Да, да, да. Кажется, однажды я такое ляпнул. Забыл, что падаваны — они такие, и всё запоминают с первого раза.
— Ты скромничаешь, но ладно, — сказал я. — Как думаешь, гости не обидятся, если на сегодняшний вечер я закончу с танцами?
— Они должны тебя понять. Просто обязаны. За весь вечер ты не останавливалась ни на минуту, и имеешь право на отдых. Ну, а кто не пожелает понять... — девушка улыбнулась, — это должны быть его личные трудности.
— Раз так говорит джедай... Да будет так, — я отделил от талии шлейф и положил его на низкий каменный подоконник, оставшись в довольно узком платье-футляре длиной по щиколотку. Мы с портнихой специально подгоняли его покрой так, чтобы не сковывало ноги в танце. Для этого сзади под коленями сделали разрез и вшили в него клин лёгкой полупрозрачной ткани.
— Ой, — восхитилась Осока. — Какая интересная переконфигурация! Сейчас все дамы будут обсуждать.
— Думаешь?
— Стопроцентно, — кивнула она. — Они, как пришли, сразу начали о нарядах, и не успокоились, пока не оценили каждое платье. Будто больше поговорить не о чем.
— Ну, на мероприятиях это вполне нормально. А вот когда на работе... И не только женщины, но и мужики...
— Неужели в Сенате тоже? — удивилась Осока.
— Как в любой чиновничьей конторе. Хоть ни в чём новом не приходи.
Очередная мелодия стихла. Сзади послышались шаги. Я повернулся, ожидая увидеть Анакина, но это оказался совсем другой мужчина, такой же высокий, как Скайуокер, но немного полноватый. Рядом стояла изящная женщина, рыженькая, с круглым лицом, немного напомнившая мне Сони Даалу.
— Сенатор Амидала, — с наклоном головы произнёс мужчина. — Меня зовут Стелай, Аргир Стелай, это Злата Карр, мы прилетели с Корсина. Знаю, что это не Ваш сектор, но не могли бы Вы уделить нам несколько минут?
— Жаловаться будут, — вполголоса прокомментировала Осока.
— А хоть бы и так, — ответил я. — Кто ещё их выслушает и поймёт? Сенатор или джедай.
— Ну, в принципе, да, — согласилась она, подавив сокрушённый вздох.
У рыжей Златы в этот момент вытянулось лицо, светло-карие глаза радостно засияли.
— О, Сенатор... — выдохнула она. — Я слышала, что набуанцы совершенно утратили язык, а, оказывается, это неверные сведения!
— Давайте немного медленнее, — охладил я её пыл. — У нас разные диалекты, я понимаю не всё.
— Да-да, разумеется. Будет, наверно, лучше, если объяснять стану я? Мистер Стелай по национальности тионец, он нашего языка не знает.
— Слушаю. Только не спешите.
Злата, сбиваясь и повторяясь, рассказала, что у них, на планете Корсин, назревает конфликт. Живут на планете люди и темианцы, вид, близкородственный сефи, они эмигрировали с родного Темиса полтора столетия назад, спасаясь от правящей династии Лумонов. По первым фразам я решил было, что конфликт — межвидовой, однако, из дальнейшего рассказа выяснилось, что вовсе даже нет. Между собой ссорились темианцы, они никак не могли решить, какое из двух течений более правильное.
— Музыкальное течение? — переспросил я, решив, что как-то неверно понял слово.
— Музыка, музыка, — закивал Аргир, расслышав знакомый термин. — После концертов у них обязательно случаются драки...
— ...если концерты проходят в один день, — подхватила Злата, — а они обычно приурочиваются к выходному дню той и другой стороной. Пока драки были не сильные, а в этом году как-то уж очень, прямо побоища. Мы могли бы, конечно, не обращать внимания, полуостров, где они селятся, обособлен, нас их ссоры не затрагивают. Но они убивают друг друга! Их население и так не слишком велико.
— Что говорит местная власть? — спросил я.
— Губернатора и его кабинет не интересует ничего, кроме гонок на свупах. Они приносят основной доход... — Злата замялась. — Отдельным лицам.
— Понятно.
— Сенатор, могу я задать вопрос? — подала голос Осока.
— Конечно, падаван, — разрешил я.
— В кабинете губернатора темианцев нет?
— Есть, — сказала Злата. — Их тоже больше интересуют гонки, чем музыка.
— Печально, — сказал я. — А сенатор у Вас кто?
Злата назвала имя.
— Дохлый номер, — я тяжело вздохнул. Сенатор от сектора Плууриод состоял в попечительских советах сразу нескольких гоночных мероприятий в Галактике, включая татуинские. Проще говоря, крышевал все эти гонки. Какое ему дело до каких-то эльфов, дерущихся до смерти из-за музыкальных пристрастий?
— Может быть, хотя бы Орден пришлёт кого-нибудь? — робко спросила Злата. — У Вас ведь есть выходы на Совет Джедаев?
Она посмотрела куда-то мне через плечо. Скайуокер, конечно! Добрался, наконец!
— Мастер Скайуокер, подождите буквально одну минуту, — попросил я, оборачиваясь.
— Нет-нет, я на мгновение, — замахал руками Анакин. — Магистр Тийн хочет со мной переговорить. Могу я воспользоваться защищённым каналом в вашем представительстве?
— Конечно. Не лететь же из-за этого в Храм. Поднимайтесь, Сабе Вас соединит, — я повернулся к представителям Корсина: — Резюмируем. Содержание конфликта мне понятно, а как его устранить, нужно разбираться. Постараюсь вам помочь, хотя гарантировать ничего не могу. Война, всё-таки.
— Спасибо и на этом. Мы на Вас очень надеемся.
Они откланялись. А я обнаружил, что Осока всё ещё стоит рядом.
— Ты не пошла с Учителем?
— А он не звал.
— Почему у меня такое ощущение, что ты научилась очень ловко манипулировать отданными тебе приказами?
— Ну, может быть, потому, что я иногда, действительно, это делаю? — она похлопала ресницами. — Правда, проходит только с Анакином. Оби-Ван давно просёк и просто не даёт свободы выбора.
— А вот это искусство настоящего командира, — засмеялся я. — И гражданского начальника тоже. Отдавать распоряжения, не допускающие двойного толкования. Когда принимают законы, над этим целые команды юристов работают.
— Ничего себе.
— Да. А иногда двусмысленность вносят намеренно.
— Для удобства коррупции?
— Чаще всего. В отдельных случаях такое делают и с благими намерениями. Тогда, когда прямую формулировку протащить невозможно, зарубят. А закон нужен.
— Буду знать.
В зале зазвучала новая мелодия, одна из моих любимых. Мне она напоминала даже не одну, а сразу две музыкальные темы моей родины. Иногда так бывает: слушаешь какую-то новую композицию, как вдруг в ней, словно вспышка, звучит серия знакомых нот. И подсознательно ждёшь много раз слышанного продолжения, а мелодия обманывает, сворачивая на совсем другую тональность. Именно такое было и в этом местном вальсе.
— Вот что я думаю, — сказал я Осоке. — Пожалуй, под эту мелодию ещё один танец можно себе позволить...
Она непонимающе поглядела на меня. А мной уже овладел оригинальный замысел.
Мы стояли у предпоследнего раскрытого проёма колоннады, дальше портьеры и прячущиеся за ними лёгкие шторы в этаком стиле прованс были опущены, отгораживая от окон фуршетные столы. Ширина пространства только в сравнении с размерами зала казалась небольшой, в действительности же здесь оставалось метра четыре, а то и все пять. Вполне достаточно места, и никто не увидит! Я взял Осоку за правую руку своей левой, потянул за собой, заставив пересечь открытый проём. Когда же портьеры скрыли нас от остального зала, подхватил за талию, увлекая за собой. Шассе, поворот, повтор и переход в быстрое вращение — она прекрасно умела и это, я видел! Девушка только ахнуть успела. Чуть оступилась на втором шаге, затем попала в такт, дальше всё получалось легко и непринуждённо. В глазах ее появилось выражение неподдельного восторга. А я в это время невольно вспоминал совсем другой бал, который был — или ещё будет — когда-то в городе Грайль на четвёртой планете системы Ламуир в то самом Тапанском секторе, что мы недавно обсуждали. И эта мелодия...
Призрачный свет луны,
Лестница без конца.
Только шаги слышны,
Не разглядеть лица.
Только горит свеча,
Дремлет огромный зал,
Но мажордом вскричал:
"Мы начинаем бал!"
Бал, бал, бал...
Штраус играет вальс.
Бал, бал, бал...
Ждут, кролева, Вас.
Бал, бал, бал...
Морок, затмение.
О, королева, Вам
Преображение.
Туфли из бледных роз,
Белых цветов стена,
И в завитках волос
Ярко блестит луна.
Полночь, замри, замри!
Брызжет фонтан с вином.
В алых лучах зари
Всё обернётся сном.
Бал, бал, бал...
Штраус играет вальс.
Бал, бал, бал...
Словно в последний раз.
Бал, бал, бал...
Морок, затмение.
О, королева, Вам
Преображение.
Чаша полна вином,
Кончился мой полёт.
Призрачный метроном
Полночь всё бьёт и бьёт.
Как ты красив, мой Лорд!
Пью за тебя до дна.
Лестница, чёрный кот,
Призрачная луна...
Какая же она оказалась короткая! Только войдёшь во вкус, уже и пауза.
— Падме... — тихо сказала Осока. — Ты танцуешь лучше всех этих мужиков вместе взятых!
— Чудачка, конечно, я же подвижнее них. И опыт у меня большой. Дома, на Набу, мы с девчонками очень много тренировались.
— Разве королеве Набу этикетом позволено танцевать?
— На официальных балах нет, можно только стоять у лицевой стены, как статуя Предка, и наблюдать за подданными, стараясь не показывать зависть. Ну, под слоем штукатурки в палец толщиной это не так сложно. Фрейлины, кстати, тоже не танцуют. А когда мероприятие только в рамках королевского двора, ни гостей, ни дипломатов, там пожалуйста.
— То есть, всё так строго только для внешнего мира?
— Так чаще всего и бывает. Возьми, хотя бы, Рилот и положение их женщин. На первый взгляд — дремучее средневековье, а копнёшь чуть глубже...
— Это верно. Ещё тур, Сенатор?
Ах, поганка, до чего же ты милая! Вот что тут делать? Нарушить только что данное себе же слово?
— Ты дама, ты не можешь приглашать, — шутливо произнёс я, скрывая внутреннюю борьбу.
— Кавалером я не умею, — развела руками девушка. — У нас в Храме девочек было меньше, некоторым мальчишкам, наоборот, приходилось быть дамами.
— Бедняги, — посочувствовал я.
Ну, так что в итоге-то? Повести её ещё раз, и больше уж точно ни-ни? Или, всё-таки, не давать себе поблажек и сдержать зарок?
Тут внимание наше привлёк какой-то шум. Выглянув из-за штор, мы обнаружили, что одна из портьер у противоположной стены частично сорвалась с креплений, и всеобщему обозрению предстала пикантная картина. Контр-адмирал Уилхафф Таркин жарко и недвусмысленно обнимал твилеку, кажется, одну из тех, что прибыли с сенатором Фритаа. Девушка весьма правдоподобно пыталась его оттолкнуть. Немая сцена продолжалась секунд десять. Затем твилека обиженно произнесла:
— Адмирал, ну, я же говорила, что Вы слишком настойчивы! Теперь ещё и штору оторвали!
Голос у девушки был звонкий, почти писклявый, слова её услышали все. А Кои тут же подлила масла в огонь:
— Господин Таркин, наши женщины очень любят бравых военных, особенно боевых офицеров флота, но всё же, следует знать меру. Что подумают присутствующие здесь Сенаторы?
— П-простите, — пробормотал сушёный ксенофоб. Высвободился, что удалось ему не сразу: девушка, сделав шаг назад, наступила на край портьеры и схватилась за его рукав, чтобы удержаться на ногах. Я подозревал, что сценка разыграна от начала до конца, однако, выглядело всё очень натурально. А дальнейшее и вовсе напомнило мне легендарный цирк на конной тяге. Таркин чуть ли не вприпрыжку спешил к выходу, а каждая встречная дама делала перед ним реверанс и учтиво прощалась. Неужели баронесса договорилась со всеми? Хотя... Первыми двумя, словно бы невзначай, оказались Рийо и Терр. Скорее всего, остальные просто подхватили удачный почин. Зрелище было знатное.
— Твои Дару просто потрясающие, — прошептала мне Осока.
— Да, Кои молодец. Погоди-ка, а вторая... неужели Сумари?
— Ты не узнала? Она. Перекрасилась в синий и взяла платье у Пампи, помощницы дядюшки Орна. Эх, вот бы мне уметь так быстро маскироваться! Жаль, мои рожки не спрячешь.
— Надеюсь, Вам понравилось, Сенатор? — промурлыкала подошедшая Кои.
— Очень. Благодарность в приказе, — улыбнулся я.
— Лучше деньгами. Шучу. Этого тощего вомпа я бы бесплатно проводила на тот свет. Расист хаттов.
— Пока рано. Да, один вопрос. С кем вы оставили ребёнка?
— Ребёнок сидит у тебя наверху в полной безопасности.
Тут, как раз, возвратился Скайуокер. Быстрым шагом подошёл к нам.
— Осока, нам пора, — сказал он. — Тебе нужно выспаться. Сенатор Амидала, Совет просил Вас почтить своим присутствием их утреннее заседание, у них к Вам просьба.
— Разумеется, я прилечу, — ответил я. — Что-то случилось?
— Да, одно нехорошее происшествие. Магистр Винду Вам завтра расскажет.
Танцы продолжались ещё с полчаса, без прежнего энтузиазма. Гости больше были склонны обсуждать сценку с Таркином: вот-де, вроде бы, известный ксенофоб, а девушек, оказывается, предпочитает рилотских! Я уже предвкушал, как обо всём этом напишут ночные новостные ленты. Потом публика начала потихоньку разъезжаться. Проводив последних гостей, я с облегчением сбросил туфли и, так, без них прошёл по коридорам в вестибюль, где находились лифты высотной части здания.
— Устала? — встретила меня верная Сабе.
— Не то слово.
— Давай туфли, сейчас-сейчас, платье расстегну. Душ примешь?
— Надо бы, но, боюсь, усну прямо там. Лучше утром. А Нола где?
— Её Сумари увезла.
— А, ну, и правильно. Девочкам пора спать. Анакин Осоку тоже забрал.
— Я думала, он зайдёт.
— Нет, им, похоже, поручили какое-то задание. Не слышала, о чём они говорили с Тийном?
— Не стала подслушивать. Надо было?
— Нет, — махнул я рукой, — потом сам всё выболтает. Уж мне-то... Ну, или Осока.
Глаза слипались. Сабе едва успела откинуть одеяло, прежде чем я пластом рухнул на кровать. Как заснул, уже не помню.
Корабелы
У резных дверей зала заседаний Совета Ордена джедаев я очутился примерно за пять-шесть минут до условленного часа. Как говорил один мудрый офицер-преподаватель, если ты опоздал на пять минут, ты недисциплинированный человек, но если прибыл на четверть часа раньше — ты просто разгильдяй. Следом за мной появились Анакин и Осока — им соблюсти "интервал пунктуальности" было гораздо проще, ибо ехать значительно ближе, всего лишь на лифтах.
— Привет, — успела сказать Осока, пока Скайуокер раскрывал рот.
— И вам доброе утро, — ответил я. — Давайте-ка, быстренько мне ситуацию в общих чертах.
— Ну, что... — протянул Анакин. — На орбитальных верфях планеты Ботаджеф произошла авария. Жертв нет, ущерб значительный...
— Магистр Винду считает, что это диверсия, — добавила Осока, — хотя доказательств пока никаких.
— Шпилька!
— Учитель! Нам, может быть, придётся вместе распутывать это происшествие!
