После Пламени. Пламя раздора

Я рассматривал камни со смесью отвращения и восхищения. Гладил, катал в ладонях, чуть ли не пробовал на вкус. Запоминал — чтобы потом попытаться сделать что-то похожее. Только без червоточины. Настоящее.

Я отказался пойти в ученики к хозяевам Синих гор. Но теперь у нас есть свои гномы. Ангбандские. И когда Властелин предложит мне учиться у них, мне будет что показать подгорным мастерам.

— Слышь, Быргынз, а кто он, квын этот, что камни тебе таскает для бородатых недомерков?

Сотник нехотя остановился. Сильный вожак не станет отвечать на вопрос рядового. Сильному вожаку даже вопрос задать не осмелятся. Но Быргынз был не только сильным — еще и умным. Иначе не носить бы ему бляху сотника.

Ссориться с гвардейцами, пусть и рядовыми, не стоило. Эти уруки — не чета другим. Самые смышленые, самые хитрые и драться мастаки. К тому же, в отличие от армейских, которых вместе удерживали только приказы старших, гвардейцы были единой стаей. Сплоченной, опасной. Обученной лично Повелителем Сауроном.

— Мори его звать, — Быргынз с облегчением заметил среди гвардейцев давнего приятеля и демонстративно ответил ему. — А про камни — то приказ Властелина, Дынх.

— Держится больно важно, — оскалил клыки урук, задавший вопрос. — Как Повелители. А все одно чую — квын.

— Он только по запаху квын, а так наш, — отрезал сотник.

И сделал пару шагов прочь.

— Повадка не орочья, — заявил упрямый гвардеец.

Вот же взъелся! Будто этот Мори у него последний бурдюк с косорыловкой отнял!

— Дык, у кого из болдогов орочья? — ухмыльнулся Быргынз. — Ясно, что Повелителям подражает, видали мы таких!

— Не болдог он, — возразил Ныш, один из старейших уруков, попавший в Аргбад задолго до Властелина Мелгыра. — Бляхи нет, оружия не носит — какой же болдог? Да и не приходил бы тогда сам — прислал кого.

— Камни важные, ценные, такие кому ни попадя не доверишь, — сотник демонстративно поправил бляху.

— Ты морду-то не задирай, мы пораньше тебя из снаг выбились! — тут же взбеленился гвардеец, затеевший разговор. — И Аргбаду оружием служим, а не камешки кхызадам возим.

— Да я позлее тебя в бою буду — спробуем? — Быргынз положил ладонь на рукоять меча.

Больше для острастки. Драться с гвардейцем ему совсем не хотелось: за такое не то что из сотников вылететь — голову потерять было легче легкого.

— Э-э, не рычите, парни, повоевать всегда успеете, — Дынх решительно шагнул между ними. — С квынами.

Они с Быргынзом еще орчатами сдружились, в любой потасовке всегда заодно были, в любой затее рискованной. Между собой тоже, конечно, цапались, не без этого. Но по мелочи, редко когда до крови.

— Сколько пленников-то у Мори этого?

— Да все его, Дынх. Фенырговских тоже он забрал.

Дынх наморщил лоб, сосредоточенно уставившись на свои руки. Согнул несколько пальцев. Опять разогнул.

— Неужто тысяча наберется? — предположил наконец.

— Нет, тысячи, пожалуй, не будет. Камней мало для тысячи.

— Стало быть, сотник?

— Не, вряд ли сотник. Разве он кому из болдогов подчиняется?

— Не болдогам, — неожиданно вмешался Шабрук, до сих пор угрюмо молчавший. — Повелителю Феныргу.

— Нет, — мотнул головой Быргынз. — Не Феныргу вовсе. Самому Властелину.

— Тогда он не болдог, — рассудил Дынх. — Болдогам приказывает Саурон. А Властелин — Повелителям. И огненным духам. И драконам. И... мало ли кому еще.

— Ты гляди, Быргынз, в оба. Перекинется этот Мори тварью какой — мечом не отмахаешься.

— Свою шкуру береги, Ныш, — огрызнулся сотник. — Ему что Властелин велел? Носить мне камни. Так что не перекинется.

Я вышел к ним в облике волколака. Так было легче — закрыться звериной мелодией, словно щитом. Думать только о долге. И о том, как сомкнутся челюсти на горле аманского пса. Потом подарю Дарглуину голову Хуана. Мелочь, конечно, но он оценит. И не будет держать зла на соратника, отказавшего в помощи. Поймет и не будет.

Хуан попятился. Сообразил, что придется платить за убитых воинов Тол-ин-Гаурхот. Не убежал, впрочем. Постыдился бросить девчонку одну.

А та побелела вся, сжала губы, комкая в руках черную тряпку... плащ, что ли? Но взгляда не отвела и ни шагу назад не сделала.

Упорная, смелая. Совсем, как мать.

Не-ет, не стану я с ней говорить. И смотреть лишний раз не стану. Даже в Ангбанд не понесу сам — пошлю гонцов за Таринвитис, пусть она пленной займется. Тем более, что и крепость теперь оставить не на кого.

Я прыгнул — так, чтобы сбить девушку с ног. Оглушить, лишить воли к сопротивлению. Она отшатнулась, теряя равновесие. Вскинула руки — плащ распахнулся, почти коснувшись краешком моей морды.

Знакомый запах. И мелодия... такая похожая, такая... Нет!

Я отвлекся лишь на мгновение — и не успел заметить, как прыгнул пес. Почти одновременно со мной.

Мы сцепились. Он оказался серьезным противником, Хуан из своры Оромэ. Куда более серьезным, чем я ожидал. А все же он не продержался бы долго, если бы не дочь Мелиан, не ее песня!

Слишком сильная мелодия для полукровки. И слишком слабая, чтобы послужить оружием против Поющего. Только вот очень... не то, чтобы красивая — манящая.

Сладкие чары, ласковый зов, туманное обещание... когда-то я поддался на похожую Музыку. Почти поддался. И так хотелось не противиться ей сейчас, отпустить себя на волю и только слушать, слушать, слушать любимый голос...

Хуан навалился на меня всей тяжестью, впился зубами в горло, а песня продолжала звучать. Нежная. Лживая. Предательская.

Даже волчий облик не спасал от нее.

И змеиный тоже.

И обычный мой.

— Осторожнее, Хуан! Не убивай его.

Пес, впрочем, и так не пытался перегрызть мне горло. Только держал. Но мгновенно сжал зубы сильнее, стоило мне — увы, слишком медленно — потянуться к кинжалу на поясе.

— Тебе не вырваться, Саурон, — снова раздался тонкий девичий голосок. — Ты лишишься плоти, вернешься в Ангбанд с позором, и презрение Восставшего станет для тебя вечной пыткой.

Шевелиться не стоило: Хуан был настороже. Позвать кого-нибудь? Ирбин и Таринвитис далеко, а от орков и волколаков сейчас никакого проку, да они и так лишнее видели, придется потом...

— Отдай мне власть над крепостью, Саурон, — потребовала девушка. — Над крепостью и над островом.

Подумала и добавила:

— Отдай — и я отпущу тебя.

Истинная дочь своей матери! Явилась будто бы за возлюбленным, а теперь хочет власти. Поет нашу Тему — насколько может петь полукровка — и при этом считает меня врагом. Я засмеялся бы, если б мог.

Хуан слегка разжал челюсти — видимо, по ее знаку, чтобы я мог ответить. Не хотела девочка открывать сознание для мысленной речи. Боялась. И правильно делала.

Что ж, гарнизон все равно нельзя оставлять в живых, а возвести новую крепость легче, чем восстанавливать облик после развоплощения.

— Бери, — прохрипел я.

Она поверила. И радовалась своей победе — до тех пор, пока я, освобожденный Хуаном, не взмыл в небо летучей мышью.

Я спешил к Сосновому Нагорью. К Ирбину. А далеко внизу земля дрогнула, стряхивая с себя хрупкое творение эльфов, и оставленная мною крепость рассыпалась, словно трухлявое дерево от удара. Лютиэн потеряла вожделенную власть, едва обретя ее.

Ой, мама! Как это удержать?!

Да не нужна мне твоя твердыня, Саурон! Мне Берен нужен! Я только хотела напугать тебя, чтобы ты его отпустил. Кто же знал, что ты согласишься отдать мне крепость?!

Она ведь сейчас развалится, Саурон, и Восставший тебя... ну, не знаю, как он поступает с провинившимися майар, но не похвалит уж точно!

"Саурон! Стой! Я верну тебе крепость, слышишь?"

Не слышит — улепетывает к своему Мелькору. Трус!

"Мама!"

Да разве дозовешьтся кого-нибудь, когда вокруг такой Диссонанс! Не знаю, как этот майа соединял вместе нолдорские мелодии и северные, но едва его сила ушла, они начали разрушать друг друга.

Я запела, надеясь хоть чуть-чуть замедлить распад — куда там! Все равно, что тушить лесной пожар пригоршней воды.

— Хуан, скорее, найди!..

Я вскакиваю на широкую спину, вцепляюсь в жесткую шерсть на загривке, и мы мчимся — под рушащиеся на глазах своды, по лестницам с крошащимися, ходящими ходуном ступенями. Пес стремительно несется вперед, а я все еще пытаюсь оттянуть неизбежное.

С оглушительным треском лопаются стены. Пыль клубится в воздухе, не дает дышать.

— Бе-ере-ен!

Грохот рассыпающихся камней заглушает зов.

— И тут злые чары исчезли, стены крепости рухнули, узники вышли на свободу, а Лютиэн стала искать Берена.

— И успела раньше волков?

— Так волков-то Хуан поубивал, а которые уцелели, тем уже не до пленников было, свою бы шкуру спасти. Так что Берена принцесса нашла живым. Они вместе похоронили Финрода и ушли бродить по лесам. Волшебный пес к Келегорму вернулся.

— А Саурон что? Не стал их искать?

— Нет, не стал. Перекинулся летучей мышью, улетел в Дортонион и остался там. Пес-то сильно потрепал его, хоть и не до смерти.

— Но как девчонка с Жестоким справилась, вот чего я не понимаю! Он ведь самого Владыки Метелей главный помощник.

— Так ведь Хуан помог. Да и ведьма она: кто на нее ни взглянет, тут же или заснет, или влюбится до беспамятства.

— Но ведь Саурон...

— А что, Саурон не мужик, что ли?

"Ирбин..."

Окровавленная летучая мышь почти упала к моим ногам, распластав крылья. Непривычно маленькая по сравнению с обычным обликом Первого.

"Саурон! Что у вас случилось?!"

"После. Помоги мне остановить кровь".

Что ж, если я нужен ему как целитель, а не боец, значит, или уже все потеряно, или серьезной угрозы нет. А раз Первый сохранил облик и свою отвратительную привычку командовать, значит, точно потеряно не все.

Вовремя он успел. Могло и развоплощением кончиться. Рана-то серьезная... И оставленная клыками. Волчьими? Или только похожими на волчьи?

Я вслушался в Музыку. Нет, не волк. Пес Оромэ. И что-то еще там было. Отголосок нежной мелодии, похожей на сладкий яд, на медленно затягивающую теплую трясину. Такое могла создать лишь одна из Поющих.

— Отправить гонца в Ангбанд? — предложил я, закончив лечение и дождавшись, пока Саурон сменит облик.

Первый ответил не сразу. Повозился, усаживаясь поудобнее. Зачем-то сорвал травинку. Осмотрел. Бросил.

— Не надо, — он потер пальцами свежий шрам на шее. — Я сам доложу Властелину... позже. А пока поохочусь тут у тебя. Силы быстрей восстановятся.

— Так все-таки, что произошло? — не выдержал я. — Нолдор сумели объединиться с Дориатом? Или Мелиан ухитрилась как-то переманить у них пса Оромэ?

— Не Мелиан, — хмуро ответил Саурон. — Ее дочь.

"Властелин, я..."

Дарглуин. Тихая, сбивчивая мелодия. И целая буря чувств. Все вперемешку: страх, стыд, досада, обида, надежда.

"Я...", — казалось, он вот-вот признается: "я виноват". Но майа закончил иначе:

"Я исполнил свой долг. Так сказал Первый".

Вот тут я встревожился. Непоседливый и беспечный Дарглуин вполне мог лишиться облика по собственной неосторожности, но вряд ли Саурон стал бы его хвалить за это.

"Где он?!"

"Он тоже готовится исполнить свой долг, Властелин".

Еще лучше!

"Докладывай, — потребовал я. - Все".

...Финрод? Я не сразу узнал его в образе, показанном Дарглуином. Сильные чары наложил на себя король Нарготронда. Интересно, зачем?

Да, все-таки Финрод. Это его загрызли. И виноват в случившемся Саурон, а не Дарглуин. Необычного пленника следовало тут же отправить в Ангбанд, а не гноить попусту в подземелье. Может, на что-нибудь он и пригодился бы. А если и нет, это мне решать. Куда Финрод пробирался-то с десятком спутников? Теперь и не выяснишь. Хотя...

"Дарглуин, смертный ведь цел остался?"

"Да, Властелин. Я не успел убить его".

Отлично! Отправлю в Тол-ин-Гаурхот Таринвитис. Сам допрошу этого человека, надежнее будет.

И еще полукровка... Как ее-то на остров занесло? Да еще с Хуаном. За Финродом, что ли? Причем тайком от родителей — они бы ее из Дориата не отпустили.

Что ж, потолкую с обоими — и со смертным, и с полукровкой. Какая-то связь между ними есть... должна быть. И о Финроде они мне расскажут.

"Властелин... а со мной-то как?"

"Ты, Дарглуин, пока так оставайся. Без облика".

"За что?!"

"Не "за что", а вместо Алага. Больше пользы будет".

— А Келегорм с Куруфином уехали из Нарготронда. Одни говорят, что не стало покоя им, опутанным чарами Лютиэн, и обречены были братья вечно искать колдунью. Другие — что сыновей Феанора из города выгнали.

— Это за что же?

— Так будто бы это они мутили народ и помешали Финроду собрать войско, значит, они и повинны в гибели короля.

— А что, у нарготрондских своих голов нету? Не сами решали, идти им с Финродом или нет?

— Да небось, неохота было в трусости своей сознаваться, вот на Келегорма с Куруфином и свалили все. Дело обычное: что ни случись плохого, виноваты кто? Чужаки. Ну, или странный кто, на других не похожий.

— Точно так. Вот в моем селении...

— Да слышали мы уже про твое селенье! Замолчите все, не мешайте деду дальше рассказывать!

Крепости больше не было.

Развалины. Груды камней. И свежая могила на холме. Эльфийская.

Саурон исчез. Дотянуться до него мысленно не выходило: закрылся наглухо. А в Музыке острова не было ничего необычного. Остатки нолдорской мелодии, почти заглушенные нашей Темой. И все-таки крепость почему-то рухнула.

Что случилось-то здесь? Не могла полукровка учинить такое. Мелиан никогда не пела с Ауле, у нее нет власти над камнем, а у ее дочери тем более неоткуда взяться.

Трупы — те, что не были завалены полностью, — попадались только волчьи и орочьи. В подземелье я не полезла: вряд ли там нашлось бы что-то заслуживающее внимания, зато из полузасыпанного входа ощутимо несло падалью, несмотря на холод.

"Тарис, да что же это такое? — расстроенно спросил Дарглуин. — Почему? Кто?!"

"Откуда я знаю! — огрызнулась я. — Вам доверили крепость, вы ее потеряли, а теперь ты спрашиваешь меня, почему!"

"Я не терял, - обиделся он. — Я только..."

"Неважно. Мчись в Ангбанд, быстро! Надо срочно доложить Властелину".

Полагаться на мысленную речь мне сейчас не хотелось. Во всяком случае, не на острове, где ни с того, ни с сего развалилась крепость.

Хотя скорее всего, обрушил ее все-таки Саурон. Вот только зачем? Неужели не было другого способа уничтожить полукровку, если он почему-то не смог взять ее живой?

— В Ангбанд, — Берен провел рукой по лицу, словно паутину сметал.

Или ото сна пробудился.

Все-таки вспомнил.

Не надо было нам подходить так близко к Дориату, где земля не забыла клятву, данную человеком эльфийскому королю. Прозвучало слово, вплелось в Музыку — и осталось в мире. Как сторожевая нить паутины: только коснись ее, и не спастись уже, не освободиться.

123 ... 27282930313233