Женекерс подошел к телу и оценил повреждения. Почти полтора десятка ритуальных гвоздей из алхимического металла, огромное количество ссадин. Заканчивало кровавую картину то, что неведомый палач лишил жертву зрения. Она потеряла очень много крови, это будет не просто.

Ритуальные гвозди из заклятого черного металла вылезали неохотно. Раны же так же неохотно затягивались, но уступали перед напором силы повелителя пустыни. Она уже дышала сама, сердце с перебоями вновь гнало ту кровь, что в ней осталась.

— Учитывая, что ритуал очень болезненный, и боль жертвы питает Кхиери, вероятность, что она оправиться от психологической травмы крайне мала.

— Нас интересует то, что она помнит.

Женекерс положил последний гвоздь рядом и затянул последнюю рану. Лицо все еще оставалось крайне бледным. Стоило магу отвлечься, как сердце девушки сразу же останавливалось.

— Было бы более этично дать ей умереть и не мучить более, — заметил Евклид.

— Тогда мы ничего не узнаем.

Женекерс оценил шансы. Сама она едва ли выкарабкается, так как потеряла слишком много крови. Варианты? Он никогда не знал ни свою группу крови, ни резус фактор. Благо, организм никогда не давал повода. Здесь же, получить эту информацию не представлялось возможным. Единственные, кто практиковали переливание крови — алхимики на юге, но предварительно давая больному один из своих бесчисленных эликсиров.

— Должен заметить, что кровь повелителя пустыни, даже если и подойдет для переливания, наверняка здесь наделена свойствами, которых мы до конца не знаем. Следовательно, мы не сможем оценить последствия.

— Риск оправдан.

Пришлось импровизировать и создать тончайшие трубки из стекла и стеклянные иглы, которые Женекерс использовал для переливания. Последние, чтобы они не треснули пришлось удерживать его силами. Это было крайне неудобно, но альтернативы отсутствовали.

Пока еще было не ясно, что произошло с ее разумом, но Женекерс надеялся, что там найдется то, что позволит найти тех, кто стоял за этим покушением. А если нет, то наверняка в Сантарине найдется тот, кто сможет залезть ей в голову.

Глава 9

Она выжила. Несмотря на все то, что ей пришлось перенести. Конечно, быть может, последствия переливания не той группы крови дадут о себе знать позже и убьют ее, но пока ее жизнь была вне опасности. Тем более, что вскоре после переливания, девушке все же дали чудодейственный эликсир алхимиков. Он, как и многие другие эликсиры был всегда в запасах Женекерса на крайний случай, и все что требовалось — доставить небольшой ларец с эликсирами из Сантарина.

Эту ночь Женекерс в поместье графа Аверяка в небольшом поместье в часе езды столицы. Именно его дочь была на алтаре. Сам граф прибыл туда, когда Женекерс уже закончил самую неприятную часть работы и как раз думал над тем, куда и как безопасно транспортировать жертву темного обряда. Перстень члена совета, который невозможно подделать и который теряет свои силы, если его оденет кто-то другой, тут сыграл решающую роль. Пришлось капнуть на него немного собственный крови, чтобы мягкий свет подтвердил принадлежность мага к совету.

Девочку хватились несколькими часами ранее и по горячим следам пришли именно к алтарю. Старый друг графа, будучи опытным охотником и следопытом, совершенно случайно заметил то место, где они свернули с дороги. Иначе они бы искали ее в Сантарине, а опознание могло бы затянуться на долгие недели.

К сожалению, сказать они ничего нового не смогли — все очевидцы лишь видели с девочкой какого-то человека, но никто даже отдаленно не мог вспомнить, как он выглядел. Взгляды словно соскакивали с него, а детали внешности забывались.

Женекерс ждал. Всю ночь напролет спасенная им стонала от боли. Иногда что-то неразборчиво шептала, так и не приходя в сознание. Изредка старая травница, присматривавшая за девушкой, выходила к Женекерсу и качала головой. Она искренне считала, что тот беспокоиться о ней и разубеждать старушку тот не хотел.

Маг знал, что целительные силы, полученные от Гвивеллы, имели в его руках существенный недостаток. Если та просто затягивала раны мановением своей руки, снимая боль и не требуя ничего взамен, то в руках же Женекерса эта сила изменилась по какой-то причине. Теперь эта сила заставляла тело лечить себя самостоятельно быстрее. И это было очень болезненно, а так же истощало ресурсы организма настолько, что могло даже убить. И, конечно же, боль. Иногда, когда он только учился пользоваться этой силой, люди едва не сходили с ума от боли. Перенесенная пытка, а после лечение, которое было едва ли не отдельной пыткой? Кто может это вынести?

Кикарос и Фекларт стерегли хранительницу. В случае непредвиденных обстоятельств он будет в Сантарине в кратчайшие сроки. Другие три места, где могут быть вызваны Кхиери ближайшую неделю уже под наблюдением его слуг, потому второй попытки не будет. А если и будет — исполнителя обряда ждет крайне неприятный сюрприз.

То, что находилось в голове у этой девушки, могло рассказать многое. Как минимум — дать так необходимые зацепки.

Даже если это вскроет всего лишь исполнителя, кто положил ее на алтарь и провел обряд, это уже будет большой победой. Обряд призыва Кхиери входил в третий том военных обрядов кроу, и впервые был использован именно ими. Чтобы призвать Кхиери мало жертвы, расположения звезд и волшебных слов. Нужна предрасположенность того, кто проводит ритуал. И тут на помощь пришел Евклид и статистика. Он изучил записи Сантаринских волшебников за десятки поколений и легко нашел среди записей тех, кто когда-то призывал кхиери. Таких набралось ровно сорок восемь. Бывали случаи, когда этой темной магией пользовались во время войн и сантаринские маги. Были и неоднократно времена, когда все средства хороши. Это оставило свой след в хрониках, и эту информацию давно вобрал в себя Евклид. Он же изучил и то, что еще умели эти люди, и мог легко сделать вывод о том, что стоит ожидать от того, кто смог провести этот ритуал. И картина была, по меньшей мере, пугающая.

Обряд призыва Кхиери был одним из самых сложных. Немногие его могли провести, даже среди высших жрецов кроу. Вывод — тот, кто это сделал, способен сотворить практически все из книг боевых обрядов кроу. А это был очень большой арсенал.

Но чтобы сделать такой вывод достаточно просто знать, в какую книгу входит этот обряд, ибо книги военных обрядов кроу составлены от простого к сложному. Статистика же говорила о потенциально большем арсенале. От неведомого колдуна можно было ожидать с большой вероятностью некоторых заклинаний, которые после себя оставили маги Окторана. И с вероятностью почти ноль целых семь десятых — проклятий ныне вымерших морских людей.

Вопрос только, что из всего этого потенциальный колдун успел за свою жизнь попробовать?

Обладающий такими силами человек едва ли исполняет обязанности шестерки. Скорее всего, это один из доверенных лиц ядовитого, а значит второй по значимости объект, который надо устранить как можно скорее, прежде чем он опять чего-то не сотворил.

Отдельные вопросы вызывала и жертва. Логичным было бы схватить любую подвернувшуюся девочку из сантаринских трущоб, которую даже не стали бы искать. Вместо этого была выбрана некая Илири, дочь отставной ищейки хранителей покоя. Сам Аверяк провел годы, раскрывая самые запутанные преступления в трущобах, имел блестящий послужной список. Титул он унаследовал от отца, состоявшего в Совете при прабабке нынешней хранительницы. И своей службой неоднократно подтвердил, что его достоин.

Одной его просьбы этого человека хватило бы, чтобы за поиски Илири взялись лучшие из лучших. К тому же Илири, как выяснил Женекерс, была типичным домоседом, предпочитала общество книг обществу сверсниц, и не держала от отца секретов. Никогда. Тот всегда знал, где она находится. Поэтому между похищением и моментом, когда старый граф вместе с другом выехали по горячим следам на ее поиски, прошло меньше двух часов.

Почему именно Илири, которую будут искать и которую хватятся очень быстро? Зачем такие сложности?

Местоположение? Едва ли, Сантаринские трущобы к тому месту ближе, и найти там подходящую девчонку для жертвенника, которую не будут искать, тривиально. Особенности ритуала? Маловероятно, происхождение жертвы здесь не имеет значения. Единственная кто помнит, и видела своего палача — это сама Илири. Ритуал требовал, чтобы жертва видела лицо того, кто проводит ритуал и осознавала каждое произносимое им слово.

И, если все именно так, то внезапно выжившую девушку постараются убрать, и сделают это как можно быстрее. Вполне логично убрать единственную, кто мог видеть лицо исполнителя. В том, что молва о чудесном спасении Илири с алтаря дойдет, если уже не дошла до исполнителя Женекерс не сомневался.

Время шло. Огромные механические часы, тикавшие в углу (явно работа коротышек!) показывали полночь. Впрочем, сегодня в небольшом поместье никто не спал.

— Граф просит Вас подойти к нему в кабинет, — произнесла служанка.

— Разумеется.

Женекерс встал, незаметно оставив на столике небольшое устройство, передававшее ему звук и изображение. Он не хотел оставлять комнату спасенной без присмотра.

Граф Аверяк сидел за столом в компании открытой бутылки вина и пустого стакана. Прошедший день дался ему очень нелегко.

— Не спится? — спросил отец девушки.

Женекерс счел нужным согласиться. Тот факт, что ему не требовалось спать в принципе, он решил утаить в очередной раз.

— Да. Тот, кто спланировал это, захочет замести следы. Илири обязана была видеть его лицо. Соответственно, он захочет устранить ту, кто может раскрыть его. Нам остается только ждать.

— Что с ней будет?

— Трудно сказать. Я не знаю, какой ей вред нанес этот обряд кроме боли.

— Кхара говорит, она бредит. Сначала словно извивалась от боли, теперь что-то шепчет. Милостивая Иллюна, за что мне это? Как она жить будет, не видя ничего?

— К сожалению, здесь я ничем не могу помочь.

“Мы проводили эксперименты, на предмет замены органов зрения протезом, которые дали вполне неплохие результаты в ходе серии экспериментов на животных”, — напомнил Евклид.

“К сожалению, такой глаз потребует постоянного обслуживания, не рядовым лекарем, и даже не сантаринским волшебником. А мной”, — мысленно ответил Евклиду Женекерс, — “Насколько показали эксперименты, это уже практически предел возможностей, полученной от Гвивеллы силы ”

— Я понимаю. Вы и так сделали то, чего никому за всю историю не удавалось, — печально вздохнул старик, — Женекерс, не так ли?

— Что заставляет Вас так думать?

— Я провел много лет, раскрывая самые запутанные преступления в Сантаринских трущобах, и я привык подмечать детали. Конечно, зрение у меня уже не то, но Ваш кинжал я разглядел неплохо. Должно быть, вы им резали ее путы, но не потрудились обратно обратить его в песок.

Граф Аверяк встал, и открыл сервант. Там, в тусклом свете некоптящего светильника коротышек лежал на подставке под стеклом клинок, выполненный из чистого кремния. Он был явно очень старым — на лезвии было заметны крупные сколы.

— Достался мне от прадеда, который был колдуном Сантаринским и прожил долгую, пускай и не особенно счастливую жизнь. Тот в свою очередь же получил его от своего деда, простого солдата, которого Вы имели честь спасти во время восточной компании этим самым клинком. Я не мог не узнать этот материал, потому как видел его с самого детства.

Женекерс кивнул, подошел к клинку и с любопытством стал рассматривать его.

— И что же заставляет Вас думать, что у меня в руках не еще одна из сотен реликвий, оставшихся от него с тех времен? Ведь, если не изменяет память, он создавал это оружие из песка тогда, когда было нужно, и выкидывал без сожалений.

— Элементарно! Эти клинки хрупкие и прочнее любой стали лишь в руках того, кто их создал. Для остальных они бесполезные игрушки. Вы же не похожи на того, кто будет с собой носить украшение без реальной пользы. Да и на вид тому кинжалу я не дал бы четыре сотни лет. Я прав?

— Правы. Все так. Я прошу лишь не предавать эту деталь огласке.

— Разумеется. Можете быть спокойны. О Вас я сужу по записям своих предков, так как они мне кажутся надежнее всякой беллетристики… — граф печально улыбнулся — так какие шансы, что она выкарабкается?

— К сожалению, я не могу сказать. Я не знаю. Никто еще не выживал после ритуала вызова Кхиери.

— Но никого и не пытался вытащить с алтаря сам Женекерс...

— К сожалению, мы можем только ждать.

Некоторое время они сидели молча. Старик наполнил стакан и молча осушил его, а Женекерс отключился от мира, изучая очередные присланные Кикаросом чертежи. Факт раскрытия его личности графом его нисколько не волновал — помимо вороха фактов говоривших в пользу благонадежности старого графа было ещё и предупреждение Артелайл, которое она передала ему около часа назад.

Женекерс же из случившегося лишь решил на будущее носить с собой по возможности самый обычный кинжал и не допускать более такого прокола.

Из этой медитации его вывел Евклид.

— Женекерс, наблюдатели обнаружили, что сюда приближаются два живых существа. Двигаются сюда на небольшой телеге, с, предположительно, сеном. Следуя указаниям, я выслал небольшого тарантула, который обнаружил под сеном плотную ткань, а под ней — осадную мортиру коротышек и боеприпасы к ней.

Женекерс резко встал.

— Пожаловали гости.

— Мне попросить помочь нескольких крепких ребят?

— Не стоит. Разберусь сам.

На улице была теплая звездная ночь. На небе все так же мягко, сквозь прорехи в облаках сияли звезды. Соловьи пели где-то среди ветвей. Женекерс спустился с крыльца и бесшумно перемахнул через изгородь, решив сократить немного путь.

— Сколько у меня времени?

— Около семнадцати минут, прежде чем усадьба окажется в зоне поражения мортиры. Время на прицеливание и подготовку к выстрелу я не учитываю.

Женекерс запрыгнул на подоспевшего скакуна и двинулся навстречу гостям. Грунтовая дорога шла вверх по склону холма. Скорее всего, стрелять будут именно с этой вершины. Достигнув вершины, маг спрыгнул со своего скакуна и осмотрелся. Ветер донес издалека скрип колёс.

Женекерс отпустил скакуна, а сам затаился в зарослях, попутно наблюдая за происходящим глазами небольшого механического паучка, спрятавшегося в сене.

Благо, искусственным глазам на одежде мага тьма была не помехой.

Телега остановилась на вершине холма, откуда открывался отличный вид на старую усадьбу. Мягкий свет двух лун отражался в гладкой, словно зеркало, поверхности озера. Мрачной тенью на воде озера выделялась старая усадьба.

— ... Эх, приехали что ли? Итак, уважаемый Рилик, сейчас Вы увидите эту малышку в действии, — произнёс коротышка и спрыгнул с повозки, — эх видок, однако. Жаль даже портить его. Там точно никто не живёт? А соседей не разбудим?