаэль достал из ящика стола небольшой футляр и извлёк из него прозрачный кристалл округлой формы. Он подбросил его на ладони, заставив засверкать бесчисленными гранями, и подмигнул мне. Я ещё раз с болью отметил, как медленно восстанавливается друг после ранения. Элутар, сейчас я бы ни за что не отпустил ду серке!

Хенэльдегон находился прямо в рабочем кабинете Тинтаэля. К нему вели три широких ступени: обычно Видящие Камни устанавливают ниже уровня пола. Круговой диван, ковёр под ногами, в центре — хрустальный шар-носитель с круглой ареной и несколькими управляющими панелями. Последнее творение наших мастеров — Око Памяти, специально для группового просмотра. Я о таких пока только слышал.

— Отец подарил, — пояснил Тин в ответ на мой восхищённый взгляд.

Что ж, князь Хит'Таль не поскупился: такие вещи делаются по особому заказу. Мы устроились на низком диване друг против друга. Тин вложил кристалл Памяти в гнездо и настроил палитру, слегка касаясь пальцами самоцветов на хрустальной панели. Воздух над ареной поплыл, заплясали цветовые пятна, сливаясь в объёмное изображение. Тин вопросительно взглянул на меня.

— Давай к началу боя, — попросил я.

Дафар кивнул и слегка подкрутил прозрачный шар регулятора, встроенного в панель.

— Стоп, — сказал я, поймав момент, когда противник освободил свой сир'рис, начиная Танец. — С этого момента на трети скорости.

Я внимательно наблюдал за поединком, фиксируя малейшие просчёты и неточности с обеих сторон. Как бы там ни было, а несколько царапин я тогда заработал. Тинтаэль же не упускал ни одного моего движения. Заметив это, я коснулся управляющей панели. Фигуры на арене застыли. Дафар вопросительно взглянул на меня.

— Не туда смотришь.

— Я смотрю, как ты двигаешься, — пояснил он. — Что за стиль, командир?

— Боевой Танец ду серке в обработке Линдориэля.

— Покажешь? — глаза Тина загорелись азартом.

— Давай лучше о твоей ошибке поговорим.

— Да сколько можно! — возмутился он. — Сначала отец, потом Лиэ'Лэс.... В общем, тот удар ду серке мне уже снится.

Сочувствую. Секретарь Совета Лиэ'Лэс Кентэрель, Наставник Тина в Боевых практиках — один из самых жёстких Мастеров меча в Академии, несмотря на изысканность манер. Тину ещё повезло, что "порка" проходила в теории. Когда дело дойдёт до практики.... Ладно, что-нибудь придумаем.

Я тронул настройки хенэльдегона, переходя к нужному моменту боя: мне и самому нужно было кое в чём разобраться. Я смотрел, как Тёмный Охотник, зависнув в воздухе, уходит от моих кхалшиорнов, успев изменить угол атаки. Интересно, у них врождённые способности к левитации или это магия, подвешенная на инстинкт? Так или иначе, а полёт для ду серке в порядке вещей. Имел ли Тинтаэль, лучший клинок Академии, хоть один шанс против Тёмного Охотника? Не знаю: их поединок решился одним ударом. Тин закусил губу, когда синеватый клинок ду серке снова коснулся его груди. Я остановил запись и кивнул на застывшие на арене фигуры:

— Ну и что приговорили по этому поводу отцы-командиры?

Дафар пожал плечами.

— А что тут скажешь? "Не избегай столкновения, избегай последствий". Младший уровень!

— А Лиэ'Лэс?

— Фидо, ты же знаешь моего Наставника: "Мысли должны опережать действия, друг мой!"

Тин так похоже передал интонации Секретаря Совета и его манеру общения, что мы невольно рассмеялись. Я развернул арену на четверть, чтобы Тин мог хорошо видеть обоих противников, и увеличил изображение.

— Запусти на одной пятой. Так. Теперь смотри, как он работает левой.... Разворот... удар снизу вверх, сильный и сразу, не теряя инерции, уход корпусом. А ты раскрылся! Вот, рука ушла вниз, видишь?

— Но я же его достал!

— Достал, конечно, но твой клинок лишь скользнул по его рёбрам. Крови много, толку мало. Это и называется "избегать последствий".

— Вот спасибо, сам бы не догадался!

— Не злись. Понимаю, достало уже. Передай-ка мне лучше управление своим фантомом.

— Зачем?

— Хочу сыграть за тебя.

Глаза дафара загорелись. Он быстро сбросил данные на кристалл-носитель, вставил его в гнездо браслета управления и протянул мне. Я защёлкнул браслет на запястье и тут же ощутил, как слегка сдавило виски. Теперь я смогу управлять фантомом Тина. Правда, при этом мои возможности будут ограничены возможностями оригинала. Это своего рода игра, по условиям которой боец высокого уровня вынужден использовать навыки более слабого игрока.

Наставники оказались правы: ду серке в любом случае удавалось зацепить дафара. Слишком разный уровень бойцов! Другое дело, можно ли было при этом обойтись малой кровью. Я выбрал оптимальный с моей точки зрения выход из столкновения, и заставил Тина как следует поработать над ним. Пока ментально, конечно. Думаю, его Наставник Лиэ'Лэс останется доволен.

— Слушай, командир, может, за себя сыграешь? — неожиданно предложил Тинтаэль.

— Что, хочешь удивить Наставника? — улыбнулся я.

— Спрашиваешь!

— Ладно, уговорил.

Для меня вариант ответа ду серке лежал на поверхности. Его молниеносный выпад с левой руки вполне вписывался в схемы, отработанные со мной Линдориэлем. Как любит говорить наш с дедом общий Наставник Эк'Келль, удар слева — тот же удар справа, только слева.

— Отец говорил, Светлый Совет принял решение изменить программу обучения в Академиях в части Боевых практик, — сказал Тинтаэль. — Этим будет заниматься Старший князь Линдориэль. Уже назначены сборы Наставников и Мастеров Сгибающих-меч.

— Давно пора, — заметил я, меняя кристалл Памяти в браслете.

Сначала я собирался просто показать Тину, как принять клинок ду серке на свой, а затем отбросить врага от портала, выиграв время. Но когда в очередной раз встретился с Тёмным эльфом глазами, понял, как же он меня достал! Тёмный Охотник удерживал свой сир'рис одной рукой против моих двух. Я отбросил его клинок сильным ударом в плоскость и контратаковал. Другой бы на его месте выпустил оружие, этот — нет! Но, даже удержав меч, ду серке потерял скорость, а значит, уже не смог завершить манёвр уклонения. Мой клинок легко вошёл между рёбер, достав сердце. Враг рухнул к моим ногам. Всего одно мгновение, а сколько удовольствия!

— Я тоже так хочу, командир, — потрясённо выдохнул дафар.

— Когда прибавишь в скорости, Тин. Пока для тебя первый вариант остаётся наилучшим.

Я вернулся к началу эпизода и напомнил ему свою первоначальную задумку.

— Поверь, напарник, этой пары приёмов достаточно, чтобы впечатлить даже Лиэ'Лэса.

Хозяин замка вышел нам навстречу, когда Тин провожал меня к центральным Вратам. Впрочем, я ожидал чего-то в этом роде, особенно после посещения Каменного Венца.

— Рад тебя видеть, Фидо, — улыбнулся князь Афаэр. — Жаль, последнее время ты всё реже бываешь у нас.

Глава клана лукавил: последнее время я вообще не бываю в его замке. Я внимательно посмотрел ему в глаза. Он ответил спокойным уверенным взглядом.

— Мне бы хотелось, чтобы в Тени Света ты чувствовал себя как дома, родич.

— Благодарю, князь Афаэр, — слегка поклонился я.

Глава клана повернулся к сыну:

— Надеюсь, ты извлёк пользу от встречи со своим командиром, Тинтаэль?

Тин кивнул.

— Вот и отлично. Прошу простить, Фидо: дела!

Впрочем, далеко отойти мы не успели.

— Эй, герой! — раздалось вслед.

Мы обернулись. Глава клана протягивал к нам руку и насмешливо улыбался. Тинтаэль смущенно полез в карман, достал знакомый футляр и отдал ил"лукс отцу. Скорее всего, он рассчитывал незаметно вернуть носитель на место. Князь Хит'Таль точно так же, как его сын, подбросил кристалл Памяти на ладони и подмигнул мне. Мы с Тином переглянулись. Увидев смущение на наших лицах, князь Афаэр удовлетворённо кивнул и спрятал ил"лукс в складках своей туники.

Оружие для двоих

Тара

Какое-то время Гиллэстель честно пытался обучить меня работе с к"рисом, но без особого успеха. Разве что в мишень я стала попадать чаще. Дело сдвинулось с мёртвой точки, когда я "подключила голову", как и советовал оружейник. Проще всего оказалось посылать клинок прямо по линии Силы. Когда мой к"рис впервые вошёл в отметину от клинка Мастера, его зелёные глаза стали почти квадратными.

— Ты уверена, что раньше ничем подобным не занималась? — недоверчиво спросил он.

— Ты же знаешь, Гил, я ни в чём не могу быть уверена. Я просто не помню, — ответила я, с усилием вытаскивая нож из мишени. — Погоди-ка!

Отследить траекторию через Веду и наполнить Силой кусок металла было не сложно. Я вернулась на позицию и, не оборачиваясь, прямо через плечо послала к"рис в мишень. Когда оглянулась, то не смогла скрыть торжества: клинок вошёл в ту же отметину! Однако Гил почему-то не разделял моего восторга. Сам он не мог использовать Силу, зато прекрасно чувствовал её движение. Эльф внимательно посмотрел на меня, перевёл взгляд на мишень, затем снова на меня, будто что-то прикидывая, и наконец сказал:

— Смотри сюда.

Повернувшись спиной, он на мгновение прикрыл глаза, а затем так же, как я — броском через плечо — послал свой к"рис. Клинок вошёл в мишень рядом с моим. А самого броска я так и не увидела: он оказался слишком быстрым.

— Тари, когда я просил тебя "подключить голову", я имел в виду не балаганные фокусы, а нечто иное, — сказал Мастер, возвращая мне нож. — Как ты думаешь, сколько я бы здесь протянул, не владея оружием?

Значит, и правда почувствовал Силу. Про фокусы он, возможно, и перегнул, но, по сути, прав: опасно полагаться только на дар! Я взяла протянутый мне к"рис. Гиллэстель молча ждал.

/Лес'с!/

/Всё в порядке, Тара. Перестрой свой организм под конкретную задачу. Обычно это достигается годами тренировок, но у тебя же есть дар!/

/Вот именно! Балаганные фокусы или годы тренировок: прекрасный выбор!/ — мрачно ответила я.

/Для метания ножей в цель Сила не нужна/, — возразил Лес'с. — /Направь её на концентрацию способностей, и просто запомни это состояние. А для его "шлифовки" используй эльфа./

/Слушай, давай я сама разберусь, как использовать эльфа!/ — возмутилась я.

/Ну, то есть, конечно/, — слегка растерялся Лес'с.

Я сосредоточилась и сразу ощутила знакомое покалывание в кончиках пальцев. Чётко представила мишень, вспомнила всё, чему учил Мастер оружия. Сильнее упор на ногу, плечо чуть назад, кисть свободна. Что он там про бёдра говорил? Развернуть? В смысле, повернуть. Так! Мышцы напряглись. Надеюсь, те, что нужно.

Мне показалось, что пальцы просто разжались, выпустив к"рис. Я видела каждое мгновение его полёта к цели, и только когда клинок вошёл в мишень, отвела взгляд. Всё это время эльф внимательно наблюдал за мной.

— Что скажешь, Мастер?

Гиллэстель помолчал, для виду потянув время, и ответил:

— Скажу, что ты не без способностей.

И только? Я медленно окинула его оценивающим взглядом.

— Что? — насторожился Гил.

— Да вот, думаю: использовать тебя для шлифовки или поискать другое применение.

Брови эльфа поползли вверх. Я рассмеялась.

— Ладно, забудь. Давай серьёзно, Гил!

— Как скажешь, командир, — шутливо отсалютовал он. — А если серьёзно, то по сравнению с этим всё, что ты делала раньше, никуда не годится. Сама понимаешь.

Я кивнула и заметила:

— А ты был прав: хорошо, когда тело дружит с головой.

— С головой — хорошо бы, — мечтательно протянул Гил, и в его тёмно-зелёных глазах зажёгся знакомый огонёк.

— Эй, ближе к теме, — на всякий случай я отступила подальше.

Гил поднял изящную бровь:

— А какая у нас тема?

— Мои потрясающие таланты.

Гиллэстель улыбнулся, но продолжил уже серьёзно:

— В целом ты всё сделала правильно, Тари, так что с талантами всё в порядке. А вот над техникой ещё работать и работать.

Ну что ж, для Мастера оружия шлифовка — обычное дело. Без подсказки Лес'са я бы вряд ли догадалась использовать Силу для развития способностей. Зато теперь, после первых успехов, у меня появился интерес к тренировкам, а не только к тренеру. А ещё я ощутила радость от владения оружием. Мне нравилось не просто обладать, а именно владеть, то есть заставлять его подчиняться! Когда я сказала об этом оружейнику, он понимающе кивнул.

Тем временем лето пришло и на север Амандора. Светило, навёрстывая упущенное, грело изо всех сил. Над лесом плыл пряный аромат трав. Стояла тишина: всё живое стремилось укрыться от полуденного зноя. Мы, по обыкновению, отдыхали в серебристой траве, время от времени переползая вслед за тенью. Я сказала Гилу, что теперь тоже хочу носить к"рис за голенищем. Он как-то странно взглянул на меня и не ответил. Эльф с самого начала предупреждал, что дарит мне не совсем обычный нож. Наши к"рисы составляют пару, то есть, сделаны для двоих. Однако эта тема оказалась сложной для друга, и наш разговор так и не был закончен. Тогда я впервые ощутила, как крепко держит Гила его прошлое. Сейчас эльф выглядел вполне довольным жизнью, и мне не хотелось тревожить его расспросами о парных ножах. Но он заговорил об этом сам.

— Тари, думаю, ты уже неплохо знаешь свой к"рис, — начал он.

Что-то в голосе эльфа заставило меня насторожиться. Я повернулась к нему. Гил приподнялся на локте, глаза его были серьёзными.

— Тебе виднее, Мастер, — заметила я.

Гил сел, выбирая из волос травинки.

— Я уже говорил, что сделал оба к"риса давно. Тогда у меня ещё был дар, вернее, я мог его использовать, — на этих словах голос эльфа слегка "сел", и ему пришлось прочистить горло. — Одним словом, оружие получилось не совсем обычным.

— Оружие для двоих? — спросила я, садясь рядом и машинально накручивая на палец прядь волос.

— Не только.

Гил достал свой к"рис из-за голенища и протянул мне.

— Отбрось, только без фанатизма, — попросил он.

Я так и сделала. Эльф не двинулся с места, продолжая сидеть, как сидел. Просто прикрыл глаза и чуть шевельнул пальцами. Мне удалось уловить только движение воздуха, а к"рис уже был в руках у оружейника.

— Как ты это сделал?!

— Просто позвал, — улыбнулся Гил.

— Ничего себе, просто! Ты можешь достать Старший отовсюду?

— В разумных пределах, — снова улыбнулся эльф.

— Так ты об этом хотел поговорить?

Гил кивнул. Я испытующе посмотрела на него. Неужели тоже артефактор? Почему бы и нет? Ведь он — Мастер оружия, и дар у него есть, вернее, был...

— К сожалению, сейчас я ничем не могу помочь тебе, Тари, — Гил слегка развёл руками. — Тебе придётся сделать всё самой.

— Я понимаю. А что нужно сделать?

— Пробудить Младший.

Всего-то? Я недоверчиво посмотрела на эльфа. Он что, серьёзно? Судя по выражению лица — да.

— Ты уже чувствуешь к"рис. Теперь пусть он почувствует тебя. Просто покажи ему, как это делается, — пояснил Гил.

Я достала нож и легко коснулась листовидного клинка. Три эльфийских звёзды — клеймо Мастера — вспыхнули возле рукоятки. Я потянулась к ним через Веду.

— Что видишь?

Клинок сиял ровным серебристым светом.

— Чистоту.

— Верно, он ещё не пробовал крови, — кивнул Гил.

Так бы сразу и сказал! Я вздохнула, покрепче обхватила рукоятку и поднесла нож к левой руке.

— Что это? — спросил эльф, беря мою ладонь и разглядывая шрам.

— Это? — улыбнулась я, вспомнив Гриша. — Подарок племянника.

— У тебя есть родичи в Амандоре? — поразился Гил.

— Конечно: Тангары, например. Забыл? Мне казалось, вы знакомы. Кстати, они обещали оторвать кое-кому голову, ежели что.

— Да слышал я, — рассмеялся Гил. — Вот только не понял, ежели что?

— Потом объясню.

— А племянник? — не унимался эльф.

— Я пошутила, Гил. Это просто шрам, не помню откуда.

— Ну да, — скептически усмехнулся он.

Расспросы Гила отвлекли моё внимание, и я сделала надрез чуть ниже ладони и, кажется, несколько глубже, чем нужно. Эльф перехватил мою руку, железными пальцами сжав запястье.

— Что ты, девочка, это же к"рис!

Пока Гил занимался моей рукой, я заворожено смотрела, как исчезают с клинка следы крови. В Веде это выглядело так, будто серебристый металл впитывает разлитое по нему сияние. На самом краешке сознания замерцали и зажглись ровным светом три эльфийских звезды. Я поняла: это отозвался Младший, мой к"рис. А на запястье не осталось даже царапины — Гиллэстель залечил порез быстро и без следа. Способность эльфов исцелять он объяснил просто: это даже не магия, а один из расовых признаков, вроде формы ушей.

Мы с Гиллэстелем проводили всё больше времени вместе. Я спешила в Белый город с восходом, а возвращалась к Источнику, когда в его зеркало уже гляделись звёзды. Гил ни разу не просил меня остаться. Последнее время мой друг был предельно осторожен, не желая нарушить связавшую нас тонкую нить. Ведь это ещё не чувство — только предчувствие. Но как же замирает сердце! И я снова и снова гоню от себя ощущение неправильности происходящего. А волноваться было о чём. Достаточно вспомнить, какими глазами смотрел Гил на ту изящную накидку, что была на мне при нашей первой встрече. Или к"рисы, созданные для двоих. Рукоятка Младшего была удобной, но точилась не под мою руку. А разговор на эту тему? Будто засохшие бинты отдирал! Каждый раз, собираясь на встречу с Гилом, я давала слово взять себя в руки. И каждый раз откладывала, потому что играла с более сильным противником на его поле.

... Он стоит совсем близко. Его дыхание тает на моих губах, шелковистая волна волос касается щеки. Голову кружит исходящий от них горьковато-свежий запах. Сильные руки подхватывают, и я лечу навстречу звёздам, отражающимся в ясных очах. Его губы коснулись моих. И что такого случится, если я отвечу? ...

Ничего и не случилось. То есть плохого ничего, если не считать лёгкой эйфории и временной потери ориентации в пространстве. Но это нормально, это пройдёт. Стоп! Откуда такая уверенность? Я что, уже целовалась с эльфом? И было что-то ещё, что-то очень важное, такое, что безмолвно кричало: остановись! Я мягко отстранилась, высвобождаясь из объятий. Гил тут же разжал руки и встревожено спросил:

— Что не так, Тари?

— Подожди, Гил, не знаю. Как-то неправильно всё это.

— Что неправильно? — не понял он.

Зато я уже поняла. Во время поцелуя я случайно коснулась сознания Гила, и почувствовала, что рана в его сердце ещё кровоточит. Квени Мел'льта! Магия эльфийской клятвы и мой дар связали нас крепче, чем нужно. Как же мне ему сказать?

— Послушай, Гил, тебе не кажется, что мы слишком торопимся, будто бежим от чего-то?

— Не кажется! — отрезал он. — Я сделал что-то не так?

Гил пытался говорить спокойно, но его голос слегка дрожал от обиды. Он смотрел в сторону, не желая встречаться со мной взглядом.

— Да нет же, дело не в этом.

— Тогда поясни.

Слегка сжав его сильные пальцы, я сказала:

— Постараюсь. Но сначала ответь мне на один вопрос, Гил: ты уже забыл её или только собираешься забыть с моей помощью?

Гил застыл, глядя на меня. Его глаза странно мерцали в полутьме. Он медленно высвободил руки и закрыл ладонями лицо.

— Как ты узнала? — прошептал он.

— Почувствовала во время поцелуя.

— Это Квени Мел'льта, — Гил отнял руки от лица и покачал головой. — Та, о которой ты говоришь, Тари, ушла из моей жизни, и я до сих пор не знаю, почему.

— Нельзя построить новое на развалинах старого, Гил. Так или иначе, а тебе придётся расчистить площадку, — мягко сказала я.

Эльф кивнул. Я с нежностью коснулась его волос. Он поймал мои пальцы и прижал к своим губам.

— Прости, — прошептал он. — Я люблю тебя.

— Я знаю, — ответила я. — Я тоже люблю тебя, Гил. Мы совсем рядом, но не настолько близко, чтобы принадлежать друг другу.

Эльф выпустил мою руку и заглянул в глаза.

— А ты?

— Подожду, пока моя память меня догонит, — невесело улыбнулась я. — А заодно прослежу, чтобы мы с тобой не наделали глупостей, о которых потом придётся жалеть.

— Как о поцелуе? — осторожно уточнил Гил.

— С чего ты взял, что я буду о нём жалеть? Да ни за что! — возмутилась я.

Гил наконец улыбнулся.

— Прости, Тари, но мне показалось, что ты тоже....

— Не свободна? — я на минуту задумалась. — Видишь ли, Гил, у меня уже был кое-какой опыт. До тебя.

Брови эльфа поползли вверх, глаза округлились.

— То есть, я хотела сказать, что уже целовалась с эльфом, — поспешно уточнила я.

Гил облегчённо выдохнул:

— Ну знаешь....

И тут же отрезал:

— Невозможно!

— Вот и я так думала. Но эти ощущения ни с чем не спутаешь.

— Прости, Тари, но у меня нет твоего опыта: я не целуюсь с эльфами.

— Гил, прекрати!

Похоже, к моему другу вернулось душевное равновесие, раз он способен шутить.

— Слушай, а это не мог быть я? Ну тогда, раньше? — вдруг заинтересовался Гил.

— У тебя есть знакомства в других мирах? — задала я встречный вопрос.

— Да нет вроде, — подумав, ответил эльф.

— Вот именно! И у меня нет, то есть, не было. А ощущения есть! Так что лучше уж я подожду, пока вернётся память.

— Разумно, — согласился Гил.

Интересно, что бы он сказал, узнав, что в его поцелуе я уловила знакомые нотки?

Как ни странно, объяснение сблизило нас. Показная лёгкость и двусмысленность отношений сменились доверием и спокойной дружбой. Теперь мы могли сколько угодно молчать, не испытывая потребности заполнить паузу. Гил сбросил давно надоевшую маску, и я всё чаще замечала тоску в его глазах. Открытость принесла ему облегчение, но ненадолго. Боль вернулась, а скрывать её больше не было сил. Но Мастер оружия не собирался ничего менять в своей жизни, а такого я допустить не могла.

— Сколько живут эльфы, Гил?

— Долго, Тари. Вечность.

— И ты собираешься прожить свою часть Вечности, упиваясь болью и одиночеством?

— Всегда можно добровольно прекратить агонию, — горько усмехнулся эльф.

— Да ты что, совсем спятил! — воскликнула я, вскакивая с места.

— Не волнуйся, я ещё не настолько устал от жизни. Сядь, — Гил указал рукой на место рядом с собой.

— У меня нет будущего, — продолжил он. — Я существую, пока существуют мои долги. Когда их все раздам, тогда....

Эльф усмехнулся.

— Правда, большую часть из них я не помню, из-за этого, — он указал на висок, — зато в моей жизни есть хоть какая-то интрига.

— Опять несёшь ерунду! У тебя куча времени, чтобы всё изменить.

— Прошлого не изменишь, — грустно возразил Гил.

— Ты прав, с прошлым бороться бесполезно. Измени настоящее, тогда у тебя появится будущее.

Гил вздохнул.

— Ты не знаешь, о чём говоришь, Тари. Я исчез из Амандора несколько лэдов назад, а появился совсем недавно, в полной уверенности, что расстался с друзьями вчера. Я потерял не только память, я потерял дар! А главное..., — эльф, не договорив, махнул рукой.

— Слушай, откуда эта обречённость? У тебя же Вечность в запасе! Людям такая роскошь и не снилась.

Я снова встала, не в силах усидеть на месте.

— Опасно оставлять врага за спиной, Гил. Кому, как не Мастеру меча это знать. За тобой не враг — всего лишь прошлое. Но если с ним не разобраться, оно тебя догонит. И не в самый подходящий момент.

— Знаешь, мне это тоже приходило в голову, — задумчиво сказал эльф.

Клан превыше всего

ФиДель

Вот уже несколько дней я не выходил из кабинета, ломая голову над обрывками собственной памяти. Я перетащил в восточное крыло всё, что могло бы помочь в создании Ключа — артефакта, открывающего внешние Врата, но данных всё равно не хватало. Дело осложнялось ещё и тем, что Эльдамаль был защищён Звёздным Куполом — Эльдэ"Рондом, и для иных миров просто не существовал. Значит, сначала мне придётся открыть Врата во Внутреннюю Вселенную, и уже оттуда выходить во Внешние миры. Единственной подходящей для такого Перехода точкой был Амандор: устройство этого мира как источника Силы позволяло преодолевать Пелену, разделяющую Вселенные. Проще всего было сориентировать портал по Маяку Андареля Эльфийского, нашего последнего анклава за пределами Эльдамаля. Но это было бы всё равно что во всеуслышанье заявить о своём появлении. Одним словом, перспективы не радовали. Я сжал пальцами заломившие виски. В новом кабинете ещё не был установлен "ловец" — специальный накопитель, куда маги сбрасывают "плохую" энергию. Если срочно не переключиться, пострадает сам кабинет. Лучшее для меня сейчас — пойти погонять мяч со своими мальчишками, тем более что я им давно обещал.

После жёсткого разговора деда с отцом, закончившимся поединком в Оружейной башне, жизнь клана Феа-эль-Дин'н не изменилась. "Волна" прошла поверху, не затронув глубинных слоёв. Клан превыше всего, какими бы ни были при этом интересы правящего рода! Линдориэль вернулся в свой Одинокий Замок, Фаротхаэль — к делам в Академии. С тех пор мы не виделись. Я уже запечатывал двери кабинета, когда получил ментальное послание отца: Старший князь Л'лиоренталь вызывал меня к себе. В сигнале Верховного звучали не свойственные ему ноты. Кажется, Зарти и Сейни придётся ещё немного подождать обещанного.

Войдя в огромный отцовский кабинет, я был удивлён стоящей там жарой. Верховный сидел в кресле возле пылающего камина, зябко кутаясь в накидку из алькванэ. Такую лёгкую и удивительно тёплую одежду из лебяжьего пуха делают только мастерицы Линфаласа, Озёрного Края. Поведение отца показалось мне странным, однако взгляд через Астрал ничего не дал: с ним было всё в порядке.

— Ты хотел меня видеть, Атар?

Отец указал на кресло напротив. Для начала мне пришлось поставить воздушный барьер, чтобы не расплавиться от жара камина. Я присел на край сиденья, давая понять, что у меня мало времени, и вопросительно посмотрел на Верховного. Отец кивнул, оценив намёк, и перешёл к делу:

— Фидо, ты побывал в замках союзников. Я жду твоего отчёта.

Его голос звучал не просто устало, а как-то обессиленно, что ли, и это тоже было необычно.

— Атар, я был там как друг, а не как союзник, — напомнил я.

Отец удивлённо поднял бровь:

— Разве от этого ты перестал быть феальдином?

Элутар, конечно же, нет!

— Что ты хочешь услышать?

— Всё, что сочтёшь важным, Младший князь Л'лиоренталь, — улыбнулся Верховный.

Разумеется, Фаротхаэль и без меня знал всё что нужно о наших союзниках и их замках. Он спрашивал совсем о другом. Немного подумав, я сказал:

— Сила Нол'ле Эсгатол — в единстве клана и правящего рода. Старшие князья Вилетор и Дарихантар — "на одной волне", если ты понимаешь, о чём я.

Отец кивнул и машинально потёр левое плечо. Я с удивлением отметил его новую привычку.

— Да, Атар, скоро в их клане появится ещё один Мастер Сгибающий-меч — добавил я, вспомнив наш с Ролли "полёт фантазии" в тренировочном зале.

— О клане Да-э-Фарот'т что скажешь?

— Тинтаэль восстанавливается слишком медленно: Тёмная магия опасна для Света.

— Так же, как и Светлая для Тьмы, — заметил Верховный, снова тронув плечо. — А что князь Афаэр?

Я улыбнулся, вспомнив историю с ил'луксом.

— Старший князь Хит'Таль достаточно умён, чтобы усидеть на двух стульях. Но если будет недостаточно быстр, рискует оказаться на полу.

Отец слабо улыбнулся:

— Афаэр всегда был таким. А парень у него хорош! Со временем из него получится второй Лиэ'Лэс.

— Пусть лучше остаётся Тинтаэлем, Атар. А кто его мать?

Отец от неожиданности замешкался с ответом.

— Кажется, кто-то из их клана. Ты же знаешь, Фидо, у нас не принято интересоваться подобными вещами.

Это верно, не принято. Слишком уж причудливо изгибаются иногда наши родословные древа. На письменном столе замерцал хенэльдегон дальней Связи. Верховный поманил его пальцем. Хрустальный шар плавно покинул подставку и подплыл к нам, зависнув на уровне глаз. Отец провёл возле него ладонью, замыкая Связь.

Старший князь Линдориэль стоял возле открытого окна кабинета. До нас донеслись крики морских птиц и шум прибоя. Похоже, на Побережье штормит. Дед закрыл окно и подошёл к хенэльдегону.

— Авен Элль, Фаро.

— Авен Элль...Атар, — с некоторой запинкой ответил отец.

— Ты не один? Но это даже к лучшему. Авен Элль, Фидо.

Я вежливо кивнул деду.

— Вот что, князья Л'лиорентали: мне нужна ваша помощь. Я понимаю, Фаро, у тебя хватает дел в Академии, особенно теперь, после изменения дисциплины Боевых практик. Но кроме меня и Ноэ'Тхафара только вы двое владеете Тёмным Танцем. Одним словом, я прошу вас взять на себя подготовку Мастеров меча в кланах Духа.

Я слушал разговор главы клана с Верховным магом, но думал совсем о другом. Впервые в жизни отец при мне назвал деда Атаром, признавая его превосходство. Значит, тогда, в Оружейной башне, Фаротхаэль проиграл схватку. Я знаю характер отца: тот поединок просто не мог закончиться по Праву старшинства. Скорее всего, это была Первая кровь: достаточно было лёгкого ранения, даже царапины, чтобы схватка была прервана и определён победитель. Разумеется, Линдориэль исцелил сына. Я же проверял: с Фаротхаэлем всё в порядке.

— Как твоё плечо? — спросил глава клана.

— Нормально, Атар, — ответил отец.

— Я вижу, — нахмурился дед. — Элутар, простить себе не могу, что не снял с клинка След Света!

След Света — Чистая Стихия! Похоже, Архимаг Ноэ'Тхафар всё-таки нашёл защиту от Тёмной магии ду серке. Мне вспомнились слова отца о том, что Свет так же опасен для Тьмы, как и Тьма для Света. Фаротхаэль в отличие от меня Тёмный наполовину, значит, Линдориэль просто не смог до конца исцелить его. Я взглянул на отца по-другому, зачерпнув Силы с Тёмной стороны Астрала. Так и есть: на его левом плече пульсировала холодная точка. Неужели Линдориэль забыл о Тьме в крови собственного сына?

Светлый Тинтаэль, да и я, Тёмный лишь на четверть, рано или поздно справились бы со Следом Тьмы. Почему же для отца, избравшего Свет, След его оказался так опасен? Как-то Архимаг сказал мне, что Светлые держат в узде свою Тьму. Мой отец научился её использовать, тем самым нарушив Равновесие в себе самом. Он стал сильнейшим магом Эльдамаля, но заплатил за это двойную цену: оказался уязвим для чистых Стихий Света и Тьмы. Интересно, что же мои предки уготовили мне?

— Что думаешь делать, — спросил я Фаротхаэля, когда хенэльдегон погас.

— Для начала займусь Лиэ'Лэсом и Эк'Келлем. Им много не надо: схватят налету. Дафару поручу клан Да-э-Фарот'т, феальдину — Мастеров Академии. Ты займёшься нашими. Как будешь готов — приступай, только не тяни. Я подключусь позже, когда покончу с делами.

— А Нол'ле Эсгатол?

— Да, ещё нолегаты.... Ладно, сам займусь. Заодно и проверю, так ли они едины, как ты говоришь.

— Тогда последний вопрос, Атар: как ты собираешься проделать всё это одной рукой?

Отец провёл ладонью по лицу и устало сказал:

— Пока не знаю, Фидо. Но я должен справиться!

Я поймал холодную пульсирующую точку на его плече и скользнул в Астрал. Вот они, две составляющих Силы. Две реки, Тёмная и Светлая, текущие в одном русле в противоположных направлениях. Я направил ручеёк Тьмы на След, оставленный Светом. Отец привычно потянулся рукой к плечу и замер, прислушиваясь к чему-то внутри себя. Удивлённо взглянул на меня. Недоумение на его лице сменилось пониманием.

— Ты.... Что ты делаешь, Фидо?

— Закрываю Светлую "дыру", в которую уходят твои силы, Атар, — спокойно пояснил я.

— Прекрати, это может быть опасно!

— Только не для меня, — улыбнулся я. — Ты же сам ставил астральный барьер. Помнишь, ещё в Покинутом замке?

— Тогда не трать Силу попусту, Фидо: дальше я сам.

Наконец-то в голосе Верховного появились знакомые командные нотки! Некоторое время отец сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла. Потом взглянул на меня и задумчиво произнёс:

— Ты был прав, Фидо. Пожалуй, я уже не смогу остановить тебя.

Признание как благодарность за помощь. Вполне в стиле отца. Я ответил в том же духе:

— Ничего личного, Атар. Клан превыше всего.

Отец серьёзно кивнул.

— Именно по этой причине я тебя и позвал.

Он вытянул руку ладонью вперёд. Я и рта открыть не успел, как меня накрыла волна холода. Несколько мгновений я не мог пошевелиться, даже вздохнуть.

— Что это было?! — воскликнул я, едва отдышавшись.

— Я передал тебе Ключ от своего кабинета и лабораторий, Младший князь Л'лиоренталь.

— Неужели всё было настолько серьёзно?

— Достаточно, чтобы возникла необходимость в передаче.

— Тогда зачем ты отдал Ключ сейчас, когда надобность в этом отпала?

— Я не меняю своих решений, Фидо.

Отец легко поднялся и прошёлся по кабинету, на ходу подправив климатическую составляющую. Накидку из алькванэ он небрежно бросил на спинку кресла. В кабинете стало прохладней. Сам не зная почему, я рассказал отцу историю с ил'луксом в замке Тени Света. Он выслушал меня очень внимательно и уточнил, как мне понравилось Око Памяти Хит'Талей. Я сдержано отметил, что новый хенэльдегон совсем не плох. Отец кивнул, сложил руки на груди и спросил:

— Когда ты в последний раз был в своём кабинете, Фидо?

Я задумался, припоминая. Мой прежний кабинет находился рядом с отцовским, вернее, напротив него. Отец лично занимался его обустройством, и говорил сейчас именно о нём. Но я всегда предпочитал работать в Библиотеке, а теперь и вовсе в другой части замка. Так и не припомнив, я пожал плечами.

— Загляни как-нибудь при случае, — посоветовал Верховный.

Я недоверчиво посмотрел на отца. поднялся и направился к двери. Оставив кабинет открытым, я пересёк коридор и распахнул дверь напротив. Хрустальная сфера нового хенэльдегона мерцала в полутьме, отражаясь в стёклах книжных шкафов. Я застыл, глядя на Око Памяти. И когда только отец успел? Потом аккуратно прикрыл дверь и вернулся в его кабинет. Верховный с интересом наблюдал за мной.

— Я понял, Атар. Ты всё ещё надеешься меня остановить, но уже не уверен, что сможешь.

Отец улыбнулся и ответил:

— Если понадобится, последние ил'луксы в нижнем ящике стола, слева.

Когда я появился в классах и объявил, что на сегодня все свободны, радости моих парней не было предела. Правда, на этот раз они выразили её иначе: всего лишь улыбнулись, осторожно переглянувшись. Всё остальное я прочёл в их глазах. Что ж, Лорди вполне преуспела, полагая сдержанность основным элементом классического эльфийского воспитания. Ничего, я их расшевелю!

Я не повёл ребят в игровой зал, а вытащил их на поляну в одном из замковых парков. Покрывавшая её густая ковровая трава была очень удобна для любимой игры мальчишек. Обычно мы играем в мяч, удерживая его в воздухе при помощи рук или усилием мысли — кому как нравится. Кстати, последний вариант — отличный тренинг для развития ментального дара. Элизарт и Элисейн предпочитали гонять мяч ногами по земле. Поначалу я объяснял это неуёмной фантазией сыновей. Теперь, глядя на них, я начал задумываться: такой способ игры распространён только за пределами Эльдамаля.

Правила были предельно просты. Двумя небольшими предметами отмечалось расстояние, называемое воротами. В нашем случае — просто две стопки одежды. Игрок на воротах должен был защищать их от мяча, а другие — постараться этот мяч туда загнать. И всё! Правда, при таком размере ворот логичнее было бы не ловить мяч, а уворачиваться от него. Последнее значительно интереснее, хотя ловить, конечно, проще.

Разумеется, я стоял на воротах: другие варианты просто не имели смысла. Ребята раскручивали передо мной замысловатую карусель, пытаясь протолкнуть мяч между мной и стопками одежды. Для меня же интерес заключался в другом: угадать, кто из сыновей будет бить и куда именно. Своим даром я при этом не пользовался, иначе игра теряла всякий смысл. Обычно ребятам редко удаётся пробить мою оборону: я позволяю себе расслабиться не больше одного раза за игру, и то исключительно ради их удовольствия. Мы играли уже достаточно долго, мальчишки начали уставать и потихоньку злиться: ворота стояли насмерть. Я отбил мяч подальше, давая им возможность передохнуть. Мне было не трудно пропустить, но я хотел, чтобы это был действительно красивый момент.

Сейни аккуратно положил мяч на землю и отошел в сторону. Зарти поставил ногу на мяч, покатал его и взглянул на брата. Тот чуть заметно кивнул. Я не раз с интересом наблюдал, как двигаются и общаются близнецы. Элизарт и Элисейн понимали друг друга без слов, а мимолётный взгляд или жест порой заменяли им целый разговор. В отличие от моих ребят я вырос один, и ощущать это должен был соответственно. Тогда откуда эта внутренняя разделённость и непонятная пустота внутри?

Ребята вихрем сорвались с места. Приближаясь к воротам, они постоянно менялись местами, передавая мяч друг другу. Кто окажется впереди в следующий момент, угадать было трудно. Но можно! Бить должен был Зарти. Но, оказавшись в самом выгодном положении, он неожиданно перепрыгнул через мяч, пяткой отправив его назад, брату. Сейни пробил сильно и точно. Возможно, я бы и успел дотянуться, но не стал: момент действительно был хорош! Крик стоял такой, что я заволновался, как бы мы не растревожили замок. Я улыбался, глядя, как они кувыркаются в траве: мне всё же удалось их расшевелить. Но когда я увидел их спутанные космы и чумазые лица, мне стало не до смеха. Ведь возвращать сыновей в рамки "классического воспитания" придётся именно мне!

Прохлада бассейна казалась особенно приятной после тренировки. Я только что выгнал мальчишек из воды и собирался отдохнуть в одиночестве, когда почувствовал присутствие Лорди. Элутар, как же она не вовремя! Лоредиль без единого плеска вошла в воду и вынырнула уже рядом со мной. Она провела ладонями по лицу и волосам, снимая лишнюю влагу. Её глаза блестели, а мокрые ресницы казались ещё длиннее.

— К берегу? — спросил я.

— Поплавать не хочешь? — поинтересовалась Лорди.

Вместе? С какой радости?

— Благодарю, уже наплавался.

От разговора всё равно было не уйти, поэтому я ждал, растянувшись на тёплой мраморной скамье. Услышав плеск воды у самых ног, я приподнялся на локте. Лорди стояла на краю бассейна, отжимая влажные волосы. Мой взгляд привычно фиксировал совершенные формы её тела. Как же хороша! Она приблизилась и игриво стряхнула на меня прохладные капли. Я поднялся.

— Хочешь поговорить прямо здесь?

— А что тебя смущает? — промурлыкала она, легко касаясь моей груди кончиками пальцев.

Приятно, но несколько не в тему. Я мягко перехватил её руку, спустившуюся слишком низко.

— Меня ничего не смущает, Лорди. Чего ты хочешь?

Жена со вздохом опустилась на скамью.

— Как я устала от твоей прямолинейности, Фидо! Что, не мог поддержать игру хотя бы для вида?

— Не вижу смысла, — пожал я плечами.

— Ну, нет, так нет. Как будем жить дальше?

Я опустился на скамью рядом с ней.

— Наш брак больше не существует, Лорди. Ты можешь жить, как хочешь, но мальчики пока ничего не должны знать. Сообщать ли об этом своим, решай сама.

Глаза жены округлились: такого она не ожидала. Красивые губы дрогнули, в голосе послышались слёзы:

— Ты больше меня не любишь, Фидо?

Хорошая попытка. Жаль, что мы слишком давно знаем друг друга.

— Не стоит, Лорди. Не трать время.

Лоредиль вздохнула, тряхнула влажными волосами и улыбнулась:

— Но я же должна была попытаться, милый.

Я понимающе кивнул, оценив откровенность. Разумеется, я не собирался сообщать ни ей, ни отцу о том, что узнал от ду серке. Чем меньше они будут знать, тем свободнее я буду в своих действиях.

— Ну, если мы больше не вместе, Фидо, может, отметим нашу свободу? — предложила жена.

Я взглянул в зелёные с золотыми искрами глаза и понял: если откажусь, рискую нажить врага — Лоредиль не простит пренебрежения. Я осторожно снял её руку со своего бедра и поднялся.

— Прости, Лорди, но ты пропустила вечеринку: мы уже давно не вместе. Если хочешь, оставь обручальное кольцо у себя.

— Может, объяснишь, что происходит, Фидо? — спросил отец, едва я появился в дверях кабинета.

Верховный стоял у окна, сложив на груди руки. В данном случае это говорило о его неудовольствии. Глава клана Да-э-Фарот'т сидел в кресле возле камина, положив ногу на ногу. Его отделанный серебром сапог мерно покачивался, выдавая раздражение князя Хит'Таля. Отец и тесть выжидающе смотрели на меня.

— Позволите присесть, Старшие князья?

Обменявшись взглядами, они кивнули. Развернув кресло так, чтобы видеть обоих, я устроился поудобнее и уточнил:

— Что именно я должен объяснить, Атар?

— Вот это!

Отец показал мне обручальное кольцо, которое я создал когда-то для своей невесты. Значит, Лорди не захотела оставить его у себя.

— Странно, что она вернула его тебе, — заметил я. — Обычно кольцо возвращают бывшему супругу.

Отец усмехнулся и перебросил кольцо мне. Поймав, я спрятал его в карман.

— Я хотел бы услышать некоторые пояснения, Младший князь Л'лиоренталь, — сухо сказал князь Афаэр.

— Разве это не моё личное дело?

— Не совсем: затронуты интересы кланов, — возразил отец.

— Чем именно затронуты, Атар? Условия брачного контракта выполнены: вы получили внуков. А наша свобода — это новые союзники и, возможно, новые внуки.

Возникла пауза. Я посмотрел на одного, затем на другого. Мой взгляд был достаточно откровенным. Отец сумел его выдержать, а вот князь Афаэр отвёл глаза.

— Я ни в чём не виню свою бывшую супругу, Старший князь Хит'Таль, — продолжил я. — Лоредиль свободна в своих поступках и своём дальнейшем выборе. А с этого момента по Закону наш брак официально расторгнут.

И я слегка похлопал по карману, куда только что опустил обручальное кольцо.

— Вот скажи, Афаэр, можно с ним разговаривать? — спросил отец гостя.

Князь Хит'Таль покачал головой:

— Думаешь, с ней говорить легче?

— В общем, так, — подвёл итог отец. — Закон Законом, но ваш брак всё ещё в интересах обоих кланов. Делайте, что хотите, но за стенами этого замка вы по-прежнему супруги. Надеюсь, я выразился ясно, Младший князь Л'лиоренталь?

— Предельно ясно, — ответил я, вставая. — Я могу идти, Старшие князья?

Условие, поставленное Старшими, было не таким уж сложным в исполнении. Гораздо сложнее было выдержать сам разговор.

Место Гнева

Тара

На Седой лес опустился вечер. Мы с Гилом сидели на террасе одного из жилых уровней исполинского дерева-замка. Эльф прислонился спиной к стволу, заложив руки за голову, я разглядывала наши к"рисы.

— Послушай, Гил, а почему ты стал оружейным мастером?

— Хочешь сказать, Мастером оружия? — уточнил он.

— Ну да. А что, есть разница?

— Примерно как между офицером и солдатом. Боец может хорошо делать свою работу, но так и не стать командиром.

— Понятно, но я не об этом. Почему ты вообще выбрал для себя такое занятие?

— Не знаю, Тари. Люблю оружие, металл. Всё, что с этим связано. Знаешь, какие интересные мечи иногда получаются! — глаза Гила загорелись и тут же снова погасли. — То есть, получались.

Эльф сел и занялся шнуровкой сапога, пряча лицо.

— Ты больше не создаёшь мечей?

— Нет, Тари. То есть я мог бы, конечно, делать просто хорошее оружие, но мне это не интересно.

— Как же ты собираешься жить дальше?

— У меня осталось кое-что из старых запасов. Мои "игрушки" не дёшевы, так что на какое-то время хватит, — ответил Гил, оставив наконец сапог в покое.

— А потом? — не унималась я.

— А что — потом? — эльф пожал плечами. — Домой схожу.

Мы посмотрели друг на друга. Ну конечно, Академия Андареля, "голубая" кровь! Как же я раньше-то не замечала? И почему я вообще решила, что Гиллэстель — простой кузнец?

— Что?

— Да так, ничего, — ответила я, улыбаясь собственной наивности. — А ты занимаешься только эльфийскими клинками?

— Почему только эльфийскими? Любыми. Просто наши мне ближе, понятнее, что ли.

— Расскажешь?

— Лучше бы показать.... Ну да ладно. Смотри.

Гил забрал у меня к"рис и поставил вертикально на колено, слегка придерживая рукоятку пальцем.

— Примерно так выглядит наш классический прямой меч — ристэлль, точнее, его клинок. Меч длинный — что-то около восьми делантров.

— Делантров?

— Вот, — Гил показал расстояние на рукоятке к"риса.

Сантиметров десять, нет, скорее, двенадцать. Я прикинула: получается около метра, может, чуть меньше.

— Клинок листовидный, дола одна — по всей длине клинка, — продолжал оружейник. — Меч Ратислава помнишь? Крестовина, монтировка примерно такие же.

Монтировка? Я слышала это слово в оружейных рядах. Кажется, так называют всё, что относится к оформлению рукояти.

— У мечей этого типа сложный баланс из-за формы клинка, — рассказывал Гил. — Приходится дополнительно шлифовать широкую часть — вот здесь, чтобы сделать её тоньше. Иначе клинок плохо слушается руки. А ещё для улучшения баланса я утяжеляю головку.

Я внимательно слушала Гиллэстэля, смотрела в его горящие азартом глаза и думала: это каким же надо быть мерзавцем, чтобы лишить дара такого Мастера! Гил закончил пояснения и отправил к"рис за голенище.

— И всё? — разочарованно спросила я.

— А что ещё? — улыбнулся эльф.

— Дальше!

— Тари, я могу говорить о своей работе бесконечно. Просто не хочу тебе наскучить.

— Ой, вот только этого не надо! Давай-давай, выкладывай.

Гил рассмеялся.

— Ладно, уговорила. Основной элемент нашего боевого Танца — круговые движения, то есть, вращательные рубящие удары. Для такого стиля лучше всего подходят слегка изогнутые клинки без крестовины. У нас их два: лок'рис и эр'рис. Лок"рис — двуручник, длина — около двенадцати делантров, причём половину её составляет рукоять. Хват такой: одна рука — у начала клинка, другая — на головке.

На этот раз образца под рукой не было, и Гилу пришлось показывать, что называется, "на пальцах".

— А для чего такая длинная рукоять?

— Для наибольшего вращения. Рукоять изогнута в сторону, противоположную клинку. Получается вот такая форма.

Гил начертил в воздухе фигуру, напоминающую сильно вытянутую букву "S".

— Красивый меч, наверное.

Гил кивнул.

— Лок'рис — самый древний из наших мечей. Используется во всех ритуалах, связанных с оружием. Живая легенда!

— А эр'рис?

— Этот самый молодой. Длина — восемь делантров, остриё слегка скошено. Рукоять — для одной руки, изогнута в сторону от клинка. Вот так, — Гил прочертил пальцем линию. — Что ещё? Лёгкий, удобен в пешем и конном бою. Можно использовать в качестве парных клинков.

— Здорово! Это всё?

— Почти. Существует ещё один эльфийский меч. Правда, в Амандоре его никто не видел.

— Почему?

— Потому что он — последнее, что обычно видят в жизни.

Я открыла рот и тут же его закрыла: забыла, что хотела спросить. Гил усмехнулся:

— Впечатляет? Это сир'рис, Тари, "текучий клинок", близнец нашего лок'риса. Боевой трансформ, подчиняющийся воле хозяина. Я бы не хотел встретиться с таким оружием.

— А разве это возможно: выковать клинок, который будет менять форму? Да ещё по чьей-то воле?

— Такие клинки не куются, — ответил Гил. — Они, как бы это сказать... воплощаются. И владеют ими особые воины другого мира — Эльдамаля.

Особые? Ой, что-то мне нехорошо! Эльф заволновался:

— Да что с тобой, Тари?

— Гил, скажи: а что мешает этим особым воинам из Эльдамаля появиться в Амандоре?

Эльф улыбнулся:

— Вот ты о чём. Не волнуйся: Амандор тебя не выдаст.

— Не смешно!

— А кто смеётся? Ты для чего-то нужна этому миру, Тари.

Я вспомнила, что рассказывал мне Лес'с о Живом мире, и заметила:

— Можно подумать, ты с ним говорил.

— С кем? С Амандором? — удивился Гил. — Я не Говорящий-с-миром, и никогда им не был, Тари.

И горько пошутил:

— А теперь я не то, что мир, я себя иногда не слышу.

Я сжала его тонкие пальцы:

— Подожди, я попробую с этим разобраться.

Гил осторожно высвободил руку.

— Прости, Тари, но Дигги уже пытался. И не он один.

Эльф поднялся и подошёл к краю площадки. В сумерках серебристые листья деревьев начинали слабо светиться, и его тёмный силуэт был отчётливо виден на их фоне. Гил стоял спиной ко мне, сложив на груди руки. Ветерок шевельнул его роскошную гриву, и эльф повернул голову, знакомым движением отбрасывая волосы за спину. Я увидела его точёный профиль. На мгновение мне показалось, что главное, ради чего я пришла в этот мир, совсем рядом, стоит только протянуть руку! Но Гил посмотрел в мою сторону, и наваждение исчезло. Память снова затянуло белёсой пеленой, совсем как в том сне про лодку и туманную реку. Я подавила разочарованный вздох.

— Слушай, — сказал Гил, подходя и садясь рядом, — я всё хочу спросить: откуда у тебя такое имя — ТариАна?

— Какое такое?

— Необычное. Ваши имена, как правило, несут в себе некий смысл: Любомира там, Светлинка. Ратислав, кстати! А твоё звучит только на староэльфийском.

— Я его не выбирала, Гил, а получила. Только не спрашивай, от кого.

— Как переводится, знаешь?

— Знаю: Великий Дар. Мне даже обещали, что когда-нибудь я сравняюсь со своим именем.

Эльф посмотрел на меня долгим внимательным взглядом. Его глаза поблёскивали серебром, отражая неверный свет листвы.

— Оч-чень может быть! — заключил он.

Освоив с помощью Гила к"рис, я почувствовала себя гораздо уверенней, и прятаться в лесу больше не собиралась. Но в отличие от андарельского эльфа я не могла сбегать домой, когда понадобится. Значит, придётся самой зарабатывать на жизнь. Лес'с предложил мне заняться травами: незачем тратить магическую Силу там, где можно использовать силу природы. Изучая и собирая травы, я путешествовала по всему Белегорну, и то, от чего предостерегал меня Гиллэстель, просто не могло не произойти. Я имею в виду встречу с галенмарскими эльфами.

В тот день я впервые увидела место Гнева. Глубокий овраг, словно уродливый шрам, пересекал приветливую долину, поросшую молодым белоствольником. Его окружали странные, лишённые листьев деревья с искривлёнными стволами, крутые склоны заросли кустами шипарника и дерихвоста.

/Неприветливое местечко/, — оценила я.

/Место Гнева/, — пояснил Лес'с. — /Сюда Белегорн сбрасывает "плохую" энергию. Сердится, по-вашему. Он не может причинить вред живому, вот и нашёл выход./

/Интересный выход: направлять свой гнев на себя. Большинство отрывается на других./

/Это его выбор. Места Гнева разрушают Контур жизни и вытягивают Силу. Белегорн это знает, поэтому и делает их труднодоступными./

/Так мудрый же лес! А теперь поведай-ка мне, о Хранитель, зачем ты притащил меня сюда?/

/Видишь ли, Тара, синь-трава, или ядохлёбка, растёт только на дне таких вот оврагов. Поэтому и способна тянуть яд из раны./

Я вздохнула и окинула взглядом заросли колючки. Эх, сейчас бы сюда костюм тяжёлого водолаза! Правда, есть ещё один выход. Я мысленно надела на себя защитную оболочку и наполнила её Силой. Заодно и доступ к Контуру жизни закрыла. Высоко в небе раздался крик хищной птицы. Я подняла голову: в синеве кружила тёмная точка — Гриш, мой воздушный эскорт. За лето он стал совсем взрослым, вернее, большим, и всюду сопровождал меня. Я помахала Гришу рукой и шагнула в заросли.

Силовой контур работал: густой шипарник раздвигался сам собой, а устрашающих размеров колючки просто прижимались к веткам. Сделав пару шагов, я услышала чей-то стон или плач. Звуки доносились словно из-под земли. Осторожно подобравшись к обрыву, я заглянула вниз. Дохнуло прелой травой, гниющим деревом и сыростью. Овраг был настолько глубок и так густо зарос кустарником, что в него почти не попадал свет. Так ничего и не разглядев, я решила спускаться, тем более что идущие снизу звуки вдруг прекратились. О своих впечатлениях скажу лишь одно: если бы не силовой контур, от моих рук и одежды остались бы одни лохмотья. Примерно на середине склона добавилась новая напасть: ветви сомкнулись надо мной, окончательно закрыв доступ свету.

/Лес'с, подсвети!/ — попросила я.

Вокруг меня закружила стайка огненных светлячков. Неплохо! Под берцами громко хрустнула ветка, и я заметила внизу какое-то движение.

— Эй! — позвала я. — Кто там?

В ответ послышался тихий стон. Судя по всему, ответить или не могут, или не хотят. Ну что ж, лезем дальше! Склон становился всё более пологим, и наконец я просто съехала по густо усыпанной колючками прелой траве и спрыгнула на дно оврага. Для начала я попыталась что-нибудь разглядеть в неясном свете Лес'совых "светлячков". На глаза попались кустики синь-травы. Я машинально сорвала несколько веточек и сунула в карман. Но то, что я увидела дальше, просто не укладывалось в голове: возле кучи валежника сжался в комок ребёнок лет шести или восьми, не больше.

— Не бойся, я пришла помочь, — сказала я, осторожно приближаясь.

Малыш попытался отползти, но не смог и опять застонал, закусив губу.

— Тихо, тихо, только не надо убегать, — я присела перед ним на корточки. — Ну-ка, кто тут у нас?

Из-под спутанных волос блеснули глаза, расширенные зрачки делали их почти чёрными. Так: длинные волосы, глазищи, красивое, хоть и исцарапанное, личико. Ушей пока не видно, но и без этого понятно — эльф! Вернее, эльфийский ребёнок. Как попал сюда — пока не ясно, а вот почему не смог выбраться.... На ладошках нет живого места: такими не то что за кусты хвататься — штаны не подтянуть! Кстати, штаны на коленках разодраны со знанием дела. Я на такие даже времени не тратила — сразу на шорты пускала. Стоп! Какие ещё шорты? Вон, левое колено расцарапано в кровь, на правом — здоровенный синяк, оно распухло и, видимо, сильно болело. Вообще правая нога мне сразу не понравилась: кроме колена там ещё вывих или серьёзное растяжение.

Так, прежде всего надо вытащить отсюда мальчишку. Но как? Чтобы выбраться, мне будут нужны обе руки, а держаться за меня он не сможет. Я посмотрела наверх, пытаясь разглядеть просвет между густыми ветвями. И Гришу здесь не сесть, вернее, не взлететь.

/А мне и не нужно взлетать, я и так выберусь/, — заявил мой воздушный эскорт. — /Ну оставлю пару перьев, подумаешь!/

/Эльф теряет силы: у него нет защиты от места Гнева. Поторопитесь!/ — предупредил Хранитель.

Юный грифон начал снижение. Теперь бы ещё ребёнка не напугать окончательно!

/Попробуй на староэльфийском, Тара/, — подсказал Лес'с.

Ну конечно, это же галенмарский эльф! Он не говорит на квэре, да и людей, наверное, только на картинках и видел. Мальчишка не сводил с меня настороженных глаз.

— Как тебя зовут? — попыталась я установить контакт, теперь уже на староэльфийском.

Ребёнок не ответил. Страх немного отпустил его, но доверять мне он не спешил.

— Ну как хочешь, — не стала я настаивать. — А меня можешь звать Тари. Сейчас мы с тобой отсюда выберемся. Просто закрой глаза и ничего не бойся. Иди-ка сюда!

Но мальчишка замотал головой и снова попытался отползти. Я ничего не понимала. Он отказывается от помощи? На самоубийцу вроде не похож....

/Галенмарские эльфы избегают встреч с другими расами и уж тем более не принимают их одолжений/, — пояснил Лес'с.

Ну знаете, не до дипломатии сейчас! Я подхватила малыша на руки. Он больше не сопротивлялся, только вздрагивал от боли в раненой ноге.

Гриш обрушился на дно с громким треском: немного не рассчитал глубины оврага. Грифон сконфуженно отряхнулся и наклонил голову, разглядывая мою ношу. Его рубиновые глаза мерцали в полумраке. Ребёнок сдавленно пискнул и прижался ко мне, пряча лицо.

— Не бойся, малыш, это свои.

Когда мы наконец выдрались наверх, я покрепче прижала к себе маленького эльфа и съехала на землю по гладким перьям грифона. Мальчишка теперь смотрел на Гриша во все глаза.

/Благодарю, Гриш. А теперь позови Гриду: пусть понаблюдает. Не хотелось бы пропустить гостей./

/Почему не я?/ — обиделся он.

Пришлось напомнить:

/Ты — белый грифон с рубиновыми глазами. Забыл?/

/Перворождённый меня видел/, — не сдавался Гриш.

/Ему никто не поверит. Подумают, померещилось со страху. Давай, не рассуждай!/

Гриш прыжком ушёл в небо и растаял в синеве. Вскоре над нами вновь появилась точка — Грида приняла дежурство. Я устроила ребёнка в тени белоствольника на своей куртке. Выглядел он не очень: расшитая шёлком одежда зелёных тонов испачкана и разорвана колючками, в золотистых волосах застряли шарики дерихвоста, исцарапанная кожа бледна до синевы. Но как сияют ярко-голубые глаза! Правильные черты, изящные ладони, тонкая талия. Красивый ребёнок. Интересно, Гил в детстве был таким же?

— Нужно посмотреть твою ногу. Потерпишь?

Мальчишка чуть заметно кивнул. Я провела рукой, снимая боль, и осторожно ощупала колено. Ничего страшного: просто сильный ушиб. Малыш не издал ни звука, только закусил губу. Распустив шнуровку, я осторожно стащила сапог. А здесь гораздо серьёзнее — вывих! Сустав уже начал опухать.

— Сейчас будет больно, — предупредила я.

Глаза малыша расширились, но он больше ничем не выдал своего страха. Только снова кивнул, проглотив слюну. Когда сустав встал на место, маленький эльф сдавленно вскрикнул и повалился на траву. Я нашла в рюкзаке скатку живолиста озёрного. Длинные мягкие листья этого водного растения обычно использовали в качестве бинтов. Наложив плотную повязку, я заметила:

— А ты неплохо держался.

Глаза мальчишки подозрительно блестели, но он снова не произнёс ни звука. Пока я промывала ссадины на его коленях и глубокие порезы на руках, вытаскивала из них занозы и колючки, он ни разу даже не вздрогнул, только иногда прикрывал глаза. Откуда только брал силы! Место Гнева поработало над ним изрядно: человек, да ещё с такими повреждениями, мог бы и не выдержать. Одним словом, мальчишка вёл себя как настоящий эльф. Собственно, он и был эльфом, только маленьким. А то, что Гриша испугался, понять можно: впервые видел грифона, да ещё так близко. Лучше всего было бы переправить ребёнка к водопадам Риллеранты, но что-то подсказывало мне, что искать его будут именно здесь. Я закончила обрабатывать глубокую царапину на щеке и погладила его по волосам.

— Ну вот и всё, — сказала я и вложила веточку синь-травы в карман его куртки.

Маленький эльф серьёзно посмотрел на меня и вдруг тихо сказал:

— Сэти.

Я уже не надеялась услышать от него хотя бы слово, а он назвал своё имя! Встретив его тревожный взгляд, я ответила:

— Понятно, Сэти: это между нами.

Ребёнок прерывисто вздохнул, его била мелкая дрожь. Да он едва держится! Мне было пора уходить, но у малыша совсем не осталось сил. Кто знает, когда появятся его лесные родичи? Я села рядом, прислонившись спиной к белоствольнику. Мальчишка тут же свернулся клубком, положив голову мне на колени, и заснул. Осторожно выбирая из золотистых волос шарики дерихвоста, я время от времени касалась виска спящего ребёнка. Раны и порезы подсыхали, затягиваясь на глазах. Меня не оставляло чувство, что всё это со мной уже было: ссадины, разбитые коленки, разодранные штаны. Интересная штука — память! Особенно, когда теряется. Я понемногу восстанавливала силы Сэти, не забывая при этом посматривать в небо: ждала сигнала.

С высоты раздался крик грифона: гости пожаловали! Я удвоила внимание, но главный момент всё равно упустила: эльфы возникли передо мной совершенно бесшумно, будто из-под земли. Мгновение — и капюшоны сброшены, полы плащей откинуты, а в лицо смотрят блестящие наконечники стрел. Ну конечно: маскировочные накидки, поэтому я их и не заметила. Я спокойно разглядывала галенмарцев. Высокие, стройные, синеглазые, длинные светлые волосы на висках заплетены в косы. В одежде преобладают оттенки зелёного. Её покрой весьма отдалённо напоминает наряд, в котором я привыкла видеть Гила, а высокие сапоги, судя по всему, общая слабость всех эльфов без исключения. Холодные синие глаза Перворождённых, как и их красивые лица, ничего не выражали. Мне вспомнились слова Гила о том, что его лесные родичи способны на многое. Словно в подтверждение этим словам в небе снова раздался крик, на этот раз гневный: Грида тревожилась. Я почувствовала, как дрогнул силовой контур: Лес'с "подкачал" в него Силу.

Трое лучников держали меня на прицеле, ещё трое подошли сзади: я чувствовала их присутствие. Предводитель остановился прямо передо мной. Он один не достал оружия, и единственный из всех не смотрел на меня. Он не сводил глаз со спящего ребёнка. Отец! Я легко коснулась сознания мальчика. Он проснулся сразу, так же быстро, как и заснул. Воин с рождения! Забыв о повреждённой ноге, он попытался сесть, но от боли тут же откинулся назад. Я подхватила его, и Сэти молча привалился к моему плечу, гдядя на отца. Такое поведение ребёнка показалось мне странным.

— Всё в порядке?

Сэти кивнул, по-прежнему не отрывая взгляда от предводителя. Тот подал знак рукой, и я почувствовала, что воины, стоявшие сзади, начали приближаться. Маленький эльф просигналил пальцами в ответ. Движение прекратилось. Безмолвный разговор отца с сыном продолжался ещё какое-то время. Наконец предводитель едва заметно кивнул. Я почувствовала, как Сэти перевёл дыхание. Воины подошли сзади. Один из них опустился на колено и поднял мальчика на руки, другой приставил к моему горлу к"рис, третий быстро осмотрел мой рюкзак и куртку. Закончив, они исчезли так же бесшумно, как и появись. Вслед за ними лучники отступили назад, и через пару шагов просто растворились среди деревьев. Мы с предводителем остались один на один. Лицо эльфа по-прежнему ничего не выражало. За голенищем шевельнулся Младший. Вряд ли у меня есть шанс против галенмарца, даже с к"рисом Гиллэстеля.

/Сейчас он не опасен/, — успокоил Лес'с.

Хорошо, что я не сняла контур. Кто знает, как бы среагировал эльф на мою Силу.

— Запомни: в следующий раз я не буду столь щедр, — произнёс Перворождённый на квэре.

Голос предводителя лучников звучал ровно и был начисто лишён эмоций. Эльф отступил, чтобы уйти. Уже? А поговорить?! Меня просто трясло от возмущения. — Скажи, Перворождённый, что для тебя важнее: жизнь сына или древние традиции? — спросила я на староэльфийском.

Эльф на мгновение застыл, чуть приподняв бровь, и смерил меня ледяным взглядом. Впрочем, до ответа он так и не снизошёл.

— Что, трудный выбор? У твоего сына его не было.

Да что с ним разговаривать! Я поднялась и подала знак рукой рукой. Грида камнем упала с высоты. Она заложила крутой вираж, по обыкновению гася скорость взмахами мощных крыльев. Эльф опустился на одно колено и прикрылся плащом, пытаясь устоять против ураганного порыва ветра. Когда он поднялся, я уже сидела на шее Гриды. Тяжёлый клюв грифонны покачивался прямо над его головой. Не сводя с неё глаз, галенмарец осторожно отступил назад. Он вовсе не выглядел потрясённым, разве что чуть побледнел. Вероятно, за долгую жизнь ему уже приходилось встречаться с грифонами.

— Запомни, Перворождённый: я тоже не всегда бываю щедра, — сказала я, почти дословно повторив его слова. — И учи своего парня квэру. Пригодится!

Последний шаг

ФиДель

Я шёл в фандарг нашего Арсенала — зал-амфитеатр с ареной для работы с боевыми фантомами. Там меня ждали Сгибающие-меч — элита воинов клана Феа-эль-Дин'н. Фаротхаэль уже передал главам каждого рода кристаллы-ат'тансы с техникой Тёмного Танца, так что каждый из прибывших в Семь Башен бойцов уже владел основными приёмами боя. Однако из всех представленных в ат'тансах поединков реальным был только один: мой поединок с ду серке. С лучшими воинами Феа-эль-Дин'н я должен был отработать его вживую.

Эльфийские кланы Древней крови имеют до двенадцати родов. В кланах Духа их меньше: у нас — семь, у нолегатов — пять, у дафаров — девять. Теоретически любой из них может бросить вызов правящему роду и попытаться возглавить клан. В этом случае всё решит поединок между главами родов или их лучшими воинами. Однако вслед за этим неизбежно последует передел сфер влияния внутри самих родов. Риск гибели целых семей в междоусобице настолько велик, что смена власти в клане происходит только в виду явной слабости правящего рода. В кланах Древней крови подобное развитие событий попросту невозможно.

В нашем клане сорок два Мастера ранга Сгибающих-меч — больше, чем в любом из Древних кланов, и двенадцать из них принадлежат к правящему роду. С воинами Поющего Ландыша мне было проще всего. Мы все носили одно родовое имя — Л'лиоренталь, то есть были родичами, пусть и весьма отдалёнными. Семьи нашего рода жили в замке Семи Башен или в небольших башнях-крепостях на его территории. Наш мир давно стал безопасным, но Старшие по-прежнему держали под рукой свои самые сильные аргументы.

Я редко общался с кузенами, зато с детства знал наших лучших бойцов. Отец полагал это более полезным для наследника. Разумеется, я встречался с Мастерами меча и в тренировочном зале: Верховный из-за нехватки времени не всегда мог составить мне компанию. Традиционно считалось, что Мастера меча правящего рода занимают в клане более высокое положение, чем остальные. Для отца же они были только воинами, пусть даже элитными. Он не сближался ни с кем, оставаясь для них только князем и Предводителем. Зато преданность наших Сгибающих-меч была абсолютной.

Не могу сказать, что, входя в фандарг, я чувствовал себя уверенно. Разумеется, я знал Мастеров клана в лицо, но ни с одним из них, кроме Л'лиоренталей, не был знаком лично. Среди Сгибающих-меч темноволосые тоже встречались, но пока для этих элитных бойцов я был просто молодым наследником князя. Чтобы это изменить, мне придётся подтвердить перед ними свой ранг.

Мастера меча приветствовали меня как Младшего князя правящего рода. Я бы предпочёл воинский салют равных бойцов, но это было бы нарушением Этикета. Под моим взглядом каждый из Мастеров хоть на мгновение опустил глаза — тут к почтительности добавлялась ещё и осторожность: слишком открытый взгляд я мог бы расценить как вызов. Впрочем, один прямой взгляд всё-таки был. Наставник Эк'Келль! А отец говорил, что он занимается Мастерами Академии Духа!

— Мастер Л'лиоренталь, — приветствовал он.

— Мастер Эк'Келль. Разве ты не в Академии?

— Так и есть. Но у меня к тебе пара вопросов, Фидо. По поводу Тёмного Танца.

— Ну что ж, с них и начнём, если Мастера не возражают.

Сгибающие-меч молча отошли к краю арены, образовав круг. Я был рад видеть Наставника. Интересно: Эк'Келль решил помочь мне по собственной воле, или это отец позаботился о наследнике? Я набрал нужный цветовой код на управляющем браслете. В центре арены появился фантом Тёмного Охотника. Ду серке выглядел так натурально, что мне снова захотелось его убить.

— Хочешь пройти весь поединок? — спросил я.

Эк'Келль тряхнул белоснежными волосами и кивнул. Я запустил фантом. Разумеется, Наставник давно отработал каждый момент боя: техника его была безупречной. Он не повторял моих приёмов, он вёл свою игру с ду серке. Жаль только, что фантом был ограничен в выборе. Я внимательно наблюдал за Эк'Келлем: что-то в его Танце меня настораживало. И когда он в очередной раз отразил "навес" Тёмного Охотника — его атаку сверху, я наконец понял, в чём дело, и прервал поединок. Фантом завис в воздухе.

— Нет, Мастер Эк'Келль!

Мой голос гулко разнёсся по залу. При этом я инстинктивно скопировал его манеру делать замечания ученикам. Наставник резко обернулся, белоснежные волосы очертили дугу. Вплетённые в них лезвия звякнули о металластовые щитки его доспеха. Сгибающие-меч осторожно обменялись взглядами: лучший воин клана Феа-эль-Дин'н не привык к замечаниям. Я уже давно понял, что у моего Наставника нет ко мне никаких вопросов, он здесь совсем по другой причине. Внутри возник знакомый холодок — совсем как на занятиях в Академии, но на гневный взгляд Мастера я ответил спокойно:

— Принимая "навес" противника на клинок, ты не учитываешь, что ду серке может менять направление полёта уже в воздухе. Раньше это считалось невозможным.

Я подошёл и занял позицию, в которой находился во время последнего "навеса" Тёмного эльфа. Запустив запись на трети скорости, я указал вверх, на фантом:

— Смотри: он соскочил с моих кхалшиорнов, изменив угол атаки в полёте. Он почти успел, Мастер Эк'Келль! Если бы я тогда применил свой приём в движении, мы бы сейчас обсуждали что-нибудь другое.

Наставник смерил меня долгим взглядом, в котором уже затухал опасный огонь, кивнул и хрипловато произнёс:

— Благодарю, Мастер Л'лиоренталь.

Я коротко кивнул и обратился ко всем:

— Левитация ду серке — не магия, а клановый признак, такой же, как наши ментальные способности. Кроме того, у Тёмных эльфов ускоренный процесс восстановления. Прошу это учесть, Сгибающие-меч.

В обращённых на меня взглядах уважение к князю сменилось уважением к Мастеру. Если Наставник Эк'Келль здесь за этим, то он преуспел.

Я был несколько удивлён, когда отец назначил мне встречу в бассейне. Оказывается, Фаротхаэль и Эк'Келль накрыли стол прямо там и теперь расслаблялись после купания, сидя в лёгких плетёных креслах. Мастер Эк'Келль отставил бокал и с интересом взглянул на меня. На их легкомысленном фоне моя полная экипировка выглядела нелепо.

— Ты что себе позволяешь? — холодно спросил отец.

Между тем в его глазах плясали весёлые огоньки. Обсудим моё непочтение к Наставнику? Да ради Элутара!

— Я не соблюдаю формальностей, Атар, — напомнил я. — Ты поставил задачу подготовить Мастеров клана к возможной встрече с ду серке. Я не знал, что ты сделал исключение.

— Никаких исключений, Фидо, — ответил отец, взглянув на Эк'Келля.

— Ты сам работал с Наставником?

Верховный кивнул. Он сделал приглашающий жест рукой и плеснул вина в бокал. Я опустился в кресло и заметил:

— В таком случае должен сказать как Мастер Мастеру: ты не справился с задачей.

Отец от удивления так и застыл с бокалом в руке. Эк'Келль переводил взгляд с одного своего ученика на другого, старательно пряча улыбку. Я пояснил:

— Ты проглядел развитие левитации ду серке, Атар, и позволил ученику сделать ту же ошибку. Загляни в фандарг, я покажу.

Отец резко поставил бокал на стол, вино через край плеснуло ему на руку.

— Нет уж, благодарю. Я как-нибудь сам, — ответил он и раздражённо стряхнул капли. — Не перестаю удивляться твоим способностям, Фидо: ты, как никто, умеешь испортить праздник!

— Ну, это у вас фамильное, — заметил Наставник, смакуя "Вэлле Эстэ" тысячелетней выдержки.

И поймав удивлённый взгляд Верховного, уточнил:

— От вашего общего предка, Ноэ'Тхафара. Наш Архимаг — мастер по этой части.

В фандарге меня приветствовали по Этикету, но всё же несколько иначе. Это могло означать только одно: я принят в круг Сгибающих-меч не по форме, а по сути, чего я, собственно, и добивался. Я заложил руки за спину и объявил:

— Отныне в этих стенах прошу приветствовать меня не как князя, а как Мастера Сгибающего-меч.

Мастера молча обменялись взглядами.

— Вопросы?

— Уточнение, Младший князь!

Мастер Ниэтэль Серпельтар из рода Танцующего Змея. Боец с гонором: такого одним удачным приёмом не завоюешь.

— Слушаю, — разрешил я.

— Сказав "приветствовать в этих стенах как Мастера", какие именно стены ты имел в виду? Замка или....

— Стены этого зала, Мастер Ниэтэль. За их пределами я бы не советовал тебе шутить с Этикетом.

На бесстрастных лицах Мастеров проявились сдержанные улыбки. Проверка на прочность? Подавив раздражение, я сделал приглашающий жест в сторону арены:

— Прошу, Сгибающий-меч.

Он будто ждал этого момента. Встав друг против друга, мы одновременно коснулись поясов, освобождая мечи. Кивок, салют, Танец.

Каждый род клана имел свой излюбленный боевой стиль. Мастера Танцующего Змея предпочитали серпенту — стиль "атакующей змеи". Сильные стороны противника были мне ясны. Слабые же стороны бойца такого уровня мог выявить только смертельный поединок. Я использовал против Ниэтэля Тёмный Танец Линдориэля, противопоставив плавным текучим движениям Мастера стремительность своего клинка. Я плёл вокруг него сверкающую "паутину", загоняя в сеть, которую не могли пробить его внезапные молниеносные удары. Потеряв возможность атаковать, Ниэтэль ушёл в глухую непробиваемую оборону. Нужно отдать ему должное: Сгибающий-меч из рода Танцующего Змея был очень хорош. Надеюсь, другие наши бойцы не хуже. Однако пора выходить из поединка: я и так уже достаточно сказал, заперев клинок Ниэтэля своим. Такое положение противника мы называем сартэ. Как говорит Наставник Эк'Келль, ничья ввиду явного преимущества.

— Ну что, сартэ, Мастер Серпельтар? — предложил я.

— Пожалуй, Мастер Л'лиоренталь, — согласился он.

Мы одновременно сделали два шага назад, прерывая контакт, и отсалютовали друг другу. Мне показалось, что Ниэтэль хотел что-то добавить, но передумал. Я дал возможность Сгибающим-меч обменяться мнениями, настраивая собственный фантом с помощью браслета.

— Скажи, Мастер Л'лиоренталь, какой стиль наиболее эффективен против твоей "паутины"?

Я оторвался от цветовой панели и посмотрел на говорившего. Мастер Лоэлин'н, род Первоцвета. Сдержан и осторожен, однако в бою обладает взрывным темпераментом.

— В "паутину" лучше не попадать, Мастер Лоэлин'н. А против неё отлично работает стиль, который я только что показал: Тёмный Танец. И не подпускай противника слишком близко, иначе он скуёт твой клинок.

Я закончил с цветовым кодом и активировал свой фантом. Во избежание недоразумений я оставил только силуэт и подсветил его красным.

— Сразу прошу заметить: "паутина" образована движением клинка, такую "нить" перерубить нельзя, но отбросить можно, — продолжил я. — Нужна серия быстрых мощных ударов в одном направлении. Я покажу и прорыв сквозь "паутину", и уклонение от ловушки.

Итак, мне снова придётся сразиться с самим собой. Всю жизнь только этим и занимаюсь!

Отец не упускал ни одной детали из моих тренировочных поединков. Я ещё раз убедился в этом, когда он вызвал меня после окончания сборов.

— Ты неплохо справился, Фидо: прошёл по краю и не сорвался. А соблазн был велик, — сказал Верховный, выслушав мой отчёт.

— Ты имеешь в виду Мастера Ниэтэля?

— И его тоже. Род Танцующего Змея — второй в клане, у них семь Мастеров меча высшего ранга. А Ниэтэль Серпельтар — Младший князь, возможно, будущий глава рода.

— Хочешь сказать, они могут быть опасны?

— Они? Нет, — усмехнулся отец. — Опасны — это слишком. Я хочу сказать, что князь всегда должен учитывать расклад сил, Фидо.

Ну разумеется! В поединке с Ниэтэлем я показал своё превосходство, не унизив Мастера поражением. Прошёл по краю, как выразился отец. Вот только расклад сил здесь ни при чём: с другим соперником я поступил бы так же.

— У меня будет к тебе ещё одна просьба, Фидо. Займись Звёздным Дождём.

Элутар, я и забыл! Ну конечно: конец лета, солнечный год на переломе. Звёздный Дождь — ежегодные открытые состязания лучников!

— По-моему, это привилегия главы клана, — с сомнением заметил я.

— Да? — с иронией спросил Верховный. — Вот сам Линдориэлю и скажи.

Я вспомнил тяжёлый взгляд деда и обречённо вздохнул.

— Ну и что мне там делать?

— Ни-че-го! — улыбнулся отец, вставая. — Лучники соревнуются в личном мастерстве, и твоя задача — просто присутствовать как представителю правящего рода. Да, советую взять ребят: им это будет интересно.

Так я и сделал: на Звенящем лугу и правда было на что посмотреть. Мальчишкой я любил там бывать, вот только с отцом не доводилось ни разу.

Звенящий луг, место состязания лучников, находился в окрестностях столицы, Лин'н Келль-э-Ранты. Наш прекрасный город искрился водопадами и фонтанами, сверкал гладью озёр и лентами каналов, поэтому и носил такое имя — Песнь Серебряных Струй. Резиденция князей Л'лиоренталь стояла на одном из девяти холмов, окружавших центр города с Арсеналом, Библиотекой и Хрустальным Дворцом Совета с его Заоблачными башнями. До Звенящего луга вполне можно было прогуляться пешком от портала Южной заставы, но я решил доставить сыновьям особое удовольствие: отправиться туда на альгварах.

Отдалённые потомки коней, когда-то завезённых в Эльдамаль, альгвары сохранили лишь самые общие черты своих предков. Лёгкие, тонконогие, с "лебединой" шеей, они выглядели хрупкими и нежными созданиями. Однако по скорости и выносливости верховым альгварам не было равных. Разогнавшись, скакун в прыжке покрывал расстояние до тридцати лантров без всяких крыльев! Кроме того, альгвары умели выдыхать пламя, правда, делали это неохотно: недоверие к огню досталось им от предков.

Мы традиционно держали нимов — белоснежных альгваров с длинной серебристой гривой и таким же хвостом. За ними присматривал род Лебедя. Семьи этого рода из поколения в поколение жили в наших замках и были лучшими наездниками-альхорами. Разумеется, едва появившись в доме, мои ребята помчались в альвиры — просторные загоны, где содержали скакунов. В отличие от Верховного я не ограничивал их общение только кругом эльфов Древней крови. Отец этого не одобрял, но не вмешивался в отличие от Лоредили. В нашем замке за высокомерие её прозвали ледяной госпожой. Впрочем, она этим даже гордилась.

Я вышел на балкон. Осёдланные нимы уже ждали внизу, мальчишки в нетерпении подпрыгивали рядом. Махнув им рукой, я направился к парадной лестнице, по пути захватив со стола несколько засахаренных фруктов.

— Авен Элль, Младший князь, — приветствовал меня Альбар, глава рода Лебедя.

Когда-то он впервые посадил меня на альгвара, а теперь сам вывел Алька, моего нима. Его сыновья-альхоры, державшие под уздцы двух других скакунов, сдержанно поклонились.

— Авен Элль, Альбар. Рад тебя видеть, Наставник. Как идут дела?

— Идут, Хвала Элутару, — улыбнулся он.

Глава рода Лебедя ведал не только княжескими альвирами, но и всем, что с этим связано: скачками, сделками, торгами. Одним словом, дел у него хватало.

Альк скосил на меня лиловый глаз и повернул изящную голову. Я протянул ему захваченные из дома фрукты. Ним мягко подобрал с ладони любимое лакомство и благодарно дохнул теплом. Альбар передал мне повод. Вообще-то и седло, и упряжь были весьма символическими и предназначались, скорее, для удобства всадника, чем для управления альгваром. Наши скакуны очень умны и прекрасно понимают хозяина. Я вскочил на Алька и снова ощутил знакомый с детства восторг. Элизарт и Элисейн только этого и ждали: шаг в подставленные руки альхоров и — птицей в седло! Ворота уже открыты. Теперь вниз по улице к каналу, вдоль него по набережной до Ажурного мостика, и — на Парковую аллею с её ярко-алой в это время года листвой. Оттуда уже никуда не сворачивая, всё дальше и дальше — прочь из города.

Звенящий луг был природным амфитеатром: огромное, ровное, как стол, травяное поле, с трёх сторон окружённое пологим холмом. На холме были разбиты шатры для многочисленных зрителей, а у его подножия, за лёгким ограждением, стояли палатки участников. От многоцветья рябило в глазах: на Звенящий луг съехались чуть ли не все кланы Эльдамаля. Я хлопнул Алька по крупу, разрешая гулять. Неподалёку я заметил пару дургов — чёрных альгваров с короткой стоячей гривой. Догадываюсь, куда он направится! Однако на зов Альк тут же вернётся и приведёт остальных.

Ещё до начала состязаний я вместе с сыновьями обошёл все палатки нашего клана, над которыми развевался штандарт участников. В этом, собственно, и заключались мои почётные обязанности. Мастера стрелы охотно доверяли своё оружие близнецам: прикосновение руки наследника княжеского рода считалось хорошей приметой. Разумеется, боевые луки были великоваты для мальчиков, но недостаток роста Зарти и Сейни прекрасно восполняли энтузиазмом. Наконец с официальной частью было покончено. Мальчишки ещё издали заметили кузенов, и, получив разрешающий кивок, помчались к приятелям. В отличие от Лорди я отношусь к этому спокойно: во-первых, я всегда их слышу, во-вторых, ни один член княжеской семьи никогда не остаётся без прикрытия.

Возле штандарта рода Танцующего Змея я заметил Ниэтэля Серпельтара. Кивнув ему издали, я направился дальше, ища глазами цвета кланов Духа.

— Младший князь Л'лиоренталь, — послышалось сзади.

Я обернулся. Мастер Ниэтэль стоял в трёх шагах от меня, как и предписывалось Этикетом. Былой самоуверенности в его глазах я не заметил.

— Прости, Предводитель. Тогда, в фандарге, ты ведь мог..., — он не договорил.

— Мог, — кивнул я. — Но не счёл нужным.

— Благодарю, — тихо сказал Сгибающий-меч. — Я не забуду.

— Ты — воин клана, Мастер. Об этом помни!

Ниэтэль посмотрел мне в глаза и низко склонил голову, прижав правую руку к груди.

Как всегда Звёздный Дождь открыли стрелки с классическими "длинными" луками, созданными ещё по заветам Древних Мастеров. Мощные, длиной до полутора лантров, выточенные из особой породы дерева, эти красавцы хранились в семьях не одно поколение. Затем на позиции вышли лучники с более молодым оружием. Прихотливо изогнутые, с утопленной внутрь рукоятью, спряжённые из нескольких материалов, их луки имели более удобный размер — до лантра. Усиленное различными накладками и вставками, это оружие по мощности не уступало своим древним собратьям и позволяло использовать более короткие стрелы. Кроме того, такие луки можно было долгое время носить снаряженными, то есть с натянутой тетивой.

У каждого лучника своя методика стрельбы. Некоторые выбирают ориентир рядом с целью, другим достаточно просто перевести взгляд со стрелы на цель и взять поправку на ветер. Эльфийский же стрелок связан со своим луком на подсознательном уровне, что позволяет ему действовать на инстинктах, не отводя взгляда от цели. Ничего сложного, если учиться этому с детства. Стрела только сошла с тетивы, а Мастер уже знает, насколько удачен выстрел. На Звенящем лугу стрельба велась по неподвижным и движущимся мишеням, "вслепую", "на звук" и "по ощущениям". При этом оценивались меткость, дальность и скорострельность. Праздник должен был завершиться вечером салютом из магических огненных стрел, накрывающих Звенящий луг мерцающим шатром. В тёмном небе стрелы распадались на звёздочки и постепенно оседали вниз, образуя тот самый Звёздный Дождь.

Я так увлёкся, рассказывая всё это мальчишкам, что пропустил появление своей бывшей жены. Близнецы отнеслись к её визиту прохладно, и, едва кивнув, снова уставились на арену. Поначалу я даже обрадовался появлению Лоредили: мне хотелось увидеть Тина и Ролли, но не на кого было оставить мальчишек. Однако когда она сказала, что хотела бы отвезти их в Тень Света, мне это не понравилось. По договорённости со Старшими князьями мы с Лорди всё ещё изображали супругов. Однако князь Хит'Таль не был моим сыновьям дедом, как, впрочем, и Лорди — матерью, поэтому не ответив ни "да", ни "нет", я перенёс разговор на финал состязаний.

Ролли я нашёл легко, просто задействовав нашу Связь. Он был у своих кузенов-водников из клана Кельвинен.

— Авен Элль, командир!

— Авен Элль, Морханатар.

Его родичи с вежливым интересом смотрели на меня, один из них держал в руках снаряженный лук. Ролли представил нас друг другу. Ребята переглянулись, и тот, что с луком, попросил:

— Не откажи, князь Л'лиоренталь.

Он протянул мне оружие, и я, приняв его, с удовольствием провёл ладонью по гладкому плечу лука, тронул шёлковую тетиву, взяв за рукоять, взвесил на вытянутой руке. Считается, что я неплохо управляюсь с луком, имея ранг Мастера стрелы. Однако в подготовке феальдина основной упор делается на холодное и метательное оружие: такова особенность нашей работы.

— Отличный лук, — оценил я, возвращая оружие владельцу.

— Ну, теперь точно дальность стрельбы увеличится втрое, — заметил Ролли.

— Почему?

— Потому что ты третий наследник княжеского рода, коснувшийся этого лука.

Мы рассмеялись.

— Слушай, не знаешь, где Тин? — спросил я, когда мы направились к шатру Ролленолей.

— Да здесь должен быть, но я его что-то не слышу.

— Я тоже. С ним нет Связи, и давно, — заметил я и с ужасом понял, что больше не чувствую сыновей.

Я резко остановился и послал ментальный сигнал поиска. Ответ пришёл очень слабый, где-то на грани восприятия, и почему-то от Тина. Замок Хит'Талей? Элутар, что-то случилось!

— Ролли, я в Тень Света, предупреди своих! — крикнул я уже на ходу.

Я побежал вниз по склону холма, призывая Алька свистом. Нимы появились сразу, будто ждали сигнала. Схватившись на бегу за шёлковую гриву, я оттолкнулся от земли и взлетел в седло. Вскоре я уже входил в портал Южной заставы.

Замок Тени Света встретил меня абсолютной тишиной, но в Астрале он буквально звенел от потревоженных охранных заклятий. Вторжение! Ответ на мой поисковый запрос пришёл, скорее всего, из башни Арсенала. Я помчался туда, по пути передав координаты своим. Хорошо, что успел: замок опустил Купол Тишины, отрезая внешнюю Связь. Теперь Тень Света пропустит только тех, кто имеет именной доступ. Что ж, провесить портал в чужой замок я бы всё равно не смог: это по силам разве что Верховным магам.

Подступы к Арсеналу были перекрыты боевыми отрядами дафаров, но я, как член семьи и союзник, беспрепятственно вошёл в башню. Огромные тяжёлые двери Оружейной были наглухо закрыты. Перед ними я увидел отца, Советника Лиэ'Лэса Кентэреля и князя Вилетора Рол'леноля, но почему-то не особенно удивился. Первая Тройка их академического выпуска! Такие бойцы не снимают "форму", даже когда отдыхают — просто не умеют жить иначе. Разумеется, никакая работа не может длиться вечно, но бывшими Духи не бывают никогда: Тройка Фаротхаэль-Лиэ"Лэс-Вилетор сработала и через тысяу лэдов. Оперативно, ничего не скажешь! Мне показалось, что увидев меня, они облегчённо вздохнули. Отец кивнул мне и спросил князя Рол"леноля:

— Ну что, Тори?

— Возле дверей чисто, Фаро. Двое слева, удерживают обоих Хит'Талей, двое справа, с ними дети. Один сверху, контролирует вход, — ответил нолегат. — Погоди, есть ещё что-то, не разберу.

— Тогда вот что, — начал отец.

— Командир, они открывают портал! — перебил князь Вилетор.

— Блокировать сможешь?

— Поздно!

— А перенацелить?

— Попробую.

— Тогда так: Лис, твои слева, да аккуратней там!

— Не переживай, — сквозь зубы процедил Лиэ'Лэс.

— Знаю я тебя, — бросил отец. — Тори, займись порталом, за мной — двери и наблюдатель.

Он повернулся ко мне.

— Тебе — самое сложное, Фидо. Ребят не задень.

Я кивнул. Отец резко выбросил руки перед собой. Тяжёлые двери Арсенала дрогнули и подались внутрь, заклятия-скрепы прогнулись, но удержали. Верховный ударил ещё раз — в полную силу. Двери сорвало и с грохотом бросило на пол. Пыль ещё висела в воздухе, когда мы ворвались в зал. Справа мерцал открывающийся портал, перед ним замерли двое Охотников. Ещё мгновение, и я бы уже никогда не увидел своих сыновей! С ходу ударив по врагу ментальным "тараном", я одним прыжком преодолел разделявшее нас расстояние. Кажется, удар ушёл в пустоту. Защита?! Однако анализировать было некогда.

— Вниз!

Ребята поняли с полуслова. Заученным движением выскользнув из рук похитителей, они повалились на пол. Чёрной молнией взлетел сир'рис. Кровь врагов брызнула фонтаном, заливая лежащих на полу мальчишек. Краем глаза я увидел, как Лиэ'Лэс подобным приёмом снес головы двум другим нападавшим. С балкона, проходящего по периметру зала, упало ещё одно тело — отец снял наблюдателя. Неужели всё? В голове не укладывалось, что опытные воины, захватившие верхушку клана, так просто отдали победу!

Передовые группы дафаров входили в Оружейную. Князь Вилетор сворачивл портал, отец цепким взглядом феальдина ощупывал зал. Тин махнул мне рукой и, держась за голову, направился к нам. Мальчишки поднялись на ноги. Я прижал их к себе и вдруг увидел, как исчезают с их одежды пятна крови. Так вот откуда такая странная статичность врага! Мой ментальный удар провалился в пустоту, но это была не защита — просто отсутствие сознания. Ловушка!

— Атар, фантармы!

Почувствовав какое-то движение, я отбросил Сейни прямо в руки Тинтаэлю. Тот упал, прикрыв мальчика собой. Зашвырнув Зарти за спину, я понял, что сам уже не успеваю уйти от летящего в лицо гиллта. Мне удалось только уклониться, переводя прямой удар в скользящий. Потом — слепящая вспышка и темнота. И уже падая навзничь, по инерции я сделал последний шаг — назад, прямо в створ закрывающегося портала.

Безмолвный Дух

Тара

Выйдя из Окна в Белом городе, я нос к носу столкнулась с Гилом.

— Ты дашь мне пожить спокойно? — такими словами встретил меня оружейник.

Шутит, конечно, но глаза тревожные.

— И не рассчитывай, — улыбнулась я.

— Вот Тангары вернутся, пусть сами за тобой присматривают. А я отдохну.

— Так тебя что, оставили за мной присматривать?

— Оставили?! — возмутился эльф. — Я, Тари, всегда поступаю так, как считаю нужным.

— А отдыхать от чего собираешься? Ты вроде не перетрудился.

— Отдых за вредность полагается, — серьёзно пояснил Гил.

— Ах, вот так, да?

— Да, вот так. Что случилось?

— Ничего особенного: с соседями познакомилась.

Гил слегка изменился в лице.

— Следовало догадаться: Старший был неспокоен.

Эльф наклонился поправить к"рис за голенищем. На самом деле так он пытался скрыть свою тревогу.

— Да всё в порядке, Гил!

Мы устроились тут же, под деревом. Гил внимательно выслушал рассказ. О гифонах я, естественно, умолчала, а в остальном постаралась не упустить ни одной подробности. Лицо эльфа при этом оставалось бесстрастным, лишь пару раз сузились тёмно-зелёные глаза. Когда я описала ему предводителя галенмарских лучников, оружейник кивнул:

— Советник Таргелон.

— А кто это?

— Командир Лесных Стрелков, элиты Лесной Стражи.

Гил покачал головой и добавил:

— Более искусных лучников я не знаю.

— Слушай, а что за знак подал им Сэти?

— Можешь повторить?

Я сделала движение пальцами:

— Как-то так, по-моему.

— Боевой язык жестов, — кивнул Гил. — Мальчик передал запрет на приближение.

— И взрослые воины его послушались?!

— Ну во-первых, он выше их по происхождению. У них там с этим строго. А во-вторых, если бы его отец захотел, он бы повторил свой приказ. Но он почему-то не захотел, — задумчиво закончил Гил.

— А что, галенмарцы действительно ни от кого не принимают помощи?

Мне было по-прежнему трудно в это поверить. Гил кивнул.

— Скорее предпочтут смерть. Принять помощь от иноплеменника для них равносильно бесчестью.

— Дурацкие законы, — оценила я.

— Согласен.

— А что будет с Сэти?

Эльф пожал плечами:

— Никто ни о чём не узнает: свидетелей нет, а сам он не расскажет.

— А лучники?

— Это личная охрана Советника, его родичи. Они будут молчать.

— А я?

Гил помрачнел.

— В месте Гнева от тела не остаётся следов. Я же предупреждал, Тари: галенмарцы способны на многое, и честь рода для них не игрушка. Ты жива только потому, что таково было условие Сэти. Он будет молчать, если тебе не причинят вреда.

Мне стало как-то не по себе.

— А что мешает Таргелону наплевать на условие сына?

— Ничего, — пожал плечами Гил. — Но Таргелону не наплевать на данное слово. Галенмарцы не убийцы, Тари, просто живут по своим законам. С ними лучше не сталкиваться.

Я помолчала, переваривая услышанное. Похоже, опасность и правда была нешуточная!

— Как думаешь, Гил, почему мальчик вообще попал в место Гнева?

— Чтобы это понять, нужно знать галенмарцев, Тари, — усмехнулся эльф. — Лесной клан не интересуется внешним миром, в их стране время будто остановилось. Они живут по Древнему Уложению и соблюдают давно забытые традиции. К примеру, чтобы считаться воином, нужно выдержать целый ряд испытаний. Взрослые в такие дела не вмешиваются, считая их детской забавой, но тем не менее результаты признают.

— Ты хочешь сказать, что это могло быть испытание?

— Вот именно. Но заметь: чтобы в одиночку добыть синь-траву, нужно уметь защищаться от воздействия мест, подобных месту Гнева. Сын Таргелона слишком мал для этого.

— Значит, он предпочёл рискнуть, — задумчиво сказала я.

— Таргелон жёстко воспитывает сыновей, — согласился Гил.

— Так у него не один сын?

— Ну, старшему-то жёсткость как раз не повредит, — заметил оружейник.

— Ты так говоришь, Гил, будто лично с ними знаком.

— Угадала, — чуть помедлив, ответил он. — Я делал лок'рис для главы Лесного клана.

— Слушай, а зачем ему лок'рис? У него что, своего меча нет?

— Не знаю, Тари, но тогда они даже допустили меня в Око Света. Так они называют свою страну.

— Ты же говорил, они не поддерживают связь с внешним миром!

— Я имел в виду клан, а не Совет, — пояснил Гил. — Светозарный и его Советники время от времени появляются в Андареле. А моя кровь вполне соответствует их представлениям о Древности и Чистоте.

Он усмехнулся и покачал головой.

— Когда я вернулся в Амандор, потеряв память и дар, меня ждало послание, вернее, предупреждение. Если я появлюсь на расстоянии трёх тэлантров от границ Ока Света, они заберут мою жизнь.

— Неужели они на это пойдут?

— Можешь не сомневаться, — снова усмехнулся Гил.

А вот это мне совсем не нравится!

— Слушай, давай-ка договоримся: ты не будешь соваться в Око Света. По крайней мере пока не разберёмся с твоим даром, — сказала я.

Гиллэстель рассмеялся:

— Обещать не могу, но пожелание учту.

Он поднёс к лицу первый опавший лист и заметил:

— А лето на исходе. Пора бы Тангарам вернуться.

Я вздохнула. При попытке связаться с ними Твердь показала мне только пирамиду Силы Дигрима, которая обрела наконец вершину.

— Знаешь, Гил, по-моему, у них всё получилось.

— Значит, скоро объявятся.

— Да я вот всё думаю: может, по дороге что случилось?

— Да что с ними может случиться, Тари? Они же в горах как дома. Спорят где-нибудь, что быстрее: обойти или перейти, — рассмеялся Гил.

— С каких это пор Драконий хребет стал домом для Северных кланов?

— Драконий хребет? За каким Ранхом их туда понесло! — воскликнул Гил.

— А где ещё можно договориться с Огнём?

— С Огнём? Ну знаете, — эльф покачал головой.

— Слушай, Гил, а давай в горы сходим? — предложила я оружейнику пару дней спустя.

Мысли о гномах не давали мне покоя.

— Куда сходим? — поразился он.

— Туда, — махнула я рукой.

Гил обернулся. Над лесом в утренней дымке виднелись заснеженные шапки Льдистых гор.

— Ты хоть знаешь, сколько туда идти?

— А мы тут, рядышком, — улыбнулась я. — Ты же знаешь какой-нибудь ориентир.

Гил вздохнул.

— Да есть один, на северной опушке. От него до ближайших скал не так далеко.

Всё оказалось гораздо сложнее. Начнём с того, что расстояния Гил по привычке мерил на свои длинные лёгкие ноги. Поэтому пока мы добрались до опушки, а оттуда по каменной осыпи до первых скал, мне уже никуда не хотелось. Я заползла на плоский, нагретый светилом камень, и улеглась, подложив руки под голову. Гил, забравшийся гораздо выше, оглянулся и окликнул:

— Эй, ты чего?

— Всё!

Эльф с минуту подумал и в три прыжка спустился ко мне.

— Дальше идти не собираешься?

— Назови хоть одну причину для этого, — предложила я.

Гил рассмеялся и присел на камень рядом со мной.

— Да я вообще не понимаю, зачем мы здесь, — пожал он плечами. — И что вы в этих горах находите? Ладно ещё Тангары: у них вообще вместо головы камень, и тот один на двоих.

Я рассмеялась и села, собираясь ответить, но мне помешал до боли знакомый голос:

— А я вот сейчас кому-то наковальню вместо головы приспособлю!

Из-за скалы показались две коренастые фигуры. Гил улыбался, глядя на неспешно приближающихся гномов. Я же смотрела на своих названых братьев, надеясь и в то же время страшась найти в них следы перемен. Однако встретив знакомые детские улыбки, я облегчённо вздохнула и улыбнулась в ответ.

— Вы как здесь, Долгобородые? — поинтересовался эльф.

— Да есть тут одна калиточка, — прищурился Данги.

Гномы по-хозяйски оглядели меня с головы до ног, проверяя, вся ли я на месте, потом по очереди подержали мою руку в своих огромных ладонях и наконец дружно покраснели от удовольствия, когда я расцеловала их в румяные щёки. Гил с улыбкой наблюдал за всем этим, сложив на груди руки. Когда семейный ритуал приветствия был закончен, взоры близнецов обратились на оружейника. Гномы так же внимательно оглядели эльфа и дружно хлопнули его по плечу: Дангор — с правой руки, Дигрим — с левой. Только поэтому Гил и устоял на ногах. Ему пришлось несколько раз встряхнуть руками, восстанавливая чувствительность. Гномы расхохотались.

— А ты говоришь — наковальня! — со смехом сказал Данги.

— Это ты говоришь — наковальня, а я про камень говорил, вместо головы, — рассмеялся оружейник в ответ, постучав пальцем по лбу.

Я с удовольствием наблюдала за гномами. Это были прежние Дигрим и Дангор, и всё же неуловимо изменившиеся. В их глазах появилось то, чего не было раньше: спокойная мощь у Дигрима, и холодный, вернее, стальной огонь у Дангора. Взгляды братьев были полны Силы, это я видела и без Веды. У них и правда всё получилось!

В то утро я ждала Дигрима и Дангора в условленном месте на опушке леса. Мы собирались наведаться к Эр-Гондадуру — исполинским Чёрным скалам, отвесно вздымающимся прямо посреди равнинного редколесья. Именно там Гриш нашёл странный, отливающий металлическим блеском кусок породы: повзрослевший за лето грифон сохранил свою детскую привязанность к красивым камушкам. Камень почему-то очень заинтересовал моих названых братьев. Впрочем, когда это гномов не интересовали камни? Однако находка оказалась столь необычной, что Дигрим и Дангор решили сами осмотреть Чёрные скалы.

Я услышала близнецов раньше, чем увидела. Как обычно, они спорили на ходу. Вернее, пытался спорить Дангор, а Дигрим всё больше сопел да изредка односложно отругивался.

— Говорил я тебе, что из Синедолья через Долгий луг идти надо? — кипятился Дангор.

В ответ — сердитое сопение.

— Нет, ты мне ответь: говорил, аль нет? — не сдавался младший.

Сопение стало громче.

— Тогда бы по жаре в гору тащиться не пришлось. А ты: "поверху пойдём" да "поверху пойдём"! Тьфу!

— Не доставай! — не выдержал старший.

— Как же, тебя достанешь!

Послышался глухой звук: на землю упало что-то тяжёлое.

— Всё! — рыкнул Дигрим. — Сам дальше тащи!

Я не выдержала и рассмеялась: гномы спорили всегда и по любому поводу, но при этом друг без друга не могли ступить и шагу.

— Ребята, давайте сюда!

Братья как по команде закрыли рты и затопали ко мне, подхватив заплечные мешки.

— А-ой, Тари! — поздоровались они.

Их румяные лица светились искренней радостью.

— А-ой! Что это у вас? — спросила я, указав на мешки.

— Инструмент кое-какой прихватили, пригодится, — уклончиво ответил Дангор.

Видимо, прихваченный с собой инструмент годился не только для горных работ. Я понимающе кивнула и уточнила:

— У Эр-Гондадура раньше бывали?

— У Чёрных скал-то? Нет, самим не доводилось, а от Старших слыхали кое-чего. Интересное, сказывают, место.

Я пожала плечами: к Эр-Гондадуру мы летали с Гришем и ничего необычного не заметили, кроме самих скал, конечно.

— А где Гил?

Гномы посмотрели друг на друга.

— А он, Тари, в Андарель подался, за своей памятью. Сказал, ты поймёшь, — подал голос Дигги.

— А почему через вас передал? Мог бы и сам, — обиженно заметила я.

— Так иначе-то он бы не ушёл!

Белегорн, как известно, мудрый лес. А ещё — лес предусмотрительный, и потому чем ближе к опушке, тем реже встречались Окна, да и те находились в разных заковыристых местах. Например, то Окно, к которому мы шли, было "подвешено" над высоким, почти в рост человека, старым пнём, до которого можно было добраться, только пройдя по стволу огромного упавшего дерева. Нам пришлось ещё и взяться за руки: ни разу не бывавшие у Эр-Гондадура гномы не представляли себе ориентира.

Снизу Чёрные скалы выглядели ещё грандиознее, чем с высоты полёта грифона. Семь отдельно стоящих, подпирающих небо чёрных каменных столбов! Чтобы просто обойти вокруг любого из них, понадобится не меньше дня. Однако гномы трудностей не убоялись и бодро направились прямиком к ближайшей скале. Мне же после лазанья по деревьям за ручку с двумя гномами требовался отдых, хотя бы моральный. Хорошо ещё, что Окно открылось на небольшом, поросшем низким кустарником пригорке, а не на одном из этих каменных гигантов.

/Ну, это ты слишком!/ — возмутился Лес"с. — /Тебе же известно, почему до некоторых Окон нелегко добраться./

Известно, конечно: Белегорн скрывает их от непрошеных гостей. Только зачем прятать, если можно просто закрыть? Мне приходилось видеть, как Окна исчезали прямо на глазах.

Не знаю, почему я не пошла вслед за гномами, а решила сначала осмотреться. Потеряться здесь у меня не было шансов: редкий лес просматривался насквозь, до самых скал. Оглянувшись, я сразу потеряла всякий интерес и к лесу, и к Чёрным скалам, потому что с другой стороны у подножия пригорка лежало тело. И в том, как оно лежало, было что-то неестественное и страшное. Ноги сразу стали ватными, во рту пересохло.

/Кто это, Лес"с?/

/Ещё не знаю. Я не слышу его/, — слегка удивлённо ответил Хранитель.

/Он жив?/

/Почти нет. Зови на помощь!/

Ну конечно! Как же я забыла?

— Дигги! Данги! Скорее! — я закричала так, что ко мне должны были сбежаться не только гномы, но и окрестные скалы.

Братцы-рудознатцы не успели далеко отойти, поэтому оказались рядом со мной ещё до того, как я закрыла рот. С пригорка мы скатились уже втроём. Перед нами, безвольно раскинув руки, ничком лежал человек. Красивая дорогая одежда, расшитые серебром высокие сапоги, рядом — прекрасный меч с тёмным клинком, за голенищами сапог — два к"риса ему под пару. Длинные чёрные волосы рассыпались по плечам. Почему-то сердце сжалось так, что перехватило дыхание.

— Эльф, — сказал Дигрим, едва увидев лежащего.

— И не из простых, — добавил Дангор, задумчиво разглядывая меч.

Эльф? Ну конечно! Как же я сразу не поняла? Дигрим осторожно перевернул эльфа на спину и пристроил его голову у себя на коленях. Вся левая сторона красивого мертвенно-бледного лица была залита кровью: глубокая рана пересекала его от виска до подбородка. Кровью пропиталась левая сторона куртки и часть рукава, а из открытой раны, поблёскивая на солнце, торчал острый край какого-то металлического предмета.

— Много крови потерял, — вздохнул Дигги и попробовал найти пульс на шее раненого.

Данги вопросительно смотрел на брата, Дигрим отрицательно качнул головой. Я наблюдала за всем этим будто сквозь толщу воды: плавные замедленные движения при полном отсутствии звуков.

/Тара, время уходит!/ — напомнил Лес"с.

Почему время? Жизнь! Жизнь уходит! Эта мысль сразу вернула меня к действительности. Я шагнула вперёд, отодвинув в сторону Дангора. Тот впал в лёгкий ступор: столкнуть гнома с места — всё равно, что шкаф в одиночку сдвинуть, а тут — одним движением руки! Но мне было не до этого. Я опустилась возле эльфа на колени и осторожно повернула к себе его голову.

— Держи так! — велела я Дигриму.

Он с готовностью кивнул. Глубоко вздохнув, я вошла в Веду, но привычного сплетения сверкающих нитей не увидела: меня окружал белёсый туман. Я провела руками над головой и вдоль тела эльфа. И снова ничего! Что-то мешало мне видеть. Дигрим и Дангор напряжённо следили за моими действиями.

/Лес"с, что не так?/ — слегка растерявшись, спросила я.

/Металл. Избавься от него как можно скорее. И тяни Силой: прикасаться к нему опасно!/

Так бы сразу и сказал! Я вытащила нож из-за голенища раненого и разрезала шнуровку на его куртке. Ладонь слегка пощипывало, но я не обратила внимания. Отправив оружие на место, расстегнула пряжку поясного ремня эльфа и вытянула из его штанов край белоснежной рубахи. С треском оторвала кусок тончайшего полотна, прикинула и оторвала ещё один, побольше. Гномы не сводили с меня глаз.

— Видите кусок металла в ране?

Братья согласно кивнули.

— Я постараюсь его вытащить. Не вздумайте хватать руками, это может быть опасно.

Гномы снова кивнули.

— Дигги, как только металл выйдет из раны, соединишь края и крепко зажмёшь вот этим, — я протянула ему куски ткани. — И не надо мне помогать: неизвестно, что за магия в этой штуке.

Гном помедлил и нехотя кивнул.

— Данги, следи за эльфом: не давай ему двигаться.

Расположив руки с обеих сторон от раны, я сосредоточилась на куске смертоносного металла. Мои ладони и пальцы окутало сияние. Я осторожно расшатывала застрявшее в кости железо, одновременно пытаясь найти оптимальную точку приложения Силы. Между тем ладони уже горели, голова гудела, как колокол, перед глазами плясали чёрные "мухи". Откуда такое мощное противодействие? Только бы хватило запаса Силы: мне ведь ещё рану закрывать! Наконец сопротивление рухнуло: кусок металла начал поддаваться. Сразу стало легче дышать. Я осторожно направила железку вверх, стараясь не упустить момента, когда она полностью выйдет из раны.

— Дигги! — предупредила я.

— Давай! — отозвался он.

Кусок металла завис в воздухе над головой эльфа, сверкая в лучах светила. Дигги быстро соединил края раны, белоснежная ткань тут же окрасилась алым. Эльф слабо застонал и попытался пошевелиться, но Данги сел на него верхом, прижав к земле. Теперь уже ничто не мешало мне видеть. Так вот что скрывалось за призрачным туманом: разорванное звёздное кольцо! Токи жизненной Силы сплелись в плоскую серебристую ленту, в которой мерцали самые настоящие маленькие звёздочки! Вернее, мерцали бы, оставайся кольцо целым. Но Контур был полностью разомкнут, а в месте разрыва не осталось ни единой нити. Неужели всё напрасно?

/Лес"с!/ — отчаянно позвала я.

Хранитель понял сразу:

/Тара, ищи металл./

Так, спокойно. Где же ты, убийца? Есть! Прямо надо мной висел клубок серебристой пряжи, а вокруг него кружила стайка маленьких звёздочек. Так вот для чего был предназначен этот кусок металла! Он разрывал токи жизненной Силы и наматывал их на себя, тем самым уничтожая сам Контур жизни. Ни один целитель не восстановит то, чего нет! Смертельная магическая игрушка, не оставляющая жертве ни единого шанса.

Я потянулась к серебристому клубочку, и нить послушно скользнула мне в ладони. Пряжи оказалось маловато, но всё же достаточно, чтобы замкнуть кольцо. Серебристая сеть в месте разрыва получилась намного реже, да и звёздочек в ней явно не хватало. И тем не менее кольцо было восстановлено: верхний и нижний края плоской сверкающей ленты сомкнулись, и внутри образовавшегося "бублика" понесся искрящийся звёздный поток. Жаль, никто, кроме меня, не видит этой красоты!

— Можно отпускать, — устало сказала я.

Данги тут же поднялся, освободив эльфа, а вот Дигги медлил, с сомнением глядя на пропитанные кровью тряпки — остатки эльфовой рубахи. Когда он убрал руки, мы увидели грубый неровный шрам, идущий сверху вниз через левую сторону лица. Шрам был совсем свежий, кое-где ещё сочащийся кровью.

— Эх, какую красоту испортили, поганцы! — с чувством прокомментировал Данги.

Дигги только покачал головой, налагая руну Исцеления. Теперь ребята и без меня управятся. Я отошла к ближайшему дереву и села, прислонившись спиной к стволу. Моя работа была далеко не закончена: с отметиной ещё придётся повозиться, но у меня осталось слишком мало сил.

/Ты вернула жизнь, преодолев сильную враждебную магию/, — заметил Лес"с.

Я была не в состоянии поддерживать даже мысленный разговор, но точно знала: это не просто враждебная магия, это магия Смерти. Гномы о чём-то тихо переговаривались, завершая работу. Вот звякнуло какое-то железо в мешке, плеснула вода во фляге, послышался треск разрываемой ткани. Снова тихие голоса....

Похоже, я заснула, потому что, открыв глаза, увидела встревоженного Данги, держащего у моих губ кружку с водой.

— Всё в порядке, — успокоила я, благодарно улыбнувшись.

Гномы действительно прекрасно справились и без меня: обед почти готов, раненый отмыт от крови и перевязан, его оружие, аккуратно завёрнутое в полотно, лежит возле костра, подальше от хозяина.

— В тень бы его, — заметил Дигги.

Он снял куртку и теперь щеголял в безрукавке: рукава рубахи пошли на бинты.

— Неплохо бы, но сначала с этим надо разобраться, — я указала на всё ещё вращающийся в воздухе кусок металла, похожий на многолучевую звезду.

— А это что, сестрица?! — воскликнул Дигги, хватая меня за запястье и переворачивая руку ладонью вверх.

С неё лохмотьями свисала омертвевшая кожа, на месте которой розово блестела новая. Я осторожно освободилась и почесала ладонь.

— Не знаю, сначала жгло, теперь чешется.

— Не нужно было нож трогать, ещё хорошо отделалась, — проворчал Дигги.

— А ты куда смотрел, умник?! — налетел на него подбежавший Данги.

— Туда же, куда и ты! — снова вскипел Дигги.

— Тихо вы, дома подерётесь! — пресекла я уже готовый начаться спор.

Братья обиженно посопели, уничтожая друг друга взглядами, затем Данги, указывая на металлическую звезду, уже спокойно спросил:

— Тари, ты хоть знаешь, что это такое?

— Звёздочка какая-то, — я пожала плечами.

— Звёздочка, говоришь? — серьёзно переспросил он и, помолчав, добавил:

— Это не просто звёздочка, это звёздочка ассассина!

Профессиональные убийцы! Одно упоминание о них внушает страх, а встреча с ними всегда смертельно опасна.

— Дигги, ты всё здесь проверил? — встревоженно спросила я, оглядываясь по сторонам.

— Да нет тут никого, Тари, и скалы молчат.

— Тогда откуда взялся эльф и где хозяин этого? — я указала на орудие убийства.

Братья переглянулись и пожали плечами. Тогда я тоже пожала плечами, подошла и просто взяла звёздочку в руки. Раздался вопль ужаса.

— Да ладно вам, — улыбнулась я. — Она уже не опасна. Магии в ней не осталось, а кусаться она не умеет.

Я протянула фигурный кусочек металла Дигги. Он немного помедлил, потом взял, покрутил в руках, хмыкнул и передал брату. Данги внимательно осмотрел блестящую смертоносную игрушку и и кивнул в сторону эьфа:

— Думаю, он захочет это увидеть.

Я полезла в карман за носовым платком. Дигги, угадав мои намерения, отошёл к мешкам, покопался в них и принёс кусочек мягкой замши. Увидев, как завёрнутая в замшу звёздочка исчезает в моём рюкзачке, довольно кивнул.

— А что ты про нож говорил? — вспомнила я начало разговора.

Дигги покосился на брата и проворчал:

— Охранная магия эльфов. Убить не убьёт, а неприятности обеспечит.

Братья перенесли раненого в тень и уложили на одну из своих курток, подложив ему под голову другую. Оружие эльфа, завёрнутое в плотную ткань, предусмотрительно убрали подальше.

— А парень-то не простой, — заметил Дигги, помешивая варево в котелке. — Пока все его "игрушки" нашёл, упрел весь.

— Это ты про что? — поинтересовался Данги.

— Про оружие, про что же ещё? — Дигги подозрительно взглянул на брата. Он уже почувствовал подвох, но ещё не понял, какой.

— Вон оно как, про оружие. А то, говорят, эльфы разные штучки с собой таскают, для любовных утех, — спокойно заметил Данги. — Я думал, ты их искал.

Я фыркнула и зажала рот ладонью, чтобы не засмеяться в голос.

— Ах ты, охальник бессовестный, — ласково укорил брата Дигги.

Он аккуратно облизал увесистую ложку и ловко заехал ею в лоб сидевшего рядом Дангора. Тот от неожиданности кувырнулся на землю и захохотал. Дигги подмигнул мне и снова опустил ложку в котелок. Отобедав, гномы сложили посуду в мешок, загасили огонь и закрыли кострище, вернув на место срезанный дёрн. Эльф за это время так и не подал признаков жизни. Я подошла к нему и села рядом, взяв за руку. Пульс был слабым, но ровным, дыхание — едва слышным, но опасная синева вокруг губ исчезла, и руки уже не казались такими ледяными. Я легко коснулась его виска.

— Что это ты делаешь, Тари? — спросил Дигги, подойдя ко мне.

Данги насторожился.

— Да вот, хочу задать ему пару вопросов.

Данги бросил мешок, который укладывал, и встал рядом с братом.

— Осторожно, сестрица!

— Не волнуйтесь, я услышу его мысли.

Гномы переглянулись.

— Ассассины убивают не думая, — предупредил Данги.

— Так он что, тоже?! — воскликнула я, отдёрнув руку.

— Причём наследственный, — мрачно подтвердил Дигги.

— Как вы догадались?

— По оружию. Эльдамальский эльф — редкая птица. Меч помнишь?

Я кивнула: тёмный клинок! Такого оружия мне видеть не приходилось. И Силой от него за версту тянет. Я вспомнила, что Гил говорил мне о сир'рисах — особых мечах эльфийских воинов из другого мира.

— Это сир"рис, "текучий клинок", мы называем его Меняющий форму. Оружие феальдинов, — подтвердил мои мысли Дигрим.

— Феальдинов?

— Безмолвный Дух — так эльфы называют своих ассассинов. У них там, в их мире, целые кланы прирождённых убийц, — пояснил Дигги. — Но если ассассины убивают движением тела, то эти — движением мысли.

— А как же ты его..., — спросила я Данги, указав на надёжно упакованный меч.

— Договорился, — спокойно пояснил он.

С мечом!? У меня просто не было слов.

— Тут вот ещё какое дело, Тари. Сдаётся нам, он, — Дигрим указал на раненого, — на нашего эльфа похож.

— На Гила, что ли? — не поверила я. — Да ну вас, скажете тоже!

— Ты ручкой-то не маши, — возразил Дигги. — Лучше приглядись.

— Да на что там смотреть?!

— Так я ж не в лицо ему предлагаю заглядывать! — рассердился наконец гном.

Я вздохнула: да вижу я, вижу! Только поверить не могу, что этот элитный убийца может иметь отношение к нашему другу и... ко мне? Такое чувство, будто я держу в руках все детали головоломки, но почему-то не решаюсь их сложить. Эх, зря Гил в Андарель пошёл: его потерянная память, может, гораздо ближе, чем кажется.

Тара

Грида позвала меня как раз вовремя: раненый уже пытался подняться. Я осторожно придержала его за плечи.

— Где я? — хрипло простонал эльф, ощупывая голову.

— В Амандоре.

— Где?! — поразился он и пробормотал: — Кто бы ещё пояснил, что я делаю в этой дыре.

ФиДель

Я попытался подняться. Голова раскалывалась от боли. Боясь, что она треснет, как перезрелый фрукт, я обхватил её руками и с удивлением обнаружил бинты. Чьи-то руки мягко уложили меня обратно в постель.

— Где я? — прохрипел я, с трудом выталкивая слова из пересохшего горла.

— В Амандоре, — ответил очень знакомый голос.

Где?! С какой радости? Кто бы ещё пояснил, что я делаю в этой дыре! Кажется, последние слова я произнёс вслух.